• Ориентировка
  • Шпионские страсти
  • Хороший конкурент – мёртвый?…
  • Рядовые бандиты не читают утренних газет…
  • Новые осенние традиции
  • Беглое расследование
  • Дорогие мои скакуны
  • Правила дорожного движения для женщин
  • Морг
  • Книга не пошла? – Пиши вторую!
  • Умыли
  • Труба зовет
  • Мужланство
  • Владилен
  • Поезд в Воронеж
  • Без вкуса, без цвета или без запаха?
  • Попутчик
  • Главный товар – это информация
  • Неизданная книга
  • Иннозадача
  • Взрослые сказки
  • Часть 1

    Своим ходом

    В былые времена легенде нужен был век, чтобы отчеканить свои медали, и она чеканила их в бронзе. Сегодня она печатается, как попало, на самой грязной бумаге.

    (Жан Маре, «Непостижимый Жан Кокто»)

    Ориентировка

    – Среднего роста, где – то сто семьдесят с копейками. Невысокий рост, в общем, на самом деле.

    – Что значит, на самом деле? А не на самом деле?

    – Он кажется всегда выше – издалека и на фотографиях, а также по его выражениям в прессе. Но на самом деле – невысокого роста. Имидж физически добавляет сантиметры. На вид лет тридцать пять – сорок. Спортивный. Волосы, скорее, темные, шатен. Не белокурая бестия. Короткая стрижка. Лысеет – с макушки это заметно – и этого не скрывает. Иногда небрит. Шрам на лице, не очень заметный, я даже не запомнил, где именно. Всегда строгий костюм, часто без галстука. Походка быстрая, нервная к вечеру, утром – парящая. Осанистый такой всегда. Машина – «Суперб», «Шкода», чёрная. Работает на Звонарском, двухэтажное здание, вот адрес. – Седовласый крепкий старик протянул бумажку и разжал пальцы, сидящие напротив, парочка («Баран да ярочка», – подумал заказчик), едва успели подхватить – оба вытянули сразу четыре руки. Поймал мужчина.

    Напряженной паузе повиснуть не удалось.

    – Убить или что узнать в качестве последнего слова надо? – спросил мужчина.

    – Вам уже всё ясно? Переходим к следующему?

    Постановщик задачи, пожилой, но крепкий пенсионер в мягком домашнем халате чуть наклонился вперед. Собеседники – он и она – заёрзали. Оба – в чем – то сером, мужчина и женщина. На средних пальцах блестели обручальные кольца, толстые, массивные, у женщины – с бриллиантом. Обладатели коротких стрижек. Лица неуловимо похожи. Если бы не обручальные кольца, можно было подумать на кровное родство.

    – А психологический портрет можно? – женщина опередила спутника, уже открывшего рот для «Вроде вполне». – «Я тебе дам, вполне. А потом сто раз будешь перезванивать».

    – Оптимист. Все директорские качества: нахрапистость, наглость. Но и в то же время вежливость, цинизм, эрудированность. Возраст берет своё. Есть жена. Детей пока нет, насколько нам известно.

    – И что, убить? – теперь она захотела узнать главное. – «И что мне дал этот психологический портрет?» – Ой, простите, а фотографии его у Вас есть?

    – Так, давайте будем посерьезнее. Насчет фотографий спросите у «Гугла». Геннадий Петрович – известный фрукт. Еще бы к психологическому портрету я вам добавил вот что. Он, как бы это вам сказать, без головы паренёк, совсем бессовестный. Может и убить, и покалечить, и обосрать с ног до головы. С ним надо ухо востро. Но! Падок на женское общество.

    – Сколько на подготовку?

    – А сколько сами думаете?

    – Надо подумать. Можно, я пойду покурю?

    Старик кивнул: «Валяй». Женщина осталась, откинулась на диване, закрыла глаза.

    Патриаршие пруды в Москве в понедельник вечером кипели роскошью. У «Персоны» запарковался красный стремительный «Мерседес SLS», за ним – «Бентли». Прошелестел на мягких лапах новый открытый «Ягуар Икс – Кей – Эр» – тепло еще. Из окна второго этажа было видно, как снимали какое – то любительское видео: все смеялись, шутили, пытались актерствовать. Молоденькая актриса, явно любительница домашнего порно, нежели арт – хауса, приблизилась к окну «Мазерати Кватропорте», постучала, что – то попросила. Итальянское чудо отъехало через секунду – искусство требует жертв. Еще одна сцена снята. Оператор требует повтор, но на место реквизитного автомобиля, визгнувшего тормозами в пяти метрах, встал черный «Майбах».

    Мимо шныряли большие джипы и шестисотые «Мерседесы» в немыслимом количестве. Но здесь, среди итальянского и английского автоблаголепия, немецкие дас – ауты моментально терялись.

    «И такой вид – за одну сигарету. Съемки кино, тачки, зелень нереальная. Что ж тут ночью в пятницу творится?» – подумал мужчина.

    Он не знал, что ночью здесь ничего не творится – все уезжают и улетают. Это элитный деловой квартал. Дела тут, правда, длятся до часу дня. Потом до вечера начинается авто – ярмарка тщеславцев и тщеславок.

    Вернулся в комнату.

    – Месяца полтора.

    – Месяц.

    – Идет.

    – Вот задаток. Готовьтесь, изучайте, вникайте. Ровно через месяц, можно раньше, всё должно быть исполнено.

    Парочка вышла. Старик в халате подошел к включенному ноутбуку, пошевелил мышкой – на экране медленно рассвело. Он надел наушники и пододвинул микрофон ближе ко рту. В хищной улыбке блеснули белые ровные вставные зубы. Не набирая номера, подождал секунд десять, подул в микрофон – на экране появилась белая грудь. Она была одета то ли в камзол, то ли во фрак белого цвета с золотыми пуговицами – все застегнуты.

    – Через месяц, тридцать один день. Через тридцать два дня, – пауза, – эти тоже должны с планеты Земля исчезнуть. Всё, давай.

    Фрак кивнул, грудь сложилась пополам, блеснуло сначала золото пуговиц, а потом и макушка с короткой стрижкой, легкая проплешина, лица не видно.

    – Когда ж этот чертов вай – макс будет работать в реальном времени, а то как будто кино на ноутбуке с кончившейся на диске «це» памятью смотрю – половина пропускается. Хорошо хоть звук есть.

    Мужчина в халате выключил ноутбук кнопкой «power», сплюнул на пол и растер правой тапкой. Взял со стола мобильный телефон, айфон, но, правда, третий (модернизация до «четыре – джи» еще не добралась до центра Москвы – здесь любили надежные вещи), набрал смс – ку: «Владик мой! Я поздравляю тебя с днем рождения! – подумал: «Надо ж, как его угораздило, прямо в день пиарщика, 28 июля. Пиарщик мой!» – продолжил: Желаю здоровья и удачи. Дед». Дед знал, что желают обычно того, чего не хватает самому себе. Об удаче никогда не забывал – удача важнее здоровья. Пассажиры «Титаника» были здоровы, а вот удачи им не хватило.

    Старик вышел на балкон, взглядом проводил семейную пару киллеров. «Сами серые какие – то, и ездят на сером. Тоже мне, имидж. Хоть машину бы взяли нормальную, а не это корейское говно. В центре Москвы на таких лоховских тачках стыдно и появляться!».

    Шпионские страсти

    Понедельник. Будний, трудный, холодный днище бабьего лета ещё не начался, но солнце уже выставило в окно обманчивое яркое, но холодное приглашение поработать.

    На самом деле было не так плохо, как показывала природа очевидными фактами – погодой и температурой. Если присмотреться к деталям, было достаточно оптимистично: листья – вертолетики с ветром летели вверх. Какие – то листья падают, какие – то взлетают. Лужи? Еще Лев Толстой говорил: ?«Один видит в луже только лужу, а другой, глядя в лужу, видит звезды». А зачем смотреть в лужу? Надо смотреть сразу на звезды. Но до звезд в деловой суматохе еще надо было дожить, заслужить их.

    Дела в осенней, постдымной Москве снова шли своим ходом – оклемались, кое – кто начал уже и про жару вспоминать с тоской. Стокгольмский синдром, не иначе.

    Прошло больше года с той самой рабоче – развлекательной прибалтийской поездки, когда дрим – тим «РосПиара» раскручивал электростанцию. Все это было одновременно так давно и так недавно. Любое приятное событие остается в памяти навсегда, навечно, обретает вневременную сущность во впечатленном им сознании. Воскрешение приятностей обычно происходит наедине и в холодное время года – поздней осенью, зимой. Или в дождь. Вечером. Хочется принять в такие моменты на грудь, но этого делать нельзя, иначе придется уже сосредотачиваться на других мыслях. И утро будет недобрым.

    Пасмурный день не мог отвлечь Геннадия Петровича от важных рабочих дел. В этом он чувствовал свое превосходство над остальными: «Пока все скучают без солнца под дождем, я действую по плану». Тем более вечер накануне был тверезым, несмотря на холод.

    Геннадий вышел из дома и оказался через секунды, благо запарковался вчера удачно, во втором своём доме – в своей машине. Нашел на радио – шкале любимую станцию, привычную станцию. Но вспомнил – на привычной частоте уже нет знакомого голоса, он переехал на пару делений «ниже»: «Зато каждый день! А не только вторник, среда, четверг». Геннадий долго не мог понять: частота та же, голос – другой. «Неужели опять улетела вольная птица? – Геннадий Петрович ругнул про себя Владимира Соловьева. – Надо будет к нему в Твиттер заглянуть, там сейчас все новости». Включил опять диск, нечто электронно – умцкающее, подарок коллег на день рождения. «Бодренько! …Так, а это у нас что?» – Геннадий заметил через две машины сзади синие вспышки под лобовым стеклом: красный глазок – вспышка, еще красный глазок – вспышка. «Фоткают, гады! Кого – кого – меня, больше некого. Не друг друга же!»

    Серый «Хёндай» не отставал уже пять перекрёстков. Геннадий различил на длинной антенне очень грязную, видимо, не снимавшуюся с прошлогоднего 9 мая георгиевскую ленточку. «Следят?», – страха не было. Геннадий вспомнил наставление инструктора по экстремальному вождению: «Если за тобой погоня, а ты – непрофессионал, даже не пытайся оторваться». Геннадий Петрович не был бы Геннадием Петровичем, если бы не попёр против правил. «Попробуем! – и уверенно нажал на газ. – Как там Боярский пел – «Если тигров боюсь я – говорю себе «хоп!» и в клетку вхожу».

    Газу!

    «Вроде отстал, – обрадовался Геннадий. Но на следующем перекрестке его догнали снова. – Ладно, если тебя насилуют – расслабься и получай удовольствие. Пошли все в жопу, разберёмся», – и думать о преследователях забыл.

    Паркуясь около офиса, Геннадий уже не наблюдал преследователей. Восемь – ноль – ноль. «Сейчас пробки послушаю и пойду, всё равно первый приехал», – Геннадий любил послушать вести с передовой московского трафика, находясь уже по месту прибытия. Тихое превосходство явно негодяйской сущности овладевало Геннадием Петровичем над какими – нибудь «затруднениями от улицы Свободы» или «до пересечения с Головинским шоссе», «в районе Тарасовки» и т. п. Когда прозвучала пробка «на Щёлковском шоссе до Черкизовского моста», там, где Геннадий проезжал не больше тридцати минут назад, его сердце окончательно успокоилось от стресса небольшой погони. В голову пришла мысль поручить для начала расследование собственной службе безопасности.

    В офисе оказался Фридрих Иванович – уже трудился.

    – Во сколько же Вы сегодня встали? Приветствую! – Геннадий поприветствовал вопросом заслуженного работника отдела мониторинга.

    – Я как с утра слышу убийство в политике, экономике (небольшая пауза) или в нашей сфере, я сразу бегу на работу – узнавать что как. Утро доброе.

    «Интернета что ли дома нет», – подумал Геннадий Петрович.

    Коллеги обменялись рукопожатиями. Геннадий уже было собрался пойти в свой кабинет, чтобы включить компьютер на прогревание и успеть помыть руки перед тем, как погрузить их в информационную жижу, но остановился, задержался на полдороги.

    – Убийство в нашей сфере? – повернулся к Фридриху. Тот стоял, ожидая, когда ему позволят продолжить. В руках газета. – Давай, рассказывай!

    – Конкурента Вашего, вернее, нашего, убили. Того, который такие же костюмы носил, стригся также и весил столько, сколько и Вы. – В подробностях сообщил аналитик.

    – Лёньку Вишнякова? – Геннадий сразу догадался, о ком шла речь. – Как, где? – Задавая вопросы, Геннадий включил компьютер, снял пиджак, нажал на кнопку «приготовить» и загрузил стартовую страницу – «Яндекс: Новости Москвы».

    «Новость часа» – как обухом по голове: «Взрыв в центре Москвы. Наоми Кэмбел жива». – «Когда – то нравилась», – подумал Геннадий. Новость заинтересовала – кликнул дальше: «Взрыв прогремел в 8.17, недалеко от станции метро «Цветной бульвар», рядом с памятником Юрию Никулину. Число жертв уточняется. По предварительным данным погибло более десяти человек, более пятидесяти получили ранения. Взрывной волной выбило окна в пентхаусе «Капитал Групп», что на другой стороне улицы. Как удалось узнать в «Интерфаксе», звездная модель Наоми Кэмбелл, проживающая там недавно, не пострадала».

    – Я ж там только что проезжал!

    Хороший конкурент – мёртвый?…

    Леонид Степанович Вишняков был моложе Геннадия Петровича, отчаянный парень. И компания тоже у него была отчаянная. Геннадий отзывался не при Леониде: «Вся такая отчаянная». Если Геннадий Петрович предпочитал эволюционный путь развития, то Леонид – настоящий бизнес – революционер. Они начали с Геннадием Петровичем в одно и то же время – в какую – то очередную жаркую от автоматных очередей московскую осень начала девяностых.

    Как – то росли, вырастали, друг к другу в офисе сначала собственной персоной заглядывали – кофе попить, а потом и через помощников, через фирмы клиентов. Спрашивает какой – нибудь завод с периферии или некая алкогольная фирма: «А сделайте нам пиар!» И начинается прокачка, просмотр договоров, правки и неизменный конец – уход на вечное обдумывание. Нормальная практика, но больше трата времени, скоро визиты «конкурентной разведки» по обоюдному согласию прекратились.

    В портфеле «Про – Актива» – компании Леонида Вишнякова – к настоящему моменту не было ни одной государственной организации, максимум – ЗАО с небольшим государственным участием. Конкурент Геннадия, в отличие от «РосПиара», не любил неповоротливых несведущих бюрократов, которые даже если и позволят тебе выиграть тендер, всё равно будут торговаться и вставлять палки в колёса через своих жирных сук – экономистов, в буквальном смысле, обычно толстых несговорчивых особ женского пола.

    Леонид на деловых обедах излагал Геннадию столько минусов работы с государственными учреждениями, что, кажется, его не оставляла эта мысль даже ночью. Геннадий имел опыт работы с министерствами и федеральными агентствами – опыт куда больший, чем у Леонида, но всё равно выслушивал «обвинения», фигурально усмехался в усы, выражаясь про себя: «Отпустить надо бы, усы – то – буду реально в них и усмехаться».

    Офисы «РосПиара» и «Про – Актива» располагались с недавнего рядом между станциями метро «Трубная площадь» и «Кузнецкий мост». Директора знали, что район центра и в особенности серая ветка метро – «Новослободская», «Менделеевская», «Боровицкая» и в большой концентрации «Цветной бульвар» – были населены PR – агентствами. После кризиса многие переехали из Садового кольца кто к ТТК, кто к МКАДу, а кто и в Замкадье. Леонид Вишняков тоже метнулся на один год с Цветного бульвара в район метро «Дмитровская», где уже наблюдалось повышенное на квадратный километр количество пиарщиков. Но потом переехал обратно – на улицу Неглинную. Почему – точно неизвестно. Официальная версия, озвученная Геннадию Петровичу в частном разговоре в Сандунах (благо, неподалёку), – вкусная кухня и отменные постановки в театре «Школа современной пьесы». Неофициальная версия была выложена после первого же похода в парилку: «Любовь. Актриса», – познакомились на спектакле – драйв – вечеринке «МОСКВА. ПСИХО». Один раз от неё с барского плеча Геннадию перепала контрамарка на первый ряд в «Город» Гришковца, который традиционно шёл по субботам с аншлагом – на углу Неглинной улицы и Петровского бульвара очередь стояла как за колбасой.

    «Ещё ведь на той неделе встречались», – вспомнил Геннадий. Сидели в ресторане Сандунов, обсуждали кадровую политику и меры стимуляции. Леонид жаловался:

    – Спрашиваю, как дела, девушки? «Тишина» – отвечают. Ёп! Ну какая тишина может быть в пиар – агентстве? Щёлканье клавиш – самая неудобоваримая для меня тишина. В пиар – агентстве не может быть тишины! Есть тишина – прибавь громкость сам, что сидеть без новостей?

    – Лень, ну успокойся. Не кипятись. Поставь точный срок, когда тишина должна быть устранена. Выясни причины. Уволь, в конце концов, создание тишины.

    – Да я уже уволил. Всё равно, и новые тоже вирусом «тишины» инфицируются. У кого они научились тишинить?

    И вот тишина догнала Леонида Вишнякова.

    Офис рядом с конкурентом – не самое странное совпадение, которое насторожило. На правах старшего товарища Геннадий Петрович два дня назад давал Леониду консультацию по имиджу, как одеться, в общем, на очередную осеннюю премьеру. После обеда сходили в «Неглинную плаза», Геннадий подсказал, как бы он оделся сам. Леонид тут же облачился во всё новое. «Чёрт, я тоже так хочу!» – подумал Геннадий и вечером пошёл по тем же самым магазинам, опустошил кредитку и оделся точно также. Геннадий был не из тех людей, которые большое внимание уделяют одежде – хорошо скроена, и ладно. Стиль Геннадия импонировал многим, но почему – то больше мужчинам, чем женщинам.

    Ничто Геннадия Петровича не настораживало и в одеяниях других людей. Но как только в поле его зрения попадал похожий джемпер или такая же в точности куртка на человеке, явно меньшем его по достатку и статусу… «Ну, видно же!» Однако, похожую одежду на Леониде он мог ему простить. Или не мог, всё – таки? «Да, дела. Неужели, всё из – за одежды? Бред же».

    Мысль о том, что «на его месте должен быть я», поселилась на задворках сознания Геннадия Петровича первой. Второй мыслью была, конечно, скорбь.

    «Хороший конкурент, на самом деле, – мертвый конкурент, который будет своим немым укором говорить твоим голосом фразы, начиная с «Вот… А ты… А я…» – такая философия пришла уже позднее, перед сном. Не спалось. Геннадий включил ноутбук. «Новостью часа» по – прежнему был взрыв на Цветном бульваре. Появились подробности («Как удалось установить, причиной взрыва стала не заложенная в автомобиле бомба, а прицельная стрельба из гранатомета»), цифры, мнения экспертов, но Геннадий в поздний час заинтересовался фото и видео.

    На слайд – шоу крупным планом был явно виден раскуроченный темно – серый «Хендай» с обуглившейся георгиевской ленточкой. Геннадий узнал утренних преследователей.

    Рядовые бандиты не читают утренних газет…

    …За них это делают их боссы. Они обожают смотреть на результаты заказанных спецопераций в выпусках новостей, по радио, на крайний случай – в газетах. Сегодня был крайний случай.

    – Вот бараны!

    «В Москве убит Леонид Вишняков – двойник – конкурент главы пиар – агентства с государственным участием».

    – Слушай. Так ведь, что получается. «Двойник – конкурент»! Подумать только… Это ж нам на руку. Как такое в газету пропустили – то? Это тебе не «террорист – сепаратист», это прямое обвинение. Мы вне подозрения.

    – Да я в курсе. Это наша журналистка организовала. Но топорно, как видишь, не раскрутили бы её.

    – Слушай, оперативно! А горе – киллеров этих – в расход или дадим шанс исправиться?

    – В расход.

    – А журналистку?

    – Оставь, пусть живёт. Ты что, её же пол Москвы знает.

    Речь за столом взял Геннадий.

    – Я не знаю Леонида как борца с государственной машиной и вообще государствоненавистником каким – то, без навальничества. – “«Государствоненавистник» дался с трудом, учитывая три стакана виски безо льда. «Навальничество» – это попроще, но все ли поняли»? – Замялся Геннадий. – Но один случай я помню.

    Леонид рассказывал, как он однажды собрался продлить договор аренды со своим красивым, но фиктивным адресом регистрации. Проактивная улица, если не ошибаюсь. Пришел, значит, он в эту контору, Проактивная – семь. А там – какой – то завод сидит, выбежала бухгалтерша, всплеснула руками и хотела уже милицию вызывать.

    Леонид её остудил, сказал, что «тётя, порядок, не суетимся под клиентом, ведите к директору».

    И этот директор Лёню попытался взять на понт… Мол, мы будем раскручивать эту ситуацию, мы не хотим быть адресом массовой регистрации, мы дойдём до самого Медведева, что – то там «в любом случае», «не потерпим» и «а, дайте нам договор Ваш старый скопировать и адрес Вашей юридической фирмы скажите», мол. Кстати, Лёня рассказал, что этот человек сам так на Медведева был похож, но портретов почему – то не вешали…

    – Геннадий Петрович, можно покороче? – Вера Марковна устала держать стакан, гости тоже стали засыпать.

    – Да, конечно. О чём я? Ну вот, Лёня понял, что был бы он правдорубом, всех бы сдал, но он просто разузнать хотел, любопытный, и сэкономить – без юридической фирмы с арендодателем за фиктивный договор рассчитаться.

    Толчок локтём в бок – самый простой и понятный сигнал закругляться.

    – Леонид ценил время, жил на полную мощность, – Геннадий запнулся, – «К чему это я нёс про это случай? М – да», – Давайте выпьем, почтим память.

    Полез чокаться – остановила Вера.

    Вечером дома Геннадий принял продолжительный контрастный душ. Пока ждал, когда то же самое сделает Вера, окончательно, казалось, протрезвел. Моментально поделился с Верой Марковной подозрением. Она и сама всё понимала.

    – Но кто? За что? Ведь это меня хотели убить. Сто процентов!

    – Я бы сказала, девяносто девять, мало ли. Может, старая история, люди из леса мстить надумали? Слушай, Ген, а что ты там на поминках начал втирать про государствоненавистничество. Это, по – моему, снобизм называется. Нет, точнее, анархизм: «ан» – отрицание, «архее» – власть.

    – Да я уже не помню, к чему я это задвигал. Но я хотел сказать одно: этим непонятным людям, которые на него наехали, к которым Лёня уже сам понял, что зря зашёл. Что – то я опять заговариваюсь. Короче, в итоге они стали его клиентами, представляешь, как надо уметь выпутываться? Лёня один раз такси тормознул, едучи в троллейбусе. Такси проплелась две остановки, он слез, пересел, нормально. Во какой был человек!

    – Да. Был. Был и сплыл. – Вера Марковна разделась до белья и ушла в ванную.

    Напились вдвоём, предпочли забыться и напиться – как и положено, после захода солнца, как приличные люди, – чем устраивать мудовые рыдания и шерлок – холмсиаду.

    На следующее утро Геннадий арендовал у знакомого из авто – центра «Независимость» английский джаг[1] «Икс – Джей», черный, с правым рулём, бронированный. Расположился рядом с водителем, Вера легла сзади. Тронулись по Щёлковскому шоссе на работу в загородный офис в Лёдове. «Пару дней хотя бы нужно отсидеться, чем всю жизнь отлеживаться. Хотя все там будем, рано или поздно», – синхронно говорил здравый смысл похмельных голов супругов.

    Новые осенние традиции

    В дороге, при переезде через МКАД, начались разговоры. За рулём и вообще в дороге тянет поговорить, а на выезде из большого города особенно. Разговоры часто бывают счастливые, радостные; за спиной остаётся побеждённый жужжащий город – о чём еще говорить? Относится ко всем. Только не к пиарщикам.

    Навстречу мчались свадьбы – в колючий ветер золотых деньков Бабьего лета вплетались пёстрые свадебные ленты: «Мы тоже, как и вы, листья, хотим лета. Увидь нас, согрей нас, осеннее солнышко!» Геннадий Петрович обогнал справа «Мерседес», плывший по крайней левой, встал перед ним. И кашлянул. Вот что значит, природа интеллигентного человека, проявляется по отношению к старшим даже за рулем дорогих машин: «Я вам не помешаю?»

    – Вот так так. Похоже «подосрать на день рождения» – стиль деловой осени две – тысячи – десять, точнее, сентября месяца.

    – Сентября? А что там было?

    9 сентября – Юлиана Слащева. Компромат на неё кто – то слил, мол, английская шпионка. Потом – оперативное письменное самооправдание. Международный день красоты, ага. И 21 сентября – день рождения Лужкова. Тоже компромат.

    – Компроматище, я бы сказала. Сляпали, правда, как – то топорно очень, на скорую руку.

    – Согласен. И снова самооправдание, вернее, попытка. Тоже мне, Международный день мира, называется.

    – Как думаешь, кто будет новым мэром?

    – Я тебе что, политолог? Как пиарщик скажу, что точно не Навальный и не Лебедев – это креатуры, виртуалы, если угодно, персонажи. Продуманные, долгосрочные, честные, с биографиями, но – креатуры. Посмотрим. Самому интересно. Но Лужков силён, да? До последнего держался, противостоял, пока указ Главного не вышел. А то так бы и сидел ведь. Но, если ты президенту не подчиняешься, кто тогда у нас вообще хозяин. Отмечу, что указ президента – последний мирный шаг. Потом были бы танки.

    Геннадий с тайным умилением пялил очи на пробку в Москву. Проехали улицу Звёздную. Потом – поворот на населённый пункт «Горбово», турбаза «Медвежьи озёра». Вера Марковна не удержалась от комментария.

    – Вот это я понимаю, дорога для правильных людей. Звёздная – звёзды, Горбова – горбатятся, Медвежьи озёра – по – русски горбатятся, работают. А то я тут недавно, когда в планетарий ездила в Калугу – «Чириково», «Бабёнки», «Косовка», «Бухловка». То есть ты понял, да?

    – Да уж. Там, по – моему, где – то на этой дороге посёлок элитного отдыха «Вороново», – Геннадий один раз отмечал там день рождения кого – то из банкиров.

    – Не помню, может быть. А знаешь, как классно в Калуге! Я даже успела в планетарий сходить.

    О планетарии Геннадий Петрович хотел узнать, но не сейчас, а позже и подробнее. Он и самолично там хотел побывать – новый клиент, Калужский завод транспортного машиностроения, он же Завод № 1, он же Чугунолитейный. Но не поехал – пошёл как раз в магазин одежды одеваться, задержался, потом встал в пробку и понял, что «никто никуда не едет».

    – Смотрела «Край»? – Геннадий перевёл разговор на более лёгкую тему. – «Край, край, прямо как «плачь!» в переводе с английского», – подумал Геннадий Петрович.


    – А ты когда успел посмотреть? Когда я в Калугу ездила что ли? Ну, молодец! И чего там, интересно?

    – Сляпали дико: ни сюжета, ни концовки. Лажа. Спонсор кто – видела? Так что всё остальное неважно. Обыграли ассоциативный ряд и харэ, над сценарием еще париться. Делать нечего.

    – А я слышала от Михаила Козырева по радио, что хороший фильм.

    – Он там музыкальным продюсером был.

    – Всё понятно – подписался.

    – Наши фильмы, особенно при коммерческой поддержке, – бездушное тупое гониво. Нет, как бизнесменов я их уважаю – и заказчиков, и исполнителей. Но бизнесмен – не творец. И фильмы получаются просто лажовые.

    – Я думаю, всем бы хотелось иметь постоянных клиентов вроде государства. Вот они и имеют друг друга. Но с другой стороны, это расслабляет: над качеством не думаешь совершенно. Исключения редки: например, «Обитаемый остров». Остальное – «Девятая рота», «Бульба», «Предстояние», ну, ты сам понимаешь.

    – Да мне и «Остров», который фантастика, так, на любителя.

    – Я предпочту русскую литературу зарубежной. Но кино: я предпочту нашему – зарубежное, как хочешь.

    – А советские фильмы?

    – Эти вне конкуренции, – согласилась Вера Марковна.

    «Актёры всегда при деле, в любой кризис. Ты паришься над заказами, ищешь, выкручиваешься. Потом видишь – бац! новый фильм! И понимаешь, что снимали его, когда все без работы сидели. А эти, актёры, ничего, кучеряво – работали. Что они ещё делали. Везёт им, конечно, с одной – то стороны», – но эту диалектику Геннадий из головы решил не выносить, тяжело, и так, чуть в бизнес – тематику не снесло, тяжело на такие темы с похмелья – то.

    Тем временем приехали. После водителя – охранника выбрались из бронированной капсулы «Ягуара»: «Чисто», – «Ещё бы было нечисто. Бережённого Бог…»

    Беглое расследование

    Нет, сидеть за городом и знать, что рядом ходит, а может и рыщет, вовсю отстреливая невинных, убийца, было как – то противно, некомфортно. Бизнес стоит, мысли в голову не идут. Геннадий пришел к выводу, что надо нанять детективное агентство, тем более что недавно ему настойчиво советовали эти услуги деловые партнеры. Да и на лобовом стекле при парковке в центре Москвы их визитки не раз появлялись.

    Геннадий порылся во внутренних карманах пиджака – визиток от «Доброго Шэрлока» нашлось целых две. На самом же деле, на визитке значилось «King[2] Sherlock». Вчитался бы Геннадий в визитку получше, возможно, и не было дальнейшего развития событий. Геннадий не любил выскочек.

    – Алло. Детективное агентство «Добрый Шэрлок»? – И не дождавшись ответа, продолжил, – Приезжайте, адрес – село Лёдово, это по Щелчку пятнадцать километров. Да – да, хорошо, ждем. Да, выезд оплатим. Спасибо.

    – Посмотрим, что скажут. Но что – то я не верю детективщикам и вообще подрядчикам в таких деликатных делах. Самим можно попытаться разобраться. – Вера Марковна включила ноутбук. – Сейчас я про них в Интернете прочитаю.

    – Не думаю, что про них в Интернете что – то есть. Это неправда, что любой успешный бизнес без сайта никуда. У нас, сама помнишь, несколько клиентов вообще не знают, что такое электронная почта.

    Тем временем расположились в рабочем кабинете. Геннадий Петрович заезжал в эту резиденцию очень редко – некогда. Раньше планировали здесь жить, но по Щелковскому шоссе надо выезжать слишком рано, чтобы проехать без пробок.

    Пока ждали одного из добрых Шэрлоков, решили убраться, выпить и, если успеем, поиграть в го – давно хотели освоить эту игру, но после покупки мешка с похожими на камешки черными и белыми фишками год назад так к нему и не притрагивались.

    Комнаты резиденции выглядели запустевшими, немного пыльными. Постели были не помяты и застелены наскоро, следов грязных ботинок не замечено – хорошо, значит, охранник дядя Ваня не пренебрегал добротой хозяина. Иван Иванович – дядя Ваня – был третий из охранников, сменившихся здесь. Предыдущие были моложе, но и наглее: по ночам спали в хозяйской постели, забывали убирать пустые бутылки из – под кровати, кого – то приводили, явно не вип – гостей. А дядя Ваня – местный житель, с недавнего времени вдовец. Он забыл слушать упреки соседей по селу, ему надоело отстаивать права на независимость – свататься и сватать приходили каждый день. И переехал. Семьдесят лет первого июля он отметил именно здесь, в резиденции – Геннадий разрешил – но при этом после юбилея было тихо и чисто.

    Дядя Ваня, блестя лысиной и мелькая – в его – то годы! – клетчатой рубашкой, вызвался помочь. Хозяева не были здесь все лето, пыль накопилась, белье не застелено, но Вера Марковна помощь отвергла. Переоделась в спортивный костюм, (Геннадий сделал то же самое – за городом, на природе, важно сохранять физкультурную форму, хотя бы внешне – чтобы перед природой не было стыдно). Набралась в пластиковое ведро теплая вода, размешался порошок, распечатались полотенца для мойки полов, засучились рукава и пошло – поехало.

    – Все! – Вырвалось у Веры Марковна. Она села на пол, включила телевизор.

    Все блестело и сверкало. Уборочная рукотворная роса радовала глаз.

    «… Напомним, вчера было совершено покушение на главу московской консалтинговой фирмы. Выяснились новые обстоятельства…»

    Геннадий на время уборки выходил на воздух, поглазеть на бесстыжие полуголые деревья, взглянуть в глаза небу – почему оно снова так низко пало в эту прекрасную осень? Беседа с дядей Ваней всегда носила непринужденный характер, но не в этот раз.

    – Ну, как, никто не беспокоил?

    – Да нет. Собаку вот, суку, приютил. Скоро ощенится, не возражаете? Я топить их не буду – по селу разнесу.

    – Да, пожалуйста. А подозрительного ничего не замечал? Никто не звонил, не наведывался?

    – Ну, нет. Говорю ж. Все в порядке, хозяин.

    Геннадий не успел осознать подступающего чувства легкого холодка недоверия – в дверь позвонили: «Что – то быстро».

    – Давайте думать вместе: кому было выгодно убивать вашего конкурента? – Резво начал молодой человек лет чуть больше тридцати. На визитке значилось Альберт Мохнов, управляющий партнер, «King Sherlock». «Вот же ошибся – во всех доброту вижу, а тут, оказывается, одни короли. Король Шэрлок», – отметил Геннадий. Вера успела переодеться обратно в деловой костюм – женскую сущность «не задушишь, не убьешь».

    Молодой человек был в дорогом белом костюме, при серьезных котлах (как называли часы на воровском жаргоне). Часы Альберта действительно были массивные, серебряные, на цепочке. Пробор отсвечивал белизной среди лакированных волос. Машину Геннадий не успел разглядеть, но, судя по рычанию, под капотом томились не меньше пятисот немецких отборных скакунов.

    Перед тем, как пожать руку Геннадию и познакомиться с Верой Марковной, Альберт достал котлы, со щелчком открыл их, посмотрел время, хмыкнул и положил обратно в карман пиджака. Только сейчас Геннадий обратил внимание, что детектив был во фраке. «В белом, сука, фраке – чтобы специально сразу клиентов в говно обратить», – уже с опасением и небрежностью подумал Геннадий Петрович.

    Беседа завершилась почти раскрытым делом. Геннадий нехотя отдал две с половиной тысячи зеленых, а Вера Марковна даже хотела оставить «чаевые». Альберт захлопнул свой красный блокнот («Молескин», – отметила Вера Марковна, Геннадий в таких вещах не разбирался), снова глянул на часы и, не попрощавшись, ушел. Во дворе громко пискнул сигнализацией, в момент завел своих лошадей и угнал с проворотами. Геннадий Петрович поделился мыслями:

    – Вера, по – моему, нас развели. Смотри – выходит убийство главы «ПроАктива» было выгодно по сути тем, кто сейчас к нам приезжал. Его вывод слышала? Мол, нам нужно скрываться здесь еще не меньше года, пока будет идти расследование. Месяц их поисков – двести двадцать тысяч долларов. Ты такие цены видела вообще где – нибудь когда – нибудь, у кого – нибудь? Зачем ему понадобились наши паспорта? Зачем взяли мобильный ключевого сотрудника? Вообще – зачем ты все это ему дала?

    – Знаешь, магнетизм какой – то. У меня ниже пояса потеплело – признак отличного продавца. Давай – ка ты за ним гони – прижми его к стенке и выспроси, как ты умеешь. А я пока с дядей Ваней потолкую. Ты заметил, как он почти поздоровался с этим Альбертом?

    – Заметил. Я помчал, на мой пистолет. – Геннадий протянул «Макаров», который захватил из сейфа наверху. – У меня «ТТ» останется. Надеюсь, патронов хватит.

    – Удачи. – Вера снова побежала переодеваться в спортивный костюм.

    Дорогие мои скакуны

    – Вера, у «Ягуара» шины проколоты. Водитель спит мертвецки! Ключей в зажигании нет.

    Вот так – четыреста лошадок – и не подкованы враз оказались. Возможно ли было такое во времена не номинальных, а реальных коней?

    – Я Иван Иваныча найти не могу! – Закричала в ответ Вера Марковна.

    Ворота гаража стали медленно подниматься, из темноты вспыхнули галогенки «Калины».

    – Стой, старый козел! – Геннадий направил «ТТ» в лобовое стекло. «Калина» притормозила. Дядя Ваня за шкирятник был выброшен из – за руля. Нога водителя стояла на второй передаче, на изготовке, и резкий отрыв заставил ее заглушиться.

    Геннадий сел за руль – в это время Иван Иваныч пятился в гараж, по всей видимости – за мопедом. Пока он отползал, Геннадий завел машину; но особенности включения первой передачи дали о себе знать – у неопытных «жигулеводов» десятого поколения вместо нее часто включается задняя, – и дядя Ваня был отброшен быстро мягким ударом в джинсовый зад в глубину гаража.

    – Еп – твою – тудыть! – Опять от неожиданности заглох Геннадий. Инерция и звук удара, хоть и об мягкое место бывшего надежного сторожа, заставили его инстинктивно коротко нажать на клаксон ударом руки.

    За бибиканьем последовало «Мать вашу, гады, не убивайте, я все расскажу!» кубарем влетевшего в темный гараж дяди Ваниного тела. Вдобавок ворота резко с грохотом упали – оборвался старый тросик.

    Геннадий видел эту динамичную феерию в зеркало заднего вида. Поскольку дверь машины еще была открыта, он слышал и ругательство сторожа. «Ну, посиди, посиди там, болезный», – подумал свежеиспеченный «калиновод» и втопил, наконец, педаль газа.

    На повороте у сосны был обнаружен кусок пластикового черного эмалированного бампера и следы шин, вдавленные глубоко в пыльный грунт – был резкий поворот и пробуксовка. «Далеко на этих пятистах или сколько их там по такой лесной дорожке не уйдешь». В самом деле, за следующим поворотом, где уже начинался асфальт, клубился белый дым от шин и жуткой перегазовки. «На шоссе догнать его будет трудно, но попытка не пытка», – Геннадий прошел все лесные повороты более гладко, сто лошадок все мобильнее, чем табун.

    Вырулив на шоссе, враг был замечен – новый «Икс Пятый» в комплектации «Спорт»: две по две по разным краям хромированные трубы. И блатные номера порядком запылились. «Это деревня, дорогой. Тут и не только бампера с чистотой оставляли», – Геннадий с третьей включил вторую передачу для большего ускорения. Но бэха доброго Шэрлока начала ускорение. Геннадий достал пушку.

    Первый выстрел мимо – не страшно! Зато второй спустил шину, а четвертый разбил заднее стекло. Последняя пуля оставалась уж точно не для самоубийства. Врага повело в кювет. Бах! Трах! Хрусь! Визга тормозов не было. Дерево начало падать, и показался дымящийся капот – машина днищем наехала на свежий пень и встала.

    И по пути, и на встречной полосе пока было чисто. Геннадий тормознул и разворотом на сто восемьдесят градусов остановил машину на противоположной стороне дороге. Включил аварийную сигнализацию, глушить двигатель не стал – проверил патрон – на месте, и побежал к месту «ДТП по вине водителя БМВ», как потом записали в протоколе прибывшие гаишники. «Скорая» констатировала смерть от перелома грудной клетки, не заметив при этом пулевое ранение в шею. На взятках докторам и гаишникам настояла Вера Марковна, вышедшая на связь с Геннадием Петровичем по мобильному телефону спустя минуту после аварии. Он уже принял решение не принимать на себя вину за убийство. Следующим шагом было покаяние Вере Марковне и право озвучить очевидный следующий шаг – замолчать за деньги. Отметим решительность Геннадия и холоднокровие Веры. Муж и жена… как верно говорит народная мудрость – одна сатана.

    Так сегодня – быстро, навсегда и со смертельным исходом – встали на вечный прикол пять сотен немецких лошадок. Сколько это, табун?

    – Геннадий, спасибо за Ваши показания. Все точно, такой фирмы нет, это настоящее мошенничество. Мы заведем второе дело – наверняка, у него были подельники. Пустая формальность – завтра прошу Вас заехать в морг на опознание этого дуралея.

    – Хорошо. А что, его уже увезли? Я бы прямо тут опознал. Ладно, конечно приеду.

    Правила дорожного движения для женщин

    Ничего не успел выспросить Геннадий Петрович у отбывающего в глухое небытие служителя тезки старшего литературного брата, товарища Холмса.

    «Вот так и убивают людей», – подумал Геннадий Петрович, возвращаясь в город. Машину осторожно, но, все же, вела по опустевшим в сторону центра дорогам Вера Марковна. Заехали в «Седьмой континент» за бутылкой виски, чтобы утолить потребность совестной памяти забыть произошедшее сегодня. Хватило и трехсот граммов на голодный желудок, остальные остались недопитыми в течение чуть ли не целого часа.

    – Ты знаешь, мне никогда ни Шерлок Холмс, ни Конан Дойль не нравились. Нездоровые они какие – то: один – наркоман конченный, другой – жирдяй небритый. – Вот что и успел сказать Геннадий Петрович перед тем, как заснуть.

    Вечер Геннадий Петрович с Верой Марковной, точнее одна лишь Вера Марковна (второй важный вопрос за сегодня), решили провести все – таки здесь, в Лёдове – чего уж возможность упускать, коли приехали? Только кто теперь охранять будет, неясно. Дядя Ваня закончит свои дни в тюрьме – тут недалеко. Уладить это мелкое дело со сторожем и заодно – нанять нового, поручили знакомому милиционеру из ОВД «Преображенское». Надо было сразу к нему обращаться. Кадровая и карательная служба в одном лице. И дорого не просит за услуги.

    Наутро Геннадий Петрович очень удивился – нет, не своему спокойному состоянию после трагедии и отсутствию похмелья. А тому, что Вера Марковна села за руль и преодолела на российской машине порядка тридцати километров. Это была первая поездка спустя пять лет после сдачи на права.

    Правду говорят, что у человека безграничные возможности в экстремальных ситуациях.

    – А ты так и будешь продолжать водить?

    – Почему бы и нет.

    – Я тебе тогда памятку напишу. Я и сам ей буду пользоваться. – Решил и сделал Геннадий: набросал на скорую руку «Правила ПДД для чайников и женщин».


    Как водить машину – инструкция (в беспорядке значимости)

    1. Перед тем, как повернуть ключ зажигания и завести машину, посмотри, не стоит ли машина на передаче. А лучше – всегда при включении зажигания – отжимать сцепление.

    2. Если машина тонирована – открой все окна, сдавая назад. Самый подходящий стиль езды задом – «пердящим паром», то есть очень и очень медленно.

    3. Плохое настроение, излишняя возбужденность как позитивная, так и негативная, усталость и сонливость – за руль не садись! Про пьяный вид не говорю, такого я в тебе не представляю. Но, если вдруг довелось, в город не выезжай, колеси только за городом и очень – очень медленно.

    4. Открывая дверь, загляни в зеркала заднего вида и бокового обзора – может, сзади мчится убийца твоей двери.

    5. Ночью – скорость на тридцать – сорок километров меньше! А если ночью дождь – лучше вообще никуда не ехать, а дождаться рассвета.

    6. Хорошие «дворники» и покрышки по сезону – это важно. Когда ни хрена не видно из – за плохих, изживших себя за два сезона, или так называемых «летних» очистителей лобового стекла, и при этом скользят колеса на нешипованной резине – ты стопроцентный смертник. В дополнение: залей незамерзайку в тот же день и час, когда ты услышала о грядущем первом снеге. Как раз успеешь вовремя, даже если на все про все потратишь денек – другой.

    7. Гаишники. «О, это отдельная тема, для большой книжки». Как себя с ними вести? Вежливость и намеки, намеки на знание правил («Уточните, какой пункт правил нарушен?») или связи (опять же – только намеки) в высших кругах этих волков позорных – достаточно будет и фальшивой визитки столичного генерала. Гаишники правил не знают – факт. Поэтому самым худшим вариантом будет расписаться в выданном вам постановлении. Не виноват – требуй протокола вместо постановления и пиши «с нарушением не согласен, прошу рассмотреть дело по месту регистрации», в суде. Если где – то будет написано «нарушитель» – зачеркивай, пиши «водитель». Помни: самое худшее, что ты можешь сделать – это сразу подписаться под штрафом. Поэтому – никаких постановлений, требуй протокол. Гаишники в суд не ходят, и дело замнется само собой.

    8. ДТП. Во – первых, разберись – кто реально виноват. Если не ты, то признает ли второй участник движения свою вину? Если обоюдная вина – смотрите, у кого больше ущерб, тот и невиновнее. КАСКО – не парься. Нет, (и хорошо), звони мне или знакомому милиционеру, он все сделает. «Каску» после двух лет стажа с хорошим накатом можно не покупать.


    – Спасибо.

    – На здоровье. Распечатай и положи на торпеду.

    – Какую торпеду?

    – Водительскими и автолюбительскими терминами ты со временем овладеешь, здесь я торопить события не буду.

    Разговор по дороге домой после чашки кофе на «Би – Пи» продолжился в более серьезном ключе.

    – Итак, что мы имеем? Дядя Ваня замазан, но от него толку не добьешься. Пусть отдыхает в местах не столь отдаленных. «Добрый Шэрлок» убит – мертвые не говорят. А такой фирмы, думаю, уже не существует.

    – Короче, у нас ничего ни на кого нет.

    – Надо продолжать жить и распутывать этот клубок.

    – Желательно в присутствии телохранителей.

    – Смеешься? – Вера Марковна, как и любая женщина, отличалась более сильной оперативной памятью и хладнокровием, поэтому и о том, что сегодня Геннадию нужно быть в морге, вспомнила первой она, а не сам Геннадий. – Тебе в морг пора.

    – Что, уже? – Геннадий усмехнулся бы в усы, если бы они у него были. – А, ты про опознание. Поеду доеду, что ж. А пока немного посплю, все равно сейчас в Москве пробки начнутся – что сейчас выезжай, что через три часа – все равно в одно и тоже время приеду.

    Морг

    Ночная Москва не обещала никаких приключений серьезному женатому человеку в возрасте. Ветер продувал левое ухо через немного спущенное стекло – привычка со времен курения, огни неслись навстречу. Освещенные улицы – залог хорошей скорости. Хотя и темные городские дороги много обещали в блокбастерах. Как там было в «Терминаторе. Судный день»: «Будущее, всегда столь ясное для меня, стало похоже на темный ночной хайвей. Мы находились на неизвестной территории. И сами создавали историю». Не все было понятным и в нашей истории. Но здесь пока творить не приходилось.

    Нужный морг Централизованного Патологоанатомического отделения находился по красивому адресу – ул. Россолимо, 12. Инициалы не значились, поэтому оставалось догадываться, был ли это великий шахматист или не менее великий, но такой же малоизвестный невролог (наилучшее сочетание – великий и малоизвестный – защищает от лишних тупых интервью: «А Вы кто? Расскажите о себе»). «Наверное, все – таки врач. У каждого врача есть свое маленькое кладбище. Но вряд ли Григорий Россолимо был бы рад улице с его именем, на которой находится морг, пусть даже не из его бывших пациентов.

    – Это не он! – Ответил Геннадий Петрович следователю и похолодел. В морге было холодно, пока шли к нужному шкафчику, Геннадий успел привыкнуть. И от сигареты, и от глотка коньяку следователя Синицы отказался: «Курю только когда пью. А пить нельзя – за рулем». – «Понимаю».

    – А я выпью. Можно? – Сказал проводник царства мертвых – студент – стажер, поставленный на вахту в эту ночь осеннего воскресенья.

    Синица молча посмотрел на юнца. Тот не смутился, выдержал.

    Теперь в лицо покойника заглянул следователь. Постояли, подумали, Синица достал еще одну сигарету и прикурил от первой.

    – Где у вас тут урна? – Следователь знал, что в морге не курят. А стажер знал, что работник МВД знаком с этими распорядками. И тоже не стал отвечать на вопрос.

    – Ну, долго вы еще? Мне анатомию учить надо. – Совсем обнаглел провожатый.

    – Вот поколение пошло! – Досадливо отметил следователь. И теперь обратился к Геннадию.

    Геннадию уже стало жарко.

    – Не он это, не он, я точно знаю.

    – А вы знаете, что покойники, пока отлеживаются, даже как – то молодеют? Одно слово – остывают от забот. – Сказал студент.

    – Одежда, по – моему, его. – Стал вглядываться в лицо покойника Синица.

    – Да, костюм его, прическа – тоже его. Набриолиненные волосы. Ботинки я не рассматривал. – Геннадий отметил также, что его визитер был даже моложе, чем лежавший здесь труп. – «А кого же я тогда убил за рулем? Да, дела».

    Синица задрал покрывало снизу. Показались остроносые скороходы, похоже, что из крокодиловой кожи, кожаные шнурки. Синица тут же задрал покрывало и сбоку в надежде обнаружить дорогие часы, которые обычно прилагаются владельцам подобных ботинок. Часов не было. Ни дешевых, ни дорогих – никаких. Синица вздохнул.

    – Ну, не он, так не он. Будем думать. Я Вам позвоню. – Синица протянул визитку Геннадию. – Если что вспомните, звоните. Вот здесь распишитесь, ага, спасибо. Ну, счастливо.

    Геннадий поплелся на ватных ногах к выходу, оставив работников бюджетных учреждений наедине. Понятно, чем закончится для них воскресенье, если у одного есть коньяк, а у другого – спирт. Разница в возрасте тут не важна.

    «Хорошо, что студент не наркоман». – Почему – то подумалось Геннадию. Хотя думать нужно было о себе. История запутывалась.

    Книга не пошла? – Пиши вторую!

    Надежный щит от неожиданного наезда или, хуже того, убийства (иногда это совмещается, к сожалению, – девяностые возвратились в Москву в 2010 во всей красе) – не телохранители, а известность.

    Лучший способ остаться в вечности и в текущем времени пожить подольше – это книги. Проверенное веками средство.

    Первая книга Геннадия Петровича не вызвала оглушительного успеха, известности не принесла и миллионами личный счет не пополнила. Хороший совет ему дала профессиональный литературный агент Алия. «Первая книга не пошла?» – «К сожалению», – Геннадий и не думал впадать в депрессию, но что делать дальше – не знал. – «Пиши вторую!»

    И Геннадий Петрович снова здорово засел.

    Была у него идея – за счет клиента «РосПиара» прокатиться на поезде Москва – Владивосток и обратно, набраться впечатлений и обеспечить книжке гарантированный тираж с помощью изначального выкупа заказчиком. Заказчиком должен был выступить концерн «РЖД», но эту идею Геннадий Петрович решил пока приберечь и заняться самореализацией. Его не смущало то, что какое – то время придется писать в стол, что вообще противоречило сущности творца – пиарщика: «Придумал – написал – пробивай эфир!» Но недавно прочитанная им джеклондоновская история Мартина Идена убедила – можно все. Можно писать в стол, но ненадолго – рано или поздно это будет продано и опубликовано.

    Сегодня с утра Геннадий подписал свою первую книжку одному практиканту из «РосПиара». Похоже, молодой был фанатом и проектов компании, и самой компании, и лично Геннадия Петровича. «Нам нужны такие простые фронтовые ребята, чтобы родину и её полководцев любили», – подумал. А подписал так: «Я хочу, чтобы к Штыку прировняли Шарля Перо!» – «К чему так подписал, надеюсь, молодой поймёт», – а вот первоисточника данной пародийной фразы Геннадий уже не помнил, так, просто отложилось что – то в памяти, осело, как перерубленная капуста.


    Вчера, на День учителя, Геннадий ездил к себе в родную вторую (он учился в двух) школу, дарил цветы учителям, кто ещё в живых остался, а кто ещё и работал! Учителю по литературе, уже на пенсии он, приковылял из дома, Геннадий подписал: «Фоме неверующему – за добро и науку. Автор». Здесь первоисточник он помнил – Василий Шукшин, рассказ «Шире шаг, Маэстро», хороший такой, бодрый кирпичик храма русской литературы. «Интересно, Станислав Иосифович Петухов, учитель – то, вспомнит?» Но старому словеснику, похоже, было уже не до литературы: подагра, близорукость и дальнозоркость в одном флаконе. Геннадию незаметно удалось засунуть конверт с наличностью в карман пиджака своего одного из самых любимых учителей: «Возьмите и не благодарите».

    Учительница математики не пришла, цветы Геннадий Петрович подарил какой – то первоклашке.

    Красивых выпускниц из более поздних выпусков за автографом не подбежало, поэтому козырную авторскую роспись в виде номера своего мобильного телефона Геннадий пока приберег.

    «Про что бы следующую книгу написать», – размышлял Геннадий. Он знал точно, что писать будет один. Ему после первой повести уже предлагали соавторство, но это было отметено сразу: «Пишите сами!»

    Писать же вторую книгу надо было однозначно и точно. Без сомнений.

    А пока Геннадий попутно озаботился получением отзывов от влиятельных писателей современности для повышения продаж первого творения. Он ещё не знал, какая это паучья банка и осиное гнездо в одном флаконе, эта писательская тусовка. Какие на этом поле бывают разборки и взаимные удобрения фекалиями, вскользь было упомянуто в его одном из любимых произведений – «Мастер и Маргарита». «И за сто лет, кажется, ничего не изменилось», – стал догадываться начинающий писатель Штыкленников.

    Геннадию пришла идея снабдить нераспроданный тираж суперобложкой, дополнительно завернуть книгу в новую бумагу, которую можно снабдить отзывами маститых авторов. Вот что ответил первый маститый:

    – «Короткий отзыв на обложку» оставить могу, да. Разрешаю тебе написать сзади большими буквами «Хуета», и подписать: Ю.Анакондовый.

    – Очень хорошо, – сказала литагентша, Геннадий выпил с ней уже три литра кофе в «Старбаксе». – Очень хорошо, что вообще ответил.

    – И что, ставить такой отзыв?

    Искренний смех в ответ.

    «Хуй с ней, с первой книжкой. Продажи – это забота издательства, а я сажусь за вторую, – решил Геннадий. – Может, про личностный рост чего написать?» У Геннадия Петровича уже велись кое – какие записи по этой теме, больше для себя, для жены, для детей будущих. И человек десять друзей давно выпрашивали их почитать. «А смысл? Что мне, выпендриваться перед ними надо? Вот опубликую, и посмотрят все».

    Геннадий Петрович открыл ноутбук, кликнул «Создать» – «Документ Microsoft Word» и набил заголовок: «СуперЧеловек. Мой личностный рост – твой личностный рост».

    «Буду кропать в день по тысяче – другой знаков, там гляди, к весне и сдам рукопись», – Геннадий на полгода мысленно распрощался со сладкими предрассветными часами, которые он, таким образом, враз зарезервировал под вторую книгу.

    Мы не будем утруждать читателя урывками описаний того, как создавалась эта брошюра. Скажем лишь, что она была закончена в срок, получилась живой, веселой и полезной (триста благодарных отзывов на личную почту в первый день продаж). Полный текст брошюры приведен в конце данной книги.

    Не перелистывать! А впрочем – как хотите, Вы деньги за эту книгу платили, Вам и решать, как ее читать. Вы не платили денег за книгу? Вот какая же Вы сволочь! Писатель трудился ночами, клал здоровье, и на родных тоже клал, а Вам триста рублей жалко? Позор халявщикам[3]!

    Открытым оставался вопрос: кого или что раскручивать после публикации: книги – каждую в отдельности – или автора? Геннадий выбрал наиболее оптимальный вариант, Вы уже догадались, какой именно. Задача загрузилась в подсознание, и началась закулисная мыслительная работа.

    Умыли

    Москву с утра помыли с мылом. Новые метлы – мэры всегда по – новому грязь выметали. Хочешь решить старые проблемы, решай их не старыми, а новыми способами. А что, мыло – очень символично.

    Новый мэр, будь он хоть чьим ставленником, должен входить на трон ярко или, по крайней мере, как – то примечательно. Лужков вошел с бочонком мёда, под безоблачным, искусно очищенным от облаков солью небом и – в кепке. А этот, новый – с мылом. Москва – единственный город, где все делают «с мылом»: больше ни в одном городе мира на кассе в таком количестве не продают анальной смазки.

    Настроение у Геннадия Петровича с утра в понедельник было не то чтобы мрачное, и не то, чтобы уставшее. Какое – то такое, непонятное, еще не проснувшееся. А впереди сегодня его ждала целая масса дел. «Явно не вонючая, масса – то, и то хорошо», – оптимистично сплюнул Геннадий Петрович в траву и зашагал к метро. Сегодня ожидались большие пробки в связи с инаугурацией градоначальника столицы, первой решительной мерой которого была провозглашена «борьба с заторами». «Учитывая тот факт, что назначение президентом нового мэра было прокомментировано мистером Дорогие Часы как «попадание в очко», то заторы получали яркий медицинский оттенок», – начал свою думу по дороге к метро Геннадий.

    «Надо будет на поклон к Собянину съездить на неделе. У нас два контракта идут – на перепись и заканчивающийся Год молодежи. Надо что – то для столичных жителей интересное придумать». Контракты с Москвой стабильно приносили несколько десятков миллионов рублей в бюджет «РосПиара» – столица щедра на пиар и рекламу.

    Утро обычно даёт хорошие прозрения. И не только по работе. Один раз с утра Геннадий Петрович понял, что некий товарищ в Живом Журнале – провокатор. И тут же, с утра, отписал ему комментарий. Кто – то даже похвалил за отповедь.

    А сегодня до Геннадия Петровича дошло, что вчера он потерял пятьсот рублей. В магазине продавали живое пиво две студентки. Все время была одна, а теперь – две. Первая продает, а вторая поддакивает. Тот, кто стоял перед Геннадием Петровичем начал возмущаться:

    – А где моя сдача? Я вам пятьсот рублей дал.

    – Так я Вам сдала. С пятисот – двести.

    – Да?

    – Не вижу причин волноваться.

    – Странно. Я же помню, сколько у меня денег было. Похоже…

    – Да сдала она Вам, – поддакнула сидящая рядом студентка.

    – Ну, окей, хорошо, пусть будет так. Счастливо!

    «Надули, мужик, тебя, давай, вали быстрее», – подумал Геннадий Петрович. Он пододвинулся к кассе.

    – Мне два литра «Белофф» нефильтрованного живого, – начал было Геннадий Петрович, но вернулся мужик:

    – А точно сдачу дали?

    – Ну да! Да! Вот, посмотрите на кассе.

    – Да ладно. До свидания, до свидания!

    Геннадий Петрович отдал тысячу. Кошелек не закрывал, ждал сдачи. Вместо сдачи дали пакет с бутылью.

    – А сдача?

    – Так мы Вам сдали!

    – Да?

    – Ну да. Она ж Вам сдала только что, – поддакнула студентка справа.

    Геннадий Петрович закрыл кошелек. «Странно как – то, – подумал он. – И меня тоже нагрели».

    А глаза у девушек были – чистые – чистые.

    Утром и вспомнил Геннадий, что студенты театрального вуза часто переодеваются бомжами, попрошайками, мошенниками. И только за счет искренности, качественной игры, они и выигрывают. А кто прокалывается и приходит к преподавателю: «Экзамен не сдал. Посоветуйте, что делать? Что я делаю не правильно?»

    Вечером Геннадий Петрович проверил свою догадку. Когда сказал, что денег обратно не потребует – признались: «Да, из театрального».

    «Умыли, что ж! Не только Москву, но и меня, – иронично съязвил про себя Геннадий Петрович. – Надо запомнить. Забывать стал про правило – «рожа кирпичом»».

    Жизнь стала входить в привычное русло, что было для пиарщика и любого творческого человека смерти подобно. Шея мечтала навязать на себя приключения. Или хотя бы перемещения в пространстве.

    Хочешь – получишь.

    Труба зовет

    – Геннадий, не телефонный разговор. Я сейчас в Воронеже, занят покупкой птицефабрики.

    Звонил Аркадий, один из самых влиятельных совладельцев «РосПиара», миноритарный акционер. Его звонки всегда были самые интересные. Вообще, мало кто из акционеров интересовался стратегией или привлечением новых клиентов в успешное пиар – агентство. Таков был уговор – считаем и делим прибыль по итогам года, и на этом ваше участие в управлении заканчивается. Но с Аркадием – другое дело. В «РосПиаре» работали две его дочки: одна – от законной жены, другая – от незаконной. Об этом знал только Геннадий. И на почве таких странных семейных связей иногда вырисовывались и бизнес – проекты.

    – А что это Вас в сельское хозяйство потянуло, Аркадий?

    – Ты лучше скажи, как там мои дочки?

    Аркадий устроил Геннадию в агентство двух своих дочерей от двух разных женщин, с которыми не состоял в официальном браке. Дочери не знали, что они, в своем роде – сестры. Аркадий навещал их по отдельности, но пока предпочитал держать в неведении. Дочки, между тем, дружили, иногда ходили вместе на обед. И почти всегда заказывали одни и те же блюда, вегетарианские. Генетика, ничего не поделаешь. А каждая из девушек думала про другую, что та ей подражает. Оля и Катя.

    – Дочки в порядке, трудятся. Кстати, Вы не хотите их друг другу представить? Шучу. Нет, правда, что за птицефабрика?

    – Сельское хозяйство, вообще, сильная сторона экономики, по большей части государственная. Если ты не знал, стопроцентно государственный банк – «РосСельХоз».

    – Знал – знал. Понимаю, люди без еды не проживут.

    – Вот именно. А с курочками управляться легче, чем со свиньями. И приятней. И субсидии для защиты от птичьего гриппа, считай, у меня в кармане. Точнее, у моего юридического лица. Короче. Нарисовалась новая тема. Госзаказ на бизнес – инкубаторы и инновационную экономику. Нужно открыть пять бизнес – инкубаторов с единым центром. Начинай искать людей. И, давай, двигай ко мне завтра. Жду. И все расскажу.

    – Окей, я на поезде, не против? Отдохнуть в дороге хочу. – Геннадий был одним из немногих, кто в дороге отдыхал, а не уставал.

    Мужланство

    «Мы рождены для наслаждения трудом, дракой, любовью, мы рождены для этого и ни для чего другого», – писал один русский писатель. По мнению Геннадия Петровича, данное высказывание применимо только к особям мужского пола. «Женщины – это недомужчины», – говаривал старик Фрейд. И после многочисленных наблюдений с этим нельзя было не согласиться.

    Геннадий Петрович много и часто слушал FM – радио. И множество перлов исходило от женщин на ток – радио (тех, где только говорят). Чем больше человек говорит, тем больше совершает глупостей.

    Женщина – эксперт Оксана Дмитриева (Справедливая Россия), отвечая на вопрос «Что Вы думаете о женщине – кандидате в мэры Москвы»: «Если бы я была бы Дмитрием Медведевым, я бы из женской солидарности выбрала бы Швецову». «Никогда Дмитриевой не быть Дмитрием Анатольевичем, а Медведеву – женщиной, ясно как Божий день», – отреагировал Геннадий Петрович.

    Подоспел прогноз погоды, другой, не менее отрешенный женский голос: «В Москве ясно. В Сочи мелкий дождь. В Питере – морось». «Не дождь, не облачность, а морось… Блин, у всех бордюр, в Ленинграде – поребрик, как обычно», – станция переключилась. Всем радиоведущим в России необходимо пройти курсы актерского или, по крайней мере, ораторского мастерства.

    Геннадий Петрович поймал себя на ханжеском, потребительском отношении к женщинам. Что это – следствие окружения (в последнее время общение шло, в основном, с чиновниками) или какого – то иного, как принято выражаться, «воспитания», – непонятно. Понятно и приятно было то, что поимка за данную мысль была произведена самостоятельно. Как известно, мысль осознанная и обдуманная, высвеченная в глубинах подсознания, исчезала совсем или становилась неопасной для окружающих. Геннадий очень хотел относиться к женщинам с любовью, уважением и благодарностью – как никак, именно они «делали» всю российскую пиар – отрасль. Едва ли можно найти на отечественном, а может, и международном (этот вопрос предстояло изучить Геннадию в следующих сериях) пиар – рынке пиар – агентства негаремного типа. В единичных случаях у руля с момента основания стояли женщины (мужчины правят, женщины работают – обычная ситуация), но они вызывали у Геннадия Петровича некоторые сексуальные опасения.

    Внимания Геннадия Петровича недавно и пока безответно удостоилась Гульнара Валерьевна Пенькова, накануне назначенная пресс – секретарем нового мэра Москвы. Женщины со страстным восточным темпераментом на видных постах в государственных пиар – службах, такие как Джахан Реджеповна Поллыева, например, радовали глаз, им можно было простить все. С любой фотографии, обработанной ли фотошопом или снятой скрытой камерой, Поллыева излучала здоровье, творчество и силу. Еще бы, место рождения – Ашхабад, «город любви», поет песни, занимается гимнастикой. Мечта поэта, а не женщина.

    Сегодня в агентство приходил устраиваться редкий экземпляр – молодой человек. Геннадий Петрович редко даже заглядывал внутрь мужских резюме. Но здесь что – то рука потянулась, нет, не к пистолету, а к кнопке «открыть без сохранения» (для начала) вложенные файлы.

    Еще понравился номер телефона претендента на вакансию «аккаунт – менеджер инновационной практики», заканчивающийся на две буквы – «PR». Геннадий Петрович знал, что означают эти буквы – «77».

    Вакансия – продвиженец инновационной практики – оперативно открылась вчера после официального конца рабочего дня (21.00), когда Геннадию Петровичу поступил заказ от Аркадия. Выяснять подробности фронта работ пока было некогда – дело ближайших дней, но, судя по всему, заказ был объемный. Обещал стать самым крупным, как сказал один из акционеров «РосПиара», остававшийся пока в тени. Но если он сказал так, значит, так оно и было.

    Сразу после просмотра программы «Время», где ожидалось пять выходов от клиентов «РосПиара» (смотрели все аккаунт – менеджеры и директор), повесили вакансию с расплывчатой формулировкой на хэ – хэ. ру (HeadHunter.ru – никаких хэд – хантеров там не было и в помине – одни «менеджеры среднего звена», просто вовремя застолбили удачное доменное имя).

    И вот, наутро – за пятьдесят резюме. Тридцать с лишним пришло без сопроводительных писем: «Такая – то госпожа откликнулась на Вашу вакансию». – «Да пошла ты в жопу, лень было по клавишам настучать текст – взяла и ткнула мышкой разок. И после этого она рассчитывает на работу с нами?» – подобные письма были удалены кадровиком сразу. Десятерых хватило на «Здравствуйте, меня заинтересовала Ваша вакансия» – «А Вы нас – нет». Хоть бы потрудились мозг включить – Вы не грузчиком и не продавцом устраиваетесь, в пиар – агентствах думать принято! Пятеро оказались слишком великовозрастными (за 40 – таким в «РосПиаре» придется не по себе, проверено), трое – граждане иностранных государств, русский не родной (иностранные топ – менеджеры в российской компании, обеспечивающей информационную безопасность – не много не мало, не нужны – рано или поздно привяжутся с модными обвинениями в шпионаже). Оставалось два нормальных резюме с хорошими сопроводительными текстами, где авторы рассказывали, почему именно их интересует именно эта вакансия. Одно было написано с двумя грамматическими ошибками, другое – без единой, его и рассмотрел Геннадий Петрович. Он ненавидел безграмотных и тех, кто не любит перепроверять за собой. В частности, к последним относился и он сам – не мудрено, в других мы ненавидим то, что ненавидим в себе. Но к директорам эти «морально – психологические» нормы относятся слабо. Надо заслужить такое право.

    За кадровой политикой в «РосПиаре» следили пристально – и руководители фирм – конкурентов (заслать казачка), и сотрудники фирм – конкурентов (сбежать от ненавистных, жадных и неинтересных работодателей) и молодые специалисты – золотые и серебряные медалисты известных ВУЗов, готовые работать за копейки для начала (что говорило об их вменяемости), и даже убежденные пиар – фрилансеры (надоело жить от проекта до проекта). Новый кандидат, похоже, не относился ни к одной из перечисленных категорий.

    Резюме вкратце обозначало собой следующую личность. Впрочем, об этом – в следующей главе, да простит мне эту оттяжку читатель. С фотографии улыбалось счастливое лицо довольного жизнью молодого человека.

    «Ну что ж, прособеседуем», – решил Геннадий Петрович. То, что осмотр кандидатов шел до получения точного задания клиента, было нормальной практикой в «РосПиаре». Клиенты и исполнители понимали друг друга, что называется, на кончиках пальцев: «Сможете?» – «Что именно?» – «Сложное задание. Сфера телекоммуникаций – сначала конвергенция, потом реорганизация» – «Да, не вопрос». – «Хорошо, скоро подробности обозначу».

    Кандидат прибыл за пять минут до начала собеседования. Причесанный и в чистых ботинках, как полагается, с приятным запахом изо рта. Подготовился. «Молодец, что вовремя, а то некоторые за полчаса приходят – пои их чаем и развлекай», – подумала секретарь, которая и оценила, и передала параметры подготовленности директору. Геннадий Петрович уже не утруждал себя разглядыванием таких подробностей.

    В принципе, поговорили, как всегда, ни о чем. Так, на уровне энергообмена и симпатии – пытались понять, сойдемся ли? Первая сигнальная система подсказывала Геннадию Петровичу: «Сойдемся». И в заключении – традиционные вопросы, пока человек допивает чай и начинает собираться – одеваться. Обычно в таких случаях и прокалываются все тайные агенты, спадают маски и обнажаются истинные намерения человека, иногда делятся сокровенными мыслями («Мне очень нужна эта работа, у меня ипотека, бла – бла – бла, ну возьмите меня» – эта фраза станет бессмертной, также как «Пипл хавает», к гадалке не ходи), или реже – догадками, как сейчас.

    – Как Вам последние известия, Владилен? – Геннадий Петрович уже хотел перейти на «ты», но как – то сдержался.

    – Странно все это. Недавно умер Черномырдин, и сегодня по новостям передают, что Украина будет платить за газ на 1 % меньше, – поделился догадкой Владилен.

    «А какая связь?», – подумал было Геннадий Петрович, но вспомнил книжку, которую однажды прочел в отпуске, тоже на Украине, кстати. Книжка называлась «Газпром: новое русское оружие» и рассказывала, в частности, о том, как Виктор Степанович строил эту газовую империю.

    – Ну, ты это, без крамолы, – все – таки обратился на «ты» Геннадий Петрович.

    – Как скажете.

    – Да, у тебя вопросы есть?

    – Вообще, спокойный у вас район здесь? Я слышал, тут взрыв какой – то недавно был.

    – Спокойный – спокойный. Иногда, правда, прорываются какие – то отчаянные головы с гранатометами. Лохи педальные – работать не дают. – Владилен сочувственно покивал, не обиделся:

    – Понятно.

    Не один раз было отказано в приеме на работу вполне приемлемым личностям, которые сразу поднимали вопрос о зарплате, а не об условиях работы. Этот тест Владилен прошел легко. Следующий тест был такой – при прощании в ответ на обычное «До свидания» отсеивались те, кто не поворачивал в ответ лица, буркали что – то под нос и уходили, не оглядываясь. Благодаря систематическому применению этого теста несколько человек, уже работающих, – кто один год, кто пять лет – больше четырех раз подряд ушли, не повернув головы на прощание в ответ, и были уволены под какими – то благовидными предлогами.

    Сейчас, когда Владилен – так звали кандидата – уходя из переговорной, обернулся на «Счастливо!» от Геннадия Петровича – «До свидания!» (легкая улыбка), тут же споткнулся. «Ё – п–п», – прочел по губам Геннадий Петрович.

    «Мужик, наш человек. Беру», – решение было принято. Теперь надо было его грамотно обосновать коллегам и четко отказать всем давно рвущимся на место в «РосПиаре». До 12 часов в почту свалилось порядка двух сотен резюме.

    Где – то уже видел Геннадий Петрович эту легкую улыбку приятного гражданина.

    – Владилен, а когда у тебя день рождения?

    – Уже не скоро – недавно, в принципе, летом было. – Немного помедлил, продолжил: 28 июля…

    – В День пиарщика, что ли? – Геннадий улыбнулся.

    – Ну да.

    Владилен

    Владилен, решила Вера Марковна, был из тех сотрудников, фотография которых соответствует жизнеописанию. В очках, аккуратно подстрижен, худощав, благороден, небольшие скулы, слегка выдающийся подбородок. И глубокие голубые глаза – не блюдца, но потонуть можно.

    Родился в Вологде. Вырос в Кирове. Учился в Москве. Работал в информационных агентствах, на телевидение, продюссировал один любительский театр, почему – то еврейский.

    «Культура, в общем, а почему его Геннадий решил на инновации поставить? Ага, вот», – Вера Марковна прочла:

    «Участвовал в продвижение вузовского бизнес – инкубатора, был наставником по нескольким проектам коммерческого инновационного университета, готовил презентации нескольким стартапам».

    Умен, красив, молод. Владилен, опять же. Почти так же звали героя культовой пиаровской книги – Вавилен, Вавилен Татарский. До сих пор скрытный писатель держит в секрете его прототип, в то время как с Ханиным[4] все давно ясно.

    И с таким человеком предстоит работать. Еще и день рождения в День пиарщика. Приятно. Пока что. Надо будет подумать об этом вечером. Вера Марковна чуть не добавила про себя «переспать», как она обычно говорила сотрудникам – «переспать с этой мыслью». В данном случае мысли были не о мыслях.

    Вечер и время сна наступило быстрее, чем обычно. Можно немножко погулять по Сети, пройтись по любимым сайтам – своему маленькому Интернету, получить легкое визуальное удовольствие и свежий бэкграунд для ночных сновидений. Думать о работе не хотелось, но пришлось. Как никак, пиар – специалист всегда на работе.

    «Что ж, неплохо», – Вера Марковна выключила компьютер и улеглась на живот, спать. Думала она совсем не о том, о чем предполагал Геннадий Петрович. Вера Марковна успела провести свое собственное расследование, которое неожиданным образом вывело ее к резюме Владилена.

    Пока Геннадий тусил на Дне учителя, договаривался о второй книге и благополучно забывал о страшном, в общем – то, происшествии, погружаясь в текучку, Вера Марковна не дремала.

    Главное, что удалось выяснить, это ложность имени. Ну, не мог называться Владиленом человек, решивший устроиться в пиар – агентство. Так явно себя выдавать за своего парня мог только тот, кто очень хотел получить работу. Тем более что по неофициальной статистике более двух третей руководителей пиар – агентств в России и на русскоязычном пространстве считали «Generation «П»» настольной книгой. Остальная треть молилась на Дэвида Майстера. Последние работали прибыльнее, но первые – дольше. Диета Майстера доводила людей до смены бизнеса или ухода под чье – то могучее крыло корпоративного пиара.

    Вот тебе и приятный вечер – в голову залезли подозрения.

    Второе, что привлекло Веру Марковну, это небольшая строчка в резюме «Владилена»: на втором курсе проходил практику в пресс – службе Московской медицинской академии имени И.М.Сеченова, которая как раз таки и владела моргом на Россолимо.

    – Ты помнишь, как в морге студента звали?

    – Нет, а что? Помню только, что он довольно наглый и компанейский паренек.

    – Думаю, ты не все понимаешь, друг ты мой.

    Геннадию угадать в студенте – практиканте, сопровождавшего его визит со следователем, Владилена было мыслью безумной, почти нереальной и абсурдной. Но ход мысли Веры Марковны Геннадию понравился. И откуда у женщин такая продуктивная подозрительность?

    Решено было оставить Владилена в строю, понаблюдать за ним. Куда мог вывести новоявленный работник, этот волчонок, прикрывающийся овечьей шкурой культового имени?

    Геннадий встал, достал с антресоли старый, но содержащийся в хорошем состоянии, промасленный пистолет:

    – Вера, вот тебе оружие. Потренируйся в тире, вспомни навыки. На всякий случай. Спи с ним, я уеду ж завтра.

    – Я с тобой! Можно?

    – Куда, в Воронеж? Хрен догонишь! Шучу, спи. Съезжу один.

    – Кстати, когда вернешься – у меня для тебя будет сюрприз!

    – Что за сюрприз? Ты беременна?

    – Нет, но ход мысли верный. Как там говорили человеку с бульвара Капуцинов – «Джонни, сделай мне монтаж»?

    – Ничего не понимаю.

    – Увидишь. Все, спим.

    Поезд в Воронеж

    С Аркадием Геннадий был накоротке, пожалуй, как ни с кем больше. Они не являлись в полной мере хозяевами компании, и Геннадий не был их наемным директором. Когда что – то подобное пытались проявлять представители совета или, как он их называл, «акционеры», включалось такое недовольство в голосе, что они понимали – давить не надо. Основной функцией акционеров была качественная реализация информационных и просветительских программ через надежного человека. Вопросы откатов не поднимались – смешные деньги для них. Геннадий Петрович и не предлагал.

    О таинственных пока акционерах еще пойдет речь, возможно, что и не в этой книге. Пусть пока постоят за кулисами – эти люди на свету, как бактерии, могут и погибнуть. Страшна будет не их гибель, а гибель их бизнесов, и страшна не для них и их родственников, а для безопасности страны. Именно от них один раз в год, строго в начале осени, поступали срочные заказы – заблокировать их участие в мировом рейтинге миллионеров журнала «Форбс». Пока проколов не было.

    Геннадий взял билет «Москва – Воронеж», купе – люкс на двоих, отправление с Павелецкого вокзала в ночь. В тайне надеялся на красивую попутчицу. Но вышло иначе – с пользой не для тела, но ума.

    Последний вагон последнего поезда в последнюю минуту – долгое время было кредом Геннадия Петровича. В последний момент подал документы в ВУЗ, который зачислял без экзаменов. В последний момент определился, кто будет его научный руководитель. Пагубная все – таки привычка говорила ни о чем ином, как о сниженной воле к власти, к экспансии, к продуманному освоению окружающего пространства. Все на бессознательном уровне: пока рак на горе не свистнет, пока не прижмет инстинкт самосохранения, первый и он же последний стимулятор серой людской массы. И только с появлением собственного бизнеса, который был выбран стопроцентно сознательно, Геннадий бессознательное свое изжил, выдавил по капле, стал эффективнее в личностном плане. Жажда управлять другими людьми в интересах интересных людей и группировок оформилась сначала в небольшое частное пиар – агентство, а затем и крупную пиар – компанию с государственным участием.

    Сознательность выбора – вот что отличало Геннадия Петровича и его бизнес от многих подобных. Выгоды отличия были налицо – быстрый, не имеющий аналогов рост и успешность не только в глазах окружающих, но и в собственных глазах, что важнее. Всех остальных пиарщиков – всех мастей, и корпоративных, и агентских – Геннадий Петрович считал неполноценными личностями. В самом деле, здоровый человек, а занимается какой – то сублимацией, говорит, «влияет на умы». Нет, чтобы заняться политикой, крупным бизнесом, зарабатывать хорошие деньги по способностям и потребностям – они в бирюльки играют: какие – то пресс – релизы пишут, какие – то пресс – конференции организуют. Два типа инвалидов информационных полей – одни журналисты, другие – пиарщики. «Право в чем – то старшее поколение, – Геннадий Петрович имел в виду бабушек и дедушек, которые не понимали и не хотели понимать, чем же занимаются их дети и внуки, – вот бы что – то руками делали, вещи, а не деньги». А то ведь и денег не делают, так – курам на смех. Девяносто пять процентов пиар – агентств России не смогли за десять, а кто и за пятнадцать лет, вырасти хотя бы в средний бизнес. О чем тут говорить? Сразу приходит на ум старческое, но сермяжно – правдивое: «Если ты такой умный, то почему такой бедный?» Вот и приходится пиарщикам повсеместно пускать пыль в глаза всему своему окружению, казаться быстрее, выше и сильнее, чем ты есть на самом деле: машина в кредит, офис в центре по завышенной цене, квартира по ипотеке и жестокая экономия на продуктах. «Как несостоявшиеся артисты, к тому же», – приходила и такая мысль Геннадию Петровичу, собственный пиар – бизнес которого был уже далеко за рамками среднего. Пиарщики, ушедшие в артисты и шоу – мены, подавшиеся в писательство, ставшие художниками, галеристами или, на худой конец, арт – менеджерами, внушали ему большее уважение, нежели те, кто топтался на месте и пытался «влиять».

    «Мудаки, – подытожил мысленно Геннадий Петрович. – Перефразируя Сергея Полонского, пиар – агентство, не имеющее в собственности особняка в пять этажей, может идти в…»

    Настроение что – то портилось, просто не пообедал сегодня горячим – надо быстрее спать ложиться. Одним словом, последний вагон последнего поезда в буквальном смысле – это единственная ситуация, где Геннадий позволял себе смаковать чувство «в последний момент».

    – Вы чай будете заказывать, белье? – в дверь просунулись прелестные, но уже хотящие спать, глаза проводницы. Время – начало второго ночи.

    – Конечно, буду, спрашиваете – я первым классом еду, думаете, без белья спать?

    – Да я так, для проформы спрашиваю. Вот, возьмите. Чай попозже принесу.

    – А где мой попутчик? Или попутчица, – поезд тронулся, Геннадий Петрович не терял надежды.

    – Не знаю, мне передали, что будет.

    – Ладно, несите чай.

    Геннадий Петрович быстро застелил постель и откинулся на мягкий валик.

    «Вот так бы и ездил каждый день, каждый месяц. В дороге – счастье. А то я уже зарастать мхом начал. Трудно представить, что будет, когда дети пойдут – гигантские объемы времени в топку – посидеть, полежать, в магазин сходить, в садик отвести – кошмар. Время не резиновое, на себя не хватает, а еще на потомство придется жертвовать. Мое дело – сделать его, а дальше сами растите и мне в контрольные сроки показывайте. А если мне Вера Марковна разонравится, просто так уже не разойдешься – с ребенком же. Была б моя воля – я вообще бы наделал детей каждой встречной: сочли бы за счастье. Какое там, ухаживать за детьми – сами, сами…»

    – За Вами поухаживать?

    Геннадий открыл глаза – в купе стояла проводница, на подносе – еще дымился чай.

    – А Вы давно стоите?

    – Да нет, только зашла.

    Задремал, а она, видимо, проснулась окончательно и решила познакомиться поближе с гражданином из дорогого купе. Тем более что попутчик не шел и не шел… Видимо, опоздал.

    – Меня Лена зовут.

    «Конечно, женщины вокруг нас и с нами – только те, кого мы реально стоим. Что – то ко мне клеиться в последнее время начали проводницы, продавщицы. Геннадий, ты теряешь в классе! Хотя, чего уж там – жены многих олигархов раньше и были уборщицами, секретаршами, стюардессами… Если задуматься, вообще – то, эти богачи действительно их и стоили, не больше. Зато кем потом стали эти женщины – матерыми волчицами! Вот что значит, попасть под хорошее крыло», – размышлял в полудреме Геннадий Петрович. На часах – почти три ночи. – А почему бы и нет, в конце концов?» Физиология брала свое.

    – А меня – Геннадий. – Геннадий встал, снял пиджак и обнял Лену – проводницу за талию.

    – Ой, я Вам помешал? – Дверь в купе раскрылась, как всегда неожиданно. – Я еле дошел. У вас нет корвалолу? Сердце что – то прихватило.

    В проходе стоял невысокого роста мужичок. «С носом», – как бы сказали в одном советском кинофильме. И в усах. Жевал сигарету.

    – Лена, давайте в другой раз. Принесите гражданину лекарства. – Геннадий то ли от стыда, то ли от позднего времени сразу захотел спать. – Вы заходите, располагайтесь.

    – Геннадий, – попутчик, как видим, далеко не женщина, протянул могучую сильную руку. Зашел, сел. – У меня, говорю, пока бежал, сердце прихватило. Пока шел из последнего вагона, раз пять перекурил, посидел, но вроде добрался.

    «Нормальный ход – сердце у него прихватило, а он – сел – перекурил», – подумал Геннадий Петрович.

    – Тезка. Я – Геннадий Петрович.

    – А я Васильевич.

    – Ладно, утром познакомимся. Я спать. Вы до Воронежа?

    – До него, родимого.

    – Ну, давай. – Геннадий перешел на «ты», подумал, что с воронежцем – можно, хоть он и постарше, видимо, будет. Отпил чаю, снял брюки, рубашку, носки. Упал и заснул. «Какая она будет, интересно, новая задача?» – вопрос снился ему в различных ассоциативных рядах.

    Без вкуса, без цвета или без запаха?

    Дальтоники лишены счастья видеть окружающий мир в настоящих красках. Глухие не слышат звуки планеты. Многие не видят не то, что цветных, а и просто обычных снов, даже отрывочных сюжетов. А люди с насморком живут какое – то время без запахов.

    Говорят, Наполеона на Бородине лишил победы именно насморк. На самом деле это не так, тем более что Бонапарт в этом сражении победил. Но насморк сорвал не одну бизнес – сделку, лишил множество фирм клиентов, которые из разряда потенциальных так и не стали настоящими. Приходит кто – то с визиткой генерального директора, но сморкается, кашляет и постоянно утирается салфеткой – какое тут доверие? «Пусть сначала платок постирает, а потом другим репутацию пытается отбеливать» – так, видимо, думали потенциальные клиенты, которым не суждено было из – за брезгливости стать клиентами Геннадия Петровича.

    Геннадий Петрович часто простывал – простужал нос, и понеслось. Видимо, гороскоп все – таки работал. Рожденным под знаком Стрельца звездные карты пророчили «слабый нос». Геннадий Петрович уже десять лет как моржевал (в основном, в Серебряном Бору, сразу после Владимира Вольфовича лез), но позитивный эффект наблюдался только первые года три от силы. И то, наверное, из – за эффекта «плацебо» – в медицинской терминологии, в социальной психологии этот фокус носил название «самосбывающегося прогноза».

    И сегодня на утро в поезде Геннадий Петрович проснулся со щекочущим эффектом в правой ноздре. Далее – будет левая ноздря, затем – зачешется в обеих. Потом обе ноздри забьются соплями и будут дышать по очереди, в зависимости от того, на каком боку лежишь. Потом к этому безобразию прибавится горло. И – вот уже конец близко, кажется, весь свет белый не мил. Можно спасаться (на время) отжиманиями или приседаниями, чтобы нос задышал. Но это вредно – вирус разносится по телу, а если это грипп? Идеальный вариант – секс, но сегодняшнее утро не обещало подходящих партнеров. Если только уединиться в купе с проводницей… Но уверенности в мужской победе насморк не придавал.

    Единственный выход при насморке – больше молчать и больше спать. Лучше это проделывать одновременно: замолчал, заснул и молчи дальше до полного выздоровления. Но до Воронежа еще ехать и ехать, не получится весь день пролежать, какая бы интересная книжка не была с тобой. Сегодня с Геннадием Петровичем путешествовал достаточно депрессивный экземпляр современной литературы – «Кандидат на выбраковку» Антона Борисова. Быстрому выздоровлению, на первый взгляд, ничего не способствовало.

    Проснулся попутчик. «Как его там звали? Геннадий вроде. Надо поговорить что ли – первым классом еду все – таки, вежливость – главное оружие…эффективного общения. Чем он может быть мне полезен?» – размышлял Геннадий Петрович, глядя на Геннадия Васильевича.

    Попутчик, несмотря на вчерашний, по его словам, сердечный приступ, выглядел бодро – очищал яички, раскладывал хлебушек, собирался открыть коньяк. Пахло ароматным кофе – запах кофе есть лучший будильник. Возможно, он и заставил проснуться. «Сколько там время, интересно, полдень есть?»

    – Геннадий? Вы не подскажете, который час?

    – Сейчас. – Попутчик достал часы из кармана пиджака. – Половина десятого. Кофейку не хотите?

    – Отчего же, можно.

    Так и завязалась беседа. Кофе – арабское изобретение, чисто восточный напиток для общения. Кофе начинает свою работу еще до того, как Вы его в себя вольете. Если Вы неожиданно чувствуете запах кофе, знайте – кто – то хочет с Вами пообщаться. Этот закон действует во всем мире, кроме Италии, где питие этого уникального по свойствам напитка (наверное, второго, после алкоголя) не принято днем и неофициально запрещено вечером.

    Геннадий Васильевич действительно хотел пообщаться.

    Попутчик

    Геннадий Васильевич отхлебнул коньяку, запил кофе и начал рассказ. Он бы с удовольствием затянулся сигаретой (проводнице уже было уплачено), но Геннадий Петрович не курил, и попутчик отнесся к этому с уважением.

    – Я так понял, Вы бизнесмен?

    – Да так, в прошлом.

    Кем является Геннадий Васильевич сейчас, Геннадию Петровичу пока было неинтересно. Ну, кем может являться человек сейчас, сегодня, даже если он едет в купе первого класса, ест вареные яйца, курит, дает взятки проводницам, пьет с утра, испытывает сердечное недомогание и опаздывает на поезд? Никем примечательным, на первый взгляд. Поэтому догадки Геннадий Петрович решил отложить на второе.

    – А расскажите, как Вы создавали свое первое предприятие?

    – На дворе было начало 93–го года, я пил крепкий чай и курил, и параллельно размышлял, чем дальше заниматься. Работа, которую мне предложили, меня уже не устраивала, хотя проработал на ней всего две недели. Я практически сразу понял, что бизнес, построенный на схеме «купи – продай» не для меня. Да, и должность вроде бы хорошая, заместитель коммерческого директора довольно крупной в городе компании, занимающейся практически всем – от торговли до строительства. Мне было поручено, с учетом моего опыта, руководить брокерским отделом компании. Иными словами, контролировать деятельности брокеров, торгующих на двух местных товарных биржах. Нет, это не для меня, гонять «воздух» туда сюда могут и без меня.

    Кто я такой? Я – это человек, в очередной свой день рождения принявший сразу несколько решений, кардинально изменивших все вокруг. В этот день я, довольно успешный офицер Советской Армии, который через несколько месяцев должен был отправиться на учебу в Высшую школу КГБ, совершил сразу несколько кардинальных действий.

    – А когда у вас день рождения?

    – 28 июля.

    – Серьезно? – «Что – то много новых знакомцев в День пиарщика повадились рождаться. А может, подобное притягивает подобное?»

    Геннадий Петрович с вниманием относился ко дням рождениям в знаменательные праздники. Например, его мама родилась в День победы, 9 мая, который, правда, в ее время еще не так праздновался, как сегодня. День рождения Геннадия Петровича приходилось на Всемирный день информации, 26 ноября. Это очень символичный день рождения, указующий перст судьбы. Вот куда надо смотреть – на даты профессиональных праздников, а не в гороскопы. Мы живем в социуме, и наше поведение определяют уже далеко не небесные звезды (тем более что звезд – то нет, есть только их отражения), а земные. Впрочем, разницы в небесных и земных звездах немного: и то, и это – неестественное, пытающееся за человека определить его судьбу. Но из двух зол выбирают то, как говорится, что ближе лежит.

    28 июля, как известно, – День пиар – специалиста в России. И с недавнего времени – День крещения Руси.

    – Ну да, 28 июля я положил на стол командиру батальона рапорт об увольнении из Вооруженных Сил; на стол замполиту бросил книжку кандидата в члены КПСС; начальнику особого отдела заявил, что на учебу не еду; жене сообщил, что развожусь и ухожу из семьи к другой, оставляя им с дочерью полученную квартиру. Вот так я отметил свой 24–й день рождения.

    – Круто.

    – Круто? Безрассудство, наверное. А кто в молодости не безрассуден? Все были в шоке: жена, мама, брат, друзья, командование, короче, все. Что тут началось, но это уже другая история.

    И вот я ушел из армии. Ушел от стабильной зарплаты, а в 92–ом военным ее еще платили вовремя, без задержки, поселился с новой женой на съемной квартире и начал искать работу. Что у меня было за «плечами»? Солидный опыт в фарцовке, немного скопленных денег, умение командовать людьми, высшее образование, но кому оно нужно мое высшее военное.

    Нет, совсем забыл, у меня за плечами уже был небольшой образовательный курс, который реализовывался в рамках проекта «Интер – Волга». Кое – чему я там научился, по крайней мере, я узнал, что такое бизнес – план, и для чего он нужен.

    Пораскинув мозгами, я понял, надо создавать свое предприятие, под свою идею. Но нужен офис, стартовый капитал, связь и т. д. Как быть? Но материальные ресурсы – это вторично, главное – идея, это первично. Можно что – то новенькое. Каждый день я читал много газет, анализировал прочитанное, пытался что – то придумать и сконструировать модель будущего бизнеса. Как – то мое внимание привлекла статья в «Деловом мире» о Международной бирже технологий и инвестиций (МЭБТИ) и интервью ее президента Ярослава Вержбицкого. Честно говорю, сначала мало что понял. Какие – то торги через компьютер посредством телефонной линии и модема. Что это, я не знал, и не понял. Но, интуиция мне подсказывала, что это то, что мне сейчас надо. Позвонил в Москву, по указанным в газете телефонам пообщался, узнал необходимую информацию, изложил все свои мысли на бумаге, получился какой – то рабочий документ, которому еще до бизнес – плана было далеко, но все же.

    «Бухти бухти, как космические корабли бороздят просторы Большого театра. А ведь, черт подери, интересно», – молчал и слушал Геннадий Петрович.

    – На следующий день я отправился со своим предложением к генеральному директору компании, в которой пока еще трудился. Говорю ему, хочу создать новую компанию, которая будет заниматься торговлей на электронной бирже, будет продавать информацию и вообще, будет внедрять новый вид услуг на городском пространстве. Директор был умный человек, он уже давно понял, что я не буду долго у него работать, хотя, видя мой трудоголизм, не хотел, чтобы я уходил, но держать меня не стал. Но, сделал свое предложение – включить его компанию в состав соучредителей нового предприятия. Конечно же, я согласился, и стали думать дальше над моим предложением. Тут – то директор, который сразу согласился поддержать мою идею, вникнув в суть проекта, и призадумался. Как можно воплотить эту идею в жизнь в городе Тольятти? Ведь проект предполагает, что будет использоваться передача данных посредством модема и телефонной линии, а как это можно сделать в Тольятти, если в городе отсутствовала как таковая автоматическая междугородняя связь. По межгороду можно говорить только через заказ разговора через телефонистку, да, это именно так.

    Связь – эта одна проблема, а еще – где взять эти самые злополучные модемы, да и компьютеры стояли немало. Куча вопросов, шеф задумался, но меня уже несло.

    Я продолжал излагать генеральному свою идею. Создается товарищество с ограниченной ответственностью, в которое, как я планирую, войдут: МЭБТИ (даст необходимое количество модемов), главные городские связисты ГорПТУС (дадут пару городских телефонов и канал выделенной связи «Искра», был такой в стране, позволяющий общаться и передавать информацию в любую точку страны) и еще банк (нужны средства на первое время). Шеф улыбнулся, покивал головой типа, мол, давай, дерзай, попробуй договориться со связистами, которые подчинялись Самаре, и с этими договориться, да и еще на канал выделенной связи. Все это считалось фантастикой, не говоря уже про банк. Но, как он ни улыбался, оптимизм у него не пропал, и я уже вечером убыл в Москву на переговоры.

    Переговоры в Москве много времени не заняли, всего один день. Не знаю, может быть, я заразил москвичей своим оптимизмом, а может быть, они тоже, как мой шеф, захотели увидеть, к чему приведет мой практически фантастический план. Но, уезжая из Москвы, я имел на руках соглашение о намерении МЭБТИ войти в состав нового ТОО, и внести в уставной капитал предприятия 25 модемов и необходимое программное обеспечение к ним.


    Вернувшись в Тольятти, я сразу отправился в городской совет, благо, обучаясь на курсах, завел знакомство с одним из сотрудников аппарата горсовета, которому очень близки были компьютеры и новые технологии. Я, недолго думая, предложил ему помочь в реализации моего проекта и стать моим заместителем в предприятии, которое пока было на бумаге, да и в моих мыслях. Представитель органа власти ухватился за мое предложение, так как Союз развалился, все ждали реорганизации горсовета, и он, как и другие его коллеги, уже думали о новых местах работы.

    Итак, нас уже двое, и на руках у меня письмо от горсовета и администрации города на имя руководителя ГорПТУСА и главного областного связиста, в котором сказано, что было бы желательно поддержать проект. Письмо – то в принципе ничего не значило, связисты уже были в рынке и за свои услуги брали «бешеные» бабки, а тут еще их просят дать выделенный канал, а у них всего их 4 на город, а заводы как же?

    Были еще и письма в банк – «АвтоВазБанк», главный банк города того времени. К этому времени я уже собрал информацию о банке, и знал, что если банк и выступает соучредителем какого – либо предприятия, то через свою дочернюю финансовую компанию. Пришлось заняться переговорами сразу с представителями финансовой компании, переговоры долго времени не заняли, финансовые монстры сказали, что поддержат проект, если дадут свой положительный ответ связисты.

    Теперь оставалось самое главное – связисты. Пообщался с некоторыми знакомыми предпринимателями, постарался узнать побольше о главном городском связисте, но картина складывалась не очень перспективная. Все твердили в одни голос, что с «Татарином», так звали директора ГорПТУСа, не договориться.

    – Татары они такие, ушлые, но практичные.

    – Я убедился, да. Терять мне было нечего, и я направил официальное письмо – предложение директору ГорПТУСа. Через несколько дней мне позвонили и пригласили на встречу. И вот я, захватив описание проекта, рекомендательные письма, соглашения с МЭБТИ, банком и финансовой компанией, отправился на беседу. Высидев в приемной несколько часов (так много было желающих), я все – таки вошел в заветный кабинет. Хозяин кабинета спросил, кто я и по какому вопросу. Узнав, достал мое письмо из папки и бросил: «У Вас пять минут». Я присел, сказал, что мне хватит и 2 минут, так как я как бывший военных привык беречь время, как свое, так и чужое. Буквально за 30 секунд я пересказал свое предложение, а потом перешел в атаку и решил спровоцировать «татарина». Говорю, что Вам, наверное, мое предложение неинтересно, так как Вы хоть и представляете городскую структуру, но подчиняетесь Самаре и в развитии Тольятти и его бизнеса не заинтересованы, учитывая постоянное противостояние между Тольятти и Самарой. Сказал и сам пожалел, думаю, ну все дело «труба». На лице главного связиста я увидел гримасу чуть ли не ярости, как это ему какой – то мальчишка и такое говорит, но он ничего не сказал. А помолчав секунд 30, вдруг выдал, «А почему у Вас такое мнение обо мне?». Говорю в ответ – «Мое мнение основано на анализе собранной о Вас информации». Это, наверное, его добило окончательно. И вдруг он начинает меня расспрашивать о моей службе в Вооруженных Силах, где учился, где служил, почему уволился и т. д. Короче, разговор наш затянулся так минут на сорок, попили чайку, а в конце он говорит, что, в принципе, он согласен, но в любом случае нужно согласовать с Самарой, так как все – таки отдать в частные руки одну из четырех выделенных линий связи, тем более такой, которая работала и работает на промышленность, он без областного начальства не может. Получив обещание, что со мной свяжутся через несколько дней, я удалился. Зашел в горсовет, к своему будущему заму, поделился новостью, потом поехал к своему уже бывшему шефу, все рассказал ему. На их лицах кроме скептицизма я ничего прочитать не мог.

    Ждать решения «Татарина» мне пришлось недолго, через два дня мне позвонили из его приемной и пригласили приехать. А уже через 30 минут, я покидал его кабинет с его заместителем, которому была дана команда подготовить документы о вхождении ГорПТУСа в состав, создаваемого мной ТОО, с передачей в уставной капитал предприятия 2–х городских телефонов и одного канала выделенной связи «Искра».

    Свою радостную новость я сразу сообщил всем потенциальным соучредителям, и уже буквально через 15 дней было зарегистрировано Товарищество с ограниченной ответственностью «Электронный торговый дом «Агора», которое я возглавил.

    Процесс «от идеи до предприятия» занял у меня всего 28 дней.

    – Символично. По пятьдесят?

    – С удовольствием.

    Главный товар – это информация

    «С утра выпил – весь день свободен. Дорожные споры – последнее дело, когда больше нечего пить», – такие афоризмы крутились в голове Геннадия Петровича после ста пятидесяти грамм коньяка без закуски. Песни приходили в голову сами, без напоминания. Откуда, как? Видать, песня у человека в крови, у русского в особенности. Кто поет в самолетах, даже когда рейсы объявлены трезвыми? Наши! В самолетах Геннадия Петровича неизменно доставляла, (что за словечко такое модное «доставляло», откуда пошло? но здесь оно уместно, согласитесь) песня про самолет и тайгу:

    А ты, улетающий вдаль самолёт,

    В сердце своём сбереги.

    Под крылом самолёта о чем – то поёт

    Зелёное море тайги.

    Песня настигала внезапно, из ниоткуда – всех слов он не знал, и каждый раз по прилету собирался ее найти и выучить. Но до следующего перелета об этом желании забывал. Сейчас за окном тоже было море, но уже не зеленое, осеннее. То редкий лес, то степь. Рассказ попутчика хотелось слушать дальше.

    – Ну, а дальше? – Геннадий Петрович закусил коньяк помидоркой – черри.

    – Наступил август 93–го. Глава называется, кстати, «Первый опыт партнерства со СМИ». Электронная биржа продолжала работать, бизнес развивался, доход был, но незначительный. Причина крылась в том, что для такого города, как Тольятти, электронная торговля была не самой актуальной. Бизнес в городе кружился вокруг автомобилей, вокруг автозавода. Какой был смысл через электронную биржу выставлять на торги партию «Жигулей», если за ними в город съезжались со всей страны. Да, не просто съезжались, за ними была очередь, и эта очередь была готова за «тачки» переплачивать хоть кому, лишь бы купить автомобиль, а лучше партию. Ехали с Севера и Юга, из Москвы и Питера, короче со всей страны. Вокруг завода кормилось куча посреднических фирм и частных перекупщиков, про криминал вообще нет смысла говорить. Партия «Жигулей», доходя до конкретного покупателя, проходила через несколько рук, каждая из которых имела свой процент, а вернее, «живые», реальные, наличные деньги.

    И вот, на фоне всеобщей торговли «тачками», созданное мной предприятие, электронный торговый дом «Агора»…

    – Агора? Рыночная площадь в Древней Греции, если не ошибаюсь? Да ты эстет!

    – Я в энциклопедию, когда что – то новое придумываю, всегда заглядываю.

    – А я в русско – итальянский и латинский словари. Итальянские слова – самые благозвучные. Вот был один случай… – Геннадий Петрович сладко закрыл глаза и откинулся на спинку дивана. – Ну ладно, продолжай.

    – «Агора» продолжала работать на рынке электронной коммерции, а я приобретал опыт, который впоследствии мне пригодился и окупился многократно.

    Одним из первых опытов, который я приобрел в ходе управления своей первой компанией, стал опыт взаимодействия со СМИ.

    А первая и главная истина, которую я усвоил, имела поистине определяющее значение для всей дальнейшей моей деятельности. Эту истину я для себя сформулировал так – «Самый главный, дорогой и нужный товар – это информация». Именно тогда я это усвоил и положил в основу своей работы.

    Благодаря тому, что я имел неограниченный и прямой доступ к информации в электронной торговой сети, а также к автоматической прямой связи с Москвой и другими городами страны, я начинал осваивать рынок торговли информацией. Но не просто информацией, а аналитическими отчетами, составляемыми на основе получаемой информации. Спрос на такую аналитику рос день ото дня. Наибольшей популярностью пользовались обзоры рынка валют и рынка ваучеров (приватизационных чеков). Активно покупали обзоры многочисленных компаний, работающих в интересах различных инвестиционных фондов. Периодически факсы с некоторыми обзорами отправлялись в средства массовой информации, которые их также периодически размещали, выдавая за новости или редакционный материал. Но, наверное, нерегулярность получения от нас информации газетам перестала нравиться, и в один из дней мне позвонили сразу из 3–х газет и предложили поставлять им информацию на постоянной основе. К слову сказать, звонившие представляли две общегородских газеты и одно издание, пишущее о бизнесе.

    «Эти ваучеры, блин. Я один сразу загнал за мешок картошки. А второй вложил в инвестиционный фонд «Золотой дождь». Через десять лет получил восемьдесят рублей, ек – макарек!» – думал Геннадий Петрович.

    – Но уже быть просто поставщиком информации я не хотел. Я хотел, чтобы в газете было выделено место, где бы эта информация размещалась на постоянной основе, с указанием на источник и моими координатами, и при этом информация оплачивалась бы. Выслушав все предложения, все взвесив, я сделал ответные звонки, сообщил, что всерьез заинтересован в сотрудничестве, но предложения есть и другие и т. д. И как итог нашего общения – договоренность о четырехсторонней встрече в одном из кафе города. Встреча обещала быть интересной и важной, и, естественно, я испытывал волнение, ведь к этому времени практического опыта в общении с представителями СМИ не имел, не считая два – три интервью. К встрече я готовился основательно, еще раз внимательно прочитал, а точнее изучил эти газеты за последние два месяца, сделал определенные пометки, набросал свое предложение к переговорщикам.

    И вот наступил волнующий момент, я и три девушки, как выяснилось впоследствии, заместители главных редакторов, заказав по чашечке кофе и познакомившись, приступили к беседе. Точнее, приступил я, им пришлось пока молчать, так как я сразу взял инициативу разговора в свои руки. Начало моего монолога, как я узнал от них уже позже, повергло их в недоумение. Они изначально были готовы к тому, что я начну расхваливать себя и свою компанию, рекламировать свои услуги, демонстрировать базы данных и аналитические отчеты и т. д. Но они не ожидали услышать того, с чего я начал. В своем монологе я дал краткую, но подробную характеристику каждой из газет, которые они представляли, нарисовал портрет их читателей и в завершении предложил им сотрудничество с учетом того, что каждая из газет будет получать эксклюзивную информацию, которая больше соответствует их тематике. В одной предлагалось размещать аналитику по товарным рынкам, в другой – обзор и прогнозы рынка валют, в третьей – обзоры рынка ваучеров.

    – Азбука пиарщика – продажника.

    – Монолог занял не более десяти минут – это точно, засекал, хотя мне показалось, что я говорил не менее часа. Мои собеседницы, милые и очаровательные девушки, за время диалога не произнесли ни слова, они даже про принесенный кофе забыли. Они были просто в шоке. Ведь раньше они диктовали условия, а тут какой – то начинающий бизнесмен, который и не совсем – то известен, пытается их развести.

    Закурив свои любимые сигареты – черные «Мальборо», – я ждал ответа, ждал категорического отказа, смеха в ответ или презрительной усмешки, всего чего угодно.

    Но мои опасения и переживания не подтвердились. Мои собеседницы практически одновременно отреагировали на мой вопрос в конце моего выступления: «Ну, что Вы думаете по этому поводу?». Говорили они немного, и практически повторяя слова друг друга. Все их высказывания свелись к словам благодарности за встречу и предложение, которое им, конечно же, нравится, но окончательное решение должны принять их главные редактора, и они надеются, что вскоре мы встретимся вновь.

    Все, подумал я, прощаясь с ними, все сорвалось. Как я себя ругал за излишнюю самоуверенность и наглость. Но ничего уже исправить было нельзя, оставалось только ждать их решения.

    Буквально на следующий день позвонили из одной газеты и пригласили на беседу с главным редактором их издания. На встречу я не шел, летел, стараясь не думать, что меня ждет в редакции. О главреде я подсобрал информацию, знал, что он «не подарок» и не любит платить за информацию, он даже журналистам своим гонорары выплачивал с большим скрипом.

    Разговор с главным редактором общегородской газеты был прямой противоположностью тому, который я вел с его замом и ее коллегами – конкурентами. Теперь я выслушивал монолог «короля газетных строк», как его величали коллеги. Правда, говорил он гораздо больше, чем я, минут так сорок, сразу видно «акула пера и слова». Пока я слушал все, что он мне вещал, в моем мозгу промелькнула мысль, что я теряю время, и, как говорится, «выстрел холостой», и пора мне, наверное, сваливать восвояси. Но его последние слова меня не разочаровали, и, завершая свое повествование, главред протянул мне несколько листов бумаги, которые оказались договором на информационное обслуживание. Правды ради все – таки стоить отметить, что сумма, которая должна была перечисляться мне, а точнее моей фирме, редакцией газеты за передаваемую информацию, оказалась немного меньше той, что я запрашивал, но меня это устраивало.

    «Итак, первый контракт с газетой на поставку информации есть», – думал я, пока ехал в офис. Но уже в конторе я узнал, что звонили и из 2–х других редакций, и также приглашали на встречу с их главными редакторами. Последовавшие за этими звонками встречи, практически ничем не отличались от встречи с первым главным редактором, как впрочем, и их результат.

    К концу недели я имел на руках три договора, предоплату за первый месяц работы, и самое главное – опыт ведения переговоров, а точнее, взаимодействия с представителями средств массовой информации.

    Кроме всего прочего, я усвоил, что платить СМИ за размещения в ней информации – это непозволительная роскошь для того, кто думает. Если у тебя есть информация, и тем более эксклюзивная, то будь уверен, что есть СМИ, которому эта информация нужна. Необходимо лишь ее предложить тому, кому она нужна, и за нее заплатят, если уж не деньгами, то площадями своего издания.

    – Опять азбука. Азбука пиарщика. Ты чем занимаешься – то сейчас?

    – Сейчас – конференции организую. Для маркетологов и бренд – менеджеров регионов.

    – Почти коллеги!

    Неизданная книга

    Геннадий Васильевич заснул быстрее Геннадия Петровича. В последний момент попутчик достал пачку рукописных листов, перевязанных тесемкой. «Рукопись, по старинке, – подумал Геннадий Петрович. – Хотя какая к черту старинка, человек юзает айфон и айпад. Если только сила привычки – читать бумажные книги и газеты, да писать …»

    – Так, посмотрим, чего он там накропал? Так, это я читал, это он рассказал. Вот, нашел, про валюту – интересно, я деньги люблю:


    СКВ для ВАС

    Новая глава из «Записок провинциального пиарщика»

    Осень 93–го – ноябрь 94–го.


    Деятельность по оказанию информационных и консультационных услуг стала занимать практически все время, и, по сути, это уже стало основной деятельностью предприятия, которое я возглавлял. Я уже стал подумывать о создании своего собственного предприятия, учредителем которого был бы я один. Но я не имел права этого делать, не согласовав этот вопрос с соучредителями, ведь это же я вовлек их в создание этой компании. Впрочем, решение вопроса было вскоре найдено, и причем инициатором разрешения данной проблемы, стал не я. Финансовая компания, соучредитель нашей электронной биржи, работающая в интересах крупнейшего банка города, предложила мне, как и другим соучредителям фирмы, продать ей наши доли в компании. Аргументом стало то, что наше предприятие станет базовым информационным центром для их головного банка, а опыт деятельности нашего предприятия, как раз – то и позволит им не создавать структуру «с чистого листа». Сделка по реорганизации предприятия прошла быстро и принесла мне не только хорошую финансовую выгоду, но и положительный опыт в сфере реорганизации и продажи бизнеса, что было не меньшей удачей, чем денежное вознаграждение.

    И уже буквально в течение нескольких дней я регистрирую новое предприятие с организационно – правовой формой – «индивидуальное частное предприятие», и с довольно броским и не всем понятным по тем временам названием, а тем более для провинциального города – «Консалтинг». Кстати, о названии фирмы. Выбранное мной название для новой компании, играло роль лакмусовой бумажки при ведении переговоров с потенциальными партнерами и клиентами. Если кто – то намеревался воспользоваться услугами моей компании, и при этом просил пояснить, что обозначает название фирмы, то я уже понимал, что работа с этим клиентом, ничего кроме головной боли мне не сулит, и, в таком случае, не торопился заключать договор.

    Деятельность по оказанию информационно – консультационных услуг развивалась более чем успешно, количество клиентов увеличивалось день ото дня, а мне уже хотелось развивать какое – нибудь новое направление. Мотивом для этого служила еще одна истина, усвоенная мной – «Нельзя класть все яйца в одну корзину».

    Однажды мое внимание привлекло объявление в газете «Деловой мир», гласившее буквально следующее: «Наличные рубли в наличные доллары». Моя интуиция, а я ей уже привык доверять, в этот момент подсказала мне, что это то, что надо.

    И поверив своей интуиции, я буквально на следующий день был в Москве, в офисе компании, давшей это самое рекламное объявление. Роскошный офис в 2–х уровнях, шикарная мебель, дорого и со вкусом одетые молодые люди – все это должно было производить впечатление на клиентов. Но меня это не интересовало, к шикарному антуражу офиса в нашем городе уже привыкли и могли бы многим столичным фирмам, дать фору в 100 очков. А вот предложение московских коммерсантов меня сразу же заинтересовало. Суть их услуги была проста и сводилась к тому, что я приобретаю у банка, с которым они сотрудничают сублицензию, в соответствии с которой могу открыть легальный пункт обмена валюты, а у них, как у брокерской конторы при ММВБ, по довольно низкому курсу могу еще и валюту приобретать для дальнейшей перепродажи. Законодательство в этой сфере было в то время либеральным, и данная схема могла вполне работать. День ушел на подготовку всех необходимых документов, и уже вечером я покинул столицу с сублицензией одного из самых известных банков страны того времени.

    Да, законодательство и впрямь было либеральным, жестких требований к оборудованию таких «обменников» не предъявляло, да и других ограничений на деятельность не накладывало. А спрос на наличную валюту был и, причем, довольно большой. Количество «челноков» росло, а значит, и «баксы» всем были нужны, не поедут же наши «челноки» с рублями за товаром в другие страны. Но для вывоза валюты за рубеж требовалась специальная справка, разрешение, и вот тут как раз банковская сублицензия и пригодилась.

    Конкурентами на рынке были только банки и их пункты обмена валюты. Но эту самую конкретную борьбу мне как раз – то и помогало вести наше законодательство. Все было довольно просто. Банк с самого своего открытия устанавливал фиксированный курс покупки и курс продажи, который в течение рабочего дня не менялся, да и в свой «обменник» банк отпускал строго ограниченное количество денежных средств: столько – то рублей, столько – то долларов США, немецких марок. И что самое главное, в течение дня дополнительных денежных средств банк в свой пункт не вносил. Как следствие, довольно часто можно было наблюдать ситуацию, что банки или продавали валюту, или ее только покупали, так как совершать обратную операцию им не позволяли выбранные лимиты.

    Вот на установлении плавающего курса покупки – продажи «зеленых» в течение дня, а также на специальной системе скидок для оптовых покупателей и продавцов я и собирался обыгрывать банки на рынке наличной валюты.

    Хорошее подспорье в этой деятельности мне оказывал приобретенный ранее опыт сбора и анализа информации, прогнозирования курса, и «выращенная интуиция». Что такое «выращенная интуиция», я расскажу как – нибудь в следующий раз, так как все равно это придется сделать, ведь я и впоследствии, используя «выращенную интуицию», создавал и развивал бизнесы.

    Правильная работа с информацией, которую я получал из самых разных источников, в том числе и от моих московских коллег, позволяла мне довольно успешно прогнозировать курс валюты, что я и использовал. Мой рабочий день, а если точнее, рабочие сутки, приобрели четкий алгоритм, который выполнялся ежедневно. В течение дня мои сотрудники собирали нужную мне информацию, вечером я ее обрабатывал и составлял прогноз на следующий день, вносил поправки в недельный прогноз (правды ради стоит сказать, что вносить корректировки часто не приходилось), а уже в 9 утра один из моих помощников узнавал курсы покупки – продажи у банков, количество у них средств в пунктах. Именно первый час рабочего дня во многом определял деятельность нашего «обменника», пока еще только одного, на этот день. В зависимости от своего прогноза, я и определял, как в этот мы будем обыгрывать банки. Или мы скупали у банков все «баксы», или наоборот, «сбрасывали» им свои. Часиков в 11 я выходил на связь с московскими партнерами, узнавал итоги торгов на валютной бирже, и решал, что дальше делать: продавать или покупать, и по какому курсу, и частенько проделывали очередную торгово – закупочную операцию с банковскими пунктами, только уже наоборот. Бывало, что в один и тот же день, неплохая сумма зарабатывалась на разнице курса «до обеда» и «после обеда» в одном и том же банковском пункте обмена валюты. Такая политика игры на валютном рынке города приносила свои «плоды». Довольно часто можно наблюдать такую картину. Во второй половине рабочего дня, когда большинство «челноков» возвращалось со своих рынков и спешило поменять рубли на «капусту», готовясь к очередной поездке за товаром, единственным местом, где они могли приобрести валюту в городе и причем с разрешением на ее вывоз, был мой «обменник», банковские пункты им уже ничего предложить не могли.

    Сеть своих «обменников» надо было расширять, и в решении этой задачки мне помогал один из моих принципов – «принцип партнерства», который я уже формулировал ранее по отношению к потенциальным клиентам – «Предлагайте своему потенциальному клиенту то, что нужно ему. Не продавайте, а предлагайте». Вот этот принцип, я и использовал, когда предложил сотрудничество владельцам 3–х валютных магазинов, еще работавших в то время в нашем городе. Затраты по открытию пункта обмена валюты я брал полностью на себя, от них нужно было лишь небольшое помещение для размещения «обменника», и все. Результаты совместного проекта превзошли все ожидания, у магазинов увеличилась выручка, а я имел хороший «навар» от покупки – продажи валюты от пункта, развернутого на территории валютного магазина.

    Развитию деятельности на валютном рынке очень помогало сотрудничество со СМИ, которые продолжали размещать на своих страницах мои обзоры и прогнозы, а на одном из кабельных ТВ – каналов была запущена специальная передача. Все это можно было отнести к рекламной кампании, которая помогала развиваться, хотя специально ее я и не вел. Все – таки нужно сказать, что в городских газетах я все давал рекламу, маленький модуль, размером 4 на 5 см, с популярным в нашем городе текстом – «СКВ для ВАС». Именно под таким названием и знали «обменники» в городе постоянные клиенты, о чем они сами и говорили, звоня и приходя в наши пункты обмена валюты.

    Новый вид деятельности способствовал развитию сети деловых контактов, так как среди клиентов были и крупные бизнесмены, и даже сами банкиры, все хотели экономить на покупке валюты. Связи помогали при доставке денег в Москву и обратно, не говоря уже об увеличении объемов продаж и преодолении барьеров законодательства.

    Расскажу один случай – думаю, что, возможно, поможет представить, что тогда происходило. Рассказ пойдет о так называемом «черном вторнике 94–го», первом «черном вторнике» в истории российского валютного рынка.

    Работа на рынке наличной валюты в то время была нервной, дерганной, не стабильной. Курс плавал, жестких правил игры на рынке не было, многое зависело от опыта, информации и «выращенной интуиции».

    Мой прогноз на первую декаду октября 94–го, основанный на многих показателях, как рынка валюты, так и рынка ваучеров, а также на основе общения с брокерами на валютной бирже и банкирами и т. д., буквально говорил, вопил – «на днях на бирже будет серьезная игра». Под «игрой» следовало понимать операции биржевых валютных спекулянтов, в результате которых в течение 2–3 дней доллар сначала резко растет, а потом «падает», или наоборот. Я просчитал, что будет сначала скачок вверх, а потом резко вниз. Как тут не сыграть на этом? Риск велик, но «риск снижается, если все считается», – так я любил говорить.

    И я начал свою подготовку к игре, установив для себя дату вступления в нее на 10 октября. Люблю начинать новые дела, как и многие другие люди, с понедельника. Начиная с 6 октября, все наши пункты обмена валюты работали только на продажу валюты, сбрасывались пакеты ваучеров, да я еще и у своих партнеров под процент привлек внушительную сумму. Одним словом, шло активное накопление «рублевой массы».

    Выезд в столицу был намечен на воскресенье, закупка валюты на понедельник 10 октября.

    Но тут началось самое интересное.

    Небольшое пояснение. При закупке валюты у московских брокеров главное было – прибыть к ним в контору до начала торгов на бирже, т. е. до 10 часов утра, чтобы согласовать курс и дать команду на покупку нужного количества валюты.

    Я планировал воспользоваться имеющейся оказией и улететь вместе со своим партнером на спецсамолете автозавода, но был вынужден задержаться, не все деньги были собраны, задерживали перекупщики ваучеров. Пришлось добираться в Москву на автомобиле. В этот раз моя поездка в компании с водителем и сопровождающим меня телохранителем, поездка длиной в тысячи километров по независящим от нас причинам затянулась, и мы прибыли к моим партнерам лишь к 11 часам.

    Я опоздал, торги закончились, и «бакс» прибавил в весе чуть меньше 200 пунктов (чуть больше 6 %). Мое опоздание к началу торгов, рост курса, все это приводило к тому, что на вырученные рубли от проданной в течение последних дней валюты, я уже не смогу купить даже то же самое количество баксов.

    Среди брокеров – торговцев валютой в многочисленных брокерских конторах, находившихся тогда в одном из зданий на ВВЦ, куда я приехал, чувствовалась какая – то нервозность. Желающих продать американских долларов было маловато, все старались покупать. Что должно было случиться. Что делать? Что делать с очень крупной суммой денег, с которой я приехал в столицу? Покупать валюту сегодня или ждать до завтра? Что делать?

    Работать! Я сразу сделал звонок к себе в офис и попросил срочно подготовить справку о поведении банков в городе. Надо было понять, как себя поведут городские банкиры в этой ситуации. А сам, тем временем, отправился общаться с брокерами, московскими оптовыми торговцами валютой.

    Ситуация вскоре прояснилась. В Москве большинство торговцев вообще прекратили свою торговлю, продавать валюту не очень – то хотели, а покупать вообще прекратили. В это же время в моем городе банки вообще свернули покупку долларов, а лишь их продавали.

    Я колебался, мои мысли вертелись о моем прогнозе и прогнозе моих московских коллег, советовавших подождать с покупкой до завтра. Остаться до завтра или покупать сегодня? Взвесив «за» и «против», я принял единственно правильное, как казалось мне, но не моим московским коллегам, решение – «Покупаю на все». Еще раз позвонил к себе в офис, дал команду «Курс поднять, доллар только покупать», запретив продажу американских рублей.

    Мои московские друзья, получив от меня распоряжение на покупку и услышав мой разговор по телефону со своими сотрудниками (разговор – то велся у них в конторе), долго крутили пальцами у виска, комментируя свой жест словами типа: «Ты что – идиот? Не делай этого. Ты же переплачиваешь, подожди до завтра, завтра он упадет, и ты будешь в глубокой ж…е».

    Я старался их не слушать, боялся, что изменю решение, все – таки они более опытные, они ведь столичные профи, а я так, провинциал, одним словом. Чтобы лишний раз не травмировать свою психику и не передумать, я покинул скопление брокерских контор на ВВЦ и отправился со своими сопровождающими обедать. Спешить было некуда, времени – «вагон, и маленькая тележка».

    Через несколько часов, упакованные «баксами», я и мои сопровождающие, под пожелания удачи от московских коллег покинули столицу. Водителя я попросил сильно по трассе не гнать, ехать спокойнее – «нам теперь уже спешить нет смысла». Почему я такой приказ дал водителю? Возможно, потому что хотел услышать результаты завтрашних валютных торгов по радио, еще не приехав в свой город, и тем самым, получив запас времени на принятие решения. А возможно, я хотел услышать разоряющую меня новость вдали от офиса, если доллар упадет. Наверное, все – таки второе, не хотел, чтобы мои сотрудники присутствовали при моем позоре, как аналитика и бизнесмена.

    Да, ставка была очень высока, ведь я вполне мог получить серьезный убыток, а если еще учесть то, что в сегодняшней операции были задействованы и заемные ресурсы, то, вообще, картина вырисовывалась не ахти какая привлекательная.

    Не доезжая до своего города где – то километров 70, я с нетерпением крутил ручку магнитолы, ища новости торгов. И тут… Это был не шок, это было что – то. Слов нет, одни эмоции. Радио вещало, что курс доллара на ММВБ в очередной раз вырос, и, причем на целых 845 пунктов. 845 ПУНКТОВ!!!! БОЛЕЕ 27 %!!! 11 ОКТЯБРЯ 1994 ГОДА!!! ЭТО БЫЛА ПОЛНАЯ И БЕЗОГОВОРОЧНАЯ ПОБЕДА! НОКАУТ РУБЛЯ!

    Случилось то, что все окрестили впоследствии «черным вторником».

    Итак, первая часть моего прогноза подтвердилась.

    А дальше что? Начинать продавать или ждать? А вдруг он и дальше будет расти?

    Приехав в офис, я сразу начал изучать ситуацию на местном рынке: что делают банки, что с покупателями и продавцами и т. д. Телефоны в наших пунктах обмена валюты просто разрывались, все хотели купить, все боялись, что курс вырастет и завтра. Банки заняли выжидательную позицию, прекратив продажу долларов.

    Я же не стал выжидать, прибавил к официальному курсу еще около сотни пунктов, чтобы получить 1000 пунктов «навара» и дал команду – «Доллары продавать, и не покупать!».

    Народ как с ума сошел, скупал доллары «по – черному», к вечеру этого же дня все «зеленые» были проданы.

    Оставалось только ждать завтра, ждать, чтобы понять – «я выиграл или проиграл». А вдруг доллар не упадет, а наоборот, продолжит свой рост. В этой стране может быть все. Да, не зря говорят, что «нет ничего хуже, чем ждать или догонять», я буквально не находил себе места до 11 часов следующего дня. Трудно словами описать то, что я пережил в течение этих суток.

    Но не зря ждал. Курс упал почти на 200 пунктов, это уже было неплохо, уже прибыль реальная, которую я подсчитывал, вернув взятый займ.

    Но это были лишь семечки по сравнению с тем, что случилось 13–го октября, когда доллар упал еще на 742 пункта. Теперь уже можно было немного прикупить.

    Все ИГРА закончилась!

    Это была чистая победа! ЧИСТАЯ ПРИБЫЛЬ БОЛЕЕ 1000 ПУНКТОВ!

    А вот теперь можно было вновь открывать спокойную и полноценную торговлю – покупать и продавать, короче, все как всегда.

    Но вскоре эту деятельность пришлось сворачивать, слишком уж строгими стали требования Центробанка к оборудованию пунктов обмена валюты, и, как говорят в таких случаях, «овчинка выделки не стоит».

    Точнее, деятельность не пришлось сворачивать, просто я продал пункты обмена одному из банков, который становился одним из активных игроков на местном банковском рынке.

    Правды ради скажу, что деятельность «обменника» меня уже не очень – то увлекала, и основное свое внимание я уже давно, как минимум последние полгода, сосредоточил на консультациях по открытию оффшорных компаний. Кстати, опыт в работе с валютой мне очень пригодился в этом направлении бизнеса.

    Но об этом, в другой раз.

    «М – да, дела. Вот как ведь иностранная валюта может влиять на нашу большую страну! – подумал Геннадий Петрович. – Финансовая политика США с их постоянными эмиссиями сделала свое дело не хуже газет, журналов, телевидения и вообще пропаганды. Всем нужны доллары. И все чувствуют зависимость от доллара. Информационная кампания доллара тоже заслуживает внимания. Откуда родился анекдот: «Доллар, ты скоро сдохнешь! – кричал рубль из могилы»? Все оттуда же, из пиар – кампании. Доллар распускает слухи о смерти, то о размножении, то о гипотетической атаке виртуального «амеро». Поучиться надо у доллара хорошенько. – Геннадий вспомнил, как его компании недавно отказала в спонсорстве одного книжного проекта для офисных работников мебельная фирма: «Мы посовещались с партнерами, у которых есть сведения, что в Америке начали печатать доллары. Барак Обама официально дал отмашку, чтобы вылезти из кризиса. Короче, скоро в России будет кризис новый, и мы никуда деньги вкладывать не готовы. Извините». – «Вот дура, – хотел сказать Геннадий Петрович. – И партнеры твои дураки. Ну, какая связь? Вам все равно свою мебель придется как – то рекламировать и продавать. А я цену спонсорских пакетов не увеличиваю, или она этого ждала? Да пошли вы». Вот так доллар и управляет через океан поведением граждан в далекой России».

    «Дочитаю в другой раз», – Геннадий Петрович ни разу не заснул над рукописью – шрифт был понятный, разборчивый, сюжет – увлекательный, не позволил сморить нетверезую голову.

    При подъезде к Воронежу обоих Геннадиев расталкивала проводница:

    – Граждане! Хватит спать! Поднимаемся и выходим! Поезд сейчас будет отогнан на запасные пути. Встали, умылись, собрали вещи и до новых встреч!

    Распрощаться Геннадию Петровичу с Геннадием Васильевичем как следует не удалось – обменялись визитками и разошлись в разные стороны, обещав созвониться как – нибудь когда – нибудь.

    Иннозадача

    – Ну что, Геннадий, вот такая есть задача, – начал акционер «РосПиара».

    Встреча происходила за городом, в сосновом бору рядом с озером, по всей видимости натуральным, неправильной формы. Уже успели попариться в бане и искупаться в холодной осенней темной воде. Простуду как рукой сняло. Геннадий Петрович моментально избавлялся от насморка, когда перед ним вставал большой фронт работ. Организм как бы переступал через эту небольшую проблемку – нос с соплями – и двигался дальше, бросал все резервы в мозг: «Что делать? Как решать?». Какие уж тут насморки, даже болезни посерьезнее отступали перед трудоголиками. Известно, что актеры, которым за 90 лет, с легкостью доигрывали постановки, а потом со сцены уезжали с инфарктами на «скорой» или сразу в морг. Сегодняшняя задача, конечно, игрой не была, да и Геннадий Петрович – человек в полном расцвете сил, на покой не собирался. Но насморк победить удалось в одну секунду. С помощью бани – то!

    – Слушаю Вас, Аркадий. – Геннадий знал, что это ненастоящее имя, а что – то вроде партийной клички – в честь первого бизнеса акционера – сельхозяйственной фирмы. Как известно, Аркадия – единственная область в Древней Греции жила только скотоводством и земледелием.

    – Давай без имен, пока что, – сказал «Аркадий». – В общем, нашему государству требуется открыть инновационный центр. Где – пока непонятно. В двух словах: нужно провести анализ местности и подготовить открытие центра.

    – А какие области исследовать нужно? Какие есть варианты, пожелания, «хотелки», наконец?

    – Только хотелки и есть. Это область Тихого Дона – станица Вешенская. Типа, казаки – вольный народ, идеи так и прут на природе. Далее – Екатеринбург. Город закрытым был долгое время, идей накопилось море, пар надо выпускать. И еще – Израиль, пустынная страна. Они без инноваций вообще не выживут, так что будут инновационному центру помогать. Даже готовы один из городов передать в полное подчинение мэрии Москвы, так что сильный административный ресурс плюс прецедент – строительство инновационного центра за пределами страны. В общем, надо обмозговать эти варианты, везде есть плюсы и минусы. Задача ясна?

    – Более чем.

    – Ну и отлично. Думай. Пойдем еще попаримся?

    Баня была хороша. Веники дубовые и березовые окончательно излечили простуду и придали сил Геннадию Петровичу. Теперь можно было спокойно разложить задание по полочкам – как, кому и что делать. Но впереди была недопитая полупустая бутылка гранатового портвейна, поэтому карту проекта пришлось отложить, что называется, «переспать с ней». «Гранатовый портвейн – Rimon, Северный Израиль, – прочел Геннадий Петрович на бутылке. – Вот почему Израиль, наверное, там Аркадия и уговорили. И, черт, я ни разу не был в Израиле – надо будет туда в первую очередь смотаться».

    – Геннадий, допивать будем?

    – Конечно! Емкость наполовину полная – неполноценна.

    – Наполовину полная или наполовину пустая, все – таки? Говорят, оптимист видит стакан наполовину полным, а пессимист – наполовину пустым. – Сказал Аркадий и заговорщицки подмигнул.

    Геннадий как – то размышлял об этом, что все – таки лучше на самом деле – наполовину пустая емкость или наполовину полная, какая выгоднее для психики? И пришел к выводу, что полупустая посудина все – таки говорит о более трезвом человеке, смотрящим на мир реально.

    – Я думаю, наполовину пустая.

    – Молодец. Наш человек. Между прочим, я тоже так думаю. Полупустая емкость – внутренне дисциплинирует и говорит о реализме автора этого представления. Реалист – то все лучше безбашенного оптимизма, так? Когда ты видишь что – то наполовину полное – ты грустишь, ведь жидкость там все – таки убывает, обычно. А жидкость убывает, и ты реалистично видишь, что емкость полупустая – то ты радуешься: «Вот уже скоро конец этого этапа и начало следующего! Надо думать, как сделать стакан или бутыль полной, полностью полной!» Между прочим… – хотел добавить Аркадий, но Геннадий его перебил:

    – Между прочим, между прочим… Между прочим – все мы дрочим. Бродский, если не ошибаюсь, «Представление». 1986 год.

    Аркадий осекся, застыл на секунду. Рассмеялся:

    – Ай – малаца! Ловко срезал, ну давай, по последней. Потом я в город, а ты тут отдыхай, заказывай, что хочешь, кого хочешь. Утром тебя водитель отвезет. И тут еще прибраться надо. Послезавтра к нам в гости сам Никита Михалков приезжает. Смотрел «Цитадель»?

    – «Цитадель» не смотрел, но собираюсь. Уж надеюсь, все получше, чем «Предстояние». А вот Аркадий, кстати, может Вы его компанию «ТРИТЭ» к нам на пиар – обслуживание поставите?

    – Не думаю, Геннадий. Михалков сам – великий пиарщик, ему в помощь только секретари и специалисты по мониторингу могут понадобиться. Видел, как он красиво карту с текстом «Право и правда. Манифест просвещенного консерватизма» разыграл? Он ведь давно его написал, я еще в начале года читал. Думал, он его при раскрутке «Предстояния» выбросит, если негатив будет зашкаливать. Фильм рекламили так, что из ушей перло. Сам небось, тоже сходил?

    – Сходил.

    – Ну вот, и не понравилось. И мало кому понравилось. Когда волна достигла бы 9 баллов, можно запускать вот такие тексты типа «Манифеста» – охладить народ. Но – не пришлось, и инфоповод приберегли.

    Геннадий с достоинством отмечал, что акционеры «РосПиара» разбираются в коммуникационных технологиях. Не всем Бог посылает таких акционеров.

    – А для чего приберегли – то?

    – Ну, как! Недавно ведь Путин подписал постановление – пополнять фонд Никиты Михалкова «Российский союз правообладателей» средствами импортеров и производителей компьютеров, телефонов, плееров и другой техники. Сильно, да? И конечно, нужно было гомон по этому поводу уравновесить чем – то патриотическим. Фокус с Манифестом удался, признался сам Михалков: «Мы даже не предполагали, что этот документ вызовет столь широкий общественный резонанс», – можешь сам прочитать[5].

    – Красавец!

    – То – то же.

    Взрослые сказки

    Обратная дорога оказалась сложнее, несмотря на то, что была короче. Из Воронежа Геннадий возвращался на самолете «Saab 2000» с винтами. Турбулентность сделала свое темное дело – заставила выпить почти пол – литра виски в компании, которая тоже испытывала похожий дискомфорт. Домой Геннадий Петрович вернулся разбитым.

    Нет ничего хуже, чем уснуть днем и проснуться вечером того же дня – голова не успевает проветриться снами. Зато успевает наполниться стихами по закону железному творчества «вы знали б из какого сора» или «чем хуже для тела, тем лучше для чистого творчества». Позже Геннадий Петрович обнаружил в «заметках» своего мобильного телефона следующие строчки:

    Ах, время бы свободного кусочек,
    Секунды все расписаны уже.
    Так хочется взять время в свои руки,
    И уделить внимания тебе.
    Все время мы выкраиваем дружно,
    Хотим совсем немного для себя.
    Потратить бы его для нас с тобою!
    Мне кажется, не сбудется мечта.

    Без посвящения и названия было понятно, кому адресовались стихи.

    Веры Марковны дома не было. Как там говорится, упал и заснул? Вот это было про Геннадия Петровича после небольшого авиа – перелета, отягощенного алкоголем.

    Проснулся он под детский лепет и верещание – ничего не понял, думал, что подкрались слуховые галлюцинации, и продолжил сон. Почувствовал, как рядом легла Вера Марковна. Она повернулась к полуспящему Геннадию, начала расталкивать:

    – Гена, ну смотри, смотри же!

    Геннадий вскочил на постели:

    – Что? Ребенок?

    Годовалая малышка почти спала – лежала и хлопала глазами. Элегантный кружевной чепчик, зеленая мохеровая пижама с капюшоном, теплые носочки, которые малышка уже пыталась стянуть.

    Оказалось, их семье на три недели решили оставить свою дочку Михаил с Алиной, сотрудники, топ – менеджеры «РосПиара». Они улетели в срочную командировку в Индию – разрулить какой – то GR – вопрос с местным министерством связи в интересах крупного российского оператора, клиента агентства Геннадия. Вера Марковна решила, заодно, и оформить им отпуск – пусть убьют двух зайцев сразу: решение вопроса займет примерно неделю и четырнадцать дней на поплавать в Тихом океане.

    Полная антисанитария и отсутствие прививок делали пребывание дочки с родителями весьма опасным. Вера легко согласилась посидеть нянькой. Она собиралась же стать мамой! И вот, подворачивается бесплатный тест – драйв. Тем более что именно в ближайшую неделю она не собирались выходить на работу – проводила редактуру книги рассказов Геннадия Петровича. Прерываясь на кормления и пеленания, работала до изнеможения в конвейерном режиме – пока Геннадий дописывал очередной рассказ, Вера редактировала и исправляла грамматические ошибки. К вечеру – еле доползала до постели.

    – Гена, ну расскажи сказку.

    – Кому, Алёнке? Она спит уже.

    – Мне. Мне расскажи.

    – Я сплю почти.

    – Ну и что! Ну, пожалуйста.

    – Ладно. Слушай.

    Геннадий Петрович любил рассказывать сказки. Особенно интересные истории получались, когда он пребывал в пограничном состоянии между явью и сном. Любая сказка, кто бы ни был её героем, получалась всё равно про сказочника и его личный опыт. Геннадию очень запомнилась чья – то фраза о том, что в каждой сказке есть немного сказочника, в каждой картине (даже не автопортрете) – весь художник, в каждом тексте (даже не в автобиографии) – весь писатель[6]. Это утверждение стало для него максимой и исподволь управляло каждой новой историей.

    – Слушайте сюда. – Геннадий обратился к Вере и спящей малышке.

    Геннадий начал свой рассказ:

    – Жил был Слон. И жил он в Африке. Жил, как все, и не тужил. Ел, пил, таскал брёвна. Но было у него две особенности. Слон был слишком умный. И он был очень белый.

    Однажды у Слона появилась подруга – Чёрная ворона. Её интеллект был наоборот, очень слабенький по сравнению с сородичами, но она всё равно была даже чуть – чуть умнее Слона.

    И пошли – полетели как – то раз Слон и Чёрная ворона на охоту в выходной день. Работать ни Слону, ни Чёрной вороне сегодня было не надо, и они решили устроить себе активный отдых. А Чёрная ворона работала экскурсоводом и знала тропки Африки все до одной.

    И вот, идут они по саванне: идёт белый Слон, летит Чёрная ворона. Охотятся: Чёрная ворона высматривает добычу, а Слон подкрадывается к ней и оглушает её хоботом.

    Но в этот раз охота не задалась. День был холодный – всего плюс тридцать пять, и все звери сидели по домам, никуда не выходили. И прошли – пролетели Слон с Чёрной вороной пять километров, семь километров, десять километров – никого не встретили. Полчаса бродили, час, три часа.

    «Двадцать километров, тридцать километров. Что – то большая скорость у Слона получается…» – Геннадий «завис» на половине пути в царство Морфея, замолчал. И если бы Вера Марковна не подала голос, не было бы у сказки про белого Слона конца: «Продолжай!»

    – Да, шли они, шли, и никого не встретили.

    Вдруг началась гроза. Слон и Чёрная ворона решили спрятаться под большим деревом. В дерево попала молния. И огненная стрела попала в Чёрную ворону. Её убило. Слон посмотрел на неё и тоже умер от разрыва сердца. Дождь кончился, наступила ночь.

    Утром выглянуло солнце. Под деревом лежал белый Слон, который стал серым от грязи. И – белая ворона, которая стала тоже серой от пепла, который ее обуглил после удара молнии. Днём их нашли люди и даже не поместили в музей, потому что смерть их сделала обычными людьми. Вернее, обычными животными – серыми.

    Геннадий уже собрался заснуть. Но вспомнил, что сказка, должна быть оптимистичной и обязательно с моралью. Поскольку все сегодня умерли, то надежда была только на мораль.

    – А мораль? – Вера Марковна ждала хороший конец.

    – Мораль такова, что надо жить. Надо жить ярко, красиво, умеючи. Потому что за жизнь после смерти мы не отвечаем. Только в жизни надо быть ярким, светить и любить друг друга. Нам недостаточно быть избранными по природе, важно эту избранность реализовывать и наслаждаться ей.

    – Понятно. Всё равно грустно. Всё, спим.

    – Нет, давай может, чайку попьем на сон грядущий?

    – Пойдем.

    Нет ничего лучше, чем посидеть в тишине. Конечно, это не из анекдота про то, что чтобы лучше жить, надо купить козу, а потом от нее избавиться. Но что – то похожее. Если днем детка была на откупе у няньки, то вечера Геннадий Петрович и Вера Марковна одевались в шкуры молодых немолодых родителей. И кино, и вечерние культпоходы временно были вычеркнуты из жизни. Пока, временно.

    – Как думаешь, когда эта наша девочка вырастет, ей тоже придется заводить всякие Вконтакты и Одноклассники, общаться, высиживать там чего – то? – Задумчиво сказала Вера Марковна и потянула чай. Чай был горяч, Геннадий Петрович всегда ту же температуру, что у нее разбавлял молоком или водой.

    – А к чему вопрос? Это ж хорошо, твиттеры, блоги, вконтакты, вгороде – все говорит о продвинутости молодого поколения.

    – Вот ничего подобного. Все, кто сидит в социальных сетях – натуральные бездельники и лузеры. Им все лень. Лень даже говорить по телефону. Ты сам отмечал, соцсетевые жители – как немтыри, слово «привет» сказать – уже проблема: получается невнятно, тихо, с хрипотцой, как будто с месяц рта не раскрывали. Это ладно, но ведь и в голове черте что. Я недавно читала исследование посетителей сети «ВКонтакте» «Кем они хотят быть в будущем?». Знаешь, какая самая популярная профессия для них? «Таинственный покупатель»! То есть, они хотят ходить в рестораны, покупать одежду, ездить в путешествия и не просто на халяву, а чтобы им за это еще и платили!

    – Самая популярная профессия, говоришь? Я бы не делал обобщений, может, там сейчас «тред» такой или ролик какой – нибудь веселей запустили из магазина с этим «таинственным покупателем». Вот они все смотрят и фанатеют. Помнишь, мы ведь тоже с тобой хотели стать «хед – хантерами», когда статей на эту тему куча появилось?

    – Может быть, может быть. Ну что, по одному половому акту и спать?

    – Не возражаю. Завтра трудный день. Силы нужны. Ты ведь заметила, мы после секса всегда бодры? Это очень хорошо, так мои знакомые после этого дела всегда в лёжку лежат. Секс – это всегда праздник, даже не представляю, как может быть по – другому?

    А на утро нужно было проснуться и вовремя появиться на рубке корабля под названием свой бизнес.








    Главная | Контакты | Прислать материал | Добавить в избранное | Сообщить об ошибке