• Кризис на флангах
  • 1-й Белорусский фронт
  • 2-й Белорусский фронт
  • 1-й Украинский фронт
  • «Солнцестояние»
  • Обсуждение
  • Часть первая

    Кризис на флангах

    1-й Белорусский фронт

    Первые признаки осложнения обстановки на фланге 1-го Белорусского фронта наметились еще в тот момент, когда передовые отряды спешили к Одеру. Наступавший во втором эшелоне 2-й гв. танковой армии 12-й гв. танковый корпус не смог с ходу взять ни узел коммуникаций Шнейдемюль, ни находившийся к северу от Шнейдемюля узел автомобильных и железных дорог город Дойч-Кроне (через него проходила «Рейхсштрассе № 1»). Артиллерия корпуса отстала, наступавшие на широком фронте части натолкнулись на подготовленные позиции противника. Поэтому приказ С. И. Богданова «к исходу дня 29.1.45 г. овладеть Дойч-Кроне, Меркиш-Фридланд, Тютц» остался невыполненным. Пробив в построении немецких войск коридор до Одера глубиной почти 500 км, советское командование столкнулось с серьезными трудностями в его расширении.

    Танк Т-34-85 2-й гв. танковой армии на подступах к Штеттину. Февраль 1945 г.


    Последовавший за захватом плацдармов на Одере поворот на север 9-го гв. танкового и 1-го механизированного корпусов был уже закономерен: немецкое командование выстраивало сплошной фронт от Одера до Вислы. Нависая над тылами захваченных 31 января плацдармов, на восточном берегу Одера на рубеже от реки до озера Плеен-зее разворачивался II резервный корпус. Корпус не имел никакого отношения к II армейскому корпусу, отличившемуся под Демянском, и получил свой номер от номера военного округа, в котором он формировался. Командовал корпусом генерал пехоты Вальтер Хоерляйн. В подчинение Хоерляйна прибывала 4-я танко-гренадерская дивизия СС «Полицай», а вскоре к ней присоединилась 28-я дивизия СС «Валлония». Регулярные части были разбавлены примерно тридцатью батальонами фольксштурма. Кроме того, уже в первые дни боев фронтом на север части 2-й гв. танковой армии столкнулись с подразделениями дивизии и «Адмирал Дениц» (1-й дивизии морской пехоты). Столкновение с резервами противника происходило на фоне нехватки горючего после 700-километрового броска от Вислы. Поэтому легкого продвижения не получилось: корпуса армии С. И. Богданова втянулись в бои с прибывающими частями противника и оборонявшими узлы коммуникаций батальонами фольксштурма.


    На север также была развернута 1-я гв. танковая армия. Если 2-я гв. танковая армия выстраивала фронт от плацдармов на Одере до передовых частей общевойсковых армий, то 1-я гв. танковая армия стала резервом в глубине обороны. В случае перехода противника в наступление корпуса армии М. Е. Катукова могли быть использованы для контрударов и затыкания брешей в обороне. В районе Ландсберга армия была сосредоточена 4 февраля и оставалась там до 10 февраля. Вечером 10 февраля Жуков директивами № 00294/оп и № 00295/оп приказал 8-й механизированный корпус выдвинуть в район Бад-Шенфлис, сменить части 1-го механизированного корпуса и очистить восточный берег Одера от противника.

    У высшего военного руководства Германии были свои недостатки, но меньше всего оно заслуживало упреков в непрофессионализме. Помимо очевидного даже с бытовой точки зрения решения с построением «прочной обороны» на берлинском направлении, был начат сбор сил на фланге 1-го Белорусского фронта. После того как вследствие разрыва 1-го и 2-го Белорусских фронтов у советских войск на берлинском направлении появился растянутый северный фланг, немецкое командование начало разработку наступательной операции. Впоследствии она получила кодовое наименование «Солнцестояние» (Sonnenwende). Автором плана контрнаступления был Гейнц Гудериан. В мемуарах он описывает свой план следующим образом: «Я решил еще раз попросить Гитлера отказаться от наступления в Венгрии и начать наступление против пока еще слабых флангов клина русских, вбитого ими в нашу оборону вплоть до Одера между Франкфуртом-на-Одере и Кюстрином. Наступление должно было развиваться в южном направлении из района Пиритц, Арнсвальде и в северном направлении с рубежа Глогау, Губен»{35}. Для проведения операции выделялось управление 11-й армии, которая стала именоваться 11-й танковой армией СС. Важным достоинством активной стратегии действий является более продолжительный по времени эффект даже при невыполнении первоначально намеченных целей. Принимая решения о стратегии действий германских Вооруженных сил, Гудериан прекрасно знал это по собственному опыту. В 1941 г. ему пришлось поворачивать от Москвы на Киев, теряя драгоценные дни и недели, остававшиеся до наступления периода распутицы. В 1945 г. Гудериану удалось повернуть советские войска от Берлина на север, в Померанию.

    Поворот 1-го Белорусского фронта в феврале — марте 1945 г. в Померанию вызвал в послевоенный период едва ли не большие дискуссии, чем поворот Гудериана на Киев в 1941 г. Главным возмутителем спокойствия стал бывший командующий 8-й гв. армией В. И. Чуйков, выдвинувший теорию «стоп-приказа», исходившего от Сталина. В очищенном виде его теория была озвучена на беседе для узкого круга, состоявшейся 17.1.66 г. у начальника Главного политического управления СА и ВМФ А. А. Епишева: «Жуков 6 февраля дает указание готовиться к наступлению на Берлин. В этот день во время заседания у Жукова звонил Сталин. Спрашивает: «Скажите, что вы делаете?» — тот: «Планируем наступление на Берлин». Сталин: «Поверните на Померанию». Жуков сейчас отказывается от этого разговора, а он был». Скорее всего, Чуйков проецирует на весь фронт вывод из полосы его армии корпусов М.Е. Катукова.

    В первую очередь следует отметить, что Василий Иванович в период написания мемуаров не очень хорошо владел обстановкой в берлинском направлении. Состояние противостоявшей 1-му Белорусскому фронту на Висле 9-й армии он характеризовал совершенно уничижительными эпитетами: «9-я немецкая армия была разбита вдребезги. Да, на севере было 38 дивизий, но на фронте 600 км дивизии, разбитые «в доску». Однако следует заметить, что от старой 9-й армии на Одере действовало только армейское управление. Ему были подчинены свежесформированные или переброшенные с других участков фронта соединения, никак не пострадавшие в ходе боев на Висле. Поэтому ставить знак равенства между 9-й армией в составе группы армий «А» и 9-й армией в составе группы армий «Висла» просто некорректно. Если на 25 ноября 1944 г. в составе 9-й армии числились VIII армейский корпус, XXXXVI танковый корпус и IVтанковый корпус СС, то на 1 марта 1945 г. 9-я армий состояла из V горного корпуса СС, XI корпуса СС и CI армейского корпуса. Оценку сил противника Чуйковым можно характеризовать как совершенно беспомощную.


    Нелишним будет напомнить, что соединения немецкой 9-й армии часто находились в куда лучшем состоянии, чем стрелковые дивизии армии Чуйкова. Так, пехотная дивизия «Берлин» на 15 февраля 1945 г. насчитывала 8554 человека (262 офицера, 25 чиновников, 1409 унтер-офицеров, 6858 рядовых, в том числе 554 «хиви»){36}. Соединение имело организацию «пехотной дивизии 44» с тремя двухбатальонными гренадерскими полками, фузилерным батальоном, артиллерийским полком и частями боевого обеспечения. «Берлин» также имел бронетехнику: в дополнение к 12 буксируемым 75-мм противотанковым пушкам его истребительно-противотанковый батальон был вооружен 10 САУ StuGIII. Пехотная дивизия «Добериц» насчитывала 10 045 человек (303 офицера, 27 чиновников, 1705 унтер-офицеров, 8010 рядовых, в том числе 666 «хиви»){37}. В состав истребительно-противотанкового батальона «Доберица» входили 30 САУ StuGIII и 10 Panzerjaeger.IV. Определение «разбитые в доску» к этим соединениям никак не подходит.


    Кроме того, важным фактором развития событий на берлинском направлении было удержание немцами крупных узлов железных и шоссейных дорог — Шнейдемюля и Познани. Группировка противника, окруженная в районе Шнейдемюля, была уничтожена к 14 февраля, а крепость Познань пала только 23 февраля. То, что один из стрелковых корпусов 8-й гв. армии штурмовал Познань, было одной из причин перехода двух других стрелковых корпусов армии Чуйкова к обороне на захваченных плацдармах.


    Если обратиться к оперативным документам 1-го Белорусского фронта, то выясняется: Г. К. Жуков в начале февраля вовсе не собирался отказываться от продолжения операции. Он всерьез планировал захватить Берлин, до которого оставалось всего несколько десятков километров. Ни о каком «стоп-приказе» в начале февраля не могло быть и речи. И Жуков, и Сталин прекрасно понимали, что передышка позволит противнику усилить оборону Берлина как новыми соединениями, так и усовершенствовать ее в инженерном отношении. 10 февраля 1945 г. Жуков направляет в адрес Сталина доклад о плане Берлинской наступательной операции. В отличие от позднейшего невразумительного описания противника В. И. Чуйковым командующий 1-м Белорусским фронтом довольно точно оценил группировку противника на берлинском направлении и даже несколько завысил перспективы ее усиления, выдвинув предположение о переброске на Одер 6-й танковой армии СС. Нельзя отказать Г. К. Жукову в прозорливости — выдвижение против советских войск под Берлином 6-й танковой армии СС было более чем логичным и предлагалось Г. Гудерианом, но было отклонено Гитлером. По настоянию фюрера эсэсовцы были задействованы в борьбе за нефть в Венгрии. При этом Жуков был готов принять удар 6-й танковой армии СС: севернее Варты была готова к парированию наступления противника крупными силами 1-я гв. танковая армия.


    Принимая меры к отражению мощного контрудара, Жуков тем не менее готовился наступать на Берлин. Целью операции, как он ее сформулировал в своем докладе Верховному, было «сорвать оперативное сосредоточение противника, прорвать оборону на западном берегу р. Одер и овладеть городом Берлином»{38}. В свете предположения о выдвижении к Берлину 6-й танковой армии СС такая цель выглядит вполне логично: захватить германскую столицу до того, как на пути советских войск стальным щитом встанет сильнейшее танковое объединение противника.


    Согласно оценке, приведенной в докладе Г. К. Жукова, подготовка операции могла быть проведена в течение нескольких дней: «Перегруппировку сил и средств с правого фланга фронта на р. Одер я могу начать только с переходом 2-го Белорусского фронта в наступление, т.е. с 10.2.45 г., и закончу ее 18.2.45 г. В связи с этим войска, предназначенные для действий на Берлин, будут подготовлены к переходу в наступление лишь 19–20.2.45 г. Наступление на Берлин могу начать 20.2.45 г.»{39}.


    Прорыв обороны противника по предложенному Г. К. Жуковым плану операции предполагалось произвести на узких участках (5–7 км) с сосредоточением артиллерии с плотностью 250–300 стволов на километр фронта. К проведению наступления на берлинском направлении привлекались 47-я армия, 5-я ударная армия, 8-я гвардейская армия, 69-я армия и 33-я армия. Собственно в Берлин должны были входить 8-я гвардейская, 69-я и 33-я армии. 5-я ударная и 47-я армии после прорыва обороны противника должны были двигаться в обход Берлина с целью прикрытия штурма города от контрударов противника с северо-западного направления.


    1-ю и 2-ю гвардейские танковые армии предполагалось вводить на участках прорыва 5-й ударной и 47-й армий соответственно «с продвижением пехоты на 2 км». 1-я гв. танковая армия получила задачу на второй день после ввода в прорыв овладеть восточной и северо-восточной частями Берлина. 2-я гв. танковая армия должна была ворваться в Берлин с северо-запада.


    Возникает закономерный вопрос: «А не остались ли все эти планы пустым звуком, не получившим отклика наверху?» Ответ будет: «Нет, не остались». Доклад от 10 февраля вскоре получил продолжение в директивах войскам фронта. 12 февраля в адрес командующего 47-й армией была направлена директива № 00300/оп за подписью Жукова, гласившая: «47 армии в 19.00 12.2.45 г. выступить из района Дейч Кроне на рубеж р. Одер с задачей к утру 16.2.45 г. выйти в район: Госсов (6 км севернее Бэрвальде), Альт-Литцгерике, (на р. Одер), Целлин, (иск.) Гросс-Нойендорф, ст. Фюрстенвальде, Зеллин. [...] Переход армии в указанный район совершать в ночное время, скрытно от противника с соблюдением всех мер маскировки»{40}. Только группа генерал-майора Кузьмина из состава 47-й армии оставалась в районе Шнейдемюля с задачей уничтожить окруженный гарнизон противника. В 2 часа ночи 13 февраля Жуков направляет командующим подчиненных ему армий директиву № 00309/оп, в которой ознакомил их с планом наступления на Берлин и распределением ролей в предстоящей операции. Последним пунктом директивы шел «План наступательной операции армии предоставить мне на утверждение к 12.00 17.2.45 г.». Указанные в директивах сроки четко стыкуются с названными Жуковым в докладе Сталину. Машина подготовки к наступлению завертелась. 47-я армия начала марш к Одеру по раскисшим вследствие оттепели дорогам. Дисциплина марша была довольно низкой: маршруты перемешивались, на дорогах возникали пробки из машин и повозок. Но, несмотря ни на что, дивизии упорно шли к Берлину.


    Определенным подарком судьбы стало падение Шнейдемюля. 13 февраля комендант Шнейдемюля полковник Ревлингер вследствие истощения запаса артиллерийских боеприпасов принял решение на прорыв. Гарнизон, включая способных носить оружие легкораненых, был разбит на моторизованную и пешую колонны общей численностью около 8 тыс. человек и в 20.00 13 января без артиллерийской подготовки начал прорыв. Впоследствии оба отряда были рассеяны заслонами советских войск и пробивались к своим группами по 3–5 человек. Ревлингер со своим штабом попал в плен. Осаждавший Шнейдемюль 125-й стрелковый корпус с частями усиления очистил город и начал марш к Одеру.


    Однако в феврале советскому плану рывка на Берлин не суждено было реализоваться. Важным разделом жуковского доклада было обеспечение разрыва со 2-м Белорусским фронтом на правом фланге. В силы прикрытия выделялись 3-я ударная армия, 2-й и 7-й гв. кавалерийские корпуса, 1-я польская армия и 7-й стрелковый корпус. Также фронтом на север планировалось использовать 61-ю армию. После прорыва фронта 47-й армией она должна была двигаться вслед за ней и выстраивать заслон на ее правом фланге. Даже до начала наступления северный фланг 1-го Белорусского фронта был сильно растянут. С продолжением движения на запад он растягивался еще больше. Именно здесь возникла опасность, которая поставила под сомнение возможность реализации предложенного Г. К. Жуковым плана. Показательно, что в начале февраля 1945 г. командующий 1-м Белорусским фронтом находился не в штабе 5-й ударной или 8-й гв. армии, а на померанском направлении. Полемизируя с Чуйковым, он пишет: «4–5 февраля я был в штабе 61-й армии, которая развертывалась на правом крыле фронта в Померании для действий против померанской группировки противника»{41}. Захватившую плацдарм на Одере 82-ю стрелковую дивизию 61-й армии Жуков передал в подчинение командующего 5-й ударной армии, а остальные соединения приказал развернуть фронтом на север. В течение 4–5 февраля командующий фронтом производил перегруппировку сил. 12-й гв. танковый корпус выводился из позиционных боев у Дойч-Кроне и по «Рейхсштрассе № 1» выходил в район Арнсвальде, Делиц. 61-я армия сдавала позиции у Шнейдемюля 47-й армии.


    Планируя наступление на Берлин, Георгий Константинович внимательно смотрел, позволит ли ему идти на немецкую столицу обстановка на фланге, и активными действиями улучшал эту обстановку. Одним из средств борьбы с предполагаемыми контрударами противника было смещение линии фронта к северу. В период 4–5 февраля по директиве командующего 1-го Белорусского фронта № 00255/оп 12-й гв. танковый корпус 2-й гв. танковой армии должен был выйти в район Арнсвальде, Делиц, отбросить противника на линию Реетц — Штаргард, 9-й гв. танковый корпус той же армии наступал от Пирица на Штеттин. По той же директиве № 00225/оп от 4 февраля командующий 61-й армией должен был использовать результаты наступления 12-го гв. танкового корпуса и силами 9-го гв. стрелкового корпуса и 80-го стрелкового корпуса «закрепить за собой Арнсвальде и Делиц». В течение 5 февраля войска 61-й армии продвинулись на 2–5 км, отдаляя коммуникации войск на Одере от острия немецкого контрудара. Однако такие темпы продвижения были явно недостаточными. Маневр 12-го гв. танкового корпуса был ограничен недостатком горючего. В район сосредоточения вначале выступили только боевые машины, штабы и небольшое количество автотранспорта. Остальные части остались ожидать горючего в районе южнее Дойч-Кроне. Далее корпус втянулся в бои с «Валлонией» в районе южнее Штаргарда.


    Ни Жуков, ни Ставка не сомневались относительно намерений противника в оперативной обстановке, сложившейся в результате броска к Одеру. Германское военное руководство, несмотря на все сложности в снабжении и импульсивные решения фюрера, оставалось в 1945 г. сильным и опытным противником. Сбор резервов начался уже через несколько дней после начала советского наступления и на следующий день после падения Варшавы — 18 января 1945 г. В этот день командование кригсмарине отвечало (видимо, на ранее направленный запрос) о возможности перевозки морем соединений из числа блокированных в Курляндии. Гросс-адмирал Дениц докладывал Гитлеру, что флот может предоставить 28 кораблей в 110 729 регистровых тонн. Это позволяло перевезти одним рейсом 23 250 человек, 4520 лошадей и 3160 транспортных средств. В качестве ударной силы «Солнцестояния» было решено вывезти из Курляндии III танковый корпус СС в составе двух добровольческих соединений. Следующими на очереди были 389-я и 281-я пехотные дивизии. Из Курляндии также вывозились 4-я танковая, 32-я и 215-я пехотные дивизии, но они попали не в Померанию, а на Вислу, во 2-ю армию. Им пришлось латать фронт перед лицом наступления 2-го Белорусского фронта. Позднее во 2-ю армию также вывезли из Курляндии 12-ю авиаполевую дивизию. Если бы не проблемы с топливом для кораблей, то ГА «Курляндия» была бы полностью вывезена в Германию.


    Кроме Курляндии донором для новой ударной группировки стала Норвегия, из которой в Померанию была переброшена 163-я пехотная дивизия. Переброскам войск из относительно удаленной Норвегии в большем объеме опять же препятствовали трудности с топливом. В Померанию также были направлены танковая дивизия «Фрундсберг», добровольческие дивизии СС «Лангемарк» и «Валлония», 503-й тяжелый танковый батальон СС. Для «Валлонии» операция «Солнцестояние» должна была стать дебютом в качестве дивизии. Она была сформирована из бельгийцев по штату пехотной дивизии (три гренадерских полка, артиллерийский полк) и проходила в 1944 г. обучение в районе Ганновера, в бой не вводилась и в начале февраля 1945 г. прибыла в Штаргард. Командовал дивизией известный бельгийский нацист Леон Дегрель. Помимо существовавших к началу Висло-Одерской операции соединений, перебрасывавшихся с других участков фронта, падение Варшавы заставило формировать новые соединения. Так, 18 января поступили приказы на развертывание в дивизии бригад «Сопровождение фюрера» (Fuhrer-Begleit Division) и «Гренадеры фюрера» (Fuhrer-Grenadier Division). Оба соединения формировались по штатам танко-гренадерских дивизий. Менее чем через месяц спустя эти две дивизии приняли участие в наступлении в Померании. На этом процесс формирования дивизий не остановился. 1 февраля из 233-й резервной танковой дивизии была сформирована танковая дивизия «Гольштейн». В качестве управленческих единиц 11-я армия получила управление X армейского корпуса СС, сформированное осенью 1944 г. в группе армий «Верхний Рейн», и управление XXXIX танкового корпуса из Арденн.


    В то время как передовые отряды 1-го Белорусского фронта спешили к Одеру, в Курляндии начались лихорадочные перемещения войск. Первыми начали погрузку соединения, которым вскоре предстояло отражать наступление войск 2-го Белорусского фронта. Уже 19 января началась погрузка первых частей 4-й танковой дивизии на транспортный корабль «Пруссия». В утренние часы 21 января «Пруссия» вошла в Данцигскую бухту. Вслед за 4-й танковой в Данциг была перевезена морем 32-я пехотная дивизия. За этими перевозками последовали дивизии для намеченного Гудерианом контрнаступления. В ночь на 28 января части III танкового корпуса СС снялись с фронта и начали погрузку в эшелоны до Либавы. Надо сказать, А. Маринеско в какой-то мере не повезло с тем, что «Вильгельм Густлов» не был потоплен с эсэсовскими подразделениями на борту. 1 февраля в море было двенадцать транспортов на пути из Курляндии в Свинемюнде, шесть из них везли части эсэсовского корпуса. К 10 февраля 10 тыс. человек из состава III танкового корпуса СС выгрузились с транспортов в Штеттине. 389-я пехотная дивизия выгружалась в Готенхафене. К 13 февраля в гавань Штеттина вошли уже 33 корабля с частями корпуса, но не все они были к тому моменту разгружены. Переброска шла такими темпами, что 9 февраля Гитлер высказал Деницу свое восхищение эффективностью и скоростью морских перевозок, по морю соединения перевозились даже быстрее, чем по железным дорогам. Ему было с чем сравнивать — по суше перевозилась в Померанию 4-я танко-гренадерская дивизия СС, на переброску которой на меньшее расстояние было потрачено больше времени. Объяснялась успешность перевозок удержанием Курляндии: отсутствие баз на побережье Балтийского моря значительно сковывало активность КБФ. В итоге всех этих маневров в подчинении 11-й армии в Померании в первой половине февраля 1945 г. были собраны XXXIX танковый корпус, III танковый корпус СС и X корпус СС. Возглавил армию Феликс Штайнер, ранее командовавший III танковым корпусом СС. Его место на посту командира эсэсовского танкового корпуса занял ранее командовавший 14-й танковой дивизией генерал-лейтанант Мартин Унрейн. Он не имел никакого отношения к войскам СС, но был опытным танковым командиром. При этом начальником штаба корпуса был эсэсовец — оберштурмбанфюрер фон Бокельберг. Командование XXXIX танкового корпуса также не было связано с СС, корпус возглавлял генерал танковых войск Карл Деккер. Феликс Штайнер был одним из самых опытных военачальников войск СС — свою карьеру на Восточном фронте он начал в июне 1941 г. в качестве командира моторизованной дивизии «Викинг». Всего в феврале 1945 г. в подчинении армии Штайнера было семь полностью комплектных дивизий и пять недоукомплектованных. Большая часть соединений относилась к войскам СС и поэтому армия была эсэсовской не только по названию. Первоначально Штайнер планировал перейти в наступление 22 февраля, но Гудериан убедил его начать до сосредоточения всех сил 16 февраля.


    Надо сказать, что В. И. Чуйков в своей критике Г. К. Жукова совершенно игнорирует померанский фактор. Он считал группировку противника в Померании фантомом и оспаривал боевой состав противника на уровне объединений: «Группа армий «Висла» сколачивалась на ходу из разбитых в Восточной Пруссии армий. 11-й армии не было и в помине. Если бы она была, она бы участвовала в боях». Здесь Василий Иванович демонстрирует незнание сил противника на соседнем участке фронта. Как было показано выше, 11-я танковая армия СС Феликса Штайнера не была фантомом. Она собиралась не из восточнопрусской группировки противника, а из Курляндии и резервов. Напротив, восточнопрусская группировка (немецкая 2-я армия) оставалась на месте и также усиливалась переброской войск из Курляндии.

    2-й Белорусский фронт


    Усиление восточнопрусской группировки за счет Курляндии стало одной из причин пробуксовывания наступления 2-го Белорусского фронта в Померании. Еще 8 февраля 1945 г. директивой Ставки ВГК № 11021 войскам 2-го Белорусского фронта было приказано «10 февраля перейти в наступление к западу от р. Висла и не позже 20.02. овладеть рубежом устье р. Висла, Диршау, Берент, Руммельсбург, Нойштеттин»{42}. Дополнительно 2-му Белорусскому фронту передавалась из резерва Ставки 19-я армия генерал-майора Г. К. Козлова. Георгий Кириллович Козлов был однофамильцем печально известного командующего Крымским фронтом Д. Т. Козлова. Рокоссовскому передавали 19-ю армию третьего формирования, созданную в 1942 г. в составе Карельского фронта на базе Кандалакшской оперативной группы. Г. К. Козлов всю войну провел в Карелии, а 19-й армией командовал с мая 1943 г. Она была переброшена на западное направление из Карелии только осенью 1944 г. в рамках общего сбора сил с флангов на берлинское направление для решающего сражения. 19-ю армию предполагалось использовать в развитии операции. В вышеупомянутой директиве Ставки ВГК фронту К. К. Рокоссовского предписывалось: «развивать наступление в общем направлении на Штеттин, овладеть районом Данциг, Гдыня и очистить от противника побережье вплоть до Померанской бухты»{43}. Таким образом, 2-й Белорусский фронт должен был пройти всю Померанию до устья реки Одер и тем самым обезопасить правый фланг своего соседа — 1-го Белорусского фронта. Именно поэтому Г. К. Жуков 10 февраля представил на рассмотрение Верховного план операции по захвату Берлина. Предполагалось, что войска 2-го Белорусского фронта успеют очистить Восточную Померанию в то время как армии 1-го Белорусского фронта будут готовиться к штурму Берлина. В случае реализации этого плана Берлин штурмовали бы в Международный женский день 8 марта.

    Еще до получения директивы Ставки на наступление в Восточной Померании К. К. Рокоссовский начал перегруппировку войск. По его приказу была выведена из боя на правом крыле фронта 49-я армия и к 4 февраля сосредоточена в районе Дойч-Айлау, Любово, Ново-Място, а затем переброшена на левый берег Вислы. В ночь на 9 февраля эта армия, сменив соединения 70-й армии, была введена в первую линию на левом крыле фронта в стыке между ранее наступавшими 65-й и 70-й армиями. Находившиеся в резерве командующего войсками фронта 330-я и 369-я стрелковые дивизии 3 февраля были переданы в состав 70-й армии и введены в полосу ее действий. 2 февраля был выведен из боя на правом крыле фронта 3-й гвардейский кавалерийский корпус и переброшен на левое крыло. 8 февраля корпус, находясь в резерве фронта, сосредоточился в районе севернее Фордон. Основные силы 2-й ударной армии по указанию командующего фронтом перегруппировывались на свой левый фланг. Чтобы высвободить силы 2-й ударной армии для действий на левом берегу Вислы, в период с 3 по 7 февраля ей были переданы три укрепленных района из правофланговой 50-й армии с задачей занять оборону по правому берегу реки от Эльбинга до Грауденица.


    По решению Ставки штаб К. К. Рокоссовского освобождался от дополнительной управленческой нагрузки. 50, 3, 48-я общевойсковые армии и 5-я гв. танковая армия, продолжавшие бои в Восточной Пруссии, были 9 февраля 1945 г. переданы в состав соседнего 3-го Белорусского фронта. В связи с понесенными в боях за Восточную Пруссию потерями один танковый корпус 2-го Белорусского фронта был выведен из боя в резерв. Вместо него из резерва Ставки ВГК поступил 3-й гвардейский танковый корпус, сосредоточившийся в районе Млавы. К началу наступления в Померанию с востока в состав 2-го Белорусского фронта входили пять общевойсковых армий (2-я ударная, 65, 49, 70 и 19-я), три танковых корпуса (1, 3 и 8-й гвардейские), один механизированный корпус (8-й), один кавалерийский корпус (3-й гвардейский). Однако следует отметить, что к началу операции части 19-й армии и 3-го гвардейского танкового корпуса находились в движении, и подход их ожидался не ранее второй половины февраля. Ввод их в сражение К. К. Рокоссовский предполагал осуществить только 22–25 февраля 1945 г. Поддержку с воздуха войскам фронта оказывала 4-я воздушная армия генерал-полковника авиации К. А. Вершинина.


    Всего в пяти общевойсковых армиях 2-го Белорусского фронта к началу нового наступления имелось сорок пять стрелковых дивизий. Почти все они были поражены общей для Красной армии 1945 г. болезнью — низкой комплектностью. Средняя укомплектованность дивизий 2-й ударной армии составляла несколько более 4900 человек, 49-й и 70-й армий — около 4900 человек, 65-й армии — около 4100 человек. Дивизии армий 2-го Белорусского фронта были не в блестящем состоянии до Восточно-Прусской операции, а в ходе январских боев понесли потери. Для сравнения: на 10 января 1945 г. средняя численность дивизии во 2-й ударной армии была 7056 человек, в 49-й армии — 6266 человек, в 70-й армии — 6356 человек и в 65-й армии — 6093 человека. Как мы видим, после месяца боев на укреплениях Восточной Пруссии соединения насчитывали на 1100–1800 человек меньше. Только в переданной фронту из резерва Ставки ВГК и находившейся на марше 19-й армии средняя укомплектованность дивизии достигала 8300 человек. Боеготовых танков и САУ в составе фронта было всего 297, еще 238 числились в ремонте.


    Войскам 2-го Белорусского фронта противостояла 2-я армия группы армий «Висла» в составе двенадцати пехотных, двух танковых дивизий, шести боевых групп, три крупных гарнизона крепостей, а всего около двадцати двух расчетных дивизий. В отличие от советских соединений, немцам удалось пополнить многие свои соединения практически до штата. Так, прибывшая из Курляндии 4-я танковая дивизия была пополнена за счет местных ресурсов и на 1 февраля 1945 г. насчитывала в строю 12663 человека из 14871 по штату. Причем значительная часть некомплекта падала на «хиви», дефицит которых в 1945 г. был вполне объясним. На то же число в дивизии насчитывалось 26 танков Pz.Kpfw.IV, 4 Pz.Kpfw.III, 11 САУ»Штурмгешюц» и 168 броневиков и бронетранспортеров. Потери техники 4-й танковой дивизии непрерывно восполнялись, и на 7 февраля она насчитывала 23 Pz.Kpfw.IV, 21 «Штурмгешюц» и JagdpanzerIV и 2 «Тигра». Таким образом, недоукомплектованным советским дивизиям на направлении главного удара в Померании были противопоставлены соединения в меньшем числе, но в высокой комплектности, неплохо оснащенные техникой. В 20-х числах февраля из Курляндии в 4-ю танковую дивизию прибыл батальон «Пантер». 7-я танковая дивизия на 15 января насчитывала боеготовыми 1 Pz.III, 2 Flakpanzer.IV, 28 Pz.IV, 29 JagdpanzerIV/L70, 37 Pz.V «Пантера» и один командирский танк. Еще шесть танков числились в ремонте. Кроме танковых соединений, в составе 2-й армии находились 209, 226 и 276-я бригады штурмовых орудий.


    Наступление 2-го Белорусского фронта началось согласно плану утром 10 февраля 1945 г. Удар наносился с плацдарма на левом берегу Вислы. В центре, в полосе действий 65-й армии, противник оказывал очень сильное сопротивление, и нашим войскам с трудом удалось овладеть двумя опорными пунктами врага — городами Швец и Шенау. В полосе действий 49-й армии наступление наших войск развивалось также очень медленно. За день боя соединения этой армии продвинулись всего на 2–3 км. Наиболее успешными были действия 70-й армии, усиленной танковым и механизированным корпусами. Но и здесь продвижение советских войск было незначительным. Соединения правого крыла фронта в первый день операции в наступление не переходили. Частью сил они вели бои по уничтожению противника, окруженного в Эльбинге и блокированного в Грауденице, а основными силами 2-й ударной армии производили перегруппировку, выводя их в полосу действий 65-й армии на левом берегу Вислы.


    За пять суток боевых действий войска 2-го Белорусского фронта продвинулись на 15–40 км, причем наибольшего успеха добилась 70-я армия, которая продвинулась на 40 км. 65-я и 49-я армии, действовавшие в центре группировки фронта, продвинулись за это время всего на 15–20 км. Переправленная на плацдарм 2-я ударная армия в это время наступления не вела вследствие того, что войска 65-й армии, в полосе которой она должна была наступать, продвигались медленно и не достигли рубежа, с которого намечалось ввести армию для «сворачивания» обороны противника.


    К 15 февраля самым большим достижением войск К. К. Рокоссовского стал захват крупных железнодорожных узлов и опорных пунктов противника: городов Кониц (Хойнице) и Тухель. Вследствие нехватки горючего немцы были вынуждены чаще, чем обычно, прибегать к перевозкам по железной дороге. Поэтому за узлы и крупные станции разворачивалась отчаянная борьба. В боях за Кониц и Тухель были задействованы обе танковые дивизии немецкой 2-й армии — 4-я и 7-я.


    На следующий день, 16 февраля, наконец-то был введен в сражение 108-й стрелковый корпус 2-й ударной армии из района западнее Грауденица, наносивший удар вдоль левого берега Вислы в северном направлении. Преодолевая сопротивление врага, войска фронта до 16 февраля продвигались с темпом 5–8 км в сутки. Однако в последующие дни наступления даже этот черепаший темп продвижения вперед начал снижаться. Одной из основных причин было снижение боевого состава соединений фронта. По оценке К. К. Рокоссовского, армии правого крыла фронта насчитывали двадцать шесть трехтысячных и восемь четырехтысячных стрелковых дивизий.

    Было очевидно, что без ввода дополнительных свежих сил в сражение операция по разгрому восточнопомеранской группировки врага может сильно затянуться. Поэтому К. К. Рокоссовский 15 февраля отдал приказ соединениям, прибывшим из резерва Ставки, выдвинуться на левое крыло фронта. Войскам 19-й армии генерал-лейтенанта Г. К. Козлова было приказано выступить из занимаемого района и к исходу 21 февраля 1945 г. сосредоточиться в тылу ударной группировки фронта. Туда же приказывалось выдвинуться к 23 февраля 3-му гвардейскому танковому корпусу. 19 февраля на рубеже Меве, Черск, Хойнице наступление войск 2-го Белорусского фронта было фактически приостановлено. На момент приостановки наступления максимальное продвижение войск фронта составило 70 км. 65, 49 и 70-я армии смогли оттеснить противника на север и северо-запад на расстояние всего от 15 до 40 километров. Кроме того, 2-й Белорусский фронт обзавелся собственным «фестунгом» в лице Грауденица.

    1-й Украинский фронт


    Начало февраля было временем надежд как для Г. К. Жукова и К. К. Рокоссовского, так и для И. С. Конева. Командующие трех фронтов прекрасно понимали, что остановка наступления означает для противника долгожданную паузу на стабилизацию фронта и совершенствование обороны. Первоначальный план операции, впоследствии получившей название Нижне-Силезской, был представлен командующим 1-го Украинского фронта в Ставку 28 января, на десять дней раньше, чем Жуков свой план захвата Берлина. В феврале Конев планировал наверстать упущенное вследствие необходимости сосредоточения усилий против группировки противника в Силезском промышленном районе.


    Представленный на утверждение в Ставку план был поистине грандиозным. И. С. Конев намечал нанести по противнику одновременно три удара: два с плацдармов севернее и южнее Бреслау и третий вдоль Судетских гор. Первые два удара имели своей целью разгром бреслау-дрезденской группировки противника и «к 25.2.45 г. главными силами выйти на реку Эльба»{44}. Войсками правого крыла фронта предполагалось во взаимодействии с войсками 1-го Белорусского фронта овладеть Берлином. Именно необходимость выйти вровень с захватившим плацдарм в 60 км от Берлина 1-м Белорусским фронтом обусловила появление плана наступления войск И. С. Конева почти на две недели раньше упоминавшегося выше плана Жукова от 10 февраля. Большая глубина задач потребовала активной защиты фланга. Для этого наносился третий удар с плацдарма юго-западнее Оппельн вдоль северных склонов Судетских гор. Он должен был способствовать решению главной задачи, выполнявшейся войсками правого крыла и центра фронта. Наступление предполагалось начать 5–6 февраля.


    Возвращение центра тяжести операций на правый фланг фронта потребовало перегруппировки войск. В частности из Силезии возвращалась 3-я гв. танковая армия и перегруппировывалась с одного плацдарма на другой 52-я армия. В результате перегруппировки, произведенной в период с 29 января по 7 февраля, на правом крыле фронта были развернуты четыре общевойсковые (3-я гвардейская, 13, 52 и 6-я) и две танковые (3-я гвардейская и 4-я) армии, а также один танковый (25-й) и один механизированный (7-й гвардейский) корпуса. Основные силы главной ударной группировки фронта развернулись на плацдарме северо-западнее Бреслау. Перед этой ударной группировкой И. С. Конев поставил задачу разгромить противостоящего противника и выйти на р. Нейсе, а в последующем развивать наступление в обход Берлина с юго-запада. Тем самым операция 1-го Украинского фронта увязывалась с вероятными действиями 1-го Белорусского фронта.


    Вторая ударная группировка в составе 5-й гвардейской и 21-й армий с оперативно подчиненными им 4-м гвардейским и 31-м танковыми корпусами была развернута на плацдарме южнее Бреслау. К началу готовившейся операции войска этих армий уже вели напряженные наступательные бои по расширению занимаемого плацдарма. Войска, развернутые на плацдарме южнее Бреслау, должны были во взаимодействии с левофланговыми войсками главной ударной группировки разгромить бреслаускую группировку противника и в последующем наступать на дрезденском направлении.

    Брошенный бронетранспортер SdKfz-251. Силезия, февраль 1945 г.


    После большого январского наступления армии И. С. Конева действовали в полосе около 500 км. Это существенно затрудняло создание необходимых плотностей на направлении главного удара и выделение резервов для парирования неизбежно возникающих в ходе наступления кризисов. Для создания необходимых тактических плотностей все четыре общевойсковые армии главной ударной группировки должны были действовать в одном оперативном эшелоне. Построение армий (за исключением 13-й армии) также было одноэшелонным. Большинство стрелковых корпусов первого эшелона также строились в одну линию. Армии, наступавшие в центре и на левом крыле фронта, также имели одноэшелонное построение. Кроме того, к наступлению пришлось готовиться, продолжая борьбу за плацдарм на западном берегу Одера. Первые дни февраля части 4-й танковой армии совместно со стрелковыми соединениями отражали удары «Бранденбурга» и «Германа Геринга». С 1 по 7 февраля 4-я танковая армия потеряла 42 боевых машины, сведя на нет усилия ремонтников по восстановлению подбитых танков и САУ.

    Верный своему принципу использования танковых армий, И. С. Конев поставил перед танковыми армиями задачу прорвать оборону противника совместно с общевойсковыми армиями, а потом вырваться вперед и развивать успех. Командующий фронтом впоследствии вспоминал: «В данной обстановке я считал такое решение вполне оправданным.


    Без этого наши утомленные долгими боями и в значительной мере обескровленные стрелковые дивизии не решили бы стоящих перед ними задач...»{45}. Кроме того, фронт не располагал боеприпасами для длительной артиллерийской подготовки вследствие растянутости коммуникаций и был вынужден полагаться на танки. Все мероприятия командования фронта и напряженная работа фронтового и армейского транспорта обеспечили лишь восстановление израсходованных запасов.

    Командир 1-й парашютно-танковой дивизии Макс Лемке.


    Состояние танковых армий к тому моменту было не блестящим, но вполне допускавшим ведение наступательных операций. В составе 4-й танковой армии на 1 февраля было 414 исправных танков и САУ (283 Т-34, 26 ИС-2, 8 СУ-122, 24 СУ-85, 25 СУ-76 и 43 СУ-57){46}. Еще 121 танк числился в ремонте. Армия Лелюшенко насчитывала 38 405 человек, в том числе 5880 офицеров, 13 260 сержантов и 19 265 рядовых. Вследствие значительных потерь армия стала типичным для завершающего периода офицерско-сержантским объединением с низкой комплектностью стрелковых рот. Осознавая ослабление пехотной составляющей своей армии, Лелюшенко просил у Конева придать ему хотя бы обычное пехотное соединение: «Прошу придать в предстоящей операции в оперативное подчинение одну стрелковую дивизию, которую смогу посадить на танки и наличие которой позволит армии успешно закреплять захватываемые районы в оперативной глубине противника, а также прочесывать лесные массивы»{47}. Также командарм просил передать в его подчинение один из танковых корпусов фронта. Командующий фронтом удовлетворил только первую просьбу командующего 4-й танковой армией: с 23.00 7 февраля армии Лелюшенко подчинялась 112-я стрелковая дивизия полковника Д. Т. Жукова. Один стрелковый полк командарм вывел в свой резерв, а саму дивизию перевел в оперативное подчинение 6-го гв. механизированного корпуса.


    В довершение всех проблем 8 февраля была плохая погода, и 1-й Украинский фронт был лишен поддержки авиации. Наступление началось в 6.00 утра 8 февраля после короткой 50-минутной артиллерийской подготовки. Что интересно, 8 февраля наступали обе стороны: части «Германа Геринга» продолжали атаки плацдарма с запада. В первые два дня наступления войска главной ударной группировки прорвали оборону противника на фронте 80 км. Общевойсковые армии вклинились на глубину от 10 до 15 км, а танковые — от 30 до 60 км.

    «Вскрытие» плацдарма на Одере 4-й танковой армией было организовано так, что танковый и механизированный корпуса стартовали с северного и южного фаса плацдарма, а затем ударили навстречу друг другу. Тем самым было образовано окружение противника в лесах северо-западнее Любена. Были окружены части дивизий «Бранденбург», «Герман Геринг» и 20-й танко-гренадерской дивизии.


    9 февраля генерал-майор Неккер был снят с командования 1-й парашютно-танковой дивизией «Герман Геринг» и заменен на полковника Макса Лемке. Лемке стал последним командиром соединения. Показательно, что механизированным соединением люфтваффе командовали офицеры вермахта, не имевшие до этого отношения к ведомству Геринга. До вступления в должность командира «Германа Геринга» Лемке командовал разведывательным батальоном и мотопехотным полком. Его предшественник также был командиром танковых войск, занимавшимся с 1943 г. обучением полевых частей люфтваффе. Поначалу окруженные немецкие дивизии пытались пробиваться на северо-запад, но были остановлены частями 6-го гв. механизированного корпуса на подступах к Польквицу. Потерпев неудачу с прорывом на северо-запад, окруженцы частью сменили направление прорыва: теперь они пробивались строго на запад. Здесь остатки нескольких дивизий были встречены 63-й танковой бригадой 10-го гв. танкового корпуса. Танки из засад расстреливали пробивающиеся на запад колонны пехоты, танки, автомашины и бронетранспортеры. Танкисты корпуса Белова оказались на пути остатков корпуса «Великая Германия», так как 4-я танковая армия была вынуждена обходить крупный лесной массив (Примкенауер Форст) и оба ее корпуса 10 февраля стали выходить на один маршрут. По странному стечению обстоятельств советский 10-й гв. танковый корпус, так же как и его оппонент по другую сторону фронта, сменил командира: вместо полковника Н. Д. Чупрова 10 февраля был назначен генерал-лейтенант Е. Е. Белов (ранее заместитель Д. Д. Лелюшенко).

    Леса вскоре стали прибежищем окруженцев. Поворот 10-го гв. танкового корпуса в обход Примкенауер Форст позволил «Великой Германии» пробиваться на запад через лесистый район у Котценау. Массированный удар между деревнями Вейссбиг и Вольфендорф позволил немцам сокрушить выставленные в заслон противотанковые орудия 10-го гв. танкового корпуса и уйти в леса. Уже 12 февраля части «Бранденбурга», «Германа Геринга» вышли к Шпротау и втянулись в бои за город.


    Тем временем 4-я танковая армия продолжала наступление в западном направлении. В течение 11 февраля 6-й гв. механизированный корпус прошел 35 км и вышел к р. Бобер. В это время 10-й гв. танковый корпус вел бои за Шпротау. Используя успех 6-го гв. механизированного корпуса, Лелюшенко снял 10-й гв. танковый корпус с затянувшегося штурма Шпротау и направил его форсировать р. Бобер у Зорау. 4-я танковая армия на тот момент была безусловным лидером наступления 1-го Украинского фронта: 3-я гвардейская армия в силу слабого боевого состава отстала, в полосе наступления 3-й гв. танковой армии р. Бобер протекала в 20 — 30 км восточнее, и части армии Рыбалко только подходили к реке. «Желтая майка лидера» и возникшие в связи с этим открытые фланги потребовали от Лелюшенко вывести две танковые бригады в резерв. Обстановка начала накаляться.


    Осознавая угрозу флангам, Д. Д. Лелюшенко тем не менее продолжил наступление. С захваченных на р. Бобер плацдармов корпуса 4-й танковой армии устремились дальше на запад. В 14.00 14 февраля 16-я механизированная бригада 6-го механизированного корпуса вышла к р. Нейсе и завязала бой за переправу. 49-я механизированная бригада и 112-я стрелковая дивизия были в 5–7 км от Нейсе. 17-я гв. механизированная бригада и 93-я отдельная бригада прикрывали в районе Христианштадта правый фланг армии. Наступавший параллельным маршрутом 10-й гв. танковый корпус в тот же день вышел к р. Нейсе 6 танками с десантом автоматчиков из состава 62-й танковой бригады. 61-я танковая бригада того же корпуса оставалась в районе Зорау на прикрытии левого фланга армии. 63-я танковая бригада 10-го гв. танкового корпуса в 9.00 переправилась через р. Бобер и также выдвигалась для прикрытия левого фланга армии в районе Зорау. Войска 13-й армии еще сильно отставали от вырвавшихся к Нейсе танкистов Лелюшенко.


    На правом фланге 1-го Украинского фронта 3-я гв. армия окружила последний «фестунг» линии «Ц» — Глогау. Частью сил блокировав эту группировку, войска В. Н. Гордова продолжали развивать наступление в северо-западном направлении. К 15 февраля войскам армии удалось выдвинуться к р. Бобер на фронте от ее устья до г. Наумбург.


    Разрыв между общевойсковыми и танковыми соединениями был немедленно использован противником. Командованием немецкой 4-й танковой армии было спланировано контрнаступление силами двух танковых корпусов: XXIV танкового корпуса и пробившегося из окружения танкового корпуса «Великая Германия». В состав XXIV танкового корпуса Неринга на тот момент входили 16-я танковая дивизия, 72, 88 и 342-я пехотные дивизии. Соответственно штабу корпуса «Великая Германия» подчинялись дивизии «Бранденбург», «Герман Геринг» и 20-я танко-гренадерская дивизия. Командовавший «Великой Германией» генерал Заукен незадолго до начала контрудара убыл в Восточную Пруссию, новым командиром корпуса стал генерал-лейтенант Георг Яуер. С утра 14 февраля немцы двумя ударными группировками начали наступление, стремясь отражать прорвавшиеся к Нейсе части 4-й танковой армии от переправ на р. Бобер. Оборонительными действиями 93-й отдельной танковой бригады, 17-й механизированной бригады, 22-й самоходно-артиллерийской и 63-й танковой бригады удалось не допустить противника к переправам. Однако в результате контрудара немцам удалось добиться успеха — наступающие с севера и юга группировки соединились и отрезали главные силы 4-й танковой армии от тылов и войск 13-й армии.


    Командующий 4-й танковой армии был вынужден развернуть вышедший к Нейсе 6-й механизированный корпус на 180 градусов. В 11.30 16 февраля он направляет в передовые соединения приказ следующего содержания:

    «Командиру 10 ТК для срочной передачи командиру 6 МК (похоже, непосредственный контакт со штабом 6 МК на тот момент отсутствовал. — А. И.).

    Командиру 6 МК оставить прикрытие на р. Нейсе и 112-й СД в районе Зоммерфельд и главными силами немедленно нанести удар через Зоммерфельд навстречу 93 ОТБР.

    Начало действий донести»{48}.


    6-й гв. механизированный корпус начал пробивать коридор в 15.20 16 февраля ударом на Зоммерфельд. На восток пробивался отряд из 28-го тяжелого танкового полка, батальона 49-й механизированной бригады, одного полка 112-й стрелковой дивизии при поддержке дивизиона PC.

    Одновременно были подготовлены деблокирующие действия силами 93-й отдельной танковой бригады и 280-й стрелковой дивизии. Бригада и дивизия днем 16 февраля наступали на Бенау с запада. Город обороняли части бригады СС «Дирлевангер». Поскольку вследствие оттепели земля размокла, танки были вынуждены отказаться от обходных маневров по бездорожью и наступать вдоль дороги. Засевшие в домах «фаустники» вынуждали танки держаться в 100 м позади наступающей по улицам Бенау пехоты. 16 февраля взять Бенау не удалось. Передовые части 4-й танковой армии и части на р. Бобер все еще разделяли 10–15 км.


    17 февраля кризис еще сохранялся. Сводный отряд 6-го механизированного корпуса обошел Зоммерфельд и стал продвигаться к Бенау с запада, но был контратакован из Зоммерфельда и остановился. 17-я механизированная бригада, 93-я отдельная танковая бригада и 280-я стрелковая дивизия продолжали штурм Бенау. Оптимизм внушало только то, что войска 3-й гв. и 13-й армий наконец вышли передовыми соединениями к р. Бобер. Обеспокоенный положением своих передовых частей, Лелюшенко отправил в штаб фронта в 23.15 17 февраля донесение, которое можно было бы назвать «паническим»: «В связи с тем, что в течение двух дней войска 13 А не продвинулись вперед, прошу разрешения повернуть все части армии, находящиеся на р. Нейсе с целью нанесения общего удара на Зорау, Бенау и разгрома Бенаусской группировки противника совместно с частями 13 А. В дальнейшем совместно с 13 А вновь выдвинуться к реке Нейсе»{49}.


    Командующий 4-й танковой армией фактически предлагал отказаться от борьбы за плацдармы на р. Нейсе, позволить противнику закрепиться на рубеже реки или даже на подступах к ней. Такое решение было неприемлемым и одобрения не получило. Вместо этого пробивающийся на восток отряд 6-го механизированного корпуса был усилен 61-й танковой бригадой 10-го гв. танкового корпуса. В усиленном составе сводный отряд к 17.00 18 февраля пробился к западной окраине Бенау. Деблокирующая группа днем 18 февраля продолжала штурмовать Бенау, на этот раз танки были усилены двумя батареями СУ-57 из состава 22-й самоходно-артиллерийской бригады. Советские бомбардировщики и штурмовики бомбили и обстреливали немцев в Бенау и севернее города.


    Во второй половине дня 19 февраля Бенау был наконец захвачен. Связь вышедших к Нейсе частей с тылом была восстановлена. Развернутые к Бенау части начали подтягиваться к Нейсе. В свою очередь, командующий немецкой 4-й танковой армии 19 февраля приказал прекратить контрудар и выйти из боя. Армия Д. Д. Лелюшенко была полностью сосредоточена на р. Нейсе к утру 21 февраля. Однако опасность флангам еще оставалась, и часть сил была развернута фронтом на север. Но продолжения наступления не последовало. В 5.25 22 февраля из штаба фронта была передана директива № 109/оп следующего содержания:

    «Приказываю: 4 ТА к утру 24.2.45 г. сосредоточить в районе (иск.) Раудтен, Зеебниц, Крумлинге, Любен.

    Марш совершать скрытно, по ночам. Начало марша с вечера 22.2.45 г.

    Тридцать танков Т-34 с наиболее отработанными моторесурсами, а также СУ-122 и ИС-122 передать командарму 13 для укомплектования 88 тп и 327 гсап.

    В новом районе армию спешно приводить в порядок»{50}.

    Танк Pz.IV, подбитый в районе Бреслау. 1-й Украинский фронт, февраль 1945 г.


    Днем 22 февраля 6-й гв. механизированный и 10-й гв. танковый корпуса сдавали позиции на Нейсе войскам 13-й армии. О планировавшемся выходе к 25 февраля главными силами на реку Эльба пока пришлось забыть. С 8 по 22 февраля в 4-й танковой армии вышли из строя 257 машин (162 Т-34, 22 ИС-2, 12 СУ-122, 16 СУ-85, 20 СУ-76, 23 СУ-57 и 6 «Валентайнов»), в том числе безвозвратно 127 танков и САУ (95 Т-34, 7 ИС-2, 2 СУ-122, 7 СУ-85, 10 СУ-76, 4 СУ-57 и 2 «Валентайна»){51}. На этом этапе боевых действий большая часть потерь армии Д. Д. Лелюшенко приходилась на воздействие артиллерии противника — 201 танк, или 75% общего числа вышедших из строя. На фаустпатроны приходилось 20 танков, или 7,8% потерь.


    3-я гв. танковая армия П. С. Рыбалко поначалу обошлась без подобных приключений, форсировав 10 февраля р. Бобер и р. Квейс в районе западнее Бунцлау. Однако вскоре наступление 1-го Украинского фронта столкнулось с проблемой совмещения продвижения вперед и обеспечения фланга. Снова, как и в январе 1945 г., основные усилия сосредотачивались на ударе в западном направлении. Здесь были обе танковые армии. Окружение Бреслау поручалось общевойсковым армиям — 5-й гвардейской и 6-й. Первая получила в качестве средства развития успеха 7-й гв. механизированный корпус, а вторая — 4-й гв. танковый корпус. Второстепенность захвата Бреслау обусловила отклонение от стандартов ведения операции на окружение. Наступление советских войск на этом направлении обошлось без удара в глубину для обеспечения внешнего фронта окружения. Соответственно 6-я армия, повернув на юг навстречу 5-й гвардейской армии, была вынуждена выделить силы для прикрытия с юго-запада. Распыление сил привело к затруднениям в продвижении вперед. Армия фактически остановилась на подступах к Бреслау. В свою очередь, поворот 6-й армии на Бреслау заставил командование фронта развернуть 52-ю армию на прикрытие левого фланга фронта. Снова, как и в январе, наступающая на запад группировка начала таять.


    И. С. Конев вновь, как и в январе 1945 г, был вынужден 12 февраля разворачивать танковую армию Рыбалко с запада на восток из района Бунцлау на Бреслау. Вновь наступление на запад лишалось сильного подвижного объединения. Поначалу И. С. Конев решил обойтись поворотом двух корпусов. В 6.00 12 февраля командующий фронтом приказал 3-й гв. танковой армии силами 7-го гв. танкового и 9-го механизированного корпусов нанести удар на юго-восток навстречу 7-му гв. механизированному и 31-му танковому корпусу. После замыкания кольца окружения предполагалось во взаимодействии с 5-й гвардейской и 6-й армиями разгромить бреслаускую группировку противника. Только 6-му гв. танковому корпусу Конев сохранил задачу наступления в западном направлении — на Герлиц.


    Выполняя поставленную задачу, бригады 7-го гв. танкового корпуса, совершив ночной марш из района Бунцлау, с утра 12 февраля завязали бои с танками и пехотой противника на рубеже Рауске, Оссих и к 18 часам овладели этими населенными пунктами. Одновременно 69-я и 70-я механизированные бригады 9-го механизированного корпуса овладели городами Яуер и Штригау, а 91-я танковая бригада — Гучдорфом. 7-й гв. танковый корпус, наступая в восточном направлении, к 18.00 13 февраля вышел на рубеж Альбрехтзау, Кант, где соединился с 7-м гв. механизированным корпусом. В ночь на 14 февраля части 32-го гв. стрелкового корпуса 5-й гв. армии в районе Ротсюрбена соединились с 7-м гв. механизированным корпусом, окружив город Бреслау. 1-й Украинский фронт обзавелся новым «фестунгом».


    Ликвидацию окруженной в районе Бреслау группировки противника командующий фронтом возложил на войска 6-й армии генерала В. А. Глуздовского. Первоначальный план на выделение 6-й армии в резерв пришлось забыть. Корпусам 3-й гвардейской танковой армии было приказано выйти из боя, пополниться запасами и привести в порядок боевую технику и вооружение. 9-й механизированный корпус начал перегруппировку 14 февраля, еще до выхода в занимаемый им район соединений 5-й гвардейской армии, которые должны были сменить его с утра 15 февраля. Это обнаружила разведка противника. Бригады 9-го механизированного корпуса, перестроившиеся в походные колонны, в полдень были внезапно атакованы с юга 8-й танковой дивизией противника. 69-я механизированная бригада полковника С. Г. Литвинова вступила в тяжелый бой с превосходящими танковыми силами на рубеже Гросс-Розен, Гучдорф. Опасность была ликвидирована лишь благодаря правильному и быстрому решению генерала П. С. Рыбалко. По его приказу бригады 9-го механизированного и 7-го гвардейского танкового корпусов нанесли фланговый удар по противнику и остановили его продвижение. Бои с контратаковавшим противником продолжались до 15 февраля. На 15 февраля в составе 3-й гв. танковой армии оставалось 418 танков и САУ.

    После смены частей 3-й гв. танковой армии пехотой она была возвращена на направление главного удара и должна была возобновить наступление в западном направлении. П. С. Рыбалко попытался сделать ход конем и окружить оборонявшую подступы к Герлицу группировку противника двумя ударами по сходящимся направлениям. Северную клешню «канн» образовывал 6-й гв. танковый корпус, наступавший с северо-востока, а южную — 7-й гв. танковый корпус, наступавший с востока.


    7-й гв. танковый корпус, выполняя поставленную задачу, вышел к реке Квейс в районе Лаубана, но встретил сильное огневое сопротивление с левого берега реки и не смог форсировать ее. В свою очередь, 6-й гвардейский танковый корпус развернул наступление вдоль шоссе от Нойдорфа на Герлиц, но, встретив организованное сопротивление на правом берегу реки Гросс-Чирне, весь день 17 февраля вел упорные бои в 4–5 км к западу от реки Квейс. Первые дни наступления показали, что разбиение армии на две «клешни» на тот момент не соответствовало обстановке. Танковая армия была уже ослаблена более чем месяцем боев, и быстрого продвижения не получилось. Осознав свою ошибку, П. С. Рыбалко решил собрать оба корпуса в единый кулак на направлении действий 6-го гв. танкового корпуса. По указанию командующего армией командир корпуса генерал-майор С. А. Иванов направил 54-ю и 55-ю гвардейские танковые бригады на переправы через реку Квейс в полосе действий 6-го гвардейского танкового корпуса в район Нойдорфа. Предполагалось, что таким маневром можно будет обойти Лаубан с севера и ударом с северо-запада во взаимодействии с наступавшими с востока 56-й танковой и 23-й мотострелковой бригадами овладеть им.


    Однако решительного результата этим маневром добиться не удалось. К 8.00 17 февраля 54-я и 55-я гвардейские танковые бригады переправились через реку Квейс и вышли в район Нойдорфа, где были встречены сильным огнем танков противника и вынуждены были перейти к обороне на южной окраине Нойдорфа. 56-я танковая и 23-я мотострелковая бригады в течение 17 февраля, преодолевая огневое сопротивление противника, медленно продвигались к восточной окраине Лаубана. Город обороняли боевые группы 6-й народно-гренадерской и 17-й танковой дивизий. Первая была переформирована после катастрофы в Польше и получила роту истребителей танков «Хетцер». 17-я танковая дивизия, будучи изрядно потрепана в ходе Висло-Одерской операции, была переформирована в начале февраля 1945 г. и получила на доукомплектование 28 истребителей танков Pz.IV/70(V) и 16 танков Pz.IV. Кроме маневрировавших по улицам самоходок и танков в центре Лаубана, советские танки встретили заграждения из надолбов в виде рельсов, вертикально закрепленных в бетоне.


    Вывод двух танковых бригад из района восточнее Лаубана ослабил фланг 7-го гв. танкового корпуса, в результате чего армия Рыбалко вскоре была поставлена в затруднительное положение. В район юго-восточнее Лаубана была выведена 8-я танковая дивизия, которая с утра 18 февраля начала наступление во фланг и тыл частям 7-го гв. танкового корпуса на подступах к Лаубану. Наступавшая на Лаубан 56-я танковая бригада была вынуждена прекратить атаки и развернуться на 180 градусов, фронтом на восток.


    Во втором эшелоне 3-й гв. танковой армии двигался 9-й механизированный корпус. Поначалу он помог отражению контрудара 8-й танковой дивизии в районе Левенберга, но вскоре сам был атакован. Противником были подтянуты 10-я танко-гренадерская и 408-я пехотная дивизии, и контрнаступление ГА «Центр» продолжилось. Командир 9-го механизированного корпуса генерал-лейтенант И. П. Сухов принял решение развернуть все свои силы на широком фронте от Левенберга до Гольдберга и отразить контрудар противника на этом рубеже. Бригады корпуса в течение 19 и 20 февраля вели здесь тяжелые оборонительные бои.


    В журнале боевых действий штаба оперативного руководства за 20 февраля 1945 г. есть такая запись: «В целом следует отметить, что за последние 14 дней в полосе группы армий «Центр» наши войска добились значительных успехов, хотя их состав сведен до минимума. Своим успехом операция обязана, среди прочего, гибкому командованию, которое быстро изменило направление удара танковых соединений и образовало ударные группировки»{52}. Действительно, Шёрнеру удалось остановить контрударами прорыв на запад как 4-й танковой армии Д. Д. Лелюшенко, так и 3-й гв. танковой армии П. С. Рыбалко.

    ТанкТ-34-85, подбитый на улице Лаубана. Март 1945 г. Этот танк с выщербленным бортом башни стал «героем» немецкой пропагандистской кинохроники. На машине просматривается номер «402» и надпись «имени Калин[ина]».


    В течение 20–21 февраля войска 3-й гв. танковой армии продолжали вести наступление в направлении Герлица. Особенно ожесточенными были уличные бои в Лаубане, где противник оборонял каждый дом, широко применяя против наступающих танков фаустпатроны. Обороняли Лаубан части 6-й народно-гренадерской и 17-й танковых дивизий, отступивших с Вислы и пополненных уже в составе группы армий «Центр». Соединения армии П. С. Рыбалко понесли большие потери. На 21 февраля в танковых бригадах насчитывалось по 15–20 танков. Весь 7-й гвардейский танковый корпус имел в строю всего 55 танков, а в 9-м механизированном корпусе осталось 48 танков.


    Кризис в наступлении 3-й гв. танковой армии вызвал неудовольствие у самого Верховного Главнокомандующего. И. С. Конев вспоминал: «В тот день, когда немецко-фашистские части начали выходить на тылы 3-й танковой армии, Сталин позвонил мне и выразил тревогу: «Что у вас там происходит в третьей танковой армии? Где она у вас там находится?» Я ответил, что армия Рыбалко ведет очень напряженные бои в районе Лаубана, но, считаю, ничего особенного с ней не произошло. Армия воюет в сложной обстановке, но это для танковых войск дело привычное. Звонок Сталина застал меня на командном пункте 52-й армии, недалеко от Лаубана. Я заверил Верховного Главнокомандующего, что, если обстановка усложнится, мы примем все необходимые меры на месте»{53}.


    Чтобы сломить сопротивление противника в Лаубане, против него были развернуты 51-я и 53-я гв. танковые бригады 6-го гвардейского танкового корпуса, часть сил 9-го механизированного корпуса. Наступающие на Лаубан части были усилены 16-й самоходно-артиллерийский бригадой, 57-м гв. тяжелым танковым полком и несколькими артиллерийскими и минометными полками. Вскоре танкистов догнала пехота. 22 февраля в полосу наступления 6-го гв. танкового корпуса была выдвинута 254-я стрелковая дивизия 52-й армии.


    24 февраля, когда еще шли бои за Лаубан, считается последним днем Верхне-Силезской операции 1-го Украинского фронта. Формально можно считать этот день моментом отказа советского командования от реализации первоначального плана операции. «Фестунги» в полосе фронта И. С. Конева стали одними из самых долгоживущих: Глогау капитулировал только 1 апреля, а Бреслау держался до самого конца — его гарнизон сложил оружие только 6 мая. Потери фронта в период с 8 по 24 февраля составили 99 386 человек (23 577 человек безвозвратные потери и 75 809 санитарные). В результате Нижне-Силезской операции войска 1-го Украинского фронта вышли вровень с позициями 1-го Белорусского фронта на одерских плацдармах. Это обеспечило войскам двух фронтов благоприятное положение для проведения наступления на Берлин.


    Сражение за Лаубан после 24 февраля не затихло, а продолжало полыхать с новой силой. Против Лаубана были сосредоточены все соединения 7-го гв. танкового и 9-го механизированного корпусов, а также 214-я стрелковая дивизия, армейские и приданные артиллерийские части. Однако бои приобрели затяжной характер. Очередной драматичный поворот событий последовал, когда под Лаубан были переброшены дивизия «Сопровождение фюрера» и «Гренадеры фюрера» из Померании и 21-я танковая дивизия из района Кюстрина. На базе управления XXIV танкового корпуса была образована так называемая группа Неринга в составе LVII и XXXIX танковых корпусов. В первый вошли 408-я дивизия, 103-я танковая бригада, 8-я танковая дивизия и дивизия «Сопровождение фюрера». Во второй — боевая группа 6-й народно-гренадерской дивизии, боевая группа 17-й танковой дивизии, дивизия «Гренадеры фюрера» и части 21-й танковой дивизии. От обороны части противника под Лаубаном перешли к контрнаступлению. Такое внимание к району Лаубана было связано не только с желанием нанести поражение 3-й гв. танковой армии, но и с экономическими вопросами — в этом районе проходила железная дорога, связывавшая центральную Германию с Силезией. Эта железнодорожная ветка также имела существенное значение для снабжения войск группы армий «Центр». В случае потери Лаубана войска Шернера должны были бы довольствоваться мелкими железнодорожными ветками, подходившими из Чехии. Вследствие этих причин командованием немецкой 17-й армии было спланировано контрнаступление внушительных по меркам 1945 г. масштабов.


    Немецкое контрнаступление началось в ночь на 2 марта. Оно было построено на традиционной идее удара по флангам по сходящимся направлениям, в обход Лаубана с севера и с юга. Северное крыло наступления образовывал XXXIX танковый корпус генерала Декера, а южное — LVII танковый корпус генерала Кирхнера. Они должны были соединиться на шоссе Герлиц — Бунцлау. В центре «канн» оборонялась 6-я народно-гренадерская дивизия. Северная ударная группировка противника в течение 4–5 марта потеснила бригады 6-го гв. танкового корпуса на участке Хеннерсдорф, Штайберсдорф, форсировала реку Квейс и вышла в район Логау (на берегу Квейса к северо-востоку от Лаубана). Южная ударная группировка (8-я танковая дивизия и дивизия «Сопровождение фюрера») пробилась через боевые порядки 9-го механизированного корпуса и вышла в район Наумбурга. До соединения двум немецким клешням оставалось всего несколько километров. Оценив сложившуюся обстановку, П. С. Рыбалко с разрешения командующего фронтом дал приказ на вывод подчиненных ему войск из Лаубана. С утра 6 марта войска армии совместно со стрелковыми соединениями 52-й армии заняли оборону на рубежах в 5–6 км севернее и восточнее Лаубана.


    С 6 по 12 марта корпуса 3-й танковой армии отбивали атаки противника вместе с частями 52-й армии. 13–14 марта соединения армии были выведены во второй эшелон фронта в район южнее Бунцлау для пополнения личным составом и техникой. К этому времени армия имела в строю 255 танков и САУ. Хотя 3-я гв. танковая армия не добилась успеха под Лаубаном, немецкое контрнаступление также не достигло поставленной цели.


    В целом следует охарактеризовать февральское наступление 1-го Украинского фронта как попытку прорваться далеко вперед при открытом фланге. Даже в 1945 г. противник такие вольности не прощал. Закономерным результатом стали сильные фланговые удары противника, приведшие к временному окружению 4-й танковой армии и полуокружению 3-й гв. танковой армии. Общая обстановка 1945 г. позволила избежать катастрофических последствий, подобных сражению за Харьков в марте 1943 г. Однако слова Сталина «Если не продвинетесь вы и Конев, то никуда не продвинется и Жуков» оказались провидческими. Продвижение 1-го Украинского фронта в феврале 1945 г. было умеренным и не благоприятствовало удару на Берлин, даже если бы в Померании было все спокойно.

    «Солнцестояние»


    Начала немецкого наступления в Померании с нетерпением ожидали по обе стороны фронта. Жуков ожидал перехода противника в контрнаступление с первых чисел февраля. Пока 2-й Белорусский фронт прогрызал оборону 2-й немецкой армии, а 1-й Украинский фронт вел бои фронтом на юго-запад, на северном фланге 1-го Белорусского фронта происходило сосредоточение 11-й танковой армии СС Феликса Штайнера. Прибывающие соединения не всегда могли привезти технику с собой и получали ее с заводов. В Штеттине дивизия «Нордланд» получила 30 штурмовых орудий и 30 «Пантер» и постепенно отдельными боевыми группами стала втягиваться в бои.

    Командир 10-й танковой дивизии СС бригаденфюрер СС Хайнц Хармель.


    Самым сильным соединением 11-й армии была 10-я танковая дивизия СС «Фрундсберг». На 1 февраля 1945 г. в составе «Фрундсберга» насчитывалось 20104 человека (432 офицера, 3470 унтер-офицеров и 16 202 солдата) — высокая комплектность личного состава дивизий в отличие от Красной армии не была редкостью в немецких соединениях 1945 г. Командовал «Фрундсбергом» генерал-майор войск СС Хайнц Хармель — опытный офицер войск СС, прошедший школу крупнейших сражений Восточного фронта. В боях под Харьковом в феврале — марте 1943 г. он командовал мотопехотным полком дивизии СС «Дас Райх». В январе 1945 г. «Фрундсберг» участвовал в немецком контрнаступлении на Западе в Верхнем Эльзасе (операция «Нордвинд»), и только 5 февраля дивизия погрузилась в эшелоны. Путешествие соединения с запада на восток проходило под ударами авиации союзников. 10 февраля первые части дивизии прибыли в район Штеттина и Альдамма.

    Гейнц Гудериан и Вальтер Венк (справа) за работой.


    К «Солнцестоянию» также привлекались недавно развернутые из бригад в дивизии «Гренадеры фюрера» и «Сопровождение фюрера». Первая насчитывала на 15 февраля 9775 человек (272 офицера, 39 чиновников, 2014 унтер-офицеров и 7450 рядовых, включая 327 «хиви»). Фактически «Гренадеры фюрера» оставалась бригадой — в ее составе был один танко-гренадерский полк из трех батальонов (в том числе один батальон на бронетранспортерах). Танковый парк дивизии составляли 28 Pz.IV и 28 Pz.V «Пантера». «Гренадерам фюрера» тактически подчинялась 911-я бригада штурмовых орудий (32 StuG III). Дивизия «Сопровождение фюрера» (Fuehrer-Begleit-Division) насчитывала на 15 февраля 9506 человек (280 офицеров, 49 чиновников, 1972 унтер-офицера, 7205 рядовых, в том числе 339 «хиви»). Так же, как и «Гренадеры фюрера», дивизия еще не дотягивала до дивизии — в наличии имелся один танко-гренадерский полк из трех батальонов (один из них на БТР). В той и другой дивизии отсутствовал разведбатальон — его заменяла разведрота. Из двух дивизий только «Гренадеры фюрера» могла похвастаться самоходной артиллерией.


    Масштабы планировавшейся операции «Солнцестояние» постепенно сокращались сообразно выделенным для нее силам. Как пишет Гудериан: «От задуманного плана наступления осталась лишь идея удара из района Арнсвальде с целью разгромить русских севернее р. Варта, укрепиться в Померании и сохранить связь с Западной Пруссией»{54}. Всю первую половину февраля в районах Арнсвальде и Штаргарта шло накопление сил сторон с обменом ударами. Основным участником боев с сосредотачивавшимися частями армии Штайнера стала 61-я армия П. А. Белова, входившая в состав 1-го Белорусского фронта. Уже поздним вечером 2 февраля Белов в приказе подчиненным ему корпусам пишет: «61-я армия перегруппировывается фронтом на север». 89-й стрелковый корпус 61-й армии на периметре окружения Шнейдемюля начиная с 3 февраля сменялся частями 47-й армии. 61-я армия продвигалась на север, сдвигая рубеж, с которого мог начаться немецкий контрудар. Одновременно выбивались потенциальные участники контрудара, в частности, был уничтожен гарнизон города Нантиков.


    Интересно отметить достаточно высокий процент тяжелых танков в бронетанковых частях армии Белова. В описываемый период танки Т-34 были в количестве 8 штук только в 85-м танковом полку. ИСов было 30 единиц в составе 88-го тяжелого танкового полка и 11-й гв. тяжелой танковой бригады. Наиболее многочисленными были СУ-76 — их было 43 в трех самоходно-артиллерийских и двух танковых полках.

    Огонь ведет 105-мм легкая полевая гаубица 4-й дивизии СС «Полицай». Восточная Померания, февраль 1945 г.


    Упомянутый Гудерианом город Арнсвальде был окружен 6 февраля, и в нем было блокировано около 3 тыс. человек гарнизона под командованием генерал-майора Фогхта и 11 тыс. беженцев. Костяк гарнизона составляли запасные части реактивных минометов и прибывавшие в Восточную Померанию подразделения армии Штайнера. Так, в составе арнсвальдского гарнизона оказались семь «Королевских тигров» из 503-го батальона тяжелых танков СС, только 28 января выгрузившегося в районе Веделла, недалеко от Арнсвальде. «Королевские тигры» были использованы для обороны Арнсвальде весьма своеобразным способом: несколько машин были погружены на железнодорожные платформы и стали импровизированным бронепоездом. Он двигался по железной дороге, обходившей Арнсвальде, и танки вели огонь по атакующим советским войскам. Остальные танки использовались для маневрирования по улицам города на направления советских атак. Артиллерии у гарнизона Арнсвальде не было: советскими войсками отмечалось присутствие только двух батарей 81-мм минометов. Система обороны строилась на автоматно-пулеметном огне. По ночам транспортники Ю-52 сбрасывали грузы осажденному гарнизону. В целом оборона Арнсвальде развивалась по типичному для «фестунгов» второй половины войны сценарию: упорная оборона в полном окружении, скудное снабжение по воздуху и призрачные надежды на деблокирование. Впрочем, Арнсвальде находился не в худшем положении. 12 февраля гарнизону было предложено капитулировать, генерал Фогхт отклонил это предложение: он уже знал о готовящемся наступлении.

    13 февраля Жуков оперативной директивой № 00813/оп приказывает Белову сдать участки фронта на правом фланге армии частям 7-го стрелкового корпуса 3-й ударной армии и 7-му гв. кавалерийскому корпусу. После сдачи своих боевых участков корпуса 61-й армии перебрасывались дальше на запад и сменяли 2-ю гв. танковую армию и 8-й гв. танковый корпус 1-й гв. танковой армии. Соответственно 47-я армия выходила на рубеж Одера и занимала позиции на левом фланге 61-й армии. Именно эта директива командующего фронтом определила положение советских войск в момент начала «Солнцестояния». 80-й стрелковый корпус остался штурмовать Арнсвальде, а 9-й гвардейский и 89-й стрелковые корпуса выходили в новые районы и занимали позиции к югу от Штаргарда. Тем самым под удар наиболее сильного XXXIX танкового корпуса выдвигалась пехота двух стрелковых корпусов 61-й армии. Для усиления обороны 9-го гв. стрелкового корпуса Жуков направил свежий 1818-й самоходный артполк РГК, вооруженный СУ-85 (21 САУ).


    Общее наступление армии Штайнера началось 16 февраля 1945 г. На правом фланге наступал XXXIX танковый корпус в составе танковой дивизии «Шлезиен», 10-й танковой дивизии СС «Фрундсберг», 4-й гренадерской дивизии СС «Полицай» и 28-й дивизии СС «Валлония». Первоначально «Фрундсберг» и «Шлезиен» нанесли удар по левому флангу 12-го гв. танкового корпуса. На направлении немецкого наступления занимали оборону части 34-й гв. мотострелковой и 48-й гв. танковой бригад. Новичкам повезло: к 16.00 «Шлезиен» и «Валлония» заняли город Вербен на берегу озера Мадю-зее, а к 20.00 — Шенинген, перехватив тем самым идущее от Пирица до Штаргарда шоссе «Рейхсштрассе № 158». В ходе наступления частями «Полицая» был захвачен плацдарм на р. Фауле Ина южнее Блумберга.

    Дивизия СС «Фрундсберг» пошла в бой в буквальном смысле «с колес». Утром 16 февраля один батальон танкового полка и 22-й танко-гренадерский полк были еще в пути. Выгружавшиеся на железнодорожной станции южнее Штаргарда танки ехали прямо в бой. В результате наступление «Фрундсберга» было менее удачным — Варниц был удержан подразделениями 66-й гв. танковой бригады. Показательно, что оказавшиеся под ударом немецкого наступления бригады были уже изрядно потрепанными: в 48-й гв. танковой бригаде на 15 февраля насчитывалось всего 20 танков Т-34, а в 66-й гв. танковой бригаде — 15 танков Т-34{55}. Поскольку 12-й гв. танковый корпус оказался крепким орешком, действия «Фрундсберга» 17 февраля по настоянию Венка были перенесены на направление наступления «Полицая». Прибывающий по железной дороге 22-й танко-гренадерский полк «Фрундсберга» выгружался уже в Блумберге. Новый удар пришелся в стык 75-й и 12-й гв. стрелковых дивизий 61-й армии. «Полицай» 17 февраля захватил Делитц, а из-за его правого фланга «Фрундсберг» развил наступление на Мушерин, во фланг и тыл 12-му гв. танковому корпусу и 75-й стрелковой дивизии. На Мушерин был сразу же нанесен контрудар при поддержке 6-го гв. тяжелого танкового полка. Тем временем «Фрундсберг» повернул дальше на запад и 17 февраля захватил Заллентин, еще глубже охватывая правый фланг 12-го гв. танкового корпуса. После захвата Заллентина был занят Мушерин. Положение было неустойчивым — захватившие Мушерин немецкие части находились под непрерывным обстрелом из минометов. Танкисты даже предпочитали не покидать свои танки, прячась от града осколков под броней. Правый сосед «Фрундсберга» — 28-я добровольческая дивизия СС — захватила 17 февраля Линденбегские холмы.

    Танк Т-34/85 2-й гв. танковой армии в засаде. Восточная Померания, февраль 1945 г.


    Из Мушерина части «Фрундсберг» с утра 18 февраля начали наступление на юг, в район Любтова и канала Шеннингер. Но это наступление уже не достигло поставленных целей. В район Любтов к тому моменту выдвигалась 397-я стрелковая дивизия 89-го стрелкового корпуса 61-й армии. В Заллентин 17 февраля были направлены 17 танков 65-й гв. танковой бригады 9-го гв. танкового корпуса с задачей выбить противника из господского двора на южной окраине Заллентина. Но вместо наступления в 19.00 18 февраля танки 65-й гв. танковой бригады отошли на северо-запад в Клеммен. По итогам последовавшего вскоре разбирательства командир 1-го танкового батальона бригады был снят с должности и предан суду Военного трибунала. Ему напомнили приказ № 227 1942 г. Командир 65-й гв. танковой бригады получил выговор. На отражение нарастающей угрозы была направлена 66-я гв. танковая бригада, отбившая Заллентин к 18.00 19 февраля. На следующий день Мушерин был отбит 75-й стрелковой дивизией и 6-м гв. тяжелым танковым полком.

    «Королевские тигры» 503-го тяжелого танкового батальона СС. Восточная Померания, район Арнсвальде, февраль 1945 г.


    В центре построения 11-й танковой армии СС в направлении на Арнсвальде наступал III танковый корпус СС в составе танко-гренадерских дивизий «Нордланд» и «Недерланды». За ними двигались 281-я пехотная дивизия и 27-я дивизия СС «Лангемарк». Эсэсовский корпус поддерживал 503-й батальон тяжелых танков СС (17 боеготовых «Королевских тигров» на 15 февраля). На левом фланге наступали дивизии «Сопровождение фюрера» и «Гренадеры фюрера» под управлением штаба X армейского корпуса СС. Немецкие части продвигались вперед с большим трудом. Наступление «Нордланда» в полосе, обороняемой кавалеристами 7-го гв. кавкорпуса, развивалось относительно успешно, но задачи дня выполнены не были. В частности, полк «Норге» не смог захватить Шлагентин. Попытки дивизий «Недерланды» и «Сопровождение фюрера» захватить узел дорог Риц атакой с двух сторон успехом не увенчались, разбившись о прочную противотанковую оборону. Здесь оборонялся 7-й стрелковый корпус 3-й ударной армии. Следует отметить, что немецкому командованию удалось поддержать наступление некоторым количество авиации. Если в первую декаду февраля в полосе 61-й армии постами ВНОС было отмечено всего 45 самолето-пролетов, преимущественно разведывательного характера, то во второй декаде их было уже 208. Немецкие самолеты группами по 5–14 машин атаковали боевые порядки советских войск.


    Тем временем части 80-го стрелкового корпуса 61-й армии с утра 16 февраля начали штурм Арнсвальде независимо от его деблокирования наступающим с севера противником. Сложилась своеобразная, но типичная для последнего периода войны обстановка перемешивания занимавших фронт и штурмующих немецкие «фестунги» соединений: 7-й гв. кавалерийский корпус оборонялся фронтом на север, а в его тылу 80-й стрелковый корпус штурмовал окруженный город. Для захвата Арнсвальде были брошены основные танковые части армии П. А. Белова: 11-я гв. тяжелая танковая бригада, 85-й танковый полк и 1899-й самоходный артполк. Кроме того, 80-му стрелковому корпусу временно передавалась 415-я стрелковая дивизия и 60-й гв. корпусной артполк из 9-го гв. стрелкового корпуса. Бригада тяжелых ИСов силами 91-го (6 ИС-2) и 92-го (5 ИС-2) танковых полков поддерживала 356-ю стрелковую дивизию, 85-й танковый полк — также 356-ю стрелковую дивизию, а 1899-й самоходный артполк — 311-ю стрелковую дивизию. Однако ввиду малочисленности пехоты ворваться в город не удалось. В отчете по итогам операции руководством 80-го стрелкового корпуса как одна из причин затягивания штурма Арнсвальде указывалась: «недостаточное количество пехоты: 600 активных штыков в двух дивизиях (356-й сд — 260 человек, 212-й сд — 300 человек); поздний подход пехотного усиления (311 и 415-й сд). Поздний потому, что к этому времени противник ввел новые танковые моточасти и начал решительные атаки с севера»{56}. Также в качестве причины неуспеха первых дней штурма указывался недостаток тяжелой артиллерии — длительное время у штурмующих не было орудий калибром свыше 122 мм.


    С утра 17 февраля штурм Арнсвальде продолжился, к наступающим присоединились 14 ИС-2 90-го танкового полка. 356-я стрелковая дивизия с бригадой ИСов заняла газовый завод на окраине Арнсвальде и втянулась в уличные бои в городе. Но увеличение числа танков не переломило ситуацию в пользу атакующих: немногочисленная пехота отсекалась огнем с верхних этажей зданий, а по ИСам били курсировавшие по улицам «Королевские тигры». За день боя было сожжено 4 и подбито 3 танка ИС-2.


    В 16.00 17 февраля передовые части «Нордланда» дошли до Арнсвальде и деблокировали окруженный гарнизон города. Под удар деблокирующей группировки попала артиллерия 80-го стрелкового корпуса: «Следует отметить, что имевшаяся дивизионная артиллерия не могла бороться с тяжелыми танками противника из-за отсутствия специальных снарядов, а пехота не имела достаточного количества средств борьбы, благодаря чему танки почти беспрепятственно выходили на ОП артиллерии и нанесли ей значительные потери в материальной части, повреждено и уничтожено 60 орудий и минометов»{57}.


    Однако на этом успехи дня для войск Штайнера закончились. Соседний XXXIX танковый корпус не добился продвижения и под воздействием контратак советских войск перешел к обороне. Также утром 18 февраля последовала контратака во фланг дивизиям «Гренадеры фюрера» и «Сопровождение фюрера» в районе Нантикова. Днем 19 февраля дивизия «Гренадеры фюрера» попыталась возобновить наступление и штурмовала Либенов. Но это уже были конвульсии операции «Солнцестояние». Вечером 19 февраля из штаба группы армий «Висла» последовал приказ на прекращение наступления. Точно такой же приказ на переход к обороне последовал по другую сторону фронта. Вечером 19 февраля П. А. Белов приказывает 23-й стрелковой дивизии сменить части 7-го гв. кавкорпуса и перейти к обороне во всей полосе армии. К обороне переходил также 80-й стрелковый корпус, штурмовавший Арнсвальде. Для продолжения уличного боя по овладению городом от дивизий первого эшелона выделялись штурмовые группы.


    Вечером 21 февраля под воздействием интенсивного артиллерийского огня, разрушившего до 90% городских построек, Арнсвальде был оставлен, и немцы отступили в северном направлении. Из Арнсвальде немцы отошли на север на рубеж реки Ина. За III танковым корпусом последовал XXXIX танковый корпус. После отхода на исходные позиции 11-я танковая армия СС прекратила свое существование. В начале февраля из Восточной Пруссии было вывезено управление 3-й танковой армии во главе с генерал-полковником Эрхардом Раусом. 24 февраля войска, находившиеся под управлением 11-й танковой армии СС, перешли в подчинение 3-й танковой армии. Первоначально под управление армии Рауса планировали передать часть сил армии Штайнера, но в конечном итоге управление одной армии сменило управление другой. «Солнцестояние» проводил Штайнер, а расхлебывать последствия этого выпада пришлось уже Раусу.


    Одновременно со сменой командования начался демонтаж ударной группировки «Солнцестояния». Управление XXXIX танкового корпуса убыло в Саксонию. Возникший в связи с образованием плацдарма на Одере войсками 69-й армии кризис потребовал усиления 9-й армии. В район Франкфурта-на-Одере была отправлена танковая дивизия «Шлезиен». 25 февраля в район Франкфурта-на-Одере началась отправка дивизии «Фрундсберг».


    Соединения 61-й армии перешли к преследованию частей теперь уже 3-й танковой армии противника. П. А. Белов приказал частям 80-го и 89-го стрелковых корпусов, 7-го гв. кавалерийского корпуса в 10.00 23 февраля перейти в наступление с целью выхода на р. Ина и захвата плацдармов. В течение 23 февраля два стрелковых и кавалерийский корпуса вышли на южный берег Ины. Попытки захвата плацдармов в первый день успеха не имели. За февраль 1945 г. 212-я стрелковая дивизия 80-го стрелкового корпуса потеряла 1384 человека (410 убитыми, 864 ранеными и 110 по другим причинам), 356-я стрелковая дивизия — 2257 человек (720 убитыми, 1439 ранеными и 98 по другим причинам), 415-я стрелковая дивизия — 2353 человека (443 убитыми, 1805 ранеными, 105 по другим причинам){58}. Так же серьезно пострадала 311-я стрелковая дивизия, потерявшая 1636 человек (376 убитыми, 1165 ранеными, 95 по другим причинам). В период окружения Арнсвальде с 4 по 10 февраля 1945 г. 80-й стрелковый корпус потерял 280 человек убитыми, с 10 по 20 февраля — 656 человек убитыми и 1571 человека ранеными. Пополнение, полученное сражавшимися за Арнсвальде дивизиями 61-й армии, не покрывало потерь даже в первом приближении. 212-я стрелковая дивизия получила 139 человек, 356-я — 350 человек, 415-я — 477 и 311-я — 301 человека. К 1 марта 1945 г. эти дивизии насчитывали 4361, 3868, 4418 и 3817 человек соответственно. Попавшая под удар «Полицая» 12-я гв. стрелковая дивизия потеряла за февраль 1945 г. 2291 человека (588 убитыми, 1469 ранеными, 234 по другим причинам). Общие потери частей и соединений 61-й армии за февраль составили 3748 человек убитыми, 9721 ранеными, 1217 по другим причинам, а всего 14 686 человек.


    Тем не менее захват войсками П. А. Белова плацдармов на р. Ина в конце февраля 1945 г. был уже делом времени. Ночью 28 февраля по батальону от 311-й и 234-й стрелковых дивизий переправились через реку и в 8.00 перешли в наступление. В 12.00 форсирование Ины было произведено двумя усиленными батальонами от 415-й и 212-й стрелковых дивизий 80-го стрелкового корпуса. В течение дня за передовыми батальонами последовали основные силы дивизий. 2-я гв. танковая армия до 24 февраля сдавала занимаемые позиции стрелковым корпусам 47-й и 61-й армий и сосредотачивалась во втором эшелоне 61-й армии. 1-й механизированный корпус был оставлен в подчинении 47-й армии. 1 марта 61-я и 2-я гв. танковая армии должны были перейти в наступление. Но не на Берлин.

    Обсуждение


    Столкнувшись в феврале 1945 г. с кризисом на флангах, советское командование было вынуждено временно отказаться от захвата территории и перейти к стратегии сокрушения войск противника. Остававшиеся на флангах и обойденные группировки немецких войск доставляли слишком большое беспокойство. В миниатюре это было повторено в ходе февральской операции 1-го Украинского фронта. Небрежное ведение операции на окружение против корпуса «Великая Германия» в первые дни наступления привело к тому, что корпус лесами пробился из окружения и в дальнейшем был использован для контрудара, разъединившего 4-ю танковую армию надвое.


    Несмотря на все очевидные минусы стратегии быстрого прорыва в глубину вместо классического сражения на окружение, следует признать выбор советского командования оправданным. Совершенно неочевидно, что задача выхода на ближние подступы к Берлину была бы решена цепочкой «котлов». Восстановление фронта и проведение контрударов немцами опиралось в большей степени на приток резервов извне, чем на вырвавшиеся с Вислы соединения.








    Главная | Контакты | Прислать материал | Добавить в избранное | Сообщить об ошибке