Глава 16

Знаменитый библиотечный кот Айовы

Теперь задним числом я понимаю, что побег Дьюи был поворотным пунктом, последним приветом завершавшейся юности. После него он смирился со своим жизненным предназначением — быть котом Публичной библиотеки Спенсера, быть для всех другом, доверенным лицом и посланцем доброй воли. Он с новым энтузиазмом встречал людей. Он великолепно простирался в середине отдела специальной литературы для взрослых, где был открыт взгляду из любой точки библиотеки, но где оставалось достаточно места, чтобы проходить мимо Дьюи, не наступая на него. Если он впадал в задумчивое созерцательное настроение, то лежал на животе, вскинув голову и небрежно сложив перед собой передние лапы. Мы называли это позой Будды. Дьюи мог пребывать в этом положении не меньше часа, напоминая маленького толстенького человечка, у которого в душе царят мир и покой. Еще он любил растянуться на спине, широко раскинув лапы. Он был совершенно расслаблен, и лапы болтались сами по себе.

Просто удивительно — когда ты переставала суетиться и расслаблялась, мир приходил к тебе. Ну пусть не мир, так, по крайней мере, Айова. Вскоре после конкурса в «Шопко» Дьюи стал героем колонки «Для мальчиков Айовы» Чака Оффенбургера в «Де-мойн регистер». В этих колонках помещалась информация типа: «Это была самая потрясающая новость, на которую я наткнулся после того, как несколько лет назад выяснил, что Публичная библиотека Клегхорна, что ниже по дороге, дает посетителям формочки для кексов». Я знаю в Айове минимум десяток библиотек с великолепными коллекциями формочек. Они развешаны по стенам, и если вы хотите испечь какой-то особый кекс, например в форме Винни-Пуха на день рождения ребенка, то идете в библиотеку. Есть библиотекари, которые служат своей общине!

Я прочитала эту статью и подумала: «Ну, Дьюи делает не меньше». Одно дело для города принять кота. Еще лучше, если его принимает весь регион, как северо-западная Айова — Дьюи. Каждый день в библиотеку приходили посетители из маленьких окрестных городков и ферм. Летом жители озерного округа Айовы спускались повидать его, а затем рассказывали о Дьюи своим соседям и гостям, которые прибывали на следующей неделе. Его фотография часто появлялась на страницах газет в соседних городках. Но «Де-мойн регистер»! Это была ежедневная газета столицы штата, население которой составляло полмиллиона, и «Де-мойн регистер» читали во всем штате. И сейчас не менее полумиллиона человек прочитали о Дьюи. Читателей было больше, чем посетителей ярмарки округа Клей!

Вскоре Дьюи стал регулярно появляться в передачах нашего местного телевидения, которое вещало из Сиукс-Сити, Айова, и Сиукс-Фоллс, Южная Дакота. Скоро он стал появляться в сети и других соседних городов и штатов. Каждая передача начиналась одинаково, голосом диктора: «Морозным январским утром в библиотеке Спенсера не ожидали найти в ящике возврата ничего, кроме книг…» Как бы это ни подавалось, картинка была та же самая. Бедный крохотный котенок, окоченевший чуть ли не до смерти, который молит о помощи. История появления Дьюи в библиотеке была неподражаемой. Так же как и его личность. Большинство новостных групп не привыкли снимать кошек — в северо-западной Айове, без сомнения, были тысячи представителей кошачьих, но никто из них не попадал в поле зрения камеры — так что они всегда начинали с того, что казалось им хорошей идеей:

— Давайте сделаем так, чтобы он вел себя естественно.

— Что ж, вот он перед вами — спит в ящике, хвост болтается снаружи, живот перевешивается через край. Он чувствует себя совершенно естественно.

Пять секунд спустя:

— А не может ли он выпрыгнуть или сделать что-то этакое…

Дьюи всегда давал то, что от него хотели. Стрелой проносился над камерой. Легко проходил между стендами, чтобы показать свою ловкость и сноровку. Взлетал на полку и спрыгивал с нее. Играл с детьми. Возился со своим красным клубком. Неподвижно восседал на компьютере, глядя в камеру, — ну просто предмет обстановки. Он ничего не демонстрировал. Позирование перед камерой было частью его работы как общественного директора библиотеки, что он и делал. С энтузиазмом.

Появление Дьюи в «Жизни Айовы», в цикле Общественного телевидения штата, посвященном событиям и людям Айовы, было достаточно типичным. Съемочная группа встретила меня у библиотеки в половине восьмого утра. Дьюи был готов. Он раскланялся. Покрутился. Попрыгал между полок. Прошелся, сунув нос в камеру. Он терся рядом с гостьей, красивой молодой женщиной, и совершенно ее очаровал.

— Могу я подержать его? — спросила она.

Я показала ей хватку Дьюи — перекинутый через левое плечо, он сидит на сгибе вашей руки, свесив голову вам на спину. Если вы хотите пообщаться с ним какое-то время, то надо использовать хватку Дьюи.

— Он это сделал! — восхищенно прошептала гостья, когда Дьюи повис у нее на плече.

Дьюи вскинул голову: «Что она говорит?»

— Как мне успокоить его?

— Просто погладьте.

Она погладила Дьюи по спинке. Кот положил голову ей на плечо и свернулся вокруг шеи.

— Он это сделал! В самом деле! Я слышу, как он мурлычет. — Она улыбнулась своему оператору: — Снял?

Я испытала искушение сказать ей: «Конечно, он это сделал. Как сделал бы и для каждого. Но зачем портить приятное впечатление?»

Сюжет с Дьюи вышел в эфир несколько месяцев спустя. Он назывался «Рассказ о двух котятах». (Да, тут обыгрывалось название романа Диккенса.) Другим котенком был Том, который жил в магазине «Инструменты Кибби» в Конраде, маленьком городке в центре штата. Как и Дьюи, Том был найден самой холодной ночью в году. Владелец магазина Ральф Кибби отнес окоченевшего малыша к ветеринару. «Они потребовали за уколы шестьдесят долларов, — сообщил он в программе, — и сказали, что если он еще будет жив к утру, то у него появится шанс». Посмотрев передачу, я поняла, почему гостья была так счастлива тем утром. Прошло не менее тридцати секунд съемки Дьюи, лежащего на ее плече; от Тома же она смогла добиться лишь того, что он неохотно понюхал ее палец.

Дьюи был не единственным, кто старался расширить свой горизонт. Я стала очень активна в библиотечных кругах штата и была избрана председателем Ассоциации малых библиотек Айовы, группы поддержки для библиотек в городах с населением меньше десяти тысяч человек. Поддержка, по крайней мере когда я возглавила ассоциацию, была очень условной. Всем участникам был присущ комплекс неполноценности. «Мы такие маленькие, — считали они. — Кому до нас есть дело? Давайте ограничимся кофепитием с молоком и пирожными и безобидными сплетнями. Это все, на что мы годны».

Но я первым делом пришла к выводу, что маленький не значит мелкий, и преисполнилась вдохновения.

— Думаете ли вы о проблемах маленьких городов? — спрашивала я их. — Вам не кажется, что ваша библиотека может стать другой? Посмотрите на Дьюи. Каждый библиотекарь в штате знает «Круг чтения Дьюи». Он дважды появлялся на обложке библиотечного журнала Айовы. И дважды же — в газете Национального общества библиотечных котов, он получает письма от поклонников из Англии и Бельгии. Его изображение появилось в библиотечной газете… Иллинойса! Мне каждую неделю звонят библиотекари, которые спрашивают, как убедить совет обзавестись котом. Неужели все это кажется вам несущественным?

— То есть все мы должны иметь кошек?

— Нет. Вы должны верить в себя.

И они поверили! Через два года Ассоциация малых библиотек Айовы стала одной из самых активных и уважаемых групп поддержки в штате.

Тем не менее основной прорыв Дьюи произошел не благодаря моим усилиям, а при помощи почты. Как-то в библиотеку пришла бандероль с двадцатью экземплярами общенационального журнала «Страна» за июнь-июль 1990 года. Он выходил тиражом более пяти миллионов. В том, что мы получали журналы от издателей, не было ничего необычного — они надеялись на нашу помощь в привлечении подписчиков… но двадцать экземпляров? Я никогда не читала «Страну», однако мне понравился девиз журнала: «Для тех, кто живет в этой стране или мечтает о ней». Я решила полистать его. И вот на 57-й странице нашла цветной разворот о Дьюи из Публичной библиотеки Спенсера. Фотографии сделала какая-то местная жительница, с которой я лично знакома не была, но чья дочь часто посещала библиотеку. Конечно, приходя домой, она рассказывала матери о Дьюи.

Статья была сравнительно небольшой, но эффект от нее оказался просто ошеломляющий. Годами посетители рассказывали мне, как она воодушевила их. Журналисты, собиравшие информацию для других статей о Дьюи, часто ее цитировали. Более десяти лет спустя, открывая почту, я нашла прекрасно сохранившуюся копию этой статьи, аккуратно вырезанную из журнала. Эта женщина хотела дать мне понять, как много история Дьюи означала для нее.

И в Спенсере люди, которые не знали Дьюи или никогда не проявляли к нему интереса, обратили внимание на статью. Даже та компания, что собиралась в «Сестерс-Мейн-стрит кафе». Самая худшая полоса фермерского кризиса осталась позади, и наши лидеры уже искали пути приложения сил в новом бизнесе. Дьюи получил такую общенациональную известность, о которой они могли только мечтать, и, конечно, эта энергия могла многое дать городу, преобразить его. Естественно, никто не собирался строить завод из-за кота, но в то же время никто не стал бы строить предприятие в городе, о котором никогда не слышал. И Дьюи снова сыграл свою роль, на этот раз не только в Спенсере, но и в куда большем мире, далеко за пределами кукурузных полей Айовы.

Конечно, самые большие перемены претерпела гордость. Друзья Дьюи были горды им, гордились, что он живет в их городе. Один мужчина, возвращаясь после встречи выпускников колледжа, остановился в библиотеке полистать газеты времен его выпуска. Дьюи, конечно, тут же завоевал его внимание. Но когда он услышал о друзьях Дьюи и увидел статьи о нем, был неподдельно поражен. Позже он прислал нам письмо с благодарностью и поведал, что рассказал всем в Нью-Йорке о своем милом родном городе и о его обожаемом библиотечном коте.

Он был не единственным. В библиотеку за неделю приходили три или четыре человека, чтобы посмотреть на Дьюи.

— Мы хотели бы увидеть этого знаменитого кота, — сказал пожилой мужчина, подходя к столу.

— Он спит в задней части. Я принесу его.

— Спасибо. — И, поворачиваясь к молодой женщине, к бедру которой прижималась светловолосая малышка, сказал: — Я хочу, чтобы моя внучка Лидия увидела его. Она приехала к нам из Кентукки.

Увидев Дьюи, Лидия расплылась в улыбке и снизу вверх посмотрела на дедушку, словно прося разрешения.

— Вперед, радость моя, Дьюи не кусается.

Девочка осторожно протянула к Дьюи руку, а через две минуты уже растянулась на полу, гладя его.

— Видишь? — сказал дедушка матери девочки. — Я тебе говорил, что стоит съездить.

Я могла предположить, что он имел в виду Дьюи или библиотеку, но подозреваю, он имел в виду нечто большее.

Позже, пока мать с дочерью играли с Дьюи, дедушка подошел ко мне и сказал:

— Большое спасибо за то, что приютили Дьюи.

Похоже, он хотел выразить нечто большее, но, я думаю, мы оба поняли, что сказано достаточно. Полчаса спустя, когда они уходили, я услышала, как молодая женщина говорит отцу:

— Ты был прав, папа. Это великолепно. Нам надо было пораньше побывать здесь.

— Не беспокойся, мама, — сказала девочка. — Мы с ним и в будущем году повидаемся.

Гордость. Доверие. Убежденность в том, что этот кот, эта библиотека, может, даже этот город в самом деле представляют собой нечто особенное. После статьи в «Стране» Дьюи не стал ни красивее, ни раскованнее. Слава ничуть не изменила его. Все, что Дьюи было нужно, — это теплое местечко подремать, плошка со свежим кормом, любовь и внимание со стороны каждого, кто переступал порог библиотеки Спенсера. Но в то же время Дьюи все-таки изменился, потому что теперь люди смотрели на него по-другому.

Доказательства? До появления статьи в «Стране» никто не брал на себя ответственность за то, что сунул бедного Дьюи в наш ящик для возврата книг. Все знали эту историю, но никто не признавался. После того как к Дьюи пришла известность, одиннадцать человек пришли ко мне и конфиденциально признались (даже поклялись могилой матери), что это именно они сунули Дьюи в прорезь. Они не осуждали себя, наоборот, искали оправдания. «Я знал, что все хорошо кончится», — говорили они.

Одиннадцать человек! Можете ли вы в это поверить? Должно быть, существовала необузданная уличная компания, которая занималась спасением котов.

РАСПОРЯДОК ДНЯ ДЬЮИ

7.30. Приходит мама. Потребовать еду, но не торопиться. Смотреть все, что она делает. Ходить за ней по пятам. Сделать так, чтобы у нее было хорошее настроение.


8.00. Приходят сотрудники. Провести час, пообщавшись с каждым. Выяснить, у кого было нелегкое утро, и предоставить им честь ласкать меня сколько они хотят.


8.58. Время подготовки. Занять место у входных дверей, готовясь встретить первого посетителя. Предупредить рассеянных сотрудников, что пришло время. Терпеть не могу, когда двери открывают с запозданием.


9.00–10.30. Двери открываются. Встречаю посетителей. Следую за самым симпатичным, не обращая внимания на остальных, но всем даю шанс обрести счастливый день, уделяя мне внимание. Гладить меня — это вознаграждение за посещение библиотеки.


10.30. Нахожу колени, чтобы вздремнуть. На коленях надо дремать, а не играть. Это присуще только котятам.


11.30–11.45. Праздная расслабленность. В середине зала технической литературы. Голова поднята, лапы скрещены перед собой. Люди называют это позой Будды. Я называю это Львом, Акуной Мататой. Нет, я не знаю, что это значит, но так говорят дети.


11.45–12.15. Когда держать голову вскинутой становится утомительно, вытягиваюсь на спине, раскинув лапы во все стороны. Внимание и ласки гарантированы. Но я не засыпаю. Стоит уснуть — и вы беззащитны от покушения на чесание вашего живота. Терпеть этого не могу!


12.15–12.30. Ленч в комнате персонала. Все едят йогурт? Нет? Что ж, меня это устраивает.


12.30–13.00. Поездки на тележке. Когда дневной дежурный расставляет книги на полках, я вспрыгиваю на тележку с ними и совершаю объезд библиотеки. Ох, до чего приятно совершенно расслабиться и валяться, просунув ноги между прутьями тележки.


13.00–13.55. Свободное время. Оцениваю, как проходит день. Можно пройтись по гирлянде светильников или еще немного подремать. Встретить дневных посетителей. Провести десять минут с мамой. При желании можно заняться туалетом, но это не обязательно. Не забыть найти хорошую коробку, чтобы поспать.


15.55. Обед. Они должны понимать, что обеденное время наступает в четыре часа. Если сидеть перед ними достаточно долго, они наконец это усвоят.


16.55. Мама уходит. Попрыгать вокруг, чтобы она вспомнила, как ты хочешь поиграть. С разбегу вспрыгнуть на книжную полку, сделать кувырок и работать без остановки.


17.30. Игра. Для меня нет ничего лучше, чем гонять круглую штуку. Если не считать моего красного шнура. Вся моя любовь отдана ему. И пусть кто-нибудь попробует отнять его у меня!


20.55. Уходит последняя смена. Все повторяется, как в 16.55, но не стоит ждать того же результата, разве что Джой остается в вечернюю смену. Джой всегда находит время скатывать бумажные комочки и бросать их через комнату. Надо догонять их изо всех сил, но, поймав, не обращать на них внимания.


21.00–7.30 утра. Это мое время, и нечего совать в него нос.








Главная | Контакты | Прислать материал | Добавить в избранное | Сообщить об ошибке