Ассасинами, или гашишинами, стали называться в средневековых хрониках адепты ветви шиитской секты, приверженцев которой называли исмаилитами.

В X веке фатимидский халиф Египта Мустансир назначил своим преемником младшего сына Мустали, обойдя старшего Низара. Для предупреждения борьбы за власть халиф посадил Низара в тюрьму. А через год после смерти отца Низар был казнен своим братом, и это привело к сильным волнениям. Имя Низара стало символом открытой оппозиции, его придерживались шииты-алиды, и движение, уже покинув Египет, распространилось на всех обширных землях государства Сельджуков. Движение постоянно поднимало восстания и потому считалось весьма опасным. Суннитские султаны казнили любого, подозреваемого в этой ереси: исмаилитов жгли, распинали, забивали камнями, но все было бесполезно.

Выросшее из измалитизма течение гашишинов было образовано в 1094 Хасаном ибн Саббахом, жителем Ирана. Его приверженцы объявили Абу Мансура Низара, старшего сына фатимидского халифа аль-Мустансира, предком грядущего «скрытого имама». До этого Ибн Саббах пятнадцать лет проповедовал идеи исмаилитов в Иране, призывая к свержению суннитской Сельджукской династии.

Хасан был человеком весьма интересным, известно, например, что он дружил с Омаром Хайямом, известным ученым и поэтом, и потому ему было несложно собрать общину сильных и преданных людей. В 1090 возглавляемые им воины захватили в горах около города Казвин крепость Аламут, что в переводе значит «Орлиное гнездо». Стоящая на крутой скале, эта крепость и так практически была не поддающейся штурму, но ассасины еще больше укрепили ее и сделали просто неприступной. Позже они завоевали еще несколько горных районов в Иране и в Сирии, построив там крепости и образовав собственное государство.

Их вера, ад-дава аль-джадида, то есть «новый призыв», была разделена на две части: внешнюю, мало отличающуюся от норм шариата, и внутреннюю, для посвященных. Посвященные были обязаны беспрекословно повиноваться главе секты и ежеминутно быть готовы отдать за него жизнь.

Хасан обладал 70 тысячами абсолютно послушных ему воинов, формой которых были белые накидки с красными поясами, символизировавшими невинность и кровь.

Шейхи низаритов, используя различные методики гипноза, воспитывали учеников в абсолютной готовности к самопожертвованию и в беспрекословном повиновении духовному отцу, внушая, что гибель во имя Аллаха является прямой дорогой в рай. Для обострения внушаемости воинам подмешивали в пищу гашиш (от слова «гашиш» и произошло название секты – гашишины, которое в Европе преобразовалось в слово «ассасин»).

Точные технологии воздействия неизвестны, но, по отрывочным данным, можно предположить, что одурманенному гашишем и находящемуся под воздействием определенных гипнотических техник воину рассказывали о райском саде, а в подтверждение ученика, почти бесчувственного и с завязанными глазами, проносили тайными тропами в реальный тайный сад, созданный человеческими руками. Впрочем, одно существование такого сада среди голых скал можно было принять за чудо. В саду ученика встречали гурии (в качестве которых выступали вполне земные и вполне доступные девушки), а голос «с небес» говорил ему, что на один час перед ним, как избранником, открыли врата рая, куда он попадет, если пожертвует жизнью ради выполнения приказа шейха. Человека, побывавшего в состоянии гипноза и, одновременно, наркотического опьянения в «небесном» саду, среди прекрасных гурий, грубое и полное лишений земное существование уже не привлекало, и он жил только своими воспоминаниями.

Руководители ассасинов зарабатывали на существование общины шпионажем и заказными убийствами, нередко с помощью своих воинов устраняя религиозных и политических противников. Так погибли сельджукский султан Мелик-шах (1082 – 1092), великий визирь Низама аль-Мулька, а также множество высших чиновников халифата Аббасидов и крестоносцев.

Гашишины дважды пытались убить ведущего с ними борьбу за контроль над Сирией египетского правителя и полководца Салах ад-Дина (1174 – 1193), но им это не удалось. Он, впрочем, вскоре заключил с ними мир и охотно стал пользоваться их услугами. Маркграф Конрад Тирский, погибший от ударов нескольких гашишинов, которые пришли к нему в монашеских рясах, был заказан именно Саладином.

Гашишины были вооружены только кинжалами, но владели ими в совершенстве, убивая человека с одного удара. Слава о них быстро расходилась по свету, и слово «ассасин» стало в Европе синонимом наемного убийцы.

Хасан ибн Саббах любил зрелище казни и иногда, ради развлечения, объявлял свое недовольство и приказывал отрубить «виновному» голову. Жертва выбиралась из свиты самого владыки. После свершения казни Хасан ибн Саббах демонстрировал новичкам, готовящимся к посвящению, блюдо с окровавленной головой и говорил: «Этот человек обманул меня, но волей бога ложь его мне открылась. Даже мертвый, он остается в моей власти, и я могу оживить его голову». После короткой молитвы Хасан впадал в транс, делал магические знаки, и к ужасу присутствующих, находившихся в состоянии массового гипноза, мертвая голова открывала глаза и начинала говорить. Хасан сам разговаривал с мертвым и просил того задавать вопросы окружавшим (эти жуткие подробности стали известны со слов французского графа де ля Котье, находившегося в замке Аламут по поручению короля в 1098 году).

Хасан ибн Саббах не покидал своего замка 34 года, до самой смерти имея глаза, уши и длинные руки с кинжалами, предоставленные его юными воинами. Число сторонников жестокого правителя не убывало. Новые молодые люди заменяли погибших или казненных и, постепенно подвергаясь внушениям владыки, получали новые откровения, опровергающие все, что они знали ранее.

Перед своей кончиной, в 1124 году, Хасан назначил своим преемником своего наместника в Лемзире, Бузург-Умида. У Хасана было два сына, но он счел их недостойными возглавлять общину. Одного он предал смерти за то, что тот убил начальника миссии в Кугистане, которого Хасан хотел назначить своим преемником, а второй нарушал заповеди Корана и также был казнен. Сам Хасан вел весьма строгую жизнь, ни в чем не отступая от законов шариата. В делах личных, безусловно, да, но в таких случаях бывает очень сложно отделить личное от общественного. Своих сторонников, кстати, гашишины частенько освобождали от необходимости выполнять предписания Корана.

Бузург-Умид непреклонно проводил в жизнь заветы своего учителя, и перед кончиною, произошедшей в 1138 году, назначил преемником своего сына Мохаммеда, который еще более усилил влияние секты.

Но его сын и преемник Гасан II правил всего четыре года, с 1162 по 1166-й, и был убит своим зятем. Дело в том, что он начал толковать Коран слишком удобно для себя, оправдывая свою любовь к роскошной жизни, а потом и вовсе стал выдавать себя не за наместника имама, а за самого имама. И душа его зятя, праведного гашишина, не выдержала. Но пришедший на трон его сын, Мухаммед II, испытывавший влияние тех же пороков, правил весьма долго, до 1210 года, хотя и был, в итоге, отравлен. Гасан III вернул государство к принципам основателя ордена и умер в 1221. Наследовавший ему сын Мухаммед III был убит в 1255 году. Сменивший его Рокнеддин-Хуршах был слабым правителем и не смог противостоять атакам монголов под руководством Гулага. После продолжительной осады Аламута в 1256 году он сдался, но был казнен, а государство наемных убийц распалось.

Хасан Первый, уроженец Сирии, всегда хотел иметь здесь отделение своего ордена. В 1107 году гашишины взяли сирийскую Апамею, но вскоре князь Антиохии Танкред отнял у них город. Но гашишины вскоре приобрели благосклонность визиря дамасского князя Бури, и тот отдал им во владение укрепленный замок Баниас. Местные аристократы стали падать под ножами гашишинов. Были убиты князья Дамаска, Гимса, Мосула и Мераги, один из визирей Фатимидов и халиф Аамир. Вскоре гашишины смогли приобрести в Ливанских горах множество укрепленных замков, а самый недоступный, Алейка, сделался резиденцией их вождя Шейх-аль-Джебеля, получившего прозвище «Горный старец».

Именно отсюда велись войны с крестоносцами, и здесь был отдан приказ умертвить Раймунда I, графа Триполиского. Тамплиеры ополчились за это на гашишинов и осадили их замки. Сил у тамплиеров было еще много, они не погрязли в европейском богатстве, и осада была серьезной. Хашишинам пришлось пообещать впредь так не поступать и начать платить тамплиерам дань.

Главой местных гашишинов в это время был Синан, и он писал королю Амальриху I, что его люди готовы принять христианство, если король заставит тамплиеров отменить дань. Регулярно освобождавшие своих адептов от исполнения заповедей Корана, гашишины могли формально принять любую религию – если это было в их целях. Но, тем не менее, этот факт показывает весьма любопытную сторону отношения секты к исламу. Амальрих принял это заманчивое предложение, но его послов, следующих к гашишинам, убили тамплиеры, и переговоры были прерваны. Вскоре Амальрих умер, и идея об обращении гашишинов исчезла.

В 1250 гашишины предложили Людовику Святому, при его высадке в Акре, сделать им подарок и тем самым как бы «застраховать» свою жизнь.

После прихода в Сирию монголов гашишины были вынуждены сдать им несколько своих укрепленных замков, а после того как монголы ушли, египетский султан Бейбарс объявил ослабленным гашишинам войну и в 1272 отнял у них последнюю крепость, дозволив, правда, существовать в качестве секты, и даже «заказал» им меракийского князя Варфоломея и английского принца Эдуарда, воевавшего в это время в Палестине.

С такими же просьбами обращались к гашишинам и последующие египетские султаны, но создавать какие-либо организации они им не позволяли.

Живы гашишины и сегодня. В качестве религиозной секты они существуют в Ливанских горах, насчитывая около нескольких сотен семейств.