«Царская изба» в Лангинкоски

В пяти километрах от центра города Котка находится живописный уголок природы Лангинкоски — несколько островов в низовьях реки Кюми-йоки, соединенных между собой деревянными мостами. Лангинкоски — настолько красивое место, что трудно не оказаться во власти его очарования: вполне понятно, почему Александр III и Мария Федоровна предпочитали отдых в скромной деревянной избе блеску дворцов…

Члены русской царской семьи очень любили проводить свой отдых на территории Великого Княжества. Видимо, лишь только Крым по популярности превосходил у них Финляндию.

Очень много любопытнейшей информации по этому поводу можно почерпнуть в изданной в 2002 году в Хельсинки книге Йормы и Пяйви Туоми-Никула «Императоры на отдыхе в Финляндии». В ней подробно рассказывается о 568 днях финского отдыха из 751, которые российские императоры провели в Финляндии.

А это весьма любопытные страницы истории. Ведь отдых государей в Финляндии с 1809 по 1917 годы не особо отмечены в российских газетах того времени. По мнению авторов книги, это может быть связано с нежеланием журналистов признавать, что императоры чувствовали себя в большей безопасности на территории Финляндии, чем у себя на родине. Кстати, и финские газеты не стремились давать подробных репортажей о пребывании высоких особ в стране. Версия Йормы и Пяйви — тогда трудно было бы обойти молчанием невероятную популярность российских правителей в Великом Княжестве.

Анализируя географию его путешествий по Финляндии, становится ясным, что его привлекало в первую очередь побережье Финского залива, а на нем, в свою очередь, два места — это окрестности городов Таммисаари и Турку с близлежащими Аландскими островами и окрестности города Котки с богатой форелью рекой Кюмийоки, на одном из порогов которой — Лангинкоски — и была выстроена для императора летняя усадьба.

Первое посещение Александром III порога на реке Кюми произошло еще в бытность его наследником престола 15 июля 1880 году. Александру Александровичу было тогда 35 лет.

Вместе со своей молодой супругой, Марией Федоровной, урожденной датской принцессой Дагмарой, они прибыли на военном корабле из Санкт-Петербурга в Котку, где их встречал русский купец и, как бы сказали сейчас, «инспектор рыбнадзора» Сергей Дружинин. Он-то и отвез наследственную чету на лошадях к известному месту ловли форели — порогу Лангинкоски.

Александр III очень любил рыбалку. Рассказывают, что, когда император как-то ловил рыбу в Гатчине, адъютант принес ему какую-то важную телеграмму из Европы, на что Александр сказал: «Когда русский царь удит рыбу, Европа может и подождать».

Александр с большим интересом наблюдал за рыбаками и весьма обрадовался, когда те, выловив пять больших рыбин, подарили их ему. В благодарность будущий император одарил каждого из рыбаков пятью рублями. В свою очередь, на местных жителей визит также произвел впечатление — в память о нем они решили укрепить на краю порога медную табличку. Табличка эта, на которой было написано: «15 июля 1880 г. Наследник Короны государства с супругой провели здесь день», провисела до 1917 года, после чего таинственным образом исчезла.

В Лангинкоски, кроме богатой форелью реки, ко времени первого посещения Александром III этих мест существовала также православная часовня. Ее построили монахи Валаамского монастыря, получившие в дар от императора Павла I в 1790-х годах исключительное право на рыбную ловлю на двух порогах реки Кюми: Лангинкоски и Сиикакоски. На пороге Сиикакоски было построено небольшое подворье Валаамского монастыря, которое, к сожалению, не сохранилось, а часовня на пороге Лангинкоски существует до настоящего времени. Ловля форели приносила большой доход монастырю, поскольку в расположенной рядом Роченсальмской крепости находился русский гарнизон (граница между Швецией и Россией проходила в то время как раз по реке Кюми). После присоединения Финляндии к России в 1809 году граница со Швецией была отнесена далеко на запад, и надобность в гарнизоне и крепости отпала. За отсутствием сбыта в упадок пришел и монастырский промысел. В момент посещения Александром III Лангинкоски часовня стояла заброшенной посреди девственного леса. В то время, как и сейчас, ее украшали иконы святого благоверного князя Александра Невского и святителя Николая — святых покровителей императоров правящей российской династии Романовых. Это произвело впечатление на будущего императора, и он сказал, уезжая: «Я сюда обязательно вернусь».

Его очаровала необыкновенная природа порогов, и слово свое он сдержал: спустя четыре года, в 1884 году, уже будучи Императором Всероссийским, Александр III вновь посетил полюбившийся порог, приняв участие в рыбалке, организованной для него, как и в первый раз, Сергеем Дружининым.

Надо заметить, что в этот год на трех яхтах «Царевна», «Марево» и «Славянка» царская семья в течение двух недель совершала круизное плавание вдоль финского побережья. Кроме самого императора и его супруги, в нем принимала участие сестра Александра III — герцогиня Эдинбургская Мария Александровна и дети — Михаил и Ксения. Быстро проследовав мимо Хельсинки, царская эскадра стала на несколько дней на рейде городов Турку и Таммисаари, после чего проследовала снова на восток к городу Котка.

Предоставив дамам ехать в колясках, император направился к порогу Лангинкоски пешком. Здесь царствующие особы имели удовольствие наблюдать, как местные рыбаки выловили в их присутствии пятнадцать больших рыбин, которые были сразу же доставлены на кухню императорской яхты «Царевна».

Все участвовавшие в рыбалке были щедро одарены; купец Дружинин как главный организатор получил роскошный ларец, в котором был большой серебряный поднос и серебряный же сервиз. Более того, Дружинин стал настолько близок императору, что несколько лет спустя царствующая чета устроила для его старшего сына Сергея венчание в церкви Царского Села и роскошную свадьбу.

Видимо, тогда же было принято решение построить в окрестностях Лангинкоски коттедж для царского отдыха: Александр III высказал финнам пожелание, чтобы на берегу порожистой реки был выстроен для него рыболовный домик. Позднее, через третье лицо начали покупать землю и строить для императорской семьи рыбачью избу.

Намерение было осуществлено через четыре года — в 1888 году. В этом же году около Таммисаари был установлен памятный камень с выбитыми на нем датами всех посещений этих мест императорской четой. Камень этот, также как и рядом расположенный источник, носят имя Дагмары, что свидетельствует о том, что западная часть побережья больше нравилась императрице, в то время как восточная — императору Александру III (любопытно, что следующему императору, сыну Александра III — Николаю II, полюбилась еще более восточная часть Финского побережья — окрестности Виролахти).

Коттедж в Лангинкоски, или, как говорят в Финляндии, «царская изба» (keisarihuvihuone), был спроектирован финскими архитекторами Себастьяном Грипенбергом, Магнусом Шерфбеком и Жаком Аренбергом в соответствии с пожеланиями императора. Государь с детьми приезжал наблюдать за ходом строительства.

На первом этаже расположена большая общая зала, кухня, а также рабочие комнаты императора и императрицы, наверху — спальни. Все внутреннее убранство от столового серебра до занавесок на окнах было финского производства.

Интересно, что в спальнях, расположенных на втором этаже, были предусмотрены «пожарные лестницы» — судовые раскладывающиеся трапы, — по которым было бы легко в случае опасности спуститься через окно вниз. К счастью, ими не пришлось пользоваться, жизнь в Лангинкоски была спокойной и размеренной.

Примечательно, что в финских поездах Александра III сопровождал и художник Альбер (Альберт) Бенуа, брат Александра Бенуа. Как пишет последний, «в 80-х и 90-х годах Альбер Бенуа стал одним из любимейших русских художников, его акварели раскупались нарасхват, он был награжден званием академика, ему был поручен акварельный класс в Академии, члены «Общества акварелистов» избрали его своим председателем и, наконец, акварель <…> открыла ему доступ ко двору, точнее, к особам государя и государыни».

Действительно, акварели Альберта Бенуа путем знакомств и родственных связей попали на глаза Александру III и его супруге Марии Федоровне. И так им понравились, что Альбер был приглашен принять участие в царской экскурсии по финляндским шхерам. Приглашен как художник, но, как выяснилось, пришелся ко двору и в качестве веселого товарища-собеседника, музыкального по натуре, отзывчивого на чужой юмор, не лишенного собственного. По свидетельству брата Александра, императрица «очаровала Альбера ласковыми приемами, государь живо заинтересовался каждой подробностью в тех пейзажах, которые Альбер им повез показать». И с тех пор не обходилось «ни одной царской поездки без того, чтобы Альбер не сопровождал императорскую чету». А такие поездки проводились ежегодно.

Так как в те времена с Коткой не было железнодорожного сообщения, государь с семьей добирался из Санкт-Петербурга до дачи на корабле.

В середине июля 1888 года, следуя привычному расписанию отдыха, после посещения западного побережья, в середине июля, царские яхты прибыли на рейд Котки. Императорская чета сошла на берег, чтобы посмотреть свою строящуюся дачу. Александр заметил строителям, что около дома необходимо установить флагшток, что немедленно было исполнено.

На следующий день царь принялся рубить дрова и носить с порога воду для приготовления ухи, которую, ловко повязавшись передником, взялась варить из форели царица. Пока она этим занималась, Александр попросил у строителей инструменты и собственными руками смастерил лесенку к большому камню на берегу водопада, где потом очень любил сидеть и смотреть на воду или удить рыбу.

Кстати, Александр III очень любил колоть дрова и сам носил воду, а императрица — готовила (правда, мытье посуды она с удовольствием доверяла другим). Так что лето в финской глуши вполне соответствовало активному дачному отдыху современной семьи.

Надо сказать, что Мария Федоровна в Финляндии пользовалась особой популярностью среди своих подданных. Внук Марии Федоровны Тихон Николаевич Куликовский-Романов рассказывал о таком эпизоде: «Однажды Императрицу Марию Федоровну по прибытии в Финляндию спросили, что Она хотела бы услышать в исполнении оркестра при встрече на вокзале. Она задорно ответила: "Старый финский марш" (бывший в то время под запретом из-за чрезмерного местного национализма). Поначалу оркестранты стояли официально, а тут после Ее слов ноты и шапки полетели в воздух, и музыканты заиграли на память любимую мелодию. Так Она умела завоевывать сердца Своих подданных».

…Вечером в Лангинкоски прибыли депутации из Хельсинки и из Котки праздновать царское новоселье. Под звуки императорского гимна на флагштоке взвился императорский штандарт, а с кораблей, стоявших у устья реки, был дан праздничный залп. Александр предложил тост за Финляндию и попросил музыкантов сыграть его любимую финскую мелодию «Марш города Пори». После этого еще долго была слышна музыка, звучали многочисленные песни в исполнении хоров, прибывших из городов Котка и Хамина. Кроме царских особ, в празднике приняли участие и толпы народа из окрестных мест, расположившиеся на берегу водопада. И все же это событие не могло считаться настоящим новосельем — дом-то ведь не был еще достроен, поэтому официальное новоселье было перенесено на следующее лето. Однако, и это важно отметить, начиная с этого времени право на ловлю форели на порогах реки Кюми принадлежало исключительно государю-императору.

Торжественное новоселье состоялось летом 1889 года — кроме царской семьи, на нем присутствовали королева Греции и герцогиня Эдинбургская. 15 июля 1889 года царская флотилия бросила якоря в устье реки Кюмийоки. На этот раз августейших родителей на собственной яхте «Тамара» сопровождал и наследник престола цесаревич Николай. Это было первое посещение Лангинкоски будущим императором Николаем II. Как и год назад, у речных порогов царило веселье: звучал «Марш города Пори», произносились тосты, принимались многочисленные депутации.

Утром следующего дня эскадра отправилась в Санкт-Петербург.

С пребыванием Александра III в Финляндии связано много легенд. Так, согласно одной из них, в один из своих приездов он, как обычно, уединился погулять, где-то в окрестностях Лангинкоски. Встретив там мужика, рыбачащего на реке Кюми, Александр спросил, чем тот занимается. «Ничем особенным, рыбачу вот», — ответил мужик. Когда же царь спросил, на что же тот живет, то узнал, что он — судебный заседатель, и, в свою очередь, был спрошен: «А Вы чем занимаетесь?». Государь ответил, что он — Император Всероссийский, и услышал ободряющее: «Ну что ж, тоже дело хорошее».

Между тем отношения царя с финнами не всегда складывались так идиллически. Любые действия русских властей, направленные на интеграцию Финляндского Княжества в Российскую империю наталкивались на упорное сопротивление шведоязычной правящей элиты и обвинения в русификации. Переломным в этом отношении стал 1890 год. 12 июня Александр III подписал манифест, согласно которому на почте Финляндии, как и во всей Российской империи должны были иметь хождение общероссийские почтовые марки, а национальные марки отменялись. Легенда приписывает решающее значение в принятии этого решения случаю, когда почтовая барышня отказалась отправить письмо одного из высокопоставленных чинов царской свиты во время летнего отдыха без соответствующих финских почтовых марок. Возможно, это и так, вспомним вышеописанный случай с самим Александром в Турку, но, безусловно, главную роль в решении Александра сыграли не эмоции — император был очень рассудительный человек, — а усиливающаяся военная угроза, исходящая от Германии. В очередной раз, опасаясь возможной войны, русское правительство было озабочено лояльностью Финляндии и предпринимало шаги, укрепляющие военную мощь и единство Российской империи. При императоре Николае II этот процесс был продолжен, и назван финнами даже «годамиугнетения», но история подтвердила истинность российских подозрений. После революции именно призыв о военной помощи к Германии и высылка кайзером в Финляндию регулярных немецких войск позволили генералу Маннергейму одержать победу над красными, пророссийски настроенными финнами в гражданской войне.

Тогда же, в 1890 году, финны, как могли, выражали свое недовольство реформой почтового ведомства. В частности, газеты почти не освещали летнего отдыха императора, несмотря на то, что он пробыл этим летом в Финляндии дольше обычного — целых три недели.

Визит немецкого кайзера Вильгельма II в Россию состоялся сразу же после летнего отдыха Александра III в 1890 году. Император Германии посетил войсковые учение под Выборгом. По его поведению было видно, что он ищет возможной поддержки Финляндии в случае нападения на Россию. Сразу после этого Александр, отбыв с семьей в Данию, принялся налаживать военные контакты с Францией в противовес тревожившему его Австро-Германскому союзу. Для установления теплых отношений императору пришлось даже выслушать «Марсельезу» — гимн Французской республики, исполнение которого в России грозило тюремным заключением. Следующим летом было решено подписать с Францией договор о военной помощи.

В 1891 году, как и всегда, царская семья посещению городов предпочла отдых на безлюдных Аландских островах и в своей усадьбе в Лангинкоски. Интересна в этой связи заметка, опубликованная тем летом в газете «Хаминан саномат»: «… Его Императорское Величество были довольны своим отдыхом в этом году на островах финского архипелага. Весь финский народ приветствует эти известия с удовлетворением и чувством защищенности. Верный, законопослушный народ не может не замечать, что чем ближе императорская чета знакомится с его характером, тем больше он находит понимания, и это — большое завоевание… В соседней стране, в России, существуют течения, которые за долгую зиму постараются приуменьшить влияние короткой летней поездки, но будем надеяться, что этого не произойдет».

Из вышеприведенного очевидно, что император выступал в сознании финнов гарантом их автономии, которую, однако в отличие от него они понимали почти как полную независимость. Именно поэтому они были заинтересованы в более тесных контактах царской семьи с Великим Княжеством, в продолжительных летних поездках царя сюда на отдых и в благоприятном впечатлении от них. Усадьба императора в Лангинкоски, в известном смысле, служила зримым воплощением этой идеи. В самом деле, этот скромный домик (как впоследствии и при императоре Николае II острова около Виролахти), выступал в роли гаранта августейшей любви к Финляндии, являл собой как бы зримое присутствие императора в долгие месяцы его пребывания за пределами Княжества. Пока существовали Лангинкоски, Аланды, Виролахти, можно было надеяться на особый статус в рамках империи, на особую, так сказать, монаршую любовь к Финляндии.

В 1892 году из-за реальной угрозы войны с Германией привычный летний отдых в Финляндии пришлось отменить. Зато в 1893 году Александр III выбрался в свои любимые финские шхеры на целых три недели. Уединение на Аландских островах, как и прежде, сменила веселая, наполненная музыкой жизнь в Лангинкоски. Целых два духовых оркестра расположились во дворе царской избы. Впервые был исполнен только что написанный дирижером Алексеем Апостолом вальс «Встреча на Финском заливе». После исполнения своего произведения автор вручил царской чете ноты, оформленные в книжечку цветов финского флага. Его старания были тут же отмечены бриллиантовым перстнем, который он получил из рук самой императрицы.

Вечером этого дня прибыл специальным поездом из Санкт-Петербурга долгожданный гость — наследник престола цесаревич Николай. Он поспешил успокоить своих родителей, волнующихся о состоянии его здоровья после неприятного происшествия в Японии (будущий император Николай II был тяжело ранен там сабельным ударом по голове покушавшимся на его жизнь самураем).

Трогательны сохранившиеся подробности посещения близлежащего города Котки младшим сыном Александра III — Михаилом. Как можно прочитать в сохранившихся отчетах, Михаил приобрел множество рыболовных принадлежностей, в том числе несколько сетей; переведенную на русский язык книгу Топелиуса «Поездки по Финляндии»; картины с видами Аландских островов и отрезы хлопчатобумажной ткани сестрам. Поистине, здесь в Финляндии, царская семья стремилась хоть какое-то время пожить просто, без светских условностей и обязательных требований этикета.

В июле 1894 года император совершил последнее свое путешествие в Финляндию. А уже через три месяца — в октябре этого же года, в Крыму в Ливадийском дворце в окружении своей любимой семьи и на руках знаменитого на всю Россию батюшки — Иоанна Кроншадтского Александр III скончался в результате прогрессирования тяжелой почечной недостаточности.

В своем последнем финском путешествии Александр, словно предчувствуя свою близкую кончину, объехал со своей дорогой супругой все столь близкие его сердцу места. Вот как описано последнее посещение Лангинкоски в книге Йормы и Пяйви Туоми-Никула «Императоры на отдыхе в Финляндии».

«В Лангинкоски гостей приветствовал тамошний полицейский пристав Эрнст Сальмен и его дочь Тира, которая вручила императрице цветы. После официальной части Дагмара и Ксения принялись готовить обед, а сам Александр отправился смотреть на ловлю форели. К общей радости, именно в этот день была добыта самая большая за весь год рыбина. Вес ее не сообщался. Зато известно, что седьмого сентября 1896 года в Лангинкоски поймали рыбину весом более 35 килограммов, которую, в честь Александра III, назвали императорской.

Государь в хорошем расположении духа уселся за стол, накрытый Дагмарой, и произнес красивую речь в честь супруги. На флагштоке во дворе дома вместо Императорского флага был поднят личный вымпел Царицы. Тут же оркестр гвардии грянул "Марш города Пори", а стоявшие на рейде военные суда отсалютовали выстрелами из орудий. "Марш города Пори" исполнялся потом еще дважды. По просьбе Императора был исполнен и "Марш города Вааса".

Супруги посетили также своего старого знакомого, смотрителя усадьбы Форса, и оставили его семье денежный подарок в 600 марок. Двадцать третьего июля в восемь часов утра, отправляясь домой в Петербург, Александр III в последний раз смотрел с палубы своего корабля на милое его сердцу Лангинкоски».

Как только известие о безвременной кончине императора Александра III достигло Финляндии, было решено увековечить память о его пребывании здесь. Уже 1 ноября 1894 года по решению муниципалитета округа Кюми, в который входило местечко Лангинкоски, в присутствии губернатора и трех сенаторов и при большом скоплении народа на большом валуне вблизи причала, которым пользовался император, была прикреплена памятная табличка. В годы гражданской войны недоброжелатели России использовали ее как мишень; следы от пуль видны и сегодня. Но и сейчас можно разобрать надпись на этой памятной доске. Вот она: «Строитель мира Александр III в 1888–1894 гг. вкушал здесь покой и отдохновение, окруженный заботой верного ему народа».

Всего визитов Александра III в Лангинкоски было одиннадцать (по одному в 1880, 1884, 1888, 1889, 1893 гг. и по два в 1890 и 1891, и 1894 гг.). Дважды вместе с ним посещал это место и наследник цесаревич Николай (1889 и 1893 гг.). Став императором, Николай II побывал еще раз в Лангинкоски вместе со своей семьей 18 сентября 1906 года. Это было последнее посещение этого места правящим российским императором. В дневнике Николая II есть следующая запись об этом событии: «После завтрака съехали на берег у дома в Лангинкоски. Осмотрели его, обошли парк и видели тони. Воды в реке было мало. Вернулись на яхту в половине пятого». В заключение своего визита все члены царской семьи, за исключением двухлетнего Алексея, расписались в книге гостей усадьбы. Книга сохранилась до нашего времени, копия страницы с автографами царской семьи находится в организованном здесь музее.

Интересна и дальнейшая история усадьбы. Во время Первой мировой войны, по распоряжению царствующих особ, здесь, как и во многих принадлежащих им владениях, был развернут госпиталь для раненных солдат. После революции и объявления независимости Финляндии владельцем дома в Лангинкоски стала Финляндская республика. Но государство никак не поддерживало сохранность усадьбы, в результате чего она стала разрушаться, и была бы и вовсе разобрана, когда бы не группа частных лиц, объединившихся в «Музейное общество области Кюменлааксо». Стараниями этих энтузиастов в 1933 году в Лангинкоски был открыт музей. В настоящее время земля со всеми строениями является собственностью государства, но право на ведение всей музейной работы государство передало Обществу Лангинкоски, которое является правопреемником «Музейного общества области Кюменлааксо». Ежегодно музей в Лангинкоски принимает около 30 000 гостей более чем из трех десятков стран мира. Много своего личного времени и сил на организацию работы музея вот уже на протяжении более 30 лет тратит бессменный его директор господин Рагнар Бакстрём.

Как пример трудного подчас взаимодействия с властями, господин Бакстрём описывает историю возвращения в музей царских кроватей. На момент организации «Музейного общества» их уже не было. После долгого, почти детективного, расследования они были найдены в летней резиденции президентов Финляндии Култаранта близ города Наантали.

Первая попытка возвратить царские кровати на свое историческое место была неудачной. Бывший тогда президентом Финляндии Паасикиви на предложение музейных работников только затопал ногами и сказал, что об этом не может быть и речи. Речь о возврате музейного имущества, однако, была сказана вновь следующему президенту Финляндии — Кекконену, который пообещал разобраться. И уже в самое ближайшее время — сразу после президентской инаугурации, в 1956 году царские кровати были возвращены в Лангинкоски, где их можно видеть и сейчас.

Знаменательным был 1989 год: дому императора Александра III в Лангинкоски исполнилось 100 лет. На торжествах был прямой потомок — внук императора Александра III и императрицы Марии Феодоровны, сын их дочери великой княгини Ольги Александровны — Тихон Николаевич Куликовский-Романов.

В часовне, построенной Валаамскими монахами в Лангинкоски, в разное время побывали такие иерархи Финской православной церкви как архиепископ Иоханнес, епископ, а ныне архиепископ Лео, митрополит Олусский Пантелеймон, епископ Арсений. На протяжении последних двадцати лет ежегодно водосвятный молебен служится здесь приходом Финской православной церкви города Котки. Не раз посещали это место и представители Русской православной церкви, в частности, прихожане Покровского храма города Хельсинки.

15 июля 2006 года в преддверии дня памяти Святых Царственных страстотерпцев делегация Покровского прихода, возглавляемая протоиереем Виктором Лютиком, вместе с отцом Владимиром Александровым — настоятелем храма Преподобного Сергия Радонежского в Стокгольме — в очередной раз посетила Лангинкоски. В часовне был впервые отслужен молебен с акафистом свв. Царственным страстотерпцам.

Сегодня дача Александра III, сохранившая свой прежний облик, стала музеем. В доме по-прежнему стоит выполненная на заказ мебель, лежат старинные ковры, сохранились и котлы для варки ухи из лосося. Дача открыта для посетителей в летнее время. В Лангинкоски по-прежнему водится много лосося. Может, и не 36-килограммовые, но рыбины весом до двадцати килограммов ловятся в порогах и сейчас.

«Император-миротворец», — говорили об Александре III подданные. «Забытый Государь», — считают историки. «Былинный русский богатырь», — скажет о нем каждый, рассматривая портреты или фотографии императора. Да, так уж сложилось, что в историю входят преимущественно завоеватели и реформаторы, зачастую погубившие тысячи безвинных душ. Времена спокойные, тихие, а по существу и являющиеся целью предшествующих войн и революций, не считаются достойными пристального внимания последующих поколений.

Время Александра III, не омраченное войнами и социальными потрясениями, было, вероятно, самым спокойным периодом в российской истории XIX века. Это было временем «настоящей жизни» для Российской империи, а недолгие периоды отдыха Александра в Финляндии или в Крыму — таким временем для него самого.

Конечно, охотничий домик-дворец в Массандре или дворец в Ливадии, как, впрочем, и природа Крымского полуострова, роскошнее, привлекательнее деревянной усадьбы в Лангинкоски и скромной природы, и сурового климата Финляндии. И тем не менее подсчитано, что за всю свою жизнь Александр III тридцать один раз посещал свое северное княжество и провел в общей сложности здесь 260 дней, что не так уж и мало, если учесть, что умер он в возрасте всего лишь сорока девяти лет.

Но, главное, дом в Лангинкоски — единственное вне России сохранившееся до наших дней в первоначальном виде личное недвижимое имущество императора.