• «Битва когорты смертников»
  • Нашествие сарацин на Европу остановлено
  • Восстание берберов. Падение династии Омейядов
  • Зайда ибн Али
  • Конец власти Омейядов
  • ГЛАВА 9. ТОЧКА ПОВОРОТА

    «Битва когорты смертников»

    Поворотной точкой в покорении мусульманами Европы считается битва при Туре, произошедшая 10 октября 732 года. Некоторые источники называют ее битвой при Пуатье, а в арабских источниках она известна как «Битва когорты смертников».

    Как уже было сказано, битва при Кавадонге, внесенная в европейские хроники как эпохальное событие, в мусульманских упоминается лишь как небольшая стычка, и вряд ли правители халифата, не говоря уже о простых смертных, придавали ей хоть сколько-нибудь серьезное значение.

    Серьезный отпор мусульмане получили лишь три года спустя, в битве при Тулузе (721 год), когда Герцог Одо Аквитанский (еще его называют Юдес Великий) не только деблокировал осажденную Тулузу, но и ранил самого аль-Самн Ибн Малика. Силы мусульман состояли в основном из пехоты, кавалерия же не успела к битве. Одо сумел провести круговой обхват, абсолютно внезапный для мусульман, – самоуверенно не ожидавших нападения с тыла, – вся оборона которых была направлена внутрь, к осажденному городу.

    Впрочем, даже это не остановило шествие мусульман. Утвердившиеся в Нарбонне и снабжаемые с моря, арабы направили свои удары на восток и в 725 году дошли до Атуна в Бургундии. Одо Аквитанский, оказавшись зажатым между двумя противниками (с севера франками, а с юга мусульманами), в 730-м вступил в союз с Берберским эмиром Утманом Ибн Найса, наместником современной Каталонии, в жены которому ради поддержания мира была отдана дочь Одо, Лампада. Арабские походы через Пиренеи, южную границу Одо, были прекращены. Но мир продержался недолго: через год Утман восстал против генерал-губернатора Андалузии, Абд аль-Рахмана, и потерпел сокрушительное поражение. Абд аль-Рахман решил заодно разобраться и с Аквитанией. По словам одного арабского историка, армия Рахмана «проходила везде как разрушающий шторм». Состоящая из тяжелой арабской кавалерии, легкой кавалерии берберов и массы пехотинцев, армия Рахмана отправилась на север от Пиренеев. Одо собрал войско в Бордо, но оно было разбито, а сам Бордо разграблен. Европейская летопись замечает, говоря об этой битве: «Только Бог знает счет убитым».

    В отличие от битвы при Тулузе под Бордо основная сила мусульман была в коннице. Отсутствовал и фактор внезапности: мусульмане успели выстроиться в боевой порядок, и обошлись практически без потерь со своей стороны. Силы Одо, преимущественно пехота, были обращены в бегство при первой же атаке мусульман, и основные потери были уже не в бою, а когда конница преследовала бегущее войско. Весьма быстро Рахман опустошил окрестности Бордо, и, согласно уже арабской летописи, «правоверные пронеслись через горы, проскакали через холмы и равнины, вломились далеко во Франкские земли и поразили всех мечом, так что сам Юдес, пришедший на битву при реке Гаронне, бежал».

    Одо ничего не оставалось делать, как обратиться за помощью к своему врагу, к франкам. Шарль Мартель не горел желанием выступать на стороне Аквитании и согласился лишь после того, как Одо подписал договор, в котором признавал свое безоговорочное подчинение франкам.

    Вскоре около города Тур, находившегося у границы между Франкским королевством и Аквитанией, встретились франкские войска под руководством Австразийского мажордома Шарля Мартеля и арабские под командованием Абдул Рахман аль-Гафики, наместника Андалузии.

    Историки расходятся в оценках этой битвы. Некоторые считают ее ключевым моментом в истории противостояния Европы и Халифата. Леопольд Фон Ранке, например, утверждает что «битва при Пуатье была поворотным пунктом одной из самых важных эпох в истории мира». Многие современные историки относятся к этой битве значительно проще, хотя и признавая ее важное значение для формирования Европы без мусульманского присутствия. Но как бы то ни было, битва при Туре сыграла значительную роль в падении династии Омейядов. Потерпевшие разгром Омейяды так и не смогли возродить халифат в прежнем величии и вскоре лишились власти.

    Точное место битвы при Туре до сих пор не известно. Христианские и мусульманские источники противоречат друг другу в ряде деталей. Общее мнение сводится к тому, что, скорее всего, битва произошла около слияния рек Клаин и Вена, между городами Тур и Пуатье.


    Битва при Туре (Пуатье). Картина Шарля де Стюбена (1834 – 1837)


    Также остается не до конца проясненным и вопрос о численности войск. Последние данные, наиболее объективные, приводимые, в частности, в работе 1999 года Пол К. Дэвиса, говорят о том, что мусульманское войско составляло около 80 000 человек, а франков было около 30 000. Некоторые, впрочем, уменьшают численность обоих войск, считая, что франков было около 20 000 человек, а мусульман порядка 75 000. Но как бы то ни было, расклад сил примерно ясен. (Хотя можно найти и совершенно другие цифры: некоторые считают, что армии были равны, а другие историки и вовсе утверждают, что франки количеством превосходили мусульман. Но в этом случае есть ряд возражений, довольно-таки существенных, например, невозможность организовать снабжение продовольствием столь большой армии франков, что заставляет воспринимать эти сведения с недоверием.)

    Но, как бы то ни было, франкское королевство Карла Мартелла было главной военной силой Европы. В современных границах оно располагалось на большей части сегодняшней Франции (Австразии, Нейстрии и Бургундии), большей части Западной Германии и на значительной части нижних ее земель.

    Скорее всего, оказавшись на чужих территориях, арабы, опьяненные собственными завоеваниями, перестали уделять должное внимание разведке и, в сущности, плохо представляли, что являет собой армия франков. Арабские летописи начинают говорить о них лишь после битвы при Туре. Не была даже проведена разведка на местности, и потому весьма большая армия Мартелла оказалась арабами не замеченной. По своему обыкновению арабы продвигались на север маленькими группами. Пока основное войско с обозом неторопливо двигалось вперед, дожидаясь сбора урожая для обеспечения себя провиантом, маленькие отряды, шедшие впереди, захватывали и грабили небольшие города и деревни.

    Есть версия, что аль-Гафики хотел поживиться сокровищами аббатства Святого Мартина в Туре, легендарной церкви тех времен. Мартель, получив эти данные, отправился на юг, желая застать мусульман врасплох и потому передвигаясь подальше от старых римских дорог. Это, как мы уже сказали, ему удалось. Мартель хотел использовать в битве строй фаланги, и поэтому ему нужна была лесистая возвышенная равнина, где он мог построить своих людей и заставить мусульман атаковать. Франки, как пишут арабские историки, построились большим квадратом на подъеме между деревьями. Это заранее делало невозможным атаку конницы, которая составляла одну из главных сил арабской армии. К тому же лес мешал арабам оценить истинную величину вражеского войска: Мартель сделал все, чтобы создать видимость, что солдат у него больше, чем на самом деле.

    Семь дней армии стояли друг напротив друга, лишь изредка смельчаки вступали в небольшие стычки. Мусульмане ждали прибытия основных сил. Но дело в том, что и Мартель вызвал из крепостей Европы своих старых воинов, с большим боевым опытом. Так что задержка была выгодна на первый взгляд обеим армиям, но только финал битвы расставил все по своим местам. Подошло к Мартелю и ополчение, которое, впрочем, в бою с лучшей армией мира имело только количественное, но никак не качественное значение.

    В принципе, во многом битва была выиграна Мартелем еще до начала сражения. Он навязал противнику не только местность и время, но и свой стиль боя. Мусульманам оставалось или идти в гору, сквозь деревья, теряя все преимущества конницы, либо разворачиваться и уходить. Ожидание играло против арабов: приближалась европейская зима, весьма суровая для детей Юга. Впрочем, арабы, в отличие от армии франков, располагали палатками, франки же были лучше одеты: медвежьи и волчьи шкуры использовались ими издавна. Абд аль-Рахман понимал, что с наступлением холодов битва будет точно проиграна, и отдал приказ наступать. Это была еще одна победа Мартеля: арабы, несмотря на множество попыток, так и не смогли выманить его на открытую местность.

    Абд аль-Рахман послал в атаку конницу. Бой был тяжелым, несколько раз конница откатывалась от строя франков, но аль-Рахман снова и снова давал приказ наступать. Согласно мусульманским источникам, каре франков было несколько раз пробито во время атаки, но франки не дрогнули. Обе стороны несли большие потери. Автор Мозарабской Хроники, предположительно испанский прелат, писал: «И в громе сражения люди Севера казались морем, которое невозможно сдвинуть. Твердо они стояли, плечом к плечу, строясь, как глыба льда; и сильными взмахами своих мечей они срезали арабов. Собравшись толпой вокруг своего вождя, люди Австразии отражали все перед собой. Их неутомимые руки поднимали мечи к груди их врагов».

    Произошло немыслимое для тех времен событие: пехота выстояла в бою с конницей! Ядро армии Мартеля состояло из профессиональных солдат, некоторые из которых воевали еще с 717 года, а в мирное время круглогодично тренировались, спонсируемые церковью. Солдаты из Льежа, «личная гвардия» Мартеля, стояли вокруг него плотным квадратом (каре) и не давали его поразить прорвавшимся через фалангу мусульманам. Когда битва была в самом разгаре, Мартель вынул из рукава свой последний козырь: его засадный отряд начал громить обоз мусульман. Эта новость мигом облетела ряды атакующих, и они, позабыв про Мартеля, бросились спасать награбленное имущество и захваченных рабов.

    Помимо отвлечения войска у Мартеля, думается, была и еще одна идея: он хотел атаковать силы мусульман еще и с тыла, но уже с помощью их бывших рабов. Но этого, собственно, и не понадобилось: ринувшихся защищать имущество было столько, что это выглядело как полномасштабное отступление, и «любители трофеев» увлекли за собой и всех остальных.

    Арабские историки утверждают, что битва продолжалась и на второй день, но в данном случае стоит поверить европейским, которые говорят, что бой шел только один день.

    Абд аль-Рахман, пытаясь остановить бегущих, оказался окружен франками и был убит. После чего отступление усилилось, и, как пишет арабский историк, «все воины бежали перед лицом врага, и многие пали в этом бегстве». Мартель восстановил фалангу и стал ожидать, что утром мусульмане возобновят атаку. Но, однако, утром было тихо. Франки считали, что их хотят выманить на открытую местность, и стойко ждали атаки или чего бы то ни было. Однако через несколько часов разведка доложила, что лагерь мусульман брошен, там валяются оставленные палатки и много другого добра, а сами мусульмане еще под покровом ночи отправились в Иберию.

    Современными историками множество работ посвящено анализу битвы при Туре. Абсолютно ясно, что Мартель полностью навязал аль-Рахману и стиль битвы, и ее время и место. Понятно, что история не знает сослагательного наклонения, но, совершив те ошибки, которые были сделаны аль-Рахманом до прихода под Тур (отсутствие разведки и другие), наиболее стратегически верным для него был бы отказ от битвы и возвращение с добычей назад, с оставленными гарнизонами в захваченных городах Западной Галлии. Чуть позже мусульмане смогли бы встретиться с франками уже не при таком количестве неблагоприятных факторов. Но вино предыдущих побед сыграло свою роль. И Европа начала освобождение от мусульманского гнета.

    Историк Халлам сказал: «Можно с уверенностью утверждать, что битва при Туре, безусловно, находится в одном ряду среди тех немногих сражений, в которых противоположный исход изменил бы мировую драму: с Марафоном, Арабеллой, Метарусом, Шалоном и Лейпцигом».

    Нашествие сарацин на Европу остановлено

    Мусульмане отступили за Пиренеи. Одо около 735 года умер, и Мартель хотел присоединить его герцогство к своим землям, но местная знать провозгласила сына Юдеса, Хунода, герцогом. Мартель после долгих сомнений, когда мусульмане снова вторглись в Прованс, все-таки признал его воцарение. Хунод, не желавший признавать власть Мартеля, при вторжении также оказался лишен выбора. Он признал верховенство Мартеля, тот подтвердил его герцогство, и оба стали готовиться встретить войска халифата.

    Укба ибн аль-Хаджадж, новый губернатор Андалузии, решил снова войти в Галлию, желая отомстить за поражение у Пуатье и распространить в Галлии ислам. Укба сумел обратить около 2000 захваченных во время похода христиан. Он собрал армию в Сарагосе и, преодолев реку Рону, захватил и разграбил Арль, затем совершив походы в Лион, Бургундию и Пьемонт. И даже, несмотря на сильное сопротивление, сумел захватить Авиньон.

    Гениальный тактик Мартель снова, по мнению историков, принял единственно верное решение: будучи уверенным в необходимости запереть мусульман в Иберии и не дать им закрепиться в Галлии, он вышел на арабов, разбив одну их армию под Арлем и главные силы в битве при реке Берр, под Нарбонной. Арль был взят и разрушен, но Нарбонну Мартелю взять не удалось, ее защищали арабы, берберы и местные христиане – жители Визиготы. Мусульмане контролировали Нарбонну еще 27 лет, но попытки дальнейшей экспансии после этого разгрома уже оставили. Старые договоры с местным населением ими строго соблюдались, а в 734 году губернатор Нарбонны, Юсуф ибн аль-Рахман аль-Фири, заключил новые договоры с несколькими городами, пытаясь воспрепятствовать Мартелю расширять контролируемые им территории. Мартель же не хотел обездвиживать свою армию осадой, понимая, к тому же, что арабы довольно плотно изолированы в Нарбонне и Септимании и вряд ли могут предпринимать какие-либо опасные для него действия.

    Нарбонна сдалась только в 759 году, это стало следствием гражданской войны и распада халифата, а также умелых действий сына Мартеля Пипина Короткого.

    Современные историки, как и древние арабские, расходятся в оценке произошедших битв. Одни считают, что значение их преувеличено и обыкновенная вылазка арабов превращена в оккупацию, а мелкое поражение превращено в разгром, закончивший эру набегов. Другие же подчеркивают важное макроисторическое значение разгрома второго похода мусульман в Европу. Примерно такие же споры шли и среди древних мусульманских историков. Абсолютное большинство современников считало события в Европе лишь незначительными баталиями, уделяя основное внимание второй осаде Константинополя в 718 году, закончившейся катастрофическим поражением.

    Современные же арабские ученые считают, что Халифат был государством джихада и прекращение завоеваний означало для этого государства гибель. Фактически франки, остановив мусульман в Галлии, подрубили корень государственности халифата на полуострове.

    Халид Яхья Бланкиншип считал, что поражение под Туром стало одной из тех неудач, которые привели к упадку Омейядского халифата: «Растянувшись от Марокко до Китая, Омейядский Халифат основывал свой успех и расширение на доктрине джихад – вооруженной борьбе по захвату всей земли во славу Господа, борьбе, приносившей заметный успех в течение века, но внезапно остановившейся как вкопанная и приведшей к падению династии Омейяд в 750 году от рождества Христова. Конец государства Джихада впервые демонстрирует, что причиной этого коллапса явился не просто внутренний конфликт, как утверждалось, но и набор одновременных внешних факторов, растянувших возможность халифата реагировать на них. Эти внешние факторы начались с разгромных военных поражений при Византии, Тулузе и Туре, которые привели к Великому восстанию Берберов в 740 в Иберии и Северной Африке».


    Король Пипин Короткий, сын Мартеля, наблюдает за выстрижением головы экс-короля Хилд ерика III, свергнутого им с трона и высылаемого в монастырь.

    Восстание берберов. Падение династии Омейядов

    Правление Омейядов (661 – 750 гг.) можно в целом охарактеризовать как эпоху второй великой экспансии ислама. Многие же называют ее периодом самоуничтожения арабского национального государства. Несмотря на все большее количество обращенных народов на территории халифата, ржа противоречий стала разъедать самих мусульман. Шииты уже представляли реальную угрозу правящему режиму, хотя их пропаганда и была скрытой. Особенно их много было среди персидских мавали, новообращенных мусульман. Хариджиты успешно обращали в свою веру Северную Африку и нашли мощную поддержку среди некоторых берберских племен. Было множество их сторонников в Персии и Аравии, не говоря уже про Ирак.

    Не лучше обстояло дело и на самом арабском полуострове. Племена то и дело вспоминали о своем происхождении – северном или южном, результатом чего была не утихающая межклановая вражда.

    Все больше и больше мусульман были недовольны правлением Омейядов. Как уже сказано выше, Пророк Мухаммед, кроме дяди Абу Талиба, сыном которого был Али, имел и другого дядю – Аббаса. Али, правда, был женат на дочери Пророка Фатиме, и через нее его потомки являлись прямыми наследниками самого Мухаммеда. Но и потомки Аббаса, аббасиды, являлись также прямыми родственниками Пророка. До определенной поры они не играли никакой роли в общественной жизни халифата, но правнук Аббаса, Мухаммед ибн Али, живший в безвестности около Маана (современная Иордания), неожиданно начал мощную антиомейядскую агитацию. Есть версия, что он унаследовал от одного из алидов, Абу Хашима Абдуллаха ибн аль-Ханафии, тайную организацию, желающую передать халифат потомкам Пророка. Трудно сказать, насколько это так и не является ли это позднейшей выдумкой, но Мухаммед развернул в далекой, слабо контролируемой властью провинции Хорасан, действительно мощную пропаганду. Провинция эта всегда ревниво относилась к Дамаску, и вскоре, среди подготовленного шиитами населения, у Мухаммеда было множество сторонников.

    В халифате были и другие внутренние проблемы. После завоевания Кутайбой ибн Муслимом Трансоксианы множество персов и тюрков здесь приняло ислам и пополнило арабскую армию в качестве рекрутов. Халиф Умар II (прав. 717 – 720) изменил налогообложение, пытаясь установить равенство между арабами и прочими мусульманами. Однако вскоре после его смерти реформы были забыты, и стали применяться старые методы исчисления налогов. Откликнувшись на послабление налогового бремени, в армию поступило множество новообращенных мусульман, а теперь они не могли понять, почему на словах они равноправны с арабами, но от подати не освобождаются. Более того, думается, что именно освобождение от налогов для многих явилось первоначальным стимулом для принятия новой религии. Сражаясь бок о бок с арабами, они получали и меньшее вознаграждение, но от новой веры отказаться не могли – наказанием за отречение была смерть.

    В итоге мусульмане-персы даже договорились со своими традиционными врагами, тюрками (племена карлуки, тюргеши и др.), против которых они воевали ради ислама под командованием Кутайбы 15 лет назад. И когда в Хорасане вспыхнуло восстание против арабов, то мощная армия тюрков из-за реки Яксарт (Сырдарья) присоединилась к мятежникам. Арабы оказались осаждены, и контроль над Трансоксианой перешел к восставшим под командованием хакана – верховного хана.

    Берберы были также недовольны тем, что не имели равных с арабами прав. Остатки движения хариджитов, подавленного Абдул-Маликом, после его смерти стали проникать на север Африки. В лице берберов хариждиты нашли благодарных слушателей, и в 740 году берберы восстали. Мятеж распространился по всей территории провинции от Марокко до Кайруана, и в ходе кровопролитных столкновений сирийский экспедиционный корпус был фактически истреблен. Окончательно восстание было подавлено только в 742 году.

    Между тем берберы, находившиеся в Испании, в 741 году решили поддержать братьев и выступили против арабов. Началась гражданская война, в ходе которой был убит наместник Абдул-Малик.

    Контроль над завоеванными территориями удалось восстановить, но начались межплеменные столкновения между самими арабами. После смены нескольких наместников только занявший эту должность в 746 году Юсуф ибн Абдур-Рахман аль-Фихри сумел восстановить порядок. Он стал последним омейядским губернатором Испании.

    Зайда ибн Али

    Внук убитого Хусейна и брат 5-го шиитского имама Мухаммада аль-Бакира, Зайд ибн Али, независимо от движения Аббасидов, давно вел антиомейядскую пропаганду в Куфе. Та часть шиитов, которая была недовольна политической пассивностью алидских имамов, выступала на его стороне.

    Было договорено, что куфийцы выступают все вместе в один из дней января 740 года. Но наместник Куфы Юсуф ибн Умар ас-Сакафи, узнав о планах заговорщиков, пригрозил сторонникам Зайда жестокой расправой, и лишь несколько сотен куфийцев выступили вместе с Зайдом в назначенный день. Они были легко перебиты, погиб и сам Зайд. Тело его распяли на кресте в Куфе, а отрубленную голову послали в Дамаск халифу Хишаму. Сын Зайда, Яхья, которому было 17 лет, бежал в Персию и вернулся в халифат в 743 году, чтобы выступить против халифа аль-Валида II, но тоже был убит.

    Куфа была беспокойным регионом, и это восстание ничего не прибавило и ничего не убавило от ее репутации. Но оно усилило плохое отношение аракцев к Омейядам, чем, в свою очередь, воспользовались Аббасиды. В принципе, гибель Зайда была им выгодна, так как устранила возможные выступления алидов, и Аббасиды обернули ситуацию к своей выгоде, убедив сторонников алидов, что те воюют за дело своих имамов. Вместо разрозненной и слабой оппозиции, благодаря убийству Зайда, Омейяды получили единую и сильную оппозицию.

    Зайдиты стали религиозной сектой в шиизме, стремившейся к созданию теократического государства во главе с имамом из рода Али. Они возвели вооруженное выступление в догму, но по отношению к суннитам занимали весьма взвешенную позицию, признавая законность правления Абу Бакра и Омара и отрицая божественную природу имамата.

    Конец власти Омейядов

    Халиф Хишам умер в феврале 743 года в своей резиденции в Руса-фе (Сирия), около Ракки на Верхнем Евфрате, в возрасте около 60 лет. Он правил 20 лет, и его халифат простирался на огромной территории. К землям мусульман были присоединены многие острова – такие как Кипр, Родос, Крит и другие. Но вместе с тем со смертью Хишама могущество Омейядов завершилось, и государство очень скоро пришло в состояние упадка.

    Следующим халифом стал аль-Валид Второй, сын Язида Второго. Элита между тем все больше склонялась в сторону аббасидов, а те принимают решение не противостоять Омеяйдам в Дамаске, а начать формирование новой силы на востоке, где недавно произошло неудачное восстание зайдитов.

    Аль-Валид умирает через год, ему наследует Язид Третий, сын аль-Валида Первого. Но и он умирает через несколько месяцев, передав власть своему брату, Ибрахиму. Вскоре следует смерть и Ибрахима, и при Омейядском дворе наступает тяжелый кризис, который заканчивается воцарением Марвана II, прежде бывшего правителем Армении. Он был известен как человек весьма трудолюбивый и неутомимый и заслужил прозвище «Марван-осел». Был он известен и как прекрасный воин, сумевший усмирить хазар. Но тут требовалось не воинское искусство, а искусство политика, а им Марван, похоже, не обладал.

    Константин Пятый, император Византии, видя творящееся в халифате, пытается вернуть себе Сирию, и, хотя это ему не удается, он захватывает Кипр.

    Не теряются и Аббасиды. Их агент Абу Муслим, бывший персидский раб, отправленный из Дамаска в Хорасан, в июне 747 года поднимает там бунт, развернув «черное знамя» – символ шиитского восстания. Историки считают, что, скорее всего, шииты вряд ли подозревали, кому служит Абу Муслим. Но, как бы то ни было, он собирает отряд в несколько тысяч человек, и к концу года наместник Омейядов в Хорасане оказывается свергнут. Затем Абу Муслим начинает двигаться на восток и уже представляет военную угрозу для долины Евфрата. Марван, весьма этим обеспокоенный, захватывает вождя клана Аббасидов Ибрахима аль-Аббаса. Через год, в 749-м, тот умирает в тюрьме, по всей видимости, случайно заразившись чумой, и это дает очень большой козырь Аббасидам. Даже те из них, кто раньше старался по мере возможности дистанцироваться от политики, понимают, что владычество Омейядов необходимо свергнуть. Абу Муслим захватывает Куфу, где тайно провозглашает, что вскоре халифатом будет править «тот из семьи Мухаммеда, который будет одобрен».

    28 ноября брат Ибрахима Абу аль-Аббас аль-Саффах был провозглашен халифом в главной мечети Куфы. Шииты понимают, что были жестоко обмануты, но их убеждают, что Аббасиды ближе к Мухаммеду, нежели Омейяды.

    В январе 750 года Марван поднимает против Абу армию, но терпит сокрушительное поражение в верховьях реки Заб, притока Тигра, к востоку от Мосула. Он бежит в Египет, но в августе его все-таки настигают и убивают агенты Аббасидов.








    Главная | Контакты | Прислать материал | Добавить в избранное | Сообщить об ошибке