Первое формирование Одесского военного округа было проведено в апреле 1919 года, но в связи с захватом его территории белогвардейскими частями и интервентами он был упразднен в этом же году.

С 11 октября 1939 года на базе некоторых соединений и частей Харьковского и Киевского военных округов началось второе формирование округа (командующий — комкор И. В. Болдин, член Военного совета — дивизионный комиссар А. Ф. Колобяков, начальник штаба — комбриг П. И. Ляпин). Ряд его соединений (51, 95 и 150-я сд, 468-й кап, 5-й сбап, 11-й лбап, 21-й дбап, 18-й озадн) приняли участие в советско-финляндской войне. 28 июня 1940 года войска сформированной в округе 9-й армии участвовали в освободительном походе в Северную Буковину и Бессарабию. 30 июня советские части вышли к рекам Прут и Дунай, по которым в 1941 году проходила граница с Румынией.

К началу войны с фашистской Германией Одесский военный округ включал территории Молдавской ССР, Крымской АССР, Днепропетровской, Запорожской, Измаильской, Одесской, Николаевской и Кировоградской областей Украины. Его войска прикрывали государственную границу СССР с Румынией от Липкан по реке Прут до устья Дуная, а также побережье Черного моря от Одессы до Керченского пролива, взаимодействуя с Черноморским флотом (Одесской и Севастопольской военно-морскими базами, Очаковским и Керченским секторами береговой обороны) и Дунайской военной флотилией. Для обороны Крыма предназначался 9-й отдельный стрелковый корпус, имевший в своем составе две стрелковые и одну кавалерийскую дивизии.

По разработанному в предвоенный период плану прикрытия в случае объявления мобилизации на базе управления и штаба Одесского военного округа вновь формировалась 9-я армия, которая должна была войти в состав войск Юго-Западного фронта. После начала боевых действий эта усиленная армия должна была нанести удар в направлении Тульча, Констанца, выйти на границу с Болгарией и отрезать Румынию от моря, поставив в трудное положение фашистскую Германию, получавшую нефтепродукты из этой страны.

Для охраны государственной границы в первом эшелоне были развернуты 35-й и 14-й стрелковые корпуса, 9-я кавалерийская дивизия (всего 6 дивизий). 18-й механизированный корпус, 150-ю стрелковую и 5-ю кавалерийскую дивизии планировалось использовать для нанесения контрударов по прорвавшемуся противнику.

Боевой состав войск Одесского военного округа на 22 июня 1941 года[1]

Таким образом, к началу Великой Отечественной войны на территории округа были сосредоточены довольно большие силы войск: 13 стрелковых, четыре танковые, две моторизованные, три кавалерийские, пять авиационных дивизий, находилось шесть укрепленных районов, несколько отдельных воинских частей и учреждений. 364 700 красноармейцев и командиров несли службу на территории округа.

На страже государственной границы с Румынией стояли отрады Молдавского пограничного округа НКВД, насчитывавшие 9910 человек. На реке Прут базировались корабли Дунайской военной флотилии, оперативно подчиненной штабу ОдВО. Южный фланг округа прикрывался кораблями Черноморского флота и его военно-морскими базами.

Руководство войсками, дислоцировавшимися на территории округа, осуществлял Военный совет, который нес полную ответственность за боевую и мобилизационную готовность частей и учреждений, политическую, учебную, боевую и моральную подготовку личного состава, состояние воинской дисциплины. Непосредственное руководство соединениями, частями и учреждениями осуществляло окружное управление, во главе которого стоял генерал-полковник Я. Т. Черевиченко.

^{Черевиченко Яков Тимофеевич, родился 30 сентября 1894 года в Ростовской области. Участник Первой мировой войны, старший унтер-офицер. В Красной армии с 1918 года. Участник Гражданской войны — командир взвода, эскадрона, кавалерийского полка. Окончил кавалерийские курсы (1921), высшую кавалерийскую школу (1924), курсы усовершенствования командного состава (1929), военно-политические курсы (1931), Военную академию им. М. В. Фрунзе (1935). С июля 1937 года — командир кавалерийской дивизии, с марта 1938-го — кавалерийского корпуса, в июле 1940 года назначен командующим ОдВО.}

Руководящий состав округа:

Командующий войсками — генерал-полковник Черевиченко Я. Т.

Член Военного совета — корпусной комиссар Колобяков А. Ф.

Зам. командующего — генерал-лейтенант Чибисов Н. Е.

Начальник штаба — генерал-майор Захаров М. В.

Пом. командующего по УР — генерал-лейтенант Репин В. И.

Командующий ВВС — генерал-майор Мичугин Ф. Г.

Начальник оперативного отдела — генерал-майор Воробьев В. Ф.

Начальник отдела боевой подготовки — комбриг Монахов С. Ф.

Начальник АБТО — полковник Яркин И. О.

Начальник инженерных войск — полковник Андреев С. А.

Начальник отдела связи — генерал-майор Стрелков А. М.

Организационная структура окружного управления

Основным органом руководства войсками являлся штаб округа, в задачу которого входила разработка мобилизационных и планов оперативного использования войск, вопросы их формирования, укомплектования и материально-технического снабжения, боевая и политическая подготовка личного состава, военно-административное управление. При ведении боевых действий на штаб возлагались сбор и анализ всей обстановки на фронте, подготовка исходных данных для принятия командующим фронтом решения на проведение операций, доведение боевой задачи до подчиненных объединений, соединений и частей, организация взаимодействия между ними.

Организационная структура штаба военного округа

Возглавлял штаб округа генерал-майор М. В. Захаров, имевший хорошую оперативную подготовку и достаточно большой опыт командования войсками и работы в крупных штабах.

^{Захаров Матвей Васильевич, родился 5 (17) августа 1898 года в д. Войлово Калининской обл. В феврале 1917 года вступает в ряды пролетарской милиции, а затем добровольцем в Красную армию. Участвовал в штурме Зимнего дворца, подавлении мятежа Керенского-Краснова. Окончил Петроградские артиллерийские курсы, Высшую московскую школу штабной службы. Участвовал в боях на Южном, Юго-Восточном и Кавказском фронтах в должности командира батареи, дивизиона, нач. артснабжения стрелковой дивизии, помощника начальника штаба бригады по оперативной части. После окончания Гражданской войны окончил Харьковские курсы командного состава (1924), академию им. М. В. Фрунзе и продолжал службу на должностях помощника начальника штаба БВО, начальника оргмоботделения. В 1932 году Захаров вновь становится слушателем Военной академии им. М. В. Фрунзе (оперативного факультета) и, закончив ее досрочно, продолжает службу в БВО в должности начальника оперативного отдела, командира стрелкового полка. В 1937 году окончил Академию Генерального штаба и был назначен помощником начальника штаба Лен ВО, а затем помощником начальника Генерального штаба РККА. В должности начальника штаба 12-й армии принимал участие в освободительном походе Красной армии в Бессарабию и Северную Буковину. В июле 1940 года назначен начальником штаба ОдВО.}

Управление и штаб округа дислоцировались в Одессе, полевой командный пункт — в Тирасполе.

Высшим тактическим соединением сухопутных войск Красной армии являлся стрелковый корпус, организационно входивший в состав общевойсковой армии или находившийся в непосредственном подчинении командования округа. Корпус состоял из 2–3 стрелковых дивизий, 1–2 корпусных артиллерийских полков, отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона, отдельного саперного батальона, отдельного батальона связи, других воинских частей и подразделений.

Стрелковый корпус трехдивизионного состава по штату военного времени должен был насчитывать 51 061 человека, иметь на вооружении 306 полевых орудий (84 152-мм гаубицы, 24 107-мм или 122-мм пушки, 96 122-мм гаубиц, 48 76-мм орудий дивизионной артиллерии, 54 76-мм орудия полковой артиллерии), 162 45-мм противотанковых и 48 зенитных орудий, 450 минометов (252 50-мм, 162 82-мм и 36 120-мм)[2].

В составе Одесского военного округа к 22 июня 1941 года находилось четыре управления стрелковыми корпусами: 9, 14, 35 и 48-го.

В состав 9-го отдельного стрелкового корпуса (командир — генерал-лейтенант П. И. Батов, начальник штаба — полковник Н. П. Баримов), управление которого в мае-июне 1941 года было переведено с Кавказа в Крым, входили 106-я, 156-я стрелковые и 32-я кавалерийская дивизии, 73-й отдельный батальон связи и 19-й саперный батальон. Штаб — Симферополь.

В задачу его частей, во взаимодействии с Черноморским флотом, авиацией и береговой обороной, входило недопущение высадки морского и воздушного десанта противника на Крымский полуостров от Каланчака до Керченского пролива.

На территории Крыма дислоцировались еще Качинское училище летчиков ВВС, Симферопольское интендантское военное училище, некоторые тыловые части Одесского военного округа, местные органы военного управления. Генерал Батов одновременно являлся командующим сухопутными войсками Крыма.

14-й стрелковый корпус был сформирован в ноябре 1922 года на территории Украинского военного округа и первоначально располагался в районе Киева. Впоследствии его дивизии и части были переброшены на южное направление и вошли в состав войск ОдВО. В состав корпуса (командир — генерал-майор Д. Г. Егоров, зам. по политчасти — бригадный комиссар Г. М. Аксельрод, начальник штаба — полковник Ф. Т. Рыбальченко, начальник артиллерии — полковник Н. К. Рыжи) входили 25-я и 51-я стрелковые дивизии, 265-й и 685-й корпусные артиллерийские полки, 26-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион, 76-й отдельный батальон связи и 82-й саперный батальон.

В частях корпуса на 1 июня 1941 года имелось: 472 орудия и миномета (полевых — 224, противотанковых — 108, зенитных — 8, минометов — 132[3]), 16 плавающих танков Т-37, 25 бронемашин. Управление корпуса размещалось в Болграде.

В задачу корпуса, дислоцировавшегося на левом фланге войск Одесского военного округа, входило прикрытие участка Кагул, Измаил, Килия, проходившего по рекам Прут и Дунай, далее по побережью Черного моря до Бугаза, и во взаимодействии с кораблями Дунайской флотилии недопущение свободного плавания судов противника по этим водным артериям.

В состав 35-го стрелкового корпуса (командир — комбриг И. Ф. Дашичев, зам. по политчасти — бригадный комиссар А. И. Литвинов) входили 95-я и 176-я стрелковые, 30-я горнострелковая дивизии, 266-й и 648-й корпусные артиллерийские полки, 262-й отдельный батальон связи и 247-й саперный батальон. Только в двух стрелковых дивизиях (95-й и 176-й) и корпусных частях имелось 481 орудие и миномет (противотанковых — 108, полевых — 233, зенитных — 8, минометов — 132[4]), 37 плавающих танков Т-37, 21 бронемашина. Управление корпуса дислоцировалось в Кишиневе.

В задачу дивизий корпуса входило прикрытие ясско-белицкого и кишиневского направлений на 200-км фронте Липканы, Унгены, (иск.) Леово.

48-й стрелковый корпус (командир — генерал-майор Р. Я. Малиновский, зам. по политчасти — полковой комиссар И. И. Ларин, начальник штаба — генерал-майор А. Г. Батюня) был сформирован на территории ОдВО в марте-апреле 1941 года и находился во втором эшелоне войск округа. В его состав входили 74-я и 150-я стрелковые дивизии, 374-й и 648-й корпусные артиллерийские полки, 253-й отдельный батальон связи и 268-й саперный батальон. Штаб корпуса — Олишканы.

Учитывая сложную обстановку на границе, с разрешения Генерального штаба управление корпуса и 74-я стрелковая дивизия к 14 июня 1941 года были передислоцированы в район Флорешты, Бельцы, Рыбница, получив задачу на нанесение контрудара по противнику в случае его прорыва на белицком направлении, взаимодействуя с частями 35-го стрелкового корпуса.

Основной боевой единицей в составе корпуса являлась стрелковая дивизия, совершенствованию штатной структуры которой уделялось большое и постоянное внимание. Только с сентября 1939-го по апрель 1941 года ее штат военного времени менялся трижды, в результате чего количество личного состава, тылов и обозов уменьшилось, но одновременно возросло количество артиллерийско-минометного вооружения, автоматического оружия и транспорта, значительно повысив боевые возможности стрелковой дивизии во всех видах боя.

Организационная структура стрелковой дивизии РККА на 22 июня 1941 г.[5]

Личного состава — 14 483 чел.

винтовок (в том числе и автоматических) — 10 299

пистолетов-пулеметов — 1204

станковых пулеметов — 166

ручных пулеметов — 392

крупнокалиберных пулеметов — 9

152-мм гаубиц — 12

122-мм гаубиц — 32

76-мм дивизионных орудий — 16

76-мм полковых орудий — 18

45-мм орудий ПТО — 54

76-мм зенитных орудий — 4

37-мм зенитных орудий — 8

легких танков — 16

бронеавтомобилей — 13

автомашин — 558

тракторов — 99

мотоциклов — 14

лошадей — 3039

Многие дивизии Одесского военного округа имели славные боевые традиции, принимали участие в Гражданской и советско-финляндской войнах, носили почетные наименования и были отмечены наградами Родины.

25-я Чапаевская ордена Ленина Краснознаменная стрелковая дивизия вела свою историю от 1-й Николаевской дивизии, сформированной в 1919 году. Дивизия принимала активное участие в сражениях Гражданской войны: за освобождение Самары была награждена Почетным революционным Красным Знаменем ВЦИК. А в феврале 1933 года соединение за успешные и героические действия личного состава в годы Гражданской войны и достижения на хозяйственном фронте было удостоено ордена Ленина.

В состав дивизии (командир — полковник А. С. Захарченко) входили 31-й Пугачевский им. Фурманова, 54-й им. С. Разина и 263-й Домашкинский им. Фрунзе сп, 69-й лап, 99-й гап, 80-й орб, 105-й осаб, 52-й обс, 323-й озадн, 164-й од ПТО, 47-й мсб, 89-й атб, другие воинские части.

Штаб дивизии до войны размещался в Вулканешты, а части держали оборону по рекам Прут и Дунай на 120-км Участке Кагул — Рени, прикрывая белградское направление.

30-я Иркутская ордена Ленина дважды Краснознаменная ордена Трудового Красного Знамени стрелковая дивизия им. Верховного Совета РСФСР была образована 11 ноября 1918 года на базе 4-й дивизии Восточного фронта и сразу приняла активное участие в боях против колчаковских войск и частей белочехов. В ходе наступления в 1919–1920 годах соединение прошло от Омска до Иркутска. За героические действия под Ачинском и Красноярском дивизия была награждена Почетным революционным Красным Знаменем ВЦИК, стала именоваться «Иркутской». А 18 апреля 1920 года она удостаивается ордена Красного Знамени.

Осенью 1920 года соединение было передислоцировано на Южный фронт, где героически сражалось с частями барона Врангеля под Скельками, Новоалексеевкой, форсировало Чонгар и Сиваш. 4 марта 1921 года за беспримерный боевой поход от Александровска до Феодосии, за героический штурм Чонгарской переправы, разгром врага в Северной Таврии и Крыму, уничтожение войсковой группировки Махно дивизия награждается вторым орденом Красного Знамени.

5 мая 1921 года за борьбу с бандитизмом, восстановление народного хозяйства страны соединение удостоено ордена Трудового Красного Знамени, а 16 июля этого же года ему присвоено почетное звание «имени ВЦИК».

27 февраля 1934 года за выдающиеся заслуги в период посевных и уборочных кампаний, «подлинные образцы социалистического энтузиазма и партийную энергию» дивизия была награждена высочайшей наградой Родины — орденом Ленина. 3 декабря 1938 года прославленное соединение получает наименование «Верховного Совета РСФСР».

В 1940 году ее части приняли участие в освободительном походе Красной армии в Бессарабию.

С мая 1941 года соединение начало переформирование в горнострелковую дивизию[6]. В ее состав (командир — генерал-майор С. Г. Галактионов, заместитель по политчасти — полковой комиссар И. К. Елисеев, начальник штаба — полковник Н. А. Кошанский) входили 35, 71, 256 и 369-й гсп, 59-й лап, 121-й гап, 287-й озадн, 147-й од ПТО, 101-й осаб, 115-й обс, 57-й мсб, 89-й кавалерийский эскадрон, 407-я атр, другие воинские части, дислоцировавшиеся в районах Флорешты, Багранешты, Пражила Молдавской ССР.

51-я Перекопская ордена Ленина Краснознаменная ордена Трудового Красного Знамени им. Московского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов стрелковая дивизия прошла славный боевой путь в сражениях Гражданской войны, участвовала в восстановлении народного хозяйства страны. Сформированное в конце лета 1919 года соединение громило части генерала Колчака, пройдя от Тюмени до Байкала. В 1920 году дивизия была переброшена на Южный фронт, где стойко обороняла Каховский плацдарм, а затем прорвала оборону белогвардейцев на Перекопском перешейке.

Соединению пришлось принять участие и в советско-финляндской войне, после которой оно было передислоцировано на территорию Молдавии. В состав дивизии (командир — генерал-майор П. Г. Цирульников) входили 23, 287 и 348-й сп, 218-й лап, 225-й гап, 165-й озадн, 277-й од ПТО, 30-й орб, 44-й осаб, 50-й обс, 115-й мсб, 57-я атр, 60-я орхз, другие воинские части, перед которыми стояла задача обороны госграницы на участке оз. Ялпух, Жибриени, уделив особое внимание прикрытию килио-кауэского и арцизского направлений. Штаб соединений располагался в Фынтына-Зынедор.

74-я Таманская стрелковая дивизия была сформирована в 1924 году в Новороссийске на базе частей 22-й Краснодарской стрелковой дивизии. К 14 июня 1941 года соединение, дислоцировавшееся в Первомайске, было направлено в район Флорешты, ст. Цыра, Брынзены, получив задачу прикрыть белицкое направление. В состав дивизии (командир — полковник Ф. Е. Шевардин, начальник штаба — полковник П. К. Богданович) входили 78, 109 и 360-й сп, 6-й лап, 81-й гап, 274-й озадн, 142-й од ПТО, 111-й орб, 110-й осаб, 113-й обс, 19-й мсб, 16-й атб, другие воинские части.

95-я Молдавская стрелковая дивизия, образованная в 1925 году на территории Украинского военного округа, принимала участие в советско-финляндской войне, после окончания которой была перебазирована на территорию Молдавии. В состав дивизии (командир — генерал-майор А. И. Пастревич, начальник штаба — полковник М. С. Соколов) входили 90, 161 и 241-й сп, 57-й лап, 134-й гап, 13-й орб, 175-й озадн, 97-й од ПТО, 48-й осаб, 91-й обс, 103-й мсб, 46-я атр, 30-я орхз, другие воинские части, в задачу которых входила оборона государственной границы на 115-км участке от Петрешты до Леово, прикрывая кишиневское направление. Два ее полка на 22 июня 1941 года находились в полевых лагерях вблизи госграницы, третий — с 18 июня находился на учениях в районе Лапушны.

Командованию соединения было прекрасно известно о сосредоточении на противоположном берегу Прута двух румынских дивизий, намерения которых не оставляли никаких сомнений. Бывший начальник оперативного отделения дивизии полковник В. П. Сахаров вспоминал: «Нельзя сказать, чтобы для меня и моих товарищей война началась совершенно неожиданно. В последние недели многое указывало на вероятность конфликта»[7].

Да и штаб 35-го стрелкового корпуса нацеливал командование дивизии на вероятность возможных провокаций на границе. Поэтому генерал Пастревич, получив во втором часу ночи 22 июня приказ штаба округа о приведении в боевую готовность, немедленно объявил своим частям тревогу и приказал начать выдвижение и занятие оборонительных позиций на границе. В находившийся на учениях 90-й стрелковый полк был срочно направлен командир связи с распоряжением следовать на границу для занятия своей полосы обороны.

106-я стрелковая дивизия была сформирована в 1939–1940 годах на Северном Кавказе. В ее состав входили 397, 442 и 534-й сп, 553-й лап, 574-й гап, 449-й озадн, 201-й од ПТО, 167-й орб, 156-й осаб, 500-й обс, 143-й мсб, 197-й атб, 77-я орхз, другие воинские части. Дивизия (командир — комбриг М. С. Ткачев, зам. по политчасти — полковой комиссар И. И. Баранов, начальник штаба — полковник И. А. Севастьянов, начальник артиллерии — полковник Б. П. Лашин) входила в состав 9-го отдельного корпуса и дислоцировалась в районе Симферополя и Севастополя, имея задачу обороны западного побережья Крыма на участке оз. Бакальское, Севастополь. 534-й стрелковый полк дислоцировался в районе Ангара, прикрывая ялтинское и алуштинское направления.

Штаб соединения располагался в селе Черново. Укомплектованность дивизии находилась в пределах половины положенного по штату[8].

150~я стрелковая дивизия, принимавшая участие в советско-финляндской войне, после ее окончания была перебазирована в район Одессы, составляя резерв командования Одесского военного округа. В ее состав (командир — генерал-майор И. И. Хорун, зам. по политчасти — полковой комиссар А. С. Кузин, начальник штаба — полковник Любимов) входили 469, 674 и 756-й сп, 328-й лап, 418-й гап, 320-й озадн, 224 од ПТО, 175-й орб, 221-й осаб, 258-й обс, 195-й мсб, 108-й атб, 17-я орхз, другие воинские части, имевшие на вооружении 130 орудий полевой и 4 орудия зенитной артиллерии, 66 минометов калибра 82–120 мм, 9 Т-37 и 12 бронемашин. В случае возникновения боевых действий дивизия сосредотачивалась в районе Березино, Парис и предназначалась для контрудара по противнику, наступавшему в тираспольском направлении.

156-я стрелковая дивизия (командир — генерал-майор П. В. Черняев, начальник штаба — полковник В. К. Гончарук) прикрывала побережье Крыма от Ялты до Керчи. В ее состав входили 361, 417 и 530-й сп, 434-й лап, 498-й гап, 483-й озадн, 260-й од ПТО, 183-й орб, 265-й осаб, 215-й обс, 217-й мсб, 183-й атб, 204-я орхз, другие воинские части. 417-й стрелковый и 434-й артиллерийский полки обороняли район Феодосии и Керчи. Штаб дивизии вместе с 498-м гаубичным артиллерийским полком располагался в местечке Карасу-Базар, 530-й стрелковый полк — в Севастополе.

176-я стрелковая дивизия располагалась на правом фланге ОдВО, прикрывая стык с 12-й армией Киевского Особого военного округа. В ее состав (командир — генерал-майор В. Н. Марцинкевич, начальник штаба — полковник К. А. Цаликов) входили 389, 404 и 591-й сп, 300-й лап, 380- й гап, 203-й озадн, 188-й од ПТО, 128-й орб, 166-й осаб, 197-й обс, 141-й мсб, 152-я атр, 12-я орхз, другие воинские части. Перед дивизий стояла задача обороны госграницы на фронте Лопатник, Скуляны, прикрывая белицкое направление.

Средняя укомплектованность стрелковых дивизий округа составляла 8400 человек[9], но соединения, находившиеся в приграничной полосе, были почти полностью укомплектованы личным составом и имели полагающееся по штату вооружение. Эти дивизии располагались в районах своей постоянной дислокации, а к государственной границе в их полосы обороны было выдвинуто по одному стрелковому батальону от полка.

Полное укомплектование остальных дивизий округа личным составом и техникой (автомашинами, тракторами и лошадьми) предполагалось осуществить после объявления мобилизации за счет поступлений из народного хозяйства.

Личный состав стрелковых частей имел на вооружении: винтовку Мосина и созданный на ее базе карабин, самозарядные и отдельные виды автоматических винтовок, станковые, крупнокалиберные и ручные пулеметы, а командный и начальствующий состав — пистолет системы Токарева «ТТ» или револьвер системы «Наган». В ходе начавшегося перевооружения в войска начало поступать автоматическое оружие новых образцов — станковый пулемет Дегтярева, самозарядная винтовка Токарева (СВТ-40), пистолет-пулемет Шпагина (ППШ-41).

^{Основные виды стрелкового вооружения, находившегося в войсках ОдВО на 22.06.1941 г.: 1 — 7,62-мм винтовка Мосина образца 1891/30 г.; 2 — 7,62-мм карабин обр. 1938 г.; 3 — автоматическая винтовка АВС-36; 4 — самозарядная винтовка СВТ-38; 5 — самозарядная винтовка СВТ-40; 6 — пистолет-пулемет ППД-40; 7 — пистолет-пулемет ППШ-41; 8 — ручной пулемет ДП; 9 — станковый пулемет «Максим»; 10 — станковый пулемет ДС-39; 11 — крупнокалиберный пулемет ДШК; 12 — пистолет ТТ; 13 — револьвер «Наган»; 14 — ручные гранаты: а — осколочная оборонительная Ф-1; б — осколочная наступательная РГД-33; в — противотанковая фугасного действия РПГ-40.}

Тактико-технические данные стрелкового оружия Красной Армии

В целом организационно-штатная структура стрелковой дивизии предусматривала наличие в ее составе основных частей и подразделений, а также все необходимые для боевых действий виды вооружения. По своей организации и боевым возможностям стрелковые дивизии РККА штата военного времени к началу Великой Отечественной войны превосходили пехотные дивизии вермахта, но уступали им по степени насыщения автоматическим оружием, которое только с 1940 года начало поступать в наши части (некомплект по этому виду вооружения составлял свыше 40 %).

Значительно выросло в 1941 году и количество стрелковых соединений. К 22 июня в боевом составе РККА насчитывалось 62 управления стрелковыми корпусами, 177 стрелковых, 19 горнострелковых дивизий, 3 отдельные стрелковые бригады. Большая часть войск Красной армии к началу Великой Отечественной войны находилась на западных границах страны.

Увеличилась и численность Красной армии. Весной 1941 года на учебные сборы было призвано 755 267 человек приписного состава, что позволило довести 21 дивизию западных приграничных округов до полного штата военного времени (14 000 человек), 72 дивизии до 12 000 и 6 дивизий до 11 000 человек личного состава[10].

Значительной силой обладала артиллерия Одесского военного округа, которая по своему организационному предназначению подразделялась на войсковую (батальонную, полковую, дивизионную и корпусную) и артиллерию резерва Главного командования, а по боевому — на пушечную, гаубичную, противотанковую и зенитную.

Основной организационной единицей в артиллерии являлись артиллерийские полки, которые по своему вооружению подразделялись на легкие (76-мм пушки), гаубичные (122-мм гаубицы), тяжелые гаубичные (152-мм гаубицы и гаубицы-пушки), пушечные (122-мм пушки и 152-мм гаубицы-пушки), гаубичные большой мощности (203-мм гаубицы), пушечные особой мощности (152-мм и 210-мм пушки). В боевой состав артиллерии также входили отдельные истребительно-противотанковые (45-мм орудия) и зенитные (37–76-мм орудия) дивизионы.

На территории округа в окружном и центральном подчинении к началу войны находились:

— 320-й Краснознаменный (за Финляндию) пушечный артиллерийский полк;

— семь корпусных артиллерийских полков (265, 266, 268, 272, 374, 377, 648-й);

— пять гаубичных артиллерийских полков РГК (137-й Краснознаменный, 430, 515, 522, 527-й);

— 317-й отдельный артиллерийский дивизион РГК особой мощности;

— четыре отдельных зенитно-артиллерийских дивизиона (26, 268, 296, 391-й);

— артиллерийские полки и отдельные противотанковые и зенитно-артиллерийские дивизионы, входившие в штатный состав соединений округа.

Корпусная артиллерия предназначалась для разрушения бетонированных укрытий, уничтожения сильно укрепленных районов, тыловых армейских баз и узлов коммуникаций, подавления тяжелой артиллерии противника. Стрелковый корпус имел в своем составе, как правило, два корпусных артиллерийских полка (штатной численностью 900–1250 человек) и отдельный зенитно-артиллерийский дивизион. Корпусные артиллерийские полки организационно состояли из трех дивизионов и насчитывали 36 орудий (24 122-мм и 12 152-мм). Тяжелые корпусные артиллерийские полки имели 36, некоторые 24 152-мм гаубицы-пушки.

Главной задачей дивизионной артиллерии являлась огневая поддержка своих войск в ходе боевых действий и подавление вражеских батарей. В стрелковую дивизию входили гаубичный полк в составе трех дивизионов (два по 12 орудий 122-мм калибра и один из 12 орудий 152-мм калибра) и легкий артполк (16 орудий 76-мм калибра и 8 гаубиц 122-мм калибра), а также противотанковый (18 орудий 45-мм калибра) и зенитно-артиллерийский (8 орудий 37-мм и 4 орудия 76-мм калибров) дивизионы.

Полковая и батальонная артиллерия предназначалась для непосредственной поддержки стрелковых подразделений на поле боя: полковая включала противотанковую (шесть 45-мм орудий), пушечную (шесть 76-мм орудий) и минометную (четыре 120-мм миномета) батареи; батальонная — противотанковый взвод (два 45-мм орудия) и минометную роту (шесть 82-мм минометов).

В предвоенные годы отдельные артиллерийские дивизионы, а в некоторых стрелковых дивизиях и гаубичные полки переводились на механизированную тягу, но тягачей и автомашин катастрофически не хватало (потребность в них обеспечивалась только на 25,5 % от требуемого количества). Артиллерийские полки дивизий и вся артиллерия стрелковых полков оставались на конной тяге, что значительно снижало их маневренные возможности.

Армии своей штатной артиллерии не имели, но в их состав могли быть включены артиллерийские полки и отдельные дивизионы резерва Главного командования. Пушечные и гаубичные артиллерийские полки РГК имели в своем составе по четыре дивизиона (в каждом три батареи по 4 орудия): пушечный насчитывал 1535 человек личного состава, 48 122-мм пушек и 152-мм гаубиц-пушек; гаубичный — 1361 человек, 48 орудий 152-мм калибра или 24 гаубицы 203-мм калибра. В состав отдельного дивизиона особой мощности входили три батареи, имевшие по две 152-мм гаубицы или 210-мм пушки.

Всего к началу войны артиллерия Одесского военного округа насчитывала 6598 орудий и минометов (963 противотанковых, 867 полевых, 668 гаубиц и 429 зенитных орудий, 311 орудий большой и особой мощности, 3360 минометов)[11].

^{Артиллерийские системы, находившиеся на вооружении войск ОдВО к 22.6.1941 г.: 1 — 45-мм противотанковая пушка; 2 — 76-мм полковая пушка; 3 — 76-мм дивизионная пушка; 4 — 107-мм пушка (М-60); 5 — 122-мм гаубица (М-30); 6 — 122-мм пушка (А-19); 7 — 152-мм гаубица-пушка (МЛ-20); 8 — 152-мм пушка (Бр-2); 9 — 203-мм гаубица (Б-4); 10 — 50-мм ротный миномет; 11 — 82-мм батальонный миномет; 12 — 120-мм полковой миномет}

Тактико-технические данные артиллерийских систем РККА

Округ к 22 июня 1941 года в основном был оснащен неплохими артиллерийскими системами, но боеспособность артиллерийских частей резко снижалась из-за недостатка средств механической тяги. Количество специальных артиллерийских тягачей на гусеничном ходу составляло всего лишь 20,5 % наличного тракторного парка. Остальная часть тягачей представляла собой слабосильные тихоходные сельскохозяйственные машины, да к тому же из имевшихся 1471 трактора и тягача 50 % требовали среднего и капитального ремонта[12]. Таким образом, имевшийся в округе тракторный парк не мог обеспечить тягой в полной мере всю боевую технику, затруднял доставку боеприпасов.

Возможности артиллерии также снижала слабая теоретическая и огневая подготовка боевых расчетов (в 1941 году многие артиллерийские части на полигонах не побывали). Серьезным недостатком являлось и то, что пушечная и гаубичная артиллерия была слабо подготовлена к борьбе с танками, что и показали начавшиеся вскоре боевые действия.

Значительными силами обладали и автобронетанковые войска, находившиеся на территории округа. В их состав входили два механизированных корпуса и 19-й запасной танковый полк (дислоцировавшийся в районе Кировограда).

Основной боевой единицей в составе корпуса являлись две танковые и одна моторизованная дивизии. Танковая дивизия состояла из двух танковых, мотострелкового и гаубичного артиллерийского полков, зенитно-артиллерийского дивизиона, батальонов: связи, разведывательного, понтонно-мостового, ремонтно-восстановительного, автомобильного и медико-санитарного; других специальных частей и подразделений.

В состав моторизованной дивизии входили два мотострелковых, танковый и артиллерийский полки, истребительно-противотанковый, зенитно-артиллерийский и артиллерийско-парковый дивизионы, батальоны: связи, разведывательный, легкий инженерный, автомобильный, медико-санитарный, ремонтно-восстановительный; другие специальные части и подразделения.

По штату военного времени механизированный корпус должен был насчитывать 36 080 человек, иметь на вооружении 1031 танк (120 тяжелых, 420 средних, 339 легких и 152 химических), 116 средних и 152 легкие бронемашины, 172 орудия (152-мм гаубиц — 36, 122-мм гаубиц — 40, 76-мм пушек — 28, 45-мм противотанковых — 36, 37-мм зенитных — 32), 186 минометов (50-мм — 138, 82-мм — 48), 17 704 винтовки, 1402 пулемета (станковых — 168, ручных — 1210, крупнокалиберных — 24), 5161 автомашину, 352 трактора, 1678 мотоциклов[13]. Наличие в его составе авиационной эскадрильи значительно повышало боевые возможности соединений.

Такая организация, вооружение и боевой состав позволяли механизированному корпусу самостоятельно вести боевые действия во всех видах боя и обеспечивали четкое взаимодействие с другими родами и видами войск Красной армии. Но, к сожалению, все это в основном было пока только на бумаге. Механизированные корпуса Одесского военного округа к началу войны все еще находились в стадии формирования и укомплектования личным составом и боевой техникой.

1-й механизированный корпус (командир — генерал-лейтенант Ю. В. Новосельский, зам. по политчасти — бригадный комиссар С. П. Семенов, начальник штаба — полковник Н. И. Сучков) начал формирование в 1940 году на территории Украины на базе управления 55-го стрелкового корпуса, 4-й танковой бригады, 173-й, 176-й и 15-й Сивашской ордена Ленина дважды Краснознаменной ордена Трудового Красного Знамени стрелковых дивизий, других войсковых частей Одесского военного округа.

В его состав были включены:

— 11-я танковая дивизия (21-й и 22-й тп, 11-й мсп, 11-й гап, 272-я ппс, 319-я пкг, другие воинские части по номеру дивизии);

— 16-я танковая дивизия (31-й и 149-й тп, 16-й мсп, 16-й гап, 516-я ппс, 342-я пкг, другие воинские части по номеру дивизии);

— 15-я моторизованная дивизия (47-й и 321-й мсп, 14-й тп, 203-й ап, 166-й оиптадн, 114-й озадн, 77-й орб, 75-й либ, 53-й обс, 132-й апд, 96-й мсб, 156-й аб, 35-й рвб, 38-я рр, 61-й пхз, 77-я ппс, 357-я пкг);

— 6-й мотоциклетный полк;

— 182-й отдельный батальон связи;

— 49-й инженерный батальон;

— 102-я отдельная корпусная авиационная эскадрилья;

— 243-я полевая почтовая станция.

Укомплектованность корпуса личным составом составляла 32 396 человек (90 % от положенного штата). На его вооружении находилось[14]: 526 танков (10 КВ, 50 Т-34, 4 Т-28, 354 БТ, 75 Т-26, 6 ОТ-26, 27 Т-37, -38), 163 бронемашины (в том числе 95 средних и 68 легких), 30 45-мм орудий ПТО, 280 орудий 76–152-мм калибра, 36 зенитных орудий, 57 82-мм минометов, 2876 грузовых и 78 легковых автомашин, 191 цистерна, 52 мастерских, 246 тракторов, 257 мотоциклов[15]. Недостаток автотранспорта и тягачей предполагалось компенсировать за счет поступлений из народного хозяйства при объявлении мобилизации.

11-я танковая дивизия (командир — полковник Г. И. Кузьмин, зам. по политчасти — полковой комиссар И. З. Бахтин, начальник штаба — полковник М. И. Левский) считалась наиболее боеспособной и насчитывала в своем составе 194 танка (60 Т-34 и КВ, 4 Т-28, 120 БТ, 10 Т-26 и ОТ-26) и 75 бронемашин. Ее части дислоцировались в районах Кишинева, Тирасполя и Ганчешты.

16-я танковая дивизия (командир — полковник М. И. Мындро, зам. по политчасти — полковой комиссар Н. В. Руденко, начальник штаба — подполковник А. Г. Земляной) имела в своем составе только 119 танков (48 БТ, 70 Т-26, 1 ОТ-26) и 49 бронемашин. Ее части на 22 июня 1941 года находились в летних лагерях в районе Котовска.

15-я моторизованная дивизия (командир — генерал-майор Н. Н. Белов, зам. по политчасти — полковой комиссар Т. Ф. Конобевцев, начальник штаба — полковник И. А. Ласкин), насчитывавшая в своем составе 210 танков (186 БТ, 24 Т-37, -38) и 39 бронемашин, дислоцировалась в районе Тирасполя и Бендер.

Штаб корпуса — Тирасполь.

После получения из штаба округа приказа о приведении в боевую готовность генерал Новосельский отдал распоряжение о выводе частей из пунктов дислокации в районы сосредоточения и их маскировке. 11-я танковая дивизия ночью 22 июня 1941 года сосредоточилась на северо-восточной окраине Кишинева, ее мотострелковый полк — в Ганчешты; 16-я танковая — в районе Котовска; 15-я моторизованная — в районе Тирасполя; 6-й мотоциклетный полк — в районе Дубоссар.

18-й механизированный корпус (командир — генерал-майор П. В. Волох, зам. по политчасти — полковой комиссар И. А. Гаврилов, начальник штаба — полковник А. Г. Кравченко) начал формироваться в марте 1941 года на базе 23-й и 49-й легкотанковой и 12-й мотострелковой бригад и частей Одесского военного округа. В его состав вошли:

— 44-я танковая дивизия (87-й и 88-й тп, 44-й мсп, 44-й гап, 362-я ппс, 379-я пкг, другие воинские части по номеру дивизии);

— 47-я танковая дивизия (93-й и 94-й тп, 47-й мсп, 47-й гап, 357-я ппс, 45-я пкг, другие воинские части по номеру дивизии);

— 218-я моторизованная дивизия (658-й и 667-й мсп, 135-й тп, 663-й ап, 44-й оиптадн, 231-й озадн, 288-й орб, 591-й обс, 388-й либ, 216-й апд, 164-й рвб, 687-й аб, 368-й мсб, 23-я рр, 466-й пхз, 747-я ппс, 597-я пкг);

— 26-й мотоциклетный полк;

— 552-й отдельный батальон связи;

— 68-й отдельный инженерный батальон;

— 118-я отдельная корпусная авиационная эскадрилья.

Укомплектованность корпуса личным составом составляла 26 879 человек (75 % от положенного штата). На вооружении его частей находилось[16]: 282 танка (106 БТ, 150 Т-26, 12 ОТ-26, 14 Т-37, -38), 6 бронемашин, 64 орудия 76–152-мм калибра, 30 орудий ПТО, 32 зенитных орудия, 30 легковых и 915 грузовых автомашин*, 79 тракторов*, 4 цистерны*, 19 мастерских*, 140 мотоциклов[17], небольшое количество танкеток Т-27. Недостаток автотранспорта и тягачей предполагалось компенсировать за счет поступлений из народного хозяйства при объявлении мобилизации.

44-я танковая дивизия (командир — полковник В. П. Крымов, зам. по политчасти — полковой комиссар С. С. Зацаринский, начальник штаба — подполковник П. М. Панков), насчитывавшая 211 танков (143 Т-26, 42 БТ, 12 ОТ-26, 14 Т-37, -38), дислоцировалась в районах Тарутино и Березино.

47-я танковая дивизия (командир — полковник Г. С. Родин, зам. по политчасти — полковой комиссар А. Ф. Андреев, начальник штаба — подполковник П. П. Задорожный), имевшая на вооружении только 22 танка (15 БТ и 7 Т-26) и несколько десятков танкеток Т-27, дислоцировалась в районе Аккермана, Майсбурга, Шабо и Шаболет. Из имевшихся в ее 94-м танковом полку 36 танкеток только 24 машины были исправны[18]. Малое количество боевой техники вынуждало танкистов проводить обучение экипажей методом «пеший — по-танковому».

218-я моторизованная дивизия (командир — полковник А. П. Шарагин, зам. по политчасти — полковой комиссар Н. Г. Ковалев), имевшая 45 танков БТ, дислоцировалась в районе Сарата и Гнаденталя.

Управление и штаб корпуса — Аккерман.

В соответствии с планом обороны госграницы 18-й механизированный корпус с началом боевых действий должен был сосредоточиться в запланированном районе и быть в готовности к нанесению ударов по противнику, прорвавшему оборону наших стрелковых соединений. 2-й механизированный корпус находился в резерве Генерального штаба.

Поскольку формирование механизированных корпусов еще продолжалось, их обеспечение боевой техникой и вооружением оставляло желать лучшего. В частях не хватало еще очень многого — танков, бронемашин, транспортных средств, остро ощущался недостаток командных и технических кадров. В мотоциклетных подразделениях, отдельных батальонах связи, инженерных батальонах недоставало специального оборудования и технических средств. А незначительное количество имевшихся в танковых и моторизованных дивизиях зенитных орудий (от 4 до 12) делало проблематичным их прикрытие от ударов противника с воздуха.

Боевая подготовка в механизированных корпусах началась только в апреле-мае 1941 года, поэтому соединения и части оказались к началу войны несколоченными, а их штабы не были подготовлены должным образом к управлению войсками в боевой обстановке. У командного состава, и прежде всего у переведенных для продолжения службы из других родов войск, наблюдался низкий уровень оперативной и специальной подготовки. Личный состав до начала боевых действий получил слабые навыки в вождении и управлении боевыми машинами, особенно новых типов.

Основные тактико-технические данные советских танков

* На воде.

** Числитель — на колесах, знаменатель — на гусеницах.

^{Автобронетанковая техника, находившаяся в войсках ОдВО к 22.6.1941 г.: 1 — тяжелый танк КВ-1; 2 — тяжелый танк КВ-2; 3 — средний танк Т-28; 4 — средний танк Т-34; 5 — легкий танк БТ-7; 6 — легкий танк Т-26; 7 — двухбашенный Т-26; 8 — легкий танк БТ-5; 9 — малый плавающий танк Т-40; 10 — малый плавающий танк Т-37; 11 — плавающий танк Т-38; 12 — легкий танк БТ-2}

Несмотря на незначительное количество имевшейся в округе новой боевой техники (только 10 КВ, 50 Т-34, 169 Т-37 м), в танковых, моторизованных стрелковых, кавалерийских соединениях, на складах и базах имелось еще 1043 танка устаревших типов[19].

И хотя значительное количество танков требовало ремонта (около 70 % всех имевшихся в округе танков Т-37[20]), но и находившиеся в строю представляли серьезную угрозу противнику, сосредоточившемуся на территории Румынии и имевшему незначительное количество боевой техники.

В механизированных корпусах, стрелковых и кавалерийских дивизиях, в других воинских частях округа имелось и значительное количество бронеавтомобилей (средних — 131, легких — 58) и танкеток, не уступавших по своим тактико-техническим данным некоторым типам боевой техники противника.

Основные тактико-технические данные бронеавтомобилей

^{Бронеавтомобили, находившиеся в войсках ОдВО на 22.6.1941 г.: 1 — БА-10; 2 — БА-20; 3 — БА-3; 4 — БА-6}

Вместе с другими родами войск в предвоенные годы росла и совершенствовалась и советская кавалерия, в которой более чем на 40 % возросло количество артиллерии, на 30 % — ручных пулеметов, на 21 % — станковых, на вооружение поступили зенитные орудия и танки. В Полевом уставе РККА 1936 года отмечалось: «Стратегически конница, обладая большой подвижностью, мощной техникой и ударной силой, способна к самостоятельному ведению всех видов боя. Во взаимодействии с другими родами войск конница используется в оперативной и тактической связи с общевойсковыми соединениями, мотомеханизированными войсками и авиацией. Особенно целесообразны действия конницы на флангах, в развитии прорыва, в тылу противника, в рейдах и в преследовании отходящего врага».

Но к началу Второй мировой войны конница, из-за быстрого роста механизированных войск и авиации, потеряла свою роль главной ударной силы армии. Результатом явилось расформирование значительного числа кавалерийских соединений, которые обращались на укомплектование создаваемых механизированных частей.

К 22 июня 1941 года в боевом составе Красной армии оставалось четыре управления кавалерийскими корпусами, девять кавалерийских и четыре горно-кавалерийские дивизии общей численностью 80 168 человек. По своей организационной структуре двухдивизионный кавалерийский корпус отдельных специальных частей не имел, кроме комендантского эскадрона, дивизиона связи и авиационного звена, и должен был насчитывать 19 430 человек, иметь 128 легких танков БТ, 44 бронемашины, 64 полевых, 32 противотанковые и 40 зенитных орудий, 128 минометов и 16 020 лошадей[21].

В состав каждой кавалерийской дивизии входили четыре кавалерийских и один танковый полки, конно-артиллерийский дивизион (три батареи 76-мм орудий и одна батарея 122-мм гаубиц), зенитно-артиллерийский дивизион (две батареи 76-мм зенитных орудий и две батареи счетверенных зенитных пулеметов), эскадрон связи, саперный и дегазационный эскадроны. По штату дивизия должна была иметь: личного состава — 9240 человек, легких танков БТ — 64, бронемашин — 18, 32 полевых, 16 противотанковых и 20 зенитных орудий, 64 миномета, 7940 лошадей[22].

Танковый полк имел четыре танковых и броневой эскадроны, в кавалерийских полках — пулеметные эскадроны (16 станковых пулеметов на тачанках), полковая батарея и взводы счетверенных пулеметов.

В боевой состав войск Одесского военного округа к началу войны входил 2-й кавалерийский имени Совнаркома УССР казачий корпус (командир — генерал-майор П. А. Белов, зам. по политчасти — бригадный комиссар К. В. Крайнюков, начальник штаба — полковник М. Д. Грецов), управление и штаб которого дислоцировались до войны в Комрате. В его состав входили: управление, две прославленные в годы Гражданской войны кавалерийские дивизии, отдельный дивизион связи, военная прокуратура и трибунал, 3-й отдел. В корпусе имелось два танковых полка (129 БТ), 27 бронемашин, 32 орудия ПТО, 20 зенитных, 64 полевых калибра 76–152 мм, 12 минометов калибра 82–120 мм[23].

Командир корпуса на 22 июня 1941 года находился на отдыхе в одесском санатории, где и узнал о начале войны. Генерал Белов срочно убыл в свое соединение, уже вступившее в бои на границе.

5-я Ставропольская кавалерийская дивизия имени М. Ф. Блинова (ее первый командир) была сформирована в 1919 году и принимала активное участие в сражениях Гражданской войны, в освободительном походе Красной армии в Молдавию. К началу Великой Отечественной войны соединение (командир — полковник В. К. Баранов, зам. по политчасти — полковой комиссар Нельзин) находилось во втором эшелоне войск и дислоцировалось в районе Башкалия (150 км от госграницы). В состав дивизии входили 11-й Саратовский, 96-й Белозерский, 131-й Таманский и 160-й Камышинский кавалерийские полки, 32-й танковый полк, 38-й конно-артиллерийский дивизион, конно-саперный и эскадрон связи.

9-я Крымская кавалерийская дивизия была сформирована в июле 1920 года в районе Самары и принимала активное участие в сражениях Гражданской войны. В июле 1921 года соединению было присвоено почетное наименование «имени Совнаркома УССР». К началу Великой Отечественной войны дивизия находилась в первом эшелоне войск прикрытия, держа оборону по Пруту на участке Леово, Рошу. В ее состав (командир — полковник А. Ф. Бычковский, зам. по политчасти — полковой комиссар Веденеев) входили 5, 72, 108 и 136-й кавалерийские полки, 30-й танковый полк, 12-й конно-артиллерийский дивизион, другие воинские части.

В районах Симферополя и Джанкоя на 22 июня 1941 года дислоцировалась 32-я кавалерийская дивизия (командир — полковник А. И. Бацкалевич, зам. по политчасти — бригадный комиссар М. К. Гензик, начальник штаба — полковник М. И. Глинский), входившая в состав 9-го отдельного стрелкового корпуса. В ее состав входили 65, 86, 121 и 153-й кавалерийские полки, 18-й танковый полк, 40-й отдельный конно-артиллерийский дивизион, 27-й отдельный саперный эскадрон, 4-й отдельный эскадрон связи, другие воинские части.

Задачей Военно-воздушных сил РККА являлись:

— борьба за господство в воздухе;

— прикрытие войск и тыловых объектов от ударов авиации противника во взаимодействии со средствами ПВО;

— срыв мобилизации и сосредоточения войск противника и его флота;

— поддержка сухопутных войск во всех видах боевых действий;

— воздействие авиации резерва Главного командования по важнейшим глубинным военным объектам противника;

— ведение воздушной разведки.

Для выполнения поставленных задач в состав Военно-воздушных сил Одесского военного округа (командующий — генерал-майор М. Г. Мичугин, член Военного совета — бригадный комиссар А. С. Горбунов, начальник штаба — генерал-майор А. З. Устинов) были включены:

— три смешанные авиационные дивизии (20, 21 и 45-я);

— две находящиеся в стадии формирования авиационные дивизии (65-я и 66-я);

— 146-й отдельный истребительный авиационный полк;

— 160-й запасной авиационный полк;

— 317-й разведывательный авиационный полк;

— три корректировочные корпусные авиаэскадрильи;

— отдельная санитарная эскадрилья.

Авиация округа базировалась на глубину до 200 км от государственной границы. Ее основной организационной единицей являлся авиационный полк. В бомбардировочном, истребительном и штурмовом авиационных полках насчитывалось по 4–5 эскадрилий и звено управления (всего 63 самолета), в разведывательном — четыре эскадрильи по 12 самолетов СБ, Як-2, Як-4 и эскадрилья связи. В корпусную авиационную эскадрилью входили 9 самолетов-корректировщиков и 6 самолетов связи.

В состав 20-й смешанной авиационной дивизии (командир — Герой Советского Союза генерал-майор А. С. Осипенко) входили 4-й и 55-й истребительные, 45-й скоростной и 211-й ближнебомбардировочный авиационные полки, базировавшиеся на аэродромах Кишинева, Григориополя, Бельц, Семеновки, Тирасполя, Гросулова, Котовска.

На вооружении частей находилось около 360 самолетов МиГ-3, И-16, И-153, СБ, Пе-2, Су-2, Р-5, а вот летных экипажей насчитывалось всего 227 (боеготовых 153). Считалось, что 44 летчика двух истребительных полков были подготовлены к боевым действиям на самолете МиГ-3; 45-й сбап переучивался на пикирующий бомбардировщик Пе-2, а 211-й — на Су-2.

55-й истребительный авиационный полк (командир — майор В. П. Иванов, начальник штаба — майор А. Н. Матвеев), базировавшийся на аэродроме Бельцы, на летний период перебазировался на полевой аэродром у с. Маяки под Котовском. Полк к 22 июня получил 60 самолетов МиГ-3, которые прибывали в Бельцы в разобранном состоянии в ящиках, их собирали и перегоняли на аэродром Маяки. Одно звено от полка было выделено для дежурства на площадку возле м. Пырлица вблизи Прута, для перехвата воздушных нарушителей госграницы.

4-й истребительный авиационный полк (командир — майор В. Н. Орлов), имевший на вооружении два комплекта авиационной техники (МиГ-3, И-16 и И-153), в связи с ремонтом кишиневского аэродрома был на летний период перебазирован на полевой аэродром Григориополь.

211-й ближнебомбардировочный авиационный полк (командир — майор В. Г. Родякин, зам. по политчасти — батальонный комиссар Егоров, начальник штаба — майор Савинов) в апреле 1941 года перелетел на полевой аэродром, расположенный вблизи Днестра. В полку имелось около 50 самолетов, в том числе 18 Су-2. Как отмечал будущий маршал авиации И. И. Пстыго, служивший в этом полку, в части с мая 1941 года значительно участились случаи объявления тревог. И летчики чувствовали, что в воздухе пахнет порохом: «И речь на мальчишниках часто шла только о сроках, когда может начаться война. Через неделю, через месяц…»[24]

В состав 21-й смешанной авиационной дивизии (командир — полковник Д. П. Галунов) входили 67, 69 и 168-й истребительные, 5-й скоростной бомбардировочный и находившийся в стадии формирования 299-й штурмовой авиационные полки, которые базировались на аэродромах Одессы, Аккермана, Болграда, Колосовки. Дивизия насчитывала 291 самолет (И-16, И-153, И-15, МиГ-3, СБ, Пе-2) и 294 летных экипажа.

Все три истребительных полка, летавших на самолетах И-16, считались боеготовыми. 69-й истребительный авиационный полк (зам. командира — майор Л. Л. Шестаков, зам. по политчасти — батальонный комиссар Н. А. Верховец, начальник штаба — майор В. С. Никитин), несущий противовоздушную оборону Одессы, уже успел получить несколько новых машин МиГ-3. В стадии переучивания на Пе-2 находился и 5-й бомбардировочный полк.

Переучивались на новую авиационную технику и полки 45-й смешанной авиационной дивизии (командир — полковник И. Т. Батыгин), дислоцировавшиеся на аэродромах Екатериновки, Федоровки, Первомайска, Кривого Рога и имевшие 156 боевых самолетов. 132-й скоростной бомбардировочный полк, насчитывавший 55 самолетов СБ, переходил на пикирующий бомбардировщик Пе-2; 210-й — на бомбардировщик Су-2.

Полностью боеготовым на старой авиационной технике считался 131-й истребительный авиационный полк (командир — подполковник Л. А. Гончаров), имевший 67 И-16 и 63 подготовленных летных экипажа и выполнявший задачу противовоздушной обороны Кривого Рога. Но и для него на аэродром Ново-Полтавка уже были перегнаны 5 самолетов МиГ-3.

Небольшое количество авиационной техники (20 ед.) имел 232-й ближнебомбардировочный полк, большая часть летного состава которого тоже находилась на переучиваний.

А всего в ВВС ОдВО 108 летчиков находилось на переучивании на новую материальную часть, а 97 летчиков, прибывших в 1941 году из училищ, проходили подготовку в запасном и учебном полках.

Авиация Одесского военного округа к началу войны обладала значительными силами: в ее семи истребительных, шести бомбардировочных, одном штурмовом, одном разведывательном, одном запасном авиаполках и трех корпусных эскадрильях насчитывался 1071 боевой самолет (582 истребителя: 189 МиГ-3, 393 И-16 и И-153; 287 бомбардировщиков: 188 СБ-2, 35 Су-2, 24 Ар-2, 40 Пе-2; 115 штурмовиков И-153 и И-15; 57 разведчиков СБ и Р-5; 30 самолетов других типов)[25].

В стадии формирования на территории округа находились 65-я (командир — подполковник П. Г. Степанович) и 66-я (командир — полковник И. К. Старостенков) авиационные дивизии, части которых до начала войны успели получить некоторое количество материальной части, в том числе самолеты МиГ-3, Як-1, ЛаГГ-3, Су-2, Ил-2.

Конечно, некоторая часть находившейся в авиационных частях округа техники была неисправна, но вместе с ВВС Черноморского флота группировка советской авиации на южном направлении имела преимущество над противостоящим противником (4-м авиационным корпусом Германии и румынской авиацией), которым, к сожалению, она так и не сумела грамотно воспользоваться.

^{Самолеты, находившиеся на вооружении авиации ОдВО к 22.6.1941 г.: 1 — истребитель МиГ-3; 2 — истребитель И-16; 3 — истребитель И-153; 4 — истребитель И-15бис; 5 — скоростной бомбардировщик СБ-2; 6 — ближний бомбардировщик Су-2; 7 — бомбардировщик Ар-2; 8 — пикирующий бомбардировщик Пе-2; 9 — разведчик Р-5}

Основные летно-технические данные самолетов, находившихся на вооружении ВВС ОдВО на 22 июня 1941 г.

В полосе действий войск Одесского военного округа замечалось и использование 4-го дальнебомбардировочного авиационного корпуса резерва Главного командования (командир — полковник В. А. Судец, зам. по политчасти — бригадный комиссар П. С. Огнев, начальник штаба — полковник Ф. И. Качев), предназначенного для донесения бомбовых ударов по наиболее важным военно-экономическим объектам противника, расположенным в его глубоком тылу.

В состав корпуса входили 22-я (командир — полковник Б. К. Токарев) и 50-я (командир — полковник С. С. Лебедев) дальнебомбардировочные авиационные дивизии, имевшие 345 бомбардировщиков ДБ-3ф, ДБ-3А, ДБ-3 и 234 летных экипажа. Авиационные части дислоцировались в районах Запорожья, Ростова-на-Дону, Новочеркасска, Бекетовки, Большого Токмака, штаб корпуса — в Запорожье.

В конце июня 1941 года ВВС Одесского военного округа проводили масштабное авиационное учение, в результате которого многие полки перебазировались на полевые аэродромы, их материальная часть рассредотачивалась и маскировалась. Была установлена связь командных пунктов с авиационными частями. Руководящий состав ВВС округа на 22 июня 1941 года находился в Тирасполе, имея сведения о том, что в течение ближайших двух суток возможно нападение немцев[26].

Но не все авиационные части были готовы встретить нападение врага. В директиве народного комиссара обороты СССР № 34677 от 17 мая 1941 года отмечалось: «Главный военный совет, рассмотрев итоги боевой подготовки ВВС Красной армии за зимний период 1941 года, отмечает: боевая подготовка ВВС Красной армии проходила неудовлетворительно. Низкие показатели… сопровождались чрезвычайно большим количеством катастроф и аварий. Переучивание летного состава на новые типы самолетов проводилось медленными темпами. Эксплуатация новой Материальной части летно-техническим составом освоена слабо. Обучение бомбометаний с пикирования на самолетах Ар-2 и Пе-2 не производилось. Летный состав боевому применению — бомбометанию, воздушной стрельбе, высотным и маршрутным полетам — обучался совершенно неудовлетворительно. Подготовка летного состава слепым (полет по приборам. — Р.И.) и ночным полетам во всех частях развернута слабо. Слепой полет составил 5,2 % к общему налету, ночной — 4,6 %…»[27]

Организация противовоздушной обороны аэродромов тоже оставляла желать лучшего. Из штатных средств ПВО на аэродромах имелось по три счетверенных пулеметных установки на батальон аэродромно-технического обеспечения, что было явно недостаточно для надежного прикрытия размещавшихся там самолетов и личного состава от ударов противника с воздуха. Да и недостаточное внимание к этому вопросу со стороны командования всех степеней не могло дать положительные результаты. Директивой НКО от 25 апреля 1941 года предусматривалось сформировать для обороны аэродромов и других важных объектов ВВС 166 зенитно-артиллерийских батарей[28], но из-за нехватки боевой техники это решение так и осталось только на бумаге.

Важную роль в обеспечении выполнения задач, стоящих перед ВВС округа, играл авиационный тыл, строившийся на следующих принципах:

— нахождение в постоянной готовности для обеспечения боевой работы авиации с основных и оперативных аэродромов;

— обеспечение маневрирования авиации в пределах своего фронта и между соседними фронтами, без переброски авиационных баз;

— наличие одинаковой организационной структуры как в мирное, так и в военное время.

Новая система тыла обеспечивала свободу маневрирования боевых частей авиации, освобождала их от необходимости перемещения своих аэродромно-технических батальонов вслед за летным эшелоном, сохраняла постоянную ровность к немедленному приему самолетов и обеспечению их боевой работы. Переход на эту систему планировалось завершить к 1 июля 1941 года[29], но выполнить все запланированные мероприятия так и не успели.

В ОдВО, как и в других приграничных военных округах накануне войны не были решены вопросы маскировки аэродромов и находившихся там самолетов, бензохранилищ, складов, на что обратил внимание в своем приказе маршал Тимошенко:

ПРИКАЗ НАРОДНОГО КОМИССАРА ОБОРОНЫ СССР

№ 0042 от 19 июня 1941 г.

По маскировке аэродромов и важнейших военных объектов до сих пор ничего существенного не сделано. Аэродромные поля не все засеяны, полосы взлета под цвет местности не окрашены, аэродромные постройки, резко выделяясь ярким цветом, привлекают внимание наблюдателя на десятки километров, скученное и линейное расположение самолетов на аэродроме при отсутствии их маскировки и плохой организации аэродромного узла обслуживания с применением демаскирующих знаков и сигналов окончательно демаскируют аэродромы. Современный аэродром должен полностью слиться с окружающей обстановкой, и ничто на аэродроме не должно привлекать внимание с воздуха. Аналогичную беспечность к маскировке проявляют артиллерийские и мотомехчасти: скученное и линейное расположение их парков представляет не только отличные объекты наблюдения, но и выгодные для поражения с воздуха цели: танки, бронемашины, командирские и другие специальные машины; мотомеханизированные и другие войска окрашены красками, дающими яркий отблеск, и хорошо наблюдаемые не только с воздуха, но и с земли. Ничего не сделано для маскировки складов и других военных объектов.

ПРИКАЗЫВАЮ.

1. К 1.7.41 года засеять все аэродромы травами под цвет окружающей местности, взлетные полосы покрасить и имитировать всю аэродромную обстановку соответственно окружающему фону.

2. Аэродромные постройки до крыш включительно закрасить под один стиль с окружающей местностью. Бензохранилища зарыть в землю и особенно тщательно замаскировать.

3. Категорически воспретить линейно и скученно располагать самолеты. Рассредоточение и замаскирование самолетов обеспечат их полную ненаблюдаемость.

4. Организовать к 5.7.41 года в каждом районе авиационного базирования в 500-километровой погранполосе 8–10 ложных аэродромов, оборудовать каждый из них 40–50 макетами самолетов.

5. К 1.7.41 года провести окраску танков, бронемашин, командирских, специальных и транспортных машин. Для камуфлированного окрашивания применять матовые краски применительно к местности района расположения и действия. Категорически воспретить применять краски, дающие отблески.

6. Округам, входящим в угрожающие зоны, провести мероприятия по маскировке: складов, мастерских, парков и к 15.7.41 года обеспечить их ненаблюдаемость с воздуха.

7. Проведенную маскировку аэродромов, складов, боевых и транспортных машин проверить с воздуха наблюдением ответственными командирами штабов округов и фотосъемками.

8. Исполнение донести 1.7.41 и 15.7.41 года через начальника Генштаба РККА.

(Народный комиссар обороны СССР) (Маршал Советского Союза Тимошенко) (Начальник Генерального штаба РККА) (генерал армии Жуков[30].)

Но полностью выполнить все намеченные мероприятия в частях до начала войны так и не успели.

Важная роль в обеспечении боеготовности страны и армии отводилась войскам противовоздушной обороны, перед которыми стояла задача по прикрытию своих войсковых группировок и важных административных центров и объектов от ударов противника с воздуха. Вся территория страны к началу войны была разделена на 13 зон противовоздушной обороны (совпадающих с границами военных округов), каждая из которых в свою очередь подразделялась на районы, а те — на пункты ПВО. Войска противовоздушной обороны каждой зоны (за исключением авиации) подчинялись командующему военным округом через его помощника по ПВО, а общее руководство этим родом войск осуществлял народный комиссар обороны СССР через Главное управление ПВО.

Первая, наиболее важная полоса включала в свой состав территории Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов, именно в ней и были сосредоточены основные силы и средства противовоздушной обороны РККА.

На 1 июня 1941 года войска ПВО имели в своем составе 3 корпуса, 2 дивизии, 9 отдельных бригад, 28 отдельных зенитно-артиллерийских полков, 109 отдельных зенитно-артиллерийских дивизионов (насчитывавших всего 182 000 человек). В соединениях и частях противовоздушной обороны имелось 7462 орудия среднего и 1258 малого калибров, 6800 комплексных зенитных установок, 1500 прожекторов, 850 аэростатов заграждения, 45 радиолокационных станций[31].

Большое значение в своевременном обнаружении воздушного противника и оповещении своих войск отводилось службе воздушного наблюдения, оповещения и связи. К началу войны в европейской части страны были развернут один полк, 19 отдельных батальонов, один радиобатальон и три отдельные роты ВНОС. Целая сеть постов, ведущих визуальное наблюдение за воздушным пространством, протянулась от границы на глубину 200 км. Восточнее этого рубежа располагались части ВНОС, готовые К развертыванию в течение первого дня войны.

^{Организация ПВО западной части СССР на 22.6.1941 г.}

Южная зона ПВО, включающая территорию Одесского военного округа, подразделялась на четыре бригадных Района ПВО:

— Кишиневский бригадный район (36, 286 и 383-й озадн, 96-я отдельная зенитно-пулеметная рота, 16-й батальон ВНОС);

— Одесский бригадный район (632-й зап, 27-й озадн, 162-й и 210-й отдельные зенитно-пулеметные батальоны, 21-й прожекторный батальон, 45-й батальон ВНОС, 6-й дивизион аэростатов заграждения);

— Запорожский бригадный район (16-й и 748-й зап, 364-й и 504-й озадн, 17-й батальон ВНОС);

— Первомайский бригадный район (18, 141, 203 и 364-й озадн, 3-я отдельная зенитно-пулеметная рота, 15-й батальон ВНОС).

Кривой Рог был прикрыт 391-м отдельным зенитно-артиллерийским дивизионом, а военно-морские базы — силами и средствами ПВО Черноморского флота и его авиацией.

Тактико-технические данные советских зенитных систем

^{Зенитные артиллерийские системы и технические средства, находившиеся на вооружении войск Южной зоны ПВО к 22 июня 1941 года: 1 — 37-мм зенитное орудие обр. 1939 г.; 2 — 76-мм зенитное орудие обр. 1938 г.; 3 — 85-мм зенитное орудие обр. 1939 г.; 4 — 12,7-мм крупнокалиберный пулемет ДШК; 5 — счетверенная зенитная установка «Максим»; 6 — звукоулавливатель самолетов ЗТ-2; 7 — радиолокационная станция РУС-1}

Для прикрытия своих частей от ударов с воздуха сухопутные соединения имели отдельные зенитно-артиллерийские дивизионы, которые в состав зоны ПВО не входили.

Состав сил и средств ПВО, входивших в соединения РККА

* Или 85-мм орудия.

По своим боевым возможностям зенитно-артиллерийский дивизион был способен прикрыть войска двухслойным огнем на площади 2 км по фронту и 2,5 км в глубину. В штате стрелкового полка находилась и зенитно-пулеметная рота, имевшая на вооружении несколько зенитных и счетверенных пулеметов. Таким образом, в составе стрелковой дивизии, кроме вооружения отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона, должно было насчитываться 9 крупнокалиберных пулеметов и 24 счетверенные зенитные установки. Но надежно прикрыть свои войска от ударов с воздуха зенитно-артиллерийские части могли, так как фактическое количество имевшегося в их составе вооружения явно не соответствовало полагавшемуся штату. Да и существовавшая система службы ВНОС не обеспечивала своевременного оповещения об угрозе налета противника со стороны Черного моря.

Зенитно-артиллерийские части зоны ПВО, как и войсковые, к началу войны не успели закончить свое переформирование и были недостаточно укомплектованы личным составом, материальной частью, инженерным и автотранспортным имуществом, средствами связи. Их боевая готовность снижалась из-за недостатка малокалиберной зенитной артиллерии и новейших средств обнаружения воздушного противника.

Недостатки были и в руководстве этим родом войск. Маршал Советского Союза Н. Н. Воронов (в июне 1941 года — начальник ГУ ПВО РККА) вспоминал: «Система управления войсками противовоздушной обороны была весьма нестройной: так, например, вся служба ВНОС находилась в ведении Главного штаба ПВО, а все активные средства ПВО подчинялись командующему военным округом»[32].

Для усиления прикрытия с воздуха в армии с момента объявления мобилизации предусматривалось дополнительно включить 2–5 зенитно-артиллерийских дивизионов. Вместе с активной огневой противовоздушной обороной были предусмотрены и другие мероприятия по защите войск от воздушного нападения. В проекте Полевого устава ПУ-41 отмечалось: «Непрерывное наблюдение за воздухом, постоянная готовность огневых средств к отражению воздушного противника, расчленение, рассредоточение и маскировка, устройство укрытий должны быть обычными мероприятиями войск и тылов в любой обстановке».

Некоторые зенитные части ПВО Одесского округа с 7 мая по 5 июня 1941 года отработали боевые стрельбы на Аккерманском артиллерийском полигоне, а вот оставшиеся должны были отстреляться в период с 10 июля по 5 сентября[33], но это им предстояло делать уже в боевых условиях.

Инженерные войска округа к началу войны были представлены армейскими инженерными частями (7-й понтонно-мостовой и 8-й инженерный полки, 16-й и 82-й отдельные инженерные, 121-й моторизованный инженерный, 35-й и 37-й понтонно-мостовые батальоны, 18-я и 26-я отдельные маскировочные и 54-я гидротехническая роты) и инженерными подразделениями, входившими в состав корпусов и дивизий. В их задачи входили прокладка путей, строительство дорог и мостов, устройство искусственных заграждений всех видов, уничтожение заграждений противника, наведение переправ, минирование и разрушение военных объектов, строительство фортификационных сооружений, маскировка войск и объектов.

В состав 82-го инженерного батальона входил отдельный радиотехнический взвод (командир — лейтенант Лех), предназначенный для подрыва на расстоянии заранее заложенных фугасов воздействием радиоволны[34].

С апреля 1941 года инженерные войска Красной армии (в том числе и Одесского округа) стали переходить на полковую организационную структуру общей численностью около 1000 человек, включавшую два инженерных и один технический батальоны, подразделения обеспечения и обслуживания. К началу войны инженерные части округа еще находились в стадии переформирования и не были надлежащим образом обеспечены личным составом, инженерным и специальным имуществом, что сильно затрудняло оборонное строительство и устройство заграждений. Генерал Черевиченко, обращаясь в Генеральный штаб, просил выделить для округа: 2 000 000 противотанковых мин, 20 000 мин замедленного действия, 200 000 дорожных фугасов, 1000 т дробящих взрывчатых веществ, 1560 т малозаметных препятствий, 11 250 т колючей проволоки[35].

Но сил и средств у страны для одновременного проведения такого большого количества оборонительных мероприятий на всех границах не было, решение этого вопроса было отложено да некоторое мирное время, которое так и не наступило.

В составе ОдВО находились и подразделения противохимической обороны, которые к началу боевых действий имели довольно стройную организационную структуру. В корпусах химическая защита возлагалась на роты противохимической обороны, в дивизиях — на дегазационные роты, в полках — на взводы противохимической обороны. В непосредственном подчинении округа находились 32-й отдельный батальон противохимической защиты (укомплектованность около 50 %) и 34-й дегазационный батальон (укомплектован на 75 % и имел около 70 % положенной по штату материальной части). Руководство всеми этими силами осуществлялось соответствующими начальниками химической службы.

В боевом составе войск находились и специальные подразделения (огнеметные команды стрелковых полков), имевшие на вооружении огнеметы и предназначенные для уничтожения живой силы и боевой техники противника горящей смесью.

В составе механизированных соединений округа имелись огнеметные танки ОТ-26, на которых дополнительно к вооружению устанавливались автоматические огнеметы АТО-42, выбрасывающие под давлением пороховых газов горящую смесь на расстояние до 150 м.

К началу боевых действий войска округа были почти полностью обеспечены индивидуальными средствами химической защиты. Имевшиеся в частях и соединениях огнеметные средства и специальная техника позволяли значительно усилить их боевые возможности во всех видах боя.

Накануне войны войска связи были представлены отдельными окружными и армейскими полками, батальонами, ротами, взводами и радиодивизионами, которые организационно входили в состав объединений, соединений и частей Красной армии. При объявлении мобилизации на их основе предусматривалось развертывание новых формирований.

Связь округа (фронта) обеспечивали отдельный полк (в ОдВО — 9-й), 4 линейных батальона, 3 телеграфно-эксплуатационных, 8 телеграфно-строительных и 5 кабельно-шестовых рот, склад и мастерская. В окружной полк связи входили телеграфно-телефонный батальон, радиобатальон, кабельно-шестовая рота, рота подвоза и другие подразделения. В распоряжении полка находилось 10 радиостанций и 57 телеграфных аппаратов. В подчинении штабов округов (фронтов), армий, корпусов и дивизий находились авиационные эскадрильи или звенья связи (в округе около 20 самолетов У-2 и Р-5, в армии — 6 У-2).

Армейский полк связи имел аналогичную с окружным полком организационную структуру, но располагал меньшим количеством технических средств. Телеграфно-телефонный и линейный батальоны обеспечивали телефонной и телеграфной связью штаб армии и органы ее полевого управления.

Для выполнения поставленных перед ними задач войска связи использовали различные технические средства: проводные (телеграфные аппараты Бодо, СТ-35, Морзе, телефонные аппараты УНА-И, УНА-Ф), подвижные (автомашины, мотоциклы, конные связные, самолеты), зрительные и звуковые (флаги, выстрелы, фонари и др.). Большое признание перед войной получили радиосредства, которые применялись для управления во всех родах войск и во всех видах боя.

В предвоенные годы войска связи получали на вооружение новые образцы радиостанций (РАТ, РАФ, РСБ), совершенную по тем временам телефонную аппаратуру, приборы для засекречивания телеграфных передач и телефонных разговоров. Большое развитие получили средства радиоразведки, позволяющие осуществлять перехват и анализ радиопередач противника, пеленгование его радиостанций.

Поступление в войска средств связи значительно отставало от потребностей непрерывно растущего количества соединений и частей РККА. Части связи испытывали большой недостаток в радиостанциях, высокочастотной телефонной аппаратуре, в телефонных и телеграфных аппаратах, в полевом кабеле, зарядных агрегатах.

Недостаточно были обеспечены средствами связи Генеральный штаб, штабы округов и армий. Прибывшее в Винницу управление Южного фронта вообще не имело штатных средств связи, из-за чего управление войсками пришлось в первое время осуществлять по телефонным и телеграфным линиям Наркомата связи, что не обеспечивало секретность проводимых переговоров.

Слабой была обеспеченность средствами радиосвязи автобронетанковых войск. В танковых соединениях имелось только небольшое количество оснащенных радиосвязью танков, да и те были неравномерно распределены между частями. Находившиеся на вооружении маломощные радиостанции (6ПК, 5АК, 71ТК, РСБ) обладали низкими тактико-техническими данными. Например, дальность действия радиостанции 5АК не превышала 25 км, да и то при работе на месте, 71ТК — 7–8 км в движении.

Накануне войны управление войсками осуществлялось в соответствии с положениями временного Полевого устава 1936 года, проекта Полевого устава 1940 года, Временного наставления по полевой службе войсковых штабов 1936 года. Согласно довоенным взглядам, сущность управления войсками заключалась: в поддержании высокого политико-морального состояния войск и их постоянной боевой готовности; в организации и ведении непрерывной разведки, постоянном получении и анализе данных об обстановке; в принятии решения на проведение операции и своевременном доведении задач до подчиненных частей; в организации надежного взаимодействия между различными родами войск, соседними соединениями, армиями и фронтами.

Искусство управления войсками заключалось в том, чтобы на основе глубокого и всестороннего анализа обстановки, сложившейся на фронте, предвидеть развитие и ход боевой операции, правильно оценить возможное противодействие противника и принять необходимые меры по преодолению его сопротивления и достижению поставленной цели.

Важными задачами всех командиров являлись постоянное знание обстановки и непрерывное управление своими соединениями и частями, организация контроля за исполнением отданных приказов и распоряжений, всестороннее обеспечение войск всем необходимым для ведения боевых действий.

Связь войсковых штабов базировалась в основном на постоянные телефонные и телеграфные линии Наркомата связи СССР. Проводная связь в войсках осуществлялась с помощью телеграфных аппаратов Бодо, СТ-35, Морзе, которые обеспечивали практический обмен от 400 до 3500 слов в час, дальность передачи достигала 55–3000 км. Аппараты связи обеспечивали дальность: полевым кабелем до 20 км, однопроводным кабелем на 30–40 км, по постоянным линиям до 500 км.

Для связи с армиями в округах создавалась радиосеть фронта, в армиях — радиосети для связи с корпусами, укрепленными районами, авиационными дивизиями. Для каждой радиосети были определены рабочие и запасные частоты, позывные и парольные сигналы. Недостатком являлось то, что радиосвязь планировалась только по одному каналу — командира, сетей начальника штаба, начальников разведки, тыла, артиллерии не организовывалось.

К сожалению, командный состав всех степеней не научился грамотно использовать эти столь необходимые для руководства войсками средства, больше полагаясь на кабельные проводные, телефонные и телеграфные линии Наркомата связи, что значительно снижало секретность переговоров и их жизнедеятельность.

На общевойсковых учениях со средствами связи, проведенных в течение зимнего периода 1940/41 года, радиосвязь применялась в ограниченных размерах, а учений частей с использованием только радиосредств вообще не проводилось. Эти недостатки в значительной степени снижали возможность надежного и постоянного управления войсками не только в боевой обстановке, но и в мирное время.

Маршал Советского Союза Г. К. Жуков вспоминал: «Перед войной считалось, что для руководства фронтами, внутренними округами и войсками резерва Главного командования в случае войны будут использованы преимущественно средства Наркомата связи и ВЧ НКВД. Узлы связи Главного командования, Генштаба и фронтов получат все нужное от местных органов Наркомата связи, которые как потом оказалось, к работе в условиях войны подготовлены не были. С состоянием местных органов связи я был знаком по маневрам и командно-штабным полевым учениям, когда на арендных началах пользовался их услугами. Еще тогда мы сомневались в способности местных органов обеспечить вооруженные силы устойчивой связью во время войны. (Но так ничего и не было сделано Генеральным штабом для исправления этого положения. — Р.И.)

Все эти обстоятельства обусловили один недостаток в подготовке командиров, штабов соединений и армейских объединений: слабое умение управлять войсками в сложных и быстро меняющихся условиях военной обстановки. Командиры избегали пользоваться радиосвязью, предпочитая связь проводную. Что из этого получилось в первые дни войны — известно. Внутренняя радиосвязь в подразделениях боевой авиации, в аэродромной сети, в танковых подразделениях и частях, где проводная связь вообще неприменима, осуществлялась недостаточно четко»[36].

Но не только это повлияло на управление войсками. Непонятен и введенный запрет Генерального штаба на использование радиостанций до начала боевых действий, о котором почему-то впоследствии старательно умалчивали руководители Красной армии. Как вспоминал В. А. Космодамианский (в 1941 году — начальник радиоотдела штаба КОВО): «Мы не могли, не имели права себя демаскировать. Радиоволна тоже уязвима: у немцев чрезвычайно развита система перехвата и подслушивания. Мы имели в Тернополе несколько развернутых радиостанций, но они по этим же причинам молчали…»[37]

Да и большая нехватка табельных средств и необходимых материалов значительно снижала возможности связистов. Командующий Одесским военным округом докладывал в Генеральный штаб накануне войны: «…техническое состояние линий, контрольных пунктов и их обслуживание на 20 июня 1941 года явно неудовлетворительное»[38].

Важная роль в обеспечении войск всем необходимым для их жизнедеятельности и ведения боевых действий отводилась органам тыла, руководство которым осуществляло Управление устройства тыла и снабжения Генерального штаба, в штабах округов, армий и корпусов — отделы, в штабах дивизий — отделения тыла. Ответственность за организацию и работу тыла возлагалась на соответствующего командующего (командира), а непосредственное руководство — на начальника штаба, который осуществлял свои функции через своего заместителя по тылу, а начальники родов войск и служб отвечали за снабжение материальными средствами по своей специальности.

Главной базой обеспечения войск являлся окружной тыл, в составе которого имелись части и учреждения всех основных служб снабжения и обеспечения войск (интендантская, снабжения горючим, боеприпасами, санитарная, ветеринарная, военных сообщений и др.). По предвоенным взглядам, окружной (фронтовой) тыл предполагалось иметь стабильным, со стационарными складами, базами, ремонтными, медицинскими и другими частями и учреждениями, развернутыми в районах железнодорожных станций на глубину до 500 км. На этих складах предусматривалось наличие 8–10 боекомплектов боеприпасов, 10 заправок горючего, 30 суточных дач продовольствия и фуража.

Армейский тыл состоял из системы органов и учреждений подвоза, эвакуации, ремонта и эксплуатации дорог, полевого ремонтного вооружения, техники и различного имущества. Каждой армии выделялся тыловой район (глубиной 150–200 км от переднего края войск) с самостоятельным железнодорожным участком, на котором разворачивались: распорядительная станция, основная станция снабжения армии, станции снабжения стрелковых и механизированных корпусов, авиационных дивизий. На армейских складах предусматривалось иметь 2 боекомплекта боеприпасов, 3 заправки горючего, 5–8 суточных дач продовольствия и фуража.

Войсковой тыл включал подразделения полков и дивизии (корпуса своего тыла не имели), его глубина составляла 30–40 км. Подвоз со станций снабжения до дивизионных складов осуществлялся дивизионным и полковым транспортом, иногда, по мере необходимости, для этих целей выделялся и армейский транспорт. На дивизионных складах полагалось содержать 1,5 боекомплекта боеприпасов, 3 заправки топливом, пятисуточную дачу продовольствия и фуража.

Перед началом боевых действий тыловые части и учреждения содержались по штатам мирного времени. Предполагалось, что главные силы Красной армии начнут боевые действия через некоторое время после начала войны, тогда и планировалось провести мобилизационное развертывание тыла действующей армии. В первую очередь должны были отмобилизоваться тыловые части и учреждения армий прикрытия, а затем тыловые части фронтов.

К июню 1941 года Красная армия располагала значительными запасами материальных средств и имела все необходимое для обеспечения боевых действий войск. Боеприпасов, горючего и продовольствия, отпускаемых с центральных и окружных складов, должно было хватить войскам не менее чем на 6–7 месяцев боевых действий[39].

Состав тыла ОдВО на 22 июня 1941 года

Трудности со снабжением заключались в том, что к началу войны территория Северной Буковины и Бессарабии была недостаточно подготовлена в инженерном отношении (слабая пропускная способность железных дорог, низкая пригодность автомобильных дорог и мостов, отсутствие разветвленной сети дорог вдоль границы).

Недостаток автоцистерн и бензозаправщиков (обеспеченность только на 18 %), ремонтных летучек (из положенных по штату 1105 имелось 253) создавал трудности в материально-техническом обеспечении войск и ремонте бронетанковой и автомобильной техники[40].

Эти обстоятельства и ограниченные транспортные возможности округа (один автомобильный полк и автотранспортные батальоны дивизий, всего 10 041 автомашина, в том числе 7821 грузовая) значительно снижали подвижные и маневренные возможности как боевых соединений, так и всех тыловых частей, не позволяя в полной мере использовать для отражения ударов врага имевшиеся на Южном фронте значительные силы войск и боевых средств.

Оборону государственной границы с Румынией намечалось осуществлять специально выделенными гарнизонами укрепленных районов и занявшими полевые укрепления в промежутках между ними стрелковыми дивизиями армий прикрытия. В период 1929–1938 годов были построены Могилев-Ямпольский (Могилев-Подольский), Рыбницкий и Тираспольский укрепленные районы, в 1940–1941 годах началось строительство Верхнепрутского и Нижнепрутского, были проведены подготовительные работы по созданию Дунайского и Одесского УРов.

Укрепленный район (полоса местности, оборудованная системой долговременных и полевых фортификационных сооружений в сочетании с различными инженерными заграждениями, предназначенная для длительной обороны специально выделенными частями во взаимодействии с полевыми войсками РККА) возводился на важных, наиболее вероятных направлениях вторжения противника. В их задачу входило:

— прикрытое главных стратегических направлений;

— прикрытие подступов к наиболее важным административным и политическим центрам страны;

— оборона важных районов до подхода полевых войск Красной армии;

— создание плацдарма для сосредоточения подходящих резервов войск для их последующего наступления;

— прикрытие флангов и тыла соседних армий и фронтов.

По взглядам военных теоретиков, укрепленные районы должны были иметь фронт обороны 80–100 км, глубина их достигала до 30 км. Каждому УРу выделялась соответствующая полоса и глубина обороны, определялся состав гарнизона. Для выполнения возложенных задач в укрепленном районе создавалась система перекрестного артиллерийско-пулеметного огня как перед фронтом обороны, так и на флангах и в тылу.

Каждый укрепрайон включал в себя позиции боевого охранения, предполье (глубиной 10–12 км) с различными инженерными заграждениями, главную полосу обороны (глубиной 2–5 км), состоящую из батальонных районов с оборудованными долговременными огневыми сооружениями, полевыми укреплениями, рвами и надолбами.

Основу УРов составляли узлы обороны, занимавшие участок 4–8 км по фронту и 4–6 км в глубину, включавшие 3–5 опорных пункта, расположенных в шахматном порядке по высоткам вблизи рек Прут, Дунай и Днестр. Эти водные преграды в совокупности с долговременными огневыми сооружениями должны были, по мнению руководства РККА, представлять серьезное препятствие для действий войск противника.

На переднем крае обороны оборудовались фортификационные противотанковые сооружения, а на подступах к дотам — противопехотные, сами долговременные оборонительные сооружения тщательно маскировались. Предусматривалось оснастить казематы системами скрытой связи, водопроводом, фильтрационными установками, канализацией. А наличие развитой системы ходов сообщений и окопов должно было обеспечить свободный маневр силами на всем участке обороны укрепрайона.

^{Основные долговременные сооружения укрепрайонов СССР: 1–4 — пулеметные полукапониры[41]; 5 — двухъярусный пулеметный полукапонир; 6 — двухъярусный артиллерийско-пулеметный полукапонир; 7 — артиллерийско-пулеметный полукапонир; 8 — двухъярусный артиллерийско-пулеметный капонир[42]; 9 — двухъярусный артиллерийско-пулеметный полукапонир; 10 — артиллерийско-пулеметный капонир; 11 — артиллерийско-пулеметный полукапонир; 12 — артиллерийский полукапонир; 13 — пулеметный полукапонир}

Основу боевой мощи укрепрайонов составляли долговременные огневые сооружения (ДОС), предназначенные для установки вооружения, размещения гарнизона и ведения боевых действий. Доты, в зависимости от устанавливаемого в них вооружения, подразделялись на артиллерийские, пулеметно-артиллерийские и пулеметные и имели для ведения огня от одной до нескольких амбразур (закрывающихся изнутри стальными заслонками). Вход в сооружение запирался изнутри стальной дверью, а все помещения сообщались между собой системой дверей, люков и шлюзов. Некоторые доты, особенно возводившиеся в 1940–1941 годах, были многоярусными.

В состав гарнизона укрепленного района входили: управление коменданта, 2–4 отдельных артиллерийско-пулеметных батальона, рота связи и саперная рота, управление начальника строительства, подразделения обеспечения. В некоторых УРах были развернуты артиллерийские полки и подразделения капонирной артиллерии[43].

В округе предполагалось силами инженерных частей и местного населения построить четыре полевых оборонительных рубежа с отсечными позициями и предпольем. Но сроки выполнения работ по разным причинам отставали от намеченного плана оборонного строительства. К 22 июня на первом оборонительном рубеже было построено 54, на втором — 23, на третьем — 6 батальонных районов[44], что не могло способствовать в полной мере ведению устойчивой обороны стрелковыми частями и гарнизонами укрепрайонов.

Для ускорения запланированного строительства в округе в 1941 году было дополнительно сформировано четыре строительные роты, но это дело не спасало, возведение оборонительных сооружений отставало от намеченного плана.

10-й Каменец-Подольский укрепленный район (комендант — полковник С. С. Сафронов), занимавший по фронту 60 и в глубину 3–5 км, находился на левом берегу реки Днестр, прикрывая стыки Киевского и Одесского военных округов. Он имел 158 долговременных сооружений, гарнизон состоял из двух отдельных артиллерийско-пулеметных батальонов (31-го и 39-го). С началом боевых действий его состав увеличился еще на два батальона (148-й и 149-й). В УРе имелось 12 капонирных установок ДОТ-4, в которых размещались 45-мм артиллерийские орудия, сопряженные с пулеметами.

12-й Могилев-Подольский укрепленный район (комендант — полковник В. Н. Игнатьев), занимавший по фронту 140 и в глубину 4 км, располагался вблизи реки Днестр для прикрытия винницкого и уманского направлений. Он имел 297 долговременных сооружений (279 пулеметных и 18 артиллерийских полукапониров), которые до начала боевых действий занимал личный состав двух отдельных пулеметно-артиллерийских батальонов.

Хорошо был оборудован в инженерном отношении 82-й Тираспольский укрепленный район (комендант — полковник Г. М. Коченов, начальник штаба — подполковник Р. Т. Прасолов), занимавший по фронту 150 и в глубину 4 км и имевший 284 долговременных огневых сооружений (262 пулеметных и 22 артиллерийских), в которых размещалось 610 станковых и 321 ручной пулемет, 47 орудий капонирной артиллерии. В состав гарнизона входили три отдельных пулеметных батальона численностью от 1600 до 1840 человек, 397-й артиллерийский полк, другие воинские подразделения.

80-й Рыбницкий укрепленный район (комендант — генерал-майор Рыжов), занимавший по фронту около 120 и в глубину 3 км, имел 236 долговременных сооружений. Его гарнизон состоял из трех отдельных пулеметных батальонов и 381-го артиллерийского полка.

Таким образом, на Днестре находилась довольно мощная оборонительная линия, но надолго задержать здесь наступавшего на восток противника соединениям Южного фронта, по ряду причин, так и не удалось.

В стадии рекогносцировки и подготовительных работ находились 81-й Дунайский (комендант — полковник Н. П. Замерцев, зам. по политчасти — полковой комиссар Я. Х. Глотов, начальник штаба — полковник Н. И. Крылов) и 83-й Одесский укрепленные районы.

Непосредственную охрану государственной границы с Румынией с 21.00 8 июля 1940 года от Липкан до Килии осуществляли заставы 23-го Краснознаменного, 2, 24, 25 и 79-го отрядов Молдавского пограничного округа (начальник — генерал-майор Н. А. Никольский, зам. по политчасти — бригадный комиссар Клюев, начальник штаба — полковник Великанов). По старой государственной границе во второй линии заграждения несли службу воины Каменец-Подольской, Могилев-Подольской, Рыбницкой и Тираспольской пограничных комендатур, всего 165 пограничных постов. Управление Молдавского пограничного округа размещалось в Кишиневе.

Охрана морского побережья от Одессы до Феодосии осуществлялась 26-м и 32-м отрядами, 23, 24 и 25-й отдельными комендатурами, 1-м и 2-м отрядами пограничных судов Черноморского пограничного округа (начальник — генерал-майор Н. С. Киселев). Управление пограничного округа размещалось в Симферополе.

На эти пограничные округа возлагались следующие задачи:

— защита пограничных интересов СССР;

— пресечение тайного перехода лиц, перевозка грузов и товаров через границу;

— осуществление надзора над соблюдением правил международного судоходства на пограничных реках и озерах;

— защита интересов государства в территориальных водах.

Для выполнения поставленных задач каждый погранотряд (численностью 1100–1600 человек) нес службу на фронте 150–180 км, что обеспечивало плотность охраны государственной границы с Румынией 4,1, на морском побережье — 0,9 человек на один километр полосы обеспечения[45].

Было отработано и взаимодействие сухопутных сил Одесского округа и Черноморского флота с пограничными частями НКВД. При необходимости в помощь пограничникам выделялись подвижные отряды усиления из частей округа, которые дислоцировались в приграничных районах и находились в 30-минутной боевой готовности.

Для противодействия возможному нападению противника в июне 1941 года командованием пограничных округов были приняты следующие меры[46]:

— подразделения погранотрядов приведены в полную боевую готовность, линейные заставы усилены за счет маневренных групп и воинов тыловых подразделений;

— охрана государственной границы осуществлялась усиленными пограничными нарядами в 5–7 человек с ручными пулеметами;

— в местах вероятных переправ противника построены блокгаузы, дзоты, отрыты окопы;

— при комендатурах созданы подвижные резервы;

— с 19 июня 1941 года на усиленную охрану границ перешли и морские пограничные отряды.

20 июня 1941 года командир 7-й авиационной морской эскадрильи донес в Управление погранвойск округа, что он получил от командующего Черноморским флотом телеграфное распоряжение о подчинении его подразделения командиру Одесской военно-морской базы и приведении в полную боевую готовность[47].

Неплохими боевыми возможностями обладали и войсковые части НКВД, дислоцировавшиеся на территории Одесского военного округа и предназначенные для выполнения специальных оперативных и охранных задач. В Запорожье находился 157-й полк, в Кишиневе и Котовске — 172-й и 76-й отдельные батальоны, в Днепропетровске — 54-й железнодорожный полк. Эти неплохо вооруженные части имели подготовленный личный состав и были способны к выполнению отдельных боевых задач.

Значительными силами обладал Черноморский флот, предназначенный для прикрытия левого фланга западной группировки войск Красной армии и осуществлявший операции на Черноморском морском театре (Черное и Азовское моря). Этот театр примыкал к Балканскому полуострову и Малой Азии, а через проливы Босфор и Дарданеллы был связан с восточной частью Средиземного морского бассейна. Учитывая эти обстоятельства, перед Черноморским флотом были поставлены следующие задачи:

— обеспечение полного господства на Черном море;

— осуществление контроля за проливами Босфора с целью недопущения прохода на Черноморский театр вражеских кораблей;

— оборона северного и восточного побережий Черного моря от Одессы до Батуми и побережья Крыма, недопущение во взаимодействии с частями РККА высадки на них десантов противника;

— уничтожение или захват флота Румынии в случае вступления ее в войну против СССР;

— нарушение подвоза морем войск и боевого снаряжения противника в порты Румынии, Болгарии и Турции;

— блокирование побережья Румынии, включая устье Дуная, и разрыв ее водных коммуникаций;

— нахождение в готовности к высадке тактических десантов;

— содействие приморскому флангу войск РККА при форсировании реки Дунай и дальнейшему продвижению вдоль побережья Черного моря;

— обеспечение противовоздушной обороны главной военно-морской базы и Керченского сектора береговой обороны.

В боевом составе Черноморского флота (командующий — вице-адмирал Ф. С. Октябрьский, член Военного совета — дивизионный комиссар Н. М. Кулаков, начальник штаба — контр-адмирал И. Д. Елисеев) к началу войны насчитывалось 224 боевых корабля, в том числе 47 подводных лодок.

Флот располагал рядом неплохо оборудованных военно-морских баз и портов, в том числе и стратегически важной ключевой позицией на Черном море — Крымским полуостровом. Каждая военно-морская база осуществляла охрану своих коммуникаций в пределах отведенных им операционных зон: Одесская — от Одессы до Ак-Мечети, Севастопольская — от Ак-Мечети до Феодосии, Новороссийская — от Феодосии до Сочи.

Все наиболее важные участки побережья были прикрыты с морского направления береговой артиллерией, организационно входившей в состав Севастопольской, Одесской и Новороссийской военно-морских баз, в Дунайский, Очаковский и Керченский секторы береговой обороны и имевшей 33 стационарные батареи (117 орудий калибром 45–305 мм), 180-мм железнодорожную батарею № 16, другие части и подразделения. На побережье была развернута и целая сеть постов наблюдения и связи.

Военно-воздушные силы флота (командующий — генерал-майор В. А. Русаков, военком — бригадный комиссар М. Г. Степаненко, начальник штаба — полковник В. Н. Калмыков) включали в свой состав:

— 62-ю истребительную авиационную бригаду (командир — полковник Г. Г. Дзюба);

— 63-ю бомбардировочную авиационную бригаду (командир — полковник Г. И. Хатиашвили);

— два отдельных авиационных полка;

— десять отдельных эскадрилий;

— два отдельных авиационных отряда;

— гидроавиационную группу;

— семь авиационных баз;

— части и подразделения обеспечения и обслуживания.

Всего авиация флота насчитывала 656 боевых (346 истребителей, в том числе 16 МиГ-3, 107 бомбардировщиков, 36 торпедоносцев, 167 разведчиков) и 165 учебных самолетов[48], которые базировались на аэродромах Измаила, Одессы, Очакова, Крыма, Николаева и Кавказа. Еще несколько новых авиационных частей находились в стадии формирования.

Противовоздушную оборону флота обеспечивали 50 зенитных батарей (186 орудий), в том числе установленные и на железнодорожных платформах, 119 зенитных пулеметов, 81 прожектор, 215-й воздухоплавательный дивизион аэростатов заграждения, другие части и подразделения.

Главной военно-морской базой являлся Севастополь, в котором базировались основные силы Черноморского флота и была сосредоточена большая часть всей имевшейся береговой и зенитной артиллерии. Десять стационарных береговых батарей (40 орудий от 45-мм до 350-мм калибра), расположенных на возвышенных местах побережья от Николаевки до Балаклавы, держали под обстрелом водную поверхность в радиусе 24 км от военно-морской базы.

В состав Одесской военно-морской базы входили три дивизиона береговой артиллерии (44 орудия калибром 76–203 мм), зенитно-артиллерийский полк, Очаковский сектор береговой обороны, крейсер «Коминтерн», эсминец «Шаумян», минный заградитель «Лукомский», бригада торпедных катеров, бригада катеров охраны водного района, дивизион канонерских лодок, флотский экипаж, эскадрилья морской авиации, тыловые части. Наблюдение за морем велось с парусно-моторных шхун и катеров, которые разворачивались в три линии с максимальным удалением от Одессы до 30 миль[49].

Очаковский укрепленный сектор контролировал вход в Днепровско-Бугский лиман и имел четыре береговые батареи (16 орудий 45–203-мм калибра), установленные в районе Очакова и на острове Первомайский, и 26-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион (6 батарей). После начала боевых действий сектор был усилен пятью орудиями 75-мм калибра, которые были установлены в районе Очакова и на Лагерной косе.

Противовоздушную оборону Одессы обеспечивали 69-й истребительный авиационный полк ВВС РККА (около 70 самолетов И-16, Як-1, Р-5) и три отдельные морские эскадрильи (35 самолетов И-15, И-16, Як-1) флота. Зенитное прикрытие осуществлялось 73-м зенитно-артиллерийским полком (24 орудия калибра 76 мм) и силами бригадной зоны ПВО.

Несмотря на достаточно большое количество сил и средств, прикрывавших Одессу, как недостаток можно отметить, что к началу войны единого плана обороны города с моря, суши и воздуха не существовало, так как высшее руководство армии и флота считало, что возникновение боевых действий в этом районе маловероятно[50]. По этой же причине не готовилась и сухопутная оборона Крымского полуострова.

Дунайская военная флотилия (командующий — контр-адмирал Н. О. Абрамов, член Военного совета — бригадный комиссар В. К. Беленков, начальник штаба — капитан 2 ранга В. В. Григорьев), образованная в июне 1940 года, находилась в подчинении командующего Черноморским флотом и была к началу войны развернута в устье Дуная от порта Рени до Килийского гирла. В ее состав входили: дивизион мониторов (5 ед.), дивизион бронекатеров (22 ед.), дивизион сторожевых катеров (около 30 ед.), отряд катеров-тральщиков (7 ед.), минный заградитель, отряд вооруженных полуглиссеров (5 ед.), плавучая база, которые базировались в портах Измаил (главная база), Рени, Килия, Вилков.

Противовоздушную оборону обеспечивали 46-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион и 96-я истребительная авиационная эскадрилья (16 самолетов И-16). В подчинении командира флотилии находились также стрелковая и пулеметная роты и дивизион судов (30 ед.) морской охраны НКВД.

Перед флотилией стояли следующие задачи:

— недопущение прорыва вражеских кораблей по Дунаю ниже порта Рени;

— недопущение попыток противника форсировать Дунай на участке Галац — устье реки;

— отражение во взаимодействии с частями 14-го стрелкового корпуса наступления противника в направлении Галац — Джуржулешты.

Для их выполнения к началу войны в районах Измаила, Джуржулешты, Новой Килии, Вилкова и Жебриян были установлены три стационарные и три подвижные батареи (всего 24 орудия 45–152-мм калибра), входившие в Дунайский сектор береговой обороны. Для исключения высадки противника побережье в районах Галаца, Чатала и Пеправы было оборудовано противодесантными средствами и инженерными заграждениями.

Важнейшей задачей, стоявшей перед войсками приграничных военных округов, являлось прикрытие развертывания главных сил РККА, которое осуществлялось в соответствии с разработанным Генеральным штабом «Планом обороны государственной границы на 1941 г.». Отражение возможного нападения противника с западного направления возлагалось на войска пяти военных округов (ЛенВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО) и три военно-морских флота (Северный, Краснознаменный Балтийский и Черноморский).

6 мая 1941 года командование Одесского военного округа получило директиву наркома обороны СССР о разработке к 25 мая плана прикрытия госграницы на своем участке обороны. Для выполнения поставленной задачи округу был определен боевой состав войск, важнейшие направления, количество и границы районов прикрытия. В основу обороны было положено требование упорного удержания укрепленных районов и полевых укреплений, расположенных вдоль государственной границы СССР.

Перед стрелковыми соединениями армий прикрытия стояла следующая задача — во взаимодействии и при поддержке частей укрепленных районов и пограничников на заранее подготовленных оборонительных позициях сдержать натиск противника и подготовить условия для перехода в наступление вместе с подошедшими резервами войск Красной армии.

Все попытки противника прорвать нашу оборону должны были немедленно ликвидироваться контратаками корпусных и армейских резервов. В случае прорыва нашей обороны большими силами мотомеханизированных войск противника предусматривалось нанесение мощных контрударов фронтовыми и армейскими резервами (механизированными корпусами, артиллерией и противотанковыми артиллерийскими бригадами РГК) при активной поддержке авиации.

Во всех случаях боевой обстановки действия наших войск должны были носить активный характер. Все сводилось к одному — создание благоприятных условий для перехода Красной армии в решительное наступление. В проекте Полевого устава РККА 1939 года отмечалось: «На всякое нападение врага СССР ответит уничтожающим ударом всей мощи вооруженных сил. Войну мы будем вести наступательно, перенеся ее на территорию противника. Боевые действия Красной армии будут вестись на уничтожение с целью полного разгрома противника и достижения решительной победы малой кровью». Как говорится, комментарии здесь излишни.

Для разработки плана прикрытия в округе в полном объеме были привлечены командующий, начальник штаба и начальник оперативного отдела, а в части их касающейся — начальники родов войск и служб. Отработанные документы включали в себя:

— записку по плану действия войск прикрытия с приложенной к ней картой решения и группировкой войск;

— таблицу выхода и сосредоточения частей прикрытия к государственной границе;

— план ПВО с картой дислокации постов ВНОС и активных средств ПВО;

— план инженерного обеспечения ВВС с приложенной к нему картой базирования частей;

— план организации связи;

— план устройства тыла, санитарной и ветеринарной эвакуации;

— план железнодорожных перевозок частей прикрытия в районы сосредоточения;

— указания по подъему частей прикрытия по тревоге;

— исполнительные документы: директивы, приказы, списки и др.

К указанному числу отработанный план прикрытия округа был отправлен в Генеральный штаб РККА:

ЗАПИСКА

ПО ПЛАНУ ДЕЙСТВИЙ ВОЙСК ОДЕССКОГО ВОЕННОГО ОКРУГА

В ПРИКРЫТИИ ГОСГРАНИЦЫ СОГЛАСНО ДИРЕКТИВЕ НАРОДНОГО КОМИССАРА ОБОРОНЫ

№ 503874 ОТ 6 МАЯ 1941 Г.[51]

I. ЗАДАЧИ ВОЙСК ОДЕССКОГО ВОЕННОГО ОКРУГА ПО ПРИКРЫТИЮ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ГРАНИЦЫ

1. Не допустить вторжения как наземного, так и воздушного противника на территорию округа.

2. Упорной обороной укреплений по линии госграницы прочно прикрыть отмобилизование, сосредоточение и развертывание войск округа.

3. Противовоздушной обороной и действиями авиации обеспечить нормальную работу железных дорог и сосредоточение войск округа.

4. Всеми видами разведки своевременно определить характер сосредоточения и группировку войск противника.

5. Активными действиями авиации завоевать господство в воздухе и мощными ударами по основным железнодорожным мостам и узлам, а также группировкам войск нарушить и задержать сосредоточение и развертывание войск противника.

6. Не допустить сбрасывания и высадки на территории округа воздушных десантов и диверсионных групп противника.

7. Во взаимодействии с Черноморским флотом не допустить высадки морских десантов противника на Черноморском побережье Одесского военного округа.

II. ОЦЕНКА ВОЗМОЖНЫХ СИЛ И ГРУППИРОВКИ ПРОТИВНИКА ПРОТИВ ГРАНИЦЫ ОДЕССКОГО ВОЕННОГО ОКРУГА

А. Группировка сухопутных войск

Всего на территории Румынии имеется на 31.5.1941 года: 40–45 пехотных и мотодивизий, 4 кавалерийские дивизии, 4 горнострелковые бригады и 2 танковые дивизии, из них (данные требуют проверки) германских 17 пехотных и мотодивизий и 2 танковые дивизии.

В военное время Румыния, не считая германских войск, может развернуть до 44–45 пехотных дивизий, 4 кавалерийские дивизии и 4 горнострелковые бригады. Кроме того, следует ожидать развертывания на территории Румынии в военное время немецких войск общей численностью до 20–25 пехотных и мотодивизий.

Учитывая ширину фронта по границе СССР от Липкан до устья р. Дунай до 500 км (расчет строится без учета черновицкого направления) и возможную плотность на одну дивизию на ударных направлениях до 5 км и на сковывающем направлении до 12 км, в районе между р. Прут и Серет, а также в Северной Добрудже допускается развертывание на первом этапе борьбы до 40–45 дивизий с двумя механизированными группами.

Группировка по операционным направлениям (участкам) может быть следующая:

1. На участке Липканы, Яссы протяженностью по фронту до 150 км и при наличии 18–20 основных коммуникационных грунтовых маршрутов и двух железнодорожных магистралей с пропускной способностью на территории Румынии до 60 пар поездов и на территории МССР до 10 пар поездов возможно ожидать развертывания противника на первом этапе до 16–18 дивизий и одной механизированной группы.

2. На участке Яссы, Хуши протяженностью по фронту до 60 км и при наличии 7–8 основных коммуникационных грунтовых маршрутов и одной железнодорожной магистрали с пропускной способностью на территории Румынии до 26 пар поездов и на территории МССР к исходу 1941 года до 24 пар поездов возможно ожидать развертывания противника на первом этапе до 7–8 дивизий.

3. На участке Хуши, Рени протяженностью по фронту до 150 км при наличии 13–15 основных коммуникационных грунтовых маршрутов и трех железнодорожных магистралей на территории Румынии с пропускной способностью до 55 пар поездов и двух железнодорожных магистралей на территории МССР с пропускной способностью к концу 1941 года до 42 пар поездов возможно ожидать развертывания противника на первом этапе до 12–13 дивизий и одной механизированной группы.

4. На участке Рени, Вилков протяженностью 140 км следует ожидать в первом эшелоне до 3–4 дивизий.

Б. Состав и группировка ВВС

Всего на территории Румынии имеется на 1.5.1941 года: румынских самолетов — 1100–1260, из них: разведчиков — 540–580; бомбардировщиков — 200–250; истребителей — 300–350; гидросамолетов — 60–80.

Учитывая наличие в общем количестве самолетов учебных и неисправных до 20–25 процентов, следует ожидать действующих в строю до 825–900 самолетов. Кроме того, на территории Румынии дислоцируется 6-й воздушный флот ВВС Германии, состоящий из двух дивизий по 5 эскадр каждая.

По расчетным данным можно предположить наличие: бомбардировщиков — 280; пикирующих бомбардировщиков — 300; истребителей до 280; разведчиков около 100. Всего до 960 самолетов.

Таким образом, против Одесского военного округа следует ожидать на первом этапе борьбы до 1800 самолетов разных типов. Не исключается возможность незначительного доусиления ВВС противника.

Базирование:

Румыния на 1.5.1941 года имеет около 54 аэродромов и около 30 посадочных площадок, из которых на глубину 200–250 км от госграницы приходится до 30 аэродромов посадочных площадок. Следовательно, с началом водных действий базирование основной массы ВВС противника следует ожидать в полосе Кымпулунг, Брашов, Плоешти, Бухарест, Констанца, р. Прут. Основные группировки ВВС противника необходимо ожидать в районах: 1. Ботошани, Гура Гумора, Пятра, Бакэу, Яссы; 2. Бырлад, Фокшаны, Бузэу, Хыршова, Текучи, Галаци; 3. Плоешти, Бухарест; 4. Констанца, Черновода.

В. Состав речных сил противника

В состав румынских вооруженных сил входит Дунайская речная флотилия, дислоцируемая в районе Галаца, Брэила.

СОСТАВ ДУНАЙСКОЙ РЕЧНОЙ ФЛОТИЛИИ

По последним разведывательным данным, в Галаци собрана и спущена на воду р. Дунай германская подводная лодка, что дает основание предполагать о некотором доусилении румынского речного флота германскими силами.

Г. Возможный план действий противника

Действия румынской армии, вероятнее всего, будут протекать по единому оперативному плану Германии. При этих условиях план действий противника может быть следующим. Прикрывшись на черновицком направлении, он будет искать решения путем нанесения ударов по нашим группировкам на каменец-подольском, белицком и кагул-тираспольском направлениях.

Удар на каменец-подольском и белицком направлениях дает возможность противнику кратчайшим путем овладеть рубежом реки Днестр для того, чтобы в дальнейшем развивать свои действия в северном и северо-восточном направлениях по тылам войск Киевского военного округа, действующих на львовском направлении. Глубина операционного направления до линии Жмеринка, Вапнярка — 150 км.

Удар на каменец-подольском и белицком направлениях потребует от противника соответствующего обеспечения со стороны Кишинева, Орхей и гористо-лесистого района Кодр, как исходного плацдарма для контрудара частей Красной армии. С этой целью следует ожидать активных действий противника с фронта Яссы, Хуши, чтобы сковать наши части, группирующиеся в районе Унгены, Леушены, Кишинев.

Удар на кагул-тираспольском направлении, по всей вероятности, будет являться вспомогательным и преследовать цель, с одной стороны, обеспечить свой основной удар на белицком направлении путем разгрома наших сил в Южной Бессарабии и, с другой стороны, овладев рубежом р. Днестр, развить свои действия по захвату Черноморского района.

Глубина операционного направления до линии р. Днестр — 140–150 км. Для обеспечения действий сухопутных войск следует ожидать широкого применения противником авиадесантных частей и морских десантов, что потребует с нашей стороны принятия ряда мер по ликвидации подобных Десантов путем создания подвижных резервов войсковых частей.

Районами высадки авиадесантных отрядов могут являться: а) Хотин и Могилев-Подольск; б) на белицком направлении — Рыбница и Сорока; в) на тираспольском направлении — Тирасполь.

Задача авиадесантных отрядов:

1. Захватом указанных районов обеспечить быстрое продвижение его моточастей на левый берег р. Днестр.

2. Захватить переправы через р. Днестр, не допуская отхода наших частей на восточный берег.

3. Нарушить управление войсками и подвоз.

Особое значение для противника может иметь территория Крыма как база для действий своей авиации по промышленным объектам СССР. В этом случае следует ожидать комбинированных действий морского и воздушного десантов по захвату территории Крымского полуострова. Наиболее возможными и вероятными районами для высадки морского десанта на Крымском полуострове являются:

1. Район Ярылчаг и Ак-Мечеть, открывающий возможность вспомогательного удара во взаимодействии с Евпаторийской десантной группой в общем направлении на Джанкой.

2. Евпаторийский высадочный район с общей протяженностью пляжей до 25–30 км от оз. Донузлав до оз. Кизил-Яр, который дает возможность противнику развивать удары как на Джанкой (120 км), так и на Симферополь (60 км), а также угрожать флангу и тылу Севастопольского УР.

3. На южном берегу Крыма наиболее серьезное значение имеет Феодосийский высадочный район протяженностью до 7 км, который дает возможность высадившемуся десанту противника развивать действия в северном направлении для захвата Керченского укрепленного района с тыла и для развития успеха как вдоль железной дороги на Джанкой, так и особенно для дальнейших действий на Ростов и Мариуполь.

На остальных участках южного берега высадочные районы Ялта, Алушта и Судак приобретают лишь тактическое значение, так как достаточно небольших отрядов, чтобы закрыть пути в глубь материка через горные проходы. Поэтому группировка войск на территории Крыма должна предусматривать прикрытие лишь наиболее опасных и важных направлений и создание подвижных резервов для уничтожения десантов противника. Кроме того, не исключается возможность высадки морского десанта на побережье Черного моря на участке Днестровский лиман, Очаков, имеющем до 10 пляжей высадки различной величины.

III. ОЦЕНКА СВОИХ ВОЙСК

А. Сухопутные войска

Для прикрытия государственной границы в пределах Одесского военного округа привлекаются:

управления 35, 14 и 48-го стрелковых корпусов с корпусными частями; управление 2-го кавалерийского корпуса; управление 18-го механизированного корпуса; 176, 95, 30, 25, 51, 150 и 74-я стрелковые дивизии; 9-я и 5-я кавалерийские дивизии; 44-я и 47-я танковые дивизии и 218-я Моторизованная дивизия.

Кроме того, на территории Крыма привлекаются управление 9-го особого стрелкового корпуса с корпусными частями, 106-я и 156-я стрелковые дивизии и 32-я кавалерийская дивизия.

Непосредственно на государственной границе с Румынией и в тылу до линии р. Днестр группируются четыре стрелковые и две кавалерийские дивизии и 18-й механизированный корпус в составе двух танковых и одной моторизованной дивизий. Остальные части, привлекаемые для прикрытия государственной границы, дислоцируются восточнее р. Днестр.

Таким образом, средняя плотность для прикрытия сухопутной границы с Румынией войсками первого эшелона составляет на одну стрелковую и кавалерийскую дивизии до 80–85 км. Такое положение требует создания плотных группировок с сильными резервами лишь на отдельных более важных направлениях. Время для занятия частями прикрытия первой линии обороны исчисляется от 4 до 70 часов после объявления боевой тревоги.

Для частей, перебрасываемых из-за Днестровья, время их прибытия в районы сосредоточения исчисляется от 30 до 100 часов.

Б. Военно-воздушные силы Одесского военного округа

Для прикрытия государственной границы Одесского Бренного округа привлекаются 20, 21, 45 и 65-я смешанные авиационные дивизии. По состоянию на 1.6.1941 года ВВС округа имеют 774 исправных самолета, из них:

К концу августа 1941 года боеспособность Военно-воздушных сил округа должна значительно улучшиться количественно и качественно за счет получения новейшей материальной части. При этих условиях ВВС округа будут иметь:

Если учитывать наличие 4-го авиационного корпуса и самолетов Черноморского флота общей численностью 700 самолетов различных типов, численность Военно-воздушных сил, действующих в границах Одесского военного округа, составит 1854 самолета. Условия базирования вполне обеспечивают работу ВВС округа.

В. Военно-морские силы

1. Дунайская военная флотилия дислоцируется на р. Дунай в Измаиле и входит в состав войск прикрытия РП № 6. Состав Дунайской военной флотилии:

Таким образом, румынская Дунайская военная флотилия имеет преимущество как в количественном, так и особенно в качественном отношении (артиллерия, бронирование).

2. Одесская военно-морская база входит в состав войск прикрытия РП № 7.

IV. ЗАМЫСЕЛ ОПЕРАЦИИ ПО ПРИКРЫТИЮ

Опираясь на систему полевых позиций, построенных по линии государственной границы и ряда оборонительных и естественных противотанковых рубежей в глубине, путем активной обороны прикрыть наиболее важные направления и не допустить прорыва противником фронта обороны и распространения его в глубину, особенно с фронта Сэвени, Яссы и Фэлчиу, Галаци. В случае прорыва противником фронта обороны средствами резервов командования округа и всей авиации, опираясь на промежуточные, тыловые и отсечные позиции, ликвидировать прорыв.

V. ПЛАНИРОВАНИЕ ОПЕРАЦИИ

А. Подготовительный этап — выход частей прикрытия в районы обороны и отмобилизование вторых эшелонов.

Срок готовности первых эшелонов частей прикрытия определяется через *** (так в документе. — Р.И.) часов после получения телеграммы о введении в действие плана прикрытия и вторых эшелонов на срок готовности первых эшелонов частей прикрытия по боевой тревоге через 2–3 часа. Действие войск по боевой тревоге производится в соответствии с инструкцией.

До выхода главных сил в районы обороны из состава войск РП выделяются отряды поддержки погранвойскам силою от усиленной роты до стрелкового батальона, которые по требованию погранвойск выдвигаются на автомашинах в районы нарушения противником госграницы.

Задача погранвойск — совместно с отрядами поддержки ликвидировать части противника, нарушившие госграницу, и не допустить захвата ими наших полевых позиций до подхода главных сил войск прикрытия…

VI. ГРУППИРОВКА ВОЙСК ПРИКРЫТИЯ И ИХ ЗАДАЧИ

1. Район прикрытия № 5

Начальник РП № 5 — командир 35-го стрелкового корпуса.

Штаб РП № 5 — штаб 35-го стрелкового корпуса — Бэлци.

Состав войск: управление 35-го стрелкового корпуса с корпусными частями; 176, 95 и 30-я стрелковые дивизии; 24-й и 2-й пограничные отряды.

Задача: упорной обороной на широком фронте полевых укреплений по линии госграницы и в глубине с использованием всех видов заграждений прочно прикрыть отмобилизование и развертывание главных сил округа. Придав обороне характер активных действий, немедленно ликвидировать все попытки противника прорвать оборонительно полосу контратаками корпусных резервов.

Особенно надежно прикрыть следующие направления:

1. Сэвени, Единцы-Тырг; 2. Штефэнешти, Рашкани-Тырг; 3. Яссы, Скуляны, Бельцы; 4. Яссы, Унгены, Пырлица; 5. Хуши, Леушены, Кишинев.

Граница: справа — иск. Сэвени, Коржеуцы, иск. Калюс; слева — иск. Леово, Бендеры.

Район прикрытия разбить на два участка прикрытия:

А. Участок прикрытия № 1

Начальник УП № 1 — командир 176-й стрелковой дивизии.

Штаб УП № 1 — штаб 176-й стрелковой дивизии — Рашкани-Тырг.

Состав войск: 176-я стрелковая дивизия, 24-й пограничный отряд, 2-й дивизион 266-го корпусного артиллерийского полка.

Задача: прикрывая белицкое направление, оборонять госграницу на фронте Лопатник, Скуляны и не допустить переправы вооруженных отрядов противника через р. Прут.

В случае переправы противника на восточный берег р. Прут, опираясь на противотанковые районы и рубежи, решительными действиями резервов уничтожить прорвавшиеся части противника. Наиболее сильную группировку иметь в районах: а) Бадраджи Век, б) Браништа, в) Скуляны.

Граница слева — Резина-Тырг, Вережени, Теленешты, Фламынзени, Блындешти.

Б. Участок прикрытия № 2

Начальник УП № 2 — командир 95-й стрелковой дивизии.

Штаб УП № 2 — штаб 95-й стрелковой дивизии — Лапушна.

Состав войск: 95-я стрелковая дивизия, 2-й пограничный отряд, 1-й и 3-й дивизионы 266-го корпусного артиллерийского полка.

Задача: прикрывая кишиневское направление, занять оборону на фронте Петрешты, иск. Леово и не допустить переправы противника через р. Прут.

В случае переправы противника на восточный берег р. Прут, опираясь на противотанковые районы и оборонительные рубежи, решительными действиями резервов уничтожить прорвавшиеся части противника. Наиболее сильную группировку иметь в районах: а) Унгены, б) Леушены, Чоры.

В. Резерв начальника РП № 5 — 30-я стрелковая дивизия.

Штаб 30-й стрелковой дивизии — Бельцы.

Задачи:

1) сосредоточиться в районе Стрымбы, Бокани, Сынджерей, Гечиу-Ноу, Бельцы; 2) подготовить тыловой оборонительный и противотанковый рубеж на фронте Алунши, Фундури, Обрежа, Глинжены, имея в виду активной обороной и контратаками в направлении Рашкани-Тырг и Унгены прикрыть белицкое направление.

2. Район прикрытия № 6

Начальник РП № 6 — командир 14-го стрелкового корпуса.

Штаб РП № 6 — штаб 14-го стрелкового корпуса — Болград.

Состав войск: управление 14-го стрелкового корпуса с корпусными частями; 9-я кавалерийская дивизия, 25-я и 51-я стрелковые дивизии; Дунайская военная флотилия; 25-й и 79-й пограничные отряды.

Задачи:

1) упорной обороной на фронте Леово, Рени, Жибриени, полевых укреплений по линии госграницы и в глубине, широко использовав все виды заграждений, во взаимодействии с Дунайской военной флотилией прочно прикрыть отмобилизование, сосредоточение и развертывание войск округа. Придав обороне характер активных действий, немедленно ликвидировать все попытки противника прорвать оборонительную полосу контратаками корпусных резервов;

2) не допустить совместно с Дунайской военной флотилией свободного плавания судов противника по р. Дунай.

Особенно надежно и прочно прикрыть следующие направления: 1) Фэлчиу, Романешти; 2) Кагул, Тараклия; 3) Галаци, Рени; 4) Исакча, Болград; 5) Килиа-Ноуэ, Арциз.

район прикрытия разбить на три участка:

А. Участок прикрытия № 3

Начальник УП № 3 — командир 9-й кавалерийской дивизии.

Штаб УП № 3 — штаб 9-й кавалерийской дивизии — Вишневка.

Состав войск: 9-я кавалерийская дивизия, 1-я и 2-я комендатуры 25-го пограничного отряда.

Задача: прикрывая направление Фэлчиу, ст. Бесарабяска, занять рубеж полевых укреплений по р. Прут, не допуская переправы противника на восточный берег, и, опираясь на противотанковые и оборонительные рубежи, решительными действиями резервов уничтожать прорвавшиеся части противника в глубину обороны.

Наиболее сильную группировку иметь в районах на направлении Фэлчиу и ст. Яржара. Граница слева — Березина, Бешалма, Готешты.

Б. Участок прикрытия № 4

Начальник УП № 4 — командир 25-й стрелковой дивизии.

Штаб УП № 4 — штаб 25-й стрелковой дивизии — Вулканешты.

Состав войск: 25-я стрелковая дивизия, 2-й и 3-й дивизионы 265-го корпусного артиллерийского полка, 4-я комендатура 25-го пограничного отряда.

Задача: прикрывая болградское направление, занять рубеж полевых укреплений по р. Прут и Дунай, не допуская переправы противника и свободного плавания его судов по р. Дунай.

В случае прорыва противника в глубину обороны, опираясь на противотанковые и оборонительные рубежи, решительными действиями резервов уничтожать прорвавшиеся его части. Наиболее сильную группировку держать в районах Кагул и Рени. Выделить до подхода частей 348-го стрелкового полка один стрелковый батальон с дивизионом артиллерии для занятия обороны в районе Картал, Сатул-Ноу.

Граница слева — Парис, Болград, Куза-Водэ, иск. Этулия.

В. Участок прикрытия № 5

Начальник УП № 5 — командир 51-й стрелковой дивизии.

Штаб УП № 5 — штаб 51-й стрелковой дивизии — Фынтына-Зынедор.

Состав войск: 51-я стрелковая дивизия, 79-й пограничный отряд.

Задача: во взаимодействии с Дунайской военной флотилией упорно оборонять госграницу на фронте оз. Ялпух, Жибриени, не допуская форсирования противником р. Дунай и свободного плавания их судов по р. Дунай.

При проникновении отдельных групп и отрядов противника на северный берег р. Дунай организованной активной обороной и ударами резервов во взаимодействии с Дунайской военной флотилией уничтожать их. Особенно прочно прикрыть направления Килиа-Ноуэ, Арциз.

Г. Задачи Дунайской военной флотилии:

1) во взаимодействии с сухопутными войсками РП № 6 воспретить свободное плавание каких-либо судов противника по р. Дунай;

2) не допустить форсирования противником р. Дунай на участке устье р. Прут, устья Килийского рукава;

3) при проникновении противника на северный берег р. Дунай оказать содействие сухопутным войскам в уничтожении прорвавшегося противника.

3. Район прикрытия № 7

Начальник РП № 7 — помощник командующего войсками Одесского военного округа генерал-майор Репин.

Штаб РП № 7 — штаб тылового Одесского военного округа — Одесса.

Состав войск: управление округа, формируемое по мобилизации; Одесская военно-морская база; Очаковский сектор береговой обороны; 26-й пограничный отряд.

Задачи:

1) оборонять Черноморское побережье от Днестровского лимана до Каланчак, не допуская высадки десанта противника в пределах границ района прикрытия. При всяких попытках противника высадить десант на побережье Черного моря соединенными усилиями судов Одесской военно-морской базы, береговой обороны и сухопутных Частей РП № 7 уничтожать их.

Во всех случаях не допустить прорыва судов противника в Одесский порт, к Очакову и Николаевской военно-морской базе. Особо надежно и прочно прикрыть следующие районы: а) ст. Каролино-Бугаз, Дальник; б) береговую черту Одессы, Очакова;

2) при появлении кораблей противника в море в пределах зоны действий Одесской военно-морской базы уничтожать их совместными усилиями боевых кораблей и авиации Одесского военного округа. Граница слева — Каховка, Каланчак.

4. Район прикрытия № 8

Начальник РП № 8 — командир 9-го стрелкового корпуса.

Штаб РП № 8 — штаб 9-го стрелкового корпуса — Симферополь.

Состав войск: управление 9-го стрелкового корпуса с корпусными частями; 106-я и 156-я стрелковые дивизии; 32-я кавалерийская дивизия; пограничные части.

Задача: обеспечить Крымский полуостров от возможных попыток противника захватить его с моря или с воздуха. Для этого:

1) совместными усилиями Черноморского флота, авиации и береговой артиллерии не допустить подхода сил противника с моря;

2) прикрывая основные направления сухопутными частями не допустить высадки десантов противника на побережье Крыма от Каланчак до Керченского пролива;

3) широко используя частные и корпусные резервы из глубины, уничтожать высадившиеся и закрепившиеся на побережье группы противника;

4) используя подвижные резервы и опираясь на систему внутренних противовоздушных десантных мероприятий, уничтожать высадившиеся группы парашютистов противника.

Особенно прочно прикрыть следующие направления:

а) Каркинитский залив; б) Евпаторийский высадочный район; в) Феодосийский высадочный район.

В соответствии с изложенными задачами группировку войск РП № 8 иметь следующую:

А. Участок прикрытия № 1

Начальник УП № 1 — командир 106-й стрелковой дивизии.

Штаб УП № 1 — штаб 106-й стрелковой дивизии — совхоз Первомайский.

Задача: оборона западного побережья Крыма на участке оз. Бакальское, Севастополь. Наиболее сильные группировки иметь в районе Евпатория, Саки и Береговое. Предусмотреть выделение не менее усиленного батальона для обеспечения участка Ярылгач, Ак-Мечеть.

Б. Участок прикрытия № 2

Начальник УП № 2 — командир 156-й стрелковой дивизии.

Штаб УП № 2 — штаб 156-й стрелковой дивизии — Карасу-Базар.

Состав: 156-я стрелковая дивизия (без 530-го стрелкового полка), 498-й гаубичный артиллерийский полк, погранчасти.

Задача: оборонять южное побережье Крыма от Ялты до Керчи, не допуская высадки десантов противника. Одним стрелковым полком (534-м стрелковым полком) прикрыть ялтинское и алуштинское направления, имея для обороны берега моря небольшие отряды, а главные силы полка сосредоточить в районе Ангара в резерве командира 156-и стрелковой дивизии.

Одним стрелковым и одним артиллерийским полками (417-м стрелковым полком и 434-м легким артиллерийским полком) оборонять Феодосийский высадочный район, имея один усиленный батальон для прикрытия Керчи.

В. Резерв района прикрытия № 8

Состав: 32-я кавалерийская дивизия, 530-й стрелковый полк, 498-й гаубичный артиллерийский полк.

Задачи:

а) 32-я кавалерийская дивизия, имея один кавалерийский полк в Джанкое и остальные части в Симферополе, быть в готовности выдвинуться в район ст. Сарабуз и действовать в направлениях: 1) Евпатория, 2) Перекоп, 3) Джанкой для ликвидации прорвавшегося морского или воздушного десанта противника. Основной узел управления — ст. Сарабуз, дополнительный — Джанкой;

б) 530-й стрелковый полк — Симферополь и 498-й гаубичный артиллерийский полк — Карасу-Базар — быть в готовности к действиям в направлениях: Евпатория, Береговое и на север.

5. Резерв командующего Одесским военным округом:

А. Управление 48-го стрелкового корпуса с корпусными частями и 74-я стрелковая дивизия — в районе Флорешты, ст. Цыра, Брынзены, Олишкани. Штаб 48-го стрелкового корпуса — Олишкани. Штаб 74-й стрелковой дивизии — Котюджени.

Задачи:

1) быть готовым во взаимодействии с РП № 3 нанести контрудар по прорвавшемуся противнику на белицком направлении;

2) подготовить противотанковый тыловой оборонительный район на фронте Флорешти, ст. Цыра, Сарацени Веки.

Б. 1) Управление 18-го механизированного корпуса (44-я и 47-я танковые дивизии и 218-я моторизованная дивизия) сосредотачивается в районе Кашпалат, Фриденталь, Сатул-Ноу, Сарата, Плахтеевка. Дивизии сосредотачиваются: 44-я танковая дивизия — в районе Кашпалат, Вадени; 218-я моторизованная дивизия — в районе Фриденталь, Гнаденталь и 47-я танковая дивизия — Сатул-Ноу, Сарата, Лихтенталь.

2) Управление 2-го кавалерийского корпуса и 5-я кавалерийская дивизия сосредотачиваются в районе Абаклия, Романешти, Лепциг, Чоара.

3) 150-я стрелковая дивизия сосредотачивается в районе Березина, Парис.

4) Задачи: а) быть готовым во взаимодействии с частями РП № 6 нанести контрудар по прорвавшемуся противнику с фронта Фэлчиу, Кагул, Рени в направлении Тирасполь; б) быть готовым во взаимодействии с частями 51-й стрелковой дивизии нанести частью своих сил контрудар по прорвавшемуся противнику с направления Килия-Ноуэ и против возможного морского десанта в районе Бугазского маяка; в) быть готовым к ликвидации возможного авиадесанта в районе Тирасполя и Аккермана; г) подготовить противотанковый и тыловой оборонительный рубеж по восточному берегу р. Когильник на фронте Чимишлия, Лейпциг частями 5-й кавалерийской дивизии и на фронте Березина, Парис, Сарата частями 150-й стрелковой дивизии.

6. Могилев-Ямпольский, Рыбницкий и Тираспольский укрепленные районы

Задачи:

а) в случае внезапного прорыва крупных танковых соединений и выброски воздушных десантов противника системой организованного огня постоянных гарнизонов и полевой артиллерией укрепленного района, а также путем создания всех видов заграждений на западном берегу р. Днестр не допустить форсирования и переправы их на восточный берег р. Днестр и захвата укрепленного района;

б) в случае вынужденного отхода наших войск от рубежа р. Прут, опираясь на систему заграждений в полосе предполья и использовав бывшие румынские ДОТы, обеспечить им отход и переправу через р. Днестр и принять их на себя для организации совместной обороны полосы укрепленного района;

в) являясь прочной опорой для полевых войск, во взаимодействии с ними оборонять рубеж р. Днестр, нанести поражение, ликвидируя все попытки противника переправиться на восточный берег р. Днестр и заставить его отказаться от наступления на укрепленный район.

VII. ЗАДАЧИ ВОЕННО-ВОЗДУШНЫХ СИЛ ОКРУГА

1. Внезапным ударом по авиации противника на его аэродромах и путем нанесения максимальных потерь в воздушных боях с первых же дней завоевать господство в воздухе.

Эту задачу осуществлять:

а) последовательными ударами боевой авиации уничтожить авиацию противника на его аэродромах и базах в районах: 1) Ботошани, Дорохой, Кымпунула, Пятра, Роман; 2) Текучи, Бузэу, Констанца, Браилов; 3) Брашов, Плоешти, Бухарест;

б) истребителями в воздушных боях уничтожать самолеты противника во время сопровождения своих бомбардировщиков и в зонах истребления дивизий;

в) систематически уничтожать нефтебазы и нефтеперегонные заводы.

2. В целях прикрытия отмобилизования и сосредоточения войск округа, а также обеспечения нормальной работы железных дорог истребительной авиацией округа в тесном взаимодействии со всей системой противовоздушной обороны прикрыть: а) Одессу и Кишинев; б) мосты переправы войск через р. Днестр у Рыбница, Тирасполь и ст. Каролино-Бугаз; в) железнодорожные станции Раздельная, Бесарабяска, Бельцы; г) сосредоточение войск в районах Бельцы, Романешти; Кишинев, Бендеры; Березина и Сарата, Арциз.

Выполняя задачи по прикрытию отмобилизования и сосредоточения войск, не допускать противника в глубь страны.

3. Уничтожение живой силы противника и его боевой техники производить:

а) атаками боевой авиации в местах сосредоточения для наступления и при подходе. Обратить главное внимание на районы: 1) Ботошаны, Пашкани, Яссы; 2) Хуши, Васлуй, Бырлад, Фэлчиу;

б) во взаимодействии с наземными войсками не допустить прорыва противника и особенно его крупных механизированных масс, направив главные усилия на уничтожение противника на переправах через р. Прут;

в) части тыла ВВС держать в постоянной готовности для уничтожения авиадесантов и диверсионных групп противника.

4. В целях срыва сосредоточения войск противника и нарушения боевого питания:

а) систематически разрушать железнодорожные станции Бузэу, Плоешти, Фэурей. Разрушить мост через р. Дунай у Черноводы; б) подвергать систематическим атакам речной флот противника на р. Дунай, в районе Браилов, Черноводы.

5. Во взаимодействии с Черноморским флотом и его авиацией:

а) не допустить высадки морских десантов на территории Одесского военного округа; б) при попытке противника высадить морской десант и выбросить авиационный десант на Крымском полуострове для их уничтожения привлечь Качинскую авиационную школу пилотов и Мелитопольскую школу стрелков-бомбардиров.

VIII. УПРАВЛЕНИЕ И СВЯЗЬ

1. Управление

Штаб 9-й армии на период прикрытия через 24 часа после получения телеграммы о вводе плана прикрытия в действие прибывает в Тирасполь, откуда организует управление войсками.

Запасной КП — Малаешты. Оперпункты — Флорешты и Романешти.

2. Связь

Оперативная связь на период прикрытия обеспечивается со штабами стрелковых и кавалерийских корпусов, а также мотомеханизированных корпусов в каждом направлении по двум проводам за исключением Рыбницкого укрепленного района — Кодыма, с которым связь осуществляется через провод укрепленного района, и с Симферополем, так как второй провод предназначен для связи Тирасполь — Севастополь.

На случай повреждений в том или в другом направлении действующих проводов выделяются обходные направления. Связь в исходном положении штаба армии со штабами корпусов осуществляется: а) проводная — аппаратами: СТ-35 и Морзе; б) радиосвязь; в) дублируется — подвижными средствами, самолетами, летучей почтой на автомашинах и бронемашинах.

Обеспечивает связь 9-й полк связи…

3. Обеспечение связью Военно-воздушных сил

1) Проводная связь штаба армии с авиационными дивизиями и авиационными базами организуется по проводам НКС по два на каждое направление. Проводная связь штаба ВВС армии — Тирасполь — с оперативными аэродромами организуется по проводам НКС через промежуточные ВТС штабов соединений за исключением Славяно-Сербки и ст. Новосавицкая, имеющих прямую связь со штабом армии — Тирасполь.

2) Радиосвязь штаба ВВС армии со штабами дивизий организуется согласно приложениям № 9 и 9а (не публикуется. — Р.И.).

3) Связь осуществляется: а) проводная — аппаратами СТ-35 и Морзе; б) радиосвязь; в) дублирующие средства связи — самолеты связи…

IX. ПЛАН ИНЖЕНЕРНОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ

Все полевые оборонительные работы на территории Бессарабии намечено провести на четырех основных рубежах:

1-й рубеж. По восточному берегу рек Прут и Дунай на фронте Липканы, Рени, Сатул-Ноуэ, который состоит из 112 батальонных районов и имеет 760 кв. км площади заграждений;

2-й рубеж. На фронте Бричени Сат, Рашкани-Тырг, Радени, Лапушна, Комрат, Болград, Измаил, который состоит из 54 батальонных районов и заграждений на площади 4440 кв. км;

3-й рубеж. На фронте Кетросу, Гелиу-Ноу, Сынджерей и Уимишлия, Романешти, Парис, Фурманка, который состоит из 27 батальонных районов и заграждений на площади 2880 кв. км. Отсечные позиции состоят из 15 батальонных районов и заграждений на площади 2400 кв. км;

4-й рубеж. Проходит по восточному берегу р. Днестр и состоит из долговременных железобетонных сооружений 80-го и 82-го укрепленных районов, усиленных 85 батальонными районами полевых войск. Перед основным оборонительным рубежом 80-го и 82-го укрепленных районов создается с началом военных действий полоса предполья, вынесенная на запад от р. Днестр на 25–35 км. Полоса предполья состоит из 5–6 рубежей и занимается отходящими полевыми войсками от р. Прут. Полоса предполья оборудуется противотанковыми и противопехотными препятствиями в виде минных полей, эскарпов, фугасов и проволочных заграждений.

Всего заграждений в полосе предполья имеется на площади в 5820 кв. км.

По Крыму полевые оборонительные работы намечено провести на рубежах согласно прилагаемой карте (в опубликованном документе не прилагается. — Р.И.). Предположено к постройке 35 батальонных районов и 1075 кв. км площади заграждений…

По территории Бессарабии на первом и втором рубежах работы выполняют войска, а на остальных рубежах привлекается местное население из расчета с каждого двора один человек и с десяти дворов одна подвода. Это даст в сумме 140 тыс. человек и 14 тыс. подвод. Остальное количество рабочих должно быть взято от войск.

Подрывные заграждения выполняются силами саперов. Время работ от 3 до 5 суток.

В 1940 году построено:

На первом рубеже — 39 батальонных районов; на втором рубеже — 2 батальонных района.

В 1941 году намечено к постройке:

На первом рубеже — 15 батальонных районов; на втором — 21 батальонный район; на третьем — 6 батальонных районов.

Восстановлен 41 батальонный район постройки 1940 года. Все работы в основном состоят из земляных сооружений, в том числе и противотанковых без одежды. Для устройства проволочной сети в 3 ряда кольев всего имеется 1270 т колючей проволоки…

X. ОРГАНИЗАЦИЯ ПРОТИВОВОЗДУШНОЙ ОБОРОНЫ

Задача южной зоны противовоздушной обороны.

Базируясь на систему службы ВНОС зоны, во взаимодействии с истребительной авиацией и наземными средствами ПВО не дать возможности Военно-воздушным силам противника внезапно нанести удар по войскам, аэродромам и расположенным на территории южной зоны объектам военного и экономического значения.

Для выполнения этих задач территория Одесского военного округа, составляя южную зону ПВО, разбита на 6 бригадных районов противовоздушной обороны. Части, входящие в состав бригадных районов ПВО, указаны в ведомости № 14 (в этом документе не указываются. — Р.И.). Наиболее важные объекты южной зоны ПВО — Одесса, Запорожье, Днепропетровск, Бендеры и Кишинев — прикрываются наземными средствами противовоздушной обороны.

Военно-воздушные силы Одесского военного округа в тесном взаимодействии с наземными средствами ПВО прикрывают:

45-я смешанная авиационная дивизия — железнодорожный мост через р. Днестр у Рыбницы и сосредоточение войск в районе Бельцы и Романешти;

20-я смешанная авиационная дивизия — железнодорожный мост через р. Днестр у Тирасполя и г. Кишинев и группировку войск в районе Кишинева, Орхей и Бендеры;

65-я истребительная авиационная дивизия — прочно Прикрывает группировку войск в районах: а) Лейпциг, Березино и б) Сарата, Арциз;

21-я смешанная авиационная дивизия — прочно прикрывает переправу у ст. Каролино-Бугаз и выдвижение войск от переправы до Сарата. Во взаимодействии с ПВО Одессы прочно прикрывает частями 69-го истребительного авиационного полка г. Одессу и Одесский порт.

Оповещение.

О появлении самолетов противника в южной зоне с наблюдательных пунктов ВНОС до РП, с ротных до батальонных постов — по радио и телефону. Связь между батальонными постами и бригадными районами и пунктами ПВО — по радио и телефону. С соседними зонами ПВО — по телефону НКС и радио.

В целях быстрейшего приведения в боеготовность пунктовых средств ПВО одна треть последних находится на ОП в следующих пунктах — Одесса, Запорожье, Бендеры и в остальных пунктах одна треть сил находится на зимних квартирах в готовности занять ОП.

XI. УСТРОЙСТВО ТЫЛА И МАТЕРИАЛЬНОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ ЧАСТЕЙ ПРИКРЫТИЯ ОДЕССКОГО ВОЕННОГО ОКРУГА

1. Базирование:

а) части прикрытия Одесского военного округа до М-15 базируются на стационарные склады частей и округа…;

б) для сокращения подвоза по грунту частями прикрытия с 1.7.1941 года будут созданы запасы боеприпасов до 1,5 боекомплекта и горючего до 5 заправок в передовых окружных складах для 30-й и 176-й стрелковых дивизий — Бельцы, 74-й стрелковой дивизии — Флорешты и 95-й стрелковой дивизии — Кишинев. Для крымской группировки — Симферополь — те же запасы.

2. Состояние запасов

В частях прикрытия к 1.6.1941 года созданы запасы: а) боеприпасы — от 1,5 до 2,5 боекомплектов; б) горючее — от 1 до 1,4 заправки; в) по продовольствию от 2 до 4 суточных дач.

В окружных артскладах имеются в наличии запасы на все части прикрытия от 1 до 1,5 боекомплекта. По продовольствию с 1.7.1941 года будут создаваться 12–15-суточные запасы, включая НЗ на период отмобилизования (2–4 дня), штатная норма — 5 суточных дач носимых и возимых запасов и страховой запас — 6 суточных дач.

3. Санитарная эвакуация

Эвакуация раненых и больных частей прикрытия до М-3 будет производиться в стационарные больницы НКЗ, военные госпитали и войсковые лазареты частей. Части 35-го и 48-го стрелковых корпусов эвакуируют в Бельцы, Рыбница, Кишинев и Тирасполь. В качестве временного эвакоприемника в Бельцы из состава корпусного госпиталя 35-го стрелкового корпуса (Кишинев) в М-1 после 12 часов выбрасывается санитарная летучка.

Части 14-го стрелкового, 2-го кавалерийского и 18-го механизированного корпусов эвакуируют в Болград, Аккерман и Одессу, причем на ст. Бесарабяска из состава корпусного госпиталя 14-го стрелкового корпуса на М-18 часов выбрасывается санитарная летучка в качестве временного эвакоприемника для 2-го кавалерийского корпуса.

Дунайская военная флотилия эвакуирует на Болград и Аккерман.

С М-4 эвакуация из Бельцы в госпиталя Котовска, Кишинева и со ст. Бесарабяска в Аккерман и Одессу будет производиться тремя военно-санитарными летучками. Эвакуация с линии боя до дивизионного приемника производится средствами медико-санитарных батальонов дивизий и с линии дивизионного приемника до эвакоприемников Бельцы, ст. Бесарабяска и госпиталей Кишинева, Аккермана — силами автобатальонов стрелковых дивизий, используя порожняк с соломенными настилами.

Обеспечение Дунайской военной флотилии средствами эвакуации возлагается на корпусной госпиталь 14-го стрелкового корпуса.

3. Ветеринарная эвакуация

Эвакуация лошадей до М-3 производится в ветлазареты частей и ветлечебницы НКЗ по районам действия частей. С М-4 эвакуация в корпусные ветлазареты Бельцы, Болград, дивветлазареты — Комрат, Парис и горветлазарет — Одесса.

В Крыму эвакуация в Симферополь в ветлазарет 32-й кавалерийской дивизии и с М-4 туда же в полевой ветлазарет. Вся эвакуация производится средствами частей.

XII. ПОРЯДОК ВВОДА В ДЕЙСТВИЕ ПЛАНА ПРИКРЫТИЯ

1. План прикрытия вводится в действие при получении шифрованной телеграммы за подписью народного комиссара обороны, члена Главного военного совета и начальника Генерального штаба Красной армии следующего содержания: «Приступите к выполнению плана прикрытия 1941 года».

2. Первый перелет и переход государственной границы нашими частями может быть произведен только с разрешения Главного Командования.

(Командующий войсками ОдВО) (генерал-полковник Черевиченко) (Член Военного совета ОдВО) (корпусной комиссар Колобяков) (Начальник штаба ОдВО) (генерал-майор Захаров[52].)

В основном разработанный штабом Одесского военного округа план прикрытия отвечал предъявленным к нему требованиям. В нем был дан глубокий анализ оценки своих сил и противостоящего противника, приведены возможные варианты его боевых действий.

Да и сам театр военных действий способствовал созданию устойчивой обороны. Большие водные преграды (р. Прут, Днестр, Южный Буг) и их притоки создавали трудности для передвижения вражеских войск. Но с другой стороны, направление движения рек проходило в основном с северо-запада на юго-восток, пересекая все пути движения из Румынии в южную часть Украины, что давало возможность подвижным соединениям противника, нанеся удар с севера, обойти оборонявшиеся на этих водных преградах советские части, выйдя им во фланг и на тылы. Так и получилось в июле 1941 года, когда враг обошел оборону войск Южного фронта на р. Прут и Южный Буг, а позднее соединения 1-й танковой группы вермахта нанесли удар от Белой Церкви в южном направлении вдоль Днепра.

В связи с поздней разработкой все планы прикрытия западных военных округов не были утверждены народным комиссаром обороны СССР, но по выполнению многих проводившихся мероприятий, указанных в них (скрытое отмобилизование, доукомплектование приграничных дивизий, сосредоточение армий резерва Главного командования на рубеже рек Западная Двина и Днепр, улучшение работы путей сообщения, оборонной промышленности и др.), можно было судить, что они были приняты к исполнению.

С началом 1941 года в сухопутных войсках шла напряженная боевая и политическая подготовка, проводившаяся в соответствии с приказом НКО СССР № 30 (от 29.1.1941 г.), директивами Главного управления политической пропаганды РККА и указаниями Военного совета Одесского военного округа. Требование народного комиссара обороны «учить войска тому, что необходимо на войне, и только так, как делается на войне» хоть и медленно, но претворялось в жизнь.

Основное внимание в подготовке стрелковых войск уделялось обучению наступательному бою, как главному способу достижения победы в вооруженной борьбе. В проекте ПУ-39 четко отмечалось: «На всякое нападение врага СССР ответит уничтожающим ударом всей мощи вооруженных сил. Войну мы будем вести наступательно, перенеся ее на территорию противника. Боевые действия Красной армии будут вестись на уничтожение с целью полного разгрома противника и достижения решительной победы малой кровью».

Обучение стрелковых войск осуществлялось с учетом особенностей театра военных действий, в любых условиях погоды, днем и ночью. Части учились быстро подниматься по боевой тревоге, совершать стремительные марши, форсировать реки, наступать за огневым валом, вести штыковой бой, находиться в поле длительное время. Главное внимание обращалось на подготовку отдельного красноармейца, сколачивание подразделений.

А вот маневренные наступательные действия, встречные бои, организация и ведение обороны в сложных условиях обстановки, управление войсками в случае внезапного нападения противника почти не отрабатывались. Не обучались стрелки и борьбе с вражескими танками, предоставляя это право артиллерии. Как вспоминал Маршал Советского Союза А. И. Еременко: «В мирное время мы учили наши стрелковые войска укрываться от танков или в противотанковые районы, или в противотанковые щели и окопы, если таковые отрыты, и пропускать танки, чтобы затем с ними расправились противотанковая артиллерия, наши танки и другие средства… В результате такой учебы пехота оказалась не подготовленной к активной борьбе с танками. Получив сигнал о появлении танков врага, наши роты, батальоны, полки метались в поисках укрытий, нарушали боевые порядки, скоплялись в противотанковых районах. Авиация противника, которая почти беспрерывно висела над полем боя и, активно взаимодействуя с наземными войсками, засекала места скопления нашей пехоты, наносила по ним сильнейшие удары. Все это приводило к тому, что наши части лишались маневренности, боеспособность их падала, нарушались управление, связь, взаимодействие»[53].

Наши военные руководители так и не нашли целесообразной формы боевых порядков стрелковых частей и подразделений в наступлении и обороне в условиях возросшего воздействия на них вражеской авиации и артиллерии. Не был правильно оценен опыт траншейной системы обороны, недооценена роль танков при ведении пехотой ближнего боя.

Неправильно была поставлена и система формирования, когда прибывшее в войска весеннее 1941 года пополнение было равномерно распределено по отделениям и взводам, что привело к заметному снижению боевой подготовки всех подразделений.

Как отмечал один из участников войны: «Мы… всему до войны учились, только не учились, как управлять войсками в условиях, когда фронт прорван и противник вышел к нам в тыл. Мы собирались только наступать в оперативном масштабе, бить врага на чужой территории»[54].

Понятие обороны рассматривалось военным руководством только как временная и вынужденная мера, направленная на обеспечение последующих наступательных операций. Основной задачей обороны являлся разгром атакующего противника перед передним краем оборонительной полосы. При вклинении противника в нашу оборону его предполагалось уничтожить артиллерийским огнем и контратаками автобронетанковых войск.

^{Армейский оборонительный рубеж (вариант)}

По предвоенным взглядам, для осуществления оборонительных операций войскам определялись следующие полосы обороны: для армии (10–12 дивизий) — 80–100 км, для стрелкового корпуса (три дивизии) — 20–25 км. Оперативное построение войск в обороне, по взглядам военных теоретиков, должно было состоять из нескольких эшелонов общевойсковых и резервов специальных войск.

Армейский оборонительный рубеж включал в себя следующие зоны: заграждения (глубиной 25–50 км), тактическую (глубина 20–30 км) и оперативную (глубина — 20–30 км). Оборона состояла из системы ротных опорных пунктов и батальонных узлов сопротивления. Общая глубина обороны армии без передовой зоны заграждений составляла 40–60 км.

Ширина полосы обороны стрелкового корпуса составляла 20–25 км. Корпусной оборонительный рубеж (12–15 км) состоял из полосы обеспечения (предполье), позиции боевого охранения, основной и второй полосы обороны.

Стрелковая дивизия, занимая полосу обороны в 8–12 км, должна была иметь на один километр фронта не менее одного стрелкового батальона, 18 орудий и минометов, 6–9 противотанковых орудий. С учетом средств усиления корпусом и армией это количество возрастало до 20–25 орудий и минометов, около 6 танков.

В действительности на стрелковые дивизии армий прикрытия приходилось по 30–50 км, что не позволяло создать устойчивую плотность обороны. На все мероприятия по приведению частей в боевую готовность, на сосредоточение, выполнение марша и занятие рубежей обороны стрелковым дивизиям отводилось от 3 до 20 часов, что было явно недостаточно для отражения внезапного удара противника.

^{Вариант построения обороны стрелковой дивизией по ПУ-36 г.}

Стрелковые соединения первых эшелонов армий прикрытия располагались в местах своей постоянной дислокации или под видом учений были перебазированы в летние лагеря, находившиеся в 10–80 км от госграницы. Для прикрытия своих полос обороны на государственную границу было выдвинуто по одному стрелковому батальону и артиллерийскому дивизиону от полка (располагавшихся в 3–5 км за пограничными заставами).

Недостаточно были подготовлены к отражению противника и автобронетанковые войска РККА, предназначавшиеся для поддержки своим огнем и гусеницами наступление пехоты, в обороне — для проведения контратак и контрударов. Главное внимание в подготовке танкистов уделялось обучению одиночного бойца и сколачиванию экипажа, ведению стрельбы с места (коротких остановок) и в движении.

Но проведенные в войсках проверки показывали на низкую подготовку автобронетанковых войск. В приказе НКО СССР от 6 ноября 1940 года отмечалось, что «подготовка танковых частей и подразделений в тактическом и огневом отношении — посредственная. В лучшую сторону выделялись только подразделения огнеметных танков»[55].

Основными недостатками в подготовке танковых войск являлось их неумение взаимодействовать с пехотными подразделениями, нетвердое управление командирами и штабами своими подразделениями и частями, необученность экипажей наблюдению за полем боя, слабые знания и навыки экипажей при устранении технических неполадок.

На летний период 1941 года перед автобронетанковыми войсками была поставлена задача быстрого освоения получаемой новой техники (танков КВ и Т-34), овладения навыками полевого вождения боевых машин и подразделений, резкого улучшения артиллерийской подготовки. Требовалось обучить мотомеханизированные соединения самостоятельным и совместным действиям со стрелковыми войсками, отработать взаимодействие с артиллерией, мотопехотой и инженерными частями, авиацией и авиадесантами.

Для ускорения технической подготовки экипажей новых танков с заводов были присланы бригады специалистов, которые провели теоретические и практические занятия по устройству материальной части и правилам ее эксплуатации в полевых условиях. Это мероприятие сыграло положительную роль в подготовке танковых экипажей навыкам вождения и боевого применения.

Недостаточно были подготовлены к отражению врага и воины укрепрайонов. Весной 1941 года были проведены стрельбы из дотов, причем красноармейцы и младшие командиры стреляли из пулеметов, а командирам доверили сделать по три выстрела из пушки. А в основном стрельбы проводились на полигонах и стрельбищах в упрощенных условиях. Мало было проведено и совместных учений со стрелковыми частями.

Большие недостатки были выявлены и в оперативной подготовке штабов округа и соединений. Проводившие проверку комиссии отмечали значительное отставание уровня подготовки командующих (командиров) и их штабов от требований вооруженной борьбы, организации взаимодействия в различных условиях обстановки.

Народный комиссар обороны, оценивая подготовку сформированных в 1941 году армейских управлений, отмечал: «Научившись организовывать взаимодействие родов войск и управлять войсками в стабильном положении, штабы теряли управление в ходе операции и не умели его быстро восстанавливать»[56].

В итоговых документах проводимых комиссий отмечалось, что «часть высшего командного состава до сих пор остается на уровне опыта гражданской войны и пытается перенести его на современность, не учитывая изменений, происшедших в развитии Вооруженных Сил Красной армии и армий сопредельных стран»[57].

А откуда взяться опыту, если большое количество подготовленных командиров перед началом Великой Отечественной войны было репрессировано, а пришедшие на высокие должности руководители имели недостаточно знаний для грамотного управления войсками.

Применяемыми до войны формами обучения войск являлись: командно-штабные выходы в поле, штабные тренировочные занятия, военные игры, учения. Командно-штабные учения, как правило, проводились двухстепенные, односторонние и без обозначения войск и тылов. Организация взаимодействия штабов армий и корпусов с авиацией не отрабатывалась.

Штабы всех уровней неумело использовали средства связи, загружая их ненужными сообщениями, управление при помощи радиосредств не было освоено.

Подготовке руководящего состава округов и войск уделял внимание и Наркомат обороны. В ноябре 1940 года в Генеральном штабе состоялась двусторонняя оперативно-стратегическая игра по теме «Наступательная операция фронта с прорывом укрепрайонов», на которую поочередно привлекался руководящий состав западных приграничных округов (командующие войсками округа и армий, командующие ВВС и АБТВ, начальники штабов и оперативных отделов объединений)[58].

Целью игры являлось:

— получение высшим командованием РККА практики в проведении крупной наступательной операции;

— получение навыков в организации и планировании фронтовой и армейской операции, ее боевом и материальном обеспечении на всю глубину действий войск;

— проработка и усвоение основ современной наступательной операции фронта и армии, в частности:

а) организацию и методы прорыва УР с преодолением сильно развитых в глубину боевого порядка войск заграждений;

б) форсирование крупной водной преграды;

в) организация и обеспечение выброски крупного авиационного десанта;

г) ввод в прорыв крупных механизированных соединений;

д) взаимодействие с морским флотом. (Для этого были привлечены командующие и начальники штабов Балтийского и Черноморского флотов. — Р.И.)

Штабами Одесского военного округа, корпусов и дивизий с войсками было проведено несколько военных игр, учений, полевых поездок, но все они так или иначе были связаны только с наступательной тематикой. Обучение войск, проходившее под влиянием недавно прошедших боевых действий в Финляндии, носило явно однобокий характер. Как вспоминал Маршал Советского Союза С. С. Бирюзов: «Войска учили преодолению долговременной обороны противника с постепенным накапливанием сил и терпеливым „прогрызанием“ по всем правилам инженерной науки брешей во вражеской обороне. Маневренными боевыми действиями, борьбой с высокоподвижными механизированными соединениями, обладающими большой ударной и огневой силой, мы перестали заниматься всерьез. Вопросы взаимодействия различных родов войск в условиях быстро изменяющейся обстановки отрабатывались недостаточно. Были преданы забвению основы тактики глубокого боя и широко практиковавшиеся до финской кампании общевойсковые учения с привлечением больших масс войск, с нанесением ударов танковыми и конно-механизированными соединениями по тылам „противника“, с выброской крупных парашютных десантов…

Дух боев за линию Маннергейма продолжал витать над нашей тактикой и боевой подготовкой войск, хотя немцы уже в 1940 году преподали всем такой урок, с которым нельзя было не считаться… Тактика их тогдашних действий как две капли воды была похожа на то, с чем пришлось встретиться нам в 1941 году: массированные удары авиации, прорывы танков, обходы и охваты… Нам пришлось переучиваться уже под огнем врага, дорогой ценой приобретая опыт и знания, без которых нельзя было победить гитлеровскую армию»[59].

Да, войска и штабы РККА учились только наступать и преодолевать водные преграды и укрепленные районы, что и наложило негативный отпечаток на ход начавшихся боевых действий, когда армиям и соединениям сразу пришлось осуществлять встречные бои, отходы и бои в окружении.

Впервые мысль о нападении на СССР А. Гитлер высказал осенью 1939 года: «Мы сможем выступить против России только тогда, когда у нас будут свободны руки на Западе»[60]. Но, пока вооруженные силы Германии были вовлечены в боевые действия на Западном театре военных действий, эту мысль пришлось отложить до лучших времен.

Но уже 31 июля 1940 года, после головокружительных успехов на Западном театре военных действий, Гитлер принял твердое решение о нападении на СССР. Об этом он заявил на совещании с высшим руководящим составом вермахта: «Если Россия будет разгромлена, Англия потеряет последнюю надежду. Тогда господствовать в Европе и на Балканах будет Германия. Вывод: в соответствии с этим рассуждением Россия должна быть ликвидирована»[61].

На этом совещании А. Гитлер сообщил о том, что он намерен провести кампанию против СССР весной 1941 года. С этого времени мысль об уничтожении Советского Союза стала основой его дальнейших планов по завоеванию мирового господства. Германский Генеральный штаб, получив соответствующие указания, занялся непосредственной разработкой планов нападения на СССР.

Разработанный к началу сентября 1940 года германским Генеральным штабом план нападения предусматривал первоначальный разгром русских армий в западной части России с дальнейшим выходом войск вермахта на рубеж Архангельск, Волга, чтобы последний индустриальный район, оставшийся у русских на Урале, при необходимости мог быть парализован с помощью авиации люфтваффе.

К началу ноября 1940 года детальная разработка плана вторжения была закончена, и он был проработан на двух военных играх с руководящим составом вермахта.

5 декабря 1940 года основные положения планируемых операций против войск Красной армии были доложены Гитлеру, а 18 декабря этого же года он подписал директиву ОКВ № 21 (Fall Barbarossa), которая начиналась с решительного заявления: «Германские вооруженные силы должны быть готовы разбить Советскую Россию в ходе кратковременной кампании еще до того, как будет закончена война против Англии. Сухопутные силы должны использовать для этой цели все имеющиеся в их распоряжении соединения, за исключением тех, которые необходимы для защиты оккупированных территорий от всяких неожиданностей. Основные усилия военно-морского флота должны и во время восточной кампании, безусловно, сосредотачиваться против Англии…

Основные силы русских сухопутных войск, находящихся в западной части России, следует уничтожить в смелых операциях посредством глубокого быстрого выдвижения четырех танковых клиньев. Отступление боеспособных войск противника на широкие просторы русской территории должно быть предотвращено»[62].

Главными стратегическими объектами ударов были признаны Москва, Ленинград, Центральный промышленный район и Донецкий угольный бассейн. Все приготовления к войне против Советского Союза должны были закончиться к 15 мая 1941 года, это и был первоначальный срок начала Восточной кампании[63].

Особое внимание в плане «Барбаросса» уделялось вопросам маскировки замысла нападения. В Германии был проведен ряд дезинформационных мероприятий, направленных на оправдание начавшейся переброски войск вермахта к границам с СССР, к которым подключились дипломатические каналы, радио, печать. Соответствующие указания 6 сентября 1940 года были даны и руководству абвера:

УКАЗАНИЕ ШТАБА ОПЕРАТИВНОГО РУКОВОДСТВА ОКВ

РУКОВОДСТВУ АБВЕРА

О МЕРОПРИЯТИЯХ ПО ДЕЗИНФОРМАЦИИ СОВЕТСКОГО ВОЕННОГО КОМАНДОВАНИЯ[64]

В ближайшие недели концентрация войск на востоке значительно увеличится. К концу октября необходимо добиться положения, указанного на прилагаемой карте.

Из этих наших перегруппировок у России ни в коем случае не должно сложиться впечатление, что мы подготавливаем наступление на восток. В то же время Россия должна понять, что в Генерал-Губернаторстве, в восточных провинциях и в протекторате находятся сильные и боеспособные немецкие войска, и сделать из этого вывод, что мы готовы в любой момент и достаточно мощными силами защитить наши интересы на Балканах против русского вмешательства.

Для работы собственной разведки, как и для возможных ответов на запросы русской разведки, следует руководствоваться следующими основными принципиальными положениями:

1. Маскировать общую численность немецких войск на востоке по возможности распространением слухов и известий о якобы интенсивной замене войсковых соединений, происходящей в этом районе. Передвижение войск обосновывать их переводом в учебные лагеря, переформированием и т. п.

2. Создавать впечатление, что основное направление в наших перемещениях сдвинуто в южные районы Генерал-Губернаторства, в протекторат и Австрию и что концентрация войск на севере сравнительно невелика.

3. Преувеличивать состояние и уровень вооружения соединений, особенно танковых дивизий.

4. Распространять соответствующим образом подобранные сведения для создания впечатления, что после окончания западного похода противовоздушная оборона на востоке серьезно усилилась за счет трофейной французской техники.

5. Работы по улучшению сети шоссейных и железных дорог и аэродромов объяснять необходимостью развития вновь завоеванных восточных областей, ссылаясь при этом на то, что они ведутся нормальными темпами и служат главным образом экономическим целям.

В какой мере отдельные подлинные данные, например о нумерации полков, численности гарнизонов и т. п., могут быть переданы абверу для использования их в контрразведывательных целях, решает Главное командование сухопутных войск.

(За начальника штаба Верховного главнокомандования Йодль)

9 января 1941 года, выступая на совещании высшего руководящего состава германских вооруженных сил, А. Гитлер заявил: «Особенно важен для разгрома России вопрос времени. Хотя русские вооруженные силы и являются глиняным колоссом без головы, однако точно предвидеть их дальнейшее развитие невозможно. Поскольку Россию в любом случае необходимо разгромить, то лучше это сделать сейчас, когда русская армия лишена руководителей и плохо подготовлена… Тем не менее и сейчас нельзя недооценить русских. Поэтому немецкое наступление должно вестись максимальными силами. Поэтому необходимы самые решительные действия»[65].

Планируя нападение на СССР, германское командование решило использовать большую часть своих вооруженных сил и фактор внезапности как в начале наступления, так и в ходе всей операции, вынуждая войска Красной армии вести непрерывные бои, препятствуя их отходу в глубь территории страны.

Для нанесения удара по войскам Красной армии были созданы три группы армий: «Север», «Центр» и «Юг». Северная группа армий под командованием генерал-фельдмаршала Лееба должна была наступать из Восточной Пруссии через Прибалтику на Ленинград; центральная (командующий — генерал-фельдмаршал фон Бок) — наносила удар из района Варшавы в направлении Минска и Смоленска.

Группа армий «Юг» (командующий — генерал-фельдмаршал Герд фон Рундштедт, начальник штаба — генерал пехоты Георг фон Зоденштерн) была развернута от Полесья до Черного моря на фронте свыше 1300 км. В ее состав входили:

— 6-я полевая армия (11 пехотных и одна охранная дивизии);

— 11-я полевая армия (7 пехотных дивизий);

— 17-я полевая армия (7 пехотных, 3 легких, 1 горнострелковая и 2 охранные дивизии);

— 1-я танковая группа (пять танковых и три моторизованные дивизии, мотопехотная бригада «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер»);

— 3-я и 4-я румынские армии.

Части и соединения 6-й и 17-й полевых армий и 1-й танковой группы сосредотачивались на территории Польши, 11-й армии и румынских войск — на территории Румынии. Всю группировку армии «Юг» разделяли Карпаты, протянувшиеся почти на 400 километров, прикрываемые по перевалам частями 8-го венгерского подвижного корпуса (пехотная, кавалерийская и две механизированные бригады).

31 января 1941 года ОКХ издало оперативную директиву по стратегическому сосредоточению и развертыванию войск вермахта на Востоке:

ДИРЕКТИВА ПО СОСРЕДОТОЧЕНИЮ ВОЙСК

(Fall «Barbarossa»)[66]

1. Общие задачи…

2. Положение противника.

Можно считать вероятным, что русские, опираясь на усиленные в некоторых районах полевые укрепления вдоль новой и старой государственных границ и на многочисленные удобные для обороны водные рубежи, примут бой западнее рек Днепр и Западная Двина, по крайней мере, частью сил. Особое внимание русское командование должно будет обратить на то, чтобы достаточным для этой цели числом соединений возможно дольше удерживать свои авиационные и морские базы в прибалтийских провинциях и сохранять примыкание южного крыла своих войск к Черному морю.

В случае неблагоприятного хода ожидаемых сражений южнее и севернее Припятских болот русские должны будут пытаться остановить немецкое наступление на рубеже рек Днепр, Западная Двина.

Как при отражении немецких прорывов, так и при возможной попытке отвести подвергающиеся опасности войска на рубеж рек Днепр, Западная Двина можно ожидать и активных действий значительного числа русских соединений с применением танков…

3. Предполагаемый ход кампании.

В рамках поставленной задачи первое намерение ОКХ состоит в том, чтобы, нанеся крупными силами танковых и моторизованных соединений стремительный удар севернее и южнее Припятских болот на большую глубину, прорвать фронт главных сил русской армии, предположительно сосредоточенных в Западной России, и, используя этот прорыв, уничтожить изолированные группировки противника.

Южнее Припятских болот (группа армий «Юг», командующий генерал-фельдмаршал фон Рундштедт) следует использовать стремительный прорыв крупных танковых сил из района Люблина в направлении на Киев с целью отрезать войскам противника, расположенным в районе Галиции и в западной части Украины, пути отхода за реку Днепр, овладеть переправами через реку Днепр у Киева и ниже его по течению и тем самым обеспечить свободу маневра для последующего взаимодействия группы армий «Юг» с немецкими силами, действующими в Северной России, или для выполнения очередных задач в Южной России…

Приказ на начало наступления будет отдан для всего фронта одновременно (день — «Д», время — «Ч»).

Для ведения боевых действий в рамках этой операции следует придерживаться принципов, уже оправдавших себя во время Польской кампании. Но при этом необходимо учесть, что независимо от явного выраженного сосредоточения сил на решающих направлениях придется вести наступательные действия и на других участках фронта.

Только таким образом удастся помешать противнику заранее отвести назад боеспособные соединения и избежать уничтожения западнее рубежа рек Днепр, Западная Двина. Далее следует ожидать, что воздействие авиации противника на сухопутные войска будет сильнее, чем это имело место до настоящего времени, тем более что не все соединения немецкой авиации будут принимать участие в военных действиях против России. Войска должны быть готовы к применению противником отравляющих веществ, в том числе и с воздуха.

4. Задачи группам армий и армиям:

а) Группа армий «Юг» имеет задачу: бросив вперед свои танковые и моторизованные соединения и нанося главный удар левым крылом на Киев, уничтожить русские силы в Галиции и в западной части Украины и своевременно овладеть переправами через реку Днепр в районе Киева и ниже но течению с целью обеспечить дальнейшее наступление восточнее реки Днепр.

Операцию проводить с таким расчетом, чтобы можно было сосредоточить для прорыва на Киевском направлении танковые и моторизованные соединения, начавшие наступление из района Люблина.

В рамках этой общей задачи армиям, а также танковой группе в соответствии с детальными указаниями штаба группы армий «Юг» выполнять следующие задачи:

11-й армии прикрывать жизненно важную для ведения Германией настоящей войны территорию Румынии от вторжения русских войск. Чтобы обеспечить успех наступления группы армий «Юг», армия должна, демонстрируя развертывание крупных сил, сковывать противостоящего противника, а в дальнейшем, по мере развития наступления на других направлениях, во взаимодействии с авиацией воспрепятствовать организованному отходу русских за реку Днепр, преследуя их отступающие войска по пятам.

Первая задача 1-й танковой группы: во взаимодействии с 17-й и 6-й армиями прорвать оборону расположенных вблизи границы войск противника на участке Рава-Русская, Ковель и через Бердичев, Житомир возможно раньше выйти на рубеж реки Днепр в районе Киева и ниже по течению. Отсюда, не теряя времени, продолжать по указаниям штаба группы армий наступление вдоль реки Днепр в юго-восточном направлении с целью воспрепятствовать отходу войск противника, действующих на Правобережной Украине, за реку Днепр и затем уничтожить их ударом в тыл.

17-й армии прорвать пограничный оборонительный рубеж противника северо-восточнее Львова и, нанося энергичный удар главными силами, сосредоточенными на левом крыле, стремиться отбросить противника в юго-восточном направлении и разбить его. Кроме того, используя продвижение танковой группы, армия должна возможно раньше выйти в район Винница, Бердичев, чтобы затем в зависимости от обстановки продолжать наступление в юго-восточном или восточном направлении.

6-й армии во взаимодействии с частью сил 1-й танковой группы прорвать оборону противника в районе южнее и севернее Луцка и, прикрывая северный фланг группы армий от воздействия противника из Припятских болот, возможно более крупными силами и возможно быстрее следовать за танковой группой на Житомир. Армия должна быть готова, форсировав реку Днепр, повернуть по распоряжению штаба группы армий крупные силы на юго-восток, чтобы во взаимодействии с 1-й танковой группой воспрепятствовать отходу противника, действующего на Правобережной Украине, за реку Днепр и затем разбить его…

5…

6…

7…

8. Поддержка авиации и военно-морского флота.

Задача авиации: в максимально возможной мере подавить русские ВВС и поддержать боевые действия сухопутных сил на главных направлениях, а именно: в полосе наступления группы армий «Центр» и на фланге группы армий «Юг», которым она наносит главный удар. В период проведения главной операции сосредоточить все силы германской авиации против ВВС противника и для непосредственной поддержки сухопутных сил. Удары по промышленным центрам противника наносить лишь после достижения сухопутными силами их оперативных целей…

(подписал Браухич[67].)

3 февраля 1941 года на совещании высшего командного состава у фюрера были обсуждены и уточнены конкретные мероприятия по ведению боевых действий с Красной армией. Главные силы вермахта намечалось сосредоточить в группе армий «Центр», чтобы обеспечить на этом направлении удара превосходство над противником. Германский Генеральный штаб считал, что на северном направлении будет достигнуто почти полное равенство сил с русскими, а вот на южном участке фронта превосходство будет на стороне противника.

Гитлер и военное руководство Германии не имели ни малейшего сомнения, что для разгрома Советского Союза достаточно будет одной летней кратковременной кампании. Главнокомандующий сухопутными силами Германии генерал-фельдмаршал фон Браухич, выступая перед руководящим составом вермахта, уверенно заявил: «Предположительно крупные приграничные сражения продолжительностью до четырех недель. В дальнейшем следует ожидать лишь незначительное сопротивление»[68].

Такая уверенность германского руководства основываюсь на том, что, по оценке разведывательных органов на 1 января 1941 года, численность Красной армии не превышала 2 млн человек (в действительности 4200 тыс. — Р.И.). По прогнозам, считалось, что в случае войны в СССР смогут мобилизовать 11–12 млн человек, но обеспечить новые формирования командным составом и вооружением в необходимом количестве вряд ли удастся. Генеральный штаб Германии предполагал, что СССР сможет выставить на фронт 209 стрелковых дивизий (первой очереди — 107, второй — 77, третьей — 25).

И тем не менее к войне с Россией готовились основательно. Вся промышленность Германии и порабощенных стран Европы переключилась на производство вооружений для вермахта, происходила полная реорганизация войск, значительно увеличилось количество танковых и моторизованных дивизий, интенсивно шло насыщение войск противотанковыми и зенитными орудиями, автоматами и пулеметами.

Большое внимание было обращено на обучение и подготовку войск к проведению успешных наступательных и оборонительных операций. Немецкий генералитет провел изучение опыта русско-польской войны 1920 года, проанализировал боевые действия в Восточной кампании Первой мировой войны. Особое внимание при подготовке всех штабов воинских формирований уделялось отработке управления войсками и организации взаимодействия различных родов и видов вооруженных сил Германии во всех видах боя, что принесло заметные результаты в начавшихся вскоре боевых действиях.

Перед началом боевых действий в Германии, для облегчения руководства и управления войсками, было даже издано описание европейской части России. Отдел картографии и топографии приступил к изготовлению карт территории СССР.

В Германии было проведено несколько мобилизаций военнообязанных, в результате чего ее вооруженные силы к июню 1941 года составили 7 234 000 человек, в том числе:

— действующая армия — 3 800 000;

— резервная армия — 1 200 000;

— военно-воздушные силы — 1 680 000;

— военно-морской флот — 404 000;

— войска СС — 150 000.

В целом вермахт располагал на тот момент 208 дивизиями (21 танковая, 14 моторизованных, 152 пехотные, 6 горнострелковых, 4 легкие, 1 кавалерийская, 9 охранных, 1 полицейская)[69] и 7 отдельными бригадами, имевшими на вооружении 5639 танков и штурмовых орудий, свыше 61 000 орудий и минометов. Военно-воздушные силы Германии насчитывали около 6500 боевых самолетов.

Для разгрома Вооруженных сил Советского Союза была задействована большая часть сухопутных и воздушных сил Германии. Если к маю 1941 года на Востоке было сосредоточено 87 дивизий, то уже к 22 июня на территории Восточной Пруссии, Польши и Румынии были развернуты 123 немецкие дивизии (77 пехотных, 17 танковых, 13 моторизованных, 4 легкопехотные, 2 горнострелковые, 1 кавалерийская, 9 охранных) и 2 бригады[70].

На территории Германии, Польши и на Балканах находилось еще 24 дивизии (две танковые и одна моторизованная) и 3 бригады, из которых 12 дивизий предназначались для наращивания ударов трех групп армий на Востоке и должны были прибыть на фронт до 4 июля 1941 года[71].

К моменту нападения на Советский Союз к Тройственному союзу присоединились хортистская Венгрия, царская Болгария, Словакия и Хорватия, пообещавшие выделить для вторжения некоторую часть своих военных сил. Свое принципиальное согласие на участие в войне дало и руководство Италии.

С 25 мая 1941 года начались переговоры между германским и финляндским Генеральными штабами об участии финских вооруженных сил в войне против СССР. К этому времени на территории Финляндии уже разместились войска «Карельской армии» (одна пехотная и две горнострелковые дивизии, бригада СС «Норд») под командованием генерал-лейтенанта Гейнрихса.

Войска Германии к июню 1941 года были полностью отмобилизованы и как никогда сильны, под ружье была поставлена значительная часть населения Германии и порабощенных стран Западной Европы. Уровень подготовки всех войск Германии был очень высок, ее соединения и личный состав получили хороший боевой опыт в прошедших боевых действиях в странах Западной Европы.

Штабы групп, в том числе и группы армий «Юг», получили рабочий опыт планирования и ведения боевых действий против войск противника. Все штабы дивизий, корпусов, армий были сколочены, имели хорошую оперативную подготовку и были готовы к управлению частями в ходе намечавшихся боевых действий. Вот какую характеристику давал своим войскам генерал-майор фон Бутлар: «Немецкие дивизии, полностью укомплектованные и оснащенные современным вооружением и боевой техникой, в массе своей получившие хороший опыт ведения войны, повысившие в течение зимы 1940/41 года уровень своей боевой подготовки и имевшие испытанных в боях с поляками и французами командиров, представляли собой такой боевой инструмент, которому можно было доверить выполнение ответственейших задач»[72].

Нельзя было сбрасывать со счетов и то воодушевление германского народа, которое охватило почти всю нацию в результате блестящих побед на Западе. Вот что заявил в беседе со своим другом старший военный адъютант А. Гитлера полковник Шмундт: «Рано или поздно она (война. — Р.И.) все равно началась бы, для Германии же выгоднее было вступить в нее именно в этот момент, после успехов и побед 1940 года, и не только ввиду достигнутой военной мощи, но и учитывая боевую готовность германского народа, вдохновленного этими успехами. Позже было бы очень трудно вселить в германский народ и вермахт такую уверенность в победе и вызвать такой энтузиазм»[73].

Усиленно готовились к войне с Советским Союзом и в «обиженной» Румынии, у которой дружеские отношения с фашистской Германией очень тесно наладились с сентября 1940 года, когда к власти пришел генерал Й. Антонеску, установивший в стране военную диктатуру. На состоявшихся нескольких встречах руководителей Германии и Румынии Гитлер пообещал премьер-министру Антонеску не только возвратить его стране Бессарабию и Северную Буковину, но и присоединить к Румынии полосу Южной России до Днепра в качестве компенсации за помощь в войне против СССР.

В течение октября-ноября 1940 года в Румынию была направлена миссия сухопутных сил Германии (командующий — генерал Ганзен) и подчиненные ей войсковые части со следующими задачами:

— прикрыть румынские нефтеносные районы от посягательств третьей державы и недопущение вывода их из строя;

— подготовка румынской армии к выполнению определенных задач;

— обеспечить на случай войны против Советского Союза использование территории Румынии в военном отношении.

23 ноября 1940 года Румыния присоединилась к Тройственному пакту (о политическом, военном и экономическом сотрудничестве), заключенному между Германией, Италией и Японией, после которого началось прибытие на ее территорию германских частей. Под руководством германских офицеров в румынской армии началась реорганизация частей применительно к организационной структуре вермахта, необходимая перегруппировка войск. В феврале-марте 1941 года все офицеры запаса были призваны на 30-дневные учебные сборы, а в офицерских школах особое внимание уделялось изучению немецкого языка.

25 января 1941 года генерал Антонеску обратился с призывом к румынскому народу: «…Гитлер оказал нам большую честь, гарантируя оборону страны от всяких неожиданностей… Учитывая, что в будущем нас ждут тяжелые и большие испытания, я предпринял новую политику»[74].

Это выступление прозвучало после того, как посетивший Берлин в декабре 1940 года Антонеску узнал о военных планах Гитлера в отношении России. Для участия в нападении на Советский Союз Румыния первоначально выделила 13 пехотных дивизий и 9 бригад, но эти соединения обладали в сравнении с соответствующими германскими соединениями значительно меньшей боеспособностью, имели более слабое вооружение, средства связи, низкую оснащенность автотранспортом.

Да и недостатки в составе и уровне боевой подготовки личного состава румынской армии оставляли желать лучшего. Вот какую характеристику румынским вооруженным силам давал генерал пехоты Эрих фон Манштейн, назначенный в сентябре 1941 года командующим 11-й полевой армией вермахта: «Что касается румынской армии, то она, несомненно, имела существенные слабости. Правда, румынский солдат, в большинстве происходящий из крестьян, сам по себе непритязателен, вынослив и смел. Однако низкий уровень общего образования только в очень ограниченном объеме позволял подготовить из него инициативного одиночного бойца, не говоря уже о младшем командире… Устарелые порядки, как, например, наличие телесных наказаний, тоже не могли способствовать повышению боеспособности войск…

Решающим недостатком, определявшим непрочность внутреннего строения румынских войск, было отсутствие унтер-офицерского корпуса в нашем понимании этого слова… Немаловажное значение имело далее то, что значительная часть офицеров, в особенности среднего и высшего звена, не соответствовала требованиям. Прежде всего не было тесной связи между офицером и солдатом…

Боевая подготовка из-за отсутствия опыта ведения войн не соответствовала требованиям современной войны… Управление войсками, находившиеся с 1918 г. под французским влиянием, оставалось на уровне идей Первой мировой войны.

Вооружение было частично устаревшим, а частично недостаточным. Это относилось в первую очередь к противотанковым орудиям, так как нельзя было рассчитывать, что румынские части выдержат атаки советских танков…»[75]

Поэтому Генеральными штабами двух стран было решено, что некоторые соединения 3-й румынской армии войдут в подчинение командования 11-й полевой армии и будут распределены по германским армейским корпусам.

Таким образом, против войск Одесского военного округа к 22 июня 1941 года на румынском фронте были развернуты соединения 11-й полевой, 3-й и 4-й румынских армий. В состав 11-й полевой армии (командующий — генерал-полковник Риттер фон Шоберт, начальник штаба — полковник Велер) вошли:

— 11-й армейский корпус (командир — генерал Кортцрлейш): 22, 76 и 239-я пехотные дивизии; румынские: 5-я и 6-я пехотные дивизии;

— 30-й армейский корпус (командир — генерал Зальмут): 198-я пехотная дивизия; румынские: 8-я и 14-я пехотные дивизии, 6-я кавалерийская бригада;

— 54-й стрелковый корпус (командир — генерал Ганзен): 50-я и 170-я пехотные дивизии.

В непосредственном подчинении 3-й румынской армии (командующий — генерал Думитреску) находился румынский горнострелковый корпус в составе 1, 2 и 4-й горнострелковых бригад, 5-я и 8-я кавалерийские бригады, 7-я пехотная дивизия.

На самом правом фланге группы армий «Юг» развернулись восемь дивизий 4-й румынской армии (4, 5, 9, 10, 15, 21-я пехотные, гвардейская и пограничная) и две крепостные бригады.

72-я пехотная дивизия вермахта находилась в подчинении германской военной миссии в Бухаресте, готовая к переброске на любой участок фронта.

Румынские бронетанковые силы (бронетанковая бригада в составе двух танковых полков) насчитывали 437 устаревших боевых машин R-1, R-2, R-35, FT-17, в том числе 126 танкеток-транспортеров. 1-й танковый полк к началу боевых действий был по подразделениям распределен между пехотными соединениями 3-й армии. Позднее в состав 4-й румынской армии вошел и 2-й танковый полк.

Румынские Военно-морские силы на Черном море имели в своем составе 4 эсминца, 3 миноносца, 2 вспомогательных крейсера, 4 канонерские лодки, 2 минных заградителя, 1 подводную лодку. Для содействия своим сухопутным войскам на реках Дунай и Прут привлекались корабли румынской Дунайской военной флотилии.

Боевые действия наземных войск правого крыла группы армий «Юг» поддерживали 4-й авиационный корпус (командир — генерал К. Пфлюгбайль) и румынская авиация, насчитывавшие соответственно 240 и 423 боевых самолета[76].

Дата начала наступления 11-й полевой, 3-й и 4-й румынских армий зависела от развития операций на северном участке группы армий «Юг». Решающая роль в наступательных операциях на южном фланге советско-германского фронта отводилась бронетанковым и моторизованным соединениям 1-й танковой группы, в составе которых имелось 799 танков (9-я тд — 157, 11-я тд — 175, 13-я тд — 147, 14-я тд — 163, 16-я тд — 157), без учета штурмовых орудий[77].

Подготавливая нападение на Советский Союз, германский Генеральный штаб поставил перед своими разведывательными органами задачу сбора всей информации о состоянии, вооружении и дислокации войск Красной армии. И уже с 1940 года начались регулярные разведывательные полеты германской авиации над приграничной территорией СССР, участились случаи заброски на территорию советских республик агентов и диверсантов. Кроме данных о количественном составе и дислокации войск Красной армии, они собирали информацию о местах проживания командного состава воинских частей, о важных государственных и военных объектах, состоянии и пропускной возможности железных и шоссейных дорог, грузоподъемности мостов.

Германская разведка уже с сентября 1939 года средствами трех рот радиоперехвата контролировала ведение радиообмена в приграничных частях Красной армии, а к концу 1940 года уже 250 радиостанций прослушивали 10 000 передатчиков штабов соединений и частей Красной армии[78]. В полную силу заработала и служба дезинформации.

Да, немцы к войне готовились очень основательно. На основании полученных разведывательных данных Генеральным штабом Германии был выпущен специальный бюллетень о состоянии вооруженных сил Красной армии, в котором отмечалось: «Вооруженные силы, особенно после опыта, приобретенного в финской войне, претерпевают изменения… возвращаясь к кропотливой работе по индивидуальной подготовке офицеров и бойца… Все эти меры должны, безусловно, привести к укреплению Красной армии во всех отношениях. Однако в условиях России положительная роль новых методов может сказаться лишь спустя несколько лет, если не десятилетий. В ближайшее же время будут наблюдаться значительные различия в уровне подготовки войск… Такие черты характера русских людей, как инертность, косность, боязнь принять решение и страх перед ответственностью, продолжают оставаться…

Сила Красной армии основывается на ее массе и количестве оружия, на непритязательности, стойкости и храбрости солдата. Она находит своего естественного союзника в обширных просторах страны и в бездорожье.

Слабость ее кроется в неспособности командиров всех степеней действовать быстро и решительно, в их привязанности к шаблону, боязни перед ответственностью, в их слабой, не соответствующей современным требованиям подготовке, а также в недостаточной организованности, свойственной всем областям жизни и деятельности армии»[79].

В бюллетене указывалось, что советские танковые войска в количественном отношении довольно велики, но «попытки русских использовать танковые соединения для решения оперативных задач, при современном состоянии их подготовки, должны потерпеть неудачу, как вследствие трудностей управления ими со стороны командования, так и вследствие транспортных затруднений. Поэтому применение сильных танковых (мотомеханизированных) соединений при проведении крупных наступательных операций маловероятно. Они будут вводиться в действие главным образом в качестве подвижных оперативных резервов для борьбы с прорвавшимся противником».

Низкая оценка давалась и советской авиации, в которой на вооружении состоят устаревшие типы самолетов, имевшие небольшую скорость и слабую огневую мощь. В бюллетене отмечалось: «Ударная мощь советских военно-воздушных сил в значительной степени уступает ударной мощи немецких ВВС. Для такой большой территории авиации, которая может быть использована для ведения боевых действий, недостаточно. Если иметь в виду недостатки в системе наземного обеспечения и снабжения, а также неспособность русских к технике, то боеготовность советских ВВС следует считать явно низкой».

Германская разведка считала, что «преобладающее большинство нынешнего высшего командного состава не обладает способностями и опытом руководства войсковыми объединениями. Они не смогут отойти от шаблона и будут мешать осуществлению смелых решений. Старшему и младшему командному составу (от командира корпуса до лейтенанта включительно) также, по имеющимся данным, свойственны очень крупные недостатки»[80].

Разведывательные органы Германии осуществляли непрерывное наблюдение за всеми изменениями в расположении войск Красной армии, в том числе и Одесского военного округа. Внедрив большое число агентов в приграничные районы Украины и Молдавии, германское командование знало с большой точностью сосредоточение войск Красной армии, их перемещение в другие районы дислокации.

Так, в сводке от 13 июня 1941 года отмечалось, что «перед Южным фронтом произошла перегруппировка частей и соединений, дислоцирующихся в Южной Бессарабии, и их количество увеличилось на одну танковую дивизию и одну танковую (мотомеханизированную) бригаду. Бросается в глаза то, что дислоцирующиеся там части почти все подвижные и тем самым создана сильная подвижная группировка в составе: четырех мотострелковых дивизий, одной кавалерийской дивизии, двух танковых дивизий и пяти танковых (мотомеханизированных) бригад.

Эта группировка могла быть предусмотрена и для выполнения наступательных задач. На это указывает подготовка переправочных средств на реке Прут. По румынским сведениям, в последние дни произошло подтягивание сил к границе, в частности: 154-я мотострелковая дивизия передислоцирована в район северо-восточнее Арциз. На ее место прибыла одна мотострелковая дивизия неустановленной нумерации из внутренних областей России. 49-я танковая (мотомеханизированная) бригада — из Арциз в Конгаз и вошла, вероятно, вместе с одной бригадой в Тарутино в состав 11-го танкового корпуса.

9-я кавалерийская дивизия переброшена к границе, 95-я мотострелковая дивизия — в район севернее Кишинева, а на ее место прибыла новая стрелковая дивизия. 15-я мотострелковая дивизия — в Каларази, а на ее место в Хенсешти прибыла одна танковая дивизия»[81].

И хотя наименования некоторых соединений неточны, но общая характеристика дислокации войск Одесского военного округа подмечена почти точно.

Так что же знало германское командование о составе и силах Красной армии, расположенных южнее Припятских болот?

Непрерывно проводя агентурную, воздушную и радиотехническую разведку, к моменту нападения на СССР немецкое командование смогло приблизительно точно установить боевой и численный состав войск Киевского Особого и Одесского военных округов. По сведениям отдела по изучению иностранных армий Востока Генерального Штаба Германии, отмечалось, что «южная группа Маршала Буденного была развернута в основном в Бессарабии, где находилось примерно 30 соединений (в это число входили 3 танковые дивизии и 7 мотомеханизированных бригад).

Основная масса этих сил прикрывала границу по реке Прут. Часть сил располагалась эшелонированно в глубину до реки Днестр.

Между Черновцами и Припятскими болотами, у Карпат, было развернуто до 56 соединений (в их числе 3 танковые дивизии и 7 мотомеханизированных бригад). Эти войска в основном располагались в приграничных районах. Позади них имелись эшелонированные в глубину до самого Киева крупные резервы. Особенность этой группы состояла в том, что она была в большой степени насыщена моторизованными соединениями»[82].

Базировавшееся в Будапеште специальное высотное звено германских ВВС в июне 1941 года в очередной раз провело аэрофотосъемку центральной части России в направлении Кавказа, что позволило уточнить расположение аэродромов и мест сосредоточения советских войск.

Достаточно много разведывательных полетов над территорией Украины и Молдавии выполнили германско-румынские летчики, установив, что на всем протяжении советско-румынской границы идет усиленное строительство укрепленных районов, полевых пунктов, сооружение новых и реконструкция старых аэродромов и посадочных площадок. Аэрофотоснимки позволили установить примерное количество находившихся на них самолетов и их типы, расположение баз хранения топлива и боеприпасов, узлов связи и наметить цели для бомбардировки.

Таким образом, германское командование было прекрасно осведомлено о силах Красной армии, сосредоточенных в приграничных районах СССР, в том числе и южнее Припятских болот.

В середине апреля 1941 года штабы германских армий получили окончательный приказ о развертывании сил по плану «Барбаросса», им были даны конкретные указания на проведение наступательных операций.

^{Группировка сил Красной армии на южном направлении на 22.6.41 г. (по данным германской разведки)}

К 1 июня 1941 года сосредоточение и развертывание войск вермахта было завершено. Ряд проведенных в мае-июне 1941 года инспекций убедил руководство Германии в готовности войск к ведению боевых действий. Посетивший группы армий «Юг» и «Центр» главнокомандующий сухопутными войсками вермахта фельдмаршал фон Браухич заявил: «Общее впечатление отрадное. Войска превосходные. Подготовка операции штабами продумана, в общем, хорошо»[83].

Заранее была спланирована и схема боевых действий немецко-румынских войск, командный состав которых получил четкое указание начальника Генерального штаба Германии: «Необходимо прочно захватить инициативу и вынудить противника вводить в бой преждевременно и частями новые или высвобожденные с других участков фронта резервы, с тем, чтобы громить их поодиночке и не дать возможности свести их в крупные стратегические группировки. От этого будет зависеть выполнение главной задачи — уничтожение основных сил противника, прежде всего, в районе западней Днепра»[84].

И это указание нашло свое отражение в действиях германских войск, которые с первых минут нападения прочно захватили и длительное время удерживали в своих руках инициативу ведения боевых действий, довольно успешно проведя операцию по разгрому приграничных войск Красной армии. Уделяя большое внимание взаимодействию всех родов войск, непрерывно осуществляя воздушную и наземную разведку, командование вермахта имело возможность предусмотреть планируемые действия войск Красной армии и своевременно принятыми мерами помешать их осуществлению.

Нанося непрерывные бомбовые удары, противник срывал сосредоточение войск советских фронтов, мешал, а то и полностью исключал занятие ими новых оборонительных рубежей, нарушал коммуникации, связь, управление войсками, вносил панику и сумятицу в рядах неустойчивых воинов. Танковые части врага в результате обходных действий появлялись в тылу наших войск, заставляя их начинать поспешный и неуправляемый отход по проселочным и лесным дорогам, передвигаться только по ночам, оставляя на всем пути тяжелое вооружение и дорогостоящую боевую технику.

Огромные, очень огромные потери в личном составе и боевой технике понесли войска Красной армии в приграничных сражениях.

А пока начиная с 10 июня 1941 года ударные группировки немецко-румынских войск стали занимать исходные районы, сосредотачиваясь в 7–20 км от границы. Скрытно заняла огневые позиции вблизи государственной границы с СССР и артиллерия. Румынские и боевые самолеты 4-го авиационного корпуса перебазировались на приграничные аэродромы, расположенные на удалении 40–200 км от границы в готовности поддержать свои сухопутные войска.

14 июня 1941 года на совещании у фюрера были заслушаны командующие группами и армиями о готовности их войск к боевым действиям, а 17 июня 1941 года А. Гитлер отдал окончательный приказ о начале боевых действий против СССР.

Свой приказ по действиям румынских войск в тесном взаимодействии с соединениями 11-й полевой армии отдал и генерал Антонеску[85]:

ВЕРХОВНОЕ КОМАНДОВАНИЕ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ

ВЕРХОВНЫЙ КОМАНДУЮЩИЙ РУМЫНСКИМ ФРОНТОМ

20.06.1941 г.

№ 0120/41

Командующему 11-й немецкой армией

Румынскому Генеральному штабу

Уже долгое время Россия ведет угрожающую подготовку к войне. Над Европой нависла большая опасность. Необходимо положить конец этой невыносимой угрозе.

Немецкая армия начала контрнаступление. Румынская армия будет воевать плечом к плечу со своим германским союзником, чтобы покончить с беззаконием, направленным против нас. По обоюдному согласию с фюрером, Верховным главнокомандующим немецкой армией, принимаю командование румынским фронтом.

Уполномачиваю г-на генерал-полковника Риттера фон Шоберта, командующего 11-й немецкой армией, разработать все директивы и приказы, касающиеся совместного ведения войны. Основные приказы, не касающиеся румынских войск, непосредственно подчиненных 11-й немецкой армии, будут отдаваться и подписываться только мною.

Задачей союзнических армий в Румынии является прежде всего защита наших границ от любого нападения противника. Ни одной пяди земли не отдадим противнику!

Все необходимые приказы отданы. Кроме того, будут разработаны следующие операции:

1. «Нахштосс». Быстрое и решительное преследование противника, которое начнется после проведения немецких операций на Севере, когда русские войска будут пытаться удержать свои позиции на границе с Молдавией…

2. Прорыв позиций противника на р. Прут в районе: Туцора-Нов. Бедраш (оба включительно) и решительное наступление левым флангом в направлении Могилев-Подольский (операция «Мюнхен». — Р.И.). Эта операция будет проведена в случае удержания противником позиций на р. Прут в интересах наступления немецких войск в рамках совместных боевых действий…

Прошу г-на командующего 11-й армией через Генеральный штаб отдать необходимые приказы и наладить взаимодействие с целью проведения операций.

21 июня в 13 часов во все германские и румынские части вторжения был передан условный сигнал «Дортмунд», подтверждающий дату нападения на СССР — в 3 часа 30 минут 22 июня 1941 года. Пути назад ни у одной из сторон уже не было.

^{Стратегическая обстановка к 22.6.1941 г. и направления главных ударов немецко-румынских войск по плану «Барбаросса»}

Многочисленные сведения о подготовке Германии к войне против СССР поступали советскому руководству из самых различных источников: по дипломатической линии, через наших военных атташе за границей, через агентуру ГРУ РККА, НКВД, НКГБ, от войсковой и пограничной разведок, по другим каналам. Эти данные не скрывались и от высшего руководящего состава Вооруженных сил Советского Союза. Уже с конца 1939 года Разведывательное управление Красной армии стало направлять в адрес командования западных приграничных округов копии спецсообщений, докладывавшихся руководству страны и армии[86].

В начале марта 1940 года Военному совету ОдВО стало известно, что в Румынии объявлена всеобщая мобилизация, призыву подлежали все без исключения резервисты, годные к военной службе[87].

В июне 1940 года в Москву поступили сообщения, что в результате проведенной всеобщей мобилизации в Румынии полностью отмобилизован первый эшелон в составе 39 соединений. А уже с 19 июня разведорганами Красной армии была зафиксирована переброска румынских частей к границе с СССР с целью прикрытия горнострелковыми бригадами горных проходов на словацко-советской границе. Было установлено, что части 4-й горнострелковой бригады сосредоточились в районе Бырсана (20 км юго-восточнее Сегета), Борша.

Разведуправление Красной армии докладывало, что, по непроверенным данным, Румыния развернула в процессе мобилизации две горнострелковые бригады, то есть в настоящий момент пять бригад, из которых в данном районе находятся еще 2 горнострелковые бригады (в Быстрице), 3-я горнострелковая бригада находится в Синала (южнее Брашова), местонахождение 5-й горнострелковой бригады не установлено[88].

Внимательно отслеживало ситуацию на румынской границе и руководство погранвойсками, немедленно докладывая в Москву все получаемые данные:

ИЗ ДОКЛАДНОЙ ЗАПИСКИ УПРАВЛЕНИЯ ПОГРАНВОЙСК НКВД УССР

О МЕРОПРИЯТИЯХ РУМЫНСКИХ ВЛАСТЕЙ ПОСЛЕ ПРИСОЕДИНЕНИЯ К СССР БЕССАРАБИИ И СЕВЕРНОЙ БУКОВИНЫ

12 июля 1940 г.

По агентурным данным, начинающим поступать из-за кордона, по освещению новой пограничной полосы Румынии положение в последней характеризуется следующим.

Среди офицерского да и некоторой части рядового состава румынской армии, отошедшей за р. Прут, широко распространено мнение, что освобождение Бессарабии и северной части Буковины есть временное явление и что румынское правительство намерено вновь при помощи Германии и Италии военной силой обратно отторгнуть эти области от СССР.

Среди различных толкований этого вопроса заслуживает внимания тот факт, что Румынское правительство якобы обратилось за военной помощью к Германии и Италии, на что последние якобы обещали оказать эту помощь, но только по окончании войны на Западе.

Теми же данными устанавливается, что румынское командование после вывода своих войск из Бессарабии и Северной Буковины сконцентрировало их в пунктах, ближайших к границе с СССР. Как известно, по правому берегу р. Прут румынским командованием в свое время была возведена так называемая вторая линия обороны. Поступающими данными устанавливается, что на этой линии обороны в настоящее время продолжаются работы по дальнейшему строительству фортификационных сооружений и устройству артиллерийских позиций.

Освобождение Бессарабии и Северной Буковины в очень короткие сроки создало положение, при котором в Румынии за р. Прут и границами Северной Буковины оказалось большое количество населения, происходящего из вышеуказанных областей, значительная часть которого, в том числе и солдаты-резервисты, стремится возвратиться к себе на родину.

Румынские правящие круги в целях воспрепятствования и сокращения потока беженцев в СССР проводят ряд различных мероприятий, вплоть до проведения таких, как организация террора, погромов, грабежей и расстрелов.

Изложенное подтверждается следующими конкретными материалами.

По закордонным данным 23-го пограничного отряда и данным опроса нарушителей устанавливается, что румынские офицеры крестьянам, возвращающимся в Бессарабию, предлагают остаться в Румынии, заявляя, что через 3 недели румыны намерены путем применения военной силы возвратить обратно Бессарабию.

Среди офицеров и солдат румынской армии, отошедшей за р. Прут, ведутся разговоры, что с целью обратного отторжения Бессарабии от СССР Румынское правительство обратилось якобы за помощью к Германии и Италии. В ответ на это Гитлер якобы намерен оказать Румынии эту помощь, но только после того, как закончит войну на Западе. После этого Германия в союзе с Италией и Румынией, а с Востока — с Японией отторгнут от СССР не только Бессарабию, но и всю Украину.

Справка. Сведения о распространении подобных слухов среди офицеров и солдат румынской армии подтверждаются другими источниками.

По тем же данным, в г. Дорохой к настоящему времени сконцентрировано большое количество частей румынской армии, прибывших из Бессарабии и Буковины. Среди солдат, расположенных в г. Дорохой, распространено мнение, что Румыния при помощи Германии по окончании войны на Западе снова отберет Бессарабию.

Среди населения г. Дорохой можно слышать высказывания, чтобы Красная Армия пошла дальше Бессарабии и освободила остальное население от гнета румын.

Часть зажиточного населения и буржуазия, проживающая в населенных пунктах на р. Прут, переезжают в тыловые города, в частности, в г. Дорохой. По тем же данным, среди солдат воинских частей, дислоцированных в г. Яссы, ведутся разговоры, что в скором времени Румыния будет воевать с Красной Армией с целью обратного захвата Бессарабии.

По закданным 23-го пограничного отряда известно, что 29 июня 1940 г. солдатами румынской армии, перешедшими через р. Прут из Бессарабии в г. Дорохой, были пущены провокационные слухи, что за ними якобы следуют части Красной Армии. Ввиду этого, часть населения г. Дорохой с красными флагами, устроив демонстрацию, вышла встречать Красную Армию. По собравшимся мирным жителям был открыт пулеметный и ружейный огонь, в результате чего имеется много убитых и раненых.

Впоследствии в городе начались еврейские погромы и создалась паника, во время которой некоторые воинские части снялись с места и начали отходить в тыл, однако через некоторое время возвратились обратно к месту дислокации.

Справка. Сведения заслуживают доверия и подтверждаются другими источниками.

По данным 97-го пограничного отряда, в приграничной полосе Северной Буковины и городах Дорохой, Серет, Яссы и Галац румыны терроризируют местное население, устраивая погромы над еврейским населением.

По приказу румынского командования расстреливаются солдаты-резервисты из числа украинцев и евреев, призванные в армию по мобилизации из Бессарабии и Северной Буковины, уведенные вместе с румынской армией за р. Прут и высказывающие желание возвратиться на родину.

Эти действия румынских властей стали достоянием жителей советской территории, в связи с чем 8 июля 1940 г. в м. Херца (Северная Буковина) состоялась демонстрация протеста против еврейских погромов, в которой участвовало до 300 местных жителей. Последние организованно направились к военному коменданту города с просьбой о немедленном доведении до сведения Советского правительства о проводимых румынами погромах с целью дипломатического вмешательства и их прекращения. Кроме того, население м. Херца в настоящее время написало жалобу на имя главы Советского правительства тов. Молотова, которая подписана всем населением местечка.

Справка. Со стороны партийных и советских организаций приняты соответствующие меры к проведению разъяснительной работы среди населения м. Херца.

По закданным 23-го пограничного отряда известно, что ввиду возвращения Бессарабии и Северной Буковины Советскому Союзу по распоряжению румынских властей на территории Румынии с 28 июня 1940 г. по 5 июля 1940 г. была объявлена траурная неделя, во время которой были запрещены увеселительные радиопередачи.

29 июня 1940 г. в Бухаресте у королевского дворца была организована демонстрация против мирного разрешения конфликта между Румынией и СССР и возвращения Бессарабии. Демонстранты требовали оказания вооруженного сопротивления. Румынский король, несмотря на требования демонстрантов, к ним не выходил. Демонстрация была окружена полицией, которая якобы арестовала более 1000 человек. Предполагается, что демонстрация организована железногвардейцами.

Справка. Сведения об объявлении траурной недели в Румынии заслуживают доверия и подтверждаются данными РОКОВО, из коих видно, что траурным днем объявлен 3 июля 1940 г.

(Зам. начальника погранвойск НКВД УССР) (полковник Савченко) (Военный комиссар погранвойск НКВД УССР) (бригадный комиссар Клюев[89])

5 ноября 1940 года Главное управление пограничных войск доложило народному комиссару внутренних дел, что «за последнее время оперативная обстановка на границе Союза ССР с Румынией осложнилась. Отмечены случаи усиленной переброски на территорию Бессарабии агентов германской и румынской разведок. Прибытие германских войск и постоянное их дислоцирование на территории Румынии требуют значительного усиления охраны государственной границы…»[90].

И ответ не замедлил себя ждать: на территории Молдавии были дополнительно развернуты три линейные и 9 резервных застав, увеличена численность имевшихся застав.

22 ноября 1940 года командование пограничных войск Молдавской ССР доложило в Москву: «Румыны в пограничной полосе сосредоточили значительные воинские гарнизоны, широко развернули строительство военных объектов в непосредственной близости к границе, усилили численно пограничные пикеты, румынская погранохрана систематически проявляла провокационные действия в отношении наших пограннарядов, выражающиеся в обстреле как самих пограннарядов, так и жителей погранполосы и территории, попытки втянуть в разговор и т. д.»[91].

Командованию Красной армии поступало значительное количество данных об оборонительных позициях румынских войск на правом берегу рек Прут и Серет, аэродромной сети. Отмечалось, что румынская авиация в основном базируется в районах Галац, Браилов, Бухарест, а на территории страны имеется 54 аэродрома и 53 площадки.

Были оценены и возможности железнодорожных магистралей Румынии, где основными узлами являлись Пашкани, Роман, Бакэу, Аджуду Ноу, Бузеу, Чульними, Меджидия, Сибир, Битешти, Бухарест, Слотяны. Отмечалось, что до линии Быстрица, Брашов, Бухарест подходят семь железнодорожных линий с пропускной способностью 117 пар. К румыно-советской границе подходило тоже 7 линий, но их пропускная способность составляла только 98 пар.

По данным советской разведки, военные объекты находись в Галаце, Браилове, Бакэу, Брашове, Плоешти, Бухаресте, Хуждооре, Тимошоаре. Так что возможности военной промышленности Румынии были хорошо известны руководству СССР и Красной армии.

Очень внимательно советская разведка отслеживала и события, происходившие в Румынии, используя для этого разные приемы и методы. Так, полномочный представитель СССР в Румынии в беседе с турецким военным атташе, состоявшейся в январе 1941 года, выяснил, что «месяц тому назад в Румынии находилась одна пехотная дивизия, прибывшая для обучения румынской армии и которая была размещена в виде отдельных рот и батальонов в различных пунктах Румынии… Начиная со второй половины декабря до первого января в Румынию еще прибыло как минимум две дивизии». На вопрос о цели сосредоточения Германских войск в Румынии атташе ответил, «что, по его мнению, немцы войдут в Болгарию и вместе с болгарской армией предпримут наступление на Турцию, стремясь овладеть Проливами и сбросить турок с Европейского материка. По выполнению этой задачи с Турцией можно будет покончить даже простым дипломатическим путем, предъявлением ей ультиматума. После этого, оказав таким образом помощь итальянцам, немцы предпримут наступление на СССР, поскольку немецкий главный штаб считает СССР таким же врагом, как и Англию. Поэтому Германия хочет быстрее выступить с войной против СССР, дабы не дать СССР возможности еще более окрепнуть»[92].

Много сообщений о подготовке нападения на СССР поступало из советских посольств за границей, от иностранных дипломатов, от побывавших в иностранных портах моряков. Большая заслуга в освещении всесторонних вопросов подготовки Германии к войне по праву принадлежит разведывательным группам Р. Зорге (Япония), Шульце-Бойзена Харро и Ильзы Штебе (Германия), Шандора Радо (Швейцария), Малыша (Англия), Г. М. Еремина (Румыния) и многим другим бойцам невидимого фронта.

Один из руководителей советской разведки вспоминал: «29 декабря 1940 года были добыты и поступили в Москву данные о принятии Гитлером решения и отдаче приказа о непосредственной подготовке к войне против СССР. Этими данными мы располагали через 11 дней после утверждения Гитлером плана нападения на СССР»[93].

В руки высшего руководства Красной армии попал и переданный начальником Генерального штаба Франции советскому военному атташе «Официальный отчет французского Генерального штаба о франко-германской войне 1939–1940 гг.», в котором давались данные о составе и вооружении германских дивизий, о ходе прошедших боевых действий на западном направлении[94].

Но этот документ никого из высших чинов РККА не заинтересовал. А зря, немцы с началом войны против СССР точно повторили всю схему нападения, успешно проведенную во Франции и Польше.

В начале 1941 года немецкое командование привело в действие хорошо продуманную систему мер по дезинформации активно проводившейся подготовки к агрессии против СССР: о якобы предстоящей замене своих войск, развитие железнодорожной сети завоеванных регионов, проведение мероприятий по предполагаемому вторжению в Англию и др. Цель — скрыть весь комплекс военных приготовлений Германии. Даже в личных письмах Гитлера к Сталину (с октября 1940-го по май 1941 года) заверялось в дружеском отношении между их странами.

Но в полной мере военные приготовления Германии и ее союзников не удалось утаить от советской стороны. Военное руководство СССР продолжало внимательно отслеживать дислокацию противоборствующих сил. Так, в сообщении, поступившем 14 февраля 1941 года из Белграда от «Софокла» (Самохин А. Т. — военный атташе СССР в Югославии)[95], указывалось:

«По данным югославского генштаба, Германия имеет сейчас 250 дивизий, из которых находятся: в Восточной Пруссии — 15, Генерал-Губернаторстве — 70, протекторате — 14, Румынии — 20, Словакии — 6, Венгрии — 2. Всего в восточном секторе 127 дивизий, при этом в Генерал-Губернаторстве войска имеют группировку: Варшава-Люблинская — 16, Тарновская — 18, Краковская (Бласковица) — 14, Лодзинско-Познанская — 22 дивизии.

В Румынии войска сгруппированы: Молдавии — 5, Добрудже, Банате и Трансильвании — 3, Валахии — 8 дивизий.

Остальные части немецкой армии группируются: скандинавские страны — 5, английский фронт (побережье Ла-Манша) — 50, оккупационная армия (мюнхенская группа) — 11, в Италии — 5 и общий резерв — Центральная Германия — 24 дивизии.

Словацкая армия имеет 5 дивизий, около 100000, венгерская 18 дивизий, около 300 000, румынская 28 дивизий, около 500 000. В Болгарии немецких единиц нет, есть инструктора в количестве 5000 чел. Состав дивизий в восточном секторе неизвестен, считается, что немцы всего имеют 30 моторизованных, 15 бронетанковых, а остальные пехотные. В Румынии зафиксированы 3 бронетанковых, 4 моторизованных и 13 пехотных дивизий. Нумерация дивизий и место высших штабов неизвестны»[96].

Военные приготовления отмечались не только в Германии, но и в других соседствующих с Советским Союзом странах. 13 февраля 1941 года в Москву поступило сообщение командования пограничных войск УССР об обстановке на румынской границе: «В течение первого полугодия румыны вели активную подготовку к вооруженному конфликту с СССР, широко пропагандируя это среди населения и армии и ведя на границе провокационную политику (обстрелы нашей территории, пограннарядов, минирование мостов, нарушение границы самолетами).

В связи с этим румыны провели мобилизацию, сосредоточили на границе и в погранполосе значительные войсковые силы, увеличили численность погранохраны, усилили охрану границы и форсированным темпом силами саперных частей и местного населения, привлекавшихся в порядке повинности, производили большие оборонные работы на границе и в погранполосе…»[97]

14 февраля 1941 года Генеральный штаб РККА направил Сталину, Молотову, Ворошилову, Тимошенко, Берия, Жукову, Жданову документ разведорганов с анализом обстановки на границах с Советским Союзом[98]:

СПЕЦСООБЩЕНИЕ РАЗВЕДУПРАВЛЕНИЯ ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ

О МОБИЛИЗАЦИОННЫХ МЕРОПРИЯТИЯХ В СОПРЕДЕЛЬНЫХ С СССР КАПИТАЛИСТИЧЕСКИХ СТРАНАХ

Агентурными данными установлено некоторое оживление в предвесенний период мобилизационных мероприятий в сопредельных с нами капиталистических странах:

Германия.

Германское командование изыскивает все меры к максимальному увеличению уже имеющейся 8 млн армии.

Основной контингент для новых формирований берется из работающих в военной промышленности и имевших ранения в войне с Польшей и на Западе. Призываемые в армию рабочие из военной промышленности заменяются рабочими из оккупированных областей и Италии.

Начиная с октября 1940 г. должно было быть дополнительно мобилизовано около 1–1,5 млн человек, из них 750 тыс. человек в армию, остальные для военной промышленности.

В январе 1941 г. в собственно Германии проведен призыв в возрасте от 40 до 45 лет, а также лиц, выздоровевших после ранения.

Имеются сведения о дополнительном формировании 25 пехотных, пяти танковых и пяти моторизованных дивизий, окончательное формирование которых должно быть закончено к 1 марта, кроме того, формируются экспедиционные корпуса (количество неизвестно) из лиц, участвовавших в войне в Испании и годных к несению военной службы в африканских условиях.

Румыния.

По агентурным данным, в Румынии происходит призыв резервистов. Целью призыва якобы является переобучить под руководством германских офицеров запасных и тем самым усилить румынскую армию. Всего предполагается призвать на переобучение 15 возрастов (1931–1917 гг.) общей численностью около 600 тыс. чел. Призыв разбит на 3 очереди (по пять призывных возрастов). Призыв первой очереди начался с 1.02.41 г., второй предполагается с 15.02.41 г. и третий — с 1.03.41 г.

Численность румынской армии на 1.02.41 г. определяюсь в 400–450 тыс. человек, с призывом 15-ти возрастов резервистов, общая численность армии будет доведена до 1 млн человек. По последним данным, якобы уже сформировано 8 новых дивизий.

Турция.

По имеющимся сведениям, турецкое командование призывает граждан рождения 1921 г. и граждан рождения 1920 г., не призванных по различным причинам в 1940 г. Одновременно якобы увольняются в запас возраста с 1911 по 1913 год. Это, по-видимому, объясняется напряженным финансовым состоянием страны, так как производимый в данное время призыв молодых возрастов без увольнения соответствующего количества в запас увеличил бы численность армии дополнительно на 170 тыс. человек.

Увольнение в запас сравнительно молодых возрастов — 1911, 1912, 1913 года объясняется, по-видимому, тем, что старые возраста 1901–1910 гг. ранее полностью не призывались, за исключением специалистов, которые остаются в армии.

Финляндия.

В декабре месяце финское командование провело частичный призыв резервистов, которые направлялись в части, стоящие на советско-финской границе. Возраст рядового состава не установлен, а офицерский и унтер-офицерский состав призывался в возрасте до 30 лет. Призванные офицеры резерва назначались на должности командиров взводов.

По имеющимся данным, в период с 27–31 декабря 1940 г. прибывало пополнение в подразделения 4 пехотных бригад.

В конце декабря и начале января отмечался скрытый частичный призыв рядового и унтер-офицерского состава преимущественно артиллеристов для ознакомления с новой материальной частью и главным образом противотанковой. Призванные направлялись для обучения в район Миккели…

По тем же данным, в Финляндии в настоящее время производится призыв контингентов рождения 1905–1910 годов для прохождения сборов.

Таким образом, в настоящее время призваны в финскую армию:

а) полностью контингенты 1919–1921 гг. рождения, что составляет 36 000 человек;

б) контингенты 1900–1918 гг. рождения, не служившие в армии, что составляет около 30 %, или 70 000 человек;

в) призванные резервисты контингентов 1905–1910 гг. рождения, что составит 60–70 тыс. человек.

Если к перечисленному рядовому составу в количестве 167–177 тыс. прибавить унтер-офицерский и офицерский достав, находящийся в армии в количестве соответственно 44 700 и 10 000, то общая численность финской армии на сегодня составляет около 222 000 человек.

Япония.

С января месяца начался очередной призыв новобранцев. Призыв, по-видимому, будет проходить на протяжении 3-х месяцев (январь-март). Данных о количестве призываемых нет, но исходя из ежегодного призывного контингента, будет призвано в армию не менее 300 тыс. человек.

Маньчжурия.

С 1.02.41 г. впервые начался призыв новобранцев в армию МЧГ по всей Маньчжурии на основе недавно принятого закона об обязательной воинской повинности. Призыв продлится до середины апреля. Предполагается, что будет призвано около 35–45 тыс. человек.

Одновременно с этим идет формирование новых пехотных, танковых и авиационных соединений. По непроверенным данным, в собственно Японии сформированы 81–90 пехотных дивизий и одна танковая дивизия. В Маньчжурии сформированы пятая авиационная дивизия, танковая бригада и пехотная дивизия неустановленной нумерации.

Вывод: в связи с приближающимся весенним периодом во всех сопредельных с СССР капиталистических странах отмечается усиление мобилизационных мероприятий, направленных на увеличение своих армий.

(Начальник Разведывательного управления Генштаба Красной армии) (генерал-лейтенант Голиков.)

Советскому руководству было вполне понятно, для чего на границах СССР проводятся столь обширные мобилизационные приготовления. Неизбежность войны отмечалась и в донесении агента берлинской резидентуры Разведуправления Генерального штаба РККА «Альты» (Штебе Ильза — немецкая журналистка) от 28 февраля 1941 года: «…посвященные военные круги по-прежнему стоят на той точке зрения, что совершенно определенно война с Россией начнется уже в этом году… Сформированы три группы армий, а именно: под командованием маршалов Бока, Рундштедта и Риттера фон Лееба. Группа армий „Кенигсберг“ должна наступать в направлении ПЕТЕРБУРГ, группа армий „Варшава“ — в направлении МОСКВА, группа армий „Позен“ — в направлении КИЕВ. Предполагаемая дата начала действий якобы 20 мая.

Запланирован, по всей видимости, охватывающий удар в районе Пинска силами 120 немецких дивизий. Подготовительные мероприятия, например, привели к тому, что говорящие по-русски офицеры и унтер-офицеры распределены по штабам. Кроме того, уже строятся бронепоезда с шириной колеи, как в России»[99].

С марта 1941 года непрерывный поток информации о военных приготовлениях фашистской Германии резко возрос. Даже от правительств США и Англии в Москву поступили тревожные сведения. Так, в марте госсекретарь США К. Холл передал советскому послу в Вашингтоне копию гитлеровского плана вторжения, которая была получена от американского торгового атташе в Берлине.

Конечно, советскому руководству поступало и достаточно много запутанной информации и даже дезинформации, в которой необходимо было тщательно разбираться. Так, по сообщению резидента «Марса» (полковник Н. Г. Ляхтеров — военный атташе СССР в Венгрии) из Будапешта от 1 марта 1941 года, отмечалось: «Выступление немцев против СССР в данный момент считают все немыслимым до разгрома Англии. Военные атташе Америки, Турции и Югославии подчеркивают, что германская армия в Румынии предназначена в первую очередь против английского вторжения на Балканы и как контрмера, если выступит Турция или СССР»[100].

В сообщении резидента «АБЦ» (Велькиш Курт — атташе посольства Германии в Румынии), поступившем из Бухареста 1–2 марта, говорилось, «что в кругах министерства иностранных дел и главной квартире немецкого командования… царит неуверенность в политическом и военном положении Германии, равно как и неизвестность в будущих намерениях Германии в политической и военной областях… Полным ходом идет подготовка для создания большой немецкой армии с целью использования в африканской войне…

Концентрация войск в Румынии в основных чертах закончена. В течение последних дней на линии железных дорогах Вена — Будапешт — Лекосхасса, Куртич — Арад — Тимишоара, Арад — Тимишоара — Бухарест можно было видеть значительные перевозки немецких войск и военных материалов. Как объясняют в Берлине, сконцентрированные в Румынии 600 000 человек будут предназначены: 300 000 против Греции и 300 000 для сковывания турецкой армии во Фракии… На вопрос, почему такое большое концентрирование на юго-востоке, отвечают, что, во-первых, для быстрой гарантии успеха в Греции, прежде чем вмешательство Англии примет более значительные меры, во-вторых, имеют в виду возможность столкновения с турецкой армией, поскольку нельзя пренебречь изменением границы Турции.

Много в Берлине говорили о предстоящем выступлении Германии против СССР. В русском отделе немецкого Верховного командования интенсивно работают. Однако на ближайшее время немецкое продвижение на восток якобы исключается, и что слухи о немецких планах войны пробив СССР распространяются сознательно с целью создать неуверенность в Москве и заставить политику СССР и впредь служить для реализации немецких военных целей»[101].

Но не зря существуют разведорганы, чтобы разобраться в полученных сведениях и по другим источникам и каналам провести их проверку. И это было немедленно выполнено. В сообщении «Софокла» от 9 марта из Белграда отмечалось: «Германский генштаб отказался от атаки английских островов, ближайшей задачей поставлено — захват Украины и Баку которая должна осуществиться в апреле-мае текущего года, к этому сейчас подготавливаются Венгрия, Румыния и Болгария. Через Берлин и Венгрию идет усиленная переброска войск в Румынию»[102].

11 марта 1941 года источник НКГБ СССР, близко стоящий к английскому посольству в Москве, сообщил, что 6 марта английский посол Криппс собрал пресс-конференцию, на которой присутствовали английские и американские корреспонденты. Предупредив присутствующих, что его информация носит конфиденциальный характер и не подлежит использованию для печати, Криппс сделал следующее заявление: «Советско-германские отношения определенно ухудшаются, и заявление Вышинского по болгарскому вопросу очень знаменательно открытым выражением недовольства СССР Германией. Советско-германская война неизбежна. Многие надежные дипломатические источники из Берлина сообщают, что Германия планирует нападение на Советский Союз в этом году, вероятно, летом. В германском генеральном штабе имеется группа, отстаивающая немедленно нападение на СССР. До сего времени Гитлер пытается избежать войны на два фронта, но если он убедится, что не сможет совершить успешного вторжения в Англию, то он нападает на СССР, так как в этом случае он будет иметь только один фронт.

С другой стороны, если Гитлер убедится, что он не сумеет победить Англию до того, как Америка сможет оказать ей помощь, он попытается заключить мир с Англией на следующих условиях: восстановление Франции, Бельгии и Голландии и захват СССР. Эти условия мира имеют хорошие шансы на то, чтобы они были приняты Англией, потому что как в Англии, так и в Америке имеются влиятельные группы, которые хотят видеть СССР уничтоженным, и, если положение Англии ухудшится, они сумеют принудить правительство принять гитлеровские условия мира. В этом случае Гитлер очень быстро совершит нападение на СССР.

Другая причина, по которой советско-германская война должна начаться в этом году, заключается в том, что Красная Армия все время крепнет, тогда как мощь германской армии, если война с Англией затянется, будет ослаблена. Поэтому Гитлеру выгоднее попытаться сломить Красную Армию до того, как будет закончена ее реорганизация»[103].

И это находило все больше и больше подтверждений. В сообщении «Ещенко» (Г. М. Еремин — 3-й секретарь посольства СССР в Румынии) от 13 марта из Бухареста говорилось о том, что в беседе с румынским врачом немецкий офицер СС заявил о том, что «о марше на Англию нет и речи. Фюрер теперь не думает об этом. С Англией мы будем продолжать бороться авиацией и подводными лодками. Но мы имеем 10 миллионов парней, которые хотят сражаться и которые подыхают от скуки. Они жаждут иметь серьезного противника.

Наша военная машина не может быть без дела. Более 100 дивизий сосредоточено у нас на восточной границе. Теперь план переменился. Мы идем на Украину и на Балтийский край. Мы забираем под свое влияние всю Европу, большевикам не будет места и за Уралом, фюрер теперь решил ударить и освободить Европу от сегодняшних и завтрашних врагов. Мы не можем допустить в Европе новых порядков, не очистив Европу от врагов этого порядка. Наш поход на Россию будет военной прогулкой. Губернаторы по колонизации уже назначены в Одессу, Киев и другие города. Уже все зафиксировано… Между нами и русскими не может быть никакой дружбы»[104].

А 26 марта в Москву поступило сообщение из Бухареста о том, что «румынский генеральный штаб имеет точные сведения о том, что готовится в Восточной Пруссии и на территории бывшей Польши 80 дивизий для наступления на Украину через 2–3 месяца. Немцы одновременно вступят и в Балтийские страны, где они надеются на восстания против СССР. Румыны примут участие в этой войне вместе немцами и получат Бессарабию»[105].

Эти данные подтвердил и советский разведчик, работавший под псевдонимом «АБЦ» (Велькиш Курт — атташе посольства Германии в Румынии). В беседе с государственным министром Михаилом Антонеску тот сказал, «что его дядя — руководитель государства Й. Антонеску, еще в январе этого года при встрече с Гитлером якобы был посвящен лично самим Гитлером в планы войны Германии против СССР, и что об этом еще раз был детальный разговор при встрече Антонеску с Герингом в Вене… Антонеску обещал Германии активное участие Румынии в немецкой кампании против СССР»[106].

И эти красноречивые, говорящие о многом документы были немедленно доложены Тимошенко, Жукову, Сталину и высшему руководству СССР.

По поступавшим донесениям из-за границы, никакого сомнения в грядущей победе у германского командования не было. Так, в полученном 14 марта сообщении из Берлина говорилось о том, что «немцами решен вопрос о военном выступлении против Советского Союза весной этого года. Немцы рассчитывают при этом, что русские при отступлении не в состоянии будут уничтожить (поджечь) еще зеленый хлеб и этим урожаем они смогут воспользоваться…

По мнению германского генштаба, Красная Армия сможет оказывать сопротивление только в течение первых 8 дней, а затем будет разгромлена. Оккупация Украины должна лишить СССР его основной производственной базы, от которой, как показывают вычисления, СССР целиком и полностью зависит. После этого немцы якобы предполагают продвижением войск на восток отторгнуть Кавказ от Советского Союза и двинуться на Урал, который, по расчетам немцев, может быть достигнут в течение 25 дней… Германское вторжение в Советский Союз диктуется соображениями военного преимущества Германии над Советским Союзом в настоящее время»[107].

О подготовке вторжения говорилось и в сообщении «Марса» (полковник Н. Г. Ляхтеров — военный атташе ССС в Венгрии) из Будапешта от 15 марта 1941 года:

НАЧАЛЬНИКУ РАЗВЕДУПРАВЛЕНИЯ

ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ

1. По моим сведениям и данным югославского и турецкого военных атташе, в Румынии и Болгарии на 14 марта немецких войск имеется 550 тысяч человек, из них около 300 000 в Болгарии. Всего переброшено 26–30 дивизий, из них 15 в Болгарию. Немцы сосредоточили в районе Люта, Радомир, София до 7 дивизий, остальные на границе, в Австрии расположена армия генерала Дити — 6 дивизий. Она была предназначена для переброски в Италию. В Италии 2 германские дивизии. В Румынии остались: пять дивизий в Молдавии, три в Галац-Браила, две в Бухаресте и Арад-Тимишоара.

2. С 12 марта в Румынию перебрасывается до 50 немецких эшелонов с войсками в сутки, с людским составом и конным транспортом, из них до 10 эшелонов в сутки проедят через Деж на Яссы.

3. Мобилизации в Венгрии нет. В Карпатской Украине и Трансильвании усиленно идет подготовка резервистов и лиц, ранее не бывших в армии.

4. Для обеспечения германских армий на Балканах венгерское продовольствие и фураж в количестве 1500 поездов должно быть направлено в марте-апреле в Румынию и Болгарию.

5. Считаю, что вдоль западной границы СССР немцы имеют до 100 дивизий, включая Румынию[108].

А поток тревожных сообщений о готовящейся агрессии против Советского Союза все возрастал. 22 марта в Москву пришла информация о том, что германское правительство издало распоряжение о приостановлении выполнения промышленных заказов для Советского Союза.

26 марта советской разведкой была перехвачена телеграмма турецкого посла в Москве, в которой он отмечал: «Судя по заслуживающему внимания донесению… учитывая быстрые темпы подготовки Красной армии… немцы считают, что акция против России стала настоятельной необходимостью»[109].

В подтверждение этому 31 марта из советского посольства в Берлине поступило сообщение о полученном анонимном письме, в котором говорилось, что «…в ближайшее время начнется нападение на СССР. Германская армия стоит наготове»[110]. В послании были указаны и направления планируемых ударов войск вермахта.

В апреле 1941 года из берлинской резидентуры НКГБ поступило сообщение и о предполагаемых действиях немецкой авиации: «1. Штаб германской авиации на случай войны с СССР наметил к бомбардировке первой очереди ряд пунктов на советской территории с целью дезорганизации подвоза резервов с востока на запад и нарушения путей сообщения, идущих с юга на север…

Военные действия предполагают начать с бомбардировки этих пунктов при активном участии пикирующих бомбардировщиков. Кроме этого, бомбардировке в первую очередь должны подвергнуться советские аэродромы, расположенные на западной границе СССР. Немцы считают слабым местом обороны СССР наземную службу авиации и поэтому надеются путем интенсивной бомбардировки аэродромов сразу же дезорганизовать ее действия.

Вторым несовершенным звеном обороны считается служба связи авиации Красной армии, которая в силу своей тяжеловесности, излишнего радирования и сложности ключей затрудняет оперативность руководства боевыми действиями…»[111]

10 апреля советское руководство узнало о состоявшейся в Берлине встрече Гитлера с югославским принцем Павлом, на которой было прямо заявлено, что Германия нанесет удар по Советскому Союзу в конце июня 1941 года.

24 апреля в Министерство иностранных дел СССР поступило сообщение от английского посла, в котором указывалось, что нападение немецко-фашистских войск произойдет 22 июня 1941 года.

30 апреля в подтверждение этих слов в Москву пришло донесение от агента НКГБ, работавшего под псевдонимом Старшина (обер-лейтенант Шульце-Бойзен Харро), в котором сообщалось, что «…вопрос о выступлении Германии против Советского Союза решен окончательно, и начало его следует ожидать со дня на день»[112].

В начале мая Сталин получил донесение из Берлина о состоявшемся 29 апреля выступлении А. Гитлера перед выпускниками офицерских школ, на котором недвусмысленно было заявлено: «В ближайшее время произойдут события, которые многим покажутся непонятными. Однако мероприятия, которые мы намечаем, являются государственной необходимостью, так как красная чернь поднимает голову над Европой»[113].

По-моему, очень откровенное высказывание, не оставлявшее никаких сомнений в грядущих грозных событиях. А в подтверждение этому 6 мая Сталину был представлен доклад военно-морского атташе в Берлине капитана 1 ранга Воронцова, в котором сообщалось, что «…немцы готовят к 14 мая вторжение в СССР через Финляндию, Прибалтику и Румынию. Одновременно намечены мощные налеты авиации на Москву и Ленинград и высадка парашютных десантов в приграничных центрах»[114].

В мае 1941 года советскому руководству стало известно, что румынские части комплектуются по штатам военного времени, все офицеры и унтер-офицеры вызваны на учебные сборы. Призыву подлежали военнообязанные до 45-летнего возраста, окончание срока призыва установлено К 15 июня 1941 года.

Очень внимательно советской стороной отслеживалось и перемещение войск противника. Так, пограничниками было замечено, что 22–24 мая части двух немецких дивизий, дислоцировавшихся в окрестностях Дорохой, вышли в район Лишна, Крыстынешти, Ибынешти и Помырла (15 км севернее Дорохой, 10–12 км от границы), где приступили к подготовке оборонительных позиций. Две германские дивизии, прибывшие из Греции и Германии, 24 мая расположились в районах Браешти, Вакулешти, Вырфу, Кымпулуй, где начали возводить земляные сооружения.

Агентурной разведкой было зафиксировано и продолжавшееся перемещение войск к советско-румынской границе. Отмечалось, что в течение 21–24 мая из Бухареста через Пашканы к границе проследовало 12 эшелонов германской пехоты с танками; на станцию Дормэнэшти прибыло три эшелона пехоты и на станцию Борщов — 2 эшелона с тяжелыми танками и автомашинами. На аэродроме Бузэй (100 км северо-восточнее Бухареста) дислоцировалось около 250 германских самолетов.

Конечно, здесь ощущалась работа германской и румынской контрразведок, вводивших в заблуждение советскую разведку о сосредоточении на территории Румынии крупных сил, хотя танковых и моторизованных дивизий вермахта здесь не было.

5 мая начальник Разведывательного управления Генерального штаба РККА представил правительству страны обобщенные данные о положении на западной границе Советского Союза[115]:

СПЕЦСООБЩЕНИЕ № 660477СС

О ГРУППИРОВКЕ НЕМЕЦКИХ ВОЙСК НА ВОСТОКЕ И ЮГО-ВОСТОКЕ НА 5.5.41 года

Общее количество немецких войск против СССР на 5 мая достигает 103–107 дивизий, включая 6 дивизий, находящихся в районе Данциг и Познань. Из этого количества дивизий: в Восточной Пруссии — 23–24 дивизии, против ЗапОВО — 29 дивизий, против КОВО — 31–34 дивизии, в Прикарпатской Украине — 4 дивизии, в Молдавии и Северном Добрудже — 10–11 дивизий.

(Ряд поступивших сведений о наличии в одной лишь Молдавии 18 немецких дивизий не имеет должного подтверждения и требует проверки.)

В самом составе сосредоточенных против СССР сил обращает на себя внимание усиление танковых войск с 9 дивизий на 25 апреля, до 12 дивизий на 5 мая; моторизованных, включая и мотокавдивизию, с 7 дивизий на 25 апреля, до 8 дивизий на 5 мая; горных — с 2 дивизий на 25 апреля, до 5 дивизий на 5 мая.

В подготовке ТВД усиленно осуществляется строительство всех видов. Строятся две железнодорожные линии стратегических путей в Словакии, Протекторате, Румынии, особенно ведущих с востока на запад. Ведется усиленное строительство складов огнеприпасов, горючего и др. видов военного обеспечения. Расширяется сеть аэродромов и посадочных площадок.

Кроме того, на всей границе, начиная от Балтийского моря до Венгрии, идет выселение с приграничной зоны населения.

Румынское правительство отдало секретное распоряжение об эвакуации из Молдавии учреждений и ценностей, что фактически уже осуществляется. Нефтепромышленные компании получили приказ о сооружении бетонных стен вокруг резервуаров с горючим.

Проводятся усиленные учения по ПВО городов, строительство бомбоубежищ и опытные мобилизации.

Из Вены донесено о призыве запасных офицеров, знающих Галицию и Польшу.

За счет освобождающихся сил из Югославии создается резервная группа Главного командования на территории Чехии и Моравии, тем самым восстанавливается группировка, находившаяся там до начала войны с Югославией, общей численностью до 10 дивизий.

Выводы:

1) За два месяца количество немецких дивизий в приграничной зоне против СССР увеличилось на 37 дивизий (с 70 до 107). Из них число танковых дивизий возросло с 6 до 12 дивизий. С румынской и венгерской армиями это составит около 130 дивизий.

2) Необходимо считаться с дальнейшим усилением немецкого сосредоточения против СССР за счет освободившихся войск в Югославии с их группировкой в районе Протектората и на территории Румынии.

3) Вероятно дальнейшее усиление немецких войск на территории Норвегии…

4) Наличные силы немецких войск на Ближнем Востоке к данному времени выражаются в 40 дивизиях, из которых 25 в Греции и 15 в Болгарии. В этих же целях сосредоточено до 2 парашютных дивизий, с вероятным их использованием в Ираке.

(Генерал-лейтенант Голиков)

14 мая советское руководство получило сообщение из Праги, в котором говорилось, что Германия усиленно готовится в ближайшее время выступить против СССР. Гестапо уже разработало детальный план налета и обыска в советском консульстве на случай объявления войны.

В этот же день Сталину поступила записка от наркома госбезопасности о начавшемся поспешном выезде в Германию сотрудников германского посольства и членов их семей[116]. В ней отмечалось: 17.4 выехала жена авиационного атташе; 22.4 — корреспондент газеты «Фелькишер Беобахтер»; 25.4 — советник посольства; 29.4 — заместитель канцлера посольства с семьей; 6.5 — семьи лесного и военно-морского атташе; 7.5 — секретарь посольства и сотрудник консульского отдела с родственниками; 9.5 — супруга первого советника посольства.

Были получены сведения и о том, что по указанию германского посла к нему в дом доставлены ящики для упаковки домашних вещей. Это тоже были настораживающие сведения для руководства Советского Союза.

15 мая Сталину, Молотову, Ворошилову, Тимошенко, Берия, Кузнецову, Жданову, Жукову, Буденному, Шапошникову, Кулику, Мерецкову и Запорожцу был направлен новый документ о возможных силах немецкого вторжения[117].

СПЕЦСООБЩЕНИЕ РАЗВЕДУПРАВЛЕНИЯ

ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ

«О РАСПРЕДЕЛЕНИИ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ ПО ТЕАТРАМ И ФРОНТАМ ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ

ПО СОСТОЯНИЮ НА 15 МАЯ 1941 ГОДА»

Перегруппировка немецких войск за первую половину мая характеризуется продолжающимся усилением группировки против СССР на протяжении всей западной и юго-западной границы, включая и Румынию, дальнейшим усилением сил для действий против Англии на Ближнем Востоке, в Африке и на территории Норвегии.

Учет и сопоставление поступивших данных дают следующее распределение вооруженных сил Германии по границам и фронтам на 15 мая 1941 г.

1. В приграничной зоне с СССР.

Общее количество немецких войск против СССР достигает 114–119 дивизий, включая 6 дивизий, находящихся в районе Данциг — Познань, Торн. Из них пехотных — 82–87, горных — 6, танковых — 13, моторизованных — 12, кавалерийских — 1.

Усиление группировки произошло по следующим направлениям:

на Варшавском направлении — до 1 дивизии;

на Краковском направлении — в районе Замостье прибыли две моторизованные дивизии и в район Томашев — 5 артиллерийских полков, из них 2 тяжелых;

на Прешовском направлении в район Зборов, Прешов, Вранов (Словакия) сосредоточено до 5 дивизий;

в Молдавии — на 3 дивизии.

Германские вооруженные силы на нашей границе распределяются:

а) в Восточной Пруссии — 23–24 дивизии, в том числе 18–19 пехотных, 3 моторизованных, 2 танковых и 7 кавалерийских полков;

б) на варшавском направлении против ЗапОВО — 30 дивизий, в том числе 24 пехотные, 4 танковые, 1 моторизованная, 1 кавалерийская и 8 кавалерийских полков;

в) в Люблинско-Краковском районе против КОВО — 33–36 дивизий, в том числе 22–25 пехотных, 5 моторизованных, 6 танковых дивизий и 5 кавалерийских полков;

г) в районе Данциг, Познань, Торн — 6 пехотных дивизий и 1 кавалерийский полк;

д) в Словакии (район Зборов, Прешов, Вранов) — пять горных дивизий;

е) в Прикарпатской Украине — 4 дивизии;

ж) в Молдавии и Северной Добрудже — 13–14 дивизий, в том числе 3 моторизованные, 1 горная, 1 танковая.

2. На Балканском полуострове.

Общее количество германских войск на Балканском полуострове достигает 47–49 дивизий; из которых:

в Румынии — 6 дивизий (без Молдавии);

в Югославии — 9 дивизий;

в Греции — 17–18 дивизий, из них непосредственно на турецкой границе 6 дивизий;

в Болгарии — 15–16 дивизий, из них непосредственно на турецкой границе 6 дивизий.

Созданная армия в Болгарии за счет резервов и частей из Югославии против Турции возглавляется якобы генералом Рейхенау.

В то же время отмечается перевооружение болгарской армии за счет материальной части (видимо, трофеи), переданной ей Германией. По данным источников, Германия передала Болгарии 1200 орудий, некоторое количество самолетов, танков и 2000 автомашин.

3. На африканском фронте.

На африканском фронте военных действий находится 7 германских дивизий. Имеются сведения, что часть дивизий, находящихся в Греции, должна быть использована против Англии также в Африке.

4. В оккупированных странах Западной Европы:

а) на северо-западном побережье Франции, Бельгии, Голландии и Дании — 46 дивизий;

б) внутри оккупированной части Франции — 9 дивизий;

в) на границе с Испанией — 9 дивизий.

По поступившим последним данным, 4–5 дивизий подготавливаются для переброски через Испанию для действий против Гибралтара;

г) в Норвегии, как на севере страны, так и на юге за счет перебросок через Швецию и Финляндию, произошло увеличение на одну дивизию, в результате численность дивизий Норвегии доведена до 14, из которых 5 в северо-норвежской группировке (на 5 мая было 4), в том числе 3 горные.

5. В Финляндию продолжают прибывать немецкие воинские части, боеприпасы, снаряжение и др. материалы. Выгружающиеся в портах Финляндии войска (пехота, артиллерия, саперы и связь) следуют автотранспортом на север, однако из прибывших войск по одной дивизии оставлено внутри страны.

6. В Италии — 9 дивизий.

7. Резерв Главного Командования:

а) в центре страны — около 12 дивизий;

б) на территории Австрии и Протектората — 11 дивизий, а всего 23 дивизии.

Кроме того, в составе ВВС имеется 8–10 парашютно-десантных дивизий, из которых 1–2 дивизии в Греции, 5–6 дивизий на северном побережье Франции и Бельгии, 2 дивизии внутри страны.

Вывод:

Увеличение германских войск на границе с СССР продолжается. Основными районами сосредоточения являются: южная часть Генерал-Губернаторства, Словакия и северная часть Молдавии.

(Начальник Разведывательного управления) (Генерального штаба Красной армии) (генерал-лейтенант Голиков)

Тревожным было и поступившее из представительства СССР в Румынии послание, в котором югославский посол прямо указал, что «Германия готовится к военному выступлению против Советского Союза и поэтому… Советский Союз должен усиленно вооружаться для того, чтобы встретить военное нападение со стороны Германии»[118].

31 мая 1941 года из Молдавского пограничного округа в Москву пришло сообщение о том, что 22 мая румынами началось разминирование подходов к границе. Сообщалось, что, по разговорам военных чинов румынской армии, военные действия начнутся 8 июня 1941 года[119].

5 июня командованию Красной армии поступила информация, что в район Яссы, Ботошаны ежедневно прибывают 200 вагонов с боеприпасами, военным снаряжением и продовольствием[120]. И что странно, что все эти грузы складируются вдоль железной дороги во временных складах под навесом. Уже одно это известие должно было насторожить военных, значит, скоро они будут применены.

Очень интересное сообщение, которое было немедленно доложено руководству страны, пришло в Генеральный штаб РККА из Бухареста 28 мая 1941 года:

«Военная акция Германии против СССР продолжает планомерно подготовляться и, как прежде, является в высшей степени актуальной. Военные приготовления идут как часовой механизм и делают вероятным начало войны еще в июне этого года… Немецкие мероприятия для похода против СССР основательно осуществляются во всех областях с большой точностью… Военное развертывание на немецком восточном фронте идет планомерно и с самой большой интенсивностью. Оно будет закончено до середины июня. Главные силы немецких балканских армий возвращены на немецкий восточный фронт.

Военный главный удар против Красной армии будет проведен при большой массированности и, по мнению немецкого военного руководства, в благоприятном для Германии исходе. Бой будет в пределах трех недель. Железные дороги, шоссе, телефонная и телеграфная связь будут выведены из строя немецкой авиацией в кратчайший срок, а это будет иметь своим следствием то, что Красная Армия, дезорганизованная и отрезанная от московского центра, будет неспособна к дальнейшим военным действиям. Разрушение всякой связи в большом русском государстве должно автоматически иметь своим следствием распад советской системы.

Обобщая, можно сказать, что война против СССР вообще не представляет проблемы с военной точки зрения. В два-три месяца немецкие войска будут стоять на Урале. Механизированная русская армия поставит себя под удар немецкого наступления в западной части СССР и будет там разбита наголову в кратчайший срок, так как Красная Армия, со своим устаревшим броневым оружием и устаревшей авиацией, не будет в состоянии устоять перед выступающим и превосходящим количественно немецким оружием, которое далеко ее превосходит. В немецких посвященных Кругах нет ни одного человека, который имел хотя бы малейшее сомнение в немедленной победе над СССР…»[121].

Продолжались и полеты разведывательных самолетов, вторгшихся в воздушное пространство СССР со стороны Румынии. Только с 10 по 19 июня 1941 года их было зафиксировано 12, 20 июня — один и 21 июня — четыре случая.

Знало руководство Красной армии, в том числе и Одесского военного округа, и о сосредоточении германских войск на территории Румынии. Заместитель наркома внутренних дел СССР 6 июня 1941 года доложил, что, по данным пограничных отрядов НКВД Украинской и Молдавской ССР, «4 июня с.г. основная группировка немецких войск отмечена в районах: Ватра-Дорней и Кирли-Баба, 50–18 км от советской границы и в Дорохой, Ботошаны и Яссы. В район Дорохой прибыло две германские пехотные дивизии… Сосредоточение одной из этих дивизий в прилегающих селах: Бухой, Келуерень и Мендрешть. В Дорохой отмечены штабы двух дивизий, двух моторизованных полков, танки, грузовые машины и мотоциклы. Всего в районе Дорохой располагалось до 12 полков.

В Сучава дислоцировался штаб моторизованной дивизии. Части этой дивизии располагались в близлежащих селах. В Верешты, 10 км от Сучава, отмечен штаб моторизованной дивизии и авиационная группа истребителей. В пунктах вблизи Верешты располагались два моторизованных, артиллерийский и танковый полки. В Ботошаны находились штабы двух дивизий, а в окрестностях Ботошаны — части этих дивизий.

В г. Яссы располагались две дивизии и три авиагруппы истребителей. В район Яссы, Дорохой и Сучава ожидается прибытие с греческого фронта трех-четырех итальянских дивизий…»[122].

Вскоре командованию Одесского военного округа стало известно, что в ночь на 14 июня румынские власти произвели отселение жителей приграничной полосы в глубь территории. 15 июня на участок Кылча — Дрыниченя (16–18 км севернее Хуши) прибыло около батальона пехоты, который тренировался в быстром занятии окопов и наводке оружия в сторону СССР. А 16 июня было обнаружено, что на участке Ноу-Либени — Демидени находившиеся в оборонительных сооружениях на правом берегу р. Прут румынские части, в отличие от предыдущих дней, продолжали оставаться в окопах как днем, так и ночью.

18 июня от подошедших к линии госграницы двух венгерских офицеров была получена информация о намечавшемся на 20–27 июня 1941 года нападении Германии на Советский Союз. Эту информацию подтвердили и перешедшие госграницу три венгерских солдата, сообщившие, что их часть готова к вторжению на советскую территорию[123].

Эта информация немедленно поступила командованию Украинского пограничного округа и была, несомненно, доложена в Москву.

19 июня командованию Одесского военного округа поступила информация о выдвижении к границе четырех саперных батальонов, подвозе и установке на огневые позиции тяжелых орудий.

Это уже были тревожные данные, свидетельствовавшие, что скоро могут начаться боевые действия. И в этом пограничники нисколько не сомневались. Командование Молдавского пограничного округа отмечало после начала войны: «Начиная с середины мая 1941 года обстановка на границе с Румынией резко усложнилась и к началу войны характеризовалась: а) крупным сосредоточением немецко-румынских войск в приграничной полосе Румынии и выдвижением их непосредственно к границе; б) массовой заброской агентуры на нашу территорию; в) систематическим нарушением госграницы немецкими и румынскими самолетами; г) увеличением пограничных инцидентов… Все эти данные свидетельствовали о явной подготовке Германии и Румынии к вероломному нападению на Советский Союз»[124].

Почти каждый день на рабочие столы Сталина и высшего руководства страны и армии ложились все новые и новые документы, поступавшие из самых различных источников: по дипломатической линии, от военных атташе за границей, через агентуру, от войсковой и пограничной разведок. Все они свидетельствовали о неизбежности фашистского нападения.

Но особого беспокойства у руководства страны и Красной армии они не вызывали. Разведывательное управление Генерального штаба четко отслеживало обстановку на советско-германской границе, отмечая, что развернутая группировка германских войск уступает находящимся на границе советским войскам. В подтверждение этому Сталину, Молотову, Ворошилову, Тимошенко, Берия, Кузнецову, Жданову, Жукову и Мерецкову был направлен очередной доклад о германских силах, сосредоточенных против СССР[125].

СПЕЦСООБЩЕНИЕ РАЗВЕДУПРАВЛЕНИЯ ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ

О ГРУППИРОВКЕ НЕМЕЦКИХ ВОЙСК НА 1 ИЮНЯ 1941 Г.

Группировка немецких войск на 1 июня 1941 г.

В течение второй половины мая месяца главное немецкое командование, за счет сил, освободившихся на Балканах, производило: 1. Восстановление западной группировки для борьбы с Англией. 2. Увеличение сил против СССР. 3. Сосредоточение резервов главного командования.

Общее распределение вооруженных сил Германии состоит в следующем:

— против Англии (на всех фронтах) — 122–126 дивизий;

— против СССР — 120–122 дивизии;

— резервов — 44–48 дивизий.

Конкретное распределение немецких сил против Англии:

— на Западе — 76–80 дивизий;

— в Норвегии — 17 дивизий, из которых 6 расположены в северной части Норвегии и могут быть использованы и против СССР;

— в Африке и Италии — 17 дивизий;

— в Греции с островом Крит — 12 дивизий.

Распределение по направлениям немецких сил против СССР следующее:

а) в Восточной Пруссии — 23–24 дивизии, в том числе 18–19 пехотных, 3 моторизованных, 2 танковых и 7 кавалерийских полков;

б) на варшавском направлении против ЗапОВО — 30 дивизий, в том числе 24 пехотные, 4 танковые, одна моторизованная, одна кавалерийская и 8 кав. полков;

в) в Люблинско-Краковском районе против КОВО — 35–36 дивизий, в том числе 24–25 пехотных, 6 танковых, 5 моторизованных и 5 кавалерийских полков;

г) в Словакии (район Зборов, Прешов, Вранов) — 5 горных дивизий;

д) в Прикарпатской Украине — 4 дивизии;

е) в Молдавии и Северной Добрудже — 17 дивизий, в том числе 10 пехотных, 4 моторизованные, одна горная и две танковых дивизии;

ж) в районе Данциг, Познань, Торн — 6 пехотных дивизий и один кавалерийский полк.

Резервы Главного командования сосредоточены:

а) в центре страны — 16–17 дивизий;

б) в районе Бреслау, Моравска-Острава, Катовице — 6–8 дивизий;

в) в центре Румынии (Бухарест и к западу от него) — 11 дивизий;

г) в Болгарии — 11 дивизий.

В результате немецких перебросок за май месяц против СССР необходимо отметить:

1) что за вторую половину мая месяца немцы приступили к созданию оперативной глубины, сосредоточив, как выше отмечено, западнее линии Лодзь — Краков 6–8 дивизий;

2) перебросив значительные силы из Югославии, Греции и Болгарии на территорию Румынии, немцы в значительной степени усилили свое правое крыло против СССР, Повысив его удельный вес в общей структуре своего восточного фронта против СССР (к настоящему времени в Румынии, вместе с Молдавией, насчитывается 28 дивизий).

Что касается фронта против Англии, то немецкое командование, имея уже в данное время необходимые силы для дальнейшего развития действий на Ближнем Востоке и против Египта (29 дивизий, считая Грецию с островом Крит, Италию и Африку), в то же время довольно быстро восстановило свою главную группировку на Западе, продолжая одновременно переброску в Норвегию (из порта Птоттин), имея в перспективе осуществление главной операции против английских островов.

В заключение можно отметить, что перегруппировки немецких войск после окончания Балканской кампании в основном завершены.

(Начальник Разведывательного управления) (Генерального штаба Красной армии) (генерал-лейтенант Голиков[126])

Советское руководство имело достаточно полные сведения о вооруженных силах и союзников Германии. Так, по данным разведки, румынские силы, предназначенные для действий против СССР, включали в свой состав одиннадцать пехотных и две кавалерийские дивизии, механизированную, две горнострелковые и одну кавалерийскую бригады[127]. (В действительности у Румынии на границе было развернуто 12 пехотных дивизий, 3 горнострелковые, 4 кавалерийские, 2 крепостные и 1 танковая бригады. — Р.И.)

По сообщению советских разведорганов из Румынии[128], поступившему в Москву 7 июня 1941 года, на территории этой страны продолжалась мобилизация возрастных контингентов от 19 до 42 лет. В результате мобилизации численность румынской армии может быть доведена до 1 000 000 человек и развернуто до 30 дивизий. Наблюдением было установлено продолжающееся усиление немецких войск на румынско-советской границе.

В этот же день заместитель наркома госбезопасности СССР доложил членам правительства о подслушанной по средствам связи беседе между членами германского посольства, в которой прямо отмечалось, что «нападение произойдет недели через три»[129].

В подтверждение этому 9 июня в Москве было получено агентурное сообщение из столицы Германии, в котором сообщалось: «…все подготовительные военные мероприятия, в том числе составление карт расположения советских аэродромов, сосредоточение на балканских аэродромах германской авиации, действующей сейчас на Ближнем Востоке, должны быть закончены к середине июня месяца. Гитлер дал распоряжение о полном прекращении военных операций в Сирии и Ираке… Все начальники аэродромов в генерал-губернаторстве и в Восточной Пруссии получили задание подготовиться к принятию самолетов… Сформировано будущее административное управление оккупированной территорией СССР во главе с Розенбергом…»[130]

11 июня по линии органов НКВД прошел настораживающий доклад о том, что немецкое посольство в Москве 9 июня получило распоряжение из Берлина о подготовке к эвакуации в течение семи дней. Было отмечено, что в подвальном помещении посольства сжигаются архивные и другие документы.

В этот же день советскому руководству стало известно о том, что группировка немецких войск, сосредоточенная в Восточной Пруссии, получила приказ к 13 июня занять исходные позиции для наступления на СССР, но затем этот срок был перенесен на 18 июня.

12 июня от советских разведчиков из Берлина поступило донесение, что «вопрос о нападении Германии на Советский Союз решен окончательно… В ускоренном порядке ведутся переговоры между германским, финским и румынским генштабами. Объектами главного удара первоначально должны явиться Мурманск, Мурманская железная дорога, Вильно, Белосток, Кишинев… Германское командование будет стремиться путем обхода с севера, из Восточной Пруссии, и с юга, из Румынии, создать клещи, которые постепенно будут смыкаться в целях окружения Красной армии, расположенной на границе генерал-губернаторства»[131].

А 15 июня в Москву пришло кричащее сообщение от Р. Зорге с прямым предупреждением, что боевые действия на широком фронте начнутся на рассвете 22 июня 1941 года. И от советского агента ХВЦ (Герхард Кегель), работавшего в германском посольстве в Москве, поступила информация о том, что вооруженные силы вермахта осуществят нападение на Советский Союз в течение ближайших дней.

16 июня и агент Старшина сообщил из Берлина, что все военные мероприятия Германии завершены и удар по Советскому Союзу можно ожидать в любое время. Эти данные подтвердили и советские пограничники, наблюдавшие подвоз к границе тяжелых орудий и установку их на огневые позиции.

17 июня в Москве стало известно о том, что румынское радио передало приказ всему приписному составу войск немедленно прибыть в свои части. В Бухаресте составлялись списки для возможной эвакуации детей из опасных районов.

Народный комиссар ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов в свою очередь доложил правительству о срочном уходе из советских портов незагруженных немецких кораблей, о появлении вблизи наших военно-морских баз неизвестных подводных лодок и интенсивных полетах разведывательной авиации.

18 июня на участке Киевского погранокруга через границу перебежал фельдфебель германской армии, сообщивший на допросе, что война начнется в 4 часа утра 22 июня 1941 года[132].

О неизбежном нападении Германии советским пограничникам сказали и два венгерских офицера, подошедшие к пограничным столбам на границе.

А с польской территории местный житель, не боясь последствий, прокричал проходившим вблизи границы советским пограничникам: «Скоро на вас пойдут немцы»[133].

Продолжался и поспешный выезд из Москвы сотрудников германского посольства. Только с 10 по 17 июня в Германию выехало 34 человека, в том числе авиационный атташе, несколько секретарей и сотрудников военного атташе. На 19 июня в «Интурист» поступили срочные заявки на предоставление билетов для срочного выезда за границу сотрудников и членов семейств итальянского посольства, венгерской и румынской миссий. Органами НКГБ было зафиксировано и то, что часть сотрудников английского посольства поспешно выехали из Москвы на родину.

Тревожные сообщения продолжали поступать и с западной границы. 19 июня на участке Белорусского погранокруга была обнаружена и принятыми мерами захвачена диверсионная группа, пытавшаяся проникнуть на советскую территорию. На допросе нарушители показали, что 22 июня ожидается нападение германских войск на Советский Союз.

В ночь на 20 июня на участке 11-й армии ПрибОВО границу перешел солдат 6-й пехотной дивизии вермахта, сообщивший, что «немецкие части у границы окопы не копают, имея в виду переход в наступление… Военные действия начнутся через 8–10 дней (солдат дезертировал из своей части 2–3 дня назад. — Р.И.)»[134].

20 июня 1941 года в разведывательных донесениях из западных округов отмечалось, что на границе появились отряды полевых войск вермахта, вооруженные ручными пулеметами. В районе приграничных знаков № 300 и № 301 немецкие солдаты начертили на песке у Западного Буга слово «СССР», затем перечеркнули буквы и затоптали ногами, угрожая оружием нашим пограничникам.

Утром 21 июня агент «ХВЦ» настоял на срочной встрече с резидентом советской разведки, передав ему тревожное сообщение, что «война начнется в ближайшие 48 часов»[135].

Доклады о готовности германских войск к переходу в наступление, об их силах поступали руководству Красной армии и от штабов Ленинградского, Прибалтийского, Киевского и Одесского военных округов. Достаточно много информации прошло по линии НКВД и НКГБ.

21 июня в 21.30 в МИД к Молотову был приглашен германский посол граф Шуленбург. Министр иностранных дел Советского Союза, упомянув о фактах неоднократных нарушений германскими самолетами советской границы, заявил следующее: «Имеется ряд указаний на то, что германское правительство недовольно Советским правительством. Ходят даже слухи о предстоящей войне между Германией и Советским Союзом. Они подкрепляются тем фактом, что Германия никак не реагировала на сообщение ТАСС от 15 июня и что это сообщение не было даже опубликовано в Германии…»[136]

Но на все заданные ему вопросы посол Германии ответил, что он не располагает необходимой информацией и передаст заявление советского руководства в Берлин.

Естественно, такое поведение посла и молчание прессы Германии в ответ на заявление ТАСС от 14 июня 1941 года не могло не насторожить правительство СССР. Нет никакого сомнения, что на основании всех поступивших донесений и анализа обстановки политическое руководство СССР, Наркомат обороны, Генеральный штаб, военные советы всех западных военных округов имели четкое представление, что нападение немецко-фашистских войск можно ожидать в любой день, в любую минуту.

К концу дня 21 июня 1941 года ответственным работникам Наркомата обороны СССР поступило указание — находиться в служебных кабинетах до особого распоряжения. Вечером по службе ВНОС в Генеральный штаб стали поступать сообщения с западной границы об усиленном шуме моторов в расположении немцев, а из одного приграничного округа поступило сообщение о том, что в ряде мест немцы делают проходы в проволочных заграждениях.

Маршал Советского Союза К. А. Мерецков (в июне 1941 года заместитель народного комиссара обороны, генерал армии) вспоминал: «Наркомату обороны к исходу 21 июня 1941 года стала ясной неизбежность нападения фашистской Германии на СССР в следующие сутки. Нужно было побыстрее оповестить войска и вывести их из-под удара, перебазировать авиацию на запасные аэродромы, занять войсками первых эшелонов рубежи, выгодные для отражения нападения агрессора, начать вывод в соответствующие районы вторых эшелонов и резервов, а также вывести в намеченные районы окружные и войсковые штабы, наладить управление войсками. Следовало предпринять еще ряд неотложных мероприятий по повышению боевой готовности войск. К сожалению, в оставшиеся до начала войны 5–6 часов Наркомат обороны и Генеральный штаб Красной армии не сумели решить этой задачи»[137].

А что было предпринято Генеральным штабом за эти 5–6 часов до начала войны, когда нашему командованию «уже стало понятно», что нападение гитлеровской Германии неизбежно? Осторожные сообщения в округа и никаких конкретных указаний. Только нарком ВМФ взял на себя ответственность, сумев оперативно принять решение и привести флот в боевую готовность.

21 июня в 19 часов в Кремле состоялось совещание с членами Политбюро ЦК ВКП(б), а в 20 часов 50 минут к Сталину были приглашены маршалы С. К. Тимошенко, К. Е. Ворошилов, С. М. Буденный, генерал армии Г. К. Жуков и министр иностранных дел В. М. Молотов. Совещание с участием военных продолжалось 1 час 50 минут. Обсуждался вопрос о принятии срочных мер по повышению боевой готовности приграничных войск в связи с возможным нападением Германии.

Предложенный военными первоначальный проект приведения войск в боевую готовность был отклонен Сталиным, который, уже ожидавший нападения Германии, не предпринимал никаких действий, способных оттянуть начало боевых действий. Он считал, что сил Красной армии вполне достаточно, чтобы разгромить вторгшегося на нашу территорию противника и не допустить его продвижения в глубь нашей страны. И к этому утверждению были полные основания.

По данным Генерального штаба[138], Германия в случае войны сможет выставить против СССР до 180 дивизий, в том числе 137 пехотных, 19 танковых и 15 моторизованных. Предполагаемые удары будут нанесены в направленное Ковель — Ровно — Киев; Восточная Пруссия — Вильнюсс, Рига; Сувалки и Брест — Волковыск, Барановичи.

К этому времени в Красной армии имелось 303 дивизии (198 стрелковых и горнострелковых, 61 танковая, 31 моторизованная, 13 кавалерийских, 5 воздушно-десантных корпусов, 10 противотанковых артиллерийских бригад, 94 корпусных артиллерийских полка, 74 артиллерийских полка РГК), из которых на западной границе (без соединений, находящихся в Крыму) предназначались 186 дивизий, в том числе 120 стрелковых, 40 танковых, 20 моторизованных, 6 кавалерийских, 5 воздушно-десантных корпусов, 10 противотанковых артиллерийских бригад, 53 артиллерийских полка РГК.

Таким образом, противник ни на одном стратегическом направлении не имел преимущества в силах и средствах, а на Украине войска Красной армии обладали значительным перевесом над сосредоточенной здесь группой армий «Юг».

Поэтому никаких сомнений у военного и политического руководства страны по реальным возможностям противостоять вторжению противника не было. Был составлен другой проект директивы[139], который И. В. Сталин прочитал и отдал на подпись наркому обороны СССР. С подписанным документом генерал Ватутин выехал на узел связи Генерального штаба, чтобы передать ее в войска западных приграничных округов.

ДИРЕКТИВА НАРОДНОГО КОМИССАРА ОБОРОНЫ СССР № 1

22 ИЮНЯ 1941 Г.

Военным советам ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО.

Копия: Народному комиссару Военно-Морского Флота.

1. В течение 22–23.6.41 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Нападение немцев может начаться с провокационных действий.

2. Задача наших войск — не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.

3. Приказываю:

а) В течение ночи на 22.6.41 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе.

б) Перед рассветом 22.6.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать.

в) Все части привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов.

Никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.

(Тимошенко) (Жуков)

Директива № 1 начала передаваться связистами в штабы военных округов в 23 часа 30 минут 21 июня, закончилась — в 00 часов 30 минут 22 июня 1941 года, когда до начала войны оставались считаные часы. Сам Сталин, переговорив напоследок о чем-то с народным комиссаром внутренних дел Берия, около часу ночи 22 июня 1941 года спокойно отправился к себе на дачу в Кунцево, ну чего просто нельзя было ожидать от этого осторожного человека в такой напряженный момент.

Да, такое спокойствие может быть только в двух случаях: или руководство Советского Союза ничего не подозревает о возникшей угрозе нападения, или полностью уверено в боеготовности и боеспособности войск западных приграничных округов и их способности немедленно противостоять агрессии. Первый вариант сразу отпадает, полученных из многих источников сведений было вполне достаточно, чтобы оценить угрозу неминуемого нападения. Да и И. В. Сталин, много сделавший для укрепления обороноспособности своей страны, совсем не подходил на роль постороннего наблюдателя за происходящим на границах СССР.

Руководитель партии и советского народа прекрасно понимал, что столкновение двух политических систем неизбежно, рано или поздно СССР и Германия сойдутся в смертельной схватке, в которой победит сильнейший. В марте 1940 года, отправляя нашу военную делегацию в Берлин, он напутствовал старшего группы такими словами: «У нас, конечно, договор с Германией о ненападении, но вы учтите, что фашизм — наш злейший враг и война у нас с ним неминуема»[140].

Вводя в курс дела назначенного на должность командира 212-го отдельного дальнебомбардировочного полка подполковника А. Е. Голованова, вождь советского народа, подведя его к карте, сказал: «Вот видите, сколько тут наших противников. Но нужно знать, кто из них на сегодня опаснее и с кем нам в первую очередь придется воевать. Обстановка такова, что ни Франция, ни Англия с нами сейчас воевать не будут. С нами будет воевать Германия, и это нужно твердо помнить. Поэтому всю подготовку вам следует сосредоточить на изучении военно-промышленных объектов и крупных баз, расположенных в Германии, — это будут главные объекты для вас»[141].

Готовились к отражению неминуемой агрессии и в Генеральном штабе РККА. На одном из проведенных в 1940 году совещаний генерал армии К. А. Мерецков (являвшийся в то время начальником Генерального штаба) отметил, что «…все разведданные докладываются куда следует, что правительство проводит внешние и внутренние военно-политические мероприятия для улучшения стратегических позиций и дальнейшего укрепления оборонной мощи страны, а все это требует времени. Единственная возможность выиграть время — делать вид, что мы всерьез относимся к советско-германскому пакту о ненападении… Главный (так в ту пору называли за глаза И. В. Сталина) дал указание тщательно следить за перегруппировкой и сосредоточением немецких войск, за перемещениями их командования и штабов в Восточной Пруссии, Финляндии и Румынии… Велено интенсивнее готовиться к проведению крупных общевойсковых учений в приграничных округах и быстрее завершить разработку плана оборонительного строительства»[142].

Исходя из неминуемости войны с фашистской Германией, Сталин укреплял обороноспособность своей страны всеми возможными способами и мерами, все дальше и дальше отодвигая государственную границу Советского Союза на запад (Западная Украина и Западная Белоруссия, Молдова, Финляндия и Прибалтика). И здесь можно глубоко задуматься: как бы сложился весь ход боевых действий на советско-германском фронте, если бы вермахт повел свое наступление не с территории Польши и Восточной Пруссии, а от Западной Двины, Ленинграда, Барановичей?

Высказывание вождя нашло свое отражение и в «Соображениях об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на западе и востоке на 1940 и 1941 гг», в котором войска Красной Армии четко нацеливались на Германию, как на своего вероятного противника в будущей войне.

Эта точка зрения и определила линию всей военной деятельности советского правительства. В стране был взят курс на значительное увеличение войсковых соединений и быстрейшее перевооружение армии и флота новейшей боевой техникой, форсирование строительства укрепленных районов и других важных военных объектов на западных границах СССР. Как вспоминал Маршал Советского Союза А. М. Василевский (в 1941 году — начальник оперативного управления ГШ): «Всю первую половину 1941 года Генштаб работал с неослабевающим напряжением. Еще и еще раз анализировались операции первых лет Второй мировой войны и принципы их проведения. Глубоко изучались как наступательные операции, так и вопросы стратегической обороны. В директивах наркома обороны руководящему составу Красной армии одновременно с задачами по отработке наступательных операций обязательно, причем конкретно и подробно, ставились задачи и по оборонительным операциям. С февраля 1941 года Германия начала переброску войск к советским границам. Поступавшие в Генеральный штаб, Наркомат обороны и Наркомат иностранных дел данные все более свидетельствовали о непосредственной угрозе агрессии. В этих условиях Генштаб в целом и наше оперативное управление вносили коррективы в разработанный в течение осени и зимы 1940 года оперативный план сосредоточения и развертывания Вооруженных Сил для отражения нападения врага с запада. План предусматривал, что военные действия начнутся с отражения ударов нападающего врага; что удары эти сразу же разыграются в виде крупных воздушных сражений, с попыток противника обезвредить наши аэродромы, ослабить войсковые, и особенно танковые, группировки, подорвать тыловые войсковые объекты, нанести ущерб железнодорожным станциям и прифронтовым крупным городам…»[143]

Да, военному руководству страны необходимо было спешить — война уже стояла на пороге. Первоначально для нападения на Советский Союз А. Гитлер установил дату 15 мая 1941 года (к этому времени подсыхают дороги, устанавливается хорошая погода). Прекрасно зная, что страна к этому времени еще не вполне готова к отпору врага, советское правительство и руководство Красной армии приняли ряд срочных мер, направленных на повышение боевой готовности своих войск[144]:

— Постановлением Совета Народных Комиссаров СССР от 5 ноября 1940 года Центральному совету Осоавиахима предписывалось к 15 мая 1941 года дополнительно подготовить для Народного комиссариата обороны 20 000 летчиков на самолете У-2. Одновременно к этому сроку Гражданский воздушный флот был обязан подготовить для Красной армии 10 000 летчиков;

— приказом наркома обороны № 0362 от 22 декабря 1940 г. весь летный и технический состав ВВС, прослуживший в рядах Красной армии менее четырех лет и независимо от имевшихся у них воинских званий, переводился к 1 февраля 1941 года на казарменное положение, что усилило боеготовность авиационных частей;

— с февраля 1941 года в действие вводится план укрепления Вооруженных Сил, предусматривавший срочное развертывание большого количества новых войсковых соединений;

— в этом же месяце командованию военных округов направлена директива Центра о возможном нападении войск фашистской Германии;

— Постановлением СНК СССР от 8.2.41 г. при Наркомате обороны создано 3-е Управление, в задачу которого входила борьба с контрреволюцией, шпионажем, диверсиями и антисоветскими проявлениями в Красной армии;

— в первой половине года завершена реорганизация центрального аппарата и местных органов военного управления, значительно увеличены штаты Генерального штаба, управлений ВВС и ПВО;

— 3 марта 1941 года народный комиссар обороны своим Приказом № 080 сократил срок обучения курсантов летных училищ до 9 месяцев в мирное время и 6 месяцев в военное;

— в конце марта советским правительством принимается решение о призыве 500 000 красноармейцев, сержантов и командиров для доукомплектования соединений приграничных округов. А несколькими днями позже призыву подлежали еще 300 000 человек для доукомплектования частей укрепрайонов, артиллерии РГК, других специальных войск. Обратите внимание на то, что призыв на военные сборы впервые проводился весной в ущерб сельскому хозяйству (в разгар посевной), а не осенью, после сбора урожая;

— в разработанном Главным политическим управлением РККА в марте 1941 года документе «О политических занятиях с красноармейцами и младшими командирами Красной армии на летний период 1941 года» дано определение справедливых и несправедливых войн. На документе есть пометка Сталина: «Проработать в войсках не позднее 15 мая»;

— согласно Постановлению ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 23 апреля начато формирование 23, 27 и 13-го армейских полевых управлений (численностью по 237 военнослужащих и 98 вольнонаемных в мирное время) и трех батальонов связи (по 508 чел.);

— в апреле-мае проведена скрытная перегруппировка войск. Из Уральского и Сибирского военных округов на запад отправлено по две стрелковых дивизии (срок передислокации которых установлен к 10–15 мая), с Дальнего Востока — два стрелковых и один механизированный корпуса, 211-я и 212-я воздушно-десантные бригады;

— изменена дислокация войск и в западных приграничных округах. Так, в Западном Особом военном округе в новые районы перешли: 85-я стрелковая дивизия — северо-западнее Гродно, 49-я стрелковая дивизия — западнее Беловежской пущи, 113-я стрелковая дивизия — Белостокский выступ, 42-я стрелковая дивизия — Брест и севернее, 75-я стрелковая дивизия — Малорита;

— войска западных округов в апреле были приведены в боевую готовность, гарнизоны укрепрайонов заняли огневые точки на границе, в которые завезен трехмесячный запас боеприпасов и продовольствия;

— на западную границу были посланы группы офицеров разведотделов округов с радиостанциями, которые должны были немедленно докладывать в свои штабы всю получаемую информацию о противнике;

— в начале мая штабы западных военных округов получили оперативную директиву Наркомата обороны СССР по их действиям в случае внезапного нападения Германии;

— 13 мая Генеральный штаб Красной армии дал указание о переброске из внутренних военных округов к западным границам еще 28 стрелковых дивизий, 9 управлений корпусов и 4 армейских управлений, которые должны были составить группу резервных армий;

— 15 мая Генеральный штаб запретил командованию западных приграничных округов все перемещения войск, во избежание срыва боевой подготовки частей и соединений и их мобилизационной готовности;

— в апреле-мае из приграничных округов во внутренние было переведено большинство дислоцировавшихся там военных училищ, а освобождающиеся помещения заняли прибывшие с востока строевые части;

— лучшие преподаватели военных академий были направлены на стажировку в войска, получив назначения на строевые должности;

— проведен досрочный выпуск курсантов из военных училищ;

— увеличено количество военно-учебных заведений, готовивших кадры для РККА и ВМФ. К лету 1941 года в стране работало 19 военных академий, 7 высших военно-морских училищ, 203 военных училища, 27 военно-политических училищ, 10 военных факультетов при гражданских вузах, 68 различных курсов усовершенствования командного состава.

Обратите внимание, что все проведенное так или иначе приурочено к первоначальной дате планируемого нападения на Советский Союз, а самое главное — войска Красной армии к 15 мая 1941 года были приведены в боевую готовность и получили указания по действиям в случае нападения врага!

Для оценки противостоящей группировки войск противника руководство РККА и НКГБ еще в мае 1941 года потребовало от разведорганов по возможности обязательно указывать в донесениях следующие данные[145]:

— откуда идут войска (из Франции, Бельгии, Германии и когда и через какие пункты проходят войска;

— какие войска (пехота, артиллерия, танки и т. д.);

— в каком количестве (полк, дивизия);

— нумерация этих частей (№ полка, дивизии);

— в состав каких корпусов и армий входят обнаруженные войска;

— когда и куда они прибывают;

— данные о строительстве автострад (ширина проезжей части, толщина покрытия).

И, как мы видим из приведенных ранее документов, советскими разведорганами была проведена огромная работа по выявлению фактов подготовки вооруженных сил Германии и ее союзников к войне, расположение их войсковых группировок и возможные варианты их действий.

Чтобы обезопасить страну от возможного удара вероятного противника на Востоке, в Москве 13 апреля 1941 года был подписан договор о нейтралитете между правительствами Советского Союза и Японии. Согласно пакту стороны обязались «поддерживать мирные и дружественные отношения между собой и уважать территориальную целостность и неприкосновенность» друг друга. В случае нападения на одну из них третьей державы другая сторона обязалась соблюдать нейтралитет в продолжение всего военного конфликта.

Этот мирный договор сыграл немаловажную роль в ходе начавшихся боевых действий на советско-германском фронте, что позволило советскому правительству перебросить значительную часть войск с дальневосточных границ на западное направление.

А командование РККА в преддверии войны продолжало наращивать свои военные силы на западном направлении. В мае 1941 года началась переброска на запад стратегических резервов Красной армии: 22-я армия (из УрВО) передислоцировалась в районы Идрицы, Себежа, Витебска; 21-я армия (из ПриВО) — Чернигова, Конотопа; 16-я армия (из ЗабВО) — Бердичева, Проскурова, Шепетовки; 19-я армия (из СКВО) — Черкассы, Белая Церковь. Позднее в район Орши и Смоленска началось перемещение и войск 20-й армии, сформированной в Орловском военном округе.

Перед этим сложным мероприятием во многих внутренних военных округах состоялись командно-штабные учения на тему «Сосредоточение отдельной армии к государственной границе», контроль за которыми осуществляли представители Генерального штаба[146]. Одновременно войсках учились осуществлять быструю погрузку боевой техники на железнодорожные платформы и разгрузку с них. А вскоре этот огромный поток войск из внутренних округов пришел в движение.

По железным дорогам, не нарушая графика их работы, скрытно в эшелонах следовали танковые и артиллерийские полки, все остальные части перемещались своим ходом. На запад воздушным эшелоном следовали и авиационные части. Всего перемещалось 58 стрелковых, 13 танковых и 6 моторизованных дивизий. Переброска войск была спланирована с таким расчетом, что их полное сосредоточение в указанных районах должно было осуществиться в период С 1 июня по 10 июля 1941 года[147].

Постановлением правительства все они включались в состав резервной группы Главного командования (командующий — Маршал Советского Союза С. М. Буденный), перед которой была поставлена следующая задача — провести рекогносцировку и приступить к созданию оборонительных рубежей по линии Сущево, Невель, Витебск, Могилев, Жлобин, Гомель, Чернигов, река Десна, река Днепр до Кременчуга. По особому указанию командования войска группы должны быть готовы перейти в контрнаступление.

В мае-июне 1941 года в Генеральном штабе побывали многие (если не все) командующие и начальники штабов перебрасываемых на запад войсковых объединений, получив какие-то до сих пор неизвестные указания. Довольно частыми «гостями» в кабинете у Сталина были нарком Обороны и начальник Генерального штаба. Только в мае Тимошенко и Жуков посетили вождя народа 10, 12, 19 и 23-го числа. А 24 мая 1941 года в Кремле с участием Сталина состоялось секретное совещание с руководящим составом РККА, командующими войсками, ВВС и членами Военных советов западных приграничных военных округов. Но о чем на нем шла речь, мы до сих пор не располагаем никакими материалами.

Еще больше посещений Сталина руководством армии (Тимошенко и Жуков) было отмечено в июне 1941 года: 3, 6, 7, 9, 11, 18-го. А 21 июня это посещение состоялось дважды, продолжительностью 1 час 10 минут и 1 час 30 минут. Да и командующий ВВС генерал-лейтенант Жигарев удостоился отвечать на вопросы вождя 6, 9, 11, 17, 18 и 20 июня. Не слишком ли напряженный график для военных?

Готовились к войне и в Генеральном штабе. Маршал Советского Союза А. М. Василевский (в июне 1941 года генерал-майор, заместитель начальника Оперативного Управления ГШ РККА) вспоминал: «В июне в Генеральный штаб от оперативных отделов западных приграничных округов и армий непрерывно шли донесения одно тревожнее другого… Все работники нашего Оперативного Управления без каких-либо приказов сверху почти безотлучно находились в те дни на своих служебных местах»[148].

Конечно, ведь перед операторами стояла сложная задача непрерывно отслеживать крупнейшую передислокацию войск Красной армии на западное направление, о котором непрерывно интересовались начальник Генерального штаба и нарком обороны. Все пока проходило по плану: к 22 июня 1941 года в новых районах успели сосредоточиться 28 дивизий резервных армий[149].

Таким образом, за армиями прикрытия западных военных округов создавалась мощнейшая группировка войск, способная повлиять на весь ход вооруженной борьбы. Но с началом войны все пошло не так, как планировалось руководством страны и армии.

А руководство Советского Союза продолжало осуществлять достаточные, по его мнению, мероприятия по повышению боевой готовности войск западных приграничных военных округов:

— 15 мая 1941 года Генеральный штаб разрешил держать боезапас в танках;

— 16 мая Военным советам округов было приказано форсировать строительство новых укрепленных районов;

— 27 мая Генеральный штаб отдал распоряжение в округа о немедленном строительстве полевых командных пунктов;

— предусмотренные на август-сентябрь 1941 года учебные сборы в войсках Ленинградского и Московского военных округов были перенесены на 10.6.41 г.;

— с 11 июня началось формирование Управления Воздушно-десантных войск;

— 12 июня Главный Военный совет дал указание подтянуть войска вторых эшелонов округов ближе к государственной границе. Районы сосредоточения войск были выбраны в нескольких суточных переходах восточнее границы;

— 17 июня постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) Наркомату обороны разрешалось в период 1.7–1.8.41 года призвать в армию 3700 политработников запаса для доукомплектования среднего политического состава РККА;

— 19 июня Военным советам округов приказано сформировать управления фронтов и вывести их к 22–23 июня 1941 года на полевые командные пункты;

— в этот же день войскам был отдан приказ о маскировке аэродромов, боевой техники, складов, парков, мест расположения воинских частей;

— еще до начала боевых действий многие механизированные корпуса западных округов были приведены в боевую готовность и выведены в районы своего рассредоточения;

— в мае-июне 1941 года органами НКВД и НКГБ были проведены мероприятия по очистке Литовской, Латвийской, Эстонской и Молдавской ССР от антисоветского, уголовного и социально опасного элемента (бывших членов различных контрреволюционных, националистических партий, бывших полицейских, жандармов, помещиков, фабрикантов, крупных чиновников бывших буржуазных правительств, беглецов из СССР, бывших офицеров польской, румынской, литовской, латвийской, эстонской армий, на которых имелся компрометирующий материал, членов их семей) и их принудительного направления на жительство в Омскую и Новосибирскую области, Красноярский край и некоторые области Казахской ССР.

Но все это делалось очень осторожно, чтобы не дать правительству Германии ни малейшего повода для преждевременного развязывания войны против Советского Союза, выиграть еще какое-то время для полного завершения мероприятий по реорганизации и перевооружения своих войск.

Каждый прожитый страной мирный день, каждый час работали в пользу СССР. Поэтому руководством страны и армии и вводились различные ограничения на боевую деятельность приграничных войск, чтобы оттянуть, насколько возможно дальше, время нападения Германии. «Общая направленность работы была таковой: не делать непосредственно в приграничной зоне ничего, что могло бы спровоцировать фашистов или как-то ускорить их выступление против нас; осуществлять мероприятия, необходимые для укрепления обороноспособности страны, но не поддающиеся учету со стороны немецкой разведки», — вспоминал позднее Маршал Советского Союза К. А. Мерецков[150].

И советское руководство значительно преуспело в вопросе повышения обороноспособности страны. Советский Союз к началу Великой Отечественной войны располагал огромным экономическим и военным потенциалом, большими запасами полезных ископаемых, успешно развивающимся сельским хозяйством, большими государственными резервами и мобилизационными запасами. Это позволило оснастить и перевооружить Красную Армию новым, совершенным по тому времени оружием, провести широкие мероприятия по технической реконструкции и выбору наиболее целесообразной организационной структуры всех видов и родов войск.

На территории страны имелось 16 военных округов и один фронт (Дальневосточный), насчитывавшие в своем составе 28 армий. А 21 июня 1941 года Политбюро ЦК ВКП(б), в преддверии грозных событий, приняло решение и об образовании Южного фронта.

В боевом составе РККА насчитывалось 303 дивизии (177 стрелковых и 19 горнострелковых, 61-я танковая и 31-я моторизованная, 2 мотострелковые и 13 кавалерийских) и 22 бригады (16 воздушно-десантных, 5 стрелковых и 1 механизированная), которые с весны 1941 года переводились на новые штаты, оснащались современным артиллерийским и стрелковым вооружением. Достаточно большими силами обладали пограничные и внутренние войска НКВД, располагавшиеся на западных рубежах.

Перед войной продолжался дальнейший количественный и качественный рост Военно-воздушных сил РККА. На аэродромы в возрастающих масштабах поступала новая, совершеннейшая по тем временам боевая техника. Если в 1940 году авиационная промышленность собрала 84 истребителя Як-1 и МиГ-3 и только два пикирующих бомбардировщика Пе-2, то в первой половине 1941 года их выпуск уже составил 1946 истребителей (1289 МиГ-3, 335 Як-1, 322 ЛаГГ-3) и 754 бомбардировщика (458 Пе-2, 249 Ил-2, 7 ТБ-7, 40 Ер-2).

А подавляющее превосходство Красной армии над вермахтом по количеству бронетанковой техники и артиллерии! Всего с января 1939-го по 22 июня 1941 года войска Красной армии получили от промышленности 3719 боевых самолетов новых типов, 7580 танков[151] (из них около 50 % новых конструкций), 29 637 полевых орудий и 52 407 минометов, большая часть из которых была направлена в западные округа.

К началу боевых действий общая численность РККА составляла 5 030 980 человек (генералов и командиров — 568 364, сержантов — 645 635, красноармейцев — 3 061 714 человек), что не намного уступало численности уже отмобилизованной армии Германии.

Руководство страны и армии высоко оценивало и подготовку наземных войск. Генерал армии И. Г. Павловский (в 1967–1980 годах главнокомандующий Сухопутными войсками СССР) отмечал: «Быстро развивающаяся материально-техническая база обороноспособности страны позволила осуществить коренную техническую реконструкцию Сухопутных войск и довести их к началу 1941 года до уровня первоклассной армии, не уступающей по силе и боеспособности нашим вероятным противникам на главных театрах возможной войны»[152].

Большими силами и возможностями обладал и Военно-морской флот СССР, насчитывавший в своем составе 929 боевых кораблей и катеров, 470 вспомогательных судов, 260 береговых батарей, 3678 самолетов разных типов, особую бригаду морской пехоты. Три флота (Северный, Балтийский и Черноморский), имевшие в своем составе 182 боевых корабля основных классов, прикрывали фланги западной группировки советских войск. Как отмечал народный комиссар ВМФ Н. Г. Кузнецов: «В общем, хотя мы и не успели создать крупный флот, оснастить наши морские силы всеми новейшими средствами борьбы, все же это был флот боеспособный, полный решимости защищать Родину вместе со всеми ее Вооруженными Силами»[153].

Огромная группировка войск Красной армии, сосредоточенная на западных границах СССР от Баренцева до Черного моря, большие мобилизационные ресурсы вселяли у руководства страны полную уверенность в несомненной победе над любым противником. Как вспоминал Маршал Советского Союза А. А. Гречко: «Благодаря титанической деятельности руководства страны и армии, огромным усилиям всех народов СССР страна к началу Великой Отечественной войны обладала мощной военной силой»[154]. И эту оценку и в дальнейшем не оспаривал ни один из руководителей советской страны и армии.

Несомненно, что некоторые из проводимых в Советском Союзе мероприятий стали известны германскому правительству. Как вспоминал бывший генерал вермахта Курт Типпельскирх (к началу Второй мировой войны возглавлял Разведывательное управление Генерального штаба сухопутных сил Германии): «Конечно, от русской разведки не укрылось, что центр тяжести военной мощи Германии все больше перемещался на восток. Русское командование принимало свои контрмеры. 10 апреля Высший Военный Совет под председательством Тимошенко решил привести в боевую готовность все войсковые части на западе. 1 мая были проведены дальнейшие неотложные военные приготовления и приняты меры для защиты советской западной Границы. 6 мая Сталин, который до сих пор был только Генеральным секретарем коммунистической партии, хотя и самым могущественным человеком в Советском Союзе, стал преемником Молотова на посту Председателя Совета Народных Комиссаров и, таким образом, официально возглавил правительство. Этот шаг означал, по крайней мере формально, усиление авторитета правительства и объединение сил…

Советский Союз подготовился к вооруженному конфликту насколько это было в его силах. На стратегическую внезапность германское командование не могло рассчитывать. Самое большее, чего можно было достигнуть, — это сохранить в тайне срок наступления, чтобы тактическая внезапность облегчила вторжение на территорию противника»[155].

По данным своих разведслужб руководству фашистской Германии было вполне понятно, что с каждым днем Красная армия становилась все сильней и сильней и дальше переносить срок вторжения было нельзя. В перехваченной советской разведкой телеграмме турецкого посла в Москве от 26 марта 1941 года отмечалось: «Судя по заслуживающему внимания донесению… учитывая быстрые темпы подготовки Красной армии… немцы считают, что акция против России стала настоятельной необходимостью»[156].

Но удалось ли сохранить в тайне от советского правительства новую дату планируемого начала войны? Нет, руководство Советского Союза и Красной армии прекрасно знало о готовящемся на 22 июня 1941 года нападении фашистской Германии. Об этом свидетельствует и запись в еще не опубликованном дневнике Семена Михайловича Буденного. Да и на заданный генералу Василевскому в середине июня 1941 года одним из руководителей военных округов вопрос: «Когда начнется война?» — Александр Михайлович откровенно ответил: «Хорошо, если она не начнется в течение ближайших 15–20 дней»[157] (этот разговор состоялся в середине июня 1941 года. — Р.И.).

Если на карту Восточной Пруссии, Польши, Чехословакии, Венгрии, Румынии поставить флажки с данными о сосредоточении и группировках войск вторжения, то даже не посвященному в военные дела человеку станет ясно то тревожнейшее положение, которое сложилось на западной границе СССР летом 1941 года. В каждом населенном пункте, хуторе, деревне расположились вражеские войска. Не на отдых же они сюда пришли! Игнорировать эти факты руководство советской страны и армии, конечно, не могло.

Тогда возникает правомерный вопрос — почему к 22 июня 1941 года войска западных военных округов не были своевременно приведены в боевую готовность? Если бы руководство страны заранее привело войска Красной армии в боевую готовность, посмело ли тогда правительство фашистской Германии нанести удар по ощетинившейся тысячами стволов армии, по приведенным в готовность тысячам танков и самолетов? Конечно нет!

Но нужно ли это было Сталину и руководству Красной армии? Маховик войны был уже запущен, и остановить его не пыталась ни одна из противостоящих сторон. И как это не прозвучит странно, Сталин, советское правительство и высшее руководство Красной армии ожидали 22 июня 1941 года вторжение войск вермахта на свою территорию, чтобы в глазах мирового сообщества выглядеть не агрессором, а страной, подвергнувшейся нападению. И первым такую версию выдвинул Адмирал флота Советского Союза Н. Г. Кузнецов. Прибыв после начала боевых действий в Кремль за получением указаний, он удивился царившей в нем безмятежности: «В Кремле было так же спокойно, как в обычный выходной день. Видимо, происходит какое-нибудь совещание и где-нибудь в другом месте. Но что совещаться, когда война налицо, и если ее не ожидали (выделено мной. — Р.И.), то следовало хоть теперь со всей энергией организовать отражение врага. Что происходило в этот момент на самом деле, я рассказывать не берусь, но как Нарком Военно-Морского Флота по-прежнему никуда не вызывался и никаких указаний не получал»[158].

Подтверждением этому служит и тот факт, что в архивах не обнаружено ни одной докладной записки руководства Красной армии с просьбой о приведении войск в боевую готовность. Впоследствии Маршал Советского Союза Г. К. Жуков объяснял это тем, что они с наркомом докладывали об этом Сталину устно. Но извините меня, такие доклады устно не делаются, а приводятся аргументированные данные о соотношении противоборствующих сил на границе, на основании которых и принимаются действенные меры.

Высшее руководство РККА считало, что даже при неблагоприятном исходе боев на границе Красная армия сумеет остановить дальнейшее продвижение войск противника в глубь своей территории. Да и что там потеря десятка своих дивизий при «внезапном нападении» для Могучего Советского Союза? Зато будет прекрасный повод перейти границу и стальным катком пройтись по всей Европе. А чтобы наши части шли беспрепятственно на запад, вот и не минировались участки предполья, не ставились инженерные заграждения, не были взорваны пограничные мосты, у границы складировались запасы боеприпасов, топлива, продовольствия, размещались аэродромы.

Но об этом задуманном плане знало ограниченное количество людей в самом ближайшем окружении Сталина. Подтверждением этому служит тот факт, что после катастрофического разгрома войск Красной армии в приграничном сражении не слетели головы ни у Маршала Советского Союза Тимошенко, ни у генерала армии Жукова, они остались на своих местах. Да и направление 22 июня 1941 года, уже после начала боевых действий, в войска приграничных округов представителей высшего командного состава РККА свидетельствует о том, что весь ход операций Красной армии был уже заранее спланирован (наступательный), и их функция заключалась в том, чтобы претворить в жизнь задуманные решения. Если бы нападение войск вермахта было неожиданным для руководства СССР, то присутствие начальника Генерального штаба и других руководителей армии при выработке решений для отражения удара было просто необходимо в Москве.

Руководство СССР и армии в июне 1941 года уже было твердо уверено в том, что Вооруженные силы страны смогут отразить «неожиданный» удар войск вермахта и перейти в победоносное наступление. И подтверждением этому служат слова, сказанные вождем советского народа в апреле 1941 года, когда югославский посол сообщил о возможном нападении Германии на СССР. Ответ И. В. Сталина был очень уверенным: «Мы готовы, если им угодно — пусть придут»[159].

Да, никакого сомнения в будущей победе над врагом у советского правительства уже не было. 5 мая 1941 года на приеме в Кремле выпускников военных академий Сталин разоткровенничался за праздничным столом, сказав такие слова: «…Германия хочет уничтожить наше социалистическое государство… истребить миллионы советских людей, а оставшихся в живых превратить в рабов. Спасти нашу Родину может только война с фашистской Германией и победа в этой войне. Я предлагаю выпить за войну, за наступление в войне, за нашу победу в этой войне»[160].

Еще дальше пошел в своем откровении Всероссийский староста М. И. Калинин, который, выступая 5 июня 1941 года перед слушателями Военно-политической академии, сказал: «…На нас собираются напасть немцы… Мы ждем этого! И чем скорее они нападут, тем лучше, поскольку раз и навсегда свернем им шею»[161].

И это не было пустым бахвальством. В первом эшелоне армий прикрытия (расположенных на расстоянии до 50 км от границы) находилось 56 стрелковых и кавалерийских дивизий, две отдельные стрелковые бригады; во втором (на удалении 50–100 км от границы) — 52 дивизии; еще 62 дивизии находились в резерве командования округов, располагаясь в 100–400 км от границы. Всего 170 дивизий западных округов должны были в случае возникновения боевых действий сдержать натиск войск фашистской Германии до подхода основных сил Красной армии и обеспечить проведение отмобилизования в стране.

Дислокация войск приграничных округов имела глубоко эшелонированный характер, в котором, как считало командование РККА, и «увязнут» ударные группировки врага. Вот тогда и перейдут в решительное наступление сосредоточенные в Белостокском и Львовском выступах ударные группировки и подошедшие стратегические резервы войск Красной армии. Вот здесь и понадобится неизрасходованный ресурс новых танков и бронемашин, чтобы без остановки дойти до Берлина.

И когда основная масса войск Красной армии второго стратегического эшелона, перебрасываемая из глубины территории страны, начала занимать предназначенные им районы сосредоточения, последовал приказ об отводе приграничных войск от границы. Немецкому руководству как бы демонстрировали, что СССР не готовится к войне и удар войск вермахта будет действительно неожиданным для Красной армии.

Этому мнению способствовали и даваемые указания из Москвы: огня по немецким самолетам не открывать, семьи из приграничных районов не эвакуировать, затемнение в городах не вводить, оборонительные позиции войсками на границе не занимать, не поддаваться ни на какие провокации. И командование вермахта, очень внимательно отслеживавшее положение на советско-германской границе, убедилось в этом, побывав в ночь на 22 июня 1941 года на переднем крае. На советской стороне все было спокойно, не было видно никаких военных приготовлений.

Но огромные возможности, которыми располагала перед началом Великой Отечественной войны Красная армия, по ряду причин так и не были использованы в полной мере для успешного отражения врага и выполнения возложенных на нее задач. Военное руководство страны явно переоценило боевые возможности своих дивизий. Выступая на январском 1941 года совещании руководящего состава армии, генерал Мерецков отмечал: «При разработке устава мы исходили из того, что наша дивизия значительно сильнее дивизии немецко-фашистской армии и что во встречном бою она, безусловно, разобьет немецкую дивизию. В обороне же одна наша дивизия отразит удар двух-трех дивизий противника»[162].

Вот и была заложена в планы прикрытия западной границы эта неправильная оценка боевых возможностей наших соединений. Соотношение противоборствующих сил первых эшелонов на западной границе было явно неравно, где противник сосредоточил их в ударных группировках. Вот и пришлось дивизиям прикрытия вступать в бой с превосходящим по силе противником, атаковавшим наши соединения с нескольких направлений. А затем противник по частям громил и выдвигавшиеся к фронту резервы западных фронтов.

Да, по количеству имевшегося вооружения и боевой техники советские дивизии превосходили германские, но по другим характеристикам — по руководству и организации боевых действий, уровню подготовки штабов, командиров и солдат, боевому опыту — они значительно уступали противнику. Не только численное количество личного состава и боевой техники решают исход битвы, на первое место выдвигается уровень подготовки соединений, частей и подразделений, умение каждого командира и солдата действовать в бою.

И это прекрасно понимал и Сталин, который на одном из совещаний с военными высказал пророческую мысль: «Не забывайте, что на войне важно не только арифметическое большинство, но и искусство командиров и войск»[163]. Именно этого так и не хватало нашим военачальникам, командирам и красноармейцам в начальный период войны.

Негативную роль на ходе начавшихся вскоре боевых действий сыграло и то обстоятельство, что основные силы Красной армии были сосредоточены на юго-западном направлении, откуда планировалось нанести ответный удар по Германии, отрезав ее от своих союзников и нефтеносных районов Румынии. Но с началом войны все пошло не так, как задумывалось руководством страны, и войска 16-й и 19-й армий, уже сосредоточенные на территории Украины для нанесения главного удара, пришлось срочно перебрасывать на западное направление.

Нельзя однозначно подходить и к оценке состояния Рабоче-крестьянской Красной армии накануне войны. С одной стороны, в ее составе имелось огромное количество соединений, проводились большие организационно-штатные изменения, осуществлялось техническое перевооружение войск на новую боевую технику.

С другой стороны, наблюдалось значительное отставание в уровне боевой подготовки войск (особенно переучивающихся на новую технику), слабая оперативная подготовка штабов и руководящего состава армии. К началу боевых действий не удалось полностью завершить и мероприятия по сосредоточению и развертыванию войск западных округов, предусмотренные планом обороны страны.

Все проводимые в этих округах мероприятия не приносили заметных результатов в повышении боеготовности их войск, так как соединениям запрещалось до начала боевых действий занимать подготовленные рубежи обороны на границе. В распоряжении командования западных округов было вполне достаточно сил, чтобы противостоять агрессии, но указание Генерального штаба Красной армии от И июня 1941 года — «Полосу предполья, без особого на то распоряжения, полевыми войсками и уровскими частями не занимать»[164] — не позволило создать устойчивую оборону приграничными, соединениями.

Командование военных округов и флотов неоднократно пыталось заручиться поддержкой некоторых проводимых мероприятий по повышению боевой готовности своих войск и кораблей, но непременно получало указание из Москвы — «Не поддавайтесь на провокации!». Да и разве мог быть другой ответ, когда все политическое и высшее военное руководство страны ждало нападения Германии. Все запреты шли сверху, от наркома обороны и Генерального штаба РККА, поэтому и катился этот вал до войск со словами: «Запрещаем до особых указаний!»

Все передаваемые из Центра распоряжения совершенно лишали командный состав округов, армий, корпусов и дивизий инициативы, ставили их порой в затруднительное положение. Находясь на переднем рубеже обороны страны, они прекрасно видели и понимали, для чего осуществляются военные приготовления противостоящих войск противника. А от вышестоящих штабов поступали иной раз совершенно непонятные приказания, противоречащие вопросам повышения боевой готовности и здравому смыслу.

Попытки некоторых командующих и командиров самостоятельно предпринять какие-то действия сразу наталкивались на запрещающие указания и серьезные разборы. Конечно, после таких серьезных нагоняев у командного состава штабов западных военных округов возникало чувство «нервозности» и неуверенности в своих отданных ранее приказах и распоряжениях, заставляя постоянно оглядываться на Москву: а что скажут там?

Сталин не бывал в войсках, поэтому об их боеготовности он мог судить только по докладам руководства армии. А то, что эти доклады были обнадеживающими, я нисколько не сомневаюсь, иначе не сидеть на своих местах ни наркому обороны, ни начальнику Генерального штаба.

Возможно, руководитель страны считал, что достаточно ему дать команду, и весь сложный войсковой механизм тут же будет приведен в немедленную готовность к отражению противника. Поэтому приказ о приведении в боевую готовность войск западных приграничных округов, чтобы заранее не насторожить немцев, был послан только за несколько часов до нападения.

Очень интересные факты вспоминал адмирал Н. Г. Кузнецов, вызванный к наркому обороны около 23 часов 21 июня 1941 года и получивший от него предупреждение о возможном нападении Германии: «Когда я возвращался в наркомат, меня не покидали тяжелые мысли: когда Наркому обороны стало известно о возможном нападении гитлеровцев? В котором часу он получил приказ о приведении войск в полную боевую готовность? Почему не само правительство, а Нарком обороны отдал мне приказ о приведении флота в боевую готовность, причем полуофициально и с большим опозданием? Было ясно одно: с тех пор как Нарком обороны узнал о возможном нападении Гитлера, прошло уже несколько часов. Это подтверждали исписанные листки блокнота (когда Кузнецов прибыл к Тимошенко, Жуков под его диктовку писал радиограммы в войска. — Р.И.), которые я увидел на столе. Уже позднее я узнал, что руководители наркомата обороны — нарком и начальник Генштаба были вызваны 21 июня около 17 часов к И. В. Сталину (выделено мною. — Р.И.).

Следовательно, уже в то время под тяжестью неопровержимых доказательств было принято решение: привести войска в полную боевую готовность и в случае нападения отражать его. Значит, все это произошло примерно за одиннадцать часов до фактического вторжения врага на нашу землю. Не так давно мне довелось слышать от генерала армии И. В. Тюленева — в то время он командовал Московским военным округом, — что 21 июня около 2 часов дня ему позвонил И. В. Сталин и потребовал повысить боевую готовность ПВО.

Это еще раз подтверждает: во второй половине дня 21 июня И. В. Сталин признал столкновение с Германией если не неизбежным, то весьма и весьма вероятным. Это подтверждает и то, что в этот вечер к И. В. Сталину были вызваны московские руководители А. С. Щербаков и В. П. Пронин. По словам Василия Прохоровича Пронина, Сталин приказал в эту субботу задержать секретарей райкомов на своих местах и запретить им выезжать за город. „Возможно нападение немцев“, — предупредил он»[165].

Таким образом, Сталин и руководство армии прекрасно знали о том, что произойдет утром следующего дня, но никакой тревоги это у них не вызывало. Поэтому и телеграмма о приведении войск западных округов в боевую готовность была отправлена из Москвы в 00 часов 30 минут 22 июня 1941 года. Видно, руководство страны и армии рассчитывало, что их соединения и части успеют занять оборонительные позиции на границе (по плану прикрытия на это отводилось от 3 до 9 часов) непосредственно перед наступлением наземных войск вермахта, но это оказалось несбыточной надеждой.

Правительство и руководство Красной армии совсем не учли одного: достаточно длительную передачу зашифрованного приказа по линии Центр — штабы округов — штабы армий — штабы корпусов — штабы дивизий — войска. А если уже прервана связь в одной из этих цепей?

Вот и пришлось получившим приказ и выдвигавшимся на свои оборонительные участки с запозданием частям приграничных войск принять свой первый бой на не подготовленных к обороне рубежах, в условиях превосходства противника.

Негативным образом сказалось и то обстоятельство, что никаких четких указаний по действиям при нападении противника в войска послано не было, только туманная фраза — «не поддаваться на провокации». Да и приказ на ответные действия войск (в том числе и на открытие артиллерийского огня) был отдан только в 6 часов 30 минут[166], когда нога врага уже топтала советскую территорию. В этом случае правительство Германии уже не могло бы отговориться тем, что это провокация их генералов.

Несмотря на достаточно много данных о готовности германских войск к вторжению на территорию Советского Союза, их сосредоточении в отдельных районах, командованием РККА не были приняты меры к своевременной перегруппировке своих войск на угрожаемые направления, созданию здесь глубинной обороны. А для принятия такого решения у руководства Красной армии имелось достаточно много оснований. Как отмечало Военно-научное Управление Генерального штаба, «…в этой сложной обстановке у Советской Армии имелись большие возможности не допустить или во всяком случае значительно уменьшить размеры той катастрофы, которая произошла в первые дни войны»[167].

Одной из важных причин наших военных неудач явился просчет военных теоретиков Красной армии, ошибочно считавших, что в начальный период войны (15–20 дней) боевые действия будут проходить в ограниченных масштабах при одновременном проведении отмобилизования, сосредоточения и развертывания главных сил противоборствующих армий. Но к 22 июня мобилизация, сосредоточение и развертывание германских войск были уже завершены, о чем прекрасно знало военное руководство страны. До командного состава войск западных военных округов не были доведены и новые методы ведения начального периода войны, что стало для них полной неожиданностью.

В своих расчетах Генеральный штаб РККА исходил из предположения, что противник первоначально предпримет наступление только частью своих сил и война неизбежно примет затяжной характер. А командование вермахта сразу ввело в сражение большую часть своих войск, сосредоточенных у границы, что стало неприятной неожиданностью для руководства Красной армии. Маршал Советского Союза Г. К. Жуков впоследствии вспоминал: «Внезапный переход в наступление в таких масштабах, притом сразу всеми имеющимися и заранее развернутыми на важнейших стратегических направлениях силами, то есть характер самого удара, во всем объеме нами не был предусмотрен. Ни нарком, ни я, ни мои предшественники Б. М. Шапошников, К. А. Мерецков и руководящий состав Генерального штаба не рассчитывали, что противник сосредоточит такую массу бронетанковых и моторизованных войск и бросит их в первый же день мощными компактными группировками на всех стратегических направлениях с целью нанесения сокрушительных рассекающих ударов»[168].

Заранее не были отработаны и вопросы вывода войск из-под первого удара и ведения длительной стратегической обороны, так как предстоящие боевые действия Красной армии рассматривались только как наступательные.

Войска, выдвинутые к границе, вернее большая их часть, должны были постоянно находиться в полной боевой готовности к немедленным боевым действиям. Но этот факт был нарушен. Из приграничных соединений были изъяты артиллерийские и зенитные части, саперные подразделения, которые находились на окружных или армейских сборах, на полигонах и строительстве укрепрайонов, ослабив боевые возможности своих частей и соединений. Неужели командование округов и армий, получая тревожную информацию с границы, не могло своим решением закрыть эти сборы и перенести их до лучших времен?

Огромным фактором, повлиявшим на ход боевых действий, особенно в первый период войны, явилось отсутствие опытного командного состава во всех звеньях руководства Красной армии. В результате массовых репрессий армия лишилась довольно значительного количества командиров, прошедших школу гражданской и советско-финляндской войны. Пришедшие на высокие должности командиры и командующие не успели до начала войны с фашистской Германией полностью освоиться на них, имели небольшой стаж руководства частями, соединениями и объединениями, еще не научились брать на себя смелость решения неотложных и не терпящих никакого промедления вопросов.

Боеспособность Красной армии по ряду объективных и субъективных причин оказалась намного ниже боевых возможностей и тактики действий войск вермахта. Враг оказался намного сильнее, чем предполагалось.

К тому же ряд серьезных просчетов руководства Красной армии и фронтов при проведении первоначальных операций привел к катастрофическому и неоправданному разгрому советских войск в начальный период Великой Отечественной войны.

Несостоятельной и не подтвержденной весомыми фактами, на мой взгляд, является и версия как будто бы готовящегося в июле 1941 года превентивного удара Красной армии по войскам фашистской Германии. Посмотрите политическую обстановку, сложившуюся к 1941 году в Европе. Вся она или оккупирована войсками Германии, или находится с ней в союзнических отношениях. Так зачем Сталину воевать со всей Европой? Если бы он хотел нанести удар по Германии первым, то лучшим для этого было время, когда немцы воевали с Францией или Югославией. В этом случае Германии пришлось бы вести боевые действия на два фронта.

При выдвигаемой некоторыми писателями версии опережающего удара Сталин ни в коем случае не допустил бы наступления противника 22 июня 1941 года. Своевременно приведя войска Красной армии в боевую готовность, он, несомненно, поставил бы в очень сложное положение германское командование. Одно дело нанести неожиданный удар, и совсем другое дело атаковать изготовившиеся войска и поднятую в небо авиацию, получившие четкий приказ на отражение огнем вражеского вторжения. В этом случае можно поставить вопрос о целесообразности самого удара. А это только и нужно было Сталину.

Показав свою готовность к отражению вражеского наступления, Советский Союз мог продолжать свою дальнейшую подготовку к своему «вторжению». Но ничего этого не произошло, на советской стороне 21 июня 1941 года все было спокойно.

Эту версию отвергают и бывшие генералы вермахта. Генерал К. Типпельскирх вспоминал: «То, что Советский Союз в скором будущем будет сам стремиться к вооруженному конфликту с Германией, представлялось в высшей степени невероятным по политическим и военным соображениям; однако вполне обоснованным могло быть опасение, что впоследствии при более благоприятных условиях Советский Союз может стать весьма неудобным и даже опасным соседом. Пока же у Советского Союза не было причин отказываться от политики, которая до сих пор позволяла ему добиваться почти без применения силы замечательных успехов»[169].

Это подтверждает и высказывание генерала В. Мюллера: «За все время подготовки к войне против СССР вопрос о превентивном нападении со стороны России ни разу серьезно не рассматривался. Необходимые на этот случай оборонительные мероприятия не проводились — ни в пограничных районах, ни в глубине расположения германских войск не было создано никаких укрепленных рубежей… Стратегические резервы противника находятся в глубине русской территории. Это обстоятельство особенно убедительно подтверждало чисто оборонительные намерения русских»[170].

Но разговоры о возможности войны между Германией и Советским Союзом шли в войсках и штабах Красной армии на всех уровнях. Маршал артиллерии В. И. Казаков (в июне 1941 года начальник артиллерии 7-го механизированного корпуса, генерал-майор) вспоминал: «По подразделениям ползли тревожные слухи, различные догадки. О войне офицеры думали и говорили по-разному. Молодежь вообще мало верила в реальность военной опасности, а старшие и наиболее дальновидные офицеры понимали, что война назревает, но и они не теряли надежды на возможность избежать ее. Только в одном все были единодушны — если грянет война, то она будет короткой и завершится полным разгромом врага. Так уж мы были воспитаны»[171].

Да, никакого сомнения в предстоящей победе над любым врагом не было у большинства красноармейцев и командиров Красной армии. Как вспоминал генерал И. И. Федюнинский (в 1941 году командир 15-го стрелкового корпуса), «…среди бойцов и молодых командиров имели место настроения самоуспокоенности. Многие считали, что наша армия легко сумеет одержать победу над любым противником, что солдаты армий капиталистических государств, в том числе фашистской Германии, не будут активно сражаться против советских войск. Недооценивались боевой опыт германской армии, ее техническая оснащенность… Надо признать, что недооценка гитлеровской военной машины в первых боях нанесла нам большой вред. То, что враг оказался сильнее, чем его представляли, для некоторых командиров явилось неожиданностью»[172].

Но в июне 1941 года почти вся Красная армия была пронизана победной наступательной доктриной. Как Вспоминал маршал артиллерии Н. Н. Воронов (в 1941 году начальник ГУ ПВО РККА, генерал-полковник): «Война надвигалась с каждым часом, об этом сигнализировали донесения с границы. А в Наркомате обороны СССР обращали мало внимания на угрожающие симптомы. Никаких совещаний о возможной войне с Германией в наркомате не проводилось. Была самоуспокоенность и благодушие»[173].

Так, может быть, в войсках, находящихся на переднем крае, к войне готовились основательно? Ведь командование западных военных округов прекрасно знало о неизбежности фашистского нападения, о чем неоднократно докладывало в Генеральный штаб. Бывший командующий Южным фронтом генерал армии Тюленев отмечал: «…военные тучи, несмотря на существование советско-германского пакта о ненападении, грозно сгущались над нашей страной… Сомневаться не приходилось: Гитлер готовит войну против СССР. По долгу службы я ежедневно знакомился с донесениями в Генеральный штаб, поступавшими из приграничных военных округов. Они были неутешительны. Участились нарушения фашистскими самолетами нашей государственной границы… Концентрация германских войск на наших границах не имела иного повода, кроме подготовки нападения на Советский Союз… Ни опровержения ТАСС, ни другие газетные статьи… не могли заставить нас, старых военных, искренне поверить в то, что фашистская Германия отказалась от бредовой идеи „Дранг нах Остен“, или, иначе говоря, от разбойничьего нападения на Советский Союз. Да, мы, особенно высшие военные круги, знали, что война не за горами, стучится у наших ворот»[174].

Но ответ из Москвы не оставлял никаких сомнений: «Не поддаваться на провокации!» Поэтому все попытки командующих округами и армиями кардинально изменить расположение своих войск, проявить малейшую инициативу по вопросам боевой готовности решительно пресекались соответствующими указаниями сверху.

Подготовленнее всех встретили начало войны в Одесском военном округе, командование которого не скрывало от своих подчиненных ее возможности. Ветеран Великой Отечественной войны А. А. Каменцев вспоминал: «11–12 мая 1941 года на совещании в штабе 18-го механизированного корпуса было четко сказано комкором генералом П. В. Волохом: с 22 по 28 июня Германия начнет военные действия»[175].

Об этом вспоминал и бывший командир 2-го кавалерийского корпуса генерал-полковник П. А. Белов, возвращавшийся 22 июня 1941 года из санатория: «Попутчики мои возмущались вероломством Гитлера, негодовали по поводу внезапного разбойничьего нападения фашистов. Я испытывал такие же чувства. И в то же время думал, что война началась не так уж „внезапно“, как это казалось некоторым товарищам. Сообщения о подготовке вражеского вторжения давно уже поступали по различным каналам. А в последнее время сообщений этих стало так много, что просто невозможно было не прислушаться к ним. Мне, например, было известно, что у нашей границы с Румынией сосредоточено очень большое количество немецких и румынских войск. Обстановка на границе была тревожной… Меня, как, вероятно, и других военачальников, удивляло то спокойствие и благодушие, с которым в высших инстанциях относились к тревожным сообщениям. Мы не получали никаких указаний о подготовке к военным действиям. Оставалось надеяться только на то, что в Генеральном штабе знают больше нашего и своевременно примут необходимее меры. Надежда эта не оправдалась»[176].

Несмотря на существовавшие запреты, командование Одесского военного округа провело несколько мероприятий по повышению боевой готовности своих войск. И здесь, я считаю, большое значение имел тот факт, что начальником штаба являлся генерал-майор М. В. Захаров, который несколько лет прослужил в Генеральном штабе и имел способность и смелость брать на себя решение неотложных задач. По его распоряжению с 9 мая 1941 года вооружение, боевая техника и имущество неприкосновенного запаса войск были переведены в состояние готовности к немедленному использованию. В стрелковых, кавалерийских и артиллерийских частях носимый запас винтовочных патронов начал храниться в специальных ящиках под охраной суточного наряда, ? боекомплекта снарядов хранилась в опечатанных передках и зарядных ящиках в артиллерийских парках. Гранаты, инженерное, военно-химическое и имущество связи было уложено в ящики и расставлено в особом порядке для каждого подразделения. Носимый запас продовольствия (концентраты) и личное имущество воинов хранились в подразделениях, подготовленные для укладки в вещевые мешки.

На Военных советах округа ежемесячно заслушивались доклады командиров дивизий о мобилизационной готовности их соединений. С командным составом изучались и проигрывались возможные варианты действий соединений и частей по выходу в предназначенные им районы прикрытия, их действия в бою (к сожалению, в основном только наступательные). С командирами были проведены рекогносцировки на местности предполагаемых боевых действий.

10 мая 1941 года генерал-полковник Черевиченко обратился в Москву с предложением подчинить округу Могилев-Ямпольский укрепленный район и исключить из плана прикрытия 65-ю и 66-ю авиационные дивизии из-за их низкой укомплектованности личным составом и боевой техникой[177].

И Генеральный штаб РККА пошел навстречу некоторым предложениям командующего ОдВО, исключив из состава войск округа 66-ю авиационную дивизию.

По распоряжению Генерального штаба в округе с 15 мая 1941 года при войсковых частях проводились 45–90-дневные сборы приписного состава красноармейцев, младшего начсостава, воинов укрепрайонов, ПВО, ВНОС, дорожно-эксплуатационных полков, учреждений тыла.

В округе был опробован метод выделения авиационных засад вблизи государственной границы. Но он себя не оправдал из-за достаточно длительного времени передачи сообщений о факте нарушения воздушной границы и решения на подъем истребителей. За это время враг успевал удалиться на довольно большое расстояние, и догнать его не представлялось возможности. Да и не надо забывать тот факт, что истребителям запрещалось открытие огня по нарушителям воздушного пространства СССР, и им оставалось только махать крыльями.

6 июня 1941 года командующий округом отменил выход артиллерийских и зенитных частей на полигоны; с разрешения народного комиссара обороны СССР провел перегруппировку управления 48-го стрелкового корпуса и 74-й стрелковой дивизии на белицкое направление, как наиболее вероятное для действий войск противника.

Учитывая сложность обстановки на советско-румынской границе, штаб округа отменил запланированную на конец июня 1941 года полевую поездку командиров корпусов и армейского аппарата со средствами связи в районы Тирасполя и Кишинева.

Основываясь на полученной разведывательной информации с границы, Военный совет ОдВО 20 июня 1941 года обратился в Генеральный штаб РККА с предложением развернуть на военное время в пределах округа две армии: одну (в составе 12–13 стрелковых дивизий) на фронте Липканы, Леово; вторую (в составе 10–12 стрелковых дивизий) — на фронте Леово, Рени, побережье Черного моря. Новое фронтовое управление предлагалось создать на базе Одесского военного округа.

Но эта мысль уже назрела в Наркомате обороны. Еще в начале июня 1941 года командующему Московским военным округом была поставлена задача по сформированию полевого управления фронта, которое предполагалось использовать на южном направлении[178].

Здесь, на мой взгляд, руководство РККА допустило серьезный промах, возложив формирование управления нового фронта на командование этого округа, которое не было знакомо с обстановкой на Южном театре военных действий. Намного целесообразней было бы сформировать его на базе руководства и штаба Одесского военного округа, прекрасно знавшего свои войска, особенности местности, силы противостоящего противника. Но этого, к сожалению, сделано не было. Командование Южным фронтом с 25 июня 1941 года возглавило руководство Московского военного округа.

Еще 14 июня 1941 года командование Одесского военного округа получило распоряжение Генерального штаба о выделении оперативной группы и направлении ее в Тирасполь. 20 июня армейское управление, во главе с генерал-майором Захаровым, прибыло в указанный пункт и установило связь со своими подчиненными частями.

Факт заблаговременного прибытия на полевой командный пункт оперативной группы значительно повлиял на приведение войск Одесского военного округа в боевую готовность. После получения по аппарату ВЧ сообщения о подготовке к приему важного документа из Москвы генерал-майор Захаров связался с командующим округом и убедил его поднять войска по боевой тревоге. И уже в 23 часа 21 июня 1941 года генерал Захаров решительно, без всякого промедления, отдал войскам следующий приказ:

1. Штабы и войска поднять по боевой тревоге и вывести из населенных пунктов.

2. Частям прикрытия занять свои районы.

3. Установить связь с пограничниками.

Командующему ВВС округа генерал-майору Ф. Г. Мичурину было приказано немедленно, не ожидая рассвета, рассредоточить авиацию по полевым аэродромам.

Своевременное выполнение этих отданных командованием округа распоряжений позволило еще до начала боевых действий привести в боевую готовность в приграничной полосе семь стрелковых, две кавалерийские, две танковые и одну моторизованную дивизии, гарнизоны двух укрепленных районов, заблаговременно перебазировать и рассредоточить авиацию по полевым аэродромам. Это помогло войскам округа избежать больших потерь после начала боевых действий.

А что происходило в последние мирные минуты 22 июня 1941 года в Москве? Начальник Генерального штаба Г. К. Жуков и его заместитель генерал-лейтенант Н. Ф. Ватутин находились в момент воздушного нападения авиации Германии в служебном кабинете Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко. Сюда с 3 часов 17 минут и начали поступать сообщения от командующих западными округами о бомбежке германской авиацией наших городов и мест расположения войск Красной армии. О начавшихся бомбежках наркому обороны доложил и начальник Главного управления ПВО РККА генерал-полковник Н. Н. Воронов, но никаких указаний, никаких задач войскам противовоздушной обороны сразу поставлено не было. Но маршал Тимошенко самостоятельно, без ведома Сталина, отдать войскам приказ об огневом противодействии противнику не смог.

По его указанию генерал армии Жуков позвонил на дачу Сталина и попросил дежурного генерала охраны позвать его к телефону. Около 3 часов 45 минут начальник Генерального штаба доложил подошедшему к телефону вождю советского народа: «Артиллерия и минометы немцев ведут сильный прицельный огонь по нашим войскам погранприкрытия и в глубину территории. Авиация противника бомбит Киев, Минск, Черновцы, Севастополь, Либаву, прифронтовые аэродромы, летние лагеря войск, разрешите начать ответные боевые действия? Враг нарушил нашу границу»[179].

И здесь наступило долгое молчание, которое прервал голос Жукова, спросившего его решение. Сталин, все еще сомневаясь в том, что Германия все же решилась на открытые боевые действия, приказал собрать в Кремле совещание и дать в войска указание не проводить никаких действий против немецких войск, запретил ведение артиллерийского огня по наступавшему уже противнику и обстрел его самолетов[180].

И это нелепейшее приказание немедленно передается в части, ведущие бои, и на некоторых участках обороны вдруг умолкают орудия, перестали стрелять по бомбящим самолетам зенитки… Дорого пришлось заплатить воинам Красной армии за эти слова вождя.

Совещание в Кремле началось в 5 часов 45 минут 22 июня 1941 года и продолжалось почти три часа. В кабинете И. В. Сталина собрались тт. Молотов, Берия, Тимошенко, Мехлис, Жуков. В это время вошедший генерал-лейтенант Ватутин доложил о том, что германские войска после артиллерийского обстрела перешли в наступление, форсировали пограничные реки Неман и Буг.

А прибывший после встречи с германским послом В. М. Молотов сообщил, что граф Шуленбург, действуя от имени германского правительства, в 5.30 объявил войну Советскому Союзу. (В Германии рейхсминистр фон Риббентроп принял посла СССР Деканозова в 4 часа утра 22 июня 1941 года и объявил ему о начале боевых действий[181]. Но, видно, передать своевременно это важное сообщение из советского посольства в Москву уже не было возможности.)

Таким образом, только после официального уведомления о начале войны и получении сообщений с границы о массовом вторжении наземных германских войск на территорию Советского Союза командующим западными военными округами из Москвы был отдан приказ на ответные боевые действия.

Что же вменялось в вину советскому правительству?

НОТА МИНИСТЕРСТВА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ ГЕРМАНИИ

СОВЕТСКОМУ ПРАВИТЕЛЬСТВУ

ОТ 21 ИЮНЯ 1941 ГОДА

МЕМОРАНДУМ

I.

Когда правительство рейха, исходя из желания прийти к равновесию интересов Германии и СССР, обратилось летом 1939 года к Советскому правительству, оно отдавало себе отчет в том, что взаимопонимание с государством, которое, с одной стороны, представляет свою принадлежность к сообществу национальных государств со всеми вытекающими из этого правами и обязанностями, а с другой — будучи руководимой партией, которая как секция КОМИНТЕРНА стремится к распространению революции в мировом масштабе, то есть к уничтожению этих национальных государств, вряд ли будет легкой задачей. Подавляя в себе серьезные сомнения, порожденные этим принципиальным различием в политической ориентации Германии и Советской России и острейшим противоречием между диаметрально противоположными мировоззрениями НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИЗМА и БОЛЬШЕВИЗМА, Германское правительство все же предприняло такую попытку. При этом оно руководствовалось тем соображением, что обусловленное взаимопонимание между Германией и Россией, исключение вероятности войны и достижимое, таким образом, удовлетворение новых жизненных потребностей обоих издавна считающихся дружественных народов, будет лучшей защитой от дальнейшего распространения коммунистических доктрин международного еврейства в Европе. Эта мысль была подкреплена тем, что определенные события в самой России и некоторые меры русского правительства на международной арене, по меньшей мере, позволяли считать возможным отход от этих доктрин и от прежних методов разложения народов. Реакция Москвы да это предложение немецкого правительства и готовность СССР заключить дружественный пакт с Германией вполне подтверждали вероятность такого поворота.

Таким образом, 23 августа 1939 года был подписан Пакт о ненападении, а 28 сентября 1939 года — Договор о дружбе и границах между обоими государствами.

Суть этих договоров состояла в следующем:

1) в обоюдном обязательстве государств не нападать друг на друга и состоять в отношениях добрососедства;

2) в разграничении сфер интересов путем отказа германского рейха от любого влияния в Финляндии, Латвии, Эстонии, Литве и Бессарабии, в то время как территория бывшего Польского государства до линии Нарев — Буг — Сан по желанию Советской России оставалась за ней.

Действительно, правительство рейха, заключив с Россией пакт о ненападении, СУЩЕСТВЕННО ИЗМЕНИЛО СВОЮ ПОЛИТИКУ ПО ОТНОШЕНИЮ К СССР и с этого дня заняло дружественную позицию по отношению К Советскому Союзу. Оно строго следовало букве и духу подписанных с Советским Союзом договоров. Более того, усмирило Польшу, а это значит, ценою немецкой крови способствовало достижению Советским Союзом наибольшего внешнеполитического успеха за время его существования. Это стало возможным лишь благодаря доброжелательной политике Германии по отношению к России и блестящим победам вермахта.

Поэтому правительство рейха по праву полагало, что оно может надеяться на соответствующее отношение Советского Союза к рейху, особенно во время переговоров министра иностранных дел рейха фон Риббентропа в Москве. Советское правительство и в других случаях неоднократно отмечало, что эти договоры являются основой для бдительного уравнивания двусторонних интересов Германии и Советской России и что оба народа, уважая государственный строй каждой стороны и не вмешиваясь во внутренние дела партнера, придут к длительным отношениям добрососедства. К СОЖАЛЕНИЮ, ОЧЕНЬ СКОРО ВЫЯСНИЛОСЬ, ЧТО ПРАВИТЕЛЬСТВО РЕЙХА СИЛЬНО ОШИБЛОСЬ В СВОИХ ПРЕДПОЛОЖЕНИЯХ.

II.

И действительно, сразу после заключения германо-русских договоров Коминтерн активизировал свою деятельность во всех областях. Это относится не только к одной Германии, но и дружественным ей или нейтральным государствам и территориям Европы, занятым германскими войсками. Чтобы открыто не нарушать договоры, менялись лишь методы и старательней, утонченней проводилась маскировка. Постоянным разоблачением так называемой «империалистической войны Германии» в Москве, очевидно, надеялись компенсировать результаты заключения пакта с национал-социалистической Германией. В результате предпринятых полицией эффективных контрмер Коминтерн вынужден был проводить свою подрывную и разведывательную деятельность против Германии окружными путями через свои центры в соседних с Германией странах. Для этого прибегали к услугам бывших немецких коммунистических деятелей, которые должны были проводить в Германии ПОДРЫВНУЮ РАБОТУ и подготовку саботажных акций. Комиссар ГПУ Крылов постоянно занимался обучением и подготовкой кадров по этому вопросу. Наряду с этим проводилась подрывная деятельность на занятых Германией территориях, особенно в протекторате и в занятой Франции, а также против Норвегии, Голландии, Бельгии и т. д.

Представительство Советской России, особенно генеральное консульство в Праге, оказывало в этом вопросе эффективную помощь. С использованием радиотехнических средств приема и передачи усердно велась разведка, что является неопровержимым доказательством работы Коминтерна, направленной против рейха. Обо всей прочей подрывной и разведывательной работе Коминтерна имеется обширный документальный материал показаний свидетелей и письменный материал. Кроме этого, создавались диверсионные группы, имевшие собственные лаборатории, в которых производились зажигательные и взрывные устройства для проведения диверсионных акций. Такие диверсии были, к примеру, проведены по меньшей мере против 16 немецких кораблей.

Наряду с этой подрывной диверсионной работой велся ШПИОНАЖ. Так, переселение немцев из Советской России использовалось для того, чтобы самыми грязными средствами склонить этих немецких людей работать на ГПУ. Не только мужчин, но и женщин самым бесстыдным образом принуждали давать согласие на сотрудничество с ГПУ. Даже посольство Советской России в Берлине во главе с советником посольства Кобуловым не постеснялось бесцеремонно использовать право экстерриториальности для шпионских целей. Затем сотрудник русского консульства в Праге Мохов организовал центр русской шпионской сети, охватившей весь протекторат. Другие случаи, в которых полиции удалось своевременно вмешаться, дают ясную и однозначную картину об обширных происках Советской России. Картина в целом ясно свидетельствует о том, Советская Россия широко проводила против Германии нелегальную подрывную деятельность, диверсии, террор и направленный на подготовку к войне политический, военный и экономический шпионаж.

Что касается подрывной деятельности Советской России за пределами Германии в Европе, то она распространилась почти на все дружественные Германии или занятые ею государства Европы. Так, к примеру, в РУМЫНИИ с далью создания антигерманского настроения коммунистическая пропаганда в листовках, переправленных из России, обвиняла Германию во всех трудностях. С лета 1940 года то же самое отчетливо проявилось в ЮГОСЛАВИИ. Там листовки призывали к протесту против заключения пакта режимом Цветковича с империалистическими правительствами в Берлине и Риме. На собрании деятелей коммунистической партии в Аграме весь юго-восток Европы от Словакии до Болгарии обозначался русским протекторатом в случае, как они надеялись, ослабления Германии в военном отношении. В советской миссии в Белграде геройским войскам попало в руки документальное доказательство тому, что эта пропаганда исходила от Советской России. В то время как коммунистическая пропаганда в Югославии использовала националистические лозунги, в Венгрии она действовала прежде всего среди русинского населения, которое она пленила надеждами освобождения Советской Россией. Особенно активной была антигерманская травля в Словакии, где открыто велась агитация за присоединение к Советской России.

В ФИНЛЯНДИИ действовало пресловутое «Объединение за мир и дружбу с Советским Союзом», которое во взаимодействии с радиостанцией «Петроской» стремилось разложить эту страну и работало в крайне враждебном по отношению к Германии духе.

Во ФРАНЦИИ, БЕЛЬГИИ и ГОЛЛАНДИИ население натравливали на германские оккупационные власти. Такая же травля, только с национальной и панславистской окраской, велась и в ГЕНЕРАЛ-ГУБЕРНАТОРСТВЕ. Едва германские и итальянские войска заняли ГРЕЦИЮ, как пропаганда Советской России и здесь принялась за работу. Общая картина свидетельствует о систематически проводимой во всех странах кампании СССР против попыток Германии установить стабильный порядок в Европе. Наряду с этим против усилий германской политики проводится прямая контрпропаганда, которая пытается выдать эти усилия за антирусские и перетянуть различные страны на сторону Советской России, настроив их против Германии. В БОЛГАРИИ велась агитация против вступления в Тройственный пакт и за гарантийный договор с Россией. В РУМЫНИИ 23 января 1941 года была устроена попытка путча, за которым стояли большевистские агенты Москвы, путем внедрения в Железную гвардию и подстрекательства ее руководства, в частности румына Гроза. У правительства рейха имеются соответствующие неопровержимые доказательства.

Что касается ЮГОСЛАВИИ, то правительство рейха располагает документами, свидетельствующими о том, что югославский посланец Георгевич уже в мае 1940 года после беседы с господином Молотовым пришел к выводу, что там Германию считают «грозным врагом завтрашнего дня». Еще более однозначным было отношение России к изложенным сербскими военными просьбам о поставке оружия. В ноябре 1940 года начальник Генерального штаба Советской России заявил югославскому военному атташе: «Мы дадим все необходимое и немедленно». Право установления цен и порядка оплаты предоставлялось белградскому правительству, и ставилось только одно условие: ДЕРЖАТЬ В ТАЙНЕ ОТ ГЕРМАНИИ. Позднее, когда правительство Цветковича сблизилось с государствами «оси», в Москве начали затягивать поставки оружия: об этом было коротко и ясно заявлено в военном министерстве Советской России югославскому военному атташе. Организация белградского путча 27 марта этого года была кульминационным моментом этой подпольной деятельности сербских заговорщиков и англо-русских агентов против рейха. Сербский организатор этого путча и руководитель «Черной руки» господин Зимич до сих пор находится в Москве и в тесном контакте с органами пропаганды Советской России и сейчас развертывает там активную деятельность против рейха.

Вышеуказанные факты являются лишь небольшой частью неслыханной широкомасштабной пропагандистской деятельности СССР в Европе против Германии. Правительство рейха решило опубликовать имеющиеся в его распоряжении обширные материалы, чтобы представить на суд мировой общественности общую картину деятельности Служб Советской России в этом направлении после заключения германо-русских договоров. В целом правительство рейха вынуждено констатировать следующее:

— При заключении договоров с Германией Советское правительство неоднократно и недвусмысленно заявляло, что оно не намерено прямо или косвенно вмешиваться в дела Германии. При заключении договора о дружбе оно торжественно заявляло, что будет сотрудничать с Германией, чтобы в соответствии с подлинными интересами всех народов как можно быстрее положить конец войне между Германией с одной и Англией и Францией с другой стороны. В свете вышеуказанных фактов, особенно проявившихся в дальнейшем ходе войны, соглашения и заявления Советской России ОКАЗАЛИСЬ УМЫШЛЕННЫМ ОБМАНОМ. Даже все преимущества, достигнутые благодаря дружественной позиции Германии, не смогли побудить Советское правительство к лояльному отношению к Германии.

Более того, правительство рейха пришло к убеждению, что тезис ЛЕНИНА, еще раз четко изложенный в «Директиве Коммунистической партии Словакии» от октября 1939 года, согласно которому «возможно заключение договоров с другими странами, если они служат интересам Советского правительства и обезвреживанию противника», использовался и при заключении договоров 1939 года. Таким образом, заключение договоров о дружбе было для Советского правительства лишь тактическим маневром. Единственной целью для России было заключение выгодных ей соглашений и одновременно создание предпосылок для дальнейшего усиления влияния Советского Союза. Главной идеей было ослабление небольшевистских государств, с тем чтобы легче было их разложить и в подходящий момент разгромить. Это было с жесткой ясностью отражено в русском документе, найденном после оккупации в советской миссии в Белграде, в котором говорится: «СССР отреагирует лишь в подходящий момент. Государства „оси“ еще больше распылили свои вооруженные силы, и поэтому СССР внезапно нанесет удар по Германии».

III.

Если пропагандистская подрывная деятельность Советского Союза в Германии и Европе вообще не оставляет никакого сомнения в его позиции по отношению к Германии, то ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКАЯ И ВОЕННАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ Советского правительства после заключения германо-русских договоров носит еще ярче выраженный характер. В Москве во время разграничения сфер влияния правительство Советской России заявило министру иностранных дел рейха, что оно не намеревается занимать, большевизировать или аннексировать входящие в сферу его влияния государства, за исключением находящихся в состоянии разложения областей бывшего польского государства. В действительности же, как показал ход событий, политика Советского Союза направлена исключительно на одно, а именно: В ПРОСТРАНСТВЕ ОТ ЛЕДОВИТОГО ОКЕАНА ДО ЧЕРНОГО МОРЯ ВЕЗДЕ, ГДЕ ТОЛЬКО ВОЗМОЖНО, ВЫДВИНУТЬ ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ МОСКВЫ НА ЗАПАД И РАСПРОСТРАНИТЬ БОЛЬШЕВИЗАЦИЮ В ГЛУБЬ ЕВРОПЫ.

Развитие этой политики характеризуется следующими этапами:

1. Началом развития этой политики явилось заключение так называемых договоров о взаимопомощи с ЭСТОНИЕЙ, ЛАТВИЕЙ и ЛИТВОЙ в октябре и ноябре 1939 года и возведение военных баз в этих странах.

2. Следующий ход Советской России был сделан по отношению к ФИНЛЯНДИИ. Когда требования Советской России, принятие которых грозило бы потерей суверенитета свободному финскому государству, были отклонены финским правительством, Советское правительство распорядилось о создании коммунистического псевдоправительства Куусинена. И когда финский народ отказался от этого правительства, Финляндии был предъявлен ультиматум, и в ноябре 1939 года Красная Армия вошла на территорию Финляндии. В результате заключенного в марте финско-русского мира Финляндия вынуждена была уступить часть своих юго-восточных провинций, которые сразу подверглись большевизации.

3. Спустя несколько месяцев, а именно в июле 1940 года, Советский Союз начал принимать меры против ПРИБАЛТИЙСКИХ ГОСУДАРСТВ. Согласно первому Московскому договору Литва относилась к сфере германских интересов. В интересах сохранения мира, хотя и скрепя сердце, правительство рейха во втором договоре по просьбе Советского Союза отказалось от большей части территории этой страны, оставив часть ее в сфере интересов Германии. После предъявления ультиматума от 15 июня Советский Союз, не уведомив об этом правительство рейха, занял всю Литву, т. е. и находившуюся в сфере влияния Германии часть Литвы, подойдя таким образом непосредственно к границе Восточной Пруссии. Позднее последовало обращение к Германии по этому вопросу, и после трудных переговоров, пойдя на еще одну дружественную уступку, правительство рейха отдало Советскому Союзу и эту часть Литвы. Затем таким же способом, в нарушение заключенных с этими государствами договоров о помощи, были оккупированы Латвия и Эстония. Таким образом, вся Прибалтика, вопреки категорическим заверениям Москвы, была большевизирована и, спустя несколько недель после оккупации, сразу аннексирована. Одновременно с аннексией последовало сосредоточение первых крупных сил Красной армии во всем северном секторе плацдарма Советской России против Европы.

Между прочим, Советское правительство в одностороннем порядке расторгло экономические соглашения Германии с этими государствами, хотя по Московским договоренностям этим соглашениям не должен был бы наноситься ущерб.

4. По вопросу о разграничении сфер влияния на территории бывшего Польского государства Московскими договорами было ясно согласовано, что о границах сфер влияния не будет вестись никакая политическая агитация, а деятельность обеих оккупационных властей ограничится исключительно лишь вопросами мирного строительства на этих территориях. У правительства рейха имеются неопровержимые доказательства того, что, несмотря на эти соглашения, Советский Союз сразу же после занятия этой территории не только разрешил антигерманскую агитацию в польском генерал-губернаторстве, но и одновременно поддержал ее большевистской пропагандой в губернаторстве. Сразу же после оккупации и на эти территории были переброшены крупные русские гарнизоны.

5. В то время как германская армия на Западе вела боевые действия против Франции и Англии, последовал удар Советского Союза на БАЛКАНАХ. Тогда как на Московских переговорах Советское правительство заявило, что никогда в одностороннем порядке не будет решать бессарабский вопрос, правительство рейха 24 июня 1940 года получило сообщение Советского правительства о том, что оно полно решимости силой решить бессарабский вопрос. Одновременно сообщалось, что советские притязания распространяются и на Буковину, то есть на территорию, которая была старой австрийской коронной землей, никогда России не принадлежала и о которой в свое время в Москве вообще не говорилось. Германский посол в Москве заявил Советскому правительству, что его решение является для правительства рейха совершенно неожиданным и сильно ущемляет германские интересы в Румынии, а также приведет к нарушению жизни крупной немецкой колонии и нанесет ущерб немецкой нации в Буковине. На это господин Молотов ответил, что дело исключительной срочности и что Советский Союз в течение 24 часов ожидает ответ правительства рейха. И на этот раз правительство Германии во имя сохранения мира и дружбы с Советским Союзом решило вопрос в его пользу. Оно посоветовало румынскому правительству, обратившемуся за помощью к Германии, пойти на уступку и рекомендовало ему отдать Советской России Бессарабию и Северную Буковину. Наряду с положительным ответом румынского правительства Германия передала Советскому правительству просьбу румынского правительства о предоставлении ему времени для эвакуации населения с этих больших территорий и для обеспечения жизни и сохранности имущества местных жителей. Однако Советское правительство снова предъявило Румынии ультиматум и еще до истечения его срока — 28 июня начало оккупацию части Буковины, а затем и всей Бессарабии до Дуная. И эти территории были тотчас аннексированы Советским Союзом, большевизированы и этим самым фактически разорены.

Оккупация и большевизация Советским правительством территории Восточной Европы и Балкан, переданных Советскому Союзу правительством рейха в Москве в качестве сферы влияния, полностью ПРОТИВОРЕЧАТ МОСКОВСКИМ ДОГОВОРЕННОСТЯМ. Несмотря на это, правительство рейха даже тогда заняло по отношению к СССР более чем лояльную позицию. Оно проявило полный нейтралитет в финской войне и прибалтийском вопросе, поддержало позицию Советского правительства по отношению к румынскому правительству и смирилось, хотя и скрепя сердце, с реалиями, сложившимися в результате действий Советского правительства. Кроме того, чтобы с самого начала исключить возможность разногласия между обоими государствами, оно предприняло широкую акцию по переселению в Германию всех немцев с занятых СССР территорий. Правительство рейха считает, что вряд ли можно было представить более веское доказательство своего желания к длительному примирению с СССР.

IV.

Экспансия России на Балканах вызвала территориальные проблемы в этом районе. Летом 1940 года Румыния и Венгрия обратились к Германии с целью урегулирования их спорных территориальных вопросов, после того как в конце августа из-за этих разногласий, разжигаемых английскими агентами, возник острый кризис. Румыния и Венгрия находились на грани войны между собой. Германия, которую Венгрия и Румыния неоднократно просили о посредничестве в их споре с целью сохранения мира на Балканах, совместно с Италией пригласила оба государства на конференцию в Вену, и по их просьбе 30 августа 1940 года состоялось решение Венского арбитража. В результате этого была установлена новая румынско-венгерская граница, а Германия и Италия, стремясь помочь румынскому правительству разъяснить своему народу причины понесенных им территориальных жертв и исключить в будущем любые столкновения в этом районе, приняли на себя обязательства ГАРАНТОВ румынского государства в теперешних его границах. Так как русские претензии в этом районе были удовлетворены, эти гарантии никак не могли быть направлены против России. Несмотря на это, Советский Союз обжаловал это решение и, вопреки своим прежним заявлениям о том, что с присоединением Бессарабии и Северной Буковины его претензии на Балканах удовлетворены, заявил о своих дальнейших интересах на Балканах, не определив их пока конкретно.

С этого момента все четче вырисовывается направленная против Германии политика Советской России. Правительство рейха получает теперь все более конкретные сообщения о том, что переговоры английского посла Криппса в Москве, тянущиеся уже очень долго, развиваются в благоприятной атмосфере. Одновременно правительство рейха овладело документами, свидетельствующими об интенсивных военных приготовлениях Советского Союза во всех областях. Эти документы подтверждаются и найденным недавно в Белграде отчетом югославского военного атташе в Москве от 17 декабря 1940 года, в котором, между прочим, дословно говорится: «По данным, полученным из советских кругов, полным ходом идет перевооружение ВВС, танковых войск и артиллерии с учетом опыта современной войны, которое в основном будет закончено К АВГУСТУ 1941 ГОДА. ЭТОТ СРОК, ОЧЕВИДНО, ЯВЛЯЕТСЯ И КРАЙНИМ (ВРЕМЕННЫМ) ПУНКТОМ, ДО КОТОРОГО НЕ СЛЕДУЕТ ОЖИДАТЬ ОЩУТИМЫХ ИЗМЕНЕНИЙ В СОВЕТСКОЙ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ».

Несмотря на недружественную позицию Советского Союза в балканском вопросе, Германия прилагает новые усилия к улучшению взаимопонимания с СССР, и министр иностранных дел рейха в письме к господину Сталину дает широкое изложение политики правительства рейха после Московских переговоров. В письме особенно подчеркивается следующее: при заключении Тройственного пакта Германия, Италия и Япония единодушно исходили из того, что этот пакт никоим образом не направлен против Советского Союза, а дружественные отношения трех государств и их договоры с СССР вообще не должны затрагиваться этим соглашением. В Тройственном пакте, подписанном в Берлине, это зафиксировано и документально. Одновременно в письме выражается желание и надежда государств Тройственного пакта на дальнейшее улучшение дружественных отношений с Советским Союзом и придание им конкретной формы. С целью дальнейшего обсуждения этих вопросов министр иностранных дел рейха приглашает господина Молотова в Берлин.

Во время визита господина Молотова в Берлин правительство рейха вынуждено было установить, что Россия действительно готова к дружественному сотрудничеству с государствами Тройственного пакта, и в особенности с Германией, лишь в том случае, если она готова выполнить поставленные Советским Союзом условия. Эти условия заключаются в дальнейшем проникновении Советского Союза на Север и Юго-Восток Европы. В Берлине и на последующих дипломатических переговорах с германским послом в Москве господин Молотов выдвинул следующие требования:

1. Советский Союз хочет предоставить Болгарии гарантии и в добавление к этому заключить с этим государством договор о взаимопомощи по образцу договоров о взаимопомощи в Прибалтике, т. е. с военными базами, в то время как господин Молотов заявляет, что это не коснется внутреннего режима Болгарии. С этой целью русский комиссар Соболев посетил в это время Софию.

2. Советский Союз требует заключения договора с Турцией с целью создания базы для сухопутных и военно-морских сил на Босфоре и Дарданеллах на основе долгосрочной аренды. В случае если Турция не согласится с этим, Германия и Италия должны присоединиться к русским дипломатическим мероприятиям по принуждению ее к выполнению этих требований. Эти требования сводятся к господству СССР на Балканах.

3. Советский Союз заявляет, что он вновь ощущает угрозу со стороны Финляндии и поэтому требует полного отказа Германии от Финляндии, что практически означает оккупацию этого государства и истребление финского народа.

Естественно, Германия не могла принять эти русские требования, выполнение которых Советское правительство считало предварительным условием присоединения к государствам Тройственного пакта. Этим самым усилия государств Тройственного пакта по достижению взаимопонимания с Советским Союзом потерпели фиаско. В результате этой германской позиции Россия усилила уже более открыто направленную против Германии политику, а ее все более тесное сотрудничество с Англией становилось очевидным. В январе 1941 года эта отрицательная русская позиция впервые проявилась и в дипломатической сфере. Когда в этом месяце Германия предприняла в Болгарии определенные контрмеры против высадки британских войск в Греции, русский посол в Берлине в официальном демарше указал на то, что СОВЕТСКИЙ СОЮЗ СЧИТАЕТ ТЕРРИТОРИЮ БОЛГАРИИ И ЗОНУ ОБОИХ ПРОЛИВОВ ЗОНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ СССР И ЧТО ОН НЕ МОЖЕТ РАВНОДУШНО ОТНОСИТЬСЯ К СОБЫТИЯМ В ЭТИХ РАЙОНАХ, УГРОЖАЮЩИМ ЕГО БЕЗОПАСНОСТИ. ПОЭТОМУ СОВЕТСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО ПРЕДОСТЕРЕГАЕТ ОТ ПОЯВЛЕНИЯ ГЕРМАНСКИХ ВОЙСК НА ТЕРРИТОРИИ БОЛГАРИИ И В ЗОНЕ ОБОИХ ПРОЛИВОВ.

В ответ на это правительство рейха дало Советскому правительству исчерпывающие разъяснения причин и целей военных мер Германии на Балканах. Оно указало на то, что Германия всеми силами и средствами будет препятствовать закреплению Англии в Греции, но она не намеревается занимать проливы, а будет уважать суверенитет Турции. Проход германских войск через территорию Болгарии не может считаться ущемлением интересов безопасности Советского Союза, правительство рейха, напротив, полагает, что эти операции служат и советским интересам. После проведения операций на Балканах Германия выведет оттуда свои войска.

Несмотря на это заявление правительства рейха, Советское правительство в свою очередь сразу же после ввода германских войск опубликовало в адрес Болгарии заявление ЯВНО ВРАЖДЕБНОГО АНТИГЕРМАНСКОГО ХАРАКТЕРА, смысл которого сводился к тому, что присутствие германских войск в Болгарии служит не делу мира на Балканах, а интересам войны. Объяснение этой позиции дали правительству рейха участившиеся к этому времени сообщения о все более тесном сотрудничестве между Советской России и Англией. Несмотря на это, Германия и на этот раз не отреагировала. К этой же категории относится и обещанное в марте 1941 года Советским Союзом Турции прикрытие с тыла в случае, если она вступит в войну на Балканах. Это было, как стало известно правительству рейха, результатом англо-русских переговоров во время визита британского министра иностранных дел в Анкару, усилия которого были направлены на то, чтобы таким путем глубже втянуть Россию в английскую игру.

V.

С возникновением Балканского кризиса в начале апреля этого года усиливающаяся с этого времени агрессивная политика Советского правительства по отношению к германскому рейху и до сих пор в некоторой степени завуалированное сотрудничество между Советским Союзом и Англией становятся очевидными всему миру. Сегодня однозначно установлено, что путч, затеянный в Белграде после присоединения Югославии к Тройственному пакту, был устроен Англией с согласия Советской России. Уже давно, а именно с 14 ноября 1940 года, Россия тайно вооружала Югославию против государств «оси». Бесспорным доказательством этому являются документы, попавшие в руки правительства рейха после занятия Белграда, которые раскрывают каждую фазу этих русских поставок оружия Югославии. После удавшегося путча РОССИЯ 5 АПРЕЛЯ ЗАКЛЮЧАЕТ С НЕЗАКОННЫМ СЕРБСКИМ ПРАВИТЕЛЬСТВОМ СИМОВИЧА ДРУЖЕСТВЕННЫЙ ПАКТ, который должен был укрепить позиции путчистов и помочь своим весом сплочению совместного англо-югославо-греческого фронта. 6 апреля 1941 года помощник государственного секретаря господин САМНЕР УЭЛС, неоднократно встречавшийся до этого с советским послом в Вашингтоне, с явным удовлетворением констатирует в связи с этим: «ПРИ ИЗВЕСТНЫХ УСЛОВИЯХ РУССКО-ЮГОСЛАВСКИЙ ПАКТ МОЖЕТ ИМЕТЬ ОГРОМНОЕ ЗНАЧЕНИЕ, ОН ЗАТРАГИВАЕТ МНОГОСТОРОННИЕ ИНТЕРЕСЫ, И ИМЕЮТСЯ ОСНОВАНИЯ ПОЛАГАТЬ, ЧТО ОН ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ НЕЧТО БОЛЬШЕЕ, ЧЕМ ТОЛЬКО ЛИШЬ ПАКТ О ДРУЖБЕ И НЕНАПАДЕНИИ».

Итак, в то время, когда германские войска были сосредоточены на территории Румынии и Болгарии против массированной высадки английских войск в Греции, Советский Союз, теперь уже в явном сговоре с Англией, пытается нанести Германии удар в спину, а именно:

1) открыто поддерживает Югославию, политически и тайно оказывает ей военную помощь;

2) заверяя Турцию в поддержке, пытается побудить ее к занятию агрессивной по отношению к Болгарии и Германии и к вводу турецких войск во Фракию в весьма неблагоприятной военной обстановке;

3) сам сконцентрировал крупные военные силы на румынской границе, в Бессарабии и у Молдовы;

4) внезапно в начале апреля заместитель народного комиссара иностранных дел Вышинский в беседах с румынским посланником Гафеску в Москве предпринимает попытку начать политику быстрого сближения с Румынией с целью побудить ее к отходу от Германии. Английская дипломатия при посредничестве американцев в Бухаресте предпринимает усилия в этом же направлении.

Согласно англо-русскому плану по германским войскам в Румынии и Болгарии планировалось нанесение удара с трех сторон, а именно: из Бессарабии, Фракии и Сербии — Греции. Лишь благодаря лояльности генерала Антонеску, реалистической позиции турецкого правительства и прежде всего оперативному вмешательству Германии и решающим победам германской армии этот англо-русский план был сорван. Как стало известно правительству рейха из сообщений, почти 200 югославских самолетов с советскими и английскими агентами, а также с сербскими путчистами под руководством господина Зимича частично отправлены в Россию, где эти офицеры служат сегодня в русской армии, а частично — в Египте. Уже один этот факт представляет в особом свете тесное сотрудничество Англии и России с Югославией.

Советское правительство напрасно пыталось всячески замаскировать истинные цели своей политики. Советское правительство, поддерживая в последнее время экономические отношения с Германией и предприняв ряд отдельных мер, хотело продемонстрировать всему миру якобы нормальные или даже дружественные отношения с Германией. Сюда следует отнести высылку им несколько недель тому назад норвежского, бельгийского, греческого и югославского посланников, обход молчанием британской прессой германо-русских отношений, организованный британским послом Криппсом по согласованию с Советским правительством, и, наконец, опубликованное недавно опровержение ТАСС, изображавшее отношения между Германией и Советской Россией вполне корректными. Эти отвлекающие маневры, находящиеся в вопиющем противоречии с действительной политикой Советского правительства, не смогли ввести в заблуждение правительство рейха.

Враждебная по отношению к Германии политика Советского правительства в военной области сопровождалась ПОСТОЯННО УСИЛИВАЮЩЕЙСЯ КОНЦЕНТРАЦИЕЙ ВСЕХ РАСПОЛАГАЕМЫХ РОССИЕЙ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ НА ШИРОКОМ ФРОНТЕ ОТ БАЛТИЙСКОГО ДО ЧЕРНОГО МОРЯ.

Уже в то время, когда Германия основное внимание уделяла французской кампании на Западе и когда на Востоке находилось лишь незначительное количество германских войск, русское Верховное командование начало систематическую переброску крупных контингентов войск к восточной границе рейха, причем сосредоточение основных сил было установлено у границ Восточной Пруссии и генерал-губернаторства, а также на границе с Румынией в Бессарабии и Буковине. Постоянно усиливались и русские гарнизоны на границе с Финляндией. Дальнейшими мероприятиями в этом направлении была переброска все новых русских дивизий из Восточной Азии и с Кавказа на территорию европейской части России. После того как Советское правительство в свое время заявило, что, к примеру, в Прибалтику оно введет лишь небольшое количество войск, только в этом районе после его оккупации оно постоянно увеличивало там концентрацию своих войск, насчитывающих сегодня 22 дивизии. Этим самым складывается впечатление, что русские войска все ближе подходили к германской границе, хотя с германской стороны не предпринимались никакие военные меры, которыми можно было бы мотивировать такие действия русских. И лишь эти действия русских вынудили германские вооруженные силы к принятию контрмер. Кроме этого, отдельные части русских сухопутных сил и ВВС выдвинулись вперед, а на аэродромах вдоль германской границы сконцентрированы крупные части ВВС. Следует также отметить неоднократные нарушения в начале апреля границы и участившиеся случаи пролета русских самолетов над территорией германского рейха. По сообщениям румынского правительства такие же случаи имели место и в румынских приграничных районах Буковины, Молдовы и Дуная.

Верховное главнокомандование вермахта с начала года неоднократно указывало внешнеполитическому руководству рейха на возрастающую угрозу территории рейха со стороны русской армии и при этом подчеркивало, что причиной этого стратегического сосредоточения и развертывания войск могут быть только агрессивные планы. Эти сообщения Верховного главнокомандования вермахта со всеми подробностями будут доведены до общественности.

Если и было малейшее сомнение в агрессивности стратегического сосредоточения и развертывания русских войск, то они были полностью развеяны сообщениями, полученными Верховным главнокомандованием вермахта в последние дни. После проведения всеобщей мобилизации в России против Германии развернуто не менее 160 дивизий.

Результаты наблюдения за последние дни свидетельствуют о том, что созданная группировка русских войск, в особенности моторизованных и танковых соединений, позволяет Верховному главнокомандованию России в любое время начать агрессию на различных участках германской границы. Донесения об усилившейся разведывательной деятельности, а также ежедневные сообщения о происшествиях на границе и стычках между сторожевыми охранениями обеих армий дополняют картину крайне напряженной, взрывоопасной военной обстановки. Поступающая из Англии информация о переговорах английского посла Криппса с целью дальнейшего укрепления сотрудничества между политическим и военным руководством Англии и Советской России, а также воззвание бывшего всегда врагом Советов лорда Бивербрука о всемерной поддержке России в будущей борьбе и призыв к Соединенным Штатам сделать то же самое неопровержимо свидетельствуют о том, какую судьбу уготовили немецкому народу.

ОСНОВЫВАЯСЬ НА ИЗЛОЖЕННЫХ ФАКТАХ, ПРАВИТЕЛЬСТВО РЕЙХА ВЫНУЖДЕНО ЗАЯВИТЬ:

СОВЕТСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО ВОПРЕКИ СВОИМ ОБЯЗАТЕЛЬСТВАМ И В ЯВНОМ ПРОТИВОРЕЧИИ СО СВОИМИ ТОРЖЕСТВЕННЫМИ ЗАЯВЛЕНИЯМИ ДЕЙСТВОВАЛО ПРОТИВ ГЕРМАНИИ, А ИМЕННО:

1. ПОДРЫВНАЯ РАБОТА ПРОТИВ ГЕРМАНИИ И ЕВРОПЫ БЫЛА НЕ ПРОСТО ПРОДОЛЖЕНА, А С НАЧАЛОМ ВОЙНЫ ЕЩЕ И УСИЛЕНА.

2. ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА СТАНОВИЛАСЬ ВСЕ БОЛЕЕ ВРАЖДЕБНОЙ ПО ОТНОШЕНИЮ К ГЕРМАНИИ.

3. ВСЕ ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ НА ГЕРМАНСКОЙ ГРАНИЦЕ БЫЛИ СОСРЕДОТОЧЕНЫ И РАЗВЕРНУТЫ В ГОТОВНОСТИ К НАПАДЕНИЮ.

ТАКИМ ОБРАЗОМ, СОВЕТСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО ПРЕДАЛО И НАРУШИЛО ДОГОВОРЫ И СОГЛАШЕНИЯ С ГЕРМАНИЕЙ. НЕНАВИСТЬ БОЛЬШЕВИСТСКОЙ МОСКВЫ К НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИЗМУ ОКАЗАЛАСЬ СИЛЬНЕЕ ПОЛИТИЧЕСКОГО РАЗУМА. БОЛЬШЕВИЗМ — СМЕРТЕЛЬНЫЙ ВРАГ НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИЗМА.

БОЛЬШЕВИСТСКАЯ МОСКВА ГОТОВА НАНЕСТИ УДАР В СПИНУ НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ ГЕРМАНИИ, ВЕДУЩЕЙ БОРЬБУ ЗА СУЩЕСТВОВАНИЕ.

ПРАВИТЕЛЬСТВО ГЕРМАНИИ НЕ МОЖЕТ БЕЗУЧАСТНО ОТНОСИТЬСЯ К СЕРЬЕЗНОЙ УГРОЗЕ НА ВОСТОЧНОЙ ГРАНИЦЕ, ПОЭТОМУ ФЮРЕР ОТДАЛ ПРИКАЗ ГЕРМАНСКИМ ВООРУЖЕННЫМ СИЛАМ ВСЕМИ СИЛАМИ И СРЕДСТВАМИ ОТВЕСТИ ЭТУ УГРОЗУ. НЕМЕЦКИЙ НАРОД ОСОЗНАЕТ, ЧТО В ПРЕДСТОЯЩЕЙ БОРЬБЕ ОН ПРИЗВАН НЕ ТОЛЬКО ЗАЩИТИТЬ РОДИНУ, НО И СПАСТИ МИРОВУЮ ЦИВИЛИЗАЦИЮ ОТ СМЕРТЕЛЬНОЙ ОПАСНОСТИ БОЛЬШЕВИЗМА И РАСЧИСТИТЬ ДОРОГУ К ПОДЛИННОМУ РАСЦВЕТУ В ЕВРОПЕ.

(БЕРЛИН) (21 ИЮНЯ 1941 ГОДА.)

А война уже шла несколько часов, унося свои обильные первые жертвы.

В начале пятого утра 22 июня в Кремль был вызван генерал армии Тюленев, где К. Е. Ворошилов и нарком обороны объявили ему о нападении на СССР фашистской Германии и его назначении командующим Южным фронтом[182].

Собрав в 6 часов совещание с руководящим составом Московского военного округа, генерал Тюленев объявил о порядке убытия фронтового управления из Москвы. И уже в 15.25 22 июня первый железнодорожный эшелон, в котором находились члены Военного совета, начальники управлений и служб, тронулся на Винницу. На следующий день в этом же направлении отправился и второй эшелон с остальными командирами полевого управления Южного фронта и штатным имуществом отделов и служб.

Примечания:

1

Сокращения, встречающиеся здесь и далее, см. в Приложении.

2

Военно-научное управление Генерального штаба. Операции советских Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне 1941–1945. Т. 1. М., 1958. С. 79.

3

Без учета 50-мм минометов.

4

Без учета 50-мм минометов.

5

Операции советских Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне 1941–1945. Т. 1. М., 1958. С. 79.

6

От стрелковых дивизий горнострелковые отличались особой организацией частей и подразделений, специальным (разборным) тяжелым пехотным и артиллерийским вооружением, приспособленным для перевозки (переноски) на вьюках, наличием горного снаряжения и спецификой боевой подготовки.

7

Под ред. Сахарова В. П., Жидилова Е. И., Харитонова А. Д. У черноморских твердынь. М., 1967. С. 55.

8

Батов П. И. В боях и походах. М., 1974. С. 7.

9

Хорьков А. Г. Грозовой июнь. М., 1991. С. 16.

10

Захаров М. В. Накануне великих испытаний. М., 1968. С. 179.

11

Отдел военной статистики Института военной истории МО РФ: Сборник «Боевой и численный состав Вооруженных Сил СССР в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.»; Статистический сборник № 1, М., 1994.

12

Военно-научное управление Генерального штаба. Операции советских Вооруженных Сил в период отражения нападения фашистской Герани на СССР. Т. 1. М., 1958. С. 86.

13

Захаров М. В. Указ. соч. С. 211.

14

Без учета управления корпуса.

15

ЦАМО РФ. Ф. 38. Оп. 30425 сс. Д. 11. Л. 13; Захаров М. В. Указ. соч. 149; Мерников А. Г., Спектор А. А. Вторая мировая война. Мн., 2007.

16

ЦАМО РФ. Ф. 38. Оп. 30425сс. Д. 11. Л. 23; Захаров М. В. Указ. соч. С. 149.

17

Без учета техники, находившейся в 44-й танковой дивизии.

18

Дриг. Е. Механизированные корпуса РККА в бою. М., 2005. С. 456.

19

Хорьков А. Г. Указ. соч. С. 21.

20

ЦАМО РФ. Ф. 138. Оп. 2566. Д. 29. Л. 1–4.

21

Операции советских Вооруженных Сил… Т. 1. С. 82, 83.

22

Там же. С. 83.

23

Мощанский И., Хохлов И. Южное направление. Оборонительные операции Южного фронта и Отдельной Приморской армии 22 июня — 16 октября 1941 года. М., 2005. С. 4.

24

Пстыго И. И. На боевом курсе. М., 1980. С. 4.

25

Подсчитано: Институт военной истории Министерства обороны Российской Федерации. Сборник «Боевой и численный состав Вооруженных сил СССР в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.»; Статистический сборник № 1 (22 июня 1941 г.). М., 1994; Советская авиация в Великой Отечественной войне в цифрах. М., 1962; ЦАМО РФ. Ф. 35. Оп. 107559сс. Д. 5 (т. 1). Л. 116–153, 170–207; Захаров М. В. Указ. С. 266, 267; Вершинин К. А. Четвертая воздушная. М., 1975. С. 76; ВИЖ № 9 за 1978 г. С. 26.

26

Вершинин К. А. Четвертая воздушная. М., 1975. С. 77.

27

Журнал «Армия». 1997. № 4. С. 29.

28

ВИЖ. 1975. № 2. С. 29.

29

ЦАМО РФ. Ф. 138. Оп. 2181. Д. 3. Л. 83.

30

ЦАМО РФ. Ф. 334. Оп. 5307. Д. 945. Л. 193.

31

Захаров М. В. Указ. соч. С. 176; Наука и жизнь. М., 1985. № 5. С. 33.

32

Воронов Н. Н. На службе военной. М., 1963. С. 169.

33

ЦАМО РФ. Ф. 238. Оп. 2181. Д. 24. Л. 111–114.

34

Именно этот взвод осуществил подрыв заминированного здания в Одессе, похоронив под его обломками значительное количество румынских завоевателей.

35

ЦАМО РФ. Ф. 138. Оп. 7162. Д. 13. Л. 1–8.

36

Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М., 1969. С. 209.

37

Баграмян И. Х. Так начиналась война. М., 1977. С. 91.

38

ЦАМО РФ. Ф. 138. Оп. 7162. Д. 13. Л. 6.

39

Казаков К. П. Всегда с пехотой, всегда с танками. М., 1973. С. 13.

40

Хорьков А. Г. Указ. соч. С. 22.

41

Полукапонир — фортификационное сооружение, предназначенное для ведения огня в одном направлении.

42

Капонир — фортификационное сооружение для ведения флангового огня в двух противоположных направлениях.

43

ЦАМО РФ. Ф. 138. Оп. 7162. Д. 5. Л. 2.

44

Хорьков А. Г. Указ. соч. С. 117.

45

Хорьков А. Г. Указ. соч. С. 125.

46

Сборник документов и материалов. Пограничные войска СССР 1939 — июнь 1941. М., 1970. С. 492.

47

Там же. С. 402.

48

Под общей ред. А. В. Басова. Боевой путь советского Военно-Морского Флота. М., 1988. С. 311; Ванеев Г. И. Черноморцы в Великой Отечественной войне. М., 1978. С. 5.

49

Миля — единица длины на флоте, равная 1852 м.

50

Пензин К. В. Черноморский флот в обороне Одессы. М., 1956. С. 13.

51

Документ приведен с сокращениями, названия населенных пунктов даны в соответствии с картографией 1940-х годов.

52

ВИЖ. 1996. № 5. С. 3–15.

53

Еременко А. И. На западном направлении. М., 1959. С. 42.

54

Шатилов В. М. На земле Украины. М., 1980. С. 134.

55

Дриг Е. Указ. соч. С. 32.

56

ЦАМО РФ. Ф. 25880. Оп. 1. Д. 450. Л. 53.

57

Хорьков А. Г. Указ. соч. С. 57.

58

Бунич И. Операция «Гроза». Ошибка Сталина. М., 2004. С. 91–93.

59

Бирюзов С. С. Когда гремели пушки. М., 1961. С. 31, 32.

60

Гарт Б. Л., Ширер У. Л., Кларк А. и др. От «Барбароссы» до «Терминала». М., 1988. С. 34.

61

Гальдер Ф. Военный дневник. Т. 2. М., 1970. С. 80.

62

Гарт Б. Л. Вторая мировая война. М., 1976. С. 145.

63

Типпельскирх К. История Второй мировой войны. М., 1998. С. 231.

64

Kriegstagebuch des Oberkommandos der Wehrmacht (Wehrmachtfuhrungsstab). 1940–1945 (далее KTB-OKW), Munchen, 1982. Bd. 1. S. 973.

65

ВИЖ. 1967. № 2. С. 83.

66

Приведены только данные документа, касающиеся группы армий «Юг».

67

Филиппи А. Припятская проблема. М., 1959. С. 158–166.

68

ВИЖ. 1991. № 3. С. 14.

69

Мюллер-Гиллебранд Б. Сухопутная армия Германии 1933–1945 гг. М., 2002. С. 260.

70

Филиппи А. Указ. соч. Карта 2.

71

История Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Т. 3. М., 1974. С. 330.

72

Мировая война 1939–1945 гг. М., 1957. С. 150.

73

Мюллер В. Я нашел подлинную Родину. М., 1974. С. 286.

74

Хорьков А. Г. Указ. соч. С. 144.

75

Манштейн Э. фон. Утерянные победы. Смоленск, 1999. С. 229, 230.

76

Хазанов Д. 1941. Горькие уроки. М., 2006. С. 137; Спик М. Асы Люфтваффе. Смоленск, 2001. С. 17.

77

Мюллер-Гиллебранд Б. Указ. соч. С. 648, 649.

78

ВИЖ. 1998. № 4. С. 31.

79

Перевод с немецкого. Главный федеральный архив Германии в Кобленце. Фонд № 5, 6. Папка 232.

80

ВИЖ. 1989. № 5. С. 74.

81

ВИЖ. 1959. № 2. С. 13, 14.

82

Мировая война 1939–1945 гг. С. 151–153.

83

Гальдер Ф. Указ соч. Запись от 13.6.1941 г.

84

Мюллер В. Указ. соч. С. 282.

85

ВИЖ. 1991. № 5. С. 34, 35.

86

В приводимых ниже документах акцент делается на происходящие события в Румынии.

87

Хорьков А. Г. Указ. соч. С. 141.

88

РГВА. Ф. 39041. Оп. 6. Д. 3. Л. 54.

89

ЦА ФСБ РФ. Коллекция документов.

90

Сборник документов и материалов. Пограничные войска СССР 1939 — июнь 1941. М., 1970. С. 467.

91

Сборник документов и материалов. Пограничные войска СССР 1939 — июнь 1941. С. 471.

92

АВП РФ. Ф. 0125. Оп. 27. Д. 4. Л. 68–71.

93

ВИЖ. 1997. № 4. С. 18.

94

Бунич И. Операция «Гроза». Ошибка Сталина. М., 2004. С. 136.

95

ЦАМО РФ. Оп. 24119. Д. 4. Л. 106, 107.

96

Цифра общего количества войск Германии сильно завышена из-за проводимых в Германии организационных и дезинформационных мероприятий.

97

Сборник документов и материалов. Пограничные войска СССР 1939 — июнь 1941. С. 360, 361.

98

ЦАМО РФ. Оп. 7237. Д. 2. Л. 15–20.

99

ЦАМО РФ. Оп. 7279. Д. 4. Л. 30, 31.

100

ЦАМО РФ. Оп. 24119. Д. 1. Л. 160, 161.

101

ЦАМО РФ. Оп. 24119. Д. 1. Л. 296–303.

102

ЦАМО РФ. Оп. 24119. Д. 4. Л. 199.

103

ЦА ФСБ РФ. Ф. 3ос. Оп. 8. Д. 55. Л. 288–291.

104

ЦАМО РФ. Оп. 24119. Д. 1. Л. 394, 395.

105

Там же. Л. 472, 473.

106

ЦАМО РФ. Оп. 24119. Д. 1. Л. 468–469.

107

Составители Решин Л. Е., Безыменский Л. А., Виноградов В. К. и др. Документы 1941. Т. 1. М., 1998.

108

ЦАМО РФ. Оп. 24119. Д. 4. Л. 213, 214.

109

ВИЖ. 1994. № 6. С. 22.

110

Там же. С. 19.

111

ЦА СВР РФ. Д. 23078, Т. 1. Л. 323–326.

112

ВИЖ. 1992. № 2. С. 38.

113

ВИЖ. 2006. № 9. С. 7.

114

Жуков Г. К. Указ соч. С. 240, 241.

115

ВИЖ. 1992. № 2. С. 39.

116

ЦА ФСБ. Ф. 3ос. Оп. 8. Д. 57. Л. 1287, 1288.

117

ЦАМО РФ. Оп. 7237. Д. 2. Л. 109–113.

118

АВП РФ. Ф. 0125. Оп. 27, п. 122. Д. 4. Л. 230.

119

Сборник документов и материалов. Пограничные войска СССР 1939 — июнь 1941. С. 491.

120

ЦГАРА. Ф. 25279. Оп. 2. Д. 530. Л. 572, 575.

121

ЦАМО РФ. Оп. 24119. Д. 1. Л. 864–867.

122

Сборник документов и материалов. Пограничные войска СССР 1939 — июнь 1941. С. 487.

123

Паджев М. Г. Через всю войну. М., 1972. С. 32.

124

Сборник документов и материалов. Пограничные войска СССР 1939 — июнь 1941. С. 492.

125

ЦАМО РФ. Оп. 7237. Д. 2. Л. 117–119.

126

Некоторые приведенные в документе цифры не соответствовали действительности. Всего в вооруженных силах Германии имелось 208 дивизий (152 пд, 21 тд, 14 мд, 4 лпд, 6 гсд, 1 кд, 9 од, 1 полицейская дивизия СС), бригада СС «Норд», моторизованная пехотная бригада «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер», 900-я учебная бригада, 2 усиленных моторизованных пехотных полка, полк особого назначения «Бранденбург». Распределение германских сил по театрам военных действий на 22 июня 1941 года было следующим: на Востоке в группах армий — 121 дивизия (77 пд, 17 тд, 12 мд, 1 кд, 4 лдд, 1 гсд, 9 од), бригада «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер», 900-я учебная бригада, моторизованный пехотный полк «Великая Германия»; в резерве ОКХ за группой армий — 14 дивизий (12 пд, 1 гсд, 1 полицейская); в резерве ОКХ для Восточного фронта, находившиеся на Западе и Балканах, — 14 дивизий (11 пд, 1 мд, 2 тд); в Финляндии — 3 дивизии (1 пд, 2 гсд) и бригада СС «Норд»; Северная Норвегия — 8 пехотных дивизий; на Западе — 38 пехотных дивизий; Балканы — 7 пехотных дивизий; Дания — 1 пехотная дивизия; Африка — 2 танковые дивизии. Все данные взяты из книг Мюллер-Гиллебранда Б. Сухопутная армия Германии 1933–1944. М., 2002. С. 272, 273, 335; А. Филиппи. Припятская проблема. М., 1959. Карта 2.

127

ЦАМО РФ. Оп. 7237. Д. 2. Л. 117–119.

128

Там же. Л. 120, 121.

129

ЦА ФСБ. Ф. 3ос. Оп. 8. Д. 58. Л. 1755–1795.

130

ЦА ФСБ. Ф. 3ос. Оп. 8. Д. 58. Л. 1841, 1842.

131

ЦА ФСБ. Ф. 3ос. Оп. 8. Д. 58. Л. 1853–1855.

132

Федюнинский И. И. Поднятые по тревоге. М., 1961. С. 10, 11.

133

Хорьков А. Г. Указ. соч. С. 149.

134

ВИЖ. 1992. № 8. С. 28.

135

Шерстнев В. Трагедия сорок первого. Смоленск, 2005. С. 199.

136

Составитель сборника Е. Я. Трояновская. Вторая мировая война в воспоминаниях У. Черчилля, Ш. де Голля, К. Хэлла, У. Леги. Д. Эйзенхауэра. М., 1990. С. 106.

137

Мерецков К. А. На службе народу. М., 1970. С. 7, 8.

138

ЦАМО РФ. Ф. 16. Оп. 2951. Д. 237. Л. 1–15.

139

ЦАМО РФ. Ф. 208. Оп. 2513. Д. 71. Л. 69.

140

Шелест И. Дни и ночи напролет. М., 1991. С. 85.

141

Голованов А. Е. Дальняя бомбардировочная… М., 2007. С. 51.

142

Хренов А. Ф. Мосты к Победе. М., 1982. С. 67.

143

Василевский А. М. Дело всей жизни. Мн., 1988. С. 98, 99.

144

Хорьков А. Г. Указ. соч. С. 167, 170; Жуков Г. К. Указ. соч. С. 203, 204, 228; Баграмян И. Х. Указ. соч. С. 61; Галицкий К. Н. Годы суровых испытаний. М., 1973. С. 25; Сандалов Л. М., Кузнецов А. П., Круглов А. Л. и др. Буг в огне. Мн., 1965. С. 68; Бунич И. Указ. соч. С. 34, 466, 467; Типпельскирх К. Указ. соч. С. 240; ЦАМО РФ. Ф. 16. Оп. 2951. Д. 7242. Л. 195–201.

145

ЦА СВР РФ. Д. 21616. Т. 3. Л. 65–67, 154, 155.

146

Казаков М. И. Над картой былых сражений. М., 1965. С. 68.

147

Захаров М. В. Генеральный штаб в предвоенные годы. М., 1978. С. 260.

148

Василевский А. М. Указ. соч. С. 101.

149

Гареев М. А. Неоднозначные страницы войны. М., 1995. С. 136.

150

Мерецков К. А. Указ. соч. С. 192.

151

ВИЖ. 1960. № 3. С. 22, 23; Захаров М. В. Накануне великих испытаний. М., 1968. С. 146, 147.

152

Павловский И. Г. Сухопутные войска СССР. М., 1985. С. 57.

153

Кузнецов Н. Г. Накануне. М., 1966. С. 301.

154

Гречко А. А. Годы войны. М., 1976. С. 18.

155

Типпельскирх К. Указ. соч. С. 240.

156

ВИЖ. 1994. № 6. С. 22.

157

Казаков М. И. Указ. соч. С. 69.

158

Морской сборник. 2004. № 7. С. 50.

159

ВИЖ. 1994. № 6. С. 23.

160

Муратов Э. Шесть часов со Сталиным на приеме в Кремле. Нева. 1993. № 7. С. 284, 285.

161

РЦХИДИ. Ф. 78. Оп. 1. Д. 846. Л. 4–6, 10.

162

ВИЖ. 1998. № 4. С. 46.

163

Жуков Г. К. Указ. соч. С. 193.

164

ЦАМО РФ. Ф. 251. Оп. 1554. Д. 4. Л. 431, 432.

165

Кузнецов Н. Г. Указ. соч. С. 328, 329.

166

ВИЖ. 1992. № 8. С. 20.

167

Военно-научное Управление Генерального штаба. Операции советских Вооруженных Сил в период отражения нападения фашистской Германии. Т. 1. М., 1958. С. 105.

168

Жуков Г. К. Указ. соч. С. 263.

169

Типпельскирх К. Указ. соч. С. 239, 240.

170

Мюллер В. Указ. соч. С. 279, 281.

171

Казаков В. И. На переломе. М., 1962. С. 8.

172

Федюнинский И. И. Указ. соч. С. 9.

173

Воронов Н. Н. Указ. соч. С. 170.

174

Тюленев И. В. Через три войны. М., 1960. С. 137–140.

175

Самсонов А. М. Знать и помнить. М., 1989. С. 84.

176

Белов П. А. За нами Москва. М., 1963. С. 10.

177

ЦАМО РФ. Ф. 138. Оп. 7162. Д. 4. Л. 5.

178

Хренов А. Ф. Указ. соч. С. 73.

179

Александров А. А. Две Ставки 41. Изд. Смядынь, 1993. С. 30.

180

Болдин И. В. Страницы жизни. М., 1961. С. 5.

181

Жилин П. А. Как фашистская Германия готовила нападение на Советский Союз. М., 1965. С. 90.

182

Хренов А. Ф. Указ. соч. С. 75.