• Земля
  • Коренное население
  • Культура коренного населения
  • История открытия Америки европейцами
  • Испанские исследовательские экспедиции и колонизация Америки
  • Французские и Голландские притязания
  • Английское вторжение и колонизация
  • Особенности общественно-экономической жизни в английских колониях
  • Глава 1

    Исконная земля, коренное население и пришлые народы

    Автор данной книги решительно отходит от устоявшегося видения раздробленной Америки, которую долгие годы трактовали как пеструю смесь изолированных народов, живущих бок о бок на обширной, богатой ресурсами территории. Вместо того он предлагает образ единой многоликой страны, объединяющей в своих границах разнообразные культуры, обитающие на огромной и изобильной земле.

    Земля

    Государство под названием Соединенные Штаты Америки раскинулось на гигантской территории в 3,5 млн кв. миль, что составляет 6 % от всей площади земной поверхности. Эта территория, отличающаяся чрезвычайным разнообразием географических диапазонов, соизмерима с площадью всей Европы. Виргиния и Северная Каролина – всего два из первоначально объединившихся тринадцати американских штатов – по своим размерам перекрывают Соединенное Королевство; все японские острова можно втиснуть в границы Калифорнии; а государство Ирландия по площади соответствует Южной Каролине (которая по величине занимает всего лишь сороковое место среди пятидесяти штатов Америки). Достаточно сказать, что крупнейший округ в 48 «нижних»[1] штатах, Калифорнийский Сан-Бернардино, почти вдвое больше Бельгии.

    Континентальная часть Соединенных Штатов протянулась на 3 тыс. миль – от Тихого до Атлантического океанов. Река Миссисипи с притоками занимает по своей протяженности третье место в мире – после Нила и Амазонки. Американские Великие озера представляют собой крупнейший на Земле резервуар пресной воды; озеро Верхнее, которым США владеют совместно с Канадой, является вторым по величине (после Каспийского моря) замкнутым водоемом. Водопады Йосемитского национального парка в Калифорнии входят в десятку высочайших на планете.

    На всей этой великолепной территории проживают 270 млн человек. И хотя это менее 5 % от общего населения Земли, все же США занимают третье место по численности населения – после Китая и Индии. Правда, распределено население далеко не равномерно: американцы тяготеют к скученности – почти треть всего населения проживает в десяти крупных городских конгломератах. По сути, 80 % жителей США – горожане. В результате огромные пространства остаются незаселенными. Средняя плотность населения по стране составляет 74 человека на квадратную милю. Это больше, чем в Австралии или Бразилии, но почти вдвое меньше, чем, скажем, в Мексике. По данному показателю Франция в 4 раза опережает США, Китай – в 5 раз, а Соединенное Королевство – и вовсе в 8 раз.

    Удивителен разброс достопримечательностей, расположенных на территории Соединенных Штатов. Так, в Калифорнии находится национальный парк «Секвойя», где произрастают гигантские деревья, возраст которых исчисляется в 3 тыс. лет. В то же время в состав страны входят Гавайские острова – сравнительно молодое геологическое образование, возникшее в результате вулканической деятельности примерно 50 млн лет назад. Мыс Барроу на Аляске (самую северную точку государства) отделяет 6 тыс. миль от Ка Лае на Гавайях – соответственно, самой южной точки Соединенных Штатов. Чтобы попасть из самой восточной точки страны, находящейся в Мэне, в самую западную, также расположенную на Гавайях, придется пересечь 7 часовых поясов и преодолеть 5400 миль, что составляет более одной пятой окружности земного шара. На территории государства располагаются и самая высокая, и самая низкая точки Северной Америки: это гора Мак-Кинли (она же Денали) на Аляске, возвышающаяся на 20 320 футов над уровнем моря, и Долина Смерти в Калифорнии, лежащая на 282 фута ниже уровня моря. Именно в Долине Смерти в 1913 году была зафиксирована вторая в мире по высоте температура, составлявшая 134° по Фаренгейту (57° по Цельсию). А в 1971 году в Проспект-Крик на Аляске отмечена температура -80° по Фаренгейту (-62° по Цельсию) – пятое место в зафиксированной мировой практике. Соединенным Штатам принадлежит также рекорд по количеству дождевых осадков в минуту и по количеству снега, выпавшего за месяц.

    Подобные крайности неудивительны для страны с таким разнообразием климата и ландшафта. На бескрайних просторах США можно найти и полярную тундру, и тропические джунгли, а также практически все, что находится между этими экстремальными природными зонами: морской климат (на Западном побережье), средиземноморский, горный и умеренный. В Америке есть засушливые и полузасушливые регионы, прибрежные равнины, луга, леса, пустыни и заболоченные территории.

    Если встать на уровне моря под Техасом и посмотреть на континентальную часть Соединенных Штатов в профиль, то просматривается некое подобие каната, соединяющего две одинаковые башни подвесного моста. Начинаясь с уровня моря на Тихоокеанском побережье, линия круто взбирается вдоль западного горного хребта, затем резко идет на спад в области обширной центральной равнины, вновь резво взбегает на восточные горы и, наконец, вновь спускается до уровня моря на равнинной части Атлантического побережья.

    Западное побережье быстро вздымается от уровня океана к горным пикам. Изрезанная береговая линия образует всего лишь несколько удобных гаваней – таких как Сиэтл, Сан-Франциско, Лос-Анджелес и Сан-Диего. Каскадные горы и горы Сьерра-Невада – вместе с Береговым хребтом – начинаются от самого побережья и углубляются внутрь материка на 200 миль, достигая высоты 14 тыс. футов. Горные хребты перемежаются долинами. Три главные долины – Вилламетт в Орегоне, долина Империал в Южной Калифорнии и Центральная долина, пролегающая посередине Калифорнии. Климат Западного побережья удивительно разнообразен – от влажного и умеренного (в северо-западной части Тихоокеанского побережья) до сухого и теплого (в Калифорнийском «Средиземноморье»). В Южной Калифорнии количество атмосферных осадков заметно уменьшается, образуя полузасушливую зону, которая превращается и вовсе в знойную пустыню по мере продвижения в глубь материка. В восточной части штатов Вашингтон и Орегон, в подветренной части Каскадных гор также преобладает полузасушливый климат. А стоит удалиться на 50-150 миль от береговой линии, как вы попадаете в длинную полосу горного климата.

    К востоку от Каскадных гор и Сьерра-Невады, к западу от Скалистых гор и к югу от Колумбийского плато раскинулась местность, именуемая Большим Бассейном. На самом деле правильнее говорить о трех бассейнах, разделенных тянущимися с севера на юг горными кряжами. Самый восточный из этих бассейнов (покрывающий большую часть штата Юта) находится там, где в доисторические времена плескалось огромное озеро Бонневиль. Оно относилось к числу «терминальных», т. е. не имевших стока в море. Все, что осталось сегодня от древнего гиганта, – это Большое Соленое озеро, занимающее примерно одну десятую часть былой площади. Территория Большого Бассейна приподнята в среднем на высоту 3–4 тыс. футов над уровнем моря. Засушливые, обезображенные эрозией земли отличаются к тому же неприятным климатом: летом в дневные часы здесь царит удушающий зной, но к ночи, как правило, резко холодает. Пустынный, однообразный ландшафт придает местности суровый и даже драматический характер. Расположенные к югу от Бассейна плато Колорадо и пустыни Аризоны и Нью-Мексико тоже не могут похвастаться благоприятным климатом. Но это компенсируется великолепными, головокружительными пейзажами. Плоская пустыня превращается в феерическое зрелище, когда расцвечивается всеми цветами радуги благодаря местной флоре, успешно приспособившейся к засушливым условиям существования. Для многих поколений кинозрителей скалы-останцы Долины Монументов стали символом американского Дикого Запада – особенно для тех, кто помнит фильмы Джона Форда «Дилижанс», «Искатели», «Моя дорогая Клементина». Незабываемы окрестности Большого Каньона, прорезанного течением неистовой Колорадо. Живописное ущелье глубиной в милю и шириной в 4-18 миль тянется на 200 миль.

    С востока Бассейн обрамлен Скалистыми горами, где царит субарктический и высокогорный альпийский климат. Являясь частью горной системы Кордильер, протянувшейся от Аляски до самой Южной Америки, Скалистые горы скрывают в своих недрах такие полезные ископаемые, как медь и свинец. Однако главное богатство здешних мест – это уникальные национальные парки, такие как Глейшер и Йеллоустон. Высочайшая точка Скалистых гор (в пределах 48 «нижних» штатов) – гора Элберт в штате Колорадо, имеющая высоту 14 400 футов. Негостеприимные на вид горные склоны таят тем не менее горные проходы и тропы, которые ведут на Западное побережье. Именно этими путями двигались первые переселенцы на своих крытых повозках. Со временем тропы сменили железнодорожные пути и автострады для любителей путешествовать по всем штатам. По гребню Скалистых гор через штаты Монтана, Вайоминг, Колорадо и Нью-Мексико проходит Континентальный водораздел. Он отделяет реки, несущие свои воды в Тихий океан, от тех, что впадают в Атлантический и Северный Ледовитый океаны.

    Реки, текущие на восток, попадают на огромную V-образную центральную равнину или низменность, расположенную между двумя главными горными цепями Америки. Реки Миссури, Платт, Арканзас и Ред-Ривер бегут с отрогов Скалистых гор; Огайо спускается с Аппалачей. Все эти пять рек последовательно впадают в самую могучую водную магистраль – Миссисипи, которая по всей своей длине – до Нового Орлеана – используется для транспортировки полезных ископаемых, зерна, хлопка и тонн ила. Между Миссури и Огайо располагаются плоские плодородные земли. Северо-западную часть этой территории некогда покрывали густые леса. Пространство на запад от Индианы и на юг до Северного Техаса занимали покрытые густой травой безлесные степи – так называемые прерии. На западе от Миссури тянутся Великие Равнины – травянистые земли с полузасушливым климатом, которые постепенно повышаются в западном направлении. Если говорить о центральной части страны, то ее западные регионы отличаются неустойчивым количеством осадков и резким перепадом зимних и летних температур. На севере и на востоке количество выпавших осадков более стабильно, но климат здесь более влажный, летом царит зной, а зимой морозы. Южные районы защищены от проникновения холодных арктических масс, но за мягкие зимы приходится платить жарким и влажным летом.

    Аппалачские горы пересекают страну по диагонали с северо-востока на юго-запад, вдоль границы центральной равнины. Эти горы более старые, чем Скалистые, а потому они и вполовину не такие высокие, крутые и обрывистые, как западные хребты. Аппалачи славятся не только своими живописными пейзажами и народными преданиями, они также богаты залежами каменного угля, который в девятнадцатом столетии начал активно использоваться как на производстве, так и в домашнем хозяйстве. Подножие гор, или «Пидмонт», представляет собой окаймляющее плато, которое тянется от Нью-Джерси до Алабамы и является средоточием богатых и плодородных почв. К северу от Нью-Джерси земля становится более каменистой, слой плодородной почвы истончается, и фермерское дело требует немалых усилий от местных жителей. Пострадавший от ледников Нью-Йорк, по крайней мере, имеет реку Гудзон с расположенным в устье островом Манхэттен; Новая Англия вознаграждена наличием удобных портов вроде Бостона. Таким образом, жители северо-востока компенсировали свои неудачи в сельском хозяйстве успехами в морской торговле.

    Атлантическое побережье обладает природными возможностями, о которых жители Тихоокеанского побережья, увы, могут только мечтать: от Нью-Джерси до Техаса простирается прибрежная равнина с плодородной почвой, обеспечивающей богатые урожаи фермерам и плантаторам. А водные магистрали, тянущиеся от Аппалачских гор до самой Атлантики, позволяют перевозить необходимые товары. Река Делавэр и Чесапикский залив решают транспортную проблему в верхних регионах, на юге эту роль играют реки Джеймс, Йорк, Купер, Эшли, Саванна и Алабама. Такие города, как Филадельфия, Балтимор, Норфолк, Чарлстон, Саванна и Мобил, выросли именно на берегу залива и в устьях этих рек. Помимо того прибрежная равнина обладает еще одним преимуществом, которое по достоинству сумели оценить лишь в двадцатом столетии. Речь идет о замечательных пляжах, которые привлекают на Атлантическое побережье множество туристов и отдыхающих. Близость океана не только обеспечивает живописный ландшафт местности, но и позволяет горожанам спастись от душного и жаркого лета. Зимы в данном регионе сырые и промозглые. Довольно холодные на севере прибрежной равнины, они смягчаются по мере продвижения на юг. Особенно приятен в этом отношении штат Флорида. В полном соответствии с посулами рекламы он предстает поистине райским уголком, позволяющим переждать неприятную зиму в условиях тропического климата.

    Окинем взором бескрайние просторы Соединенных Штатов. Равнинное побережье Атлантики, далее за зеленеющими хребтами Аппалачей раскинулась центральная житница страны. Преодолев крутые Скалистые горы и суровую местность Бассейна, мы попадаем на изрезанный берег Тихого океана – целая вереница различных ландшафтов. Разнообразие природных зон США вполне соответствует социальному многообразию населения страны. Это государство, составленное из множества различных земель; нация, произрастающая из целого сонма различных культур.

    Коренное население

    История Америки – это, по сути, история иммиграции. Статистика подтверждает, что на начало нового, двадцать первого столетия 10 % всех американцев родились за пределами страны. Большая часть этих людей приехала в Штаты из Западного полушария. Второй по численности поток переселенцев – из Азии, откуда, вполне вероятно, появились первые американские иммигранты.

    В конце 1990-х годов возникла дискуссия о происхождении и путях проникновения в Америку первых переселенцев. На основе раскопок, проводившихся в Чили и на востоке США, некоторые ученые заключили, что первые мигранты (из Азии и, возможно, Европы) пришли морским путем, двигаясь вдоль западного или восточного побережья Америки примерно 16 тыс. лет назад. В противовес этой точке зрения существует основополагающая теория о заселении Америки охотниками из Восточной Сибири, которые пришли по заснеженной равнине, якобы существовавшей на месте Берингова пролива 12 тыс. лет назад и соединявшей Азию с Северной Америкой. В ходе последующего таяния ледников остался сухопутный коридор, который вел из Северной Аляски через северо-запад Канады в область современных Дако.[2] Группы пришельцев перемещались по территории Северной Америки и к 8 тыс. до н. э. продвинулись до самой оконечности Южной Америки. К тому времени севернее Рио-Гранде уже проживали 4-12 млн человек, а совместное население Северной и Южной Америк составляло 40-110 млн человек.

    Кочевые охотничьи племена «палеоиндейцев» бродили в поисках добычи по всему полушарию с 10-9 тыс. до н. э. Их потомки, «архаичные индейцы», в период 8–1,5 тыс. до н. э. уже представляли собой охотников-собирателей, занимавшихся примитивным земледелием. Их питание отличалось большим разнообразием, и население быстро росло. Большинство этих архаичных племен мигрировало, но некоторые группы создавали крупные оседлые поселения. Сельскохозяйственные традиции, зародившиеся 7 тыс. лет назад в Западном полушарии, к 3,5 тыс. до н. э. достигли и Северной Америки. Считается, что к XV веку до н. э. они распространились на северо-западе нынешних Соединенных Штатов, а ко II веку н. э. достигли юго-восточных регионов. Древние земледельцы выращивали маис (кукурузу), картофель, бобы, тыкву и томаты. Со временем урожаи стали устойчивыми, появилась возможность прогнозировать обеспечение племени продуктами питания. В результате поселения приобрели постоянный характер, численность проживающих выросла, а культура заметно усложнилась. Вместе с тем расширялся торговый обмен между отдельными племенами. Еще одним следствием развития сельского хозяйства стало изменение статуса женщин в жизни племени. Зачастую именно они обрабатывали поля, в некоторых группах женщины являлись собственниками земельных участков и орудий труда. С течением времени во многих общественных структурах установился порядок наследования по женской линии, женщины играли важную роль в принятии политических решений.

    После 1500 года до н. э. развились достаточно сложные и зрелые культуры, особенно в Центральной и Южной Америке. К таковым следует отнести ольмеков на южном побережье Мексиканского залива, майя на полуострове Юкатан, ацтеков (или мешиков) в центральной и южной части Мексики, а также инков в Перу. Эти племена имели собственную письменность, были знакомы с математикой и астрономией, строили крупные города, в которых проводили сложные религиозные ритуалы. В столице ацтеков, городе Теночтитлан, располагавшемся на месте современного Мехико, проживали 100–200 тыс. человек, что делало его одним из крупнейших городов мира.

    Большой Змеиный курган

    Индейские племена, проживавшие на территории сегодняшних Соединенных Штатов – а именно, в долинах рек Иллинойс, Огайо и Миссисипи, – также создали ряд крупных, масштабных сообществ. Они получили название «строителей курганов», поскольку возводили земляные конструкции высотой 20–70 футов и площадью в несколько квадратных миль. Эти постройки – естественных и сложных геометрических форм – служили разнообразным религиозным целям. Примерно 3,5 тыс. лет тому назад одна из таких культур процветала в местечке, ныне известном под названием Поверти-Пойнт на северо-востоке Луизианы. Ее представители возвели ряд сложных курганов – полукруглой, конической формы и в виде птиц – в окружении земляных насыпей. Все эти постройки были сконцентрированы в древнем городище, являвшемся центром торговли кварцем, медью и горным хрусталем. Им наследовала более поздняя культура Адена-Хоупвелл, распространившаяся на обширной территории в долинах рек Иллинойс и Огайо в период V век до н. э. – IV век н. э. На плато южного Огайо в 60 милях от Цинциннати прекрасно сохранился образец творчества Адена – «Змеиный курган» длиною в четверть мили.

    Представители миссисипской культуры создали город Кахокия в Иллинойсе (к востоку от современного Сент-Луиса), который на пике своего развития в XII веке представлял собой крупный торговый и культурный центр площадью 6 кв. миль и населением 20–40 тыс. человек.

    Приблизительно в то же время представители культуры анасази воздвигли на юго-западе целый ряд городов – торговых, общественных и религиозных центров. Эта культура возникла в I веке н. э. в районе «четырех углов» – месте, где сейчас сходятся 4 современных штата: Юта, Аризона, Нью-Мексико и Колорадо. В период с 900-х по 1200-е годы анасази создали свои самые замечательные творения, остатки которых можно наблюдать и по сей день. К таковым строениям относится Меса Верде на юго-западе Колорадо. С 500-х по 1200-е годы древние индейцы обитали в довольно примитивных условиях – в пещерах и простейших строениях. Но в XII–XIII веке анасази возвели в Меса Верде крупные, расположенные в несколько этажей и разделенные на отдельные «квартиры» жилые комплексы, получившие название пуэбло. Располагались они на склонах и уступах каньона. Крупнейшее из этих строений, Клифф Плейс, содержало свыше 150 комнат и более 20 кив,[3] использовавшихся в ритуальных целях. В 1100-1200-х годах анасази создали еще один потрясающий комплекс подобных жилищ в Каньоне де Челли на северо-востоке Аризоны, где индейцы проживали с IV века. В каньоне Чако на северо-западе Нью-Мексико обнаружен культовый центр анасази, включающий дюжины каменных конструкций с десятками комнат. Самым крупным строением считается 4-этажный Пуэбло-Бонито, в котором имелось 600 комнат. Сложная система великолепно отстроенных дорог связывает Чако с 75 другими аналогичными комплексами, расположенными в том же регионе.

    Некоторые из них удалены более чем на 60 миль. По невыясненным причинам – возможно, из-за засухи или войны – к концу XIII столетия анасази покинули свои разветвленные каменные города.

    В отличие от «строителей курганов» и анасази – авторов сложных инженерных проектов, – большинство племен, обитавших на территории современных Соединенных Штатов, стояли на более низком уровне развития. Это были небольшие кочевые группы, которые перемещались с места на место в поисках пищи. В основе их организации лежало кровное родство, между собой племена поддерживали обменно-торговые отношения. И повсюду на континенте образ жизни и циклы активности людей в значительной степени определялись теми условиями, в которых им приходилось существовать. Вопреки распространенному мифу, индейцы отнюдь не являлись «поклонниками природы», существовавшими в пассивной гармонии с окружающим их ландшафтом. Они (подобно любым человеческим сообществам) активно воздействовали на природную среду, развивали, а временами и варварски истощали ее ресурсы.

    Клифф Плейс, Национальный парк Меса Верде

    К моменту встречи с европейцами племена Вудленда[4] занимали обширную область на северо-востоке и юго-востоке континента. Они говорили на различных языках (на северо-востоке использовался алгонкинский и ирокезский, на юго-востоке мускогский). Источником пропитания для них служила окружающая среда, а именно: леса, поля, реки и океан. Как правило, племена расселялись в деревнях вдоль водных магистралей региона. Основным видом деятельности являлись охота, рыбная ловля, земледелие и собирательство. Многие из северо-восточных племен совершали сезонные миграции. На юго-востоке преобладал более оседлый образ жизни, поселения здесь были крупнее, с более сложной общественной и политической системой.

    Великие Равнины предоставляли больший простор для расселения кочевых племен. Источником пропитания шайенов, команчей, тетон сиу и других индейских племен являлась охота на крупную дичь, в основном на бизонов. От охотников требовалась большая выносливость, поскольку в погоне за добычей им приходилось совершать длительные пешие переходы. Лишь в ходе испанской колонизации индейцы познакомились с таким животным, как лошадь. Некоторые из равнинных племен, например манданы и павни, предпочитали селиться в долинах рек и заниматься земледелием.

    Племена Большого Бассейна охотились на мелкую и среднюю дичь. Дополнительным источником питания для них являлись орехи и семена. Шесть или семь столетий назад на этой негостеприимной, засушливой земле объявились юты, пайюты и шошоны. Они вынуждены были перенять образ жизни местных коренных народов: объединялись в маленькие подвижные группы и занимались охотой и собирательством.

    Засушливый юго-запад также стал домом для ряда индейских племен. Хопи и зуны являлись потомками анасази; племена пима и папаго вели свое происхождение от культуры Хохокам, развивавшейся в Южной Аризоне в III веке до н. э. Земледельческие общины научились контролировать столь необходимые для сельского хозяйства водные ресурсы: они рыли каналы, строили дамбы и целые ирригационные системы. В 1200-х годах сюда вторглись с севера воинственные племена атапасков (или атабасков), которые занятию земледелием предпочитали охоту и собирательство. Их потомки ныне известны как племена апачей и навахо.

    Все Тихоокеанское побережье – от северо-запада до Калифорнии – было заселено племенами, которые находились в гораздо более благоприятных условиях по сравнению со своими континентальными соседями, например с племенами Большого Бассейна. Щедрый океан, а также множество рек, ручьев и лесов предоставляли богатые и стабильные источники пропитания. Поэтому неудивительно, что плотность населения здесь была значительно выше. На побережье обнаружено множество более или менее долговременных поселений. Поскольку земля и океан обеспечивали большинство потребностей местных жителей, у них не возникало стимула к развитию земледелия. Прибрежные жители предпочитали по-прежнему вести жизнь охотников-собирателей.

    Племена инуитов (эскимосов) и алеутов, проживавшие в полярных и предполярных областях, охотились на морских млекопитающих, таких как тюлени и киты. Племена инуитов и кри, жившие дальше на юг и восток (то есть в северных районах нынешней Канады), кормились охотой на карибу и американского лося. Гавайи оставались незаселенными до 300-х годов, пока сюда не добрались путешественники с Маркизовых островов.

    Культура коренного населения

    Трудно дать обобщенную характеристику весьма богатой и разнообразной культуры индейских племен, с которыми столкнулись прибывшие в Америку европейцы. Однако хочется выделить два важных факта, общих для всех «аборигенов», которые до 1492 года проживали на территории современных Соединенных Штатов.

    Один из основополагающих принципов индейской культуры заключался в том, что община занимала исключительно важное место в жизни каждого ее члена. Формируя представление о своей личности, каждый индеец основывался не столько на понятии собственного эго, сколько на образе всего племени. Расширенные узы семейного и кланового родства определяли место каждого человека как в прошлом, так и в настоящем. Они же служили базисом для общественной и политической организации племени. Характерный паттерн «взаимности», присущий большинству индейских культур, укрепляет чувство связанности и взаимозависимости внутри каждого сообщества. Методы воспитания, основанные на принципе «стыда», также укрепляют ответственность отдельного индивида перед группой. Идеалы порядка и равновесия ориентированы на то, чтобы сохранять баланс между элементами сообщества. А концепция общинного владения землей укрепляет веру в то, что природные ресурсы должны служить всему народу, а не отдельным его представителям.

    Следующий важный принцип индейской культуры связан с повышенной ролью религии. Индейцы верили, что их окружает одушевленный мир. Духовная энергия была отчасти сосредоточена во внешнем мире, концентрируясь в созидательных, руководящих силах предков, которые охраняли племя. Но частично она заключалась и в самом сообществе, развиваясь благодаря размышлениям и видениям отдельных его членов и усиливаясь за счет равновесия с окружающим миром. Подобные силы были «совместными», поскольку являлись результатом коллективной духовности племени. Поскольку все вокруг было пропитано духом, то мельчайшие оттенки переживания могли приобретать экстраординарное значение. Индейцы часто придавали большое значение определенным деталям окружающего ландшафта. Так, например, форма замкнутого круга обычно приобретала особое духовное звучание. Представители племени хопи связывали основные жизнеутверждающие принципы с желтым цветом зерна кукурузы.

    Религия индейцев не была монотеистической: их вселенную населяло множество богов. Каждое племя поклонялось своим божествам и было связано с ними особыми, только им присущими связями. В результате ни одна из религий (какого-либо отдельного племени) не претендовала на универсальность – так сказать, на все времена, на все случаи жизни. Каждая религия апеллировала к одному народу, к одному времени и месту.

    Индейцы, проживавшие к северу от Рио-Гранде, не имели собственной письменности. Естественно, они не изучали «священного писания», не озвучивали священных текстов. Все свои традиции они передавали при помощи устного творчества. Не письменное, а устное слово служило для сохранения сути верований племени. Ничего удивительного, что в таких условиях старейшины общины пользовались исключительным уважением и почитанием, когда дело касалось религиозных традиций. Ведь их возраст, опыт и память помогали сохранить традиции и верования племени.

    Религиозная жизнь предполагала большое количество ритуалов. Этапы жизни, смена времен года, циклы экономической активности – все служило подходящим поводом для проведения соответствующих духовных церемоний. Обычно они проходили под управлением шаманов, носителей духовности племени. Благодаря этим празднествам и ритуалам можно было воззвать к богам, попросить о помощи, выразить благодарность, умиротворить божество, получить совет, устранить причину бедствия, наладить отношения и восстановить заведенный порядок. Элементами ритуалов являлись молитвы, песни, пляски, рассказанные вслух истории и костюмы установленного образца. Все эти формы религиозной жизни носили характер строго регламентированных представлений (одни члены племени участвовали в них, другие наблюдали) и являлись частью повседневной жизни.

    Индейская духовность – богатая, выразительная, апеллирующая к памяти поколений – виделась прибывшим европейцам какой угодно, но только не «религиозной». Анимистический характер верований, политеизм – все это в глазах христианских колонизаторов ставило индейцев на одну ступень с язычниками. Отсутствие письменного Божьего слова, по мнению европейцев, свидетельствовало об отсталости индейской религии. Однако теологические расхождения были далеко не единственной областью конфронтации коренной культуры и культуры пришлых европейцев.

    История открытия Америки европейцами

    Долгое время европейцы не подозревали о существовании Северной и Южной Америк вместе с населявшими ее народами. Примерно в 1000 году н. э. группа скандинавских викингов под предводительством Лейва Эрикссона достигла берегов современного Ньюфаундленда и заложила поселение под названием Винланд. Однако просуществовало оно недолго, и революционное по своей сути открытие стало известно лишь небольшой группе соплеменников Эрикссона. А остальные жители Европы еще целых пять столетий продолжали строить догадки о том, что же лежит за морями на далеком западе.

    После 1450 года наступила эпоха исследований и географических открытий. Европейцы – кто в погоне за наживой, кто движимый христианским благочестием – приступили к колонизации нового для них мира. Лихорадочный подъем, охвативший торговые рынки Западной Европы, заставлял искать новые пути в Азию, быстрые и по возможности безопасные. С другой стороны, дух миссионерства, царивший в католической церкви, толкал ее служителей на поиски новой паствы – во славу истинной веры – в пределах Западного полушария. После 1517 года в эту борьбу за новые души включились (и весьма успешно конкурировали с католиками) представители различных протестантских церквей. Отметим и некоторые другие тенденции того периода. Они касались уже мирской жизни и суетных устремлений людей, возвышения отдельных национальных государств, которые имели преимущества в виде централизованной власти, военной мощи и капитала. Столетие спустя после ужасов «черной смерти» население оздоровленной Европы росло, а сами государства упорно добивались власти и богатства (аккумулируя эти блага для себя за счет других). Присутствовали и другие, более гуманные цели: желание приобщиться к достижениям науки, в том числе к последним навигационным технологиям.

    Итак, торговцы жаждали найти новые пути в Азию, чтобы обеспечить бесперебойную поставку столь полюбившихся европейской публике шелков, драгоценных камней и специй. В то время торговля восточными товарами была рискованным и дорогостоящим бизнесом. Все эти предметы роскоши доставлялись в Европу в основном сухопутным путем. Купеческие караваны вынуждены были проделывать длительные, тяжелые и далеко не безопасные путешествия, ведь большинство торговых маршрутов контролировали арабы-мусульмане. А в 1453 году Османская империя захватила и Константинополь – ключевой пункт торговли с Востоком. В XV веке перед европейскими купцами стояла проблема, над которой бьются и нынешние торговцы: снижение цены на товар посредством устранения лишних посредников.

    Португальцы нашли оригинальный выход из положения. И предложил его принц Генрих (Энрике), прозванный в народе Мореплавателем. Вместо того чтобы проделывать традиционное сухопутное путешествие, идти через пустыню на восток, он предложил двигаться морским путем – сначала на юг и лишь потом на восток. К тому времени у португальцев уже были налажены деловые связи в Западной Африке: они вывозили оттуда природные ископаемые и рабов. Теперь им предстояло продолжить плавание на юг вдоль африканского побережья. В конце 1480-х годов португальский мореплаватель Бартоломео Диас достиг южной оконечности Африки. А в начале следующего столетия Васко да Гама совершил свое знаменитое путешествие – провел караван торговых судов в Индию в обход Африки. Позже португальцы основали торговые миссии в Индонезии, Японии и Китае.

    Испанские исследовательские экспедиции и колонизация Америки

    Испанцы, в свою очередь, тоже поглядывали на запад и решили воспользоваться шансом, который предоставили им теории моряка из Генуи, Христофора Колумба. По его мнению, достаточно было проделать 4200 миль на запад от Испании, чтобы оказаться в «Индиях». Получив поддержку испанского двора – короля Фердинанда и королевы Изабеллы, – Колумб снарядил маленький флот из трех парусных суден, которые вышли в плавание в августе 1492 года. Через два месяца он высадился на одном из Багамских островов, получившем с его легкой руки название Сан-Сальвадор. Будучи уверенным, что достиг берегов Индии, Колумб назвал обитателей острова «индейцами». Он исследовал и другие острова Карибского бассейна, обнаружил на них изделия из золота и поспешил вернуться в Испанию, чтобы доложить о своей находке. В дальнейшем он трижды возвращался в эти места, по-прежнему принимая далекие острова за восточные берега Азии. В подобном заблуждении Колумб пребывал до самой смерти, лишив себя славы открывателя Америки. Не меньшую ошибку совершил некий немецкий географ, решая, кто именно из европейцев первым ступил на землю Западного полушария. В 1507 году он выпустил книгу, в которой честь открытия присвоил другому итальянскому исследователю – Америго Веспуччи, чьим именем и назвал новый континент. Так в мировой географии появилась «Америка».

    Это не помешало испанским монархам правильно сориентироваться в сложившейся ситуации. Открытие Колумбом островов Карибского бассейна проложило для Испании путь в Западное полушарие, где до самого начала XVII столетия она была практически единоличной хозяйкой, если не считать португальских владений в Бразилии. Испанцы успешно осваивали земли Центральной и Южной Америки, позже стали проявлять интерес и к Северной Америке. Они принесли с собой вооруженную мощь армии, духовную силу миссионеров и бюрократическую власть государства. В начале 1520-х годов войска под началом Эрнандо Кортеса покорили ацтеков; затем, продвигаясь на юго-восток, разгромили и майя. Через десять лет, в 1530-х годах, Франсиско Писсаро осуществил вооруженное вторжение в Южную Америку и поработил народ инков. Правда, использование индейцев в качестве рабочей силы оказалось малоэффективным (индейцы попросту погибали в рабстве), поэтому испанцы и португальцы начали ввозить рабов из Африки. К концу столетия количество чернокожих рабов в колониях Нового Света составило 100 тыс. человек.

    Однако победы испанцев в Америке проистекали не только (и не столько) из военного преимущества. Спорить не приходится: и оружие, которым владели колонизаторы, и непривычные для индейцев лошади, и воинская дисциплина регулярных войск – все сыграло свою роль. Но самым разрушительным фактором стали болезни, которые европейцы принесли с собой на Американский континент. Краснуха, грипп и оспа буквально выкашивали местное население, которое не обладало иммунитетом против иноземных инфекций. Историки приводят различные цифры, но большинство сходятся на том, что от 50 до 90 % индейцев, имевших контакт с больными европейцами, оказались беззащитными перед болезнью и попросту погибли. По самым грубым подсчетам в 1519 году, накануне вторжения Кортеса, в Центральной Америке проживали 20 млн индейцев; к 1650 году в живых остались едва ли 2–3 млн. Получается, таким образом, что европейцы обладали смертельным оружием, о котором даже не подозревали.

    В основном интересы испанцев были сфокусированы на землях, лежавших к югу от реки Рио-Гранде. В те времена территория нынешних Соединенных Штатов выглядела малопривлекательной. Однако некоторые смельчаки, подогреваемые рассказами о несметных сокровищах и легендарных источниках бессмертия, которые якобы скрывались на севере, отваживались совершать вылазки в Северную Америку. Так, Понсе де Леон в 1515–1521 годах организовывал многочисленные экспедиции на полуостров Флорида в поисках так называемого источника молодости. А его соотечественник Эрнандо де Сото пошел еще дальше: в 1539–1542 годах он тщательно «прочесал» значительную площадь, от залива Тампа до границ Арканзаса и Северной Каролины, в надежде обнаружить еще одну империю ацтеков. В 1565 году был основан военный форпост Сант-Августин, который стал первым постоянным поселением будущего государства США. Однако испанцев по-прежнему больше интересовала западная часть континента. В начале 1540-х годов Франсиско Васкес де Коронадо в погоне за прекрасной мечтой о легендарном Эльдорадо исследовал Аризону, Нью-Мексико, Колорадо и добрался до самых Великих Равнин. В 1598 году испанские миссионеры под предводительством Хуана де Онате присоединились к очередной военной экспедиции в Нью-Мексико – святые отцы также жаждали обрести золото, серебро и новые души. В 1610 году город Санта-Фе получил статус центра королевской провинции. Последние два десятилетия XVII века ознаменовались борьбой народа пуэбло против испанского владычества; лишь в 1696 году колониальным властям удалось окончательно подавить индейское сопротивление. В последней трети XVIII столетия испанцы распространили свою военную и религиозную власть на Тихоокеанское побережье Калифорнии. Для ее защиты служила целая серия военизированных аванпостов, первым из которых стало сторожевое укрепление в Сан-Диего. По инициативе францисканского монаха Хуниперо Серры была основана 21 христианская миссия в таких городах, как Сан-Габриэль, Санта-Барбара, Санта-Крус и Сан-Франциско. Самым крупным поселением этого региона стал основанный в 1781 году городок под названием Лос-Анхелес (будущий Лос-Анджелес): к 1800 году он мог похвастать населением в несколько сот человек.

    В трюме рабовладельческого судна

    Природные богатства американской земли, которые испанские колонизаторы извлекали на свет благодаря труду исконных жителей Центральной и Южной Америки, в XVI веке превратили Испанию в самую богатую европейскую страну, стоявшую во главе крупнейшей со времен Древнего Рима империи. Однако видимое везение в конечном счете обернулось невезением. Приток драгоценных металлов в Европу повлек за собой инфляционную «революцию цен». Это создало препятствия на пути дальнейшего роста испанской экономики, а политическое и военное превосходство вылилось в серию дорогостоящих религиозных войн в Северной Европе. Борьба с протестантской ересью поглощала большую часть доходов империи. В начале XVII столетия предельно обострилась конкурентная борьба за колонии в Северной Америке.

    Французские и Голландские притязания

    Французы тоже пытались обнаружить тот самый мифический «короткий путь» в Азию. С этой целью в 1524 году была предпринята исследовательская экспедиция под руководством Джованни да Веррацано, флорентийского мореплавателя, состоявшего на службе у французского двора. Путь экспедиции пролегал вдоль Атлантического побережья – от территории обеих Каролин (Северной и Южной) до штата Мэн. Жак Картье продвинулся еще дальше на север: путешествия в 1530-х и 1540-х годах привели его к заливу Св. Лаврентия. Оттуда Картье по реке Св. Лаврентия добрался до Монреаля. Однако вплоть до начала XVII столетия Франции не удавалось закрепиться на североамериканской земле. Лишь в 1608 году Самюэль де Шамплен основал город Квебек – первое постоянное французское поселение. Прошло еще 65 лет, прежде чем совместными усилиями монаха-иезуита Жака Маркетта и торговца пушниной Луи Жолье была организована экспедиция, которая в 1673 году, выйдя из Квебека, двинулась на запад и спустилась вниз по реке Миссисипи. В 1682 году в устье реки прибыл Робер Кавелье де Сале и объявил регион с названием «Луизиана» собственностью Франции. В 1718 году его соотечественники основали город Новый Орлеан.

    Основные экономические интересы французов были сконцентрированы вокруг торговли пушниной, поэтому им не имело смысла закрепляться на побережье, французские торговцы и трапперы устремлялись в глубь Северной Америки. Но пока число французских пионеров оставалось ограниченным, а государственная поддержка – незначительной, в их интересах было поддерживать добрососедские отношения с местным индейским населением. Тот факт, что французы не претендовали на американскую землю (они ведь не намеревались заниматься сельским хозяйством), лишь облегчал задачу. Французов прежде всего интересовала пушнина, а индейцы могли оказать помощь в ее добыче. Оставался еще религиозный вопрос, однако, в отличие от испанских францисканцев, французские священники-иезуиты относились к индейской духовности с куда большим уважением и честно пытались отыскать общие корни между нею и католической доктриной.

    В отличие от французской, голландская колонизация была не обременена никакими теологическими разногласиями. Голландцев интересовала лишь торговля мехами. В поисках пресловутого пути в Азию служащий голландской Ост-Индской компании Генри Гудзон (Хадсон) в 1609 году совершил плавание по реке, которая теперь носит его имя. Голландцы умудрились заложить несколько торговых поселений в устье реки – там, где теперь располагается современный Нью-Йорк. К 1624 году эти поселения слились в единый город. Еще два года спустя Петер Минуит выкупил у местных индейцев остров Манхэттен и окрестил свои владения «Новым Амстердамом». Сюда стягивались люди различных верований и национальностей. Удача способствовала им: новые поселенцы быстро богатели; эта тенденция сохранилась и после 1664 года, когда англичане захватили поселение и переименовали в Нью-Йорк.

    Английское вторжение и колонизация

    Король Генрих VII также верил, что кратчайший путь к вожделенным рынкам Дальнего Востока следует искать на западе. Для реализации этой задачи он последовал примеру испанских монархов и обратился за помощью к генуэзскому мореплавателю Джованни Кабото (или Джону Кэботу, как его называли в Англии). Тот в 1497 году совершил плавание к острову Ньюфаундленд и побережью Нова Скотии. Разделяя заблуждение Колумба, он считал, что побывал на восточных рубежах Азии, то есть буквально в двух шагах от конечной цели своего путешествия. Однако на этом сходство с Колумбом, увы, и исчерпывалось. В дальнейшем удача отвернулась от несчастного Кэбота: следующая экспедиция на запад закончилась его смертью и крахом всего предприятия. Англия, в отличие от своих испанских соперников, не потрудилась закрепить уже достигнутые успехи в исследовании Нового Света и законодательно оформить свои территориальные притязания.

    Внутренние политические и религиозные проблемы англичан более чем на восемьдесят лет отсрочили вступление страны в исследовательскую гонку в Новом Свете. В конце концов королева Елизавета осознала, что Американский континент – обширные неосвоенные земли – сулит несметные сокровища Британской державе. Ведь это и новые рынки, позволяющие реализовывать английские товары, и огромное жизненное пространство, куда можно перенести столь актуальную для протестантской Англии борьбу с католической церковью. После 1565 года англичане уже имели ценный опыт ирландской «колонизации», который очень пригодился при освоении новых земель. Схема достаточно проста: первым делом необходимо подчинить себе местных «дикарей», а затем уже можно безнаказанно присваивать их земли. При этом следовало надежно оградить английские поселения от исконного индейского населения и безжалостно подавлять малейшие попытки сопротивления с его стороны. Ветераны ирландской кампании заняли первое место в рядах изыскательской экспедиции сэра Уолтера Рэли, которая в 1585 году стартовала с побережья Каролины и направилась на остров Роанок. Англичане намеревались основать там поселок и заняться разработкой полезных ископаемых. Однако их постигла неудача. Этому способствовали и трения, возникшие с местным индейским населением, и сложности горного дела. В результате в 1586 году переселенцы вынуждены были покинуть остров. В следующем, 1587 году Рэли предпринял еще одну попытку. Высадив добровольцев на Роаноке, он отправился в метрополию за провиантом. Так случилось, что корабль с припасами смог вернуться лишь три года спустя, в 1590 году. Когда команда высадилась на острове, то обнаружилось, что поселок опустел. Все его население – более ста колонистов – исчезло. Тайна острова Роанок остается неразгаданной до сих пор.

    После серии неудач, преследовавших британцев в последней четверти XVI века, им наконец-то удалось в начале XVII века закрепиться в Северной Америке. Причем благодарить за это следовало не государство с его военной мощью и централизованным управлением: первое постоянное поселение англичан в Новом Свете возникло благодаря краеугольному камню американской демократии, который и по сей день свято чтится в американской традиции, – частному предпринимательству. Таким предприятием стала акционерная компания, основанная группой бизнесменов, которые финансировали создание первой английской колонии. Они организовали продажу земельных участков, и инвесторы охотно вкладывали деньги в надежде получить богатые прибыли за счет развития американского рынка. В 1606 году король Яков I даровал хартию Виргинской компании. Предполагалось, что ее плимутское отделение будет управлять поселениями, которые располагаются в северной части Североамериканского континента; соответственно, южные территории вместе со всеми колониями отойдут в ведение лондонского отделения компании.

    Увы, плимутские агенты не слишком преуспели в заселении далеких американских земель. Зато лондонская группа добилась видимых успехов, организовав колонию на южном побережье Чесапикского залива. В 1607 году на берегу реки Джеймс вырос городок с названием Джеймстаун. На первых порах казалось, что затея обречена на провал: прибывшие из Англии колонисты не обнаружили ни залежей драгоценных металлов, ни вожделенного северо-западного прохода в Индию. Сидевшие в метрополии инвесторы испытывали вполне понятное разочарование, поскольку не видели никаких источников быстрого обогащения. Самим колонистам тоже приходилось несладко: перебои в продовольственном снабжении, враждебное окружение индейских племен, повторяющиеся вспышки малярии – все это естественным образом снижало боевой дух поселенцев. Но в 1610–1620 годах дела начали налаживаться: колонисты обнаружили для себя перспективную сельскохозяйственную культуру – табак, и с энтузиазмом принялись ее возделывать; они отстояли свои права на землю в многолетней борьбе с аборигенами и добились самоуправления посредством представительной ассамблеи (палаты представителей). В условиях относительного экономического подъема в сельском хозяйстве остро ощущался недостаток в рабочей силе. Колонистам приходилось привлекать к работе наемных работников (их называли сервентами) и даже использовать в небольших масштабах рабский труд. Что касается промышленности, Виргинская компания на протяжении 15 лет пыталась организовать добычу и переработку меди, но так и не смогла добиться удовлетворительных результатов. Предприятие пришлось свернуть, и в 1624 году «корпоративная» колония превратилась в «королевскую».

    А на западе решением британской короны в 1632 году была сформирована «частная» (или «собственническая») колония. Король Карл I даровал хартию первому лорду Балтимору, сэру Джорджу Калверту, на владение территорией «Мэриленд» в качестве личной собственности. В колонии, где нашли себе убежище католики, единоверцы Калверта, воспроизводилась средневековая модель манориального общества, в котором вся жизнь концентрировалась вокруг помещичьего поместья и обеспечивалась трудом фермеров-арендаторов. Однако здесь, как и в Виргинии, все пошло вкривь и вкось. Протестантская доля населения неуклонно росла, и в какой-то момент католики, как и у себя на родине, вновь оказались в меньшинстве. Да и вообще выяснилось, что в мире, где земли в избытке, а рабочих рук не хватает, манориальная система себя не оправдывает. Постепенно, вопреки первоначальным намерениям основателей, Мэриленд из тихой, надежной гавани превратился в оживленный деловой центр на Чесапикском побережье. Жестокая конкуренция (как в экономической, так и политической сфере) не могла помешать притоку рабочей силы, которую как магнитом притягивало в Мэриленд: сначала это были тысячи сервентов, а затем и чернокожие рабы.

    В 1620 году в Америку прибыла еще одна группа англичан, представителей религиозных меньшинств. На сей раз речь шла не о католиках, а о протестантах – так называемой секте «пилигримов». Эти люди предпочли покинуть лоно англиканской церкви, будучи недовольными ее религиозной иерархией, догмами и ритуалами, которые, на их взгляд, чересчур напоминали католические. Изначально они планировали основать свою колонию в северной части Виргинии, но их корабль под названием «Мэйфлауэр» сбился с курса и причалил к берегу в 200 милях от намеченного пункта – в местечке Плимут на берегу Массачусетского залива. Очутившись вне зоны влияния Виргинской компании, пилигримы вынуждены были выработать собственный кодекс правил жизни в Новом Свете.

    Еще находясь на палубе «Мэйфлауэра», все совершеннолетние мужчины, члены будущей колонии, подписали документ, известный в истории как «Соглашение на "Мэйфлауэре"». В нем они договорились «объединиться в гражданский политический организм для поддержания лучшего порядка и безопасности» и поклялись «следовать и подчиняться сформированным законам, ордонансам, актам, установлениям и учреждениям… служащим всеобщему благу колонии». Как пояснил политический лидер колонистов Уильям Брэдфорд, важность поддержания порядка усугублялась «ужасной и пустынной дикостью, полной страшных зверей и нецивилизованных людей», в которой предстояло жить его подопечным. Существовала еще одна причина для объединения этих людей. Дело в том, что они рассматривали себя как часть некоего божественного плана, направленного на очищение религии (причем, без ложной скромности, конечной целью было объявлено полное совершенство, на меньшее новоявленные пилигримы не соглашались).

    Селение пилигримов, 1627 год

    Довольно скоро к массачусетской колонии присоединилась новая группа церковных реформистов – еще более амбициозная, с собственным проектом жизни в новых краях. Называя себя «пуританами», они, по сути, являлись конгрегационалистами, которые не порвали окончательно с англиканской церковью и с надеждой очистить ее изнутри – пусть и на расстоянии в 3 тыс. миль. Проявив большую предусмотрительность, чем пилигримы, они озаботились организовать в 1629 году Компанию Массачусетского залива, и со следующего года началось массовое переселение пуритан в Америку. Их корпоративная хартия постепенно преобразовалась в правительственную структуру, утверждавшую важность экономической калькуляции даже в религиозно-духовных начинаниях. Моральный кодекс пуритан отнюдь не отвергал материального благосостояния. В конце концов быть пуританином вовсе не обязательно означало вести тяжелое и полунищее существование фермера; ты мог быть и преуспевающим финансистом. Для каждого человека важно следовать своему призванию, то есть занимать место, которое в этом мире определил ему Господь. Помимо того жители колонии Массачусетского залива ощущали себя «связанными договором» с Богом, носителями особой миссии, предполагавшей изменение хода истории – не только земной, но и искупительной. Что касается конкретных задач, то пуритане видели их в том, чтобы построить гармоничное христианское общество, всячески сопротивляться проискам Сатаны и восстановить «первоначальную» чистоту церкви. Таким образом, их община представляла собой не обычную колонию, а своеобразное «святое общество всеобщего благоденствия». Руководители колонии, естественно, не собирались отменять такие понятия, как индивидуальные различия поселенцев, систему социальных рангов, частную собственность и местную автономию, но вместе с тем они постоянно напоминали своей пастве о совместном существовании, обязательствах перед обществом и коллективных интересах. Ничто так не радует Бога, декларировали они, как единство. Он желает, чтобы его дети жили дружно, как одна семья, избегали раздоров и противились разделению. Говоря о своей колонии, губернатор Джон Уинтроп объявил: «Будем мы подобны Граду на Холме, взоры всех народов будут устремлены на нас». Итак, колонисты Массачусетского залива стали первыми американцами, осознавшими свою особую миссию и позиционировавшими себя как часть спасительной нации, которая призвана стать образцом для всего мира.

    Подобная модель не допускала инакомыслия. Пуритане не отвергали идею религиозной свободы, но признавали ее только для самих себя – чтобы жить и поступать в соответствии с велениями собственного Бога. Они знали, что в мире полным-полно ошибочных, абсурдных учений. И если лжепророки проникнут в твердыню на Массачусетском заливе, то их святое дело – возможно, самое значимое со времен зарождения Реформации – обречено на провал. В 1635 году правление колонии объявило вне закона и изгнало Роджера Уильямса, который настаивал на полном отделении церкви от государства (дабы оградить чистоту конгрегации от грязи и греховности политики). Еще через два года, в 1637 году состоялось судилище над Анной Хатчинсон. Официально ей вменялось в вину заявление о том, что она якобы напрямую общается со Святым Духом; на самом деле это была борьба против женщины, которая посмела бросить вызов церковным властям, традиционно представленным мужчинами. Данное событие дало импульс небывалой истерии, в 1680 – начале 1690-х годов охватившей все пуританские общины. Началась печально знаменитая «охота на ведьм», которая достигла своего пика в Сейлемском процессе. В этом маленьком массачусетском городке перед судом предстали свыше 100 человек (большей частью пожилых женщин), 20 из которых были казнены.

    С берегов Массачусетского залива пуритане расселялись по всем уголкам региона под названием «Новая Англия». Одни переезжали в Коннектикут, другие оседали в Нью-Хэмпшире и Мэне. Усилиями изгнанного Уильямса возник Род-Айленд – единственная на тот момент колония, где гарантировалась веротерпимость приверженцам всех религиозных учений. Квакеры – самая радикальная из всех сект, боровшихся за чистоту веры – бежали из Англии, чтобы найти себе пристанище в одной из «частных» колоний среднеатлантического региона. В 1681 году король Карл II своей хартией подарил свыше 45 тыс. кв. миль Уильяму Пенну, руководителю английских квакеров. Тем самым он убил сразу двух зайцев: помог отцу Пенна погасить долг и освободил свое королевство от досаждавшей секты. Ведь вызов, который квакеры бросали иерархической власти и общественному порядку – наряду с их непонятными разговорами о «внутреннем свете» истинно верующих и духовном равенстве женщин, – представлял собой зримую угрозу покою и стабильности в Англии. Пусть себе плывут за океан, рассудил король Карл. На предоставленной ему земле Пенн затеял «Священный эксперимент» по внедрению принципов квакеров в повседневную жизнь. Он создал собственный мир, в котором жители были защищены от произвола автократии, получали возможность удовлетворить свои неотложные нужды и даже могли попытаться жить в мире с индейским окружением. Опыт колонии Пенсильвания можно считать успешным, хотя этот успех следует отнести, скорее, к области экономики, чем теологии. Сюда хлынул поток самой разношерстной публики. К 1701 году пенсильванцы создали такую форму правления, которая поставила под сомнение даже власть самого семейства Пеннов.

    Щедрость Карла II распространилась и на Каролину. Получив в 1663 году землю в дар, ее владельцы в 1669 году выработали многообещающий проект новой колонии. С помощью своего талантливого помощника Джона Локка Энтони Эшли Купер, лорд-протектор колонии, подготовил «Фундаментальную конституцию Каролины». В ней закреплялись пожелания собственников колонии, а они стремились воссоздать в Новом Свете модель, которую мы видели в Мэриленде. По сути, это была традиционная британская модель, сохранявшая помещичьи поместья, титулованную знать и строго иерархическое общество. Однако, как и в Мэриленде, эксперимент по насаждению феодализма на американской почве провалился. Старая схема не прижилась в мире ожесточенной коммерческой конкуренции. К 1729 году Каролина распалась на две части.

    В 1664 году Карл II пожаловал колониальные владения своему брату Джеймсу, герцогу Йоркскому. В самый разгар Голландской войны небольшой английский флот захватил Новые Нидерланды и превратил эту голландскую колонию в часть королевских владений, получивших название Нью-Йорк. Новые хозяева сделали все для того, чтобы голландские поселенцы не покидали насиженных мест; одновременно они финансировали усиленную эмиграцию из Англии. В конце XVII века герцог вознаградил своих политических сторонников в Нью-Йорке огромными земельными участками, тем самым заложив основу для еще одного манориального общества. Не остановившись на достигнутом,

    Джеймс еще больше урезал собственные владения: в 1664 году он передарил Нью-Джерси Джорджу Картерету и Джону Беркли, а в 1682 году большую территорию к западу от реки Делавэр передал Уильяму Пенну.

    В 1733 году на Атлантическом побережье выросла Джорджия, еще одна колония с довольно необычной историей. В отличие от других английских поселений – где движущим мотивом служили политические проекты британской короны, личные амбиции знати, финансовые расчеты инвесторов или духовные устремления религиозных диссентеров, – Джорджия изначально имела целью удовлетворение экономических нужд английской бедноты. Заручившись хартией короля Георга II, генерал Джеймс Оглторп и другие попечители намерены были создать здесь убежище для несостоятельных должников. Согласно плану Оглторпа, вновь прибывшие получали небольшие земельные участки, которые обрабатывали собственноручно и при помощи законтрактованных сервентов. Предполагалось создать в поселении совершенно уникальную атмосферу: дух воздержания и здравомыслия обеспечивался благодаря ограничениям на алкоголь; трудолюбие поощрялось запретом на использование рабов; чтобы избежать раздоров и конфликтов, из числа поселенцев исключались католики и чернокожие. Помимо своей основной функции, Джорджия должна была играть роль военного форпоста против испанцев во Флориде. С сожалением приходится признать, что социальный эксперимент, столь заманчиво выглядевший в проекте, провалился. Беглые должники не слишком стремились в колонии. Те же, кто все-таки переселялся, проявляли открытое недовольство ограничениями на размеры земельных участков и привычное потребление рома. Еще большее возмущение вызывал запрет на рабовладение. В результате в середине XVIII века территория Джорджии вернулась в собственность британской короны.

    Особенности общественно-экономической жизни в английских колониях

    Население английских колоний на американской земле медленно, но верно росло: если в 1625 году оно составляло 2 тыс. человек, то в 1650 году выросло до 50 тыс., а к 1700 году уже составляло четверть миллиона. Виргиния и Массачусетс являлись крупнейшими английскими поселениями, к началу XVIII века в них проживала почти половина всех колонистов. Еще треть совокупного населения приходилась на Мэриленд, Коннектикут, Нью-Йорк и Пенсильванию. В Новой Англии люди предпочитали селиться в городах с плотной застройкой; на юге преобладали малонаселенные, разбросанные графства; среднеатлантические колонии сочетали оба типа поселения.

    Нетрудно представить себе условия, в которых оказались переселенцы, прибывшие в Новый Свет. Земли было много, и она почти ничего не стоила. Зато рабочих рук решительно не хватало – так же, как, впрочем, и свободного капитала. Подобные условия – необъятные просторы пригодной для обработки земли и острый дефицит работников и денег для покрытия неизбежных расходов – порождали ряд проблем. Жителям Новой Англии приходилось иметь дело с относительно тонким слоем каменистой почвы, чье плодородие быстро истощалось из-за нерачительного подхода к ее обработке. В этом регионе не существовало условий для широкомасштабного земледелия, посему нормой стали небольшие семейные фермы, на которых трудились все члены многочисленного семейства, традиционного для здешних краев. Однако экономика Новой Англии все же не была узкоспециализированной. Средства к существованию обеспечивались также за счет судоходства и судостроения, мукомольного производства, разнообразных ремесел и торговли. Причем местные купцы наладили торговые связи не только (и не столько) с далекой метрополией, но и с английскими коллегами на Карибских «сахарных» островах.

    На первых порах Мэриленд, Виргиния, Каролина и Джорджия представляли собой весьма нездоровые (а порой и откровенно опасные) для европейцев места. Нелегкий труд, суровые условия жизни, неизбежно укорачивающие ее длительность, – все это привело к тому, что население на Юге, во-первых, было немногочисленным, а во-вторых, преимущественно мужским. Климат и сам характер почвы способствовали возникновению больших плантаций, на которых возделывались преимущественно рис и табак. Рассматриваемые в совокупности экономические и природные предпосылки создавали условия, которые в перспективе воздействовали как на развитие самих южных колоний, так и всей нации в целом.

    Не имея в достаточном количестве свободной рабочей силы, первые колонисты Чесапикского залива очень скоро оказались в полной зависимости от рабского труда. Изначально источником рабочих рук являлась Англия, которая поставляла в регион законтрактованных сервентов. В рамках этой системы молодые мужчины (и в меньшей степени женщины) в возрасте 15–25 лет, не сумевшие реализовать себя на родине, соглашались переехать в Америку, покрыв все дорожные издержки трудом на новом месте в течение 4–7 лет. Все это время их контракт оставался на руках у хозяина, на которого они работали, получая взамен кров и пищу. По окончании срока контракта им нередко выдавали небольшой клочок земли, инструменты, домашнюю скотину или другие «атрибуты свободы». Служба на чужбине была нелегким делом, но многие молодые люди шли на это, желая в конечном счете изменить к лучшему условия своей жизни. Это был их выбор в борьбе с незавидной судьбой. Большая часть новоприбывших – от 2/3 до 4/5 – приехала на берег Чесапикского залива в качестве наемных рабочих. Если же говорить об американских колониях в целом, то половина всех европейских иммигрантов разделила их участь.

    Однако в последней четверти XVII столетия наметились тенденции, изменившие не только лицо колонии Чесапикского залива, но и навсегда переориентировавшие американское общество. Во-первых, владельцы земельной собственности в Южных колониях ускоренными темпами объединяли свои участки, формируя крупномасштабные хозяйства, для которых, соответственно, требовалось значительно больше рабочей силы. Во-вторых, цены на табак, главную сельскохозяйственную культуру Юга, в 1660-х годах упали и оставались на низком уровне, вынуждая всех плантаторов продавать дешевле. В-третьих, по мере того как прирост населения в Англии снижался и одновременно улучшались условия жизни, число людей, желавших уехать в Америку в качестве законтрактованных рабочих, уменьшалось – таким образом, количество сервентов также сократилось. В-четвертых, законы Виргинии и других колоний были направлены на ухудшение положения чернокожих работников и в конечном счете привели к узакониванию системы рабского труда. Хотя теоретически чернокожие рабочие являлись свободными людьми, на деле им приходилось мириться с ущемлением своих гражданских, юридических и имущественных прав. Теперь белые хозяева получили возможность продлевать срок службы негров и активно этим пользовались. В результате продленная служба очень скоро превратилась в бессрочную. Более того, потомство чернокожих рабынь автоматически наследовало статус своих матерей, то есть тоже превращалось в рабов. В-пятых, в 1697 году Королевская африканская компания утратила монополию на работорговлю, что развязало руки ее конкурентам и привело к расширению торговли невольниками. И, наконец, в-шестых, среди американских колонистов получил распространение расистский миф о неполноценности чернокожих, ставший моральным основанием (многие белые американцы с готовностью им воспользовались) для узаконивания института рабства.

    С чисто экономической точки зрения плантаторам также было выгоднее использовать чернокожих рабов, чем сервентов, ведь это надолго решало проблемы с рабочей силой. Тем более что с расширением рабовладельческого рынка цены на живой товар, поначалу довольно высокие, стремительно падали. С улучшением условий жизни в южных колониях увеличился и срок жизни рабов, другими словами, их дольше можно было использовать в качестве бесплатных работников. В таких условиях надобность в сервентах попросту отпадала: какой смысл заключать контракты с временными работниками, когда под рукой бесплатные пожизненные рабочие? К тому же рабы были абсолютно бесправны и беспрекословно подчинялись белым хозяевам. Их можно было заставлять работать от зари до зари, продавать, наказывать и даже убивать. А поскольку дети рабов также поступали в собственность хозяина, то рабовладелец получал идеальный самовоспроизводящийся источник рабочей силы.

    Изначально торговлю рабами в Новом Свете осуществляли испанцы и португальцы. Позже к ним присоединились голландцы, англичане и французы. В этой отвратительной торговле живым товаром принимали участие и сами чернокожие: одни африканцы продавали других в обмен на европейские товары. Жертвами, как правило, становились жители западного побережья Африки – от Анголы до Сенегамбии.[5] В этом регионе проживало множество народностей, каждая со своей религией, культурой, языком и типом семейных связей.

    Закованных в кандалы невольников грузили в трюм, и рабовладельческое судно пускалось в путь длиной в 5 тыс. миль – вдоль «срединного перехода»[6] из Африки в Америку. Жадные до прибыли капитаны запихивали в крошечные, душные помещения по 100, 200 и больше человек. Примерно пятая часть рабов погибала по пути к покупателям в Новом Свете. Подсчитано, что с начала XVI века до середины XIX века европейские работорговцы насильно вывезли из Африки 10–12 млн человек. Ситуация была такова, что к концу XVIII века из всех иноземцев, прибывших в Северную и Южную Америку, большую часть составляли вовсе не европейцы, а выходцы с Африканского континента.

    Восемьдесят процентов невольников, прибывших в западное полушарие, оседали в Вест-Индии и Бразилии. И лишь небольшая часть (4–5% от общего числа) отправлялась в будущие Соединенные Штаты. Значительную часть этих рабов приобретали плантаторы Южных колоний, занимавшиеся выращиванием риса и табака. Надо сказать, что в конце XVII века условия жизни на табачных плантациях Чесапикского залива были более здоровыми, а труд менее мучительным, чем на рисовых полях. Помимо работоспособных мужчин, хозяева часто покупали женщин-рабынь. Таким образом они восстанавливали половое равновесие в популяции рабов и давали возможность хотя бы попытаться воссоздать некое подобие семейной жизни, от которой те были насильно оторваны. Хоть какое-то утешение! Однако плантаторами двигало отнюдь не человеколюбие: дело в том, что все потомство чернокожих рабынь (независимо от цвета кожи отца) становилось «собственностью» рабовладельца. На рисовых полях Каролины окружающая среда была куда более враждебна человеческому организму, соответственно, условия труда суровее, а вероятная продолжительность жизни короче. Да и женщин-рабынь здесь было гораздо меньше. Таким образом, чем дальше на Юг, тем тяжелее складывалась жизнь рабов.

    В 1680 году общее количество рабов в американских колониях составляло примерно 7 тыс. человек (из них в одной только Виргинии жили 3 тыс.). К 1700 году это число более чем утроилось и достигло 25 тыс. человек, что составляло 20 % всего населения Юга. Однако приведенные цифры маскировали непомерно большую концентрацию рабов в отдельных областях. Например, в 1720 году число чернокожих рабов насчитывало 70 % от общего числа проживавших в Южной Каролине. Негры также доминировали практически во всех прибрежных поселениях Виргинии – именно там, где 100 лет назад обосновались первые европейцы.

    Рабство существовало во всех английских колониях, но в различной степени. Самая высокая потребность в рабском труде была на Юге, самая низкая – в Новой Англии. В среднеатлантических колониях с их характерным составом почв, способствовавшим широкомасштабному возделыванию зерновых культур, число рабов (точно так же, как прежде число законтрактованных сервентов) вдвое превышало таковое в Новой Англии. Это и понятно, ведь Нью-Йорк, Пенсильвания, Нью-Джерси и Делавэр обладали более разнообразной экономикой, чем южные колонии: в качестве альтернативы широкомасштабному земледелию здесь имелась развитая торговля и небольшие частные мануфактуры, не требовавшие применения рабского труда. Поэтому количество рабов в этих колониях было значительно ниже, чем на Юге – от Мэриленда до Джорджии.

    Среднеатлантический регион имел еще одну отличительную особенность: именно здесь возникли такие процветающие города, как Филадельфия и Нью-Йорк, – к концу XVIII века они затмили Бостон и превратились в крупнейшие центры деловой жизни Америки. Характерной чертой этих колоний стал чрезвычайно пестрый этнический состав населения: здесь оседали прибывшие из Европы англичане, ирландцы, шотландцы, валлийцы, немцы, голландцы, швейцарцы, французы, норвежцы, шведы и финны. Следует отметить одну из центральных колоний – Пенсильванию – за ее совершенно необычное для того времени отношение к коренному населению Америки: Уильям Пенн открыто признавал за индейцами право собственности на землю.

    Пока он руководил колонией, пенсильванцы жили в мире с коренным населением. Некоторые индейцы, как, например, тускарора и шоуни, даже прибегали к помощи Пенсильвании, чтобы уладить конфликты с другими, более воинственно настроенными колониями. Пенн считал, что белые поселенцы должны выплачивать индейцам компенсацию за их исконные земли. Его правительство регулировало и прочие отношения с индейскими племенами, в том числе торговые. К сожалению, когда Пенн оставил свой пост, в колонию хлынул поток европейских иммигрантов, которые практиковали насильственные меры в отношении коренных обитателей.

    Это неизбежно привело Пенсильванию к военным конфликтам, подобным тем, что ранее случались в других колониях. Самые жестокие столкновения между белыми и индейцами имели место в 1675 и 1676 годах. Так, в середине 1675 года индейцы племени вампаноаги под предводительством своего вождя Метакома (европейцы называли его «королем Филипом») напали на колонистов Новой Англии, которые самовольно захватили общинные индейские земли. В ходе «войны короля Филипа» более половины пуританских поселений подверглись нападению. Четыре тысячи человек погибли в ожесточенных схватках, которые закончились лишь со смертью Метакома (он умер на исходе лета 1676 года).

    В то же самое время в Виргинии разразилось «восстание Натаниэля Бэкона»: возглавляемые Бэконом жители приграничных территорий развязали военные действия против индейских племен с целью захвата их земель. Губернатор колонии Уильям Беркли всячески пытался погасить конфликт – особенно с теми племенами, с которыми правительство в свое время заключило договоры. Однако его старания не дали результата: сторонники Бэкона отказывались подчиниться колониальным властям, обвиняя их в полном безразличии к проблемам колонистов-пионеров. В результате столкновения с индейцами продолжались, восстание набирало силу. Дело дошло до того, что мятежные отряды атаковали Джеймстаун. Лишь смерть Бэкона осенью 1676 года положила конец этому кровавому эпизоду американской истории.

    Сорок лет спустя в Каролине вновь возник вооруженный конфликт, на сей раз касавшийся торговли с индейцами. Племена ямаси, кри и чоктавов, доведенные до крайности бесчестными и жестокими методами белых торговцев, напали на расположенные в глубине континента поселения колонистов и вынудили тех бежать на Атлантическое побережье. «Война ямаси» принимала угрожающие размеры, и чтобы покончить с ней, англичане заключили союз с индейцами чероки, давними противниками кри. Только таким образом – играя на разногласиях между различными индейскими племенами – белым поселенцам удалось выйти победителями в этой борьбе с коренным населением.

    К концу XVII века англичане наконец оценили по достоинству свои колониальные владения на Карибах: спрос на сахар неуклонно повышался (выяснилось вдруг, что вся Европа населена сладкоежками), островные плантации сахарного тростника обещали легкий и надежный путь к обогащению. На фоне сказочных перспектив, открывавшихся в Вест-Индии, Атлантическое побережье Североамериканского континента явно проигрывало. Охочие до быстрой прибыли инвесторы предпочитали вкладывать средства в безопасную «сахарную торговлю». Прошло немало времени, прежде чем у лондонских политиков вновь открылись глаза на истинную ценность материковых владений Британской империи.

    Пока же колонии мало радовали английскую корону. Во всяком случае по сравнению с тем, что досталось ее более удачливым соперникам – Испании и Португалии. Надежды на богатую прибыль от добычи полезных ископаемых не оправдались, зато проблем хватало. Начать хотя бы с населения колоний! Если на испанских территориях белое население представляло собой компактную (и удобную для управления) группу купцов и конкистадоров, то в английские колонии валом валил самый разнообразный народ. Эти люди приезжали в Новый Свет, чтобы остаться там навсегда. Решив заняться сельским хозяйством, они постоянно испытывали потребность в земле, которую приходилось отвоевывать у индейцев. Это приводило к бесконечным вооруженным конфликтам с коренным населением. Те из колонистов, кто успел обзавестись семьей или просто белой подружкой, не желали даже смотреть в сторону индейских женщин. Сексуальные и дружеские контакты с местными жителями не поощрялись в среде английских поселенцев. Индейцы рассматривались как грубые дикари, с которыми дозволено не чиниться. Их считали досадной помехой на пути «цивилизованных» европейцев, и эту помеху надлежало устранить как можно скорее.

    С географической точки зрения, освоение нового континента шло медленно и неохотно: большинство переселенцев не желали двигаться в глубь материка, а оседали на побережье. С религией все обстояло еще тревожнее: колонисты не только сохраняли разрыв с официальной англиканской церковью, но и проявляли к ней открытую враждебность. В вопросах политики лондонское правительство предпочитало не вмешиваться в дела колоний – по крайней мере, до тех пор, пока те представляли собой отдельные разрозненные поселения и не объединились в государство с жесткой координированной властью. Аналогичную позицию метрополия занимала и в отношении экономики – Лондон практически не ограничивал свободу колонистов, большая часть которых прибыла в Новый Свет по трудовым контрактам.

    Некоторые колониальные проекты, например в Мэриленде и Каролине, изначально задумывались как попытка возродить на американской почве нравы и порядки Старого Света. Другие – как Род-Айленд, Пенсильвания и Джорджия – пытались установить новые, утопические по своей сути порядки. Следует отметить, что и в том и в другом случае первоначальные замыслы потерпели крах, и заокеанские колонии в развитии приобрели уникальные и совершенно неожиданные формы. Многие американские переселенцы гордились своей мифической, возможно, даже эпической историей. Они верили, что их жизни с переездом в Америку получили новое, совершенно необычное продолжение и их героический опыт станет важным и значимым для всего человечества.








    Главная | Контакты | Прислать материал | Добавить в избранное | Сообщить об ошибке