• Зееловские высоты
  • Разведка боем
  • 16 апреля. Первый день.
  • Начало
  • Главная ударная группировка
  • В бой вступают танковые армии
  • Правая «пристяжная»
  • Левая «пристяжная»
  • Форсирование Одера
  • Действия авиации
  • Итоги первого дня наступления
  • 17 апреля. Вторая полоса обороны
  • Начало
  • Главная ударная группировка
  • Правая «пристяжная»
  • Левая «пристяжная»
  • Форсирование Одера
  • Итоги дня
  • 18 апреля. В обход Зееловских высот
  • Главная ударная группировка
  • Правая «пристяжная»
  • Левая «пристяжная»
  • Форсирование Одера
  • Итоги дня
  • 19 апреля. Плотина рухнула
  • Коррекция планов
  • Главная ударная группировка
  • Правая «пристяжная»
  • Левая «пристяжная»
  • Форсирование Одера
  • Итоги дня
  • 20–22 апреля. Выход на подступы к Берлину
  • Общая ситуация
  • Правое крыло фронта
  • Левое крыло фронта
  • Оставшиеся на периферии
  • Форсирование Одера
  • Обсуждение
  • Неожиданный соперник Конев поворачивает на Берлин
  • 1-й Украинский фронт
  • От Нейсе до Шпрее
  • День первый
  • 17 апреля
  • 18 апреля
  • Сражение распадается на три
  • «Угловой столб» у Котбуса
  • Танки идут на Берлин
  • Черный день маршала Конева
  • Ад на дрезденском направлении
  • Обсуждение
  • Часть пятая

    Падение «Одерского фронта»


    Зееловские высоты

    Разведка боем

    Как граду 100-килограммовых «чемоданов» 203-мм калибра могут предшествовать одинокие пристрелочные выстрелы из 122-мм гаубицы, так перед большим наступлением на Берлин состоялось наступление малое. Еще до того, как в штабы армий ушли директивы на проведение Берлинской операции, 11 апреля Г. К. Жуков направил командующим 3-й ударной, 5-й ударной, 8-й гвардейской, 69, 33 и 47-й армиям директиву № 00534/оп на разведку боем. Она гласила:

    «С целью установить систему и степень прочности обороны и систему всех видов огня главной оборонительной полосы противника приказываю:

    1.13.4.45 г. провести разведку боем.

    2. Для ведения разведки выделить два стрелковых батальона. Батальонам первого эшелона придать по 5 танков, 4–6 самоходных орудий и поддержать наступление б-нов огнем двух артполков, огнем минометов и огнем PC.

    3. Разведку начать в 6.00 13.4.45 г. после десятиминутного огневого налета.

    4. Разведку провести на более слабых участках обороны и не направлять наступающие подразделения на сильные опорные пункты обороны противника»{188}.


    Занимавшим позиции по берегу Одера 61-й и 1-й польской армиям задачи на разведку боем были поставлены отдельной директивой № 00534/оп. Для проведения разведки с форсированием Одера в каждой из армий должен был быть выделен один батальон. Таким образом, прощупать вражескую оборону булавочными уколами предполагалось на всей линии соприкосновения войск 1-го Белорусского фронта с противником. 12 апреля директивой № 00546/оп время начала разведки боем было смещено с 6.30 13 апреля на 7.30 14 апреля.


    Командование 1-го Белорусского фронта явно питало определенные надежды относительно возможности отхода противника на второй оборонительный рубеж. В частности, в своей директиве № 0028/оп от 13 апреля на проведение разведки боем командующий 69-й армии В. Я. Колпакчи указывал: «В случае обнаружения отхода противника на второй оборонительный рубеж, быть готовым преследовать его»{189}. Авиации в приказе командующего 69-й армией предписывалось: «Вести непрерывную разведку поля боя [...] с целью установления стреляющих батарей противника и характера поведения противника, в частности выдвижения резервов на тыловой рубеж или перегруппировки или отхода с рубежа нынешнего края противника»{190}. Стремление к развитию успеха разведки в прыжок «малой кровью» сразу ко второй полосе обороны отчетливо прослеживается и в других армиях.


    Наиболее сложной была задача проведения разведки боем для 5-й ударной армии. Поскольку советское командование стремилось скрыть ввод на Кюстринский плацдарм 3-й ударной и 47-й армий, разведку боем было решено проводить частями дивизий, ранее занимавших оборону в полосах прибывающих армий. Соответственно 5-й ударной армии пришлось пробовать на прочность оборону противника не только в своей полосе, но и в полосе двух соседних армий. В 7.30 14 апреля в бой были введены полк 94-й гв. стрелковой дивизии и три батальона 295-й стрелковой дивизии. Артиллерийскую поддержку действиям разведчиков оказывали 564 ствола артиллерии и минометов.


    В результате двух-трехчасового боя привлеченные к разведке батальоны 5-й ударной продвинулись на некоторых участках до 400 метров и были остановлены сильным огнем. Однако уже предварительные результаты разведки боем продемонстрировали, что противник основную массу пехоты и артиллерии держит на втором рубеже. Оборона между передним краем и вторым рубежом была построена на сопротивлении отдельных огневых точек, опорных пунктов и самоходной артиллерии. Командованием 5-й ударной армии был сделан вывод: «Проводить полную артподготовку по первому рубежу и прилегающей к нему тактической глубине не имело смысла»{191}.


    Было решено продолжить действия разведбатальонов, усилив их боевой состав. В 15.00 14 апреля, после 15-минутного огневого налета, наступление повторилось. На этот раз в бой были введены дополнительно части 60-й гв. стрелковой дивизии и два стрелковых полка 301-й стрелковой дивизии. Всего на втором этапе к разведке боем привлекались 8 стрелковых полков, 5 минометных бригад, 2 минометных полка, 10 артиллерийских полков, 7 артиллерийских бригад, дивизион особой мощности и 3 танковых полка (27 Т-34, 52 ИС-2, 27 ИСУ-122). В усиленном составе ведущие разведку части 5-й ударной армии продвинулись к 19.00 на 2–2,5 км. В результате действий 32-го стрелкового корпуса в районе Гольцова был окружен и фактически уничтожен батальон 90-го полка 20-й танко-гренадерской дивизии. За день артиллерией армии Н. Э. Берзарина было израсходовано 16 320 выстрелов, в том числе шестьдесят 305-мм (!!!) и сто 203-мм.


    Войска 47-й армии начали разведку боем в 7.30 14 апреля тремя своими батальонами и одним батальоном из состава 5-й ударной армии. Это были усиленные батальоны от 60, 175 и 132-й стрелковых дивизий и батальон 248-й стрелковой дивизии армии Н. Э. Берзарина. В начале боя командиры корпусов информировали командование армии о том, что противник не оказывает серьезного сопротивления и отходит на вторую полосу обороны по линии Врицен, Кунерсдорф. Получив такие обнадеживающие донесения, командующий армией принял решение ввести в бой дополнительно по одному батальону от дивизий первого эшелона. Им была поставлена задача к исходу дня выйти ко второй полосе обороны противника. Таким образом, в бой к 12.00 фактически было втянуто 15 батальонов. Они вклинились в оборону противника, на некоторых направлениях захватили первую траншею и продвинулись на 1–1,5 км. Однако предварительная оценка действий противника как отхода на вторую полосу не оправдалась. Сопротивление было очень сильным. По итогам разведки боем был сделан вывод, что в первой полосе обороняются главные силы противника. Потери 47-й армии за 14 апреля составили 109 человек убитыми и 319 ранеными. Вклинение советских войск на северной оконечности плацдарма было с беспокойством оценено противником. Бюссе позднее писал: «В полосе CI корпуса противник продвинулся более чем на 5 км к Врицену. Плацдарм в этом секторе достиг глубины 15 км и мог быть использован для сосредоточения крупных сил»{192}.


    Соединения 3-й ударной армии в разведке боем 14 апреля не участвовали. Армия постепенно вводилась на Кюстринский плацдарм. Дивизии 3-й ударной переправлялись через Одер и принимали назначенные им полосы от частей 5-й ударной армии. Незначительные потери армия В. И. Кузнецова понесла от артобстрела немцами переправ через Одер. Также в разведке боем в первый день не принимали участие 61-я армия и 1-я армия Войска Польского.


    По решению В. И. Чуйкова разведка боем 14 апреля проводилась в полосе каждого из стрелковых корпусов 8-й гв. армии. Для выполнения трудной и неблагодарной задачи проверки на прочность обороны противника привлекались штрафники. Соответственно 4-й гв. стрелковый корпус проводил разведку силами 327-й штрафной роты, а 28-й гв. стрелковый корпус — 326-й штрафной роты. Последняя должна была атаковать вдоль «Рейхсштрассе № 1». В полосе 29-го гв. стрелкового корпуса было решено задействовать обычные стрелковые соединения. Захват селения Альт-Тухебальд к югу от «Рейхсштрассе № 1» возлагался на два батальона, по одному от 27-й и 74-й гв. стрелковых дивизий. Все проводившие разведку части получили поддержку САУ, танков и саперов. Стрелковый батальон 27-й гв. стрелковой дивизии усиливался батареей СУ-76, батареей СУ-152 и ротой саперов. Стрелковый батальон 74-й гв. стрелковой дивизии — батареей СУ-76, ротой танков и ротой саперов. Каждая из штрафных рот получила батарею СУ-76 и взвод саперов. Артиллерийскую поддержку каждой из штрафных рот и каждого батальона осуществляли по одному минометному полку и по одному дивизионному артполку. Позднее к ним были добавлены по дивизиону PC на каждую роту штрафников и полк PC на два батальона 29-го гв. стрелкового корпуса. В случае слабого сопротивления противника (т.е. его отхода на вторую линию обороны) в полной готовности для развития успеха держались по одному батальону от 57, 27, 74 и 79-й гв. стрелковых дивизий. В том случае, если бы немецкие части попытались выйти из-под удара советской артиллерии, пространство между передним краем и основной линией обороны было бы занято сильными отрядами советских войск.

    В 7.40 14 апреля после 10-минутной артподготовки, в сопровождении огневого вала начали разведку штрафники и два стрелковых батальона. 326-я штрафная рота наступала с батареей 1061-го полка СУ-76. 327-я штрафная рота наступала, будучи усиленной батареей 694-го самоходно-артиллерийского полка. Первоначальный успех атакующих побудил командование 8-й гв. армии ввести в бой батальоны 47, 57, 27, 74 и 79-й гв. стрелковых дивизий. Однако преследования до второй линии обороны не получилось. Преодолевая ожесточенное сопротивление немцев и отражая контратаки, наступающие части овладели Альт-Тухебальдом (южнее «Рейхсштрассе № 1») и к 12.00 перерезали железную дорогу Франкфурт-на-Одере — Гольцов. В ответ результативную контратаку провела 920-я учебная бригада штурмовых орудий. К исходу дня введенные в бой батальоны дивизий 8-й гв. армии продвинулись на 1,5–3 км, будучи остановлены на рубеже Заксендорфа. Однако возникший у Заксендорфа кризис вынудил командование 9-й армии отдать приказ на выдвижение вперед дивизии «Курмарк». К вечеру 14 апреля дивизия сосредоточилась в районе станции Долгелин, во втором эшелоне. Потери 4-го гв. стрелкового корпуса в ходе разведки боем составили 50 человек убитыми и 256 ранеными, 79-я гв. стрелковая дивизия 28-го гв. стрелкового корпуса — 78 человек убитыми и 255 ранеными.


    Для проведения разведки боем командующий 69-й армией приказал выделить два стрелковых батальона. Поддерживать их должны были пять-шесть Т-34 и две батареи СУ-76. В 7.30 14 апреля 274-я и 247-я стрелковые дивизии силами усиленного стрелкового батальона от каждой после 10-минутного артиллерийского налета начали разведку боем. 41-я стрелковая дивизия провела разведку боем силами одной роты. Атакующим советским частям удалось ворваться в первую траншею. Попытки пробиться ко второй траншее были отражены сильным огнем и контратаками частей 712-й и 169-й пехотных дивизий. К 12.00 батальоны отошли в исходное положение. Бюссе писал о результатах этих атак: «На правом крыле XI танкового корпуса СС были отражены все атаки с большими потерями для противника»{193}. Потери войск 69-й армии за 14 апреля составили 67 человек убитыми и 241 ранеными.


    За пределами Кюстринского плацдарма, на левом фланге фронта в 7.30 14 апреля начала разведку боем 33-я армия. В армии В. Д. Цветаева для малого наступления были выделены по одному батальону от каждой дивизии первого эшелона, а на южном плацдарме у Визенау — одной роте. На восточном берегу Одера, под Франкфуртом были заняты только траншеи боевого охранения. Наилучший результат был достигнут в районе северо-восточнее Лоссова, где были заняты первая и вторая траншеи. В самой южной точке разведки боем фронта, у Визенау, была захвачена первая траншея. Во второй половине дня последовали контратаки противника с целью вернуть утраченные позиции. Под Визенау проводившая разведку рота вернулась в исходное положение. Под Лоссовым все немецкие контратаки были безрезультатными, захваченные позиции удалось сохранить.


    Общие потери танков и САУ 1-го Белорусского фронта за 14 апреля составили 31 машину сгоревшими, 29 подбитыми и 29 были выведены из строя по другим причинам{194}.


    15 апреля разведка боем возобновилась лишь на отдельных участках. Наступательный порыв на второй день малого наступления сохранила 5-я ударная армия. Правофланговый 26-й гв. стрелковый корпус увеличил свои усилия вводом 266-й стрелковой дивизии и к концу дня сумел продвинуться на 3,5 км. Противник был выбит из занимаемых им траншей в районе Цехина. Центр (32-й стрелковый корпус) и левый фланг (9-й стрелковый корпус) продвинулись на 200–500 метров. Потери 5-й ударной армии за 14 и 15 апреля составили 321 человек убитыми и 969 ранеными.


    В результате решительных действий частей 5-й ударной армии 20-я танко-гренадерская дивизия была сбита с занимаемых позиций. В связи с этим немецким командованием был сделан вывод, что нельзя оставлять эту дивизию в первой линии. Предполагалось заменить ее танковой дивизией «Мюнхеберг». Также было принято решение использовать управление LVI танкового корпуса Гельмута Вейдлинга. В подчинение Вейдлингу с 15.30 15 апреля были переданы из XI танкового корпуса СС 20-я танко-гренадерская и 9-я воздушно-десантная дивизии, а из резерва — дивизия «Мюнхеберг». Первая полученная LVI корпусом задача, отбить Цехин, выполнена не была — все атаки встретили упорное сопротивление частей 5-й ударной армии.


    На второй день малого наступления к боевым действиям присоединилась 3-я ударная армия. Наиболее результативным было наступление на левом фланге армии, на стыке с 5-й ударной армией. Здесь с утра 15 апреля наступали части 12-го гв. стрелкового корпуса А. Ф. Казанкина. К разведке боем в корпусе привлекались три батальона при поддержке одной пушечной артиллерийской бригады, одной гаубичной артиллерийский бригады большой мощности, одной минометной бригады и одного истребительно-противотанкового артполка. Продвижение за день боя составило 3 км, были заняты первая и вторая траншеи противника. В полосе соседнего 79-го стрелкового корпуса разведку боем проводили два батальона, поддержанных огнем двух тяжелых артиллерийских и одной минометной бригад. Продвижение за день составило около 500 м. Первая и вторая траншеи были захвачены 150-й стрелковой дивизией. Потери 3-й ударной армии за день составили 41 человек убитыми и 80 ранеными. Было захвачено 132 человека пленных. Совместными усилиями войска 3-й и 5-й ударных армий выровняли в результате разведки боем излом линии фронта на стыке друг с другом.


    Помимо 3-й ударной армии новичком в разведке боем 15 апреля стала 1-я польская армия. Она частью сил 2-й и 3-й пехотных дивизий при поддержке артиллерии форсировала Альте Одер у Гюсте-Бизе на фланге 47-й армии. 61-я армия в разведке боем 15 апреля по-прежнему не участвовала. Причины этого неясны, но действия армии П. А. Белова явно находились в противоречии с директивой командующего фронтом № 00534/оп. 61-я армия провела разведку боем в своей полосе только 16 апреля, когда уже началось общее наступление.


    Снижение интенсивности боевых действий неизбежно сказалось на темпах потерь. Общие потери техники войск 1-го Белорусского фронта за 15 апреля составили 15 танков и САУ сгоревшими, 10 подбитыми и 9 выведенными из строя по другим причинам{195}.


    Дневное донесение 9-й армии 15 апреля начиналось словами: «Противник не начал сегодня наступление, как это ожидалось». Свою роль сыграло также то, что 15 апреля было воскресенье. Использование расслабляющего воздействия выходного дня также было расхожим приемом ведения боевых действий. Все хорошо помнят воскресенье 22 июня 1941 г.


    Снижение активности 15 апреля в какой-то мере дезориентировало противника относительно сроков начала советского наступления. Командир LVI танкового корпуса Гельмут Вейдлинг на допросе в плену позднее сообщил: «Однако то, что русские после действий своих разведотрядов 14 апреля, 15 апреля не наступали, ввело наше командование в заблуждение, и когда мой начальник штаба — полковник фон Дуффинг от моего имени сказал начальнику штаба 11 тк СС 15 апреля, что нельзя менять 20 мд дивизией «Мюнхеберг» накануне русского наступления, начальник штаба 11 тк ответил: «Если русские сегодня не наступали, значит, они предпримут наступление только через несколько дней». Таково было мнение и других высших офицеров 9-й армии»{196}.


    Но, разумеется, введение противника в заблуждение относительно действительной даты наступления даже не декларировалось в жуковской директиве № 00534/оп. Основной эффект от двухдневной пальпации обороны противника с применением авиации и двенадцатидюймовой артиллерии был сугубо практического свойства. Проведенная советскими войсками на Кюстринском плацдарме 14 и 15 апреля разведка боем сыграла весьма важную роль. Хотя продвижение вперед исчислялось в лучшем случае 3–4,5 км, удалось «прощупать» оборону немцев. Наступающие избежали вполне вероятной возможности нанесения первого удара в пустоту. Также к началу операции на некоторых участках сложилась своеобразная обстановка, когда исходными позициями для наступления советских войск стали бывшие немецкие окопы. Вся полоса заграждений, в первую очередь минные поля, на бывшем переднем крае немцев осталась позади.


    Не все немецкие командиры были успокоены относительным затишьем днем 15 апреля. Вечером 15 апреля Гитлер одобрил запрос командующего группой армий Хайнрици на отвод всех войск назад на главную оборонительную позицию, оставив на передовых позициях только скелет обороны. Традиционно перед крупными сражениями в войсках зачитывалось обращение Гитлера. Вечером 21 июня 1941 г. в изготовившихся к наступлению дивизиях вермахта впервые прозвучало обращение «Солдаты Восточного фронта!». Традиция была сохранена в битве за Берлин, несмотря на очевидные сложности выбора момента зачитывания в оборонительном сражении. 15 апреля в ротах дивизий на «Одерском фронте» в последний раз зазвучали слова приказа фюрера:

    «Солдаты Восточного фронта!

    Последний раз со смертельной ненавистью большевизм начал наступление. Он пытается разрушить Германию и наш народ истребить. Вы, солдаты востока, знаете, какая судьба ожидает ваших жен и детей, ибо все мужчины и дети убиваются, а женщины насилуются в казармах, а кто остается в живых, угоняется в далекую Сибирь. Мы предвидели это наступление и в течение января постарались создать сильное укрепление, мощная артиллерия встретит своим огнем врага. Его бесчисленные потери восполнены новыми частями, но новые части и фольксштурм усиливает наш фронт. Большевизм на сей раз встретит старая судьба, они будут обескровлены.

    Кто в этот момент не выполнит своего долга, будет предателем своего народа. Какой полк или дивизия отступит со своих позиций, должен будет с позором ответить перед своими женами и детьми, которые переживают ужасы бомбежки в городах. [...]

    Берлин был немецким и будет немецким, а Европа не станет никогда русской. Создайте тесное сотрудничество всех не для защиты глубины страны, а ваших детей и жен и тем самым своей судьбы. В эти часы на вас смотрит весь народ»{197}.


    Складывается впечатление, что этот текст был заготовлен заранее, еще в феврале (оговорка про подготовленные в январе укрепления) и лишь пущен в дело перед советским наступлением. Многим из тех, кто слушал речь фюрера, оставалось воевать всего несколько часов. Кому-то из них было суждено навечно остаться в паутине траншей «Одерского фронта», кому-то — уныло шагать в колоннах пленных.

    16 апреля. Первый день.

    Начало


    Возможность отхода немцев из первых траншей беспокоила командующих армиями. Поэтому в последние часы перед наступлением продолжалось прощупывание обороны противника. Например, по приказу В. И. Чуйкова разведать состояние первой линии обороны противника нужно было в 22.00 15 апреля и в 2.00 16 апреля. Разведчики обнадежили: «Результаты ночных разведывательных действий показали наличие войск противника в первых траншеях»{198}.


    В пять утра московского времени 16 апреля (три ночи берлинского времени) в предрассветной мгле вертикально вверх взметнулся белый луч прожектора. Хорошо видимая на многие километры вокруг воткнутая в «небесную твердь» ослепительная игла была сигналом для начала артиллерийской подготовки.


    Наиболее замысловатым был план артиллерийской подготовки 8-й гв. армии. Первый 10-минутный налет всей артиллерии обрушился одновременно на все объекты обороны противника на общую глубину 10–12 км. Армейские артиллерийские группы армий свои основные усилия сосредоточили на подавлении батарей полевой и зенитной артиллерии противника. Сильные армейские артиллерийские группы (по 10–12 бригад) были одной из особенностей действий советской артиллерии в Берлинской операции. Это было вызвано необходимостью борьбы с артиллерией противника, плотность которой перед Кюстринским плацдармом достигала 46 стволов на километр фронта. Оттягивание немцами артиллерии назад усложняло борьбу с ней. В состав армейских групп включалась вся артиллерия, обладавшая большой дальнобойностью и мощностью огня. Для того чтобы достать до позиций артиллерии противника на Зееловских высотах, в распоряжении армейской артгруппы 8-й гв. армии были 203-мм гаубицы, 210-мм пушки, 152-мм пушки и 152-мм пушки-гаубицы.


    Позиции немецких гаубиц и многочисленных 88-мм зениток не были единственной целью армейских артиллерийских групп. До 50% их состава приходилось на реактивную артиллерию. Целью этого звена армейских артгрупп стало поражение живой силы и огневых средств в опорных пунктах между первой и второй полосами обороны и на второй полосе обороны, а также пунктов управления дивизий и резервов.

    Артиллерия корпусных и дивизионных артиллерийских групп в основном подавляла минометные батареи противника и его важнейшие опорные пункты на промежуточном рубеже. Полковые артиллерийские группы подвергли почти сплошной огневой обработке первую траншею на промежуточном рубеже, подавляя и уничтожая живую силу и огневые средства. В полковые и дивизионные артиллерийские группы входили 76-мм пушки, 122-мм гаубицы, 120-мм и 82-мм минометы и достать они могли лишь до целей на переднем крае и в ближайшей глубине. Корпусные артиллерийские группы состояли из 122-мм пушек, 122-мм гаубиц и боевых машин реактивной артиллерии.


    В 5.10 артиллерия 8-й гв. армии перешла к ведению методического огня, сократив темп стрельбы в 2–4 раза, чтобы дать расчетам и орудиям передышку перед новым мощным огневым ударом. В 5-й ударной армии отказались от такой передышки и спланировали артподготовку как один 20-минутный огневой налет нарастающей плотности.

    В 5.15 на фронте 8-й гв. армии начался последний, еще более мощный огневой налет артиллерии дивизий, корпусов и армии в основном по тем же объектам, что и первый. Сила удара нарастала в результате увеличения темпа огня, а также вследствие того, что в огневое поражение включалась основная масса реактивной артиллерии. Как правило, залпы реактивной артиллерии производились «внакладку» на огонь ствольной артиллерии по важнейшим опорным пунктам и узлам сопротивления на первой и второй полосах обороны. К 5.25 мощь огня артиллерии была наивысшей. В этот момент были включены прожекторы, и пехота при поддержке танков и САУ поднялась в атаку.


    Основная часть артиллерии полковых, дивизионных и корпусных артиллерийских групп перешла к поддержке атаки в ночных условиях двойным огневым валом. Большая часть артиллерии армейской группы продолжала до 5.30 огневой налет по батареям противника, перекрывая конец артподготовки и начало атаки (до овладения пехотой первой траншеей противника).


    Воспоминания немцев об артиллерийской подготовке продолжительностью 2,5 часа и более — это всего лишь неправильная интерпретация продолжительности канонады. Собственно артподготовка на направлении главного удара длилась 20–30 минут, а последовавший за этим огонь артиллерии уже был направлен на поддержку атаки пехоты и залпы по заявкам командиров частей и соединений.


    Главная ударная группировка

    В первой линии в 5-й ударной армии было пять стрелковых дивизий: все три ее корпуса строились в два эшелона на фронте 9 км. На правом фланге армии наступал 26-й гв. стрелковый корпус П. А. Фирсова. Первым эшелоном корпуса были 94-я гв. и 266-я стрелковые дивизии. Второй эшелон корпуса составляла 89-я гв. стрелковая дивизия. В центре построения армии Н. Э. Берзарина находился 32-й стрелковый корпус Д. С. Жеребина. Его первый эшелон образовывали 60-я гв. и 295-я стрелковые дивизии, второй — 416-я стрелковая дивизия. На левом фланге 5-й ударной армии наступала 301-я стрелковая дивизия 9-го стрелкового корпуса. Вторая дивизия того же корпуса (248-я стрелковая) образовывала второй эшелон, а третья (230-я стрелковая) находилась в резерве командарма. На фронте прорыва шириной 7 км сосредотачивались 60-я гв., 266, 295 и 301-я стрелковые дивизии. Противостояли войскам 5-й ударной армии (с севера на юг) 652-й гренадерский полк 309-й пехотной дивизии, 25-й и 26-й парашютно-десантные полки 9-й парашютно-десантной дивизии.


    В 5.00 в восьмикилометровой полосе наступления 5-й ударной армии 1999 стволов артиллерии и 306 установок реактивной артиллерии начали артиллерийскую подготовку. 20 минут спустя в наступление перешли пехота и танки.


    Наибольший успех сразу же определился на правом фланге армии. 26-й гв. стрелковый корпус вышел на линию железной дороги Лечин — Зеелов, а в 14.00 повторной атакой сбил противника с этого рубежа. К 20.00 корпус продолжал бой уже в 3 км западнее.


    Серьезным препятствием на пути продвижения частей 5-й ударной армии стала густая сеть каналов, идущих параллельно линии железной дороги. Мосты через эти каналы были взорваны, бруствера и траверсы — густо заминированы. Только на одном мосту через канал Гаупт Грабен (1 км западнее Лечина) при восстановлении переправы было потеряно убитыми и ранеными 80 человек. Там же был ранен заместитель командира 26-го гв. стрелкового корпуса по строевой части гв. генерал-майор В. Л. Цетлин.


    Потери бронетехники 5-й ударной армии в первый день наступления составили 4 Т-34, 1 ИС-2 и 1 СУ-76 сгоревшими, 8 Т-34 и 16 ИС-2 подбитыми.


    Стрелковые корпуса 8-й гвардейской армии были построены в линию на фронте 13 км. Каждый из трех корпусов, в свою очередь, имел двухэшелонное построение: две стрелковые дивизии в первом эшелоне и одна во втором. Первый эшелон 4-го гв. стрелкового корпуса образовывали 47-я и 57-я гв. стрелковые дивизии, второй — 35-я гв. стрелковая дивизия. В первом эшелоне 29-го гв. стрелкового корпуса были 27-я и 74-я гв. стрелковые дивизии, во втором — 82-я гв. стрелковая дивизия. В первом эшелоне 28-го гв. стрелкового корпуса были 79-я и 88-я гв. стрелковые дивизии, во втором — 39-я гв. стрелковая дивизия.

    Командный пункт перед Зееловскими высотами. Апрель 1945 г. Слева направо: командующий 8-й гв. армии генерал-полковник В.И. Чуйков, член Военного совета фронта генерал-лейтенант К.Ф. Телегин, командующий артиллерией фронта генерал-лейтенант артиллерии В.И. Казаков.


    Участок прорыва шириной 7 км находился на правом фланге армии, в полосе 4-го и 29-го гв. стрелковых корпусов. Соответственно 3 км приходилось на 4 гв. стрелковый корпус, 3,3 км на 29-й гв. стрелковый корпус и еще 700 м — на один стрелковый полк 79-й гв. стрелковой дивизии 28-го гв. стрелкового корпуса. Дивизии ударной группировки армии имели двухэшелонное построение, что давало девять стрелковых полков на 7 км участка прорыва. 8-й гв. армии противостояли части 20-й танко-гренадерской дивизии, усиленные подразделениями танковой дивизии «Мюнхеберг», и три полка 303-й пехотной дивизии.


    Части армии В. И. Чуйкова перешли в наступление после 25-минутной артподготовки, при свете прожекторов. Танки и САУ, действовавшие в боевых порядках стрелковых частей, атаковали с включенными фарами. Эффект от прожекторов командующий 8-й гв. армии впоследствии оценивал скептически: «Должен сказать, что в то время, когда мы любовались силой и эффективностью действия прожекторов на полигоне, никто из нас не мог точно предугадать, как это будет выглядеть в боевой обстановке. Мне трудно судить о положении на других участках фронта. Но в полосе нашей 8-й гвардейской армии я увидел, как мощные пучки света прожекторов уперлись в клубящуюся завесу гари, дыма и пыли, поднятую над позициями противника. Даже прожекторы не могли пробить эту завесу, и нам было трудно наблюдать за полем боя»{199}.


    Осью наступления двигавшихся в первом эшелоне 47-й и 57-й гв. стрелковых дивизий 4-го гв. стрелкового корпуса стала «Рейхсштрассе № 1». Точно так же, как и части 5-й ударной армии, дивизии 8-й гв. армии пробивались через насыщенную инженерными заграждениями сеть каналов. Первой остановкой на пути к Берлину стали не Зееловские высоты. К середине дня наступающие вышли на рубеж канала Гаупт Грабен, где встретили ожесточенное огневое сопротивление противника. Канал также прикрывали своим огнем окопанные танки и САУ. Фактически Гаупт Грабен был естественным противотанковым рвом, пересекавшим практически всю полосу наступления главной ударной группировки фронта. Даже ИСам в данной ситуации пришлось туго. Атаку 4-го гв. стрелкового корпуса поддерживала 7-я гв. тяжелая танковая бригада. 105-й тяжелый танковый полк действовал совместно с 47-й гв. стрелковой дивизией, 106-й полк — с 57-й гв. стрелковой дивизией, 104-й полк бригады находился в резерве. К Гаупт Грабену полки ИСов подошли к 12.00 16 апреля. Имея перед собой естественное препятствие, ИСы не смогли преодолеть хорошо организованного противотанкового сопротивления противника и искали возможность переправиться через канал. На рубеже Гаупт Грабена танковые полки понесли тяжелые потери: 105-й полк потерял 10 танков сгоревшими, 4 танка подбитыми и 1 подорвавшимся на мине, 106-й полк — 6 танков сгоревшими и 1 подбитым. Напомню, что в оборонявшейся на этом направлении дивизии «Мюнхеберг» было 10 «Тигров» и 20 «Пантер». Решением командира 7-й гв. танковой бригады полковника Н. Н. Юренкова из второго эшелона был введен на новом направлении 104-й танковый полк, но он также был остановлен на рубеже Гаупт Грабена. Для форсирования требовалась артиллерийская поддержка.


    В. И. Чуйков писал об этом эпизоде: «Особенно упорное сопротивление противник оказал на канале Хаупт, который проходит по долине, огибая подножие Зееловских высот. Вешние воды сделали его глубоким, непроходимым для наших танков и самоходных орудий. А немногочисленные мосты обстреливались артиллерийским и минометным огнем из-за Зееловских высот и прямой наводкой закопанных и хорошо замаскированных танков и самоходных орудий»{200}.


    К 18.00 была подтянута артиллерия и после ее огневого налета, введя вторые эшелоны дивизий, части 4-го гв. стрелкового корпуса преодолели рубеж Гаупт Грабена и к вечеру 16 апреля вышли к подножию Зееловских высот. 47-я гв. стрелковая дивизия генерал-майора В. М. Шугаева подошла к Вербигу и Ной-Вербигу, где вступила в бой с 27-м парашютно-десантным полком 9-й парашютно-десантной дивизии. Не останавливаясь на достигнутом, гвардейцы генерала Шугаева штурмовали одну высоту за другой и вскоре вышли к «Рейхсштрассе № 5» между Зееловом и Гузовом. Успехи 57-й гв. стрелковой дивизии П. И. Зализюка были скромнее — к 21.00 дивизия находилась у подножия высот на подступах к Зеелову.


    Первым вышел к подножию Зееловских высот южнее «Рейхсштрассе № 1» 29-й гв. стрелковый корпус. Наступление 74-й гв. стрелковой дивизии корпуса поддерживал 1200-й самоходный артполк на СУ-76. Уже к 10.00 наступающие части вышли к Зееловским высотам. Самоходки начали огнем с места уничтожать огневые точки на скатах высот. Поддержать прорыв пехоты на высоты самоходные установки не могли — крутизна ската высоты была непреодолима для СУ-76, а подняться на высоту по шоссейным дорогам не было возможности, так как они перекрывались обширными минными полями. Минные поля были обезврежены только к исходу дня.


    Непосредственную поддержку пехоты 29-го гв. стрелкового корпуса осуществляли танки Т-34 65-го отдельного танкового полка (14 машин). Воспользовавшись отставанием правого крыла 8-й гв. армии, немцы контратаковали вырвавшийся вперед 29-й гв. стрелковый корпус. Контратака последовала в 14.00 из района Людвиглуст. Она была отражена танками 65-го полка огнем с места. Однако действительно серьезные проблемы начались после захвата Людвиглуста. Железная дорога проходила по высокой и крутой насыпи, поэтому артиллерия и танки могли ее пересечь только по шоссе Людвиглуст — Фридерсдорф. Шоссе проходило в глубокой выемке, через которую был перекинут железнодорожный мост. Мост был взорван еще до подхода советских войск к Зееловским высотам, и его обломки образовали завал поперек узкого дефиле. Пересекавшая железнодорожную насыпь пехота 27-й гв. стрелковой дивизии попадала под контратаки танков и САУ противника и без поддержки своей артиллерии и танков продвигаться вперед не могла. Наступление застопорилось в ожидании пробивания саперами проходов для танков в искореженных остатках железнодорожного моста.


    На левом фланге 8-й гв. армии наступал 28-й гв. стрелковый корпус. Поскольку участки прорыва 8-й гв. армии и 69-й армии не примыкали друг к другу, частью сил корпус должен был наступать на запад, а частью сил выстраивать оборону фланга армии фронтом на юг и юго-запад. Ударным острием корпуса была 79-я гв. стрелковая дивизия. Совместно с пехотой действовали танки Т-34 259-го отдельного танкового полка и ИС-2 34-го гв. тяжелого танкового полка. Приняв на броню десант пехоты 79-й гв. стрелковой дивизии, танки атаковали в направлении Заксендорфа. Проходы в минных полях проделывали танки-тральщики. К 8.00 Заксендорф был захвачен, и дивизия продвигалась в направлении Долгелина. К 16.00 79-я гв. стрелковая дивизия была остановлена на подступах к Долгелину.


    На станции Долгелин располагался командный пункт 303-й пехотной дивизии, и прорыв советской пехоты с танками заставил немцев занервничать. Командир дивизии полковник Шейнеманн был тяжело ранен. В районе Долгелина заняла оборону выдвинутая вперед дивизия «Курмарк» и II батальон танкового полка «Бранденбург». Также в 10.30 на станции Долгелин были разгружены шесть «Тигров» из 502-го тяжелого танкового батальона, которые с ходу вступили в бой. Вскоре два «Тигра» были подбиты, будучи обойдены по оврагу.


    В бой вступают танковые армии

    Крупные механизированные объединения, каковыми являлись танковые армии, были эффективным, но достаточно громоздким инструментом ведения боевых действий. Сотни танков, самоходных установок и тысячи автомобилей и тягачей могли запрудить даже развитую дорожную сеть. Необходимость выдвижения на исходные позиции для наступления через реку вынуждала тщательно планировать переправу танковых армий. Задержка на переправах могла привести к фатальному запаздыванию с вводом армий в прорыв. Нельзя было также сбрасывать со счетов авиацию противника и «чудо-оружие», способное разрушить наведенные мосты в самый неподходящий момент. Поэтому танковые армии 1-го Белорусского фронта начали втягиваться на Кюстринский плацдарм еще до того, как определилась сила сопротивления противника. Ввод в прорыв предусматривался в первый день наступления, и пересекать реку первые подразделения должны были ночью и рано утром. Артиллерия обеих танковых армий выдвинулась на плацдарм заранее и участвовала в общей артподготовке.

    Первой к переправам выступила 2-я гв. танковая армия. Уже в ночь на 15 апреля три ее корпуса выступили маршем в исходный район для переправы. 12-й гв. танковый корпус к утру 15 апреля переправился через Одер, став первым соединением танковых армий на Кюстринском плацдарме. С 21.00 15 апреля началась переправа по двум мостам 9-го гв. танкового корпуса. После выхода на плацдарм корпус сосредоточился в районе Гольцов, Геншмар. 1-й механизированный корпус начал движение по мостам в 3.30 и к 13.30 сосредоточился в районе Горгаста. Таким образом, к 14.00 16 апреля все три корпуса 2-й гв. танковой армии сосредоточились на плацдарме для ввода в прорыв по плану операции.


    Выдвижение в исходные районы для переправы через Одер частей 1-й гв. танковой армии началось в ночь на 15 апреля. Передовые отряды корпусов переправились на Кюстринский плацдарм еще до начала артиллерийской подготовки. Главные силы армии сосредотачивались перед мостами к 6.00 16 апреля, под аккомпанемент канонады нескольких тысяч орудий. Начатая рано утром переправа войск армии М. Е. Катукова на плацдарм завершилась к 15.00.


    К середине дня 16 апреля махина двух танковых армий была сосредоточена на плацдарме. Держать переправившиеся армии во втором эшелоне в ожидании «чистого прорыва» было бессмысленно. Несмотря на предусмотренный в плане операции ввод в прорыв, танковые армии 1-го Белорусского фронта были введены в бой уже в первый день наступления.


    Г. К. Жуков мотивировал свое решение так: «К 13 часам я отчетливо понял, что огневая система обороны противника здесь в основном уцелела и в том боевом построении, в котором мы начали атаку и ведем наступление, нам Зееловских высот не взять. Для того чтобы усилить удар атакующих войск и наверняка прорвать оборону, мы решили, посоветовавшись с командармами, ввести в дело дополнительно обе танковые армии генералов М. Е. Катукова и С. И. Богданова. В 14 часов 30 минут я уже видел со своего наблюдательного пункта движение первых эшелонов 1-й гвардейской танковой армии»{201}.


    В полосе 5-й ударной армии по приказу командующего фронтом вводилась двумя своими корпусами 2-я гв. танковая армия. Задачей армии было развить удар в общем направлении Ной-Харденберг, Илов, Претцель, Бернау. Это означало, удар в обход Берлина — Бернау находится на «Рейхсштрассе № 2» к северо-востоку от Берлина. Части 12-го гв. танкового корпуса, двигаясь за боевыми порядками наступающих соединений 5-й ударной армии, к 18.00 вышли на позиции, с которых утром стартовала пехота. Только передовой отряд 12-го гв. танкового корпуса (49-я гв. танковая бригада со средствами усиления) вышла в еще дымящийся от недавнего боя Альт-Лангзов. 66-я гв. танковая бригада и 34-я гв. мотострелковая бригада с частями усиления сосредоточились в Гольцове, 48-я гв. танковая бригада — в Горгасте. 9-й гв. танковый корпус несколько отклонился от полосы 5-й ударной армии и поэтому столкнулся с помарками в наступлении соседней 3-й ударной армии. Передовой отряд корпуса (47-я гв. танковая бригада со средствами усиления) к 18.00 16 апреля вели бои северо-западнее Лечина. 65-я гв. танковая бригада втянулась в бой южнее Лечина (в районе Штейнтаха) на рубеже изрядно попортившего кровь танкистов и пехотинцев главной ударной группировки фронта Гаупт Грабена. 50-я гв. танковая бригада вышла в район юго-восточнее Лечина, и 33-я гв. мотострелковая бригада вышла в район Альт-Воллуп.


    В 19.00 16 апреля Жуков поставил 2-й гв. танковой армии задачу: «Продолжать наступление и ночью во что бы то ни стало дорвать оборону противника и войти в прорыв. В случае, если противник окажет сильное сопротивление и армия не прорвется, то с утра 17.4.45 организовать взаимодействие и наступать совместно с пехотными соединениями»{202}.


    В течение ночи войска 2-й гв. танковой армии совместно с частями 5-й ударной армии продолжали наступление и частью сил (9-м гв. танковым корпусом) вышли к реке Фриландерштром. По данным пленных и боем было установлено, что этот рубеж является главным оборонительным рубежом. Бригады 9-го гв. танкового корпуса были встречены упорным сопротивлением и контратаками.


    Схема вступления в бой 1-й гв. танковой армии была в целом схожей с вводом в сражение 2-й гв. танковой армии. Передовые отряды армии М. Е. Катукова с 7.10 начали выдвижение за наступающей пехотой. Главные силы армии по мере прохождения переправ выходили на назначенные маршруты. В 13.30 командующий армией приказал передовым отрядам и авангардным бригадам корпусов обогнать пехоту 8-й гв. армии, выйти на свои маршруты и развивать наступление в общем направлении на Берлин. Приказ касался 65-й и 36-й танковых бригад 11-го танкового корпуса, 44-й и 40-й гв. танковых бригад 11 гв. танкового корпуса, 1-й гв. танковой и 20-й гв. механизированной бригад 8-го гв. механизированного корпуса. 44-я гв. танковая бригада к тому моменту уже вышла на подступы к Зеелову вдоль «Рейхсштрассе № 1». Бригады армии Катукова постепенно расходились по имевшимся в назначенной полосе крупным и мелким дорогам, ставшим осями их наступлений.


    На правом фланге армии наступал 11-й танковый корпус И. И. Ющука. К вечеру 16 апреля 65-я танковая бригада корпуса с 50-м тяжелым танковым полком вышла к станции Вербиг, 36-я танковая бригада — Хермансдорф. Таким образом, передовые части корпуса лишь подошли вплотную к рубежу Зееловских высот. В центре построения 1-й гв. танковой армии двигался 11-й гв. танковый корпус. К 17.00, встретив в Зеелове сильную противотанковую оборону противника, 44-я гв. танковая бригада пыталась обойти его с юга. 40-я гв. танковая бригада отклонилась от «Рейхсштрассе № 1» к югу. При выходе на свой маршрут бригада завязала бой в районе Людвиглуста, используя в качестве оси наступления вспомогательную дорогу к югу от шоссе. На левом фланге армии 8-й гв. механизированный корпус тем временем вел бой за две железнодорожные станции. 1-я гв. танковая бригада вела бой за станцию Долгелин, 20-я гв. танковая бригада — станцию Либбенихен (южнее Долгелина). В целом можно сказать, что бригады трех корпусов 1-й гв. танковой армии к вечеру 16 апреля выстроились в ряд по линии железной дороги, идущей в основании Зееловских высот.


    Потери техники 1-й гв. танковой армии 16 апреля составили 13 танков сгоревшими, 17 танков подбитыми, 4 СУ-76 подбитыми и 2 СУ-85 сгоревшими. Такие потери никак не подходят под определение «тяжелые». Потери характеризуют действия армии М. Е. Катукова как отдельные стычки с противником.


    Ввод в бой 1-й танковой армии несколько дезорганизовал маневр артиллерии 8-й гв. армии. В. И. Чуйков вспоминал: «Когда танковые соединения начали проходить боевые порядки 8-й гвардейской армии, на дорогах стало еще теснее, а сойти с них в сторону было невозможно. Танки 1-й гвардейской буквально уперлись в наши тягачи, перетаскивавшие артиллерию, в результате чего маневр вторых эшелонов дивизий и корпусов оказался скованным. Должен сказать, что 8-я гвардейская армия располагала и своими немалыми танковыми силами»{203}.


    Говоря о собственных танковых силах, В. И. Чуйков не лукавил: даже с учетом потерь в первый день наступления в его распоряжении оставалось 55 ИСов, 22 Т-34, 6 СУ-152 и 47 СУ-76. Однако, как показало дальнейшее развитие событий, брешь в обороне противника образовали все же самостоятельные механизированные соединения.

    Правая «пристяжная»

    Северная часть Кюстринского плацдарма была исходной позицией для войск 3-й ударной и 47-й армий. Этим двум армиям ставилась задача одной частной директивой, и они как бы образовывали правую «пристяжную» в тройке наступающих с плацдарма групп войск.


    К «корневой» ударной группировке непосредственно примыкала полоса 3-й ударной армии. Армия строилась в два эшелона на фронте 11 км. В первом эшелоне находились 12-й гвардейский и 79-й стрелковый корпуса, а во втором — 7-й стрелковый корпус и 9-й танковый корпус. В свою очередь, корпуса также эшелонировали свои боевые порядки, с двумя стрелковыми дивизиями в первой линии и одной — во второй. В целом построение 3-й ударной армии было достаточно типичным для ударных группировок Берлинской операции. Участок прорыва в центре построения армии шириной 6 км занимали 23-я гвардейская стрелковая и 33-я стрелковая дивизии 12-го гв. стрелкового корпуса, 150-я и 171-я стрелковые дивизии 79-го стрелкового корпуса. Непосредственная поддержка пехоты осуществлялась отдельными частями танков и САУ. 150-ю стрелковую дивизию должны были поддерживать 21 СУ-76 1203-го самоходно-артиллерийского полка и 10 ИСУ-152 351-го самоходно-артиллерийского полка. Для поддержки пехоты 171-й стрелковой дивизии были выделены 10 Т-34 и 11 ИС-2 85-го танкового полка и 10 ИСУ-152 351-го самоходно-артиллерийского полка. Основным противником войск 3-й ударной армии были части 309-й пехотной дивизии, полк танковой дивизии «Курмарка» и правый фланг 606-й пехотной дивизии.


    79-й стрелковый корпус 3-й ударной армии перешел в наступление в 5.30 после 30-минутной артиллерийской подготовки. Точно так же, как и войска главной ударной группировки, соединения корпуса столкнулись с трудностями форсирования каналов в полосе своего наступления. Таким препятствием для войск 79-го стрелкового корпуса стал канал Позедин Грабен, к которому 150-я и 171-я стрелковые дивизии вышли в середине дня. Тем временем 207-я стрелковая дивизия вышла на западную окраину Ной Барнима. Успеха в форсировании канала Позедин Грабен в 18.00 добилась 150-я стрелковая дивизия. Дивизия стала лидером первого дня наступления и пробилась к дороге Ной Левин — Ной Требин. 207-я стрелковая дивизия, очистив к 18.00 южную окраину Ной Барнима, была выведена во второй эшелон.


    12-й гв. стрелковый корпус перешел в наступление в 5.40, на десять минут позже своего соседа. 33-я стрелковая дивизия генерал-майора Смирнова до 13.00 безуспешно штурмовала Лечин. Чтобы не задерживать наступление всей армии, дивизия была направлена в обход Лечина с севера. В итоге он был взят подразделениями 52-й гв. стрелковой дивизии, введенной в бой из второго эшелона корпуса.


    Своеобразным приемом ведения операции В. И. Кузнецовым следует признать сохранение компактного построения армии. Для этого практиковался вывод фланговых соединений корпусов первого эшелона в резерв. Так, после взятия Лечина 52-я гв. стрелковая дивизия была выведена в резерв 12-го гв. стрелкового корпуса. Такая же манипуляция была произведена с 207-й стрелковой дивизией 79-го стрелкового корпуса. Фактически вечером 16 апреля в первой линии армии Кузнецова осталось четыре стрелковые дивизии из девяти. Максимальное продвижение войск 3-й ударной армии составило 8 км.


    Находившаяся на северной оконечности Кюстринского плацдарма 47-я армия занимала фронт 8 км всеми своими стрелковыми корпусами в линию. Фронт прорыва составлял 4,3 км. На этом фронте сосредотачивались 132-я и 143-я стрелковые дивизии 129-го стрелкового корпуса, 175-я и 60-я стрелковые дивизии 125-го стрелкового корпуса и 260-я стрелковая дивизия 77-го стрелкового корпуса. Соответственно 76-я стрелковая дивизия была во втором эшелоне 125-го стрелкового корпуса, а 328-я и 185-я стрелковые дивизии образовывали второй эшелон 77-го стрелкового корпуса. 77-й стрелковый корпус поддерживался 1204-м самоходным артполком СУ-76, 125-й стрелковый корпус — 1892-м самоходным артполком СУ-76 и 334-м тяжелым самоходным артполком ИСУ-122, 129-й стрелковый корпус — 1416-м самоходным артполком СУ-76. В составе 125-го стрелкового корпуса действовали две штрафные роты. Противником войск 47-й армии была 606-я пехотная дивизия.


    Оперативная обстановка в полосе 47-й армии была и простой, и сложной одновременно. Немецкая оборона на берлинском направлении опиралась своим северным крылом на междуречье Альте-Одера и Одера. Необходимость форсирования сразу двух водных преград естественным образом снижала требования к инженерной подготовке местности. Поэтому первым серьезным узлом оборонительного рубежа группы армий «Висла» стал город Врицен. Его опоясывало кольцо обороны, от которого лучами отходили линии обороны перед Кюстринским плацдармом. Соответственно 47-й армии можно было захватом Врицена или его обходом с юга преодолеть на небольшом пространстве сразу все позиции главной полосы обороны. Следующим рубежом стала бы уже тыловая «позиция Вотан».


    Поскольку 47-я армия не относилась к числу «счастливчиков», в полосе которых были установлены зенитные прожекторы, артиллерийская подготовка в ее полосе началась в 5.50 16 апреля. Она длилась 25 минут вместо 30 минут по плану. Огневой вал проводился в условиях полутемного времени, сильного предрассветного тумана и задымления поля боя от разрывов снарядов только что проведенной артподготовки.

    Разбитая САУ «Хетцер».


    На всем фронте прорыва пехота дружно поднялась в атаку и, не встречая серьезного сопротивления, начала движение за огневым валом. К 11.00 войска 47-й армии прорвали первую позицию главной полосы обороны, овладели Карлсбизе, Ной-Левин, Ной-Барним, Альт-Левин и вышли ко второй позиции.


    Ухудшение ситуации, заставило немцев выдвинуть навстречу войскам 47-й армии из района севернее Врицена боевую группу «1001 ночь» майора Бланбуа. Ядром боевой группы был 560-й истребительно-противотанковый батальон СС, вооруженный «Хетцерами». Танков в 47-й армии было немного и основной целью «Хетцеров» стала наступающая советская пехота. При этом в 47-й армии был 1825-й самоходный артполк СУ-100, способных поражать «Хетцеры» на всех дистанциях боя. Потери бронетанковых частей армии Ф. И. Перхоровича за 16 апреля составили 6 СУ-76 и 1 СУ-100 сожженными, 2 ИС-2 и 3 ИСУ-122 подбитыми.


    К 20.00 77-й стрелковый корпус вел бой 260-й и 328-й стрелковыми дивизиями за Борегард, а 185-я стрелковая дивизия оставалась во втором эшелоне. Продвижение корпуса за день составило 4–6 км. 125-й корпус согласованными усилиями обеих дивизий первого эшелона после ожесточенного боя овладел сильным опорным пунктом противника Ной-Левин и к концу дня, преодолевая сопротивление немцев, продвинулся на 6 км. 129-й корпус полностью овладел сильным опорным пунктом немцев Ной-Барним, гарнизон Гросс-Барнима был уничтожен и частично пленен. К исходу дня корпус, продвинувшись на 6 км, вышел на рубеж Херренхоф, Нойнцигерт и подошел вплотную к рубежу железной дороги Врицен — Зеелов.


    Несмотря на то, что 47-я армия не выполнила задачу дня, противостоявшая ей 606-я пехотная дивизия прекратила свое существование как боеспособное соединение. В общем-то второстепенный участок фронта к югу от Врицена стал для немецкого командования источником головной боли и пожирателем немногочисленных резервов. Уже в первый день по приказу Гитлера на направление наступления 47-й армии также выдвигалась из резерва 25-я танко-гренадерская дивизия.


    Левая «пристяжная»

    На южной оконечности Кюстринского плацдарма на фронте 18 км были выстроены в одну линию три стрелковых корпуса 69-й армии В. Я. Колпакчи. Армия сосредотачивала усилия на своем правом фланге, где на участке прорыва шириной 6 км концентрировались шесть стрелковых дивизий. В центре ударной группировки армии на фронте 3,1 км располагались 274, 247 и 41-я стрелковые дивизии 61-го стрелкового корпуса. Второй эшелон корпуса составляла 134-я стрелковая дивизия. Справа к ударной группировке примыкала 77-я гв. стрелковая дивизия 25-го стрелкового корпуса, получившая 1,3 км участок прорыва. Слева 1,6 км участка прорыва получили 312-я стрелковая дивизия и часть сил 370-й стрелковой дивизии 91-го стрелкового корпуса.


    После синхронной с остальными армиями фронта артиллерийской подготовки войска 69-й армии перешли в наступление и к 7.30 преодолели первый оборонительный рубеж с 3–4 линиями траншей. С подходом ко второму оборонительному рубежу войска армии В. Я. Колпакчи встретили сильное огневое сопротивление и дальнейшего успеха в продвижении не имели. Объединить прорывы в полосе 69-й и 8-й гв. армий в первый день наступления не удалось.


    В полосе 69-й армии подразделениям 169-й и 712-й пехотных дивизий удалось не только сохранить целостность фронта, но и частично вернуть утраченное. При поддержке 2-й роты 502-го тяжелого танкового батальона противник в 18.00 выбил подразделения 41-й стрелковой дивизии из Шенфлиса. Немецкая авиация также могла похвастаться успехом локального значения: была разрушена переправа через р. Одер в полосе 69-й армии грузоподъемностью 30 тонн.


    Действия 33-й армии В. Д. Цветаева к югу от Франкфурта-на-Одере были на начальном этапе операции изолированы от наступления с Кюстринского плацдарма. 33-я армия занимала фронт 64 км тремя корпусами и двумя УРами. 115-й и 119-й УР занимали фронт 24 км и 23 км соответственно. На оставшемся фронте было выделено два участка прорыва. Это был участок прорыва шириной 3,5 км в полосе 62-го стрелкового корпуса южнее Брискова и участок прорыва шириной 3 км севернее Брискова на стыке 16-го и 38-го стрелковых корпусов. Южнее Брискова фронт предполагалось прорывать 362-й и 49-й стрелковыми дивизиями и 222-й стрелковой дивизией во втором эшелоне. Севернее Брискова фронт прорывался 339, 383 и 89-й стрелковыми дивизиями. Соответственно к югу от Брискова советским войскам противостояла 32-я дивизия СС «30 января», а к северу — 286-я пехотная дивизия. Оба соединения принадлежали к V горному корпусу СС.

    Поскольку на занимаемых 33-й армией плацдармах не планировалось использования прожекторов, артиллерийская подготовка в полосе ее наступления началась позже других — в 5.45 утра 16 апреля. Атака стрелковых частей началась в 6.15. Атаковав противника, войска армии вначале встретили упорное сопротивление. Безуспешный бой продолжался почти до 11.00 16 апреля. Однако в конечном итоге немецкие части не выдержали натиска и стали отходить. Сопротивление противника на следующем рубеже обороны войскам В. Д. Цветаева преодолеть не удалось. За день боя войскам 33-й армии удалось продвинуться лишь на 5–7 км.


    Одна из причин умеренного успеха войск В. Д. Цветаева называется в журнале боевых действий армии: «после проведенной по всему фронту нашими войсками в ночь на 15.4.45 г. разведки боем, противник, сделав для себя правильный вывод о готовящемся нашем наступлении, в течение 15.4.45 г. и первой половины ночи с 15 на 16.4 сменил значительную часть огневых позиций артиллерии и этим самым вывел из-под огня нашей артиллерии свои артиллерийские средства и таким образом сумел сохранить за собой возможность во время нашей атаки обрушиться сильным артиллерийским огнем на боевые порядки наступающих частей нашей армии, в результате чего темп атаки был резко снижен и наша пехота понесла значительные потери от артогня противника»{204}.


    Форсирование Одера

    Наступление 1-й польской армии началось в 4.15 16 апреля, когда польские части начали форсирование Альте-Одера в северной части плацдарма 47-й армии. В этом месте Альте-Одер течет практически перпендикулярно Одеру, и его форсирование выводит во фланг и тыл немецким войскам на рубеже Одера. 4-й и 5-й пехотные полки 2-й польской дивизии форсировали Альте-Одер и образовали плацдарм. В 6.45 6-й полк 2-й польской пехотной дивизии форсировал Одер и, образовав плацдарм, начал наступление навстречу 5-му полку той же дивизии. Во второй половине дня на плацдарм была переправлена 3-я польская пехотная дивизия.


    Успех форсирования в месте слияния Одера и Альте-Одера позволил перейти к форсированию реки во всей полосе армии. В 8.30 2-й полк 1-й польской пехотной дивизии начал форсирование Одера южнее железнодорожного моста. С помощью 274-го батальона амфибий польские части из 1-го полка той же дивизии образовали еще один плацдарм напротив Цекерика. К 18.00 на плацдарме были уже все три полка 1-й польской пехотной дивизии, и началась переправа 6-й польской пехотной дивизии из второго эшелона армии.


    В целом можно оценить действия польских войск в первый день операции как успешные: им удалось форсировать Одер и Альте-Одер, сбить немецкие части с передовых позиций и образовать крупный плацдарм.


    61-я армия в первый день наступления проводила разведку боем, т.е. то же, что уже сделали другие армии фронта 14 и 15 апреля. С 6.00 16 апреля двумя батальонами от 397-й и 75-й гв. стрелковой дивизии велась разведка на западном берегу Одера. Первый батальон 212-го гв. стрелкового полка и 152-я штрафная рота в 6.15 после 15-минутного огневого налета форсировали Одер и образовали плацдарм у северной окраины Ной-Глитцена. В этом районе оборонялся 56-й егерский полк 5-й егерской дивизии. Частям полка удалось предотвратить форсирование Одера батальоном 397-й стрелковой дивизии в районе ж.д. моста у Нидер-Вутцова и ограничить расширение плацдарма у Ной-Глитцена. Предпринятая в 15.00 вторая попытка форсировать Одер у Нидер-Вутцова также успеха не принесла. Попытки усилить зацепившуюся за Ной-Глитцен группу успеха не имели.


    Соседний 80-й стрелковый корпус в 8.00 под прикрытием дыма и тумана пытался форсировать Одер разведгруппами 234-й стрелковой дивизии. Потери противника в журнале боевых действий 61-й армии оценивались в 150 человек. Штаб CI армейского корпуса заявил об уничтожении за день 41 советской штурмовой лодки.


    В 20.40 16 апреля П. А. Белов приказал в 0.20 17 апреля начать форсирование Одера выделенным от каждого корпуса батальоном, а в 6.05 начать артподготовку наступления. Артподготовка должна была продолжаться до 6.50, а форсирование реки главными силами 61-й армии под ее прикрытием планировалось начать в 6.20. Фактически просматривается ведение командующим армией Беловым своей игры с некоторым обособлением от действий фронта в целом. Его армия не участвовала в общей разведке боем, свою разведку боем проводила под прикрытием большого наступления, а наступать должна была с 45-минутной артподготовкой.


    Действия авиации

    Ограничения по дальности большинства артиллерийских орудий фронта, не позволяющие доставать до оттянутых назад артиллерийских батарей противника, могла в какой-то степени восполнить авиация. Однако с рассвета и до полудня район базирования авиации, равно как и район целей, был закрыт туманом и дымкой при видимости менее 500 м. Вследствие этого график авиационной подготовки в первой половине дня выполнен не был. Запланированные массированные удары штурмовиков и бомбардировщиков не состоялись. Их действия свелись к работе мелкими группами. Лишь во второй половине дня, с улучшением погоды, напряжение боевой работы авиации возросло.


    При этом нельзя не отметить нескольких несомненных успехов советской авиации. В результате ударов с воздуха взлетел на воздух эшелон с боеприпасами в районе Фюрстенвальде. В его 17 вагонах было 7000 гаубичных выстрелов. Жертвами советских летчиков также стала батарея железнодорожной артиллерии в районе Мюнхеберга. Все три ее 280-мм пушки были выведены из строя.


    Недостаток топлива ставил перед немецкими ВВС дилемму: активные действия в первые два или даже три дня сражения или спорадические удары по наступающим советским войскам в течение длительного времени. Был сделан выбор в пользу концентрации усилий в первые дни наступления на Берлин. Еще одной альтернативой люфтваффе в битве за Берлин был выбор между ударами по переправам через Одер или непосредственному воздействию на наступающие советские части. Здесь не было сделано определенного выбора — ударам подвергались и войска на поле боя, и переправы. На обоих поприщах были достигнуты частные успехи. В полосе 69-й армии 16 апреля была разрушена переправа грузоподъемностью 30 тонн. В 9-м гв. танковом корпусе в результате ударов немецкой авиации было сожжено две ИСУ-122, корпус потерял от ударов с воздуха 24 человека убитыми и 36 человек ранеными{205}. В полосе 4-го гв. стрелкового корпуса отмечались действия аэросцепок типа «Мистель» по войскам на поле боя. Несмотря на внушительный пиротехнический эффект от взрыва самолетов-снарядов, потерь от них не было. Возможно, это были «Мистели», просто не долетевшие до переправ. Для ударов по переправам даже использовалась тактика японских камикадзе. Кадет Эрнст Бехль из специального добровольческого подразделения люфтваффе на ФВ-190 с подвешенной 500-кг бомбой в 17.35 совершил таран понтонного моста в районе Целлина (47-я армия). По донесениям истребителей эскорта, мост был поражен, однако в советских документах не удалось обнаружить каких-либо упоминаний о разрушении переправы в полосе 47-й армии.


    Всего советскими постами ВНОС было отмечено около 1000 самолето-вылетов авиации противника. 16-я воздушная армия в первый день сражения выполнила 5342 самолето-вылета (109 ночными бомбардировщиками, 1315 бомбардировщиками, 1383 штурмовиками, 2545 истребителями). Советская сторона претендовала на 165 сбитых самолетов противника. Собственные потери составили 87 самолетов (8 сбито зенитной артиллерией, 13 истребителями противника, 54 не вернулось с боевого задания).


    Итоги первого дня наступления

    Зная последующее развитие событий, невольно испытываешь искушение назвать первый день особо значимым, если даже не решающим. Точно так же на детской фотографии будущей знаменитости мы пытаемся разглядеть черты гения или злодея, которым он стал впоследствии. Однако внимательное рассмотрение событий 16 апреля не позволяет сделать вывод о влиянии именно этих событий на форму операции. Берлинская операция сильно отклонилась от планов двух фронтов, но ломка первоначального замысла произошла не в первый день сражения.


    Дневное донесение в ОКХ из штаба группы армий «Висла» 16 апреля начиналось достаточно бравурно: «На фронте 9-й армии противник перешел к ожидавшемуся решающему крупному наступлению. Атака была поддержана сильнейшим 2,5-часовым ураганным огнем из 2500 стволов артиллерии и 1600 стволов реактивной артиллерии с общим расходом боеприпасов в объеме приблизительно 450 000 выстрелов, а также волнами бомбардировщиков и штурмовиков в объеме около 2000 самолето-вылетов. Противник также использовал около 450 танков. Благодаря расположению главной боевой линии и глубокому эшелонированию собственных артиллерийских позиций эффект вражеского обстрела не идет ни в какое сравнение с высоким расходом боеприпасов»{206}.


    Однако детализация обстановки уже не создавала впечатления крупного успеха в обороне: «На направлении главного удара противника по обеим сторонам от шоссе Кюстрин — Мюнхеберг сильные вражеские части, поддержанные двумя группами танков, смогли оттеснить наши войска на несколько километров и закрепиться у Зееловских высот. Контрудар танковой дивизии «Курмарк» пока не принес успеха.


    На разграничительной линии между LVI танковым корпусом и CI армейским корпусом противнику, поддержанному двумя группами танков, удалось во второй половине дня добиться вклинения глубиной 6 км. Мероприятия по ликвидации этого разрыва шириной 5 км уже приняты, для этого использованы последние резервы.

    На северном участке главного удара противника к востоку от Врицена враг сумел добиться вклинения глубиной 5 км. Из района вклинения его крупные подразделения, поддержанные танками, начали наступление в северном и южном направлении с целью охвата оставшихся на линии фронта по обеим сторонам прорыва частей. Положение в этом районе в данный момент неясно»{207}.


    Для предотвращения прорыва фронта из резерва ОКХ командованием группы армий «Висла» была запрошена 18-я танко-гренадерская дивизия полковника Рауша. Разрешение на переподчинение дивизии 9-й армии последовало в 19.10 16 апреля. С получением разрешения дивизия немедленно снялась с места в полосе 3-й танковой армии и отправилась в район Букова и Мюнхеберга.


    Бюссе называл 16 апреля «большим успехом в обороне с учетом неравенства сил». Оговорка относительно неравенства сил носит существенный характер. Советским войскам просто не удалось добиться решительного результата в первый же день наступления.


    Однако проволочки с наступлением на Берлин конечно же не вызвали восторга. Вечером 16 апреля состоялся телефонный разговор между Верховным Главнокомандующим и командующим 1-го Белорусского фронта. Жуков описывает его следующим образом:

    «Вечером я вновь доложил Верховному о затруднениях на подступах к Зееловским высотам и сказал, что раньше завтрашнего дня этот рубеж взять не удастся.

    На этот раз И. В. Сталин говорил со мной не так спокойно, как днем.

    — Вы напрасно ввели в дело 1-ю гвардейскую танковую армию на участке 8-й гвардейской армии, а не там, где требовала Ставка, — сказал он резко и добавил:

    — Есть ли у вас уверенность, что завтра возьмете Зееловский рубеж?

    Стараясь быть спокойным, я ответил:

    — Завтра, 17 апреля, к исходу дня оборона на Зееловском рубеже будет прорвана. Считаю, что чем больше противник будет бросать своих войск навстречу нашим войскам здесь, тем легче и быстрее мы возьмем затем Берлин, так как войска противника легче разбить в открытом поле, чем в укрепленном городе.

    — Мы думаем приказать Коневу двинуть танковые армии Рыбалко и Лелюшенко на Берлин с юга, а Рокоссовскому ускорить форсирование и тоже ударить в обход Берлина с севера, — сказал И. В. Сталин.

    Я ответил:

    — Танковые армии Конева имеют полную возможность быстро продвигаться, и их следует направить на Берлин, а Рокоссовский не сможет начать наступление ранее 23 апреля, так как задержится с форсированием Одера.

    — До свидания, — довольно сухо сказал И. В. Сталин и вместо ответа положил трубку.

    Настроение у меня было неважным. Но я знал И. В. Сталина: даже когда не ладились мелочи, он очень раздражался.


    Вскоре начальник штаба фронта М. С. Малинин сказал мне, что получена директива Ставки 1-му Украинскому и 2-му Белорусскому фронтам. В ней значилось: И. С. Коневу — наступать 3-й гвардейской танковой армией через Цоссен на Берлин с юга, 4-й гвардейской танковой армии выйти в район Потсдама, а К. К. Рокоссовскому ускорить форсирование Одера и частью сил наступать в обход Берлина с севера»{208}.


    Попробуем проанализировать этот диалог. Противоречие между направлением наступления 1-й гв. танковой армии и указаниями Ставки имело место еще в подготовительный период операции. Ставка требовала от Г. К. Жукова: «Танковые армии ввести на направлении главного удара после прорыва обороны для развития успеха в обход Берлина с севера и северо-востока». Но, как мы знаем, по разработанному Жуковым плану 1-я гв. танковая армия должна была «обволакивать» Берлин обходом с юга. Таким образом, конфликт на почве разницы между заказанными Ставкой и действительными направлениями ударов танковых армий был заложен в план операции. Возникновение этого конфликта вечером 16 апреля было неизбежным и предсказуемым. Умеренные успехи первого дня наступления 1-го Белорусского фронта только усугубили неудовольствие Верховного.


    Но главное, что следует отметить, это существенное ускорение событий в изложении Г. К. Жукова. И. С. Конев получил разрешение повернуть танковые армии на Берлин только на следующий день, 17 апреля. В своих воспоминаниях Иван Степанович датирует разговор со Сталиным относительно этого поворота именно 17 апреля. Боевое распоряжение командующим 3-й и 4-й гвардейскими танковыми армиями о смене направления наступления вообще датировано 1.40 ночи 18 апреля. Директива Ставки ВГК № 11071 командующему 2-м Белорусским фронтом наступать «в обход Берлина с севера» последовала не вечером 16-го, а в 4.00 18-го апреля.


    Таким образом, просматривается сжатие Жуковым в «Воспоминаниях и размышлениях» событий двух дней в один. В первый день операции войска 1-го Белорусского фронта только подошли ко второй полосе обороны противника, «позиции Харденберга». Некоторые армии (69-я) только прикоснулись к ней.

    Итоги первого дня наступления


    Общие потери техники 1-го Белорусского фронта в первый день наступления составили 71 танк и САУ сгоревшими, 77 танков и САУ подбитыми и еще 40 выведенными из строя по другим причинам{209}.

    17 апреля. Вторая полоса обороны

    Начало


    Документом, определяющим задачи войск 1-го Белорусского фронта на второй день операции, стала директива № 00558/оп за подписью начальника штаба фронта М. С. Малинина:

    «Командующий войсками фронта приказал:

    На тех участках, где не требуется прорыв второй оборонительной линии, продолжать наступление, не прекращая его и ночью с 16 на 17.4.45 г. На участках, где войска встречали организованное сопротивление на второй оборонительной полосе противника, организовать прорыв этой полосы с утра 17.4.45 г. С этой целью на участках прорыва сосредоточить 250–270 стволов на 1 км фронта прорыва.

    Провести артподготовку продолжительностью 30–40 минут. Атаку пехоты и танков начать в 8.00 17.4.45 г. и продолжать наступление с прежней задачей»{210}.


    Главная ударная группировка

    Не прекращая боевых действий в ночь с 16 на 17 апреля, 5-я ударная и 2-я гв. танковая армии на всем фронте наступления вышли на рубеж реки Альте Одер. Танковая армия силами 9-го гв. танкового корпуса одновременно вышла к рубежу р. Фриландерштром в полосе 3-й ударной армии. По рубежу рек Альте-Одер и Фриландерштром проходила вторая полоса обороны противника. Подтянув артиллерию, после массированного огневого налета стрелковые части начали переправу вброд, перетаскивая на руках легкие орудия и минометы.

    Захват плацдармов на западном берегу Альте-Одера не означал немедленного развития наступления. Серьезные трудности встретила постройка переправ для танков и артиллерии под огнем противника. Без переправы тяжелой техники развитие наступления было невозможным. 9-й гв. танковый корпус 2-й гв. танковой армии в течение дня вел упорные бои за овладение западным берегом р. Фриландерштром. 47-я гв. танковая бригада захватила плацдарм и, закрепившись в 100 м от берега, дала возможность саперным частям приступить к постройке переправы. Постройка переправы под огнем шла медленно, а уже построенную переправу в итоге разрушила артиллерия противника. Переправа в полосе 9-го гв. танкового корпуса была построена только к вечеру 17 апреля в полосе 12-го гв. стрелкового корпуса 3-й ударной армии.


    12-й гв. танковый корпус к 7.00 утра 17 апреля передовым отрядом (49-й гв. танковой бригадой) вышел к Альте-Одеру в районе Кваппедорфера. Переправа в этом районе была взорвана, противоположный берег был укреплен, и наступающих встретил сильный огонь артиллерии, минометов и самоходных орудий. Хотя танкисты не смогли форсировать канал, они обеспечили его преодоление пехотой. Позднее в своем выступлении на научной конференции, посвященной изучению опыта Берлинской операции, бывший заместитель командующего фронтом В. Д. Соколовский высказался об этом эпизоде так: «...танки помогли пехоте огнем с места; если бы не было этой лавины танков, которые, буквально выстроившись на вост. берегу этого канала, мощным огнем своих орудий помогали нашей пехоте, а позднее и артиллерии, то операция на этом участке фронта могла бы принять затяжной характер»{211}.

    Единственным участком, где не требовалось форсировать Альте-Одер, был левый фланг армии в полосе 9-го стрелкового корпуса. Наступавшая в первом эшелоне 301-я стрелковая дивизия первоначально вынуждена была завязать фронтальный бой перед городом Гузов, превращенным в опорный пункт. Во избежание действий затяжного характера, из-за левого фланга 301-й стрелковой дивизии в бой была введена 248-я стрелковая дивизия из второго эшелона корпуса. Совместными усилиями двух стрелковых дивизий Гузов был обойден с юга и захвачен. Ввод в первую линию дивизии из второго эшелона был также вызван необходимостью загнуть левый фланг из-за отставания соседней 8-й гв. армии.

    Подбитая САУ «Штурмгешюц» на подступах к Берлину. Крыша самоходки сорвана взрывом боекомплекта.


    Здесь же, на стыке двух армий, был введен из второго эшелона 2-й гв. танковой армии 1-й механизированный корпус. Планом операции предусматривалось использовать мехкорпус С. М. Кривошеина на правом фланге армии для отражения контрударов противника с севера. Однако первоначальная схема наступления уже в первый день полетела к черту, и 1-й мехкорпус был выдвинут в первую линию на левом фланге армии. Мехкорпусу пришлось пересекать поток автомашин и артиллерийских частей, сменяющих артиллерийские позиции. Передовой отряд корпуса, 37-я мехбригада вышла вместе со стрелковыми частями к Гузову, а от него устремилась на север вдоль «Рейхсштрассе № 167». Тем самым бригада двигалась по западному берегу Альте-Одера за спиной у обороняющегося на рубеже реки противника. По приказу С. И. Богданова в 14.00 вслед за 37-й механизированной бригадой были направлены основные силы 1-го мехкорпуса. К 17.30 передовая бригада корпуса С. М. Кривошеина захватила Платков и переправу через Альте-Одер у Платкова. Мост был заминирован, но быстрый прорыв советской мотопехоты не позволил его взорвать. Захватом Платкова также была пробита следующая немецкая линия обороны — «позиция Штейн» (Stein Stellung). He останавливаясь на достигнутом успехе, 37-я механизированная бригада вместе с подошедшей 219-й танковой бригадой продолжила движение вдоль «Рейхсштрассе № 167» в глубь обороны противника. К 19.00 две бригады заняли еще один пункт на шоссе — Ной-Харденберг. Прорыв по шоссе частей мехкорпуса С. М. Кривошеина был в масштабах позиционных боев практически безостановочным. К 21.00 37-я бригада вышла к р. Штобберов, завязав бой за плацдарм на западном берегу реки. Под прикрытием артиллерии, выставленной на прямую наводку, а также огня танков и самоходок с места р. Штобберов была форсирована мотопехотой. К 2.00 была захвачена деревня Карлсдорф на западном берегу реки. Тем временем 219-я танковая бригада отклонилась на юг и вечером 17 апреля вышла к Вулькову — населенному пункту у подножия Зееловских высот.


    Наметившийся прорыв был немедленно использован командующим 2-й гв. танковой армией. На направление действий 1-го мехкорпуса был рокирован застрявший у переправы 12-й гв. танковый корпус. Переправившись через захваченную соседом переправу через Альте-Одер у Платкова, корпус к вечеру 17 апреля 48-й гв. танковой бригадой встал в затылок 219-й танковой бригаде у Вулькова. Остальные бригады переправлялись через Альте-Одер и по мере сосредоточения на западном берегу реки выходили на то же направление.


    Используя прорыв у Гузова, к 20.00 17 апреля войска 5-й ударной армии продвинулись на 8–14 км, пересекли «Рейхсштрассе № 167» и подошли к подножию Зееловских высот, которые на этом направлении проходили западнее, чем в полосе 8-й гв. армии. Фактически армия Н. Э. Берзарина на второй день наступления вышла на рубеж, являвшийся задачей первого дня наступления.


    Успешный дебют в операции 1-го мехкорпуса оказал влияние на действия соседей. Наибольший успех 8-й гв. армией и 1-й гв. танковой армией был достигнут на стыке с 5-й ударной армией. Здесь впритирку к 1-му мехкорпусу наступал 11-й танковый корпус совместно с 35-й гв. стрелковой дивизией. С 7.00 17 апреля после артиллерийского налета части корпуса начали движение вперед. Лидером наступления стала 65-я танковая бригада с 50-м тяжелым танковым полком. К 13.00 бригада вышла кр. Флисс. К исходу дня 65-я танковая бригада захватила Вульков, направив разведку в направлении Букова. Таким образом головная бригада 11-го танкового корпуса продвинулась в глубину немецкой обороны дальше всех частей танковой армии Катукова. Успеху в значительной степени способствовали условия местности — корпус И. И. Ющука шел по северной кромке Зееловских высот. Остальные бригады корпуса, пытавшиеся наступать на высоты с востока, были вскоре развернуты на направление наступления 65-й танковой бригады.


    Куда хуже дела шли в полосе 8-й гв. армии. Наиболее упорное сопротивление противник оказывал на шоссе Зеелов — Мюнхеберг. По обеим сторонам от шоссе занимали позиции четыре зенитных артполка, насчитывавшие около 200 зенитных орудий, из них 50% — калибром 88 мм. Близость крупного города с развитой системой ПВО неизбежно оказывала влияние на характер боевых действий.


    11-й гв. танковый корпус к 12.00 овладел Фридерсдорфом, но дальнейшее продвижение бригад первого эшелона корпуса было задержано контратаками и сильным артиллерийским огнем противника. Видя бесплодность усилий 11-го гв. танкового корпуса, М. Е. Катуков решил использовать успех соседа справа, выйти в район Герльсдорфа, форсировать р. Флисс и в дальнейшем вернуться на свой маршрут. К 22.00 44-я гв. танковая бригада захватила Герльсдорф. Здесь проходила следующая немецкая линия обороны — «позиция Штейн» (Stein Stellung). Отходящие немецкие части взорвали переправу через р. Флисс. Проведенная разведка путей обхода, объездов и бродов не обнаружила. Пришлось строить под огнем противника переправу, которая была закончена к 2.00 18 апреля.


    8-й гв. механизированный корпус в течение дня 17 апреля вел тяжелые бои на Зееловских высотах. 1-я гв. танковая бригада наступала на Долгелин и заняла его к середине дня. Дальнейшее наступление бригады было задержано огнем противника у Нейс Форверка. 20-я гв. механизированная бригада наступала на Либбинихен, но успеха не имела. 19-я и 21-я гв. механизированные бригады, находясь во втором эшелоне, огнем поддерживали действия передовых бригад. К исходу дня М. Е. Катуков решил развернуть корпус А. Х. Бабаджаняна на направление наступления 11-го гв. танкового корпуса. Позднее на военно-научной конференции ГСВГ, посвященной Берлинской операции, Катуков описывал свои действия так: «У меня под Зееловом обход обозначился на правом фланге, и я принял на себя тяжелую ответственность: снял 11 гв. тк и 8 гв. мк, прикрылся истребительной артиллерией, оставил две бригады у тов. Чуйкова, а ему сказал: «Я пошел, если удачно — за мной»{212}.


    Потери 1-й гв. танковой армии за 17 апреля можно характеризовать как умеренные. Они составили 13 Т-34, 3 ИС-2, 1 СУ-100, 2 СУ-76 сгоревшими, 24 Т-34, 1 СУ-100, 2 СУ-85 — подбитыми. При этом успешнее всего наступавший 11-й танковый корпус потерял 5 Т-34 сгоревшими и 6 Т-34 подбитыми. Катуков позднее говорил: «Все, кто высунулся вперед, моментально горел, потому что на высотах стоял целый артиллерийский корпус противника, а оборона немцев на Зееловских высотах сломлена не была».


    Если М. Е. Катуков мог сказать «ну я пошел» и развернуть корпуса на перспективное направление, то армия В. И. Чуйкова была вынуждена в ожидании успеха танкистов 17 апреля продираться через Зееловские высоты в пределах назначенной полосы. Все три стрелковых корпуса 8-й гв. армии в 10.15–10.30 после 15– или 30-минутного огневого налета (в разных корпусах время артподготовки было различным) перешли в наступление. В полосе 4-го гв. стрелкового корпуса был введен в бой второй эшелон — 35-я гв. стрелковая дивизия. 35-я и 47-я гв. стрелковые дивизии обеспечили ввод в бой 11-го танкового корпуса и к концу дня вышли на р. Флисс. 57-я гв. стрелковая дивизия к 15.00 обходным маневром окружила и захватила Зеелов и к 22.00 вышла к р. Флисс у Герльсдорфа. За день 4-й гв. стрелковый корпус продвинулся на 8 км.


    К утру 17 апреля были пробиты проходы для танков и артиллерии в обломках железнодорожного моста на шоссе Людвиглуст — Фридерсдорф. Это позволило 29-му гв. стрелковому корпусу продолжить наступление. Ударом по сходящимся направлениям 27-й и 74-й гв. стрелковых дивизий при поддержке 40-й и 44-й гв. танковых бригад Фридерсдорф был окружен и захвачен. Дальнейшее продвижение было остановлено. Во второй половине дня корпус лишился поддержки двух танковых бригад 1-й гв. танковой армии, уведенных на более перспективное направление. В донесении группы армий «Висла» в ОКХ эти события описывались так: «Атакующий из Дольгелина и Фридерсдорфа в юго-западном направлении противник был остановлен контратакой танковой дивизии «Курмарк» и отброшен до центра Дольгелина и района к западу от Фридерсдорфа»{213}.


    Продвижение 29-го гв. стрелкового корпуса за день составило 2–4 км. Умеренные результаты наступления корпуса 17 апреля вынуждали искать новые направления использования его соединений. 82-я гв. стрелковая дивизия из второго эшелона была направлена к заветному пункту Герльсдорф, к переправе через р. Флисс, на правый фланг армии.


    Наименее успешными из всех соединений армии В. И. Чуйкова 17 апреля были действия 28-го гв. стрелкового корпуса. 79-я и 88-я гв. стрелковые дивизии корпуса совместно с частями 8-го гв. механизированного корпуса в первой половине дня вели бои на рубеже «Рейхсштрассе № 5». Во второй половине дня 8-й гв. механизированный корпус был снят с бесперспективного направления и начал марш на правый фланг 1-й гв. танковой армии. Также отрицательное влияние на действия 28-го гв. стрелкового корпуса оказывала необходимость прикрывать левый фланг армии, открытый из-за невыполнения своих задач соседней 69-й армией. Продвижение 28-го гв. стрелкового корпуса за день составило 1–3 км.


    Правая «пристяжная»

    Достижением ночи с 16 на 17 апреля в 69-й армии стал захват 247-й стрелковой дивизией Шенфлиса, отбитого накануне немецкой контратакой. В 10.30 после 30-минутной артподготовки войска армии В. Я. Колпакчи перешли в наступление. Однако, встреченные сильным огневым сопротивлением из широко развитой системы траншей, прикрытой сплошными противотанковыми и противопехотными минными полями, части 69-й армии 17 апреля особых успехов не достигли.


    К 11.00 подразделениями 25-го стрелкового корпуса был захвачен Мальнов. В дневном донесении группы армий «Висла» в ОКХ этот эпизод был описан лаконично, но вполне однозначно: «В результате охватывающих ударов врага, поддержанных 60 танками, во второй половине дня был потерян Мальнов. Гарнизон уничтожен»{214}.


    В 16.30 25-й стрелковый корпус вновь атаковал оборону 169-й пехотной дивизии, но лишь на отдельных участках преодолел одну-две траншеи противника. 61-й стрелковый корпус дважды атаковал противника, но также смог только вклиниться на глубину одной-двух линий траншей. Оборону 712-й пехотной дивизии на этом участке подпирала рота «Королевских тигров» из 502-го тяжелого танкового батальона СС. Немецкими танкистами было заявлено об уничтожении 25 советских танков. 91-й стрелковый корпус дважды атаковал противника, но только на отдельных участках преодолел одну линию траншей. Продвижение 69-й армии составило всего 1–2 км и совершенно не соответствовало понесенным потерям (см. таблицу в конце раздела). Справедливости ради нужно отметить, что в местности типа Зееловских высот 69-й армии пришлось вести боевые действия с первого дня операции.


    33-я армия на своем «выселке» перешла в наступление 17 апреля позже других: в 11.00 после 30-минутной артиллерийской подготовки. 16-й стрелковый корпус силами 383-й стрелковой дивизии к исходу дня ворвался в Маркендорф и занялся его очищением от противника. 38-й стрелковый корпус ввел в бой два полка 64-й стрелковой дивизии для прикрытия стыка с 16-м стрелковым корпусом. 62-й стрелковый корпус расширял плацдарм в лесном массиве к западу от Брискова, а на своем левом фланге 222-й стрелковой дивизией форсировал канал Одер — Шпрее.


    Однако, если командование 33-й армии оценивало продвижение своих соединений как «незначительное», прорыв 16-го стрелкового корпуса вызвал серьезную тревогу в стане противника. В дневном донесении ГА «Висла» ситуация описывалась следующим образом: «К югу от Франкфурта нас атаковали 4–5 дивизий противника при поддержке танков и прорвались до рубежа восточнее шоссе Мюлльрозе — Франкфурт. Для ликвидации угрозы в бой вводится танко-гренадерская дивизия СС «Недерланд»{215}. Угроза, как мы видим, считалась достаточно серьезной, чтобы для ее парирования планировалось задействовать одну из двух эсэсовских дивизий, снимаемых из 3-й танковой армии. Однако признания своих достижений в виде выплывающего из тумана айсберга свежего соединения противника В. Д. Цветаеву удалось избежать. Изменение обстановки 18 апреля заставило немцев задействовать «Недерланд» на другом направлении.


    Левая «пристяжная»

    47-я армия по итогам дня 16 апреля могла быть признана одной из наступавших относительно успешно. Кроме того, периферийное положение армии позволяло надеяться на некоторую слабость обороны противника на направлении ее наступления. С 6.00 47-й армии был подчинен 7-й гв. кавалерийский корпус М. П. Константинова. Командующему 47-й армией было приказано во второй половине дня с выходом пехоты на рубеж Врицен — Кунерсдорф ввести кавкорпус в прорыв. Кавалеристы должны были наступать на Берлин и во взаимодействии с 2-й гв. танковой армией овладеть северо-восточной частью города. Приказ, несомненно, несет следы спешки, но присутствовал также элемент расчета: пока основные силы 9-й армии были скованы с фронта на одерском рубеже, немецкая столица оставалась почти беззащитной. Быстро прорвавшиеся к городу подвижные части, скорее всего, встретили бы только отряды фольскштурма и полиции. Ядро гарнизона города, который штурмовали в конце апреля несколькими армиями, составили как раз отброшенные с одерского рубежа дивизии.


    Брошенная в полосе наступления 3-й ударной армии 75-мм полевая пушка одного из народно-артиллерийских корпусов. В конце войны в бой пошли даже малораспространенные в вермахте орудия.


    Осознавая слабости своей обороны в районе Врицена, немецкое командование выдвинуло в полосу 47-й и 3-й ударной армий один из своих немногих резервов — 25-ю танко-гренадерскую дивизию. Впоследствии советские войска захватили приказ командира дивизии № 47 на 17 апреля, что позволяет несколько прояснить цели и задачи соединения. 25-я танко-гренадерская дивизия занимала оборону во втором эшелоне на рубеже Альте-Одера в готовности отражать советское наступление уже утром 17 апреля. После отражения наступления планировался переход в контрнаступление.


    Войска 47-й армии перешли в наступление в 8.00 после получасовой артиллерийской подготовки. В первой половине дня войска армии Ф. И. Перхоровича, преодолевая возросшее огневое сопротивление противника, полностью преодолели вторую позицию обороны и подошли ко второй оборонительной полосе противника. В 15.20 войска 47-й армии атаковали противника на второй полосе обороны. Однако здесь сопротивление возросло (за счет выдвижения на этот рубеж свежей 25-й танко-гренадерской дивизии) и дальнейшее продвижение вперед было незначительным.


    К вечеру 17 апреля 77-й стрелковый корпус 47-й армии вел бой за Врицен, 125-й и 129-й стрелковые корпуса вышли на р. Фриланденштром и частью сил образовали плацдармы на ее западном берегу. За день корпуса армии Ф. И. Перхоровина продвинулись на 5 км, 4 км и 4 км соответственно. Лидером наступления 47-я армия не стала.


    Сосед слева 47-й армии, 3-я ударная армия, наступала 17 апреля в двухэшелонном построении. 7-й стрелковый корпус оставался во втором эшелоне — В. И. Кузнецов берег его для действий в Берлине и на ближних подступах к городу. Как показали дальнейшие события, он не ошибся. Таким образом, 3-я ударная армия двигалась вперед в глубокоэшелонированных порядках, имея в первой линии четыре стрелковые дивизии из девяти.


    79-й стрелковый корпус 150-й и 171-й стрелковыми дивизиями вышел на восточный берег р. Фриланденштром и начал подготовку к форсированию. 12-й гв. стрелковый корпус наступал несколько более успешно. Корпус не только пробился к р. Фриландерштром, но форсировал ее частью сил 23-й и 33-й стрелковых дивизий. Продвижение 3-й ударной армии за 17 апреля составило 6–8 км. С оперативной точки зрения армия В. И. Кузнецова вклинилась во вторую (главную) полосу обороны.


    В дневном донесении группы армий «Висла» этот эпизод был описан следующим образом: «Удар 25-й танко-гренадерской дивизии по превосходящим танковым силам врага, направленный против грозящего прорыва противника из района к востоку и юго-востоку от Врицена, не получил развития. Принужденная к обороне, дивизия приступила к ударам по сильным вражеским клиньям на линии южнее Ной Треббин — Хетцдорф — Близдорф и в настоящее время ведет тяжелые оборонительные бои»{216}.


    Форсирование Одера

    На второй день наступления 61-я армия П. А. Белова наконец начала запланированное форсирование Одера. В 6.05 началась артиллерийская подготовка, продолжавшаяся до 6.50. В 6.20 под прикрытием артогня войска 61-й армии начали переправу через Одер.


    Разведгруппы 75-й и 12-й гв. стрелковых дивизий 9-го гв. стрелкового корпуса начали переправу через реку еще в 2.00 ночи 17 апреля. Успех в ночных действиях сопутствовал разведчикам 12-й гв. стрелковой дивизии — была занята дамба южнее Ной-Глицена. Батальон 75-й гв. стрелковой дивизии успеха не имел. В 6.20 к форсированию приступили главные силы двух гвардейских дивизий. Частями 75-й гв. стрелковой дивизии удалось штурмом захватить Ной-Глицен. Однако 56-му егерскому полку 5-й егерской дивизии удалось предотвратить дальнейшее расширение плацдарма. Всего за день через реку переправились до четырех полков с артиллерией. С наступлением темноты рота 286-го батальона амфибий начала перевозку на плацдарм частей 397-й стрелковой дивизии.


    Итоги дня

    Если отсутствие громких успехов в первый же день операции командующему 1-го Белорусского фронта могли простить, то низкий темп наступления и на следующий день уже начинал беспокоить. Тот разговор со Сталиным, в котором Жуков был информирован о повороте на Берлин своих соседей, состоялся, скорее всего, именно 17 апреля. Если сопоставить хронологию событий, то получается следующая картина. Примерно в середине дня 17 апреля Жуков направляет Верховному донесение о показаниях немецкого пленного. Сталин ему отвечает:

    «Получил Вашу шифровку с изложением показания немецкого пленного насчет того, чтобы не уступать русским и биться до последнего человека, если даже американские войска подойдут к ним в тыл.

    Не обращайте внимания на показания пленного немца. Гитлер плетет паутину в районе Берлина, чтобы вызвать разногласия между русскими и союзниками.

    Эту паутину нужно разрубить путем взятия Берлина советскими войсками. Мы это можем сделать и мы это должны сделать. Рубите немцев без пощады и скоро будете в Берлине»{217}.

    Пленный, судя по всему, воспроизвел крылатую фразу Бюссе: «Мы будем считать свою задачу выполненной, если нам в спину ударят американские танки». Поскольку немцы 17 апреля продемонстрировали недюжинную стойкость в обороне, эти слова не звучали как пустая похвальба. На этом фоне неприятный разговор со Сталиным, который Жуков датирует вечером предыдущего дня, выглядит более логичным. Кроме того, теперь это хорошо стыкуется с «добро», данным И. С. Коневу на поворот на Берлин.


    Последствия неприятного разговора командующего фронтом с Верховным не заставили себя ждать. Если в предыдущий день вечером в войска была направлена нейтральная директива о продолжении наступления с прежними задачами, то в 20.30 17 апреля из штаба фронта пришла выволочка:

    «1. Хуже всех проводят наступательную Берлинскую операцию 69-я армия под командованием генерал-полковника Колпакчи, 1 ТА под командованием генерал-полковника Катукова и 2 ТА под командованием генерал-полковника Богданова.

    Эти армии, имея колоссальнейшие силы и средства, второй [день] действуют неумело и нерешительно, топчась перед слабым противником.

    Командарм Катуков и его командиры корпусов Ющук, Дремов, Бабаджанян за полем боя и за действием своих войск не наблюдают, отсиживаясь далеко в тылах (10–12 км). Обстановки эти генералы не знают и плетутся в хвосте событий.

    2. Если допустить медлительность в развитии Берлинской операции, то войска истощатся, израсходуют все материальные запасы, не взяв Берлина»{218}.

    На момент написания ругательного приказа успех прорыва 1-го мехкорпуса 2-й гв. танковой армии еще не был известен. Поэтому наступление двух танковых армий выглядело как медленное прогрызание второй линии обороны противника. 69-я армия действительно не поражала своими успехами, продвижение ее было наименьшим из всех армий фронта (если не считать правого крыла, наступавшего с форсированием Одера). Далее в приказе давались указания общего характера: «крупные населенные пункты и узлы дорог обходить», «не разбрасываться по фронту и действовать кулаком».


    Объективным результатом второго дня наступления стал прорыв немецких линий обороны «позиция Харденберг» и «позиция Штейн» в полосе 5-й ударной армии. За счет безусловно успешного прорыва 1-го механизированного корпуса армия Н. Э. Берзарина 17 апреля добилась наибольшего продвижения из всех армий 1-го Белорусского фронта. Наметилось направление, на котором вскоре был осуществлен прорыв обороны 9-й армии на подступах к Берлину.


    Прорыв механизированного корпуса С. М. Кривошеина вдоль «Рейхсштрассе № 167» был замечен противником. В дневном донесении штаба группы армий «Висла» в ОКХ отмечалось: «В среднем районе главного удара в полосе LVI танкового корпуса противник сумел, используя крупные силы танков, прорвать наши линии охранения и добиться глубоких вклинений. Переброшенная сюда 18-я танко-гренадерская дивизия перешла к контрнаступлению по обе стороны от Нижнего Гёрлсдорфа»{219}. Переданную группе армий «Висла» из резерва ОКХ 18-ю танко-гренадерскую дивизию было решено использовать для восстановления рассыпающейся обороны 9-й воздушно-десантной дивизии. 30-й и 51-й полки 18-й танко-гренадерской дивизии были сосредоточены в лесах по обе стороны от Вулькова. Однако 17 апреля дивизия не успела принять участие в боевых действиях, прочность обороны ее частей советским войскам предстояло проверить на следующий день.


    В качестве средства сдерживания прорыва наступающих советских войск, немецкое командование продолжало стягивать в 9-ю армию дивизии с неатакованных или, по крайней мере, подвергшихся слабому воздействию участков. Намеченные контрмеры были отражены в дневном донесении группы армий: «В ожидании завтрашних ударов противника, которые тот нанесет с применением всех сил на упомянутых направлениях главного удара с целью раздробить наш фронт и прорваться к имперской столице, группа армий приняла решение, не считаясь ни с чем, обнажить фронт 3-й танковой армии и перебросить добровольческую дивизию СС «Нордланд» в район западнее Зеелова и добровольческую дивизию СС «Недерланд» для предотвращения прорыва южнее Франкфурта»{220}. Две восстановленные после боев в Восточной Померании эсэсовские дивизии должны были стать сменой постепенно теряющих боеспособности дивизий первой линии. Вместе с двумя дивизиями перебрасывался 503-й батальон тяжелых танков СС. К полуночи 17 апреля первые подразделения «Нордланда» и «Недерланда» пришли в движение.

    Итоги наступления 17 апреля


    Общие потери техники 1-го Белорусского фронта 17 апреля составили 79 танков и САУ сгоревшими, 85 танков и САУ подбитыми и еще 15 выведенными из строя по другим причинам{221}. Таким образом, потери техники на второй день наступления несколько возросли. Что интересно, противник в этот день претендовал только на 106 уничтоженных советских танков.

    18 апреля. В обход Зееловских высот

    Главная ударная группировка


    Задачей главной ударной группировки было развить успех, наметившийся на стыке 5-й ударной и 8-й гвардейской армий. При этом советские войска встретили противодействие выдвинутых в полосу 9-й армии дивизий «Нордланд» и «Недерланд». Первоначально вторая должна была отправиться под Франкфурт-на-Одере, но в итоге была подчинена XI танковому корпусу СС. Связано это было с трудностями, возникшими с вводом в бой «Нордланда» в составе LVI танкового корпуса. Командующий LVI танковым корпусом генерал Вейдлинг впоследствии на допросе в советском плену описывал сложившуюся ситуацию:

    «Чтобы предотвратить дальнейшее расширение прорыва между 56 тк и 11 тк СС и одновременно попытаться войти в связь с 11 тк СС, я приказал дивизии «Нордланд» сосредоточиться и 18 апреля утром нанести контрудар из района юго-восточнее Янсфельде (восточнее Мюнхеберг) на юго-восток. Приказ не мог быть выполнен из-за отсутствия бензина. Командир мд СС «Нордланд» весь день просидел у меня на КП, только к вечеру 18 апреля дивизия получила бензин»{222}.


    Не имея возможности нанести контрудар, «Нордланд» вел оборонительные действия своими танко-гренадерскими полками, выступая как пехота. Дивизия «Недерланд» действовала на левом фланге XI танкового корпуса СС, стремясь предотвратить прорыв по северной кромке Зееловских высот.


    На третий день операции 5-я ударная армия наступала в условиях лесного массива и цепочки озер (Леттин-зее, Кессель-зее, Штаф-зее, Биркен-зее), пересекавших полосу армии. Общая длина озер вместе с р. Штобберов составляла 7 из 9 километров всего протяжения фронта армии Н. Э. Берзарина. За день войска 5-й ударной армии продвинулись вперед на 4 км и вышли к западному ответвлению главной полосы обороны.

    Вместе с 5-й ударной армией продолжали наступать два корпуса 2-й гв. танковой армии. 37-я механизированная бригада 1-го механизированного корпуса, проскочив 17 апреля в глубь обороны противника, стремилась удержать лидирующее положение. Совместно с ней действовала 48-я гв. танковая бригада 12-го гв. танкового корпуса. К утру 18 апреля под артиллерийским огнем была наведена переправа через р. Штобберов, способная пропускать артиллерию, танки и САУ. Форсировав Штобберов, две бригады стали пробиваться строго на запад. К 12.00 был захвачен Ригенвальде. В боях под Ригенвальде погиб командир 48-й гв. танковой бригады Герой Советского Союза полковник В. И. Макаров.


    После захвата Ригенвальде маршруты наступления бригад разошлись. К 16.30 37-я мехбригада вышла на окраину Бацлова. Здесь бригада была остановлена сильным огнем. С наступлением темноты части бригады, сковав фронтальной атакой силы противника, ударами справа и слева ворвались в Бацлов и завязали ночной бой за город. Параллельно с подготовкой ночной атаки 37-я механизированная бригада частью сил вела разведку в направлении Илова, обойдя Бацлов с юга. Разведка завязала бой на восточной окраине Илова уже в 18.00 18 апреля. Тем временем 48-я гв. танковая бригада штурмовала город Рейхенберг к югу от Бацлова.


    За 37-й механизированной бригадой переправились через Штобберов 35-я и 19-я механизированные бригады, которые к 21.00 сосредоточились в Ригенвальде. Пытавшаяся развить успех на левом фланге корпуса 219-я танковая бригада наступала совместно с бригадами 11-го танкового корпуса на Вульков. Захватив Вульков и к 11.00 Херменсдорф к западу от него, части двух корпусов разных танковых армий встретили упорное сопротивление подразделений «Нордланда» и 18-й танко-гренадерской дивизии. В район Херменсдорфа также был отброшен один полк 9-й парашютно-десантной дивизии. Поскольку быстрого продвижения на этом направлении не ожидалось, 219-я танковая бригада была развернута на север. К 21.00 она воссоединилась с главными силами 1-го мехкорпуса в лесу к востоку от Ригенвальде.


    Развернутый накануне на направление наступления 1-го механизированного корпуса 12-й гв. танковый корпус (без 48-й гв. танковой бригады) 2-й гв. танковой армии также наступал 18 апреля на Херменсдорф. Однако наметившийся прорыв на этом направлении был законопачен частями «Нордланда» и 18-й танко-гренадерской дивизии. Отсутствие быстрого продвижения вперед заставило развернуть корпус в затылок лидерам — 37-й механизированной и 48-й гв. танковой бригадам. К 21.00 корпус сосредоточился в лесу к юго-востоку от Ригенвальде. На подступах к Ригенвальде также сосредоточились 94-я гв. стрелковая и 266-я стрелковая дивизии 26-го гв. стрелкового корпуса 5-й ударной армии. Таким образом, к исходу 18 апреля в районе Ригенвальде на подступах к Бацлову были собраны в готовности к прыжку вперед крупные силы советских стрелковых и механизированных соединений.


    18 апрели стало для 2-й гв. танковой армии днем потерь среди комсостава. Командир 12-го гв. танкового корпуса генерал-лейтенант Н. М. Теляков управлял боем непосредственно в боевых порядках. Однако пребывание на передовой даже за две недели до окончания войны было небезопасным, Н. М. Теляков подорвался на мине и был тяжело ранен в обе ноги. Позднее в корпус прибыл гвардии генерал-майор М. Ф. Салминов, только что окончивший Высшую военную академию им. К. Е. Ворошилова. М. Ф. Салминов командовал 12-м гв. танковым корпусом до конца Берлинской операции.


    Тем временем вровень с другими частями 2-й гв. танковой армии вышел оставленный накануне перед разрушенной переправой 9-й гв. танковый корпус. Разбитая немецкой артиллерией 17 апреля переправа была восстановлена, и к 8.30 18 апреля на западном берегу р. Фриландерштром сосредоточилась 47-я гв. танковая бригада. Она не осталась в гордом одиночестве. Одновременно с 9-м гв. танковым корпусом наступала пехота 12-го гв. стрелкового корпуса 3-й ударной армии. К утру 18 апреля корпус переправил через Фриландерштром артиллерию, танки и САУ. Наступавшие в первом эшелоне 23-я и 33-я гв. стрелковые дивизии сбили противника с занимаемых рубежей и вскоре вышли к высотам северо-восточнее и восточнее Бацлова. На этом рубеже они были остановлены сильным огнем противника. В середине дня 47-я гв. танковая бригада через Готтенграбе также вышла в район Бацлова. К вечеру туда же вышли 50-я и 65-я гв. танковые бригады 9-го гв. танкового корпуса. В 21.00 приказом Жукова 9-й гв. танковый корпус перешел во временное подчинение командующего 3-й ударной армии.

    Захваченная советскими войсками в районе Зеелова немецкая артиллерия.


    Развернув на направление намечающегося успеха корпуса [420] своей армии, М. Е. Катуков словно иголка потянул за собой нитку — стрелковые соединения 8-й гв. армии. Поскольку быстрого прорыва не получилось, ни о каком отставании пехоты от механизированных частей не могло быть и речи. 4-й гв. стрелковый корпус 8-й гв. армии наступал по пятам 11-го танкового и 11-го гв. танкового корпусов. Дальше всех продвинулась 35-я гв. стрелковая дивизия, которая к исходу дня вышла к Требницу.

    11-й танковый корпус наступал на стыке с 2-й гв. танковой армией. Части корпуса разошлись веером от Вулькова, нащупывая слабое место в обороне противника. 65-я танковая бригада и 50-й тяжелый танковый полк корпуса с утра захватили вместе с 219-й танковой бригадой 1-го мехкорпуса Вульков, далее был захвачен Херменсдорф. 20-я танковая бригада отклонилась дальше к югу и захватила Оберсдорф. 36-я танковая бригада отклонилась еще дальше на юг, и во взаимодействии с частями 11-го гв. танкового корпуса заняла Требниц. Поздним вечером 18 апреля бригады 11-го танкового корпуса собрались в районе Мюнхехофе. Далее на подступах к Букову они встретили сопротивление частей «Нордланда» и дальнейшего продвижения не имели.


    11-й гв. танковый корпус к 6.00 форсировал р. Флисс у Герльсдорфа и наступал в направлении Мюнхеберга. К вечеру 40-я гв. танковая бригада захватила Требниц. Остальные бригады корпуса к полуночи заняли Янсфельде — населенный пункт на «Рейхсштрассе № 1».


    8-й гв. механизированный корпус в ночь с 17 на 18 апреля производил перегруппировку на новое направление и с утра повел наступление по маршруту 11-го гв. танкового корпуса в юго-западном направлении. Тем самым механизированный корпус И. Ф. Дремова должен был выйти в тыл немецким войскам, обороняющимся на Зееловских высотах. К 19.00 корпус вышел к Марксдорфу, а к концу дня занял его. Тем самым был произведен глубокий охват оборонявшихся перед фронтом 8-й гв. армии и 69-й армии соединений немецкого XI танкового корпуса СС.


    Оборона XI танкового корпуса СС фронтом на восток пока еще сохраняла свою прочность. Попытки наступления левофлангового 28-го гв. стрелкового корпуса 8-й гв. армии были безуспешными. Армия В. И. Чуйкова постепенно перекатывалась через р. Флисс у Герльсдорфа. К концу дня на западном берегу реки были уже не только соединения 4-го гв. стрелкового корпуса, но и 82-я и 27-я гв. стрелковые дивизии 29-го гв. стрелкового корпуса. 82-я гв. стрелковая дивизия с 7-й гв. тяжелой танковой бригадой выбила противника из Ворина (к юго-западу от Герльсдорфа). 105-й танковый полк тяжелой бригады вместе с 244-м гв. стрелковым полком вышел на «Рейхсштрассе № 1». Стрелковые дивизии армии В. И. Чуйкова постепенно снимались с места и обходили Зееловские высоты с севера.


    Правая «пристяжная»

    Так получилось, что 3-я ударная армия наступала, имея для поддержки каждого из своих корпусов танковый корпус. 9-й гв. танковый корпус сместился в полосу армии В. И. Кузнецова из состава главной ударной группировки. Он поддерживал 12-й гв. стрелковый корпус. Соседний 79-й стрелковый корпус наступал совместно с введенным в первую линию 9-м танковым корпусом.


    Действия 12-го гв. стрелкового корпуса описаны выше, при освещении ведения боевых действий 2-й гв. танковой армией. Поэтому здесь ограничусь описанием наступления 79-го стрелкового корпуса. Переправившись через Фриландерштром, 150-я стрелковая дивизия совместно с 23-й и 95-й танковыми бригадами 9-го танкового корпуса захватила Кунерсдорф. Далее произошла ротация соединений в первом эшелоне: 150-я стрелковая дивизия была выведена во второй эшелон, а в ее полосу из второго эшелона выдвинулась 207-я стрелковая дивизия. 171-я стрелковая дивизия в середине дня вышла к Меглину, а во второй половине дня преодолела оборону противника на рубеже Шульцедорф — Меглин. Основным противником двух дивизий был 119-й танко-гренадерский полк 25-й танко-гренадерской дивизии. К полуночи 171-я и 207-я стрелковые дивизии продвинулись в направлении Франкенфельде.


    Ввиду того, что через Альте-Одер (Фриландерштром) было наведено всего две переправы, у них образовалась толчея, усугублявшаяся спорадическими ударами авиации противника. Канал по двум переправам пересекали части 2-й гв. танковой армии, танки и САУ непосредственной поддержки и тылы дивизий. Переправа артиллерийских частей затянулась. Поэтому лишь к исходу дня 18 апреля артиллерия подошла ближе к пехоте и войска 3-й ударной армии все же продвинулись вперед. За день 79-й стрелковый корпус продвинулся на 5–6 км, а 12-й гв. стрелковый корпус — 4–5 км. 79-й стрелковый корпус преодолел не только главную полосу обороны, но и ее западное ответвление. На пути армии В. И. Кузнецова оставалась тыловая полоса обороны.


    В 21.00 18 апреля боевым распоряжением штаба 1-го Белорусского фронта № 10479 9-й гв. танковый корпус 2-й гв. танковой армии был передан в подчинение командующего 3-й ударной армии. Корпусу была поставлена задача: войти в прорыв на фронте Меглин — Бацлов и наступать на Претцель и Бернау.


    18 апреля также стало днем развала немецкой обороны под Вриценом. В 10.00 после 40-минутной артиллерийской подготовки войска 47-й армии перешли в наступление. К исходу дня 77-й стрелковый корпус вел уличные бои во Врицене. Город был полностью оставлен гарнизоном к полуночи.


    К югу от Врицена наступали 125-й и 129-й стрелковые корпуса 47-й армии. Во второй половине дня они преодолели все позиции немецкой обороны и вышли на шоссе Врицен — Шульцдорф, а к 20.00 вели бой в 1 км западнее шоссе. Продвижение корпуса за день составило 3 км и 4 км соответственно.


    По итогам дня командир CI армейского корпуса генерал артиллерии Берлин был смещен и заменен командиром 5-й егерской дивизии генерал-лейтенантом Зикстом.


    Левая «пристяжная»

    Интенсивность боевых действий в полосе 69-й армии 18 апреля существенно снизилась. Армия перегруппировалась для сосредоточения усилий на правом фланге 25-го стрелкового корпуса. Соответственно 25-й стрелковый корпус сдал часть своей полосы соседнему 61-му стрелковому корпусу, а последний ввел в первую линию полк 134-й стрелковой дивизии из второго эшелона. Также 61-й стрелковый корпус сдал часть своей полосы левофланговому 91-му стрелковому корпусу. Такая перегруппировка объяснялась тем, что впереди лежала цепочка озер и для сохранения связи с 8-й гв. армией ее нужно было обойти с севера.


    Боевые действия 18 апреля 69-я армия начала в 12.30 после 30-минутной артиллерийской подготовки. Продвижение на 1 км имел только 61-й стрелковый корпус в центре построения армии. Потери бронетехники армии В. Я. Колпакчи за три дня наступления составили 16 танков и 11 САУ сгоревшими, 30 танков и 17 САУ подбитыми, 38 танков и 8 САУ подорвавшимися на минах.


    Обстановка, сложившаяся севернее и южнее Франкфурта-на-Одере, заставила немецкое командование принять решение об эвакуации гарнизона и усилить его частями оборону на западном берегу. Всю ночь с 18 на 19 апреля из Франкфурта-на-Одере выводились войска, и в 5.29 (берлинского времени) 19 апреля мост через Одер был взорван.


    Форсирование Одера

    Пока основные силы фронта продирались через череду полос обороны и мешанину каналов и озер, на правом фланге фронта расширяла плацдарм на Одере 61-я армия. 9-й гв. стрелковый корпус в течение всей ночи вел бои за расширение плацдарма и переправлял оставшиеся части на западный берег реки. В 8.00 после 20-минутной артиллерийской подготовки корпус перешел к «вскрытию» плацдарма. К исходу дня наступающие продвинулись на 2 км.


    Инженерными частями 61-й армии к 5.45 18 апреля была построена понтонная переправа у Ной-Глицена грузоподъемностью 16 тонн. Переправа позволяла начать переброску на плацдарм самоходных артполков. Однако немецкая авиация не позволяла расслабляться. В 10.35 построенный мост был разбит бомбардировкой с воздуха. Пока восстанавливался понтонный мост, переправа войск шла с помощью паромов. Переправить самоходки помогло братство по оружию. 312-й гв. и 1811-й самоходные артполки были рокированы к построенной польскими войсками Цольбрюккенской переправе. К 20.00 18 апреля полки уже были на западном берегу Одера.


    Итоги дня

    В течение 18 апреля войска 1-го Белорусского фронта продолжали методично перемалывать немецкую оборону на позициях, преграждающих путь с Кюстринского плацдарма в Берлин. Вводом в бой последних резервов (18-й танко-гренадерской дивизии, дивизий «Нордланд» и «Недерланд») на направлении наметившегося прорыва обороны немецкому командованию 18 апреля удалось предотвратить обвал фронта.


    Советское командование было недовольно низкими темпами наступления. В 22.00 18 апреля Жуков направил в войска очередную «ругательную» директиву № 00566/оп. Она гласила:

    «1. Наступление на Берлин у вас развивается недопустимо медленно. Если так будет операция и дальше проходить, то наступление может захлебнуться.

    2. Основная причина плохого наступления кроется в неорганизованности, отсутствии взаимодействия войск и отсутствии требовательности к лицам, не выполняющим боевых задач. Приказываю: 1. Всем командармам, командирам корпусов, дивизий и бригад выехать в передовые части и лично разобраться с обстановкой, а именно: а) где и какой противник; б) где свои части, где средства усиления и что они конкретно делают; в) имеют ли части взаимодействие, боеприпасы и как организовано управление.

    3. До 12 часов 19 апреля привести части в порядок, уточнить задачи, организовать взаимодействие всех частей, пополнить боеприпасы и в 12 часов по всему фронту начать артиллерийскую и авиационную подготовку и, в зависимости от характера артподготовки, атаковать противника и стремительно развить наступление согласно плану.

    Координацию действий на участке 5-й ударной и 2 гв. ТА возлагаю на командарма 5-й ударной. На участке 8 гв. и 1 гв. ТА — на командарма 8 гв. А. [...]

    4. Все транспортные машины механизированных бригад, механизированных корпусов и тылов бригад и корпусов немедля убрать с дорог и отвести в укрытия. В дальнейшем мотопехоте продвигаться пешком.

    5. Для организации жесткого порядка на дорогах немедленно организовать командирскую комендантскую службу.

    6. Для поддержания взаимодействия стрелковых дивизий и танковых бригад танковых армий военным советам 5-й и 8-й армий иметь своих ответственных командиров со средствами связи в каждой танковой бригаде 1 и 2 ТА. Военным советам 1 и 2 гв. ТА иметь своих представителей в стрелковых дивизиях.

    7. Всех командиров, проявивших неумение выполнять задачи и проявивших нерешительность, заменить умелыми и отважными командирами»{223}.


    В целом этот приказ можно расценивать как признание того, что быстрого прорыва в ближайшее время не получится. Изъятие из танковых соединений автомашин и фактическое подчинение танковых армий командующим общевойсковыми армиями низводило мехсоединения на уровень непосредственной поддержки пехоты.


    Подчинение танковых армий общевойсковым командирам 18 апреля просто запоздало. Танковые армии постепенно обтекали встретившиеся им немецкие резервы, расходясь в разные стороны. 1-я гв. танковая армия отклонялась к югу, а 2-я гв. танковая армия — к северу. Поскольку переброшенные немцами резервы не имели возможности наносить контрудары, им оставалось лишь подпирать фронт. Статичную позицию можно было обойти, что и было сделано советскими подвижными соединениями на следующий день.


    Командующий LVI танкового корпуса генерал Вейдлинг вспоминал: «18 апреля русские продолжали расширять прорыв между 56 тк и 11 тк СС, а равно между 56 тк и 101 ак, оказывая одновременно давление с фронта на части 56 тк»{224}. Интересно отметить, что 18 апреля последовала смена командира 9-й воздушно-десантной дивизии. Оборона дивизии стремительно рассыпалась, и последовали оргвыводы. Вейдлинг освободил от должности генерала парашютно-десантных войск Бруно Бройера и назначил вместо него полковника Гарри Германа, также ветерана воздушно-десантных войск.

    Итоги наступления 18 апреля


    Общие потери техники 1-го Белорусского фронта 18 апреля составили 65 танков и САУ сгоревшими, 86 танков и САУ подбитыми и еще 13 выведенными из строя по другим причинам{225}.

    19 апреля. Плотина рухнула

    Коррекция планов


    Если в первые три дня сражения командующий фронтом ограничивался разносами и требованиями улучшить технику ведения наступления, то на четвертый день Жуков решил перекроить план наступления. Ранним утром 19 апреля из штаба фронта в войска пришла директива № 00567/оп, в которой радикально изменялись направления наступления и разграничительные линии для армий правого крыла фронта. 47, 3 и 5-я ударные армии должны были повернуть на юго-запад и наступать непосредственно на Берлин. Глобально задача формулировалась — «на плечах противника ворваться и захватить Берлин». Частные задачи были поставлены следующие:

    47-й армии — наступать в общем направлении Газельберг, Лойенберг, Байерсдорф, Бернау, Шильдов, Хермсдорф (последние два пункта в северной части Берлина).

     3-й ударной армии — наступать в общем направлении Претцель, Вернойхе, Бланкенбург (в северо-восточной части Берлина), Тегель (в северо-западной части Берлина).

    5-й ударной армии — наступать в общем направлении Штраусберг, Альт-Ландсберг, Эйхе, пригород Вейсензее (в северной части Берлина).

    2-й гвардейской танковой армии, не прекращая боевых действий ночью, к 6 часам 19 апреля овладеть: 1-м механизированным корпусом — Бацлов, 9-м гвардейским танковым корпусом — Штернебек, Претцель и 12-м гвардейским танковым корпусом, наступая через Илов, овладеть Груновом — важнейшими опорными пунктами третьей (тыловой) полосы обороны немцев, чем облегчить наступление 3-й и 5-й ударных армий 19 апреля на Берлин.


    Разграничительные линии между тремя армиями получили излом в юго-западном направлении и заканчивались теперь в пригородах Берлина. Тем самым был сделан очередной шаг к тому, чтобы 150-я стрелковая дивизия вместо действий на периферии сражения штурмовала Рейхстаг.


    С оперативной точки зрения смысл директивы № 00567/оп очевиден: обойти плотный заслон на «Рейхсштрассе № 1» и ворваться в Берлин с северо-востока.

    Командующий 1-м Белорусским фронтом Г.К. Жуков на командном пункте перед Зееловскими высотами. Апрель 1945 г.


    Главная ударная группировка

    Переход в наступление 5-й ударной армии в соответствии с директивой штаба фронта № 00566/оп был запланирован в 12.30 после 30-минутной артподготовки. По приказу Н. Э. Берзарина 1-й механизированный корпус должен был взаимодействовать с 26-м гв. стрелковым корпусом и 12-й гв. танковый корпус — с 32-м стрелковым корпусом. Однако ночные действия танковых соединений существенно изменили обстановку и нарушили первоначальный замысел командования 5-й ударной армии.


    В ночь с 18 на 19 апреля войска 2-й гв. танковой армии не прекращали боевых действий и добились существенных успехов, позволивших успешно наступать при свете дня. Поскольку 9-й гв. танковый корпус был временно подчинен 3-й ударной армии, танковая армия действовала в двухкорпусном составе. 1-й механизированный корпус в течение ночи вел бои за Бацлов и к 7.00 35-й мехбригадой совместно с пехотой захватил этот опорный пункт противника. 12-й гв. танковый корпус, наступая в направлении Грунова, к 6.00 силами 48-й и 49-й гв. танковых бригад овладел Райхенбергом.


    Легкораненые в ожидании эвакуации. Апрель 1945 г.


    Захватив к 10.00 19 апреля Бацлов и Илов, бригады 1-го механизированного корпуса разошлись веером от узла дорог Рейхенов, нащупывая слабые места в обороне противника. Особенно ожесточенным было сопротивление противника в узлах дорог Претцель и Предиков. Здесь наступающих встретил огонь зенитных, самоходных и противотанковых орудий. Атака 19-й механизированной бригады на Претцель успеха не принесла. Предиков был захвачен 219-й танковой бригадой к 18.00, но на пути бригады лежал упорно обороняемый [430] Претцель. На Претцель также была развернута 37-я механизированная бригада, захватившая Штернебек. Но, оценив штурм узла дорог как бесперспективный, С. М. Кривошеин решил обойти Претцель с северо-запада.


    37-я механизированная бригада 19 апреля сохранила желтую майку лидера, которую она бессменно несла с 17 апреля. После принятого командиром корпуса решения об обходе Претцеля бригада повернула на запад и углубилась в лесной массив Претцелер Форст. Теснимый частями бригады противник откатывался на запад, и к 21.00 бригада овладела фл. Блументаль в глубине леса. К 23.00 бригада была остановлена взорванной 30-метровой насыпью на шоссе южнее озера Гамен. Взорванная насыпь задержала бригаду на несколько часов. К 4.00 37-я мехбригада вышла на рубеж «Рейхсштрассе № 158» и идущей параллельно шоссе железной дороги севернее станции Верфтпфуль. Остальные бригады ночью сосредоточились в лесу Претцелер Форст восточнее позиций своего лидера.


    12-й гв. танковый корпус наступал от Илова одной бригадой на Претцель, а остальными — на Грунов. Местность в районе Грунова представляла сильно заболоченный участок, исключавший возможность действий танков в развернутом строю. Они могли действовать только вдоль дороги, неся потери от огня противника. Грунов был взят к 17.00 силами 34-й гв. мотострелковой бригады и 48-й гв. танковой бригады. Атаковавшая Претцель 49-я гв. танковая бригада, встретив ожесточенное сопротивление противника, попыталась обойти этот узел обороны с юго-запада. Однако обхода не получилось: бригаду встретили завалы в лесном массиве. В итоге 49-я гв. танковая бригада была развернута на юг для наступления от Грунова на запад.


    Таким образом, войска 2-й гв. танковой армии в течение 19 апреля, сломив сопротивление противника на «позиции Вотан», успешно продвинулись в западном направлении, пройдя с боями до 30 км. Лидером наступления, продвинувшимся на 30 км, был 1-й механизированный корпус. Однако для прорыва в глубину корпусу С. М. Кривошеина пришлось выйти в полосу соседней 3-й ударной армии и нарушить первоначальную схему взаимодействия между стрелковыми корпусами 5-й ударной армии и подвижными соединениями 2-й гв. танковой армии.


    Собственно со стрелковыми соединениями армии Н. Э. Берзарина из состава танковой армии С. И. Богданова взаимодействовал только 12-й гв. танковый корпус. При поддержке танкистов 26-й гв. стрелковый корпус и правый фланг 32-го стрелкового корпуса (60-я гв. стрелковая дивизия) сбили противника с рубежа восточнее Ригенвальде и, развивая наступление по открытой местности в направлении Рейхенберг, Илов, Грунов, продвинулись за сутки на 10,5 км.


    Наступавший по сильно пересеченной местности 9-й стрелковый корпус двигался в два раза медленнее и продвинулся только на 5 км. И. П. Рослый принял решение не штурмовать Буков в лоб, а обойти его с севера и юга. 301-я стрелковая дивизия, оставив один стрелковый корпус перед Буковым, двумя другими обошла город и озеро Шермютцель-зее севернее. Другая стрелковая дивизия (248-я стрелковая дивизия) по узкому перешейку между Вейсер-зее и Абендрот-зее начала продвигаться на Хазенхольц, обходя Буков южнее.


    Смещение танковых соединений в полосу соседей стало своего рода стандартом событий 19 апреля. Спутником 9-го стрелкового корпуса И. П. Рослого в сражении за Буков стал 11-й танковый корпус И. И. Ющука. До 11.00 19 апреля танковый корпус И. И. Ющука наступал на Буков, но понес большие потери и успеха не имел. Командир корпуса решил собрать две ударные группировки для обхода Букова с севера и юга. Правую (северную) группировку корпуса составили 65-я танковая бригада, 50-й тяжелый танковый полк, 1493-й и 1461-й самоходно-артиллерийские полки, 12-я мотострелковая бригада, минометный и легко-артиллерийские полки. Ее возглавил сам И. И. Ющук. В южную (левую) группировку вошли 20-я и 36-я танковые бригады. Возглавил южную группу начальник штаба корпуса генерал-майор Гриценко. В отличие от И. П. Рослого, И. И. Ющук задумал широкий замах и охват не только Букова, но и прилегающих к нему озер. В результате правая ударная группировка к исходу дня вышла в район Грунова, где уже вели бои танкисты 12-го гв. танкового корпуса, а левая вышла к Мюнхебергу и была остановлена на подступах к Дамсдорфу (севернее города).


    По замыслу М. Е. Катукова 11-й и 11-й гв. танковые корпуса 1-й гв. танковой армии должны были прорвать оборону противника и выйти на восточную и юго-восточную окраины Берлина. 8-й гв. механизированный корпус во взаимодействии с левым флангом 29-го гв. стрелкового корпуса должен был ударить в направлении Фюрстенвальде в тыл группировке противника, обороняющейся на Зееловских высотах.

    Однако быстрого прорыва 19 апреля еще не получилось. 11-й гв. танковый корпус с утра 19 апреля пытался внезапным ударом овладеть Мюнхебергом, но встретил организованное сопротивление противника и успеха не имел. Город Мюнхеберг обороняли части танковой дивизии «Мюнхеберг», снятые с Зееловских высот. С 13.30 танковый корпус А. Х. Бабаджаняна совместно с 29-м стрелковым корпусом начал наступление в обход Мюнхеберга с юга. Однако сам по себе обходной маневр не гарантировал успеха. 27-я гв. стрелковая дивизия, наступавшая совместно с 44-й и 45-й танковыми бригадами в обход Мюнхеберга, была встречена сильным артиллерийским огнем из Мюнхеберга и огнем пулеметов и противотанковых пушек из Элизенхофа. Это дали о себе знать неподавленные в ходе артподготовки огневые точки противника. В 17.00 был произведен повторный огневой налет по Мюнхебергу и Элизехофу. После налета 82-я стрелковая дивизия начала штурм Мюнхеберга, а 27-я гв. стрелковая дивизия и части 11-го гв. танкового корпуса атаковали Элизехоф. Поддержку штурмующим Мюнхеберг стрелковым частям оказывали танки ИС-2 7-й гв. тяжелой танковой бригады, завязавшие дуэль с танками противника. Одновременно 47-я гв. стрелковая дивизия 4-го гв. стрелкового корпуса к 16.00 вышла к Дамсдорфу, обходя Мюнхеберг с севера. К 18.00 сопротивление защитников Мюнхеберга было сломлено. К 18.30 части 82-й гв. стрелковой дивизии ворвались на окраину города, а к 21.00 он был полностью очищен от противника. В боях за Мюнхеберг 7-я гв. тяжелая танковая бригада потеряла 2 танка сгоревшими и 7 танков подбитыми.


    После того как угроза со стороны Мюнхеберга была устранена, корпус А. Х. Бабаджаняна, обходя город с юга, к 20.00 занял Фридрихсдорф, Эгерсдорф и продолжал наступать в юго-западном направлении. К полуночи танкисты А. Х. Бабаджаняна овладели Шенфельде, населенным пунктом к юго-востоку от Мюнхеберга. 8-й гв. механизированный корпус И. Ф. Дремова в первой половине дня вел бой фронтом на юг с частями «Недерланда», но продвижения не имел. Во второй половине дня М. Е. Катуков развернул корпус И. Ф. Дремова на направление наступления корпуса А. Х. Бабаджаняна. Несмотря на то, что корпуса армии М. Е. Катукова не выполнили поставленных на день задач, немецкая оборона на «позиции Вотан» (Wotan-Stellung) маневром в обход Мюнхеберга была прорвана. Потери техники 1-й гв. танковой армии за 19 апреля составили 20 Т-34, 2 ИС-2, 2 СУ-100, 1 ИСУ-122, 4 СУ-85, 6 СУ-76 сгоревшими, 13 Т-34, 1 ИС-2, 5 СУ-100, 3 СУ-85, 1 СУ-76 подбитыми{226}.


    Войска 8-й гв. армии 19 апреля в полной мере разделили успехи и неудачи 1-й гв. танковой армии. В 10.00 по приказу В. И. Чуйкова 4-й и 29-й гв. стрелковые корпуса провели разведку боем с целью выявить систему обороны противника. В 12.30 частями 4-го гв. стрелкового корпуса и в 13.30 частями 29-го и 28-го гв. стрелковых корпусов возобновили наступление после 30-минутной артподготовки. 4-й гв. стрелковый корпус действовал совместно с 11-м танковым корпусом у Букова и Дамсдорфа. 29-й гв. стрелковый корпус во второй половине дня овладел Мюнхебергом. 28-й гв. стрелковый корпус как нитка за иголкой обтекал северный фас Зееловских высот, вел бой фронтом на юг и юго-запад.


    Правая «пристяжная»

    Войска 47-й армии 19 апреля прорвали оборону противника на рубеже Врицен, Кунерсдорф. Далее сообразно директиве № 00567/оп армия Ф. И. Перхоровича изменила направление наступления с северо-запада на запад и юго-запад. Серьезную помощь в продвижении вперед оказал 9-й гв. танковый корпус 2-й гв. танковой армии. Корпус, наступая в направлении Лойенберг, Шенфельд, частью сил прошел в полосе 129-го стрелкового корпуса 47-й армии, прорвал оборону и создал условия для быстрого продвижения пехоты на запад.


    Осью наступления 9-го гв. танкового корпуса была железная дорога. Перейдя в наступление в 2.00, 47-я и 50-я гв. танковые бригады севернее железной дороги и 65-я гв. танковая и 33-я гв. мотострелковая бригады южнее железной дороги к 6.00 вышли на рубеж Франкенфельде. К 16.00 9-й гв. танковый корпус вышел на рубеж Харнекоп, Штернбек, что означало прорыв «позиции Вотан».


    Развивая наступление, части 9-го гв. танкового корпуса углубились в лесной массив Претцель Форст. К 21.00 47-я гв. танковая бригада с двумя батальонами 33-й гв. мотострелковой бригады вышла на рубеж «Рейхсштрассе № 158» и завязала бой за узел дорог Штайнбек, который был захвачен к 23.00. 65-я гв. танковая бригада к 21.00 заняла узел лесных дорог фл. Бизов.


    Используя успех 9-го гв. танкового корпуса, 129-й стрелковый корпус уже к исходу 19 апреля подошел к озеру Маркграфе, фл. Бизов, вклинившись в оборону противника более чем на 5 км. Итоговое продвижение корпуса за день составило 12 км. Вечером 19 апреля сложилась обстановка, при которой левофланговый 129-й стрелковый корпус значительно выдвинулся вперед, а два других корпуса 47-й армии оставались позади. 125-й стрелковый корпус вместо того, чтобы использовать брешь в обороне противника в полосе 129-го стрелкового корпуса для удара во фланг обороняющимся перед ним частям противника, продолжал безуспешные атаки. Обходной маневр начался только поздно вечером по приказу командующего армией.


    Правофланговый 77-й стрелковый корпус 47-й армии был остановлен сильным огнем противника, отошедшего в лес Фраенвальдер Штадтфост. В результате быстрого продвижения левого фланга и увязания в лесных боях правого фланга 47-й армии войска Ф. И. Перхоровича развернулись фронтом на северо-запад, хотя директива № 00567/оп требовала разворота на юго-запад. Ввод в прорыв в полосе 47-й армии 7-го гв. кавалерийского корпуса не был осуществлен, так как оборона противника прорвана не была. Корпус оставался во втором эшелоне.


    Выполняя директиву № 00567/оп, 3-я ударная армия 19 апреля начала поворот на юго-запад, выходя в новые разграничительные линии. 12-й гв. и 79-й стрелковые корпуса должны были выйти на западную окраину лесного массива Претцелер Форст на рубеж Вертпфуль, Везендаль. Тем самым 3-я ударная армия нависала бы над флангом соединений противника, обороняющихся перед фронтом главной ударной группировки фронта. Армия В. И. Кузнецова пробивалась вперед по следам сразу нескольких механизированных соединений. Армию поддерживали 9-й гв. и 9-й танковые корпуса, во второй половине дня 19 апреля в ее полосу вышел 1-й механизированный корпус.


    Стрелковые корпуса 3-й ударной армии добивали узлы сопротивления, обойденные механизированными соединениями. В 12-м гв. стрелковом корпусе в первую линию были выведены все три стрелковые дивизии. Ранним утром 33-я и 52-я гв. стрелковые дивизии очищали от разрозненных групп противника Бацлов. 23-я гв. стрелковая дивизия атаковала Претцель с юго-востока и к 19.00 полностью очистила город от противника. 79-й стрелковый корпус наступал 171-й и 207-й стрелковыми дивизиями в первом эшелоне и 150-й стрелковой дивизией во втором. 207-я стрелковая дивизия с 1203-м самоходно-артиллерийским полком, двумя батареями 351-го самоходно-артиллерийского полка овладела Франкенфельде, Харнекопфом. 171-я стрелковая дивизия с 85-м танковым полком, двумя батареями 351-го самоходно-артиллерийского полка к вечеру вышла к фл. Блументаль в глубине лесного массива.


    К концу дня корпуса 3-й ударной армии перешли к преследованию противника в лесу Претцелер Форст. Ввиду множества лесных завалов, противотанковых рвов и противотанковых минных полей на основных дорогах, вся тяжесть боев по очищению лесного массива приняла на себя пехота.


    Левая «пристяжная»

    В связи с тем, что 8-я гв. армия потянулась за 1-й гв. танковой армией, разграничительная линия между армиями В. И. Чуйкова и В. Я. Колпакчи была перенарезана. Теперь 69-я армия получила часть полосы 8-й гв. армии.


    Первые успехи после череды неудач в предыдущие дни наметились в полосе 69-й армии еще ночью. В результате умелых ночных действий 25-й стрелковый корпус захватил Карциг. На левом фланге 69-й армии 283-я стрелковая дивизия совместно с частями 33-й армии с утра 19 апреля заняла оставленный противником плацдарм на восточном берегу Одера у Франкфурта.


    В общее наступление войска 69-й армии перешли в 11.30 после 30-минутной артиллерийской подготовки. К вечеру 25-й стрелковый корпус занял Альт-Малиш, а 61-й стрелковый корпус — Нидер-Езар. Продвижение корпусов за день составило 3–4 км.


    33-я армия 19 апреля приостановила наступление. Активные боевые действия ограничились занятием оставленного противником плацдарма на восточном берегу Одера. По показаниям пленных было выяснено, что плацдарм эвакуирован и на нем оставлено только слабое прикрытие. В 7.00 129-я стрелковая дивизия начала разведку боем и, встречая незначительное сопротивление противника, к 14.00 вышла на берег Одера. Остальные соединения 33-й армии закреплялись на достигнутых рубежах и отражали контратаки. Особенно ожесточенной была контратака против подразделений 383-й стрелковой дивизии, заставившая отойти на восточную окраину Маркендорфа. Также был эвакуирован плацдарм на южном берегу канала Одер — Шпрее. 362-я стрелковая дивизия 62-го стрелкового корпуса была отведена на северный берег канала. Теперь дивизия образовывала второй эшелон корпуса. Фактически 19 апреля стало днем смены стратегии: от расширения плацдарма по всем направлениям к сосредоточению усилий на его западном и северо-западном фасе.


    Форсирование Одера

    Войска 61-й армии на правом крыле 1-го Белорусского фронта 19 апреля продолжали бои за расширение плацдарма на западном берегу Одера. На плацдарме плечом к плечу действовали 89-й и 9-й гв. стрелковый корпуса. Продвижение корпусов за день составило около 1 км. Переправленный на плацдарм 312-й самоходно-артиллерийский полк (20 СУ-76) в течение дня поддерживал 415-ю стрелковую дивизию. 286-й батальон амфибий переправлял через Одер людей и технику, потеряв за день два «Форда». Армия П. А. Белова вышла к Альте-Одеру и должна была на следующий день его форсировать. 1-я армия Войска Польского 19 апреля левым флангом форсировала Альте-Одер севернее Врицена и продвинулась на 2–3 км.


    Итоги дня

    Самым существенным результатом боевых действий 19 апреля стала полная реабилитация 1-й гв. танковой и 8-й гв. армий. Они сумели прорвать оборону противника в районе Мюнхеберга, обеспечив себе свободу действий как в западном, так и в юго-западном направлении. Напротив, армии на правом крыле фронта не оправдали надежд, которые на них возлагались директивой № 00567/оп. Дружного поворота на юго-запад и прорыва к Берлину не получилось. Но, так или иначе, «позиция Вотан» была взломана как в полосе 8-й гв. армии, так и в полосе 3-й и 5-й ударных армий.


    Выдвижение немцами резервов на намечающееся направление прорыва вынуждало наступающие советские подвижные соединения выполнять обходные маневры через полосу соседних армий. 9-й гв. танковый корпус был подчинен 3-й ударной армии в приказном порядке, а 1-й механизированный корпус вышел в ее полосу при обходе узла обороны в Претцеле.

    Итоги наступления 19 апреля

    Потери 33-й армии с 15 по 20 апреля составили 1687 человек убитыми, 7213 ранеными, 128 пропавшими без вести, 13 небоевые потери и 206 заболевшими{227}.

    Общие потери техники 1-го Белорусского фронта 19 апреля составили 105 танков и САУ сгоревшими, 76 танков и САУ подбитыми и еще 8 выведенными из строя по другим причинам{228}. В расчете на подбитые и сгоревшие это был день наибольших потерь в бронетехнике за время наступления.

    20–22 апреля. Выход на подступы к Берлину

    Общая ситуация

    Прорыв «позиции Вотан» позволил наступающим советским войскам резко нарастить темпы своего наступления на Берлин. Если в предыдущие дни продвижение составляло иной раз единицы километров, 20–21 апреля счет пошел уже на десятки километров. Одновременно произошла смена ролей в наступающих ударных группировках 1-го Белорусского фронта. Поиск слабого места в обороне противника привел к тому, что 2-я гв. танковая армия вышла из полосы 5-й ударной армии, с которой она начинала операцию. Главная группировка разделилась и от «тройки» построение фронта разделилось на два крыла наступающих по сходящимся направлениям. 47-я, 3-я ударная армии и 2-я гв. танковая армия наступали на Берлин с северо-востока. Эти армии составляли правое крыло фронта. 5-я ударная, 8-я гвардейская армии и 1-я гв. танковая армии двигались к немецкой столице вдоль «Рейхсштрассе № 1». Они составили правое крыло фронта. 69-я и 33-я армии на левом фланге, 61-я и 1-я польская армии на правом фланге обособились от остальных армий и ушли на периферию сражения.


    Правое крыло фронта

    Вырвавшись из лесного массива Претцелер Форст, 2-я гв. танковая армия разошлась веером. Корпуса армии С. И. Богданова наступали на запад, юго-запад (к Берлину) и юг. В центре построения армии двигался 1-й механизированный корпус. С утра 20 апреля он наступал на узел дорог Бернау, находившийся в полосе 47-й армии.


    К 18.00 20 апреля на окраины Бернау вышли 219-я танковая бригада, 19-я и 35-я механизированные бригады. 37-я механизированная бригада наступала параллельным маршрутом. Бернау оборонялся мешаниной различных частей, включая фольксштурм и полицию при поддержке зенитных орудий ПВО Берлина. Сложилась характерная для последних дней Рейха картина участия в боях отдельных частей, в том числе вооруженных бронетехникой. В частности, в обороне Бернау участвовал охранный полк «Берлин». По показаниям пленных, полк во время войны нес охрану штаба Верховного командования. Полк состоял из трех боевых групп и танковой роты. Каждая боевая группа состояла из трех рот: двух стрелковых и одной пулеметной. На 20 апреля в ротах было по 80–85 человек. В танковой роте было 6 танков и самоходных установок. В боях за Бернау полк «Берлин» был разгромлен и потерял до 70% личного состава. К полуночи 20 апреля сопротивление защитников Бернау было сломлено, и город перешел под контроль советских войск.


    9-й гв. танковый корпус после выхода из Претцелер Форст наступал на правом фланге 2-й гв. танковой армии. Он должен был наступать не к Берлину, а на запад, в район Рюдница и Ладенбурга. К 21.00 47-я гв. танковая бригада заняла Ладенбург, перерезав шоссе и железную дорогу между Берлином и Штеттином. 65-я гв. танковая бригада наступала, удаляясь от Берлина, и к 21.00 20 апреля вышла в район юго-восточнее Рюдница. Поскольку 2-я гв. танковая армия разворачивалась на юго-запад, 9-й гв. танковый корпус фактически выполнял задачу прикрытия фланга и тыла наступающих на Берлин частей.

    САУ Panzerjaeger IV (V) L70, брошенная при отступлении на подступах к Берлину. Апрель 1945 г.


    Помимо простого прорыва к Берлину задачей 2-й гв. танковой армии стало доламывание обороны противника на подступах к городу. 12-му гв. танковому корпусу было поручено ударить в тыл немецким войскам перед фронтом 5-й ударной армии. Корпус должен был к 9.00 20 апреля выйти в район Тифензее и нанести удар на юг в направлении Вернойхен, Вегендорф, Хиршфельде. Из-за загруженности дорог войсками 1-го механизированного корпуса и 3-й ударной армии корпус вышел в Верфтпфуль только к 12.00. К вечеру 12-й гв. танковый корпус вышел к Альт-Ландсберг. Взять укрепленный город с ходу не удалось.


    В 21.50 20 апреля Жуков потребовал от командующего 2-й гв. танковой армией как можно быстрее выйти к Берлину:

    «2-й гвардейской танковой армии поручается историческая задача: первой ворваться в Берлин и водрузить Знамя Победы. Лично Вам поручаю организовать исполнение.

    Пошлите от каждого корпуса по одной лучшей бригаде в Берлин и поставьте им задачу: не позднее 4 часов утра 21 апреля 1945 г. любой ценой прорваться на окраину Берлина и немедля донести для доклада т. Сталину и объявления в прессе»{229}.

    В отчете, составленном штабом 2-й гв. танковой армии по итогам операции, получение приказа ворваться в Берлин датируется 20.00 20 апреля. Получив директиву командующего фронтом, С. И. Богданов поставил задачи корпусам:

    «9 гв. ТК — продолжать развивать наступление в западном направлении, обеспечивая фланг армии.

    1 МК — всеми силами нанести удар в юго-западном направлении и к 24.00 овладеть Шванебек, а к утру 21.4.45 Бланкебург, Мальхов.

    12 гв. ТК, не считаясь ни с какими силами сопротивления противника, атаковать в юго-западном направлении, овладеть Альт-Ландсберг. Выйти на северо-восточную окраину Нойенхавен»{230}.


    Как мы видим, постановка задач достаточно спокойная и только в адрес 12-го гв. танкового корпуса идут слова «не считаясь ни с какими силами сопротивления противника», Но при этом от корпуса требуют захватить узел дорог Альт-Ландсберг, продолжая решать задачу предыдущего дня по расшатыванию обороны противника перед фронтом 5-й ударной армии. Контрольное время 4.00 утра 21 апреля, назначенное Жуковым, С. И. Богдановым просто проигнорировано. Фактически командующий танковой армией направил прикоснуться к берлинской мостовой только один 1-й механизированный корпус.

    К утру 21 апреля 1-й механизированный корпус двигался двумя группами вдоль «Рейхсштрассе № 2» и «Рейхсштрассе № 158». К 13.00 219-я танковая бригада и 35-я механизированная бригада заняли Мальхов и вышли на окраину пригорода Вейсензее. 37-я механизированная бригада вышла к Вейсензее к 17.00. Помимо фольксштурмистов Вейсензее обороняли отошедшие с одерского фронта остатки 9-й воздушно-десантной дивизии. Для прорыва по улицам Вейсензее советскими танкистами была использована традиционная для городских боев «елочка»: идущие впереди по сторонам улицы два танка вели огонь, правый по левой стороне улицы, левый по правой; идущие позади на дистанции 30–40 метров ИСУ-122 подавляли обнаруженные огневые точки противника. Позади ИСУ-122 шли два танка, которые вели огонь по верхним этажам зданий. Бронетехника дополнялась перекатываемыми на руках орудиями, задачей которых было поражение огневых точек в подвалах. Пробиваясь штурмовыми отрядами по улицам Вейсензее, обходя забаррикадированные улицы, корпус С. М. Кривошеина к 23.00 22 апреля всеми бригадами вышел на южную окраину пригорода Вейсензее и завязал уличные бои в самом Берлине.


    Альт-Ландсберг, который 12-му гв. танковому корпусу нужно было взять, «не считаясь ни с какими силами сопротивления противника», был захвачен к полуночи 21 апреля. Ночью корпус пересек кольцевую берлинскую автостраду (Берлинерринг) и захватил опорный пункт Хенов к западу от нее. Противником наступающих советских частей были отходящие к Берлину подразделения LVI танкового корпуса. Они иногда огрызались, переходя в контратаки местного значения. Утром 22 апреля Хенов был контратакован пехотой и танками. Для отражения атаки были задействованы ИС-2 из 65-го тяжелого танкового полка, подбившие две «Пантеры». К 18.00 Хенов был сдан пехоте 5-й ударной армии, и 12-й гв. танковый корпус продолжил наступление. К 20.00 22 апреля танковый корпус вышел в район Фалькенберг, Эйхе.


    9-му гв. танковому корпусу С. И. Богданов приказал: «Всеми силами пробиваться в западном направлении и к исходу 21.4.45 овладеть Геннигсдорфом. После выхода в район Геннигсдорф и овладения переправами через Гогенцоллерн-канал, оставив прикрытие на север, главными силами резко повернуть на юг и овладеть Шпандау»{231}. Сообразно поставленной задаче, 9-й гв. танковый корпус обошел Берлин и к 8.00 22 апреля вышел на восточный берег Гогенцоллерн-канала. На другом берегу канала находился назначенный командармом как конечная цель очередного этапа наступления Геннигсдорф. К 19.00 22 апреля канал был форсирован мотопехотой, и началась постройка переправы.


    С утра 20 апреля в результате ночного обходного маневра, грозившего окружением частей противника в лесу западнее Газельберга, сопротивление перед фронтом 47-й армии значительно ослабело. Это позволило армии Ф. И. Перхоровича выполнить заказанный директивой № 00567/оп маневр с разворотом фронтом на юго-запад. За день войска 47-й армии, наступая в пространстве между «Рейхсштрассе № 2» и «Рейхсштрассе № 158», продвинулись на 15–22 км и к исходу дня вышли на рубеж Альбертсхоф, Шенфельде, Везов. С 16.00 артиллерия 47-й армии вела деморализующий огонь на дальних прицелах по Берлину.


    Брошенная противотанковая пушка ПАК-40 и ее тягач. Удары советской авиации мешали организованному отходу немецких войск.


    21 апреля наступление 47-й армии на Берлин продолжилось прежним темпом. Еще в ночь с 20 на 21 апреля войска Ф. И. Перхоровича завязали ночной бой за Бернау совместно с танкистами 1-го мехкорпуса. Бернау был захвачен мехкорпусом С. М. Кривошеева, а отдельные очаги сопротивления добивала пехота 47-й армии. Отставание 1-й армии Войска Польского вынуждало Ф. И. Перхоровича Часть сил своей армии развернуть по дуге для прикрытия фланга. Эта задача была поручена 77-му стрелковому корпусу, который оборонялся фронтом на север. В 13.30 21 апреля наступающие войска 47-й армии перерезали окружную берлинскую автостраду в районе Буха. К концу дня армия вышла на северные и северо-восточные окраины Берлина на фронте Бухорст, Буххольц. Но частям 47-й армии не пришлось познать вкус славы покорителей Берлина. На следующий день армия была развернута от Берлина на запад, на внешний фронт окружения города.


    3-я ударная армия 20 апреля наступала в направлении, заданном директивой № 00567/оп, т.е. двигалась на Берлин вдоль «Рейхсштрассе № 158». Войска армии В. И. Кузнецова прошли с боями лес Претцелер Форст и, выйдя из лесного массива, захватили узел дорог на «Рейхсштрассе № 158» — город Вернойхен. С 13.30 20 апреля артиллерия 79-го стрелкового корпуса начала обстрел Берлина. 3-я ударная армия сохраняла глубокоэшелонированное построение с четырьмя дивизиями в первой линии.


    Приказ Жукова о скорейшем прорыве к Берлину получила не только 2-я гв. танковая армия. На 21 апреля В. И. Кузнецов поставил войскам задачу:

    «79 ск к 5.00 21.4 любой ценой пересечь Берлинскую автостраду на фронте: Каров, Миденберг и ворваться в Берлин.

    12 гвск к 4.00 21.4.45 захватить Линденберг, Кларахе и выбросить сильные передовые отряды в Берлин»{232}.


    Как мы видим, В. И. Кузнецов несколько модернизировал задачу командующего фронтом. В его интерпретации «ворваться на окраину Берлина» означало пересечение кольцевой берлинской автострады, проходящей на некотором расстоянии от города. Выполняя приказ, в ночь с 20 на 21 апреля войска 3-й ударной армии продолжали наступление. Ранним утром соединения армии поочередно выходили на кольцевую автостраду. Первой в 6.30 пересекла Берлинерринг 171-я стрелковая дивизия 79-го стрелкового корпуса. В 7.00 автостраду пересекла 23-я гв. стрелковая дивизия. 207-я стрелковая дивизия, наступавшая вдоль «Рейхсштрассе № 158», вышла к Берлинерринг к 10.00 21 апреля. Для решения задачи прорыва в город из второго эшелона корпуса была введена 150-я стрелковая дивизия. Дивизия, которой предстояло штурмовать Рейхстаг, 21 апреля захватила пригород Берлина — Каров. Преодолев Берлинерринг, корпуса 3-й ударной армии завязали бои за пригороды Берлина.


    Левое крыло фронта

    Прорыв «позиции Вотан» произошел на флангах LVI танкового корпуса. Однако сбитый с позиций корпус сохранял относительную боеспособность и стал ядром сопротивления на пути последнего броска на Берлин 5-й ударной армии и части сил 8-й гв. армии.


    В то время как 2-я гв. танковая армия, 3-я ударная армия и 47-я армия быстрыми темпами двигались к пригородам Берлина и начали обстрел города артиллерией, 5-я ударная армия замедлила своей бег вперед перед Штраусбергом. 32-й и 9-й стрелковый корпуса были 20 апреля остановлены сильным огнем противника на подступах к Штраусбергу. Продвижение корпусов за день составило 7 км и 6 км соответственно. Несколько лучше шли дела у 26-го гв. стрелкового корпуса, продвинувшегося на 11 км. Относительный неуспех стрелковых соединений 5-й ударной армии разделил 11-й танковый корпус, вышедший после обхода Букова на подступы к Штраусбергу. По итогам дня Н. Э. Берзарин решил использовать успех своего правофлангового корпуса и соседней 3-й ударной армии для обхода позиций противника у Штраусберга.


    Захват 12-м гв. танковым корпусом Альт-Ландсберга в тылу группировки противника у Штраусберга, а также заходящий маневр 26-го гв. стрелкового корпуса привели к обвалу немецкой обороны перед фронтом 5-й ударной армии. В 9.00 войска 9-го и 32-го стрелковых корпусов штурмом овладели Штраусбергом. 26-й гв. стрелковый корпус прошел за день 24–25 км и присоединился к армиям правого крыла, ведущим бой за пригороды Берлина.


    Командир LVI танкового корпуса Вейдлинг вспоминал:

    «20 апреля сильно побитые части 56 тк вели бои на линии Гартенштадт (севернее Штраусберг), Клостнрдорф, Хозенхольц, Дамсдорф, Мюнхеберг. Это был самый тяжелый день для моего корпуса, и, пожалуй, для всех немецких частей; части, понесшие огромные потери в предыдущих боях, измотанные и усталые до крайности, не могли больше выдержать огромный натиск превосходящих русских войск и к 21 апреля отошли в район Зеберг (2 км юго-зап. Альт-Ландсберга), южнее Альт-Ландсберг, севернее Брухмюле, южная конечность оз. Бец-Зее (6 км восточнее Альт-Ландсберга), западная окраина Хенникендорф (8 км южнее, юго-западнее Штраусберга)»{233}.

    Командир LVI танкового корпуса генерал артиллерии Гельмут Вейдлинг.


    Описанный Вейдлингом рубеж отхода его корпуса означал сохранение позиций поперек «Рейхсштрассе № 1» даже 21 апреля. Сохранение ядра сопротивления на шоссе привело к замедлению в продвижении к Берлину 8-й гв. армии. 20 апреля 4-й гв. стрелковый корпус силами 35-й и 47-й гв. стрелковых дивизий наступал в пространстве между Буковом и Мюнхебергом, преодолевая упорное сопротивление противника и огонь его артиллерии, минометов и закопанных в землю танков. Продвижение корпуса за день составило всего 4 км. Намного лучше шли дела у соседнего 29-го гв. стрелкового корпуса, увлекаемого вперед наступлением 1-й гв. танковой армии. Преодолев лесной массив юго-западнее Мюнхеберга, 27-я гв. стрелковая дивизия корпуса вступила в бой за опорный пункт Кагель. За день левым флангом корпус продвинулся на 30 км, а правым на 12 км. 28-й гв. стрелковый корпус сдавал позиции 69-й армии и выдвигался вслед 1-й гв. танковой армией в район юго-восточнее Мюнхеберга. К вечеру 20 апреля стрелковые дивизии 8-й гв. армии и 5-й ударной армии выстроились подковой вокруг сбитых с «позиции Вотан» остатков корпуса Вейдлинга. Это вывело две армии главной ударной группировки фронта в разряд аутсайдеров в сражении за Берлин.


    Обвал обороны LVI танкового корпуса в районе Альт-Ландсберга 21 апреля позволил войскам 8-й гв. армии ускорить свой бег к Берлину. Однако решительный результат был достигнут за счет оправдавшей себя тактики «нитка за иголкой» по следам 1-й гв. танковой армии.


    Прорвавшись через «позицию Вотан» южнее Мюнхеберга, 1-я гв. танковая армия прорвалась глубоко на юго-восток в разрыве между LVI танковым корпусом и XI танковым корпусом СС. Еще в ночь с 19 на 20 апреля 11-й гв. танковый корпус вышел к реке Лекниц. К 13.00 был наведен мост, и началось форсирование реки танковыми бригадами. Следующим препятствием на пути корпуса А. Х. Бабаджаняна стали озера Штиниц и Кальк, соединенные каналом. Они находились намного южнее «пробки» на «Рейхсштрассе № 1», образованной остатками корпуса Вейдлинга, но сама природа давала разрозненным немецким частям возможность к сопротивлению. В междуозерье находился город Калькенберге, превращенный в опорный пункт и оборонявшийся танками, артиллерией и пехотой. В обход озерного дефиле была отправлена 44-я гв. танковая бригада, которая в 19.20 захватила исправный мост у Тасдорфа и, преследуя отходящего противника, в 2.00 22 апреля пересекла Берлинерринг. Остальные бригады 11-го гв. танкового корпуса были отправлены по ее маршруту.


    8-й гв. механизированный корпус с утра 20 апреля наступал на юг и юго-запад в тыл XI танковому корпусу СС. К 16.00 части корпуса И. Ф. Дремова вышли к Шпрее западнее Фюрстенвальде. Мотопехотой был захвачен плацдарм, и началось строительство переправы. Когда к 2.00 был готов 60-тонный мост через Шпрее, последовал приказ М. Е. Катукова: переправу прекратить и понтонный парк снять. Окружение противника было поручено другим соединениям, а корпус возвращался на берлинское направление. К утру 21 апреля 8-й гв. механизированный корпус вернул на северный берег части, форсировавшие Шпрее, и повернул в направлении Берлина.


    К цепочке озер мехкорпус вышел южнее той точки, где ее преодолел 11-й гв. танковый корпус. Здесь в озерном дефиле располагался город Эркнер. Ранним утром передовой отряд корпуса ворвался в Эркнер, вышел к железнодорожному мосту и взял его под обстрел. В 16.00 мехкорпус И. Ф. Дремова форсировал канал в районе Эркнера, приспособив для этого частично подорванный железнодорожный мост.

    Прорыв корпусов армии М. Е. Катукова через озерные дефиле позволил войскам 8-й гв. армии вырваться из цепких объятий LVI танкового корпуса. 21 апреля был выполнен обходной маневр 29-м гв. стрелковым корпусом через Тасдорф и Калькенберге. 22 апреля по маршруту 8-го гв. механизированного корпуса через Эркнер был брошен на Берлин 28-й гв. стрелковый корпус. С утра 22 апреля соединения 8-й гв. армии завязали бои за пригороды Берлина.


    Брошенная техника и трупы на обочинах дорог на подступах к Берлину. Их уже никто не считал.


    Оставшиеся на периферии

    Вследствие неуспешного наступления в первые дни операции 69-й армии естественным образом досталась задача загонщиков для окружаемых к юго-востоку от Берлина немецких соединений. Отход противника стал хорошо заметным, в журнале боевых действий 69-й армии отмечалось: «Нашей авиаразведкой отмечено беспорядочное сплошное движение танков, автомашин и пехоты из районов северо-западнее Франкфурт в западном направлении»{234}. Используя успех 8-й гв. армии, 69-я армия продвинулась за день 20 апреля на 10 км, развернув фронт на юго-запад и юг. Продвижение 21 апреля составило уже 20 км, развернувшись фронтом на юг в полосе 40 км.


    33-я армия 20–21 апреля практически не продвигалась вперед. 20 апреля армия В. Д. Цветаева наступала в обход Франкфурта-на-Одере, стремясь окружить его гарнизон. Части 16-го стрелкового корпуса перерезали шоссе Франкфурт — Фюрстенвальде. Продвижение за день составило 2–3 км. За 21 апреля продвижение 16-го и 62-го стрелковых корпусов армии составило 4 км. 2-й гв. кавалерийский корпус, который так и не удалось ввести в прорыв, был выведен из подчинения штаба 33-й армии.


    Форсирование Одера

    61-я армия 20 апреля форсировала Альте-Одер. 397-я стрелковая дивизия 89-го стрелкового корпуса при содействии 286-го батальона ОСНАЗ форсировала несколько рукавов Альте-Одера к юго-западу от Брайлица и захватила город Фалькенберг на «Рейхсштрассе № 167». 9-й гв. стрелковый корпус силами 415-й стрелковой дивизии захватил узел шоссейных и железных дорог Бад-Фраенвальде. Развивая успех своего соседа на западном берегу Альте-Одера, 356-я стрелковая дивизия того же корпуса овладела Данненбергом.


    21 апреля части 61-й армии развивали наступление с занятого плацдарма. 89-й стрелковый корпус наступал вдоль «Рейхсштрассе № 167» на Эберсвальде, очищая от разрозненных немецких частей южный берег Финов-канала. 9-й гв. стрелковый корпус и переправившиеся через Одер и Альте-Одер части 80-го стрелкового корпуса наступали на запад южнее Эберсвальде. Продвижение частей армии П. А. Белова за день составило 4–8 км. После преодоления Одера и Альте-Одера 286-й батальон амфибий был выведен из боя и передан в распоряжение командования фронта.


    Развитие наступления польских войск с захваченного 19 апреля плацдарма поначалу запаздывало за продвижением основных сил 1-го Белорусского фронта. 20 апреля разрыв между правым крылом 47-й армии и 1-й польской армией составил 20 км. На следующий день 1-я польская армия, левый фланг которой увлекало стремительное продвижение 47-й армии, постепенно разворачивалась фронтом на северо-запад. К исходу 21 апреля войска армии вышли на рубеж Трампе, Данневиц, Рюдниц, Шметцдорф. Продвижение польской армии за день составило 8–25 км.


    Поскольку форсирование Одера и Альте-Одера войсками 2-го Белорусского фронта запаздывало, задачей 1-й польской и 61-й армий стало прикрытие северного фланга 1-го Белорусского фронта. Обе армии постепенно разворачивались фронтом на север. Естественным рубежом для обороны фронтом на север был Финов-канал.


    После взлома «позиции Вотан» и выхода на подступы к Берлину сражение распалось на три: бои за сам город, хальбский «котел» и периферийное сражение на внешнем фронте окружения немецкой столицы. Соответственно тройка ударной группировки 1-го Белорусского фронта распалась. В уличных боях за Берлин из состава войск фронта участвовали 1-я и 2-я гвардейские танковые армии, 8-я гвардейская армия, 3-я и 5-я ударные армии. В позиции загонщика для окруженных к юго-востоку от Берлина соединений 9-й армии оказались 33-я и 69-я армии. Вскоре к ним присоединилась находившаяся в резерве 3-я армия А. В. Горбатова. На внешнем фронте окружения Берлина действовали 47, 61-я армии и 1-я армия Войска Польского.

    Обсуждение

    В силу ряда обстоятельств Зееловские высоты стали жупелом сражения за Берлин. Однако в действительности это была достаточно ограниченная область, затрагивавшая только полосы наступления 8-й гв. армии и 69-й армии. Уже подразделения соседа справа 8-й гв. армии, 5-й ударной армии, видели Зееловские высоты в лучшем случае в бинокль. При этом нельзя сказать, что 3-я и 5-я ударные армии пробивалась с Кюстринского плацдарма намного большими темпами, чем 8-я гв. армия.


    В этом разделе читатель чаще встречал слова «форсирование», «переправа», чем «высоты». Командующий 2-й гв. танковой армией С. И. Богданов вспоминал:

    «Местность, изобилующая сетью озер, каналов, стесняла маневр танков, и танковые части для преодоления значительного препятствия (оросительный канал, который долго преодолевался пехотой) затрачивали много времени, т.е. объездных путей по причине слабого грунта устроить было нельзя, а восстанавливать или наводить переправу на месте взорванной противником по той же причине было невозможно. Танки вынуждены были искать обходные пути или удобные места для устройства переправ. Все это связано было с потерей времени, а следовательно, с потерей темпа наступления. Если сюда прибавить упорное сопротивление и организованную защиту немцами возможных мест переправы танков, то станет ясным, в каких тяжелых для танков условиях действовали наши части»{235}.


    Такие же слова про реки и каналы мы находим в журнале боевых действий 4-го гв. стрелкового корпуса 8-й гв. армии: «Еще более серьезным препятствием на пути наших войск была система озер, рек и каналов, расположенных в глубине обороны до самого города»{236}.


    Преодоление многочисленных каналов серьезно замедляло темпы продвижения советских войск. Для продвижения вперед артиллерии и танков приходилось строить переправы под огнем противника. Затем у переправы выстраивалась пробка из тракторов с орудиями на буксире, танков, автомашин и гужевых повозок пехоты. Например, через переправу у Платкова проходила пехота и артиллерия 5-й ударной армии, боевые и вспомогательные машины 12-го гв. танкового корпуса. Главу о преодолении Одерского рубежа войсками 1-го Белорусского фронта следовало бы назвать не «Зееловские высоты», а «ирригационные каналы», но это было бы чересчур эксцентрично.


    Но не следует думать, что взлом обороны перед Кюстринским плацдармом был унылым и дорогостоящим перемалыванием немецких дивизий, опирающихся на систему каналов и инженерных заграждений. Если схематически изобразить линии, по которым происходил прорыв обороны 9-й армии, то получится буква «X» или два поставленных рядом математических знака: > <. 1-я и 2-я гв. танковые армии сначала протиснулись смежными флангами между Гузовом и Герльсдорфом, затем, встретившись с резервами, разошлись к межозерному дефиле к югу-западу от Мюнхеберге и лесу Претцелер Форст. Танковые армии увлекали за собой стрелковые соединения. Особенно ярко это проявилось в наступлении 8-й гвардейской армии, шедшей по следам корпусов армии М. Е. Катукова.


    Однако штурм собственно Зееловских высот и обходные маневры дорого стоили 8-й гв. армии, учитывая изначально слабый состав ее соединений. К сожалению, автору не удалось обнаружить детальных данных по динамике потерь армии В. И. Чуйкова. Но имеются данные по численности стрелковых дивизий 8-й гв. армии к началу операции и к моменту прорыва одерского рубежа обороны (см. таблицу).

    Сведения о численности стрелковых дивизий и укомплектованности стрелковых рот соединений 8-й гв. армии за апрель 1945 г.

     ЦАМО РФ, ф. 345, оп. 5487, д. 409, л. 125.

    Хорошо просматривается почти катастрофическое падение численности стрелковых рот в большинстве дивизий 8-й гв. армии. При этом в 47-й гв.-стрелковой дивизии число рот было сокращено с 12 до 10, а в 57-й гв. стрелковой дивизии — до 11. Потери техники также были довольно серьезными. За период с 10 по 20 апреля 1945 г. 8-я гв. армия потеряла 54 ИС-2, 22 Т-34, 19 ИСУ-152, 58 СУ-76 и 536 человек из состава экипажей убитыми и ранеными{237}. В танковых частях армии на 20 апреля осталось 32 ИС-2, 31 Т-34 (с учетом прибывшего пополнения), 2 ИСУ-152, 45 СУ-76. В 105-м тяжелом танковом полку 7-й гв. тяжелой танковой бригады к 20 апреля осталось 6 боеготовых танков, которые были переданы 104-му и 106-му полкам бригады. 105-й полк был выведен из боя, и бои за Берлин бригада ИСов вела в двухполковом составе.


    По неутешительным итогам боев последовали оргвыводы. Решением Военного совета армии командир 29-го гв. стрелкового корпуса генерал-майор А. Д. Шеменков был отстранен, и его место занял командир 82-й гв. стрелковой дивизии генерал-майор Г. И. Хетагуров. Вместо Хетагурова командиром его дивизии стал заместитель командира 27-й гв. стрелковой дивизии Герой Советского Союза гвардии генерал-майор М. И. Дука. Мотивы назначения Хетагурова видны из вышеприведенной таблицы — его дивизия после прорыва одерского рубежа сохранилась в наилучшем состоянии.


    69-я армия в ходе разведки боем и в первые дни наступления понесла потери, несколько меньшие, чем 8-я гв. армия (см. таблицу).

    Потери личного состава 69-й армии в период с 10 по 20 апреля 1945 г.

                ЦАМО РФ, ф. 426, оп. 10753, д. 1342, л. 362.

    Потери танковых армий были намного ниже общевойсковых армий. В период боев с 16 по 21 апреля соединения 2-й гв. танковой армии понесли следующие потери. 9-й гв. танковый корпус потерял 26 человек убитыми и 581 человек ранеными. Потери техники сгоревшими: 28 Т-34, 2 ИСУ-122, 2 СУ-100, подбитыми: 30 Т-34, 2 СУ-100, 1 ЗСУ М-17. 12-й гв. танковый корпус потерял 148 человек убитыми и 565 ранеными. Корпусом было потеряно 43 Т-34 сгоревшими, 48 Т-34, 2 ИС-2, 1 СУ-100, 2 СУ-76 подбитыми. 1-й механизированный корпус потерял 91 человека убитыми и 384 ранеными. Потери бронетехники составили 20 «Шерманов», 1 СУ-76 сгоревшими, 59 «Шерманов», 1 СУ-76, 1 ИСУ-122 подбитыми.


    1-я гв. танковая армия с 16 по 20 апреля потеряла безвозвратно 128 танков и САУ. По итогам боев ремонтниками армии М. Е. Катукова были осмотрены 75 танков и САУ из числа безвозвратных потерь за период с 16 по 22 апреля. Поражения от различных видов противотанкового оружия распределились следующим образом (см. таблицу).


    Причины безвозвратных потерь танков и САУ 1 гв. ТА

    ЦАМО РФ, ф. 299, оп. 3067, д. 91, л. 93.

    Как видно из приведенных данных, большая часть потерь приходилась на 88-мм бронебойные снаряды. Это могли быть как орудия «Королевских тигров», так и 88-мм противотанковые пушки ПАК-43 различных модификаций. Потери от фаустпатронов незначительные, но имеют место. Это может быть объяснено характером местности, в которой действовала армия.


    11-й танковый корпус потерял с 16 по 22 апреля 369 человек убитыми и 1291 человека ранеными. Потери техники составили 41 Т-34, 3 ИС-2, 2 СУ-76 сгоревшими, 94 Т-34, 6 ИС-2, 13 СУ-85/СУ-100 и 5 СУ-76 подбитыми{238}. Сравнивая потери корпуса И. И. Ющука с потерями корпусов 2-й гв. танковой армии, приходится характеризовать потери людей и техники 11-го танкового корпуса как высокие. Видимо, это одна из причин, по которой корпус не был упомянут в приказе И. В. Сталина № 339 о прорыве укрепленной полосы.


    Общие потери техники 1-го Белорусского фронта с 16 по 22 апреля составили 531 танк и САУ сгоревшими, 531 танков и САУ подбитыми (вот такая гримаса статистики) и еще 94 выведенными из строя по другим причинам{239}.


    При описании Берлинской операции неизбежно напрашивается сравнение действий 1-го Белорусского фронта, руководимого Г. К. Жуковым, и 1-го Украинского фронта, возглавлявшегося И. С. Коневым. Подробнее наступление 1-го Украинского фронта будет рассмотрено в следующем разделе, поэтому здесь имеет смысл сказать несколько общих слов. В отличие от группы армий «Центр» подвижные резервы группы армий «Висла» вводились в систему обороны не после высасывавшего последнее горючее протяженного марша. Танко-гренадерские дивизии, которые немцы бросали под паровой каток наступления 1-го Белорусского фронта, стояли достаточно близко к Кюстринскому плацдарму. Кроме того, их было больше, и они могли заполнять возникавшие бреши в обороне. Если не считать выведенных в первую линию еще в период разведки боем «Мюнхеберга» и «Курмарка», немецким командованием были выдвинуты четыре новых соединения: 18-я и 25-я танко-гренадерские дивизии и дивизии СС «Нордланд» и «Недерланд». Постепенно перемалывая стоявшие в первой линии дивизии, наступающие войска 1-го Белорусского фронта натыкались на новые полки и дивизии на новых линиях обороны.


    Неожиданный соперник

    Конев поворачивает на Берлин

    1-й Украинский фронт

    Лесистые районы у Нейсе благоприятствовали скрытному накоплению войск для наступления. Но, как и любую крупную операцию, готовящееся наступление 1-го Украинского фронта не удалось полностью сохранить в тайне. Одним из источников информации противнику стали перебежчики. Как позднее показывал на допросе в советском плену офицер для поручений немецкого 544-го полка, в период с 4 по 7 апреля 1945 г. в районе Гросс-Бадемейзель были задержаны три перебежчика с советской стороны, в том числе один лейтенант. Они сообщили, что на этом участке 10 апреля должно начаться советское наступление к Берлину. В действительности операция началась на шесть дней позже.


    15 апреля, как только стемнело, усиленные стрелковые роты переправились на западный берег Нейсе. Их задачей было проведение разведки в полосе наступления. Однако попытки разведчиков продвинуться вперед и вклиниться в оборону противника натолкнулись на организованное и сильное огневое сопротивление немцев. В ходе ночного боя было установлено, что противник оставил первые траншеи и отошел во вторые. Именно это и ожидалось, и такая тактика немцев предусматривалась планом артиллерийской подготовки.


    Артиллерийская и авиационная подготовка началась в 6.15 утра 16 апреля. После короткого налета по первой траншее вся масса артиллерии обрушилась на вторую траншею. Град снарядов и бомб заставил обороняющихся уйти в укрытия и не препятствовать наведению штурмовых мостиков. Одновременно на берег подвезли лодки для переправы пехоты. В 6.55, когда артиллерия перенесла огонь в глубину, было задействовано еще одно средство прикрытия переправы — дымовая завеса. Под ее прикрытием усиленные батальоны дивизий первого эшелона начали форсирование Нейсе. Первыми двинулись через реку головные роты этих батальонов по штурмовым мостикам и на подручных плавучих средствах.


    После того как эти роты захватили плацдармы на западном берегу реки и закрепились на них, саперы приступили к наводке мостов, по которым и началась переправа первых эшелонов главных сил. Понтонные мосты на лодках НЛП были наведены через 50 минут, мосты для 30-тонных грузов через 2 часа; мосты на жестких опорах под грузы до 60 т были построены в течение 4–5 часов. Переправа первого эшелона главных сил была закончена за один час, в течение которого артиллерийская подготовка не прекращалась. Теперь предстояло развить наступление с захваченных плацдармов.

    От Нейсе до Шпрее

    День первый

    На правом фланге главной ударной силой группировки 1-го Украинского фронта наступала 3-я гв. армия В. Н. Гордова. Боевой порядок армии строился в два эшелона. В первом эшелоне были пять стрелковых дивизий{240}, во втором эшелоне — три стрелковых дивизии{241}. Армейский резерв составляла 389-я стрелковая дивизия.


    В полосе наступления 3-й гв. армии находился город Форст, превращенный немцами в крупный опорный пункт оборонительного рубежа на реке Нейсе. Оборонял Форст 554-й полк 342-й пехотной дивизии. После форсирования Нейсе за юго-восточную окраину Форста завязали бой части 149-й стрелковой дивизии. 555-й стрелковый полк 127-й стрелковой дивизии захватил опорный пункт Койне. Большую помощь в наступлении оказала штурмовая авиация, налеты которой основательно разрушили Койне. 329-я и 253-я стрелковые дивизии после форсирования Нейсе сломили сопротивление 697-го полка 342-й пехотной дивизии и продвинулись в лесном массиве до Гросс-Бадемейзеля и Клейн-Бадемейзеля. К 10.30 оборона противника была взломана на глубину до 3 км, что позволило ввести в бой главные силы армии. Также в бой был введен 25-й танковый корпус.


    Немецкий опорный пункт в Форсте был атакован с юго-восточного фланга 149-й стрелковой дивизией, которая к 18.00 вела бои за центр города. 76-й стрелковый корпус одной стрелковой дивизией оборонялся севернее Форста, второй стрелковой дивизией штурмовал восточную часть Форста, а третьей стрелковой дивизией готовился форсировать Нейсе в районе излучины северо-восточнее Форста. Для стрельбы по Форсту прямой наводкой были выведены две батареи 183-й гаубичной артиллерийской бригады большой мощности (203-мм Б-4). 329-я и 253-я стрелковые дивизии преодолели лесной массив и вышли к Гросс-Цшаксдорфу. 127-я стрелковая дивизия совместно со 175-й танковой бригадой 25-го танкового корпуса наступали на Носдорф, обходя Форст с юго-запада. Продвижение стрелковых и танкового корпусов армии В. Н. Гордова за день боя составило 4–6 км. Прорыв был расширен по фронту до 10 км. 197, 58 и 389-я стрелковые дивизии оставались во втором эшелоне и в соприкосновение с противником не вступали. Продвижение войск 3-й гв. армии пока отставало от графика, хотя для наступления с форсированием водной преграды 4–6 км было все же неплохим результатом.


    Во второй половине дня 21-й стрелковый корпус 3-й гв. армии был поддержан 6-м гв. танковым корпусом армии П. С. Рыбалко. 3-я гв. танковая армия 16 апреля двигалась вперед южнее Форста. Передовой отряд 6-го гв. танкового корпуса составляла 51-я гв. танковая бригада полковника И. Я. Якунина. К 13.20 бригада полностью переправилась вброд через р. Нейсе и вышла на шоссе южнее Койне. К 16.00 бригада подошла к Дамсдорфу и до 20.00 вела бои на подступах к деревне. Встретив сильное огневое сопротивление танков, артиллерии и минометов противника, 51-я бригада успеха не имела. Один батальон бригады наступал с юга на Форст, содействуя частям 120-го стрелкового корпуса. На параллельном маршруте действовала 52-я гв. танковая бригада. К 13.00 бригада полностью переправилась через Нейсе и перешла в наступление в западном направлении, где в 20.00 была остановлена сильным огневым сопротивлением из района Гросс-Цшаксдорф и вела бои за него уже совместно с пехотой. 53-я гв. танковая бригада находилась во втором эшелоне за боевыми порядками 52-й гв. танковой бригады. 22-я гв. мотострелковая бригада к 20.00 16 апреля все еще переправлялась через Нейсе. Дневное продвижение 21-го стрелкового корпуса 3-й гв. армии и 6-го гв. танкового корпуса 3-й гв. танковой армии составило 9 км. Это было пока вдвое ниже планового темпа наступления, предусматривавшего прорыв в первый день операции на 18 км.


    13-я армия наступала в центре построения главной ударной группировки 1-го Украинского фронта. Правое крыло армии составлял 102-й стрелковый корпус, действовавший тремя дивизиями в одном эшелоне. Корпус поддерживал 7-й гв. танковый корпус 3-й гв. танковой армии. Несмотря на то что бригады 7-го гв. танкового корпуса переправились через Нейсе в среднем позже своего соседа справа — 6-го гв. танкового корпуса, — их продвижение вперед проходило более бодрыми темпами. 54-я гв. танковая бригада переправилась через реку к 19.00, 56-я гв. танковая бригада — к 15.00, а 23-я гв. мотострелковая бригада — к 20.00. Однако к 20.00–21.30 бригады совместно с пехотой 102-го стрелкового корпуса к 20.00 захватили Гросс-Кельциг и Клейн-Кельциг и продвинулись на 13 км, став лидером первого дня наступления. Находившийся во втором эшелоне 3-й гв. танковой армии 9-й механизированный корпус переправлялся вечером 16 апреля по следам 7-го гв. танкового корпуса. Пока его время еще не пришло — он должен был пойти в бой после выхода армии на оперативный простор.


    На левом фланге 13-й армии наступал 27-й стрелковый корпус. После захвата плацдарма во второй половине дня в его полосе в бой был введен 10-й гв. танковый корпус 4-й гв. танковой армии. В первый день наступления из состава корпуса в бою участвовали только 62-я гв. танковая бригада И. И. Прошина и 29-я гв. мотострелковая бригада А. И. Ефимова. Бригады в 11.45 16 апреля переправились через Нейсе и перешли в наступление по двум маршрутам. В 14.00 бригады вышли в район Тцшерница и Дубруцке, где встретили организованное сопротивление противника. Во второй половине дня 62-я гв. танковая и 29-я гв. мотострелковая бригады все еще вели бой на прежнем рубеже, поддерживая наступление 350-й стрелковой дивизии на Тцшерница и Дубруцке. Продвижение за день было умеренным — 10 км. Потери, однако, были небольшими. В течение этого дня 62-я танковая бригада потеряла один танк Т-34 подбитым, 5 человек убитыми и 7 ранеными. 61-я и 63-я гв. танковые бригады 10-го гв. танкового корпуса к 22.00 переправились через Нейсе и сосредоточились во втором эшелоне за 62-й гв. танковой бригадой. Час ее вступления в бой еще не наступил.


    Начавшийся рано утром с перебежки по штурмовым мостикам процесс переправы через Нейсе советских корпусов и дивизий продолжался весь день. Находившийся во втором эшелоне 13-й армии 24-й стрелковый корпус к исходу дня заканчивал переправу через реку и сосредотачивался на ее западном берегу. Части 6-го гв. механизированного корпуса 4-й гв. танковой армии также потратили большую часть дня на прохождение по переправам, наведенным через Нейсе в районе Кебельна. После толчеи и пробок у мостов они сосредотачивались в лесах на западном берегу Нейсе. Поток людей и техники не остановился даже вечером. За 6-м гв. механизированным корпусом двигался 5-й гв. механизированный корпус армии Д. Д. Лелюшенко. 16 апреля в 20.00 его 10-я механизированная бригада начала переправляться через Нейсе у Кебельна по скрипучим временным мостам, наведенным саперами еще рано утром.


    Стандартный сценарий с форсированием Нейсе под прикрытием дымовой завесы и артиллерийской подготовки не был воспроизведен только на левом фланге главной ударной группировки 1-го Украинского фронта, так как здесь наступала 5-я гв. армия А. С. Жадова, вынужденная частью сил ликвидировать плацдарм противника на восточном берегу Нейсе. Одновременно с другими соединениями фронта форсировал реку 32-й гв. стрелковый корпус А. И. Родимцева. Корпус был построен в два эшелона. В первом эшелоне наступали 95-я и 13-я гвардейские стрелковые дивизии. Для поддержки 95-й гв. стрелковой дивизии вскоре был введен в бой 4-й гв. танковый корпус. За день двум дивизиям и танковому корпусу удалось продвинуться лишь на 8 км. Находившаяся во втором эшелоне 97-я гв. стрелковая дивизия переправилась через Нейсе к концу дня. Ее задачей было с утра следующего дня наступать из-за левого фланга 95-й гв. стрелковой дивизии и тем самым усилить удар корпуса. В то время как 32-й стрелковый корпус форсировал Нейсе, соседний 34-й стрелковый корпус Г. В. Бакланова атаковал позиции противника на плацдарме у Мускау. С ходу форсировала Нейсе только 58-я стрелковая дивизия. Двум другим соединениям нужно было вначале очистить лежащую перед [464] ними часть восточного берега Нейсе у Мускау. Быстрее всего вышла к Нейсе 15-я гв. стрелковая дивизия: уже в 8.30 50-й гв. стрелковый полк соединения вышел к реке, а к 10.00 — полностью форсировал ее. К 20.00 частями дивизии был захвачен плацдарм шириной до 7 км и глубиной 5–6 км. Левофланговая 14-я гв. стрелковая дивизия, решив задачу ликвидации плацдарма противника у Мускау, во второй половине дня форсировала Нейсе и вклинилась на 0,5–1 км в немецкую оборону на левом берегу реки. Выделенный во второй эшелон 33-й гв. стрелковый корпус 5-й гв. армии в первый день операции еще оставался на восточном берегу Нейсе. Места на пока еще тесном плацдарме для него не было.


    Сдержать силами двух пехотных дивизий и батальонов фольксштурма удар нескольких советских армий, в том числе танковых, было, конечно же, нереально. Замедлить советское наступление немцы могли только вводом в бой резервов. Однако здесь сыграла роковую роль ошибка в оценках планов противника. Ожидаемое германским командованием советское наступление на рассечение Германии надвое через Саксонию не состоялось, вместо этого был нанесен удар на берлинском направлении соединенными силами двух фронтов. Поэтому подвижные резервы группы армий «Центр» оказались в районе Герлица, далеко к югу от направления главного удара 1-го Украинского фронта. В районе Котбуса и Шпремберга с ходу могли быть задействованы 21-я танковая дивизия и дивизия «Сопровождение фюрера». 16 апреля обе дивизии были выдвинуты на рубеж железной дороги Форст — Вейсвассер. 21-я танковая дивизия оседлала трассу Бреслау — Берлин, а «Сопровождение фюрера» — шоссе на Шпремберг.


    Единственным соединением, которое немцы смогли выдвинуть из района Герлица к Шпрембергу и Котбусу, стала дивизия СС «Фрундсберг». Дислокация частей 10-й танковой дивизии СС бригадефюрера Хармеля на 15 апреля также была ориентирована на действия в Саксонии, она находилась в районе восточнее Герлица. Около полудня 16 апреля штаб «Фрунсдсберга» получил приказ выдвинуться на север, в район Бауцена. «Фрундсберг» выдвигался своим ходом, что было сопряжено с немалыми трудностями в условиях нехватки горючего. Понимание того, что направлением главного удара советских войск является район Котбуса и Шпремберга, пришло уже слишком поздно. Тыловые части дивизии были вынуждены слить все топливо для боевых подразделений и остаться в Баутцене. На остатках горючего эсэсовцы двинулись дальше на север занимать оборону между Котбусом и Шпрембергом.


    Возможности немецкого командования по влиянию на обстановку на направлении советского наступления не исчерпывались подвижными соединениями. После того, как определился участок фронта, подвергшийся удару крупных сил Красной армии, на него начали рокировать дивизии с неатакованных участков. Из района Губена были сняты боевые группы из состава 214-й и 275-й пехотных дивизий и 70-я саперная бригада. Они были направлены в район восточнее Котбуса.


    Борьба за время шла по обе стороны фронта. 16 апреля в 23.00 командир 10-го гв. танкового корпуса сообщил командующему 4-й гв. танковой армии, что командиры передовых танковой и мотострелковой бригады встретили какие-то выдвигающиеся вперед танковые части противника. Д. Д. Лелюшенко, понимая, что любая потеря времени может стоить столкновения с изготовившимися к обороне или контрударам резервами противника, решает продолжать наступление ночью. 17 апреля в 1.45 командующий 4-й гв. танковой армии приказывает «не ожидая подхода пехоты полевых армий, продолжать стремительное наступление ночью»{242}.10-му гв. танковому корпусу Лелюшенко поставил задачу захватить плацдарм на западном берегу р. Шпрее севернее Шпремберга, а 6-му гв. механизированному корпусу — южнее Шпремберга.

    17 апреля

    Борьба с резервами. Ночными действиями не пренебрегал и противник. В ночь на 17 апреля немцами была предпринята контратака из района Носсдорфа в направлении южной окраины Форста. Контратака поддерживалась девятью САУ «Штурмгешюц». Ее отразили батареи 379-го истребительно-противотанкового полка 7-й истребительно-противотанковой бригады. Атакующих осветили ракетами, и вскоре большая часть немецких самоходок была подбита. После отражения ночной контратаки днем 17 апреля шло окружение и уничтожение опорного пункта противника в районе Форста. 197-я стрелковая дивизия 120-го корпуса была введена в бой из второго эшелона и брошена в обход Форста. К концу дня она вышла в район деревни Госды, к северо-западу от города. Левый фланг дивизии и внешний фронт окружения немецкого опорного пункта обеспечивала 127-я стрелковая дивизия. На второй день операции Форст был атакован еще и с северо-востока: 287-я стрелковая дивизия двумя батальонами форсировала Нейсе к северу от города и завязала бои на его северо-восточной окраине. 149-я стрелковая дивизия продолжала вести уличные бои в центре Форста. К исходу дня она была передана в состав 76-го корпуса. Вследствие этого произошло разделение 3-й гв. армии по задачам: 120-й стрелковый корпус наступал на запад, а 76-й стрелковый корпус штурмовал Форст.

    17 апреля также ознаменовалось столкновением подвижных соединений сторон. 21-я танковая дивизия перешла к контратакам против передовых частей 3-й гвардейской и 3-й гвардейской танковой армий. В какой-то мере планы немцев были спутаны ночными действиями наступающих. 54-я гв. танковая бригада 7-го гв. танкового корпуса армии П. С. Рыбалко в 22.30 овладела опорным пунктом противника в Зиммерсдорфе. Не останавливаясь, бригада продолжила наступление на запад и ценой потери одного танка ворвалась на восточную окраину Гари. Всю ночь шел бой за Гари, но захватить его целиком так и не удалось. Только к 8.00 во взаимодействии со 172-й стрелковой дивизией и 23-й гв. мотострелковой бригадой Гари был занят советскими войсками.


    Но уже в 10.00 утра последовала немецкая контратака. Боевые группы 21-й танковой дивизии наступали на Гари с севера и юга, из Габленца, Ете, Маттендорфа и Требендорфа, стремясь окружить и уничтожить вырвавшиеся вперед советские части. Все атаки были отражены. Однако бой был [468] тяжелым: 54-я танковая бригада потеряла за день 12 танков сожженными и 9 танков подбитыми{243}. В бою погиб командир 2-го танкового батальона бригады, дважды Герой Советского Союза, ветеран Халхин-Гола гвардии майор С. В. Хохряков. Окончательно планы противника по окружению и разгрому 54-й гв. танковой бригады были сорваны наступлением остальных частей 7-го гв. танкового корпуса. 23-я гв. мотострелковая и 55-я танковая бригады обошли Гари с севера, оттеснили наносившие контрудар немецкие части на запад и к 19.30 овладели Габленцем. 56-я гв. танковая бригада с 1977-м тяжелым самоходным артполком к 18.00 заняла Маттендорф и Требендорф (южнее Гари). Потери 7-го гв. танкового корпуса за 17 апреля составили 27 танков сожженными и подбитыми и 82 человека убитыми и ранеными{244}.


    Еще до рассвета 17 апреля 4-я гв. танковая армия продолжила наступление по обе стороны от «Рейхсштрассе № 156» в направлении Шпремберга. На том же направлении действовал 27-й стрелковый корпус 13-й армии, прорвавший в течение Дня вторую полосу обороны противника в районе Деберна. Еще в 7.00 утра 350-й стрелковой дивизии при поддержке 62-й танковой бригады, 29-й гв. мотострелковой бригады и 416-го тяжелого артсамоходного полка удалось захватить Дубруцке. Пробитая в обороне противника брешь открыла бригадам 10-го гв. корпуса путь на запад. На второй день операции танкистам удалось обогнать пехоту и вырваться вперед. Ставшая передовым отрядом 62-я бригада лесными массивами обошла Рейтен и продвигалась к переправам через Шпрее у Зеллентина. За день бригада потеряла 3 танка Т-34 сгоревшими и 1 подбитым, 16 человек убитыми и 38 ранеными. 61-я танковая и 29-я мотострелковые бригады наступали по следам передового отряда и к 14.20 захватили Рейтен. К 16.20 17 апреля бригады захватили Блойшдорф и к 19.00 вели бой за Гросс-Луя, подойдя к железной дороге Котбус — Шпремберг. Потери бригад за день составили 23 человека убитыми и ранеными, 1 Т-34 сгоревшим и 1 подбитым.

    Наступает 1-й Украинский фронт. Танк ИС-2 в ночном бою под Шпрембергом.


    63-я гв. танковая бригада днем 17 апреля в бою не участвовала и двигалась во втором эшелоне.


    Бригады 6-го гв. механизированного корпуса наступали южнее «Рейхсштрассе № 156». На этом же направлении в одноэшелонном построении наступал 34-й гв. стрелковый корпус 5-й гв. армии. 16-я гв. механизированная бригада начала день захватом в 8.45 Кляйн-Дюбена. 16-я и 35-я гв. механизированные бригады шли вперед почти вровень. К 20.00 17 апреля бригады вели бой за овладение Шлайфе. 17-я гв. механизированная бригада двигалась за ними во втором эшелоне.


    5-й механизированный корпус в бой не вводился и следовал во втором эшелоне за 6-м гв. механизированным корпусом. 17 апреля войскам 4-й гв. танковой армии в тяжелых боях удалось отбросить противостоящего противника на Шпремберг, но разгромить его еще не удалось. Поставленная командармом задача захвата плацдармов к северу и югу от Шпремберга войсками решена не была. Продвижение за день составило 8–9 км на правом фланге (10-й гв. танковый корпус) и всего 6 км на левом фланге (6-й гв. механизированный корпус). Пехота 13-й и 5-й гв. армий начала отставать: 27-й стрелковый корпус продвинулся за день на 6 км, 34-й гв. стрелковый корпус — на 5 км.


    Тем временем командование группы армий «Центр» подтягивало резервы в полосу наступления 1-го Украинского фронта. 17 апреля разведывательный батальон «Фрундсберга» уже был в районе Котбуса. Развернув командный пункт дивизии в город Ройтце, западнее Шпремберга, Хармель получил от командующего 4-й танковой армии Грассера приказ контрударом закрыть брешь между Котбусом и Шпрембергом.


    Вечером 17 апреля И. С. Конев приказывает:

    «С половины дня 17.4.45 противник мелкими группами отходит за р. Шпрее. Небольшими группами танков и самоходок по дорогам на основном направлении стремится задержать наше наступлении восточнее р. Шпрее с целью отвести разбитые части за р. Шпрее.

    Приказываю:

    1. Стремительно развивать наступление и с хода на плечах противника ночью 17.4.45 форсировать р. Шпрее, не давая противнику закрепиться на рубеже р. Шпрее.

    2. Смелее маневрировать танками и пехотой вне больших дорог, населенные опорные пункты решительно обходить, не ввязываться в затяжные лобовые бои.

    Мобилизовать все, со страстью бить немцев и ломать сопротивление. Стремление только вперед.

    Наши войска должны быть первыми в городе Берлине и это могут сделать и с честью выполнить приказ Великого Сталина.

    3. Подтягивать артиллерию и снаряды к реке Шпрее и в случае сопротивления нанести мощный артиллерийский удар с утра 18.4.45»{245}.


    Бросается в глаза фраза в приказе Конева: «должны быть первыми в городе Берлине». Пока еще нет речи о санкции на поворот к Берлину, но командующий 1-м Украинским фронтом уже готовит своих подчиненных к трудной, но почетной миссии.


    Вечером 17 апреля состоялся разговор по ВЧ между И. В. Сталиным и И. С. Коневым. В интерпретации И. С. Конева этот разговор выглядел так:

    «Сталин вдруг прервал меня и сказал:

    — А дела у Жукова идут пока трудно. До сих пор прорывает оборону.

    Сказав это, Сталин замолчал. Я тоже молчал и ждал, что будет дальше. Вдруг Сталин спросил:

    — Нельзя ли, перебросив подвижные войска Жукова, пустить их через образовавшийся прорыв на участке вашего фронта на Берлин?

    Выслушав вопрос Сталина, я доложил свое мнение:

    — Товарищ Сталин, это займет много времени и внесет большое замешательство. Перебрасывать в осуществленный нами прорыв танковые войска с 1-го Белорусского фронта нет необходимости. События у нас развиваются благоприятно, сил достаточно, и мы в состоянии повернуть обе наши танковые армии на Берлин.

    Сказав это, я уточнил направление, куда будут повернуты танковые армии, и назвал как ориентир Цоссен — городок в двадцати пяти километрах южнее Берлина, известный нам как место пребывания ставки немецко-фашистского генерального штаба.

    — Вы по какой карте докладываете? — спросил Сталин.

    — По двухсоттысячной.

    После короткой паузы, во время которой он, очевидно, искал на карте Цоссен, Сталин ответил:

    — Очень хорошо. Вы знаете, что в Цоссене ставка гитлеровского генерального штаба?

    — Да, знаю.

    — Очень хорошо, — повторил он. — Я согласен. Поверните танковые армии на Берлин.

    На этом разговор закончился»{246}.

    Командующий 1-м Украинским фронтом И.С. Конев. Апрель 1945 г.

    Сразу хочется отметить несколько несообразностей в этом диалоге. Во-первых, 1-я и 2-я гвардейские танковые армии 1-го Белорусского фронта с первого дня операции были введены в бой, и И. В. Сталин прекрасно это знал. Вывод их из боя потребовал бы дополнительного времени. Марш на юг в полосу 1-го Украинского фронта также означал потерю времени. При этом до Берлина войскам Г. К. Жукова было идти меньше 70 км и они в течение первых двух дней операции все же продвигались вперед, пусть и не с плановыми темпами. Во-вторых, вечером 17 апреля самому Коневу было нечем похвастаться: его войска, несмотря на ввод в бой танковых армий, еще не форсировали Шпрее. Выход на оперативный простор еще только намечался. Поэтому версия Конева о содержании разговора с Верховным представляется не слишком убедительной. Скорее всего, имела место санкция на реализацию «домашних заготовок» командующего 1-го [473] Украинского фронта на фоне относительного неуспеха Жукова на Зееловских высотах.


    К слову, Конев уверенно говорил о расположении в Цоссене немецкого Генерального штаба, однако он почему-то не сообщил об этом своим подчиненным. Позднее при разборе действий 3-й гвардейской танковой армии в ходе Берлинской операции П. С. Рыбалко сетовал, что: «Мы даже не знали, что в Цоссене находилась Ставка германского Генштаба. Две бригады вошли в Цоссен, и Ставка на их глазах ушла из Цоссена. О Цоссене мы узнали от корреспондентов»{247}.


    Получив разрешение Верховного, И. С. Конев сразу же отдал приказ танковым армиям поворачивать на Берлин:

    «Во исполнение приказа Верховного Главнокомандования приказываю командарму 3 гв. ТА:

    1. В течение ночи с 17 на 18.4.45 г. форсировать р. Шпрее и развивать стремительное наступление в общем направлении Фетшау, Гольсен, Барут, Тельтов, южн. окраина Берлин.

    Задача армии в ночь с 20 на 21.4.45 г. ворваться в город Берлин с юга.

    2. Командарму 4 гв. ТА в течение ночи с 17 на 18.4.45 г. форсировать р. Шпрее севернее Шпремберг и развивать стремительное наступление в общем направлении Дребкау, Калау, Даме, Лукенвальде.

    Задача армии к исходу 20.4.45 г. овладеть районом Беелитц, Тройенбритцен, Лукенвальде.

    В ночь с 20 на 21.4.45 г. овладеть Потсдам и юго-западной частью Берлин.

    При повороте армии на Потсдам, район Тройенбритцен обеспечить 5 мк. Вести разведку в направлении: Зенфтенберг, Финстервальде, Герцберг.

    3. На главном направлении танковым кулаком смелее и решительнее пробиваться вперед.

    Города и крупные населенные пункты обходить и не ввязываться в затяжные фронтальные бои.

    Требую твердо понять, что успех танковых армий зависит от смелого маневра и стремительности в действиях.

    Пункт 3 приказа довести до сознания командиров корпусов, бригад»{248}.


    Поворот танковых армий почти на 90 градусов относительно их первоначального направления наступления был для И. С. Конева привычным делом. В январе и феврале 1945 г. он постоянно был вынужден разворачивать на юг 3-ю гв. танковую армию. Теперь в той же стилистике начиналась битва за немецкую столицу.


    18 апреля

    Прорыв через Шпрее. Перетряска первоначального плана операции и разворот танковых армий на Берлин на задачах общевойсковых армий 1-го Украинского фронта пока не сказывался. На 18 апреля командующий 3-й гв. армии В. Н. Гордов поставил задачу подчиненным ему соединениям выйти главными силами на восточный берег р. Шпрее, с ходу форсировать ее и к утру 19 апреля овладеть городом Котбус. В целом это укладывалось в первоначальный план операции. Напомню, что 3-я гв. армия должна была пробиться через Котбус на Форшау и далее наступать на Берлин с юга.


    Основные боевые действия 18 апреля в полосе 3-й гв. армии развивались вокруг Форста, к которому начали подходить немецкие резервы с неатакованных участков фронта. 76-й стрелковый корпус ударом части сил 287-й стрелковой дивизии с севера и северо-востока и силами 149-й стрелковой дивизии с юга и юго-запада после упорных уличных боев овладел Форстом. Остатки гарнизона были выбиты из города в северном направлении. Превращать Форст в «фестунг» и тратить на его осаду, по крайней мере, один стрелковый корпус было бы бессмысленным. Поэтому решение дать противнику вырваться из руин Форста на север следует признать оправданным. В боях за Форст было нанесено поражение 698-му полку 342-й пехотной дивизии, 367-му полку 275-й пехотной дивизии, частям 36-й дивизии СС «Дирлевангер».


    Два других корпуса 3-й гв. армии вели бои на широкой дуге от «Рейхсштрассе № 112» до автобана Берлин — Бреслау. 120-й стрелковый корпус одной дивизией отражал контратаку противника из района Вессага, а второй дивизией и 175-й танковой бригадой — наступал вдоль железной дороги Форст — Котбус. 21-й стрелковый корпус тем временем наступал на запад и форсировал канал и водохранилище к северу и к югу от автобана. В целом наступление 3-й гв. армии никак не назовешь «стремительным»: средний темп продвижения по итогам трех дней операции составил 6 км в сутки.


    Директива И. С. Конева была получена командованием 3-й гв. танковой армии в 3.40 18 апреля. Немедленных изменений в задачах корпусов армии П. С. Рыбалко не произошло — до поворота на Берлин нужно было сначала форсировать Шпрее. Прикрываясь от контратак противника с севера 55-й гв. танковой бригадой, 7-й гв. танковый корпус в 13.00 передовой 56-й гв. танковой бригадой форсировал реку у Мук Неймюлле (к северу от Шпремберга). Глубина брода у Мук Неймюлле составляла около 1 метра, и танки форсировали реку методом слепого вождения, при закрытых и герметизированных подручными средствами люках механика-водителя. Вслед за 56-й гв. танковой бригадой через Шпрее переправились 54-я гв. танковая бригада и 23-я гв. танковая бригада того же корпуса. Соседний 6-й гв. танковый корпус действовал менее успешно — он полностью вышел на канал Флисс, но форсировать его не смог вследствие сильного сопротивления частей 21-й танковой дивизии противника. Поэтому 6-й гв. танковый корпус временно стал отстающим.


    Во второй половине дня 18 апреля в район боевых действий 3-й гв. танковой армии, а точнее в 7-й гв. танковый корпус, выезжал И. С. Конев. Как лаконично отмечается в журнале боевых действий армии, командующий фронтом «дал ряд указаний, ускоряющих выход армии в оперативную глубину»{249}. Судя по всему, именно в этот момент было принято решение протолкнуть через игольное ушко у Мук Неймюлле все три корпуса армии Рыбалко. По направлению к переправе был развернут от канала Флисс 6-й гв. танковый корпус, а потом и двигавшийся во втором эшелоне 9-й механизированный корпус. Уже в 19.00 18 апреля через Шпрее переправилась передовая 53-я гв. танковая бригада 6-го гв. танкового корпуса. 22-я гв. мотострелковая бригада корпуса была оставлена на канале Флисс и к 20.00 форсировала его. Лидер наступления армии Рыбалко, 7-й гв. танковый корпус, развивал наступление по западному берегу Шпрее. Контратаки частей 21-й танковой дивизии из района Копац (западнее канала Флисс) в направлении столь удачно захваченной переправы были успешно отражены 55-й гв. танковой бригадой. Группировка противника в Копаце также была атакована с востока 58-й стрелковой дивизией 3-й гв. армии. Грамотное сочетание обороны и наступления свело немецкий контрудар на нет.

    Форсирование Шпрее войсками 3-й гв. танковой армии. Деревянные вешки обозначали брод для танков, пересекавших реку, погружаясь до «ресничек» люка механика-водителя.

    После прорыва через Шпрее был снят с позиций 57-й гв. отдельный тяжелый танковый полк. Немногочисленные тяжелые танки ИС-2 3-й гв. танковой армии были не на острие наступления, а занимали позиции далеко позади передовых частей — в засадах к югу от Форста. 18 апреля в 24.00 полк ИСов снялся с позиций и к 7.00 19 апреля занял оборону с целью не допустить прорыва противника к переправам через Шпрее. Нельзя не отметить этого достаточно своеобразного решения П. С. Рыбалко: в качестве противотанкового резерва были использованы не СУ-100 и даже не ИСУ-122, а тяжелые танки ИС-2.


    В целом можно констатировать, что 18 апреля судьба немецкой обороны в междуречье Нейсе и Шпрее была решена. Не имея в достаточном количестве резервов для прикрытия рубежа реки Шпрее, немецкое командование было вынуждено занимать очаговую оборону. Она относительно свободно взламывалась наступающими советскими войсками через промежутки между занятыми участками. Так котбусское направление было занято 21-й танковой дивизией, а шпрембергское — 10-й танковой дивизией СС и дивизией «Сопровождение фюрера». Однако по глухим лесным дорогам части 7-го гв. танкового корпуса проскочили между ними и вышли к Шпрее там, где их никто не ждал. В течение ночи с 18 на 19 апреля части 3-й гв. танковой армии безостановочно переправлялись через Шпрее. К рассвету 6-й и 7-й гв. танковые корпуса переправились целиком, а из состава 9-го механизированного корпуса были переправлены две бригады.


    Командующий 4-й гв. танковой армией Д. Д. Лелюшенко получил приказ о повороте на Берлин намного позже своего коллеги — только в 13.15 18 апреля. Но даже запаздывающий приказ еще опережал события. Соединения армии пока только нащупывали слабое место в обороне противника на рубеже Шпрее. 18 апреля в 1.50 Д. Д. Лелюшенко приказывает:

    «стремительно развивать наступление и с хода на плечах противника к утру 18.4.45 форсировать р. Шпрее:

    10 ТК — в районе севернее Зелессин, Бесков

    6 МК — в районе Тратендорф.

    При форсировании широко использовать маневр, выбирая наиболее слабые места противника и выгодные участки для форсирования.

    5 МК к утру 18.4.45 выйти в район Шенхайде в готовности развить успех 10 ТК или 6 МК»{250}.


    Смысл этого приказа очевиден при первом же взгляде на карту. Столкнувшись с упорным сопротивлением противника в районе Шпремберга, 4-я гв. танковая армия стала 18 апреля обтекать его с севера и юга, стремясь выйти к Шпрее за пределами города. Успех должен был сопутствовать либо 10-му гв. танковому корпусу севернее Шпремберга, либо 6-му гв. механизированному корпусу южнее Шпремберга. Соответственно 5-й гв. механизированный корпус выводился в узел дорог во втором эшелоне в готовности развить успех 10-го танкового или 6-го гв. механизированного корпуса. Почему 5-й гв. механизированный корпус плелся во втором эшелоне, понятно — низкая укомплектованность матчастыо не обещала громких успехов.


    Кому будет сопутствовать удача, днем 18 апреля еще было неясно. К 7.45 18 апреля 62-я гв. танковая бригада 10-го гв. танкового корпуса захватила Зелленссен и заняла оборону фронтом на юг и юго-восток. Двигавшаяся вслед за ней 29-я мотострелковая бригада с ходу форсировала Шпрее и к вечеру вышла к шоссе Шпремберг — Котбус на западном берегу реки. К 21.00 была готова переправа для танков, и 61-я гв. танковая бригада сразу же начала переправляться, расширяя плацдарм. В течение ночи с 18 на 19 апреля части корпуса перешли в наступление с захваченного плацдарма, продвигаясь на Дребкау и Калау.


    Части 6-го гв. механизированного корпуса вышли к р. Шпрее южнее Шпремберга к 9.00 18 апреля. К вечеру на западный берег Шпрее были переправлены по одному мотострелковому батальону от 16-й и 17-й механизированных бригад и три мотострелковых батальона от 35-й механизированной бригады. Вечером 18 апреля 6-й гв. механизированный и 10-й гв. танковый корпуса разделяли 8 км. В промежутке между ними находилась потрепанная, но еще достаточно активная танковая группировка противника, лишь в ограниченной мере скованная с фронта действиями 5-й гв. армии. Ее контрудары еще могли создать кризисную ситуацию и замедлить наступление армии Рыбалко. Продвижение 4-й гв. танковой армии за 18 апреля составляло 6–7 км на правом фланге и до 10 км на левом. Вместе с тем на правом фланге, сместившемся на меньшее число километров, уже была переправа для танков.


    Однако новые перспективы, открывшиеся в связи с приказом Конева о повороте на Берлин, не оставляли места для сомнений. Нужно было сосредотачивать усилия на направлении, быстрее выводившем на Берлин. Поэтому Лелюшенко 19 апреля в 2.40 направляет командующим корпусами директиву, в которой 5-й механизированный корпус рокируется на правый фланг и ставится в затылок правофланговому 10-му гв. танковому корпусу.


    Таким образом, в ночь с 18 на 19 апреля танковые армии 1-го Украинского фронта, форсировав Шпрее, вышли на оперативный простор. На третий день наступления две танковых и две общевойсковых армии смогли преодолеть всю глубину обороны противника на р. Нейсе. Крупных резервов для контрударов или восстановления фронта у немцев на этом направлении не было. Путь на Берлин был открыт.

    Сражение распадается на три

    «Угловой столб» у Котбуса

    После выхода к Шпрее и получения танковыми армиями приказа на наступление в направлении Берлина действия главной ударной группировки 1-го Украинского фронта разделились по трем обособленным направлениям. Во-первых, развернулись бои за Котбус, во-вторых, танковые армии начали поворот на Берлин и, в-третьих, общевойсковые армии продолжили наступление в западном направлении. Успешное продвижение вперед двух танковых армий в значительной степени обеспечивалось тем, что 3-я гв. армия на правом фланге фронта собирала на себя резервы противника. Это касалось не только 21-й танковой дивизии, но и пехотных соединений немцев. Перебрасывавшиеся из района Губена части 214-й и 275-й пехотных дивизий подтягивались в район Котбуса против 3-й гв. армии. В итоге Котбус оборонялся частями 36-й дивизии СС, 242, 214 и 275-й пехотных дивизий, 21-й танковой дивизии и разведбатом 10-й танковой дивизии СС. Именно поэтому армия В. Н. Гордова не оказалась в числе форсировавших р. Шпрее 18 апреля. 19 апреля войска 3-й гв. армии правым крылом теснили противника, выбитого из Форста, а левым — форсировали Шпрее и продвигались на Котбус. Гордов поставил своим войскам задачу на 19 апреля нанести главный удар четырьмя стрелковыми дивизиями в обход Котбуса на Кольквиц. На главном направлении наступал 21-й стрелковый корпус в составе 253, 58 и 106-й стрелковых дивизий, поддержанный 1-й артиллерийской дивизией прорыва, 938-м и 1453-м самоходно-артиллерийскими полками, 87-м танковым полком. К наступлению на Кольквиц также привлекался резерв — 389-я стрелковая дивизия. Соседний 120-й стрелковый корпус с 175-й танковой бригадой должен был выйти к Шпрее севернее Котбуса и форсировать ее.


    Поставленные командармом задачи были решены 19 апреля далеко не в полном объеме. Форсировать Шпрее удалось 19 апреля только 253-й стрелковой дивизии 21-го стрелкового корпуса. Но даже это можно было весьма условно считать достижением 3-й гв. армии: дивизия воспользовалась для обхода позиций противника успехом в форсировании Шпрее соседней 13-й армией. 253-я дивизия была снята с фронта и к вечеру 19 апреля переправилась через Шпрее по бродам в районе Нейхаузена, в полосе 102-го стрелкового корпуса армии Н. П. Пухова. 58-я стрелковая дивизия 21-го корпуса до вечера вела бои на восточном берегу Шпрее в районе города Копаца. Подчиненные 21-му корпусу 106-я и 389-я стрелковые дивизии 19 апреля производили перегруппировку и встретили ночь на восточном берегу реки. Два других стрелковых корпуса 3-й гв. армии также пока еще оставались на восточном берегу Шпрее.


    В. Н. Гордов последовательно реализовывал выбранную 19 апреля стратегию сокрушения котбусской группировки противника. Его план по овладению Котбусом сводился к тому, чтобы нанести главный удар левым крылом армии в обход города с северо-запада. Тем самым перерезались коммуникации котбусской группировки немцев, идущие на запад. Существенно было и то, что на выбранном командующим 3-й гв. армии направлении условия местности были более благоприятными для ведения наступательных действий.


    Обход фланга котбусской группировки противника за счет переправы через Шпрее в полосе 13-й армии сразу же ускорил развитие событий. Переправившиеся через реку дивизии 21-го стрелкового корпуса быстро развивали наступление в северном и северо-западном направлении. К 17.00 20 апреля 389-я стрелковая дивизия подошла вплотную к Кольквицу, перерезав железную дорогу Котбус — Калау. 58-я и 253-я стрелковые дивизии подошли вплотную к автобану Берлин — Бреслау, проходившему южнее Котбуса. Столкнувшись с угрозой с западного берега Шпрее, противник весь день проводил контратаки против частей 21-го стрелкового корпуса, стремясь отбросить их в южном направлении. 106-я стрелковая дивизия заняла оборону фронтом на север, став связкой между 21-м стрелковым корпусом и основными силами 3-й гв. армии. Остававшиеся на восточном берегу Шпрее 76-й и 120-й стрелковые корпуса встретились лишь с незначительным сопротивлением противника.


    Котбус был типичным «угловым столбом», который так любили удерживать немцы на флангах советских наступлений. Чаще всего в качестве такого «углового столба» выбирался узел дорог. Необходимость концентрировать для взлома обороны противника артиллерию и танки естественным образом суживала фронт прорыва. Для продвижения вперед крупной ударной группировки требовались линии снабжения с большой пропускной способностью. Наступающий был вынужден расширять прорыв в стороны для опоры на возможно более широкую дорожную сеть. Этим пользовались немецкие военачальники в ходе оборонительных операций. Они стремились концентрировать усилия на флангах прорыва, удерживая узлы дорог, становившиеся в немецкой терминологии «угловыми столбами». Испытывавшие трудности с подвозом горючего и боеприпасов ударные части постепенно «задыхались» и наступление вследствие этого приостанавливалось. Вместо движения в глубину сражение превращалось в позиционные бои за «угловой столб», усиливавшийся стягивавшимися с неатакованных участков фронта частями. Характерным примером «углового столба» является город Славянск в ходе Барвенковско-Лозовской операции зимы 1941–1942 гг. Его удержание позволило немецкому командованию ухудшить условия снабжения ударной группировки Южного и Юго-Западного фронта и стало одним из факторов, приведшим к замиранию операции.


    Командующий 1-м Украинским фронтом понимал важность захвата «углового столба» в Котбусе. Возвращаясь к событиям 20 апреля в своих воспоминаниях, И. С. Конев писал: «Мы же не могли в данном случае ограничиться окружением котбусского узла. Слишком чувствительно нарушал этот узел всю работу наших тылов. Пока он не был взят, нам приходилось обходить его проселочными дорогами, с большим трудом организуя подвоз и горючего и боеприпасов, в особенности для танковых армий. В этот день я поехал к Гордову и провел, как говорится, «воспитательную работу». Моей целью было укрепить решимость командования 3-й гвардейской армии как можно скорее покончить с котбусской группировкой»{251}. Действительно, без захвата Котбуса не могло быть и речи о полноценном использовании автобана Берлин — Бреслау. Учитывая, что от эффективности снабжения танковых армий в значительной степени зависел успех плана И. С. Конева по выходу к Берлину, его раздражение было нетрудно понять.


    Недовольство И. С. Конева усугублялось невозможностью снять с фронта 3-й гв. армии средства усиления и бросить их на Берлин. Вечером 20 апреля из подчинения В. Н. Гордова должна была быть выведена 25-я артиллерийская дивизия прорыва. С разрешения командующего фронтом дивизия была оставлена в 3-й гв. армии еще на шесть часов. Проведя утреннюю артподготовку, артиллерийская дивизия прорыва убывала в 3-ю гв. танковую армию. Между тем проблема «углового столба» должна была быть решена на следующий день. К исходу 21 апреля 21-й стрелковый корпус должен был решительной атакой главных сил с запада, юга и юго-запада овладеть Котбусом. 25-му танковому корпусу предписывалось нанести удар из района Кольквица на Кунерсдорф, Рубен, перехватив пути отхода противника из Котбуса на север и северо-запад.


    Надо сказать, что к 20 апреля соединения 3-й гв. армии понесли потери, существенно ослабившие и без того не отличавшиеся комплектностью соединения. Потери армии с 10 по 20 апреля составили 1231 человек убитыми и 6207 ранеными, еще 39 человек составили небоевые потери и 486 человек выбыли из состава армии по болезни{252}. Лидерами по общим потерям были 106-я стрелковая дивизия — 732 человек, 253-я стрелковая дивизия — 977 человек, 149-я стрелковая дивизия — 861 человек, 127-я стрелковая дивизия — 1816 человек и 324-я стрелковая дивизия — 1539 человек. При средней численности дивизии 3-й гв. армии перед началом операции в 5000 человек такие потери выводили многие стрелковые части на нижнюю границу боеспособности.


    Численность соединений 3-й гв. армии на 20 апреля 1945 г.

    21 апреля в сражении за Котбус участвовали уже два корпуса 3-й гв. армии. 21-й стрелковый корпус наступал по западному берегу Шпрее, 120-й стрелковый корпус — по восточному. 389-я стрелковая дивизия 21-го корпуса наступала на Котбус с запада, вдоль «Рейхсштрассе № 115». 58-я и 253-я стрелковые дивизии того же корпуса с 9.00 вели бои за населенные пункты вдоль автобана Бреслау — Берлин к югу от Котбуса: Галлихен, Гросс-Гаглов, Клейн-Гаглов. К 18.00 они были захвачены, и корпус в полном составе пересек автобан. Потери 21-го стрелкового корпуса 21 апреля стали самыми тяжелыми с начала операции — 61 человек убитыми и 342 ранеными. Поддержанный оставленной на шесть часов 25-й артиллерийской дивизией прорыва 120-й стрелковый корпус преодолел внешний обвод укреплений города и ворвался в его восточную часть. К концу дня 21 апреля котбусская группировка противника была окружена с востока, юга и запада. У немецких частей оставалось только «окно» на север в район болот. Подытоживая результаты дня, В. Н. Гордов поставил своим войскам задачу к утру 22 апреля овладеть Котбусом.

    Развитие событий на правом фланге главной ударной группировки вызвало неудовольствие командования фронта. И. С. Конев вспоминал:

    «Армия Гордова 21 апреля продолжала драться с ожесточенно сопротивлявшейся котбусской группировкой противника, фактически уже находившейся в полуокружении, отрезанной от коммуникаций, прижатой к болотистой пойме реки. Выразив неудовольствие командарму 3-й гвардейской за промедление в ликвидации этой группировки, я выделил ему в помощь крупные авиационные силы — 4-й и 6-й бомбардировочные корпуса, 2-й и часть 6-го истребительного корпуса и 2-й гвардейский штурмовой авиационный корпус. Кроме того, командарму было приказано ввести в дело 25-й танковый корпус, находившийся у него во втором эшелоне. Однако при ликвидации котбусской группировки Гордов, по существу, так и не использовал его по назначению. Слов нет, в районе Котбуса у противника была сильная противотанковая оборона, да и сама местность не особенно благоприятствовала действиям танков. Тем не менее, на мой взгляд, в начале и в середине боев под Котбусом Гордов излишне медлил и неуверенно использовал танки. Подчас он неохотно склонялся к быстрым маневренным действиям и к связанному с ними правильному и решительному использованию подвижности танковых войск»{253}.

    ИСУ-152 на марше. 1-й Украинский фронт, апрель 1945 г.

    Если быть точным, то 25-й танковый корпус просто не имел танков для их «уверенного» использования. Он сначала участвовал в наступлении одной 175-й танковой бригадой, остальные бригады ожидали поступления танков из ремонта и от промышленности. Темпы поступления боевых машин в корпус были, прямо скажем, недостаточными для доведения его численности до штатов. К 20 апреля 1945 г. 111-я танковая бригада 25-го танкового корпуса насчитывала 30 боеготовых танков и 2 в ремонте, 162-я танковая бригада — 20 боеготовых танков, 175-я танковая бригада — 16 боеготовых танков и 6 в ремонте, 262-й гв. тяжелый самоходный артполк — 10 боеготовых ИСУ-152 и 5 в ремонте и 1 ИСУ-122, 1451-й самоходно-артиллерийский полк — боеготовыми 1 СУ-85 и 15 СУ-76{254}. В условиях низкой комплектности мотострелковых подразделений своих бригад 25-й танковый корпус был соединением, лишь условно пригодным для маневренных действий.


    С сильными артиллерийскими средствами усиления Гордову вскоре пришлось расстаться. 21 апреля 25-я артиллерийская дивизия прорыва была выведена из подчинения 3-й гв. армии. Учитывая, что в артдивизии были все 203-мм гаубицы большой мощности (23 штуки) армии, это была серьезная потеря. Крупное артиллерийское соединение (1-я АДП) осталось только в 21-м стрелковом корпусе. Но вместо артиллерии, как мы видим, Конев направил на Котбус крупные силы авиации.


    22 апреля город Котбус наконец был захвачен. 127-я стрелковая дивизия 120-го корпуса переправилась через Шпрее в черте города и завязала бои за его центр. Ночной атакой части 21-го стрелкового корпуса сломили сопротивление противника на ближних подступах к Котбусу. К 9.00 утра 22 апреля 58-я и 253-я стрелковые дивизии ворвались в город с юга. К 13.00 были ликвидированы последние очаги сопротивления защитников, и город Котбус был взят. Одновременно 389-я стрелковая дивизия наступала в обход Котбуса с запада, очистив Штребиц и аэродром. Развивая успех, наступающие продвинулись дальше на север до рубежа Шпрее. Потери 21-го стрелкового корпуса в боях 22 апреля составили 66 человек убитыми и 245 человек ранеными. Было захвачено 350 пленных, трофеями стали 74 танка, 60 орудий и более 600 автомашин.


    Всего в боях за Котбус советскими войсками были взяты около 1500 пленных, захвачены 100 танков и САУ, 2000 автомашин и другое военное имущество. Также в городе были захвачен завод, производивший «Фокке-Вульф-190». Однако в сравнении с немецкой столицей даже такой крупный промышленный центр и узел дорог как Котбус казался мелочью. Вместо почетной роли покорителей Берлина, которую им готовил И. С. Конев, стрелковые корпуса армии В. Н. Гордова втянулись в трудное и неблагодарное дело разгрома группировки, собранной немцами для флангового контрудара и латания взломанного фронта. Она была недостаточно сильна, чтобы нанести серьезный контрудар, но еще достаточно боеспособна, чтобы осложнить наступательные действия советских войск в районе Котбуса. Увязание в боях за «угловой столб» привело к тому, что место 3-й гв. армии в роли покорителей Берлина заняла переданная И. С. Коневу из резерва Ставки 28-я армия А. А. Лучинского. Армия Лучинского была выдвинута по следам 3-й гв. танковой армии 21 апреля, в предпоследний день борьбы за Котбус.

    Танки идут на Берлин

    Механизированные соединения в силу своей подвижности позволяли командованию на ходу изменять первоначальные планы операций. Они были в состоянии в сжатые сроки переносить усилия минимум на десятки километров в сторону от назначенной в период подготовки операции точки. Хрестоматийным примером является переброска 3-й гв. танковой армии осенью 1943 г. с Букринского на Лютежский плацдарм на Днепре и последовавшая затем операция по взлому немецкой обороны на рубеже Днепра. Чаще всего такие маневры были вынужденными: танковое объединение увязало в позиционных боях, и его рокировка на новое направление позволяла сохранять темпы операции. Подвижность механизированных соединений также искушала командующих возможностью бросить их на самостоятельный захват стратегически важных пунктов. Однако оборотной стороной маневренных качеств является слабость механизированных соединений при решении «пехотных» задач. Широко известна попытка немцев в сентябре 1939 г. войти в Варшаву частями 4-й танковой дивизии. 8–9 сентября 1939 г. немецкая 4-я танковая дивизия завязала бои на окраинах Варшавы, но потерпела неудачу вследствие недостатка пехоты.


    Разворачивая танковые армии на Берлин, И. С. Конев серьезно рисковал. Конечно, организация советских танковых войск к 1945 г. значительно изменилась к лучшему. Однако типичная для 1945 г. низкая комплектность личного состава и свойства собственно механизированных соединений создавали серьезные трудности в использовании танковых армий в захвате крупного города. Разработанный еще до начала операции план с вводом в бой за Берлин трех стрелковых корпусов 3-й гв. армии своего развития не получил. Армия В. Н. Гордова втянулась в бои за «угловой столб» Котбус и не могла оказать содействие наступлению танковых армий.

    «На Берлин!» Установка реактивных минометов на шасси «Студебеккер» марше. 1-й Украинский фронт, апрель 1945 г.

    Однако до выхода к городским кварталам танковые армии могли продемонстрировать свои маневренные возможности и дерзкими обходными маневрами проложить себе путь до немецкой столицы. В сущности, после взлома войсками 1-го Украинского фронта обороны противника на всю глубину пришло их время. Именно для этого они и создавались — для действий в глубине, захвата важных пунктов, охвата и обхода. Именно в расчете на это с утра 19 апреля началось стремительное наступление танковых армий в северо-западном направлении.


    6-й гв. танковый корпус 3-й гв. танковой армии наступал вдоль шоссе Бреслау — Берлин. К 15.00 19 апреля 53-я гв. танковая бригада заняла крупный узел дорог Фетшау и оставила остатки его гарнизона на растерзание шедшим следом 52-й гв. танковой и 22-й гв. мотострелковой бригадам. Последние до конца дня занимались очисткой города от разрозненных групп противника. 53-я гв. танковая бригада продолжила наступление и к 19.00 заняла Гросс-Любенау. 51-я гв. танковая бригада к 19.00 овладела Боблицем. 7-й гв. танковый корпус наступал на левом фланге армии. Лидировала в наступлении 56-я гв. танковая бригада, которая к 14.00 захватила Казель, к 15.00 — Огрозен и к 19.00 — Калау. Остальные части корпуса находились за боевыми порядками 56-й гв. танковой бригады. 9-й механизированный корпус 19 апреля все еще оставался во втором эшелоне танковой армии П. С. Рыбалко. 16-я самоходно-артиллерийская бригада прикрывала правый фланг армии со стороны Котбуса.


    К исходу 19 апреля, т.е. в Д+4 (на четвертый день операции), войска 3-й гв. танковой армии выполнили задачу, которую по плану должны были решить к Д+2. Однако сокрушение обороны противника между Нейсе и Шпрее прошло достаточно гладко, и танковые армии не понесли потерь, существенно влиявших на их боеспособность. К 20 апреля 1945 г. 3-я гв. танковая армия насчитывала исправными 368 танков, 194 САУ, 114 бронемашин и 72 бронетранспортера. С 16 по 20 апреля танковая армия П. С. Рыбалко потеряла только 53 танка и 19 САУ. 6-й гв. танковый корпус за этот период потерял 48 человек убитыми и 221 ранеными, 7-й гв. танковый корпус — 85 человек убитыми, 9 пропавшими без вести и 268 ранеными, 9-й механизированный корпус — 22 убитыми и 94 ранеными. Основные, наиболее тяжелые потери были еще впереди.


    В 2.40 19 апреля командующий 4-й гв. танковой армией отдал приказ:

    «1. Командиру 10 ТК продолжать стремительное наступление в направлении Гросс-Букков, Дребкау, Казель, Калау, Клабендорф, Люкау и к исходу 19.4.45 овладеть районом Цельменсдорф, Витмансдорф, Кансдорф. Иметь в виду к исходу 20.4.45 овладеть районом Белитц (20 км южнее Потсдама).

    2. Командиру 6 МК не позднее 2.00 19.4.45 всеми силами форсировать р. Шпрее в районе Шпрееталь и, продолжая стремительное наступление в районе Ной-Петерсхайн, Альт-Деберн, Зетинхен, к исходу 19.4.45 овладеть районом Барнсдорф, Вейссаг, Бесдау, иметь в виду к исходу дня 20.4.45 овладеть районом Луккенвальде.

    Командиру 5 МК вывести 10 и 11 МБр из боя юго-западнее Сламен, и следуя за 10 ТК в направлении Лискау, Рейтен, Гросс-Луя, Зелленсен, Дребкау, Калау, к исходу 19.4.45 выйти в район Гаренхен, Ваннихен, Шланбендорф. Выслать сильный РГ на Альт-Деберн, Финстервальде. Иметь в виду к исходу 20.4.45 выйти в район Тройенбрицен, ведя разведку на Герцберг.

    Требую смело и решительно пробиваться вперед, крупные населенные пункты обходить, не ввязываться в затяжные фронтальные бои и выполнять задачу во что бы то ни стало. Это должны уяснить все командиры бригад»{255}.


    Этим приказом соединениям 4-й гв. танковой армии предписывалось выйти на линию «Рейхсштрассе № 2» фронтом на запад. Это должно было обеспечить левый фланг ударной группировки 1-го Украинского фронта, наступающей на Берлин с юга.

    На острие наступления 4-й гв. танковой армии был 10-й гв. танковый корпус. Героем дня 19 апреля стала 63-я гв. танковая бригада М. Г. Фомичева. Первоначально она не была лидером. К 6.00 61-я и 63-я гв. танковые бригады переправились через Шпрее. В 10.00 частями был захвачен Дребкау. Выйдя к Калау, бригады встретили организованное сопротивление. Командир корпуса принял решение не ввязываться в бой за этот узел дорог, прикрыться 29-й гв. мотострелковой бригадой и обойти Калау с юга. Однако к исходу дня 61-я гв. танковая бригада была остановлена перед Люкау. Передовой отряд корпуса, каковым являлась 63-я танковая бригада, продолжил наступление в северо-западном направлении. К 17.00 она в обход Люкау вышла к Кроссену. За день бригада М. Г. Фомичева прошла 70 км. В образовавшуюся брешь сразу же стали втягиваться остальные танковые бригады 10-го гв. танкового корпуса. Несмотря на необходимость обходить отдельные узлы сопротивления, 10-й гв. танковый корпус двигался в оперативной пустоте. Незначительные гарнизоны фольксштурма в наиболее крупных населенных пунктах либо разбегались, либо сдавались. 5-й механизированный корпус энергичными мерами был развернут на направление наступления 10-го гв. танкового корпуса, переправился через Шпрее и к концу дня 19 апреля вышел в район Люкау.


    Некоторые дополнительные затруднения вызвала смена первоначального плана операции. Движение главных сил 10-го гв. танкового корпуса было осложнено тем, что корпус теперь наступал в полосе, первоначально предназначенной для 3-й гв. танковой армии. Поворот такой огромной военной машины, как танковая армия Рыбалко, на Берлин по директиве Конева от 18 апреля произошел с запозданием. В результате после прорыва 63-й танковой бригады главные силы 10-го гв. танкового корпуса смешались с частями 3-й гв. танковой армии у Казеля. Такое перемешивание частей существенно затрудняло их продвижение вперед.


    Тем временем 6-й гв. механизированный корпус 4-й гв. танковой армии медленно продвигался вперед в районе южнее Шпремберга. В течение 19 апреля частям корпуса удалось продвинуться всего на 7 км. К концу дня корпус отстал от основных сил 4-й гв. танковой армии на 65 км. Фактически армия осталась в двухкорпусном составе. Видя это, Д. Д. Лелюшенко решил изменить направление наступления 6-го гв. механизированного корпуса и развернул его на северо-запад, вместо наступления строго на запад по первоначальному плану операции.


    Глубокий прорыв танковых армий окончательно отсек V армейский корпус немецкой 4-й танковой армии от ее основных сил. Вечером 19 апреля корпус был переподчинен 9-й армии. Бюссе немедленно приказал своему новому соединению оставить на Нейсе лишь слабую завесу и выстраиваться фронтом на запад от Люббена до Хальбе. Ценным приобретением для Бюссе стала действовавшая в составе V армейского корпуса 21-я танковая дивизия. Она была подчинена непосредственно штабу 9-й армии.


    До Берлина — 30 км. 20 апреля 1945 г., в 56-й день рождения Адольфа Гитлера, к его столице в маршевых колоннах шли советские танки. Колонна в 360 танков и 700 других машин была зафиксирована немецкой авиаразведкой в районе Люббена. Чтобы как-то сдержать советское наступление, берлинскому оборонительному району была передана формирующаяся пехотная дивизия «Фридрих Людвиг Ян». Дивизия спешно перевозилась на грузовиках. Также в танковой школе в Вюнсдорфе был сформирован и брошен в бой 2108-й танковый батальон. Начальник Генерального штаба сухопутных войск Кребс отправил в направлении Люкау отряд численностью в 250 человек. Этот отряд под командованием обер-лейтенанта Кренкеля, подчиненный лично начальнику Генерального штаба, получил задачу встретить наступающие советские части на подступах к его штаб-квартире.


    Не встречая серьезного сопротивления, советские танкисты на всех парах неслись к Цоссену. 6-й гв. танковый корпус, очистив от противника Люббенау, на рассвете овладел Гольсеном. Корпус двигался двумя колоннами вдоль двух автострад с задачей к утру 21 апреля ворваться в Берлин. На тот момент он насчитывал 113 танков и 42 САУ. Вскоре головная походная застава 53-й гв. танковой бригады корпуса в составе трех танков внезапно ворвалась в Барут и рассеяла до 1000 человек пехоты противника. На железнодорожных платформах в Баруте было захвачено 8 исправных танков, которым так и не суждено было вступить в бой. К 13.30 передовая 53-я гв. танковая бригада заняла Барут. К вечеру 20 апреля она вышла к внешнему кольцу обороны Берлина. В свою очередь, выйдя к Баруту, 52-я гв. танковая бригада продолжила наступление по шоссе на Цоссен.


    Задачей 7-го гв. танкового корпуса также был выход к Берлину к утру 21 апреля. Смешавшись с частями 4-й гв. танковой армии, корпус 20 апреля наступал левее 6-го гв. танкового корпуса. На тот момент в нем насчитывалось 89 танков и 57 САУ. К 10.00 корпус занял Люкау. К концу дня его передовые части преодолели болотистую пойму к западу от Барута и вышли к Куммерсдорфу. Не следует путать этот населенный пункт с Куммерсдорф Гут, где располагался немецкий полигон артиллерийского вооружения.

    9-й механизированный корпус 20 апреля по-прежнему двигался во втором эшелоне армии Рыбалко за подразделениями 6-го и 7-го гвардейских танковых корпусов. Противотанковый резерв Рыбалко, 57-й гв. отдельный тяжелый танковый полк был перемещен в районе Гольсена. 16-я самоходно-артиллерийская бригада вела бои за Люббен, прикрывая правый фланг армии.


    Конев был недоволен действиями Рыбалко 20 апреля. В 17.30 командующий фронтом адресует командующему танковой армией боевое распоряжение следующего содержания:

    «Опять двигаетесь кишкой. Одна бригада дерется, вся армия стоит. Приказываю: рубеж Барут, Лукенвальде через болото переходить по нескольким маршрутам развернутым боевым порядком. Смелее маневр по преодолению рубежа Барут. Исполнение донести»{256}.


    Что интересно, в своих достаточно подробных мемуарах «Сорок пятый» И. С. Конев не приводит этого распоряжения и вообще никак не комментирует свое неудовольствие относительно наступления 3-й гв. танковой армии.


    4-я гв. танковая армия 20 апреля фактически двигалась в маршевых порядках. 10-й гв. танковый корпус шел на северо-запад колонной, лидировавшейся 61-й гв. танковой бригадой. К исходу дня 20 апреля бригада достигла леса в 5 км юго-восточнее Ениккедорфа, т.е. «Рейхсштрассе № 101». 5-й гв. механизированный корпус армии Д. Д. Лелюшенко наступал на Ютеборг и в 20.00 вышел к Даме. 6-й гв. механизированный корпус в отрыве от основных сил армии вел бои под Шпрембергом.


    К вечеру 20 апреля командующий фронтом начинает отчетливо понимать, что его план прорыва к Берлину начинает рушиться на глазах. В 19.40 Конев торопит Рыбалко и Лелюшенко:

    «Войска Маршала Жукова в 10 км от восточной окраины Берлина. Приказываю сегодня ночью ворваться в Берлин первыми. Исполнение донести»{257}.


    До пригородов Берлина оставалось пройти всего около 30 километров. В 23.50 20 апреля Конев требует от Рыбалко продолжать наступление на Берлин ночью: «Войска правого соседа находятся в 10 км восточнее Берлина. Приказываю во что бы то ни стало к утру 21 апреля 1945 г. ворваться в Берлин. Задача по моему приказу от 19 апреля 1945 г. Начало наступления на Берлин в 1.00 21 апреля 1945 г.»{258}.

    4-я гв. танковая армия из приказа исключалась, так как к тому моменту она уже практически полностью развернулась фронтом на запад. Получив распоряжение командующего фронтом о продолжении наступления ночью, командующий 3-й гв. танковой армии отдал приказ выйти в район круговой Берлинской автострады. Корпуса предполагалось впервые с начала операции развернуть в линию.


    Вечером 20 апреля в сражение за Берлин был введен еще один участник. Завершившееся сражение за Восточную Пруссию позволило советскому командованию использовать войска 3-го Белорусского фронта для усиления берлинского направления. 1-й Украинский фронт получил 28-ю армию генерал-лейтенанта А. А. Лучинского и 31-ю армию генерал-лейтенанта П. Г. Шафранова. Армия Лучинского 20 апреля была переправлена через Нейсе и сосредоточилась во втором эшелоне главной ударной группировки фронта. Сказать, что 28-я армия была сильно потрепана в боях за Восточную Пруссию, это не сказать ничего. Численность стрелковых дивизий армии упала до самых низких величин за всю войну (см. таблицу).

    Состояние частей и соединений 28-й армии на 20.4.1945 г.

    Таблица составлена по данным ЦАМО РФ, ф. 382, оп. 8465, д. 247, л. 36–37.

    Однако даже 3–4-тыс. дивизии были лучше, чем ничего. 20 апреля в 20.00 командующий 28-й армии устно приказывает командиру 128-го стрелкового корпуса и 61-й стрелковой дивизии 21 апреля в 2.00 начать погрузку на автомашины фронтовых автомобильных частей. На автомашинах стрелковый корпус и дивизия в 7.00 21 апреля должны были выступить из занимаемого района и к 14.00 того же дня сосредоточиться в районе Гольсена (город на «Рейхсштрассе № 96» южнее Барута). После выгрузки из грузовиков соединения должны были пешим маршем выйти в район Тельтова. Задачей частей армии Лучинского было содействовать танковым частям на подступах к городу.


    Черный день маршала Конева

    Планам командующего 1-го Украинского фронта относительно выхода 21 апреля на улицы германской столицы не суждено было сбыться. В лесисто-озерной полосе между Барутом и Цоссеном темп был потерян. Войска 3-й гв. танковой армии встретили здесь внешнее кольцо обороны Берлина. Оно прикрывалось многочисленными заграждениями — завалами, рвами, минными полями, ДОТами. Также навстречу советской танковой армии была выброшена 218-я бригада штурмовых орудий.


    Танковой армии Рыбалко в ночь с 20 на 21 апреля и днем 21 апреля пришлось пробиваться через узкое дефиле между двумя болотами к востоку и западу от Барута и леса севернее него. В этом месте через Барут на Цоссен проходило шоссе и железная дорога. Севернее этого дефиле был крупный лесной массив с цепочкой озер, пересекавших направление наступления 3-й гв. танковой армии. Естественные препятствия были дополнены искусственными сооружениями. Промежутки между озерами перекрывались противотанковыми рвами, немногочисленные лесные дороги — завалами. Нельзя не отметить, что И. С. Конев недооценил построение обороны Берлина по принципу кольца на ближних подступах к городу. Оборонительные рубежи словно опоясывали его, и даже занятие их разрозненными отрядами замедляло прорыв танковых соединений непосредственно к Берлину с любого направления.


    Наличие узостей на Барут-Цоесенском рубеже также благоприятствовало последнему усилию люфтваффе по сдерживанию советского наступления. Авиасоединения немцев отвлеклись от воздействия на войска 1-го Белорусского фронта и занялись находившимися на острие наступления на Берлин соединениями 1-го Украинского фронта. В этот момент авиация 2-й воздушной армии находилась в процессе перебазирования на новые аэродромы, которое началось именно 21 апреля. Замысловатые маневры Конева заставляли авиасоединения следовать за танковыми армиями с риском попасть под атаки прорывающихся на запад окруженцев. Так, например, авиаполки 1-го штурмового авиакорпуса с утра 21 апреля перебазировались на аэродром Цвитов (7 км южнее Калау). В 20–25 км в тылу этого аэродрома продолжала вести бои в полуокружении шпрембергская группировка противника. Вскоре пробивавшиеся из окружения немецкие части вышли к аэродрому. Батальонам аэродромного обслуживания двух перебазировавшихся авиаполков пришлось вести бой в качестве пехотинцев. Встретив сопротивление аэродромной команды, окруженцы отказались от лобовых атак и предпочли обойти аэродром стороной. Обстановка в воздухе не замедлила сказаться на наступлении войск Рыбалко. В журнале боевых действий 3-й гв. танковой армии отмечалось: «Авиация противника группами по 20–25 самолетов бомбила боевые порядки частей корпусов. Действия нашей авиации не отмечалось»{259}. Атаки, производившиеся реактивными Ме-262, создали определенные трудности советским зенитчикам. Стандартное упреждение, рассчитанное на поршневые самолеты, оказывалось совершенно недостаточным для реактивных машин.


    Но у люфтваффе, конечно же, не было достаточно сил для того, чтобы остановить танковую армию. Наступил момент, когда решалось, кто будет покорителем Берлина. Наиболее щекотливым было на тот момент положение 6-го гв. танкового корпуса В. А. Митрофанова. Пресловутое дефиле и шоссе на Цоссен находились в его полосе наступления. Вследствие этого корпус 20 апреля был лидером наступления [498] 3-й гв. танковой армии. Уже к 16.00 53-я гв. танковая бригада 6-го гв. танкового корпуса вышла на подступы к Вюнсдорфу и была остановлена завалом на «Рейхсштрассе № 96». Вслед за ней двигалась 52-я гв. танковая бригада.


    В. А. Митрофанов построил свой корпус в две колонны. Одна наступала вдоль «Рейхсштрассе № 96», а вторая — по лесным дорогам параллельно автостраде. Ночь с 20 на 21 апреля прошла в поиске лазеек в завалах и заслонах на Барут-Цоссенском рубеже. Наиболее результативный маневр был предпринят 52-й гв. танковой бригадой. В 17.00 бригада ушла с шоссе и углубилась в лес к востоку от него. Батальон 52-й гв. танковой бригады по лесным дорогам пробился в глубь обороны противника и к 21.00 овладел Топхином. Занятие этого населенного пункта означало преодоление всех трех построенных в районе Цоссена немецких рубежей обороны. Однако существенно отклонившийся от оси наступления армии передовой отряд бригады вскоре был фактически изолирован — немцы в полночь восстановили линию обороны за его спиной. Оборону с опорой на преодоленный отрядом противотанковый ров между двумя озерами заняли полк связи и батальон фольксштурма. Только к 4.00 21 апреля основные силы 52-й гв. танковой бригады обходным маневром вышли к Топхину.

    Прорыв Барут-Цоссенского рубежа 6-м гв. танковым корпусом 20 апреля 1945 г.

    51-я и 53-я гв. танковые бригады наступали вдоль шоссе и за день не смогли пробиться не только к Берлину, но и к Цоссену. К 16.00 20 апреля 53-я гв. танковая бригада вышла к заслону на «Рейхсштрассе № 96», построенному учебным танковым полком немцев из Вюнсдорфа. Попытка обойти заслон успеха не принесла. Повторная атака прикрытого огнем завала на шоссе была предпринята 51-й гв. танковой бригадой, шедшей по следам своего предшественника. Результат атаки был прежним, и 51-я бригада ушла с шоссе в лес. Так все танковые бригады 6-го гв. танкового корпуса постепенно сместились с «Рейхсштрассе № 96». Опирающийся на болота заслон в какой-то мере выполнил свою задачу.


    Тем временем 22-я гв. мотострелковая бригада 6-го гв. танкового корпуса пробивалась через леса к востоку от «Рейхсштрассе № 96». С утра 21 апреля на ее маршрут была приказом В. А. Митрофанова развернута 51-я гв. танковая бригада. К 14.00 21 апреля 51-я гв. танковая и 22-я гв. мотострелковая бригады заняли Церенсдорф и вышли вровень с 52-й гв. танковой бригадой в Топхине. Однако попытка пробиться к своим товарищам, изолированным в Топхине, успеха не имела — 51-я гв. танковая бригада потеряла два танка и была вынуждена отступить. Но эти трудности уже носили локальный характер. Оборона Барут-Цоссенского рубежа была взломана на всю глубину и от засад немцы были вынуждены перейти к контратакам в тщетной надежде «запечатать» прорыв. Около 19.00 51-й гв. танковой и 22-й гв. мотострелковой бригадам прошлось отражать контратаки, проводившиеся силами 6–10 танков и «Штурмгешюцев». 53-я гв. танковая бригада днем 21 апреля преуспела в обходе завала на «Рейхсштрассе № 96», помешавшего пробиться к Цоссену ночью. Дальнейшее продвижение бригады было остановлено в межозерном дефиле.


    7-й гв. танковый корпус и 91-я танковая бригада 9-го механизированного корпуса во второй половине дня 20 апреля пробивались через Барутский лес. В ночь с 20 на 21 апреля частям корпуса пришлось двигаться на запад, перпендикулярно оси наступления 3-й гв. танковой армии. В первом эшелоне корпуса наступали 54-я и 55-я гв. танковые бригады. К концу дня они завязали бои за Рехаген к юго-востоку от Цоссена. Корпус наступал в непосредственной близости от Куммерсдорфского полигона. Однако собственно полигон остался на левом фланге 7-го гв. танкового корпуса. Из числа задействованной на полигоне техники в бой вступили только один танк «Тигр» без двигателя и 75-мм противотанковая пушка. Они обороняли мост через «Королевский ров» к юго-востоку от полигона. Ранним утром к переправе подошли советские танки. Скорее всего, это было подразделение 56-й гв. танковой бригады. После короткой перестрелки защитники оставили танк и орудие перед лицом превосходящих сил наступающих советских частей. Однако наступление через полигон было сочтено бесперспективным, и 7-й танковый корпус наступал через Куммерсдорф только одной 56-й гв. танковой бригадой. 54, 55 гв. и 91-я танковые бригады наступали параллельно «Рейхсштрассе № 96». В 15.00–16.00 они были остановлены противотанковым рвом в межозерном дефиле к юго-востоку от Вюнсдорфа. Трофеями 7-го гв. механизированного корпуса 21 апреля стали 36 танков, 6 орудий, 20 бронетранспортеров и 17 тягачей противника.


    В тот момент, когда образовалась брешь в Барут-Цоссенском рубеже обороны, пришел наконец час находившегося во втором эшелоне 9-го механизированного корпуса И. П. Сухова. К тому моменту части корпуса уже постепенно задействовались для решения текущих задач. В резерве в Баруте была оставлена 71-я механизированная бригада. Совместно с 7-м гв. танковым корпусом в районе Куммерсдорфа действовала 91-я танковая бригада корпуса И. П. Сухова. Оставшиеся две бригады 9-го механизированного корпуса 21 апреля были выдвинуты в первый эшелон и, двигаясь в затылок друг другу, продвигались на север. 69-я гв. механизированная бригада вышла на позиции отражавших контрудары противника 51-й гв. танковой и 22-й гв. мотострелковой бригады. К 18.00 она уже начала наступление на север. К 20.00 21 апреля бригада заняла Шейнехе на выходе из Куммерсдорфского леса и танками вышла к Цоссену. За ней двигалась 70-я гв. механизированная бригада. Бригаде было поручено прочесывание лесов.


    57-й гв. тяжелый танковый полк на ИСах и 71-я механизированная бригада 21 апреля оставались не вовлеченными в бои и прикрывали тылы армии от возможного прорыва на запад котбусской группировки противника. Наученный горьким опытом сражений февраля — марта 1945 г. (да и всего опыта войны), Рыбалко «мариновал» ИСы в тылу на случай внезапного удара во фланг. Но время прорыва остатков 9-й армии на восток пока еще не пришло.


    За день боя войска 3-й гв. танковой армии прошли пятнадцатикилометровую лесную полосу заграждений, обороняемых пехотой, танками и САУ противника, и вышли к каналу Нотте. В сравнении с шестидесятикилометровым рывком в предыдущий день это было лишь маленьким шажком вперед. Фортуна безжалостно отворачивалась от Конева. Ухудшение погодных условий 21 апреля и необходимость перебазирования на новые аэродромы существенно снизили возможности авиации 2-й воздушной армии по поддержке наступления Рыбалко с воздуха. Всего 2-й воздушной армией за день было произведено 845 самолето-вылетов, из них 265 — на поддержку левого крыла 1-го Украинского фронта. Гонка за Берлин была фактически проиграна И. С. Коневым. 21 апреля войска 3-й ударной и 2-й гв. танковой армий 1-го Белорусского фронта ворвались на северо-восточную окраину Берлина.


    Чтобы избежать досадных задержек в продвижении к Берлину, И. С. Конев 21 апреля принял решение о максимальном усилении 3-й гв. танковой армии. В ночь на 22 апреля П. С. Рыбалко был переподчинен 10-й артиллерийский корпус прорыва, 25-я артиллерийская дивизия прорыва, 23-я зенитная артиллерийская дивизия и 2-й истребительный авиационный корпус. Последние два явно были последствием последней выходки немецких ВВС под Цоссеном. Артиллерийские соединения прорыва были призваны скомпенсировать недостаток гаубичной артиллерии, остававшийся серьезным недостатком советских самостоятельных механизированных соединений до самого конца войны. Приданные Рыбалко артиллерийские соединения существенно повышали возможности танковой армии. 10-й артиллерийский корпус прорыва РГК насчитывал двенадцать 203-мм орудий, шестьдесят 152-мм орудий, сто пятьдесят одно 122-мм орудие, тридцать шесть установок М-31, сто пять 120-мм и шестьдесят 160-мм минометов. 25-я артиллерийская дивизия РГК насчитывала двадцать четыре 203-мм орудия, семьдесят 122-мм орудий, тридцать шесть установок М-31, сто 120-мм и тридцать два 160-мм минометов. Соединения прорыва дополняла 32-я гвардейская минометная бригада в составе тридцати шести установок М-31. 23-я зенитная артиллерийская дивизия насчитывала шестнадцать 85-мм и семьдесят две 37-мм зенитные пушки и сорок семь крупнокалиберных пулеметов ДШК. Кроме того, командующему 28-й армией в ночь на 21 апреля было приказано перебросить автотранспортом 61-ю и 48-ю гв. стрелковые дивизии на усиление 3-й гв. танковой армии в район Барута.


    События на Барут-Цоссенском рубеже оказали непосредственное воздействие на наступление двух корпусов 4-й гв. танковой армии. Их тоже словно магнит начал притягивать Берлин. 63-я гв. танковая бригада 10-го гв. танкового корпуса с утра 21 апреля заняла Ениккендорф и наступала на Лукенвальде. 61-я гв. танковая бригада к утру подтянулась к Ениккендорфу и перешла в наступление из-за правого фланга 63-й гв. танковой бригады. Обе бригады были развернуты на север. 29-я гв. мотострелковая и 62-я гв. танковая бригады корпуса к концу дня подтянулись к Ениккендорфу. За день 10-й гв. танковый корпус продвинулся на 20 км. Причина поворота была более чем прозрачной. В 14.55 21 апреля Д. Д. Лелюшенко отдал командиру корпуса следующий приказ:

    «Подтверждаю мой устный приказ.

    Обходя Лукенвальде, продолжать стремительное наступление в направлении Верехольц-Ребрюкке, Штансдорф, Цендендорф. С хода 21.4.45 овладеть юго-западной частью Берлина. Требую особой решительности и стремительности действий»{260}.


    Судя по оговорке про устный приказ, решение об изменении направления наступления 4-й гв. танковой армии было принято, по крайней мере, утром 21 апреля. Такой приказ явно был реакцией на медленное продвижение 3-й гв. танковой армии в ночь с 20 на 21 апреля. Армия Лелюшенко разворачивалась для наступления вдоль «Рейхсштрассе № 101» на Берлин. Указанные в приказе Штансдорф и Цедендорф это уже пригороды Берлина. Вместо Биелица (в 20 км южнее Потсдама) по приказу от 19 апреля 10-й гв. танковый корпус должен был идти прямо на Берлин. Остальные соединения танковой армии Д. Д. Лелюшенко пока еще действовали по директивам, полученным ранее. 5-й гв. механизированный корпус 4-й гв. танковой армии с утра 21 апреля занял Ютеборг и, продолжая выполнять прежнюю задачу, наступал на Троенбритцен. Продвижение корпуса за день составило 35 км, он двигался все быстрее и быстрее. Поворот одного корпуса на Берлин был максимумом того, что можно было себе позволить в тот момент. Правый фланг нацеленной на Берлин ударной группировки 1-го Украинского фронта был и так сильно растянут. Полностью отказаться даже от построения завесы фронтом на запад было бы уже шагом на грани авантюры.


    В войсках восприняли новые приказы с нескрываемым энтузиазмом. Бывший командир 63-й гв. танковой бригады вспоминал: «В бригаду прибыли командарм Д. Д. Лелюшенко и командир корпуса Е. Е. Белов. Командарм возбужден, лицо его сияет.

    — Готовы, челябинцы, штурмовать Берлин?

    — Так точно, товарищ генерал! — с необычайным задором отвечают танкисты»{261}.


    Сражение за Барут-Цоссенский рубеж не обошло стороной даже 61-ю стрелковую дивизию только-только переданной фронту 28-й армии. Выполняя приказ командования фронта, в ночь с 20 на 21 апреля дивизия приступила к погрузке на автомашины. Пассажирами становились не только люди, но и лошади. Фактически вся стрелковая дивизия с обозом грузилась в автомашины для быстрой переброски ближе к Берлину. В 14.00 61-я стрелковая дивизия проследовала Гольсен, и в 22.00 авангард соединения завязал бой в 1 км восточнее Куммерсдорфа. Для перевозки 152-й и 130-й стрелковых дивизий автомашин не хватило, и две эти дивизии 21 апреля двигались пешим маршем. Первая должна была перевозиться 22 апреля, а затем автомашины возвращались для погрузки 130-й стрелковой дивизии. Конечной точкой для всех трех дивизий оставался Тельтов.


    В целом 21 апреля 1945 г. было для И. С. Конева самым черным днем Берлинской операции. Его надежды на единоличное покорение столицы Рейха растаяли как последний снег под апрельским солнцем. Все задуманные им ходы не достигли успеха. Армия Гордова не смогла взять Котбус и высвободить силы для наступления на Берлин. Танковая армия Рыбалко завязла в перегороженных завалами и противотанковыми [505] рвами лесах под Цоссеном. Спешный поворот на Берлин танковой армии Лелюшенко уже не давал немедленного результата. Кроме того, 4-й гв. танковой армии все равно пришлось бы преодолевать кольцо укреплений на дальних подступах к немецкой столице.


    Однако топтание перед Барут-Цоссенским рубежом не могло занять более двух-трех суток. Возможности разрозненных немецких частей по сдерживанию прорыва на Берлин крупных механизированных соединений были не бесконечны. Сутки на удержание Барут-Цоссенского рубежа уже были большим достижением. 22 апреля наступление армии Рыбалко значительно ускорилось. Введенный в бой 21 апреля 9-й механизированный корпус Н. П. Сухова стал на следующий день лидером наступления 3-й гв. танковой армии. 69-я механизированная бригада форсировала к 1.00 22 апреля Нотте-канал в районе Тельца, к 6.00 захватила Тельц и к 11.00 перерезала Берлинское кольцо, захватив Юнсдорф. К исходу дня бригада вела бой за овладение плацдармом на северном берегу канала Тельтов. 91-я танковая бригада корпуса Н. П. Сухова 22 апреля была выведена с бесперспективного куммерсдорфского направления и отправлена вслед основным силам корпуса. К исходу дня она вышла к Ланквицу. 70-я механизированная бригада двигалась во втором эшелоне и к концу дня подходила к Мариенфельде. Мехкорпус на широком фронте вышел к каналу Тельтов.


    Захватив город Цоссен, 6-й гв. танковый корпус был остановлен взорванным мостом. Для переправы через канал части корпуса В. А. Митрофанова воспользовались бродом к востоку от города и приспособили для переправы неумело взорванный железнодорожный мост. Тем временем Ставка германского Генштаба эвакуировалась из бункеров в районе Цоссена. В 13.00 22 апреля поступил приказ Гитлера передислоцировать Генеральный штаб в Потсдам-Айхе, в казармы военно-воздушных сил. В 14.00 последняя колонна автомашин миновала входные ворота комплекса Майбах II. Следующим обитателем комплекса под Цоссеном стала Группа Советских войск в Германии (ГСВГ).


    Вырвавшись из лесов в районе Цоссена, 6-й гв. танковый корпус стремительно продвигался вперед. К 20.00 22 апреля 51-я и 52-я гв. танковые бригады полностью овладели Тельтовым и вели бои за плацдарм на его северном берегу. 53-я гв. танковая бригада вела бои в районе железной дороги юго-западнее Тельтова. 22-я гв. мотострелковая бригада подходила к Тельтову. 7-й гв. танковый корпус 22 апреля наступал на левом фланге 3-й гв. танковой армии. За день корпус прошел 30 км и к исходу дня передовой 54-й гв. танковой бригадой вел бой за овладение Штансдорфом (на южном берегу канала Тельтов).


    В боевых порядках 3-й гв. танковой армии 22 апреля действовала 61-я гв. стрелковая дивизия 28-й армии, переброшенная на автомашинах к Берлину. Задержка на время около полутора суток с выходом к южным окраинам Берлина радикально изменила обстановку на направлении наступления армии Рыбалко. LVI танковый корпус был отброшен в Берлин и его соединения заняли оборону по периметру города. Собственно на берегу Тельтов-канала советских танкистов вначале встретили зенитчики и фольксштурмисты, но вскоре к ним присоединились подразделения 20-й танко-гренадерской дивизии.


    Видя перед собой окутанные дымом кварталы Берлина, П. С. Рыбалко не потерял голову. Он трезво оценивал обстановку и осознавал опасность растягивающемуся флангу своей танковой армии. 71-я механизированная бригада 9-го механизированного корпуса стала резервом командарма. Ее поддерживали две батареи 1798-го тяжелого самоходного артполка и дивизион 91-го гв. минометного полка. Свой резерв командарм сосредоточил юго-восточнее Цоссена с приказом предотвратить прорыв частей 9-й армии на Берлин. 57-й гв. тяжелый танковый полк по-прежнему плелся во втором эшелоне и занял позиции на автостраде в районе Юнсдорфа.


    Задержка по времени с прорывом к Берлину войск 1-го Украинского фронта оказала влияние не только на характер и силу сопротивления противника на южных окраинах Берлина. Действующим фактором стала снявшаяся с позиций на Нейсе и Одере немецкая 9-я армия. Прорыв к Тельтову за ее спиной уже не мог остаться без последствий. Поддержку 3-й гв. танковой армии на канале Тельтов могла оказать только 61-я стрелковая дивизия 28-й армии. 152-я и 130-я стрелковые дивизии 28-й армии получили приказ генерала Лучинского 23 апреля развернуться фронтом на восток. Первая должна была прикрывать берлинское, а вторая — цоссенское направление.


    23 апреля к Берлину приблизился 10-й гв. танковый корпус 4-й гв. танковой армии. В 12.40 составлявшая передовой отряд корпуса 62-я гв. танковая бригада вышла к каналу Тельтов в районе Штансдорфа. Здесь советских танкистов встретили взорванные мосты и сильный огонь с противоположного берега канала. Потери бригады за день были малозначительными — 2 Т-34 сожженными, 2 убитых и 5 раненых. К исходу дня к каналу вышли 63-я гв. танковая и 29-я гв. мотострелковая бригады. 61-я гв. танковая бригада действовала на левом фланге корпуса Е. Е. Белова, прикрывая фланг вышедших к Тельтов-каналу частей со стороны Потсдама.


    Для боев в городе 10-му гв. танковому корпусу была придана пехота. Д. Д. Лелюшенко вспоминал: «Получив разведданные, Белов напряженно готовил войска корпуса к форсированию канала Тельтов. В тот же день (23 апреля — А. И.) маршал И. С. Конев передал нам в оперативное подчинение 350-ю стрелковую дивизию из 13-й армии под командованием генерал-майора Г. И. Вехина. Это было очень кстати, так как настоятельно требовалась пехота для создания боевых групп при штурме Берлина»{262}.


    23 апреля наступило временное затишье. Рыбалко принял решение дать войскам отдых, привести в порядок матчасть и подтянуть тылы. Активные наступательные действия вела 71-я гв. механизированная бригада 9-го мехкорпуса. Она наступала на восток вдоль кольцевой автострады, окружавшей Берлин. Тем самым командарм обеспечивал фланг от 9-й армии, в глубоком тылу которой он оказался. В лихорадочной гонке на Берлин наступила пауза. Речи о том, чтобы войти в Берлин первыми, уже не было. Предстоял совместный с войсками 1-го Белорусского фронта штурм города, требовавший серьезной подготовки.


    «Котел» у Шпремберга. «Осиротевшим» после поворота на Берлин танковых армий 13-й и 5-й гв. армиям пришлось громить довольно крупные силы противника в районе Шпремберга. Глубоко обойденные с флангов три немецкие дивизии и отдельные части не спешили отступать назад. Они еще сохраняли надежду если не на восстановление фронта, то на результативные контрудары во фланг наступающим советским войскам.


    Однако в отличие от котбусского «углового столба» шпрембергская группировка немцев была подобна островку посреди бурного потока. Она была охвачена с севера и юга. В промежутке между Шпрембергом и Котбусом зияла брешь в построении немецких войск. Плацдармы на Шпрее были образованы еще в период наступления танковых армий. Следовавшая по пятам за танковыми армиями 13-я армия 19 апреля воспользовалась обстановкой для стремительного броска вперед. Лидерами наступления стали 172-я стрелковая дивизия 102-го стрелкового корпуса и 6-я гвардейская дивизия 27-го стрелкового корпуса. Первая прошла за день 22 км, а вторая — 20 км.


    Разумеется, такое глубокое вклинение требовалось обеспечить с флангов. Армия Н. П. Пухова оказалась 19 апреля между котбусской и шпрембергской группировками противника. Каждая из этих группировок могла в случае неблагоприятного для советских войск развития событий стать молотом или наковальней для 13-й армии. Кроме того, организованный удар с севера и юга мог привести к перехвату коммуникаций ушедших на Берлин танковых армий. Поэтому Н. П. Пухов был вынужден четыре дивизии использовать для прикрытия флангов, а наступление на запад вести только двумя вышеозначенными стрелковыми дивизиями. 350-я стрелковая дивизия 27-го стрелкового корпуса после форсирования Шпрее повернула на юго-запад и юг, нацеливаясь на коммуникации шпрембергской группировки противника. 280-я стрелковая дивизия того же корпуса также к исходу дня вела бои фронтом на юг, обеспечивая левый фланг армии. По аналогичной схеме использовались соединения 102-го стрелкового корпуса. 117-я гв. стрелковая дивизия, обеспечивая правый фланг армии, развернулась фронтом на север. Для прикрытия со стороны Котбуса был также выдвинут второй эшелон корпуса — 147-я стрелковая дивизия. Для сковывания противника в районе Шпремберга был использован второй эшелон армии. 24-й стрелковый корпус 13-й армии 19 апреля остался на восточном берегу Шпрее и вел бои против шпрембергской группировки противника. В итоге боевых действий 19 апреля 13-я армия образовала вытянутую вслед танковым армиям дугу длиной 60 км.


    Южный фас «котла» у Шпремберга образовывала 5-я гв. армия и оторвавшийся от 4-й гв. танковой армии 6-й гв. механизированный корпус. Последний фактически решил 19 апреля задачу перехвата большинства дорог, по которым группировка противника могла отойти из Шпремберга. Еще в ночь с 18 на 19 апреля 16-я гв. механизированная бригада с 28-м тяжелым танковым полком заняла городок Шпреталь на «Рейхсштрассе № 96» к югу от Шпремберга. К 22.00 35-я и 17-я механизированные бригады пересекли железную дорогу и «Рейхсштрассе № 156» к западу от Шпремберга и заняли деревню Терпле. В итоге отрыв 6-го гв. механизированного корпуса от пехоты 5-й гв. армии составлял 19 апреля всего 3–6 км.


    В отличие от прорвавшейся далеко вперед по западному берегу Шпрее пехоты 13-й армии 5-я гв. армия вклинилась в оборону противника на меньшую глубину, но на более широком фронте. После форсирования двумя дивизиями 32-го гв. стрелкового корпуса реки Шпрее корпус разделился. 95-я стрелковая дивизия 19 апреля наступала на Шпремберг с востока, находясь еще на восточном берегу реки. 13-я и 97-я гв. стрелковые дивизии к тому моменту уже переправились на западный берег Шпрее. Для прикрытия разрыва между соединениями 32-го стрелкового корпуса из второго эшелона 5-й гв. армии был выдвинут 33-й гв. стрелковый корпус Н. Ф. Лебеденко. Его задачей стала ликвидация удерживаемого немцами плацдарма на восточном берегу Шпрее. Отошедшие к Шпрембергу немецкие дивизии на восточном берегу реки нависали над тылами устремившихся вперед советских корпусов и дивизий. Поэтому скорейшая ликвидация плацдарма стала одной из первоочередных задач войск фронта. Левофланговый 34-й гв. стрелковый корпус армии А. С. Жадова к тому моменту растянулся на фронте 50 км и постепенно разворачивался фронтом на юг для прикрытия фланга всей основной ударной группировки 1-го Украинского фронта.


    Потенциальной опасностью для развития наступления 1-го Украинского фронта было превращение Шпремберга в плацдарм для контрударов. А. С. Жадов в своих воспоминаниях отмечает: «В этот день к нам на КП армии прибыл командующий фронтом Маршал Советского Союза И. С. Конев. С удовлетворением отметил общий успешный ход событий, но одновременно подчеркнул, что на флангах нашей ударной группировки слева на стыке со 2-й армией Войска Польского и справа в районе Котбуса, а также в районе Шпремберга складывается не вполне нормальное положение. Требовалось разгромить эти узлы сопротивления, ибо, опираясь на них, противник уже начинал проводить контрудары по нашим наступающим войскам. Маршал дал нам указания (соответствующие указания получил и наш сосед — 13-я армия) массированными ударами артиллерии и действиями стрелковых соединений при поддержке авиации в течение 20 апреля уничтожить сдерживающую наше продвижение шпрембергскую группировку противника»{263}. К вечеру 19 апреля находившиеся в районе Шпремберга соединения немцев были глубоко охвачены с флангов 13-й и 5-й гв. армий и полуокружены.


    Опасения советского командования относительно возможных вариантов действий противника были небезосновательны. На командный пункт 10-й танковой дивизии СС 20 апреля в адрес Хармеля по радио были переданы два приказа сходного содержания. Первый был от фюрера, а второй от Шернера:

    «В вашем секторе имеется разрыв фронта между Котбусом и Шпрембергом. Он должен быть закрыт немедленным ударом на север. Вы персонально ответственны за выполнение этого приказа. Вы должны провести эту атаку, победить или погибнуть вместе со своей дивизией».


    Также неблагоприятным вариантом развития событий было образование «фестунга» в Шпремберге. Это был еще один типичный для немцев прием с удержанием крупного узла коммуникаций в условиях глубокого обхода флангов или даже в условиях окружения. Образование поедающего дивизии «фестунга» в полосе наступления главной ударной группировки фронта И. С. Конева совершенно не устраивало. Для ликвидации опасностей фланговых контрударов и предотвращения образования «фестунга» город было решено взять штурмом. Для разгрома шпрембергской группировки и обеспечения штурма Шпремберга была создана сильная артиллерийская группировка, основное ядро которой составляли 3-я и 17-я артиллерийские дивизии 7-го артиллерийского корпуса прорыва и 4-я артиллерийская дивизия 10-го артиллерийского корпуса прорыва. Всего для обеспечения штурма шпрембергского узла сопротивления было привлечено 14 артиллерийских бригад, насчитывавших в своем составе 1104 орудия и миномета и 143 установки гвардейских минометов.


    Район Шпремберга был плотно окаймлен советской артиллерией с севера, востока и юга. При этом был предусмотрительно оставлен коридор для отхода противника на запад. Артиллерийский удар должен был заставить противника отказаться от удержания опорного пункта в Шпремберге и отходить по предоставленному коридору. Подталкивать оборонявшие район Шпремберга соединения противника к отступлению должен был 33-й гв. стрелковый корпус 5-й гв. армии. Пехота 13-й армии оставалась в сражении за Шпремберг пассивным зрителем: ее основной задачей оставалась оборона тыла танковых армий.


    Штурм Шпремберга начался в 10.30 20 апреля с мощной артиллерийской подготовки. В 11.00 части 33-го гвардейского корпуса перешли в наступление. В результате нескольких часов упорного боя корпус овладел Шпрембергом и к исходу дня вышел на рубеж Штрадов, Госда, продвинувшись на 5–6 км. Успешный штурм Шпремберга позволил основным силам 5-й гв. армии сосредоточиться на продвижении на запад, в направлении Эльбы. Соединения 32-го гв. стрелкового корпуса вместе с 4-м гв. танковым корпусом 20 апреля встали на острие наступления 5-й гв. армии на запад. К концу дня 97-я гв. стрелковая дивизия и 4-й гв. танковый корпус прошли 20 км и вышли к железнодорожному узлу Зенфтенберг. В полосе 5-й гв. армии по-прежнему действовал 6-й гв. механизированный корпус 4-й гв. танковой армии. Корпус фактически выполнял роль связки между 32-м и 33-м гв. стрелковыми корпусами. К 17.00 20 апреля он вышел на фронт Прошин — Госда. 34-й гв. стрелковый корпус все больше растягивал свой фронт, к концу дня 20 апреля он составлял уже 70 км, что было уже на грани возможностей обороны бедного пехотой корпуса образца 1945 г.


    Несмотря на очевидные успехи, войска А. С. Жадова безнадежно проигрывали в продвижении на запад войскам Н. П. Пухова. 13-я армия 20 апреля наступала в быстром темпе по проложенному двумя танковыми армиями коридору. В течение 20 апреля армия основными силами (102-м и 27-м корпусами) продвинулась на 30 км. 102-й корпус двумя дивизиями (147-й и 172-й), не встречая сильного сопротивления противника, к исходу дня вышел к железной дороге Берлин — Дрезден на рубеже от Вальтерсдорфа до Бренитца. Фактически 13-я армия оказалась рассеянной на широком фронте при ушедших на Берлин танковых армиях. Строго говоря, положение армии Н. П. Пухова было достаточно щекотливым.


    Однако удача пока улыбалась командующему 1-м Украинским фронтом. Будучи выбитыми из Шпремберга, три немецкие дивизии отказались от активных действий. Генерал Хармель собрал 20 апреля совещание с участием генерал-майоров Отто-Эрнста Ремера (командир дивизии «Сопровождение фюрера») и Эрвина Йолассе (344-я пехотная дивизия). Вскоре было получено сообщение, что Йолассе повышен в звании до генерал-лейтенанта и тем самым стал старшим по званию среди командиров трех окруженных дивизий.


    Однако это уже не влияло на принятые решения. Заблуждений относительно реальной обстановки на фронте у Хармеля и Ремера не было. Поэтому вместо контрудара на северо-восток было решено прорываться из окружения по лесам в северо-западном направлении. Целью прорыва было соединение с 12-й армией Венка к югу от Берлина. Вся ненужная для прорыва техника должна была быть уничтожена. Лидировал прорыв «Фрундсберг», в арьергард были поставлены части «Сопровождение фюрера». Остатки 344-й пехотной дивизии прикрывали прорыв с севера. В ночь на 21 апреля части «Фрундсберга» и дивизии «Сопровождение фюрера» начали сниматься с позиций под Шпрембергом и готовиться к прорыву.


    Операция началась ранним утром 21 апреля. Ее лидировали последние танки, ЗСУ и БТР «Фрундсберга». На острие клина двигались БТР саперного батальона эсэсовской дивизии. К полудню окруженцы вышли к Крауше. Городок был занят советскими войсками, и первая атака немцев была отражена. Части «Фрундсберга» смогли взять Крауше только к вечеру 21 апреля. С утра прорыв на запад был возобновлен. На этот раз путь к свободе лежал через луг между двумя деревнями, занятыми советскими войсками. Сохранившиеся у немцев танки вскоре были подбиты фланговым огнем. После прорыва через дефиле остатки трех дивизий перестали существовать как единое целое. «Фрундсберг», «Сопровождение фюрера» и 344-я пехотная дивизия рассыпались на небольшие группы. Возглавлявшаяся Хармелем передовая группа окруженцев сохранила связь с командованием. Благодаря этому группа Хармеля получила информацию об обстановке: о повороте крупных сил советских войск на Берлин и наступлении на Дрезден. Не горя желанием сталкиваться с сильным противником, Хармель решил пробиваться на юго-запад. Аналогичное решение приняли командиры других групп, выходивших из окружения. Как действующая сила сражения три немецкие дивизии вышли из игры.


    Прорыв «Фрундсберга» и остатков двух других немецких дивизий из Шпремберга был более чем своевременным. 21 апреля части 33-го гв. стрелкового корпуса 5-й гв. армии соединились с частями 24-го стрелкового корпуса 13-й армии в районе Ной-Вельцов. Тем самым было замкнуто кольцо окружения вокруг остатков трех немецких дивизий. Не успевшие прорваться на запад части были рассеяны, и шпрембергская группировка противника прекратила свое существование. Только войсками 5-й гв. армии было захвачено в плен в районе Шпремберга 1130 солдат и офицеров. Следует отметить, что окружение подвижных частей немцев фактически проводилось стрелковыми соединениями. При плановом развитии событий Шпремберг был бы окружен танковыми армиями. В изменившейся обстановке обе танковые армии ушли с коммуникаций шпрембергской группировки противника на север, к Берлину.

    Ад на дрезденском направлении

    Командующий 1-м Украинским фронтом мог позволить себе вольности с поворотом танковых армий почти на 90 градусов на Берлин, поскольку был спокоен за свой левый фланг. Его прикрытие осуществлялось ударом на Дрезден силами 52-й армии и 2-й польской армии. Однако ошибочные предположения немецкого командования о намерении Красной армии рассечь Германию пополам заставили сконцентрировать на дрезденском направлении крупные подвижные резервы. Поэтому наступавшие на Дрезден армии 1-го Украинского фронта приняли на себя всю тяжесть ударов резервов группы армий «Центр». Немецкие дивизии, собранные в феврале и марте 1945 г. на фланге нацеленной на Берлин группировки советских войск, теперь были вынуждены пойти в бой на вспомогательном направлении. Неблагоприятное для советских войск соотношение сил сторон привело к тяжелым и нехарактерным для заключительного периода войны боям.


    Назначенные для наступления на Дрезден правое крыло 52-й армии и 2-я польская армия начали операцию 16 апреля одновременно с основной ударной группировкой 1-го Украинского фронта. 2-я польская армия, форсировав 7, 9 и 8-й пехотными дивизиями р. Нейсе, прорвала главную полосу обороны противника на глубину 1–6 км. Правофланговые дивизии 52-й армии (254-я и 50-я стрелковые дивизии 73-го корпуса и 373-я стрелковая дивизия 78-го корпуса) форсировали р. Нейсе и к 11.30 полностью переправились на западный берег реки. К концу дня наступающие прорвали главную полосу обороны немцев на глубину до 10 км.


    Успешный захват плацдарма на западном берегу Нейсе позволил саперам приступить к постройке двух переправ для танков 7-го гв. механизированного корпуса. Уже к 13.00 16 апреля обе переправы были готовы. Это стало сигналом к выходу бригад первого эшелона корпуса на плацдарм в исходное положение для ввода в прорыв. В 15.00 первый эшелон закончил переправу. Чтобы не терять светлое время дня, командир 7-го гв. механизированного корпуса принял решение ввести в бой передовые отряды от 25-й и 26-й гв. механизированных бригад. Вступление в сражение корпуса И. П. Корчагина состоялось с опережением графика примерно на полсуток. К концу дня 26-я и 25-я гв. механизированные бригады корпуса наступали на запад, 57-я гв. танковая бригада прикрывала фланг, а 24-я гв. механизированная бригада составляла второй эшелон. Предпринятая поздно вечером 16 апреля попытка форсировать с ходу р. Вейсер-Шепс успеха не принесла. Части корпуса встретили сильное огневое сопротивление. Ночью с 16 на 17 апреля подразделения корпуса вели разведку противостоящего противника, приводили себя в порядок и готовились к форсированию реки с боем.


    Наступление 7-го гв. механизированного корпуса продолжилось в 5.15 17 апреля. Из второго эшелона в бой была введена 24-я гв. механизированная бригада, направленная в обход узла сопротивления противника в районе деревень Зерихен и Кодерсдорф с севера. 25-я и 26-я гв. механизированные бригады атаковали узел сопротивления с фронта. После семичасового боя, к 13.30 тыловой оборонительный рубеж был взломан, бригады корпуса И. П. Корчагина форсировали р. Вейсер-Шепс и завязали уличные бои в Зерихене и Кодерсдорфе. Широкомасштабное применение противником фаустпатронов заставило впереди танков вести мотопехоту, которая ликвидировала фаустников. К 22.35 17 апреля 24-я и 26-я гв. механизированные бригады ударами с фланга и с фронта овладели опорным пунктом противника в Зерихене, а 25-я гв. механизированная бригада совместно с 57-й гв. танковой бригадой заняли Кодерсдорф. В боях за рубеж реки Вейсер-Шепс корпус потерял 37 человек убитыми, 206 ранеными, 13 танков Т-34, 1 бронемашину. Было захвачено 221 человек пленных.


    Однако за продвижением вперед мехкорпуса И. П. Корчагина не успевали стрелковые дивизии 52-й армии. Здесь явно проявился краевой эффект крупного наступления, когда действующие на стыке атакованного и неатакованного участка фронта противника соединения испытывают серьезные трудности в продвижении вперед. Наступавшие в болотистой местности в общем направлении на Бауцен дивизии 73-го стрелкового корпуса продвинулись за 17 апреля всего на 4–5 км, вклинившись на 2–3 км во вторую полосу обороны немцев. Свою роль в замедлении продвижения вперед сыграл немецкий фланговый контрудар.


    Еще в 11.00 16 апреля командующий группы армий «Центр» фельдмаршал Шернер приказал 20-й танковой дивизии и дивизии «Герман Геринг» в 13.00 перейти в наступление из района Герлица. Предполагалось отсечь переправившиеся через р. Нейсе советские части ударом по западному берегу реки. Однако поспешно организованный контрудар натолкнулся на сильную противотанковую оборону и успеха не имел. В отражении контрудара приняли участие 124-й отдельный танковый полк и 8-я самоходно-артиллерийская бригада 52-й армии. 124-й танковый полк к 14.30 16 апреля переправился через Нейсе и получил задачу поддерживать пехоту 111-й стрелковой дивизии. С 20.00–21.00 124-й танковый полк вступил в бой с контратакующим противником в районе Ней-Крауша и Гросс-Крауша. С 2.00 до 20.00 17 апреля полк отразил восемь атак и заявил об уничтожении 12 танков и 200 солдат и офицеров противника. 8-я самоходно-артиллерийская бригада также в середине дня 16 апреля переправлялась через р. Нейсе и получила задачу взаимодействовать с наступающей 111-й стрелковой дивизией. 1-м дивизионом бригада вечером 16 апреля наступала совместно с пехотой на Ней-Крауш, но успеха не имела. 2-й дивизион бригады наступал на Цодель, но был остановлен организованным огнем противника. Днем 17 апреля 1-й и 2-й дивизион отражали контратаки противника, а 3-й дивизион оставался в резерве. Фланг наступающей 52-й армии еще не успел растянуться и контратакующих немцев встретил плотный огонь танков и САУ. Однако и быстрого продвижения вперед у соединений советского 73-го стрелкового корпуса не получилось.


    Механизированный корпус все дальше отрывался от основных сил 52-й армии. Прорвав тыловой рубеж обороны, он стремительно развивал наступление на запад. Одним из средств развития успеха стало «разворачивание» прорыва в сторону флангов с перехватом путей отхода противнику, оборонявшемуся справа и слева от наметившегося прорыва. Резерв командира корпуса — 24-я гв. механизированная бригада расширяла прорыв в северо-западном направлении, а 57-я гв. танковая бригада — в юго-западном. Наступавшие в центре бригады, спокойные за свои фланги, быстро продвигались вперед. В 7.30 25-й и 26-й механизированными бригадами были захвачены Енкендорф и Уллерсдорф. Уже в 10.00 18 апреля 26-я гв. механизированная бригада на плечах противника ворвалась в Буххольц и завязала бой на восточной окраине Вейсенберга. Противник отходил в западном направлении на Баутцен и на юг. Мосты через р. Лобауер-Вассер были взорваны. Используя заранее заготовленные своими саперными подразделениями сборные мосты, части корпуса навели две переправы в Вейсенберге и продолжили наступление на Баутцен по двум маршрутам. В боях за Вейсенберг части корпуса потеряли 52 человека убитыми, 230 ранеными, 8 танков и САУ. Передовые отряды корпуса, разгораживая и обходя баррикады на магистралях, к концу дня практически вплотную подошли к Баутцену. Неприятным моментом стало возрастание активности авиации противника, значительные силы которой еще оставались в распоряжении командования группы армий «Центр». После форсирования р. Лобауер-Вассер, начиная с 15.30 и до темноты авиация противника группами по 15–20 самолетов Ю-87 и ФВ-190 штурмовала части мехкорпуса И. П. Корчагина. Заявки на прикрытие истребителями остались неудовлетворенными — авиация действовала преимущественно на направлении главного удара фронта.


    Войска 52-й армии и 2-й польской армии в этот период поддерживали с воздуха 3-й штурмовой авиакорпус в составе 93 боеготовых Ил-2 и 181-я отдельная истребительная авиадивизия в составе 83 боеготовых истребителей Як-9. 52-й армии придавалась 307-я штурмовая авиадивизия 3-го штурмового авиакорпуса (50 самолетов), а 2-й армии Войска Польского — 308-я штурмовая авиадивизия того же корпуса (43 самолета). 181-я истребительная авиадивизия должна была распределять свое внимание между двумя армиями. Кроме того, истребителям ставились задачи на штурмовку поля боя и ведение воздушной разведки. Обеспечение операции двух армий такими силами было, прямо скажем, недостаточным. Несколько сглаживало картину наличие в этом районе американской авиации. Так, ас-штурмовик обер-лейтенант Август Ламберт, командир эскадрильи штурмовой эскадры SG77, был 17 апреля сбит «Мустангами» над Хойсвердой.


    По следам 7-го гв. мехкорпуса как нитка за иголкой навстречу своей не очень счастливой судьбе двигалась пехота 254-й стрелковой дивизии 52-й армии. Дивизия 18 апреля продвинулась на 20 км. Левофланговые дивизии 73-го стрелкового корпуса не смогли развить таких темпов и остались на рубеже, пройденном 7-м гв. мехкорпусом 17 апреля. Кроме того, 73-й стрелковый корпус постепенно разворачивался фронтом на юг, прикрывая пространство между вырвавшимися вперед соединениями и оставшимся неподвижным центром и правым флангом армии. 373-я стрелковая дивизия 78-го стрелкового корпуса практически не сдвинулась с рубежа Нейсе и вела бои за город Пенцих.


    2-я польская армия 18 апреля овладела узлом сопротивления в городе Ниски и тем самым завершила прорыв второй полосы обороны противника. Совместно с пехотой вторую полосу обороны прорывали танкисты 1-го польского танкового корпуса. К исходу дня танковые бригады продвинулись на 10–15 км, оторвавшись от стрелковых соединений на 5–6 км. Польская пехота продвинулась за день на 9 км.

    Панорама города Баутцен.

    Город Баутцен, являвшийся крупным узлом дорог на подступах к Дрездену, был превращен немцами в сильный опорный пункт. Город имел три кольца оборонительных сооружений с системой минных заграждений. На улицах города и на подходах к нему были возведены железобетонные, каменные и деревянные баррикады толщиной до 2 м и высотой до 2,5–3 м. Дома, улицы, а также узлы обороны были соединены между собой хорошо укрытыми ходами сообщений и окопами полного профиля. В каменных оградах были сделаны амбразуры для фаустников и пулеметчиков. Город обороняли четыре батальона фольксштурма и 1459-й крепостной батальон. Гарнизон насчитывал примерно 1600 человек. Оставленные в Баутцене тыловые подразделения «Фрундсберга» взорвали обездвиженную из-за отсутствия горючего технику и отошли на Дрезден.


    С рассветом 19 апреля части 7-го гв. механизированного корпуса и 254-й стрелковой дивизии, охватив Баутцен с северо-запада, востока и юга, начали штурм города. Только к 19.00 после ожесточенных боев за окраины части корпуса ворвались: 26-я гв. механизированная бригада — в северную, 24-я гв. механизированная бригада — в восточную, 25-я гв. механизированная бригада — в южную окраины города. Мотопехота корпуса очищала дом за домом от фаустников, снайперов и пулеметчиков. К 5.00 20 апреля Баутцен был полностью окружен, была также захвачена переправа через р. Шпрее в западной части города.


    Левофланговые соединения ударной группировки 52-й армии (213, 50 и 111-я стрелковые дивизии) тем временем попали под новый немецкий контрудар. Предназначался он для 7-го гв. механизированного корпуса, но к тому времени корпус уже ушел далеко на запад. Поэтому контрудар в районе Кодерсдорфа 19 апреля приняла на себя 213-я стрелковая дивизия 73-го стрелкового корпуса. Дивизия была оттеснена к северу и выбита из захваченного на второй день наступления 7-м гв. мехкорпусом Зерихена. В связи с этим весьма странно читать приведенное в истории «Германа Геринга» донесение начальника штаба дивизии майора Эбеля о встрече в 2 км к востоку от Кодерсдорфа с крупным танковым соединением в маршевых колоннах. Немцы идентифицировали соединение как 1-й польский танковый корпус и заявили об уничтожении 17 «Пантерами» 43 советских танков в течение 20 минут. Еще 12 танков были захвачены, включая 4 ИСа. Позднее эти якобы ИСы использовались с «балочными крестами» на башнях. Полоса 2-й армии Войска Польского была значительно севернее Кодерсдорфа. Польский 1-й танковый корпус еще 18 апреля вышел в район Обер Прауске, далеко к северо-западу от Кодерсдорфа. Пехоту 52-й армии поддерживал всего один танковый полк, причем вооруженный не ИС-2, а Т-34. К началу сражения 124-й отдельный танковый полк насчитывал много меньше 43 машин — 19 танков Т-34–85. Именно он был вероятным противником «Пантер» дивизии «Герман Геринг». 124-й танковый полк 19–21 апреля двумя танками занимал засады у Гросс-Крауша, т.е. к востоку от Кодерсдорфа, еще пять танков были резервом командира дивизии. Одним словом, рассказ об одномоментной встрече с более чем полусотней советских танков представляется выдумкой. В лучшем случае противником «Пантер» дивизии «Герман Геринг» и трофеями немцев могли стать многочисленные СУ-76 52-й армии. Однако такие крупные потери советской стороной в этот день не отмечаются. Вместе с тем, несмотря на легкомысленные заявления о встрече с крупными массами советской бронетехники, немецкий контрудар замедлил наступление 52-й армии. Перешедшим в контрнаступление дивизии «Герман Геринг» и 20-й танковой дивизии удалось потеснить части 52-й армии на 3–4 км.


    Поскольку 73-й стрелковый корпус застрял в районе Кодерсдорфа, командующий 52-й армией генерал-полковник К. А. Коротеев принял решение выдвинуть вперед 48-й стрелковый корпус З. З. Рогозного с левого фланга армии. Дальнейшая растяжка фронта была невозможна, и перегруппировка была осуществлена за счет прибытия высвободившихся в Восточной Пруссии соединений. Корпус З. З. Рогозного сдавал свои рубежи обороны 31-й армии и постепенно перевозился автотранспортом на направление немецкого наступления. На основании устного приказа командарма в подчинение штаба 48-го стрелкового корпуса также была передана 254-я стрелковая дивизия, ведущая уличные бои в Баутцене. Дивизия оторвалась от основных сил 73-го стрелкового корпуса, и управлять ею штабу корпуса было затруднительно. Так 254-я стрелковая дивизия стала передовым соединением 48-го стрелкового корпуса. Для переброски остальных дивизий корпуса Рогозного был задействован автотранспорт. В ночь на 19 апреля 116-я стрелковая дивизия сдавала позиции 62-й и 174-й стрелковым дивизиям 31-й армии. Следующей ночью, т.е. 20 апреля, 294-я стрелковая дивизия сдала свою полосу обороны двум дивизиям 31-й армии и в 5.30 приступила к погрузке на автомашины. Погрузка закончилась в 9.00, и далее соединение перебрасывалось в район Вейсенберга через Ниски. Грузившиеся в автомашины солдаты и офицеры еще не знали, что им предстоит последнее окружение советских войск во Второй мировой войне.


    Переброски автотранспортом частей 48-го стрелкового корпуса, по большому счету, просто запоздали. Крупная группировка немецких механизированных соединений в районе Герлица должна была так или иначе себя проявить. За первыми неудачными контрударами последовали более результативные. Противник постепенно наращивал численность предназначенной для контрудара группировки войск. После того, как определилось направление удара советских войск, немцы начали перегруппировки войск, симметричные произведенным советским командованием до начала операции. Из первой линии обороны в районе Пенцих, Лаубан за счет дополнительной растяжки фронта 6-й народно-гренадерской дивизии была выведена 72-я пехотная дивизия генерал-лейтенанта Хуго Бейсвенгера. 19 апреля к полю сражения подтянулась 17-я пехотная дивизия генерал-майора Макса Заксенхаймера. Она была снята с первой линии обороны из района Шенау (36 км юго-восточнее Бунцлау).


    Дополнительным фактором, обусловившим успешность немецкого контрудара, стало появление у него северной «клешни». Советским наступлением дивизия «Бранденбург» была разорвана надвое. Под нажимом польских частей 1-й танко-гренадерский полк дивизии отошел на северо-запад и пропустил основные силы 2-й армии Войска Польского на запад. Далее полк сумел оторваться от преследования польскими частями и к 20 апреля вышел к Шпрее с востока в районе Боксберга. У стоявших на берегу Шпрее немцев было несколько альтернатив. 1-й полк «Бранденбурга» мог пытаться прорываться на западный берег Шпрее и двигаться дальше на запад. Однако к тому моменту 34-й гв. стрелковый корпус 5-й гв. армии занял крупный узел Гоейрсверду, Вейсвассер и перекрыл маршруты отступления на запад. Кроме того, на путях отхода «Бранденбурга» действовал 1-й гв. кавалерийский корпус. Кавалерийские и стрелковые части продвинулись далеко вперед на западном берегу Шпрее. В лесисто-озерной местности контроль над узлами дорог делал перспективы прорыва немцев на запад крайне туманными. Задача прорыва была посильной для корпуса, но не для боевой группы на основе мотопехотного полка. Многообещающим выглядел прорыв на юг по кратчайшему расстоянию по восточному берегу Шпрее. Основные силы 2-й польской армии ушли на запад к Дрездену, и пронизать сравнительно слабые фланговые заслоны было уже намного проще. В итоге «бранденбургеры» из 1-го полка дивизии собралась в ударную группу на северном фланге советского наступления на дрезденском направлении. 2-й танко-гренадерский полк дивизии «Бранденбург» был в несколько лучшем положении. Он был сбит 73-м стрелковым корпусом 52-й армии с позиций на Нейсе, но отошел на юго-запад, объединившись с переброшенными Шернером на фланг советского наступления резервами. Фактически «Бранденбург» решал две задачи — соединялся в единое целое и облегчал задачу наступавшим с юга соединениям.


    Утром 20 апреля собранные в районе северо-западнее Герлица дивизии перешли в наступление навстречу 1-му полку «Бранденбурга». Для руководства контрударом было использовано управление LVII танкового корпуса генерала танковых войск Фридриха Кирхнера. На правом фланге наступала 20-я танковая дивизия, на левом фланге — 17-я пехотная дивизия, во втором эшелоне — 72-я пехотная дивизия. Сильный контрудар против растянутого фланга 52-й армии принес немцам первый успех. На этот раз им удалось нащупать слабое место, разрыв между штурмующими Баутцен 7-м гв. мехкорпусом с 254-й стрелковой дивизией и 116-й стрелковой дивизией. Наступающим удалось глубоко вклиниться с фланга в построение советских войск, овладеть Дизой, Кольмом и выйти к Шпройцу, перерезав дорогу Ниски — Бауцен. Перевезенная в район Вейсенберга 294-я стрелковая дивизия была фактически доставлена автомашинами в формирующееся окружение.


    Немецкий контрудар поставил в весьма щекотливое положение 8-ю самоходно-артиллерийскую бригаду. 19 апреля бригада сначала получила приказ на выдвижение на запад вслед наступающим на запад 7-му гв. механизированному корпусу и части сил 48-го стрелкового корпуса. Однако с полпути она была возвращена и вечером 19 апреля наступала на Зерихен с запада совместно с частями 213-й стрелковой дивизии. Встретив сильный огонь противника и оценив его силы в одну танковую дивизию, командир бригады принял решение поставить дивизионы в засады и готовиться к отражению контратак противника. В 7.50 20 апреля бригада получила приказ наступлением на восток содействовать захвату Зерихена и Кодерсдорфа. Командир бригады доложил, что наступать на танковую дивизию противника силами бригады СУ-76 с малочисленной пехотой нецелесообразно, но получил подтверждение приказа. Дискуссию прервали немцы, которые в 9.30 перешли в наступление после сильной артиллерийской подготовки. После отражения контратаки бригаде была подтверждена задача на наступление. В 16.00 20 апреля наступление СУ-76 все же состоялось, но вскоре было остановлено, и бригада отошла на исходные позиции. Вечером 20 апреля бригада занимала оборону в районе Эдерница, к западу от Зерихена.


    Немецкому наступлению сопутствовал успех. Наступающие с юга соединения LVII танкового корпуса в течение 21 апреля установили связь с «Бранденбургом». Таким образом, основные силы 2-й армии Войска Польского и были отрезаны и фактически окружены. Однако увлеченный наступлением на Дрезден штаб польской армии совершенно оставил без внимания опасность и действовал так, как будто ничего не произошло. Между тем во время немецкого контрнаступления были разгромлены тылы и штаб 5-й польской пехотной дивизии, а также части советской 16-й танковой бригады. Окруженные части были практически уничтожены. Погиб командир польской 5-й пехотной дивизии генерал Александр Вашкевич, а из советской 16-й танковой бригады уцелел лишь только один батальон.


    Для организации противодействия немецкому контрудару был направлен начальник штаба фронта И. Е. Петров. Конев пишет: «...положение, сложившееся здесь, требовало внимания со стороны командования фронтом. По моему указанию в 52-ю армию и во 2-ю армию Войска Польского выехал начальник штаба фронта генерал армии Иван Ефимович Петров»{264}.


    Инерция планов и стремление на запад имели место не только в польских, но и в передовых советских соединениях. Будучи уверен, что кризис на фланге 52-й армии будет вскоре преодолен, командир 7-го гв. механизированного корпуса снарядил два передовых отряда для продолжения наступления на запад. В состав первого передового отряда вошел мотострелковый батальон 26-й гв. механизированной бригады, 2 танка Т-34, батарея СУ-76, батарея противотанковых пушек, рота 82-мм минометов и взвод саперов. Второй передовой отряд составили мотострелковый батальон 25-й механизированной бригады, 2 танка Т-34, батарея ИСУ-122, батарея противотанковых пушек, рота 82-мм минометов и взвод саперов. Как мы видим, состав передовых отрядов был схожим и включал в себя все рода войск. В 12.20 21 апреля передовые отряды выступили в направлении Дрездена. Передовые отряды должны были захватывать важные рубежи на направлении наступления корпуса, искать просветы в построении войск противника. До того, как в тот или иной пункт выдвигались резервы или успевали отойти разбитые немецкие части, даже пара Т-34 и батарея самоходок могли сыграть решающую роль.


    И. С. Конев отреагировал на немецкий контрудар приказом командующему 52-й армией выдвинуть на участок Штоктейх, Ниски две истребительно-противотанковые артиллерийские бригады. Это боевое распоряжение было отправлено в 3.10 22 апреля, а в 3.45 последовала телеграмма с приказом нанести удар силами 7-го гв. механизированного корпуса и 1-го польского танкового корпуса из района севернее Баутцена на Гросс-Радиш через Барут. Тем самым только что наступавшие на запад советские и польские танковые части разворачивались на 180 градусов и наносили контрудар с запада на восток во фланг LVII танковому корпусу противника. Одновременно армии на дрезденском направлении получили долгожданную поддержку авиации. Для отражения немецкого контрудара 52-й и 2-й польской армиям штабом фронта выделялись 3-й штурмовой, 2-й истребительный авиационный корпуса, а также часть сил 6-го гвардейского и 4-го бомбардировочных корпусов.


    Тем временем 52-я армия вела оборонительные бои на всем своем фронте. 21 апреля вслед за другими соединениями 48-го стрелкового корпуса последовала 214-я стрелковая дивизия, перевозившаяся автотранспортом в район Ниски. К утру 22 апреля на фронте 52-й армии сложилась следующая обстановка. 214, 116 и 111-я стрелковые дивизии вели бои на рубеже Шпройц, Енкедорф, кол. Вильгельминенталь, окаймляя правый фланг немецкого вклинения. Здесь же действовали 124-й танковый полк (8 танков, район Шпройца) и 8-я самоходно-артиллерийская бригада (район Кана). 294-я стрелковая дивизия полковника Г. Ф. Короленко занимала оборону фронтом на восток на рубеже Зерка, Вейсенберг, Занд-Ферстген. Коммуникации вырвавшихся вперед 7-го гв. механизированного корпуса, 254-й и 294-й стрелковых дивизий были перерезаны.


    Для нормализации обстановки на дрезденском направлении командованием 1-го Украинского фронта был спланирован контрудар по флангам вклинившейся группировки противника. Сложившееся критическое положение заставило развернуть часть сил 7-го гв. механизированного корпуса И. П. Корчагина на 180 градусов. Он утром 22 апреля получил задачу: «силами двух бригад и полком ИСУ-122 нанести немедля удар на Диза кратчайшим расстоянием. О начале наступления донести. В последующем информировать через 3–4 часа»{265}. С 7-м гв. механизированным корпусом должен был взаимодействовать 1-й танковый корпус Войска Польского. С северо-востока на Диза навстречу танковым частям должны были наступать 214, 116 и 111-я стрелковые дивизии 52-й армии. Несколько позднее задача была подтверждена и назначено время наступления — 13.00.


    Для действий в районе Вейсенберга И. П. Корчагиным был собран отряд, который возглавил заместитель командира корпуса генерал-майор Максимов. В состав отряда вошли 25-я гв. механизированная бригада с 355-м гв. тяжелым самоходным артполком, 57-я гв. танковая бригада с 1820-м самоходным артполком, артиллерийские части. Всего в отряде генерала Максимова насчитывалось 2043 человека, четырнадцать танков Т-34, один ИС-2, двенадцать ИСУ-122, пять СУ-85, три БА-64, шесть бронетранспортеров, одиннадцать 76-мм пушек, девять 37-мм зенитных пушек, четыре 120-мм и двенадцать 82-мм минометов.

    Танки Т-34-85 1-го польского танкового корпуса. Апрель 1945 г.

    Однако вместо пробивания коридора на восток отряду генерала Максимова пришлось отражать удары противника на восточной и северо-восточной окраинах Вейсенберга. Наладить взаимодействие с польским танковым корпусом и совместными усилиями переломить ситуацию в свою пользу не удалось. В докладе, составленном по итогам боев в штабе 7-го гв. механизированного корпуса, ситуация описывалась следующим образом: «1-й ТК 2-й АВП, будучи полностью укомплектован, пытаясь выполнить приказ командующего фронтом, был остановлен заслоном противника в 13 танков и до батальона пехоты на рубеже р. Шпрее, откуда он в направлении Диза не продвинулся ни шагу, чем дал возможность противнику свободно действовать из района Диза на Вейсенберг и на Баутцен»{266}.


    Пассивность 1-го польского танкового корпуса 22 апреля объяснялась не трусостью, а самонадеянностью. Сформированная в самом конце войны 2-я польская армия спешила повоевать и захватить крупный немецкий город. По приказу командующего 2-й армией Войска Польского генерала К. Сверчевского 1-й польский корпус 22 апреля продолжал наступать на Дрезден. Польские части продвинулись на запад на 10 км. Лишь в полдень Сверчевский осознал грозящую армии катастрофу и дал распоряжение об отводе 1-го танкового корпуса от Дрездена, который форсированным маршем преодолел тот самый маршрут, по которому наступал утром этого дня. Корпус прибыл под Баутцен вечером, но с марша не мог овладеть ситуацией. Спешившим повоевать польским частям предстояло вкусить все сомнительные прелести войны с окружениями и боями без надежды на спасение. В тылу 2-й армии Войска Польского 22 апреля начиналась настоящая драма. Лишенные защиты пехоты, артиллерийские части пытались огнем прямой наводкой остановить атакующих немцев, неся огромные потери. Немецкое контрнаступление стало причиной углубляющегося с часа на час хаоса. Стала давать сбои связь, войска получали противоречивые приказы или не получали их вовсе. Оказавшиеся без связи со штабом армии польские соединения к востоку от направления немецкого наступления фактически лишились управления. В расположение 7-й пехотной дивизии в районе Ниски добрался И. Е. Петров и начал лично руководить действиями соединения. Вскоре потерявшая связь со штабом своей армии 7-я польская пехотная дивизия была передана под управление командующего 52-й армии.


    Тем временем обстановка в районе Вейсенберга и Баутцена неуклонно ухудшалась. Все больше досаждала советским войскам активность в районе Вейсенберга авиации противника. От налетов немецкой авиации с 12.00 до 15.0022 апреля части 7-го гв. мехкорпуса в Вейсенберге потеряли 6 Т-34, 3 СУ-85 и 110 человек личного состава. Столь высокие потери от ударов с воздуха объясняются тем, что на герлицком направлении действовали противотанковые Ю-87 под командованием Ганса-Ульриха Руделя. Он писал об этих боях: «Обычно мы взлетаем с Куммерского аэродрома рано утром силами четырех или пяти противотанковых самолетов. Нас сопровождают двенадцать-четырнадцать истребителей ФВ-190, несущих бомбы и в то же самое время играющих роль эскорта»{267}. Штурмовики Г.-У. Руделя в этот период объединялись в боевую группу, названную его именем (Gefechtsverband Rudel). В нее входили штаб, II и III группы штурмовой эскадры SG2 на самолетах Ю-87 и ФВ-190, 10-я (противотанковая) эскадрилья штурмовой эскадры SG2 на Ю-87 и I группа штурмовой эскадры SG77 на ФВ-190. Кроме того, в самом Герлице базировалась 10-я (противотанковая) эскадрилья штурмовой эскадры SG77 на Ю-87.


    К вечеру 22 апреля обстановка еще больше ухудшилась. Продолжавший наступать на юг 1-й полк «Бранденбурга» вышел в район Вейсенберга. В 19.15 немцами была взломана оборона 857-го полка 294-й стрелковой дивизии к северу от Вейсенберга. Далее они начали вести разведку в направлении к Вюршену, стремясь перехватить дорогу, связывающую Вейсенберг и Баутцен. По приказу командира 7-го гв. механизированного корпуса отряд генерала Максимова в 20.30 провел контрудар, на время отбил Вюршен и предотвратил разделение корпуса надвое. Однако опасность не была полностью устранена. С юго-востока к Вейсенбергу подходил 2-й танко-фенадерский полк «Бранденбурга».


    В ночь на 23 апреля в удержании шоссе между Баутценом и Вейсенбергом принял участие командующий 48-м стрелковым корпусом З. З. Рогозный. Он приказывает командиру 294-й стрелковой дивизии частью сил оборонять Вейсенберг, а частью сил пробиваться в направлении Баутцена для соединения с частями 254-й стрелковой дивизии. Для выполнения этой задачи командиром 294-й стрелковой дивизии был выделен 859-й стрелковый полк. Полк сумел с тяжелыми боями пройти половину пути до Баутцена и ворваться в Вюршен. Однако дальнейшее продвижение полка было остановлено. Более того, с утра 23 апреля последовал фланговый контрудар противника из района Лауске, в результате которого 859-й стрелковый полк был отрезан от основных сил дивизии. В конце дня 23 апреля командир дивизии принимает решение остановить прорыв в направлении Баутцена и вернуть 859-й полк, что и было сделано. Тем временем ситуация продолжала неуклонно ухудшаться. «Бранденбург» вклинился между Баутценом и Вейсенбергом. В этих условиях сохранить связь между отрядами 48-го стрелкового корпуса и 7-го гв. механизированного корпуса в этих двух городах было практически невозможно. Тылы 294-й стрелковой дивизии под воздействием сильного огня пехоты, артиллерии и танков противника и ударов с воздуха отошли на Баутцен. В результате вклинения противника между Вейсенбергом и Баутценом тыловые части 294-й стрелковой дивизии потеряли почти весь транспорт.


    23 апреля было отмечено нарастанием кризиса на левом фланге 1-го Украинского фронта. В результате удара LVII танкового корпуса по сходящимся направлениям в районе Вейсенберга 48-й стрелковый корпус З. З. Рогозного был сбит с занимаемого рубежа и расчленен на отдельные группы. 7-й гв. механизированный корпус удерживал двумя бригадами Баутцен, двумя бригадами — Вейсенберг и, выдвинув два передовых отряда на Дрезден, не мог активно противодействовать маневрам противника.


    7-й гв. механизированный корпус и 254-я стрелковая дивизия 23 апреля отражали в районе Баутцена ожесточенные атаки противника. 20-я танковая дивизия генерал-майора фон Оппельн-Брониковски расширяла вклинение ударом на Бауцен с северо-востока, а дивизия «Герман Геринг» атаковала Баутцен с юга. 1-й польский танковый корпус постепенно оттеснялся от Баутцена в северном направлении. Надо сказать, что, пока развивался кризис в тылу 7-го гв. механизированного корпуса, 21–23 апреля непрерывно шли уличные бои в Баутцене. 24-я гв. механизированная бригада и 254-я стрелковая дивизия своими штурмовыми группами постепенно очищали город от разрозненных групп противника. Теперь предстояло удержать захваченное. В ночь с 23 на 24 апреля на южную окраину Баутцена была переброшена 24-я гв. танковая бригада в составе 8 Т-34 и 245 «активных штыков». На юго-восточной окраине заняли оборону саперный батальон 7-го гв. механизированного корпуса и 248-й понтонный батальон 83-й саперной бригады. Первые атаки «Германа Геринга» на Баутцен, предпринятые 24 апреля, были неудачными — в 1945 г. Красная армия умела закреплять достигнутое. Только к 17.00 была прорвана оборона понтонного батальона и группа из 7 «Пантер» и 9 бронетранспортеров вышла в тыл 24-й гв. механизированной бригады. Под угрозой окружения бригада стала отходить к центру Баутцена. Прикрывали отход вооруженные трофейными фаустпатронами заслоны.

    Снайперы дивизии «Герман Геринг» на улицах Баутцена.

    К 19.00 24 апреля мехбригада совместно с саперным батальоном корпуса организовали круговую оборону центра города. К 21.00 бригада и саперный батальон отошли в район заводов на севере Баутцена. К тому моменту 24-я гв. механизированная бригада имела 295 «активных штыков» и 2 Т-34. В сражавшихся в районе заводов фронтом на север 26-й гв. механизированной бригаде и 291-м гв. самоходно-артиллерийском полку оставалось 87 «активных штыков», 1 Т-34 и 2 СУ-76.


    И. Е. Петров настойчиво требовал от польских частей наступать на выручку корпусу И. П. Корчагина: «7-й гв. МК в тяжелом положении. Немедленно выдвигаться 1-му ТК (2-й АВП) в направлении 7-го гв. МК. Командующий фронтом разрешает, смотря по обстановке, использовать 8 ПД для взаимодействия с 14 ПД. Немедленно выслать обстановку». Однако попытка 1-го польского танкового корпуса пробиться к Баутцену с севера привела к встречному сражению с немецкими танками, в котором 2-я польская танковая бригада была окружена и понесла тяжелые потери в людях и технике.


    Результативный контрудар противника на левом фланге войск 1-го Украинского фронта пока еще не заставил генерала Сверчевского полностью отказаться от наступления на дрезденском направлении. 2-я польская армия силами 5, 8 и 9-й пехотных дивизий продолжала продвигаться на запад, пройдя за 23 апреля 18 км. Однако 10-я и 7-я польские пехотные дивизии были по-прежнему отсечены от прорвавшихся на запад польских соединений. Эти две дивизии развернулись фронтом на юг в районе Шпройца (к востоку от немецкого вклинения). Скорее всего, Сверчевский расценивал хаос в тылу своих войск как временное явление, вызванное стремлением немецких частей прорваться из окружения в плен к американцам. В какой-то мере такой подход был обоснованным: прорвавшись на юг, «бранденбургеры» ушли с коммуникаций польских войск. Однако даже пробивавшиеся на юг по тылам 2-й польской армии части «Бранденбурга» вскоре развернулись на 180 градусов и присоединились к контрудару LVII танкового корпуса.


    Продвижение противника на глубину 20 км, окружение ряда частей и перехват коммуникаций 2-й польской армии заставил И. С. Конева принимать экстренные меры для выхода из крайне опасного положения. Дальнейшее продвижение противника по западному берегу р. Шпрее могло привести к выходу в район Шпремберга и выходу в тыл левофланговых армий фронта. В качестве противоядия был применен испытанный прием с разворотом войск на 90 градусов, если не на все 180 градусов от направления главного удара. Поскольку обе танковые армии к тому моменту были развернуты на северо-запад, на Берлин, замысловатые маневры поручалось выполнять общевойсковым армиям. Командующему 5-й гв. армией А. С. Жадову было приказано 33-й гв. стрелковый корпус с 14-й стрелковой дивизией 34-го гв. стрелкового корпуса использовать для наступления в общем направлении на Лоза, Угист, т.е. на восток. Войска А. С. Жадова 24 апреля должны были восстановить целостность фронта и установить непосредственную связь с частями польской армии.


    Наступление 2-й польской армии по решению И. С. Конева приостанавливалось в приказном порядке. На дрезденском направлении 24 апреля предполагалось оставить только 9-я польскую пехотную дивизию, переходившую к обороне на широком фронте. 8-я пехотная дивизия возвращалась назад в район севернее Бауцена с задачей наступления навстречу частям 14-й стрелковой дивизии 5-й гв. армии. После установления контакта с войсками А. С. Жадова 8-я пехотная дивизия должна была наступать на восток — на соединение с 7-й и 10-й польскими пехотными дивизиями. Последние, в свою очередь, должны были продвигаться на запад, стремясь установить контакт с наступающими на восток соединениями 2-й польской армии. 1-й польский танковый корпус и 7-й гв. механизированный корпус должны были наступать из района к северу от Баутцена на восток, во фланг двигающейся на север ударной группировке LVII танкового корпуса.


    Реальное развитие событий заставило отклониться даже от этого разработанного на лету плана. Место 8-й польской пехотной дивизии в составе группировки, пробивающей коридор к своим, заняла 24 апреля 5-я польская пехотная дивизия. Она наступала из района Каменца на Луппа. После встречного боя с частями 20-й танковой дивизии, наступающей на север по дороге в лесах на Кенигсварту, польская дивизия вышла на рубеж Радибор, Кенигсварта. Соответственно в районе Радибора она установила связь с 1-м польским танковым корпусом, а в районе Кенигсварты — с 95-й стрелковой дивизией 33-го гв. стрелкового корпуса 5-й гв. армии. Гвардейцы А. С. Жадова прибыли как раз вовремя и остановили в озерных дефиле в лесах к северу от Баутцена наступление 20-й танковой дивизии, дивизий «Герман Геринг» и «Бранденбург». Фактически части 5-й гв. армии стали связкой между наступающими навстречу друг другу польскими соединениями. Польская 10-я пехотная дивизия наступала вдоль дороги Вейсвассер — Баутцен, 7-я пехотная дивизия 24 апреля в наступление не переходила. Также не смог развить наступление и вел бои оборонительного характера 1-й польский танковый корпус.


    Поскольку перспективы деблокирования окруженных в Вейсенберге частей 7-го гв. механизированного корпуса были туманными, И. П. Корчагин принимает решение на прорыв своими силами. В 20.40 23 апреля он отправляет командиру вейсенбергского отряда генералу Максимову шифровку с приказанием пробиваться на соединение с основными силами 52-й армии. Отряду предписывалось в 3.00 24 апреля выступить из Вейсенберга в направлении на Енкендорф, где соединиться со 116-й стрелковой дивизией. С собой прорывающиеся должны были взять всю технику и раненых медсанбата.


    Отразив ночную атаку противника, в 6.15 24 апреля отряд генерала Максимова при поддержке 3 танков и 4 ИСУ-122 начал прорыв через Дизу на Енкендорф. На полпути к Дизе отряд был окружен и, как написано в отчете штаба 7-го гв. механизированного корпуса, «большая часть личного состава, самоотверженно выполнявшая задачу в бою за соединение со стрелковыми частями 52 армии, — погибла и только 30% пробились на Ниски — соединились с нашей пехотой утром 25.4.45 года»{268}. В ходе попытки прорваться из окружения погибли: заместитель командующего корпуса Герой Советского Союза гвардии генерал-майор Максимов, командир 25-й гв. мехбригады Герой Советского Союза гвардии полковник Дудка, начальник оперативного отдела штаба корпуса гвардии майор Удовицкий, начальник штаба 57-й гв. танковой бригады гвардии майор Шестаков, заместитель начальника политодела корпуса гвардии подполковник Савинов и многие другие. В боях за Вейсенберг корпус потерял 983 человека личного состава, 10 танков Т-34, 1 ИС-2, 6 ИСУ-122, 3 СУ-85, 3 БА-64, 6 бронетранспортеров, 20 орудий и 12 минометов.


    Крестный путь прорыва из окружения также прошла 24 апреля 294-я стрелковая дивизия. В описании боевых действий 48-го стрелкового корпуса обстановка на 23 апреля характеризовалась следующим образом: «Отсутствие боеприпасов делает невозможным держаться дивизии дальше в окружении, кольцо окружения сжималось. Подбросить боеприпасы наземным путем было невозможно, поскольку все дороги были перерезаны противником. По воздуху также не представлялось возможным из-за неблагоприятных метеорологических условий. Тем более, наступающие с северо-востока части 116 и 214 СД, имеющие задачу наступать в направлении Вейсенберг, успеха не имеют, благодаря превосходящей силе противника как в живой силе, так и технике и его активных действий»{269}. Более чем странно читать такие строчки в отношении событий конца апреля 1945 г. Привычнее такие эпизоды ассоциировать скорее с начальным периодом войны. Характерно, что в своей саге «Полководец» об И. Е. Петрове писатель Владимир Карпов предпочел не рассказывать об окружениях и серьезном кризисе, с которым пришлось столкнуться «гению обороны». Вместо этого В. Карпов уделил большое внимание событиям на берлинском направлении, к которым И. Е. Петров имел опосредованное отношение. Доставшаяся И. Е. Петрову трудная и неблагодарная работа по выходу из кризиса на дрезденском направлении выпала из поля зрения В. Карпова.

    Во второй половине ночи с 23 на 24 апреля командир 294-й стрелковой дивизии Г. Ф. Короленко принял решение прорываться из Вейсенберга на соединение с частями 116-й стрелковой дивизии. Утром 24 апреля части дивизии совместно с отрядом 7-го гв. механизированного корпуса атаковали передний край противника и прорвали кольцо окружения. Пехотинцам повезло больше, чем танкистам. К 15.00 того же дня 294-я дивизия вышла к своим в полосе 116-й стрелковой дивизии. Потери соединения в боях за Вейсенберг с 20 по 24 апреля 1945 г. составили 1358 человек (105 человек убитыми, 215 ранеными и 1038 пропавшими без вести). В ходе прорыва 24 апреля погиб командир 857-го стрелкового полка 294-й стрелковой дивизии Б. М. Франкель. В журнале боевых действий Верховного командования вермахта последний раз прозвучали победные нотки: «Вейсенберг снова освобожден от противника. Захвачены многочисленные трофеи»{270}. По немецким данным, в ходе контрудара ими было захвачено около 800 пленных.


    Управление штабом корпуса 294-й стрелковой дивизией в условиях окружения было отрицательно оценено руководством. Ответственность возложили на командира корпуса З. З. Рогозного. Ему было поставлено в вину то, что он «не доложил командованию армии о принятом решении, в результате не была должным образом организована помощь частям дивизии, пробивающимся из окружения, что повлекло за собой значительные потери в личном составе и оставление материальной части». Проще говоря, прорыв проходил без встречного деблокирующего удара. За допущенные промахи в руководстве прорывом дивизии из окружения генерал Рогозный был отстранен от занимаемой должности и направлен в распоряжение Военного совета 1-го Украинского фронта. Вместо него был назначен генерал-лейтенант А. А. Гречкин.


    После выдавливания частей 7-го гв. механизированного корпуса и 254-й стрелковой дивизии в район заводов на севере Баутцена, дивизия «Герман Геринг» продолжила наступление на север вдоль «Рейхсштрассе № 96». «Бранденбург» и 20-я танковая дивизия охватывали Баутцен с востока. К 17.00 25 апреля части 7-го гв. мехкорпуса, находившиеся в Баутцене, насчитывали 8 Т-34, 1 СУ-76 и 390 человек «активных штыков». И. П. Корчагин принял решение пробиваться из окружения. Также с полпути от Баутцена к Дрездену выводились передовые отряды корпуса. Прикрываясь арьергардами, 25-я и 26-я гв. механизированные бригады отошли на север и соединились с частями 2-й армии Войска Польского и вернувшимися от Дрездена передовыми отрядами. В боях за Баутцен с 19 по 25 апреля 1945 г. корпус потерял 299 убитыми и 1215 человек ранеными, 24 Т-34, 4 бронетранспортера, 3 зенитных установки М-17, 9 орудий и 9 минометов.


    Донесение штаба 52-й армии о состоянии 254-й стрелковой дивизии к 18.00 25 апреля была еще мрачнее, чем описание состояния 294-й стрелковой дивизии за двое суток до этого. Оно гласило:

    «929 сп — роща юго-зап. Баутцен, южн. окр. [аина] Баутцен, ведет бой в окружении.

    936 сп сев. — вост. окр. [аина] Баутцен, ведет бой в окружении.

    933 сп — одним батальоном с подразделениями 107 и 110 сап. [ерных] батальонов удерживает переправу через р. Шпрее в районе сев. заводов в Баутцен, юго-вост. Тейхниц»{271}.


    Удержание Баутцена в таких условиях было бессмысленным и просто невозможным. В ночь с 25 на 26 апреля поредевшие бригады и остатки 254-й стрелковой дивизии заняли оборону фронтом на юг на пути продвижения противника вдоль «Рейхсштрассе № 96». К утру сюда же подтянулись остатки вейсенбергского отряда, сведенного в одну 57-ю гв. танковую бригаду численностью всего 337 человек. Боеспособность бригады несколько повысили полученные из ремонта 15 танков.


    Однако пытаться сдерживать немецкое контрнаступление измученными окруженцами и польской пехотой было бы неблагоразумно. К месту сражения подтягивались части развернутой на юг 5-й гв. армии. Командующему 5-й гвардейской армией было приказано выстраивать дугообразный фронт к северу от Баутцена. 14-й гв. стрелковой дивизии приказывалось овладеть Каменцом и примкнуть в этом районе левый фланг последней к частям 2-й польской армии. 95-я гв. стрелковая дивизия со 150-й танковой бригадой выводилась к утру 26 апреля на фронт Кёнигсварта, Сдир за центром 2-й армии Войска Польского. 78-я гв. стрелковая дивизия с двумя истребительно-противотанковыми артиллерийскими полками также была использована для подпирания польских дивизий. Она выдвигалась на рубеж за левым флангом 2-й армии Войска Польского. В качестве мобильного резерва строящейся обороны был развернут 4-й гв. танковый корпус. Корпус П. П. Полубоярова выдвигался на позиции за правым флангом 2-й польской армии в район Гойерсверды и Виттихенау, на маршруте вероятного наступления противника по «Рейхсштрассе № 96». Все эти меры вскоре сделали продолжение немецкого контрудара бесперспективным.


    «Герман Геринг» и 20-я танковая дивизия продолжили наступление с утра 26 апреля к западу от «Рейхсштрассе № 96». 20-я танковая дивизия двигалась на левом фланге, «Герман Геринг» — на правом. Основной удар пришелся на польскую 8-ю пехотную дивизию, которая в связи с большими потерями солдат оставила позиции. Ввод в бой польского 1-го танкового корпуса и остатков польской 5-й пехотной дивизии не изменил ситуацию. Немецкое наступление остановили части 33-го гвардейского и 4-го гвардейского танкового корпусов и в результате боев 26 апреля отбросили противника в южном направлении на 3–4 км. 27 и 28 апреля попытки немцев возобновить наступление успеха не имели.


    29 апреля 24-й гв. механизированной бригаде и 254-й стрелковой дивизии пришлось отражать атаки противника. К действиям частей 2-й армии Войска Польского в этих боях вновь были серьезные претензии: «В момент наступления противника на оборону 24-й гв. мбр и 254 сд, в разгар боя пехота частей 8 и 9 пд 2-й АВП начала панически бежать из района: Хольшдубрау, Бока, Дробен на Кёнигсварта и далее на север. Частям корпуса и 254 сд, выставившим заград. отряды, удалось задержать и возвратить в оборону меньшую часть бежавших войск. Остальные возвратили в оборону ночью на 29.4.45 года от заград. отрядов, выставленных управлением корпуса на южной и юго-восточной окраинах Кёнигсварта и по южной границе озер севернее Кёнигсварта»{272}. Остатки 7-го гв. механизированного корпуса были выведены из боя 30 апреля, получали пополнение личного состава и техники. Линия фронта на дрезденском направлении оставалась практически неизменной до начала Пражской операции. Последнее немецкое контрнаступление на Восточном фронте закончилось. Однако волею судеб оно было нанесено на второстепенном направлении. Несмотря на тактические успехи, помешать прорыву главных сил 1-го Украинского фронта немцам не удалось.


    29 апреля 1-я парашютно-танковая дивизия «Герман Геринг» была выведена из первой линии и 30 апреля переброшена в район севернее Дрездена. Здесь 1-я и 2-я парашютно-танковые дивизии были объединены под управлением корпуса «Герман Геринг». 3 мая корпусом как единым целым было предпринято наступление в направлении Берлина. Наступление было прекращено 5 мая, и обе дивизии отошли в район южнее Дрездена, где и капитулировали.


    В своем последнем контрударе немцы в очередной раз продемонстрировали разрушительную силу своих танковых войск. Попавшая в окружение в Бауцене 254-я стрелковая дивизия понесла в десятидневном сражении тяжелейшие потери. Согласно боевому донесению штаба дивизии № 00127 к 19.00 21.4 в соединении насчитывалось 4072 человека (офицеров 596, сержантов 945, рядовых 2531), 5 СУ-76, 76-мм дивизионных пушек — 15, 122-мм гаубиц — 15, 45-мм противотанковых пушек — 22, 120-мм минометов — 12, 82-мм минометов — 42. После боев в окружении дивизия сильно поредела. По боевому донесению № 00130 штаба дивизии к 17.00 30.4.45 г. в ней насчитывалось только 2484 человека (офицеров 452, сержантов 654, рядовых 1378), 76-мм дивизионных пушек — 9, 122-мм гаубиц — 9, 45-мм пушек — 9, 120-мм минометов — 11, 82-мм минометов — 29{273}. О тяжести боев красноречиво свидетельствует донесение командира дивизии, направленное в адрес командования 7-го гв. механизированного корпуса 21 апреля 1945 г.: «929 сп с 3/791 ап из окружения не вышел, по имеющимся данным, личный состав полка погиб в первой (описка, правильнее «неравной»? — А. И. ) схватке с врагом. Вместе с 929 сп было его знамя и знамя 791 ап»{274}. Сам командир 254-й стрелковой дивизии генерал-майор М. К. Путейко 21 апреля был тяжело ранен и умер от ран. Его сменил полковник В. В. Андрианов.


    Бои под Бауценом стали одним из самых крупных (с точки зрения численности укомплектованных поляками частей) сражений польской армии во Второй мировой войне. Потери 2-й армии Войска Польского в этих боях можно характеризовать как тяжелые. Всего польские части потеряли 18232 человека: 4902 убитых, 10 532 раненых и 2 798 пропавших без вести. Было потеряно 205 танков и САУ.

    Танк «Пантера», подбитый польскими войсками. Район Баутцена, апрель 1945 г.

    В целом немецкое контрнаступление имело сугубо локальное значение. Бауцен и Вейсенберг находились далеко в стороне от направления главного удара 1-го Украинского фронта. В сущности, 52-я и 1-я армия Войска Польского выполнили свою задачу по обеспечению фланга основной [541] ударной группировки фронта. Они поглотили энергию удара крупных резервов противника, в буквальном смысле легли костьми на пути их движения к коммуникациям армий на берлинском направлении.

    Обсуждение

    Оценивая события начального этапа Берлинской операции в полосе 1-го Украинского фронта, можно без колебаний сказать, что И. С. Коневу вначале исключительно повезло. Немецким командованием было катастрофически неверно оценено направление главного удара советских войск. Вследствие этого резервы группы армий «Центр» были сосредоточены крайне неблагоприятно с точки зрения отражения наступления на котбусском и шпрембергском направлениях. На марш дивизий своим ходом из района Герлица до Шпремберга уже не было ни горючего, ни времени. Этот путь сумела проделать только дивизия «Фрундсберг». Остальные механизированные соединения, имевшиеся в распоряжении Шернера, смогли только нанести чувствительные удары по советской и польской пехоте на дрезденском направлении.


    Именно везение позволило Коневу отбросить первоначальный план операции и повернуть две танковые армии на Берлин. Если бы дивизии «Бранденбург», «Фрундсберг», «Герман Геринг» и 20-я танковая дивизия были сосредоточены в районе Шпремберга, а не в районе Герлица, события развивались бы куда драматичнее. Выдвижение навстречу двум советским танковым армиям сильных механизированных соединений противника могло привести к большим потерям людей и техники, а также к замедлению взлома немецкой обороны. Появление на поле боя одного «Фрундсберга», двигавшегося на последних литрах горючего, позволило отделаться испугом — эсэсовская дивизия была просто обойдена и отдана большей частью на растерзание следующей за танковыми армиями пехоте. В случае выдвижения на поле сражения еще одной-двух танковых или танко-гренадерских дивизий привело бы к закрытию «окон», через которые 3-я и 4-я гвардейские танковые армии прорвались через Шпрее. Последствия очевидны — резкое замедление наступления и безнадежное отставание от 1-го Белорусского фронта. Но удача в апреле 1945 г. улыбнулась командующему 1-го Украинского фронта.


    Счастливо избежав столкновения главных сил своего фронта с отравлявшими ему существование на протяжении последних двух месяцев соединениями Шернера, И. С. Конев позволил себе инициировать и продавить через высшие командные инстанции поворот на Берлин. При другой расстановке сил растягивать фланг и даже подставлять противнику тылы двух танковых армий было бы самоубийством.


    Везение вполне определенно сказалось на потерях. Прорыв обороны противника на Нейсе и Шпрее, несмотря на отставание от графика, прошел сравнительно гладко. Потери личного состава войск 1-го Украинского фронта за период с 10 по 20 апреля 1945 г. составили:

    Убитыми          6024 человека

    Ранеными        25 204 человека

    Пропавшими без вести            310 человек

    Заболело с эвакуацией в госпиталь. 2442 человека

    Небоевые потери        467 человек

    Итого   34447 человек{275}


    Потери бронетехники войск И. С. Конева в начальный период Берлинской операции можно оценить как умеренные. Было безвозвратно потеряно 179 танков, 85 САУ всех типов, итого — 264 бронеединиц{276}.

    Характер повреждений бронетехники фронта в этот период иллюстрирует статистика потерь 4-й гв. танковой армии (см. таблицу).

    Потери танков и САУ 4-й гв. танковой армии в период с 16 по 22 апреля 1945 г.

    ЦАМО РФ, ф. 236, оп. 2704, д. 211, л. 68–69.

    Из таблицы видно, что наибольший вклад в потери танков и САУ вносил артогонь противника — на него приходится 75,5% потерь боевых машин. В очередной раз подчеркну, что под артогнем следует понимать не только полевую и противотанковую артиллерию немцев, но и обстрел из орудий танков и САУ. Следующим по значимости фактором становятся фаустпатроны, на их долю приходится 14% потерь бронетехники армии Д. Д. Лелюшенко в первой фазе операции. Особенно неприятными последствиями попаданий фаустпатронов являлись пожар и даже взрыв танка или САУ. Из 27 поврежденных фаустпатронами боевых машин армии 22 были потеряны безвозвратно.


    В целом операция на берлинском направлении развивалась достаточно успешно. Однако за поворот танковых армий на северо-запад неизбежно вскоре пришлось расплачиваться на других направлениях. В ходе наступлений января — марта 1945 г. 1-му Украинскому фронту постоянно приходилось разворачиваться в сторону левого фланга под влиянием немецких контрударов. Раз за разом 3-й гв. танковая армия была вынуждена останавливать прорыв на запад и поворачивать на юг и даже на юго-восток. В Берлинской операции эта традиция была нарушена. Ни 3-я, ни 4-я гв. танковые армии не были развернуты на парирование кризиса, вполне привычно возникшего на левом фланге фронта. Обе танковые армии были словно мощным магнитом притянуты на Берлин. Оказавшимся на левом фланге фронта не самым сильным соединениям 2-й польской и 52-й армий пришлось пережить немало драматичных моментов, и они понесли тяжелые потери. Нет сомнений, что в случае следования стандартному сценарию на юг были бы повернуты части одной из танковых армий. В подобной ситуации сражение на дрезденском направлении развивалось бы без окружений, прорывов из него и тому подобных неподобающих для победителя ситуаций.


    Кроме танковых армий Берлин притянул к себе основные силы ВВС 1-го Украинского фронта. 25 апреля стало днем наибольшей активности авиации фронта. Всего в течение этого дня соединения 2-й воздушной армии произвели 2577 самолето-вылетов. На бауценском направлении 157 самолето-вылетов было выполнено по контратакующим войскам противника, и всего 114 самолето-вылетов выполнили истребители на прикрытие боевых порядков своих войск.


    Как мы видим, большая часть самолето-вылетов досталась берлинскому направлению. Красноречивее всего об активности авиации противника свидетельствуют потери бронетехники 7-го гв. механизированного корпуса (см. таблицу). Авиация, которая обычно давала единицы потерь танков и САУ, оказалась ответственной за значительную часть потерянной корпусом И. П. Корчагина техники. 20,5% потерь от авиации следует признать рекордом даже с учетом того, что против 7-го гв. мехкорпуса действовали опытные экипажи-противотанкисты под руководством Ганса-Ульриха Руделя.


    Потери 7-го гв. механизированного корпуса в период Бауценской операции

    ЦАМО РФ, ф. 3437, оп. 1,д. 147, л. 83.

    От немецкой авиации также пострадали СУ-76 8-й самоходно-артиллерийской бригады. В отчете по боевым действиям бронетанковых и механизированных войск 52-й армии при описании потерь бригады отмечалось: «СУ-76 сгорело от артогня и авиации — 29»{277}.


    И. С. Конев массировал на берлинском направлении не только самые сильные маневренные объединения фронта, но и авиацию. На все цели механизированных и авиационных соединений не хватило. Поэтому произошло разделение ролей: танки идут на Берлин, авиация бьет окруженцев в хальбском «котле». Попавшим под мощный немецкий контрудар корпусам пришлось выкарабкиваться из кризиса преимущественно своими силами.


    Однако подарок судьбы в лице сосредоточенных на вспомогательном направлении резервов противника стал последним. В целом первоначальный план операции 1-го Украинского фронта полетел в тартарары уже в первые дни сражения. В сражении за «угловой столб» у Котбуса 3-я гв. армия потеряла драгоценное время. В итоге у Конева остался невеселый выбор между отправкой на Берлин малочисленных частей сильно потрепанной армии Лучинского, или потерей суток или даже двух на смену соединений 3-й гв. армии на дивизии 28-й армии. В первом случае был бы крепче заслон на пути окруженной группировки противника, а во втором — сильнее пехотная составляющая войск в Берлине. Конев предпочел не терять время и усилить прибывшей из резерва 28-й армией войска на окраинах Берлина, несмотря на низкую численность ее соединений.


    По мере продвижения развернутых на Берлин армий, постепенно накапливалась задержка, ставшая для смелого плана И. С. Конева роковой. Сначала 3-я гв. танковая армия зацепилась за Барут-Цоссенский рубеж и потеряла сутки на бои в лесисто-озерной местности. Командующий фронтом недооценил влияние сложной местности, дополненной инженерными сооружениями, на наступление армии Рыбалко. Тем временем LVI танковый корпус Вейдлинга отошел в Берлин и занял круговую оборону по периметру города. Вследствие этого на канале Тельтов соединения армии Рыбалко и Лучинского встретили не пустоту и даже не фольксштурмистов, а боеспособные части, пусть и потрепанные. На преодолении канала Тельтов снова было потеряно время. Уже 21 апреля надежда И. С. Конева стать покорителем Берлина развеялась как дым. Части и соединения 1-го Украинского фронта стали лишь второстепенными участниками боев за германскую столицу.








    Главная | Контакты | Прислать материал | Добавить в избранное | Сообщить об ошибке