• 12.1. Четвертое декабря
  • 12.2. Пятое декабря
  • 12.3. Бои 6 декабря и прорыв
  • 12. Финал в Эльтигене

    12.1. Четвертое декабря

    Около 6 часов утра 4 декабря артиллерия противника открыла ураганный огонь по Эльтигенскому плацдарму. С 06:40 авиация начала усиленно «долбить» позиции десантников. Бомбардировщики наносили удары практически по всем значимым целям, включая КП дивизии. Над плацдармом завязались ожесточенные воздушные бои. В семь утра (по нашим данным, в 06:50) началось наступление.

    Противник сформировал три ударные группы. Основной удар наносила группа «Юг» вдоль моря, группа «Запад» должна была захватить колхоз (школу) в центре, группа «Юг» наносила отвлекающий удар в направлении высоты 37,4.

    Штурмовые орудия в сопровождении взвода саперов (для преодоления минных полей и препятствий) с усиленным 3-м эскадроном 5-го румынского кавполка прорвали фронт 335-го полка и продвинулись вдоль берега на север примерно на километр. При этом пехота постоянно отсекалась огнем и прижималась к земле. Штурмовые орудия многократно возвращались назад, пытаясь повести за собой румын. Однако каждый раз в атаку поднималась только небольшая часть бойцов, которые шли в атаку, прячась за корпусами «штугов».

    Основные силы румын, которые должны были наступать за первой группой, залегли под фланкирующим огнем нашего узла сопротивления севернее высоты 57,6 (там оборонялся 2-й батальон 335-го полка). Атаки против этого опорного пункта были отбиты.

    В центре плацдарма атака с запада на колхоз, частично «танковым» десантом на штурмовых орудиях, вскоре захлебнулась. Правда, «штуги» ворвались в колхоз, но наши бойцы отсекли румынскую пехоту огнем, и штурмовые орудия отползли назад. В середине дня они были выведены из боя и переброшены на южный участок. Пехота закрепилась на западной окраине колхоза.

    Ударная группа «Север» из-за сильного, как показалось румынам, огня с высоты 37.4 даже не смогла подняться в атаку. Ее участие в событиях дня на этом закончилось. Нужно сказать, что защитники Эльтигена испытывали острый недостаток боеприпасов и поэтому вынуждены были расходовать их очень экономно.



    В 9 часов утра командир 5-го армейского корпуса Альмендингер прибыл в Сараймин, чтобы оперативно реагировать на ситуацию у Эльтигена. К 4 часам дня немцы оценивали обстановку так:

    — русские ослаблены и измотаны огнем артиллерии и налетами; однако успехов практически нет, так как румынская пехота не идет за штурмовыми орудиями;

    — задачи первого дня выполнены не будут;

    — желательно использовать один немецкий батальон;

    — если завтра успеха не будет, возможно, придется привлечь к атаке группу Мариенфельда. Впрочем, на эту группу претендовала и 98-я дивизия, которая отражала наступление под Керчью. Сила сопротивления десантников произвела впечатление на командование 17-й армии. Начальник штаба армии даже предложил прекратить наступление на Эльтиген, если есть ощущение, что оно не приносит успеха.

    Наша штурмовая авиация весь день буквально висела над полем боя. Хотя в тот же день началось наше наступление под Керчью, основные усилия авиации пришлись на Эльтиген. Здесь штурмовики сделали 196 (189) самолето-вылетов по войскам противника, а под Керчью — только 38. Кроме того, впервые с начала операции были использованы днем 14 «бостонов». Несмотря на интенсивную работу зенитной артиллерии и участие истребительной авиации, противник весь день сильно страдал от атак с воздуха. Немецкие и румынские бомбардировщики сделали 122 самолето-вылета. Но бомбовая нагрузка на самолет противника была значительно выше. За день было сброшено (видимо, в том числе под Керчью) 118,6 тонны бомб. Наши штурмовики и бомбардировщики ответили 63,8 тоннами. Впрочем, нужно учитывать, что Илы вдобавок к бомбовой нагрузке израсходовали у Эльтигена около 550 PC, 23 тысячи авиационных снарядов и 65 тысяч патронов.

    Артиллерия с таманского берега с утра активно участвовала в отражении атак. Но к полудню у группы Малахова закончились снаряды. Очевидец (начальника штаба 195-го горного минометного полка майор П.П. Молибога) сделал в тот день следующую запись:

    «Наша артиллерия с Тамани ведет интенсивный огонь, но к 12:00 уже не стало 122-мм снарядов. Зуйков просит огня, а командующий артиллерией 20 дек полковник Собанов не смог дать такового.

    При мне послали 6 машин в Старотитаровку за снарядами. Вот так готовились?!!»[100]

    Майор возмутился бы еще больше, если бы узнал, что произошло с этими машинами. Вот запись переговоров командарма Петрова по прямому проводу:

    «У аппарата Долгов [начальник штаба 20 корпуса]. Петров. — …Как со снарядами? — Крайне необходимы 122-мм, которых совершенно не осталось. 152-мм пушки снаряды имеют, но до нужных целей не достают. Холостяков направил за снарядами для Малахова 18 автомашин, но они еще не вернулись… Из-за отсутствия снарядов используются только две 152-мм. Автомашины, посланные за боеприпасами, задержаны дорожным отделом Армии, который заставил их в Вышестеблиевской возить песок»[101].

    В другом разговоре по прямому проводу упоминается, что для 122-мм пушек снаряды есть «где-то в вагонах, Холостяков приказал их искать». Как отголосок скандала, звучит необычное упоминание в флотских оперсводках о том, что боезапас непрерывно поступает со складов.

    Такая подготовка не может не удручать. За 6 дней, имевшихся до начала наступления, не смогли подвезти боеприпасы, хотя они имелись! Наше счастье, что 4 декабря была летная погода и авиация смогла обеспечить непрерывное воздействие на атакующие войска.

    Противник за день израсходовал под Эльтигеном 236,5 тонны боеприпасов (не считая флота и 9-й зенитной дивизии) — 120 840 патронов, 3750 мин и 7766 снарядов (в том числе «штуги» — 1981). На каждое из 20 исправных к утру штурмовых орудий пришлось почти по 100 выстрелов — около двух боекомплектов! К утру следующего дня в строю осталось 15 штурмовых орудий, то есть были выведены из строя не менее пяти (возможно, даже больше — если были введены в строй «штуги», находившиеся в ремонте или подбитые в течение дня).

    С наступлением темноты румынские горные стрелки благодаря прибывшей с центрального участка 1-й батарее 191-го дшо смогли продвинуться вслед за ударной группой. Впрочем, и сама ударная группа смогла удержать за собой лишь одну треть той территории, которую днем «проутюжили» штурмовые орудия. В темноте «штуги» были отведены на исходные позиции, а румынская пехота встретила сопротивление отдельных групп советских бойцов и прошла в глубь плацдарма всего 300 метров.

    К исходу первого дня десантники удержали практически все позиции. Однако обострилась нехватка боеприпасов, части понесли тяжелые потери. В бой пришлось бросить даже единственный резерв — учебную роту (50 человек). К счастью, ночью ее удалось снова вывести в резерв. Территория плацдарма в результате непрерывных обстрелов и бомбардировок оказалась во многих местах буквально перепахана, траншеи разрушены или засыпаны. Днем из-за вражеского огня было временами невозможно передвигаться, линии связи постоянно рвались. Все это затруднило управление боем. Командный пункт дивизии в течение дня подвергался ударам бомбардировщиков и уцелел практически чудом. За ночь упорным трудом многое удалось восстановить, КП перенесли на северную окраину поселка. На центральном участке, где ожидался основной удар, саперы поставили дополнительные противотанковые мины. Поскольку 335-й гвардейский полк понес большие потери, на юг были переброшены рота 386-го батальона и часть сил 1337-го полка.

    Когда в темноте бои затихли, Гладков собрал командиров. Было понятно, что шансов удержать Эльтиген осталось немного. Комдив ознакомил офицеров с решением прорываться с плацдарма. При обсуждении ситуации мнения разошлись. Часть командиров настаивали на продолжении обороны, так как здесь была обеспечена поддержка артиллерией. Другие предлагали прорываться к партизанам. Но большинство склонялось к решению пробиваться на соединение с основными силами. Прорыв был назначен на вечер 5 декабря. Оставался самый тяжелый вопрос — о раненых. Вот как описывает момент принятия решения сам В.Ф. Гладков:

    «В тот же миг я встретился взглядом с начальником санитарной службы. В глазах Чернова было столько муки и беспокойства, что в душе все перевернулось.

    — Как быть с ранеными? — взволнованно спросил он.

    — Раненые пойдут с нами. Все, кто сможет идти.

    — А кто не сможет?..

    За всю мою долгую военную службу ни до той ночи, ни после нее мне не приходилось принимать более тяжелого решения. Советоваться тут было невозможно. Разделить такую страшную ответственность было не с кем. Всю ее тяжесть должен был взять на себя старший начальник „огненной земли“.

    — Пойдут все, кто способен идти. Нести с собой тяжелораненых десант не сможет»[102].

    Затем Гладков, как мог, постарался смягчить ситуацию: «У нас в распоряжении сутки, может быть, немного больше. За это время командование примет все меры для эвакуации раненых. Возможно, подойдут корабли». Конечно, он понимал, что полная эвакуация тяжелораненых маловероятна. Но пытался успокоить других, а, возможно, и себя самого. Хорошего выхода из этой ситуации просто не было.

    Штаб 3-й группы высадки, рассчитывая на прибытие торпедных катеров, готовил в ночь на 5 декабря операцию по снабжению Эльтигена. К вечеру в Кроткове сосредоточился отряд лейтенанта B.C. Синенко (командир отряда ботов ПВО) — АКА-96, ПВО-21, ПВО-25, ПВО-28, ПВО-29, РТЩ-105, РТЩ-398, РТЩ-415, а также груженные боеприпасами ДБ-5 и паромы № 3 и № 7 (из сдвоенных дюралевых понтонов). По замыслу, отряд торпедных катеров прогонял десантные баржи, затем речные тральщики-буксировщики доставляли паромы и десантный бот к плацдарму. Выход обеспечивала авиация и артиллерия.

    Поскольку море несколько успокоилось, долгожданный отряд торпедных катеров под командованием капитана 3-го ранга Довгая наконец вышел в пролив «морским фарватером». На переходе из-за тряски на большой волне вышли из строя моторы на ТКА-13 и ТКА-53, они остались в Анапе. В Кротков прибыли 4 катера (ТКА-33, ТКА-43, ТКА-22, ТКА-83), каждый с двумя торпедами на борту.

    Адмирал Черного моря поставил задачу категорически воспретить снабжение Эльтигена в этот решающий момент. Ради этого он снял со снабжения Крыма очередные 6 БДБ. Они прибыли в Феодосию из Севастополя двумя группами: утром 3 декабря (F305, F342, F578) и утром 4 декабря (F395, F401 и F447). Ночью с 4 на 5 декабря эти баржи под командованием Тьяркса должны были блокировать плацдарм. На головной БДБ F342 в море вышел лично начальник морской обороны Кавказа Граттенауер. До подхода этой группы блокаду должна была поддерживать камыш-бурунская группа Бендера (F333, F369, F559). С юга баржи подстраховывали раумботы R37, R196 и R208.

    Довгай, прибыв в Кротков в половине седьмого, уточнил обстановку и через полчаса вышел в пролив, получив в подкрепление ТКА-105 без торпед. В 20:31 севернее затонувшего транспорта «Чехов» была обнаружена группа Бендера (3 БДБ, шедшие на юг вдоль берега колонной). Через минуту Довгай дал сигнал «Атаковать БДБ противника торпедами» и в 20:35 его ТКА-83 выпустил с дистанции 3 кабельтова одну торпеду по головной БДБ. ТКА-43, ТКА-33 и ТКА-22 в 20:40–20:41 выпустили 5 торпед (еще одна не вышла из аппарата ТКА-33 из-за невоспламенения трубок) по площади в направлении двух остальных БДБ. Наблюдался один взрыв в районе барж, не причинивший им видимого вреда. По наблюдению немцев, одна торпеда прошла по поверхности в 5 метрах за кормой головной F559. После этого баржи развернулись на наш отряд и открыли огонь, поэтому залп остальных катеров цели не достиг. После короткой перестрелки отряды разошлись. ТКА-43, ТКА-33 и ТКА-22 ушли в Анапу, а ТКА-83 и ТКА-105 остались в проливе с одной торпедой на двоих и до часа ночи три раза вступали в перестрелку с баржами.

    Хотя первый торпедный удар не дал результатов, в 21:25 отряд Синенко получил приказ о выходе. При выводе понтона № 7 на рейд он затонул из-за сильной течи вместе с 9 тоннами боеприпасов. Его буксировщик (РТЩ-105) остался у Кроткова, а остальной отряд после построения в 22:00 двинулся 4-узловым ходом по красному створу к плацдарму. Синенко на АКА-96 время от времени выходил вперед на разведку. РТЩ-398 и РТЩ-415 вели на буксире понтон № 3 и ДБ-5 под охраной ботов ПВО-21, ПВО-25, ПВО-28 и ПВО-29.

    Тем временем в 22:30 к Эльтигену прибыли 6 БДБ группы Тьяркса, а группа Бендера ушла на север. В 00:10 к Эльтигену подошел Синенко на АКА-96 и обнаружил вражеские БДБ. Он застопорил ход, вел наблюдение и поджидал подхода своего отряда. Когда в 00:25 отряд приблизился к Эльтигенскому рейду, АКА-96 завел моторы и дал залп 15 РС-82 по одной из БДБ. В течение ночи катер два раза перезаряжал установку 8-М-8 и сделал еще два залпа (20 и 15 PC), после первого из них на одной из барж наблюдался пожар.

    РТЩ-415 отдал буксир, и ДБ-5 пошел к берегу. РТЩ-398 с понтоном продолжал движение к месту высадки, а 4 катера ПВО развернулись вдоль берега и открыли огонь по десантным баржам. Завязался ожесточенный бой, в котором приняли участие и немецкие батареи. Полностью связать противника боем не удалось. РТЩ-398 и понтон № 3 загорелись и затонули в 200 метрах от берега. ПВО-25 сумел подобрать раненого моториста с речного тральщика, а остальные погибли. Вместе с понтоном погибли 5 человек и 10 тонн боеприпасов. В бою пострадали также ПВО-28 (один человек погиб, трое тяжело ранены, в том числе командир) и РТЩ-415 (ранены 2 человека, подводные и надводные пробоины).

    Пользуясь общей неразберихой, ТКА-83 в 01:30 выпустил по БДБ оставшуюся торпеду. Наблюдались взрыв у борта баржи и через 15 минут ее гибель. Командир ПВО-21 наблюдал торпеду в 50 метрах у себя за кормой. Видимо, это и была торпеда ТКА-83. Противник попадания не получил, но саму торпеду видел.

    Немцы донесли об уничтожении около 01:35 буксира и баржи с боеприпасами, а также двух из трех сторожевых катеров — видимо, ботов ПВО. Третий «сторожевой катер» получил прямые попадания, но ушел. Бринкман в своем заключении засчитал потопление 4 единиц. Головная БДБ F342 получила попадание «4,5-см» снарядом (видимо, 37-мм). При этом получили ранения 9 человек, в том числе один — смертельное и еще один — тяжелое. Среди легкораненых оказался и Тьяркс. Подбитая баржа ушла в Камыш-Бурун, а Граттенауер перешел на F395 и лично возглавил группу. Но больше столкновений не было. Приказ об обстреле северной части плацдарма не дошел до группы БДБ из-за неисправности радиоаппаратуры.

    Немцы остались в уверенности, что на плацдарм никто не прорвался. По этому поводу флот даже получил особую благодарность от командующего 17-й армией. Но в действительности боту ДБ-5 удалось проскочить и разгрузиться (4,2 тонны боеприпасов и 12 человек), а также принять 19 раненых и 7 командированных. С первой попытки прорваться обратно он не смог — наткнулся на группу БДБ и вернулся к Эльтигену. Но затем удалось миновать вражеский дозор и дойти до Кроткова. ДБ-5 стал последним катером, доставившим грузы в Эльтиген.

    Итоги ночи оказались для нас малоутешительны. Торпедные катера, которых так ждали, ничего не добились. Хотя считалось, что ТКА-83 удалось потопить одну баржу, было очевидно, что отогнать вражеские дозоры не удалось. Доставленные ботом несколько тонн ситуации не меняли, хотя для десантников и эти боеприпасы были — как глоток воздуха.

    Обеспечивая выход к Эльтигену, 62-й иап в 18:30–22:15 сделал 11 самолето-вылетов (9 И-15 и 2 И-153) на подавление огневых точек и прожекторов. Один И-15 был подбит зенитным огнем, но благополучно приземлился на своем аэродроме. Бипланы ночных полков 132-й дивизии сделали 94 самолето-вылета на снабжение Эльтигена и сбросили 9,3 тонны продовольствия.

    Утром 5 декабря произошло «наказание невиновных». Три раумбота, которые в ночном бою не участвовали, отходили в Феодосию без истребительного прикрытия — все самолеты были заняты под Эльтигеном и Керчью. В 07:45 вражеский отряд обнаружила в Феодосийском заливе утренняя пара «киттихауков» 30-го рап. Наши разведчики действовали с традиционной для 3-й эскадрильи этого полка энергией. Младший лейтенант В.А. Кузнецов и Д. Максимов сделали четыре захода на штурмовку, израсходовали 1110 12,7-мм патронов «Кольт-Браунинг» и наблюдали пожар на головном «торпедном катере». Хотя повреждения на R37 оказались незначительными, три человека получили тяжелые ранения.

    12.2. Пятое декабря

    За ночь противник переформировал ударные группы. Теперь главный удар наносился в центре, с запада на восток. 14-й пулеметный батальон румын, накануне показавший отсутствие наступательного порыва, активных задач не получил. 2-ю батарею штурмовых орудий (самую слабую, всего 3 «штуга») пришлось перебросить под Керчь.

    Утро 5 декабря началось с мощной артподготовки. Впервые участвовали 210-мм мортира и тяжелые реактивные установки 280/320 мм. В девять часов противник пошел в атаку. Один эскадрон группы Хориа был посажен на броню «штугов», но под огнем румыны практически сразу спрыгнули и залегли. Тем не менее штурмовые орудия без пехоты дошли до каменоломен в 500 метрах восточнее колхоза. За ними вновь поднялась пехота. Поредевший и засыпаемый снарядами 1337-й полк с трудом сдерживал натиск. Чтобы подбодрить бойцов, в траншею пошел командир полка Блбулян и наравне с солдатами отражал атаки огнем из автомата. Большую помощь в отражении атак оказывали наши штурмовики.

    В 15:10 штаб 5-го корпуса получил приказ Енеке продолжать наступление, не считаясь с потерями. В основу этого решение легло несколько преувеличенное донесение флота о том, что ночью с 4 на 5 декабря на плацдарм не прорвался ни один катер. Отсюда следовало, что с боеприпасами у десантников совсем плохо. Как бы робко ни атаковали румыны, но расходовать боеприпасы по ним придется. И недалек тот час, когда стрелять будет нечем.



    Между тем атаки продолжались. Прорвавшиеся штурмовые орудия повернули на юг и ударили с тыла по нашему узлу сопротивления в юго-западной части плацдарма, севернее высоты 56,7. Здесь оборонялся 1331-й полк, который фланкирующим огнем сдерживал продвижение вдоль берега группы Бориславски и успешно отражал лобовые атаки группы Портаческу. После удара штурмовых орудий с тыла полк был вынужден оставить свои позиции. Теперь у противника появилась возможность начать наступление на маячную высоту.

    В середине дня ударные группы были переформированы. Во вновь созданную группу Паса (командир 5-го кавполка) вошли 9-й кп, 4-й эскадрон 5-го кп, 1-й и 3-й эскадроны 10-го мкп, 14-й пулеметный батальон, 3-я батарея 191-го дшо. Группа Портаческу теперь состояла из 10-го мкп (без двух эскадронов), 5-го гсб и 1-й батареи 191-го дшо. У Бориславски остался только 10-й горнострелковый батальон.

    Наступление возобновилось в половине третьего, а к четырем часам дня вся южная часть плацдарма попала в руки врага, несмотря на ожесточенное сопротивление наших бойцов. 1337-й полк к исходу дня отошел в третью траншею, которая тянулась вдоль западной окраины поселка Эльтиген. От позиций полка до пристани оставалось чуть больше километра. Вечером противник применил огнеметы.

    Наша ударная авиация 5 декабря полностью переключилась на Эльтиген, хотя продолжалось наступление под Керчью. Штурмовики сделали 182 (181) самолето-вылета по войскам противника и оказали большую помощь в отражении атак, заплатив за это четырьмя сбитыми и тремя подбитыми Илами. Положение с боеприпасами у десантников вынудило снова привлечь к доставке грузов штурмовики. В 13 самолето-вылетах 622-й шап сбросил 1,9 тонны боеприпасов, потеряв от зенитного огня один самолет.

    Еще 24 (23) самолето-вылета Ил-2 и 12 (11) Пе-2 пришлись на удары по баржам в Камыш-Буруне. 47-й шап бездействовал из-за раскисшего летного поля, но зато вместе с 8-м гшап в налетах участвовал 23-й шап. Обе группы 8-го гшап не добились видимых результатов, 23-й шап доложил о потоплении 1 БДБ, еще 1 БДБ и 1 СКА получили повреждения. Пикировщики наблюдали 4 прямых попадания ФАБ-250 в три БДБ, которые затонули. Количество прямых попаданий бомб оказалось в действительности даже выше заявленного, но почти все они пришлись на две БДБ. В течение нескольких часов F305 и F369 получили по 5 прямых попаданий бомбами и пошли на дно, F447 от единственного прямого попадания загорелась. Три человека с большим риском для жизни вывели ее на середину гавани и потушили пожар, несмотря на взрывавшиеся время от времени боеприпасы. Баржа осталась на плаву, но полностью вышла из строя. Столь результативные налеты (попало в цель 7,3 % сброшенных бомб — 11 из 150) проходили под сильнейшим зенитным огнем. Были подбиты и совершили вынужденные посадки три Ил-2 (один из них разбился) и один Пе-2. «Мессершмитты» находились в воздухе, но вмешаться попытались всего один раз, да и то безуспешно. Не смогли они помешать и работе нашей ударной авиации в районе Эльтигена. Из заявленных 27 сбитых самолетов (1 «Бостон», 12 Ил-2 и 14 истребителей) мессершмитты реально сбили всего один Ил-2 (еще один совершил вынужденную посадку успешно), а также 4 истребителя (еще один разбился при вынужденной посадке). Зенитная артиллерия при 15 заявленных успехах сбила 4 Ила и один ЛаГГ-3, один Пе-2 и 6 Ил-2 были подбиты и сели на вынужденную (из них один разбился). «Бостоны», учитывая потери предыдущего дня, было решено использовать после наступления темноты. Они сделали 17 самолето-вылетов двумя группами, еще один бомбардировщик разбился при взлете.

    В отличие от авиации батареи с таманского берега не показали заметных результатов. 152-мм артиллерия почти не доставала до противника, имелись случаи падения снарядов на свои войска или в воду перед плацдармом. Батареи получали, в основном, не снаряды ОФ-540, обеспечивавшие большую дальность, а ОФ-530. Впрочем, ускоренный износ матчасти привел к тому, что и ОФ-540 уже не доставали до врага. Поэтому огонь вели, в основном, 122-мм и 100-мм пушки. Первые испытывали нехватку снарядов и также не покрывали всей тактической глубины войск противника. Дальнобойные стационарные 100-мм орудия доставали всюду и были достаточно обеспечены боеприпасами, но их имелось всего 4 ствола. В течение дня на двух из них артогнем противника были выведены из строя прицелы. Правда, к вечеру впервые открыла огонь только что завершившая установку 130-мм морская стационарная батарея БС-743. Ее дальнобойности хватало для борьбы с любыми целями в районе Эльтигена, но изношенные обуховские орудия давали огромное рассеивание при стрельбе.

    5-й армейский корпус израсходовал под Эльтигеном 150,5 тонны боеприпасов, в том числе штурмовые орудия — 1023 снаряда. Учитывая, что к утру 5 декабря перед плацдармом были 12 исправных «штугов», расход на орудие получился немногим меньше, чем накануне. За день вышли из строя не менее 5 штурмовых орудий. Авиация в 14 вылетах Не-111 и 102 Ju-87 сбросила на оба плацдарма 76,6 тонны, уступив на этот раз нашей (80,2 тонны).

    В шесть вечера Гладков сообщил Петрову:

    «К исходу дня противник овладел западной окраиной Эльтигена. Боеприпасы на исходе. Потери большие. Если ночью не поможете, буду выполнять ваш приказ 05 [о прорыве с плацдарма]. Срочно жду указаний».

    В 22:30 в ответ пришла радиограмма:

    «Боеприпасы вам сегодня сбрасываются самолетами. Кроме того, организована морем подача эшелонов с боеприпасами — всего 65 тонн. Приказываю: весь день 6 декабря 1943 года прочно удерживать занимаемый район, не давая противнику разрезать ваши боевые порядки.

    В течение дня тщательно готовить выполнение приказа 05. Команду на исполнение дам я. Петров, Баюков. 5.12.1943, 22:00».

    В полночь пришла еще одна радиограмма:

    «Гладкову. Завтра примите все меры, но до вечера продержитесь. С наступлением темноты собрать все боеспособное для действия по 05. Время ночью определите сами и донесите. При отсутствии донесения буду считать, что начинаете в 22 часа. Авиация, артиллерия будут действовать, как указано в директиве. Делаю все, что могу. Уверен, бойцы, сержанты и офицеры выполнят свой долг до конца. Петров, Баюков. 5.12.1943, 23:15»[103].

    Гладков собрал офицеров, сообщил о переносе прорыва на сутки, дал распоряжения по ведению дневного боя и по организации прорыва. Обстановку последней ночи на плацдарме комдив в своих мемуарах описал так:

    «Голова, как налитая свинцом, опустилась на руки. В такой позе и уснул. Снилось мне, что стою, весь охваченный пламенем, но одежда на мне не горит. Разбудил отчаянной силы взрыв. Воздушная волна, хлынув через амбразуру, сбросила на пол телефонный аппарат. Винниченко доложил: недалеко от КП разорвалась морская торпеда.

    Опять полезли в голову мысли о моих подчиненных. Как сохранить в течение дня боеспособность подразделений, чтобы хватило сил для прорыва?

    Зуммерит телефон. Доклад: прямое попадание снаряда в подвал, где находились 40 тяжелораненых. Все погибли вместе с дежурным врачом»[104].

    За ночь удалось разведать участок будущего прорыва. Оказалось, что Чурбашское озеро вполне можно перейти вброд. Кроме того, был взят «язык» из 14-го румынского пулеметного батальона, от которого были получены полезные сведения.

    Утром 5 декабря Холостяков запросил у штаба флота срочное пополнение к 18:30: 5 ТКА, 2 СКА и 6 десантных ботов. Штаб флота выслал в Тамань «морским фарватером» СКА-031, СКА-036, СКА-0141 и 5 ботов (ДБ-387, ДБ-503, ДБ-509, ДБ-514, ДБ-520). Отдельно вышел наконец закончивший ремонт в Геленджике ПВО-22. Планировалась также минная постановка с ТКА-83. Утром он получил приказ идти в Сенную, принять «полный комплект» мин Р-1 и вернуться в Тамань. Неизвестно, получил ли ТКА-83 мины (в Сенной имелось 30 мин Р-1), но постановка по невыясненным причинам не состоялась.

    План на ночь 5/6 декабря был аналогичен предыдущему — сначала выход торпедных катеров для атаки блокадных сил, затем — выход транспортного отряда к Эльтигену. Дислокация торпедных катеров на середину дня 5 декабря выглядела следующим образом.

    Анапа: ТКА-13, ТКА-53, ТКА-82, ТКА-103 — все в строю (последние два утром прибыли из Туапсе);

    Геленджик: ТКА-41, ТКА-51, ТКА-81 в строю, ТКА-22, ТКА-33, ТКА-43 на осмотре (прибыли утром из Анапы на перезарядку);

    Тамань: ТКА-83, ТКА-105 в строю.

    В четыре часа капитан-лейтенант Кочиев с ТКА-13, ТКА-53, ТКА-103, ТКА-82 вышел из Анапы в Кротков морским фарватером. В 18:03 отряд подошел в район точки поворота на Кротков (на зеленый створ) примерно в 4,5 мили юго-юго-восточнее мыса Такиль. Катера застопорили ход для точного определения места. Створные огни не горели. В 18:06 головной ТКА-103 дал ход и повернул на Кротков. Через минуту он подорвался на мине[105]. ТКА-13 снял с него экипаж, а самого Кочиева поднял из воды. Обошлось без жертв. ТКА-103 затонул в 18:17, а в 18:18 зажглись створные огни, по которым оставшиеся катера в семь вечера благополучно прибыли в Кротков. Туда же из Тамани подошли и ТКА-83 с ТКА-105 из Тамани.

    Адмирал Черного моря Бринкман по-прежнему ожидал крупную попытку снабжения плацдарма. Блокада Эльтигена ночью с 5 на 6 декабря возлагалась опять на 6 БДБ, еще 3 БДБ должны были выйти в дозор перед Камыш-Буруном. Однако днем 5 декабря во время налетов 2 баржи погибли и 1 была выведена из строя. Поэтому эльтигенский и камыш-бурунский дозоры были уменьшены до 4 и 2 БДБ, соответственно. С юга блокаду Эльтигена поддерживали 3 раумбота. Понесенные в ходе дневных налетов потери позволили Бринкману еще раз напомнить командующему 17-й армии, на какие большие жертвы идет флот ради поддержания блокады.

    Присоединив к своему отряду ТКА-83 и ТКА-105, Кочиев вышел к плацдарму. ТКА-13 вскоре сломал винт при ударе о подводный предмет, а остальные катера обнаружили баржи. В атаку в 22:18 смог выйти только ТКА-53 — его единственная торпеда взорвалась на берегу.

    В течение 5 декабря в строй удалось ввести ДБ-20 и ПВО-18. В 00:15 6 декабря штаб 3-й группы высадки получил радиограмму поста № 2 из Эльтигена: «Боезапас, продукты не высылать, высылайте катера за нами. № 2335»[106]. Все говорило о том, что дело близится к трагической развязке. Тем не менее, в соответствии с ранее полученными приказами Холостяков направил к Эльтигену отряд Синенко. В 01:50 отряд вышел из Кроткова. ДБ-5, ДБ-20, ДБ-340 (последний — без мотора) шли на буксире у РТЩ-105, ПВО-21 и ПВО-25 в охранении ПВО-18, ПВО-28 и ПВО-29. Грузы на борту имели и все три буксировщика. Однако из-за ухудшившейся погоды отряд был вынужден вернуться. К утру на берег выбросило волной ПВО-25.

    Поддерживая выход флота, батарея БС-640 в 00:01–00:15 выпустила по прожектору на мысе Чонгелек 23 100-мм снаряда. ВВС ЧФ по метеоусловиям ночью практически не летали. Лишь один МБР-2 в 20:30 отбомбился по огневым точкам у Эльтигена. У-2 132-й нбад за ночь в 118 (116) самолето-вылетах на снабжение Эльтигена сбросили 11,3 тонны грузов.

    В 4 часа ночи 6 декабря в Тамань морским фарватером прибыли с юга СКА-031, СКА-036 и СКА-0141 с пятью десантными ботами. После длительного перерыва в составе 3-й группы высадки снова появились исправные «малые охотники».

    12.3. Бои 6 декабря и прорыв

    Ночью силы 6-й кавалерийской дивизии вновь были перетасованы между ударными группами. Наступление началось в девять. Группа Бориславски, не имевшая штурмовых орудий, продвигалась очень медленно. Защитники Эльтигена за ночь грамотно организовали систему огня на новой линии. Группа Портаческу, наступая через каменоломни, при поддержке штурмовых орудий вышла на южные и юго-восточные склоны маячной высоты. Здесь враг натолкнулся на особенно ожесточенное сопротивление и залег. Бойцы группы Паса смогли пройти лишь 100 метров и были прижаты к земле огнем с высоты 37,4 и с маячной высоты. Надежд на то, что задача дня будет решена, не осталось. Командующий 17-й армией предупредил, что больше не может выделять столько боеприпасов. Желая все же ликвидировать плацдарм, Альмендингер решил утром 7 декабря бросить в бой группу Мариенфельда.

    Однако после обеда ситуация изменилась. Сказались недостаток боеприпасов у десантников, мощный вражеский артогонь и налеты пикирующих бомбардировщиков. Около 14 часов начался штурм маячной высоты. После двухчасового ожесточенного боя она пала. Кроме того, врагу удалось захватить южную половину поселка Эльтиген. Попали в плен часть тяжелораненых, лежавших в подвалах домов. Возникла угроза, что до темноты плацдарм будет рассечен на части и десантная группа перестанет существовать как организованная сила. Гладков решил провести контратаку. С наиболее спокойного северного участка были сняты рота 386-го батальона и рота 1339-го полка. Вместе с учебной ротой они составили небольшую ударную группу. Перед контратакой Гладков дал на Большую землю последнюю радиограмму: «Противник захватил половину Эльтигена. Часть раненых попала в плен. В 16:00 решаю последними силами перейти в контратаку. Если останемся живы, в 22:00 буду выполнять ваш 05»[107]. Перед контратакой удалось даже организовать короткую артподготовку. Командующий артиллерией дивизии вызвал огонь с таманского берега, и батареи 5 минут вели огонь по южной окраине Эльтигена. В результате боя, временами переходившего в рукопашную, половину поселка вместе с ранеными удалось вернуть. Оказалось, что часть раненых были убиты противником. Это добавило десантникам ожесточения в последующих боях.



    Благодаря героической, без всякого преувеличения, борьбе удалось выстоять до темноты. К вечеру командование противника пришло к заключению, что завтра с плацдармом будет покончено. Однако сила сопротивления оказалась такой, что Альмендингер продолжал испытывать колебания. Вечером он сначала отменил решение о вводе в бой группы Мариенфельда, а затем все же перебросил ее к Эльтигену. Группа должна была вступить в дело при малейшей заминке в ликвидации плацдарма.

    Наша ударная авиация продолжала действовать исключительно в интересах Эльтигенского плацдарма. Однако погода резко ухудшилась, десятибалльная облачность высотой 400–500 метров вынудила снизить активность. Штурмовики сделали по войскам 100 (98) вылетов, еще в 10 вылетах сбросили 1,9 тонны боеприпасов. Из-за сжатия плацдарма условия для сброса грузов стали гораздо хуже. Плохие погодные условия повлияли и на качество сопровождения. Истребителями один Ил был сбит и два подбиты (сели на вынужденную, подлежали ремонту), кроме того, сбит один ЛаГГ-3 и подбита одна «аэрокобра». Продолжала свирепствовать зенитная артиллерия — ею были сбиты 4 Ила и 1 ЛаГГ-3, подбиты и сели на вынужденную 2 Ила (в том числе один на свой аэродром, но с убранным шасси). Днем 14 самолето-вылетов по войскам сделали 14 «бостонов». Обошлось без потерь, несмотря на сильный зенитный огонь.

    Немецкая авиация также основные усилия направила против Эльтигена. Из-за облачности Не-111 не действовали, а «штуки» произвели 179 самолето-вылетов, сбросив 86 тонн бомб на очаги сопротивления. Для сравнения: наша авиация сбросила 29,1 тонны. Противник израсходовал под Эльтигеном 270,7 тонн боеприпасов. 8 штурмовых орудий, участвовавших в бою, сделали 874 выстрела, то есть продолжали использоваться очень интенсивно.

    К вечеру 6 декабря у Гладкова остались 2300 человек плюс 800 раненых. По немецким утверждениям, пленные впоследствии показали, что в прорыве должны были участвовать все, кроме 300 тяжелораненых.

    В восемь вечера на КП дивизии собрались командиры полков. Были даны последние распоряжения перед прорывом. Документы сожгли, тяжелое оружие привели в негодность и закопали. Бойцам раздали последние боеприпасы. Запасов продовольствия хватило на горсть сухарей каждому и банку мясных консервов на двоих. Собрались около 2000 человек, включая раненых, способных передвигаться. В их числе были как минимум два офицера, из-за ранений потерявшие зрение: морской комендант Эльтигена капитан-лейтенант H.A. Кулик и летчик сбитого штурмовика 7-го гшап И.М. Моргачев. Раненые также были вооружены. Остатки 1339-го полка и 386-го батальона составили группу прорыва, слева и справа шли, соответственно, остатки 1337-го и 1331-го полков. В арьергард был назначен 335-й гвардейский полк (около 100 человек), в центре боевого порядка находился медсанбат с 200 ранеными. Незадолго до десяти вечера наша артиллерия открыла огонь перед рубежом прорыва, 14 «бостонов» нанесли удар по скоплению войск на южной окраине Эльтигена, затем еще 20 «бостонов» поодиночке бомбили различные цели западнее и южнее Эльтигена. Один самолет был сбит зенитками.

    В 22:00 в небо взвилась красная ракета, и десант без единого выстрела в кромешной темноте пошел на прорыв. 150 метров удалось пройти беспрепятственно, потом ударил пулемет. Десантники рывком преодолели оставшееся до траншей расстояние. Перебив оказавшихся на пути румын из 14-го пулеметного батальона, эльтигенцы перешли вброд по колено в воде и грязи заболоченную часть Чурбашского озера и вырвались в степь. Люди были истощены голодом, в последние дни почти не спали из-за непрерывных боев и обстрелов, некоторые потеряли в болоте сапоги и шли босиком (в декабре!). Тяжелее всего приходилось раненым. Но кольцо окружения осталось позади, и это придавало сил. Сметая на своем пути батареи[108] и тыловые подразделения противника, основная группа во главе с Гладковым вышла к Солдатской Слободке. Там был захвачен продовольственный склад. Измученные переходом по степи, изрезанной балками, десантники смогли впервые за многие недели досыта поесть. Среди трофеев оказался даже шоколад. Затем последовал еще один переход, и к 5 часам утра основная группа вышла к подножию горы Митридат.



    В штабе бригады Фаульхабера, оборонявшей Керчь, первое сообщение о прорыве было получено в 01:30 7 декабря (23:30 6 декабря по Берлину). Однако оно не вызвало никаких опасений. Штаб 6-й румынской дивизии сообщал, что на север прорвались около 50 человек, их преследование поручено 14-му пулеметному батальону. Тем не менее полковник Фаульхабер предупредил свои подразделения и выслал в степь дозоры. Через двадцать минут сообщение о прорыве получил и штаб 5-го корпуса. Ничего нового не было до трех часов ночи, когда стали известны результаты допроса раненого советского офицера, попавшего в плен. Он сказал, что из Эльтигена прорвались около 2500 человек и они будут пробиваться через Керчь. Немцам эти сведения показались фантастическими. Никаких донесений от высланных дозоров и из подразделений не поступало. Тем не менее после некоторых колебаний Фаульхабер приказал имевшимся в его распоряжении резервам (две пехотные и одна саперная роты, самокатный и саперный взводы 282-го полка, а также рота охраны порта) занять оборону на цепи высот горы Митридат. Но приказ опоздал. В 06:15 поступило первое сообщение о бое у высоты 108,4. Затем донесения о столкновениях посыпались из самых разных мест.

    Тем временем десантники после 20-километрового марша по пересеченной местности приводили себя в порядок и готовились к атаке Митридата. Гладков со своими командирами составил следующий план. Северо-восточные склоны атакуют остатки 1139-го полка и 386-го батальона, восточные склоны — остатки 1137-го полка, берег и южное предместье Керчи — 1131-го сп. Бойцы 335-го полка во главе с Нестеровым в темноте отстали и пробирались небольшими группами. Часть из них попали в каменоломни к партизанам, сам Нестеров с помощью партизан пересек линию фронта через два месяца. Одна из групп обошла Керчь с запада и погибла в бою у Булганака. Вообще мелкие группы выходили на Еникальский плацдарм в течение долгого времени. Так, 15 декабря в расположение 16-го корпуса вышла группа бойцов во главе с ведущим хирургом медсанбата 318-й дивизии майором В.А. Трофимовым.

    Примерно в половине шестого утра десантники пошли в атаку. Стараясь не шуметь, они преодолели проволочные заграждения и ворвались на высоты. На Митридате находились наблюдательные пункты артиллерии, подразделения артиллерийской разведки и т. п. Атака оказалось совершенно неожиданной. Многие немцы проснулись только тогда, когда к ним в блиндажи влетели гранаты. Не все, кто попытался сдаться в плен, успели это сделать. К семи часам утра все четыре высоты горы Митридат и участок берега у судоремонтного завода и бочарной фабрики оказались в наших руках. Несколько групп ворвались в Керчь и продвигались к северу, уничтожая штабы, узлы связи, технику и отдельные подразделения, встретившиеся на их пути. В частности, был разгромлен штаб 22-го румынского горно-стрелкового батальона и захвачено его знамя. 18 человек прошли через весь город, прошли незамеченными линию фронта и вышли к своим на основном плацдарме. Этот случай даже вызвал скандал, поскольку бойцы дошли до огневых позиций нашей артиллерии в тылу и никто их ни разу не спросил, кто они такие и откуда.

    На Митридате удалось захватить слегка поврежденную рацию. Бойцы одного из флотских корпостов ввели ее в строй, и вскоре после 7 часов утра Гладков смог передать Петрову первую радиограмму: «Обманули фрицев. Ушли у них из-под носа. Прорвали фронт севернее Эльтигена. Прошли по ранее намеченному маршруту. К 7:00 захватили Митридат и пристань. Срочно поддержите нас огнем и живой силой».

    Через полчаса Петров ответил: «Ура славным десантникам! Держите захваченный рубеж. Готовлю крупное наступление. Вижу лично со своего НП ваш бой на горе Митридат. Даются распоряжения командиру 16-го ск генералу Провалову о переходе в наступление для захвата Керчи и соединения с вами. Петров»[109].

    Командарм также немедленно направил сообщение об успехе десантников Сталину.

    В это время подходила к концу трагедия Эльтигенского плацдарма. В половине восьмого утра после артподготовки началось наступление румын на оставшийся небольшой пятачок. Кроме тяжелораненых и части медперсонала, там остались небольшие разрозненные группы, по разным причинам не успевшие уйти с основными силами. Они продолжали оказывать сопротивление, поэтому командир 6-й дивизии Теодорини смог доложить о ликвидации плацдарма лишь через час после начала наступления. Многие из оставшихся в живых защитников Эльтигена и в этой безнадежной ситуации предпочли сдаче в плен попытку самостоятельно пересечь пролив на подручных средствах и даже вплавь. 125 человек были подобраны в воде нашими катерами (см. ниже). Эльтигенская трагедия закончилась.

    Что же предпринял флот для спасения оставшихся на плацдарме? В шесть вечера 6 декабря Холостяков получил приказ снять десант из Эльтигена. Конечно же, полностью забрать оставшихся было невозможно. Днем 6 декабря в проливе бушевал шторм. Затонул в Тамани только что снятый с мели ПВО-11. Катера из-за шторма не могли находиться в Кроткове и направились в Тамань. На переходе они попали под огонь 150-мм батареи 1./613 с мыса Такиль. ПВО-28 получил попадание (видимо, был пробит навылет), тяжело ранен лейтенант Синенко. После прихода в Тамань ПВО-28 был выброшен на сваи, но вскоре снят.

    К вечеру 3-я группа высадки располагала следующими боеготовыми катерами: СКА-031, -036, -0141, АКА-96, ПВО-16, -18, ДБ-5, -20, -387, -503, -509, -514, РТЩ-105 — всего 13 единиц. ДБ-520 прибыл с юга неисправным, ДБ-10 с 5 декабря числился в строю, но к Эльтигену не посылался, так как во время ремонта на нем был смонтирован прожектор для участия в задуманной операции ботов-торпедоносцев. ТКА-53, ТКА-82, ТКА-83, ТКА-105 из-за шторма не смогли заправиться в Тамани и стояли исправные, но без топлива. На ходу был также КМ-057 без динамо-машины, с ограниченным районом плавания. Самостоятельно шедший с юга в Тамань ПВО-22 сбился с курса и сел на мель у северной оконечности косы Тузла, где впоследствии был разбит штормами.

    Понятно, что с такими силами 3-я десантная группа за ночь не смогла бы эвакуировать всех десантников даже при полном отсутствии противодействия. А противодействие было. Бринкман, как и в прошлую ночь, выслал из Камыш-Буруна 4 БДБ для блокады Эльтигена, оставшиеся две боеготовые баржи — в дозор перед базой. С юга блокаду поддерживали 3 раумбота. Задача была прежней — ни в коем случае не допустить снабжения или усиления войск на плацдарме.

    К восьми вечера погода была по-прежнему плохой — ветер норд-вест 5 баллов, волнение моря 3 балла. Через полчаса из Сенной к Эльтигену для эвакуации раненых вышел отряд капитан-лейтенанта А.И. Кэба — СКА-036, СКА-0141 и СКА-031 с ботами ДБ-503, ДБ-509 и ДБ-387 на буксире. Из-за сильного ветра и плохой видимости СКА-0141 и СКА-031 сели на мель восточнее Тамани. СКА-031 вскоре смог сняться, а СКА-0141 остался на мели до вечера 7 декабря.

    В 22:50 из Сенной вышел второй отряд — РТЩ-105, ДБ-20, ДБ-514, ПВО-16 и ПВО-18 во главе с командиром РТЩ-105. Выходил также ДБ-5, но сразу же оказался на мели. Связь с плацдармом прервалась еще в 21:30. После ухода основных сил на прорыв оставшиеся в заслонах бойцы и часть раненых выходили на берег и пытались переправиться через пролив на плотах, досках, ящиках, бочках и других подручных средствах, а некоторые и просто вплавь. В 01:50 группа Шубеля, блокировавшая плацдарм, обнаружила две бочки, с которых были взяты 7 пленных. После этого немцы в лучах прожекторов регулярно обнаруживали плоты и бочки, разбросанные по проливу. По ним велся огонь из 75-мм орудий и «эрликонов», но из-за плохой видимости результатов не наблюдалось. Шубель решил сузить дозорную полосу и приблизиться вплотную к берегу у северной части плацдарма, еще остававшейся в наших руках. К счастью, плохая видимость затруднила немцам охоту на беззащитных людей, и несколько часов они безрезультатно ходили вдоль берега. Около 6 часов утра баржи провели короткий безрезультатный бой с двумя катерами — вероятно, СКА-031 и СКА-036. При этом десантные баржи уклонились к югу от плацдарма. Вероятно, в это время к берегу проскочил ПВО-18 — единственный катер, сумевший той ночью забрать с плацдарма людей и благополучно вернуться. Возможно, тогда же прорвался к берегу и РТЩ-105. В штабе группы высадки предполагали, что он погиб на обратном пути, имея на борту раненых эльтигенцев.

    Группа Шубеля продолжала блокировать плацдарм и на рассвете. В 07:20 были обнаружены «3 полностью загруженных десантных катера». Два из них якобы удалось потопить, а один уходил, отбиваясь пулеметным огнем. В катер наблюдались попадания из «эрликонов», однако преследование пришлось прервать, так как стало совсем светло. Видимо, отбившимся от врага катером был ПВО-18. Он имел только пулемет ДШК, так как 37-мм автомат сняли из-за неисправности. Утром поврежденный бот прибыл в Кротков, имея на борту 14 здоровых и 15 раненых десантников. Возможно, в том же бою погиб со всем экипажем РТЩ-105 — данные о времени его гибели противоречивы. Больше потерь в катерах у нас ночью не было. Кроме ПВО-18 и РТЩ-105, на плацдарм никто не прорвался.

    До 07:35 группа Шубеля уничтожила еще одну большую и две малые лодки, а также плот или бочку, с которой взяли 5 пленных. В проливе наблюдались еще 30–40 плотов, бочек и т. п. Шубель вызвал для их уничтожения авиацию, а сам ушел в Камыш-Бурун.

    С утра в пролив для спасения людей вышли ТКА-82, ТКА-105, СКА-031, СКА-036, затем АКА-96. Их действия обеспечивали батареи и истребители. При проходе Тузлинской промоины СКА-031 подорвался на мине, СКА-036 отбуксировал его в Кротков. Катера снимали людей с бочек, плотов и т. п. Все это происходило при свете дня под огнем батарей. В отдельных случаях снаряды разрывались совсем рядом. Однажды на ТКА-82 даже заглохли двигатели от сотрясения, вызванного разрывом, но экипажу быстро удалось дать ход. Повреждения оказались минимальными — на ТКА-82 разбилось стекло командирской рубки, а ТКА-105 получил одну осколочную пробоину. Немецкая батарея 1./613 отчиталась о потоплении одного катера.

    Высадив в Кроткове спасенных людей, АКА-96 пошел к мысу Такиль для обследования двух шлюпок, обнаруженных с воздуха. Людей в них не оказалось, а катер в 11:58 атаковала пара Me-109. «Мессеры» сделали 6 заходов. Катер получил многочисленные повреждения, начал терять ход и заполняться водой. 2 человека погибли, 5 получили ранения. В числе раненых был и командир катера лейтенант B.C. Пилипенко (с 16.05.44 Герой Советского Союза). Он продолжал вести огонь по самолетам. По наблюдениям команды, на шестом заходе в 12:25 один Me-109 был сбит. Второй истребитель сделал еще один заход и ушел. На помощь из Кроткова вышел ТКА-82, который снял с катера людей. Все люки на АКА-96 задраили, чтобы он держался на плаву. Доставив спасенных в Кротков, ТКА-82 вместе с ТКА-105 и СКА-036 пошел к АКА-96 для буксировки. Однако изрешеченный катер затонул в 13:10.

    С утра и до вечера катера в южной части пролива прикрывал 66-й иап 329-й иад. Почти все время в воздухе находилась четверка «аэрокобр». Но как раз в момент начала расстрела АКА-96 (11:58) происходила «пересменка». Одна четверка в 12:00 вернулась на свой аэродром (Вышестеблиевская), а следующая взлетела в 12:02. В районе Эльтиген — Камыш-Бурун на «прикрытие войск» (предполагалось, что в Эльтигене еще может обороняться часть десантников) в 11:15–12:20 летала четверка Як-1 42-го гиап 229-й иад. По донесению ведущего, в южной части пролива они встретили и прогнали на запад пару Me-109. Возможно, их связала боем одна пара немецких истребителей, а вторая в это время расстреляла АКА-96. В оперсводке 42-й гиап относительно вылета этой четверки Яков сделана необычная запись: «Командир 229 тиад полковник Степанов приказал вылет боевым не считать»[110]. Может быть, это связано именно с гибелью катера.

    Больше в течение дня атак с воздуха по нашим катерам не было. 25-й иап ВВС ЧФ, который иногда упоминается как виновник плохого прикрытия катеров, в данном случае ни при чем. Вылеты его ЛаГГов начались только в 12:40 — видимо, из-за негодности аэродрома.

    По «Отчету по десантной операции в Эльтиген», всего катера спасли в проливе 125 десантников. Возможно, в спасении людей участвовали не только перечисленные выше катера, но данных об этом найти не удалось.

    7 декабря блокада Эльтигена закончилась в связи с исчезновением плацдарма. Одновременно возник Митридатский плацдарм, но он находился в операционной зоне Азовской флотилии. 3-я группа высадки заканчивала свое непродолжительное, но бурное существование. В час дня 7 декабря Холостяков получил приказ отправить свои катера на косу Чушка в распоряжение АВФ. Штаб 3-й группы высадки существовал еще четверо суток и продолжал высылать в дозор немногочисленные катера, оставшиеся в Кроткове и Тамани (см. ниже).


    Примечания:



    1

    Список использованных аббревиатур приведен в приложении 1.



    10

    ОЦВМА, ф. 10, д. 32724, л. 170.



    11

    ЦАМО, ф. 288, оп. 9921, д. 48а, л. 36.



    100

    ЦАМО, ф. 195 гмп, оп. 251953, д. 7, л. 41 об — 47.



    101

    ЦАМО, ф. 288, оп. 9921, д. 27, л. 1.



    102

    Гладков В.Ф. Десант на Эльтиген. М., 1981, с. 181.



    103

    Текст радиограмм дается по: Гладков В.Ф. Десант на Эльтиген. М., 1981, с. 184–185.



    104

    Гладков В.Ф. Десант на Эльтиген. М., 1981, с. 186–187.



    105

    Ближе всего к месту подрыва находилось заграждение, которое выставили наши ТКА в ночь на 17.8.43 (30 мин обр. 1926 и 20 минных защитников).



    106

    ОЦВМА, ф. 10, д. 18483, л. 68.



    107

    В итоговой оперсводке ОПА за 20.11–31.12.43 приводится еще одна радиограмма: «Яростные атаки отбивать больше не в силах. Вступаем в неравный бой. Идем с именем Сталина, во славу нашей любимой Родины. Героический десант шлет вам привет». Этот же текст приведен в книге «Восемнадцатая в сражениях за Родину: Боевой путь 18-й армии» (М., 1982), но без слов «с именем Сталина». Телеграмма была подписана Гладковым и начальником политотдела дивизии полковником М.В. Копыловым. Судя по стилю, ее писал политработник. Насколько все-таки ярче передает трагизм ситуации сдержанный тон первой телеграммы, чем «высокий стиль» политработников!



    108

    Количество уничтоженных батарей в разных источниках указывается разное. Это не удивительно, так как донесения составлялись по памяти. Из немецких документов известно, что погиб личный состав по меньшей мере двух батарей — 37-мм батареи 89-го легкого зенитного дивизиона 27-го зенитного полка и 3-й батареи артдивизиона 3-й румынской гсд.



    109

    Обе радиограммы цитируются по: Гладков В.Ф. Десант на Эльтиген. М., 1981, с. 205.



    110

    ЦАМО, ф. 42 гиап, оп. 61153, д. 3, запись за 07.12.43.








    Главная | Контакты | Прислать материал | Добавить в избранное | Сообщить об ошибке