9 апреля 1940 года немцы заняли Норвегию и Данию. Двумя днями позже крупные подразделения британского ВМФ атаковали Нарвик и заняли порт. Еще через несколько дней в Южной Норвегии высадилась первая британская бригада. Но датчанам не было оказано никакой помощи. В отличие от гористой и изрезанной извилистыми фьордами Норвегии географическое положение и рельеф местности Дании (граница с Германией, сплошные равнины) не позволяли организовать эффективную оборону.

В первые месяцы оккупации немцы попробовали склонить своих «северных братьев» к добровольному сотрудничеству. Гитлер даже отправил королю специальное послание, в котором заверял, что «Германия признает и уважает существование королевства, свободу датского народа и будущую независимость страны». Но при этом он не забыл уведомить, что «всякое сопротивление будет безжалостно подавляться». В отличие от других оккупированных стран Европы Гитлер не стал назначать немецкого наместника в Данию, однако сделал немецкого посланника фон Ренте-Финка своим полномочным представителем. Было даже позволено работать социал-демократическому правительству, находившемуся у власти с 1929 года. Позже оно подверглось реформированию и стало коалицией различных партий.

Нацисты все-таки обладали некоторым здравым смыслом и понимали, что значительно легче прийти к власти окольным путем, проводя политику примирения. Задолго до начала оккупации Дания была удостоена весьма сомнительной чести стать центром немецкой шпионской и подрывной деятельности на Скандинавском полуострове. Руководителем немецкого шпионского центра в Копенгагене стал капитан Хорст фон Пфлюг-Хартунг. Начиная с 1936 года он помогал щедрыми финансовыми вливаниями немногочисленной датской нацистской партии Фрица Клаузена и привлек к сотрудничеству горстку датчан, разделявших расовые теории Гитлера. Среди последних был полицейский инспектор Макс Пелвинг и юрист Ейлен Понтопиддан.

Немецкий шпионский центр поддерживал прямую связь с Берлином, не испытывая в этом вопросе никаких трудностей. Датское отделение принадлежавшей немцам компании «Телефункен» создало несколько тайных радиостанций в Копенгагене и других городах.

С другой стороны, датское министерство иностранных дел и датская военная разведка имели давние дружеские связи с британскими и французскими властями, поэтому представители британских дипломатических и разведывательных служб в Копенгагене всегда были в курсе дел немцев. После нападения Германии на Польшу и начала войны датское правительство приняло решение об аресте Пфлюг-Хартунга и нескольких его агентов. Все они предстали перед судом, и два датчанина были осуждены на восемь лет тюрьмы за измену. Берлин отреагировал на этот «провокационный акт» угрозами возмездия, которые, к несчастью, были выполнены ранее, чем могли предположить датчане. Помимо британской дипломатической миссии, в Копенгагене также располагались военная и военно-морская миссии. Датское правительство получило для них специальное разрешение командующего немецкими оккупационными войсками генерала Ледке, гарантирующее беспрепятственный отъезд. 13 апреля 1940 года из Копенгагена в Бельгию (через Германию) отправился специальный поезд. В нем находился британский министр Говард Смит, его сотрудники-дипломаты, а также представители британских коммерческих и судоходных компаний.

Еще по пути в Брюссель коммандер Фрэнк Стаг, работавший в британской военно-морской миссии, решил разработать план помощи датским патриотам, которые поделились с ним планами о создании подпольных групп Сопротивления. Добравшись до Брюсселя, Стаг предложил своим попутчикам – сотрудникам различных британских миссий – организовать в Лондоне совместный англо-датский офис, целью которого будет поддержка народного Сопротивления в Дании.

Друзья горячо поддержали идею Стага. Однако, вернувшись в Лондон, они не нашли поддержки Чемберлена, лорда Галифакса и министерства иностранных дел. План Стага был встречен весьма прохладно. 16 апреля он обратился к Брендану Брекену, личному парламентскому секретарю Уинстона Черчилля, бывшему тогда первым лордом адмиралтейства, и сразу же нашел в его лице союзника.

К несчастью, Черчилль в то время был чрезвычайно занят подготовкой к норвежской кампании. А когда Брекен явился в министерство иностранных дел, он получил решительный отказ. Через несколько дней он позвонил коммандеру Стагу и сообщил, что МИД отвергает любые предложения иметь какие бы то ни было дела с Данией на том основании, что та «не является ни союзником, ни противником, а лишь нейтральной страной, правительство которой приняло немецкую оккупацию». Что касается официальных лиц, прибывших в Лондон из Копенгагена, то британский МИД, по словам Брекена, решил, что, если среди них есть лица, которые рвутся помогать Дании, то их следует как можно быстрее спровадить куда-нибудь в Южную Америку. У сотрудников МИДа слова не расходились с делом, в итоге маленькая группа людей, стремившихся помочь датскому народу освободиться от гнета нацизма, довольно быстро распалась.

Даже среди датчан, перебравшихся в Лондон, не было единого мнения, стоит ли создавать организацию Сопротивления в эмиграции. Только у двух человек не было никаких сомнений по этому вопросу. Вернер Майкл Иверсен, бывший владелец каучуковых плантаций на островах, и Карл Йоганн Брюн, молодой доктор, получавший в Лондоне образование, приступили к созданию датской организации, которая могла бы работать в союзе с англичанами. Их деятельность не одобрил посол Дании в Лондоне граф Эдуард Ревентлоу, занявший откровенно выжидательную позицию. Дания объявила о своем нейтралитете, и Гитлер пообещал королю Кристиану, что будет уважать нейтралитет страны. Любые преждевременные действия датчан за границей могут лишь усугубить ситуацию, утверждали граф Ревентлоу и другие датские официальные лица в Лондоне.

И лишь в начале 1942 года, когда в войну вступили Соединенные Штаты Америки, а датское правительство, возглавляемое Эриком Сканвениусом, подписало так называемый Антикоминтерновский договор со странами оси Рим – Берлин, граф Ревентлоу и его сторонники сняли этот аргумент. А тем временем еще в ноябре 1940 года группа датчан, не дожидаясь решения правительственных чиновников, создала в Лондоне Национальный комитет «Свободная Дания».

Время шло, датские патриоты обращались с предложениями и просьбами о помощи во все доступные им инстанции, но чаще всего получали решительный отказ. Тем не менее их действия имели некоторые результаты. Благодаря им многие датские суда, которые в момент начала оккупации находились в море, пришли в английские и американские порты. И двести датских судов, а также около 5 тыс. датских моряков до самого конца войны входили в военно-морские силы союзников.

Несмотря на всеобщее противодействие, Иверсен был преисполнен желания объединить вокруг себя молодых датчан и создать Датский добровольческий корпус, который мог бы сражаться вместе с британской армией. Он часто встречался со своими единомышленниками в лондонском датском клубе. Никто из энтузиастов не получал ни помощи, ни даже словесной поддержки от британского правительства. Более того, на их деятельность официальные лица смотрели крайне неодобрительно.

Осенью 1940 года Иверсен узнал о приказе Черчилля развернуть диверсионную деятельность на оккупированной немцами территории Европы. В это время как раз создавалось SOE, и коммандер Стаг познакомил Иверсена с сэром Чарльзом Хэмбро. Иверсен тут же предложил план создания датского отделения SOE. План сэру Чарльзу понравился, и он решил учесть его при создании скандинавского отделения SOE. В ноябре 1940 года Хэмбро совершил поездку в Стокгольм, где встретился с лидером датского патриотического движения в Швеции журналистом Эббе Мунком. Осенью 1940 года Мунк переправил в Англию микрофильмы с важными немецкими документами, касающимися развертывания немецкого военного флота на Балтийском море, планы операций немецких подводных лодок в Северном море, а также расположения военных объектов в Дании. Датские офицеры также снабдили Мунка и другой весьма важной информацией, которую он отправил в Лондон. И в конце концов в высших кругах осознали тот факт, что датское Сопротивление также может существенно помочь в войне с Гитлером.

После возвращения сэра Чарльза в Лондон деятельность датского отделения заметно активизировалась. Рональд Турнбал, ранее работавший пресс-атташе британского представительства в Копенгагене, был отправлен в Стокгольм, чтобы стать офицером связи SOE у Мунка. Правда, ему удалось добраться до шведской столицы только в феврале 1941 года. Из-за крайней опасности и ненадежности прямых воздушных перелетов он сначала отправился в Южную Африку морем, затем совершил перелет от Кейптауна до Каира, оттуда в Турцию и далее по железной дороге через Москву, Ленинград и Финляндию к месту своего назначения. Такой маршрут был выбран после возвращения из Швеции сэра Чарльза, которому во время обратного перелета довелось пережить немало неприятных минут. Самолет, на котором летел сэр Чарльз, пилотировал рассеянный польский летчик, который, пребывая в задумчивости, заблудился, забравшись слишком далеко на юг. В результате самолет был обстрелян немцами над островом Силт и едва дотянул до базы.

Бригадир Габбинс попросил доктора Далтона оказать ему помощь в привлечении к работе в SOE кого-нибудь из «южноамериканцев» (именно так прозвали британцев, вернувшихся из Дании после того, как им запретили работать на датское Сопротивление). После этого коммандер Ральф Холлингворт был отозван с занимаемого им поста в Исландии и назначен руководителем датского отделения SOE. Эту должность он занимал до самого конца войны. Коммандер Стаг – один из немногих англичан, хорошо говоривших по-датски, стал его главным помощником в хлопотном деле поиска и обучения агентов.

К делу привлекли еще трех бывших пассажиров дипломатического поезда. Реджинальд Спинк стал заместителем Холлингворта, капитану Р.Л. Тейлору был поручен набор и обучение агентов, а Альберт Кристенсен отправился в Гетеборг с инструкциями, аналогичными тем, с которыми Рональд Турнбал уехал в Стокгольм. SOE не отказалось и от помощи Вернера Майкла Иверсена. Получив звание капитана, он начал службу в полку «Буйволы», в котором почетным полковником был сам король Кристиан X. Было решено, что в этом полку смогут служить все датские добровольцы. Здесь же будут отбираться кадры для последующего обучения в специальных школах SOE.

Набор агентов оказался нелегким делом. Мало того что в Великобритании находилось не так много молодых датчан, годных для тяжелой и опасной работы, руководству SOE приходилось постоянно тратить время и силы на то, чтобы убеждать Уайтхолл в целесообразности поддержки датского Сопротивления. Однако, несмотря на все трудности, к концу января 1941 года 15 датчан начали обучение в школе SOE в Гамли-Холл. Но и тогда военное министерство продолжало настаивать, чтобы добровольцам не говорили, что им предстоит отправиться в Данию для проведения диверсионных операций.

Капитан Иверсен, отвечавший за вербовку агентов, оказался в незавидном положении. Он постоянно подвергался нападкам со стороны Национального комитета «Свободная Дания», руководители которого были полны вполне понятного возмущения. Они помогали вербовать агентов, но в дальнейшем были лишены какой бы то ни было информации об их использовании. В конце концов Иверсен весной 1943 года оставил работу в SOE и поступил на службу в 21-ю британскую армейскую группу. После войны коммандер Холлингворт признал, что «в соответствии с существовавшими правилами безопасности лишь единицам из числа лидеров «Свободной Дании» в Лондоне было дозволено знать о планируемых мероприятиях». В очередной раз открытое нежелание Уайтхолла и военного министерства доверять обосновавшимся в Лондоне лидерам антифашистского Сопротивления спровоцировало недовольство, переходящее во враждебность.

Неутомимый коммандер Стаг по-своему решил проблему вербовки агентов. Он заключил неофициальное рабочее соглашение с капитаном К.Л. Хилом, который ведал делами резервистов. За спиной Уайтхолла он направил в SOE немало людей.

Несомненным достижением стало создание школы для датских и норвежских добровольцев в Хетероп-Касл в Глосестершире. У движения Сопротивления двух стран появился шанс получить профессионально подготовленных агентов. Но это никак не повлияло на беспорядок и путаницу в отношениях между SIS, MI и SOE. О степени царившей неразберихи можно судить по следующему инциденту.

В мае 1941 года SOE совместно с политическим управлением PWE начало программу «черной пропаганды» в Дании. В основном она заключалась в разбрасывании с самолетов листовок. PWE понадобился человек с хорошим знанием текущей обстановки в занятой немцами Дании. Выбор пал на Стена Гудме – помощника редактора копенгагенской газеты «Politiken», который стал одним из лидеров подпольного движения. Сэр Чарльз Хэмбро приказал своим людям доставить Гудме в Англию. В Стокгольме Турнбал организовал переход Гудме в Швецию. Оттуда датчанин с большим трудом и пережив немало опасных приключений добрался до Лондона. Когда самолет с Гудме на борту приземлился в Лондоне, датский журналист облегченно вздохнул, решив, что самое страшное уже позади. Оказывается, он рано радовался. Прямо на летном поле он был арестован полицией, заподозрившей в нем немецкого шпиона. Коммандер Холлингворт сумел избавить его от тюремного заключения, и все же Гудме пришлось провести некоторое время под домашним арестом в Патриотической школе в Бэттерси.

Первыми двумя слушателями школы SOE, которым предстояло отправиться в Данию, стали Карл Йоганн Брюн и Могенс Хаммер. Брюн должен был возглавить первую агентурную сеть SOE, а Хаммер – установить постоянную радиосвязь с Лондоном. Пока связь с датскими подпольщиками поддерживалась только с помощью курьеров через Швецию.

Дания – маленькая равнинная страна. Найти подходящую площадку, чтобы сбросить агента с парашютом, довольно затруднительно. После нескольких неудачных вылетов Брюн и Хаммер были сброшены «вслепую» 27 декабря 1941 года. Оставалась надежда, что накануне Рождества немцам будет не до парашютистов.

Они прыгали возле городка Хаслев в сорока милях к югу от Копенгагена. Парашют Брюна не раскрылся, и первый агент датского отделения SOE погиб. Приземлившись, Хаммер долго искал своего товарища, который должен был нести рацию, но так и не нашел его. Зато немцам в этом деле явно сопутствовала удача. Они обнаружили не только тело Брюна и радиопередатчик, но также и парашют Хаммера.

После этого случая все стоящие в Дании немецкие части получили приказ следующего содержания:

«В ночь с 27 на 28 декабря на датскую землю сброшены с парашютами первые британские агенты. Один из них погиб, но второму удалось скрыться. Поскольку выброска агентов, скорее всего, будет продолжаться, войскам предписывается проявлять особую бдительность».

Хаммер прибыл в Копенгаген с небольшой суммой денег в карманах и имея лишь очень смутные идеи, с кем следует установить контакт. Все-таки старшим в группе был Брюн. И хотя Холлингворт категорически запретил агентам связываться со своими родственниками, Хаммер решил, что у него нет другого выхода. Он рассказал вполне правдоподобную историю о том, как покинул свое судно в Архангельске и долго добирался до дома через Норвегию и Швецию. Хаммеру повезло. Его брат Свенд Эрик уже некоторое время являлся членом одной из групп Сопротивления. Он познакомил Хаммера с Кристмасом Меллером, председателем датской консервативной партии и бывшим министром торговли.

Подпольное движение в Дании было пока еще очень слабым и не имело централизованного руководства. Офицеры датской армии объединились в отдельную группу, называвшую себя «Принцами». Среди них было несколько офицеров из разведывательного отдела министерства обороны. Так же как и французское Второе бюро в Виши, эта группа вышла на британскую военную разведку MI. Они передавали в Лондон важную информацию через британское посольство в Стокгольме.

Датская коммунистическая партия, запрещенная гестапо, ушла в подполье. Зимой 1941 года коммунисты активно объединялись в группы, которые стали самыми дисциплинированными среди всех организаций Сопротивления. Они совершали диверсии, выпускали подпольную газету «Страна и люди». Коммунисты были полны решимости действовать. Именно они стали ударными частями организации Вора, которую считали террористической не только немцы, но и наиболее консервативные датчане. Боевики из Вора без разбора взрывали заводы и фабрики, нанеся значительно больший ущерб экономике Дании, чем немцам.

Только в середине 1942 года заявили о себе сильные некоммунистические организации, такие, как Ringen – под руководством социал-демократов и Dansk Samling.

Находящийся в Стокгольме Мунк поддерживал связь между датским Сопротивлением и Лондоном. Он стал одной из заметных фигур в борьбе датского народа против нацизма. Заручившись поддержкой ряда шведских политических деятелей, промышленников и военных, он организовал перевозку оружия и взрывчатки через Эресунн на рыболовных судах. Погрузка производилась в шведских портах Мальме, Ландскруна и Хельсингборг. Конечно, некоторые партии оружия были перехвачены немецкими патрулями, но весьма значительная часть попала по назначению. Мунк также организовал курьерскую службу между Стокгольмом и Лондоном. Специальные курьеры путешествовали туда и обратно каждую неделю. Именно благодаря Мунку и его курьерам Хаммеру удалось в конце концов получить рацию взамен попавшей к немцам.

26 апреля Мунк произвел следующую запись в своем дневнике: «Прошел первый сеанс радиосвязи с Лондоном. Артур (кодовое имя Хаммера) приступил к работе».

Через несколько недель коммандер Холлингворт и майор Тейлор сообщили, что радиосигналы передатчика Хам-мера слишком слабые. Они попросили Мунка обеспечить радиста более мощным оборудованием. Однако проблему решил сам Хаммер, который лучше, чем кто бы то ни было, понимал, в чем заключаются недостатки его радиопередатчика. Он привлек к работе радиоинженера Дууса Хансена, менеджера фирмы «Бэнг и Олсен», который внес необходимые усовершенствования в своей лаборатории. Дуусу Хансену предстояло стать ключевой фигурой среди агентов SOE.

Вскоре после вторжения немцев на территорию Дании молодой датский офицер Томас Снеум и два его друга Кьелд Петерсен и Кристиан Майкл Роттбель решили отправиться в Англию. Сначала они попробовали переплыть Северное море на небольшой рыбацкой лодке, но были вынуждены вернуться из-за плохой погоды.

Однако юности не страшны преграды. Бесстрашное трио затеяло еще более безрассудное предприятие. В одиноком амбаре, расположенном недалеко от Оденсе, они начали строить самолет. Раздобыв где-то раму маленького двухместного спортивного самолета, они приспособили на ней автомобильный двигатель, а также весьма экзотический набор деталей, которые им удалось отыскать на свалках. Собранный таким образом летательный аппарат они назвали «Элсминде». В ночь на 21 июня 1941 года они выволокли агрегат из амбара, запустили двигатель и взлетели. В перелете участвовали только двое – Снеум и Петерсен. Роттбель за несколько недель до этого уехал в Швецию, а оттуда в Великобританию.

Самое удивительное, что отважным летчикам удалось добраться до Великобритании, где к их появлению отнеслись крайне подозрительно. Представлялось невероятным, чтобы самолет мог взлететь, не замеченный немцами. Военная разведка MI подошла к делу исключительно серьезно и провела длительное и тщательное расследование. После того как личности обоих юношей были точно установлены, им предложили вернуться в Данию, но уже в качестве секретных агентов. В сентябре 1941 года Снеум и еще один датчанин по имени Кристоферсен, бывший судовой радиотелеграфист, были сброшены неподалеку от Брофельде. По прибытии они вышли на связь с Дуусом Хансеном, который снабдил их рацией. И они начали регулярно посылать информацию в отдел С британской секретной службы. Важность их работы значительно возросла после знакомства с офицером полиции Роландом Ольсеном, который вначале снабжал их информацией, а позже сам стал работать на SOE.

В это время SOE пока еще не было известно о канале связи SIS с Данией. Вскоре о деятельности молодых агентов стало известно полиции, и им пришлось расстаться. Снеум, предупрежденный Ольсеном о готовящемся аресте, ушел по льду Эресунна в Швецию.

Весной 1942 года Хаммер стал членом группы Сопротивления, которую на Бейкер-стрит считали коммунистической. Руководители SOE не обрадовались, когда через Стокгольм до них дошли сведения, что Хаммер занимается печатанием и распространением подпольных газет. Дело, конечно, нужное, но совершенно неподходящее для агента SOE.

После этого Холлингворт пришел к выводу, что совершенно необязательно всем агентам SOE учиться именно в Великобритании. Он приказал Хаммеру передать рацию и шифры Дуусу Хансену, в надежности которого никто не сомневался. В течение последующих трех лет Хаммер был одним из самых действенных агентов SOE. Он поддерживал постоянную связь с Лондоном, обеспечивал датское отделение информацией о событиях в стране, причем его сообщения всегда были достоверны и важны, хотя он и не обучался в школе SOE.

Тем не менее хорошо подготовленные люди на местах были необходимы, чтобы поддерживать связь с группами Сопротивления, создавать агентурные сети SOE, проводить диверсии.

В апреле Холлингворт назначил Кристиана Майкла Роттбеля, юношу, активно помогавшего Снеуму и Петерсену строить свой самодельный самолет, главой сетей SOE в Дании. Помощь ему должны были оказывать два моряка-датчанина Пауль Йохансен и Макс Миккельсен, оба квалифицированные радиотелеграфисты.

Две попытки сбросить их с парашютами окончились неудачей, поскольку самолет с агентами на борту был атакован немецкими «мессерами». Но 17 апреля они все-таки прыгнули на площадку возле Аггерсвольда, подготовленную Могенсом Хаммером. Роттбель приземлился вполне благополучно, однако его товарищей отнесло на две мили от площадки, они опустились на деревья и получили ранения. Их не нашли ни встречавшие их члены группы Сопротивления, ни немецкие патрули. Агенты самостоятельно добрались до Копенгагена и там, пережив немало опасных приключений, все же встретились с Роттбелем.

Роттбель прибыл в Данию как раз в тот момент, когда там появился лидер Сопротивления. Это был сорокадвухлетний Эйджил Борх-Йохансен, далеко не бедный управляющий судоходной линией, имевшей регулярные заходы в шведские порты. Судовладелец ежедневно имел дела с немцами, обращался с ними весьма учтиво и даже считался другом Третьего рейха.

Одной из задач являлась координация действий разных групп Сопротивления. Роттбель должен был убедить Борх-Йохансена объединиться с «Принцами» – группой датских офицеров. Миссия отнюдь не легкая, особенно для молодого человека, только что отметившего свое двадцатичетырехлетие.

Кроме того, Роттбель должен был разыскать видного датского политического деятеля, который был бы готов перебраться в Англию и возглавить Национальный комитет «Свободная Дания». Министерство иностранных дел считало, что существующая организация является недостаточно представительной. Кандидатом на пост главы являлся лидер консервативной партии Кристмас Меллер.

Борх-Йохансен познакомил Роттбеля с Меллером, и они вместе начали разрабатывать план побега из страны политика вместе с семьей. Для Меллера и его сына была оборудована специальная каюта на одном из судов Борх-Йохансена. Их поодиночке привезли на машинах в Лимфьорд, спрятали в каюте и доставили в Гетеборг. Там их встретил Альберт Кристенсен, офицер связи SOE, номинально выполнявший функции британского вице-консула. Семейство Меллер прибыло в Лондон в мае, после чего Кристмас Меллер был избран главой Национального комитета «Свободная Дания», фактически ставшего датским правительством в эмиграции.

А в это время в Копенгагене Роттбель испытывал немалые трудности. Амбициозный Хаммер, никогда не забывавший, что является первым агентом SOE в Дании, отказывался подчиняться. Да и датские офицеры из группы «Принцы» не признавали «гражданского любителя». Более того, когда Роттбель обратился в Лондон с просьбой увеличить поставки взрывчатки для проведения диверсионных операций, он тоже получил отказ. Британское военное командование приказало SOE воздерживаться от активных действий в Дании.

1 августа 1942 года еще три агента SOE – Г. Хансен, П. Нильсен и К. Петерсен – были сброшены на площадку возле Фарсе на полуострове Ютландия, подготовленную Роттбелем и его товарищами. С ними были сброшены и контейнеры с оружием и взрывчаткой, но их отнесло довольно далеко в сторону Ранума, где их обнаружила немецкая полиция.

В 1942 году немцы начали проявлять повышенное беспокойство, поскольку участились случаи диверсий и нападений на немецких солдат, и, кроме того, значительно возросла враждебность населения по отношению к оккупантам. Сильно преувеличенные слухи о «массовой заброске британских агентов» приводили немцев в крайнее возбуждение. С некоторых пор кондукторы в копенгагенских троллейбусах объявляли: «Здесь пересадка для британских агентов» или «Следующая остановка Гетерсгейд. Британские агенты, проходите на выход». Однако в мае 1942 года в Дании находилось ровно семь агентов SOE, причем далеко не все они работали в полную силу.

Пауль Йохансен, радист Роттбеля, установил свою радиоаппаратуру в пригороде Копенгагена и поддерживал регулярные сеансы связи с Бейкер-стрит. Еще два передатчика были настроены на Стокгольм и Гетеборг. Абвер довольно скоро узнал о их существовании, и машины с установленными на них пеленгаторами постоянно курсировали по улицам.

Ночью 4 сентября с одной из таких машин засекли передачу Йохансена. Это был первый случай обнаружения британского радиопередатчика на территории Дании. Абверовцы были настолько взволнованы этим событием, что на всякий случай приказали оцепить весь район. Один из офицеров абвера приказал полицейскому-датчанину вести их в дом. За ним следовали немцы с овчарками.

Йохансен был готов дорого продать свою жизнь. Когда дверь его комнаты распахнулась, он открыл огонь, застрелил датского полицейского и ранил нескольких немцев. К несчастью, убитый полицейский тоже был членом одной из групп Сопротивления. Он просто выполнял приказ немцев, которого не мог избежать.

Прежде чем немцы успели открыть ответный огонь, Йохансен выскользнул в соседнюю комнату и, выкрикнув: «Живым вы меня не возьмете!», проглотил пилюлю с цианидом.

При обыске комнаты Йохансена было найдено не много бумаг, однако кое-какие материалы изобличали Хаммера. Борх-Йохансен вызвался переправить агента из Дании, причем вопреки желанию последнего. Хаммеру очень нравилось жить в обличье протестантского духовного лица. Организуя выезд из страны «священнослужителя», Борх-Йохансен получил информацию, что также находится на подозрении у немцев. Он встретился с Хаммером в лесу Гриб, вместе они добрались до Хиллереда, а уже оттуда на каяке – в Швецию. Борх-Йохансен, майор в отставке датской армии, путешествовал в форме, а Хаммер – в одежде духовного лица.

Они успели скрыться вовремя. Месяцем позже абвер вышел на Роттбеля. 25 сентября офицеры абвера и гестапо вместе с семью датскими полицейскими явились на квартиру Роттбеля в Копенгагене. Первым вошел инспектор А.Ф. Орет и предложил Роттбелю сдаться. Увидев за спиной полицейского немцев, Роттбель выстрелил. Пуля попала в пряжку ремня Орста и не причинила ему никакого вреда. Немцы открыли ответный огонь. Смертельно раненный Роттбель, уже падая, выстрелил еще дважды, но промахнулся.

После гибели Роттбеля и Йохансена и без того малочисленная агентурная сеть SOE фактически прекратила свое существование. На свободе осталось лишь четыре агента, но ни один из них не подходил на роль руководителя. У них не было связи ни с Лондоном, ни друг с другом, не было оружия, денег, продовольственных карточек… Да и не было идей, как все это раздобыть.

Проблема была решена после приезда в Лондон Могенса Хаммера и Борх-Йохансена.

Коммандер Холлингворт впоследствии вспоминал: «Я увидел Хаммера сразу же после его прибытия в Лондон и рассказал ему о гибели Роттбеля. Затем я спросил, согласится ли он вернуться в Данию. Он был несколько удивлен, потому что знал, сколько опасностей его поджидает в родной стране, но, тем не менее, согласился не раздумывая. Он был очень храбрым человеком…»

Хаммер получил инструкции войти в контакт только с одним агентом SOE, оставшимся в Дании, – Петером Нильсеном. Хаммер и Нильсен не знали друг друга лично, но Холлингворт опасался, что остальные агенты могут быть под наблюдением гестапо. При знакомстве Хаммер должен был представиться Линдбергом.

Предстояло решить довольно сложную задачу – как доставить Хаммера в Данию. Радиосвязи не было, а значит, не было и возможности договориться о встрече с какой-нибудь из групп Сопротивления. Майор Тейлор предложил сбросить агента в море. Этот вид парашютных прыжков ранее не использовался агентами SOE, однако полковник Ньюмен в школе Рингвей уже провел серию удачных экспериментов по прыжкам на воду.

Хаммер прыгал 20 октября над проливом Каттегат в некотором удалении от побережья. Поверх обычной одежды на нем был специальный водонепроницаемый костюм. До Копенгагена агент добрался без приключений.

В Копенгагене Хаммер (Линдберг) обнаружил, что Нильсен по собственной инициативе связался с Могенсом Фогом, тридцатипятилетним врачом, который продолжил дело Борх-Йохансена. Доктор Фог являлся вдохновителем и организатором подпольного движения с самого начала немецкой оккупации. Вместе с Кристмасом Меллером он основал подпольную газету, вокруг которой сплотилось несколько групп Сопротивления. При необходимости он оказывал помощь Роттбелю, а периодически еще и исполнял функции курьера SOE, пользуясь как прикрытием своей профессией. Он имел возможность довольно часто посещать Стокгольм, приезжая на всевозможные медицинские конференции.

Один из его помощников, Оле Киллерих, также иногда ездил по заданию SOE в Стокгольм. Именно к этому человеку Хаммер обратился за помощью, когда потребовалось переправить трех агентов – Хансена, Петерсена и Миккельсена, за которыми охотились немцы, в Швецию. В конце ноября агентов и миссис Миккельсен поместили в доме миссис Эмми Валентин, расположенном в Хэе-Скодсборге, небольшой деревушке на самом берегу Эресунна, как раз напротив шведского города Ландскруна.

В соответствии с разработанным планом, люди должны были переправиться через пролив на весельной лодке 2 декабря. Однако в этот день в море было слишком много дрейфующего льда. Поэтому неудачливым путешественникам через некоторое время пришлось вернуться в дом миссис Валентин. Участок побережья, где происходили описываемые события, хорошо охранялся немцами. Поэтому очень скоро немецкий патруль заметил следы на снегу.

Солдаты полевой жандармерии совместно с датскими полицейскими окружили дом. Один из полицейских, сочувствовавший Сопротивлению, сумел подать сигнал в дом. Киллериху и миссис Валентин удалось скрыться. Однако агенты SOE были арестованы.

Шеф датской полиции Эйвинд Ларсен потребовал, чтобы арестованные остались у датских властей. После продолжительных переговоров немецкий главнокомандующий генерал фон Ханнекен пообещал, что, если заключенные будут переданы сотрудникам СД, он лично гарантирует им жизнь. В этом случае немец сдержал свое слово. Хансен, Петерсен и Миккельсен были отправлены в концлагерь и остались в живых.

Оставшиеся без помощи Хаммер и Нильсен внезапно обнаружили, что обречены на бездеятельность. Даже те лидеры Сопротивления, которые раньше оказывали помощь агентам SOE, теперь разочаровались и не видели никакой выгоды от сотрудничества с Бейкер-стрит. Они очень часто обращались в стокгольмский офис с просьбой о поставках оружия и взрывчатки, но почти никогда не получали желаемого. Частично это происходило потому, что датское отделение всегда находилось в SOE на положении Золушки, играла роль и общая нехватка оружия и транспортных средств для его доставки. К тому же руководство SOE пребывало в уверенности, что движение Сопротивления в Дании все еще слишком слабо.

Горькие жалобы лидеров датского Сопротивления регулярно передавались Мунком и Кристенсеном в Лондон. А козлом отпущения стал Хаммер. Он не был трусом, но жить и работать, постоянно подвергаясь опасности, всегда нелегко, в таких условиях никто не гарантирован от неверных шагов. На Хаммера стали поступать жалобы, что он своими действиями ставит под удар движение Сопротивления. В феврале 1943 года коммандер Холлингворт решил отозвать его.

По мере приближения высадки союзнических войск в Северной Франции становилось ясно, что Скандинавским странам принадлежит в планах союзников немаловажная роль. Датскому отделению SOE стали уделять немного больше внимания, однако оно все еще оставалось самым малочисленным на Бейкер-стрит. Весь его штат размещался в трех небольших комнатках.

В качестве подготовки к расширению деятельности майор Тейлор, сотрудник датского отделения, посетил Стокгольм, чтобы обсудить с Эббе Мунком планы на будущее. Эйджил Борх-Йохансен после приезда в Лондон начал работать на Бейкер-стрит.

Весной 1943 года бомбардировщики Королевских ВВС впервые получили приказ атаковать цели на территории Дании. Налету подверглись немецкие военные объекты, казармы, в которых размещались немецкие солдаты, а также крупная судостроительная верфь «Бурмайстер и Вейн» в Копенгагене. Хотя в результате бомбардировок имелись жертвы среди мирного населения и был нанесен немалый ущерб экономике страны, датчане приветствовали первые признаки интереса к себе со стороны союзников. После каждого налета на стенах и тротуарах Копенгагена появлялись сотни букв V – знаков победы.

Датское отделение SOE переживало далеко не лучший период, когда его сотрудникам все-таки удалось найти человека, способного возглавить работу на месте.

На замену Хаммеру Холлингворт решил направить Флемминга Брюна Мууса – большого добродушного человека, всегда готового первым улыбнуться и обладавшего неистребимой тягой к приключениям. До войны он успел объехать весь мир, поработать в качестве моряка, инженера, старателя. В Лондон он приехал в 1942 году, был завербован SIS, но вскоре прослышал, что есть более интересная контора. Он нашел дорогу к Иверсену и Холлингворту и был направлен в специальную школу SOE в Хетероп-Касл.

Муус понимал, что ему нелегко будет заменить Хаммера, человека, который, по словам Холлингворта, «пошел на огромный риск, снова вернувшись в Данию после того, как едва сумел избежать ареста гестапо». Но вместе с тем Холлингворт не сомневался, что Хаммер находится «под колпаком» и его необходимо отозвать. Так он и сказал Муусу.

Для отправки в Данию было набрано две команды. В первую входили Оле Гейслер, Ганс Хенрик Ларсен, Гюннар Кристьянсен и Адольф Ларсен, во вторую – Флемминг Муус, Эйнар Боллинг, Вернер Йохансен и Пауль Йенсен. Новая сеть получила кодовое название Table. Хаммер, который все еще находился в стране, стал Главой Стола, радист Дуус Хансен получил имя Скатерть, второй радист Гюннар Кристьянсен – Салфетка. Полный энтузиазма Флемминг Муус стал Застольным Разговором. Остальные агенты были названы в продолжение игры Солью, Перцем, Мармеладом и т. д.

Муус получил документы на имя коммивояжера Карла Меллера. На его английских рубашках были пришиты ярлычки известного копенгагенского магазина, на куртке, купленной на Реджент-стрит, значилось имя датского портного. Борх-Йохансен подробно проинструктировал агентов о связях и явках. И 12 марта 1943 года Муус и его команда были сброшены недалеко от озера Нордум на Ютландии.

Операция прошла не вполне гладко. У парашютистов были с собой велосипеды, которые сбросили в специальных контейнерах. Поскольку пилот не нашел подготовленную для сброса площадку, фактически агенты прыгали «вслепую». Обнаружив, что на земле их никто не ждет, они решили поехать на своих велосипедах в Стовринг. Там в местной школе им была дана явка. Директор школы Роберт Стаермос был давним участником Сопротивления, который много помогал Роттбелю и другим агентам SOE. Поскольку Пауль Йенсен во время приземления получил травму, процессия ехала довольно медленно. Заметив на дороге немецкий патруль, агенты утопили велосипеды в одном из многочисленных мелких озер и продолжили путь пешком. На следующее утро немцы обнаружили один из велосипедов и немедленно начали «охоту на британских террористов». К сожалению, это произошло раньше, чем ожидал Муус. Агентам пришлось спешно покинуть школу и разделиться. Муус направился в Ольборг на встречу с руководителями Сопротивления, чьи имена ему сообщили в Лондоне. Вскоре он добрался и до Копенгагена, где встретился с Хаммером. Остальные члены команды перебрались в Терндруп в ожидании дальнейших указаний.

Муус с тревогой ожидал первой встречи с Хаммером. Он не знал, как лучше объяснить этому человеку, что ему необходимо сдать дела и возвращаться в Лондон. Конечно, Холлингворт отправил соответствующее сообщение Хаммеру. В нем говорилось, что агент слишком долго подвергал свою жизнь риску, поэтому заслужил право на передышку, а приобретенный им опыт полевой работы будет весьма ценным для работы в Лондоне. Однако одновременно Холлингворт отправил еще одно сообщение, на этот раз Дуусу Хансену. В нем он объяснял свое решение совсем иначе. Он писал, что Хаммер никогда не отправится обратно и никогда не получит должности в Лондоне. Отношения Хаммера с Данией закончены до конца войны. Он стал откровенной обузой.

После приезда в Лондон Хаммеру не предложили работу в датском отделении SOE, на которую он очень рассчитывал. Обиженный и разочарованный, он поступил на службу в хозяйственно-транспортные войска и погиб в автомобильной катастрофе в 1945 году в Гамбурге.

Флемминг Муус принял у Хаммера бразды правления и с энтузиазмом включился в работу. Первым делом он наладил хорошие отношения с такими выдающимися деятелями Сопротивления, как Стиг Йенсен, Флемминг Юнкер и профессор Фот. Вскоре он установил контакты с тремя самыми крупными организациями Сопротивления – Ringen, Dansk Samling и коммунистами. Дуус Хансен со временем стал ответственным за радиосвязь. К выбору места для своей штаб-квартиры Флемминг Муус подошел со свойственным ему чувством юмора. У него была престарелая тетушка, миссис Гудрун Целле, которая жила в Копенгагене в пансионе, предоставлявшем комнаты только для женщин. Муус уговорил владелицу пансиона миссис Эльзе де Неергард выделить помещение для штаб-квартиры группы Table. Очень скоро тетушка Целле (кличка Дафна) вместе с хозяйкой пансиона с головой ушли в подпольную работу. Коммивояжер герр Меллер стал единственным мужчиной, допускавшимся в женское царство.

Весной и летом 1943 года в Данию прибыло еще несколько команд агентов. Муус работал без устали. Группа Table разрасталась и набирала силу.