Рано утром 22 июня 1941 года германские войска начали боевые действия против советских приграничных соединений западных военных округов. На правом фланге советско-германского фронта группа армий «Север» (командующий — генерал-фельдмаршал фон Лееб) перешла границу Восточной Пруссии и вторглась на территорию Прибалтики. В центре, охватывая с двух сторон сосредоточение войск Западного Особого военного округа в Белостокском выступе, наступала самая мощная группа армий «Центр» (командующий — генерал-фельдмаршал фон Бок).

Южнее Припятских болот удар наносила группа армий «Юг», разделенная Карпатами. Свои главные силы генерал-фельдмаршал Рундштедт сосредоточил на левом фланге, где планировался ввод в сражение 1-й танковой группы[183].

Если с первых часов нападения события в центре и на правом крыле советско-германского фронта, где наступали танковые группы вермахта, стали приобретать неуправляемый для советских войск характер, то на создаваемом Южном фронте противник в первые дни войны не предпринимал активных наступательных действий, что позволило соединениям и частям прикрытия своевременно выйти на свои участки обороны и оказать врагу упорное сопротивление.

В 3 часа 20 минут 22 июня авиация 4-го германского авиационного корпуса и румынские боевые самолеты совершили налеты на аэродромы и места дислокации частей Одесского военного округа, мосты и переправы через Днестр, железнодорожные узлы и города Черновцы, Каменец-Подольский, Хотин, Могилев-Подольский, Кишинев, Тирасполь, Бельцы, Одессу, Севастополь.

Наземные боевые действия в полосе Южного фронта начались в 4 часа 14 минут артиллерийским и пулеметным обстрелом советской территории. С полуострова Сатул-Ноу был проведен массированный огневой налет на главную базу Дунайской военной флотилии, а из районов Галац, Исакча обстрелу подвергся город и порт Рени, вынудив находившиеся здесь корабли начать маневрирование, а нашей береговой артиллерии открыть ответный огонь.

Под прикрытием огня своих батарей разведывательные и штурмовые отряды противника на лодках, понтонах и плотах в некоторых местах начали форсирование реки Прут, стремясь захватить плацдармы на его левом берегу и разведать систему обороны советских частей.

В ночь на 22 июня 1941 года вблизи государственной границы находились пограничные заставы и батальоны прикрытия стрелковых дивизий. Вот им и пришлось сразу вступить в бои, стремясь сорвать переправу немецко-румынских подразделений через реку Прут.

Отделение 5-й заставы Кагульского пограничного отряда под командованием сержанта И. Д. Бузыцкова после начала боевых действий заняло оборону возле деревянного моста через Прут в районе Кагула, получив приказ не допустить прорыва противника через реку. Отважно сражались пограничники, одну за другой отбивая попытки румынского подразделения прорваться через мост.

Обошедший заставу противник занял несколько блокгаузов, поставив в трудное положение оборонявшихся пограничников. И тогда в бой отважно вступило отделение младшего сержанта В. Ф. Михалькова, которое, умело действуя, сумело отбить у врага захваченные оборонительные сооружения.

На помощь 5-й заставе в район Кагула был спешно направлен резерв под командованием старшего лейтенанта А. К. Константинова. И это было сделано своевременно. Под покровом темноты рота румын захватила железнодорожный мост и перешла через Прут, начав готовить оборонительные позиции. Старший лейтенант Константинов, приняв командование пограничниками, организовал контрудар, который увенчался успехом — враг был отброшен на правый берег реки.

В трудное положение попали воины 12-й заставы этого же погранотряда под командованием лейтенанта К. Ф. Ветчинкина, обойденные румынскими подразделениями с нескольких сторон. Организовав круговую оборону, застава в течение 14 часов отбивала все попытки врага сломить ее сопротивление. Только после подхода на выручку подразделения 14-го стрелкового корпуса застава была деблокирована.

Так же отважно сражались пограничники и на других участках советско-румынской границы.

За героизм, проявленный в первых боях на границе, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 августа 1941 года лейтенанту К. Ф. Ветчинкину, старшему лейтенанту А. К. Константинову, сержанту И. Д. Бузыкину, младшему сержанту В. Ф. Михалькову было присвоено звание Героя Советского Союза.

Наибольшую активность немецко-румынские войска проявили на стыке Киевского и Одесского военных округов, нанеся удар по обороне частей вскоре вошедшего в состав Южного фронта 17-го стрелкового корпуса (командир — генерал-майор И. В. Галанин, зам. по политчасти — дивизионный комиссар Я. А. Доронин, начальник штаба — комбриг А. М. Баранов). Дивизии корпуса (60-я и 96-я горнострелковые, 164-я стрелковая) были подняты по тревоге в 4.30 22 июня и спешно направлялись для занятия обороны на рубеже Шепот (75 км юго-западнее Черновцов), Липканы, получив задачу не допустить прорыва противника из района Рэдэуци в направлении станция Глыбокая, Черновцы, Каменец-Подольский.

Вскоре части 96-й Винницкой ордена Ленина имени Я. Фабрициуса горнострелковой дивизии[184] (командир — полковник И. М. Шепетов) заняли оборону в предгорьях Карпат на участке Фантина Алба, Джербоуц, Проботесчий и вступили в бой с противником в районе Селятина и южнее Красноильска.

На левом фланге корпуса оборону заняли части 164-й стрелковой дивизии (командир — полковник А. Н. Червинский), отражая попытки противника переправиться через Прут в районе Тарасауца, Ваньчикауца, Липкан. В 14 часов по приказу открыл огонь и 274-й корпусной артиллерийский полк, срывая наведение переправы в районе м. Доробонь.

Основное направление Рэдэуци, Глыбокая, Черновцы прикрыли части 60-й Кавказской Краснознаменной горнострелковой дивизии имени Степина (командир — генерал-майор М. Б. Салихов). Полоса обороны трех дивизий корпуса, в котором имелось 312 орудий и минометов (без учета 45-мм пушек и 50-мм минометов)[185], достигала почти 200 км.

К 18 часам подразделениям германской 239-й пехотной дивизии удалось форсировать Прут в районе Тарасауца и захватить небольшой плацдарм, на котором начали сосредотачиваться главные силы соединения. А вот попытки подразделений 5-й румынской кавалерийской дивизии переправиться через реку западнее Липкан потерпели неудачу. Контратакой воинов 164-й стрелковой дивизии враг был вновь отброшен за Прут.

16-й механизированный корпус комдива А. Д. Соколова (15-я и 39-я танковые, 240-я моторизованная дивизии), в котором имелось 680 танков и 157 бронемашин, был сосредоточен в районе Снятын, Черновцы в готовности оказать поддержку своим стрелковым войскам. Для надежного прикрытия черновицкого направления командующий 12-й армией вечером подчинил 39-ю танковую дивизию генералу Галанину, приказав расположить ее за боевыми порядками 60-й горнострелковой дивизии.

В полосе обороны войск 9-й армии подразделения XI и XXX армейских корпусов вермахта сумели потеснить батальоны прикрытия 176-й и 95-й стрелковых дивизий и захватить небольшие плацдармы в районах Штефэнешти, Скулян и Унген. Но дальнейшие попытки врага расширить плацдармы натолкнулись на ожесточенное сопротивление вышедших к границе основных сил 35-го и 48-го стрелковых корпусов, располагавшихся до начала боевых действий в учебных лагерях (в 30–70 км от границы)[186].

Части 176-й стрелковой дивизии вели боевые действия на рубеже Перерита, Скуляны; 95-й — Скуляны, Леово. В 6.30 взвод 15-й румынской пехотной дивизии форсировал Прут на правом фланге обороны 161-го стрелкового полка (командир — полковник С. И. Серебров) и начал готовить оборонительную позицию. К месту переправы была спешно направлена стрелковая рота под командованием лейтенанта Илященко, воины которой атаковали противника и вынудили его спешно отойти за реку.

Осложнилась обстановка и в районе Немцены, где подразделение противника окружило пограничную заставу. На помощь пограничникам был спешно направлен сводный отряд (две стрелковые роты, артиллерийская батарея и взвод приданных танков 15-й моторизованной дивизии) под командованием заместителя командира 161-го стрелкового полка капитана С. П. Быстрова. Стремительной атакой советские воины атаковали противника, прижали его к болоту и нанесли ему большие потери. Только небольшой части румынского подразделения удалось прорваться на свой берег.

Не удались попытки противника в первой половине дня форсировать реку и в двух местах обороны 241-го стрелкового полка (командир — полковник П. Г. Новиков), воины которого смело контратаковали врага и отбросили его за реку.

Для исключения прорыва противника в открытом 35-километровом стыке между двумя полками 95-й стрелковой дивизии (пока не подошел 90-й стрелковый полк) в район Макарешты был направлен 13-й отдельный разведывательный батальон под командованием старшего лейтенанта М. Г. Долгих.

И в районе Фэлчиу по двум имевшимся мостам через Прут на советскую сторону переправился батальон румынской гвардейской дивизии, сумевший потеснить подразделения оборонявшегося там 108-го кавалерийского полка и пограничников. А вот дальнейшие попытки врага расширить захваченный плацдарм были приостановлены подошедшими к месту боя основными силами 9-й кавалерийской дивизии. За мосты начались ожесточенные бои.

Получив приказ нанести удар по врагу, начали действовать береговые батареи и мониторы Дунайской военной флотилии, выпустив за день 1600 снарядов и сорвав шесть попыток высадки десанта. Опасаясь прорыва румынских кораблей из Галаца на Измаил, командованием флотилии было принято решение высадить свой десант в районе Сатул-Ноу и захватить плацдарм. Штаб флотилии, получив одобрение Военного совета Черноморского флота и командования 14-го стрелкового корпуса, приступил к разработке плана операции.

С первых минут войны немецко-румынская авиация нанесла удар по 6 аэродромам Одесского военного округа, где с врагом вступали в бой наши истребительные части.

Большая группа вражеских самолетов в 5.15 попыталась нанести удар по аэродрому Бельцы, но своевременно обнаруженная постами ВНОС была атакована поднятыми в воздух 8 МиГ-3 дежурной эскадрильи 55-го истребительного полка под командой капитана Атрашкевича. В завязавшемся воздушном бою были сбиты два Не-111 и один Bf-109[187], но противнику удалось уничтожить на земле 3 наших самолета и самое главное — поджечь бензохранилище.

Вскоре вражеские бомбардировщики прилетели вновь, а у наших летчиков горючего оставалось совсем мало. Противнику удалось бомбардировками вывести из строя летное поле аэродрома Бельцы. Отражая атаки противника и потеряв при этом два самолета, эскадрилья капитана Атрашкевича вернулась на аэродром Маяки.

Около трех десятков бомбардировщиков противника в сопровождении нескольких истребителей атаковали и аэродром Гросулово, где дислоцировался 45-й ближнебомбардировочный полк, но вскоре подоспевшие из соседнего полка «миги» под командованием командира эскадрильи капитана А. Г. Карманова навязали им бой, сорвав врагу выполнение задания. В этом бою капитан Карманов сбил два вражеских самолета[188].

А вот попытка другой группы бомбардировщиков вновь нанести через некоторое время удар по аэродрому была сорвана прицельным огнем прикрывавших его зенитчиков.

В 5.30 авиация противника предприняла попытку нанести удар по аэродрому Болграда, где дислоцировался 67-й истребительный авиационный полк (командир — майор В. А. Рудаков, начальник штаба — майор Д. Борисов). Навстречу врагу поднялось дежурное звено старшего лейтенанта Я. И. Рогозина, который в завязавшемся бою сбил бомбардировщик Р-37 «Лось». Еще по одному вражескому самолету записали на свой счет старший лейтенант А. П. Новицкий и младший лейтенант Н. М. Ермак, подоспевшие к месту боя с аэродрома засады.

Другая группа противника атаковала аэродром Болгарика, но тоже была встречена нашими истребителями. Итог: пять сбитых вражеских бомбардировщиков и два истребителя (один сбит таранным ударом старшим лейтенантом А. И. Мокляком).

К исходу дня штаб 67-го истребительного авиационного полка доложил о 117 боевых самолето-вылетах, отражении трех налетов и уничтожении 14 самолетов врага[189]. Но и полк понес потери: на аэродроме Яловень авиации противника удалось уничтожить 8 учебных и связных самолетов.

Аэродром Григориополь, где дислоцировался 4-й истребительный авиационный полк, в течение дня подвергся 10 налетам авиации противника, но из-за принятых мер маскировки и своевременного поднятия в воздух дежурных истребителей не потерял ни одного своего самолета. А сам командир полка майор В. Н. Орлов сбил над Кишиневом румынский бомбардировщик Mk-IV «Бленхейм».

Уже на рассвете в воздух поднялось дежурное звено 96-й отдельной авиационной эскадрильи (командир — капитан А. И. Коробицин) на самолетах И-16, прикрывавшей базу Дунайской военной флотилии. В полдень 12 вражеских бомбардировщиков попытались нанести удар по Измаилу, но их попытка была сорвана летчиками эскадрильи, которые доложили о пяти сбитых самолетах противника[190].

А вот на аэродроме Маяки, куда накануне передислоцировался 55-й истребительный полк, с утра было тихо и спокойно (видно, разведка противника не обнаружила новое местонахождение части). Самолеты были рассредоточены по периметру аэродрома в кукурузе и замаскированы, командир полка улетел на площадку засады.

Получив известие о бомбардировке Бельц, начальник штаба поднял в воздух звено старшего лейтенанта А. И. Покрышкина с задачей провести разведку района Яссы и Романа. Летчиками было обнаружено большое скопление вражеских самолетов на аэродроме Романа и движение колонн пехоты и артиллерии к советской границе. А вскоре перед полком была поставлена задача по прикрытию бомбардировщиков, вылетавших для удара по наведенным переправам через Прут. Подводя итоги за день, штаб полка доложил о более чем 10 сбитых самолетах врага и воздушном таране капитана Морозова[191].

211-й ближнебомбардировочный авиационный полк был поднят по боевой тревоге за 20 минут до начала войны. Летный состав опробовал моторы, специалисты подвесили бомбы и зарядили пулеметы. По команде самолеты были рассредоточены по периметру аэродрома и замаскированы[192].

А вот 45-й скоростной бомбардировочный полк из-за несвоевременно принятых мер по рассредоточению и маскировке самолетов понес неоправданные потери на земле от налета авиации противника.

В 16 часов в 211-й ближнебомбардировочный авиационный полк поступила команда на вылет, и две девятки самолетов Су-2 вскоре нанесли удар по колоннам противника на румынской территории. Не обошлось и без происшествия: при выполнении задания советский истребитель сбил самолет ведущего группы капитана Гудаенко.

Вечером 8 экипажей полка нанесли удар по переправам через Прут в районе Липкан и Думени, вернувшись на свой аэродром без потерь.

С утра 22 июня никакой связи с вышестоящими штабами не было у командования 210-го ближнебомбардировочного полка (командир — майор Кожемякин), базировавшегося в районе Первомайского. О начале войны личный состав узнал только в 12 часов из выступления народного комиссара иностранных дел Молотова. Командир полка объявил части тревогу и приказал рассредоточить самолеты.

Вскоре пришел приказ — 9 Су-2 перелететь на аэродром Софиевка (70 км от границы), куда были подвезены бомбодержатели и бомбы. И уже в 18.46 группа нанесла удар по железнодорожному узлу Яссы, возвратившись с задания без потерь.

А вот другим полкам 45-й смешанной дивизии повезло не так. Их группы, встреченные истребителями и зенитным огнем противника, потеряли за день 12 самолетов.

В течение дня другие бомбардировочные полки округа (9-й армии) на самолетах Пе-2 и Су-2 наносили удары по вражеским колоннам и мостам через Прут в районе Ясс и Галаца, а истребители вели бои, прикрывая свои ударные группы и железнодорожные узлы в районе Кишинева и переправы на Днестре.

По данным штаба ВВС 9-й армии, ее летчики за 22 июня уничтожили 20 вражеских самолетов, потеряв 23 своих. По немецким данным, только летчики 4-го авиационного корпуса сбили 16 краснозвездных самолетов в воздухе и уничтожив 142 на земле[193].

Начала действовать и авиация Черноморского флота, получив приказ нанести удары по нефтепромыслам Констанцы и Сулина. И в 18.40 на разведку вылетели четыре СБ-2, которые по возвращении доложили воздушную, наземную и метеорологическую обстановку в запланированном для удара районе.

Вечером в воздух поднялись ударные группы 63-й авиационной бригады с загрузкой по 10 ФАБ-100. Одна группа бомбардировщиков, встретив слабое противодействие зениток и истребителей противника, нанесла удар по нефтебакам, складам и кораблям в районе Констанцы. По докладам возвратившихся экипажей, в порту и на нефтехранилищах наблюдались возникшие пожары. При выполнении этого задания был сбит один СБ.

А вот при бомбардировке Сулины было сбито два самолета, а при возвращении домой три экипажа потеряли ориентировку и сели на другие аэродромы. А всего ВВС Черноморского флота потеряли за 22 июня 1941 года 10 своих самолетов.

Как недостаток в действиях авиации можно отметить следующие моменты:

— несмотря на заблаговременное приведение в боевую готовность, не во всех авиационных полках приняли меры по рассредоточению и маскировке техники и объектов;

— летному составу не были своевременно поставлены задачи по отражению налета противника;

— нанесение ударов без предварительной разведки объектов;

— постановка задач полкам открытым текстом, что не исключало возможность их перехвата противником;

— слабое знание летным составом района полетов, из-за чего было достаточно много потерь ориентировки;

— неграмотная тактика действий бомбардировочной авиации (полет на цель по одному маршруту и на одной высоте).

На 23 июня перед ВВС 9-й армии была поставлена задача разбомбить переправы через Прут в районе Хуши, Яссы и уничтожить самолеты противника на аэродромах Бузеу, Тыргу, Брашов и др.; ВВС Черноморского флота — продолжать нанесение ударов по Констанце, Плоешти и Сулине.

Но если на южном участке фронта обстановка не внушала никаких опасений, то на северо-западном и западном участках она складывалась крайне неблагоприятно для советских войск. Здесь противник прорвал оборону приграничных дивизий Красной армии и продолжал наращивать силу удара. Немцы воевали умело, используя тесное взаимодействие наземных войск и авиации. К исходу 22 июня германские войска на некоторых участках продвинулись в глубь советской территории на 30–60 км.

Большие потери приграничных частей Красной армии, потеря связи с войсками, ведущими тяжелые бои, усугубили создавшееся положение. Несмотря на это обстоятельство, в Москву от командования фронтов поступали бодрые и обнадеживающие доклады о складывающейся обстановке. Маршал Советского Союза Г. К. Жуков вспоминал: «К исходу 22 июня, несмотря на предпринятые энергичные меры, Генштаб так и не смог получить от штабов фронтов, армий и ВВС точных данных о наших войсках и о противнике. Сведения о глубине проникновения противника на нашу территорию довольно противоречивые. Отсутствуют точные данные о потерях в авиации и наземных войсках… По данным авиационной разведки, бои идут в районах наших укрепленных рубежей и частично в 15–20 километрах в глубине нашей территории. Попытка штабов фронтов связаться непосредственно с войсками успеха не имела, так как с большинством армий и отдельных корпусов не было ни проводной, ни радиосвязи»[194].

Тем не менее, не зная действительной обстановки на советско-германском фронте, Генеральный штаб направляет в войска директиву № 3, потребовавшую от Военных советов Северо-Западного, Западного и Юго-Западного фронтов (22 июня 1941 года Прибалтийский, Западный и Киевский особые военные округа были преобразованы во фронты) немедленного перехода в наступление с целью разгрома вторгшегося на территорию страны противника.

Перед войсками Южного фронта поставлена задача стойко удерживать границу с Румынией, Черноморскому флоту — обеспечить полное господство военно-морских сил на Черноморском театре военных действий. И вскоре подводные лодки вышли на позиции у Босфора, Варн и Констанцы, получив приказ не допустить входа в Черное море вражеских кораблей.

Поздно вечером, получив посланную из Москвы директиву № 3, командующий 9-й армией отдал своим соединениям приказ на оборону рубежей государственной границы с Румынией и необходимую передислокацию своих войск:

БОЕВОЙ ПРИКАЗ № 01.

ШТАРМ ТИРАСПОЛЬ

22.6.41 23.45[195]

1. Германо-румынские войска в течение 22.6.41 г. пытались форсировать р. Прут на участках Куконешти-Веки, Скуляны, Леушени, Чоры, Кагул и р. Дунай в районе Картал, но были отбиты контратаками наших войск. В течение 22.6.41 г. авиация противника производила налеты на Бельцы, Кишинев, Болград. В воздушных боях сбито 19 самолетов противника.

2. Войскам прикрытия не допускать перехода госграницы частями противника. Бить артиллерией противника на переправах и на его территории.

3. 35-му стрелковому корпусу оборонять полосу в прежних границах (Липканы, Леово. — Р.И.).

4. 2-му кавалерийскому корпусу — 9-й кавалерийской дивизией оборонять полосу в границах: справа — Копкуй, Ялпужени, Чуфлешти, (иск.) Кошкалия, (иск.) Бендеры; слева — (иск.) Готешти, (иск.) Бешальма, (иск.) Кириет-Лунга, (иск.) Березина. 5-ю кавалерийскую дивизию в течение ночи сосредоточить в районе Башкалия, Чок-Майдан, Романешти, в готовности атаковать превосходящие силы противника в направлениях:

а) Романешти, Леово;

б) Романешти, Баймаклия.

5. 14-му стрелковому корпусу оборонять полосу в прежних границах (Кагул, Измаил, Килия. — Р.И.).

6. 48-му стрелковому корпусу — 30-й стрелковой дивизией к рассвету 23.6.41 г. занять и оборонять рубеж Алуйниш, Фундури, Реуцели; 74-ю стрелковую дивизию сосредоточить в районе Путинешти, Никулина, Маркулешти в готовности контратаковать в северо-западном и юго-западном направлениях.

7. 2-му механизированному корпусу к утру 23.6.41 г. сосредоточиться в районе Кишинев и леса севернее и северо-западнее Кишинев в готовности, прикрывшись одним полком Ганчешти, к контрудару на Бэлци.

Штаб корпуса — Комплени. Один моторизованный полк 15-й моторизованной дивизии — мой резерв в районе Тирасполь, Красная Горка.

8. 18-му механизированному корпусу иметь дивизии в прежних районах — 44-ю танковую и 218-ю моторизованную (Березина и Сарата. — Р.И.) в готовности атаковать прорвавшегося противника в северо-западном и юго-западном направлениях; 47-ю дивизию в районе Аккерман в готовности отразить авиационный десант противника и удерживать Бугазскую переправу.

9. Всем частям, штабам тщательно соблюдать маскировку, особо обратить внимание на обеспечение противовоздушной и противотанковой обороны.

10. Штаб армии — Тирасполь.

(Командующий войсками ОдВО) (генерал-полковник Черевиченко) (Член Военного совета ОдВО) (корпусной комиссар Колобяков) (Начальник штаба) (генерал-майор Захаров[196].)

Получив соответствующие указания штаба армии, войска приступили к их выполнению. К месту начавшихся боевых действий двинулись и резервы фронта, сосредотачиваясь на возможных направлениях ударов противника. Части 2-го механизированного корпуса несколькими колоннами начали переход в сторону государственной границы, в соответствии с планом прикрытия. 30-я горнострелковая дивизия выдвигалась в район Скулян для ликвидации созданного противником плацдарма. 150-я стрелковая дивизия получила приказ о сосредоточении в районе Комрата, а в район Котовска, по указанию Генерального штаба, по железной дороге началась передислокация двух дивизий 7-го стрелкового корпуса. 116-я стрелковая дивизия пока оставалась в районе Николаева.

Утром 22 июня, когда боевые действия развернулись на всем протяжении советско-германской границы, командующий Харьковским военным округом генерал-лейтенант А. К. Смирнов получил директиву Генерального штаба о срочном убытии полевого управления 18-й армии к району боевых действий.

^{Смирнов Андрей Кириллович родился 27 августа 1895 года в Петербурге. Участник Первой мировой войны, командир роты — поручик. В Красной армии с октября 1918 года. Участник Гражданской войны: командир взвода, батальона, полка, бригады. Окончил Военную академию им. М. В. Фрунзе (1927) и продолжал службу на должностях ком. дивизии, стрелкового корпуса, зам. командующего войсками ОДКА, начальником высших командных курсов «Выстрел», начальником Управления учебных заведений РККА. В декабре 1940 года назначен командующим войсками ХВО. Был награжден орденом Ленина и двумя орденами Красного Знамени.}

Руководящий состав 18-й армии:

Командующий — генерал-лейтенант Смирнов А. К.

Член Военного совета — корпусной комиссар Николаев Т. Л.

Заместитель командующего — генерал-майор Козлов П. М.

Начальник штаба — генерал-майор Колпакчи В. Я.

Начальник оперативного отдела — генерал-майор Исаев Ф. М.

Начальник АБТО — генерал-майор Гольцев Н. Д.

Начальник отдела связи — генерал-майор Гребнев В. А.

На следующий день полевое управление армии железнодорожными эшелонами убыло на фронт в район Каменец-Подольского.

23 июня в полосе обороны 17-го стрелкового корпуса румынские части неоднократно предпринимали попытки нанести удар из района Серета (25 км западнее Дорохоя) в черновицком направлении. Чтобы исключить прорыв противника, генерал Галанин усилил оборону корпуса артиллерийскими частями, а на участок 60-й горнострелковой дивизии[197] выдвинул и два танковых полка приданной ему 39-й танковой дивизии.

Вечером части 96-й и 60-й горнострелковых дивизий при поддержке танкистов атаковали противника, но сбросить его с захваченного плацдарма так и не смогли, понесли потери и отошли в исходное положение.

На фронте обороны 9-й армии противник небольшими разведывательными группами систематически пытался форсировать Прут в районах Кетриш, Скуляны, Немцены, Чоры, Леово, Фэлчиу, Кагул и Рени, одновременно продолжая выдвижение своих войск из глубины к линии фронта. Но прохождение государственной границы с Румынией по таким широким водным преградам, как Прут и Дунай, способствовало войскам Южного фронта довольно успешно отражать попытки противника вторгнуться на советскую землю.

Но большие выделенные рубежи обороны вынуждали командиров приграничных корпусов и дивизий располагать части в один эшелон, не давая возможности создать сильные резервы. Чтобы по возможности исключить прорыв противника на слабо прикрытых участках, командирам полков было приказано иметь подвижный резерв для быстрой переброски его в нужное место. Но это дело не спасало — большие участки прикрытия не позволяли в дивизиях и корпусах создать глубоко эшелонированную оборону.

Так, в 100-километровой полосе обороны 95-й стрелковой дивизии, которую поддерживали два дивизиона 266-го корпусного артиллерийского полка, находились два важнейших направления прикрытия: ясско-кишиневское и хуши-кишиневское. 241-й стрелковый полк занял оборону на 20-километровом участке от Петрешты до Валя Маре; 13-й разведбатальон — Валя Маре, Грозешты; батальон 90-го стрелкового полка — Солтанешты, выс. 127, 8; сводная группа майора Ф. М. Короткова (батальон 90-го сп, дивизион 134-го гап) — Макарешты, (иск.) выс. 127, 8; 161-й полк, с двумя приданными ротами, — на 25-километровом рубеже (иск.) высота 127,8, Чоры.

Еще больший участок обороны был у частей 176-й стрелковой дивизии, прикрывавшей белицкое направление. Но это не вызывало беспокойства у командования 9-й армии и Генерального штаба, в резерве у которых еще находились значительные силы войск, в том числе и два механизированных корпуса (2-й и 18-й). Но и эти соединения уже начали нести потери, хотя пока и небольшие. Так 2-й механизированный корпус, при сосредоточении в районе Кишинева, в результате налета авиации противника потерял три автомашины и трех выведенных из строя раненых красноармейцев.

Не смогли полностью ликвидировать и захваченный накануне в районе Фэлчиу плацдарм. Прибывший в район боевых действий командир кавкорпуса генерал Белов приказал командиру 72-го кавалерийского полка подполковнику Баумштейну вместе с подразделениями 108-го кавалерийского полка (командир — подполковник В. Д. Васильев) атаковать противника и отбить два моста через Прут. Но кавалеристам удалось захватить и взорвать только автомобильный мост, а за другой разгорелись жаркие бои с переменным успехом.

А в Москве 23 июня 1941 года Постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР была создана Ставка Главного Командования, в состав которой вошли: С. К. Тимошенко (председатель), И. В. Сталин, В. М. Молотов, К. Е. Ворошилов, С. М. Буденный, Г. К. Жуков, Н. Г. Кузнецов. При Ставке был образован институт постоянных советников, В который вошли: Б. М. Шапошников, К. А. Мерецков, Н. В. Ватутин, А. И. Микоян, Н. А. Вознесенский, А. А. Жданов, другие руководители страны.

Утром 24 июня первый эшелон с командованием Южного фронта прибыл в Винницу (второй эшелон полевого управления прибыл к месту назначения вечером 25 июня), направив в ведущие бои соединения 9-й и 18-й армий для ознакомления с обстановкой своих представителей. В оперативное подчинение Военного совета фронта поступили Одесский военный округ, 9-й стрелковый корпус, Дунайская военная флотилия, Одесская военно-морская база, 26-й и 79-й пограничные отряды НКВД.

Руководящий состав Южного фронта:

Командующий — генерал армии Тюленев И. В.

Член Военного совета — армейский комиссар I ранга Запорожец

Начальник штаба — генерал-майор Шишенин Г. Д.

Пом. ком. по АБТВ — генерал-майор Штевнев А. В.

Нач. инженерного отдела — генерал-майор Хренов А. Ф.

Нач. связи — генерал-майор Королев И. Ф.

Нач. разведывательного отдела — полковник Васильев А. Ф.

Нач. 5-го отдела — генерал-майор Караваев В. И.

Главный интендант — генерал-майор Шебунин А. И.

Нач. автодорожной службы — генерал-майор Страхов Н.[198]

Пока еще не сложная обстановка на фронте позволила руководящему составу наладить управление своими войсками и войти в курс дела, хотя на командном пункте не оказалось ни одного телефонного и телеграфного аппарата, ни одной радиостанции[199], и в первые дни работникам фронтового аппарата приходилось использовать средства Наркомата связи СССР, что не гарантировало секретность проводимых переговоров.

После ознакомления с обстановкой командование Южного фронта направило руководству подчиненных армий следующую директиву[200]:

ДИРЕКТИВА № 01/ОП.

ШТАБ ЮЖНОГО ФРОНТА ВИННИЦА

25.6.41 9.00

Первое. Директивой Народного комиссара обороны № 04 от 24.6.41 г для объединения действий наших войск против войск противника, развернувшихся в Румынии, создан Южный фронт.

Второе. Командующим Южным фронтом назначен я, Членом Военного совета — армейский комиссар I ранга Запорожец, начальником штаба фронта — генерал-майор Шишенин.

Третье. В состав Южного фронта с 00.05 25.6.41 г. включаются:

а) 18-я армия в составе — 17-го стрелкового корпуса (96-я, 60-я горнострелковые дивизии, 164-я стрелковая дивизия); 16-го механизированного корпуса (39-я, 15-я танковые, 240-я моторизованная дивизии); 64-й авиационной дивизии; 45-й смешанной авиационной дивизии (без 161-го истребительного авиационного полка). Штаб 18-й армии с 25.6.41 г. — Каменец-Подольск.

б) 9-я армия в составе — 35-го стрелкового корпуса (30- я горнострелковая, 95-я и 176-я стрелковые дивизии); 14- го стрелкового корпуса (25-я и 51-я стрелковые дивизии); 2-го механизированного корпуса (11-я, 16-я танковые, 15-я моторизованная дивизии); 18-го механизированного корпуса (44-я, 47-я танковые, 218-я моторизованная дивизии); 2-го кавалерийского корпуса (5-я и 9-я кавалерийские дивизии; 20-й, 21-й смешанных авиационных и 7-й авиационной дивизий. Штаб 9-й армии — Тирасполь.

в) 9-й особый стрелковый корпус в составе 106-й, 156-й стрелковых и 32-й кавалерийской дивизий. Штаб корпуса — Симферополь.

г) В непосредственное распоряжение фронта — 55-й стрелковый корпус (130, 169, 189-я стрелковые дивизии); Штаб 55-го корпуса — Дунаевцы; 7-й стрелковый корпус (93, 147, 196, 206-я стрелковые дивизии) в районе Котовск, Балта; 88-й истребительный авиационный полк и 137-й разведывательный полк с дислокацией на Винницком аэроузле и 131-й истребительный авиационный полк с дислокацией на аэродроме Кривой Рог.

д) Все пунктовые части противовоздушной обороны и воздушного наблюдения, оповещения и связи в границах фронта.

е) Все склады и материальные запасы в границах фронта.

Четвертое. Границы:

а) между Южным и Юго-Западным фронтами — Черкассы, Винница, Бар, Оттыня, ст. Вале-Вишеулуй. Все пункты, кроме Оттыня, включительно для Южного фронта.

б) Между 18-й и 9-й армиями — Умань, Вапнярка, Пашкани, исключительно для 9-й армии.

Пятое. Задача армий Южного фронта — оборонять госграницу с Румынией. В случае перехода и перелета противника на нашу территорию уничтожать его активными действиями наземных войск и авиации и быть готовым к решительным наступательным действиям…

(Командующий Южным фронтом) (генерал армии Тюлененев) (Член Военного совета армейский) (комиссар I ранга Запорожец) (Начальник штаба фронта) (генерал-майор Шишенин)

На рассвете 26 июня и руководство 18-й армии прибыло на командный пункт, оборудованный в лесу в 10 км северо-восточней Каменец-Подольского, установив связь и управление своими подчиненными соединениями, которым предстояло оборонять Буковину и северную часть Молдавской ССР.

24–30 июня 1941 года немецко-румынские войска довольно успешно выполняли поставленную перед ними задачу — сковать противостоящие им силы образованного Южного фронта, демонстрируя свою активность действиями небольших подразделений то в одном, то в другом месте.

24 июня румынские части вновь предприняли попытку прорваться в районе Герца. Обойдя город с двух сторон, вражеские подразделения перерезали дорогу на Новоселицу, окружив в этом районе две пограничные заставы.

^{Положение войск Южного фронта к утру 25.6.1941 г.}

Колонна румын двинулась к Новоселице, но возле села Молница попала под обстрел выдвинутой сюда батареи 358-го горнострелкового полка. Метким огнем колонна была рассеяна. Особенно отличился в бою расчет артиллеристов под командованием сержанта П. С. Яковлева, подбивший несколько вражеских машин.

На помощь окруженным пограничникам были спешно направлены подразделения 60-й горнострелковой дивизии и приданные танкисты, которые стремительным ударом опрокинули противника, заставив его отойти на исходные позиции.

На некоторое время на участке обороны 18-й армии установилось временное затишье, противник вел себя пассивно, продолжая только артиллерийский и ружейно-пулеметный обстрел позиций дивизий 17-го стрелкового корпуса, которые к 27 июля закрепились на следующих участках: 96-я горнострелковая — высота 1495 (иск. Фантина Алба); 60-я горнострелковая — Фантина Алба, Сатумаре; 164-я стрелковая[201] — ст. Новоселица, Тецканы.

В районе Снятый, Волока, ст. Юрцаути (25 км севернее Черновиц) сосредоточился 16-й механизированный корпус, которому поставлена задача быть в готовности во взаимодействии с частями 17-го стрелкового корпуса к уничтожению противника при его попытке прорваться к Днестру[202].

Получил задачу и переданный в состав 18-й армии 55-й стрелковый корпус (командир — генерал-майор К. А. Коротеев, зам. по политчасти — полковой комиссар Я. В. Гольденштейн, начальник штаба — полковник А. Г. Ермолаев), в который были включены 130-я и 169-я стрелковые дивизии, 207-й и 437-й корпусные артиллерийские полки, 30-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион: подчинить Каменец-Подольский и Могилев-Подольский укрепленные районы и подготовить к обороне рубеж р. Днестр.

Промежуток между укрепленными районами занимался частями 169-й стрелковой дивизии (командир — генерал-майор И. Е. Турунов, начальник штаба — подполковник Н. Н. Зелинский) с использованием 4-й противотанковой артиллерийской бригады полковника М. И. Неделина (в ее состав входили 665-й и 727-й артполки, имевшие 104 орудия, в том числе 20 85-мм и 72 76-мм). Два ее артиллерийских дивизиона передавались в распоряжение генерала Галанина для усиления обороны 164-й стрелковой дивизии в районах ст. Новоселица и Липкан. И это было сделано своевременно.

Уже с 27 июня значительно осложнилась обстановка у соседа справа — левофланговых частей Юго-Западного фронта. Отходившие от границы на новый рубеж арьергарды 12-й армии в 21–22 часа зафиксировали переход государственной границы СССР отрядами венгерских войск, которые начали движение в направлении Осмолода, Вишкува[203]. А вскоре из Москвы пришло сообщение, что венгерское правительство объявило, что их страна находится в состоянии войны с СССР. И причиной явилась якобы бомбардировка советскими самолетами территории Венгрии.

Но этот вопрос еще ждет своего пристального изучения, так как еще 25 июня 1941 года начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал Гальдер отметил в своем дневнике: «Участие Венгрии в войне было бы желательным. Однако Венгрия ждет официального обращения Германии. Этого фюрер не хочет делать из политических соображений»[204]. И, видно, эти соображения нашлись, но у кого?

По данным разведорганов Южного фронта, и против соединений 18-й армии 29 июня было отмечено начавшееся сосредоточение немецко-румынских частей на черновицком направлении, в районах Сучава, Дорохой, Липкан, Серета, скопление танков восточнее Герца. Подготовка к наведению переправы для танков и сосредоточение войск было обнаружено и в районе Штефэнешти. Продолжались и поисковые действия разведывательных отрядов противника, стремившихся найти разрывы в обороне советских дивизий и частей.

Разведотдел фронта, проанализировав поступившие из войск сведения, предположил, что противник ведет разведку боем в направлениях Серет, Черновицы и Штефэнешти, Бельцы и в ближайшее время возможна новая попытка форсирования р. Прут крупными силами.

Штаб фронта считал, что на черновицко-пашканском направлении противник сосредоточил 10 пехотных, 2 танковые и одну моторизованную дивизии, одну кавалерийскую и одну горнострелковую бригады, 65 артиллерийских дивизионов (на самом деле никаких танковых и моторизованных дивизий здесь не было, скорее всего это была хорошо проведенная немцами дезинформация. — Р.И.), против находившихся на этом направлении 6 стрелковых, 2 танковых и одной моторизованной дивизий, 47 артиллерийских дивизионов. А вот на яссы-бакэуском направлении отмечалось, что противник имеет 5 пехотных и две кавалерийские дивизии, 44 артиллерийских дивизиона против наших 4 стрелковых, 2 танковых и одной моторизованной дивизий, 28 артиллерийских дивизионов[205].

Учитывая эти данные, генерал Тюленев предположил, что главный удар противником будет нанесен по стыку его армий, и для противодействия этому он приказал командиру 55-го стрелкового корпуса занять своими двумя дивизиями оборону на рубеже Бричаны (20 км северо-восточнее Липкан), Единцы. На участок Перерита, Корпачи на автомашинах выдвигались два усиленных стрелковых полка для смены находившихся там подразделений 164-й и 176-й стрелковых дивизий.

Выдвигая этот корпус в первую линию, командующий фронтом тем самым уменьшал участки обороны дивизий соседнего 35-го стрелкового корпуса. 4-я противотанковая бригада тоже получила приказ на передислокацию на промежуточный рубеж для прикрытия направления Липканы, Корпачи.

Но 30 июня командованием фронта был получен приказ Ставки — отвести 55-й стрелковый корпус за Днестр, где его дивизиями занять оборону от Каменец-Подольска до Ямполя. И связано это было с намеченным на 1 июля поэтапным отводом войск 12-й армии Юго-Западного фронта на рубеж Гржымалов, Чортков, Коломыя, Кутты, Берхомет, который предполагалось выполнить к утру 5 июля[206].

Для прикрытия правого фланга 18-й армии от возможного удара противника с северо-западного направления командующий Южным фронтом передал в подчинение генералу Смирнову резервную 189-ю стрелковую дивизию[207], которую приказывалось выдвинуть на рубеж Смотрич, Гуков (30 км северо-западнее Каменец-Подольского).

16-й механизированный корпус (без переданного в распоряжение командования 17-го стрелкового корпуса 39-й танковой дивизии) выдвигался в район Дунаевцев (30 км северо-восточнее Каменец-Подольского), а 4-я противотанковая артиллерийская бригада — в район Балина (20 км севернее Каменец-Подольского)[208].

Получил указание штаба фронта на передислокацию в район Жмеринки 18-й механизированный корпус, где предполагалось провести его пополнение боевой техникой[209].

В соответствии с полученным приказом соединения 18-й армии начали проводить указанную перегруппировку своих частей, которую так и не успели выполнить полностью до начала наступления немецко-румынских войск. В подчинение командования армии передавались Могилев-Подольский и Каменец-Подольский укрепленные районы, которые были приведены в боевую готовность.

17-й стрелковый корпус продолжал держать оборону на реке Прут, прикрывая черновицкое и каменец-подольское направления.

Сложная обстановка с 24 июня складывалась на левом фланге обороны 176-й стрелковой дивизии, где ее подразделения не сдержали сильный натиск частей XXX германского и IV румынского армейских корпусов, активно поддержанных артиллерией и авиацией, и были вынуждены отойти от реки Прут. Противник форсировал реку и овладел Скулянами. На захваченный плацдарм немедленно началась переброска дополнительных сил, которые попытались развить наступление в белцинском направлении, но были остановлены контрударами подошедших к району прорыва подразделений 35-го стрелкового корпуса.

Узнав о случившемся факте, генерал Черевиченко потребовал от командования 35-го стрелкового корпуса немедленно ликвидировать захваченный плацдарм, передав в его подчинение 30-ю горнострелковую дивизию. Генерал Галактионов, получив приказ занять село Герман, принял решение силами двух полков при поддержке артиллерии атаковать противника с двух направлений. И вскоре три горнострелковые роты 256-го полка (командир — полковник Г. А. Сафонов) перешли в наступление в направлении Скуляны, Каючень. Слева продвигались подразделения 71-го горнострелкового полка, тесня противника к госгранице.

Тяжелый бой, продолжавшийся около трех часов, завязался за с. Герман с подразделениями 198-й пехотной дивизии вермахта. И только после прорыва на окраины села воинов роты младшего лейтенанта М. П. Броварного, поддержанного другими подразделениями, противник был вынужден отойти за реку. Части 30-й горнострелковой дивизии проведенным контрударом очистили от противника восточный берег реки Прут от села Герман до Скулян на 8–10 километров, понеся при этом значительные потери[210]. Но полностью ликвидировать захваченный в районе Скулян плацдарм так и не удалось, за него завязались ожесточенные бои, проходящие с переменным успехом.

Для стабилизации обстановки на угрожаемом участке северо-западнее Кишинева передислоцировался и 2-й механизированный корпус, дивизии которого, выполнив марш, к 12 часам сосредоточились в районе Быковец, Верничены, Каменка, Реча.

Вечером 25 июня танковый батальон и одна рота мотострелков 11-й танковой дивизии атаковали противника в направлении Петрешты, но, встреченные сильным артиллерийско-минометным огнем, успеха так и не добились, потеряв в бою 8 танков, 7 человек убитыми и 13 без вести пропавшими[211].

К месту затянувшегося сражения начали подтягиваться и главные силы 2-го механизированного корпуса, который к 15.00 26 июня сосредоточился в следующих районах: 11-я танковая дивизия — Корнешты и леса юго-восточнее этого населенного пункта; 16-я танковая дивизия — Мандрешты, Кисла-Дезниша, Чилика; 15-я моторизованная дивизия — Гирчешты, Манзарешгы, Куртай; 6-й мотоциклетный полк — Чулуканы. А вскоре из штаба 9-й армии поступил приказ на наступление: 11-й танковой дивизии в 19.00 с рубежа Перлица во взаимодействии с 241-м стрелковым полком атаковать и уничтожить противника в районе Скуляны-Тырг; 15-й моторизованной дивизии во взаимодействии с 591-м стрелковым и 203-м артиллерийским полками в 19.00 нанести удар с рубежа Стынженены с целью уничтожения противника в районе Скулян.

Удар мехкорпуса должны были поддержать части 20-й смешанной авиационной дивизии. Но по разным причинам (недостаток горючего и боеприпасов, доставленных с запозданием из-за прошедших дождей и труднопроходимости дорог) этот удар перенесли на следующий день.

27 июня совместным контрударом частей 30-й горнострелковой и 11-й танковой дивизий удалось к исходу дня овладеть Скулянами. А вот ликвидировать захваченный противником в этом районе плацдарм вновь не удалось. Атаки советских воинов натыкались на хорошо построенную оборону немецких подразделений и сильный артиллерийско-минометный огонь. Части несли большие потери (только 11-я танковая дивизия потеряла за день 4 танка, 4 орудия, 4 тягача, 17 человек убитыми и 36 ранеными, различные повреждения получили еще 13 танков[212]) и были вынуждены откатываться на исходные позиции.

Продолжались бои и в районе Унген, где оборону держали части 95-й стрелковой дивизии. Утром 25 июня около роты 198-й пехотной дивизии переправилось севернее Унген и заняло село Менделяны. К месту прорыва были направлены подразделения 241-го стрелкового полка (командир — полковник П. Г. Новиков), которые при поддержке дивизиона 57-го артполка смело атаковали и отбросили противника, нанеся ему значительные потери.

Вечером 26 июня подразделение 15-й румынской пехотной дивизии форсировало Прут на участке обороны 161-го стрелкового полка в районе Данька и, оттеснив оборонявшийся здесь стрелковый взвод и пограничников, начало расширять захваченный плацдарм. Но артиллеристы 95-й стрелковой дивизии сорвали уже наметившуюся переправу вражеских частей, меткими попаданиями уничтожив наведенный плавучий мост.

За ночь к захваченному врагом плацдарму был подтянут стрелковый батальон, руководство боевыми действиями которого осуществлял лично командир 161-го стрелкового полка полковник С. И. Серебров. Утром 27 июня советские воины атаковали противника с разных направлений и, нанеся ему значительные потери, вынудили уцелевшие остатки вражеского подразделения поспешно отойти за реку.

Анализируя ход боев, командованием 95-й стрелковой дивизии было правильно подмечено, что противник стремится переправиться через Прут в районе Унген и Коту Морей, так как именно они были наиболее удобны для наведения переправ и захвата выгодных плацдармов. Это открывшееся обстоятельство потребовало выполнить в дивизии необходимую перегруппировку сил. Теперь каждое прикрываемое направление (Яссы — Кишинев и Хуши — Кишинев) обороняли 241-й и 161-й стрелковые полки с приданной артиллерией. 90-й стрелковый полк оставил один батальон на участке Макарешты, Збероя, а главными силами вышел во второй эшелон, заняв оборону на высотах восточнее Болдурешты.

В резерв командира дивизии были выведены 13-й разведбатальон и батарея 97-го отдельного противотанкового дивизиона.

26 июня удалось ликвидировать угрозу прорыва противника по остававшемуся до сих пор в его руках железнодорожному мосту в районе Фэлчиу. Рано утром два полка 9-й кавалерийской дивизии прорвались через этот мост на западный берег Прута и нанесли неожиданный удар по обороне румынской гвардейской дивизии. Результат боя был неплохой — несколько десятков убитых и захваченных в плен. Отходя на свой берег, саперы кавдивизии взорвали мост.

А на левом фланге обороны 9-й армии части 25-й и 51-й стрелковых дивизий успешно отражали попытки отдельных разведгрупп противника переправиться через Прут и Дунай в районах Кагула, Рени, Картала. Незначительная активность действовавших в этих районах румынских войск позволила нашим соединениям укрепить свою оборону, отмобилизоваться и получить некоторое количество техники из народного хозяйства. Беспокоил только участившийся артиллерийский обстрел наших позиций с полуострова Сатул-Ноу и из района села Пардино, не дававший возможности измаильской группе кораблей Дунайской военной флотилии свободно действовать в своей акватории. Настало время претворить в жизнь разработанный план десантной операции, которую назначили на 26 июня.

Накануне ее выполнения экипажи 96-й авиационной эскадрильи провели воздушную разведку побережья Дуная от мыса Сатул-Ноу до Черного моря. И утром 25 июня четыре бронекатера, взяв на борт подразделения 79-го морского пограничного отрада, под прикрытием огня своих береговых батарей и мониторов «Мартынов» и «Ударный» вышли из Кислицкой протоки к Сатул-Ноу.

Высадившись на берег, десантники в короткой схватке разгромили оборонявшееся на полуострове румынское подразделение, взяв в плен 70 человек и захватив в качестве трофеев 2 орудия и 10 пулеметов[213].

Вскоре на захваченный плацдарм кораблями флотилии был доставлен и один батальон 25-й Чапаевской дивизии. Усиленный десант к исходу дня, ведя бои по расширению плацдарма, захватил острова Большой и Малый Даллер и приступил к укреплению своей обороны.

Командованием флотилии и 14-го стрелкового корпуса было решено высадить десант и в Килия-Веке, для чего выделялись батальон 23-го стрелкового полка, 4 бронекатера и 10 торпедных катеров. В ночь на 26 июня десант (командир — капитан Васицкий) был скрытно посажен на катера и утром под прикрытием огня береговой батареи № 65 и орудий 99-го гаубичного артиллерийского полка произвел высадку в район Килия-Веке. Преодолевая незначительное сопротивление противника, рота под командованием лейтенанта Юрковского ворвалась в город, а к исходу дня наши воины овладели селением Пардино и островом Татару. Было захвачено 510 пленных (из них два офицера), 11 орудий и много снаряжения[214].

Таким образом, оба берега Килийского гирла от устья р. Рапида до Переправы на протяжении 76 км по фронту и до 3 км в глубину находились у воинов десанта, что позволило измаильской группе кораблей Дунайской военной флотилии свободно осуществлять плавание по реке не только ночью, но и днем. В полной мере возобновились работы и в измаильском порту, что было особенно важно для снабжения наших войск по Черному морю.

Опасаясь соединения галацкой и тулчинской групп вражеских кораблей и их возможного прорыва вниз по Дунаю, еще в ночь на 24 июня бронекатерами Дунайской военной флотилии было выставлено минное заграждение в районе устья реки Писика поперек Дуная (недалеко от Галаца). А 1 июля заграждение было еще усилено постановкой нескольких мин.

26 июня минное заграждение было выставлено в устье Тулчинского рукава, а 29 июня — у впадения в Дунай озера Крапива. И это было не напрасно. 27 июня со стороны Галаца, под прикрытием огня своих батарей, несколько румынских мониторов предприняли попытку прорваться вниз по Дунаю. По приказу командующего Дунайской флотилией контр-адмирала Абрамова по противнику открыли огонь корабли нашей ренийской группы и орудия береговой батареи № 724, нанесли бомбовый удар летчики 96-й авиационной эскадрильи. Румынские корабли не выдержали этого массированного огня и поспешно ушли в Галац.

С 28 июня на всем советско-румынском фронте наступило некоторое затишье, связанное с начавшейся перегруппировкой вражеских войск на направление главного удара. Большое сосредоточение немецко-румынских войск было обнаружено в районах Штефэнешти, Яссы, Скуляны, Манолясы, Захорени[215], что свидетельствовало о намечавшемся на этом направлении наступлении противника, тем более что захваченный им плацдарм в районе Скуляны так и не удалось ликвидировать.

Усиливалась вражеская группировка и на стыке Южного и Юго-Западного фронтов, где в район Самбора начали прибывать части словацкого корпуса (две пехотные дивизии и моторизованная бригада), вводимые в действие на правом фланге 17-й полевой армии.

Произвели необходимое переподчинение и перегруппировку сил и в 9-й армии (начальник штаба — генерал-майор П. И. Бодин), где считалось, что противник имеет пять пехотных дивизий на кишиневском и четыре пехотные дивизии на бухарестском направлениях против 5 наших дивизий. Командованием армии было установлено, что наибольшую активность части противника проявляли в районах Кетриш, Скуляны, Немцены, Чоры, Леово, Фэлчиу.

В связи с этим генерал Черевиченко 29 июня приказал 48-му стрелковому корпусу (176-я и 74-я сд) прочно удерживать границу на участке Корпачи, (иск.) Петрешты, прикрывая белцинское направление; 74-й стрелковой дивизии усиленным стрелковым полком в ночь на 1 июля сменить части 30-й горнострелковой дивизии на участке Кетриш, (иск.) Петрешты, а два стрелковых полка сосредоточить в резерве в районе Стурзени, Рашкани-Тырг; 35-му стрелковому корпусу (95-я сд и 30-я гсд) двумя полками 95-й дивизии оборонять участок Петрешты, (иск.) Войнеско, имея один стрелковый полк в резерве в районе Варзарешти, Ниспорены; 30-ю горнострелковую дивизию к исходу 3 июля вывести в корпусной резерв в район Корнешти-Тырг, Волчинеци; 14-му стрелковому корпусу (150, 25 и 51-я сд) прочно прикрыть госграницу по рекам Прут и Дунай от Войнеско до побережья Черного моря, уделив особое внимание фэлчинскому, кагульскому, ренинскому, картальскому, измаильскому и килия-ноуэ направлениям[216].

2-й механизированный корпус, имевший к этому времени 163 танка (1 КВ, 18 Т-34, 68 БТ, 26 Т-26, 7 ОТ-26, 28 Т-37) и 154 бронеавтомобиля (90 БА-10 и 64 БА-20), по приказу генерала Черевиченко должен был к рассвету 30 июня сосредоточиться в армейском резерве, находясь в районах Сынджерей, Гиличени, Езерени Ноуй, Кишкорены, Чучуены, Катранык, Глинджены. Но 30 июня корпус получил приказ командующего фронтом на изменение задачи и выполнение марша в район Дрокия, София, Реча, Николены.

2-й кавалерийский корпус, в котором после прошедших боев остались исправными 25 танков БТ и 23 бронемашины, сдавал свой участок обороны подошедшим к фронту частям 150-й стрелковой дивизии и готовился к маршу, чтобы к исходу 2 июля сосредоточиться в районах: 9-я кавалерийская дивизия — Молешты, Гугальбена; 5-я кавалерийская — Резени, Карбуна, готовясь к удару по противнику в направлении Комрата.

Приводились в боевую готовность долговременные оборонительные сооружения 80-го и 82-го укрепленных районов, усиленные несколькими артиллерийскими полками РГК, химическими и инженерными батальонами.

Ренийская группа кораблей Дунайской военной флотилии к исходу 29 июня спустилась вниз по течению (в целях маскировки двигатели не запускали) до устья реки Викета и на следующий день вошла в озеро Кагул.

Немецко-румынская авиация в эти последние июньские дни небольшими группами наносила удары по обороне советских войск, аэродромам, городам Кишинев, Болград, Бельцы, Гросулово, железнодорожным узлам и мостам через Днестр, стремясь сорвать начавшуюся перегруппировку советских войск.

Не остались в долгу и советские летчики. Авиация Южного фронта вела разведку передвижений войск противника, его аэродромов, прикрывала Одессу, Кишинев, Тирасполь, Винницу, переправы через Днестр. Истребительная авиация перехватывала и вела бои с вражескими самолетами, сопровождала свои бомбардировщики и штурмовики, прикрывала сосредоточение наземных войск. Только за 24 июня штабы авиационных частей доложили о 30 сбитых вражеских самолетах[217].

Бомбардировщики и штурмовики Южного фронта и ВВС Черноморского флота наносили удары по наводимым переправам на р. Прут, вражеским колоннам и местам сосредоточения его частей, по нефтепромыслам в районе Плоешти и Констанцы, неся при этом значительные потери от атак истребителей противника и его зенитных батарей. Только за 24 и 25 июня было потеряно 23 бомбардировщика. И это неудивительно, ведь эти районы были прикрыты значительными силами. Только в районе Плоешти было сосредоточено около 60 истребителей и 30 зенитных батарей, находилось свыше десятка зенитных прожекторов и аэростатов заграждения.

Противовоздушная оборона Констанцы включала до 30 истребителей, свыше 15 батарей зенитной артиллерии, около 15 прожекторов. Да и служба раннего предупреждения о налетах действовала у противника довольно успешно.

С 25 июня приступили к работе и экипажи 4-го дальнебомбардировочного авиационного корпуса, наносившие удары по Кенигсбергу, Варшаве, Данцигу… 26 июня 17 экипажей 21-го дальнебомбардировочного авиационного полка на самолетах ДБ-3ф нанесли удар по важным объектам на территории Румынии, потеряв при этом семь своих машин.

В связи с участившимися налетами советской авиации на Констанцу для усиления противовоздушной обороны в этот район (на аэродром Мамайю) в конце июня прибыла истребительная группа III/JG 52 люфтваффе, имевшая на вооружении новейшие истребители Bf-109F-4. И она действовала довольно успешно, заявив о 12 сбитых бомбардировщиках 24 июня и 18 за 26 июня 1941 года[218].

По нашим данным, только потери авиационных полков ВВС Черноморского флота и 4-го дальнебомбардировочного корпуса при выполнении заданий над территорией Румынии составили 31 самолет. Да и авиация Южного фронта понесла в эти дни довольно значительные потери. В ее четырех авиационных дивизиях (20, 21, 45 и 64-й) к началу июля 1941 года осталось 787 самолетов[219], что значительно снизило их боеспособность.

И потери были не только в воздушных боях и при выполнении заданий. Имевшиеся недостатки в маскировке и противовоздушной обороне своих аэродромов приводили к неоправданным потерям самолетов и личного состава на земле. Так, 25 июня 6 бомбардировщиков противника со стороны моря нанесли удар по аэродрому 69-го истребительного полка, дислоцировавшегося в окрестностях Одессы. Промедлила с открытием огня зенитная артиллерия, с запозданием поднялись в воздух истребители дежурного звена, в результате на земле горели несколько краснозвездных машин.

Не увенчался успехом и предпринятый 26 июня 1941 года кораблями Черноморского флота морской набег на порт Констанцу, в котором приняли участие два лидера, крейсер и три эсминца под общим командованием контр-адмирала Т. А. Новикова. Утром ударная группа, состоявшая из лидеров «Москва» и «Харьков», подошла к берегу и открыла огонь по порту из 130-мм орудий, в результате чего возник пожар на нефтехранилище и вокзале, были разрушены или повреждены некоторые строения.

По кораблям в ответ начали стрелять береговые орудия, в том числе и 280-мм калибра. Начав маневр, подорвался на мине и затонул лидер «Москва». С трудом ушел из-под обстрела и авиационного удара и лидер «Харьков», получивший несколько серьезных повреждений. А ведь командованию Черноморского флота было известно, что, опасаясь подхода советских кораблей к берегам Констанцы, румынские минные заградители 23 июня 1941 года выставили в этом районе минные заграждения.

В связи с большими потерями при выполнении заданий над территорией Румынии нарком ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов вечером 26 июня временно приостановил дальнейшие налеты авиации Черноморского флота в этот район, переключив ее на постановку минных заграждений. И уже в ночь на 30 июня четыре ДБ-3 ВВС Черноморского флота поставили донные мины в Тульчинском гирле в районе Сулины, а на следующую ночь — в Георгиевском рукаве.

В конце июня было сменено командование Военно-воздушных сил Южного фронта, руководство которыми возглавил генерал-майор П. С. Шелухин (член Военного совета — бригадный комиссар В. И. Алексеев).

Штаб Южного фронта вечером 30 июня 1941 года доложил в Москву[220]:

ОПЕРСВОДКА № 015/ОП К 20.00 30.6.41.

ШТАБ ЮЖНОГО ФРОНТА ВИННИЦА

Первое. Армии фронта продолжают оборонять рубеж р. Прут и р. Дунай. Попытки разведывательных групп противника форсировать р. Прут успеха не имели.

Второе. 18-я армия продолжает удерживать рубеж р. Прут.

17-й стрелковый корпус — положение без изменений (на фронте высота 1429, Лопатник. Штаб корпуса — Черновицы. 96-я горнострелковая дивизия — высота 1429, Петроуц; 60-я горнострелковая дивизия — Купка, (иск.) Тарасауци; 164-я стрелковая дивизия — Тарасауци, Лопатник. — Р.И.).

55-й стрелковый корпус:

а) 169-я стрелковая дивизия на марше в район Лукачени, Халахора, Бричени Сат. За отсутствием связи и очень плохих дорог сведений о местонахождении нет;

б) 130-я стрелковая дивизия к 10.30 30.6.41 г. передовыми частями вышла в район Глина-Маре, Барабой, Паладия.

Штаб 55-го корпуса — Могилев-Подольский.

16-й механизированный корпус — без изменений (сосредоточен в районе Снятый, Молодна, Коцман. Штаб корпуса — Коцман. — Р.И.).

28.6.41 г. Каменец-Подольский укрепленный район приступил к работам мобилизационного периода. Привлечено местное население. Заканчивается обсыпка маскировки ДОТов. Танковые препятствия отсутствуют. Слабо развита глубина. Отсутствуют мины, взрывчатые вещества.

Южнее Хотин, на линии Анадолы, высота 278, 0.240 (так в документе. — Р.И.), приступили к постройке предмостных позиций.

164-я стрелковая дивизия минирует и заграждает броды через р. Прут.

Третье. 9-я армия — на всем фронте армии активных действий противника не отмечено. На отдельных участках ружейно-пулеметная перестрелка, разведывательные поиски и продолжение сосредоточения войск противника на участке Штефэнешти, Яссы.

48-й стрелковый корпус — без перемен (на фронте Веки, Петрешты. Штаб корпуса — Бельцы. — Р.И.).

35-й стрелковый корпус:

а) 30-я стрелковая дивизия на фронте Виншора, Герман, (иск.) Петрешты;

б) 95-я стрелковая дивизия — на фронте Петрешты, Войнеско, Леово.

14-й стрелковый корпус — без изменений (на фронте Кагул, Рени, северный берег р. Дунай. Штаб корпуса — Болград. — Р.И.).

Части 2-го кавалерийского корпуса, смененные 150-й стрелковой дивизией, сосредоточились в районе лес 8 км северо-западнее Комрат.

2-й механизированный корпус сосредоточился: 15-я моторизованная дивизия — Гиличени, Сынджерей; 16-я танковая дивизия — Николянка, Кишкорены; 11-я танковая дивизия — Катранык, Глинжены, Сарата Ноуа.

18-й механизированный корпус в районах: 44-я танковая дивизия — Кириет-Лунга, Тарутино; 218-я моторизованная дивизия — Лунга, Тряну-Ноу, Воля Пержей; 47-я танковая дивизия — в районе Аккерман.

Штаб корпуса — Тарутино.

116-я стрелковая дивизия — в прежнем районе (сосредотачивается в районе Березовка, Анатольевка. — Р.И.).

189-я стрелковая дивизия — во фронтовом резерве в районе Балин.

Четвертое. Военно-воздушные силы фронта в течение 29.6.41 г. прикрывали сосредоточение частей, города Одесса, Тирасполь, Винница, Кишинев, аэродромы базирования и вели разведку противника. Боевых действий из-за плохой погоды не производилось.

Пятое. Связь за 29.6.41 г. работала с перебоями. Имелось повреждение на линии Винница, Тирасполь; Винница, Каменец-Подольск, прекращение действий с 16 часов 30 минут до 17 часов. Военно-почтовая связь не развернута, средства военно-почтовой связи не прибыли. Линейные части связи и склады связи не прибыли.

(Заместитель начальника штаба Южного фронта) (генерал-майор Воробьев) (Помощник начальника Оперативного отдела) (майор Зябкин[221].)

В связи с обнаруженным отходом советских соединений на Юго-Западном фронте командование вермахта отдало приказ войскам румынского фронта на проведение наступательных операций. И 1 июля 1941 года немецко-румынские части приступили к активным действиям по форсированию реки Прут на широком фронте с целью захвата выгодных плацдармов для дальнейшего наступления. С 8.00 подразделения XI, XXX и LIV армейских корпусов вермахта под прикрытием артиллерийского огня и поддержки с воздуха форсировали Прут в районах Куконешты, Шербаки, Бранешты, Аврэмени, Скуляны, Цуцора на участке обороны частей 176, 74 и 95-й стрелковых дивизий 9-й армии.

К этому времени корпуса этой армии занимали оборону по р. Прут до ее впадения в Дунай, держа все дивизии в первом эшелоне. На рубеже нижнего течения Дуная от устья р. Прут до Черного моря были оставлены только один стрелковый полк, пограничные отряды и корабли Дунайской военной флотилии. В руках советских воинов находился и захваченный плацдарм на западном берегу Дуная, который удерживался 20 суток.

Штаб Южного фронта докладывал в Москву, что в течение дня противник приступил к активным боевым действиям по форсированию р. Прут на широком фронте, введя в бой танки[222]. Активно начала действовать и его авиация, нанося бомбовые и штурмовые удары по узлам связи, обороне советских войск, городу Бельцы.

С каждым часом обстановка на фронте 9-й армии осложнялась. Не выдержав сильного натиска противника, левый фланг 176-й стрелковой дивизии был вынужден отойти от границы и уже к 12 часам вел бой на рубеже Лопатник, Кухнешты.

К 10 часам подразделения противника овладели районом Кубани. Предпринимаемые попытки подразделений 74-й и 30-й дивизий контратаковать противника результатов не приносили. Противник подтягивал в этот район новые и новые силы, расширяя захваченный плацдарм.

Осложнилась обстановка и в районе Скулян, где части 198-й пехотной дивизии при поддержке артиллерии перешли в наступление в направлении Чоропкани, Бучиумени, где с ними в бой вступили подразделения 30-й горнострелковой и 95-й стрелковой дивизий.

Вечером под ударами частей 170-й пехотной дивизии на участке Унгены, Валя Маре был отброшен от границы и правый фланг 95-й стрелковой дивизии (241-й сп), на который пришелся основной удар. Переправившись через Прут, подразделения противника стали развивать удар в северо-восточном направлении вдоль дороги на Унцешты. Обстановку осложнило и то обстоятельство, что командный пункт дивизии в ночь перемещался в населенный пункт Ниспорены и не мог решительным образом повлиять на обстановку.

Одновременно шло подтягивание к линии фронта и резервов немецко-румынских войск. По данным разведки Южного фронта, большое сосредоточение частей противника было обнаружено в районах Штефэнешти, Ясс, Цурора, Валя Маре.

Командованию фронта и 9-й армии было ясно, что противник скоро перейдет в наступление и в этих районах. Для усиления своих войск на центральном участке фронта генерал Черевиченко отдал приказ на отвод 2-го кавалерийского корпуса от границы и его выдвижение северней Кишинева. Но прошедшие накануне дожди развезли дороги, и выход корпуса в заданный район несколько затянулся.

Для отвлечения внимания командования Южного фронта от событий на центральном участке части 4-й румынской армии в течение ночи на 2 июля вели интенсивный артиллерийский огонь из района Тульчи по юго-западной окраине Измаила и селу Читалкион с одновременным освещением их прожекторами, инсценируя подготовку к нападению в этом районе.

На фронте 18-й армии румыны небольшими группами проводили разведывательные поиски в разных местах, отыскивая неприкрытые участки в обороне наших соединений, но все они своевременно обнаруживались и отражались огнем. Была сорвана огнем артиллерии 17-го стрелкового корпуса и попытка двух румынских батальонов перейти госграницу в направлении Шепот, Камералы.

Для обеспечения и прикрытия начавшегося отхода левого крыла Юго-Западного фронта от возможного удара немецко-румынских частей генерал Смирнов вечером 1 июля поставил задачу 17-му стрелковому корпусу (96-я и 60-я гсд, 164-я сд) с 39-й танковой дивизией — оборонять рубеж Берхомет, Сторожинец, ст. Тереблешти, Герца, Новоселица и далее по р. Прут до Лопатник[223]. На участке Перерита, Лопатник оборону занял усиленный 680-й стрелковый полк (169-я сд).

А вот дивизиям 55-го стрелкового корпуса, вышедшим в район сосредоточения согласно полученному ранее распоряжению штаба Южного фронта, пришлось повернуть обратно. Вечером 1 июля их командиры получили приказ о возвращении и занятии обороны по Днестру: 169-я на рубеже Новая Ушица, Куча, Бойково; 130-я — Могилев-Подольский, Ямполь, Томашполь.

4-я противотанковая бригада сосредотачивалась в районе Миньковцы в армейском подчинении, в готовности к действиям на каменец-подольском и могилев-подольском направлениях.

16-й механизированный корпус получил распоряжение на сосредоточение 15-й танковой дивизии в Балине, 240-й моторизованной — в Дунаевцы. Один ее мотострелковый полк с артбатареей выдвигался в район Студеница для обороны железнодорожного моста. Мотоциклетный полк мехкорпуса в это время был задействован для прикрытия предмостного укрепления у д. Залещики[224].

Вечером 1 июля с наступлением темноты начали отход от границы на промежуточный рубеж Мужылув, Тысменица, Надворна левофланговые части Юго-Западного фронта. Для прикрытия этого отхода штабом 18-й армии был разработан и свой план, предусматривавший одновременный отвод от границы к исходу 2 июля правофланговой 96-й горнострелковой дивизии на рубеж (иск.) Берхомет, Сторожинец, ст. Тереблешти. В дальнейшем с отходом левого крыла 12-й армии за Прут 96-я и 60-я горнострелковые дивизии отводились на рубеж Шипенцы, Новоселица, а с выходом частей соседней армии на левый берег Днестра эти дивизии отводились через переправы у Залещики, Хотин и Студеница северней Каменец-Подольского укрепрайона.

164-я стрелковая дивизия отводила свой правый фланг к Днестру и занимала рубеж Ленкауци, Вартикауци, Ларга, Липканы и далее по Днестру до Лопатник. 189-я стрелковая дивизия продолжала занимать рубеж Смотрич, Гуков, прикрывая правый фланг 18-й армии с северо-западного направления. Штаб этой армии разработал и план овладения г. Дорохой и Ботошаны при пассивных действиях противника до 6 июля 1941 года[225].

Но этим надеждам так и не суждено было сбыться. На рассвете 2 июля 1941 года в наступление перешли главные силы 11-й полевой и 3-й румынской армий, нанося удар из районов Штефэнешти и Яссы в направлении Могилев-Подольский, Ямполь, Сороки, создав превосходство в силах и средствах на направлении главных ударов (в районе Ботошаны было сосредоточено 5 пехотных дивизий и три бригады, в районе Ясс 6 пехотных дивизий против 9 дивизий Южного фронта). В течение ночи саперные части противника навели три переправы в районе Штефэнешти, по которым утром на восточный берег Прута началась переброска частей XI армейского и румынского кавалерийского корпусов, которые с боями начали продвигаться на Патрушени.

Одновременно XXX армейский корпус повел наступление из района Яссы в белцинском направлении, продвигая главные силы вдоль дороги Яссы-Бельцы. Правее, форсировав Прут на участке Рыщенты, Катунеры, перешли в наступление в направлении Кишинев, Дубоссары части LIV армейского корпуса, прикрывая правый фланг ударной группировки 11-й полевой армии.

239-я и 8-я пехотные дивизии врага атаковали оборону 176-й стрелковой дивизии, которая, не выдержав сильного натиска, начала отход от Прута. Сильный удар был нанесен по стыку между 30-й горнострелковой и 95-й стрелковой дивизиями, которые тоже начали отход от границы. К 13 часам германско-румынские части заняли ст. Бедриш, Куконешты, Костешты, Паскауци, Бранешты, Кубани, Болотино, Домняска, продолжая продвигаться в восточном направлении. Вечером и подключившиеся к наступлению части 35-й румынской пехотной дивизии нанесли удар в районе Унген и к 20.00 овладели восточным берегом р. Прут на участке Петрешты, Валя Маре.

К исходу дня немецко-румынские части во многих местах форсировали Прут и вклинились в оборону 9-й армии на 10–12 км, выйдя на рубеж Новый Бедраж, Дурушторы, Патрушени, Долняска, Токсобены, Столбничены, высота 167, Тодирешты, Резина, Валя Маре.

Не сдержав сильного натиска противника, части 176-й и 30-й стрелковых дивизий были вынуждены во многих местах отойти от границы: 404-й стрелковый полк оставил Новый Бедраж и к исходу дня отошел на рубеж Пыржота, Яблона; 591-й стрелковый полк вместе с подразделениями 30-й горнострелковой дивизии вел бой в районе Бучиумени.

74-я стрелковая дивизия в это время двумя полками готовила к обороне рубеж Яблона, Марандены.

Части 95-й стрелковой дивизии, оставив Унгены, к исходу дня отошли на рубеж Тодирешты, Новые Берешти, Резина, Валя Корново, Валя Маре. Для ликвидации прорыва противника через Прут генерал Пастревич принял решение снять со своего участка обороны 90-й стрелковый полк и отбить Унгены. Но вскоре и этому полку пришлось отражать удары переправившихся на плацдарм частей противника.

На остальных участках обороны 35-го и 14-го стрелковых корпусов изменений за день не произошло, здесь продолжалась только ружейно-пулеметная перестрелка.

Дивизии 2-го механизированного корпуса, выполнив трудный марш по горно-лесистой местности и переправившись через несколько рек и речушек, к исходу дня сосредоточились в районе Дрокия, София, Реча, Никорены, проведя разведку небольшими отрядами в полосе обороны 176-й стрелковой дивизии. Вечером поступил приказ — утром 3 июля нанести удар в направлении Костешты и уничтожить вышедшую на рубеж реки Реут колонну противника[226].

В связи с возможным прорывом противника через Бельцы на Рыбницу в распоряжение коменданта Рыбницкого укрепрайона, для усиления обороны на Днестре, передавались 116-я стрелковая дивизия[227] (должна была подойти к исходу 6 июля 1941 г.), 320-й пушечный и 430-й гаубичный артиллерийские полки РГК. Прикрытие укрепрайона от ударов противника с воздуха обеспечивала 96-я отдельная зенитно-пулеметная рота.

Части 18-го механизированного корпуса, перебрасываемые в район Житомира, со 2 июля начали грузиться в железнодорожные эшелоны на станциях Овидиополь, Каролино-Бугаз, Бессарабская, Арциз, испытывая затруднения с подачей подвижных составов. В связи с этим обстоятельством распоряжением фронта колесные машины корпуса было приказано отправлять к месту назначения своим ходом по дорогам, проходящим восточнее Днестра.

Таким образом, немецко-румынским войскам удалось в течение 1 и 2 июля прорвать фронт обороны дивизий Южного фронта на центральном участке и начать продвижение на Могилев-Подольский, Жмеринка, навстречу продвигающимся в направлении Проскуров, Винница соединениям 17-й полевой армии. И хотя в подчинении Южного фронта находились значительные силы войск, не уступавшие по своему составу германско-румынским (а по танкам, артиллерии и авиации и превосходящим), наши соединения не только не смогли сорвать переправу частей противника через Прут, но и остановить их дальнейшее продвижение к Днестру.

На 1 июля 1941 года в составе Южного фронта находилось 10 корпусов (9, 14, 17, 35, 48 и 55-й ск, 2-й кк; 2, 16 и 18-й мк), 19 стрелковых, горнострелковых и кавалерийских (25, 51, 74, 95, 106, 116, 130, 150, 156, 164, 169, 176 и 189-я сд; 30, 60 и 96-я гсд; 5, 9 и 32-я кд), 6 танковых (11, 15, 16, 39, 44 и 47-я), 3 моторизованных (15, 218 и 240-я) и 5 авиационных дивизий (7, 20, 21, 45 и 64-я), одна противотанковая артиллерийская бригада (4-я птабр), шесть гаубичных и один пушечный артиллерийские полки РГК (137, 433, 515, 522, 526 и 527-й гап, 320-й пап), два отдельных артиллерийских дивизиона большой мощности (245-й и 317-й), три зенитно-артиллерийских полка (16, 638 и 748-й) и 10 зенитно-артиллерийских дивизионов ПВО, несколько отдельных авиационных и инженерных полков, шесть батальонов ВНОС, имелось значительное количество танков, бронемашин и артиллерии.

Но просчет Генерального штаба, командования Южного фронта и 9-й армии в организации обороны на своевременно выявленных разведкой направлениях главных ударов привел к ее прорыву в районах Штефэнешти и Ясс. Да и постоянные проблемы со связью на всех уровнях нарушали непрерывное управление соединениями и частями, ведущими тяжелые бои по сдерживанию противника.

На фронте 18-й армии в течение дня румынские подразделения вели усиленную разведку боем на участке Петроушка, Фантина Алба, Выхранешти. Обнаружив неприкрытый участок, в связи с начавшимся отходом частей 17-го стрелкового корпуса от границы, около двух румынских батальонов устремились в район Петроушка, но вскоре были остановлены нанесенным контрударом подразделений 60-й горнострелковой дивизии.

Начал движение через горные перевалы Карпат и сосредоточившийся в районе Мармарош, Сегед 8-й венгерский подвижный корпус (2-я и 17-я моторизованные, 1-я кавалерийская бригады[228]), преследуя отходившие от границы части 58-й горнострелковой дивизии Юго-Западного фронта и ведя бои за перевалы.

Продвижение частей венгерского подвижного корпуса в направлении Коломыя ставило под угрозу удара весь правый фланг обороны 18-й армии. Оценив обстановку, командующий армией генерал Смирнов приказал командиру 96-й горнострелковой дивизии отвести части на северный берег реки Серет и занять оборону на участке Берхомет, Глубокая[229].

В это время дивизии 17-го стрелкового корпуса, державшие оборону в 160-километровой полосе, прикрывали каменец-подольское направление от ударов с севера, запада и юго-запада, обеспечивая отвод от границы соединений 12-й армии соседнего Юго-Западного фронта.

А этот отход проходил с большими проблемами, срывая весь намеченный план отвода войск. Прошедшие накануне дожди в значительной степени повлияли на состояние дорог, снизив быстроту передвижения стрелковых частей и боевой техники. Вечером 2 июля части 13-го стрелкового корпуса проходили рубеж Галич, Станислав, а 58-я горнострелковая дивизия только вышла к рубежу Обертын, Коломыя, Заблотув.

Медленный отход войск этой армии вызвал серьезное беспокойство у Москвы, потребовавшей ускорить отвод соединений, чтобы к утру 3 июля главные силы армии вышли на рубеж Чортков, Городенка, Куты.

Военно-воздушные силы Южного фронта в течение этих дней июля наносили удары по скоплениям вражеских войск в районах Штефэнешти, Трушешты, Бретени, Скулян, вели воздушную разведку, перехватывали вражеские бомбардировщики, одновременно прикрывая аэродромы своего базирования. 1 июля 12 СБ, 3 Пе-2, 24 И-153 под прикрытием 15 МиГ-3 «работали» по наведенным через Прут переправам, разрушив железнодорожный мост в районе Скулян[230].

Несмотря на строгий приказ командующего фронтом об уничтожении авиацией переправ в районе Штефэнешти, его так и не удалось выполнить. 2 июля большая группа бомбардировщиков (49 ДБ-3) под прикрытием истребителей нанесла удар по скоплению вражеских войск в районе Костешти и Штефэнешти, но заметных успехов не добилась. Районы переправ были прикрыты сильным зенитным огнем и вражескими истребителями, и для выполнения задания нашим бомбардировщикам и штурмовикам приходилось прорываться через огневые заслоны, неся ощутимые потери. Только за 2 июля авиация фронта недосчиталась семи не вернувшихся с боевого задания самолетов[231].

Всего за этот день авиация фронта выполнила 143 самолето-вылета, что было явно недостаточно для активной поддержки своих наземных войск.

По приказу наркома ВМФ возобновила свои налеты на нефтяные районы Румынии авиация Черноморского флота. Уже 1 июля несколько групп бомбардировщиков нанесли удар по Плоешти, Сулину, Тульчу, потеряв несколько экипажей. 3 июля при бомбардировке Констанцы из 9 задействованных на выполнение этого задания самолетов ДБ-3 было потеряно два. А вот применение пикирующих бомбардировщиков Пе-2 (обладавших значительной скоростью) при ударе по Плоешти прошло удачно, экипажи дернулись на свою базу без потерь.

Из-за больших потерь экипажей нарком ВМФ 4 июля запретил посылать на задания днем большие группы бомбардировщиков без прикрытия истребителей.

Продолжали наносить удары по врагу и летчики 4-го дальнебомбардировочного авиационного корпуса. Только за 2 июля 1941 года полки 22-й дальнебомбардировочной дивизии выполнили 65 вылетов на бомбардировку, потеряв при этом пять своих экипажей. Нередко сам командир корпуса полковник Судец лично водил своих летчиков на задания, выполнив с июня по октябрь 1941 года 66 боевых вылетов, заслуженно удостоившись звезды Героя Советского Союза.

Да, именно в эти трудные для нашей Родины дни и проявлялась истинная сущность человека, все черты его характера. Даже противник отдавал должное высоким качествам воина Красной армии. Как отмечал в своих воспоминаниях бывший генерал-майор вермахта Бутлар: «Солдатские качества русского воина, особенно его дисциплина, способность действовать, не обращая внимания на огонь противника и собственные потери, его стойкость в перенесении лишений и тягот войны, были, вне всякого сомнения, очень высокими»[232].

В Красной армии не хватало одного — грамотной организации боевых действий и опыта, но это был уже вопрос времени. А пока ее войска отходили в глубь своей страны на всех фронтах.

3 июля немецко-румынские части продолжали активные наступательные действия на правом крыле и в центре боевого порядка войск 9-й армии, расширяя захваченные плацдармы на восточном берегу Прута и перебрасывая туда дополнительные резервы.

Части Южного фронта упорно оборонялись, нередко переходя в контратаки, что задерживало продвижение немецко-румынских войск к Днестру, до которого им оставалось пройти всего 85–90 км. Но преимущество в силах и средствах на направлении главного удара оставалось на стороне противника, и советским дивизиям приходилось отходить на новые позиции.

176-я стрелковая дивизия к 15 часам оставила Куконешты, Зайкани, Гилиуци, отойдя на рубеж Брынзены, Пыржота, Яблона, где сомкнула свой левый фланг с частями 74-й стрелковой дивизии, державшими оборону на участке Яблона, Марандены.

Тяжелая обстановка сложилась в полосе обороны 30-й горнострелковой дивизии, на которую наступали части двух немецких пехотных дивизий, нацеливаясь в направлении Бельцы. Под угрозой обхода ее флангов дивизия во второй половине дня начала отход на рубеж Марандены, (иск.) Пырлица.

Вновь пришлось отойти и правому флангу 95-й стрелковой дивизии. Основной удар частей 50-й пехотной дивизии вермахта пришелся по 2-му батальону 241-го стрелкового полка, державшему оборону южнее Унген. Прорвав его боевые порядки, части противника вступили в бой с 3-м батальоном, находившимся во втором эшелоне.

В более трудное положение попал 1-й батальон, оборонявшийся севернее Унген. Подразделения противника с двух сторон начали обходить его фланги, угрожая отрезать батальон от главных сил полка, что вынудило наших воинов начать поспешный отход на восток. К исходу дня 241-й стрелковый полк закрепился на рубеже Тодирешты, Валя Корново, Валя Маре.

Штаб 95-й стрелковой дивизии, передислоцировавшийся в ночь на 3 июля в район Варничени, узнал о случившемся только во второй половине дня и повлиять на происходившие события на фронте был уже не в силах.

К 15 часам дивизии 9-й армии вели бои на рубежах Брынзены, Почумбены, Гилиуци, Пыржота, Яблона, но натиск противника еще продолжался.

^{Боевые действия частей 95-й стрелковой дивизии в июне-июле 1941 г.}

Не достиг успеха и предпринятый утром контрудар частей 2-го механизированного корпуса с целью разгрома противника, вышедшего к рубежу реки Реут. Наступление частей корпуса началось неодновременно и неорганизованно. Противник, своевременно узнав о подходе советских бронетанковых сил, организовал сильную противотанковую оборону, встретив наступавших артиллерийским огнем и авиационными ударами. Горели танки, бронемашины, в бесплодных атаках гибли люди, но прорвать оборону противника так и не удалось. К тому же к исходу дня стала остро ощущаться нехватка боеприпасов, ГСМ, за которыми приходилось отправлять машины в склады, находящиеся за 150 км на восточном берегу Днестра.

Несмотря на все трудности, командующий Южным фронтом в 17 часов вновь потребовал от Военного совета 9-й армии уничтожить переправившегося противника в районах Штефэнешти и Скулян и выйти на государственную границу по рекам Прут и Дунай[233]. Этот удар должен был поддержать и 2-й кавалерийский корпус, прибытие которого к району боевых действий ожидалось в ночь на 4 июля.

Перед военно-воздушными силами фронта была поставлена задача обеспечить перегруппировку войск и поддержать действия наземных частей при ликвидации прорвавшегося противника.

А пока обстановка в полосе обороны 9-й армии продолжала резко ухудшаться. К исходу дня части XI и XXX армейских корпусов прорвались на рубеж Стольничены, Зайкани, Чучуля, Кулугар-Соч, Бушила, нацеливая свой удар в направлении Сороки и Бельцы.

Получив приказ фронта на уничтожение прорвавшегося противника, генерал Черевиченко в ночь на 4 июля принял решение нанести удар частями 2-го механизированного корпуса в направлении Никорены, Мошени, Бэратек, а дивизиями 48-го стрелкового корпуса в направлении Фундури, Душмани, Кубани, Бранешты и разгромить противостоящего противника, не допустив его отхода на западный берег р. Прут. Начало наступления было назначено на 16 часов 4 июля 1941 года[234].

А 18-я армия, прикрывая отход левого крыла Юго-западного фронта, в течение 3 июля 1941 года проводила перегруппировку своих частей с целью дальнейшего усиления обороны. Перед фронтом армии противник был в этот день пассивен, ограничиваясь только действиями разведывательных подразделений силою до батальона включительно. Выравнивая линию обороны с соседней 12-й армией, Военный совет Южного фронта в 17 часов разрешил под прикрытием арьергардов отвести дивизии 17-го стрелкового корпуса на рубеж рек Збруч и Днестр на участок Хотин, Левинцы, Липканы[235].

К этому времени 96-я горнострелковая дивизия отошла рубеж Жадов, ст. Петричени, остальные дивизии корпуса продолжали находиться на занимаемых ранее рубежах, f Заканчивали переправу через Днестр и сосредоточение в указанных им районах и дивизии 55-го стрелкового корпуса: 169-я[236] — Струга, Ольховец, Балабановка; 130-я — Нишевцы, Липчаны, Ярышев, Юрковцы. 4-я противотанковая бригада к исходу дня сосредоточилась за рубежом обороны 169-й стрелковой дивизии.

В район Дунаевцы, Залесцы, Балин выполняли марш части 16-го механизированного корпуса, сосредоточение которых должно было завершиться к утру 4 июля 1941 года.

В 22.40 3 июля командование 18-й армии отдало в свои войска приказ на оборону отводимых им рубежей[237]. 55-му стрелковому корпусу ставилась задача не допустить форсирования Днестра частями противника на 200-километровом рубеже, выдвинув 169-ю стрелковую дивизию на участок Калачковцы, Калюс, для обеспечения промежутка между Каменец-Подольским и Могилев-Подольским укрепленными районами; 130-ю стрелковую дивизию — на участок Могилев-Подольский, Ямполь.

17-й стрелковый корпус получил задачу оборонять 120-километровый рубеж: 189-я стрелковая дивизия — Смотрич, Гуков, фронтом на север; 96-я горнострелковая — на правом крыле Каменец-Подольского укрепрайона по реке Збруч; 60-я горнострелковая и 164-я стрелковая — на участке от реки Днестр, Кишла, Неджимова, Левинцы, Липканы и по реке Прут до Лопатник.

Получив приказ штаба армии, в ночь на 4 июля части 17- го стрелкового корпуса начали отход на новые рубежи, открывая стык с войсками 12-й армии Юго-Западного фронта.

Особое внимание со стороны командования 18-й армии было уделено охране мостов и переправ: в районе Хотина эту задачу выполнял понтонный полк, в районе Вороновиц — танковый полк 240-й моторизованной дивизии, в районе Залещики — мотоциклетный полк 16-го мехкорпуса. Все мосты были подготовлены к подрыву, выделенные саперные команды ожидали только указания сверху.

Тяжелые бои на Южном фронте продолжались и 4 июля. Части 11-й полевой и 3-й румынской армий продолжали неуклонно продвигаться к Днестру на сорокско-ямпольском и белцинском направлениях, встречая упорное сопротивление соединений 9-й армии, растянутых на широком фронте. Находя неприкрытые и защищаемые небольшими силами участки, противник вклинивался в боевые порядки частей Южного фронта, заставляя их начинать отход на новые рубежи. Части XXX армейского корпуса захватили Фалешты, нацеливая свой удар по стыку 30-й горнострелковой и 95-й стрелковой дивизий, понесших в боях значительные потери[238].

Осложнилась обстановка и на левом крыле обороны 95-й стрелковой дивизии, где на участке Валя Маре, Макарешты во второй половине дня Прут форсировала 35-я румынская пехотная дивизия, начавшая продвигаться в направлении Ниспорены, Долна.

Не приносили заметного успеха и контрудары частей 2-го механизированного и 48-го стрелкового корпусов по правому флангу продвигавшегося к Днестру XI армейского корпуса. Части противника, выдвинув противотанковые орудия в переднюю линию, встречали наступавших сильным артиллерийско-минометным и пулеметным огнем. И хотя подразделениям 16-й танковой дивизии удалось овладеть селами Боржений-Ной и Стурзены, этот успех не был поддержан и закреплен соседними частями. Пехота залегла, а танкисты, понеся большие потери (сгорели в боевых машинах экипажи старшего лейтенанта М. Трубникова, лейтенантов Ю. Рубахина, Ф. Сергиенко и А. Магрецкого, старшего сержанта И. Байназарова и др.), были вынуждены отойти на рубеж Михайлены, Окиул-Алб, Ракария и перейти к оборонительным действиям, сдерживая рвущегося к Бельцам противника.

Не были еще готовы наши стрелковые соединения и части к проведению наступательных и оборонительных действий. Как отмечал один из участников Великой Отечественной войны: «Пехота — слабейшее место войск. Наступательный дух низок. Отстает в наступлении от танков, легко дезорганизуется при воздействии артиллерийского и минометного огня, авиационного нападения»[239].

К Ракарии откатились и подразделения 176-й стрелковой дивизии, принимавшие участие в контрударе, продолжая вести бои с противником, стремившимся обойти их фланги. К этому времени 74-я стрелковая дивизия закрепилась на рубеже Стурзешты, Марандены (11 км юго-западнее Бельцы); 30-я горнострелковая — Поповка, Липованка.

Некоторое затишье наступило в полосе обороны 35-го стрелкового корпуса, где противник, выйдя на рубеж Пырлица, Читирени, Валя Маре, приступил к подтягиванию резервов и перегруппировке своих частей, готовясь к проведению дальнейших наступательных действий. А то, что оно неизбежно, свидетельствовали полученные штабом Южного фронта разведывательные данные.

Так, на стыке 48-го и 35-го стрелковых корпусов на участке Фалешты, Скумпия было обнаружено сосредоточение частей 50-й германской, 5-й и 14-й румынских пехотных дивизий, которые вскоре и ударят по стыку наших корпусов, разорвав единый фронт обороны 9-й армии.

18-я армия в течение ночи 4 июля продолжала перегруппировку своих дивизий на заданные им рубежи обороны по рекам Збруч и Днестр. Взорвав за собой мосты через Прут, дивизии 17-го стрелкового корпуса начали отход на северо-восток: 96-я горнострелковая дивизия, оставив под утро 5 июля Черновцы, начала переправу через Днестр в районе Мельницы-Подольской (30 км северо-западнее Хотина); 60-я — в районе Хотина. Для ускорения переправы саперами были дополнительно наведены понтонные мосты, по которым круглосуточно переправлялись воинские подразделения, транспорт, боевая техника.

Обнаружив отход советских войск с занимаемых рубежей, части румынского горнострелкового корпуса немедленно перешли в наступление в направлении Хотина и Мельницы-Подольской, стремясь воспрепятствовать переправе войск 18-й армии через Днестр. Усилила активность и вражеская авиация, нанося бомбовые и штурмовые удары по переправам. Но дивизии 17-го корпуса под прикрытием выделенных арьергардов сумели переправиться и занять оборону на рубежах: 96-я горнострелковая — по реке Збруч, западнее Каменец-Подольского; 60-я горнострелковая — южнее города. И это было выполнено своевременно.

Войска 17-й полевой армии, усиленные двумя словацкими дивизиями, непрерывно преследовали отходившие на восток соединения 12-й армии, стремясь обойти их с флангов и воспрепятствовать отходу на линию укрепленных районов. Венгерский подвижный корпус 4 июля занял Коломыю, установив связь с правофланговыми частями 17-й полевой армии, в подчинение которой он и был передан. Это усиление создавало угрозу и правому флангу Южного фронта.

Политическое и военное руководство Германии было вполне удовлетворено результатами боевых действий своих войск. 4 июля 1941 года А. Гитлер заявил: «Я все время стараюсь поставить себя в положение противника. Практически он войну уже проиграл. Хорошо, что мы разгромили танковые и военно-воздушные силы русских в самом начале. Русские не смогут их больше восстановить»[240].

Да, трудно приходилось в этот период войны советским воинам, стремившимся удержать продвижение противника на восток. По ряду причин им не удалось это сделать. Характеризуя обстановку сложившуюся в этот период на Юго-Западном фронте, участник войны А. В. Владимирский вспоминал: «В целом оперативное положение Юго-Западного фронта к 5 июля 1941 года было неустойчивым. Его войска, понесшие в ходе двухнедельных непрерывных боев тяжелые потери, были ослаблены, измотаны и, отходя к старым укрепленным районам, с трудом отражали удары противника, продолжавшего удерживать в своих руках инициативу в действиях… Нависла реальная угроза оперативного прорыва подвижных войск противника как на восток в житомирско-киевском направлении, так и на юг в винницком направлении — в тыл основным силам ЮЗФ. А для прикрытия этих направлений… оперативных резервов в составе ЮЗФ не было»[241].

Тяжелая обстановка складывалась и в отходящих соединениях и частях Красной армии. Вот как описывал эту полную драматизма картину отступления войск будущий Маршал Советского Союза И. Х. Баграмян: «Побывавшие в войсках офицеры докладывали, что по дорогам под непрекращающейся бомбардировкой упорно продвигаются на восток колонны наших солдат и обозы. А по обочинам вместе с ними течет поток беженцев. Их многие тысячи. Покинув родной кров, бросив все имущество, люди готовы на любые муки, лишь бы спастись от фашистского рабства… Драматические события разыгрываются на переправах, где скапливаются огромные массы людей, машин, повозок. Каждая фашистская бомба находит цель… Иногда к переправам прорываются фашистские танки, и тогда начинается борьба не на жизнь, а на смерть…»[242]

Такая же обстановка сложилась и в полосе отхода войск Южного фронта. Тыл в прифронтовой полосе оказался дезорганизованным[243]. Мобилизация, формирование и переброска к фронту новых частей были нарушены с первых дней войны. Железные дороги работали с огромной перегрузкой, станции из-за недостатка паровозов были забиты тысячами вагонов с различными грузами.

Имевшиеся в округе склады с боеприпасами, горючим, продовольствием в основном были расположены в приграничных районах и хорошо известны противнику, поэтому его авиация с началом боевых действий смогла многие из них вывести из строя, разрушив и подъездные пути. Недостаток автотранспорта, бензозаправщиков, цистерн, прошедшие в Молдавии грозовые дожди развезли дороги, что привело к перебоям в обеспечении войск боеприпасами и ГСМ, вывозу раненых. Положение усугублялось и тем обстоятельством, что все дороги, ведущие на восток, были забиты огромными толпами уходившего от линии фронта населения, затрудняя передвижение войск.

Да и продолжавшаяся переброска соединений с Южного на другие фронты значительно ослабляла его боевые возможности. Вот и 4 июля генерал Тюленев получил приказ Ставки Главного Командования отправить на Западный фронт 16-й механизированный корпус (его предполагалось использовать для нанесения удара в составе конно-механизированной группы по правому флангу группы армий «Центр»), но в связи с осложнением в районе Бердичева он был там введен в бой.

Была передана в состав Юго-Западного фронта и сосредоточившаяся в районе Жмеринки 147-я стрелковая дивизия.

Сложная обстановка, сложившаяся 5 июля 1941 года в полосе обороны 18-й армии, где противник занял Черновцы, а его танковые части прорвались в район Гусятина и Волочиска, угрожая выходом с севера к Каменец-Подольску, вынудили Генеральный штаб передать в распоряжение генерала Тюленева 196-ю Днепропетровскую стрелковую дивизию[244] (командир — генерал-майор К. Е. Куликов, начальник штаба — майор В. М. Шатилов).

Вот этой дивизии командующий фронтом приказал, не ожидая полного сосредоточения своих частей, выступить в район Лучинец и занять оборону на рубеже Копай-Город, Татарески, Погорелое, обратив особое внимание на создание противотанковой обороны[245].

В этот день продолжались бои и на других участках Южного фронта, где части XXX армейского корпуса, отбив контратаки советских войск, продолжали продвигаться в направлении Сороки, направив передовые отряды для захвата переправ через Днестр. И уже около 5 часов небольшая группа танков противника была обнаружена у а Климауци (юго-западнее Могилев-Подольска). В этом направлении, прикрывая левый фланг своей ударной группировки, успешно продвигался румынский кавалерийский корпус (5-я и 6-я кавалерийские бригады), встречая только незначительное сопротивление спешивших к переправам советских подразделений.

Утром 239-я германская и 8-я румынская пехотные дивизии нанесли удар по стыку оборонявшихся на широком фронте частей 2-го механизированного и 48-го стрелкового корпусов и, прорвав их оборону, двинулись в направлении Бельцы. Ожесточенный бой разгорелся в районе Ракария, где части 176-й стрелковой дивизии с трудом сдерживали натиск противника.

Осложнилась обстановка в полосе обороны 95-й стрелковой дивизии. Ее 90-й стрелковый полк, узнав о продвижении частей противника в направлении Ниспорены и опасаясь за свои открытые фланги, начал беспорядочный отход, который остановили только направленные в его распоряжение штабные командиры, заставив подразделения занять оборону.

В это время командованию дивизии поступили данные о том, что и на левом фланге части 15-й румынской пехотной дивизии форсировали Прут в районе Хуши и прорвали оборону 161-го стрелкового полка, который отошел от границы на 10 км. Не выдержав натиска противника, на новые рубежи отошли и другие части 35-го стрелкового корпуса.

И причина недостатков в боевых действиях частей и соединений, как отмечал один из участников Великой Отечественной войны[246], заключалась во многом в отсутствии у бойцов и командиров должного стремления вырвать инициативу из рук врага. Неудачи прошедших боевых действий способствовали возникшему к этому времени у советских воинов мнению о превосходстве боевых качеств германских войск, что затрудняло проведение боевых операций.

К исходу дня немецко-румынские части в полосе обороны 9-й армии вышли на рубеж Лопатник, Едины-Тырг, Мошень, Ракария, Стурзешти, Чолаку, Радени, Братулени, проводя подготовку к дальнейшему наступлению.

Оценив сложившуюся на фронте обстановку, Военный совет Южного фронта 6 июля 1941 года обратился в Ставку за разрешением на отвод своих войск за Днестр, где, заняв частями оборону по линии укрепленных районов, рассчитывал задержать дальнейшее продвижение противника на восток. И мне думается, что это было наиболее правильное решение для армий Южного фронта. Планомерно отойдя за широкий водный рубеж и заняв оборону по линии сильных укрепленных районов, усилив их полевыми частями и проведя необходимую перегруппировку, можно было организовать устойчивую оборону.

Но Ставка медлила с решением этого вопроса, так как значительная часть войск соседнего Юго-Западного фронта еще находилась в движении к заданным рубежам обороны и преждевременный отвод соединений Южного фронта за Днестр мог привести к удару немецко-румынских армий в направлении Винницы, куда уже устремились передовые части 17-й полевой армии.

Положение отходивших войск усугубляло и то обстоятельство, что возникшие проблемы со связью между штабами 12-й и 18-й армий не позволяли согласовывать боевые действия их соединений. А именно сложившаяся к этому времени обстановка на стыке Юго-Западного и Южного фронтов требовала четкого управления и организации тесного взаимодействия. И тогда командующий 12-й армией генерал-майор Понеделин 6 июля обратился к командующим двумя фронтами со следующим предложением[247]:

КОМАНДУЮЩЕМУ ЮЖНЫМ ФРОНТОМ

КОПИЯ: КОМАНДУЮЩЕМУ ЮГО-ЗАПАДНЫМ ФРОНТОМ

КОМАНДУЮЩЕМУ 18-Й АРМИЕЙ

Положение на стыке Юго-Западного и Южного фронтов мне представляется в следующем виде:

1. Противник, готовя главный удар на Новоград Волынский, Киев, одновременно готовит вспомогательный удар из района Тарнополь на Волочиск, Проскуров, Винница, очевидно взаимодействуя с ударом, наносимым на могилев-подольском направлении.

Тарнопольской группе войск противостоит слабая 26-я армия, войска которой к тому же находятся в случайной группировке, действуют без взаимной связи и без надлежащего управления, что вынудило меня часть войск этой армии, окончательно потерявших связь со своей армией, подчинить себе.

Указанная группировка противника не может интересовать Южный фронт, так как в случае успеха она выходит не только в тыл 12-й армии, но и в глубокий тыл Южного фронта.

Считаю необходимым поставить вопрос о необходимой перегруппировке войск в районе Проскуров за счет правого фланга Южного фронта, а именно: для указанной цели передать в распоряжение 12-й армии 16-й механизированный корпус и 189-ю стрелковую дивизию, освобождающуюся после выхода наших войск на р. Прут.

В составе 12-й армии, после разделения, остались только три горнострелковые дивизии и одно корпусное управление.

(Командующий 12-й армией) (генерал-майор Понеделин) (Член Военного совета) (бригадный комиссар Куликов) (Начальник штаба 12-й армии) (генерал-майор Арушанян.)

В этом документе отражено и мнение командующего 18-й армией: «Считаю целесообразным включить 12-ю армию в состав Южного фронта и обязать к тесному взаимодействию с 18-й армией, так как его изолированное положение и, видимо, неуправляемость Юго-Западным фронтом заставляют командующего 12-й армией заниматься отвлеченными предположениями».

Как видим, в этом документе правильно определены возможные планы противника. Конечно, вопрос о переподчинении войск еще требует своего анализа, но то, что необходимо было провести их срочную перегруппировку, — это бесспорно. Да и стыки фронтов и армий необходимо было срочно укрепить, но никакого решения по этому вопросу командованием взаимодействующих фронтов принято не было. И Генеральный штаб Красной армии совершенно упустил этот вопрос из поля своего зрения. Подходившие к линии фронта новые соединения располагались равномерно по всей линии обороны, не сосредотачиваясь на уже определившихся направлениях главных ударов противника. Да и у генералов Понеделина и Смирнова отношения в дальнейшем, видно, не наладились, что и сказалось на взаимодействии их войск.

А главная угроза Юго-Западному и Южному фронтам действительно надвигалась с севера, где вели успешное наступление соединения 1-й танковой группы и 17-й полевой армии вермахта. Надо отдать должное противнику, который очень грамотно использовал при ведении боевых действий характер местности. Направляя свои удары в междуречье рек, текущих в основном в северном и южном направлениях, он препятствовал дивизиям Красной армии созданием на водных рубежах устойчивой обороны, обходя ее с флангов.

Учитывая благоприятную ситуацию, сложившуюся в полосе наступления войск группы армий «Юг», ее командование доложило в Генеральный штаб сухопутных войск Германии план дальнейших боевых действий, который сводился к следующему: «3-й моторизованный корпус должен наступать на Киев с целью создания здесь плацдарма на левом берегу Днепра, а остальные соединения 1-й танковой группы после прорыва обороны противника в районе Бердичева должны нанести удар через Белую Церковь западнее Днепра в общем направлении на Кировоград, в то время как крупные силы, сосредоточенные на внутренних флангах 6-й и 47-й армий, будут после прорыва у Бердичева наступать в юго-восточном направлении с целью установить тактическое взаимодействие с 11-й армией и окружить действующую здесь группировку противника»[248]. И этот план начал неуклонно выполняться германскими войсками.

А войска 18-й армии все еще продолжали свою перегруппировку, не вступая в серьезные бои с преследующим их противником. Но даже при этом ее части сумели потерять с 25 июня по 6 июля 1941 года 10 037 человек личного состава (6871 погибшими и 3516 ранеными и заболевшими)[249].

К 24 часам 6 июля на северный берег Днестра переправилась корпусная артиллерия 17-го стрелкового корпуса, а в ночь через реку начали переправу подходившие части и подразделения 60-й горнострелковой и 164-й стрелковой дивизий. Для прикрытия переправы от удара противника со стороны Гусятина командующий 18-й армией приказал 39-й танковой дивизии (имея двойной запас боеприпасов и ГСМ) находиться в полной боевой готовности, сосредоточившись в лесах восточнее и юго-восточнее Балин, выслав разведотряды в направлениях возможного появления врага[250].

4-й противотанковой бригаде поставлена задача подготовиться к отражению противника в районе Дунаевцев, прикрыв направления Ярмолинцы и Смотрич.

Тяжелая обстановка продолжала оставаться и на стыке 18-й и 9-й армий Южного фронта, где части XI армейского корпуса успешно продвигались к Днестру, направляя свой удар южнее Могилев-Подольска. Не мог переломить ход событий и веденный в бой 2-й механизированный корпус, который к исходу дня сражался на рубеже: 11-я танковая дивизия — высота 238, Никорены; 16-я танковая — высота 252, х. Рамазан; 15-я моторизованная — южнее Барабай, южнее Михайлены.

В полосе обороны войск 9-й армии противник, продолжая наступательные действия, к 8 часам утра вышел на рубеж Барабай, Рашкани-Тырг, Стурзены, Фундури, Бокани, Радени, Болдурешты, Маринич, Леушены, Чоры[251], продолжая сосредотачивать в этих районах подходящие резервы. Таким образом, за шесть суток боев части противника продвинулись в глубь Молдавии до 60 км.

Но это продвижение на восток давалось противнику ценой значительных потерь. Бывший генерал пехоты вермахта Курт фон Типпельскирх отмечал: «Убедительным было упорство противника; поражало количество танков, участвовавших в его контратаках. Это был противник со стальной волей, который безжалостно, но и не без знания оперативного искусства бросал свои войска в бой. Для серьезных опасений не было никаких оснований, однако уже было ясно одно: здесь не могло быть и речи о том, чтобы быстрыми ударами „разрушить карточный домик“. Эта кампания не будет проходить так же планомерно, как прежние»[252].

Для улучшения руководства войсками левого крыла, державшего оборону по рекам Прут и Дунай, Военный совет Южного фронта с согласия Москвы образовал Приморскую группу войск (врио командующего — генерал-лейтенант Н. Е. Чибисов, член Военного совета — бригадный комиссар Н. Л. Осин, начальник штаба — генерал-майор Г. Д. Шишенин). В ее состав вошли штаб группы, управления и отделы ОдВО, 14-й стрелковый корпус (150, 25 и 51-я стрелковые дивизии), 79-й и 26-й пограничные отряды, Дунайская военная флотилия, Одесская военно-морская база, 69-й истребительный авиационный полк, получившие задачу прикрытия восточного берега р. Прут, северного берега Дуная и побережья Черного моря вплоть до Николаева, увязывая свои действия с Черноморским флотом.

Не получая никаких сообщений из Москвы на свое предложение, генерал Тюленев вечером 6 июля 1941 года отдал войскам 9-й армии и Приморской группе войск предварительное распоряжение на отход за Днестр. Для прикрытия отвода войск предназначались 2-й механизированный и 2-й кавалерийский корпуса, которые, отойдя за Днестр, выводились в армейский резерв. Само управление и штаб фронта, который возглавил генерал-майор Ф. Н. Романов, начали передислокацию в район Первомайска.

Штабом 9-й армии, в соответствии с полученными распоряжениями, был разработан поэтапный план отвода своих соединений за реку к 10–11 июля 1941, где они, опираясь на Рыбницкий и Тираспольский укрепленные районы, занимали оборону на линии Сорока, Рашков, Гояны, Ташлык, Тирасполь. Понесшая большие потери 30-я горнострелковая дивизия отводилась в армейских резерв.

Приморская группа войск вечером 8 июля должна была начать поэтапный отход на восточный берег Днестра, где переходила к обороне в полосе Тирасполь, ст. Каролино-Бугаз.

Утром 7 июля немецко-румынские части, продолжая наступательные действия, вышли на рубеж Михайлены, Алуниши, Бумбота, Болжурешти, Чоры, но не ослабляли свой натиск, стремясь прорваться в сорокском и белцинском направлениях. Обстановка была тяжелая, ситуация на фронте быстро менялась.

А вот здесь и пришла вводная из Москвы, которая перечеркивала все планы командующего Южным фронтом. Ставка устами начальника Генерального штаба не утвердила принятое Военным советом фронта решение на отход за Днестр, мотивируя это, как им казалось, убедительными фактами: «Предложение… не утверждено, как исключительно пассивное и не отвечающее обстановке. На участке Яссы и до Черного моря противник не способен к активным действиям, и лишь только на участке Яссы, Братушаны он вклинился в оборонительную полосу на 20–25 км. Эта группировка, при желании активно драться, могла бы контрударом частей нашей обороны смята и отброшена за Прут»[253].

Ставка потребовала от командования Южного фронта отменить отданный ранее приказ и продолжать войсками 9-й армии оборонять рубеж рек Прут и Дунай. Одновременно было приказано собрать резервы из районов Болград, Черновицы, Бельцы, Кишинев и контрударом отбросить противника за Прут, привлекая для этого 2-й механизированный корпус и авиацию фронта.

Раздумывать и доказывать свою правоту было некогда, командование Южного фронта приступило к выполнению распоряжений Москвы, отменив уже переданное в войска указание об отходе.

И это обстоятельство в соединениях и частях 9-й армии, ведущих бои на могилев-подольском, белцинском и кишиневском направлениях, привело к тому, к чему и должно было привести, когда в штабы поступили один за другим противоречащие по смыслу приказы. Получив утром 7 июля 1941 года распоряжение штаба армии на отход за Днестр, некоторые части приступили к его выполнению, другие продолжали держать оборону, а третьи никаких распоряжений не получили и продолжали действовать согласно решениям своих командиров.

Обнаружив оставление некоторыми советскими подразделениями своих участков обороны, немецко-румынские войска сразу перешли в наступление, нацеливая свои удары по стыку между соединениями и частями армии генерала Черевиченко. Под ударами противника и угрозой обхода флангов части 48-го стрелкового и 2-го механизированного корпусов начали отход на рубеж р. Куболта, Сынджерей; 35-й стрелковый корпус своим левым флангом вел бой на рубеже Бахмут, Волчинецы, Болдурешты, Леушены.

Противник, продолжая преследовать отходившие войска Южного фронта, к середине дня вышел на рубеж Хотин, Тырново, а к исходу дня части XXX армейского корпуса захватили Бельцы, направляя свой дальнейший удар на Сороки.

В трудное положение попала 30-я горнострелковая дивизия, обойденная противником с флангов и оторванная от главных сил 35-го стрелкового корпуса. Под ударами четырех вражеских пехотных дивизии ее части, понеся большие потери, начали поспешный и неуправляемый отход в район Липованка, Сынджерей[254].

Вот в этот образовавшийся разрыв в обороне 48-го и 35-го стрелковых корпусов и устремились части 50, 14 и 5-й пехотных дивизий, начав обходить фланги советских войск. К исходу дня дивизии 48-го стрелкового корпуса отошли севернее Бельцы на рубеж Анфисовка, Пеления и на линию железной дороги Бельцы — Могилев-Подольский.

Узнав о прорыве противника южнее Бельцы, генерал Черевиченко приказал прикрыть это направление 2-м кавалерийским корпусом, и уже вечером авангард 9-й кавалерийской дивизии вступил в бой в районе Бахмута.

Вновь осложнилась обстановка в районе Фэлчиу, где через Прут переправились части XI румынского армейского корпуса. Оборонявшиеся здесь подразделения 150-й стрелковой дивизии не сдержали удар превосходящих сил и начали отход: вражеские части устремились в направлении Болграда. Командир 14-го стрелкового корпуса генерал-майор Егоров решил снять с второстепенного участка Рени — устье Дуная некоторые подразделения 51-й стрелковой дивизии, направив их в район Цыганка.

А на правом фланге 9-й армии, прикрывая отходившие стрелковые части, вел бои 2-й механизированный корпус, нанеся значительный урон наступавшей на его участке 22-й пехотной дивизии вермахта[255].

Но и потери корпуса в боях были значительны. Только за этот день его части потеряли 20 танков и 20 противотанковых орудий, отойдя к исходу 7 июля на рубеж Дрокия, Царьград, Анфисовка[256].

Да, германская пехота оказалась хорошо подготовленной к отражению танковых атак, что и показали события под Шяуляем, Гродно, Бродами и Лепелем в июне-июле 1941 года.

Для усиления обороны войск 9-й армии генерал Тюленев приказал немедленно снять со своего участка обороны 196-ю стрелковую дивизию и направить ее форсированным маршем в район Бисаревка, Сербы. Но уже с 9 июля это соединение, так же как и 116, 189 и 227-я стрелковые дивизии, будет передано в состав неоправдавшего надежды Ставки Юго-Западного фронта, значительно ослабив наши войска на южном направлении. Но это была необходимая мера.

А на фронте 18-й армии продолжалась перегруппировка частей. 17-й стрелковый корпус, прикрываясь от ударов противника частями 189-й стрелковой дивизии на участке Смотрич, Гуков, отводил свои дивизии на северный берег Днестра. 96-я горнострелковая дивизия утром 7 июля отошла от р. Збруч для занятия обороны на р. Ушица и к исходу дня вышла в район Балин, Шатава; 60-я горнострелковая и 164-я стрелковая дивизии заканчивали переправу через Днестр, следуя на свои участки обороны.

Преследуя отходившие советские войска, венгерский подвижный корпус, обнаружив неприкрытый частями 18-й и 12-й армий участок (из-за отсутствия связи между их штабами), занял Оринин, продолжая движение по северному берегу реки в направлении Каменец-Подольска.

Для усиления стыка двух фронтов по приказу Генерального штаба на ст. Бар начали прибывать эшелоны с частями 227-й стрелковой дивизии (командир — полковник Е. Ф. Макарчук), и это было своевременное решение. Утром подвижный отряд полка «Бранденбург» форсировал Днестр по железнодорожному мосту юго-восточнее Могилев-Подольска и захватил плацдарм на его берегу. Его действия поддержала и авиация, нанеся удар по району Могилев-Подольска.

Узнав о случившемся прискорбном факте, командующий фронтом приказал немедленно направить в этот район усиленный танками и артиллерией мотострелковый полк 47-й танковой дивизии, используя его как ударную силу против прорвавшегося через реку противника. Мотострелки, при поддержке подразделений 130-й стрелковой дивизии[257], смело атаковали противника с двух сторон и выбили его с захваченного плацдарма. Но эта победа досталась дорогой ценой, только потери 130-й стрелковой дивизии составили 63 человека убитыми и 29 ранеными, зенитного дивизиона — 5 человек убитыми и 18 ранеными.

Не удалась и попытка румынских подразделений выбить советских воинов с мыса Сатул-Ноу. При поддержке авиации и артиллерии Дунайской военной флотилии враг был остановлен а затем и отброшен в исходное положение.

18-й механизированный корпус в это время продолжал сосредоточение в районе Жмеринки, 16-й — следовал на погрузку на железнодорожные станции Деражня и Жмеринка для срочной переброски на другой фронт, для чего в его состав была включена наиболее подготовленная 44-я танковая дивизия (из 18-го мк). И это была необходимая мера, так как основные события разворачивались на соседнем Юго-Западном фронте. И возможный прорыв танковых соединений противника в южном направлении мог привести к охвату и части сил Южного фронта.

Вечером его командующий, получив указания Генерального штаба, уточнил задачу своим войскам на ведение оборонительных действий[258]:

ДИРЕКТИВА № 0018/ОП.

ШТАБ ЮЖНОГО ФРОНТА ВИННИЦА

7.7.41 23.25

Первое. Противник, форсировав р. Прут, на отдельных участках пытается развивать наступательные действия в могилев-подольском и сорокском направлениях, стремясь сломить сопротивление наших войск и овладеть переправами на р. Днестр.

Второе. Справа 12-я армия Юго-Западного фронта продолжает планомерный отход и к 9.7.41 г. выходит на рубеж Летичевского укрепленного района, Копай-Город.

Граница с ней — Берхомет, (иск.) Каменец-Подольск, (иск.) Копай-Город, (иск.) ст. Монастырище, (иск.) Черкассы.

Третье. Армии Южного фронта, сдерживая активными действиями натиск противника, переходят к упорной обороне, опираясь на линию укрепленных районов по восточному берегу р. Днестр на основном рубеже Копай-Город, Погорелое, Могилев-Подольский, Сорока, Бельцы, Пырлица и далее по р.р. Прут и Дунай, в готовности активными совместными действиями 18-й и 9-й армий уничтожить белцинскую группировку противника.

Правое крыло фронта производит перегруппировку для обеспечения отхода левофланговых армий Юго-Западного фронта и создания армейского и фронтовых оперативных резервов.

Четвертое. 18-я армия в составе: 17-го стрелкового корпуса (96-я, 60-я горнострелковые и 164-я стрелковая дивизии); 55-го стрелкового корпуса (189, 169, 196, 130-я стрелковые дивизии и 4-я противотанковая бригада); гарнизонов Каменец-Подольского и Могилев-Подольского укрепленных районов, 137-го гаубичного артиллерийского полка большой мощности; 45-й смешанной авиационной дивизии; 64-й истребительной авиационной дивизии, прикрываясь на рубеже Смотрич, Гуков 189-й стрелковой дивизией и гарнизоном Каменец-Подольского укрепленного района, свои главные силы к 9.7.41 г. отводит на рубеж Копай-Город, Ольховец и далее на восточный берег р. Днестр, где, опираясь на укрепленные районы, переходит к упорной обороне, имея не менее двух стрелковых дивизий в армейском резерве за своим правым флангом.

Командующему 18-й армией особенно плотно (силами не менее двух стрелковых дивизий плюс гарнизон Каменец-Подольского укрепленного района) прикрыть промежуток между Летичевским и Могилев-Подольско-Ямпольским укрепленными районами.

Во фронтовой резерв к 9.7.41 г. вывести: а) одну стрелковую дивизию в район Томашполь; б) 39-ю танковую дивизию в район Джурин.

Граница слева — Трушешти, Вел. Косница, Шляхово, Новоукраинка (все для 18-й армии).

Пятое. 9-й армии в составе: 48-го стрелкового корпуса (176-я, 74-я стрелковые дивизии); 35-го стрелкового корпуса (30-я горнострелковая и 95-я стрелковая дивизии); 227-й стрелковой дивизии; 2-го механизированного корпуса; 2-го кавалерийского корпуса; гарнизонов Рыбницкого и Тираспольского укрепленных районов; 430-го гаубичного артиллерийского полка большой мощности; 317-го отдельного дивизиона большой мощности; 522-го гаубичного артиллерийского полка большой мощности; 527-го гаубичного артиллерийского полка большой мощности; 20-й смешанной и 21-й истребительной авиационных дивизий, прочно удерживая занимаемый рубеж, хорошо подготовленными, обеспеченными контратаками уничтожать прорывающиеся части противника, не допуская распространения их в восточном и северо-восточном направлениях.

Создать ударную группу на своем правом фланге в составе одной стрелковой дивизии, 2-го кавалерийского корпуса, 2-го механизированного корпуса в готовности совместно с 18-й армией и фронтовыми резервами уничтожить бэлцинскую группировку противника.

Одновременно привести в полную боевую готовность Рыбницкий и Тираспольский укрепленные районы в своих границах.

Граница слева — Бырлад, Дезгинже, Опач, Тирасполь, Березовка, Новая Одесса (все пункты, кроме Тирасполь, включительно для приморской группы).

Шестое. Приморской группе в составе: 25, 51 и 150-й стрелковых дивизий и частей, расположенных на побережье Черного моря, прочно прикрывать восточный берег р. Прут, северный берег р. Дунай и побережье Черного моря, не допуская высадки морских и авиадесантов противника.

Седьмое. Военно-воздушным силам фронта:

1) содействовать 18-й и 9-й армиям в уничтожении белцинской группировки противника;

2) прикрыть перегруппировку правого крыла фронта;

3) не допускать переправы частей противника на восточный берег р. Прут.

Восьмое. Фронтовые резервы:

18-й механизированный корпус (39-я, 47-я танковые и 218-я моторизованная дивизии) — район Крыжополь, Батрацкое, Рудницкое;

116-я стрелковая дивизия в прежнем районе.

Девятое. Штаб Южного фронта с 9.7.41 г. — Первомайск.

(Командующий Южным фронтом) (генерал армии Тюленев) (Член Военного совета) (армейский комиссар I ранга Запорожец) (Заместитель начальника штаба) (генерал-майор Романов.)

Таким образом, решением Ставки войска 9-й армии должны были обороняться на рубежах, некоторые из которых уже находились в руках врага. Да и глубокое вклинение частей противника на стыке армий и корпусов грозило непоправимыми последствиями. Но Москва, видно, считала, что удержание на южном крыле советско-германского фронта государственной границы, при неблагоприятном ходе боевых действий в Прибалтике, Белоруссии и Украине, поднимает политический престиж государства.

8–11 июля 1941 года войска Южного фронта продолжали прикрывать каменец-подольское, могилев-подольское, сорокское, рыбницкое и кишиневское направления, ведя тяжелые бои в центре боевого порядка.

Дивизии XI армейского корпуса передовыми отрядами вышли к Днестру юго-западней Могилев-Подольского, куда начали подтягиваться их основные силы; XXX армейский корпус с боями прорывался к Сорокам; LIV действовал в направлении Каменка, Рыбница. Активизировались и действия соединений 4-й румынской армии, стремившихся нанести удар в направлении Кишинева и Болграда. Инициатива ведения боевых действий оставалась в руках командования 11-й полевой и 3-й румынской армий, которые смело маневрировали своими войсками, перебрасывая их на необходимые участки для проведения дальнейших операций, меняли направления ударов в зависимости от складывающейся на фронте обстановки.

Оборона войск 9-й армии, сражавшихся на 650-километровом рубеже, проходящем восточнее Бельцы, западнее Кишинева и далее на юг по рекам Прут и Дунай, на ее правом фланге и в центре трещала по швам, германско-румынские части стремительно продвигались к Днестру, рассекая и обходя встречавшиеся на их пути узлы сопротивления.

Стремление командования Южного фронта и 9-й армии к созданию сплошного фронта обороны, без сосредоточения резервов на уже обозначившихся направлениях ударов вражеских группировок, приводило к равномерному распределению имевшихся сил и средств, что позволяло соединениям противника прорывать их на избранных направлениях.

Тактическая оборона частей и соединений строилась в то время по принципу отдельных ротных и батальонных районов, не имевших четко налаженной между собой связи и не предусматривавших оказание взаимной помощи при прорыве противника через их участки. Районы обороны оборудовались рядом отдельных окопов, не связанных между собой ходами сообщений.

Вот и сейчас части 48-го и 35-го стрелковых корпусов отходили к Днестру в разных направлениях. Между ними образовался почти 100-километровый разрыв, в котором методом подвижной обороны действовали только части 2-го кавалерийского корпуса, не давая возможности противнику обойти фланги отходящих дивизий армии генерала Черевиченко.

Не состоялся и запланированный на 8 июля контрудар 2-го мехкорпуса и 176-й стрелковой дивизии по правому флангу прорывавшейся к Днестру группировке противника, так как сами эти соединения подверглись атаке нескольких пехотных полков при поддержке артиллерии, танков и авиации.

Осложнилась обстановка в полосе 16-й танковой дивизии, где противник захватил Грибово, Доминешты, вклинившись в боевые порядки танкистов. Для ликвидации этой угрозы в бой был введен мотострелковый полк полковника И. К. Окропиридзе, воины которого при поддержке нескольких танков смело атаковали румынскую колонну, захватившую с. Доминешты. Не ожидая этого удара, противник не смог оказать организованного сопротивления и был вынужден отойти, оставив в селе 3 исправных танка, 12 грузовых машин с боеприпасами и продовольствием, несколько орудий и пулеметов[259].

Но бой только разгорался. Несмотря на сильный натиск противника, поддержанного артиллерией и авиацией, части 2-го мехкорпуса держались, нанося противнику значительные потери. Только по данным штабов дивизий корпуса, в результате боев по сдерживанию противника 8 июля немецко-румынские части потеряли 10–12 танков, около 20 противотанковых орудий и около 700 человек убитыми и ранеными[260].

Но и потери механизированного корпуса в личном составе и боевой технике были довольно большими. Неудачные действия 2-го механизированного корпуса в июне-июле 1941 года, кроме недостатков в организации и осуществлении наступательных операций, слабым управлением, можно объяснить и частым растаскиванием его отдельными частями и подразделениями для непосредственной поддержки стрелковых войск. Так, 22.6 на усиление 95-й стрелковой дивизии был выделен взвод танков 11-й тд; 26.6 танковый батальон придавался 109-му полку 74-й стрелковой дивизии; 27.6 танковый батальон был выделен в распоряжение командира 30-й горнострелковой дивизии; 4.7 16-я танковая дивизия была временно подчинена командиру 176-й сд, а батальон 11-й танковой дивизии действовал вместе с частями 30-й гсд; 321-й мотострелковый полк (15-я мд) вообще длительное время действовал в составе 2-го кавалерийского корпуса.

Чтобы сохранить механизированный корпус боеспособным, по приказу командования фронта его части вечером 8 июля начали отход на рубеж Кайнар-Веки.

Но случались и некоторые успехи у советских войск при ведении боевых действий. Так, 8 июля два стрелковых батальона и разведбатальон 95-й дивизии при поддержке двух артиллерийских дивизионов нанесли неожиданный удар по колонне 35-й румынской пехотной дивизии, продвигавшейся от Дална на Варничени.

Когда вражеская колонна остановилась на отдых, не приняв мер охранения и совершенно не подозревая о приближении советских подразделений, по ней был открыт артиллерийский огонь, после чего в атаку устремились 10 танков и 8 бронеавтомобилей 13-го разведбатальона (командир — старший лейтенант М. Г. Долгий) при поддержке стрелковых подразделений. Это было неожиданно для румын, которые поспешно начали отход к Далне, стремясь организовать здесь оборону.

Но воины стрелкового батальона майора В. А. Вруцкого не дали врагу закрепиться, разгромив его в районе села. В бою отличились подразделения под командованием младших лейтенантов Н. Л. Кудрявцева[261] и И. С. Пухнова, старших лейтенантов С. Ф. Ямпольского и Н. А. Дьякончука, политруки Н. П. Ставиног и П. С. Ларин.

Да и захваченные в бою трофеи были значительными для того времени: разгромлены 67-й пехотный и 63-й артиллерийский полки, 15-й тяжелый артдивизион; взято в плен около 200 румынских солдат и офицеров, захвачено 40 орудий, 86 автомашин, около 1000 лошадей, много стрелкового оружия и военного имущества[262].

В это время 241-й полк 95-й стрелковой дивизии вел бои в районе Калараш, 161-й — отражал атаку противника, наступавшего от Лапушны и Сарата-Галбена.

Окрыленный достигнутым успехом, командир 35-го стрелкового корпуса комбриг И. Ф. Дашичев принял решение силами 161-го полка 9 июля нанести удар в направлении Лапушна, Леушены и разгромить противостоящего противника. Задача была сложная, противник имел превосходство в силах (части двух румынских пехотных дивизий) и средствах. Но приказ есть приказ, его надо выполнять.

И подразделения полка под командованием полковника Сереброва, занимавшие оборону в районе с. Ганчешты, в ночь на 10 июля приступили к перегруппировке сил, оставив на рубеже небольшое прикрытие с приданной дивизионной артиллерией. Выйдя на рассвете 10 июля в район Лапушны, батальоны 161-го стрелкового полка развернулись для боя и с разных направлений атаковали находившуюся в селе на отдыхе румынскую часть.

Удар для врага оказался неожиданным, не сумев организовать оборону и понеся значительные потери (на поле боя было найдено около 450 убитых и раненых румынских солдат и офицеров, захвачено 6 орудий и около 100 пленных), уцелевшие подразделения противника отошли в соседнюю деревню, где с подошедшим резервом только смогли закрепиться.

А вот выполнить приказ командира корпуса о выходе на реку Прут оказалось не под силу ослабленной 95-й стрелковой дивизии, за что и пострадал генерал-майор А. И. Пастревич, снятый с должности и направленный в распоряжение Военного совета 9-й армии. Дивизию принял полковник М. С. Соколов, начальником штаба стал капитан В. П. Сахаров.

Удалось осуществить и контрудар в районе Фэлчиу, где 150-я стрелковая дивизия во взаимодействии с резервами 14-го стрелкового корпуса 9 июля нанесла удар по переправившемуся через Прут противнику, отбросив его после боя на западный берег реки. Но около 18 часов усиленные румынские подразделения вновь форсировали Прут и овладели районом Точены, господствующими над местностью высотами 196 и 173, селами Кания и Епурени.

Несмотря на нанесенные по врагу контрудары, обстановка в полосе обороны 9-й армии продолжала оставаться напряженной. К 16 часам 9 июля немецко-румынские части прорвались на рубеж Дрокия, Царьград, Гриноуци, вышли на западный берег р. Реут и в район Радойя, Антоновка, продолжая наращивать удар в направлении Драганешты, Николаевка и на Чутулешты, стремясь обойти с фланга правое крыло 9-й армии, отрезав ему пути отхода за Днестр. По данным авиационной разведки, большое сосредоточение танков и мотопехоты было обнаружено в районе Скуляны, Петрешты, а все дороги, идущие на Бельцы, заполнены двигавшимися на восток колоннами противника с артиллерией[263]. Все эти данные свидетельствовали о продолжавшейся перегруппировке сил противника и их сосредоточении на белцинском направлении.

Разведкой было обнаружено и подтягивание резервов XI армейского корпуса и 3-й румынской армии к рубежу Днестра в районы Могилев-Подольский, Ямполь. Это означало, что противник готовится к форсированию реки и наступлению на стыке 18-й и 9-й армий Южного фронта. Но никаких мер командованием фронта и армий по усилению державшей здесь оборону на 110-км фронте 130-й стрелковой дивизии предпринято не было, за что вскоре и пришлось расплатиться.

Не приносили значительного успеха и контрудары частей 2-го механизированного и 48-го стрелкового корпусов по правому флангу этой группировки, хотя некоторые вражеские части (198-я пд) понесли от них большие потери[264]. Во второй половине 9 июля части 2-го мехкорпуса по приказу начали отход в район Дубна, Алексени.

В связи с отходом танкистов под угрозой окружения оказались части 48-го стрелкового корпуса, которые тоже вечером вынуждены были начать отход на рубеж Дубна, р. Реут. В это время 5-я кавалерийская дивизия, во взаимодействии с 321-м мотострелковым полком, вела бои в районе Копачены, сдерживая рвущегося к Днестру противника.

Под ударами частей противника (170-я пд) и угрозой охвата левого фланга к исходу 10 июля отошла на рубеж Погоарна, Ноуй Проданешты и 30-я горнострелковая дивизия. 2-й кавкорпус, сдерживая противника на оргеевско-дубоссарском направлении и обеспечивая фланги 48-го и 35-го стрелковых корпусов, к исходу дня отошел на рубеж: 5-я кд — Ноуй Проданешты, Ноуй Брынзены; 9-я кд — Брынзены, Чоколтени, Киштельница.

На кагульском направлении части 4-й румынской армии расширили захваченный накануне плацдарм, продвинувшись на рубеж Порумбешти, Цыганка, Гильтос.

К этому времени вновь осложнилась обстановка на соседнем Юго-Западном фронте, где части 17-й полевой армии заняли Проскуров, продолжая наращивать удар в винницком направлении. В эти дни июня-июля 1941 года действия соединений 18-й армии были тесно увязаны с событиями, происходящими в полосе соседней 12-й армии ЮЗФ. Вот и прорыв частей противника в район Ярмолинцы грозил ударом с севера по тылам Каменец-Подольского укрепрайона и дивизиям 17-го стрелкового корпуса. С запада вдоль северного берега Днестра на Каменец-Подольск продвигались и части 8-го венгерского подвижного корпуса.

^{Ход боевых действий войск Южного фронта 22 июня — 9 июля 1941 г.}

В связи с этим обстоятельством командованием 18-й армии 8 июля 1941 года по распоряжению штаба Южного фронта было принято решение оставить Каменец-Подольский укрепрайон и форсированным маршем отвести 17-й стрелковый корпус (164-я и 189-я сд, 60-я и 96-я гсд, 4-я птабр, 19-й мцп, 145-й мсп, сводный понтонный полк) к 10 июля на рубеж Копай-Город, Мурованые Куриловцы, Рудаковцы, установив локтевую связь с частями 55-го стрелкового корпуса[265], державшими оборону по Днестру.

Прикрытие отхода соединений 17-го стрелкового корпуса с западного и северо-западного направлений возлагалось на 189-ю стрелковую дивизию и гарнизон оставляемого Каменец-Подольского укрепрайона[266].

Не имея боевого соприкосновения с противником, дивизии 17-го стрелкового корпуса к 8.00 10 июля 1941 года вышли на рубежи: 164-я — Мурованые Куриловцы; 96-я — следовала в район Черневцы, Березовка, Володиевцы; 60-я — Хваростна, Песец, следуя во фронтовой резерв в район Томашполь; 189-я — Дунаевцы, следуя в армейский резерв в район Шаргорода.

Проводил перегруппировку своих сил и 55-й стрелковый корпус, который за период с 22 июня по 12 июля 1941 года потерял 1268 человек убитыми и 242 ранеными, значительное количество лошадей. Его 169-я стрелковая дивизия в ночь на 10 июля, прикрывшись с запада 680-м полком, начала переход на правый фланг обороны корпуса на рубеж Рудаковцы, севернее Могилев-Подольского укрепрайона, сужая тем самым фронт обороны 130-й стрелковой дивизии. Но вся эта перегруппировка войск 18-й армии должна была завершиться только к утру 13 июля 1941 года.

Вечером 11 июля 1941 года Военный совет 18-й армии, обиженный неясностью обстановки в полосе левого крыла соседнего фронта и мелочной опекой со стороны вышестоящей инстанции, доложил генералу армии Тюленеву о положении своих войск и их задачах[267]:

КОМАНДУЮЩЕМУ ЮЖНЫМ ФРОНТОМ

Докладываю:

Первое. 18-я армия отходит с 3.7.41 г. без давления противника, а на р. Днестр и сейчас только разведывательные поиски и небольшие заслоны в направлениях Могилев-Подольский и Каменец-Подольский… Единственно заслуживающая внимание группировка противника отмечена авиационной разведкой в течение 10–11.7.41 г. в районе Ярмолинцы (выдвигаясь от гор. Ок), оцениваю ее как танковую дивизию, и вторая группа с направления Волочиск на Проскуров. Это, при развитии действия на Винницу, Жмеринка, может явиться основной угрозой армии.

Второе. В это же время требую от армии…[268] отступательных маршей. Штаб фронта мотивирует их неясностью положения 12-й армии Понеделина. Отходя без давления противника…[269], его части без уведомления отходят, вклиниваются в расположение 18-й армии, идут отдельными группами, создавая пробку. Штаб 12-й армии все время уклоняется от связи, несмотря на посылку делегатов, разговор по телеграфу. Поспешный отход и предстоящий характер действий Понеделина совершенно непонятны и наиболее внушает уверенность в его дальнейшие действия во взаимодействии с 18-й армией.

Считаем, нужно положить конец такому поведению командующего 12-й армией и обязать его держать фронт и не отходить без взаимодействия, в особенности в армиях, когда нет нажима.

Третье. 18-я армия, имея для обороны фронт до 180 км, занимает участок Копай-Город до р. Днестр: на фронте 40 км — 17-й стрелковый корпус в составе 96-й горнострелковой дивизии, 164-й стрелковой дивизии и по р. Днестр, на фронте 140 км — 55-й стрелковый корпус в составе 130- й и 169-й стрелковых дивизий, имея в частных резервах по два полка каждый.

Направление Копай-Город прикрывается 4-й артиллерийской бригадой полосой на узком фронте — исключительно Хреновка, Карышков. За ней, для контрманевра, в резерве 60-я горнострелковая дивизия в районе Ульки; 189-я стрелковая дивизия — вторая дивизия резерва — в районе Шаргород, подготавливает оборону фронтом на север, запад и юго-запад на рубеже Мурафа, Шаргород, Писаревка, Джурин…

Такое положение в очень незначительной степени представляет возможность иметь группировку, способную противостоять противнику, действующему, как правило, на узком фронте массированной группировкой; маневрировать силами внутри армии не могу, так как штаб фронта не только дает задачи каждой дивизии в отдельности, но и определяет участок фронта каждой дивизии.

Поэтому прошу:

Первое. Разрешить оставить на фронте только две дивизии, из них одну на участке Копай-Город, р. Днестр и другую по Днестру вместе с частями укрепленного района.

Второе. Четыре стрелковые дивизии с противотанковой бригадой и танковым полком, за счет реорганизации 39-й танковой дивизии, иметь в резерве, поставив их для противодействия на винницком и могилев-подольском направлениях.

Третье. Не определять участков каждой дивизии, а ставить мне задачу армии.

(Смирнов) (Николаев) (Колпакчи.)

По-моему, заслуживающий внимания документ. Прикрытие стыка фронтов так и не было надежно организовано, что приводило к его быстрому прорыву мотомеханизированными частями противника и их выходу на оперативный простор.

К этому времени 17-й стрелковый корпус был выведен на рубеж Снитков, Ярышев, на одну линию с соседней 12-й армией Юго-Западного фронта, державшей оборону на рубеже Летичев, Бар, Обухово.

В результате прошедших боев и контрударов советских войск по соединениям 11-й и 4-й армий их ударная мощь, особенно румынских дивизий, была ослаблена. Командование 11-й полевой армии доложило в штаб группы «Юг», что «оно считает эти соединения (румынские. — Р.И.) неспособными для дальнейшего наступления. Необходима „новая операция“ против Кишинева». Командованием группы было решено, что в ударе на столицу Молдавии для усиления примут участие и дивизии LIV германского армейского корпуса[270].

В эти дни в ставке Гитлера и командованием вермахта решался вопрос, в каком направлении лучше нанести удар 1-й танковой группой и войсками группы армий «Юг» для достижения максимального эффекта с целью окружения и разгрома советских войск на Украине и в Молдавии.

Точка зрения командующего группой армий «Юг» сводилась к следующему: «Ставить задачу параллельного преследования противника и охвата его фланга означает забегать слишком далеко вперед. Кольцо окружения, проходящее через Винницу, слишком узко. 17-я армия потеряла всякое соприкосновение с противником. Следовательно, противник уже отошел на значительное расстояние. С другой стороны, командование группы армий считает, что в районе южнее и юго-западнее Белой Церкви находятся значительные силы противника, которые отходят на Киев и юго-восточнее. Если удастся захватить Белую Церковь, то пути отхода противника в направлении Киева будут отрезаны… Если сковать в этом районе значительные силы противника и продолжить наступление от Белой Церкви в юго-западном направлении с целью соединения с 11-й армией. Если такое направление удара окажется нецелесообразным, то перед нами всегда останется возможность сделать выбор — наступать в южном или юго-восточном направлении западнее Днепра или нанести удар в районе Киева и юго-восточнее с целью форсирования Днепра и дальнейшего наступления на восток»[271].

Генеральный штаб и командование группы армий «Юг» определили, что для полного выхода войск 11-й полевой и 3-й румынской армий на Днестр потребуется 2 дня, поэтому переход в наступление соединений этих армии планировался на 15–17 июля 1941 года.

И этот план, утвержденный Гитлером, начал претворяться в жизнь, что повлекло за собой полный разгром соединений 6-й и 12-й армий в районе Умани. Генеральный штаб, командование Юго-Западного и Южного фронтов ничего не могли противопоставить маневренной тактике действий германских войск, инициатива в ведении боевых действий полностью перешла в руки командования вермахта.

Для осуществления необходимой перегруппировки и подготовке к предстоящему наступлению активность немецко-румынских войск в полосе обороны Южного фронта 10 и 11 июля 1941 года несколько снизилась. По данным разведки, противник в полосе 9-й армии ограничивал свои действия поиском неприкрытых участков фронта, проявляя особую активность в сорокском и белцинском направлениях. Скопление автотранспорта было обнаружено в районе Стурдзенка, Фундры.

Небольшая передышка позволила и командованию Южного фронта с 11 июля 1941 года начать отвод танковых дивизий 2-го мехкорпуса через Рыбницу в район Котовска для ремонта и пополнения материальной частью и личным составом. К этому времени корпус потерял 50 танков, да и многие другие боевые машины требовали капитального и среднего ремонта.

15-я моторизованная дивизия, включив в свой состав мотострелковые и артиллерийские полки танковых дивизий, осталась на фронте, войдя в подчинение командира 48-го стрелкового корпуса генерал-майора Малиновского.

Продвигаясь по разбитым и залитым водой труднопроходимым дорогам, 2-й механизированный корпус с большим трудом вышел к переправе через Днестр в районе Рыбницы. Теперь механизированным колоннам предстояло переправиться на другой берег. Вот как описывал это событие участник войны В. Н. Джанджгава: «К мосту с различных участков фронта подступали три дороги. Все они на много километров были до предела запружены танками, пушками, автомашинами, повозками с ранеными, беженцами. Все стремились как можно быстрее перебраться на восточный берег реки. У въезда на мост создалась такая пробка из танков, тягачей, повозок, что, казалось, нет силы, способной прекратить это столпотворение»[272]. А над всем этим кошмаром носились вражеские самолеты, бомбя и обстреливая этот поток людей и техники.

С большим трудом форсировав Днестр, 2-й механизированный корпус к 14 июля вышел к Котовску, где приступил к ремонту материальной части. Его потери за период с 22 июня по 11 июля составили 164 человека убитыми, 325 ранеными, выведено из строя 50 танков, 97 автомашин, 25 тракторов, 18 орудий, 9 минометов, 8 пулеметов[273].

Новые тяжелые и средние танки ремонтировались прибывшей бригадой с завода, требовавшие среднего и текущего ремонта — в полевых мастерских (ощущалась нехватка необходимых запчастей), а матчасть, нуждающаяся в капитальном ремонте, была отправлена на заводы промышленности.

18-й механизированный корпус (39-я и 47-я тд, 218-я мд) получил задачу сосредоточиться за правым флангом Южного фронта в районе Красного. К исходу 11 июля части 47-й танковой и 218-й моторизованной дивизий сосредоточились в районе Жолобы, Комаргород, Томашполь, имея в своем составе 249 танков. 39-я танковая дивизия (208 танков) находилась на марше, следуя к месту дислокации корпуса, и к 15 июля вышла в район Горышковка, Вапнярка.

Из-за передачи нескольких стрелковых дивизий и 16-го мехкорпуса для действий на другом стратегическом направлении в составе Южного фронта осталось 20 дивизий, противостоящих врагу, силы которого увеличились за счет ввода в действие венгерского корпуса, ведущего наступление на Могилев-Подольский вдоль северного берега Днестра. Всего в 11-й полевой, 3-й и 4-й румынских армиях и венгерском подвижном корпусе насчитывалось 24 дивизии, из которых в первом эшелоне наступали 16 дивизий и 10 бригад, сосредоточенных в трех ударных группировках. Превосходство в танках и авиации оставалось на стороне Южного фронта, но, к сожалению, его так и не удалось реализовать.

Численный и боевой состав войск Южного фронта на 12 июля 1941 года[274]

* По данным штаба Юго-Западного направления (ЦАМО РФ, ф. 229, оп. 4063сс, д. 31, л. 64), на 12.7.1941 года все стрелковые дивизии, кроме двух, имели танки, от взвода до одной-двух рот.

** Данные не установлены.

Во фронтовом резерве находились 2-й и 18-й механизированные корпуса, которые продолжали пополняться личным составом, боевой техникой и вооружением. Из-за нехватки танков их некоторые части получали артиллерийское вооружение, представляя собой, по сути, противотанковые полки. Только в 47-ю танковую дивизию (18-й мк) поступило 12 122-мм гаубиц, 23 76-мм пушки, 19 тягачей, а ее танковые полки были усилены 44 76-мм орудиями[275].

11 июля войска Южного фронта держали оборону от Копай-Города до Ямполя, далее в 40–50 км западнее Днестра, затем линия фронта круто сворачивала к Леово и следовала по рекам Прут и Дунай до Черного моря. Но и на южном крыле фронта обстановка стала резко ухудшаться.

Неудача постигла 95-ю стрелковую дивизию, которая 11 июля предприняла попытку отбросить противника за реку Прут. Ее наступавшие подразделения были вскоре остановлены сильным артиллерийско-минометным и пулеметным огнем, а части III и V румынских корпусов стали обходить ее открытые фланги. Дивизия, понеся большие потери, начала быстро откатываться в направлении Кишинева, а два ее полка продолжали сражаться в полуокружении, из которого вышли немногие воины. При отходе от реки Прут 95-я стрелковая дивизия потеряла свыше 7000 человек[276].

В связи с ее отходом осложнилась обстановка и на правом фланге обороны 14-го стрелкового корпуса, который начал отход на рубеж оз. Ялпух. Это обстоятельство и возможность выхода врага на базу Дунайской военной флотилии (порт Измаил) повлекли за собой решение командования Южного фронта и Черноморского флота о переводе ее кораблей в район Одессы.

Еще в ночь на 8 июля 1941 года корабли ренийской группы без потерь выполнили переход из озера Кагул в Измаил, пройдя под огнем вражеских батарей установленных в районе Исакчи, Тулчи и Чатала. И вот теперь флотилии предстояло выполнить еще более трудный переход.

17 июля начали переход по Дунаю вспомогательные руда, баржи, тыловые органы, а в ночь на 19 июля 1941 года прорыв осуществили главные силы флотилии. Утром 20 июля 1941 года около 100 кораблей и судов Дунайской военной флотилии прибыли в одесский порт. Не сумевшие прорваться через румынский укрепленный район на Дунае корабли были затоплены своими экипажами.

А Черноморский флот в эти июньские-июльские дни 1941 года совместно с сухопутными частями удерживал военно-морские базы и важнейшие объекты на приморском направлении, оказывал войскам 9-й армии содействие в проведении оборонительных операций на суше, обеспечивал прикрытие с моря левого фланга Южного фронта.

Ведение высокоманевренных боевых действий на всем протяжении советско-германского фронта потребовало срочного приближения органов стратегического руководства ближе к войскам. Учитывая это обстоятельство, Государственный Комитет Обороны 10 июля 1941 года принял постановление об образовании главного командования войск трех направлений: Северо-Западного, Западного и Юго-Западного.

Этим же постановлением Ставка Главного Командования была переименована в Ставку Верховного Командования под председательством И. В. Сталина. В ее состав вошли В. М. Молотов, С. К. Тимошенко, С. М. Буденный, К. Е. Ворошилов, Б. М. Шапошников, Г. К. Жуков.

13 июля 1941 года Ставка Юго-Западного направления разместилась в Полтаве и приступила к руководству войсками.

Руководящий состав Юго-Западного направления:

Главнокомандующий — Маршал Советского Союза Буденный С. М.

Член Военного совета — Хрущев Н. С.

Начальник штаба — генерал-майор Покровский А. П.

Командующий артиллерией — генерал-лейтенант Шереметов Б. И.

Командующий танковыми войсками — генерал-майор Тамручи В. С.

Командующий ВВС — генерал-лейтенант Фалалеев Ф. Я.

Начальник инженерных войск — генерал-лейтенант Невский Г. Г.

Начальник оперативного отдела — генерал-майор Штромберг А. И.

Начальник разведотдела — полковник Грязнов Н. Г.

Начальник тыла — генерал-лейтенант Цыганов В. В.

Командованию Юго-Западного направления подчинялись войска Юго-Западного и Южного фронтов, в оперативном подчинении находились Черноморский флот и Днепровский отряд ПВФ. В обязанности командования направления входило оперативное руководство подчиненными войсками, координация и увязывание всех вопросов взаимодействия фронтов и флотов, поддержание высокого боевого и морального духа бойцов и командиров Красной армии. На Главное командование направлений возлагалось и руководство возникшим в тылу врага партизанским движением.

Была установлена и разграничительная линия между Юго-Западным и Южным фронтами, которая проходила по линии Кременчуг, Винница, Коломыя.

12 июля наши части продолжали наносить контрудары, стремясь задержать выход соединений немецко-румынских войск к Днестру, но на некоторых участках это не удалось. В этот день главные силы XI армейского корпуса вышли к реке и начали подготовку к ее форсированию, проведя ряд разведпоисков удобных мест южнее Могилев-Подольского. Разведкой Южного фронта было также обнаружено, что противник проводит ряд перегруппировок, перебрасывая свои соединения с черновицкого направления на белци-сорока-винницкое, одновременно усиливая войсками и кишиневское направление.

К этому времени соединения Южного фронта занимали следующее положение: 17-й стрелковый корпус (три дивизии) на 45-км рубеже Копай-Город, Володиевцы, Бернашевка, 60-я горнострелковая дивизия в корпусном резерве в лесу севернее с. Ивашковцы; 4-я противотанковая бригада РГК — Кариоков, Хреновка; 55-й стрелковый корпус своей 130-й дивизией занимал 110-км рубеж от Бернашевки до Грушки, 169-я дивизия находилась в резерве; 48-й стрелковый корпус (три дивизии) — в 50-км полосе Раковец, Гура-Каменка, Ноуи, Проданешты; 2-й кавкорпус — 50-км участок Брынзены, Сардени-Веки, Орхей; 35-й стрелковый корпус (95-я сд) — 60-км участок Гузоры, Ганчешты; Приморская группа (три дивизии) — 250-км рубеж Мипорио, Рени-Килия, Ноул.

Генерал Тюленев, проанализировав по полученным из войск данным обстановку на фронте, пришел к выводу, что противник нацеливает свой удар в направлении Винницы, стремясь в этом районе соединиться частями 11-й н 17-й полевых армий вермахта. Для прикрытия этого направления он решил перебросить в район Дзыговка, Клембовка 169-ю стрелковую дивизию генерал-майора И. Е. Турунова, которой предстояло выполнить 200-километровый марш.

Для прикрытия передислокации дивизии на прежнем рубеже в районе Новой Ушицы был оставлен 680-й стрелковый полк под командованием полковника А. С. Сергеенко, которому 13 и 14 июля пришлось отражать неоднократные попытки подразделений противника форсировать реку Калюс. В этих боях отважно действовали подразделения под командованием капитанов П. Н. Мелешко, И. Е. Мороха, лейтенанта Лавкуса. Особенно отличился наводчик орудия Я. Х. Кольчак, метким огнем уничтоживший три вражеские боевые машины[277].

А всего у Новой Ушицы, по докладу штаба Южного фронта, было подбито 13 танков противника, у убитых водителей которых обнаружены венгерские документы (это были воины 8-го венгерского подвижного корпуса. — Р.И.)[278].

Передислокация соединения генерала Турунова в новый район значительно ослабила оборону 130-й стрелковой дивизии, которой вновь пришлось растянуть свои боевые порядки, а именно по ее левому флангу вскоре и нанесли удар дивизии XI армейского корпуса.

Осложнилась обстановка и на оргеевском направлении, где 72-й кавалерийский полк (командир — подполковник Н. М. Баумштейн) не сдержал натиск введенных в бой частей LIV армейского корпуса и был вынужден оставить Сераштены. Для прикрытия Оргеева в этот район спешно направлялась 5-я кавалерийская дивизия.

В течение 13 июля соединения 9-й армии, нанося контрудары и сами отражая натиск противника, к исходу дня отошли на новые рубежи и продолжали вести боевые действия: 48-й стрелковый корпус (176-я, 74-я стрелковые и 30-я горнострелковая дивизии) — на участке Раковец, ст. Проданешты; 2-й кавкорпус, оставив Новые Бризены, частями 5-й кавалерийской дивизии предпринимал попытку нанести фланговый удар по противнику и восстановить утраченное положение; 9-я кавалерийская дивизия тремя полками вела бой на западной опушке леса восточнее Морозены, Ватич и на рубеже Окницы-Резентэ, Чишма.

95-я стрелковая дивизия, продолжая отход к Кишиневу под натиском частей 4-й румынской армии, к исходу дня занимала следующее положение: 241-й стрелковый полк — Нишканы, Тузора; 90-й — Шандрены, Ниспорены; 161-й — Гынчешты, Фырландани, получив задачу фланговым ударом окружить и уничтожить противника в лесу западнее Гынчешты с дальнейшим выходом на восточный берег р. Лапушца[279].

На левом фланге Южного фронта 150-я стрелковая дивизия, усиленная двумя полками 51-й дивизии, к исходу дня закрепилась на участке Минжир, Зернешти; 25-я стрелковая дивизия, усиленная одним полком 51-й дивизии, продолжала удерживать рубеж р. Прут и р. Дунай на участке Кагул, Рени, Килиа.

На совещании у А. Гитлера с высшим командным составом вермахта, состоявшемся 13 июля 1941 года, было принято решение продолжать операцию по окружению войск Красной армии на Правобережной Украине. Войскам группы армий «Юг» были поставлены следующие задачи[280]:

— моторизованным корпусам 1-й танковой группы из района Бердичева в направлении Белая Церковь, Умань нанести удар во фланг и тыл основным силам Юго-Западного фронта; правофланговым соединениям 6-й полевой армии для поддержки этого удара наступать из района Бердичева в южном направлении;

— 17-й полевой армии наступать в направлении Проскуров-Жмеринка;

— 11-й полевой и 3-й румынской армиям нанести удар из района Могилев-Подольский в направлении Гайсин, Умань и охватить войска Красной армии с юга;

— 4-я румынская армия получила задачу выдвинуться на р. Днестр и обеспечить действия правого фланга ударной группировки группы армий «Юг».

Для выполнения поставленной задачи группа армий в июле была усилена 8 немецкими дивизиями из резерва ОКХ и 3 итальянскими дивизиями (с 20 июля). В нее теперь входили 1-я танковая группа, 6, 17 и 11-я полевые армии, 3-я и 4-я румынские армии, венгерский, словацкий и итальянский корпуса, в которых насчитывалось 53 немецких, 16 румынских, 2 словацкие и 3 итальянские дивизии, 10 румынских, 5 венгерских и одна словацкая бригады.

Основная группировка войск группы армий «Юг» (1-я танковая группа, 6-я и 17-я полевые армии) действовала на киевском направлении против Юго-Западного фронта. На первомайском направлении против войск Южного фронта, южнее Каменец-Подольского, наступали 11-я полевая и 3-я румынская армии, венгерский подвижный корпус, словацкие соединения, к которым вскоре присоединился итальянский корпус. В направлении Одессы наносили удар войска 4-й румынской армии.

Но войска Южного фронта 14 июля продолжали сдерживать противника на подступах к Днестру, нередко нанося удары по позициям вражеских войск. Генерал Гальдер отмечал в своем дневнике: «То обстоятельство, что русские продолжают оставаться между Прутом и Днестром на фланге Шоберта (11-я армия) и беспокоят этот фланг, вызвало продолжительные споры о необходимости прикрытия района нефтепромыслов в Румынии. Я считаю, что какая-либо угроза этому району отсутствует»[281].

Видно, все же опасалась верхушка Германии возможного наступления войск Красной армии с территории Молдавии. Но соединениям Южного фронта, как правильно подметил генерал Гальдер, в эти дни было не до наступления.

Введя в бой подошедшие резервы, немецко-румынские дивизии продолжали развивать удар в направлениях Каменка, Орхей, Кишинев. Соединения 9-й армии в течение дня вели тяжелые бои, пытаясь сдержать противника на белцинском и ясском направлениях, но это было нелегко сделать. Части 48-го стрелкового корпуса, под угрозой охвата флангов, были вынуждены отойти за реку Реут, закрепившись на рубеже Раковец, Кременя, Чирилкэу, ст. Проданешты.

Не смогли задержать противника и контрудары воинов 9-й кавалерийской дивизии, которая оставила Калараш и к исходу дня отошла в район Исакова, Куровский Мон, прикрывая оргеевское направление. Вступили в бой и два полка 5-й кавалерийской дивизии, сдерживая наступавшего противника в районе Сарацени Веки, Бравичени. Противник пытался обнаружить открытые фланги кавалеристов, которые в свою очередь, используя бездорожье, сами наносили удар по врагу, сдерживая его продвижение к столице Молдавии.

Главные силы 2-го кавалерийского корпуса в это время сосредоточились в районе Пересечина, прикрывая с севера подходы к Кишиневу.

Не удалось нанести запланированный удар и частям 95-й стрелковой дивизии, которые в течение дня вели сдерживающие бои на участке Корнешти-Тырг, Радени, Тузора. Но вскоре из-за вклинения подразделений противника в их боевые порядки и под угрозой фланговых ударов части 95-й стрелковой дивизии начали отход в направлении Кишинева.

К исходу дня немецко-румынские части в полосе обороны 9-й армии продвинулись на рубежи Кременя, Стойканы, Дубна, Чирилкэу, Алексаит, Домулужени, Киштельница, Кукуризени, Манна[282].

Значительно осложнилась обстановка на кишиневском направлении, где дивизии противника прорвались на следующие рубежи: 72-я германская — Калараш, Петичены; 40-я румынская — Городиштя, Садове; 35-я румынская — Лозова, Секарени; 11-я румынская — Гынчешты, Меришены. А вот неоднократные попытки частей противника в этот день овладеть селом Фырладаны были отражены нашими войсками.

Но противник продолжал подтягивать к линии фронта новые части, производя их необходимую перегруппировку. По данным авиаразведки, большое движение автоколонн с артиллерией было обнаружено на дорогах из Тырнова на северо-восток, из Сынжерея на Сарацени Веки, по дороге на Орхей.

И на фронте обороны Приморской группы войск части 4-й румынской армии начали предпринимать активные боевые действия, стремясь сковать противостоящего противника и исключить переброску советских войск на другое направление. К исходу 14 июля около двух румынских батальонов захватили села Томай, Ново-Леово, Козвижик, оттеснив части 150-й стрелковой дивизии, которая получила приказ утром 15 июля восстановить утраченное положение.

А вот на фронте 18-й армии противник активности не проявлял, предполагая обойти ее соединения с флангов и взять их в кольцо. К исходу дня ее соединения оборонялись на рубеже Володиевцы, Курашовцы, Рудковцы и далее по р. Днестр до Грушка. 4-я противотанковая артиллерийская бригада подготовила огневые позиции на рубеже Карышков, Хреновка.

Но и из состава армии продолжали забирать на соседний фронт соединения: 60-я горнострелковая дивизия получила приказ ночью 15 июля выступить в район Калиновки, 189-я стрелковая — в район Винницы.

И это была вынужденная мера. Со второй половины июля решающие события развернулись в полосе соседнего Юго-Западного фронта. 14 июля 9-я танковая дивизия вермахта устремилась в брешь между Киевским укрепленным районом и соединениями 6-й армии (ведущими бои в районе Бердичева) в направлении Сквира, Белая Церковь. В ее втором эшелоне продвигалась моторизованная дивизия СС «Викинг». Одновременно в наступление в направлении Умани перешли части 48-го моторизованного корпуса 1-й танковой группы, выходя на тылы 6-й и 12-й армий Юго-Западного фронта, главные силы которых еще вели бои на рубеже Казатин, Летичев, Каменец-Подольский.

В этой ситуации маршал Буденный потребовал от командования Юго-Западного фронта задержать и уничтожить прорвавшегося противника и восстановить утраченное положение. 15 июля генерал-полковник Кирпонос приказал командующему 26-й армией нанести своими соединениями удар с юга и овладеть районами Фастов, Брусилов, Попельня[283], ликвидировав возникшую угрозу. В направлении Житомира должен был нанести удар 16-й механизированный корпус.

Необходимо было срочно сковать боем прорвавшиеся в район Сквира, Белая Церковь, Фастов части 1-й танковой группы вермахта и обеспечить отвод войск 6-й и 12-й армий, которым угрожало полное окружение. Но мотомеханизированные соединения противника продолжали наступать, не давая войскам Юго-Западного фронта никакой передышки и отсекая пути отхода на восток дивизиям 6-й и 12-й армий.

Осложнилась обстановка и на стыке двух фронтов, где части 17-й полевой армии прорвали передний край обороны Летичевского укрепрайона и стали развивать наступление в направлении Волковинцы, Бар. К исходу дня отошедшие части 12-й армии вели бои на рубеже Летичев, Варенка, Казачки, Кальная Деражня, Волковинцы, Галузинцы.

Это обстоятельство вновь ставило под удар и весь правый фланг 18-й армии, дивизии которой продолжали удерживать прежние позиции[284]: 96-я горнострелковая (с 39-м и 148-м пулеметными батальонами Каменец-Подольского укрепрайона) — Копай-Город, Володиевцы, (иск.) Курашовцы; 164-я стрелковая — Курашовцы, Мурованые Куриловцы, Калюс, Бернашевка; 130-я стрелковая — по р. Днестр (иск.) Бернашевка, Грушка. 169-я стрелковая дивизия продолжала движение в район Дзыговка, Клембовка.

Дивизионы 4-й противотанковой бригады РГК оставались на огневых позициях на рубеже Карышков, Хреновка; 31-й и 149-й пулеметные батальоны Каменец-Подольского укрепленного района к исходу 15 июля сосредоточились в районе Шпиков.

С 15–16 июля саперные и понтонные батальоны корпусов и дивизий 18-й армии трудились на постройке отсечных позиций на рубеже Вапнярка, Чечельник, Джулинка, Кодыш, Шаргород; возводили инженерные заграждения на направлении Новая Ушица, Копай-Город и Новая Ушица, Мурованые Куриловцы; готовили и ремонтировали переправы через водные преграды, испытывая недостаток шанцевого инструмента, колючей проволоки, специального имущества.

Войска 9-й армии в течение 15 июля продолжали вести сдерживающие бои на сорокском, оргеевском и кишиневском направлениях, оставив в этот день Сороки, Оргеев, Леово. В связи с отходом войск командующий армией генерал Черевиченко в 14 часов поставил перед своими соединениями задачи на оборону полосы по линии р. Реут, Оргеев, Пересечина, Страшены, Висняны, Гынчешты, Чимишлия, распределив оборонительные рубежи и нарезав разделительные границы[285]:

— 48-му стрелковому корпусу (176-я и 74-я сд, 30-я гсд) — удерживать рубеж реки Реут на фронте Раковец, Дубна, ст. Проданешты, не допуская захвата противником переправ в районе Рыбница и прочно прикрыв свой левый фланг со стороны Негурены, Сератены;

— 2-му кавалерийскому корпусу (9-я и 5-я кд) — занять рубеж Оргеев, Лукашевка, Пересечина, Редены, не допуская прорыва противника к переправам у Криуляны, Ташлык;

— 35-му стрелковому корпусу (95-я сд, 231-й мсп, корпусные части) — занять рубеж Редены, ст. Страшены, Васияны, Гынчешты, не допуская захвата противником Кишинева.

Для исключения прорыва немецко-румынских частей к Днестру генерал Черевиченко приказал вывести из подчинения 48-го стрелкового корпуса 15-ю моторизованную дивизию с 11-м и 16-м мотострелковыми полками и срочно направить ее в район Дубоссар. Одновременно перед военно-воздушными силами армии поставлена задача прикрытия войск и переправ через Днестр в районах Рыбница, Криуляны, Ташлык и Тирасполь.

Но выполнить этот приказ было непросто, дивизии 9-й армии продолжали отходить к Днестру под непрерывными ударами немецко-румынских войск. Только в полосе обороны 48-го стрелкового корпуса, продолжавшего удерживать заданные рубежи, противостоящие части противника в течение дня проявляли только разведывательную активность. Это было и понятно: готовясь к форсированию Днестра южнее Могилев-Подольска, дивизии XI армейского корпуса должны были нанести удар в юго-восточном направлении на Балту, отрезав 48-й стрелковый корпус генерала Малиновского от главных сил 9-й армии.

Основные усилия противник прилагал в направлении Кишинева, стремясь обойти фланги оборонявшихся в этом районе советских войск. 5-я кавалерийская дивизия, отражая неоднократные попытки противника прорваться в юго-восточном направлении, к исходу дня отошла на рубеж высот восточнее Орхей, Рышкова. 9-я кавалерийская дивизия к этому времени главными силами сосредоточилась в районе Мишкауци, Тыртоп, имея один кавполк в районе Загоряны.

Отходила к Кишиневу под натиском частей 4-й румынской армии и ослабленная 95-я стрелковая дивизия, которая заняла оборону на 40-км рубеже (241-й сп — Микауци, имея один батальон на восточном берегу р. Ботна у Городка; 90-й сп — Татарешты, Каприяна; 161-й сп — на восточном берегу р. Ботна на участке Манойлешты, Костешты), прикрыв подступы к столице Молдавии с трех направлений. Конечно, рассчитывать на ее боеспособность удержать город было нельзя, обстановка требовала немедленного усиления наших войск на этом направлении, но резервов у Южного фронта, кроме 9-го особого стрелкового корпуса, уже не было.

К этому времени части 106-й стрелковой дивизии держали оборону по западному побережью Крыма на участке Ярылтач, р. Кача; 156-й — на южном побережье полуострова на участке Ангара, Феодосия, Карасубазар. Части этих дивизий оборудовали на побережье укрытия для автомашин и лошадей, огневые позиции артиллерии, одновременно проводя с личным составом тактические занятия по сколачиванию подразделений и отражению морских десантов. 32-я кавалерийская дивизия, дислоцируясь в районе Симферополя, составляла корпусной резерв.

Но снять часть сил с полуострова Ставка и Генеральный штаб так и не решились, считая, что противник может предпринять попытку овладения Крымским полуостровом воздушным или морским десантом. Этому ошибочному мнению способствовали и получаемые данные разведорганов о якобы имевшей место подготовке к морскому и воздушному вторжению (о скоплении на бухарестском аэродроме транспортных самолетов, сосредоточении в Констанце десантных судов, о выходе из портов Болгарии и Румынии в неизвестном направлении свыше десятка судов с войсками, о движении через Дарданеллы в Черное море итальянских кораблей[286]), которое старательно навязывали и поддерживали контрразведывательные службы Германии и Румынии.

Поэтому с начала войны Ставка Главного Командования поставила перед командованием 9-го особого стрелкового корпуса задачу обороны Черноморского побережья и недопущения высадки морских и воздушных десантов. Но разве можно было допустить мысль о захвате Крыма с моря или воздуха? Черноморский флот на этом морском театре военных действий имел полное господство, да и в главной военно-морской базе имелись значительные силы войск и авиации, чтобы успешно противодействовать вражескому вторжению. Адмирал флота И. С. Исаков (в 1941 году начальник штаба ВМФ) отмечал: «У немцев не было реальных возможностей для высадки (тоннаж, прикрытие, поддержка с моря), даже если бы они смогли выделить в десант 2–3 дивизии… Но, как видно, все были заражены психозом десанта, причем морского"[287].

Для борьбы с возможными десантами противника и осуществления специальных функций из населения Крыма было сформировано 33 истребительных батальона, несших охрану удобных для высадки мест побережья и железной дороги Армянск — Феодосия. На полуострове началось и формирование народного ополчения (около 150 000 человек), на базе которого позднее были образованы три стрелковые дивизии. Но и из состава 106-й стрелковой дивизии в середине июля 1941 года был изъят один стрелковый батальон, направленный в город Скадовск Николаевской области для несения охранных функций[288].

Пока шли бои на реке Прут, Генеральный штаб и командование Южного фронта не особенно беспокоились за участь Крыма, совершенно не допуская мысли, что его можно будет взять через Перекопский перешеек (ширина 8–23 и длина 30 км), соединявший полуостров с материком. По нему проходит железная дорога Джанкой — Херсон и шоссейная к Каховской переправе. С востока Перекоп омывают воды Сивашского моря, с запада — Каркинитский и Перекопский заливы Черного моря. Самое узкое место перешейка находятся у д. Перекоп, где расположен так называемый Перекопский вал. Южнее находятся пять озер, дефиле между которыми имеет название Ишуньские позиции.

Только когда боевые действия подкатились к Днестру, в северной части полуострова приступили к возведению трех линий обороны: в районе Перекопского вала; на линии Буденновка, Филатовка; в районе Пятиозерья. Саперные подразделения приступили к минированию Сиваша и Перекопа, на перешейке стали устанавливаться противотанковые заграждения и надолбы.

Был сформирован Каркинитский сектор береговой обороны (8 стационарных и 2 подвижные батареи), а на Арабатской стрелке установлена артиллерийская батарея (4 орудия 127-мм калибра). Для поддержки стрелковых подразделений, занявших оборону на Арабатской стрелке, в Утлюкском заливе огневые позиции заняли несколько канонерских лодок Азовской военной флотилии.

Крым, хоть и с запозданием, начал готовиться к обороне с суши. Но уже с 16 июля 1941 года боеспособная 32-я кавалерийская дивизия по распоряжению начальника Генерального штаба приступила к погрузке в железнодорожные эшелоны на станциях Симферополь и Джанкой для переброски на Западный фронт. Для восполнения этой убыли с 19 июля в Симферополь в железнодорожных эшелонах начали прибывать эшелоны с формируемыми Харьковским военным округом частями 48-й кавалерийской дивизии, полное сосредоточение которых завершилось к исходу 22 июля 1941 года.

А пока штаб Южного фронта докладывал в Москву обстановку в полосе боевых действий его войск:

ОПЕРСВОДКА № 044/ОП

К 20.00 15.7.41

ШТАБ ЮЖНОГО ФРОНТА ПЕРВОМАЙСК

Первое. Армии фронта, удерживая рубеж р. Прут к югу от Леово, вели бои на белцинском и кишиневском направлениях.

Второе. 18-я армия, продолжая укреплять оборонительный рубеж Володиевцы, Курашовцы, Калюс и далее по р. Днестр до Грушка, отражала попытки противника форсировать р. Днестр у Калюс. Противник продолжает накапливать свои силы к правому крылу армии.

17-й стрелковый корпус. Штакор — лес сев. Ивашковцы. Обороняет рубеж Копай-Город, Володиевцы, Снитков, Мурованые Куриловцы, Рудковцы, Бернашевка. Перед фронтом корпуса противник подтягивает крупные силы…

18-й механизированный корпус. К утру 15.7.41 сосредоточен: 47-я танковая дивизия — в районе Паланка, Купени, Жолобы в полном составе. Не прибыло отставших 11 танков. 218-я моторизованная дивизия к исходу 14.7 продолжала сосредоточение район Томашполь. 39-я танковая дивизия в ночь на 14.7 находилась на ночлеге районе 5 км ю-з Брацлав с задачей к 18.00 14.7 выйти в район Горышковка, Паланка, Вапнярка…

Третье. 9-я армия вела упорные сдерживающие бои на белцинском и кишиневском направлениях. По данным пленных и боевой разведки, на белцинском направлении (48-й стрелковый корпус и 2-й кавалерийский корпус) установлено действие 54-го армейского корпуса немцев в составе двух пехотных дивизий (50-я и другая неустановленной нумерации) и 13, 14 и 5-й пехотных дивизий румын.

На фронте 35-го стрелкового корпуса противник крупными силами начал вклинение в интервалы полков 95-й стрелковой дивизии.

48-й стрелковый корпус (176, 74 и 30-я стрелковые дивизии) в результате боев с частями 170-й пехотной дивизии немцев (391-й и 399-й пехотные полки) к утру 15.7 оставил Дубна, Стойканы. Дальнейшее продвижение противника приостановлено, корпус к утру 15.7 занимает рубеж Раковец, Кременя, Чирилкэу, ст. Проданешты.

2-й кавалерийский корпус. 5-я кавалерийская дивизия к утру 15.7, прикрываясь одним кавалерийским полком на фронте Киштельница, Кукурузены, главными силами сосредоточивается южнее Орхей. 9-я кавалерийская дивизия сосредоточена в районе Пересечина.

35-й стрелковый корпус (95-я стрелковая дивизия) к утру 15.7 продолжает вести бой: 241-й стрелковый полк под натиском двух пехотных полков немцев к утру 15.7 отходил в направлении Нигрешты, Логанешты; 90-й стрелковый полк отходил на рубеж Буковец, Карлвны; 161-й стрелковый полк после предпринятого наступления под натиском превосходящих сил противника отходил на рубеж Мануйлешты, х. Ботва.

В интервалы полков 95-й стрелковой дивизии просачиваются части противника. 321-й мотострелковый полк перешел к обороне на рубеже Крикова, Нов. Гулбока с задачей не допустить прорыв противника в направлении Кишинев…

Четвертое. Части Приморской группы удерживают рубеж р. Прут и р. Дунай, ведя бой с противником в районе Тома и на фронте Точены, Цыганка.

14-й стрелковый корпус. 150-я стрелковая дивизия в ночь на 15.7 сменялась частями 51-й стрелковой дивизии и к утру 16.7 сосредоточивается в районе Новотроицкая, Манукбеевка, Козанжик с задачей уничтожить передовые части противника в этом районе, в дальнейшем наступать на Сарата-Галбена.

51-я стрелковая дивизия (двумя стрелковыми полками) с 14.7 занимает оборонительный рубеж Точены, Кания, Цыганка, одним 287-м стрелковым полком обороняет р. Дунай на рубеже Картал, Измаил. Потери 51-й стрелковой дивизии за 12.7: ранено — 86, убито — 12 чел.

25-я стрелковая дивизия обороняет р. Прут на фронте (иск.) Цыганка, Рени и р. Дунай на участках Рени, (иск.) Картал и (иск.) Измаил, Килиа. Потери 25-й стрелковой дивизии за 12.7: убитых — 1 и утонувших — 1 человек…

(Заместитель начальника штаба Южного фронта) (полковник Корженевич[289].)

Горький опыт прошедших сражений, большая нехватка опытных командных кадров, вооружения и боевой техники вызвали необходимость изменений в системе руководства Красной армии, ее организационной структуры, проведения мероприятий для улучшения боевого использования всех родов войск и их управления в ходе дальнейших операций. 15 июля 1941 года Ставка Главного Командования направила главкомам войск направлений, командующим фронтами и армиями директивное письмо, в котором потребовала по возможности без ущерба для боевых действий приступить к переходу к системе небольших армий «в пять — максимум шесть дивизий без корпусных управлений и с непосредственным подчинением дивизий командующему армией». Было решено расформировать механизированные корпуса, создав танковые бригады, и изменить организационную структуру стрелковых, кавалерийских и авиационных соединений и частей в сторону уменьшения численности личного состава и количества боевой техники.

Таким образом, переход частей и соединений на уменьшенные штаты резко снижал их боевую мощь и маневренность. Но это была вынужденная мера.

Для повышения роли руководства Вооруженными силами страны 19 июля 1941 года И. В. Сталин назначается народным комиссаром обороны, а 8 августа этого же года — Верховным главнокомандующим. Ставка Верховного Командования была преобразована в Ставку Верховного Главнокомандования.

А обстановка на Южном фронте продолжала осложняться. Разведорганы фронта 16 июля докладывали о продолжавшемся сосредоточении вражеских войск на могилев-подольском и белцинско-кишиневском направлениях, о проводимой рекогносцировке и сосредоточении переправочных средств на Днестре в районе Ямполя. По полученным у захваченных пленных данным, в направлении Кишинева выдвигалась от Штефэнешти румынская моторизованная бригада.

Сотрудники разведотдела фронта сделали правильный вывод из полученной информации о возможных дальнейших событиях: «Противник подтягивает войска к реке Днестр на участке Калюс, Ямполь и готовится форсировать р. Днестр на широком фронте. Вводом в бой свежих сил противник усиливает свое наступление на кишиневском направлении, стремясь отрезать части левого крыла фронта. Авиация противника ведет разведку в направлениях Тирасполь, Днепропетровск; Фокшаны, Кременчуг с целью подготовки данных для совершения в ближайшее время налетов на Харьков, Кременчуг»[290].

Но никакой перегруппировки войск командование Южного фронта так и не провело: 130-я стрелковая дивизия, в полосе которой готовилось форсирование реки противником, продолжала удерживать оборону по Днестру на широком фронте, а кишиневское направление прикрывали ослабленные силы 35-го стрелкового корпуса.

И настало время собирать камни. Утром 16 июля немецко-румынские части LIV и III армейских корпусов, поддержанные небольшим количеством танков, перешли в наступление из районов Оргеева, Быковца и Меришены в направлении Кишинева. И хотя это наступление поддерживалось в основном минометным огнем и только частично огнем артиллерии[291], наша оборона не выдержала.

72-я немецкая пехотная дивизия, прорвавшись на стыке 2-го кавалерийского и 35-го стрелкового корпусов, ворвалась на северо-западную окраину города и, тесня советские подразделения, начала продвигаться к центру. Вскоре на окраины Кишинева ворвались и румынские части, продолжая отбрасывать воинов 95-й стрелковой дивизии на восток. К исходу дня ее остатки отошли на рубеж Чимишены, Мерены, Цывала.

Под сильным натиском противника, потеряв связь со штабом 9-й армии, были вынуждены отойти и дивизии 2-го кавалерийского корпуса, которые к исходу дня сосредоточились в следующих районах: 5-я кавалерийская — Мишкауни, Гиртоп, Фаурешти; 9-я кавалерийская — с. Круглик, находясь во втором эшелоне.

Вечером генерал Гальдер с гордостью записал в свой походный дневник: «Наши войска заняли Кишинев. Операции группы армий развиваются в соответствии с намеченным планом»[292].

Узнав об оставлении столицы Советской Молдавии, Ставка приказала Военному совету Южного фронта немедленно освободить город. Для выполнения этой задачи командованием 9-й армии был разработан следующий план[293]: части 35-го стрелкового корпуса наступали на Кишинев с востока; из района Дубоссар в этом же направлении наносили удар 2-й кавалерийский корпус и 15-я моторизованная дивизия (которая к исходу дня сосредоточилась на переправах через Днестр у Криулян). Для содействия нашим войскам в освобождении города дивизии 48-го стрелкового корпуса (занимали оборону на рубеже 2 км юго-восточнее Воронкова, Кременя, Чирилкэу, Гвоздова, Рогожены, ст. Проданешты) одновременно наносили удар по белцинской группировке противника, а части 150-й стрелковой дивизии, вышедшие в район Томай, Новая Сарата, Новотроицкая, наступали в направлении Сарата-Галбена.

Контрнаступление войск должна была поддержать авиация фронта. Но была ли она в состоянии это сделать? Если на начало июля 1941 года в составе Военно-воздушных сил Южного фронта имелся 501 исправный самолет (395 истребителей, 101 бомбардировщик, 5 штурмовиков), то уже к 17 июля в трех авиационных дивизиях (20, 21 и 45-й) и двух отдельных полках (317-м рап и 131-м иап) осталось 314 исправных самолетов, в том числе 18 штурмовиков, 33 бомбардировщика и 263 истребителя[294].

Почему так резко уменьшился боевой состав авиации фронта, особенно бомбардировочной? В связи с огромными потерями ВВС Юго-Западного фронта в его состав, по указанию Генерального штаба от 14.7.1941 года, были переданы 44-я и 64-я авиационные дивизии, 146-й истребительный, 132, 210 и 211-й скоростные бомбардировочные полки, что значительно ослабило боевые возможности оставшейся в распоряжении командования Южного фронта авиационной группировки.

В течение первой половины июля 1941 года авиация Южного фронта наносила удары по переправам противника на реке Прут у Штефэнешти, Браништа, Скулян, Скумпии, Ясс, Фокшан, Браилова, по колоннам и сосредоточениям вражеских войск, двигавшимся к Днестру, прикрывала свои наземные войска и города Винницу, Жмеринку, Могилев-Подольский, Кишинев, Балту, Первомайск, проводила разведывательные полеты вражеских передвижений.

9 июля 1941 года Ставка потребовала от командования Военно-воздушных сил Красной армии и ВВС ВМФ организовать регулярные удары по нефтепромыслам в районах Плоешти, Тульчи, Дрогобыча, Бузеу, Бакэу, Кросно, Ясно, Борислава. И это приказание выполнялось неукоснительно, хотя при выполнении заданий в глубоком тылу противника авиационные части несли большие потери от атак вражеских истребителей и зенитного огня.

Понесенные потери летного состава и самолетного парка резко ограничивали боевые действия авиационных частей. Да и распыление сил для действий по различным, иногда и по второстепенным, целям не приносило эффективных результатов. Так, 11 июля авиация фронта действовала по сосредоточениям войск противника в районе Бельцы, Скуляны, Маранчени, Житомир, выполнив 124 самолето-вылета; по колоннам на дороге Киев-Житомир и Любар — Краснополье, выполнив соответственно 23 и 43 самолето-вылета[295].

В течение 14 июля авиация Южного фронта прикрывала погрузку своих войск на ст. Ярошенка, Рахны-Лесовые, Юрковка, аэроузел Печера, уничтожала мотомеханизированные колонны противника в районе Полонное, Чуднов, Бельцы, вела разведку передвижений на дорогах Копай-Город, Ялтушков, Воньковцы, Зиньков, Дунаевцы, Миньковцы, Новая Ушица, выполнив 272 самолето-вылета.

15 июля наши самолеты наносили бомбовые и штурмовые удары по противнику в районе Бельцы, Сарацени Веки, Фэлчиу, проводили разведку движения вражеских колонн, прикрывали переправу у населенного пункта Рыбница и Первомайск, железнодорожные станции Рахны, Юрковка, Вапнярка, Журавлевка, совершив 132 самолето-вылета.

Конечно, этого боевого напряжения при наличии 314 самолетов было явно недостаточно для эффективного применения авиации и нанесения по врагу ощутимых ударов.

Со стороны командования Южного фронта, да и всей Красной армии не было уделено внимание и такому важному мероприятию, как нанесение ударов по вражеским аэродромам, способных коренным образом изменить обстановку в воздухе.

Большим недостатком в использовании авиации являлось и отсутствие централизованного управления ею со стороны командования Южного фронта, так как большая часть авиационных частей находилась в подчинении командования 9-й и 18-й армий и действовала в их интересах.

Серьезным недостатком являлось и то обстоятельство, что бомбардировочная авиация часто вылетала на выполнение боевых заданий без прикрытия своих истребителей и несла неоправданно большие потери от атак вражеских самолетов на маршруте и над целью.

Даже Ставка, изучив прошедший опыт боевых действий, обратила внимание на то, что дальнебомбардировочная авиация лишена возможности успешно выполнять поставленные перед ней задачи из-за отсутствия в составе ее полков разведчиков и истребителей. И это упущение было исправлено. Приказом народного комиссара обороны в состав полков дальнебомбардировочной авиации в качестве разведчиков вводилось одно звено самолетов Пе-2 и одна эскадрилья новейших истребителей для прикрытия района аэродромного базирования и сопровождения бомбардировщиков при выполнении ими боевых заданий. Это намного улучшило эффективность применения дальних бомбардировщиков и уменьшило их потери при выполнении боевых полетов.

Но вернемся к наземным войскам. 16 июля продолжались бои и на других участках советско-румынского фронта. Части 48-го стрелкового корпуса вечером провели удачную разведку боем, в результате которой противник, по докладу штабов дивизий, потерял около 800 человек убитыми[296].

Войска Приморской группы войск в этот день вели бои в районах Минжир, Вознесенское, Кугурлуй, Сарата-Розеш, выс. 175, 1 (1 км сев. Томаи), Лека, Стояновка, Цыганка, где румынские части стремились прорваться к переправам в нижнем течении Днестра.

На фронте обороны войск 18-й армии противник небольшими отрядами предпринимал попытки переправиться через Днестр в районах Дурники, Новая Гута, Калюс, Садковцы. В соприкосновение с противником в районе Суповка и х. Аркадия вошли и передовые подразделения 96-й горнострелковой дивизии, которые ночью 16 июля атаковали расположившийся на отдых батальон 101-й немецкой легкопехотной дивизии, нанеся ему значительные потери и захватив несколько пленных.

ВВС фронта во второй половине дня 16 июля прикрывали истребителями железнодорожные станции Вапнярка, Христиновка, аэродромы базирования и Первомайск, вели разведку в районах Соловковцы, Дунаевцы, Ялтушков, Ямполь, Сорока, Бакэу и Бузэу, выполнив 47 самолето-вылетов. На свои аэродромы не вернулось четыре И-16, два из них, подбитые зенитной артиллерией противника, сели на вынужденную в районе Бершадь.

Силами ВНОС было отмечено, что в эти дни авиация противника увеличила число ночных и дневных налетов на железнодорожные мосты, переправы, эшелоны, перейдя к тактике применения бомбометания с больших высот. Ударам противника подверглись Николаевка (50 км юго-восточнее Первомайск), Первомайск, Запорожье, Днепропетровск, Глиняная (45 км южнее Первомайск). Небольшое количество имевшихся на фронте прожекторов сильно затрудняло обнаружение и борьбу с самолетами противника в ночных условиях.

Вновь осложнилась обстановка в полосе соседнего Юго-Западного фронта, где части XIV моторизованного корпуса, обойдя правый фланг нашей группировки в районе Бердичева, достигли Белой Церкви. С ними в бой вступили войска 26-й армии, развернувшиеся восточнее этого города. Вечером в этот район вышли и части XXXXVIII моторизованного корпуса и, обойдя город с запада, продолжали движение в южном направлении, отсекая соединения 6-й и 12-й армий от главных сил Юго-Западного фронта.

Не выдержала удара врага и 58-я горнострелковая дивизия (12-я армия), оборонявшаяся на стыке Юго-Западного и Южного фронтов. Части 17-й полевой армии прорвали ее фронт обороны и, развивая удар, заняли Бар, угрожая выходом на фланги 12-й и 18-й армий.

Противник стремился полностью использовать благоприятную ситуацию, сложившуюся на Юго-Западном фронте. 17 июля перешедшие в наступление дивизии 17-й полевой армии группы армий «Юг» с ходу захватили Ярошенко, Погребище, Красное, Браилов и Жмеринку, продвинувшись к исходу дня в район Сутиски. На следующий день части противника форсировали реку Южный Буг и захватили плацдарм в районе Винницы, что стало неприятной неожиданностью для командования Красной армии.

17 июля к общему наступлению подключились и части XI армейского корпуса, которые форсировали Днестр и, отбросив от реки оборонявшиеся здесь подразделения 130-й стрелковой дивизии, захватили плацдармы в районах Липчан, Бронниц, Козлова, Ляшевец (юго-восточнее и западнее Могилев-Подольского), на которых немедленно начали сосредотачиваться главные силы 11-й полевой армии, создав угрозу выхода на фланги армий Южного фронта. Одновременно на восточный берег Днестра севернее Могилев-Подольского прорвались и части 3-й румынской армии. А вот попытка противника форсировать реку в районе Волчинец и Унгури была сорвана частями 18-й армии.

В это время дивизии 17-го стрелкового корпуса вели бои на широком фронте юго-западнее Жмеринки с частями 17-й полевой армии, в районе Копай-Город с венгерским подвижным корпусом, в 25 км северо-западнее Могилев-Подольского с частями 3-й румынской армии. К исходу 17 июля части корпуса генерала Галанина оборонялись на фронте Володиевцы, Мурованые Куриловцы, восточный берег р. Жван, р. Днестр до Липчан, не подозревая, что противник с двух сторон начал охват его позиций.

Командование группы армий «Юг» действовало очень решительно, не упуская ни малейшего шанса для массированного применения своих танковых, моторизованных и пехотных дивизий в тесном взаимодействии с авиацией, подчиняя действия своих полевых армий и соединений 1-й танковой группы согласованному выполнению поставленных перед ними задач. Ведя наступательные действия на наиболее важных операционных направлениях, командование группы армий корректировало направления ударов своих войск в зависимости от сложившейся на фронте обстановки, заставляя руководство советских фронтов действовать по навязанной ему инициативе.

Не увенчалось успехом и предпринятое войсками 9-й армии наступление на Кишинев, хотя некоторых результатов части 48-го стрелкового и 2-го кавалерийского корпусов, 150-й стрелковой дивизии добились, освободив некоторые населенные пункты Молдавии. К исходу дня части 48-го стрелкового корпуса вышли на рубеж Дубна, Кириловка, ст. Флорешты, выс. 246, 224, 330, Котюжаны-Мич, Балашешты; 2-го кавалерийского корпуса овладели Бранешты, Пшновец, х. Скурты; 15-й моторизованной дивизии выбили противника из сел Фаурешты, Грущова.

Но главная цель так и не была достигнута, наоборот, части 95-й стрелковой дивизии, наносившие главный удар, под сильным натиском противника были вынуждены отойти на рубеж Балабанешты, Флорешты, Стар. Кобуска, Кирка, Тодирешты, имея перед собой 72-ю немецкую и 35-ю румынскую пехотные дивизии.

На новые рубежи были вынуждены отойти и части 14-го стрелкового корпуса, оставив населенные пункты Шувылка, Парумбешты, Ларгуна, Цыганка. Попытки частей 51-й стрелковой дивизии восстановить утраченное положение успеха не приносили, неся значительные потери от минометно-пулеметного огня, они были вынуждены возвращаться на исходное положение.

ВВС фронта в этот день выполнили только 50 самолето-вылетов[297] (на разведку, бомбометание и штурмовые действия по скоплению войск противника в районе Ясс и Кишинева, прикрытие железнодорожных станций Рахны, Юрковка, Первомайск), что было явно недостаточно, чтобы оказать эффективную поддержку наземным войскам в овладении Кишиневом и срыве начавшегося форсирования реки Днестр частями противника.

Учитывая сложную обстановку на стыке двух фронтов и угрозу охвата соединений 6-й и 12-й армий с флангов, Главком Юго-Западного направления Маршал Советского Союза С. М. Буденный в 0.30 18 июля обратился в Ставку за разрешением на последовательный с промежуточными рубежами отвод войск этих армий к 21 июля на фронт Белая Церковь, Тетиев, Китайгород. Одновременно правый фланг Южного фронта предполагалось отвести на рубеж (иск.) Китайгород, Тростянец, Каменка[298].

Прекрасно понимая, что долго сдерживать наступление мотомеханизированных войск противника в районах Белой Церкви и Житомира не удастся и чем чреваты дальнейшие последствия, маршал докладывал: «…резервов в 6-й и 12-й армиях совсем нет, а дивизии настолько истощены, что с трудом удерживают занимаемый рубеж; обтеканию флангов армий воспрепятствовать нечем; если не начать отход, наши войска будут окружены»[299].

Разрешение Ставки на отвод войск 6, 12 и 18-й армий было получено в этот же день в 16.00, но оно уже запоздало по времени. Предполагалось, что в течение трех ночных переходов войска 6-й и 12-й армий пройдут 60–90 км и к утру 21 июля займут заданный рубеж обороны, но это было нереально, противник тоже не сидел сложа руки, а прилагал все усилия для недопущения прорыва соединений этих армий из образовывающегося мешка окружения.

Одновременно Ставка потребовала от командования Юго-Западного фронта продолжать нанесение ударов по прорвавшемуся противнику с севера, с целью восстановления обороны по линии Житомир, Казатин, Тетиев.

Еще накануне было получено разрешение и на отвод на рубеж нижнего течения Днестра левого крыла Южного фронта. 2-й и 18-й механизированный корпуса и две высвобождающиеся за счет сокращения фронта стрелковые дивизии было приказано передислоцировать в район Умани, для противодействия создавшейся угрозе с северного направления.

Ночью 18 июля штаб Южного фронта разработал план отвода центра и левого крыла и поставил задачу подчиненным войскам[300]:

— 9-й армии (без 2-го мехкорпуса) к утру 21 июля отойти главными силами на восточный берег р. Днестр, где, опираясь на Рыбницкий и северный фас Тираспольского укрепленного района, организовать упорную оборону, особенно плотно прикрыв промежуток между Рыбницким и Тираспольским УР;

— 18-й армии продолжать оборонять занимаемый рубеж, имея не менее одной дивизии в армейском резерве ближе к своему правому флангу, для обеспечения северного направления;

— войскам Приморской группы войск к утру 21 июля отойти главными силами на восточный берег Днестра и, опираясь на центр и южный фас Тираспольского укрепленного района и аккерманские позиции, во взаимодействии с Черноморским флотом не допустить прорыва противника в направлении Одессы, удерживая последнюю при любых условиях;

— 9-му особому стрелковому корпусу продолжать выполнять ранее поставленную задачу по обороне Черноморского побережья.

Командующий фронтом потребовал производить отход войск форсированными маршами по ночам под прикрытием арьергардов, скрытно, с соблюдением всех мер обеспечения, обманывая противника активными действиями разведчастей.

К моменту получения этого приказа войска фронта продолжали вести боевые действия на могилев-подольском, сорокском, кишиневском и тираспольском направлениях.

17-й стрелковый корпус 18-й армии сдерживал натиск венгерских и немецких частей в районе Красное, Ярошенко. Ввязались в бой на рубеже Немиров, Красное и части 18-го механизированного корпуса, стремясь воспрепятствовать продвижению противника в юго-восточном направлении.

Значительно ухудшилась обстановка южнее Могилев-Подольского, где Днестр форсировали части XXX армейского корпуса. К исходу дня на восточном берегу реки уже находилось пять немецких пехотных дивизий, которые создали угрозу смежным флангам 18-й и 9-й армий Южного фронта.

Командир 55-го стрелкового корпуса генерал Коротеев спешно направил в район Могилев-Подольского 434-й, а в район Ямполя 556-й стрелковый и 307-й артиллерийский полки 169-й стрелковой дивизии, недавно выполнившие трудный переход в район Тростянца. Но это решение уже запоздало, противник значительными силами расширял захваченные плацдармы. Булавочные уколы наших частей успеха не приносили, дивизии XI и XXX армейских корпусов начали продвижение в направлении Балты и Кодыма.

В течение дня соединения 9-й армии вели бои на сорокском и кишиневском направлениях. В результате активных действий частей 48-го стрелкового корпуса противник был оттеснен в западном направлении на рубеж Воронково, Черепково, Гвоздово, Варваровка, выс. 246.0, Кассовка, Катюканы, Пепени.

Некоторого успеха добились и воины 15-й моторизованной дивизии, овладевшие районом Загайканы, Фаурешты, Грущовка. Но вскоре они были остановлены сильным артиллерийско-минометным огнем противника и были вынуждены перейти к обороне.

На кишиневском направлении противник небольшими подразделениями продолжал преследовать отходившие к Днестру части 35-го стрелкового корпуса, продвигаясь вдоль железной дороги Кишинев — Тирасполь. Ослабленная предыдущими боями 95-я стрелковая дивизия до 14 часов сдерживала противника на отдельных рубежах, а затем начала поспешный отход в район Бендеры.

Для обеспечения переправ отходивших войск у этого населенного пункта и охраны железнодорожного моста, помимо находившихся здесь двух рот пограничников, еще ночью из Одессы на автомашинах были направлены два батальона местного пехотного училища, действия которых должна поддержать вооруженная железнодорожная летучка.

В направлении Чимишлия, ведя бои с воинами Приморской группы войск, продвигались части 4-й румынской армии, прорвавшись в первой половине дня на рубеж Томай, Вознесенское, Кугурлуй, выс. 175.0.

Получив приказ командующего Южным фронтом на отвод войск за Днестр, штаб 9-й армии к 8.00 18 июля разработал следующий план отхода[301]:

— 48-му стрелковому корпусу (176, 74 и 30-я сд, 430-й гап РГК, 37-й и 7-й понтонные, 121-й и 8-й инженерный и 31-й химический батальоны), опираясь на полосу предполья Рыбницкого укрепленного района, отойти на восточный берег Днестра по переправам у Рыбницы и занять оборону на следующих рубежах: 176-й стрелковой дивизии — Грушка, Рыбница; 74-й стрелковой — (иск.) Рыбница, Ягорлык. 30-я стрелковая дивизия после выхода на восточный берег Днестра переходила в подчинение командиру 35-го стрелкового корпуса;

— 35-му стрелковому корпусу (30-я и 95-я сд, 522-й и 527-й гап, 317-й дивизион БМ РГК, 16-й инженерный и 32-й химический батальоны), опираясь на полосу предполья Тираспольского укрепленного района, отойти по переправам у Тирасполя на восточный берег Днестра и занять оборону на фронте: 30-я стрелковая дивизия — (иск.) Гояны, Григориополь; 95-я стрелковая — (иск.) Григориополь, Тирасполь. Для обеспечения отвода правого фланга 14-го стрелкового корпуса один из полков 95-й дивизии направлялся для занятия обороны в район Ново-Каушаны;

— 2-му кавалерийскому корпусу с 35-м понтонным батальоном отойти на восточный берег Днестра по переправам у с. Криуляны и главными силами сосредоточиться в районе Осиповка, Самойловка, Павловка. Частями одной кавалерийской дивизии занять и оборонять участок Гояны, Григориополь, до выхода на этот рубеж 30-й стрелковой дивизии;

— 15-я моторизованная дивизия тоже отводилась за Днестр по наведенным переправам у с. Криуляны, следуя в армейский резерв в район Красные Окна.

Задача войск армии — прочно оборонять рубеж Днестра, опираясь на Рыбницкий и Тираспольский укрепрайоны, не допуская переправы противника на восточный берег реки. Граница с 18-й армией определялась по линии Новоукраинка, Шляхово, Вел. Косница, Трушешты (все исключительно для 9-й армии); с Приморской группой войск — (иск.) Заводовка, Тирасполь, (иск.) Опач, (иск.) Дезгинже, (иск.) Бырлад.

На ВВС 9-й армии возлагалась задача активными действиями обеспечить отвод частей армии за р. Днестр, надежно прикрыв переправы у Рыбница, Криуляны, Тирасполь. С этой же целью в район Тирасполя и Криулян были перебазированы 36-й и 364-й отдельные зенитно-артиллерийские дивизионы ПВО. Для их централизованного руководства управление Кишиневского бригадного района ПВО сосредоточилось в районе Дубоссар.

В ночь на 19 июля войска 9-й армии начали сниматься с занимаемых позиций и под прикрытием арьергардов следовать к назначенным переправам через Днестр. С наступлением темноты, под прикрытием частей 15-й моторизованной и 30-й стрелковой дивизий, начал отход к переправам на Днестре и 2-й кавалерийский корпус, получив задачу к утру 19 июля сосредоточиться на восточном берегу реки.

И дивизии Приморской группы войск с 22.00, выполняя приказ фронта, тоже начали отход за Днестр. По разработанному плану отвод войск выполнялся скачками от рубежа к рубежу, в ночное время, с обороной и активными действиями днем на занимаемых последовательно рубежах: в ночь на 19.7 — р. Ялпух на участке Чимишлия, Болград; в ночь на 20.7 — Тараклия, Батыр, Романово, оз. Китай; в ночь на 21.7 — Новокаушаны, Майзырь, Арциз, Татаргуновка; в ночь на 22.7 — Ермоклия, Волонтеровка, Райлянка, Кулевча, оз. Хаджидер; в ночь на 23.7 — выход на восточный берег Днестра[302].

А около 14 часов 18 июля пришло разрешение Главкома ЮЗН об отводе и правого крыла Южного фронта на новый оборонительный рубеж. Штаб 18-й армии немедленно разработал план отвода своих соединений и передал его в войска. План предусматривал проведение следующих мероприятий[303]:

— 17-й стрелковый корпус с 4-й противотанковой артиллерийской бригадой, прикрываясь сильными арьергардами и передав 742-й полк 164-й стрелковой дивизии в подчинение командира 55-го стрелкового корпуса, к исходу 19 июля выводит главные силы 96-й горнострелковой дивизии в район Шаргород, закрепившись передовыми отрядами на линии Касиковка, Долговцы; 164-ю стрелковую дивизию (без полка) — в район Сугаки, Вендичаны, имея передовые отряды на линии Лучинец, Кемирчи. Отошедшую в полосу корпуса 58-ю горнострелковую дивизию предполагалось вывести в район Старая Мурафа и севернее для обеспечения правого фланга;

— 55-му стрелковому корпусу с мотострелковым полком 39-й танковой дивизии и переданным в его распоряжение полком 164-й стрелковой дивизии, при поддержке дивизионами 137-го гаубичного артиллерийского полка, оборонять рубеж Днестра на участке Лядова, Груша и на правом фланге — Мал. Ольчедоев до Лядова. В подчинении командира корпуса находился и гарнизон Могилев-Подольского укрепрайона.

Получал задачу и 18-й механизированный корпус, которому предстояло ударом в общем направлении Красное, Ворошиловка разгромить выдвигавшегося противника и обеспечить прикрытие правого фланга армии на рубеже Печара, Красное, Ефимовка.

Авиация фронта в течение дня истребительными полками прикрывала переправы в районе Ташлык, Бычек, Криулени, проводя воздушную разведку в районах Кишинева, Бужору, Шерпени, потеряв один И-16. Небольшие группы бомбардировщиков нанесли удары по сосредоточению войск в районе Котельник, Мик, Тертоп-Маре и по вражеской колонне на дороге Кишинев — Криков, потеряв один Ил-2. И вновь напряжение авиационных частей в этот день было очень низким (выполнено всего 129 самолето-вылетов[304]), что не обеспечивало эффективную поддержку наземным войскам.

А в это время начальник Генерального штаба вермахта генерал Гальдер записал в свой дневник: «Операция группы армий „Юг“ все больше теряет свою форму… На северном участке фронта группы армий оказывается скованным значительно больше сил, чем это было бы желательно. Обходящий фланг 1-й танковой группы не может продвинуться на юг… Между тем ударный клин 17-й армии настолько приблизился к войскам танковой группы, что теперь уже вряд ли удастся окружить в этом районе значительные силы противника»[305].

Ввиду этого обстоятельства, главным силам 1-й танковой группы было приказано изменить направление удара с уманского на кировоградское, следуя вдоль Днепра. Наступление на Умань должны были продолжать только правофланговые соединения танковой группы. Войскам 11-й полевой армии было приказано продолжать наступление в восточном и юго-восточном направлениях. По указанию Гитлера Генеральный штаб Германии приступил к разработке операции по овладению Одессой, для чего предназначался LIV армейский корпус и значительное количество румынских дивизий.

Проанализировав ночью 19 июля сложившуюся обстановку, командующий Южным фронтом в 4.15 отдал приказ об отводе к утру 21 июля правофланговых соединений 18-й армии на новый оборонительный рубеж (иск.) Китайгород, Ладыжин, Вапнярка, Вел. Косница. Отход войск приказывалось производить только ночью, прикрывая его активными действиями арьергардов и систематическими ударами авиации, изматывая противника. Предполагалось, что на промежуточный рубеж Рогозна, Джурин, Черневцы, Яруга части смогут выйти к утру 20.7.41[306]. Но это была трудная задача для связанных боем дивизий 17-го стрелкового корпуса, которым предстояло преодолеть 130–150 км для выхода на заданные рубежи обороны.

Одновременно готовилось к эвакуации вооружение и имущество оставляемого Могилев-Подольского укрепленного района. Его оборонительные сооружения готовились к подрыву, который планировалось выполнить в момент отхода главных сил 55-го стрелкового корпуса.

19 июля, в связи с угрозой правому флангу войск со стороны Жмеринки, саперные и инженерные батальоны фронтового подчинения были спешно направлены для производства оборонительных работ на рубеже Черкассы, Шпола, Тальное, Китайгород, Ладыжин и Черкассы, Новоархангельск, Первомайск, Новая Одесса, Николаев.

Но обстановка на фронте продолжала ухудшаться с каждым часом. Сильные бои уже шли в районе Печара, Рахны-Полевые, Красное, Ярошенко и Тарасовки с прорвавшимися от Житомира частями 17-й полевой армии, которые с трудом сдерживали 96-я горнострелковая дивизия и части 18-го механизированного корпуса.

Для прикрытия возможного прорыва противника со стороны Ильинцы, Немиров, на рубеже Китайгород, Ладаженка, Гранов оборону заняли два пулеметных батальона оставленного Каменец-Подольского укрепрайона. Опаздывала с выходом на заданный рубеж обороны 164-я стрелковая дивизия, части которой к исходу дня только вышли на восточный берег реки Лядова.

Опасаясь возможного прорыва противника со стороны Жмеринки и его выхода на правый фланг армии, генерал Смирнов в 16 часов приказал командиру 17-го стрелкового корпуса удерживать рубеж Рахны-Лесовые, Деребечин, Джурин, Калитинка до особого приказания. Командиру 18-го механизированного корпуса было отдано распоряжение закрепиться на рубеже Рогозна, Рахны-Лесовые, Брацлав.

Ожесточенные бои продолжались и на левом крыле 18-й армии, где части 55-го стрелкового корпуса с трудом сдерживали натиск противника на левом берегу Днестра. В результате предпринятых контратак дальнейшее продвижение противника на северо-восток и восток удалось на некоторое время приостановить на рубеже Лядово, Серебрия, Бронница, Садковцы, Ямполь. Но на захваченный плацдарм продолжали переправляться все новые части 11-й полевой армии, усиливая свою ударную группировку.

Командующий 18-й армией после анализа обстановки предположил, что противник ударом с нескольких направлений может отрезать от главных сил 55-й стрелковый корпус, державший оборону у Могилев-Подольского. Его командиру было приказано немедленно приступить к отходу на рубеж Калитинка, Боровка, Бабчинцы, Яруга и далее по р. Днестр до Грушка, куда главные силы корпуса должны выйти к утру 20 июля[307].

Получив приказ, дивизии 55-го стрелкового корпуса, прикрываясь арьергардами на участках Беляны, Сербы, Людвиговка, Садки и Мервинцы, оставили Могилев-Подольский и начали отход на заданный рубеж. К исходу дня части 130-й стрелковой дивизии вели бой на рубеже Бабчинцы, Тростянец, р. Тростянец, отбивая неоднократные атаки противника, поддерживаемого артиллерией и авиацией. Особенно ожесточенные бои шли в районе Ямполя, где части XXX армейского корпуса стремились расширить захваченный на левом берегу Днестра плацдарм для дальнейшего наступления.

Но вечером командованию 18-й армии поступил новый приказ Военного совета Южного фронта[308], потребовавший силами 18-го мехкорпуса, во взаимодействии с авиацией и наземными частями нанести удар в направлении Жмеринки, уничтожив прорвавшиеся к нему мотомехчасти противника. Одновременно приказывалось установить связь с отходившими штабами 6-й и 12-й армий.

И хотя 18-й мехкорпус к этому времени обладал еще значительными силами, но без тесного взаимодействия с артиллерией и стрелковыми частями выполнить этот приказ было проблематично. К этому времени все части 18-й армии уже пришли в движение, выходя на заданные им рубежи обороны, из-за отхода тылов нарушилось снабжение боеприпасами, ГСМ. Так что можно было ожидать от этого не подготовленного во всех отношениях наступления?

Вводился в действие и 2-й механизированный корпус, командование которого получило приказ штаба фронта сосредоточиться частями к утру 20 июля в районе Вел. Савустьянивка, Сарны, Христиновка с задачей уничтожения противника на случай его появления со стороны Тетеревка, Жашков, Тетиев. В распоряжение генерала Новосельского передавались и находившиеся в этом районе пулеметные батальоны и 96-й инженерный батальон.

Командующему 9-й армией был направлен приказ немедленно вывести с фронта находившиеся в его подчинении мотострелковые и артиллерийские части 2-го мехкорпуса, направив их в распоряжение генерала Новосельского. И хотя это распоряжение вызвало недовольство генерала Черевиченко, лишавшегося подвижного резерва, этот приказ фронта ему пришлось выполнить.

Вечером части 15-й моторизованной дивизии (без оставшегося пока на фронте 321-го мсп), 47-й мотострелковый и 16-й гаубичный полки переправились через Днестр и начали движение через Балту, Гайворон в район Буденновка, Антоновка, куда должны были прибыть к утру 22 июля 1941 года.

А соединения 9-й армии, без особого воздействия со стороны противника, продолжали отход на восточный берег Днестра. Главные силы 48-го стрелкового корпуса, Переправившись через Днестр, к утру 20 июля начали занимать позиции Рыбницкого укрепленного района.

2-й кавалерийский корпус, прикрывшись 321-м мотострелковым полком (15-я мд) на рубеже Устя, Охранча, Оницканы, к утру 19 июля переправился на восточный берег Днестра и следовал в район сосредоточения. Части 5-й кавалерийской дивизии, имевшие 45 танков БТ, 11 бронемашин, 13 тракторов, 131 грузовую автомашину, заняли для обороны участок Гояны, Григориополь.

95-я стрелковая дивизия двумя полками к утру 19 июля отошла на рубеж Телиця, Гырбовец, Гиска, один ее полк переправился через Днестр, сосредоточившись в районе Ташлык. В ночь на 20 июля и основные силы соединения переправились через реку и заняли оборону на 70-километровом рубеже от Григориополя до Тирасполя. Здесь впервые после начала боев дивизия пополнилась маршевым батальоном в составе 1000 человек.

А вот управление 35-го стрелкового корпуса по указанию Генерального штаба было выведено из состава Южного фронта и приступило к погрузке в железнодорожные эшелоны на ст. Тирасполь.

Отходили к Днестру, ведя арьергардные бои на небольших молдавских реках с преследующими их частями 4-й румынской армии, и дивизии Приморской группы войск, которые к 11 часам 19 июля вышли на следующие рубежи: 150-я — Селемет, Топал; 51-я — Комрат, Конгаз; 25-я — Кайраклия, Булгарийка.

Авиация фронта в течение 19 июля наносила удар по мотомехчастям и живой силе противника в районе Красное; штурмовыми действиями уничтожала колонны в районе Сарата-Галбена, Гура Галбанена; одиночными самолетами вела разведку в районе Орхей, Гынчешты, Варварешты, Бельцы, Бердичев, Винница, Казатин; вылетала для прикрытия Первомайска. Сложные погодные условия ограничивали боевые действия ВВС, которые выполнили только 35 самолето-вылетов, потеряв два самолета.

20 июля в штабе группы армий «Юг» побывал начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковник Гальдер, который провел оперативное совещание с руководящим составом, на котором было определено, что «силы группы армий разделены на две части, действующие по расходящимся направлениям: группа Клейста (1-я танковая группа. — Р.И.), которая должна осуществить крупную операцию по охвату противника в районе южнее Киева, нанося главный удар на Кировоград, и группа Рейхенау (6-я полевая армия. — Р.И.), имеющая своей задачей наступление на восток с выходом в район севернее Киева… 26-я русская армия, сопротивление которой Клейст должен сломить, прежде чем он сможет начать наступление достаточными силами на юго-восток, также окажется фронтально оттесненной за Днестр… Неизвестно, какие силы противника еще удастся окружить этим запоздавшим ударом группы Клейста на Кировоград. В районе западнее Умани, видимо, еще остались крупные силы противника. Вопрос о том, удастся ли их окружить, зависит от того, сколько времени потребуется на преодоление сопротивления 26-й русской армии»[309].

Да, участившиеся контрудары войск 26-й армии (командующий — генерал-лейтенант Ф. Я. Костенко) Юго-Западного фронта на некоторое время сковали дальнейшее продвижение моторизованных корпусов 1-й танковой группы на юго-восток. Но эти удары не были неожиданностью для командования группы армий «Юг». Из-за нарушений правил секретности переговоров штабами войск 26-й армии противник знал о силах и направлениях планируемых ударов и мог своевременно подготовиться к их отражению. Впоследствии Маршал Советского Союза И. Х. Баграмян указывал на причины неудач операций, проводимых войсками генерала Костенко: «…отсутствие единой мощной группировки войск и ее неодновременное вступление в бой, разброс соединений 26-й армии на 100-км участке фронта, слабая мобильность резервов, низкие транспортные возможности фронта и неумение руководящего состава обеспечить должную скрытность готовящегося удара»[310].

Несмотря на то что в эти дни противником войск 26-й армии было только около пяти немецких пехотных полков (происходила замена ими танковых частей), добиться решающего успеха и восстановить фронт обороны так и не удалось.

К тому же соединения этой армии наносили удар в разных направлениях, что значительно снижало силу самого удара. Да и связь, а значит, и управление соединениями и частями оставляло желать лучшего. Представитель Генерального штаба в войсках Юго-Западного фронта полковник Н. Д. Салтыков отмечал: «…командный состав и штабы не владеют в должной мере умениями и навыками работы в области организации и проведения наступления, поддержания взаимодействия войск, всестороннего обеспечения успеха. Недостатки подготовки командного состава и органов управления оборачивались потерями, отрицательно влияли на моральное состояние и общую боеспособность войск»[311].

Да и командование группы армий «Юг» не упускало из своих рук инициативу ведения боевых действий, широко используя маневр переброски имевшихся в его распоряжении сил по всей линии фронта, вводя их в действие на перспективных, с их точки зрения, направлениях. Большое внимание уделялось вопросам взаимодействия наземных войск и авиации, четкой организации всех видов разведки. Использование германским командованием небольших подвижных отрядов (несколько танков, бронемашин, мотоциклистов), избегавших открытого боя и продвигавшихся в тылу наших войск, сеяло панику среди местного населения и неустойчивых бойцов и командиров, заставляя их начинать поспешный и ничем не оправданный отход со своих позиций.

Здесь стоит упомянуть и действия передовых танковых отрядов, которые буксировали за собой противотанковые орудия и их боевые расчеты. Широкое распространение получил так называемый «еж» (название взято из дневника пленного немецкого офицера), представлявший собой мобильную боевую единицу, включавшую танк, противотанковое орудие, зенитно-пулеметную установку и отряд автоматчиков на мотоциклах. Использование подобных подвижных и мобильных групп обеспечивало атакующим немцам непрерывную поддержку артиллерийским и зенитным огнем.

И применяемая тактика неизменно приносила немцам успех при ведении боевых действий.

Положение отходивших войск 6-й и 12-й армий Юго-Западного фронта с каждым днем становилось все более угрожающим. Прошедшие ливневые дожди сделали труднопроходимыми дороги, по которым двигались части и тылы этих армий. 16-я танковая дивизия противника, обойдя правый фланг армии генерала Музыченко, заняла переправы на реке Рось от Старо-Животова до Нового Фастова. Части противника сосредоточились в районах Тетиева, Старо-Животова, Оратова, Марвина, преградив кратчайшие пути отхода наших войск на восток.

А в это время соединения 18-й армии, отходя на новые оборонительные рубежи, вели бои на своих правом и левом флангах с частями 17-й и 11-й полевых армий, 8-м венгерским подвижным корпусом. Непрерывно преследуемая противником, отходила на новый рубеж 96-я горнострелковая дивизия, которая к 12 часам 20 июля главными силами вышла на рубеж Мурафа, Шаргород, по пути нанеся значительные потери полку 101-й легкопехотной дивизии вермахта в районе Дзялова, захватив штабную документацию. Тяжелый бой прошел и в районе Ефимовки, где по докладу штаба 96-й дивизии ее воины уничтожили в ночном бою около 700 немцев, 15 броневиков, 40 грузовых машин, захватив в качестве трофея одну легковую машину и два мотоцикла[312].

Но и потери дивизии составили 120 человек убитыми и ранеными. В ночь ее части продолжали отход и к утру 21 июля вышли на рубеж Рахны-Лесовые, Кичмань, (иск.) рт. Юрковка.

Здесь командование соединения получило задачу совместно с частями 164-й стрелковой дивизии утром 21 июля нанести удар в направлении Следы, Черновцы, Юлиамполь и уничтожить прорывающегося на Томашполь противника.

На рубеже Печара, Рогозна, Красное, Ярошенко, нередко переходя в контратаки, сдерживал противника и 18-й механизированный корпус. Его 218-я моторизованная дивизия вторичной атакой сумела овладеть с. Печара, нанеся потери подразделению 54-го пехотного полка, захватив пленных и военные трофеи. В это время 39-я танковая дивизия вела бой за Рогозна и Рахны-Полевые, 47-я танковая дивизия сражалась в районе Красное.

К утру 21 июля дивизии 18-го механизированного корпуса оставались на следующих рубежах: 218-я моторизованная — Брацлав, Печара, (иск.) Рогозна; 39-я танковая — Рогозна, Стояны; 47-я танковая — (иск.) Стояны, Рахны-Полевые.

Ожесточенные бои с частями 11-й полевой армии и румынской горнострелковой бригады, наступавшими в направлениях Бронница, Боровка и Ямполь, Качковка, вели дивизии 55-го стрелкового корпуса. Но сдержать натиск превосходящих сил противника было нелегко: в первой половине дня части XI армейского корпуса при поддержке нескольких танков заняли Яруга, XXX армейского овладели Ямполем, продолжая продвижение в юго-восточном направлении.

Дивизии корпуса генерала Коротеева были вынуждены к утру 21 июля отойти на следующие рубежи: 130-я стрелковая — (иск.) Русава, Вилы; 169-я стрелковая — на рубеже Игнатково, (иск.) Ратуша, сдерживая продвижение противника в направлении Ольшанки. Особо отличились в боях воины 556-го стрелкового полка, стойко удерживавшие свои позиции и отбившие неоднократные попытки противника прорвать их оборону.

Для стабилизации обстановки на этом направлении командующий фронтом приказал командиру 176-й стрелковой дивизии двумя полками утром 21 июля атаковать противника в общем направлении Писаревка, Волжская, и во взаимодействии с частями 55-го стрелкового корпуса уничтожить прорвавшуюся группировку противника[313].

А командующий 18-й армией генерал Смирнов, не получив распоряжение фронта и в связи с намеченным отходом войск 12-й армии на рубеж Белая Церковь, Тетиев, (иск.) Китайгород, разрешил командирам 17-го и 55-го стрелковых корпусов, 4-й противотанковой бригады продолжать отвод частей с промежуточными рубежами к утру 22 июля на фронт Китайгород, Гайсин, Ладыжин, Кирнасовка, Вапнярка, Мястковка, Грушка[314].

Прикрытие отхода войск армии возлагалось на дивизии 18-го механизированного корпуса, усиленного для этой цели одним полком 4-й противотанковой артиллерийской бригады, которые должны были сдержать противника на рубеже Брацлав, Печара, Рогозна, Рахны-Лесовые до утра 22 июля. К этому времени в боевом составе мехкорпуса еще имелось 297 танков (5 Т-28, 67 БТ, 225 Т-26, из них только 130 на ходу), 5 бронемашин, 182 трактора, 1932 грузовые автомашины.

Для облегчения отхода войск армии на участке Китайгород, Ладыжин уже заняла оборону сводная группа полковника Сафронова (два пулеметных батальона Каменец-Подольского укрепрайона, стрелковые и инженерные подразделения). Части 2-го механизированного корпуса к утру 21 июля заканчивали сосредоточение в районе Христиновка, Сарны, М. Савустьянивка, выполнив 150-км марш.

Но обстановка на стыке с частями 12-й армии Юго-Западного фронта продолжала резко ухудшаться. По данным авиаразведки, в течение дня наблюдалось большое движение автоколонн противника на дорогах Винница — Липовец, Казатин — Погребище — Сквира — Белая Церковь — Троицкое.

В 15.00 у станции Оратов (65 км севернее Христиновки) было зафиксировано появление небольшой группы танков, а к исходу дня разведка немцев появилась и в районе ст. Франтовка (40 км северо-западней Христиновки). А утром 21 июля несколько десятков немецких танков уже были обнаружены и в районе станции Яровагка. Это были тревожнейшие факты для командования Юго-Западного и Южного фронтов.

А войска 9-й армии в течение 20 июля продолжали занимать новые оборонительные рубежи на восточном берегу Днестра: 176-я стрелковая дивизия — Грушка, Рыбница; 74-я стрелковая дивизия — (иск.) Рыбница, Ягорлык; 30-я горнострелковая дивизия — Гояны, Григориополь; 95-я стрелковая дивизия — (иск.) Григориополь, Тирасполь.

2-й кавалерийский корпус главными силами сосредоточился в районе Осиповка, Самойловка, Павловка. Его потери за период боев с 26 июня по 21 июля 1941 года составили 305 человек убитыми и пропавшими без вести, 209 ранеными, 57 танков, 3 бронемашины, 21 автомашина, 20 орудий и гаубиц, 30 минометов, 95 становых и ручных пулеметов, 215 винтовок, 2 рации и 1067 лошадей[315].

На фронте обороны 9-й армии разведывательные подразделения противника под прикрытием незначительного артиллерийского огня проводили разведку восточного берега Днестра, готовясь к его форсированию. Сосредоточение пехоты было отмечено в районах Дубоссары, Григориополь, выдвижение подразделений противника наблюдалось из района Кишинева на Криуляны.

Продолжали отход, оставляя один за другим населенные пункты Молдавии (19.7 — Измаил, 20.7 — Кагул, Болград, 21.7 — Бендеры, 23.7 — Вилково), и войска Приморской группы войск, которые к 10 часам 20 июля вышли на следующие рубежи[316]: 150-я стрелковая дивизия — Салкуна, Банмаклия, Тараклия, Чага, Батырь; 51-я стрелковая дивизия — Кульм, выс. 195, Березина, Тарутино; 25-я стрелковая дивизия — Куружейка, Лейпциг, Исерлия, Иванешти-Ноуи.

Отходя под прикрытием арьергардов и охранений, части группы войск отбивали неоднократные попытки румынских подразделений провести операцию по их окружению и воспрещению выхода к Днестру. Бои у Фриденсфельде, Плахтеевки… Свыше часа сражалось боевое охранение 25-й стрелковой дивизии (четыре красноармейца) под командованием замполитрука Шульги, давая возможность беспрепятственно отойти своему подразделению. Отряд лейтенанта Петра Бекренева, обеспечивая переправу своих подразделений через реку Сарата, несколько часов сдерживал румын, одну за другой отбивая их атаки. А когда на позиции взвода двинулся вражеский танк, Бекренев ценой своей жизни подорвал вражескую машину[317].

Но несмотря на героические действия советских воинов, войска Южного фронта продолжали отступать. Проводя анализ хода боевых действий, Военный совет фронта доложил в Москву о причинах неудачных боев войск Красной армии[318]:

НАРОДНОМУ КОМИССАРУ ОБОРОНЫ СССР

ТОВ. СТАЛИНУ И.В.

ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМУ ЮГО-ЗАПАДНЫМ НАПРАВЛЕНИЕМ

тов. БУДЕННОМУ С. М.

Анализ опыта первого месяца войны с фашистами показывает, что тактика противника сводится к вклинению первоначально крупных технических наземных и воздушных сил, которые после прорыва мелкими группами просачиваются глубоко в тактический и оперативный тыл с целью дезорганизации наших войск.

Причем эта тактика сопровождается распространением провокационных слухов засылавшимися диверсантами об окружении наших войск якобы большими силами противника. Как правило, просачивающиеся группы противника двигаются по дорогам, часто избегая боя. Для примера можно привести действия противника на правом фланге Южного фронта (12-я и 6-я армии) — Бердичев, Житомир, Жмеринка, Погребище, и 9-я армия в бельском направлении. Проникнув в тыл наших войск, немецкие мотоциклисты и танки открывают огонь по нашим войскам из автоматов, пулеметов и орудий, создают видимость окружения. В результате неустойчивые подразделения, части, а порой даже соединения поддаются панике и не оказывают противнику должного сопротивления.

Такое положение наших войск усугубляется еще и тем, что командный состав, штабы, начиная от полка до армии, теряют управление и, не зная подлинной обстановки, поддавшись провокации и действиям мелких просочившихся групп противника, уже сами преувеличивают силы противника и начинают дергать части, а порой соединения дивизионных, корпусных и даже армейских резервов. Изматывают их, не достигая никакой цели, наоборот, нарушают свой намеченный план действий. Этим я объясняю неустойку — недостаточные активные действия 30-й и 95-й стрелковых дивизий и приведение в небоеспособное состояние частей 2-го механизированного корпуса 9-й армии, действующих между реками Прут и Днестр. Этим объясняется неустойка-неразбериха действий 12-й и 6-й армий Юго-Западного фронта, что предопределило необходимость переброски наших оперативных фронтовых резервов в распоряжение Юго-Западного фронта (за короткое время было передано из состава Южного фронта восемь стрелковых дивизий, один механизированный корпус, т. е. почти половина боевого состава фронта). Южный фронт остался без оперативных резервов.

Необходимо со всей решительностью подчеркнуть плохое управление общевойсковым боем, начиная от полка до корпуса. Управление боем наших войск, как показывает опыт, зиждется главным образом на директивах, кстати сказать, несвоевременных, не отвечающих тактическо-оперативной обстановке. Это объясняется не тем, что у нас нет средств управления, а главным образом отсутствием живого руководства. Редко можно встретить командира полка, командира дивизии и даже ответственного штабного оперативного работника в критические моменты на решающих пунктах-направлениях. Отсюда организация общевойскового боя, взаимодействие частей, не говоря уже о подъеме морального духа войск в решительные моменты, — абсолютно недостаточны, что в свою очередь порождает нездоровое явление среди бойцов и среднего начсостава («нас бросили»).

На основании вышеизложенного считаю:

1) Что основными причинами частых неустоек наших некоторых войск является не недостаток в живой силе и средствах, а незнание тактических приемов действия частей германской армии.

2) Растерянность некоторых отдельных наших командиров и штабов, неумение управлять войсками по-новому, как это требует в данное время быстро меняющаяся боевая обстановка.

3) Значительная часть командиров и комиссаров частей и соединений, оперативные работники штабов недопонимают того, что одновременно с организацией непрерывной связи их место в современном бою среди боевых порядков подчиненных им войск. Для этого должны быть использованы все технические средства, вплоть до самолетов. Только при таком положении будет хорошо организован общевойсковой бой и взаимодействие всех средств. Только при таком положении не будут напрасно изматываться резервы.

4) Недостаточная борьба с носителями паники, трусами, болтунами, дезорганизующими моральный дух наших войск, особенно со стороны среднего и старшего начальствующего состава.

5) Слабой информацией конкретной тактической обстановки в подразделениях и частях, отсюда незнание способов, приемов действий в выполнении частных и общих задач.

6) Недостаточная конкретная работа среди бойцов в подразделениях (рота, батальон) со стороны партполитаппарата, партийно-комсомольских организаций и начсостава по поднятию патриотических чувств, храбрости, доблести и отваги.

7) Отсутствует реальная работа партизанских отрядов, организованных партийными комитетами и органами НКВД на оставленной нами территории.

ВЫВОД. Необходимо изучать методы и приемы (тактику) немецких войск. Мелкие группы противника, просачивающиеся в наш тыл, уничтожать решительными действиями небольших подразделений, одновременно отсекая их от главных сил противника. Решительно и главным образом бить противника на основных рубежах, не боясь порой окружения, и добиваться в свою очередь решительного окружения противника.

Усилить живое руководство по управлению войсками, особенно по организации боя в решительные моменты на основных направлениях. Отказаться от ненужного, бесцельного изматывания резервов. Привлекать к строжайшей ответственности за ложные сведения, в частности за преувеличение сил противника.

Необходимо обратить внимание партийных комитетов и органов НКВД на более качественный и действенный подбор состава партизанских отрядов и увязку этой работы с военными советами армий и фронтов. Для поощрения и поднятия боевого духа и достойного своевременного награждения подлинных героев, храбрецов разрешить Военному совету фронта награждать бойцов, командиров и политработников на фронте, для чего иметь в военных советах правительственные награды.

(Командующий Южным фронтом) (генерал армии Тюленев) (Член Военного совета) (армейский комиссар I ранга Запорожец) (Начальник штаба фронта) (генерал-майор Романов.)

Да, много было недостатков при планировании и ведении боевых действий, в их организации и управлении в эти первые месяцы войны. Система управления войсками была расстроена. Недостатки в управлении войсками, связанные с плохой организацией работы связи, и в первую очередь с недопониманием руководящим составом всех степеней роли радиосредств, как наиболее надежного средства управления соединениями и частями, отмечались и в приказе № 0243 народного комиссара обороны от 23.7.1941 года.

Частые перемещения штабов фронта, армий, корпусов, дивизий и частей затрудняло, а в некоторых случаях делало невозможным какое бы то ни было руководство. Из вышестоящих штабов нередко поступали противоречивые и запоздалые распоряжения и приказы, которые уже не соответствовали сложившейся на это время обстановке. Некоторые штабы, попав под удар противника, вообще теряли управление своими частями.

Как вспоминал генерал армии И. В. Тюленев: «Бои носили разрозненный характер. Вместо сплошного фронта обороны, который не мог быть создан из-за неорганизованного вступления в бой частей прикрытия, — отдельные очаги и очажки… Как командующий войсками Южного фронта, хорошо осведомленный о боевых действиях в первые дни войны на юго-западном направлении, я бы назвал эти бои отступательно-оборонительными»[319].

Недостаточно хорошо работала в эти дни разведка фронта и армий. Добываемые разведчиками скудные данные о противнике в штабах должным образом не анализировались, что приводило к просчетам в определении возможных намерений и характере боевых действий немецко-румынских войск.

Слабо действовала и разведывательная авиация, в которой осталось небольшое количество самолетов. В условиях господства в воздухе авиации противника наши разведчики действовали эпизодически, не углубляясь при выполнении заданий далеко за линию фронта, поэтому и добываемые ими данные были весьма небогатые и не могли отразить широкомасштабную переброску вражеских войск.

Не выполняли предусмотренные функции мотоциклетные и отдельные разведывательные батальоны, которые использовались командирами дивизий и корпусов как обычные стрелковые части или находились в их резерве.

Генеральный штаб, командование фронтов и армий так и не сделали никаких выводов из неудачных действий механизированных корпусов под Шяуляем, Гродно, Бродами и Лепелем, продолжая бросать их в бой без поддержки артиллерии и пехоты. При наступлении танков пехота за ними не продвигалась, не закрепляя захваченные рубежи, а танкисты, действуя в одиночестве, несли в атаках большие потери и возвращались обратно, так и не выполнив поставленной перед ними задачи. Не была организована и эвакуация подбитых боевых машин, которые так и оставались на поле прошедшего боя.

Стрелковые дивизии и части действовали в широких полосах, их оборона носила одноэшелонный характер, слабо были прикрыты фланги и не налажено взаимодействие с соседями, страдала и тактика ведения наступательных и оборонительных операций.

На крупные недостатки в организации боевых действий войск Красной армии в этот период указывал и начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал Ф. Гальдер: «Русская тактика наступления: трехминутный огневой налет, потом — пауза, после чего — атака пехоты с криком „ура“ глубоко эшелонированными боевыми порядками (до 12 волн) без поддержки огнем тяжелого оружия, даже в тех случаях, когда атаки производятся с дальних дистанций. Отсюда невероятно большие потери русских»[320].

Отсутствие у значительной части командного состава Красной армии необходимого опыта в руководстве крупными соединениями и объединениями часто являлось причиной того, что крупные группировки наших войск не выводились вовремя из-под ударов врага. И нередко это заканчивалось для них тяжелыми боями в окружении, влекущее за собой большие потери в личном составе и боевой технике.

Надо прямо сказать, что неудачи прошедших боевых дней способствовали возникновению среди части личного состава войск Красной армии настроения «танкобоязни и самолетобоязни», страха перед возможным окружением. Мелкие мотоциклетные группы противника, проникшие в тылы советских войск, и высаженные в некоторых районах воздушные десанты своими активными действиями сеяли панику среди местного населения и неустойчивых воинов Красной армии, и требовалось какое-то время для ее преодоления.

Под вражескими ударами с фронта и флангов, под непрерывными бомбежками некоторые части вынуждены были отходить, что заставляло начинать отступление и других, не испытывавших сильного давления врага. Войска в этот период, кроме боевых потерь, были вынуждены оставлять, а в лучшем случае приводить в негодность боевую технику из-за нехватки средств эвакуации и отсутствия горючего.

Так в чем причина постоянного отхода наших частей? Как вспоминал один из участников боевых действий: «К сожалению, из-за плохого управления и неумения воевать пехоты мы не можем задержаться, а не то что наступать. Чем берут немцы? Больше воздействием на психику бойца, нежели какими-либо „ужасными“ средствами, причиняющими урон. Его авиация господствует, но она не столько поражает, сколько пугает. Так и все его боевые средства. Часто наши бойцы отходят, не видя немцев, лишь под воздействием авиации, незначительных групп танков и часто только от огня артиллерии. Командиры не держат в руках бойцов, не несут ответственности за невыполнение приказа и отходят по своему усмотрению»[321].

Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский, вспоминая тревожные дни 1941 года, отмечал: «Воспевая героическое поведение и подвиги войск, частей и отдельных лиц в боях с врагом, носившие массовый характер, нельзя обойти молчанием и имевшиеся случаи паникерства, позорного бегства, дезертирства с поля боя и в пути следования к фронту, членовредительства и даже самоубийства на почве боязни ответственности за свое поведение в бою.

Нанесенный врагом неожиданный удар огромными силами и его стремительное продвижение в глубь территории на некоторое время ошеломили наши не подготовленные к этому войска. Они подверглись шоку»[322].

Чего скрывать, когда с поля боя бежали и полковники и генералы, покидали свои позиции целые полки и дивизии.

Но войска Красной армии, несмотря на все имевшиеся недостатки, продолжали сражаться, срывая весь план германского вторжения. И одним из основных факторов провала плана «Барбаросса» явился стратегический просчет германского командования в определении мобилизационных ресурсов Советского Союза.

Сыграл свою роль и приказ наркома обороны СССР № 270 от 16.8.1941 года, направленный на укрепление дисциплины и организованности в соединениях и частях Красной армии, как первого необходимого условия их высокой боеспособности. Но упорное сопротивление фашистскому вторжению достигалось большими человеческими жертвами и потерей огромного количества материальных ценностей.

Ожесточенные бои на фронте продолжались и 21 июля 1941 года. В этот день 16-я и 11-я танковые и моторизованная дивизия СС «Адольф Гитлер» 1-й танковой группы прорвались на территорию Черкасской области, выйдя к Умани с севера и создав угрозу станции Христиновка, где находилось большое количество раненых, складов с военным имуществом, горючим и боеприпасами. Находившиеся здесь подразделения железнодорожных войск и отряды пограничников оказать врагу упорного сопротивления не смогли и были вынуждены отойти.

В это время дивизии XXXXVIII моторизованного армейского корпуса, сбивая с дорог отходившие части Красной армии, тоже продолжали успешно продвигаться в южном направлении. По данным воздушной разведки, отмечалось большое движение автоколонн противника в направлении Умани.

Одновременно из штаба армии генерала Понеделина поступило сообщение о выходе мехчастей противника в районы Тетиева, Животова, Оратова, Монастырища и их движение на Гайсин и Христиновку, для полного замыкания кольца окружения войск 6-й и 12-й армий. Это соединения 17-й полевой армии, захватив Винницу, двигались в юго-восточном направлении на Умань для соединения с дивизиями 1-й танковой группы.

Противник, развивая удар подвижными соединениями, вынудил части 12-й и 6-й сражаться в полуокружении на рубеже Немиров, Липовец, Погребище, Тетиев, Животов, Франтовка, Монастырище, угрожая замкнуть кольцо окружения и с юга. Отдельные подвижные отряды 11-й танковой дивизии вермахта, используя разрывы в обороне советских частей, уже появились в районе Умани.

^{Обстановка на Юго-Западном фронте к исходу 21.7.1941 г. (по данным ОКХ)}

В связи с кризисной обстановкой на Юго-Западном фронте маршал Буденный приказал срочно выдвинуть на рубеж Лукашевка, Краснополка части 2-го механизированного корпуса, который получил задачу создать подвижную оборону и не допустить дальнейшего продвижения противника в южном направлении. И хотя корпус к 20 июля обладал значительными силами, имея 468 танков (10 КВ, 46 Т-34, 321 БТ, 60 Т-26, 4 ОТ-26, 27 Т-37), 155 бронеавтомобилей, 209 тракторов, 1839 грузовых автомашин (без учета 15-й мд)[323], он при следовании из района Котовска оставил на дорогах из-за различных поломок и отсутствия ремонтных частей значительное количество боевой техники (из 321 БТ к месту сосредоточения дошли только 95).

Но ждать отставших было некогда. К утру 21 июля главные силы мехкорпуса развернулись в районе Христиновка, Сарны, м. Савустьянивка, выслав в нескольких направлениях разведывательные группы. И вскоре одна из них доложила командиру 16-й танковой дивизии, что в военный городок Умани проник небольшой отряд вражеских мотоциклистов. Для их уничтожения полковник М. И. Мындро выделил танковую роту младшего лейтенанта М. Маметова. Танкисты смело атаковали противника, оказавшего сильное сопротивление, забрасывая танки гранатами. И хотя враг был уничтожен, этот результат был достигнут дорогой ценой: в бою погибли экипажи младших лейтенантов Маметова и Обухова, политрука Дьячкова, несколько танков получили серьезные повреждения.

А разведка вновь принесла неутешительные сведения о том, что из района Погребище подходят колонны XXXXVIII моторизованного корпуса вермахта, находящиеся на удалении 30–35 км от Умани. Дивизии 2-го механизированного корпуса двинулись навстречу врагу.

Для усиления этого направления командующий Южным фронтом срочно направил в район севернее Умани сводный отряд (два батальона запасного полка, отряд пограничников), который вместе с частями 2-го механизированного корпуса, под общим руководством генерал-майора Харитонова, должен был сдержать подходившего к Умани противника.

Получил задачу сформировать еще один сводный отряд (из трех маршевых батальонов 134-го запасного полка, уманского караульного батальона и охранных отрядов) и начальник охраны тыла фронта генерал-майор Никольский, которым предполагалось занять рубеж Кривец, Кишенцы, Остен-Град, перехватив все пути в этой полосе, идущие с севера на юг в уманском направлении, не допуская прорыва мотомехчастей противника и установив взаимодействие с частями 2-го механизированного корпуса.

Вечером, получив известие о запланированном на утро 22 июля 1941 года наступлении главных сил 6-й и 12-й армий в восточном направлении, генерал Тюленев приказал командиру 2-го механизированного корпуса, подтянув за ночь к линии фронта 15-ю моторизованную дивизию, одновременно с начавшимся прорывом соседей нанести удар из района Монастырище в общем направлении на Лобачев, содействуя разгрому тетиев-монастырищевской группировки противника и выходу из наметившегося окружения соединений Юго-Западного фронта[324].

Задачу на наступление в направлении Жашков, Тетиев получил и сводный отряд генерала Харитонова. Одновременно с востока, навстречу войскам генералов Понеделина и Музыченко, наносили удар и дивизии 26-й армии, получившие задачу восстановить единый фронт обороны.

Но командование Юго-Западного фронта уже начало терять нить управления отходившими войсками 6-й и 12-й армий. Между штабами фронта и армий пролегала местность, уже захваченная противником, поэтому доставлять приказы приходилось только по воздуху, что не всегда удавалось. К этому добавилось и то обстоятельство, что была потеряна связь этих армий и со штабом 18-й армии Южного фронта, нарушив увязанность взаимных действий.

А генерал Гальдер с досадой сделал запись в своем дневнике: «Главные силы 1-й танковой группы все еще скованы контратаками 26-й армии противника… Вследствие возобновившихся сильных дождей на фронте отмечены лишь небольшие изменения местного характера. Умань еще не занята нашими войсками. 16-я и 11-я танковые дивизии, действующие севернее Умани, вклинились с севера в поток отходящих войск противника и, видимо, ведут тяжелые бои»[325].

А в это время соединения армии генерала Смирнова, отходя на заданные им рубежи обороны, продолжали наносить ощутимые контрудары по правому крылу 17-й полевой армии, задерживая его дальнейшее продвижение в район Гайсина.

Сдерживающие бои, которые вели дивизии 55-го стрелкового корпуса, шли и на левом фланге 18-й армии, где через Могилев-Подольский на Балту продвигалось северное крыло 11-й полевой немецкой и 3-й румынской армий.

Части 9-й армии в это время готовили оборонительные позиции по восточному берегу Днестра. Генерал Черевиченко, в связи с выдвижением двух полков 176-й стрелковой дивизии для участия с частями 55-го стрелкового корпуса в ударе по ямпольской группировке противника, несколько изменил расположение своих войск, которые должны были занять следующие рубежи обороны[326]: 591-й полк 176-й дивизии — Вел. Косница, (иск.) Рашков, создав опорные батальонные участки в районах Грушка и Подоймица, имея один батальон в резерве; 74-я стрелковая дивизия — Рашков, Выхватинцы; 30-я стрелковая дивизия — (иск.) Выхватинцы, Ягорлык, имея в резерве два стрелковых полка в районах Мокра и Китроса.

В это время Приморская группа войск, без особого нажима со стороны румынских частей, продолжала планомерный отход, выйдя к утру 21 июля на следующие рубежи: полки 150-й стрелковой дивизии — Ново-Каушаны, Салкауца, Опач; 51-я стрелковая дивизия — переправлялась через р. Чага на участке Каприор, Юрьевка; 25-я стрелковая дивизия — на линию Новопавловка, Новый Арциз.

Утром 22 июля части 2-го механизированного корпуса, перейдя в наступление в северном направлении, нанесли удар в районе Ивановки по следовавшему в авангарде отряду XXXXVIII моторизованного корпуса вермахта (500–600 мотопехотинцев, до 70 орудий ПТО, около 20 танков), отбросив его к 17 часам на рубеж Подобна, Добра и выйдя передовыми подразделениями к исходу дня к с. Берестовец, потеряв в бою 13 танков (8 Т-34 и 5 БТ-5).

В этом сражении отличился красноармеец 16-й танковой дивизии П. Смушков, который в бою за д. Роги связкой гранат подорвал вражеский танк. А две другие следовавшие за ним машины, попытавшись обойти оборонительные позиции советских воинов, подорвались на установленных минах[327].

Некоторого успеха добился и сводный отряд генерала Харитонова, атаковавший противника в направлении Монастырище, Оратовка. В результате успешного боя в районе Франтовки и Оратовки его воины уничтожили и захватили в качестве трофеев 100 автомашин и 300 мотоциклов разгромленной колонны противника[328].

Конечно, результат боевых действий нашей группировки войск на этом направлении мог быть более значительным, если бы мехкорпусу предоставили некоторое время для подготовки к наступлению, разведки противостоящих сил противника, обеспечив его поддержкой артиллерии, пехоты и авиации. Его удар не был поддержан и другими соединениями Южного фронта. Да и разбросанность частей мехкорпуса на широком фронте, вместо создания сильного кулака, значительно уменьшала силу удара.

А ведь прорвавшиеся в район Умани 11-я и 16-я танковые дивизии противника к 21 июля 1941 года имели соответственно около 40 и менее 40 % своего штатного состава[329] (на 22.6.1941 года в боевом составе этих дивизий имелось соответственно 175 и 157 танков). Но это обстоятельство так и не было использовано советским командованием для разгрома передовых отрядов 1-й танковой группы.

Авиация противника, пользуясь слабой защищенностью 2-го мехкорпуса средствами ПВО, начала наносить по его боевым порядкам и тылам бомбовые удары, уничтожив и склад горючего, расположенный в Умани. Теперь за ГСМ, боеприпасами и продовольствием приходилось отправлять автоколонны к месту расположения тылов за реку Синюха, но это было затруднительно из-за плохих дорог и участившихся налетов вражеской авиации. Корпус начал испытывать недостаток с их обеспечением и доставкой ремонтных запчастей для техники.

Проведенной авиаразведкой было установлено, что в направлении Умани идет большое сосредоточение мотомеханизированных войск противника. Его колонны были обнаружены на дорогах Тараща — Софиевка, Тараща — Ставище, в населенном пункте Вороное.

В это время части 18-го механизированного корпуса оставили Красное и, сдерживая контрударами продвижение соединений 17-й полевой армии с северо-запада к Умани, отходили в направлениях Гайсин, Ладыжин.

Участившиеся в эти дни контрудары войск 26-й армии, 2-го и 18-го механизированных корпусов несколько облегчили положение отходивших войск 6-й и 12-й армий. Вот сейчас бы и нанести войсками этих армий удар на юго-восток, для соединения с правофланговыми дивизиями Южного фронта, но генералы Понеделин и Музыченко приняли решение пробиваться на восток, на Тетиев. Но это направление выхода из полуокружения было выбрано командованием этой группировки неправильно, именно здесь параллельными колоннами на юг продвигались части XIV и XXXXVIII моторизованных корпусов 1-й танковой группы.

Осложнилась обстановка и на стыке 18-й и 9-й армий, где части XI и XXX армейских корпусов вели наступление в направлении Крыжополь, Кодыма, стремясь выйти на фланги и тылы оборонявшихся в Рыбницком и Тираспольском укрепленных районах советских войск и создать угрозу коммуникациям армий Южного фронта. Немецко-румынские части 21 и 22 июля заняли населенные пункты Джугаска, Песчанка, Дмитрашковка, Рудница, их подвижные передовые отряды через ст. Попелюхи прорвались в район Кодыма.

Не сдержав ударов противника, поддержанных небольшим количеством танков, дивизии 55-го стрелкового корпуса к 14 часам отошли на рубеж Кирнасовка, м. Терновка, (иск.) Крикливец, сдерживая наступление противника в гайворонском направлении.

Генерал Смирнов потребовал от командования 55-го стрелкового корпуса немедленно восстановить положение, выйдя на линию железной дороги Вапнярка — Котовск. В дальнейшем планировалось во взаимодействии с двумя полками 176-й стрелковой дивизии нанести удар и уничтожить части противника, прорвавшиеся в направлении Ольшанка, ст. Рудница. Но это решение было проблематично, так как и эти полки уже ввязались в бои с наступавшим противником.

Для закрытия разрыва между армиями командующий Южным фронтом приказал срочно перебросить в район Слободки 9-ю кавалерийскую дивизию (имевшую к этому времени 56 танков БТ и 11 бронеавтомобилей) и, подчинив ей 109-й полк 74-й стрелковой дивизии, подготовить оборонительные позиции на рубеже ст. Тимково, Слободка, Фернатия фронтом на север, северо-запад с задачей: прикрывая узел дорог у Слободка, ст. Балта, не допустить продвижения частей противника в южном и юго-восточном направлениях[330].

Но это сосредоточение перебрасываемых частей могло произойти только к исходу 23-го — утру 24 июля. А противник тоже не ждал. Сосредоточение его войск и подтягивание резервов было отмечено в районах Сорока, Василкеу, движение колонн из Дзиговки на Писаревку и Клементовку, от Боровка на Томашполь, из Могилев-Подольска в направлении ст. Рахны.

На кишиневском направлении противник продолжал вести разведку переправ через р. Днестр на участке Криулени, Бендеры. К этому времени на оборонительных рубежах 9-й армии было возведено 275 км противотанковых препятствий, натянуто 157 км проволочной сети, обустроено 688 пулеметных гнезд и 8 дзотов, создано 65 взводных районов, отрыто 23 км ходов сообщения, 21 орудийный и минометный капонир.

На комратском направлении румынские части, продолжая выдвижение к Днестру и преследуя отходившие части Приморской группы войск, вышли на рубеж Григорьевка, Бакналия, Марьянка, Бородино, Березина. Но и на этом направлении за Днестром уже готовилась линия обороны: создано 36 км противотанковых препятствий, установлено 3 км проволочной сети, отрыто 12 км ходов сообщения, 120 пулеметных гнезд, 393 стрелковых окопа.

Саперные части и местное население приступили к созданию и Одесского оборонительного района, проходящего через Аккерманский тет-де-пон, районы Одессы и Очакова, Покровка, Кларовка.

На заводах Одессы было организовано изготовление зажигательных бутылок, спиралей Бруно, препятствий для электризации, противотанковых и противопехотных мин, упрощенных «ежей», шанцевого инструмента, ранцевых огнеметов. Создавалась сильная оборонительная линия по Днестру, но противник уже начал выходить на ее правый фланг.

Разведотдел Южного фронта, проанализировав полученные из войск сведения, сделал правильный вывод по намерениям немецко-румынского командования[331]:

— вводя в бои свежие силы, противник стремится выйти на линию железной дороги Жмеринка, Одесса, нанося удар в направлении Тульчин с северо-западного и юго-западного направлений;

— активные действия моточастей противника в юго-восточном направлении на ст. Кодыма имеют целью охват правого фланга наших частей, обороняющихся в укрепрайонах;

— попытки танковых частей противника прорваться в уманском направлении имеют целью выход на тылы правого крыла фронта и развитие успеха в южном направлении.

Более спокойно было на левом крыле Южного фронта, где войска Приморской группы войск продолжали отход к Днестру, выйдя 22 июля на следующие рубежи: 150-я стрелковая дивизия — Стар. Каушаны, Опач, выс. 191; 51-я стрелковая дивизия — Якобсталь, Манжа, Гнадеисфель;

25-я стрелковая дивизия — Райлянка, Байрамча, Кулевча, Сергеевка, имея арьергарды на рубеже Вознесенское, Арциз, Татарбунары.

Авиация фронта в течение 21-го и первой половины 22 июля прикрывала Первомайск, аэродромы базирования, железнодорожную станцию Раздельная; вела разведку противника в районе Бельцы, Сорока, Могилев-Подольск, по западному берегу Днестра на участке Тирасполь, Дубоссары, в районе Тетиева, станций Христиновка и Монастырище; наносила удары по переправам у Винницы и Ямполя, бомбила колонны противника в районе Каменка, Рыбница, Могилев-Подольский, Сорока, Бендеры; штурмовала аэродром Бельцы; осуществляла перехват вражеских самолетов, выполнив за это время 133 самолето-вылета и доложив о трех сбитых и 10 уничтоженных на земле самолетах противника. Потери ВВС Южного фронта составили семь самолетов (3 МиГ-3 и 4 СУ-2).

Большие потери несли и авиационные части, переданные в состав ВВС Юго-Западного фронта. По воспоминаниям маршала авиации Пстыго[332], из 18 самолетов 211-го бомбардировочного авиационного полка, вылетевших утром на бомбежку переправ в районе Ямполя и Сороки, на свой аэродром вернулось только две машины. Такие большие потери были понесены от огня зенитной артиллерии и атаковавших групп вражеских истребителей.

Обстановка на Юго-Западном и Южном фронтах, особенно на их стыках, продолжала оставаться напряженной. Военный совет Юго-Западного направления 22 июля доложил в Ставку сведения о состоянии подчиненных ему войск[333]:

МОСКВА

СТАВКА ВЕРХОВНОГО КОМАНДОВАНИЯ

Положение Юго-Западного и Южного фронтов остается напряженным и неустойчивым. Причинами этого считаю:

Первое. Отсутствие армейских и фронтовых резервов и в первую очередь танковых частей.

Второе. Отсутствие танков в стрелковых дивизиях.

Третье. Большой некомплект в людях и материальной части, особенно в войсках Юго-Западного фронта, где уже на 15 июля 30 % дивизий имели не более 1,5 тысячи человек каждая и 30 % насчитывали по 3–4 тысячи, девять дивизий имели только до 40 % артиллерии и несколько дивизий почти совсем без артиллерии. Несколько лучше с артиллерией в войсках Южного фронта, где дивизии имеют до 80 % артиллерии.

Большинство танковых соединений Юго-Западного фронта осталось без материальной части. Наиболее сохранились танковые дивизии Южного фронта, однако последние дни они втянуты в серьезные бои на стыке фронтов.

Четвертое. Наши войска, растянутые на широких фронтах, легко прорываются танковыми частями противника или последний проникает в промежутки, охватывает фланги и выходит в тыл.

Основной задачей обоих фронтов является отход и организация прочной обороны на рубеже, определенном Ставкой. Для этого нужны резервы; создать таковые за счет войск фронтов не представляется возможным, все втянуто в бои и сковано противником, тем более что на одну стрелковую дивизию на Юго-Западном фронте приходится до 20 км, а на Южном — свыше 30 км фронта. Создавшееся положение лишает возможности выводить части в тыл для пополнения и укомплектования. Дивизии участвуют в боях до полного истощения.

Настоятельно прошу Ставку выделить Юго-Западному направлению минимально 5–6 стрелковых дивизий, 2–3 кавалерийские дивизии, 250–300 танков Т-34 и 30–50 танков КВ, две авиационные дивизии, 150 000 человек пополнения и материальную часть артиллерийского, ручного оружия по заявкам, представленным в ГАУ и Генеральный штаб фронтами.

(Главнокомандующий войсками Юго-Западного направления) (Маршал Советского Союза Буденный) (Член Военного совета) (Хрущев) (Начальник штаба) (генерал-майор Покровский.)

Но эта просьба Главкома Юго-Западного направления пока осталась без внимания в связи с разыгравшимся сражением в районе Смоленска, куда и направлялись имеющиеся резервы Ставки.

Ожесточенные бои на правом крыле Южного фронта продолжались и 23 июля 1941 года. Значительно осложнилась обстановка на стыке армий генералов Смирнова и Черевиченко, где части двух армейских корпусов 11-й полевой армии развивали прорыв в направлении Кодыма, Балта, создав 20–25-км брешь и выйдя к исходу 23 июля на рубеж Кодыма, Студеное, Кукулы. Это был опаснейший прорыв, так как он угрожал нарушить всю целостность обороны войск Южного фронта по Днестру.

Предпринятые контрудары частей 55-го стрелкового корпуса и 176-й стрелковой дивизии успеха не приносили, враг продолжал упорно продвигаться на юго-восток. Дивизии 55-го стрелкового корпуса, державшие оборону в районе Вапнярка и на рубеже ст. Крыжополь, Ильево-Поле, не сдержали натиска двух немецких дивизий, действующих в направлении Ольшанка, ст. Рудница, и под угрозой охвата обоих флангов были вынуждены к исходу дня отойти на участки: 130-я стрелковая дивизия — Капустяны, Соколовка; 169-я стрелковая дивизия — (иск.) Соколовка, Павловка[334].

Два полка 176-й стрелковой дивизии в это время вели бои на рубеже Болган, Окница, имея два батальона в районе Загнитков. К исходу дня части дивизии под натиском противника отошли и закрепились на рубеже южнее Сербы, лес у ст. Загнитков, Хрустова.

Не добился успеха и перешедший в наступление из района Лабушна и 109-й стрелковый полк (74-я сд), который южнее Кодыма был остановлен сильным артиллерийско-минометным и пулеметным огнем и, понеся значительные потери, был вынужден перейти к обороне.

Вечером 23 июля командующий Южным фронтом для ликвидации опасного прорыва противника на стыке его войск решил силами 18-й и 9-й армий нанести концентрический удар с направлений Бандуровка, Кодыма и Слободка, Кодыма, уничтожив прорвавшуюся группировку противника. Генерал Тюленев поставил перед командованием 9-й армии следующую задачу: продолжая прочно оборонять занимаемый рубеж по Днестру, к исходу 24 июля сосредоточить в районе Слободка управление 2-го кавалерийского корпуса, 74-ю стрелковую, 5-ю и 9-ю кавалерийские дивизии и с утра 26 июля, совместно с ведущими в этих районах бои частями 176-й стрелковой дивизии во взаимодействии с 169-й стрелковой дивизией, ударом в общем направлении на Кодыма разгромить прорвавшуюся в этот район группировку противника[335].

Для усиления воздействия на противника командующий фронтом решил привлечь к наступлению и 164-ю стрелковую дивизию 18-й армии, которая к утру 23 июля вышла в район южнее с. Тростянец. Ее командиру был отдан приказ сосредоточить части к исходу 24 июля в районе Дуги, Вербка, Бандуровка и утром 26 июля во взаимодействии с правофланговыми частями 9-й армии нанести удар по противнику, прорвавшемуся на стыке двух армий.

Но части этой дивизии запаздывали с выходом в заданный район: к исходу 23 июля один полк сосредоточился в районе Ободовка, два других полка еще находились на марше.

К операции привлекалась и 150-я стрелковая дивизия, которая получила указание штаба фронта срочно переправиться на восточный берег Днестра и форсированным маршем, используя весь имеющийся автотранспорт 9-й и Приморской группы войск, срочно к утру 25 июля сосредоточиться в район Котовска, откуда походным порядком перейти в район Ксендзовка, Гонората, Борщи, перейдя в подчинение командира 48-го стрелкового корпуса.

Получив указание штаба фронта, генерал Черевиченко решил оставить в обороне на Днестре на рубеже Гояны, Дубоссары, Карантин, Дороцкое 30-ю стрелковую дивизию (выведя ее из подчинения командира 48-го ск) и на рубеже Григориополь, Тирасполь 95-ю стрелковую дивизию, а главные силы армии, усилив их 374-м и 268-м корпусными артиллерийскими полками, сосредоточить в районе Евтодия, Слободзея, Гонората для последующего наступления в общем направлении на Кодыма.

Задача на удержание рубежа по Днестру была поставлена и комендантам укрепленных районов: Рыбницкого (усиленного 591-м стрелковым полком, батальоном 74-й стрелковой дивизии и 22-м армейским истребительным батальоном, двумя дивизионами 430-го гап БМ, 640-м и 648-м кап) — прочно оборонять участок Грушка, Гояны; Тираспольского (во взаимодействии с 30-й и 95-й стрелковыми дивизиями и двумя дивизионами 430-го гап БМ) — не допустить переправы противника на своем участке.

Обратив все свое внимание на ликвидацию прорыва противника на стыке двух армий и перебросив на это направление главные силы войск генерала Черевиченко, командование фронта упустило из поля зрения то обстоятельство, что выделенных сил для обороны Днестра на широком фронте будет явно недостаточно при форсировании реки противником. А на подготовку к этому мероприятию указывали данные разведки, которая доложила, что разведгруппы противника проявляют активность на участке Дубоссары, Тирасполь[336].

А на правом фланге 18-й армии 96-я горнострелковая дивизия и дивизионы 4-й противотанковой бригады к утру 23 июля начали выходить на рубеж (иск.) Ладыжин, (иск.) Тимановка, занимая оборону у Кирнасовки и Буды.

18-й механизированный корпус, прикрываясь державшими оборону на рубеже Китайгород, Гайсин, Ладыжин пулеметными батальонами Каменец-Подольского укрепрайона, к исходу этого же дня заканчивал выход в новый район сосредоточения: 39-я и 47-я танковые дивизии — Гранов, Зятковцы, Кублич; 218-я моторизованная дивизия — Соболевка и южнее[337].

Осложнилась обстановка на стыке двух фронтов, где правофланговые части армии генерала Смирнова без предупреждения соседей отошли в район Юрковцы, поставив под фланговый удар 13-й стрелковый корпус 12-й армии, который оставил Райгород и начал беспорядочный отход. Недовольный действиями войск 18-й армии, Главком Юго-Западного направления направил 24 июля генералу армии Тюленеву следующую директиву:

КОМАНДУЮЩЕМУ ЮЖНЫМ ФРОНТОМ

ТЮЛЕНЕВУ

Обстановка на вашем фронте в целом требует возможно быстрой ликвидации угрозы на стыке с Юго-Западным фронтом. Поэтому потребуйте более энергичных действий корпуса Новосельского (18-го мк. — Р.И.) и установления тесного взаимодействия армии Смирнова с армией Понеделина.

Укажите Смирнову на недопустимость его поведения при отходе на конечный рубеж, когда он без предупреждения оставил открытым фланг Понеделина и не выделил прикрытия на старом рубеже.

Прорыв противника в направлении Кодыма должен быть ликвидирован в кратчайший срок.

(Главнокомандующий Юго-Западным направлением) (Маршал Советского Союза Буденный) (Член Военного совета) (Хрущев) (Начальник штаба Юго-Западного направления) (генерал-майор Покровский[338].)

Войска Приморской группы войск продолжали продвигаться к Днестру, ведя в течение 23 июля бои в районах Каушани, Опач, Манзырь, Плахтеевка, Молдивени. С наступлением темноты их передовые части начали переправу на восточный берег Днестра. Для обеспечения переправы войск 46-й зенитно-артиллерийский дивизион был выдвинут в район Каролино-Бугаз, а батарея 638-го зенитно-артиллерийского полка — Аккерман, Овидиополь.

В боях за 23 июля части группы войск взяли в плен 3 румынских офицеров, захватили в качестве трофеев 4 пушки, 4 ручных пулемета, 3 танкетки, 3 мотоцикла, 5 автомашин, 3 легковые автомашины, знамя 5-го конно-артиллерийского полка[339].

А на правом крыле Южного фронта части 2-го механизированного корпуса, удерживая коридор для выхода войскам 6-й и 12-й армий из полуокружения, продолжали вести бои к северу от Умани. Тесня противника, оказывающего сильное сопротивление, дивизии корпуса к исходу дня вышли на следующие рубежи: 16-я танковая дивизия — ст. Поташ, Подобна, сев. окраина Берестовец, продолжая вести бой за овладение с. Дзенгилевка, потеряв при этом 4 танка (3 КВ и 1 Т-34); 15-я моторизованная дивизия — (иск.) Лещиновка, Цибермановка, развивая наступление в направлении Монастырище; 11-я танковая дивизия — ст. Яроватка, Лещиновка, развивая наступление на м. Добра.

Значительного успеха добились воины 11-го мотострелкового полка, которые при поддержке танкистов разгромили вражескую колонну восточнее села Беспечно, уничтожив в бою два танка и легковую машину и захватив штабные документы.

Можно привести достаточно много примеров героических действий советских воинов в боях на территории Молдавии и Правобережной Украины. Вот некоторые из них[340].

При отражении атаки противника погибли командиры взвода и отделения 651-го полка (96-я гсд). Командование взводом принял красноармеец Гришин, в течение дня успешно руководивший боем, после которого с тремя своими товарищами вынес с позиции 25 раненых бойцов и командиров и два ручных пулемета.

В одном из боев в окружении оказался орудийный расчет старшего сержанта Частникова (146-й ап). Продолжая сражаться, расчет в течение нескольких часов отбивал натиск фашистов, а с наступлением ночи со своей материальной частью вышел из окружения.

Раненный в спину осколком снаряда капитан Антонов (268-й сп) не покинул поле боя, продолжая руководить действиями своего батальона.

Находившееся в охранении отделение сержанта Крючкова (194-й гсп) обнаружило двигавшееся к месту расположения части вражеское подразделение. 9 воинов решили дать бой, давая возможность своим товарищам приготовиться к отражению атаки. Внезапно открыв огонь с расстояния 140–160 метров, наши воины ошеломили противника, который поспешно отошел, оставив в качестве трофеев 5 пулеметов и несколько винтовок.

Корректируя огонь своей артиллерии, в окружение врага попал лейтенант Медведев с телефонистом (496-й гап). Заметив, что их наблюдательный пункт обнаружен и солдаты противника начали приближаться, лейтенант не колеблясь передал по телефону свои координаты и скомандовал «Огонь!». Оказалось, что разрывы снарядов не тронули отважных воинов, которые благополучно отошли в расположение своей части.

Отряд под командованием сержанта Саркисяна (71-й гсп) получил приказ на разведку населенного пункта. При выполнении задания разведчики обнаружили двигавшуюся им навстречу небольшую колонну противника. Решение возникло внезапно — атаковать. Подпустив врага на близкое расстояние, отряд внезапно открыл по колонне меткий ружейно-пулеметный огонь. Не ожидавшее удара подразделение противника в беспорядке отошло, оставив на поле боя нескольких раненых и убитых, у которых были обнаружены документы, в том числе и карта с обозначением расположения вражеского батальона.

В одном из боев в окружении оказался 556-й стрелковый полк (169-я сд) под командованием капитана Мальцевского. Продолжая оказывать врагу ожесточенное сопротивление, полк в ночь прорвался из окружения и вышел на соединение со своими главными силами.

Смело действовал в боях под Днепропетровском командир 134-го кавполка (28-я кд) майор Б. А. Кротов, лично подорвавший прорвавшийся к командному пункту вражеский танк.

Отважно сражались в воздухе летчики 9-го (командир — подполковник К. П. Малинин) и 131-го (командир — подполковник Л. А. Гончаров) истребительных авиационных полков. Только 131-й полк за три месяца войны выполнил 5312 боевых вылетов, заявив о 63 сбитых вражеских самолетах[341].

При подлете к цели бомбардировщик старшего лейтенанта Г. А. Локтева был атакован вражеским истребителем и загорелся. Экипаж (штурман — лейтенант М. А. Навроцкий, стрелок-радист сержант И. М. Бражников) единодушно принял решение — продолжать выполнение задания. И оно было выполнено успешно, вражеская переправа перестала существовать. Летчики скольжением сбили пламя и, возвращаясь на свой аэродром, сбили атаковавший их вражеский самолет.

Подлинное мужество проявил в бою младший лейтенант А. А. Артамонов (168-й иап). Когда на его самолете отказали пулеметы, летчик не колеблясь пошел на воздушный таран, сбив врага ценой своей жизни. Отважный летчик посмертно удостоен звания Героя Советского Союза.

Смело вступил в бой с тремя вражескими самолетами летчик Гомон (4-й иап), сбив одного стервятника. А когда его самолет загорелся, летчик посадил его на фюзеляж в поле.

Метко били по врагу, уничтожая его и в воздухе, и на земле, воины 383-го отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона (командир — капитан М. В. Антоненко), записав за девять месяцев боев на свой счет 20 самолетов, 10 танков и свыше 250 солдат и офицеров.

Отважно сражались с врагом подразделения лейтенантов Володько (97-й од ПТО) и Соболева (108-й кп), старшего лейтенанта Вадуашвили (325-й гсп), капитана Канавина (14-й тп), младшего лейтенанта Кошелева (78-й сп), красноармейцы Паршуткин (166-й кп) и Быков (496-й гап), сержант Кузнецов (160-й кп).

За образцовое выполнение заданий командования к правительственной награде Военным советом фронта был представлен 307-й легкий артиллерийский полк (командир — полковник Ф. А. Соловьев) 169-й стрелковой дивизии.

Отличились в боях воины 96-й горнострелковой дивизии, которые за три месяца 1941 года, по подсчетам штабов частей, уничтожили и взяли в плен 6877 вражеских солдат и офицеров, захватили и разгромили 78 танков, 13 орудий, 238 автомашин и сбили 2 самолета[342].

Но одного героизма советских воинов было недостаточно, чтобы остановить и разгромить сильного врага. Требовалось какое-то время для приобретения боевого опыта, умения руководить подразделениями, частями, соединениями и армиями. Но за эту необходимую науку приходилось расплачиваться жизнями многих красноармейцев и командиров.

Авиация Южного фронта во второй половине 23 июля наносила удар по колоннам и скоплениям противника в районах Попелюхи, Студеная, Кодыма, Нестеровка, Добра, Ставище, Жашков; бомбила аэродром Бельцы; вела разведку передвижений войск в районах Тараща, Звенигородка, Умань, Жашков и Белая Церковь; прикрывала Первомайск, выполнив 63 самолето-вылета и доложив об уничтожении 13–15 вражеских самолетов. Наши потери составили 5 самолетов (2 СБ, 2 И-16, 1 Ил-2)[343].

24 июля войска Южного фронта продолжали проводить перегруппировку своих войск. К исходу дня командование фронта так характеризовало обстановку в полосе действий его войск[344]:

ОПЕРСВОДКА № 064/ОП

К 20.00 24.7.41

ШТАБ ЮЖНОГО ФРОНТА ПЕРВОМАЙСК

Первое. Армии фронта в ночь на 24.7 совершали перегруппировку, одновременно короткими ударами не допускали развития наступления противника в направлении Ольшанка, ст. Рудница в стыке между 18-й и 9-й армиями и вели бои по уничтожению мотомехчастей противника, прорвавшихся с севера в направлении Жашков, Умань.

Второе. 18-я армия с утра 24.7 продолжала вести бои в центре армии с частями 176-й и 22-й пехотных дивизий немцев и на левом фланге с частями 30-го армейского корпуса в направлении Песчанка, ст. Рудница.

18-й механизированный корпус, прикрываясь 149-м и 31-м отдельными пулеметными батальонами Каменец-Подольского укрепрайона на рубеже Китайгород, Гайсин, Ладыжин, заканчивал сосредоточение: малочисленные 39-я и 47-я танковые дивизии — Гранов, Зятковцы, Кублич; 218-я моторизованная дивизия — район Соболевка и южнее.

17-й стрелковый корпус занимает прежний рубеж. 96-я горнострелковая дивизия — без изменений. 164-я стрелковая дивизия двумя стрелковыми полками с артиллерией сосредоточилась в районе Ободовка, одним стрелковым полком — на марше при подходе к Ободовка.

55-й стрелковый корпус — на прежнем рубеже вел бои на левом фланге с частями 176-й и 22-й пехотных дивизий немцев. (К исходу дня 130-я и 169-я стрелковые дивизии отошли на рубеж Чечельник, Ольгополь, в 20 км южнее Вершади. — Р.И.)

Третье. 9-я армия в ночь на 24.7 продолжала отражать части противника (30-й армейский корпус), обходящие правый фланг с севера, одновременно уничтожала разведгруппы противника, пытающиеся проникнуть на восточный берег р. Днестр. На фронте армии от Каменка до Тирасполь в течение ночи противник активности не проявлял.

К утру 24.7 части армии занимали положение: 48-й стрелковый корпус. 176-я стрелковая дивизия (двумя стрелковыми полками) ведет бой с прорывающимися частями 58-й моторизованной дивизии немцев в направлении Ольшанка, Кодыма. Под натиском противника отошла на рубеж северная окраина Писаревка, сев. окраина Загнитков, Хрустова. Одним стрелковым полком усиливает 80-й УР на участке Грушка, Гояны. 74-я стрелковая дивизия (двумя стрелковыми полками) — на марше в район Слободка, с задачей выйти туда к утру 25.7.

109-й стрелковый полк в результате боя на южной окраине Кодыма отошел на северную окраину Крутые, выс. 274. Один стрелковый батальон оставлен в районе Рыбница в подчинении коменданта 80-го УР.

30-я стрелковая дивизия заканчивала смену частей 5-й кавалерийской дивизии на участке Гояны, Григориополь.

2-й кавалерийский корпус. 5-я кавалерийская дивизия в 8.00 по смене частями 30-й стрелковой дивизии выступила в район Слободка с задачей прибыть туда к утру 25.7. 9-я кавалерийская дивизия сосредоточилась в лесах северо-западнее и юго-западнее Ксендзовка.

95-я стрелковая дивизия — без изменений.

Четвертое. Приморская группа войск, выполняя директиву фронта № 0019, продолжала отход на восточный берег р. Днестр и имеет задачу к утру 25.7 выйти на восточный берег р. Днестр. 150-я стрелковая дивизия (двумя стрелковыми полками), прикрывая отход армии с северо-запада, занимает рубеж Нов. Каушани, Ермоклия; одним стрелковым полком на марше в район Чобручи на восточном берегу р. Днестр. 51-я стрелковая дивизия — на рубеже Слободзея, Иванешти-Веки. 25-я стрелковая дивизия — одним стрелковым полком в районе Старо-Казачье; одним стрелковым полком на рубеже выс. 67, Черкесы и одним стрелковым полком — на марше, проходила Софьенталь.

Пятое. Подразделения 2-го механизированного корпуса А ночь на 24.7 продолжали вести бой на прежнем рубеже и с утра 24.7 медленно продвигаются в северном направлении. Подтверждаются захват штаба противника с документами и трофеи, указанные в сводке № 063/оп…

(Начальник штаба Южного фронта) (генерал-майор Романов) (Военком штаба) (бригадный комиссар Маслов) (Начальник Оперативного отдела) (полковник Корженевич.)

Но эта доложенная обстановка не отражала истинного положения дел на фронте. На уманском направлении противник, подтянув новые силы, с вечера 24 июля усилил сопротивление частям 2-го механизированного корпуса, ведущим бои на рубеже Подобна, Добра, Цибермановка, которые проходили с переменным успехом. Одновременно противник усиливал находившиеся здесь части, выдвигая колонны мотопехоты и танки из района Вороное в южном и юго-западном направлениях, стремясь отрезать группировку советских войск от Днепра. Большое движение автоколонн наблюдалось на дорогах Юстин-Град — Подобна, Роги — Подобно, Тараща — Писаревка, Радчиха — Тальное.

Осложнялась обстановка и на котовском направлении, где большое сосредоточение немецко-румынских частей было обнаружено в районе Болган, Лапушная, а их передовые отряды вели усиленную разведку в направлении Балта, Слободка.

На районы Одессы в течение дня было выполнено пять вражеских авианалетов, которые отражали истребительная авиация и зенитные части ПВО, сбив пять самолетов Противника. Особенно отличились при отражении вражеских налетов летчики 69-го истребительного авиационного полка (командир — майор Л. Л. Шестаков[345], военком — батальонный комиссар Н. А. Верховец), которые за время обороны Одессы выполнили 6603 боевых вылета, проведя 576 воздушных боев и заявив о 94 сбитых самолетах противника.

Начала осложняться обстановка и в центре Южного фронта. По информации, полученной от разведчиков, в ночь на 25 июля противник вел подготовку переправочных средств в районе Устя, Бендеры, Мерени (25 км юго-восточнее Кишинева) и проводил усиленную разведку на кишиневском и аккерманском направлениях.

Проанализировав всю полученную из войск информацию, разведотдел фронта (начальник — полковник А. Ф. Васильев) пришел к выводу, что противник концентрическим ударом первой бронегруппы в южном направлении, 17-й и 11-й армий в восточном и юго-восточном направлениях стремится к окружению наших войск, действующих западнее р. Южный Буг, а наступлением XXX армейского корпуса и 58-й моторизованной дивизии вдоль железной дороги Вапнярка, Одесса преследует цель окружения правого крыла 9-й армии[346].

С этим выводом был согласен и командующий фронтом генерал Тюленев, в распоряжении которого имелись еще значительные силы для активного противодействия противнику. Только в двух механизированных корпусах (2-м и 18-м) на 24 июля имелось 379 танков (7 КВ, 42 Т-34 и Т-28, 135 БТ, 159 Т-26, 9 ОТ-26, 27 Т-37/38/40) и 166 бронеавтомобилей, некоторая часть которых требовала ремонта. Но и в стрелковых дивизиях двух армий и Приморской группе войск имелось еще 160 танков и 104 бронемашины[347]. Да и 9-й особый стрелковый корпус к этому времени не был обделен боевой техникой, насчитывая 68 танков и 19 бронеавтомобилей.

Артиллерия фронта к 28 июля 1941 года насчитывала 2498 полевых орудий и гаубиц (в т. ч. 762 орудия ПТО), 195 зениток, 2336 минометов. За время боев с 22 июня по 28 июля 1941 года в 9-й и 18-й армиях было потеряно соответственно 122 орудия и 352 миномета, 98 орудий и 389 минометов.

Наиболее полно, при отходе от р. Прут на восточный берег Днестра, сохранили свою материальную часть дивизии Приморской группы войск, в которых насчитывалось 284 орудия и 292 миномета. К исходу 25 июля главные силы группы отошли за Днестр, начав занимать оборону от Тирасполя до устья Днестровского лимана.

Да и понесенные потери в личном составе Южного фронта по сравнению с другими фронтами были незначительны. За период с 1 по 26 июля 1941 года (оборонительная операция в Молдавии) фронт потерял 17 893 человека (безвозвратных — 8519, санитарных — 9374)[348]. Основная цифра потерь легла на части 95-й и 30-й стрелковых дивизий.

С 20 часов 25 июля 1941 года войска 6-й и 12-й армий были переданы в состав Южного фронта. К этому времени и в их составе сохранилось 634 орудия полевой артиллерии, 124 зенитки, 441 миномет. А вот с автобронетанковой техникой дело обстояло намного хуже. Механизированные корпуса, входившие в состав этих армий, потерпели сокрушительное поражение в приграничных сражениях, лишившись почти всей боевой техники. Большие потери в личном составе и материальной части в боях под Бердичевом и Казатином понес и 16-й механизированный корпус.

Но даже при этом раскладе войска Южного фронта и передаваемые в его состав армии обладали еще значительными силами, но продолжавшаяся неграмотность в использовании бронетанковой техники и сосредоточении артиллерийских частей на решающих направлениях так и не позволила переломить ход сражения под Уманью.

Что можно отметить по этому поводу? У нашего командования всех степеней страдала тактика применения автобронетанковых войск, чему надо было поучиться у немцев. Их танковые части и дивизии уклонялись от прямого боя с нашими механизированными корпусами, выдвигая в переднюю линию пехоту и противотанковые орудия. Умелым построением системы огня, грамотно используя характер местности, противник создавал устойчивую оборону, которую нелегко было прорвать.

Хорошо было поставлено и взаимодействие с авиацией люфтваффе, которая своевременно вызывалась на поле боя и обрушивала на наших атакующих танкистов сотни бомб, в то же время танковые подразделения противника выходили на фланги наших частей.

Интересен и доклад по действиям механизированных корпусов помощника командующего по АБТВ Юго-Западного фронта генерала Вольского, представленного в Москву 5 августа 1941 года[349], который в полной мере касался и Южного фронта:

ЗАМЕСТИТЕЛЮ НАРОДНОГО КОМИССАРА ОБОРОНЫ СОЮЗА ССР

генерал-лейтенанту танковых войск Федоренко

Основными причинами быстрого выхода танковых частей из боя являются следующие:

1. С первого же дня войны механизированные корпуса были неправильно использованы, ибо они все были приданы армиям…

2. Все боевые действия механизированных корпусов проходили без тщательной разведки, некоторые части совершенно не знали, что происходит в непосредственной близости. Авиационной разведки в интересах механизированных корпусов совершенно не велось.

Управление механизированными корпусами со стороны общевойсковых командиров было поставлено плохо, соединения были разбросаны… и к моменту наступления оторваны друг от друга.

Штабы армий совершенно не были подготовлены к управлению такими крупными механизированными организмами, как механизированные корпуса. Пехота, как правило, действовала самостоятельно, да и обстановка не позволяла организовать взаимодействие. Имели место случаи, когда общевойсковые командиры использовали танки не только мелкими группами, но и отдельными машинами…

3. Штабы армий совершенно забыли, что материальная часть имеет определенные мото-часы, что она требует осмотра, мелкого ремонта, дополнительного пополнения горючим и боеприпасами, а технический состав и начальники автобронетанковых отделов армий не подсказали им этого, и вместо того, чтобы после выполнения задачи отвести механизированный корпус, предоставив ему время, необходимое для этой цели, общевойсковые командиры требовали только «давай» и больше ничего.

Не было совершенно взаимодействия с воздушными силами. Механизированные корпуса совершенно не имели прикрытия, как на марше, так и на поле боя, особенно плохо обстоял вопрос одновременной обработки переднего края артиллерией и авиацией.

4. Информация сверху вниз, а также с соседями была поставлена из рук вон плохо. Война с первого дня приняла маневренный характер, противник оказался подвижнее. Главное в его действиях состоит в том, что он широко применял и применяет обходы и фланговые удары. Лобовых встреч избегал и немедленно противопоставлял подвижные противотанковые средства, располагая их главным образом В противотанковых районах, а сам действовал обходом с Одного, а в большинстве случаев с обоих флангов.

Наши же действия носили характер обороны на широком фронте, и, к великому сожалению, механизированные корпуса также вынуждены были в отдельных случаях в начальный период боевых действий, а в последующем как система вести оборонительные бои. Наш командный состав мало натренирован в мирное время именно к аналогичным действиям, поэтому стремится к обороне с локтевой связью с соседом, а сил было недостаточно для того, чтобы иметь такую оборону.

Крупнейшим недостатком было то, что приказы очень часто наслаивались, в них подчас конкретные задачи не ставились, а частая смена обстановки подчас приводила к тому, что штабы армий совершенно теряли управление механизированными корпусами.

Это все, что касается общевойсковых командиров. Но много было недочетов, допущенных непосредственно и командирами механизированных частей и соединений. К таковым относятся:

1. Штабы механизированных корпусов, танковых дивизий и полков еще не имели должного оперативно-тактического кругозора, они не смогли делать правильные выводы и полностью не понимали замысла командования армии и фронта.

2. Командный состав обладает недостаточной инициативой.

3. Не были использованы все подвижные средства, которыми обладают механизированные части.

4. Не было маневренности — была вялость, медлительность в выполнении задач.

5. Действия, как правило, носили характер лобовых ударов, что приводило к ненужной потере материальной части и личного состава, а это было потому, что командиры всех степеней пренебрегали разведкой.

6. Неумение организовать боевые порядки корпуса по направлениям, перекрывать пути движения противника, а последний главным образом двигался по дорогам.

7. Не использовались средства заграждения, совершенно отсутствовало взаимодействие с инженерными войсками.

8. Не было стремления лишить противника возможности подвоза горючего и боеприпасов. Засады на главных направлениях действий противника не практиковались.

9. Действия противника по флангам привели к боязни быть окруженным, тогда когда танковым частям нечего бояться окружения.

10. Не использовались крупные населенные пункты для уничтожения противника, и выявилось неумение действовать в них.

И. Управление, начиная от командира взвода до больших командиров, было плохое, радио использовалось плохо, скрытое управление войсками поставлено плохо, очень много тратится времени на кодирование и раскодирование.

12. Исключительно плохо поставлена подготовка экипажей в вопросах сохранения материальной части: имели место случаи, когда экипажи оставляли машины, имеющие боеприпасы; были отдельные случаи, когда экипажи оставляли машины и сами уходили.

13. Во всех частях и соединениях отсутствовали эвакуационные средства, а имеющиеся в наличии могли бы обеспечить механизированные корпуса и танковые дивизии только в наступательных операциях.

14. Личный состав новой техники не освоил, особенно «КВ» и «Т-34», и совершенно не научен производству ремонта в полевых условиях. Ремонтные средства танковых дивизий оказались неспособными обеспечить ремонт в таком виде боя, как отход.

15. Большой процент командно-начальствующего состава задач не знал, карт не имел, что приводило к тому, что не только отдельные танки, но и целые подразделения блуждали.

16. Технических средств замыкания в механизированных корпусах еще в мирное время не имелось, и этому вопросу в подготовке уделялось очень мало внимания.

17. Существовавшая организация тылов исключительно громоздка: помощник командира по технической части вместо работы с боевой материальной частью, как правило, оставлялся во втором эшелоне с тылами. Тылы необходимо сократить, оставив в мехсоставе только средства подвоза горючего, боеприпасов и продовольствия.

18. Армейские сборные пункты аварийных машин, как правило, не организовывались, их работой никто не руководил. Отсутствие в штатной организации эвакуационных средств приводило к тому, что эвакуация боевой материальной части, как правило, в армейском и фронтовом тылу отсутствовала.

19. Начальники автобронетанковых отделов армий выполняли функции только снабжения, да и с ней полностью не справлялись. Аппарат начальников автобронетанковых отделов армий малочисленный и не обеспечивает управления войсками…

20. Штабы оказались малоподготовленными, укомплектованы, как правило, общевойсковыми командирами, не имеющими опыта работы в танковых частях.

21. Много лиц командовало механизированными корпусами: фронт ставил задачи, армия ставила задачи, командиры стрелковых корпусов ставили задачи…

22. Часть командиров механизированных корпусов оказалась не на должной высоте и совершенно не представляла себе управление механизированным корпусом.

23. В высших учебных заведениях (академиях) таких видов боя, с которыми пришлось встретиться, никогда не прорабатывалось, а это явилось большим недостатком в оперативно-тактическом кругозоре большинства командно-начальствующего состава.

Поэтому и несли мотомеханизированные части в боях значительные потери, так и не сумев не только разгромить, но и сдержать наступление противника. Слабым местом на фронте оставалась связь, а значит, и непрерывное управление соединениями и частями. Проводная связь у штаба Южного фронта с 6-й и 12-й армиями отсутствовала, а радиосвязь со всеми соединениями работала неустойчиво.

Обстановка на юго-западном направлении продолжала резко ухудшаться с каждым днем, где мотомеханизированные части противника стремились обойти фланги уманской группировки советских войск. Контрудары дивизий 26-й армии Юго-Западного фронта в разных направлениях успеха не приносили, пробиться на соединение с группой Понеделина (войска 6-й и 12-й армий с 23 июля 1941 года были объединены в группу под командованием генерала Понеделина) так и не удавалось. И неудачные действия соединений этой армии заключались не в больших силах противостоящего противника, а в неудовлетворительной организации боевых действий со стороны командования Юго-Западного фронта и 26-й армии.

К 25 июля противник полностью сменил находившиеся в районе Киева и южнее танковые и моторизованные дивизии 1-й танковой группы своими пехотными соединениями и повел активные боевые действия в направлениях Тараща, Богуслав, Жашков, Умань. Для исключения прорыва советских войск в восточном направлении немцы значительно усилили свою оборону на рубеже Ситковцы, Стадники, Лукашевка, Княже, Криница.

Во второй половине 25 июля части 17-й полевой армии вермахта и венгерского подвижного корпуса прорвали оборону 18-го механизированного и 17-го стрелкового корпусов и овладели районом Гайсин, Ладыжин, Губник, завязав за них бои. Около пяти часов шел бой за Тростянец, которые вел 209-й горнострелковый полк (96-я гсд), но был вынужден оставить и этот населенный пункт.

В этот день дивизии 2-го механизированного корпуса, усиленные отрядами пограничников, преодолевая сильное сопротивление противника, медленно продвигались с боями в северном направлении, выйдя к исходу дня на рубеж: 11-я танковая дивизия — Яроватка; 16-я танковая дивизия — Поташ, Подобна, ее мотострелковый полк (командир — полковник И. К. Окропиридзе) — Добра, Нестеровка, продолжая наступление на Кишенцы; 15-я моторизованная дивизия — Нестеровка, Яроватка, Лещиновка, 14-й танковый полк — Орадовка.

Некоторого успеха добились воины 321-го мотострелкового полка, которые в бою за разъезд Яроватка захватили в качестве трофеев 5 танков, одно самоходное орудие, 6 станковых пулеметов и грузовую автомашину.

Но и части мехкорпуса понесли значительные потери[350]. Только 15-я моторизованная дивизия за этот день потеряла 46 человек убитыми, 123 ранеными, 5 пропавшими без вести. Ее потери в технике составили 4 танка, 3 трактора, одно орудие ПТО. Да и в других дивизиях дело обстояло не лучше. Так 16-я танковая дивизия только ранеными лишилась около 200 человек.

А войска 6-й и 12-й армий, охваченные противником в трех сторон, в эти последние дни июля 1941 года пытались пробиться на соединение с главными силами. Отход их соединений проходил в крайне тяжелой обстановке. Отсутствие сплошного фронта обороны облегчало противнику нанесение ударов по открытым флангам и тылам наших войск, которые были утомлены непрерывными боями и отходами. Часто нарушалось и управление соединениями и частями, поэтому организация их совместных действий по выходу из окружения была сильно затруднена.

Войска и тылы перемешались, в частях ощущалась острая нехватка автотранспорта, боеприпасов, продовольствия, в тылах скопилось большое количество раненых. Тыловые части и склады, находясь в непрерывном движении, были не в состоянии организовать бесперебойное обеспечение войск боеприпасами, ГСМ, продовольствием. Из-за частых прорывов подвижных отрядов противника тылы частей попадали под их удары и несли огромные потери. Из-за полного господства авиации противника не удавалось наладить обеспечение войск и по воздуху.

25 июля главком Юго-Западного направления потребовал от Военного совета Южного фронта с наступлением темноты приступить к выводу частей 6-й и 12-й армий из окружения на рубеж Звенигородка, Тальное, Христиновка. После выхода частей этих армий на заданный рубеж разрешалось отвести войска 18-й армии на фронт Христиновка, Кодыма, Рашков, восстановив единый фронт обороны на южном направлении[351].

К этому времени в полосе Южного фронта были возведены оборонительные рубежи в следующих районах: Черкассы, Смела, Шпола, река Синюха, Первомайск, где была построена линия противотанковых препятствий, по всему фронту шли работы по увеличению глубины оборонительных порядков; Первомайск, река Кодыма, Балта, река Ягорлык, р. Днестр, где было построено 38 км противотанковых препятствий (в работе находилось еще 34 км), возводились пулеметные гнезда, легкие убежища, НП, КП; Шпола, Тальное, Иваньки, Терлица, Гайсин, Ладыжин, Вапнярка, Марковка, Вел. Косница, р. Днестр, где была построена первая линия противотанковых препятствий, начато оборудование глубины оборонительных порядков.

С 25 июля инженерные части и местное население приступили к оборонительным работам на рубеже Кременчуг, Знаменка, Кировоград, Новоукраинка, Первомайск; Новогеоргиевск, Кривой Рог, Херсон, по р. Ингулец; и по восточному берегу Днепра на фронте Черкассы, Кременчуг, Днепропетровск, Запорожье, Херсон.

С разрешения Ставки и главкома Юго-Западного направления генерал Тюленев вечером этого же дня решил вывести из боя 12-ю армию, сосредоточив ее войска в районе Рассоховатка, Поташ, Павловка, где занять для обороны рубеж ст. Звенигородка, Соколовочка, (иск.) ст. Поташ, Зеленков, Павловка и отсечную, заранее подготовленную позицию по восточному берегу р. Синюха; одновременно войска 6-й армии выводились в район Умань, Христиновка для занятия обороны на рубеже (иск.) Поташ, Добра, Христиновка, Умань, сменив части генерала Новосельского. 2-й механизированный корпус, после передачи своего рубежа обороны, отводился в резерв фронта[352].

Для укрепления стыка с Юго-Западным фронтом генерал Тюленев попросил главкома направления выдвинуть на рубеж Смильчевцы, Звенигородка, ст. Звенигородка 116-ю стрелковую дивизию.

Соединения 18-й армии в течение дня вели тяжелые бои на своем правом фланге в районе Марьяновка, Чечельник, Ладыжин, удерживая рубеж Китайгород, Гайсин. В центре и на левом фланге отходящие части армии заканчивали выход на заданный им рубеж обороны. К исходу дня соединения армии занимали следующее положение: 18-й механизированный корпус с двумя пулеметными батальонами Каменец-Подольского укрепрайона — на фронте Китайгород, Гайсин, Жерденовка, восточная окраина хутора Ладыжинские, Губник; 96-я горнострелковая дивизия — район Тростянец, (иск.) Верховка; дивизии 55-го стрелкового корпуса — Верховка, Павловка.

Войска 9-й армии в течение дня заканчивали перегруппировку, готовясь утром 26 июля к наступлению правым флангом в направлении Слободка, Кодыма, и вели бои с частями XXX армейского корпуса. Штаб армии к вечеру разработал следующий план ведения боевых действий для разгрома кодымской группировки противника: 48-й стрелковый корпус, прикрываясь частью сил на рубеже Шершенцы, Белоче, наступает в направлении Плоть, Лабушная, Кодыма; 2-й кавалерийский корпус наносит удар в общем направлении Еленовка, Барсуки, Смолянка, Кодыма, охватывая противника с фланга и тыла, и во взаимодействии с частями 18-й армии уничтожает прорвавшегося в стыке двух армий врага. Гарнизону Рыбницкого укрепленного района была поставлена задача прочно удерживать рубеж Днестра на участке Белоче, Ягорлык, не допуская переправы противника на восточный берег реки[353].

Но обстановка на стыке войск 9-й и 18-й армий продолжала резко ухудшаться. К часу ночи 26 июля небольшая разведывательная группа танков и мотоциклистов противника, прорвавшись через разрывы в обороне частей Южного фронта, достигла района Кривое Озеро (40 км западнее Первомайска), где с ней вступили в бой воины комендатуры охраны тыла фронта.

Участились и налеты немецко-румынской авиации на сосредоточения советских войск, переправы через Южный Буг и Днепр, объекты тыла. Командующий Южным фронтом отмечал, что авиация противника, не встречая должного отпора со стороны частей противовоздушной обороны и истребительной авиации, одиночными самолетами и небольшими группами днем и ночью, часто безнаказанно, продолжает производить налеты на аэродромы, войска и тыловые объекты фронта. Как указывал генерал Тюленев, основной причиной этого является неудовлетворительное состояние оповещения и действий сил и средств ПВО. Командующий потребовал от соответствующих начальников в кратчайшие сроки принять следующие меры[354]:

— разработать схему оповещения аэродромов, войск и объектов тыла на случай появления воздушного противника;

— установить с подчиненными частями ПВО постоянную связь и обеспечить непрерывность управления зенитными частями и службой ВНОС в борьбе с воздушным противником;

— отработать вопросы взаимодействия истребительной авиации с наземными частями ПВО.

Вечером в Москву поступил очередной доклад командования Южного фронта о дислокации его войск[355]:

ОПЕРСВОДКА № 066/ОП

К 20.00 25.7.41

ШТАБ ЮЖНОГО ФРОНТА ПЕРВОМАЙСК

Первое. Армии фронта в ночь на 25.7, продолжая перегруппировку, вели бои с наступающими частями противника в направлениях Ольшанка, ст. Рудница, Кодыма; Тульчин, Ладыжин и ст. Рудница, Чечельник.

Второе. 18-я армия в ночь на 25.7 продолжала отражать атаки противника на всем фронте. Особенно упорные бои шли с прорвавшимися танками противника в районе Марьяновка, за Ладыжин и у Чечельник. Армия, удерживая правым флангом рубеж Китайгород, Гайсин, в целях сокращения фронта и создания твердой обороны, к утру 25.7 выходила центром и левым флангом на фронт Ладыжин, Тростянец, Ободовка, Кодыма.

К 14.00 25.7 части армии занимали положение:

18-й механизированный корпус. Малочисленные 39-я и 47-я танковые дивизии с 149-м и 31-м пулеметными батальонами Каменец-Подольского УР удерживают рубеж Китайгород, Гайсин, Ладыжин; 218-я моторизованная дивизия — в районе юго-восточная окраина Ладыжин, Оляница, Губник; ведут бой за овладение Ладыжин.

17-й стрелковый корпус. 96-я горнострелковая дивизия обороняется на западной окраине Тростянец, роща зап. Буды. 164-я стрелковая дивизия для прикрытия левого фланга армии сосредоточилась в районе леса севернее Бандуровка.

55-й стрелковый корпус обороняется на рубеже Верховха, Цыбулевка, Павловка.

Третье. 9-я армия в ночь на 25.7 продолжала вести бой с частями 30-го армейского корпуса немцев, обходящими ее правый фланг с севера, на остальном фронте отражала попытки разведгрупп противника, пытающихся проникнуть на восточный берег р. Днестр. К утру 25.7 части армии занимали положение:

48-й стрелковый корпус. 176-я стрелковая дивизия (двумя стрелковыми полками), выполняя приказ армии, отходит на рубеж северная окраина Плоть, выс. восточнее Шершенцы, Белоче. Одним стрелковым полком усиливает 80-й УР на участке Белоче, Гояны. Гарнизоны укрепрайона на оставленном участке Каменка, Белоче отходят на усиление рубежа южнее Белоче. 74-я стрелковая дивизия главными силами сосредоточивается в районе Слободзея; 109-й стрелковый полк, отбив атаку противника, обороняется на рубеже Крутые, выс. 274.

2-й кавалерийский корпус. 9-я кавалерийская дивизия — в районе перелесков северо-восточнее Слободзея; 5-я кавалерийская дивизия — на марше, следуя в район Слободка.

30-я стрелковая дивизия занимает оборону на рубеже Гояны, Григориополь. 95-я стрелковая дивизия занимает оборону (иск.) Григориополь, Тирасполь.

Четвертое. Приморская армия (С 25 июля 1941 года Приморская группа войск указанием Ставки была преобразована в Приморскую армию: врио командующего — генерал-лейтенант Н. Е. Чибисов, член Военного совета — дивизионный комиссар Ф. Н. Воронин, начальник штаба — генерал-майор Г. Д. Шишенин. — Р.И.) в ночь на 25.7 продолжала выполнять директиву фронта № 0019 по отходу на восточный берег р. Днестр и к утру 25.7 занимала положение: 150-я стрелковая дивизия полностью переправилась на восточный берег реки Днестр и комбинированным маршем начала выдвижение в район Котовск. 51-я стрелковая дивизия двумя стрелковыми полками переправилась на восточный берег р. Днестр. Одним стрелковым полком прикрывает Каролино-Бугаз. 25-я стрелковая дивизия двумя стрелковыми полками переправилась на восточный берег р. Днестр, одним стрелковым полком прикрывает Паланка.

Пятое. Подразделения 2-го механизированного корпуса в ночь на 25.7 продолжали вести бой за овладение Маньковка, Дзенгелевка, Добра, Нестеровка, медленно продвигаясь в северном направлении. К утру 25.7 подразделения 2-го механизированного корпуса занимали прежнее положение…

(Начальник штаба Южного фронта) (генерал-майор Романов) (Военком штаба Южного фронта) (бригадный комиссар Маслов) (Начальник Оперативного отдела) (полковник Корженевич.)

Сводка умолчала о прорыве немецко-румынских частей через Днестр и на центральном участке 9-й армии. А ведь о возможности такого события еще накануне докладывал разведотдел фронта, но ни командование фронта, ни руководство 9-й армии не приняли никаких действенных мер по усилению обороны на Днестре, проведению необходимой перегруппировки войск. Все их внимание было приковано к событиям, разыгравшимся на стыках армий и фронтов, куда и перебрасывались основные силы. Вот и пришлось за это расплатиться.

Воспользовавшись ослаблением обороны на Днестре и невнимательностью выставленных часовых, подразделения LIV и V румынского армейских корпусов с утра 25 июля под прикрытием тумана приступили к форсированию реки в районе Маловато, Голеркани, Кошница, Старые Дубоссары, на стыке обороны ослабленных частей 30-й и 95-й стрелковых дивизий, удерживавших широкие полосы.

В результате дневного боя немецко-румынские части овладели с. Роги, северной окраиной Коржево, населенными пунктами Погребы, Дороцкое и создали плацдарм, на котором начали немедленно сосредотачиваться их главные силы. Предпринимаемые контратаки подразделений 30-й стрелковой дивизии для восстановления утраченного положения успеха не приносили, враг продолжал расширять захваченный плацдарм. Его саперы немедленно приступили к наведению переправы, которая была готова к 27 июля, что облегчило переброску через реку дополнительных резервов войск.

Этому прорыву через широкий водный рубеж способствовало и ослабление взаимодействия между стрелковыми войсками и гарнизонами укрепленных районов. А ведь именно на это обстоятельство и другие недостатки в управлении войск еще 23 июля 1941 года обращал внимание командующий 9-й армией. Он указывал, что артиллеристы стрелковых частей не знают организации и системы огня укрепленного района, между ними отсутствует совместная увязка огня; командиры батарей часто не знают, какое подразделение они поддерживают своим огнем; отсутствует оповещение о появлении танков, не организована связь с пехотными частями; боевой порядок артиллерии полка нацелен для ведения огня только в одном северо-западном направлении и не подготовлены огневые рубежи в западном и северном направлениях; отдельные полукапониры обнаруживают себя огнем по второстепенным целям и тем самым облегчают противнику вскрытие системы огня укрепленного района[356].

Но времени для устранения этих недостатков уже не было отпущено, выправлять положение приходилось уже в завязавшемся бою на левом берегу Днестра.

Узнав о форсировании реки противником в центре обороны его армии, генерал Черевиченко приказал командиру 30-й стрелковой дивизии полковнику Гончарову уничтожить прорвавшиеся на восточный берег реки подразделения противника и восстановить положение в районе Дубоссар, Кошница, Перерита, Погребы, Дороцкое[357]. Для выполнения этого распоряжения полковнику Гончарову был подчинен батальон пограничников, истребительный отряд и 469-й стрелковый полк (150-й сд).

Но это было уже нелегко выполнить, противник цепко держался за плацдарм, непрерывно усиливая находившуюся на нем группировку своих войск.

Для усиления ударов по этой группировке можно было привлечь вошедшую в состав 9-й армии 150-ю стрелковую дивизию, но, выполняя приказ штаба армии, ее один полк уже сосредоточился в районе Котовска, второй на автомашинах следовал в этот же район. Только один стрелковый полк был направлен для удара по противнику совместно с 30-й стрелковой дивизией в районе Дубоссар (к утру 26 июля находился в 30 км северо-восточнее Тирасполя), но этого было явно недостаточно, чтобы разгромить сильного врага.

Части 30-й стрелковой дивизии в это время уже втянулись в бои на участке Гояны, Григориополь, с трудом сдерживая рвущегося на восток противника. С запозданием для участия в боях на это направление были переброшены и два полка 95-й стрелковой дивизии.

Приморская армия к утру 26 июля заканчивала переправу своих арьергардов и продолжала занимать оборону на восточном берегу Днестра: 25-я стрелковая дивизия — Граденица, Маяки и Францфельд, Каролино-Бугаз; 51-я стрелковая дивизия — Тирасполь, Незавертайловка.

Преследуя отходившие советские части по пятам, войска 4-й румынской армии передовыми частями вышли на левый берег Днестра.

Авиация фронта во второй половине дня 25 июля наносила удары по мотомеханизированным колоннам противника в районе Острая Могила, Янышевка, Ставище, Скибип, Попелюха, Кодыма, Соколовка, Жашков, на дороге Вербка — Бритывка; действовала по переправам в районе Дубоссары и Григориополь; провела штурмовку аэродрома Белая Церковь; прикрывала Первомайск и вела разведку вражеских передвижений в районе Кодыма, Писаревка, Вапнярка, Балта, Волошино, Умань, Христиновка, Жашков, Тальное, Звенигородка, Тараща, выполнив за день 124 самолето-вылета и сбросив на врага 10 590 кг бомб.

В воздушных боях сбиты ME-109 и ХЕ-111, свои потери при налете противника на аэродром Сухой Ташлык составили два И-16, Ил-2 и У-2[358].

В 10 часов утра 26 июля, сосредоточившись в заданных районах, в наступление на котовском направлении перешли части 9-й армии, добившись некоторого успеха: 2-й кавалерийский корпус овладел Сенная, Еленовка, Евтодия; полки 150-й стрелковой дивизии вышли на рубеж северо-западная окраина с. Евтодия, южная окраина Стремба; 74-я стрелковая дивизия в это время овладела ст. Абомелсково, Александровка, Лопушная.

Привлеченная для ликвидации прорыва 164-я стрелковая дивизия (18-я армия) во взаимодействии с частями 55-го стрелкового корпуса нанесла удар с севера и после ожесточенного боя овладела с. Таркановка, захватив в качестве трофеев 6 орудий разных калибров, 2 танка, 30 ручных пулеметов, две рации.

Заняв здесь оборону, воины дивизии отразили удар подразделений противника со стороны Вербка и, вновь предприняв наступательные действия, к исходу дня овладели с. Бандуровка и Белый Камень.

А вот 176-я стрелковая дивизия сама отражала удары частей XXX армейского корпуса, стремившихся выйти на левый фланг нашей ударной группировки. На рубеже Верховка, Павловка были атакованы и части 55-го стрелкового корпуса, которые в течение дня отражали неоднократные удары частей XI армейского корпуса с направлений Савчицы и Соколовка. Неэффективно действовала при поддержке наземных войск немногочисленная авиация фронта, выполнив с этой целью только два эскадрильских вылета.

Для ликвидации разведывательного отряда противника, проникшего в район Кривого Озера, был направлен батальон пехоты с 6 танками. В результате прошедшего боя противник потерял 20 человек убитыми и, оставив 3 мотоцикла, отступил по дороге на Бакша-Юзефовка.

В это время правофланговые дивизии 18-й армии отражали удар частей противника в направлении Гайсин, Михайловка и Ладыжин, Соболевка. Не сдержав сильного напора противника, поддержанного авиацией, наши части оставили Гайсин, Ладыжин, Губник и к исходу дня отошли на следующие рубежи: 39-я и 47-я танковые дивизии — в район Кублик; 218-я моторизованная — Губник, Соболевка; полк 96-й горнострелковой дивизии вел бой в районе Тростянец, (иск.) Верховка.

Продолжая наращивать удар в восточном направлении, части 17-й полевой армии вышли к с. Грузьков, стремясь прорвать оборону советских войск и соединиться с прорывающимися навстречу дивизиями 1-й танковой группы. Для недопущения дальнейшего прорыва противника на рубеже Метановка, Петрашевка были развернуты два стрелковых полка 96-й горнострелковой дивизии.

Командующий фронтом приказал генералу Смирнову нанести удар по прорвавшемуся противнику дивизиями 18-го механизированного корпуса, в помощь которым из района Христиновки перебрасывался 14-й танковый полк (15-я мд).

А в это время дивизии 2-го механизированного корпуса продолжали наступательные действия в направлении Дзенгелевка, Кишенцы, выйдя к исходу дня на рубеж Харьковка, южная окраина Кишенцы, безымянные высоты юго-западнее Соколовки, перехватив дорогу Кишенцы — Соколовка.

Но дальнейшее продвижение частей корпуса было остановлено усилившимся сопротивлением противника и сильным артиллерийским и минометным огнем. К исходу дня группа генерала Новосельского занимала следующее положение: 16-я танковая дивизия — в районе Маньковка, Дзенгелевка, Харьковка; 11-я танковая дивизия — Кишенцы, Подобна; 15-я моторизованная дивизия — юго-западнее Соколовка, 47-й мотострелковый полк — в районе Тальное; 6-й мотоциклетный — Христиновка.

Частям 2-го механизированного корпуса было приказано удерживать этот район, обеспечивая выход из полуокружения войск 6-й и 12-й армий. И это было возможно предпринять в эти дни, так как командованием корпуса было замечено, что противник на его участке несколько снизил активные действия, перейдя к обороне. Одновременно разведкой было установлено появление 16-й моторизованной дивизии вермахта, которая выдвигалась в район Оратова. По данным авиаразведки было установлено движение мотомеханизированных колонн на дороге Юстинград — Монастырище, Джурженцы — Лисянка. Но самую большую опасность представляла обнаруженная колонна танков и автомашин противника, продвигавшаяся из Рассоховатки на Тальное, охватывая уманскую группировку советских войск с востока.

Активные действия советских войск (особенно 26-й армии и 2-го механизированного корпуса) заставили призадуматься А. Гитлера, который 26 июля на совещании с руководящим составом вермахта потребовал от своих генералов: «На юге — оставить мысль об окружении противника в районе западнее Днепра, если эта идея не имеет никаких шансов на успех. В этом случае перебросить подвижные соединения на восточный берег Днепра»[359].

В это время войска 6-й и 12-й армий, продолжая вести бои в полуокружении, выполняли отход в юго-восточном направлении, стремясь прорваться на соединение с главными силами Южного фронта в полосе Монастырище, Китайгород. Но положение отходивших войск значительно осложняло отсутствие связи со штабами Южного фронта и 18-й армии, которая осуществлялась только посылкой связных самолетов.

Пока войскам этих армий удавалось ценой огромных потерь избегать полного окружения. 26 июля начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковник Гальдер с досадой записал в свой дневник: «Противник снова нашел способ вывести свои войска из-под угрозы наметившегося окружения. Это, с одной стороны, — яростные контратаки против наших передовых отрядов 17-й армии, а с другой — большое искусство, с каким он выводит свои войска из угрожаемых районов и быстро перебрасывает их по железной дороге и на автомашинах»[360].

Но долго ли это могло продолжаться?

Немецкие танковые и моторизованные части, превосходившие войска 6-й и 12-й армий в подвижности, значительно опережали последних в выходе на запланированные советским командованием рубежи обороны. 1-я танковая группа и соединения 17-й полевой армии продолжали наступательные действия, обходя фланги наших армий и выходя на их тыл.

Одновременно подвижные части противника вклинились в боевые порядки отходящих дивизий, создав угрозу их расчленения и полного окружения. Прикрывавшие с запада отход главных сил группы генерала Понеделина части 13-го стрелкового корпуса к исходу дня вели бои на рубеже Стрижавка, Даньковка, Пархомовка, Тодоровка, с трудом сдерживая натиск противника.

Ожесточенные бои 27 июля разгорелись за Малую Снетинку, Фастовец, Винницкие Ставы, Гребенки, Глушки, Кирданы, Исайки, Баранье Поле, Лукашевка, Цыбулев, Соколовка, но добиться решающего успеха войскам группы генерала Понеделина не удавалось. Выполняя директиву Южного фронта, войска 6-й и 12-й армий продолжали отход в юго-восточном направлении. Их выход на рубеж Монастырище, Терлица, Гранов, Михайловка штаб Южного фронта ожидал к утру 28 июля. Установить точное положение отходящих войск штаб фронта был не в состоянии из-за отсутствия с ними связи, а направленные для ее установления на самолетах делегаты не вернулись.

Соединения и части отходивших армий были утомлены непрерывными боями и тяжелыми отступательными маршами, многие из них понесли большие потери в людях и материальной технике. Непрерывные удары противника с фронта, с флангов, частая необходимость вести бои с перевернутым фронтом привели к перемешиванию войсковых частей, дезорганизации управления корпусами, дивизиями, частями.

Частое нарушение связи во всех звеньях приводило к тому, что приказы вышестоящих штабов попадали в подчиненные части с большим опозданием или вообще не доходили, в связи с чем срывались намеченные мероприятия. Иногда распоряжения в войска передавались по телефону открытым текстом, чем нередко пользовался враг, сразу реагируя на планируемые советским командованием операции.

Военный совет Южного фронта 26 июля 1941 года докладывал в Москву о состоянии переданных в его распоряжение войск 6-й и 12-й армий: «12-я армия в результате первого месяца войны понесла очень большие потери в личном составе и материальной части и в настоящее время находится в состоянии, граничащем с потерей боеспособности. К 20.7.41 ее отдельные соединения выглядят следующим образом:

1. 24-й механизированный корпус: остатки личного состава определяются, примерно, 30 % к штатной потребности… во всех дивизиях осталось в сумме три танка… 26 орудий.

2. 13-й стрелковый корпус: личный состав — меньше 30 % штатной потребности; транспорт — 15–16 %, артиллерия потеряна более чем на половину.

3. 6-й стрелковый корпус: укомплектован личным составом на 40 %, конским составом на 25 %, артиллерией на 50 %…

Вывод: армия в настоящий момент мало боеспособна и требует отвода в резерв для пополнения людьми, конским составом, вооружением и транспортом»[361].

Не лучшим образом выглядели и войска 6-й армии, которые, как докладывал ее штаб, «…находятся в крайне тяжелом состоянии на грани полной потери боеспособности… противник обошел правый фланг армии, зашел в тыл наших частей, перехватив пути отхода на северо-восток и восток. В тылу армии выявлены части 16-й танковой дивизии и 16-й моторизованной дивизии. Против этой группировки в условиях глубокого обхода, граничащего с окружением, находятся силы 6-й армии в следующем составе: 37-й стрелковый корпус (80, 139, 141-я стрелковые дивизии) с пятью орудиями 441-го корпусного артиллерийского полка… Личный состав каждой из этих дивизий не более 1500 человек. 80-я стрелковая дивизия с 60 % дивизионной и полковой артиллерией имеет в своем составе около 4000 человек…; 49-й стрелковый корпус в составе 190, 197 и 140-й стрелковых дивизий без корпусной артиллерии, с потерей дивизионной артиллерии до 50 % и с личным составом не более 25 % штатной численности; 16-й моторизованный корпус с минимальными остатками: 240-я моторизованная дивизия, 15-я и 44-я танковые дивизии, из которых сформирован отряд пехоты силою до батальона, мотоциклетный полк силою до батальона…; 10-я дивизия НКВД, численный состав которой около 1000 человек, при четырех 76-мм орудиях; группа полковника Фотченко (213-я моторизованная дивизия, 10-я танковая дивизия), численностью до 1200 человек с шестью 45-мм орудиями.

189-я стрелковая дивизия прибыла в состав армии 16.7.41 в полном составе и в настоящее время потеряла до 25 % личного состава. 173-я стрелковая дивизия, переданная из состава 8-го стрелкового корпуса 16.7, по своему численному составу равняется не более двум батальонам с потерей до 60 % артиллерии. 211-я воздушно-десантная бригада в составе 250 человек без артиллерии. В итоге в составе армии только две дивизии (80-я и 189-я) представляют из себя некоторую силу, остальные части учитываться как боевые соединения не могут…

Войска 6-й армии не способны в настоящее время решать активной задачи ни по своему составу, ни по состоянию сил бойцов и материальной части»[362].

Но воины армий генералов Музыченко и Понеделина продолжали сражаться, стремясь выйти на соединение с главными силами фронта.

В это время войска 18-й армии вели ожесточенные бои на гайсинском направлении с наступавшими дивизиями 17-й полевой армии и венгерским корпусом, стремящимся пробиться в общем направлении на Умань. Сдержать натиск превосходящего по силе противника наши части не смогли, фронт их обороны был прорван, подразделения 18-го мехкорпуса оставили Теплик и начали отход в юго-восточном направлении. Передовые отряды противника вышли в район Терновки (50 км юго-восточнее Гайсина), где с ними вступил в бой находившейся здесь отряд пограничников.

Из-за нарушения связи штаб армии генерала Смирнова не имел точных данных о местонахождении 18-го механизированного корпуса, который, по его предположению, отошел в направлении Гранов, Вел. Савустьянивка. В войска были срочно направлены командиры связи, которые установили, что 218-я моторизованная дивизия с некоторыми подразделениями 47-й танковой дивизии вечером отходила в направлении Краснополка, Голованевск, а 96-я горнострелковая дивизия — на Окнино.

Только к утру 28 июля от посланных в войска командиров поступили сведения, что 18-й механизированный корпус сосредоточен в районе Михайловка, Кублич, Соболевка; 96-я горнострелковая дивизия с поддерживающим ее 274-м корпусным артполком — Гордиевка, Тростянец; 164-я стрелковая дивизия с 269-м корпусным артполком — на огневых позициях в районе Ободовка, Татаровка.

По данным авиаразведки, большие мотомеханизированные колонны противника были обнаружены в районах Гайсин, Бубновка, Кублич, Краснополка, Пятигоры, Косоново, Немиров. Это был опасный прорыв противника, угрожавший выходом их частей в район Умани и Первомайска, в обход всей правофланговой группировки Южного фронта.

Одновременно части 76-й пехотной дивизии вермахта вошли в обнаруженный накануне их разведгруппой неприкрытый стык между дивизиями 18-й и 9-й армий и развили наступление из района Чечельник на Ольгополь. Для прикрытия первомайского направления в район Ольгополя срочно выдвигались части 55-го стрелкового корпуса.

Разведкой 2-го кавалерийского корпуса была обнаружена и большая мотомеханизированная колонна противника с танками, продвигавшаяся севернее Балты на Первомайск. Скорее всего, эта немецкая часть направлялась для удара по обнаруженному штабу 18-й армии, но из-за недостатка горючего была вынуждена остановиться и ждать его доставки. Командир корпуса немедленно донес об этом факте генералу Черевиченко, но никаких мер для сдерживания этой колонны предпринято не было. К исходу дня колонна беспрепятственно продвинулась восточнее Балты на 30 км[363].

Ничем не мог помочь и штаб 18-й армии, так как его 164-я стрелковая дивизия с одним полком 169-й дивизии, прикрывая гайворонское направление, вела бои на рубеже Токановка, Бондаревка, Белый Камень.

Не получил должного развития и наносимый соединениями 9-й армии контрудар по кодымской группировке противника. Перейдя утром 27 июля в наступление, части 2-го кавалерийского корпуса продвинулись на 4 км севернее Еленовки и Евтодии, развивая удар в направлении Барсуки. 150-я стрелковая дивизия в это время овладела лесом южнее Стрымба и вела бой за этот населенный пункт и Петровку. Части 74-й стрелковой дивизии вели тяжелый бой за овладение с. Французская.

Во второй половине дня подошедшие к месту боя резервы противника нанесли контрудар по боевым порядкам 2-го кавкорпуса и 74-й стрелковой дивизии, которые к исходу дня отошли на рубеж Сенная, высота 3 км южнее Евтодия, северная окраина с. Крутые, северная окраина с. Плоть. Для прикрытия рубежа Евтодия, Слободзея спешно выдвигались два полка 150-й стрелковой дивизии.

Тяжелая обстановка сложилась на левом крыле нашей ударной группировки в районе Шершенцы, где 176-я стрелковая дивизия не выдержала ожесточенных контратак противника и в результате прошедшего боя была вынуждена отойти на рубеж северо-западная окраина с. Плоть, Малый Молокице, Белоче.

Бои с переменным успехом продолжались и за захваченный противником плацдарм в районе Дубоссар, где его части продвинулись в районе Погребы на рубеж отм. 148,4. Некоторого успеха добились части 30-й стрелковой дивизии, которые выбили противника из с. Кучеер. Но это обстоятельство на общую обстановку не влияло.

Недовольный действиями войск Юго-Западного и Южного фронтов, главком Юго-Западного направления маршал Буденный направил в войска директиву № 024/оп[364]:

КОМАНДУЮЩИМ ЮГО-ЗАПАДНЫМ И ЮЖНЫМ ФРОНТАМИ

1. Изучая опыт боевых действий последних дней, усматриваю почти полное отсутствие маневренности со стороны наших войск.

2. Наступление обычно ведется фронтально, в лоб на огневые средства врага.

3. До сего времени отсутствует стремление проникать в промежутки и атаковать противника во фланг и тыл.

4. Как в наступлении, так и в обороне у командиров нет стремления уничтожать противника по частям, начиная с мелких подразделений: взводов, рот и батальонов.

5. Боевых действий ночью почти не ведется, а между тем, в условиях прерывчатого фронта и наличия танковых частей у противника, боевые действия ночью должны найти особо широкое применение.

6. В обороне при атаках противника прорванные боевые порядки вместо организации борьбы с танками чисто откатываются назад и, есть случаи, оставляют артиллерию.

7. Совершенно слабое применение находят минометы, командиры, видно, еще не осознали боевой мощи этого оружия.

8. При вводе в бой вновь прибывших соединений и частей командиры и комиссары не принимают мер, обеспечивающих боевую устойчивость свежих войск.

9. Приказываю вам эти мои замечания довести до командиров полков включительно, потребовать от старших начальников непосредственно в боевой обстановке учить войска…

(Главнокомандующий войсками Юго-Западного направления) (Маршал Советского Союза Буденный) (Член Военного совета) (Хрущев) (Начальник штаба Юго-Западного направления) (генерал-майор Покровский.)

Анализируя полученные за 27 июля данные из войск, разведотдел фронта сделал вывод[365], что противник, сковывая наши соединения активной обороной на уманском направлении, стремится прорваться из района Гайсин на восток и выйти во фланг и тыл группировке войск, действующей севернее и северо-западнее Умань, Христиновка. Можно также ожидать активных действий противника из района Лисянка, Виноград, Чижовка (все пункты южнее Тараща) в южном направлении. А упорной обороной на котовском направлении противник преследует цель не допустить восстановления единого фронта обороны 9-й и 18-й армий, обеспечивая себе возможность ввода в этот разрыв подвижных сил для прорыва к Южному Бугу.

Подтверждением этого вывода являлся факт обнаружения скопления большого количества частей и подразделений противника разных родов войск в районе Стратеевка, Саражинка, Барсуки, Обжила, Евтодия, Чернече, Ухожаны, Волово, Демовка, Любомирка, Перейма, Укожаны, Смолянка, Обжила.

Вечером генерал Тюленев вновь потребовал от командующих 18-й и 9-й армиями ликвидировать разрыв на стыке их войск. Для усиления удара предназначались 130-я и 169- я стрелковые дивизии, которые в ночь на 28 июля сосредотачивались в районе Ольгополь и во взаимодействии с частями 164-й стрелковой дивизии наносили удар в общем направлении на Балту.

Одновременно частями 2-го кавалерийского корпуса планировалось осуществить охват противника с юго-востока, не допустив его прорыва в первомайском направлении, а другими соединениями 9-й армии продолжать бои по разгрому кодымской группировки войск противника. Удар должна была поддержать фронтовая авиация, выполнив для этого не менее шести полковых вылетов[366].

Учитывая сложную обстановку в полосе обороны его войск, Военный совет Южного фронта обратился к главкому направления за разрешением на отвод армий на новые оборонительные рубежи с одновременным усилением состава войск 5 стрелковыми и 2–3 авиационными дивизиями. Но маршал Буденный сам решить этот вопрос не мог. Обосновав просьбу на отвод войск убедительными фактами, главком вышел на Ставку с предложением отвести правое крыло Южного фронта последовательно на следующие рубежи: к 30.7 — Христиновка, Гайворон, Слободка, Рыбница; к 2.8 — Звенигородка, Умань, р. Синица, Ананьев, Гояны; к 4.8 — р. Синюха, Первомайск, Троицкое, Григориополь. Одновременно маршал просил усилить Юго-Западное направление истребительной и штурмовой авиацией, танками[367].

Это было бы наиболее целесообразное решение, так как оборона войск Южного фронта была прорвана в нескольких местах и трещала по швам, и только организованный и планомерный отвод войск мог спасти положение. Да и силы 26-й армии и 2-го механизированного корпуса были не безграничны, в боях по оказанию помощи группе войск генерала Понеделина они понесли уже значительные потери.

Но Ставка ВГК, с целью недопущения глубокого прорыва противника на стыке войск Юго-Западного и Южного фронтов, 28 июля разрешила отвод правого крыла Южного фронта только на рубеж Шпола, Терновка, Балта, Рыбница (некоторые участки этого рубежа уже находились в руках врага. — Р.И.), где прочно закрепиться; за счет вновь формируемых дивизий (не менее четырех) и отходящих частей 6-й и 12-й армий создать сильную группу резервов, сосредоточив ее в районе Черкассы, Кировоград, Кременчуг. Силами этих войск подготовить и осуществить удар на стыке Юго-Западного и Южного фронтов в общем направлении Черкассы, Винница[368].

Командованию Юго-Западного фронта приказывалось приостановить отход 26-й армии, провести необходимую перегруппировку сил и нанести удар навстречу 6-й и 12-й армиям. Для обеспечения левого фланга 26-й армии на участок Стеблев, Смильченцы выдвигалась пополненная 212-я моторизованная дивизия. Но этот удар значительно запоздал, его удалось нанести только 7 августа, когда уже и помогать было некому.

В директиве указывалось, что командование Южного фронта в своих действиях не стремится к собиранию резервов для нанесения мощных контрударов, в результате войска оказывали врагу пассивное сопротивление, что приводило к осложнению обстановки на различных участках фронта.

И это указание сразу нашло свое отражение в боевом распоряжении командующего Южным фронтом, который приказал вывести во фронтовой резерв боеспособную 51-ю стрелковую дивизию, перебросив ее к утру 30 июля на автотранспорте в район Ананьева. Одновременно ослабленная 95-я стрелковая дивизия передавалась в состав Приморской армии[369].

Но обстановка на Юго-Западном направлении в последние дни июля 1941 года продолжала резко ухудшаться. Под сильными ударами частей группы армий «Юг» войска 26-й армии были вынуждены прекратить наступательные действия и с 28 июля перейти к обороне на фронте Мировка, Кагарлык, Мироновка, Складнев. В образовавшийся 60-км разрыв между Юго-Западным и Южным фронтами в районе Звенигородка вошли части XIV моторизованного корпуса 1-й танковой группы, начав обходить правое крыло фронта генерала Тюленева с восточного направления.

Навстречу своим танкистам в район Христиновка, Умань устремились части LII и XXXXIХ армейских корпусов 17-й полевой армии, охватывая войска 6-й и 12-й армий с западного направления. Теперь только осталось обойти нашу группировку с юга и замкнуть кольцо окружения. Но это был только вопрос времени.

Для обеспечения отвода войск группы генерала Понеделина командующий Южным фронтом приказал немедленно форсированным маршем направить 14-й танковый полк (15-я мд) в район Городище, с задачей уничтожения продвигающихся из Гайсина на Теплик и Голованевск мехчастей противника. Поставлена задача и войскам 12-й армии — занять для обороны рубеж Монастырище, Краснополка и не допустить прорыва противника от Ивангорода на Умань.

Главные силы 2-го механизированного корпуса (к этому времени насчитывал 147 исправных танков, в т. ч. 19 КВ и Т-34, 154 бронеавтомобиля) должны были продолжать активные боевые действия в северном и северо-восточном направлениях, не давая возможности противнику замкнуть кольцо окружения войск 6-й и 12-й армий с востока.

Штабами фронта, армий, корпусов и дивизий в эти дни отдавалось много приказов и распоряжений, но доходили ли они до своих исполнителей? На Южном фронте единой линии обороны уже не было, во многих местах она была прорвана, в эти разрывы вклинились передовые отряды противника, угрожая фланговыми ударами и нарушив непрерывное управление дивизиями и частями.

28 июля правофланговые соединения 18-й армии под натиском превосходящих сил противника с направления Гайсин, Теплик продолжали уже неуправляемый отход в восточном и юго-восточном направлениях. Потеряв связь со штабом 18-го мехкорпуса, его дивизии и части к исходу дня сосредоточились на следующих рубежах: 47-я танковая дивизия — Теофиловка, Джулинка, ее 93-й танковый полк — с. Войтовка (севернее Умани); 218-я моторизованная дивизия — (иск.) Джулинка, Ставки.

96-я горнострелковая дивизия вышла на участок Дьяковка, Шляхово, заняв оборону фронтом на северо-восток, откуда ожидалось появление врага. С наступлением темноты ее разведотряд незаметно проник в район с. Терновка и атаковал расположившийся там на отдых штаб немецкой части, уничтожив несколько боевых машин, свыше 200 велосипедистов и мотоциклистов и около 20 офицеров[370].

Левый фланг 18-й армии (55-й ск) в это время производил перегруппировку своих сил для ликвидации прорыва противника в районе Ольгополь, Балта; его 130-я стрелковая дивизия в 12 часов подходила к ст. Бершадь, явно запаздывая с выходом на заданный рубеж. К исходу дня части противника на первомайском направлении заняли рубеж Плоское, Балта, образовав 20–25-км разрыв между войсками 18-й и 9-й армий.

Был прорван и левый фланг обороны 9-й армии. К исходу дня части противника овладели Дубоссарами, западной окраиной х. Гартоп, продвинулись на один километр юго-западнее с. Пасека и Дороцкое, нависая с севера над тираспольской группировкой наших войск. 30-я стрелковая дивизия в результате прошедшего боя с трудом сдерживала противника на рубеже Гояны, Коржево, южная окраина х. Гартов, Пасека, Григориополь, получив распоряжение штаба армии утром 29 июля контратакой отбросить противника за Днестр и ликвидировать наведенную переправу.

К исходу дня вновь осложнилась обстановка и на правом крыле 9-й армии, где ее соединения, не сдержав сильный натиск немецко-румынских частей, вели сдерживающие бои на следующих рубежах: 5-я кавалерийская дивизия — Бендзари, Пассат, южная окраина Балты, северная окраина с. Сенная; 9-я кавалерийская дивизия — Мошняги, выс. 252 (2 км южнее с. Евтодия), фронтом на северо-запад; 150-я стрелковая дивизия — 1 км западнее Евтодия, 2 км восточнее с. Крутые; 74-я стрелковая дивизия — Александрова, 1 км восточнее Лапушная, в районе высоты 276; 176-я стрелковая дивизия — выс. 276, Кастаковка, Белоче, один из ее полков занимал участок Белоче, Гояны[371].

Подвижные части противника начали обходить боевые порядки армии, но приказ на отход ее войск своевременно так и не поступил. Наносимые контрудары по кодымской и дубоссарской группировкам противника успеха не привносили, соединения и части армии несли в них большие потери.

Сложная обстановка оставалась и в полосе действий 6-й и 12-й армий, в которых так и не удавалось наладить постоянную связь и управление дивизиями и частями для их совместных действий. В этот период приказы и распоряжения в войска поступали от штабов Юго-Западного и Южного фронтов, от руководства направления и непосредственно из Ставки[372].

Соединения 12-й армии в течение 28 июля продолжали отход в юго-восточном направлении, ведя бои с частями противника, наступавшими с направлений Гайсин, Ивангород и Цыбулев, Монастырище, и отойдя к утру 29 июля в районы: 8-й стрелковый корпус — Цибермановка, Берестовец, Краснополка, его 99-я стрелковая дивизия подходила к Умани; 13-й стрелковый корпус — Ивангород, Орадовка; 24-й механизированный корпус (в котором оставалось 78 исправных танков и 15 бронеавтомобилей) — Ботвиновка, Монастырище, обеспечивая отход войск 6-й армии с севера.

Войска 6-й армии в этот день отходили на рубеж Хеилово, Бичкурино, Краснополка, Скарженовка, непрерывно атакуемые преследующими их подвижными отрядами противника.

Вечером 28 июля в войска Южного фронта была направлена директива Военного совета об отводе в ночь на 29 июля правого крыла на оборонительный рубеж Христиновка, Теплик, Красноселка, Гайворон, Демовка, Слободка, Рыбница[373]. Отход приказывалось производить скрытно, только ночью, обманывая противника активными действиями сильных арьергардов под прикрытием авиации.

Для улучшения единого руководства отходящими войсками генералу Понеделину с 29 июля 1941 года было приказано подчинить себе и 2-й механизированный корпус. В этот день Главком направления приказал командующим Юго-Западным и Южным фронтами для обеспечения стыка «…левым флангом 26-й армии занять Смильченцы (15 км севернее Звенигородка); правый фланг 12-й армии поднять на север от ст. Звенигородка до Смильченцы исключительно»[374].

Выполнять этот приказ выпало частям 2-го механизированного корпуса, которые утром из района Роги, Молодецкое, ст. Бабаны перешли в наступление в направлении Поташ, Шаулиха. Но не тут-то было. Атакующие части сразу наткнулись на наносимые из района Ивановка, Юстинград контрудары 11-й и 9-й танковых дивизий, активно поддержанных авиацией. Неся большие потери и обходимые противником с флангов, дивизии корпуса разрозненными группами были вынуждены отойти в южном направлении за железную дорогу: 16-я танковая — Поташ, Романовка, ст. Поташ, (иск.) Маньковка; 11-я танковая — южнее Маньковка, Дзенгелевка; 15-я моторизованная — разъезд Яроватка, Цибермановка, Ботвиновка. Ее 47-й мотострелковый полк, оборонявшийся на правом фланге, оставил Тальное.

К этому времени в район Краснополка, Цибермановка, разъезд Яроватка вышли передовые части 8-го стрелкового корпуса (12-я армия), вступив в бои с противником, ведущим наступление с северо-восточного направления. 13-й стрелковый корпус в это время удерживал рубеж Ивангород, Орадовка, фронтом юго-запад; части 24-го механизированного корпуса с трудом удерживали рубеж Ботвиновка, (иск.) Монастырище.

Осложнилась обстановка с отходом в полосе 6-й армии, где дивизии 37-го стрелкового корпуса под сильным натиском противника оставили Краснополку и Скарженовку, отойдя в восточном направлении.

В район Вел. Савустьянивки под натиском противника отходил и ослабленный 18-й механизированный корпус, командованию которого было направлено распоряжение о сосредоточении частей у Голованевска. 96-я горнострелковая дивизия в это время удерживала район Шляхова, Тырловка, Дьяковка, другие части 18-й армии вели боевые действия на рубеже Колодистое, Могильное и далее по Южному Бугу до Гетмановки.

Левый фланг 18-й армии (55-й ск) выполнял перегруппировку своих дивизий для занятия обороны в полосе Гайворон, Любашевка, Демовка. К исходу дня 130-я стрелковая дивизия начала сосредотачиваться в лесах у с. Гетмановка; 164-я стрелковая дивизия приступила к подготовке оборонительных позиций по восточному берегу Южного Буга на участке Гайворон, Завалье. 169-я стрелковая дивизия выводилась в армейский резерв, сосредотачиваясь в лесном массиве в 8–10 км северо-восточнее с. Хощевато.

Правофланговые соединения 9-й армии 29 июля продолжали вести бои с частями шести пехотных дивизий противника, которые стремились обойти их с востока и воспрепятствовать возможному отходу за Южный Буг (расстояние от Днестра до Южного Буга составляет 100 км). Для недопущения этого и усиления обороны первомайского направления в район Ленино, Бурилово, Мазурово, Кривое Озеро срочно перебрасывалась 51-я стрелковая дивизия.

На левом фланге армии части 30-й стрелковой и два полка подключившейся к боевым действиям 95-й стрелковой дивизии вели бой в районе Дубоссары, Дороцкое. Но это решение было принято уже поздно, немецко-румынская группировка на восточном берегу Днестра к этому времени уже значительно усилилась, захватила с. Глинное и с боями продвигалась к Тирасполю, нависая с севера над войсками Приморской армии.

К этому времени понтонные батальоны 9-й армии были сосредоточены в районе Константиновка, Вознесенск и южнее, наводя переправы через Южный Буг. Военно-полевые управления строительства фронта проводили оборонительные работы на рубежах: Южный Буг, Первомайск, Новая Одесса; Новогеоргиевск, Кировоград, Первомайск; Кременчуг, Запорожье; Кривой Рог, р. Ингулец. И эти работы было необходимо срочно форсировать, враг уже приближался к этим рубежам.

В последние дни июля обстановка на Южном фронте значительно осложнилась. Отбросив войска 26-й армии Юго-Западного фронта к Днепру, дивизии 1-й танковой группы 30 июля повели стремительное наступление через Шполу в южном направлении на Первомайск, предпринимая очередную попытку отрезать пути отхода к Днепру соединениям 6-й и 12-й армий.

2-й механизированный корпус (в котором к этому времени осталось 147 исправных танков, в том числе 1 КВ, 18 Т-34, 68 БТ, 33 Т-26, 27 Т-37 и 154 бронеавтомобиля) в это время вел безуспешные бои в районе Роги, испытывая большой недостаток в боеприпасах и ГСМ в результате отрыва тыловых частей от боевых порядков его дивизий. Около 200 боевых машин в результате поломок, аварий и повреждений, полученных в бою, требовали среднего и капитального ремонта, который задерживался в полевых условиях из-за отсутствия запасных частей.

Под сильным натиском противника соединения 6-й армии 30 июля были вынуждены оставить Цибермановку, Лещиновку, Христиновку, Ягубец; 12-й армии вели бои на фронте Молодецкое, ст. Поташ, южнее Цибермановки. К исходу дня и в ночь на 31 июля войска группы генерала Понеделина продолжали отражать удары противника с трех направлений: севера, запада и востока. Для прикрытия тыла группы в район Умани была направлена 211-я воздушно-десантная бригада, но она опоздала с занятием обороны. Части противника к исходу дня заняли Умань, перекрыв отход группировке генерала Понеделина и в южном направлении.

Несмотря на предпринимаемые соединениями и частями удары, положение в отходящих войсках 6-й и 12-й армий постоянно ухудшалось. Генерал Понеделин докладывал Военному совету Южного фронта: «Обстановка становится кризисной. Бой слышен у Круг: Музыченко прорван в пяти районах. Новосельский отскочил в своей полосе. Тальное, Новоархангельск в руках противника. С юга наступает дивизия противника. Он занял Текучи, Оситна»[375].

Тяжелые оборонительные бои на рубеже Голованевск, Щляхово, Гайворон, Завадье вели в этот день и дивизии 18-й армии, продолжая наносимыми контрударами сдерживать продвижение противника на восток. Но сдерживать превосходящего по силе, активно действующего на всем фронте противника ослабленным дивизиям армии генерала Смирнова становилось уже нелегко.

Остатки 18-го механизированного корпуса, в котором на 1 августа 1941 года осталось только 43 исправных танка и 14 бронемашин[376], вели бои в обособленных районах: 47-я танковая дивизия с подразделениями 218-й моторизованной дивизии на рубеже (иск.) Тырловка, Буденновка, сев. окр. Гайворон; 39-я танковая дивизия откатилась в район Городецкое, где была передана в состав 6-й армии; некоторые подразделения 218-й моторизованной дивизии вместе с частями 96-й стрелковой дивизии сражались на рубеже Шляхова, Тырловка. Штаб корпуса с отдельным батальоном связи и 26-й мотоциклетным полком расположился в м. Громы (южнее Умани).

Но и на этих рубежах закрепиться не удалось. К исходу дня части противника потеснили правофланговый 155-й горнострелковый полк 96-й дивизии, потерявший в бою около 50 % личного состава, заняли Гайворон, вынудив наших воинов отойти на рубеж Колодистое, Окнино. Не удержалась на своих позициях и соседка слева — 164-я стрелковая дивизия, которая оставила Хощевато и под огнем и атаками противника начала беспорядочную переправу через Южный Буг, потеряв при этом 60 % личного состава и материальной части. Ее 651-й стрелковый и 494-й артиллерийский полки, отрезанные от главных сил в районе Ольшанки, продолжали бой в окружении.

Вскоре и к Голованевску подошли передовые части 17-й полевой армии, завязав бои со сводными отрядами генерал-майора Н. Д. Гольцева и майора П. Ф. Анисимова, созданными из подразделений штаба 18-й армии и 18-го механизированного корпуса. К исходу дня эти отряды, не выдержав натиска противника, отошли в леса южнее и юго-восточнее местечка и заняли оборону фронтом на север и северо-восток. Части противника, заняв Голованевск, передовыми отрядами прорвались на Ладыжинку, нарушив локтевую связь между войсками 18-й и 12-й армий.

Для ликвидации этого опасного прорыва в район Межеричка, Голованевск была срочно направлена 169-я стрелковая дивизия. 130-я стрелковая дивизия в это время занимала оборону в полосе Байбузовка, Юзефовка, Бакша.

Положение войск усугубило и то обстоятельство, что штаб 18-й армии, в связи с приближением частей противника к Голованевску, в 12 часов начал перебазирование р район Сухой Ташлык, в результате чего была потеряна связь и нарушено единое управление соединениями, ведущими тяжелые бои. Да и штаб Южного фронта не имел устойчивой связи со штабами своих объединений и соединений, на что обратил внимание 31 июля 1941 года и Главнокомандующий Юго-Западным направлением.

Не улучшалась обстановка и в полосе действий войск 9-й армии. Утром 30 июля генерал Черевиченко потребовал от своих соединений перейти к обороне на рубеже северо-восточней Лесничевка, Семеновка, Гораба, Молокиш[377]. 2-й кавалерийский корпус должен был сдать свой участок частям 74-й стрелковой дивизии (находилась на марше в районе Барцы, Ксендзовка, Юрковка) и сосредоточиться в районе Пасат, Казацкое, Перелеты.

Но дивизии 11-й полевой армии не ослабляли свой натиск, стремясь выйти на правый фланг войск генерала Черевиченко и не допустить их отхода на рубеж Южного Буга. Ведя сдерживающие бои, соединения 9-й армии к исходу дня занимали следующее положение: 2-й кавалерийский корпус, имевший 25 боеспособных танков и 23 бронемашины, вышел своими частями на рубеж Кринички, Балта Мироны, Мошняги; 150-я стрелковая дивизия, атакованная двумя пехотными полками противника; при поддержке танков, отошла восточнее ст. Слободка и сев. Слободзея; 176-я стрелковая дивизия вела бой с частями двух дивизий противника на рубеже Семеновка, Гораба, Молокши.

Ухудшилась обстановка и на левом крыле армии, где 30-я стрелковая дивизия, разорванная на две части, оставили Глинное и отошла на рубежи: ее два стрелковых полка — (иск.) Гояны, Коржево, западные и южные скаты высоты 151 (10 км северо-восточнее Дубоссар); один полк — (иск.) Малое Колосово, Григориополь, примкнув к частям 95-й стрелковой дивизии, ведущим бои за с. Пасека.

Противнику удалось овладеть и северной окраиной Григориополя, оттеснив оттуда отдельный разведывательный батальон 95-й стрелковой дивизии, потерявший в бою два танка и три бронемашины.

Надо отдать должное умелой тактике ведения боевых действий германскими частями в населенных пунктах. Вот что вспоминал один из участников Великой Отечественной войны: «Уличный бой в городах характерен тем, что на улицах не увидишь ни одного германского солдата. Все расположены на чердаках, крышах домов и во дворах. Танки пропускают, а также пропускают и пехоту на улицу, а затем атакуют со всех сторон. Улицы не баррикадируют, оставляя их совершенно безлюдными»[378].

И не раз применяли немецкие части эту приносившую им успех тактику ведения боя в городских кварталах, которую переняли наши воины при обороне Сталинграда.

Ночью 31 июля командующий Южным фронтом принял решение на дальнейшее проведение боевых операций[379]. В частности, он приказал войсковой группе генерала Понеделина вместе с частями 2-го механизированного корпуса очистить от противника район Новоархангельск, Тальное и продолжать наступление в направлении Звенигородка, координируя свои действия с частями 212-й моторизованной дивизии (ЮЗФ), действующей в районе Стеблев, Гнилец.

Соединениям 18-й армии во взаимодействии с левым флангом армии генерала Музыченко предписывалось уничтожить группировку противника в районе Терновка, Ладыженка, Теплик, прочно удерживая рубеж Лозовата, Джулинка, Шляхово; 9-й армии — уничтожить противника в районе Плоское и Кодыма, ликвидировать прорыв в районе Дубоссар, Колосово.

Получив приказ штаба фронта об уничтожении голованевской группировки противника, командующий 18-й армией генерал Смирнов, прекрасно зная об истинном состоянии своих войск, решил выделить для удара 169-ю стрелковую дивизию. Остальными соединениями армии удерживать фронт восточнее Станиславов, Данилова Балда, Чемирполь, Юзефовка, Баяша.

Одновременно он обратился к генералу Тюленеву с просьбой о подключении к намечавшемуся наступлению и частей 6-й армии (для удара на Ладыжинка, Крутенькое, Семидубы, Вербово) и прикрытия тылов трех армий (6, 12, 18-й), направив для этого на рубеж р. Синюха одну дивизию из фронтового резерва[380]. Но где было взять эту дивизию?

В течение 31 июля войска группы генерала Понеделина продолжали сдерживающие бои во всей полосе обороны, медленно отходя на новые рубежи. Во многих местах части противника уже раскололи ее боевые порядки, нарушив связь и управление войсками. К середине дня соединения группы занимали следующее положение: 49-й стрелковый корпус, отходивший ночью на рубеж Краснополка, Кочубеевка, с утра был атакован подвижными отрядами противника охватившими правый фланг 190-й стрелковой дивизии, а 140-я стрелковая дивизия в это время отражала удары на рубеже (иск.) отм. 251, Кочубеевка; 37-й стрелковый корпус — Громы, Степковка, (иск.) Коржево; 16-я танковая дивизия — Червонный Хутор; 11-я танковая дивизия отходила в направлении Новоархангельск; 16-й механизированный корпус (имевший на 30 июля 5 танков ГГ-28 и 12 бронеавтомобилей) оставил Паланку, ведя бои на рубеже Городецкое, Кочержинцы.

8-й стрелковый корпус (усиленный 197-й стрелковой дивизией) и 13-й стрелковый корпус (усиленный 10-й дивизией войск НКВД) вели бои с прорывающимися подвижными частями 1-й танковой группы в направлениях Звенигородка, Новоархангельск, Тальное. Ожесточенные бои с переменным успехом шли на рубеже Белашка, Цибермановка, Ботвиновка, Лещиновка, ст. Христиновка, Ягубец.

Штаб 6-й армии сосредоточился в районе Бабанка, где находились и части 189-й стрелковой дивизии и 211-й воздушно-десантной бригады.

Дивизии 18-й армии в течение дня вели бои с частями 17-й полевой армии, прорывавшимися с направления Теплик, Ладыжинка, Голованевск. Для сдерживания противника почти все саперные батальоны стрелковых корпусов и дивизий были введены в бой, неся в них большие потери, которые достигали до 50 %. Понтонные батальоны армии в это время несли охрану переправ через Южный Буг в районе Люсневато и Саврань. 22-й понтонный батальон был 1 августа направлен на постройку мостов через р. Синюха и Черный Ташлык, куда скоро были переброшены и другие инженерные батальоны.

К исходу дня войска армии генерала Смирнова занимали следующее положение: 96-я горнострелковая дивизия — южная окраина Колодистое, х. Окиянский, Темпа; 169-я стрелковая дивизия — (иск.) Темпа, Мощена; 164-я стрелковая дивизия — (иск.) Мощена, Могильно; 130-я стрелковая дивизия — Завалье, м. Саврань, имея один стрелковый полк на западной опушке леса западнее Гетмановки; группа генерал-майора Гольцева (145-й и 135-й мотострелковые полки с ограниченным количеством пулеметов и пятью орудиями) — в лесах в 2 км западнее Голованевска; группа майора Анисимова (батальон охраны штаба армии, саперный батальон, подразделения 218-й моторизованной дивизии, дивизион 4-й противотанковой бригады и один зенитно-артиллерийский дивизион) — Красногорка и в лесу севернее.

По данным проведенной авиаразведки, было обнаружено большое движение мотомеханизированных частей противника по дорогам: Лисянка — Звенигородка — Богачевка, Терновка — Ладыжинка, Терновка — Каменное, Рыжовка — Ольховатка, Семидубы — Степановка, Томашполь — Цаповка. Разведотдел Южного фронта, проанализировав имеющиеся факты передвижений вражеских частей, сделал правильный вывод, что противник, вводя в бой главные силы, стремится развить успех выходом во фланг и тыл нашей группировке войск, действующей на гайворонском и уманском направлениях[381].

А войска 9-й армии в ночь на 31 июля производили частичную перегруппировку на правом фланге, проводя разведпоиски в полосе действий противника. Один кавалерийский полк был направлен в район Гетмановки для установления связи с частями 18-й армии. К утру части 74-й стрелковой дивизии сосредоточились в районе ст. Борщи, с задачей сменить 9-ю кавалерийскую дивизию на участке Мироны, Мошняги.

Утром немецко-румынские части во всей полосе обороны армии генерала Черевиченко перешли в наступление, нанося удар на балтинском, кодымском и дубоссарском направлениях. На участке Рыбница, Стохная подразделениям 14-й румынской пехотной дивизии удалось переправиться на восточный берег Днестра и завязать бои с воинами Рыбницкого укрепрайона.

Но основные события разворачивались на правом фланге 9-й армии, где противник, усиленно поддерживаемый своей авиацией, захватил Кринички, Корытна, оттеснив 5-ю кавалерийскую дивизию на рубеж Пассат, Балта. А в это время части 150-й стрелковой дивизии, не встречая упорного сопротивления со стороны противника (им был только один полк 239-й пд), продвинулись на один-два километра западнее Евтодия и юго-восточнее с. Крутые.

74-я стрелковая дивизия, сменив кавалерийские части, заняла рубеж Мироны, Мошняги; 9-я кавалерийская дивизия к исходу дня сосредоточилась в районе Харитоновка и леса северо-западнее этого населенного пункта. Дала знать о себе и 51-я стрелковая дивизия, следовавшая во фронтовой резерв в район Кривое Озеро. Вечером ее части сосредоточились в районах: 23-й стрелковый полк — Каховка; 263-й стрелковый полк и отдельный разведбатальон — Ананьев; 348-й стрелковый полк — Ново-Поцецельское; 225-й гаубичный артиллерийский полк — Федоровка; 218-й легкий артполк — Ониловка. А вот тыловые подразделения дивизии отстали на марше от боевых частей на 2–3 перехода.

На дубоссарском направлении дивизии LIV армейского корпуса заняли Новые Погребы, Еленовку, Ретмаровку, отбросив к исходу дня ослабленные части 30-й стрелковой дивизии (в них осталось только по 200–500 человек) с приданным полком 150-й стрелковой дивизии на рубеж Коржево, выс. 151, Нестерова, Трехграды. Командир 30-й стрелковой дивизии получил приказ штаба армии с утра 1 августа контратаковать и уничтожить противника в районе Еленовка, Ретмаровка. Один стрелковый полк дивизии, оторванный от главных сил вклинением противника, занимал оборону на участке Малое Колосово, Григориополь.

Задачу на восстановление утраченного положения получил и командир 95-й стрелковой дивизии, которая оставила Карманово и Павловку и к исходу дня отошла, заняв оборону по высотам юго-восточнее этих населенных пунктов. Но противник, продолжая наступательные действия, обошел правофланговый 90-й стрелковый полк (в котором уже осталось около 350 активных штыков), угрожая с утра замкнуть кольцо окружения. По приказу комдива с обороны на Днестре был снят один батальон 161-го стрелкового полка и направлен для прикрытия правого фланга дивизии.

Неспокойно было и на левом крыле обороны Приморской армии, где румынские части приступили к разведке возможных переправ в районе Днестровского лимана, сосредотачивая на его берегу переправочные средства.

Характеризуя сложившуюся в этот день обстановку в полосе группы армий «Юг», начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии отмечал: «Противник ведет атаки с юга против флангов 11-й армии. Перед фронтом 17-й армии отмечается упорное сопротивление русских.

1-я танковая группа заходит в тыл противнику, находящемуся перед фронтом 17-й армии. При этом противник атакует правый фланг танковой группы изнутри, а левый фланг — извне. Однако группа имеет настолько глубокий уступ влево, что эти атаки никакой опасности не представляют. Мы впервые ведем бой с перевернутым фронтом, в котором перевернутым фронтом является не фланг, образуемый подвижными соединениями, а фронт самих соединений, совершающих обходной маневр»[382].

^{Обстановка в полосе Южного фронта к исходу 31.7.1941 г.}

Учитывая обстановку, сложившуюся на Юго-Западном направлении, Ставка ВГК передала в подчинение маршала Буденного 19 стрелковых и 5 кавалерийских дивизий, формирующихся в Харьковском и Одесском военных округах. Но в каком они были состоянии? Главком направления, докладывая в Москву о имеющихся недостатках в их обеспечении вооружением и обмундированием, указывал, что вооружение автоматическим оружием в дивизиях низкое, слабое обеспечение артиллерией, отсутствует амуниция, в кавалерийских дивизиях нет седел, имущества связи, походных кухонь, не хватает личного состава[383].

Но кадровых соединений в распоряжении Ставки на этом направлении уже не было, приходилось довольствоваться тем, что дают. Главком направления передал в состав Южного фронта 223-ю стрелковую дивизию[384], которая 1 августа получила приказ на сосредоточение в районе Журовка, Липянка, Тишковка.

Командование фронта предполагало использовать ее для совместного концентрического удара с частями 116-й стрелковой и 212-й моторизованной дивизиями ЮЗФ в общем направлении на Звенигородку для уничтожения шпола-звенигородской группировки противника, для содействия выходу группы генерала Понеделина на рубеж р. Синюха. Таким образом, дивизия, не успев полностью сосредоточиться, провести разведку противостоящего противника, пройти крещение огнем, сразу бросалась в бой на уничтожение.

31 июля 1941 года в командование Приморской армией вступил генерал-лейтенант Г. П. Софронов (члены Военного совета дивизионный комиссар Ф. Н. Воронин и бригадный комиссар М. Г. Кузнецов, начальник штаба — генерал-майор Г. Д. Шишенин, начальник оперативного отдела — полковник Н. И. Крылов). В состав армии были включены 95-я и 25-я стрелковые дивизии, формирующаяся в Одессе 1-я кавалерийская дивизия (командир — генерал-майор И. Е. Петров), гарнизон Тираспольского укрепленного района, пограничный полк НКВД, зенитная бригада, Одесская военно-морская база и отошедшая в район Николаева Дунайская военная флотилия.

В задачу армии входила оборона восточного берега Днестра от Григориополя до Днестровского лимана и морского побережья от устья Днестра до Николаева.

31 июля Военный совет Южного фронта указал на имевшиеся недостатки в боевых действиях войск и мерах по их искоренению. Командующий приказал[385]:

— резко улучшить управление войсками, для чего широко использовать радио, подвижные средства и делегатскую службу;

— потребовать от войск маневра, активных действий по флангам и тылу противника;

— изучать опыт, тактику и приемы боя с противником;

— при штабах армий создать подвижные истребительные отряды для борьбы с просачивающимся через боевые порядки противником;

— уделять максимум внимания на охрану тыловых коммуникаций;

— вести жестокую борьбу с паникерами, трусами и дезертирами;

— всеми мерами борьбы приостановить беспорядочный отход в тыл кого бы то ни было без распоряжения соответствующих начальников.

Но события на Южном фронте в начале августа 1941 года начали развиваться со стремительной быстротой, приобретая неуправляемый характер для его руководства. Ночью 1 августа Военный совет Южного фронта вновь потребовал от командующих армиями ликвидировать разрывы в полосе их обороны. Но сделать это было уже непросто. Начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии так охарактеризовал сложившуюся в этот день обстановку в полосе группы армий «Юг»: «17-я армия и 1-я танковая группа успешно ведут бои на окружение войск противника. На отдельных участках фронта 17-й армии противник оказывает упорное сопротивление. На фронте 11-й армии положение без изменений. Наш LIV армейский корпус медленно продвигается вперед. Русские части, расположенные вблизи побережья, введены в бой против фланга 11-й армии. Эти бои обещают быть длительными»[386].

Не увенчался успехом предпринятый правым крылом 18-й армии контрудар для воссоединения с частями генерала Музыченко. В 16.30, после непродолжительной артподготовки, части 169-й стрелковой дивизии перешли в наступление из района Роскошное в северо-западном направлении на Наливайку, но вскоре были остановлены сильным артиллерийско-минометным огнем и штурмовыми действиями авиации противника и сами, в свою очередь, обойдены с флангов. Это вынудило части дивизии начать отход на новые оборонительные позиции.

Не смог перейти в наступление и сводный отряд генерала Гольцева, который сам в течение дня отражал натиск противника в районе Голованевск, Мариамполь. Обойдя его фланг, противник нанес сильный удар по группе майора Анисимова, оборонявшейся южнее Голованевска. В завязавшемся бою майор был убит, а его отряд разрозненно начал отход, открыв противнику дорогу Голованевск — Первомайск. Только своевременная переброска в район Красногорки и вступление в бой 209-го полка 96-й горнострелковой дивизии на некоторое время приостановили дальнейшее продвижение вражеских колонн в южном направлении.

И наносившие удар на Ладыжинку, Текучу части 6-й армии встретили на этом рубеже упорное сопротивление противника и, понеся большие потери от артиллерийско-минометного огня, стали пробиваться в направлении Подвысокое, Терновка.

Группа генерала Понеделина в ночь на 1 августа оставила Умань и отошла на рубеж р. Синюха, где по радио был получен приказ штаба Южного фронта — держаться в этом районе. Но поступивший в ответ доклад Военных советов двух армий ставил под большое сомнение это распоряжение[387]:

ВОЕННОМУ СОВЕТУ ЮЖНОГО ФРОНТА

КОМИТЕТ ОБОРОНЫ ПРИ СНК СССР

Положение стало критическим. Окружение 6-й и 12-й армий завершено. Налицо прямая угроза распада общего боевого порядка войск 6-й и 12-й армий на два изолированных очага с центрами Бабанка и Теклиевка. Резервов нет. Боеприпасов нет. Горючее на исходе. (В это время проходившие через Умань части 44-й танковой дивизии обнаружили на станции брошенные эшелоны с боеприпасами и горючим. — Р. И.)[388] Просим очистить вводом новых сил участок Полонистке, Терновка, Новоархангельск.

Но помочь окруженным войскам 6-й и 12-й армий Южный фронт, тоже трещавший по швам, уже не мог. Соединения 18-й армии в течение дня сами продолжали вести оборонительные бои на фронте Колодистое, Мощена, Саврань, удерживая одним стрелковым полком район Гетмановки. Дивизии 17-го стрелкового корпуса под фланговыми ударами немецко-венгерских частей были вынуждены отойти на рубеж Красногорка, Молдовка (юго-западнее Голованевска).

Управление 18-го механизированного корпуса с 26-м мотоциклетным полком были отведены в район Алексеевки, а остатки 47-й танковой дивизии — Липняшка, Добрянка, Ольшанка, для прикрытия новоархангельского направления.

Не имея никаких резервов (кроме 9-го особого стрелкового корпуса в Крыму), командование Южного фронта спешно организовывало сводные отряды, направляя их для перекрытия путей наиболее возможных направлений продвижения противника: в район Новомиргорода — отряд генерала Харитонова (подразделения 240-й моторизованной дивизии и маршевый батальон); Новоукраинки — Вознесенский рабочий батальон (560 чел.).

Из неорганизованно отходивших разрозненных частей и подразделений 6-й и 12-й армий представителями штаба фронта спешно формировались сводные отряды, которые немедленно отправлялись для занятия обороны к Новоархангельску. Один сформированный отряд занял оборону на рубеже ст. Адобаш, Новоукраинка.

Продолжались ожесточенные бои и в полосе обороны 9-й армии на рубеже Посад, Казацкое, Лесничевка, Крутые, правый фланг которой был уже обойден противником.

Значительно обострилась обстановка и на дубоссарском направлении, где три немецко-румынские дивизии с боями продвигались на восток, расширяя разрыв между армией генерала Черевиченко и войсками Приморской армии.

30-я стрелковая дивизия, понеся большие потери (в ее двух полках и сражавшемся вместе с ними отряде 150-й стрелковой дивизии осталось около 800 человек), под сильными ударами противника и постоянными угрозами обхода ее флангов, была вынуждена к исходу дня отойти на рубеж Гедеримова, ст. Затишье, Андросово. Один ее стрелковый полк продолжал держать оборону на участке Малое Колосово, северная окраина Григориополь, заняв позиции фронтом на север.

На рубеж Комаровка, южная окраина х. Шибка, под ударами противника и активными действиями его авиации, отошли и части 95-й стрелковой дивизии Приморской армии. Ее 161-й стрелковый полк продолжал удерживать участок Красная Горка, Тирасполь.

Для ликвидации прорыва противника на стыке 9-й и Приморской армий спешно направлялась 51-я стрелковая дивизия, которая получила задачу о нанесении совместного удара с 30-й и 95-й стрелковыми дивизиями на Дубоссары. Для обеспечения обходимого противником правого фланга Приморской армии в район Веселый Кут спешно перебрасывались полк 1-й кавалерийской дивизии и батальон 136-го запасного полка.

Но это решение уже запоздало, предпринимаемые удары против постоянно усиливавшихся на этом направлении немецко-румынских войск успеха не приносили.

Но главные события происходили в эти дни на правом крыле Южного фронта. В вечернем докладе 1 августа Главкому направления об обстановке Военный совет этого фронта отмечал, что его особенно беспокоит сложившаяся ситуация с соседом справа — Юго-Западным фронтом[389].

И это было непростое беспокойство, так как ситуация на фронте складывалась очень неблагоприятно для его войск, а резервов, способных в корне изменить ситуацию, в распоряжении генерала Тюленева не было. А находившийся в Крыму 9-й особый стрелковый корпус Ставка запрещала вводить в бой, все еще опасаясь возможности высадки на полуостров десантов противника.

Утром 2 августа части противника усилили натиск на дивизии 17-го стрелкового корпуса с запада и востока, одновременно оттесняя их с северного направления из района Голованевска. Обеспечивая отход 96-й горнострелковой дивизии, в полуокружение противника попал ее 209-й горнострелковый полк. В завязавшемся кровопролитном бою был тяжело ранен командир полка майор Г. В. Миклей, который до последнего вздоха продолжал руководить боевыми действиями своей части[390].

Группа генерала Гольцева (остатки 47-й тд и 218-й мд, 145-й тп, 727-й ап), державшая оборону в районе Мигии, ст. Подгородная, х. Орлианские, утром была атакована подразделениями противника при поддержке танков и, понеся в бою большие потери (уцелело около 300 штыков и 14 орудий), спешно переправилась через Южный Буг и отошла к с. Счастливое. Но здесь командование отряда ждало неожиданное распоряжение штаба фронта — наступать на Первомайск.

К этому времени 55-й стрелковый корпус, ведя бои с частями венгерского подвижного и румынского горнострелкового корпусов, частью сил отошел на правый берег Южного Буга и занял оборону в 25–35 км северо-западнее и западнее Первомайска на рубеже Долгая Пристань, Красненькое, Кривое Озеро фронтом на север и запад. Другая часть корпуса находилась в движении на заданные рубежи обороны, что создало разрывы между дивизиями и частями. Этим обстоятельством и воспользовался враг.

Замеченная еще 27 июля в районе Балты мотомеханизированная часть 17-й полевой армии, получив горючее, не встречая значительного сопротивления со стороны отходивших войск 18-й армии, 2 августа прорвалась в район Первомайска, соединившись севернее города с передовыми отрядами 14-го моторизованного корпуса 1-й танковой группы, полностью завершив окружение 6-й и 12-й армий с юга и нарушив целостность обороны войск генерала Смирнова.

Узнав об этом неприятном факте и продвижении мотомеханизированных частей противника к Новомиргороду и Новоукраинке, командующий фронтом отдал ряд приказов, направленных на стабилизацию обстановки. Он потребовал[391]:

— срочно отвести из района Кривое Озеро к Первомайску 23-й пограничный отряд полковника Сергиенко, усиленный двумя батальонами 15-й танковой дивизии и 134-го стрелкового полка с 8 танками БТ, где организовать круговую оборону;

— 47-му мотострелковому полку поручалось захватить Лысую Гору, обеспечив прикрытие с севера отводимого отряда;

— всеми находившимися в районе Новоукраинки частями и подразделениями, включая 237-й конвойный полк, организовать круговую оборону этого населенного пункта и ст. Адабаш;

— к 3–4 августа сосредоточить в районе Вознесенска Одесское пехотное училище и Николаевский кавалерийский полк;

— группе генерала Понеделина, прикрывшись с запада и северо-запада отрядами прикрытия, активными действиями частей в восточном направлении занять и прочно удерживать рубеж Звенигород ка, Бродецкое, Новоархангельск, Терновка, Краснополье;

— войскам 18-й армии занять и прочно удержать рубеж Голованевск, Данилова Балка, Гетмановка, уничтожая у себя в тылу мелкие прорвавшиеся части противника;

— войскам 9-й армии, продолжая прочно оборонять рубеж Балта, Котовск и далее Дайбаны, активными действиями уничтожить дубоссарскую группировку противника, отбросив ее на западный берег р. Днестр;

— Приморской армии продолжать оборонять рубеж Днестра;

— ВВС фронта активными действиями уничтожать мотоколонны противника, двигающиеся в юго-восточном направлении; прикрыть выход армий на оборонительные рубежи; периодическими налетами способствовать уничтожению дубоссарской группировки противника, уничтожив переправы через Днестр в районе Дубоссар;

— Дунайскую речную флотилию перебазировать из Николаева в Новую Одессу.

Безрассудно вводилась в бой 223-я стрелковая дивизия (командир — генерал-майор Ф. Г. Филиппов), получившая задачу на нанесение удара по прорвавшемуся в район Новомиргорода противнику с последующим выходом в район Шполы. Но ее противником были части III моторизованного корпуса 1-й танковой группы, нацеленные на Кировоград, поэтому ждать от нее положительных результатов командование Южного фронта, конечно, не могло.

Но делать было нечего, в бой бросалось все, что могло наскрести командование Южного фронта для задержки дальнейшего продвижения противника в юго-восточном направлении и облегчения положения войск группы генерала Понеделина. Конечно, этими принимаемыми мерами и вводимыми в бой слабыми силами выправить положение было невозможно, ситуация на Южном фронте ушла из-под контроля его командования.

Да и с отводом войск 9-й армии за Южный Буг Ставка и командование Юго-Западного направления явно затянули. Как отмечал генерал Гальдер, «бои на окружение группировки противника проходят в соответствии с планом. Однако и на этом участке противник бросает в бой все силы, расположенные в непосредственной близости к фронту. Уже слишком поздно говорить о том, что противник может предпринять планомерное отступление. В отношении южного фланга 11-й армии следует поразмыслить…»[392].

Прекрасно понимал сложившуюся обстановку и Военный совет Южного фронта, который вновь обратился к главкому направления и в Ставку с просьбой о немедленном усилении войск фронта для предотвращения возникшей угрозы Одессе, Николаеву и Кривому Рогу[393].

Но обстановка на Южном фронте продолжала резко ухудшаться. В ночь на 3 августа 16-я танковая дивизия вермахта и части венгерского подвижного корпуса, отбросив оборонявшие Первомайск советские части, захватили город, создав второе кольцо окружения войск генерала Понеделина и угрозу охвата соединений 18-й армии. Только небольшой части войск 6-й и 12-й армий удалось с боями отойти в район Первомайска, остальные так и остались в Уманском «котле».

Войсковые соединения Южного фронта, окруженные в районе Умани в августе 1941 г.

Остались в окружении и части связи, инженерные, пограничные и специальные подразделения, многочисленные эшелоны и лазареты с ранеными, военное имущество. Но окруженные советские воины продолжали сражаться, стремясь вырваться на соединение с главными силами фронта.

К этому времени части группы генерала Понеделина, пробиваясь из кольца окружения, овладели южной окраиной м. Терновка, ведя упорные бои за овладение Новоархангельском, который переходил из рук в руки. Военный совет 12-й армии докладывал вышестоящему командованию: «Противник завершил окружение и ведет бой со всех сторон, на юге его войска подходят Подвысокое, нами оставлен Вишнополь… войск не хватает, собираю обоз… нужна срочная помощь извне»[394].

В течение дня группа генерала Понеделина, испытывая нехватку боеприпасов и ГСМ, продолжала вести бой на рубеже Новоархангельск, Покотилово, основными силами отходила на р. Синюха, прикрывая себя отрядами с запада и северо-запада на рубеже Каменичье, Бабенка, Островец, одновременно предпринимая попытки прорваться в восточном и юго-восточном направлениях.

Как и ожидалось, не принес результата и ввод в сражение 223-й стрелковой дивизии, которая уже 2 августа во взаимодействии со сводным отрядом вступила в бой с передовыми отрядами III моторизованного корпуса на рубеже Мартынош, северная окраина Новомиргорода, Бирзулово. Но вскоре на этот рубеж вышли основные силы корпуса, которые при поддержке авиации атаковали с разных направлений оборонительные порядки частей генерала Филиппова. Дивизия не выдержала этого натиска, понесла огромные потери и в беспорядке начала отход к Кировограду, непрерывно преследуемая подвижными отрядами немцев. После этого боя она уже не представляла собой боеспособной единицы.

Для прикрытия кировоградского направления со стороны Первомайска командующий Южным фронтом приказал вывести к утру 4 августа на рубеж ст. Адабаш, Новоукраинка, ст. Помощная отряд Одесского пехотного училища, с целью недопущения прорыва противника в южном и юго-восточном направлениях.

В ночь на 3 августа начался отвод левого крыла 18-й армии к переправам через Южный Буг. Для обеспечения отхода войск армии за реку частями 96-й горнострелковой и 169-й стрелковой дивизиями был осуществлен ряд контратак в направлении Первомайска, что на некоторое время сковало силы противника в этом районе.

Обнаружив начавшийся отвод советских войск, артиллерия противника начала интенсивный обстрел переправ на Южном Буге. Активно действовала и вражеская авиация, затрудняя переправу и нанося большие потери стремившимся побыстрее вырваться из смертельного мешка советским воинам. В этот день погиб и командир 169-й стрелковой дивизии генерал-майор И. Е. Турунов, командование соединением принял подполковник Н. Н. Зелинский.

В течение 3 августа соединения 18-й армии вели ожесточенные бои на рубеже Первомайск, Куцая Балка, Сухой Ташлык, Онисково, Ольшанка. Противнику удалось отрезать от переправ некоторые части 17-го стрелкового корпуса, прикрывавшие отход главных сил, которые вели бой в полуокружении на рубеже Станиславчик, Куцая Балка, Катериновка, Липовенька, Капитоновка.

130-я стрелковая дивизия с пограничным отрядом в это время вели бой в районе Саврань с переправившимися через Южный Буг частями противника, стремившимися развить наступление в направлении Слюсарово, Полянецкое, Гетмановка. Сводные подразделения 18-го механизированного корпуса закрепились в районе Благодатного, фронтом на север и северо-восток, сводная группа генерал-майора Волоха (до батальона пехоты, 15 орудий) обороняла Константиновку.

К утру 4 августа части противника вышли на фронт Арбузинка, Благодатное, Мигия, Первомайск, Болеславчик, Подгурье, Витульдов Брод, Лющневата, Колонтай, Мазурово, Волошино, Малый Бобрик, Ивановка, не ослабляя своего натиска.

Положение войск 18-й армии ухудшило и то обстоятельство, что в результате поспешной переправы и непрерывных ударов противника ее части понесли значительные потери, нарушился их боевой порядок, со многими была потеряна связь. Да и расположение штаба фронта в районе Вознесенска неоднократно подвергалось бомбежкам, в результате чего связь часто нарушалась, затрудняя управление войсками[395].

4 августа главком Юго-Западного направления доложил в Ставку: «Обстановка на Южном фронте продолжает развиваться для нас крайне неблагоприятно. Помимо окружения 6-й и 12-й армий, противнику удалось нарушить устойчивость 18-й армии, части которой отходят на юг и тем резко расширяют разрыв с окруженными 6-й и 12-й армиями. В итоге этого группа противника, прорвавшаяся через Звенигородку, соединилась с войсками, наступающими с запада»[396].

Необходимо было срочно усиливать терпящий катастрофу Южный фронт, в состав которого с 3 августа передавались девять стрелковых и три кавалерийские дивизии, большая часть из которых сосредотачивалась на левом берегу Днепра. Но ожидать от них многого командование фронта не надеялось, так как эти соединения не успели полностью сформироваться, получить оружие и имели слабую сколоченность и подготовку.

Обнаружив почти 200-км разрыв между Юго-Западным и Южным фронтами, 14-я танковая дивизия 1-й танковой группы, продолжая преследовать отходившие остатки 223-й стрелковой дивизии, 4 августа заняла Кировоград. Следом, не встречая сопротивления, продвигались главные силы III моторизованного корпуса. Это был опаснейший прорыв подвижных соединений врага, который полностью отрезал окруженным войскам Южного фронта (6-й и 12-й армиям) отход к Днепру и создавал угрозу охвата войск 18-й и 9-й армий с востока.

Для оказания помощи окруженным в районе Умани советским войскам командование Южного фронта вновь потребовало от обессиленных боями частей 17-го стрелкового корпуса и группы генерала Гольцева выбить противника из Первомайска, а частями 55-го стрелкового корпуса задержать противника на рубеже Терноваты, Волошин.

С целью недопущения прорыва противника от Первомайска на Вознесенск вдоль Южного Буга, в район Врадиевка, Константиновка спешно направлялись дивизии 2-го кавалерийского корпуса.

Но вот что интересно: нанося частями 18-й армии удар на Первомайск, генерал Тюленев одновременно потребовал от командования окруженной в районе Умани группировки советских войск прорываться не навстречу им в южном направлении, а на восток, в общем направлении на Новоукраинку[397].

На это странное распоряжение обратил внимание и главком направления, который еще 3 августа потребовал выводить войска генерала Понеделина в южном направлении. Но теперь, в связи с отходом армии Смирнова на юг, главком, предоставив право выбора направления прорыва командованию окруженной группировки, потребовал бросить всю авиацию фронта для оказания помощи 6-й и 12-й армиям. Для облегчения положения Южного фронта маршал Буденный, с согласия Ставки, принял решение нанести сосредоточившимися у Канева переданными в его подчинение соединениями удар по левому флангу 1-й танковой группы, связав боем часть ее сил[398]. Но этот удар мог быть нанесен только 6–7 августа.

В докладе Ставке главком Юго-Западного направления поднял вопрос и о назревшем, с его точки зрения, отводе войск Южного фронта на рубеж Знаменка, река Ингул, Николаев, поручив оборону Одессы дивизиям Приморской армии. Для обороны рубежа Днепра от Черкасс вниз по течению маршал предложил выдвинуть стрелковые дивизии на следующие участки: 297-ю — Черкассы, Градижск; 300-ю — Кременчуг, Кишеньки; 275-ю — Кишеньки, (иск.) Днепропетровск; 230-ю — Днепропетровск; 255-ю — (иск.) Днепропетровск, (иск.) Запорожье; 274-ю — Запорожье; 296-ю — Никополь.

А вот для прикрытия 180-км полосы от Никополя до Херсона войск уже не хватало, кроме выдвижения на это направление 9-го стрелкового корпуса (но Ставка так и не решилась на эту меру, так как еще даже в сентябре 1941 года в Москве витало мнение о возможности воздушного десанта в Крым[399]).

В это время войска 9-й и Приморской армий вели безуспешные бои для ликвидации прорывов немецко-румынских соединений в их полосе обороны. Но и здесь обстановка начала накаляться, так как разведка обнаружила начавшееся большое сосредоточение частей противника в районах Григориополь, Дубоссар, Красные Окна, Ольгополь, Лесничевка, Томашполь, Вапнярка.

И это было неспроста. Именно 4 августа командование группы армий «Юг» планировало силами моторизованного корпуса нанести через Первомайск удар в южном направлении, заняв переправы через Южный Буг и перекрыв дорогу для отхода от Днестра войскам 9-й и Приморской армий. И только недостаток горючего и плохое состояние дорог отложили на время это наступление[400], которое могло закончиться полным окружением советских войск.

Но это видела и Ставка, которая 5 августа разрешила в ночное время поэтапный отвод войск Южного фронта к 10 августа для занятия обороны по линии Днестровский лиман, Беляевка, далее на северо-восток через Ротмистровку, Березовку, Вознесенск, Кировоград, Чигирин, потребовав от войск Приморской армии «Одессу не сдавать и оборонять до последней возможности, привлекая к делу Черноморский флот»[401].

Таким образом, предложение главкома Юго-Западного направления об отводе войск 18-й и 9-й армий на линию реки Ингул Ставка не утвердила, что принесло впоследствии плачевный итог.

Командующий Южным фронтом, получив распоряжение о передаче в его подчинение новых соединений (253, 273, 296, 274, 226, 230 и 255-й стрелковых, 26, 28 и 30-й кавалерийских дивизий), отдал приказ о создании Резервной армии (командующий — генерал-лейтенант Чибисов, член Военного совета — бригадный комиссар Осин, начальник штаба — генерал-майор Егоров) и выдвижении ее соединений на рубеж Кременчуг, Кривой Рог, Херсон и на заранее подготовленный оборонительный рубеж на р. Ингулец.

В этот день и командование группы армий «Юг» отдало приказ о возобновлении наступательных операций. Перед армиями были поставлены следующие задачи[402]:

— 11-й — разбить противостоящего противника и моторизованными частями прорваться к Южному Бугу в районе Вознесенска, впоследствии выйдя к побережью Черного моря;

— 17-й — осуществить прорыв через Кривой Рог и Александрию на восток к Днепру.

Перед командованием 1-й танковой группы была поставлена задача прорваться главными силами через Кировоград, Смелу и овладеть Александрией и переправами у Кременчуга и Черкасс. Тремя моторизованными соединениями сосредоточиться восточнее Первомайска для наступления вдоль Буга или через Буг навстречу частям 11-й армии с целью нового окружения отходивших войск Красной армии.

Это решение немецким командованием было принято после анализа хода боев по разгрому окруженной в районе Умани группировки советских войск. А положение у группы генерала Понеделина сложилось действительно критическое. Централизованно организовать прорыв кольца окружения штабам армий и корпусов так и не удалось. Связь с войсками была полностью утрачена, их командиры действовали уже по своему усмотрению.

Попытки прорыва в разных направлениях результатов не приносили, части несли в них большие потери. Ощущалась нехватка боеприпасов, горючего, не хватало даже веретенного масла и жидкости для доливки в противооткатные приспособления орудий, из-за чего некоторые из них не могли использоваться в бою.

Противник ударами с разных направлений дробил боевые порядки окруженной группировки, вынуждая наши части вести бои в изолированных районах, уже без связи с соседями при отсутствии единого управления. Соединения и части распадались на отдельные группы, у командиров которых уже не было сведений о положении противника, своих войск, они были вынуждены принимать решения на прорыв кольца окружения самостоятельно. О тяжести проходивших в районе Умани боев свидетельствуют донесения штаба группы генерала Понеделина[403]:

— 4 августа: «…занимаем замкнутый круг, внутри которого сплошные обозы, без снарядов артиллерия. Удерживаем — Нерубайка, Каменечье, Оксанино, исключительно Бабанка, Малое Дубово, Копенковата, исключительно Россоховатец, Терновка, Тишковка, Лозоватка, исключительно Сошковка»;

— 5 августа: «Обе армии без огнеприпасов и горючего, самолета не было ночью и утром 5.8.41… Требуются… снаряды, мины, минометы и винтовочные патроны… ночная атака не удалась… Сегодня в 12.00 противник начал небывалую артподготовку — прострел всего плацдарма, бой продолжится, чем окончится — сказать трудно. Борьба идет в радиусе трех километров, центр Подвысокое, в бою все… Ночью идем на штурм»;

— 6 августа: «6-я и 12 армия окружены Подвысокое (75 км севернее Первомайска). Боеприпасы, горючее — нет. Кольцо сжимается, окружение огневое. Располагаю 20 000 штыков… Бой идет за Подвысокое, Копенковата северо-восток. Ночная атака на запад успеха не имела… Бой идет за Россоховатец, Тарасовка. Группа Соколова, где находится Музыченко, по-видимому, продвинулась в р-не Лебедевка… Связь с группой утеряна. Прошу в течение дня и в ночь с 6 на 7 августа методически бомбить по кольцу фронта окружения Нерубайки, Рогово, х. Шевченко, Терновка, Владимировка…. Принять делегата не могу, нет территории, парашютиста расстреляют… Ночная атака успеха не имела. Бой продолжаю, просьба бомбить Терновка».

По-разному сложились судьбы соединений, частей и воинов 6-й и 12-й армий.

В течение нескольких дней сражались красноармейцы и командиры 80-й стрелковой дивизии, держа оборону на р. Синюха. Только некоторым из них удалось вырваться из вражеского кольца.

6 августа части 16-го механизированного корпуса с большими потерями пробили брешь в кольце окружения на р. Ятрань и сумели продвинуться на 20 км в юго-восточном направлении. Но уже вечером 7 августа в районе с. Ольшанка наши танкисты были окружены подоспевшими в этот район подвижными отрядами противника. В завязавшемся неравном бою остатки корпуса были разгромлены.

Не удалась и предпринятая попытка частей 8-го стрелкового корпуса 7 августа прорваться из окружения. Противник встретил наступавшие цепи шквальным пулеметно-артиллерийским огнем. Не выдержав удара и понеся большие потери, наши воины были вынуждены отойти. На совещании командиров было принято решение пробиваться мелкими группами, но это удалось только немногим.

Сорвалась и попытка частей 2-го механизированного корпуса в ночь на 8 августа прорвать вражеское кольцо. По обнаруженному сосредоточению воинов был открыт сильный артиллерийско-минометный огонь, сорвав все их планы… Последний бой остатки 16-й танковой дивизии, приняли у с. Легезино, и, видно, дрались неплохо, за что немцами был расстрелян взятый в плен полковой комиссар Н. В. Руденко. Были разгромлены 15-я моторизованная и 11-я танковая дивизии, танки которой так и остались стоять без горючего в районе н.п. Бабанка.

Активные боевые действия советских войск для прорыва кольца окружения в районе Умани продолжались до 7 августа, отдельных отрядов — до 13 августа, пока полностью не иссякли все возможности для сопротивления.

О жестокости боев говорят многочисленные могилы наших воинов в Кировоградской области, относящиеся к августу 1941 года.

Большие потери понес командный состав 6-й и 12-й армий. Погибли или пропали без вести: начальник артиллерии 6-й армии генерал-майор Г. И. Федоров, начальник артиллерии 12-й армии генерал-майор В. В. Владимиров, командир 37-го стрелкового корпуса комбриг С. П. Зыбин, командир 15-й моторизованной дивизии генерал-майор Н. Н. Белов, начальник артиллерии 2-го мехкорпуса полковник Матвеев, начальник штаба 2-го мехкорпуса полковник Н. И. Сучков, командир и начальник штаба 77-го танкового полка майоры Родионов и М. М. Рудман, начальник штаба 44-го гаубичного полка майор Сухорукое, начальник инженерной службы 8-го мехкорпуса подполковник А. К. Салов, многие другие командиры. Остался в окружении командир 189-й стрелковой дивизии комбриг А. С. Чичканов.

Значительная часть бойцов и командиров окруженных армий попала в плен. В их числе находились: командующий 6-й армией генерал-лейтенант И. Н. Музыченко, командующий 12-й армией генерал-майор П. Г. Понеделин, командиры корпусов генерал-майоры М. Г. Снегов, Н. К. Кириллов, И. А. Корнилов, комдив А. Д. Соколов, командиры дивизий генерал-майоры С. А. Ткаченко, П. И. Абрамидзе, В. И. Прохоров, Я. И. Тонконогов, Н. И. Прошкин, С. Я. Огурцов, полковники П. П. Опякин, Г. А. Зверев, М. И. Мындро, В. П. Крымов, начальник штаба 16-го мехкорпуса полковник Л. Б. Берлин, начальник артиллерии 8-го стрелкового корпуса комбриг М. В. Богданов, начальники штабов дивизий полковник И. А. Ласкин и подполковник П. Н. Панков, командир 14-го танкового полка полковник И. А. Фирсов, сотни командиров батальонов, рот, батарей и взводов.

Только небольшой части красноармейцев и командиров из разгромленной группировки войск удалось избежать фашистского плена и пробиться к своим войскам, среди них были начальники штабов армий комбриг Н. П. Иванов и генерал-майор Б. И. Арушанян, командир и военком 2-го мехкорпуса генерал-лейтенант Ю. В. Новосельский и бригадный комиссар С. П. Семенов, заместитель командира корпуса генерал-майор А. Г. Поликарпов, военком 11-й танковой дивизии полковой комиссар И. З. Бахтин, остатки 10-й стрелковой дивизии НКВД и 15-й моторизованной дивизии, но многие воины так и остались лежать на своих последних рубежах под Уманью, на р. Синюха, в районе с. Подвысокое.

В сводке германского командования от 8 августа 1941 года сообщалось, что под Уманью взято в плен 103 000 бойцов и командиров Красной армии, убито свыше 200 000 человек, захвачено 317 танков и 858 орудий[404].

Конечно, в этих боях и немецко-румынские части несли потери, но они были значительно меньше понесенных нашими соединениями и частями. Так, группа армий «Юг» к августу 1941 года потеряла 63 000 солдат и офицеров, а потери вермахта на всем советско-германском фронте с 22 июня по 31 июля 1941 года составили 205 301 человек[405].

Теряли немцы и свою ударную силу — бронетанковую технику. Если в июне 1941 года ее потери составили только 117 танков и 3 штурмовых орудия, то уже в июле германские танковые дивизии лишились 736 танков и 8 штурмовых орудий[406].

Но это было достигнуто дорогой ценой — потерей в приграничных сражениях почти всех механизированных корпусов советских западных фронтов. Так в чем же причина неудачных действий войск Красной армии в начальный период войны?

Вот что ответил на этот вопрос генерал армии С. П. Иванов: «Было время, когда нам, пережившим на фронте драматические события первых недель войны, говорили: не кивайте на дядю, будьте самокритичны, ищите и показывайте собственные ошибки. И мы искали, показывали, называя такие, например, как низкая боевая готовность частей, соединений и их штабов, нечеткость, а в ряде случаев и ошибочность в постановке оперативно-тактических задач. Командующие, командиры и их штабы оказались в ряде случаев не в состоянии в обусловленное обстановкой время принимать обоснованные решения, доводить их до подчиненных, организовывать взаимодействие. Решения принимались зачастую при отсутствии минимально необходимых сведений о противнике, без глубокого анализа оперативной ситуации. Полученные от старших начальников боевые задачи не всегда доводились до войск, а если и доводились, то с запозданием и без соответствующих конкретизации и материального обеспечения. Перемещение пунктов управления заранее не планировалось и нередко осуществлялось неорганизованно.

Еще несколько замечаний. Сначала — о внезапности нападения. В принципе, казалось бы, войска, расположенные в приграничном районе, или во всяком случае большая их часть, должны всегда находиться в состоянии полной боевой готовности. Громадное значение имеет также своевременное получение частями приказа о развертывании боевых действий и нахождение всех родов войск в таком состоянии, чтобы они немедленно могли начать взаимодействовать. Приходится признать, что эти условия не были соблюдены. У нас не было правильного представления о характере начального периода войны, кроме того, Сталин стремился самим состоянием и поведением войск приграничных округов дать понять Гитлеру, что у нас царит спокойствие, если не беспечность. (И это ему полностью удалось. — Р.И.) Причем делалось это не с помощью заранее разработанных демонстративных мер, как это обусловлено необходимостью сохранения безопасности государства, а, что называется, в самом натуральном виде. Например, зенитные части находились на сборах. Авиация была расположена скученно на давно засеченных гитлеровцами аэродромах. Пехота и танки во многих случаях не имели укрытий…

Можно назвать и многие другие недостатки, в том числе и факты растерянности, проявление трусости и неумения управлять частями и соединениями… потеря управления… репрессии. Но можно ли соизмерять последствия названных упущений и ошибок военного командования с просчетами, а скорее всего, с преступной некомпетентностью политического руководства нашей страны накануне войны? Именно такая некомпетентность и игнорирование очевидных фактов поставили войска и их командование перед неразрешимыми задачами, ибо на стороне врага оказались огромные преимущества. Он без помех сосредоточил свои силы в выгодных для удара группировках у наших границ. Ему позволили скрупулезно разведать все объекты, имевшие стратегическое, оперативное и даже в ряде случаев тактическое значение, подготовить условия для почти полного нарушения связи и уничтожения авиации на аэродромах, а также в немалой степени артиллерии, боеприпасов и другого нашего военного имущества. Слепая вера Сталина в непогрешимость своих расчетов явилась для войск причиной внезапности вражеского вторжения»[407].

На ход боевых действий негативно повлияли и другие факторы, в том числе:

— чрезмерное преувеличение мощи советских Вооруженных сил;

— серьезные просчеты, допущенные в дислокации и сосредоточении войск приграничных округов, их авиации;

— отсутствие необходимой оперативной плотности и глубины боевых порядков армий и соединений, равномерное распределение сил вдоль западной границы;

— незавершенность организационных мероприятий в армии, затянувшееся перевооружение войск;

— непродуманная система обучения войск в летний период (части и подразделения артиллерии, зенитчиков, понтонеров и др. находились на своих сборах, вдали от своих соединений);

— введение до войны из Центра различных запретов — «до особых указаний»;

— недостаточное, а в некоторых случаях и полное отсутствие маскировки военных объектов, систем пунктов управления и связи, их неготовность к ведению боевых действий;

— плохое состояние дорожной сети в западных районах;

— до войны в приграничных округах, армиях, корпусах и дивизиях никаких мероприятий на случай внезапного нападения противника не было проведено, поэтому части и соединения после гитлеровского нападения оказались в очень тяжелых условиях и действовали неорганизованно и разрозненно;

— неподготовленность оперативных дежурных всех степеней к приему сигналов и четким действиям при объявлении боевой тревоги, что привело к необоснованной потере времени при получении, «наконец-то», сигнала на приведение войск в боевую готовность.

— введенный Москвой запрет на открытие артиллерийского огня по уже вторгнувшемуся противнику и на действия авиации по его аэродромам;

— потеря управления войсками во фронтах, армиях и соединениях;

— слабая работа всех видов разведки;

— допущенные ошибки Генерального штаба РККА и командования западных фронтов при организации боевых действий в первые месяцы войны, отсутствие у фронтовых и армейских штабов опыта и твердых навыков в подготовке и в руководстве проводимыми операциями;

— частое перемещение командных пунктов фронтов, армий, соединений и довольно частая, иногда и необоснованная смена командного состава войск;

— отсутствие эшелонирования войск на уже определившихся направлениях действий главных сил противника;

— неудовлетворительное прикрытие и поддержка наземных войск с воздуха;

— отсутствие четкого и непрерывного управления соединениями и частями при осуществлении оборонительных и наступательных операций;

— вводимые в сражение резервы войск вступали в бой разрозненно, без необходимой подготовки и артиллерийского и авиационного обеспечения, а зачастую и без руководства вышестоящими штабами;

— большие недочеты в использовании родов войск, недостаточное, а то и полное отсутствие взаимодействия между ними;

— огромный просчет и недооценка Генеральным штабом возможностей танковых групп вермахта;

— требование Москвы и, как следствие, распоряжения штабов фронтов на ведение войсками только наступательных действий, забывая о таком понятии, как «оборона»;

— приказ во что бы то ни стало удерживать занимаемые позиции, даже в условиях глубоких фланговых обходов противника, часто являлся причиной того, что крупные группировки наших войск несвоевременно выводились из-под ударов врага, что оканчивалось для них тяжелыми боями в окружении;

— неудовлетворительная работа войсковых и центральных тылов.

Но самой главной причиной поражения кадровых соединений западных приграничных округов являлся запоздалый приказ Москвы на приведение войск в полную боевую готовность и отсутствие четких указаний по их действиям при вторжении немецко-фашистских частей на нашу территорию (Директива № 1). Это позволило врагу в короткий срок расчленить и разгромить приграничные соединения Красной армии, а затем нанести сильный удар по выдвигавшимся к линии фронта достаточно значительным резервам.

Одну из причин неудач прошедших сражений Ставка ВГК видела и в слабом прикрытии стыков между фронтами, армиями и соединениями, куда и нацеливали в первую очередь свой удар мотомеханизированные части противника, легко прорывая оборону советских частей и выходя на их тылы, вынуждая их сражаться в окружении или начинать поспешный отход на другие позиции. И Ставка в директиве от 5 августа 1941 года обратила внимание командного состава всех степеней на это обстоятельство, потребовав уделить этому значительное внимание.

Но командования Юго-Западного и Южного фронтов продолжали растягивать переданные в их подчинение новые дивизии в одну линию, без усиления стыков и направлений возможных действий подвижных частей противника, без создания сильных резервов. И вскоре Юго-Западному фронту пришлось расплатиться за этот промах при создании обороны под Киевом.

А пока Главное командование вермахта и А. Гитлер решали вопрос, куда нацелить удар своих войск. Главнокомандующий сухопутными войсками Германии фельдмаршал Браухич, начальник Генерального штаба генерал-полковник Гальдер и ряд других высших генералов вермахта видели главную цель в продолжении наступления на Москву.

Но Гитлер думал по-другому. Предприняв ряд поездок на фронт (4.8 — в группу армий «Центр», 6.8 — в группу армий «Юг»), он считал, что вначале необходимо добиться решающего успеха по разгрому войск Красной армии на севере и юге, одновременно захватив важные экономические районы СССР. На совещании в группе армий «Юг» Гитлер поставил перед своими генералами следующую задачу: «Вначале должен быть захвачен Ленинград… Во вторую очередь производится захват восточной части Украины… И только в последнюю очередь будет предпринято наступление с целью захвата Москвы»[408].

И двинулись соединения 1-й танковой группы тремя колоннами в юго-восточном направлении, нанося удар через Первомайск вдоль Южного Буга на Вознесенск, через Кировоград на Кривой Рог, из района Кременчуга на Никополь, громя по пути отходившие части Южного фронта. Одновременно пришли в движение и полевые армии, нанося удар: 17-я — в направлении Вознесенск, Кременчуг; 11-я и 3-я румынская — на Николаев; 4-я румынская — на Одессу. К этому времени состав войск пополнился итальянским корпусом (введен в бой на северном фланге 11-й армии), словацкой мобильной бригадой, испанским легионом.

Если в середине июля 1941 года против войск Южного фронта действовали соединения только 11-й немецкой и 3-й румынской армий (5-я пд, 3-я гсд, 3-я кбр), то в конце июля — начале августа, после выхода в полосу обороны фронта частей 17-й полевой и 1-й танковой групп, количество противостоящих вражеских войск возросло до 29 дивизий и 10 бригад. Не испытывал противник и недостатка в ГСМ, захватив на территории Молдавии и в Первомайске большие склады с горючим и продовольствием.

Главком Юго-Западного направления 5 августа доложил в Ставку: «Противник продолжает развивать свои действия на стыке фронтов, на участке Корсунь — Первомайск протяжением 160 км. Наших войск нет. Сегодня к утру противник окончательно овладел районом Кировограда…

Единственным средством борьбы с противником в районе Смела, Кировоград, Первомайск, Звенигородка является авиация. Несмотря на это, я до сего времени не получил обещанные вами три авиаполка, и, несмотря на то что наземный противник непосредственно приблизился к аэродромам 4-го авиационного корпуса, вы запрещаете его использовать. Привлечь главные силы авиации Юго-Западного и Южного фронтов сюда, в район решающих событий, не представляется возможным потому, что положение под Киевом и южнее требует там присутствия тоже авиации…»[409]

А Военно-воздушные силы Южного фронта, усиленные в начале августа резервной авиационной группой (два истребительных, два штурмовых и один бомбардировочный полки), продолжали выполнять следующие задачи:

— прикрытие с воздуха Кременчуга, Днепропетровска, Запорожья, Николаева, переправ и мостов через рр. Южный Буг, Ингул, Днепр, важных железнодорожных и автомобильных коммуникаций;

— нанесение ударов по мотомеханизированным колоннам противника, его переправам через Днестр и Южный Буг;

— ведение воздушной разведки.

Одновременно авиация фронта действовала и по выявленным аэродромам противника, с задачей уничтожения находившихся на них самолетов, железнодорожным узлам и станциям, местам скопления немецко-румынских войск. И действовала довольно успешно, что отмечал и противник: «…действия советской авиации были особенно интенсивными в районе группы армий „Юг“, — это также относится и к советской бомбардировочной авиации. Бомбардировщики грамотно использовали открытую местность и заторы, образовывавшиеся на переправах через Днепр, Днестр и Южный Буг… Временами они наносили немецким войскам ощутимые потери»[410].

Но и потери советской авиации были значительны. Только 4-й дальнебомбардировочный корпус при выполнении боевых заданий за три дня (23, 24 и 25 августа) потерял 18 своих экипажей[411].

А 21-й дальнебомбардировочный авиационный полк (22-я дбад), действуя с аэродромов Саки и Кача, выполнил в июле 1941 года 151 самолето-вылет, потеряв при этом 24 ДБ-3 и ДБ-3ф.

Успехи противника в воздухе объяснялись не только наличием у него боевого опыта, но и продолжавшимися недостатками в руководстве и организации боевой работы авиационных частей Южного фронта (продолжавшаяся распыленность наносимых ударов, частая смена аэродромов и штабов ВВС фронта и дивизий, встречавшиеся случаи нежелания командиров аэродромных батальонов обслуживать севшие к ним на вынужденную самолеты других частей и др.). Да и неясность для авиационных командиров и летных экипажей часто меняющейся наземной обстановки негативно влияла на поддержку частей непосредственно на поле боя, действий в интересах командиров стрелковых корпусов и дивизий. Нехватка вооружения для оснащения выпускаемых промышленностью новых самолетов вынудила снимать с находившихся на фронте МиГ-3 крыльевые пулеметы, что значительно снижало эффективность огня.

Действия авиации Черноморского флота в основном были направлены на поддержку своих войск на сухопутном фронте и нанесению ударов по военно-морским базам и промышленным районам Румынии. Только за первый месяц войны черноморцы нанесли 25 бомбардировочных ударов по Констанце, 10 — по Плоешти, 26 — по Сулине, 33 — по Тульче. Неоднократным налетам подвергались военные объекты в Бухаресте, Галаце, Брэиле и других городах.

10 августа два бомбардировщика ТБ-3 с подвешенными под крыльями 4 И-16 атаковали вместе с группой самолетов ДБ-3 и Пе-2 Черноводский мост, но значительного ущерба ему не нанесли. При повторном ударе, состоявшемся 13 августа, группе И-16 под командованием капитана А. В. Шубникова удалось повредить ферму моста и перебить нефтепровод, что на несколько дней вывело эту важную переправу из строя.

Основные усилия Черноморского флота в июле-августе 1941 года были направлены на защиту своих военно-морских баз, поддержку действий наземных соединений, осуществление морских перевозок войск и грузов. До августа подводники флота выполнили девять походов к вражеским берегам. В августе-ноябре на прибрежных коммуникациях противника был выставлен ряд минных заграждений.

Но обстановка на наземном фронте продолжала оставаться напряженной.

6 августа передовые отряды 1-й танковой группы появились в районе Кременчуга, заняли Александрию. Опасаясь форсирования передовыми отрядами противника Днепра и захвата плацдарма на его восточном берегу, главком направления приказал срочно выдвинуть на участок Градижск, Кременчуг, Кишеньки части 297-й стрелковой дивизии и Полтавское тракторное училище.

Для прикрытия кировоградско-криворожского направления из состава формируемых дивизий были выделены усиленные передовые и разведывательные отряды, направленные на автомашинах в районы Александрии, Пятихатки, Анновки. Для обороны Кривого Рога из отступавших подразделений и групп красноармейцев был сформирован сводный отряд, занявший оборону на подступах к городу с северо-западного направления, но надежды, что он сумеет отстоять город, у командования Южного фронта и главкома направления не было.

Маршал Буденный приказал срочно начать выдвижение формирующихся стрелковых дивизий для занятия определенных им оборонительных рубежей: 273-ю — в район Александрии; 230-ю — в район Петрово, Искровка, Марьяновка; 274-ю — в район Кривого Рога; 270-ю — в район Снигиревки.

Для обеспечения стыка двух фронтов главком направления приказал командующему Юго-Западным фронтом выдвинуть к 3 августа в Черкассы управление только что сформированной 38-й армии (командующий — генерал-лейтенант Д. И. Рябышев), на которую возлагалась оборона 180-км участка от Черкасс до Переволочной.

Полным ходом инженерными частями и местным населением проводилась и подготовка оборонительных рубежей, которые возводились по линии: Кировоград, р. Ингул, Николаев; Кременчуг, р. Ингул, Кривой Рог, Херсон; Днепродзержинск, Софиевка, Николаевка, Шолохово, Покровское; Днепродзержинск, Кринички, р. Мокрая Сура, Федоровка, Широкое, р. Томаковка, Никополь; Снигиревка, Пески, Новая Одесса, Покровские, Веселиново, Катаржино, Утюргаи; Софиевка, Ингушка, Ташино, Петровское, Севериновка[412]. Шла подготовка оборонительных позиций и в северной части Крымского полуострова: на Чонгарских позициях и Перекопском перешейке.

На этих рубежах отрывались рвы, эскарпы, окопы и блиндажи, оборудовались огневые позиции для орудий и пулеметов, ставились проволочные заграждения. Их полная готовность определялась к 10–15 августа 1941 года, но недостаток колючей проволоки, мин, взрывчатых веществ ставил под сомнение эти числа. Да и стремительное продвижение подвижных частей врага не давало в некоторых случаях частям Южного фронта использовать эти возводившиеся оборонительные сооружения.

6 августа 1941 года командование Южного фронта доложило маршалу Буденному[413]:

ГЛАВКОМУ ЮГО-ЗАПАДНОГО НАПРАВЛЕНИЯ

Наличие войск в составе Южного фронта с учетом потерь и измотанности непрерывными шестидневными боями не дает возможности в какой-нибудь степени прочно удерживать занимаемый войсками фронт, особенно в стыке с Юго-Западным фронтом на кирово-знаменском и кременчугском направлениях.

Эти соображения Военного совета фронта в Генеральном штабе одобрения не нашли, а войска фронта под давлением превосходящих сил противника на правом фланге продолжали и продолжают отходить и вести бой в невыгодных условиях.

Указанный товарищем Сталиным в разговоре с командующим Юго-Западным фронтом основной рубеж обороны г. Херсон, р. Ингулец, Кривой Рог, Кременчуг и далее р. Днепр является единственным целесообразным при создавшихся условиях мероприятием.

Рубеж Знаменка, Кирово, Николаев, предлагаемый Главкомом Юго-Западного направления, может служить в качестве передовой позиции по отношению к основному оборонительному рубежу. При этом нужно немедленно, чтобы сохранить этот рубеж в качестве передового, принять меры к прочному занятию и удержанию его боеспособными частями на участке Смела, Кирово; оба эти пункта уже теперь находятся под непосредственной угрозой захвата противником…

Оборона Одессы силами Приморской армии мыслится последовательным отводом правофланговой 95-й стрелковой дивизии и Тираспольского укрепленного района на основной рубеж обороны Березовка, Кучурганский лиман с выводом освобождающегося гарнизона Рыбницкого укрепленного района для усиления этого рубежа.

9-я армия активно обороняется в своей полосе подвижной обороной, последовательно занимая естественные рубежи, займет оборону на участке Ингульских позиций Софиевка, Ефингар и Пески, иск. Березовка и позиции, прикрывающие николаевское направление. Для выполнения этой задачи 9-й армии потребуется усиление не менее одной стрелковой дивизии в Новая Одесса.

18-я армия, ведя активные действия в своей полосе, занимая естественные рубежи, должна выйти на позиции р. Ингул, на фронт Ингуло-Каменка, иск. Софиевка, для ее усиления и прикрытия на этот рубеж будет выдвинута одна стрелковая дивизия в район Новый Буг.

Остатки 6-й и 12-й армий, как полностью потерявшие свою боеспособность, должны быть выведены за рубеж восточнее р. Днепр для переформирования.

Участок Смела-Кирово должен быть занят немедленно готовыми, боеспособными резервами Главного Командования, иначе противник сорвет наши мероприятия ударом на Кременчуг, Кривой Рог со стороны Кирово…

Ориентировочно передовая позиция на восток и передовая позиция на направлениях Николаев-Одесса могут быть заняты 15–20 августа 1941 года.

Прошу утвердить.

(Командующий Южным фронтом) (генерал армии Тюленев) (Член Военного совета) (армейский комиссар I ранга Запорожец.)

Отставали с отходом на новые оборонительные позиции и войска 18-й армии, которые к утру 6 августа основными силами завершили переправу через Южный Буг. К исходу дня ее соединения заняли оборону в 20 км южнее Первомайска на рубеже Богдановка, Степановка, далее по правому берегу реки Кодыма до Врадиевки (25 км юго-западнее Первомайска). По приказу командующего фронтом части понесшей большие потери 169-й дивизии передавались в состав 96-й горнострелковой дивизии, а управление 17-го стрелкового корпуса и 169-й дивизии убывало в район Баштанки за реку Ингул на переформирование[414].

Выводились из боя и отправлялись на переформирование и остатки танковых подразделений 18-го механизированного корпуса без частей 218-й моторизованной дивизии, которые продолжали действовать в группе генерала Гольцева.

Но угроза обхода подвижными частями противника войск 18-й армии продолжала оставаться. Все та же 16-я танковая дивизия вермахта утром 7 августа ворвалась в Вознесенск, отрезая пути отхода соединениям армии генерала Смирнова на восток. Войскам армии пришлось начать отход в юго-восточном направлении в район Новой Одессы, рассчитывая найти здесь переправы через Южный Буг.

Войска 9-й армии под ударами противника к этому времени отошли от Рыбницкого и Тираспольского укрепленных районов на рубеж Врадиевка, Ширяево (60 км юго-восточнее Котовска), примыкая к левому флангу 18-й армии. Части противника продолжали из района Первомайска наносить удары в южном и юго-восточном направлениях, а из района Тирасполя — в восточном, стремясь окружить и разгромить соединения армии генерала Черевиченко, не допустив их переправы через Южный Буг. В стыке 9-й и войск Приморской армий образовался разрыв, куда вошли подвижные немецко-румынские части, нацеливаясь на переправы у Николаевки.

В ночь на 8 августа по приказу штаба фронта войска армий генералов Черевиченко и Софронова, оставив Рыбницкий и Тираспольский укрепленные районы, спешно отходили, одним за другим оставляя населенные пункты Украины: 4.8 — Балта, 5.8 — Рыбница, Котовск, 6.8 — Новогеоргиевск, Селивановка, Малая Врадиевка, 7.8 — Ананьев, 8.8 — Тирасполь, 10.8 — Раздельная, непрерывно преследуемые частями противника, стремившимися не допустить их ухода за Южный Буг.

Стремясь не допустить отхода советских войск за водный рубеж, немецко-румынская авиация непрерывно наносила удары по переправам через Южный Буг и Ингулец, разрушив многие мосты и наведенные переправы. Все эти дни к Южному Бугу все подходили и подходили разрозненные соединения и части 9-й и 18-й армий. Отыскав места переправ, красноармейцы и командиры на подручных средствах (лодках, плотах и т. п.) начинали переправу. Повсюду слышалась ожесточенная перестрелка с преследовавшими отрядами противника, раздавались разрывы снарядов и авиационных бомб.

Дорого пришлось заплатить советским воинам за поздний отвод от Днестра. И вина здесь ложится и на Военный совет Южного фронта, который, наблюдая складывавшуюся обстановку, не решился просить главкома направления и Ставку о планомерном отводе войск армии генерала Черевиченко, уже обойденных с двух сторон, на новый оборонительный рубеж.

Вот теперь и пришлось спешно отходить под фланговыми ударами частей противника, которые перехватывали удобные пути отхода.

В направлении Одесса, Николаев отходили и части Приморской армии, сняв вооружение с Тираспольского укрепленного района и подорвав находившиеся в капонирах орудия. По поступившему донесению из Одессы командованию Юго-Западного направления стало известно, что генерал Софронов, не имея связи со штабом Южного фронта, принял решение об отводе войск Приморской армии на Николаев, прикрывая это направление. Но это решение шло вразрез с указаниями Ставки об обороне Одессы. В штаб Приморской армии был срочно направлен генерал Хренов, который привез приказ штаба фронта «оборонять Одессу при всех обстоятельствах во что бы то ни стало»[415].

До 10 августа 1941 года войска Приморской армии (95-я и 25-я стрелковые, 1-я кавалерийская дивизии) сдерживали соединения 4-й румынской армии на дальних подступах к Одессе, отойдя затем на рубеж Коблево, Свердлово, Кубанка, Чеботаревка, Алестарова, Кагарлык, Днестровский лиман (20–25 км от города). 13 августа части противника прорвались восточнее Тилигульского лимана к морскому побережью и полностью блокировали Одессу с суши. Но борьба за город продолжалась, в которой приняли участие воины 95, 25, 157, 421-й стрелковых, 1-й кавалерийской дивизий, морская пехота, подразделения Одесской военно-морской базы, пограничники, части ПВО, летчики 69-го истребительного авиационного полка и летчики-черноморцы, население города, корабли Черноморского флота[416].

Их стойкость в боях за город надолго приковала в этом районе значительные силы 4-й румынской армии (17 пехотных дивизий, 3 кавалерийские и одну танковую бригады).

Героическая оборона Одессы длилась 73 дня (5 августа — 16 октября 1941 года), и только 30 сентября 1941 года Ставка В ГК приняла решение об оставлении Одессы и эвакуации войск Приморской армии в Крым. Рано утром 16 октября последние воинские части оставили Одессу и на кораблях были эвакуированы на Крымский полуостров. Начинался новый этап борьбы Приморской армии.

Воздавая должное за заслуги защитникам города, Указом Президиума Верховного Совета СССР в 1965 году Одессе было присвоено почетное звание «Город-герой».

А пока войска Южного фронта продолжали отход на новый оборонительный рубеж Чигирин, Кирово, Вознесенск, Березовка, Катаржино, Кучурганский лиман. Для прикрытия отхода войск фронта части 2-го кавалерийского корпуса вступили в бой с Вознесенской группировкой противника, прикрывая дорогу на Николаев. Но оказать сильное сопротивление корпус не мог, так как его дивизии были разобщены: 9-я кавдивизия находилась на восточном берегу Южного Буга, 5-я — на западном берегу. Для соединения с главными силами части 5-й кавалерийской дивизии выполнили марш в южном направлении, случайно обнаружив понтонные парки, с помощью которых переправа была налажена. Только 136-й кавалерийский полк не смог оторваться от преследующего противника и продолжал вести неравный бой в 15 км севернее Вознесенска…

Не сдержав натиска противника в районе Братского, к м. Еланец отошел и отряд Одесского военного училища, где и организовал оборону. К этому времени соединения 18-й армии генерала Смирнова отошли на рубеж южнее Вознесенска, Мариновка.

^{Оборона Одессы 5 августа — 16 октября 1941 г.}

К исходу дня части 16-й моторизованной дивизии вермахта и венгерского подвижного корпуса прорвались на рубеж Белоусовка, Сухой Еланец (20 км северо-восточнее Новой Одессы), угрожая с севера отрезать войска Южного фронта от переправ на реках Южный Буг и Ингул.

Для противодействия опасному прорыву противника генерал Тюленев развернул части 55-го стрелкового корпуса на участке Пески (75 км северо-восточнее Николаева), Новая Одесса фронтом на север, усилив их оборону сводным отрядом подполковника В. И. Петухова (подразделения Одесского пехотного училища, коммунистический отряд, батальон пограничников, всего свыше 2000 человек с несколькими танками, бронемашинами и орудиями), занявшего этот рубеж утром. В район Сухого Еланца был направлен отряд народного ополчения (около 400 чел.).

В течение двух суток на этом рубеже советские воины сдерживали врага, обеспечивая переправу войск Южного фронта через Южный Буг. Но угроза войскам фронта исходила и с восточного направления, где разведывательные отряды 1-й танковой группы уже были обнаружены в районах Пятихатка, Гуровка, Устиновка.

8 августа генерал Тюленев доложил в Ставку ВГК, что «обстановка на Южном фронте весьма сложная. Сложность ее заключается, главным образом, в открытом направлении на Александрию, Кривой Рог и охватывающим положении войск»[417].

Напряженную обстановку в полосе отхода войск 9-й и 18-й армий видел и Военный совет Южного фронта, обратившийся в Полтаву с предложением о принятии необходимых мер по укреплению обороны[418]:

ГЛАВКОМУ ЮГО-ЗАПАДНОГО НАПРАВЛЕНИЯ

т. С. М. БУДЕННОМУ

Первое. Сложившаяся обстановка на фронте в результате шестинедельных непрерывных ожесточенных боев с численно превосходящим противником, измотанность, усталость и исключительно большие потери действующих частей приводят к выводу о невозможности в дальнейшем прочно удерживать рубеж Чигирин, Кировоград, Вознесенск, Березовка, Беляевка.

Второе. В сложившихся условиях, при наивыгоднейшем для противника соотношении сил (1:4 в пользу противника), учитывая к тому же увеличившийся разрыв между войсками ЮЗФ и ЮФ, с связи с отходом левофланговых частей ЮЗФ к р. Днепр, в целях возможного сохранения живой силы и средств, предотвращения непосредственной угрозы Запорожью и Донецкому бассейну считаю наиболее выгодным и целесообразным:

а) передовую позицию обороны построить на рубеже р. Ингулец на заранее подготовленных позициях на фронте Кременчуг, Кривой Рог, Херсон;

б) главный оборонительный рубеж, который должен быть удерживаем во что бы то ни стало, — построить по р. Днепр. Для укрепления обороны в полосе между рр. Ингулец и Днепр устроить ряд промежуточных оборонительных рубежей и отсечных позиций;

в) в целях удержания районов Одесса и Николаев прочно оборонять войсками Приморской, 18-й и 9-й армий заранее подготовленный рубеж Снигиревка, Пески, Березовка, Кучурганский лиман; последующий рубеж Новософиевка, Михайловка, Петровское, Беляевка. Для сокращения фронта построить позицию Кривой Рог, Пески, включив ее в общую систему передовой позиции. Непосредственно Одесса и Николаев прикрыть, кроме того, круговой обороной во взаимодействии с Черноморским флотом и береговой обороной.

Третье. Предлагаемые мероприятия предусматривают и будут выполнимы только при немедленном выдвижении и занятии для обороны рубежа р. Ингулец не менее как пятью стрелковыми и двумя кавалерийскими дивизиями… Эти дивизии должны быть, безусловно, полностью обеспечены материально всем необходимым. Без выполнения этого мероприятия рассчитывать на удержание данного рубежа наличными войсками не приходится.

(Командующий Южным фронтом) (генерал армии Тюленев) (Член Военного совета) (армейский комиссар I ранга Запорожец) (Начальник штаба Южного фронта) (генерал-майор Романов.)

Эти предложения совпадали и с мнением главкома направления, который, с согласия Ставки, приказал срочно выдвинуть на рубеж Кременчуг, Кривой Рог, Херсон пять дивизий Резервной армии. А пока, для прикрытия тылов 18-й и 9-й армий от возможного удара противника с северо-восточного направления, в район Нового Буга спешно направлялся 2-й кавалерийский корпус, а в район Новополтавки (15 км южнее этого города) — Одесское пехотное училище. К 12 августа переброска их частей была завершена, и они вместе с дивизиями 17-го стрелкового корпуса, державшими оборону на рубеже Горожаны, Баштанка, Пески, вступили в бой с подходившими частями 3-й румынской армии и XXXXIX немецкого горнострелкового корпуса, задерживая их продвижение в южном направлении.

Посчитав, что и Крыму уже угрожает опасность захвата с суши, командующий Южным фронтом приказал выдвинуть на Перекопский перешеек один батальон 361-го стрелкового полка, усиленный артиллерией. Явно запаздывало командование фронта с перегруппировкой главных сил на это опасное направление, продолжая держать их на охране побережья и в районе Симферополя.

Несмотря на принимаемые меры, части 1-й танковой группы и 17-й полевой армии, закончившие разгром окруженной группировки советских войск в районе Умани, продолжали в течение 9 августа продвигаться в направлении Кременчуг, Днепропетровск и Канев, Черкассы. 297-я стрелковая дивизия и отряды народного ополчения, оборонявшиеся в районе Крюкова (напротив Кременчуга), не сдержали натиск частей III моторизованного корпуса и были вынуждены отойти на левый берег Днепра, создав угрозу форсирования реки противником.

Для прикрытия этого направления маршал Буденный приказал срочно перебросить в этот район еще не закончившие формирование части 300-й стрелковой дивизии (из Полтавы) и 37-й кавалерийской дивизии (из Ахтырки). С 11 августа эти дивизии были включены в состав 38-й армии Юго-Западного фронта, перед которой поставлена задача обороны левого берега Днепра на участке Черкассы, Кременчуг, Переволочная, удерживая при этом плацдарм на правом берегу реки в районе Черкасс.

А в это время войска Южного фронта продолжали отходить под сильным натиском противника с фронта и флангов и угрозой перехвата его подвижными частями путей отхода в районе Вознесенск, Николаев. Части противника заняли Новгородку, Бобринец, Витязевку, Казанку, продолжая продвигаться в междуречье Южного Буга и р. Ингулец. Авиаразведкой было замечено оживленное движение колонн с пехотой и артиллерией в направлении Братское, Новый Буг, Еланец.

Тяжелое положение с отходом оставалось в войсках 9-й армии, которые атаковали с фронта части LIV армейского корпуса, с северо-запада наносили удар части XXX армейского корпуса и румынская кавалерия. К утру 9 августа соединения армии генерала Черевиченко стремились выйти на рубеж Молдавка, х. Новый, х. Веселый, Ивановка, Березовка западнее Южного Буга, но многие населенные пункты уже были заняты противником.

Главные силы 18-й армии в ночь на 10 августа переправились на левый берег Южного Буга, получив приказ прочно закрепиться на рубеже Новый Буг, Пески, Новая Одесса, обеспечивая с севера николаевское направление и давая возможность отойти за реку частям армии генерала Черевиченко. Для усиления обороны саперные части с помощью местного населения создавали полосу инженерных заграждений по линии Новая Одесса, Буденновка, минируя танкоопасные направления. Для обеспечения переправы войск через Южный Буг и Ингул 10–11 августа был наведен почти 3-км наплавной мост, в некоторых местах сосредоточены плавучие средства.

Артиллерийскую поддержку нашим сухопутным частям и помощь в переправе оказывали корабли Дунайской военной флотилии (мониторы «Ударный» и «Железняков») и отряды бронекатеров.

Но части противника продолжали наседать с севера на оборону войск 18-й армии, стремясь закрыть брешь у Николаева. Уже с утра воинам армии и сводным отрядам пришлось отбивать натиск 16-й моторизованной дивизии, которой к исходу дня удалось захватить Сухой Еланец.

Для прикрытия с северо-запада правого фланга армии генерала Смирнова и криворожского направления 2-й кавалерийский корпус вечером начал походный марш для выхода в район Установка, Березовка, ст. Казанка.

К исходу 10 августа дивизии Резервной армии заняли оборону на следующих рубежах: 273-я — Попельчастое, Рублевка, Владимировка; 223-я — (иск.) Новостародуб, Петрово; 253-я — Лозоватка, ст. Моисеевка, Кривой Рог, Широкое. Но и к этим районам уже подходил враг, колонны которого были обнаружены в Зыбком, Александрии, в движении на Лозоватку. Передовыми отрядами противника в районе Новостародуба был атакован державший здесь оборону батальон 273-й стрелковой дивизии[419], который, понеся значительные потери, вынужден был к исходу дня отойти на Зыбкое.

Вечером в штаб Резервной армии поступило сообщение о большом сосредоточении немецких танков в районе Кривого Рога и Пятихатки, остановившихся в ожидании подвоза горючего. Генерал Чибисов доложил об этом в штаб фронта и главкому направления, которые приняли решение нанести удар по двигавшимся для заправки танков колоннам с горючим летчиками-инструкторами Мелитопольской и Павлоградской авиационных школ. Был отдан соответствующий приказ, и в школах приступили к подготовке к выполнению задания, выделив для этого 84 экипажа самолетов СБ, Р-5, Р-Zет.

11 августа значительно обострилась обстановка в районе Николаева, где к городу с запада начали выходить передовые отряды LIV армейского корпуса, отрезая пути отхода войскам генерала Черевиченко за Южный Буг в этом районе. Одновременно части 16-й танковой и 16-й моторизованной дивизий попытались прорвать оборону частей генерала Смирнова и выйти к Николаеву с северного направления, полностью перекрыв пути отхода советских войск за Южный Буг и Ингулец. На этих рубежах завязались ожесточенные бои с переменным успехом. Но сдерживать противника ослабленным силам 18-й армии становилось все трудней, хотя их действия поддерживали и корабли Дунайской военной флотилии.

Войска 9-й армии, атакованные немецко-румынскими частями с северо-запада и запада в направлении Березовка, Краснополье, Комиссаровка, Нечаянное, Шпеер, Трихаты, быстро откатывались в юго-восточном направлении, стремясь побыстрее выйти к переправам у Николаева. Но и на их путях движения уже действовали подвижные отряды противника, которые заняли Комиссаровку, Нечаянное, Анчекрак.

Командование Южного фронта пришло к выводу, что противник с двух направлений стремится обойти и уничтожить войска 18-й и 9-й армий в районе Николаева. Сильная подвижная группировка немецко-румынских войск была обнаружена и в районе Нового Буга. Одновременно 9-я и 14-я танковые и 25-я моторизованная дивизии 1-й танковой группы наносили удар в направлении Кривой Рог, Никополь, осуществляя глубокий охват войск Южного фронта с восточного направления.

Прекрасно понимая, чем может закончиться для войск 18-й и 9-й армий затянувшаяся оборона Николаева, Военный совет Южного фронта 12 августа обратился к главкому направления с предложением немедленно начать отвод войск фронта за Ингулец.

Маршал Буденный, еще раз проанализировав сложившуюся непростую ситуацию, немедленно вышел на Ставку, поддержав решение командования Южного фронта и попросив усилить этот фронт двумя бомбардировочными и двумя истребительными полками авиации, начав срочную переброску на линию Днепропетровск, Запорожье, Мелитополь шести стрелковых дивизий и трех танковых батальонов из резерва Верховного Командования[420].

Ставка разрешила отход войск Южного фронта при условии обязательного вывода соединений 9-й армии на восточный берег Южного Буга и возможно длительного удержания Николаева для эвакуации имевшихся там материальных ценностей. Для обеспечения отвода войск генералу Тюленеву было приказано удерживать рубеж Бугский Лиман, Николаев, Ингул, до Пески включительно, Баштанка и далее на Кривой Рог. А вот с усилением войск фронта Ставка отказала, указав на более тесное взаимодействие при ведении боевых действий с Черноморским флотом и Дунайской военной флотилией.

Получив указания свыше, командующий Южным фронтом приказал войскам 9-й армии занять и удерживать рубеж Трихаты, Кринички, Сенькин, Болгарка, Березовский лиман с целью недопущения прорыва противника на Николаев и Очаков, одновременно уничтожив прорвавшийся в район Безводного передовой вражеский отряд. Переправа отходящих войск 9-й армии была намечена в районах Трихаты, Петровское, Варваровка.

Морякам Дунайской военной флотилии ставилась задача активными действиями на р. Южный Буг, в Бугском лимане и Березанском заливе поддержать части фронта, ведущие бои в этих районах, и обеспечить переправу отходящих войск.

Командование 18-й армии получило указание прочно удерживать рубеж Новый Буг, Пески, Новая Одесса до полного выхода войск генерала Черевиченко на восточный берег Южного Буга, который намечался в ночь на 13 августа. Но обстановка на фронте продолжала резко ухудшаться. Вечером 12 августа передовые отряды противника, продолжая наступление, вышли к ст. Лоцкино (25 км северо-восточнее Николаева).

В это время два полка 2-го кавалерийского корпуса вели тяжелые бои в районе Нового Буга с подвижным отрядом противника, сдерживая его продвижение к Николаеву. Противник при активной поддержке авиации обошел фланг оборонявшихся частей и отрезал от главных сил корпуса 131-й кавалерийский полк (командир — подполковник В. Г. Синицкий), который продолжал сражаться в районе Установки. Только в ночь остаткам полка удалось вырваться из окружения и 15 августа переправиться через р. Ингул в районе Григорьевка, Бурячково, двинувшись на соединение с главными силами корпуса.

Продолжались ожесточенные бои и в полосе обороны войск 9-й армии, где венгерские части, усиленные танками, продвигаясь по западному берегу Южного Буга, заняли юго-западную окраину Карлсруэ, а подразделения LIV армейского корпуса вели бои за овладение с. Веселый Кут и Нечаянное (30 км западнее Николаева).

К исходу 12 августа понесшие большие потери соединения армии генерала Черевиченко переправились через Южный Буг и заняли оборону на рубеже Новая Одесса, Николаев. Штаб Южного фронта в ночь на 13 августа перебазировался в район Берислава.

Для срыва предстоящего наступления немецких мотомеханизированных частей на криворожском направлении вечером по движущимся колоннам вражеских автоцистерн в районе Пятихатки и Кривого Рога нанесли удар эскадрильи так называемой «Школьной авиационной дивизии», причинив врагу значительный урон. В последующие дни к ударам по врагу подключился и курсантский состав школ. Для прикрытия этого района сюда были срочно переброшены немецко-румынские истребители, которые довольно удачно действовали по устаревшим типам советских самолетов и их экипажам, которых к 15 августа уцелело только 50 %[421].

А обстановка в отходящих войсках Южного фронта ухудшалась не по дням, а по часам. 13 августа сильный подвижный отряд противника прорвался в направлении Новостародуб, Зеленое, Пятихатка, стремясь обойти фланг ослабленной 223-й стрелковой дивизии и нарушить устойчивость обороны наших войск на р. Ингулец.

Не сдержав натиск 16-й танковой и моторизованной дивизии «Адольф Гитлер», начали отход к реке Ингулец и части 17-го стрелкового корпуса и Одесского военного училища, открывая правый фланг обороны николаевской группировки советских войск.

Значительно ухудшилась обстановка и под Николаевом, где немецко-румынские подвижные части, несмотря на наносимые нашей авиацией удары, прорвали оборону войск 18-й армии и повели наступление в направлении Шевченко, Богоявленск, Николаев, угрожая выходом на тылы войск Южного фронта вдоль р. Ингул.

Узнав о случившемся, маршал Буденный приказал командующему Южным фронтом вылететь самолетом в Николаев и вместе с руководящим составом 9-й и 18-й армий разработать план вывода их войск из наметившегося окружения.

Прибывший в ночь на 14 августа в Николаев генерал Тюленев немедленно созвал совещание, на которое был приглашен командный состав армий и корпусов. Выслушав мнения собравшихся, командующий отдал приказ на уничтожение прервавшегося в район Николаева противника. Перед войсками 18-й армии поставлена задача нанести удар в направлении Баштанка и во взаимодействии с частями 2-го кавалерийского корпуса и Одесского военного училища отбросить наступавшую с севера группировку противника; перед 9-й армией — обеспечивая себя с запада и северо-запада отрядами прикрытия, ударом главных сил в направлении Киселевка, Снигиревка уничтожить закрывшего пути движения на восток противника[422]. Наступление войск должна была активно поддержать артиллерия.

Перед ВВС фронта поставлена задача уничтожить прорвавшиеся в район Николаева танки противника и непрерывными ударами не допустить подхода к месту сражения его моторизованных частей.

Перед оставлением Николаева были взорваны находившиеся в доках корабли, в том числе и строившиеся тяжелые крейсера типа «Советский Союз».

Вечером части 55-го стрелкового корпуса, удерживая арьергардами ранее занимаемый рубеж обороны, форсировали Ингул в 20–30 км северо-восточнее Николаева и захватили три плацдарма на его левом берегу. К месту прорыва начали подтягиваться и дивизии 48-го стрелкового корпуса.

Утром 15 августа части 96-й горнострелковой дивизии при поддержке артиллерийского огня перешли в наступление в направлении станций Грейгово, Снигиревка. Сломав сопротивление противника, полки дивизии к исходу дня прорвались к железной дороге и завязали ночной бой за станцию Грейгово. В этом бою особенно отличился 209-й горнострелковый полк (командир — старший лейтенант Т. А. Никитенко) и воины саперного батальона под командованием капитана А. М. Гамзы. Несмотря на ожесточенное сопротивление противника, советские воины ворвались на станцию, освободив дорогу на восток.

Получив радостное известие с места боя, другие части 18-й армии, ведущие бои в тактическом окружении на рубежах Пересадовка, ст. Лоцкино, Добрая Криница, Балацкое, Ингулка, оставив на прежних участках отряды прикрытия, незаметно для противника вышли из боя и начали отход через Грейгово и Снигиревку к переправам на реке Ингулец.

Одновременно передовые отряды 48-го стрелкового корпуса прорвали оборону противника в районе Жовтневого и устремились в направлении Каховки. В ночь на 16 августа по приказу стали покидать свои оборонительные рубежи стрелковые дивизии 9-й армии, следуя в заданных им направлениях: 74-я — ст. Кульбакино, Копани, Киселевка, Гусановка, Музыковка; 176-я — Куриловка, Знаменка; 150-я — Надеждовка, Томина Балка.

По приказу штаба фронта вечером 15 августа начали отход за Днепр и главные силы 2-го кавалерийского корпуса, следуя по маршруту Широкое, Александровка, Большая Лепатиха, Веселое; действовавшая в отрыве 5-я кавалерийская дивизия, незаметно для противника оставив рубеж Троицко-Сафоново, Скобелево, тоже начала отход в восточном направлении.

И это было выполнено своевременно, так как мотомеханизированные подразделения противника прорвали оборону 253-й стрелковой дивизии и заняли Кривой Рог, выходя на правый фланг кавалеристов. 9-я кавалерийская дивизия в ночь на 16 августа переправилась через р. Ингулец на участке Широкое, Андреевка, где вскоре получила приказ о наступлении во фланг березнеговатовской группировке противника для содействия выходу из окружения основных сил Южного фронта.

А сражавшаяся в районе Кривого Рога 253-я стрелковая дивизия[423] после боя за город перестала существовать как боевая единица: ее два полка были просто рассеяны, один, понеся значительные потери, отошел в полосу действий 2-го кавкорпуса.

К исходу дня осложнилась обстановка и в районе Днепропетровска, где части противника вынудили 26-ю кавалерийскую дивизию отойти на рубеж Домоткань, Верхне-Днепровск, а 273-ю стрелковую на рубеж Верхне-Днепровск, Антоновка.

Войска 9-й и 18-й армий продолжали ночью 16 августа выход из окружения, стремясь побыстрее переправиться через Ингулец. Утром передовые части 55-го стрелкового корпуса вышли к реке севернее Снигиревки и переправились на ее левый берег. А затем в образовавшийся разрыв во вражеской обороне устремились соединения и части 18-й и 9-й армий, которые к исходу дня начали выходить к р. Ингулец, организовав переправу в нескольких местах на участках: Орлово, Буркаловка; Загряновка, Херсон.

Остатки 30-й стрелковой дивизии (около 200 человек при 4 орудиях и 4 пулеметах), вырвавшись из Николаева, сосредоточились в районе Новософиевки, где вошли в состав 48-го стрелкового корпуса, получив от его командира распоряжение на оборону переправы. Еще одна часть воинов этой дивизии собиралась в районе Снигиревки.

Для обеспечения отвода войск Южного фронта за Ингулец включенная в состав 9-й армии 296-я стрелковая дивизия была растянута на широком фронте: одним полком держала оборону в районе Снигиревки, вторым — в районе Каховки, третьим обороняла Херсон. Конечно, надежды, что она сумеет сдержать возможный удар мотомеханизированных частей противника в этих направлениях, у командования фронта не могло быть.

И здесь можно прямо сказать, что нашей вырывавшейся из окружения группировке сопутствовала воинская удача. И связано это было с тем, что командование группы армий «Юг» посчитало, что в кольце окружения в районе Николаева находятся только 2–3 советские дивизии, от которых не ожидалось активных действий, и теперь можно приступить к перегруппировке своих сил для проведения дальнейших операций[424].

Для этой цели 17-я полевая армия усиливалась тремя левофланговыми пехотными дивизиями из 11-й полевой армии, которая получала взамен XXXXIХ горнострелковый корпус, предназначенный для действий в горных районах Крымского полуострова. В направлении Херсона двинулись и части 16-й танковой дивизии, получив приказ занять город. Все эти проводимые перегруппировки немецко-румынских войск ослабили кольцо окружения, что позволило большей части сил 9-й и 18-й армий вырваться из «николаевского мешка».

Но не всем частям и воинам этих армий суждено было вырваться из западни. Узнав о прорыве кольца окружения, командование группы армий «Юг» немедленно повернуло на этот участок части 16-й танковой дивизии, которые и закрыли прорыв на фронте. А в Николаеве до 17 августа продолжали сражаться подразделения 30-й и 51-й стрелковых дивизий, других частей и соединений Южного фронта, пополнив список убитых и плененных красноармейцев и командиров.

При прорыве кольца окружения надо отметить активные боевые действия воинов 96-й горнострелковой дивизии, обеспечивших отвод за реку Ингулец других соединений 18-й и 9-й армий. По данным штаба этой дивизии, за время боев в междуречье Ингула и Ингульца ее части уничтожили 475 солдат и офицеров противника, захватили 120 пленных, 35 автомашин, 6 противотанковых орудий, подбили 4 танка[425]. За умелое руководство дивизией ее командиру полковнику И. М. Шепетову было присвоено звание Героя Советского Союза.

К исходу дня части 9-й армии, переправившись через Ингулец, заняли оборону на фронте Сейдеминуха, Васильевка, Галагановка, Никольское; 18-й армии — Архангельское, Снигиревка. Дивизии 17-го стрелкового корпуса сосредотачивались в районе Высокополье (40 км южнее Кривого Рога)[426].

В эти дни значительно осложнилась обстановка на правом крыле Южного фронта — в полосе обороны переданных в его состав недавно сформированных стрелковых дивизий, занимавших позиции на р. Ингулец. Имея незначительное количество противотанковых средств, они не смогли долго сдержать сильные удары мотомеханизированных частей противника, понесли значительные потери и были вынуждены оставить Кривой Рог, Никополь и начать поспешный отход к переправам на Днепре.

Продолжавшееся тесное взаимодействие соединений 1-й танковой группы с авиацией позволяло добиться максимального эффекта воздействия на советские части (особенно недавно сформированные). Лучшая моторизация подвижных частей танковой группы позволяла им обходить фланги оборонявшихся, перекрывая им удобные пути отхода на новые рубежи обороны. Да и сам характер местности в нижнем течении Южного Буга и Днепра (Причерноморская равнина) создавал благоприятные условия для использования танковых и моторизованных соединений. Для германских подвижных соединений сложились благоприятные условия для выхода к Запорожью и Днепропетровску.

Глубокие прорывы мотомеханизированных частей противника обороны советских войск на р. Ингулец вновь создали опасность окружения войск 9-й и 18-й армий. По приказу штаба фронта их соединения в ночь на 18 августа должны были начать отход на восточный берег Днепра, для занятия обороны на следующих рубежах[427]:

— 9-й армии — Каховка, Херсон, подчинив себе державшую там оборону 296-ю стрелковую дивизию;

— 18-й армии — (иск.) Новый Рогачик, (иск.) Каховка, прикрыв переправы Северные Кайры, Качкаровка, подчинив себе 30-ю кавалерийскую дивизию;

— 2-й кавалерийский корпус — Никополь, Новый Рогачик, Георгиевка, имея задачей прикрыть переправы в районе Никополь, Новый Рогачик.

Но соединениям этих армий предстоял трудный переход: с западного и северо-западного направлений их непрерывно атаковали части 11-й полевой армии, на путях отхода действовали подвижные отряды немецко-румынско-венгерских войск, захватившие Никополь. Преследовавшие отряды немецко-румынских войск к исходу дня вышли на линию Явкино, Новая Александровка, Бармашово, Копань. Сосредоточение противника было отмечено в районах Алферово, Саевка, Саксагань, на западном берегу р. Мокрая Сура, их разведотряды появились у с. Чумаки (45 км северо-западнее Запорожья).

В это время части Резервной армии вели бои с передовыми отрядами противника на рубеже Мишурин Рог, Николаевка (40 км северо-западнее Днепродзержинска), ст. Верховцы, Кринички, Ивановка (20 км южнее Днепродзержинска), Привольная.

В ночь на 18 августа соединения и части 9-й и 18-й армий начали сниматься с занимаемых позиций и в колоннах, под прикрытием арьергардов, двинулись на переправы к Днепру. Но вскоре части и тылы соединений и частей перемешались, что затрудняло движение и наведение порядка в отходящих колоннах. Своевременно не было проведено и никаких подготовительных мероприятий по подготовке переправ к немедленному действию: не выставлена служба регулирования, мало заготовлено переправочных средств[428]. Да и активные действия вражеской авиации приводили к хаосу и спешке в отходящих частях — все стремились поскорее оказаться на восточном берегу Днепра.

Получила приказ на отход и 9-я кавалерийская дивизия, которая без ведения боевых действий отошла от Березнеговатое и двинулась в район Большая Лепетиха, рассчитывая переправиться через Днепр в этом районе и соединиться с главными силами 2-го кавалерийского корпуса. Продолжали движение к переправам на Днепре и части 5-й кавалерийской дивизии, которые в ночь переправились через Ингул.

Обнаружив отход советских войск, части XI армейского корпуса приступили к форсированию Южного Буга, немедленно переходя на преследование. В направлении Херсона, стремясь отрезать пути отхода, стремительно продвигались части моторизованной бригады «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер». Прорвался враг и к Черноморскому побережью, где его 50-я пехотная дивизия завязала бои за Очаков.

Для прикрытия отхода войск армий к переправам на Днепре части 17-го стрелкового корпуса и Одесское военное училище заняли оборону на рубеже Дудчаны, Рядовой, Суханова; 55-го стрелкового корпуса — Заповедный, Новорайск, Куцая Балка. Командиры частей получили указание штаба 18-й армии и об организации обороны на восточном берегу Днепра[429].

К исходу дня передовые части 18-й армии, выполнив 60–80-км переход, начали переправу через Днепр в районах южнее Никополя, Северных Каир, Качкаровки. А вскоре к переправам начали подходить тылы и главные силы соединений, снимавшихся с рубежей обороны на реке Ингулец.

К переправам на Днепре в районах Каховка, Берислав, Херсон, под прикрытием державших здесь оборону частей 150, 296, 30 и 176-й стрелковых дивизий, спешно отходили тылы, артиллерия и соединения 9-й армии. С 18 часов в районе Красный Бургун через Днепр переправлялись части 51-й стрелковой дивизии; в ночь на 19 августа в районе Казацкая начала переправу 74-я стрелковая дивизия. Для обороны восточного берега Днепра на участок Казачьи Лагери, Алешки были выдвинуты два полка 296-й стрелковой дивизии[430].

Но случилось то, что и должно было произойти. Части Резервной армии, в результате неоднократных атак мотопехоты противника поддержанной танками, были вынуждены оставить Запорожский плацдарм и отойти на левый берег Днепра. Выход подвижных частей противника к Днепру вынудил советское командование вечером 18 августа дать команду на взрыв Днепропетровской гидроэлектростанции и открытие шлюзов у Запорожья, что значительно подняло уровень воды в реке и нарушило начавшуюся переправу войск и тылов. Имевшихся в наличие переправочных средств оказалось явно недостаточно, в ход пошло все, что сумели найти на берегу: плоты, лодки, баржи и т. д.

Это наложило свой негативный отпечаток на организацию переправы, на что сразу обратил внимание командующий 18-й армией. Генерал Смирнов указывал, что на подъездных путях скопилось громадное скопление обозов, погрузка не организована, войска выходят к переправам в беспорядке. Командующий потребовал от комендантов переправ немедленно установить твердый порядок и наладить службу регулирования. Но это было нелегко сделать, управление в перемешавшихся частях и подразделениях было нарушено, на марше отстали целые подразделения, неизвестно было местонахождение тылов.

Для облегчения начавшейся переправы отходящих войск Южного фронта и связывания боем подвижных соединений противника две танковые дивизии (8-я и 12-я) и части двух кавалерийских дивизий (26-й и 28-й) Резервной армии утром 19 августа нанесли удар южнее Днепропетровска по частям III моторизованного корпуса и итальянским подразделениям, но успеха не имели, потеряв за день 52 танка[431].

Осложнилась обстановка и на других участках фронта, где части 9-й танковой дивизии вермахта вышли в район 1 км западнее плотины у Запорожья, а 14-я танковая дивизия ворвалась на плацдарм, создав угрозу форсирования Днепра с ходу.

А на южном крыле передовому отряду LIV армейского корпуса при поддержке танков удалось без особых усилий прорвать оборону батальона 51-й стрелковой дивизии и занять Херсон. Сложная обстановка сложилась в эти дни и на Юго-Западном фронте.

Ставка ВГК, обеспокоенная сложившейся ситуацией на Днепре, направила главкому Юго-Западного направления директивное письмо по организации обороны на этом водном рубеже[432]:

ТОВ. БУДЕННОМУ, ХРУЩЕВУ, ПОКРОВСКОМУ

КОПИЯ: КОМАНДУЮЩИМ ЮГО-ЗАПАДНЫМ И ЮЖНЫМ ФРОНТАМИ

1. Противник сосредоточил превосходящие силы на Украине, имея целью овладеть Киевом и Одессой, взять всю Правобережную Украину и нанести отдельные поражения нашим войскам. Упорно обороняющиеся наши части заставили противника понести тяжелые потери под Киевом, Каневом, Черкассами и Одессой. Киев и Одессу, а также Днепропетровск и Херсон противник взять не смог (Херсон занят 19.8.1941 г. — Р.И.). Создавая из Правобережной Украины плацдарм для дальнейшего наступления, противник, по-видимому, поведет его:

а) в обход Киева с севера и юга с целью овладения Киевом и выхода в район Чернигов, Конотоп, Пирятин, Черкассы;

б) в направлении Кременчуг, Полтава, Харьков;

в) с фронта Кременчуг, Николаев на восток для захвата Донбасса и Северного Кавказа;

г) на Крым и Одессу.

2. Армии Юго-Западного и Южного фронтов удерживают в своих руках овручский и бородянский районы, Киевский укрепленный район и далее по восточному берегу р. Днепр от Триполья до Верхне-Днепровска, имея тет-де-пон на правом берегу Триполье и Черкасс. Далее удерживается нашими войсками днепропетровский район, город Херсон, устье Днепровского лимана и одесский район.

Правее Центральный фронт — отходит за р. Днепр у Речицы. Левее 51-я отдельная армия обороняет Крым.

3. На Юго-Западный и Южный фронты возлагаются задачи: упорно обороняясь за р. Днепр по восточному его берегу от Лоева (иск.) до устья, прочно удерживать киевский и днепропетровский районы, тет-де-пон у Берислава, днепровский лиман и прикрыть с суши и воздуха Левобережную Украину, Донбасс и Северный Кавказ.

4. Юго-Западный фронт в составе 29 стрелковых дивизий, пяти мотодивизий, трех танковых дивизий и четырех кавалерийских дивизий. Задача: обороняясь за р. Днепр по восточному его берегу от Лоева (иск.) до Переволочна, во что бы то ни стало удержать за собой Киев и прочно прикрыть направления на Чернигов, Конотоп и Харьков…

Граница с Южным фронтом — Кировоград, Александрия, Переволочна, Красноград, Змиев, все пункты для Юго-Западного фронта включительно. Штаб фронта — Прилуки.

5. Южный фронт в составе двадцати стрелковых дивизий, одной танковой дивизии и пяти кавалерийских дивизий. Задача: обороняясь по восточному берегу р. Днепр от Переволочна до устья и на тет-де-понах у Днепропетровска, Херсона, Берислава, не допустить противника на восточный берег р. Днепр и прочно прикрыть Днепропетровск, Запорожье, Херсон.

Во фронтовом резерве иметь не менее пяти стрелковых дивизий.

Граница с 51-й армией — ст. Сокологорное, Аскания-Нова, Скадовск, все пункты для Южного фронта включительно. Штаб фронта — ст. Синельниково.

6. В резерве Главкома Юго-Западного направления иметь не менее четырех стрелковых дивизий и трех кавалерийских дивизий…

(Сталин) (Шапошников.)

Таким образом, на Днепре создавались практически два новых фронта, имевшие значительные силы войск, способные противодействовать попыткам противника форсировать широкий водный рубеж. Но имевшиеся недостатки в действиях войск Юго-Западного направления, выявленные еще в приграничных сражениях, так и не были устранены. К ним можно отнести следующие:

— группировка войск в обороне продолжала создаваться без учета направлений вероятного наступления противника (который наносил удары вдоль дорог); имевшиеся в наличии большие силы фронтов распылялись; оперативные резервы вводились в сражение по частям, по мере их прибытия к фронту. Поэтому тактическая, а часто и оперативная оборона наших войск носила линейный и очаговый характер;

— слабое знание руководящим составом обстановки на фронте приводило к излишней осторожности в маневрировании соединениями и частями, отсутствовало массирование сил на главных направлениях ударов, поэтому выгодная для наших войск на отдельных участках обстановка для разгрома противника так и не была использована. Командиры всех степеней не овладели еще навыками организации взаимодействия и управления войсками;

— имевшиеся многочисленные фронтовые и армейские резервы вступали в сражение уже на первый-второй день начавшейся операции. Маневр силами и средствами с второстепенных направлений на направление главного удара противника совершался крайне медленно вследствие слабого управления войсками, в условиях высоких темпов развития прорыва противником;

— неудачей большинства наступательных операций явилась их плохая организация и поспешность в проведении, в результате чего наши войска несли огромные, часто необоснованные потери;

— нехватка радиостанций в корпусах и дивизиях, неумение и пренебрежение руководящего состава в использовании этого средства связи ставили под сомнение секретность осуществляемых переговоров и готовящихся операций;

— слабое взаимодействие авиации с наземными войсками, которая практически не действовала в интересах корпусов и дивизий на поле боя;

— отсутствие боевого опыта у командного состава, штабов и красноармейцев вновь сформированных дивизий.

Боевые действия подкатились и к воротам Крыма. Еще 14 августа 1941 года Ставка приняла решение о создании для обороны Крымского полуострова 51-й Отдельной армии (командующий — генерал-полковник Ф. И. Кузнецов, член Военного совета — корпусной комиссар А. С. Николаев, начальник штаба — генерал-майор М. М. Иванов). В ночь на 19 августа руководящий состав новой армии прибыл в Симферополь и, ознакомившись с обстановкой и ориентированный Генеральным штабом прежде всего на противодесантную оборону, отдал распоряжение о передислокации войск и их задачах:

— 276-я стрелковая дивизия выдвигалась для занятия обороны на Чонгарский полуостров и Арабатскую стрелку;

— 106-я стрелковая дивизия занимала 70-км рубеж по южному берегу Сиваша;

— 156-я стрелковая дивизия готовила Перекопские позиции;

— 271-я стрелковая дивизия находилась в резерве в районе Симферополя;

— 172, 184, 320 и 321-я стрелковые дивизии выполняли противодесантную оборону побережья полуострова;

— 48, 42 и 40-я кавалерийские дивизии находились в резерве в готовности к действиям против возможных десантов.

20 августа начальник Генерального штаба маршал Шапошников потребовал от Военного совета Южного фронта организовать взаимодействие войск 9-й и 51-й армий, между штабами которых установить прямую проводную и радиосвязь.

Таким образом, имевшихся на Крымском полуострове дивизий и боевой техники было вполне достаточно, чтобы организовать прочную оборону на северном направлении, но, как вспоминал генерал армии Батов, «убедить командарма в том, что гроза идет на Перекоп и сюда нужно стягивать все силы, было невозможно»[433].

Поэтому выделенные для обороны Перекопского перешейка дивизии сосредоточились на новых рубежах только в первых числах сентября и, конечно, к обороне к началу боевых действий за полуостров в полной мере не подготовились. Да и указание Москвы «всеми силами удерживать крымские перешейки» было получено в Симферополе только 30 сентября 1941 года[434], но время уже было безвозвратно упущено.

А войска отходивших армий Южного фронта в эти дни и ночи августа продолжали выходить к Днепру и переправляться на его восточный берег. 150-я стрелковая дивизия, отражая попытки разведотрядов противника прорваться в ее полосе обороны и удерживая в течение 19 августа восточный берег р. Ингулец на участке Ясная Поляна, Никольское, вечером начала переправу через Днепр своей артиллерии и обозов. А в ночь на 21 августа к переправам начали выходить и ее боевые части, оставляя прежний рубеж обороны.

В течение 19 и 20 августа осуществляла переправу через Днепр своих тылов и боевых частей 30-я стрелковая дивизия, собирая свои подразделения в районе Раздольное. Ночью 20 августа оставила свои позиции и переправилась через реку и 176-я стрелковая дивизия. А 51-я стрелковая дивизия, сосредотачивавшаяся в районе Раденское, Костогрызово, пополнилась вырвавшейся из окружения под Николаевом группой командиров и красноармейцев в количестве 70 человек.

Вышли к Днепру в районе Большой Лопатихи и части 2-го кавалерийского корпуса, с огорчением увидев, что никакой переправы в этом месте нет. А по докладам разведчиков, подвижные отряды противника уже приближались к месту сосредоточения конников. По приказу генерала Белова части 5-й кавалерийской дивизии заняли оборону по правому берегу реки, а другие приступили к наведению переправы. За две ночи главные силы корпуса, под прикрытием ведущих бои подразделений 131-го кавалерийского полка, сумели на различных средствах переправиться на восточный берег Днепра. А вот прикрывавшим отход подразделениям пришлось преодолевать реку вплавь, благо посредине находился остров, на котором и сумели передохнуть люди и лошади.

20 и 21 августа продолжались ожесточенные бои под Днепропетровском, Херсоном и Бериславом, где дивизии Южного фронта стремились приостановить прорыв противника к Днепру. На днепропетровском направлении немецко-венгерские части, усиленные итальянским корпусом, в эти дни продолжали наступательные действия, стремясь к захвату Днепродзержинска и Днепропетровска. К исходу 21 августа около двух полков пехоты с танками прорвались в район Сухая Сура (5 км северо-западней ст. Баглей), Карнауховские Хутора (7 км восточнее Тарымские).

На остальных участках фронта противник проводил разведывательные поиски, пока оставаясь главными силами 11-й полевой армии на рубеже р. Ингулец. Разведгруппа противника (около 100 человек) была обнаружена 20 августа на восточном берегу Днепра в районе Антоновки (25 км юго-восточнее Херсона). В ходе начавшегося преследования она сумела оторваться и к утру 21 августа переправилась через реку к своим частям.

В эти дни продолжалась и переправа отходивших войск Южного фронта через Днепр: 18-й армии — в районе Большая Лепетиха, Каховка; 9-й армии — Берислав, Херсон.

К утру 21 августа дивизии 9-й армии в основном закончили переправу, сосредотачиваясь в районах: 150-я — Казачьи Лагери, Новая Збурьевка; 30-я — Зеленый Лагерь, Любимо-Павловка; 51-я — Раденское, Костогрызово; 176-я — Новоукраинка, Вольное, Запорожье; 74-я — Черненька, Тимофеевка.

Два полка наиболее боеспособной 296-й стрелковой дивизии готовили оборону восточного берега Днепра на участке Каховка, Казачьи Лагери, один — в районе Херсона. Для обороны переправ у Берислава и Казацкая на правом берегу реки остались два стрелковых батальона; одна усиленная стрелковая рота была направлена и в район Красный Бургун.

Отошедшие за реку войска армии генерала Черевиченко в основном не представляли собой боеспособных соединений и частей: красноармейцы и командиры были сильно утомлены непрерывными боями, смешались подразделения, отстали тылы, управление дивизиями и частями было нарушено. Вот как выглядели на 22 августа соединения этой армии[435]:

Требовалось принятие немедленных мер для наведения порядка и приведение переправившихся соединений и частей в боеспособное состояние.

Командующий 9-й армией в своем приказе от 21 августа 1941 года потребовал от командиров всех степеней в трехдневный срок «разыскать свои отставшие подразделения, отдельных бойцов, командиров и части тыла и присоединить их к себе, поставив на свое место каждую роту, батарею, взвод и транспортные единицы или тыловые части. Безотлагательно приступить к пополнению личным составом всех строевых частей за счет сокращения бойцов в органах тыла… развернуть ремонт боевой техники, вооружения и автотранспорта, привести в по-рядок оружие, пополнить боевые запасы в частях и тыловых органах…

Приказываю… привести части в такое состояние, чтобы всякие попытки врага проникнуть за Днепр были решительно и с потерями для него пресечены. Надежной разведкой и неослабным наблюдением за противником своевременно разгадывать его маневр и, не ожидая указаний, своими силами беспощадно уничтожить его при появлении на левом берегу Днепра хотя бы и мелкими разведывательными группами»[436].

Особое внимание всех командиров обращалось на изжитие «танкобоязни» в частях, чтобы каждый воин мог смело встретить наступавшие танки и уничтожать их всеми известными способами. Было приказано противотанковую артиллерию держать в кулаке на танкоопасных направлениях, выдвигая ее под прикрытием пехоты на рубежи встречи с танками.

Для пополнения частей начали прибывать маршевые батальоны: к 29 августа 9-я армия получила 17 627 человек. А всего с 23 по 31 августа 1941 года для пополнения Южного фронта прибыло 45 маршевых батальонов общим количеством 44 995 человек, из них в армии передано: 6-й — 8 маршевых батальонов (8000 чел.); 12-й — 3 маршевых батальона (3000 чел.); 18-й — 18 маршевых батальонов (17 637 чел.). За это же время во 2-й кавалерийский корпус поступило 2000 человек и сотни лошадей[437].

Части 18-й армии, сосредоточившись в районе Дудчино, Сухановка, Новорайск, Куцая Балка, под прикрытием подразделений 296-й стрелковой дивизии, державших оборону в районе Берислава, Казацкая, Херсона, продолжали в эти дни переправу на восточный берег Днепра, закончив ее утром 22 августа и собирая свои подразделения на рубеже Новый Рогачик, Каховка.

Была своевременно переправлена через Днепр и артиллерия РГК фронта (137, 430, 522 и 527-й гап БМ, 317-й оад), которая была погружена на железнодорожные платформы и направлена под Днепропетровск.

21 августа командующие армиями получили приказ штаба Южного фронта по организации обороны на левом берегу Днепра, удержании тет-де-пона у Днепропетровска и Берислава, Запорожья, Херсона и устья Днепровского лимана, прикрытие Левобережной Украины, Донбасса и Северного Кавказа[438].

В документе указывалось, что танковая группа, 11-я и 17-я немецкие и 3-я румынская армии, части венгерских и итальянских войск продолжают наступательные действия на днепропетровском, никопольском и берислав-херсонском направлениях, стремясь овладеть переправами через Днепр в районах Днепропетровска, Запорожья, Никополя, Херсона, захватить Одессу.

В связи с этим перед войсками Южного фронта были поставлены следующие задачи:

— Резервной армии (230, 255, 273 и 275-я стрелковые, 26-я кавалерийская дивизии, сводный полк) — прочно удерживать днепропетровский тет-де-пон;

— Запорожской группе войск (226, 270 и 274-я стрелковые дивизии, полк НКВД) под командованием генерал-майора Малиновского — овладеть островом Хортица и, прочно обороняясь по восточному берегу Днепра, удерживать в своих руках Запорожье;

— 18-й армии (96, 164, 169 и 176-я стрелковые, 30-я кавалерийская дивизии) — прочно удерживать в своем районе переправы, не допуская прорыва противника в направлении Мелитополя;

— 9-й армии (30, 51, 74, 150 и 296-я стрелковые дивизии) — прочно удерживать тет-де-поны у Берислава и Херсона, не допуская прорыва противника в направлении Перекопа.

Задачу на проведение разведки и поддержку своих наземных войск на участке Запорожье, Херсон получила и Дунайская военная флотилия, корабли которой сосредоточились в устье Днепра в районе Голая Пристань.

Были определены и разграничительные линии между войсками армий. Оборону соединений и частей предполагалось строить главным образом опорными узлами с эшелонированием в глубину в местах вероятного форсирования противником Днепра, с обязательным устройством всех видов инженерных заграждений. Командирам приказывалось иметь в наличии оперативные и тактические резервы.

Во фронтовой резерв отводились 2-й кавалерийский корпус (следовал в район Михайловки), 8, 11 и 12-я танковые, 28-я кавалерийская дивизии.

Готовились к продолжению дальнейших операций и в ставке Гитлера. Посчитав, что для германских войск создалась благоприятная ситуация для проведения крупной операции по уничтожению соединений Красной армии на территории Левобережной Украины, А. Гитлер 21 августа 1941 года отдал войскам следующий приказ[439]:

ВЕРХОВНЫЙ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИЙ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ

ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМУ СУХОПУТНЫМИ ВОЙСКАМИ

Соображения Главного командования сухопутных войск относительно дальнейшего ведения операций на востоке от 18 августа 1941 года не согласуются с моими планами.

ПРИКАЗЫВАЮ:

1. Важнейшей задачей до наступления зимы является не захват Москвы, а захват Крыма, индустриального и угольного района Донбасса и лишение русских доступа к кавказской нефти; на севере важнейшей целью считать блокирование Ленинграда и соединение с финнами.

2. Исключительно благоприятная оперативная обстановка, которая сложилась благодаря достижению нами линии Гомель, Почеп, должна быть немедленно использована для проведения операции смежными флангами групп армий «Юг» и «Центр». Целью этой операции должно явиться не простое вытеснение 5-й армии русских за линию Днепра только силами нашей 6-й армии, а полное уничтожение противника до того, как он достигнет линии р. Десна, Конотоп, р. Сула. Это даст возможность группе армий «Юг» занять плацдарм на восточном берегу Днепра в районе среднего течения, а своим левым флангом во взаимодействии с группой армий «Центр» развить наступление на Ростов, Харьков.

3. Группа армий «Центр» должна, не считаясь с дальнейшими планами, выделить для осуществления указанной операции столько сил, сколько потребуется для уничтожения 5-й армии русских, оставляя себе небольшие силы, необходимые для отражения атак противника на центральном участке фронта.

4. Овладеть Крымским полуостровом, который имеет первостепенное значение для беспрепятственного вывоза нами нефти из Румынии. Всеми средствами, вплоть до ввода в бой моторизованных соединений, необходимо стремиться к быстрому форсированию Днепра и наступлению наших войск на Крым, прежде чем противнику удастся подтянуть свежие силы.

Только плотная блокада Ленинграда, соединение с финскими войсками и уничтожение 5-й русской армии создадут предпосылки и высвободят силы, необходимые для того, чтобы согласно Дополнению к директиве № 34 от 12.8 можно было предпринять успешное наступление против группы войск Тимошенко и разгромить их.

(Подписал: А. Гитлер) (верно: майор (подпись).)

Главнокомандующий сухопутными силами Германии генерал-фельдмаршал фон Браухич, исчерпав все возможности убедить Гитлера в целесообразности наступления на московском направлении, подчинился отданным ему распоряжениям — удар на юге. 22 августа командованию групп армий «Центр» и «Юг» был направлен приказ об уничтожении сил Красной армии, оборонявшихся в районе Киева.

К этому времени 17-я полевая армия и части 1-й танковой группы прорвались к Днепру от Канева до Переволочной; 11-я полевая и 3-я румынская армии, разгромив не успевшие отойти за Днепр части и подразделения Южного фронта, вели бои на запорожском, каховском и херсонском направлениях; 4-я румынская армия стремилась овладеть Одессой.

По данным авиаразведки, сосредоточение частей противника отмечалось в районах Александровки, юго-восточнее Кривого Рога, северо-западнее Херсона, большое движение мотоколонн было обнаружено в направлении Днепропетровска. Несколько снизилась активность противника на бериславском и херсонском направлениях. И связано это было с наступившей перегруппировкой немецких войск с николаевского направления к северу.

И это обстоятельство вновь правильно оценил разведотдел Южного фронта, который сделал вывод, что противник попытается концентрическими ударами с северо-запада и юго-запада овладеть переправами через Днепр в районе Днепропетровска. Одновременно командованию Южного фронта докладывалось, что противник сосредоточивает крупные силы пехоты и танков на стыке с Юго-Западным фронтом в районе Кременчуга, готовясь к форсированию реки на этом участке, при этом выделяя часть своих сил для выхода к побережью Азовского моря[440].

Это был очень настораживающий факт, но, к сожалению, ни командование Юго-Западного и Южного фронтов, ни главком направления, ни Генеральный штаб, ни Ставка так и не обратили на это открывшееся обстоятельство своего внимания, за что вскоре пришлось расплатиться трагедией под Киевом.

К утру 22 августа главные силы 9-й армии переправились на восточный берег Днепра и приступили к подготовке оборонительных позиций на указанных им участках. Наиболее боеспособные дивизии сразу были направлены для занятия обороны: 150-я стрелковая дивизия прикрыла херсонское, а 74-я каховское направления; 30-я стрелковая дивизия одним полком начала выдвижение в район Горностаевки, для прикрытия стыка между 9-й и 18-й армиями.

Переправившиеся через Днепр дивизии 18-й армии сосредотачивались в следующих районах: 30-я кавалерийская — Ивановское, Водяное, Большая Знаменка, обороняя переправу у Никополя; 96-я горнострелковая — Большая Белозерка; 164-я стрелковая — Ушкалка, Новый Рогачик, Малая Лепатиха; 130-я стрелковая — Большая Лепатиха, Горностаевка. 237-й корпусной артиллерийский полк занял огневые позиции южнее Днепровки.

Другие соединения и части Южного фронта, находясь в 12–15 км от Днепра, приступили к приведению себя в порядок, сбору подразделений и тылов, налаживанию управления, принятию пополнений.

В то же время в Ставку поступил доклад от ее представителей о слабости создаваемой обороны на Днепре, отводе переправляющихся частей за 25–30 км от реки, свободном проникновении разведывательного отряда противника на восточный берег. Ставка отреагировала немедленно, приказав маршалу Буденному, генералам Тюленеву, Черевиченко и Смирнову организовать оборону восточного берега Днепра в соответствии с ранее отданными распоряжениями[441].

И это серьезное предупреждение Москвы возымело свое действие. Командующий 18-й армией генерал Смирнов в своем приказе от 22 августа немедленно уточнил своим войскам рубежи обороны, разграничительные границы и поставил перед ними следующие задачи[442]:

— группе генерал-майора Галанина (30-я кд, 96-я гсд, 437-й кап, корпусные части 17-го ск) — прочно прикрыть никопольское направление, для чего 30-я кавалерийская дивизия, усиленная саперными средствами, занимала оборону на участке Ивановское, Большая Знаменка, обеспечивая переправу у Никополя. 96-я горнострелковая дивизия сосредотачивалась в районе Большая Белозерка в готовности к нанесению удара на никопольском направлении, одновременно передовыми отрядами перекрыв узлы дорог на участке Маячка, Балки. 437-й корпусной артиллерийский полк выдвигался на огневые позиции к югу от Днепровки для поддержки частей 30-й кавалерийской дивизии;

— группе генерал-майора Коротеева (164-я и 130-я сд, погранотряд, корпусные части 55-го ск) — упорно оборонять восточный берег Днепра (164-я стрелковая дивизия с погранотрядом на фронте Ушкалка, Новый Рогачик, Малая Лепатиха; 130-я стрелковая дивизия — Большая Лепатиха, Горностаевка), имея передовые отряды силою до полка от каждой дивизии непосредственно у главного русла реки (за плавнями);

— 169-й стрелковой дивизии к утру 28 августа сосредоточиться в районе Васильевка, Бурчак, в готовности контратаковать прорвавшегося противника в северном и северо-восточном направлениях, прикрыв передовыми отрядами узлы дорог на участке Янчекрак, Маячка;

— 176-й стрелковой дивизии к утру 26 августа сосредоточиться в районе Корнеевка, Запорожье, обеспечивая это направление;

— 4-й противотанковой бригаде к утру 25 августа сосредоточиться в районе Пришиб, обеспечивая мелитопольское направление и стык с частями 9-й армии.

Одесское военное училище (начальник — полковник Шерстнев) выводилось в армейский резерв и сосредотачивалось в районе с. Михайловка, где разместился и штаб 18-й армии. Границы с соседями определялись: справа — (иск.) Кривой Рог, Никополь, Преображенка, Волноваха; слева — (иск.) Березнеговатое, (иск.) Горностаевка, (иск.) Мелитополь.

Командующий приказал оборону частей построить опорными узлами, прикрыв возможные пути движения и вероятные места форсирования Днепра, привлекая к этому истребительные батальоны. В резерве командиров дивизий иметь сильные подвижные резервы. Немедленно, с привлечением местного населения, приступить к оборонительным работам, обратив особое внимание на создание противотанковых заграждений.

Вот и закрепиться бы войскам Южного фронта на восточном берегу Днепра, пополнившись личным составом и вооружением и создав прочную оборону, но приказ Ставки требовал — наступать и только наступать.

22 августа перед войсками 9-й армии была поставлена задача — овладеть городом Херсон. Приказ есть приказ, его надо выполнять. Генерал Черевиченко сформировал сводную группу, в которую вошли полк 150-й стрелковой дивизии и несколько подразделений 51-й стрелковой дивизии, поставив перед ней эту непосильную задачу. Результат: частям даже не удалось форсировать Днепр, они сразу наткнулись на сильный минометно-пулеметный огонь и, понеся большие потери, откатились в исходное положение.

Ожесточенные бои 23–25 августа продолжались за Днепропетровск и Днепродзержинск, который вели дивизии Резервной армии. Несмотря на сосредоточенные в этом районе значительные силы и средства, наши войска не сумели сдержать натиск противника и к исходу 23 августа оставили Днепродзержинск, с трудом сдерживая противника на подступах к Днепропетровску. Части 26-й кавалерийской дивизии, обойденные противником с флангов, с одним полком 230-й стрелковой дивизии продолжали вести уличные бои в Днепродзержинске. Под покровом темноты остаткам этих частей удалось вырваться из окружения и переправиться на левый берег Днепра.

Под ударами подразделений противника, поддержанных танками, вынуждены были отойти от Днепродзержинска и два полка 230-й стрелковой дивизии, которые к исходу дня закрепились на западной и юго-западной окраинах Сухачевки. Левее, на рубеже Сухачевка, западная окраина Краснополье, держала оборону 275-я стрелковая дивизия.

28-я кавалерийская дивизия с частями 8-й танковой дивизии в это время вели бой на рубеже Краснополье, Селецкая, с трудом сдерживая противника, наступавшего вдоль дороги на Днепропетровск. Два полка 255-й стрелковой дивизии оборонялись на рубеже Сурско-Покровское, Ямбург, а ее 966-й полк вел бой за х. Карнауховские.

На южной окраине Днепропетровска сосредоточились части 12-й танковой дивизии, а 273-я стрелковая дивизия держала оборону по восточному берегу Днепра на участке Переволочное, Шульговка, Каменка, прикрывая стык двух фронтов. И, несмотря на значительные силы войск Южного фронта, сосредоточенные на днепропетровском направлении, сдержать наступление противника они не смогли и вечером 24 августа начали отход к Днепру.

В этот день руководству группы армий «Юг» поступило распоряжение Главного командования сухопутных сил по дальнейшему проведению наступательных операций. Командующий группой армий «Юг» генерал-полковник Рундштедт, ознакомившись с полученным документом, поставил перед своими войсками следующие задачи[443]:

«1. 6-й армии наступать севернее Киева в направлении Окуниново с целью отрезать 5-ю армию русских от переправ через Днепр, а группе Шведлера (пять дивизий) форсировать Днепр в районе Ржищева;

2. 17-й армии и 1-й танковой группе овладеть плацдармами на левом берегу Днепра в районах Черкасс, Кременчуга, Днепропетровска;

3. 11-й армии овладеть плацдармами в нижнем течении Днепра на участке Каховка, Херсон;

4. 4-й румынской армии овладеть Одессой».

И это распоряжение немедленно начало выполняться войсками армий. Вечером 24 августа сосредоточившиеся в районе Днепропетровска части III моторизованного корпуса и итальянские войска нанесли сильный удар по обороне группы генерала Малиновского и, прорвав ее, захватили город. Оборонявшие Днепропетровск дивизии понесли большие потери (особенно 255-я и 275-я сд) и начали поспешный и беспорядочный отход на восточный берег Днепра. Преследуя по пятам отходившие советские части, подразделения противника прорвались по неудачно взорванному мосту на левый берег реки. В руки врага попала и понтонная переправа в районе Ломовки, по которой на захваченный плацдарм началась переброска частей 60-й моторизованной дивизии вермахта.

Для предотвращения возможного прорыва противника на широком фронте Кременчуг, Запорожье главком направления приказал срочно ночными переходами направить в район Михайловка, Московка, ст. Кирпошино, Копани, Зеленый Гай 2-й кавалерийский корпус, усилив его еще одной дивизией, с целью прикрытия днепропетровско-запорожского направления во взаимодействии с частями 11-й танковой дивизии; в район в 20–40 км восточнее Кременчуга направлялся 5-й кавалерийский корпус (3, 14 и 34-я кд), получивший приказ во взаимодействии с 47-й танковой дивизией отразить любые попытки противника форсировать Днепр на участке Кременчуг, Переволочная, Днепропетровск[444]. Но переброска этих соединений в заданные районы ожидалась только к утру 28 августа.

Вновь не удалась и предпринятая 24 августа попытка подразделений 9-й армии овладеть Херсоном. Для этой цели было сформировано четыре ударных группы, каждая силой до батальона. Операцию должны были поддержать корабли Дунайской военной флотилии. Но противник, сосредотачивая в этом районе значительные силы 11-й полевой армии, встретил начавших переправу советских воинов сильным артиллерийско-минометным огнем. Только одна группа сумела высадиться на правом берегу Днепра, но вскоре, атакованная с нескольких направлений и понеся большие потери, была вынуждена поспешно отойти на свой берег.

На рассвете 25 августа частями 150-й стрелковой дивизии с подразделениями 296-й и 51-й стрелковых дивизий, находившимися в этом районе, вновь была предпринята попытка освободить Херсон, но и она не увенчалась успехом. По приказу штаба 9-й армии 150-я стрелковая дивизия была отведена для занятия обороны в районе Казачьи Лагери; 51-я стрелковая дивизия — на участке Алешки, Рыбальче.

С 24 августа осложнилась обстановка и в районе Берислава, где противник при поддержке нескольких танков атаковал позиции 962-го стрелкового полка (296-я сд) в нескольких местах, но был отбит. В результате боя нашими воинами было взято в плен 13 человек, захвачена грузовая автомашина и два орудия. В ночь на 25 августа оборона в районе Берислава была усилена подразделениями 964-го стрелкового полка.

И это было предпринято своевременно. Утром 25 августа усилившийся противник вновь атаковал позиции воинов 296-й стрелковой дивизии, оттеснив их к исходу дня к восточной окраине города.

Для усиления обороны на Днепре, в соответствии с распоряжением штаба 9-й армии, 74-я стрелковая дивизия выводилась на рубеж Ключевая, Кринки; 30-я стрелковая дивизия — Горностаевка, Софиевка.

Выход противника к Днепру во всей полосе Юго-Западного и Южного фронтов, захват им важных для продолжения дальнейших операций плацдармов в районе Днепропетровска и Запорожья значительно осложнил оборону войск Красной армии на территории Левобережной Украины.

Для более централизованного управления войсками Ставка ВГК 25 августа приказала на базе соединений Резервной армии сформировать новые 6-ю (командующий — генерал-майор Малиновский, член Военного совета — бригадный комиссар Ланин, начальник штаба — комбриг Батюня) и 12-ю (командующий — генерал-майор Галанин, член Военного совета — дивизионный комиссар Доронин, начальник штаба — комбриг Баранов) армии, приказав им удерживать оборону от Переволочное до Запорожья.

Одновременно Ставка и главком направления вновь потребовали от командования 18-й и 9-й армий овладеть Никополем, Херсоном и Бериславом.

Выполняя полученный приказ, подразделения 296-й стрелковой дивизии при поддержке 266-го корпусного артиллерийского полка утром 26 августа атаковали противника в районе Берислава. Но не тут-то было: здесь держали оборону части XXX армейского корпуса, оказавшие упорное сопротивление наступавшим. В течение всего дня в городе продолжался кровопролитный уличный бой. А вскоре, следуя излюбленной тактике, подразделения немцев начали обходить с флангов боевые порядки наших полков, стремясь отрезать их от переправы. Батальон 46-й пехотной дивизии вермахта прорвался к Днепру, вклинившись между 962-м и 964-м стрелковыми полками. К этому времени и вся переправа уже находилась под перекрестным пулеметно-минометным огнем противника.

С большим трудом и значительными потерями остатки полков в ночь на 27 августа прорвались на свой берег. Потери 296-й стрелковой дивизии в боях за Берислав составили 2122 человека (29 убитыми, 65 ранеными, 2028 пропавшими без вести)[445].

Дорого приходилось платить воинам Красной армии за эти совершенно непродуманные решения высшего командования и не подготовленные ни в каких отношениях наступательные операции.

Отойдя на левый берег Днепра, 296-я стрелковая дивизия заняла оборону на следующих рубежах: 966-й стрелковый полк — Любимовка, Каховка, (иск.) Ключевая; остатки 962-го полка, усиленные двумя саперными ротами, — Малая Каховка, Ключевая. В дивизионный резерв на южную окраину Малой Каховки отводились остатки 961-го стрелкового полка.

Для усиления обороны восточного берега Днепра в районе Каховки сюда срочно перебрасывалась 176-я стрелковая дивизия, которая своими полками к исходу дня вышла на рубеж: 404-й — Каховка; 389-й — Малая Каховка; 591-й — Червоная Культура. На огневые позиции южнее Малой Каховки стал 380-й гаубичный артиллерийский полк, южнее Каховки — 300-й легкий артполк.

Остальные соединения 9-й армии в этот день держали оборону на следующих рубежах: 30-я стрелковая дивизия — Горностаевка, (иск.) Екатериновка, выделив во второй эшелон один стрелковый полк; 176-я стрелковая дивизия — Коробки; 74-я стрелковая дивизия с одним дивизионом 648-го корпусного артиллерийского полка — Ключевая, (иск.) Кринки; 150-я стрелковая дивизия с двумя дивизионами 648-го кап — Казачьи Лагери, Алешки; два полка 51-й стрелковой дивизии — (иск.) Алешки, Бузовый, имея один полк во втором эшелоне в районе х. Кардашинские и Солонцы. Один батальон этой дивизии, усиленный артиллерийской батареей, был направлен для прикрытия Днепровского лимана и Ягорлыцкого залива.

Боевой и численный состав 9-й армии на 27 августа 1941 года выражался следующими цифрами[446]:

* Данные не установлены.

** Автомобили и трактора.

Кроме того, в 9-й армии имелся один танк Т-37, 9 бронеавтомобилей и 6 мотоциклов.

Передний край обороны частей проходил вблизи Днепра, наиболее удобные для переправ места были прикрыты огнем артиллерии и пулеметов, а вот с возведением инженерных заграждений и минированием дело обстояло очень плохо.

Но Ставка требовала от командования Южного фронта активных наступательных действий. Вот и командующий 18-й армией получил приказ на овладение Никополем. Для наступления, запланированного на 27 августа, генерал Смирнов решил привлечь 30-ю кавалерийскую дивизию и два полка 96-й горнострелковой дивизии, 437-й корпусной артиллерийский полк, другие артиллерийские подразделения.

Не уверенный в успехе запланированной операции, командующий армией 25 августа докладывал в штаб фронта: «Приказ о наступлении на Никополь высылаю. Прошу, начиная с 26 августа, вернуть в мое распоряжение авиацию армии и, кроме того, помочь фронтовой авиацией. Без авиации наступление на Никополь будет слепым. Кроме того, авиация частично компенсирует недостаток артиллерии, поскольку два полнокровных корпусных артиллерийских полка изъяты из армии в Запорожскую группу. Одновременно прошу вернуть 4-ю артиллерийскую бригаду ПТО в мое распоряжение из состава запорожской группы, так как без наличия этого средства считаю трудным удержание никопольского тет-де-пона в случае успешного исхода операции»[447].

Да и по данным разведки противник продолжал в эти дни выдвигать свои резервы на рубеж Никополь, Херсон (части 11-й немецкой и 3-й румынской армий). В районе Берислава были зафиксированы части 46-й пехотной дивизии, в районе Херсона — LIV армейского корпуса. Все эти сосредоточения войск противника на левом крыле должны были насторожить командование Южного фронта и главкома направления, но их внимание в эти дни было приковано к событиям под Днепропетровском, где продолжались ожесточенные бои.

И хотя в этом районе были сосредоточены довольно значительные силы наших войск и артиллерии, а в интересах наземных войск работала почти вся авиация фронта, сбросить немцев с захваченного плацдарма не удавалось. В течение второй половины дня 26 августа прорвавшиеся в районе Ломовки подразделения 60-й моторизованной дивизии вермахта удалось оттеснить к территории завода, но сломить их сопротивление так и не удалось. Заняв оборону в бетонированных заводских корпусах, немцы оказывали ожесточенное сопротивление, надеясь на скорую выручку со стороны своих войск. Помощь своей окруженной группировке активно оказывала и авиация противника: в небе над Днепропетровском не стихали воздушные бои.

В ночь генерал Тюленев решил провести перегруппировку своих частей и утром нанести удар по противнику с нескольких направлений: 275-й стрелковой дивизией — вдоль Днепра с северо-запада; курсантами артиллерийского училища — от Мануйловки в направление Ломовки. Для исключения прорыва противника на рубеж Чумаки, Спасское, Подгородное выдвигались 28-я и 26-я кавалерийские, 226-я стрелковая дивизии.

Утром 27 августа части 275-й, 255-й стрелковых и 28-й кавалерийской дивизий, отряды курсантов при поддержке нескольких танков продолжали с разных направлений контратаковать оборону противника в районе Ломовки, но значительного успеха так и не добились, неся в атаках большие потери. Даже прибытие в этот район для руководства боевыми действиями командующего Южным фронтом не смогло подействовать на события, ликвидировать захваченный плацдарм на восточном берегу Днепра так и не удавалось.

Обеспокоенный событиями в районе Днепропетровска, главком Юго-Западного направления связался с Военным советом фронта и приказал доложить о ходе боевых действий. Между ними по телеграфу состоялась такая беседа[448]:

«У аппарата Маршал Советского Союза Буденный, товарищи Хрущев и Покровский. Здравствуйте.

У аппарата Запорожец, Романов, Антонов. Здравствуйте, Семен Михайлович.

Запорожец. Докладываем: 1. Сегодня в 15 часов разговаривал с товарищем Тюленевым, который сообщил, что положение на днепропетровском направлении усложняется тем, что сегодня ночью на восточный берег Днепра противнику удалось переправить еще один полк. Сейчас на нашем берегу оказались два пехотных полка противника с минометами и малочисленной артиллерией. Все попытки контратаковать противника, к сожалению, успеха не имели, хотя противник сегодня продвижения никакого не имел. Противник сосредоточился на заводе 165, заняв железобетонное здание и постройку. Артиллерийское училище, которое главным образом контратаковало противника, имеет потери до 50 %, сводный полк Полтавского училища, посланный вашим распоряжением, прибыл сегодня в 9 часов утра. Сейчас уже в бою.

226-я стрелковая дивизия к утру 28 августа будет сосредоточена на месте. Для ее переброски мы мобилизовали весь автотранспорт, имеющийся в нашем распоряжении, больше того, мы взяли на себя ответственность и все машины, идущие с беженцами и прочие, — также мобилизовали. Два корпусных артполка сегодня прибыли и разгружаются в районе станция Илларионовка. 169-я стрелковая дивизия сейчас нами готовится к переброске. Первые ее эшелоны на автотранспорте сегодня в ночь выступают. По нашим расчетам, вся дивизия должна сосредоточиться в районе Ново-Московск к исходу 29 августа.

Сегодня при разговоре с товарищем Тюленевым, а также и вчера я пытался установить, сколько осталось танков в 12-й и 8-й танковых дивизиях и что произошло с 275-й и 255-й стрелковыми дивизиями на переправах, а также как могло случиться, что противник на плечах наших войск ворвался на восточный берег Днепра, членораздельного отчета не получил. Одно совершенно ясно, что, видимо, там порядка никакого не было, видимо был хаос, потому что даже наш понтонный мост был оставлен в руках противника без всякого прикрытия. Товарищи жаловались, что противник имеет очень много огня — автоматы, минометы и так далее, и все-таки это не убедительно, если принять во внимание, что у нас там было две танковых дивизии, три стрелковых и две кавдивизии.

2. У товарища Галанина положение на фронте армии без перемен, если не считать того, что противник в течение ночи и дня пытался мелкими группами переправиться на восточный берег Днепра. Все его попытки нашими войсками были отбиты, несколько моторных лодок было потоплено с людьми противника. Наши части все время контратакуют противника на острове Хортица. Северная часть этого острова занимается немцами, южная часть нашими войсками…

274-я стрелковая дивизия дерется хорошо, дивизия настойчивая. 270-я стрелковая дивизия из района Мелитополь 26 августа погрузилась и сосредоточивается севернее Запорожья к исходу 28 августа…

3. У товарища Смирнова (с 25 августа членом Военного совета 18-й армии назначен бригадный комиссар А. М. Миронов. — Р.И.) пока без перемен, все время плачет, что у него забрали два корпусных артполка для 12-й армии, а также 169-ю дивизию, все пугает, что ему нечем будет в случае наступления противника обороняться.

4. У товарища Черевиченко, как вам уже докладывали, с Херсоном пока ничего не выходит… Захваченные пленные немцы под Бериславом 46-й пехотной дивизии показали, что якобы эта дивизия и части, действующие на Херсон, Котовск, собираются форсировать реку Днепр и наступать на Крым…

У меня все.

Буденный… 3. Переброска дивизий из 9-й или 18-й армий вам была предложена почти пять дней тому назад, точно так же, как, и пополнение для войск днепропетровского направления, но вся беда в том, что вы на 4–5 дней позже думаете и не предвидите вперед возможный ход событий.

4. То, что случилось у Днепропетровска, сейчас разговаривать поздно, нужно немедленно уничтожить противника на восточном берегу, это основная задача.

5. Ваш доклад о том, что до сего времени неизвестно, что произошло на переправах с 275-й и 255-й стрелковыми дивизиями, еще раз показывает на бездеятельность фронтового многочисленного аппарата и руководства. Когда вы найдете время покончить с этим безобразием и все знать, что делается в войсках.

6. Командующему войсками 12-й армией надо немедленно укрепить войска днепропетровского направления пополнением бойцами, лучшими командирами и политработниками. По имеющимся у меня достоверным данным, артиллерийское училище, которое вело уличный бой, было не обеспечено ручными гранатами.

Вы доложили, что фронтовая авиация участвует в борьбе по уничтожению противника в районе Днепропетровска, проверяя ее работу, я прихожу к выводу, что она действует без твердого руководства, бомбит куда попало и когда попало. Трудно поверить, чтобы среди наших летчиков нельзя было найти несколько экипажей для бомбежки непосредственно по заводу, где укрылся противник, неужели нельзя поджечь этот завод с воздуха. Сейчас в районе Днепропетровска сосредоточилось много артиллерии, надо не терять ни одной минуты для организации управления ею в одних руках. Прикажите немедленно фронтовому артиллерийскому управлению организовать это дело включительно до применения тяжелых калибров для стрельбы прямой наводкой. Противник должен быть уничтожен.

7. Смирнов не способен и не имеет сил провести смелую операцию по овладению Никополем, поэтому надо прекратить операцию по овладению Никополем и организовать прочную оборону левого берега. Операцию за остров Хортицу возьмите под свое наблюдение. Если вы не сможете организовать должного огневого обеспечения, тогда ее тоже прекратить, надо сделать так, чтобы наши огневые средства уничтожали все, что появится на этом острове.

Наступление на Херсон и Берислав тоже надо прекратить. За этот счет надо организовать настоящую оборону и разведку. В частности, до сего времени я не имею донесения от фронта о группировке противника и его наименование, поэтому мы оказываемся скованными и лишены свободы маневра, ждем, когда противник нанесет удар. Особую бездеятельность в этом направлении проявляет авиация, агентурная и радиоразведка.

До сего времени нет данных о работе железных дорог и дислокации авиации противника, особенно в районе таких пунктов, как Николаев и Кривой Рог. Перед вами лично, товарищ Запорожец, стоит задача помочь Рябышеву и Антонову встряхнуть фронтовой аппарат, заставить его более энергично и творчески работать. Это сделать надо буквально в несколько дней. Моряков судить за то, что вы отдали Херсон, не следует, наоборот, с ними надо наладить взаимодействие по обороне реки Днепр и Черноморского побережья. Все, до свидания».

Но перелома в ходе боевых действий под Днепропетровском так и не наступило, хотя некоторые успехи были достигнуты. 28 августа подразделению Полтавского военного училища удалось пробиться к переправе, но этот достигнутый успех не был поддержан соседними частями. Противник сосредоточил по курсантам сильный артиллерийско-минометный огонь: понеся потери, батальон училища был вынужден откатиться на рубеж западнее Клочке, Вольи-Цовка.

Вечером 29 августа подразделения Полтавского военного училища захватили Ломовку, а части 275-й стрелковой и 26-й кавалерийской дивизий, продвигаясь к наплавному мосту, пробились к юго-восточному берегу озера.

К утру 30 августа подразделения немцев удерживали только территорию завода «Коминтерн», тяжелые бои шли в районе Ломовки, по врагу непрерывно наносила удар наша артиллерия и авиация. Даже присутствие в боевых порядках атакующих командующего фронтом генерала Тюленева[449] не могло вдохновить советских воинов, но уничтожить противника на плацдарме так и не удалось.

К концу августа войска Южного фронта (четыре армии) действовали на территории Днепропетровской, Запорожской и Херсонской областей. Правым соседом фронта являлась 38-я армия (ЮЗФ), державшая оборону в полосе Золотоноша, Переволочное.

Соединения 6-й армии закрепились по восточному берегу Днепра на фронте около 150 км на рубеже (иск.) Переволочное, Шульговка, Обуховские, Каменка, Чапли, Грушевка. Средняя оперативная плотность на одну стрелковую дивизию составляла 25–30 км, 1–1,2 орудия на км фронта. Под Днепропетровском оперативная плотность была значительно выше и достигала 7,5–10 км на дивизию и 5 только крупнокалиберных орудий на километр фронта.

Дивизии 12-й армии оборонялись по восточному берегу Днепра на фронте около 100 км на участке Богатырев, Запорожье, Балабино. Сводный отряд (600 чел.) при поддержке нескольких артиллерийских батарей вел бой за остров Хортица. Не сдержав натиска подразделений противника, активно поддержанных артиллерийско-минометным огнем с правого берега реки, отряд в ночь на 27 августа оставил остров и переправился на левый берег Днепра.

Для усиления обороны стыка между 6-й и 12-й армиями распоряжением командующего фронтом на участок Петрово, Ульяновка выдвигалось несколько подразделений 270-й стрелковой дивизии. В резерв главкома направления отводилась 169-я стрелковая дивизия, получившая приказ на сосредоточение в районе Знаменка, Орловщина.

Некоторую передислокацию своих войск провело и командование 12-й армии: части 270-й стрелковой дивизии со сводным отрядом комбрига Гудкова, 524-м саперным батальоном и 374-м корпусным артиллерийским полком получили задачу обороны участка Марьевка, Андреевский; 274-я стрелковая дивизия с 11-м мотострелковым полком, 268-м корпусным артиллерийским полком, дивизионом 522-го гап БМ и ротой танков были выдвинуты на участок Улановские, Подорожний, Царицын Кут, а некоторые левофланговые подразделения заняли оборону по берегу главного русла Днепра. Основное внимание войск армии генерала Галанина уделялось обороне г. Запорожье и наблюдению за островом Хортица, подавляя артиллерийским огнем все появляющиеся там цели.

Средняя оперативная плотность в полосе 12-й армии составляла 45–50 км на дивизию, 0,6 орудия и 0,5 танка на км фронта (на направлении возможного прорыва противника в районе Башмачка плотность составляла 20 км на дивизию и 1,5 тяжелого орудия на км фронта). Но как докладывало командование армии, обе дивизии (270-я и 274- я) укомплектованы личным составом только на 80–90 %, имеют мало артиллерии и слабо вооружены автоматическим оружием[450].

В армейском резерве находилась 11-я танковая дивизия (в районе Шолковый, Цветочный), охрану тыла осуществляли 157-й полк НКВД и милицейская бригада.

В 165-км полосе оборонялись соединения 18-й армии: на правом фланге от Днепровских плавней до Каменки-Днепровской — 30-я кавалерийская дивизия; в центре до Малой Лепетихи — 164-я стрелковая дивизия; на левом фланге до Горностаевки — 130-я стрелковая дивизия. 437-й корпусной артиллерийский полк располагался южнее Днепровки, за левым флангом кавдивизии. В армейском резерве в районе Благовещенское, Ивановское находилась 96-я горнострелковая дивизия.

В полосах дивизий были отрыты окопы полного профиля, подготовлены пулеметные гнезда, некоторые участки вероятного направления движения противника минировались. Фронт обороны дивизий составлял 23–30 км, оперативная плотность — от 6 до 15 км на батальон и от одного до четырех орудий на километр.

Но, как докладывало командование армии, «отсутствие колючей проволоки не дает возможности своевременно и полностью закончить оборонительные работы. Отсутствие в дивизиях достаточного количества автоматического оружия и большая протяженность фронта не позволяют создать достаточно плотной огневой связи»[451].

Соединения 9-й армии (шесть дивизий) держали оборону на фронте около 150 км от Горностаевки до устья Днепра. Средняя оперативная плотность составляла 20–25 км на дивизию, 0,3–0,4 орудия на км фронта. На бериславском и херсонском направлениях эти показатели изменялись и составляли соответственно 8–10 и 10–12 км на дивизию, 1,2 орудия на км фронта.

Все дивизии, входившие в состав армии, уже имели боевой опыт, укомплектованы на 75–85 %, при отходе за Днепр сохранили дивизионную артиллерию. Их части продолжали в эти дни совершенствовать оборону на левом берегу Днепра, но делалось это медленными темпами. Начальник инженерных войск 9-й армии докладывал в штаб фронта, что к 27 августа на участке обороны ничего, кроме стрелковых окопов, артиллерийских капониров, командных и наблюдательных пунктов не построено. Только с 25 августа военно-строительными управлениями с привлечением местного населения начаты работы на строительстве второй линии обороны на фронте Новая Подовка, Новоукраинка, Кислый, Сергеевские, Красноармейск, Обрывка, Гуртовые[452].

Командование 11-й полевой армии, сосредоточив в последние дни августа свои войска в районе Берислава, которое, кстати, не осталось незамеченным для руководства Южного фронта и 9-й армии, отдало своим соединениям приказ на переход в наступление. В пять часов утра 30 августа, после часовой артиллерийской и авиационной обработки переднего края обороны советских частей, подразделения XXX армейского корпуса начали форсирование Днепра на участке Берислав, Казацкое.

И момент для удара немецким командованием был выбран очень удачно — в момент смены советских подразделений, державших оборону по восточному берегу реки. Командование Южного фронта впоследствии докладывало о причинах происшедшего события: «Ничем не оправданный отвод с берега у Каховки батальонов 296-й дивизии и несвоевременная замена их батальонами 176-й дивизии дали противнику возможность безнаказанно форсировать Днепр»[453].

Пользуясь безалаберностью выставленных часовых, противник передовыми отрядами форсировал Днепр и, оттеснив оставшиеся в обороне на берегу небольшие подразделения смешанных дивизий, занял плацдарм, на котором немедленно начали сосредотачиваться части 22-й Нижнесаксонской пехотной дивизии. Уже к 14 часам на плацдарме находилось около полка пехоты, который обошел фланги двух батальонов 404-го стрелкового полка. Попытки подразделений 296-й и введенной в бой 176-й стрелковых дивизий сбросить противника с захваченного плацдарма, предпринятые 30 и 31 августа, успеха не принесли.

Да и информация о событиях по линии полки — дивизия — армия — фронт проходила с большим запозданием, что не позволяло командованию всех степеней быстро реагировать на происходившие события и принимать соответствующие меры. Страдала и информация соседей о произошедшем. Так, командованию 51-й Отдельной армии стало известно о прорыве противника в районе Каховки только 31 августа от летчиков Черноморского флота, которые доложили: «Противник начал переправу через Днепр в районе Каховки… Немецкие передовые отряды переправлялись также южнее Берислава, у хутора Казацкий. Наших частей в этих районах не было замечено»[454].

Не смогли спасти положение и Военно-воздушные силы Южного фронта, которые с середины августа 1941 года во взаимодействии с наземными войсками вели борьбу по уничтожению мотомехчастей и живой силы противника, срывая его переправу через реки Южный Буг, Ингулец, Днепр, вели разведку и патрулирование на всех участках фронта. По докладам авиационных штабов, за период с 15 по 31 августа в воздушных боях и на земле было уничтожено 30 самолетов противника, наши потери составили 22 самолета.

Но это были значительные потери, ведь в авиационных полках Южного фронта к концу августа осталось по 10–12 самолетов[455], что не обеспечивало активных и эффективных действий для поддержки своих наземных войск и срыва начавшейся переправы противника через Днепр и его дальнейших операций на Левобережной Украине.

А 31 августа подразделения 17-й полевой армии захватили плацдарм и в районе Кременчуга, на котором скрытно по ночам начали сосредотачиваться части 1-й танковой группы, готовясь нанести удар с юга в обход киевской группировки войск Юго-Западного фронта.

Спасти складывающееся положение на Юго-Западном направлении могли только резервы. Ведь еще 19 августа Ставка ВГК потребовала иметь в резерве только на Южном фронте пять стрелковых дивизий и не менее четырех стрелковых и трех кавалерийских дивизий в распоряжении главкома ЮЗН. Но вывести в резерв несколько дивизий командование Южного фронта так и не решилось, все они, за исключением 196-й, были растянуты в тонкую линию по восточному берегу Днепра.

К началу сентября 1941 года в составе Южного фронта находилось четыре армии: 6-я (командующий — генерал-майор Р. Я. Малиновский), 12-я (командующий — генерал-майор И. В. Галанин), 18-я (командующий — генерал-лейтенант Смирнов) и 9-я (командующий — генерал-полковник Черевиченко), державшие оборону от Переволочной до устья Днепра.

51-я Отдельная армия (командующий — генерал-полковник Кузнецов) прикрывала Крымский полуостров, а Приморская армия (командующий — генерал-майор Петров) удерживала Одессу.

Против войск Южного фронта в августе действовали 1-я танковая группа, итальянский и венгерский подвижные корпуса, 3-я румынская и 11-я полевая армии. Соединения 4-й румынской армии сражались за Одессу и несли охрану Черноморского побережья в районе Очакова.

В соответствии с полученными из центра распоряжениями на овладение Крымом командование группы армий «Юг» решило силами 11-й полевой и 3-й румынской армий нанести удары в двух направлениях: Каховка, Крымский перешеек и Каховка, Мелитополь. И это решение не было неожиданностью для Москвы, командования Юго-Западного направления и Южного фронта. Вот как характеризовало сложившуюся в конце августа обстановку и возможные действия противника командование Южного фронта[456]:

СПРАВКА-ДОКЛАД ОБ ОБСТАНОВКЕ НА ЮЖНОМ ФРОНТЕ НА 31.8.1941 Г.

1. Армии Южного фронта имеют задачей, прочно обороняясь по восточному берегу реки Днепр, удерживать в своих руках Днепропетровский район, Запорожье, тет-де-пон у Берислав, Херсон и устье Днепровского лимана — прикрыть Левобережную Украину, Донбасс и Северный Кавказ.

2. Перед Южным фронтом по-прежнему действуют части 11-й и 17-й армий, 1-я бронегруппа Клейста, усиленные венгерскими, а по последним данным, и итальянскими мотомехчастями. Всего до восьми пехотных дивизий, четыре моторизованные дивизии, четыре танковые дивизии в первой линии. Во втором эшелоне можно ожидать до 7 пехотных дивизий, 3 моторизованных дивизий, 1 танковой дивизии, 3 кавалерийских дивизий (не считая венгров и итальянцев).

Противник, действуя превосходящими силами, имел целью:

1) Уничтожить части Красной армии, действующие западнее р. Днепр.

2) Овладеть Правобережной Украиной. Одновременно пытался и пытается с ходу овладеть переправами через р. Днепр в районах Днепропетровск, Запорожье, Никополь, Берислав, Херсон.

Упорно обороняющиеся части Южного фронта не дали противнику окружить и уничтожить себя (18-я и 9-я армии) под Николаевом, в ожесточенных боях ликвидируют попытки противника с ходу овладеть переправами через р. Днепр в районах Днепропетровск, Берислав, нанося ему одновременно серьезные потери.

Основные группировки противника установлены:

1. Черкассы-Кременчугская (на стыке между Юго-Западным и Южным фронтами) — силой до 2–3 пехотных дивизий, 2 танковых дивизий, 1 моторизованной дивизии…

2. Днепропетровская — силой до 3 танковых дивизий и 2 моторизованных дивизий (во второй линии 1 танковая дивизия и 1 кавалерийская дивизия).

3. Запорожская — 1 моторизованная дивизия и танковый полк (усиление 1 моторизованная дивизия).

4. Никопольская — в составе 2 пехотных дивизий и танкового полка (во второй линии 2–3 пехотные дивизии).

5. Бериславская — силой до 3 пехотных дивизий (во второй линии до 3 пехотных дивизий, 1 моторизованной дивизии и танкового полка).

6. Херсонская группировка — 3 пехотные дивизии, 1 моторизованная дивизия (усиление 1 пехотная дивизия).

Группировка противника, ход и развертывание боевых действий, после отхода наших частей на восточный берег р. Днепр, позволяет прийти к следующему выводу, что противник, создав на Правобережной Украине плацдарм для наступления, поведет последнее, вероятнее всего:

а) в стыке между Юго-Западным и Южным фронтами в направлениях, предположительно, Пирятин, Ромны и дополнительно Полтава, Харьков с целью: 1) Овладения районом Киева в обход с юга. 2) Уничтожения армий Юго-Западного фронта концентрическим ударом Гомель, Бахмач и Пирятин, Ромны. 3) Овладения районом Харькова (промышленный и политический центр). 4) Одновременно обеспечения свободного выхода с северо-запада в район Донбасса;

б) с фронта Александрия, Кривой Рог — на восток для захвата Донбасса;

в) в направлении Каховка, Перекоп для овладения Крымом (с целью лишения Черноморского флота основных баз, захвата плацдарма для последующих действий на захват Закавказья) с одновременной задачей окружения и уничтожения наших сил, действующих западнее линии Берислав, Перекоп. Не исключена возможность в данном случае и одновременного вспомогательного удара в направлении Никополь, Мелитополь.

Ход боевых действий за последние две недели в районах Днепропетровск, Запорожье, Берислав, Херсон подтверждает эти соображения. Учитывая изложенное, а также те условия форсирования р. Днепр, характер конфигурации путей сообщения восточнее рубежа р. Днепр, можно прийти к следующим выводам о перспективе боевых действий на ближайшее время:

1) Основное направление усилий противника можно ожидать на днепропетровском направлении (донбасском) и бериславском (крымском);

2) Вспомогательные удары возможны на запорожском и никопольском направлениях.

Вследствие этого надо ожидать дальнейшего нажима и оживления деятельности противника на днепропетровском и бериславском направлениях и возможные попытки к захвату переправ в районах Запорожье (излучина у Башмачка), Никополь (возможно использование плавней)…

Оценивая наши силы и противника, надо прийти к следующему выводу:

1. Противник имеет общее полуторное превосходство в живой силе, не менее четырехкратное в технике, в частности в танках; в авиации превосходства не имеет.

2. В направлениях возможных ударов соотношение сил, при существующей группировке, изменяется в нашу пользу и почти, как правило, может расцениваться как 1:1 (за исключением танков).

3. Резко бросается в глаза недостаток оперативных резервов.

4. Несмотря на незначительную среднюю оперативную плотность, наличие водной преграды, как р. Днепр, обеспечивает построение прочной, жесткой обороны; требуется лишь должное развитие инженерных оборонительных сооружений, в частности — противотанковых и противопехотных препятствий.

5. Существующая группировка наших войск в основном обеспечивает выполнение поставленных перед фронтом задач…

Что можно сказать по этому документу — правильные расчеты и грамотнейшие выводы. Оставалось одно — прикрыть наиболее опасные направления вероятных действий подвижных войск противника своими дивизиями, снятыми с второстепенных участков фронта и создать глубинную оборону (как было сделано на Курской дуге), срочно укрепить Перекопский перешеек.

Но руководство Красной армии так и не пошло на эти мероприятия, в результате был разгромлен Юго-Западный фронт, противник вышел к Крыму, Донбассу, Мелитополю, Ростову. Но это было еще впереди, а пока продолжалась Тираспольско-Мелитопольская оборонительная операция войск Южного фронта, и до победного мая 1945 года было еще так далеко…

Примечания:

1

Сокращения, встречающиеся здесь и далее, см. в Приложении.

2

Военно-научное управление Генерального штаба. Операции советских Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне 1941–1945. Т. 1. М., 1958. С. 79.

3

Без учета 50-мм минометов.

4

Без учета 50-мм минометов.

18

Дриг. Е. Механизированные корпуса РККА в бою. М., 2005. С. 456.

19

Хорьков А. Г. Указ. соч. С. 21.

20

ЦАМО РФ. Ф. 138. Оп. 2566. Д. 29. Л. 1–4.

21

Операции советских Вооруженных Сил… Т. 1. С. 82, 83.

22

Там же. С. 83.

23

Мощанский И., Хохлов И. Южное направление. Оборонительные операции Южного фронта и Отдельной Приморской армии 22 июня — 16 октября 1941 года. М., 2005. С. 4.

24

Пстыго И. И. На боевом курсе. М., 1980. С. 4.

25

Подсчитано: Институт военной истории Министерства обороны Российской Федерации. Сборник «Боевой и численный состав Вооруженных сил СССР в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.»; Статистический сборник № 1 (22 июня 1941 г.). М., 1994; Советская авиация в Великой Отечественной войне в цифрах. М., 1962; ЦАМО РФ. Ф. 35. Оп. 107559сс. Д. 5 (т. 1). Л. 116–153, 170–207; Захаров М. В. Указ. С. 266, 267; Вершинин К. А. Четвертая воздушная. М., 1975. С. 76; ВИЖ № 9 за 1978 г. С. 26.

26

Вершинин К. А. Четвертая воздушная. М., 1975. С. 77.

27

Журнал «Армия». 1997. № 4. С. 29.

28

ВИЖ. 1975. № 2. С. 29.

29

ЦАМО РФ. Ф. 138. Оп. 2181. Д. 3. Л. 83.

30

ЦАМО РФ. Ф. 334. Оп. 5307. Д. 945. Л. 193.

31

Захаров М. В. Указ. соч. С. 176; Наука и жизнь. М., 1985. № 5. С. 33.

32

Воронов Н. Н. На службе военной. М., 1963. С. 169.

33

ЦАМО РФ. Ф. 238. Оп. 2181. Д. 24. Л. 111–114.

34

Именно этот взвод осуществил подрыв заминированного здания в Одессе, похоронив под его обломками значительное количество румынских завоевателей.

35

ЦАМО РФ. Ф. 138. Оп. 7162. Д. 13. Л. 1–8.

36

Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М., 1969. С. 209.

37

Баграмян И. Х. Так начиналась война. М., 1977. С. 91.

38

ЦАМО РФ. Ф. 138. Оп. 7162. Д. 13. Л. 6.

39

Казаков К. П. Всегда с пехотой, всегда с танками. М., 1973. С. 13.

40

Хорьков А. Г. Указ. соч. С. 22.

41

Полукапонир — фортификационное сооружение, предназначенное для ведения огня в одном направлении.

42

Капонир — фортификационное сооружение для ведения флангового огня в двух противоположных направлениях.

43

ЦАМО РФ. Ф. 138. Оп. 7162. Д. 5. Л. 2.

44

Хорьков А. Г. Указ. соч. С. 117.

45

Хорьков А. Г. Указ. соч. С. 125.

183

Об этом вы можете прочитать в авторских книгах «Киевский особый…» и «У Днепровских круч».

184

В состав 96-й горнострелковой дивизии входили 43, 155, 209 и 651-й гсп, 146-й лап, 593-й гап, 258-й озадн, 87-й осаб, 17-й обс, 56-й мсб, 63-я батарея ПТО, 256-й кавалерийский эскадрон, другие воинские части и подразделения.

185

ЦАМО РФ. Ф. 371. Оп. 6367. Д. 4. Л. 2, 3.

186

Тюленев И. В. Указ. соч. С. 145.

187

Вершинин К. А. Указ. соч. С. 80.

188

Вершинин К. А. Указ. соч. С. 78, 79.

189

ЦАМО РФ. Ф. 20078. Оп. 1. Д. 14. Л. 4.

190

ЦВМА. Ф. 19. Д. 6535. Л. 5.

191

Покрышкин А. И. Небо войны. М., 1975. С. 34.

192

Пстыго И. И. Указ. соч. С. 5.

193

Хазанов Д. Указ. соч. С. 142.

194

Жуков Г. К. Указ. соч. С. 251.

195

Здесь и далее в приводимых документах названия населенных пунктов приведены в соответствии с картографией 1970-х годов.

196

Сборник боевых документов. Вып. 36. С. 347, 348.

197

В состав 60-й горнострелковой дивизии входили 194, 224, 350 и 358-й гсп, 54-й лап, 83-й гап, 76-й осаб, 85-й обс, 84-й озадн, 46-й мсб, 51-й аб, 275-й од ПТО, 52-й отдельный кавэскадрон, 90-я орхз, другие воинские части и подразделения.

198

Инициалы не установлены.

199

Тюленев И. В. Указ. соч. С. 144.

200

Сборник боевых документов… Вып. 36. М., 1958. С. 277, 278.

201

В состав 164-й сд входили 531, 620 и 742-й сп, 494-й лап, 473-й гап, 144-й орб, 180-й озадн, 230-й од ПТО, 186-й осаб, 213-й обс, 140-й мсб, 172-й аб, 43-я орхз, другие части и подразделения.

202

Сборник боевых документов… Вып. 36. С. 333.

203

К 27.6.1941 г. венгерский Генеральный штаб сосредоточил в районе Мармарош, Сегед подвижный корпус (две моторизованные и одну кавалерийскую бригады).

204

Гальдер Ф. От Бреста до Сталинграда. Военный дневник. Смоленск, 2001. С. 23.

205

Сборник боевых документов… Вып. 36. С. 286, 287.

206

После прорыва соединений 1-й танковой группы вермахта в район Житомира и создания серьезной угрозы флангу и тылу Юго-Западного фронта Ставка Главного Командования 30 июня 1941 года приказала отвести войска этого фронта на линию старых укрепленных районов. В полосу Юго-Западного фронта выдвигались 7-й и 49-й стрелковые корпуса, предназначавшиеся ранее для усиления Южного фронта.

207

В состав 189-й стрелковой дивизии (командир — комбриг А. С. Чичканов) входили 864, 880 и 891-й сп, 431-й лап, 433-й гап, 269-й орб, 366-й осаб, 621-й обс, 89-й озадн, 79-й од ПТО, 100-й мсб, 122-й аб, 216-я орхз, другие воинские части. В связи с поздним началом формирования соединение имело только около 60 % штатного количества орудий и минометов.

208

Повалий М. И., Плотников Ю. В., Ананьев И. М. и др. Восемнадцатая в сражениях за Родину. Боевой путь 18-й армии. М., 1982. С. 21.

209

Там же. С. 24.

210

В дни грозовые: Сборник. М., 1975. С. 8.

211

Дриг Е. Указ. соч. С. 107.

212

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2892сс. Д. 16. Л. 23, 24.

213

ВИЖ. 1981. № 6. С. 53–54.

214

ЦАМО РФ. Ф. 229. Оп. 157. Д. 7. Л. 197–199.

215

Сборник боевых документов… Вып. 36. С. 284.

216

Сборник боевых документов… Вып. 36. С. 348, 349.

217

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2892сс. Д. 16. Л. 1–3.

218

Хазанов Д. 1941. Указ. соч. С. 312, 321.

219

Сборник боевых документов… Вып. 36. С. 292.

220

Названия населенных пунктов приведены в соответствии с картографией 1940 года.

221

Сборник боевых документов… Вып. 36. С. 288, 289.

222

Сборник боевых документов… Вып. 36. С. 295.

223

Сборник боевых документов… Вып. 36. С. 337.

224

Сборник боевых документов… Вып. 36. С. 338.

225

ЦАМО РФ. Ф. 371. Оп. 2145сс. Д. 7. Л. 134, 135.

226

Джанджгава В. Н. Немеренные версты. М., 1979. С. 12.

227

В состав 116-й стрелковой дивизии (командир — полковник Я. Ф. Еременко) входили 441, 548 и 656-й сп, 255-й гап, 406-й лап, 178-й орб, 250-й осаб, 231-й обс, 246-й од ПТО, 305-й озадн, 193-й мсб, 75-й аб, 136-я орхз, другие воинские части.

228

В состав 8-й моторизованной бригады входило три пехотных, танковый, разведывательный и велосипедный батальоны, одна моторизованная артиллерийская группа. Кавалерийская бригада имела в своем составе два кавалерийских полка, бронекавалерийский эскадрон, велосипедный батальон и артиллерийскую группу. Всего подвижный корпус имел 81 танк «Toldi» и несколько танкеток.

229

Повалий М. И., Плотников Ю. В., Ананьев И. М. и др. Указ. соч. С. 22.

230

Вершинин К. А. Указ. соч. С. 85.

231

Сборник боевых документов… Вып. 36. С. 300.

232

Мировая война. 1939–1945 годы. Сборник статей. М., 1957. С. 153.

233

Сборник боевых документов… Вып. 36. С. 301.

234

ЦАМО РФ. Ф. 5871. Оп. 7161сс. Д. 1. Л. 26.

235

Повалий М. И., Плотников Ю. В., Ананьев И. М. и др. Указ. соч. С. 22.

236

В состав 169-й стрелковой дивизии входили 434, 556 и 680-й сп, 307-й лап, 342-й гап, 135-й озадн, 160-й од ПТО, 152-й орб, 171-й осаб, 159-й обс, 258-й мсб, 100-й аб, 83-я орхз, другие воинские части.

237

Сборник боевых документов… Вып. 36. С. 301.

238

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2892сс. Д. 16. Л. 43, 44.

239

Сборник боевых документов Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Вып. 34. М., 1958. С. 175.

240

История Второй мировой войны 1939–1945. Т. 4. М., 1975. С. 43.

241

Владимирский А. В. На киевском направлении. М., 1989. С. 129, 130.

242

Баграмян И. Х. Указ. соч. С. 177.

243

Шебунин А. И. Сколько нами пройдено. М., 1971. С. 66, 67; Джанджгава В. Н. Указ. соч. С. 13.

244

В состав 196-й стрелковой дивизии входили 863, 884 и 893-й сп, 725-й лап, 739-й гап, 262-й орб, 353-й осаб, 572-й обс, 228-й од ПТО, 484-й озадн, 99-й мсб, 285-й аб, 190-я орхз, другие воинские части. И хотя в составе дивизии насчитывалось около 17 000 человек (по воспоминаниям В. М. Шатилова. На земле Украины. М., 1980. С. 179), но ее обеспечение вооружением и экипировкой оставляло желать лучшего.

245

Сборник боевых документов… Вып. 36. С. 308.

246

Сборник боевых документов… Вып. 34. С. 126.

247

ЦАМО РФ. Ф. 371. Оп. 2145сс. Д. 7. Л. 204.

248

Гальдер Ф. Указ. соч. Запись от 6.7.1941 г.

249

Под общей ред. Г. Ф. Кривошеева. Россия и СССР в войнах XX века. М., 2001. С. 268.

250

Сборник боевых документов… Вып. 36. С. 340.

251

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2892сс. Д. 16. Л. 47, 48.

252

Типпельскирх К. Указ. соч. С. 248.

253

Директива Ставки № 00226 от 7.7.1941 г.

254

За потерю управления частями и большие неоправданные потери личного состава командир 30-й горнострелковой дивизии генерал-майор С. Г. Галактионов был снят с должности и предан суду Военного трибунала, по приговору которого был расстрелян в августе 1941 года.

255

Гальдер Ф. Указ. соч. Запись от 7.7.1941 г.

256

Сборник боевых документов… Вып. 36. С. 317.

257

В состав 130-й стрелковой дивизии входили 371, 528 и 664-й сп, 363- й лап, 496-й гап, 151-й орб, 192-й осаб, 143-й обс, 122-й мсб, 163-й озадн, 215-й од ПТО, 130-й аб, 103-я орхз, другие воинские части.

258

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2535сс. Д. 33. Л. 284, 283а, 2836, 283в, 283.

259

Джанджгава В. Н. Указ. соч. С. 18, 19.

260

Дриг Е. Указ. соч. С. 112.

261

За героические действия в этом бою младшему лейтенанту Н. Л. Кудрявцеву было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

262

ЦАМО РФ. Ф. 999. Оп. 5118. Д. 5. Л. 44; Д. 6. Л. 39; Оп. 6978. Д. 8. Л. 39, 40.

263

Сборник боевых документов… Вып. 36. С. 321.

264

Гальдер Ф. Указ. соч. Запись от 10.7.1941 г.

265

Сборник боевых документов… Вып. 36. С. 341.

266

Комендант Каменец-Подольского укрепрайона получил приказ к исходу 8 июля 1941 года демонтировать вооружение с дотов и отходить на новый рубеж в составе 17-го стрелкового корпуса.

267

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2535сс. Д. 4. Л. 157–162.

268

Так в документе. Пропущено не более одного слова.

269

Так в документе. Пропущено не более одного слова.

270

Гальдер Ф. Указ. соч. Запись от 11.7.1941 г.

271

Там же. Запись от 10.7.1941 г.

272

Джанджгава В. Н. Указ. соч. С. 21.

273

Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. М., Вып. 39. Или ЦАМО.

274

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2990сс. Д. 25. Л. 44–48.

275

Дриг Е. Указ. соч. С. 457.

276

ВИЖ. 1966. № 7. С. 51.

277

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 августа 1941 г. Я. Х. Кольчаку за проявленное мужество было присвоено звание Героя Советского Союза.

278

Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Вып. 38.

279

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2535сс. Д. 35. Л. 147–150.

280

Гальдер Ф. Указ. соч. Запись от 13.7.1941 г.

281

Гальдер Ф. Указ. соч. Запись от 14.7.1941 г.

282

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 223098с. Д. 3. Л. 107, 108.

283

Баграмян И. Х. Указ. соч. С. 224.

284

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2535сс. Д. 35. Л. 184–186.

285

ЦАМО РФ. Ф. 5871. Оп. 7161сс. Д. 1. Л. 97, 98.

286

Батов П. И. Указ. соч. С. 13; Сборник боевых документов… Вып. 38. С. 95–98.

287

Батов П. И. Указ. соч. С. 13.

288

Этот батальон 534-го стрелкового полка свыше месяца выполнял охранные задачи, а затем отходил с боями в полуокружении на соединение с главными силами. Только 7 октября 1941 года остатки батальона (180 чел.) вышли в расположение своей дивизии.

289

Сборник боевых документов… Вып. 38. С. 90, 91.

290

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 223098с. Д. 3. Л. 120–122.

291

Сборник боевых документов… Вып. 38. С. 108.

292

Гальдер Ф. Указ. соч. Запись от 16.7.1941 г.

293

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2535сс. Д. 34. Л. 45–47.

294

Военно-научное Управление Генерального штаба. Операции советских Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне 1941–1945. Т. 1. М., 1958. С. 214; ЦАМО РФ. Ф. 229. Оп. 4063сс. Д. 31. Л. 18, 19.

295

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2892сс. Д. 16. Л. 64, 65.

296

Сборник боевых документов… Вып. 38. С. 99.

297

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2535сс. Д. 34. Л. 102–106.

298

Сборник боевых документов… Вып. 38. С. 14.

299

Баграмян И. Х. Указ. соч. С. 231.

300

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2535сс. Д. 34. Л. 84–86.

301

ЦАМО РФ. Ф. 5871. Оп. 7161сс. Д. 1. Л. 99, 100.

302

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2535сс. Д. 34. Л. 218–221.

303

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 13270с. Д. 2. Л. 6.

304

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2535сс. Д. 34. Л. 174–180.

305

Гальдер Ф. Указ. соч. Запись от 18.7.1941 г.

306

Сборник боевых документов… Вып. 38. С. 109.

307

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 13270с. Д. 2. Л. 1, 2.

308

Сборник боевых документов… Вып. 38. С. 112.

309

Гальдер Ф. Указ. соч. Запись от 20.7.1941 г.

310

Баграмян И. Х. Так начиналась война. М., 1977. С. 233.

311

Салтыков Н. Д. Докладываю в Генеральный штаб. М., 1983. С. 20.

312

Сборник боевых документов… Вып. 38. С. 127.

313

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2535сс. Д. 35. Л. 12.

314

Сборник боевых документов… Вып. 38. С. 261.

315

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2535сс. Д. 36. Л. 5–8.

316

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2535сс. Д. 35. Л. 32–35.

317

Васьковский Я. Мы — из Чапаевской. М., 1986. С. 69.

318

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2535сс. Д. 34. Л. 247–251.

319

Тюленев И. В. Указ. соч. С. 148.

320

Гальдер Ф. Указ. соч. С. 63.

321

Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Вып. 33. М., 1957. С, 12.

322

Рокоссовский К. К. Солдатский долг. Мн., 1997. С. 35.

323

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2535сс. Д. 34. Л. 239.

324

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2535сс. Д. 35. Л. 90, 91.

325

Гальдер Ф. Указ. соч. Запись от 21.7.1941 г.

326

Сборник боевых документов… Вып. 38. С. 228.

327

Джанджгава В. Н. Указ. соч. С. 28.

328

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2535сс. Д. 35. Л. 126, 127.

329

Гальдер Ф. Указ. соч. Запись от 20.7.1941 г.

330

Сборник боевых документов… Вып. 38. С. 228.

331

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 223098с. Д. 3. Л. 152, 153.

332

Пстыго И. И. Указ. соч. С. 11.

333

ЦАМО РФ. Ф. 251. Оп. 2606сс. Д. 30. Л. 60, 61.

334

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2535сс. Л. 36. Л. 12–14.

335

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2535сс. Д. 36. Л. 3, 4.

336

Сборник боевых документов… Вып. 38. С. 229.

337

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2535сс. Л. 12–14, 36.

338

Сборник боевых документов… Вып. 38. С. 17.

339

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2889сс. Д. 1. Л. 124, 125.

340

Сборник боевых документов… Вып. 39. С. 184–192.

341

Вершинин К. А. Указ. соч. С. 97.

342

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 747. Д. 2. Л. 109.

343

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2535сс. Л. 36.

344

Сборник боевых документов… Вып. 38. С. 146.

345

Подполковник Л. Л. Шестаков, на счету которого числилось 10 сбитых самолетов врага, погиб в воздушном бою 14.9.1941 года. Посмертно удостоен звания Героя Советского Союза.

346

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2889сс. Д. 1. Л. 116, 117.

347

ЦАМО РФ. Ф. 38. Оп. 30425. Д. 11. Л. 2.

348

Под общей ред. Г. Ф. Кривошеева. Россия и СССР в войнах XX века. Потери Вооруженных Сил. М., 2001. С. 268, 273.

349

Сборник боевых документов… Вып. 33. С. 135–138.

350

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2535сс. Д. 36. Л. 30–32.

351

ЦАМО РФ. Ф. 251. Оп 4063сс. Д. 22. Л. 18.

352

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2535сс. Д. 36. Л. 23.

353

Сборник боевых документов… Вып. 38. С. 234–236.

354

Там же. С. 148–150.

355

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2535сс. Д. 36. Л. 24–27.

356

ЦАМО РФ. Ф. 516. Оп. 7220. Д. 1. Л. 36, 37.

357

Сборник боевых документов… Вып. 38. С. 233.

358

ЦАМО РФ, 228. Оп. 2535сс. Д. 36. Л. 37–41.

359

Гальдер Ф. Указ. соч. Запись от 26.7.1941 г.

360

Там же.

361

Сборник боевых документов… Вып. 39. С. 74, 75.

362

Сборник боевых документов… Вып. 39. С. 75, 76.

363

Белов П. А. Указ. соч. С. 17.

364

ЦАМО РФ. Ф. 251. Оп. 4063сс. Д. 22. Л. 28, 29.

365

Сборник боевых документов… Вып. 39. С. 81, 82.

366

Сборник боевых документов… Вып. 39. С. 83.

367

Сборник боевых документов… Вып. 39. С. 16.

368

Директива Ставки ВГК № 00565 от 28.7.1941 г.

369

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2535сс. Д. 36. Л. 44.

370

Сборник боевых документов… Вып. 39. С. 92, 93.

371

Сборник боевых документов… Вып. 39. С. 92, 93.

372

ВИЖ. 1961. № 10. С. 105.

373

Сборник боевых документов… Вып. 39. С. 90.

374

ЦАМО РФ. Ф. 251. Оп. 2606сс. Д. 30. Л. 120.

375

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2535сс. Д. 10. Л. 14.

376

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2535сс. Д. 36. Л. 97, 98; Там же. Ф. 229. Оп. 2146сс. Д. 3. Л. 278, 279.

377

Сборник боевых документов… Вып. 39. С. 237.

378

Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Вып. 33. М., 1957. С. 203, 204.

379

Сборник боевых документов… Вып. 39. С. 118.

380

Сборник боевых документов… Вып. 39. С. 262.

381

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 223098с. Д. 3. Л. 208, 209.

382

Гальдер Ф. Указ. соч. Запись от 31.7.1941 г.

383

ЦАМО РФ. Ф. 251. Оп. 2606сс. Д. 30. Л. 133, 134.

384

В состав 223-й стрелковой дивизии входили 1037, 1039 и 1041-й сп, 818-й ап, 351-й орб, 587-й осаб, 752-й обс, 332-й од ПТО, 577-й озадн, 320-й мсб, 422-й аб, 385-я орхз, другие воинские части.

385

Сборник боевых документов… Вып. 39. С. 126, 127.

386

Гальдер Ф. Указ. соч. Запись от 1.8.1941 г.

387

ЦАМО РФ. Ф. 229. Оп. 2146сс. Д. 3. Л. 351.

388

Дриг Е. Указ. соч. С. 439.

389

ЦАМО РФ. Ф. 251. Оп. 4063сс. Д. 22. Л. 92.

390

За самоотверженность, героизм и мужество майору Г. В. Миклею было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

391

Сборник боевых документов… Вып. 39. С. 156–160.

392

Гальдер Ф. Указ. соч. Запись от 2.8.1941 г.

393

Сборник боевых документов… Вып. 39. С. 160.

394

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп 2535сс. Д. 10. Л. 99.

395

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2535сс. Д. 36. Л. 140–143.

396

Сборник боевых документов… Вып. 39. С. 29.

397

Сборник боевых документов… Вып. 39. С. 174.

398

ЦАМО РФ. Ф. 251. Оп. 646. Д. 482. Л. 187.

399

Батов П. И. Указ. соч. С. 29.

400

Гальдер Ф. Указ. соч. С. 201, 202.

401

Директива Ставки ВГК № 00729 от 5.8.1941 г.

402

Гальдер Ф. Указ. соч. С. 205, 206.

403

Сборник боевых документов… Вып. 39. С. 171–174, 232, 233, 257–262.

404

Типпельскирх К. Указ. соч. С. 252; Гальдер Ф. Указ. соч. С. 222.

405

Гальдер Ф. Указ. соч. Запись от 2 и 4.8.1941 г.

406

Мюллер-Гиллебранд Б. Указ. соч. С. 726, 727.

407

Иванов С. П. Штаб армейский, штаб фронтовой. М., 1990. С. 97–105.

408

Гальдер Ф. Указ. соч. Запись от 6.8.1941 г.

409

ВИЖ. 2002. № 1. С. 29, 30.

410

Швабедиссен В. Сталинские соколы. Мн., 2003. С. 111.

411

ЦАМО РФ. Ф. 251. Оп. 2606сс. Д. 30. Л. 127.

412

ЦАМО РФ. Ф. 223. Оп. 2535сс. Д. 36. Л. 163–168.

413

Тюленев И. В. Указ. соч. С. 158–160.

414

Повалий М. И., Плотников Ю. В., Ананьев И. М. и др. Указ. соч. С. 39.

415

ЦАМО РФ. Ф. 251. Оп. 646. Д. 482. Л. 219.

416

Я не буду останавливаться на обороне Одессы, она достаточно полно описана в нашей научной и мемуарной литературе.

417

ЦАМО РФ. Ф. 251. Оп. 646. Д. 456. Л. 45.

418

Сборник боевых документов… Вып. 40. С. 211, 212.

419

В состав 273-й стрелковой дивизии входили 967, 969 и 971-й сп, 812- й ап, 342-й орб, 547-й осаб, 631-й обс, 323-й од ПТО, 544-й озадн, 334-й мсб, 711-й аб, 296-я орхз, другие воинские части.

420

Сборник боевых документов… Вып. 40. С. 33, 34.

421

ВИЖ. 1971. № 9. С. 112, 113.

422

ЦАМО РФ. Ф. 516. Оп. 7220сс. Д. 1. Л. 56, 57.

423

В состав 253-й стрелковой дивизии входили 979, 981 и 983-й сп, 808-й ап, 346-й орб, 551-й осаб, 627-й обс, 540-й озадн, 330-й мсб, 292-я орхз, другие воинские части.

424

В войска группы поступило дополнение к директиве ОКВ № 34 от 12.8.1941 года, в которой перед ее объединениями ставилась задача овладеть Крымом, захватить Донбасс и Харьковский промышленный район.

425

ЦАМО РФ. Ф. 371. Оп. 6367. Д. 22. Л. 74.

426

ЦАМО РФ. Ф. 371. 17 ск. Оп. 2704. Д. 9. Л. 12–17.

427

Сборник боевых документов… Вып. 40. С. 224.

428

ВИЖ. 1964. № 3. С. 71.

429

Сборник боевых документов… Вып. 40.

430

В состав 296-й стрелковой дивизии входили 962, 964 и 966-й сп, 813-й ап, 341-й орб, 546-й осаб, 632-й обс, 322-й од ПТО, 545-й озадн, 335-й мсб, 297-я орхз, другие воинские части.

431

Гальдер Ф. Указ. соч. Запись от 19.8.1941 г.

432

ЦАМО РФ. Ф. 229. Оп. 2146сс. Д. 7. Л. 292–295.

433

Батов П. И. Указ. соч. С. 29.

434

Там же. С. 92.

435

Сборник боевых документов… Вып. 40. С. 322–327.

436

Сборник боевых документов… Вып. 40. С. 316.

437

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2892сс. Д. 16. Л. 345–349.

438

С. 226, 227.

439

ВИЖ. 1959. № 10. С. 78, 79.

440

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2889сс. Д. 1. Л. 195–197.

441

Сборник боевых документов… Вып. 40. С. 10.

442

Там же. С. 372.

443

«Совершенно секретно! Только для командования!» М.: Наука, 1967. С. 317.

444

Сборник боевых документов… Вып. 40. С. 58.

445

ЦАМО РФ. Ф. 5871. Оп. 6681сс. Д. 2. Л. 230, 231.

446

ЦАМО РФ. Ф. 251. Оп. 4063сс. Д. 30. Л. 13.

447

Сборник боевых документов… Вып. 40. С. 375.

448

ЦАМО РФ. Ф. 251. Оп. 646. Д. 5. Л. 77–84.

449

В этих боях генерал армии И. В. Тюленев был ранен, и его эвакуировали в Москву. Командование Южным фронтом принял генерал-лейтенант Д. И. Рябышев.

450

Сборник боевых документов… Вып. 40. С. 379–382.

451

Там же.

452

Сборник боевых документов… Вып. 40. С. 321.

453

Батов П. И. Указ. соч. С. 35.

454

Батов П. И. Указ. соч. С. 35.

455

Вершинин К. А. Указ. соч. С. 89.

456

ЦАМО РФ. Ф. 228. Оп. 2892сс. Д. 8. Л. 36–42.