IX

Обыкновенные моления хлыстов («радения») совершаются следующим образом. Часов в шесть вечера они собираются в один дом,[34] где в особой комнате,[35] в углу, сидит богородица, а по лавкам с одной стороны мужчины, а с другой женщины, все в особого покроя длинных белых рубахах.[36]

В иных, немногих, впрочем, кораблях, моление начинается чтением священных книг: толкового евангелия, нового завета, писаний отцов, особенно аскетических житий святых и пр., а потом поется всенощная или одни стихеры праздников. После того встают, становятся в круг и начинают свои радения. Это бывает обыкновенно в самую полночь. Мужчины становятся хороводом, вокруг их хоровода составляется другой, из женщин.[37]

В этих хороводах (святых кругах) хлысты, а также и скопцы, ходят или, лучше сказать, бегают посолонь с припрыжкой, под песню: «Дай нам, господи, Иисуса Христа!» По окончании радения каждый подходит к богородице и целует у ней голую коленку.

Калужский священник Иван Сергеев, бывавший на хлыстовских радениях, говорит о них следующее. У хлыстов бывают праздники большие и малые. Большие бывают в определенные дни, и на них собирается человек по пятидесяти, по сту и более; малые же бывают случайно, например, по случаю приезда гостей, на них собирается от трех до десяти человек. Большие праздники продолжаются нередко по неделе, и все это время хлысты проводят в беспрестанном кружении по солнцу; перестают только на время обеда, каждый день радеют. Когда поют начальную молитву («Дай нам, господи, Иисуса Христа»), бывают вместе мужчины и женщины, а потом в иных кораблях кружатся и слушают пророчества мужчины в одних комнатах, а женщины в других.[38]

«А когда «ходят в слове» пророки (то есть пророчествуют), — продолжает священник Иван Сергеев: — то некоторые из них вертятся по одному на одном месте, как жернов, так быстро, что и глаз их не видно. От такового быстрого стремления волосы на голове поднимаются кверху. На мужчинах рубахи, а на женщинах платы раздуваются как трубы, и происходит от них чувствительный вихрь. Иногда все вообще кружатся, по их выражению, в «стенку», составляют большой круг, и если посмотреть на сию их живую сцену, когда хорошо сладят, то представится совершенно, как бы и подлинно плавающий по воздуху или воде круг, колеблющийся и изтиха поднимающийся как бы единой машиной. Оный круг знаменует у них чан или «купель духовную», как и молва в народе гласит, будто бы они в чане купаются. Но сей чан у них не из чувственных досок, но из плотей человеческих состоит. В сем-то чане или, по их выражению, «духовной купели», то есть в кровавом своем поту они крестятся, будучи уверены, что тут на них сходит, или, по их выражению, «скатает» дух святой, и кружатся (радеют, но их выражению) дотоле, что в некоторых местах, где случится собрание весьма многонародно, принуждены бывают даже пол от поту их подтирать ветошками, и рубахи на них сделаются как в воде обмоченные. И до такого изнеможения они искружатся и измучатся, что уже будут бессильны как мухи и, обессилев, падают, а в лице белы как полотно, почему легко можно узнать их по лицу, когда идут с богомолья домой. Оное кружение свое именуют они «пивом духовным, чувствительным» и, похваляя сие, говорят: «То-то пивушко! Человек плотскими устами не пьет, а пьян живет». В продолжение кружения и скакания поют сочиненные ими песни со всхлипыванием и перерывистыми духа трелями, производят гоготание и какой-то необыкновенный тихий свист, повторяя беспрестанно: «ой дух, ой дух, ой бог, ой бог, царь бог, царь бог, царь дух, царь дух», а иные «о ега, о ега, о ега!», чем наводят на слушающих даже некоторый ужас. И если подслушать их гоготанье из-за стены, то представится совершенно, якобы чем секутся или хлещутся. Может быть, не от того ли и молва в народе носится, будто бы они, ходя вокруг чана, хлыщутся, приговаривая:

Хлыщу, хлыщу,
Христа ищу,
Выйди к нам наружу,
Дай денег на нужу.

Не удалось ли кому-нибудь из посторонних подслушать их действие и заключить, что, верно, они чем-нибудь секутся, и прочим в народе так разгласили. При кружении они всячески дурачатся и бесятся, иные из них трясутся, кривляются, ломаются, как бесноватые, другие топают ногами, приседают к земле и вдруг как неистовые вскрикивают, приходят в энтузиазм, нечто пересказывают, и говорят иными языки. А какими? Татарскими ли, тарабарскими ли? Думаю, и сами не понимают, кольми, паче другие ни одного слова не знают, да и понимать нечего.

Действительно, на радения вокруг чана с водой и на бичевания или хлыстания во всех ста восьмидесяти известных нам следственных делах нет ни одного указания кого-либо из хлыстов или скопцов, хотя иные весьма подробно и с полною откровенностью рассказывали про свои тайны. Некоторые из них показывали при допросах так: «носится слух в народе, что хлысты кружатся вокруг чана и хлыщутся, но при мне этого никогда не случалось, разве что бывает это в других кораблях».

О хлыстаньи вокруг чана письменное известие находится только у покойного нижегородского преосвященного Иакова в его статье «О хлыстах в Саратовской губернии». Там сказано, что в 1828 г. в тюремном замке города Вольска содержалась девка Анна Федоровна Скачкова из села Давыдовки (Николаевского уезда, Самарской губернии), бывшая у хлыстов богородицей. Она, говорит преосвященный Иаков, по некоторым обстоятельствам вверившись одному из содержавшихся с ней в тюрьме, за глубочайший секрет открыла ему тайны своей ереси, причем сказала, что обряды их моления будто бы писаны в книгах «грамотою никому неизвестною, печатною», что грамоте той учатся лишь те, которые продолжительным временем утвердятся неизменно в секте. Эта Анна Федорова рассказывала и о чане, а о бичеваньи весьма подробно. В моей записке, составленной со слов посланного в 1849 году покойным преосвященным Иаковом разведать о хлыстах в Макарьевском уезде, Нижегородской губернии, также говорится о бичеваньи. Там сказано, что богородица или пророчица, когда другие радеют, сидит в углу на возвышении под образами и из тесемок или нарезанного полосками холста вьет так называемые «святые жгутики», или же свивает по три прута вербы в один. Когда прикладываются к ее коленке, она ударяет тем жгутиком или вербой и дает то или другое подходящему. Составляется новый круг: бегают друг за другом, бьют себя и других жгутиками и вербами по голым плечам и поют:

Хлыщу, хлыщу,
Христа ищу.
Сниди к нам, Христе,
Со седьмого небесе,
Походи с нами, Христе,
Во святом кругу,
Сокати с небеси
Сударь дух святой.

Но доверенный покойного архиепископа Иакова хотя и вступил в хлыстовский корабль, но сам тоже никогда не видал радений вокруг чана и видений «золотого христа». Он только слышал о том и другом от посторонних. Я внес, однако, его рассказ в трактат мой «О современном состоянии раскола в Нижегородской губернии» (в тринадцати больших тетрадях), писанный в 1854 году по высочайшему повелению. Он бывшим министром внутренних дел Д. Г. Бибиковым был передан на рассмотрение покойному петербургскому митрополиту Григорию, который, будучи тогда казанским архиепископом, передал список с моего трактата в казанскую духовную академию. Там из него взяли целиком немало статей для «Православного Собеседника», не ссылаясь на источник. Таким образом и сказание о радениях хлыстов вокруг чана с водой вошло (слово в слово) в трактат «О людях божьих» г. Добротворского, напечатанный в «Православном Собеседнике». По дальнейшим моим исследованиям, все написанное мною о чане и о бичеваньи хлыстов и затем дерешедшее целиком на страницы «Православного Собеседника» оказалось неверным.

Радения у хлыстов и скопцов совершаются тремя способами. Первый называется круговым. Составя круг вроде хоровода, они ходят друг за другом, повертываясь направо, то есть по солнцу,[39] под такт радельных песен. Под это пение они вертятся сильней и сильней, пока не дойдут до исступления. Песня поется с более и более учащенным тактом; рубашки от верчения раздуваются, а пророк или богородица приговаривает радеющим:

Радейте, радейте,
Плотей не жалейте,
Марфу не щадите,
Богу поскачите.
Царь Давид с ковчегом
Скакаше, играя.
Людие божьи, святые,
Богу порадейте,
Трудов не жалейте… и т. д.

Или:

Ей вы, нуте-ка, други, порадейте-ка,
Меня, христа бога, поутешьте-ка,
Мою матерь богородицу, порадуйте, и пр.

Продолжается это до тех пор, пока рубашки взмокнут от пота. Это у хлыстов называется банею пакибытия, духовною купелию.

Отдохнувши, они начинают радеть корабельным радением. Становятся в круг друг к другу лицом, молятся друг на друга (на образ и подобие божье), а потом прыгают вверх, подскакивая как можно выше, хлопая в ладоши, бия себя в грудь и голову и беспрестанно приговаривая: «Ой дух! Святой дух! Накати, накати!»

Третье радение крестное (радеть на крестик) делается так: по углам комнаты становятся по одному, по два или по нескольку человек и перебегают из угла в угол как можно скорее. Во время этого перебеганья притоптывают ногами и кричат под такт песни: «Ой дух! Святой дух! Накати, накати!»

Крестьянин Костромской губернии, Галицкого уезда, Иван Андреянов, в своем донесении, поданном в феврале 1825 года императору Александру Павловичу, рассказывает о радениях следующее: «По отпетии молитв их собственного сочинения учитель садится впереди, а прочие по достоинствам их, поют разные духовные песни, сложенные ими же самими, иногда бьют сильно руками по коленям в один мах все. При начале пения крестятся и просят благословения: «благослови, государь-батюшка». Потом учитель приказывает радеть или вертеться по солнцу. Иногда радение начинает сам учитель, за ним следуют другие, и таким образом составляется большой круг: скоро ходят кругом по солнцу, приподымаясь понемногу, сильно топают ногами в один шаг, машут руками, дышат сильно и отрывисто враз с топанием ног, а когда почувствуют в себе дух, то начинают бегать все скорей и скорей, как скорость коней, бегущих рысью. Это радение называют они «радение кораблем». Потом поворачиваются боком, ходят скоро кругом, скачут притом вдруг обеими ногами, весь круг разом, и машут руками. Это радение называется «стенкою». После чего становятся на четыре угла по одному и по два, одни против других, и бегают парами на крест. Это «радение на крестик». Затем становятся в ряд от передней к задней стене, бегают скоро, топая ногами и помахивая руками, у стены оборачиваются по солнцу все вдруг и начинают «радение на кругу», которое заключается в том, что они вертятся по солнцу на одном месте весьма проворно, сильно топают ногами и отрывисто и тяжело дышат. В этом радении от скорости оборотов едва бывает видно лицо человека вертящегося, и скорость оборотов подобна вихрю. Другие при этом поют в такт: «Сей дух, сей дух, царь дух, царь дух, благодать, благодать!» При этом они крестятся, наблюдают за вертящимися, и когда заметят «сильное и удивительно скорое действие радения их», то говорят: «На него благодать накатила». Во время таких действий их вселяется в человека дух, и выходят пророки. Женщины делают то же, что и мужчины, и из них выходят пророчицы. Те и другие имеют к радению большую охоту и чувствуют в сердце радость. Учитель мой говорил, что при радении надо молчать и ни о чем не помышлять, иначе дух не может вселиться в радеющего. Он уговаривал меня непременно радеть на кругу, объясняя, что иначе благодать в меня не вселится… Они радеют больше «кораблем» и «на кругу», но если есть время, то и на все манеры. По окончании радения все садятся, поют разные песни и хлопают в такт руками по коленям; потом становятся пред учителем на колени, крестятся, кланяются ему в землю и просят сотворить милость, чтобы дух святой просветил их чрез уста пророка. Учитель выбирает пророчицу для женщин, а сам пророчествует мужчинам. Избранные становятся лицом к народу, с плетками в руках, разом пророчествуют с небольшим движением тела и громко выговаривают речи стихами. И сперва бывает «слово» (то есть пророчество) всему собранию, и тогда все собрание стоит на коленях перед пророками, все крестятся и кланяются «в землю… Потом бывает слово каждому порознь. Этот, стоя на коленях, молится и кланяется пророку, кланяется в землю, иногда со слезами, ибо тогда они каются пред пророками в грехах, и пророки обличают их. Прочие из собрания при этом встают… Пророчество всему собранию продолжается иногда беспрестанно до четырех часов. По окончании пророчеств учитель и все остальные поют «Христос воскресе», потом учитель кладет на лавку, под святые образа, крест господень и покровы (платки) отца искупителя. Присутствующие покорно поклоняются в землю и прикладываются ко кресту и к покрову, и кладут деньги по усердию, крестятся, попарно кланяются учителю в землю. После толкуют иногда пророчество, кому что вышло в слове».

Из других источников, имеющихся у нас под руками, видно, что если во время радения кто-нибудь из хлыстов начнет приходить в исступленный восторг, почувствует, что ему захватывает дух (это называется: «заблажил в нем дух свят»), он тяжело дышит и начинает вскрикивать: «Вот катит! Вот катит!.. Дух свят!.. Дух свят!.. Накатил!.. Накатил!..» И начинает снова кружиться, кружится, как дервиши, до беспамятства и после того, не помня себя, произносит скороговоркой или нараспев несвязные речи. Эти речи и считаются пророчествами.

У хлыстов и у скопцов нет установленных песен, которые бы пелись при известном случае. Один запоет какую-либо известную всем песню, другие тотчас же ее подхватывают и начинают петь хором. Иногда из одной песни переходят в другую, иногда кто-нибудь поет песню импровизованную. Поэтому и нельзя определительно указать на то, какие именно песни поют они, приходя в исступленное состояние. Вот, например, одна песня. Начинают ее хором, протяжно, заунывно и, постепенно возвышая голоса, поют скорей и скорей. Песня из largo и pianissimo мало-помалу переходит в vivace allegro и fortissimo. Под конец поющие задыхаются, всхлипывают, гогочут и взвизгивают:

Как не золотая трубушка жалобненько вострубила,
Ой да жалобненько, жалобненько,
Восставали, восставали духи бурные,
Заходили, заходили тучи грозные…
Соберемтесь-ка мы, братцы, во един во собор,
Мы посудимте, порядимте такую радость:
Уж вы верные, вы изобранные,
Вы не знаете про то, вы не ведаете,
Что у нас ныне на сырой земле понаделалось:
Катает у нас в раю птица,
Она летит,
Во ту сторону глядит,
Да где трубушка трубит,
Где сам бог говорит:
Ой бог! Ой бог! Ой бог!
Ой дух! Ой дух!
Накати, накати, накати!
Ой ега, ой ега, ой ега!
Накатил, накатил,
Дух свят, дух свят!
Царь дух, царь дух!
Разблажился,
Разблажился
Дух свят, дух свят!
Ой горю, ой горю,
Дух горит, бог горит,
Свет во мне, свет во мне,
Свят дух, свят дух,
Ой горю, горю, горю,
Дух! Ой ега!
Ой ега, ой ега, ой ега,
Евое!
Дух евой, дух евой, дух евой…

Пророки и богородицы людей божьих пророчествуют или от своего лица, или в виде слов, идущих от бога, иногда же в виде разговоров с Иисусом Христом, с духом святым, с божиею матерью и пр.

Если кто, придя в исступленное состояние (это называется «быть в духе»), начнет пророчествовать («ходить в слове»), все умолкает. Все с благоговением слушают пророка или пророчицу, принимая их слова за слова самого бога. Пророчества говорятся в рифму и нередко бывают совершенно бессмысленны. Вот для примера одно общее ко всем, ко всему собору или кораблю, а другое к одному лицу:

«Уж вы, батюшки, братцы и духовные сестрицы, вы не извольте на земле жить и унывать, а извольте твердо на бога уповать, а я буду вам драгоценного товару раздавать, а вы извольте на земле им торговать, царство и блаженный рай в седьмом небе доставать».

«Слушай, брат, Саваоф тебе рад. Я тебя не оставлю, сорок ангелов к тебе приставлю; будут тебя стеречь, от всякого зла беречь. Я, бог, тебя награжу — хлеба вволю урожу, будешь есть, пить, меня, бога, хвалить; станешь хлебец кушать, евангелье слушать. Вот тебе бога сказ, от святого духа указ. Оставайся, бог с тобою, покров божий над тобою». После пророчеств все садятся по местам, и начинается общая трапеза: едят молочную кашу, блины, молоко, калачи, у богатых пьют чай. Это делается на складчину.[40]

Главное, годовое радение бывает в должайшие июньские дни около троицына дня. В то время в иных, весьма, впрочем, немногих кораблях, хлысты, радея, поют песни, обращенные к «матушке сырой земле», которую отожествляют с богородицей. Через несколько времени богородица, одетая в цветное платье, выходит из подполья, вынося на голове чашку с изюмом или другими сладкими ягодами. Это сама «мать сыра земля» со своими дарами. Она причащает хлыстов изюмом, приговаривая: «даром земным питайтесь, духом святым услаждайтесь, в вере не колебайтесь», потом помазывает их водою, приговаривая: «даром божьим помазайтесь, духом святым наслаждайтесь и в вере не колебайтесь». Говорят, будто во время радения, бывающего в этот день, хлысты радеют более, чем в другие дни, и что в это время исступленным представляется какой-то дым, и в нем будто видят они младенца, сияющего золотым блеском. Это называют они явлением «золотого христа». Как скоро покажется это видение, хлысты падают ниц.

Во время тех радений, на которых совершается причащение хлыстов, они после пророчества, по обыкновению, садятся за стол, христос, пророк или богородица режет белый хлеб и, раздавая куски людям божьим, произносит слова: «примите, ядите» и пр. Вместо вина, которого хлысты ни в каком случае не пьют, христос, богородица или пророк причащают их водою, иногда квасом.

Примечания:

3

«Никоновская летопись», 1-112.

4

«Русский Вестник», № 5, 1868 г.

34

Из следственного дела об арзамасских хлыстах видно, что они собирались по 30 и по 40 человек обоего пола. По свидетельству священника Ивана Сергеева, в Калуге собирались по сту и более человек. В Петербурге у Кондратья Селиванова бывало на радениях по шестисот человек хлыстов и скопцов. У хлыстов, а также и у скопцов иногда, как видно из следственных дел, устраивались особые укромные помещения для радений. Священник Иван Сергеев говорит: «для безопасности достаточные люди, особенно в городах, роют подземные, потаенные ходы, а иные на чердаках устраивают внутренние горницы, чтобы топанья не слышно было». Почти везде на время радения ставятся снаружи караульные, которые при малейшей опасности дают знать радеющим, чтоб их не застали врасплох.

35

Дом, где бывают радения, зовется «монастырем», «Иерусалимом», «домом божьим». Комната, где совершаются радения и другие обряды, — «Сионскою горницей».

36

В иных кораблях и мужчины и женщины сидят вместе.

37

Очень во многих кораблях круг составляется из мужчин и женщин общий. Вообще у хлыстов и скопцов оба пола почитаются равными и безразличными. Они говорят: «Павел, апостол «старого Христа» (то есть истинного спасителя мира), говорит: «несть мужеск пол, несть женский: все бо едины во Христе», а у нас и подавно так».

38

В петербургском «Новом Иерусалиме» Кондратья Селиванова, что в Литейной части близ Лиговки, была устроена зала, где могло радеть более шестисот человек. Она была устроена в два света и разделена на две части глухою перегородкой в один этаж. Над этою перегородкой была устроена ложа (вроде кафедры в протестантских молитвенных домах) под балдахином, где сидел христос Петр Федорович, царь израильский (то есть Кондратий Селиванов). В одной половине залы радели мужчины, в другой — женщины. И те и другие в это время видели своего «живого бога».

39

Даже не при радениях ни хлыст, ни скопец никогда не повернется налево.

40

Священник Иван Сергеев в своем «Изъяснении раскола, именуемого хлыстовщиной», говорит: «Учители строго запрещают ходить в другие корабли к другим учителям и праздновать на чужих праздниках, разве в превеликой нужде, дабы не развлекались сердцами и не разделялись любовию ко иным учителям и братии иных скопищей… Между учителями и няньками (пророчицы, ухаживающие за больными, особенно за вновь оскопленными) бывают между собой ссоры. Ссорятся промеж себя из-за того, которую больше любят, у кого чаще сборища бывают, и при этом случае, кому более гостинцев приносят, у кого больше народу бывает». У людей достаточных угощение бывает на их счет, а не на складчину.