• Глава 1

    Тунгусы ухуань и сяньби

  • Глава 2

    Империя сяньбийского завоевателя Таншихая

  • Глава 3

    Сяньбийцы становятся владыками Северного Китая

  • Глава 4

    Сяньбийцы туюйхунь, или тугухунь, из Кукунора

  • Часть вторая

    Империя сяньбийцев

    Глава 1

    Тунгусы ухуань и сяньби

    К востоку от хунну жил народ, который китайцы в древние времена называли дунху, или восточными ху. Слово «ху» в широком смысле объединяет татар, корейцев, кашгарцев, туркмен, афганцев, а также до некоторой степени сирийцев, индусов и персов. В это понятие никогда не включались японцы, тибетцы, индокитайцы и европейские народы. В более узком смысле это слово часто используется для обозначения народов, использующих санскрит или древнесирийский язык, в отличие от монголоидов или тех, кто использует китайскую письменность. Термин «восточные ху», вероятно, ограничивается корейцами и прародителями маньчжурских народов. Фактически, это народы, которых мы называем тунгусами, а также все племена, говорящие на родственных с ними языках. Вряд ли европейское слово «тунгусы» имеет прямую этимологическую связь с китайским словом «дунху», но значение их, во всяком случае, совпадает. Тюркское слово «тунгус», что значит «свинья», вероятно, обязано своим происхождением попыткам предков согласовать китайские слоги «дун-ху» со словом народа хунну, похожим по звучанию, но имевшим оскорбительное значение. Среди примечательных фактов, касающихся древних тунгусских народов, отметим то, что они разводили и ели свиней, в отличие от хунну. Подобно тому как китайцы записали название «хиун-ну» (хунну) иероглифами, означавшими «жестоких рабов», так и хунну стали называть своих восточных соседей (которых китайцы называли «дун-ху») «свиным народом». Поскольку Северный Китай на протяжении многих столетий, а также с 1644 по 1911 год находился под властью восточных ху, название «свиной народ» распространилось на китайцев, которые известны во всем мире как большие поклонники свинины. Во времена Чингисхана монголо-тюркские загатайские государства Персии называли императора Китая «свиным императором». Чингисхан и его преемники фактически сменили императоров со «свиными хвостиками» (косичками) из татарской династий Нюйчжэнь (Чжурчжэни) или Цзинь. Китайцы никогда не носили косички, пока их не принудили к этому маньчжуры почти три столетия спустя. Даже корейские юноши носили косички до дня своей свадьбы. Таким образом, существует нечто большее, чем просто совпадение между понятиями дунху, тунгусами и свиньей. С другой стороны, может быть так, что китайцы называли своих восточных соседей дунху, потому что хунну называли их тунгусами. В поддержку этой точки зрения можно упомянуть, что выражение «Сиху», или «западные ху», встречается чрезвычайно редко и никогда не относится к доминиону.

    В период до нашей эры ничего определенного относительно политической силы тунгусов не известно. Однако поскольку великий завоеватель хунну Модэ нанес поражение тунгусскому государству, тунгусы были силой организованной и, возможно, существовали бок о бок с хунну, корейцами и другими народами на протяжении многих столетий. Если у них и не было монархии, то была, по крайней мере, республика или несколько республик. После победы Модэ оставшиеся в живых тунгусы нашли прибежище у гор Ухуань в современной Восточной Монголии, отсюда, собственно, и название народа. Что до их обычаев и уклада жизни, здесь они во многом похожи на хунну: тунгусы были прекрасными наездниками и находились в постоянном движении, перегоняя свои стада на новые пастбища. У них не было постоянного места обитания, жили тунгусы в юртах, всегда обращенных на восток (юрты современных монголов обращены на юго-восток). Иногда они охотились на птиц и зверей. Основной пищей было мясо, они пили кумыс и использовали птичьи перья для шитья одежды. Однако в одном они отличались от хунну: основой рода считалась мать и, хотя в приступе гнева им ничего не стоило убить брата или отца, сама мысль о том, чтобы поднять руку на мать, представлялась кощунственной. Убийство членами одного рода друг друга не порождало междоусобной вражды и кровной мести. Подобно хунну, тунгусы брали в жены вдов своих отцов и старших братьев. Из одного не очень разборчивого китайского источника явствует, что сыновья женились на вдовах только в том случае, если у покойного не было братьев. Если же не было ни братьев, ни сыновей, вдова переходила к дяде по отцовской линии. Предполагалось, что после смерти вдова должна была воссоединиться в загробном мире со своим первым супругом. Как и хунну, тунгусы презирали старость и немощность. Титул вождя не был наследственным, вождем становился человек мудрый, сведущий в военном искусстве и обладающий административными качествами. (В этом тунгусы опять-таки отличаются от хунну, и, как мы увидим позднее, когда перейдем к истории катаев, благодаря этому обычаю государство тунгусов превратилось в чистого вида республику, с «президентом» и, может быть, даже «вице-президентом».) У каждой общины, состоявшей из нескольких сотен или тысячи юрт, был свой вождь. В отсутствие письменности приказы передавались при помощи зазубренных кусочков дерева. У тунгусов не было длинных фамильных имен, в качестве таковых использовались имена наиболее доблестных вождей. (Как выяснится позже, династии Тоба, Мужун, Тугухунь взяли свои имена у тунгусских вождей.) У каждого человека было свое стадо и своя собственность, ни один человек не служил другому. Брачные союзы всегда начинались с тайного выкупа и похищения невесты.

    Затем, через три – шесть месяцев, являлась сваха с подарками, в качестве которых фигурировали лошади, быки или овцы. Зять возвращался в семью жены, где каждый приветствовал его, но сам он никаких даров родителям не преподносил. Прожив в семье жены один или два года, он возвращался домой, наделенный щедрыми подарками. Дом и обстановка принадлежали жене, имевшей отдельную собственность. Муж советовался с супругой по всем вопросам, за исключением тех, что касались войны: отсюда обычай вести генеалогию по материнской линии. Отец и сын, мужчины и женщины – все коротко подстригали волосы. Однако по достижении брачного возраста позволено было отращивать волосы, их разделяли на пробор и собирали в пучок на макушке, поверх которого носили красочный капор с подвесками. «Они отмечают, когда птицы приносят потомство, чтобы различать времена года, а по крику определенной птицы понимают, что настало время сеять зерно. На полях произрастает просо разного рода, а также злак, созревающий в конце ноября. Они готовят что-то вроде пива, а для приготовления сброженных напитков пользуются китайскими дрожжами. Они делают луки, стрелы, седла и уздечки. Из металла изготовляют оружие, а женщины выделывают кожу, ткут полотно и сбивают войлок. Они не имеют представления об иглоукалывании и лекарствах: больных лечат моксой (палочками для прижигания кожи) или кровопусканием, горячими камнями, заклинаниями к невидимым силам и так далее. Высшим проявлением доблести считается смерть на поле боя. Тела покрывают саваном и помещают в гробы. Покойного принято оплакивать, но погребение сопровождается танцами и песнями. Лошадей, одежду и украшения покойного сжигают, вместе с откормленными собаками, чтобы они могли последовать за покойным. Собаки считаются важной составляющей похоронного ритуала, ибо они могут привести душу к Красной горе, расположенной в тысяче ли к северо-западу от Ляодуна». «Ночью накануне похорон родственники и друзья собираются вместе и усаживаются в кружок. Собак и лошадей проводят мимо сидящих людей, а один или два плакальщика бросают им пищу. Двое мужчин произносят заклинания, чтобы душа могла беспрепятственно, без страха перед вампирами достичь Красной горы. Затем лошадей, собак и одежду сжигают. Этот народ испытывает сильный страх перед духами и призраками. Они поклоняются Небу, Земле, Солнцу, Луне, планетам, горам, долинам и доблестным вождям, перешедшим в мир иной. В их честь закалывают быков и овец. Перед едой или питьем совершают благодарственное приношение. По их обычаям, за неподчинение вождю или постоянные кражи виновный приговаривается к смерти. Кланы сами карают своих убийц, однако, если кровная месть затягивается на длительное время, за разрешением вопроса обращаются к главному вождю. В качестве компенсации за отнятую жизнь от виновника принимают быков и овец. Нет преступления в том, чтобы убить отца или старшего брата. В случае если ни один клан не соглашается принять дезертира или бунтовщика, схваченных главным вождем, их отправляют в пустыню, кишащую змеями, с северо-востока иногда появляются кочевники Кульджи, а с юго-запада – канкали».

    После завоевательных походов Модэ количество орд и их мощь значительно сократились. Они принуждены были платить хунну регулярную дань быками, лошадями и овцами. Если дань не была готова к условленной дате, хунну уводили жен и детей. Однако после крупной победы китайцев над хунну в 120 году до н. э. ухуань были оттеснены в теперешнюю северную часть провинции Чжили между Калганом, Долонором, Джехолом и Мукденом. Здесь они служили китайцам разведчиками и являлись чем-то вроде буферного государства. Главный вождь или вожди раз в год являлись к китайскому императору. Китай назначал своего наместника, который должен был надзирать за ухуань и препятствовать их контактам с хунну, точно так же как маньчжурский амбань (титул высших китайских чиновников) следил за тем, что происходит в Тибете. В период между 86 и 73 годами до н. э. ухуань окрепли, набрались сил и даже осмелились осквернить могилы шаньюев, желая отомстить за все зло, что Модэ причинил их народу. В результате они потерпели поражение, а китайцы, как мы уже видели, воспользовались этой возможностью, чтобы пнуть лежачего. Попытки совершения набегов окончились неудачей. Ухуань постепенно склонялись к союзу с Китаем и, наконец, присягнули ему на верность. Это почти все, что мы знаем об истории народа ухуань в период до начала нашей эры.

    В процессе подготовки своей крупномасштабной экспедиции, призванной покончить с хунну, узурпатор Ван Ман направил военачальника (того самого, кто возражал против непрактичности такого подхода) к ухуань, чтобы набрать там боеспособное войско. Жены и семьи солдат остались на попечении префектов в качестве заложников. Ухуань вскоре устали ждать, кроме того, им не по вкусу пришлись смена климата и перспектива надолго застрять в незнакомой стране. Они подняли мятеж и ударились в грабежи, вследствие чего все заложники были хладнокровно убиты. Произошедшее в очередной раз побудило большую часть вождей перейти на сторону хунну и вызвало чувство жгучей ненависти к Китаю, на границы которого ухуань стали совершать набеги вместе с другими татарскими племенами. День ото дня росла сила народа ухуань. Постепенно им удалось оттеснить соперников к северу пустыни. Отправив свое войско в поход против ухуань (45 год н. э.), основатель Второй династии, или династии Поздняя Хань, лишь усугубил ситуацию. Впрочем, путем подкупа и обещаний титулов и подарков китайцы вынудили (49 год н. э.) народ ухуань расселиться вдоль Великой стены на территории от Северного Шаньси, близ современного Пекина и до границ с Кореей: здесь они по-прежнему выполняли обязанности разведчиков, действуя против хунну и сяньбийцев, о которых чуть позже. Китай снова назначил наместника, резиденция которого располагалась недалеко от Калгана. Был даже разработан план по управлению народом ухуань. Автором его был Бань Бяо – умудренный опытом государственный деятель, сочинивший дипломатичное послание, призванное урегулировать взаимоотношения двух соперничавших между собой шаньюев. В течение двух последующих столетий ничего важного в жизни ухуань не происходило. По-прежнему совершались набеги, вспыхивали гражданские войны, заключались союзы, плелись интриги вместе с хунну и против них, поднимались восстания и происходила миграция населения. Однако никаких существенных сдвигов не было, как не было и выдающегося человека, способного выявить скрытый потенциал ухуань. Фактически ухуань так никогда и не достигли сколько-нибудь значимого положения, в отличие от своих родичей сяньбийцев, о которых мы сейчас и поговорим.

    Глава 2

    Империя сяньбийского завоевателя Таншихая

    После того как великий Модэ сокрушил древнее государство дунху, сяньбийцы, подобно народу ухуань, нашли приют в горах Восточной Монголии и взяли себе имя холмов, на которых поселились. Сяньбийцы жили к северо– востоку и граничили с народом ухуань. Вероятно, они расселились по степным холмам к западу от реки Ляо и южнее Шара-Мурена. Язык их и обычаи незначительно отличались от языка и обычаев ухуань. Однако была у дунху одна особенность – перед вступлением в брак они брили головы. Эта процедура, которая, видимо, касалась только молодежи, проходила на большом собрании, созываемом в третий месяц весны, ближе к маю, когда на берегу реки устраивались празднества и заключались брачные договоры. Собрание созывалось и в восьмой лунный месяц, когда все трижды объезжали верхом вокруг рощи или символического пучка веток, после чего получали в собственность скот. У дунху были животные, неизвестные китайцам, например дикие лошади, дикие овцы (аргали) и овцебыки, из рогов которых делались луки. (Когда Чингисхан отправился в поход на Индию, на пути его войска встретилось одно из этих странных животных, и великий полководец отказался от своих планов, сочтя это плохим предзнаменованием. Возможно, он был поражен, увидев животное, которое, как он думал, водится только в его стране.) Кроме того, сяньбийцы разводили бобров, соболей и сурков, чей прекрасный мех славился по всему миру, тогда, как и теперь, из него шили великолепные шубы. Предполагается, что до 45 года н. э. у сяньбийцев не было никаких взаимоотношений с Китаем. Незадолго до того дунху вместе с хунну и ухуань совершали набеги на империю. Однако китайцы, приобретавшие все большее влияние в Северной Корее, нанесли альянсу сокрушительное поражение. После этого китайцы иногда нанимали дунху для охоты на их бывших союзников, выплачивая вознаграждение в Ляодуне. (Здесь дунху, возможно, встречались с японцами, привозившими дань Китаю. Китайцы узнали о Японии лишь незадолго до этого. Как мы вскоре увидим, японцев и дунху связывали весьма любопытные экономические отношения. Фактически в письменных источниках утверждается, что японские вожди и царьки с Корейского полуострова явились к китайскому наместнику, чтобы выразить ему свое почтение в связи с сокрушительным поражением, которое он нанес сяньбийцам. Япония, тщившаяся доказать древность своего государства, в тот период представляла собой скопление мелких полуварварских государств, управлявшихся вождями. Такая же ситуация сложилась и в Корее, но в сравнении с японцами корейцы были более развиты. В южных районах Кореи все еще жило некоторое количество японцев. Сами японцы утверждали, что завоевали часть Кореи, однако это утверждение далеко от истины. В доисторические времена корейские племена, пришедшие из нынешней Южной Маньчжурии, изгнали японцев из Кореи. На самой нижней ступени цивилизации в XI веке стояли предки татар нюйчжэней и нынешних маньчжуров. Они занимали территорию к северу от Кореи, восточнее сяньбийцев, южнее реки Амур и западнее океана. Это был довольно дикий народ, занимавшийся разведением свиней, живший в норах и питающийся сырым мясом: несмотря на это, они были известными пиратами и непревзойденными охотниками, для набегов на корейское побережье использовали лодки. Я не ставил перед собой цель рассказать в этой книге об истории Маньчжурии, Кореи и Японии, поэтому достаточно будет лишь упомянуть об их существовании.)

    Воспользовавшись сокрушительным поражением, нанесенным северным хунну племянником императрицы, и последующим исчезновением их шаньюя, сяньбийцы заняли опустевшие земли. Здесь осталось около 100 000 юрт хунну, а жалкие остатки этого народа, с целью сохранения мира, с готовностью назвали себя сяньбийцами. Этот случай показывает, насколько стремительно проходила ассимиляция кочевых народов. Если судить по конструкции языка, в глубокой древности хунну и тунгусы принадлежали к одной семье, а в рассматриваемый нами период различия между укладом жизни и обычаями двух этих народов были не столь значительными, как различия между сяньбийцами и предками нюйчжэней. Сходство языка последних в основных чертах с языком солонов – потомков сяньбийцев – признавали даже императоры поздней маньчжурской династии. Мы сможем лучше представить себе ситуацию того времени, если вспомним положение, в котором находились Англия и Франция – их правящие сословия, население и язык – в период правления Плантагенетов, когда провинции и даже страны переходили из рук в руки так часто, что невозможно было определить, где, собственно, заканчивается англичанин и начинается француз, хотя различия между двумя этими народами всегда были достаточно существенными.

    По мере того как слабели южные шаньюи и исчезали северные монархи, их место на китайской границе занимали сяньбийцы, представлявшие внушительную угрозу Китаю. Несмотря на это, постоянно происходили провоцируемые китайцами конфликты между двумя соперничающими кочевыми народами или конфликты междоусобные, в рамках одного народа. Следить за тем, как на протяжении целого столетия плелись интриги, – занятие неблагодарное. Пусть читатель сам обрисует себе положение: распри между соперничавшими друг с другом вождями, пограничные набеги, убийства, рабство, опустошение, уничтожение, подкупы и заключенный на скорую руку, непрочный мир. Все это повторялось до тех пор, пока на сцене не появился великий Таншихай. За трехлетнее отсутствие некоего сяньбийского вождя, пребывавшего у хунну, его жена родила сына. Естественно, у вождя было свое представление о том, кто мог быть отцом ребенка, он даже хотел убить незаконнорожденного младенца. Однако мать сумела переубедить мужа, состряпав чудесную историю о непорочном зачатии. Ребенка вверили попечению слуги. Мальчик рос, демонстрируя недюжинную храбрость, силу и ум. В возрасте 15 лет он в одиночку сумел вернуть скот, принадлежавший его родственникам по материнской линии и угнанный вождем соседнего племени. После этого он составил свод запретительных норм, и никто не ставил под сомнение мудрость и справедливость выносимых им решений. В результате совсем скоро его избрали вождем. Столица его находилась на самом севере современной провинции Шаньси, возможно, недалеко от столицы бывших южных шаньюев, которые как раз в это время исчезли из истории. Со всех сторон под его знамена стекались вожди, и совсем скоро его армия достигла внушительных размеров. Он оттеснил канкали к северу, северных корейцев вынудил отступить на восток, атаковал кочевников Кульджи на западе и вскоре обрел власть над древними доминионами хунну. Его империя протянулась на более чем 6400 километров с востока на запад и почти на 3200 километров с севера на юг. Гиббон говорит, что после поражения, нанесенного сяньбийцами, в Согдиане появились первые посе– ления гуннов (под которыми он имеет в виду хунну). Этот народ называли эфталитами и нефталитами, а также «белыми» гуннами из-за изменения цвета лица в результате межнациональных браков. Столицей их был Горго, или Хорезм. Эти сведения (которые Гиббон взял из сочинений французского иезуита Дю Хальда и др.) неоднократно повторялись и другими авторами, плохо знакомыми с темой. Мы уже знаем, что эфталиты (благодаря их царю Канишке и его преемникам буддизм проник в Китай) – это древние юэчжи, которых хунну оттеснили на запад за три столетия до появления на свет Таншихая. По словам Гиббона, первое упоминание о гуннах в европейских источниках встречается в 330 году, автором его был Дионисий Хараксский. Поскольку империя сяньбийцев дожила до 200 года, а хунну как кочевой народ после этой даты практически исчезли, резонно будет предположить, что хунну, исчезнувшие из Китая в 200 году или раньше, – это гунны, появившиеся в Европе в 300 году. Проведя в Европе около ста лет, гунны вернулись в Азию, где стали одним из племен западных тюрков. Между прочим, даже в маньчжурские времена орды элеутов мигрировали из региона Тарбагатай к Волге, а китайцы об этом переселении даже не подозревали. Когда в 1755 году император Цяньлун разбил империю элеутов, то же племя, известное как тургуты, незаметно вернулось на занятую маньчжурами землю и в 1771 году расселилось на берегах реки Юлдуз. Впрочем, это уже другая история.

    Теперь Таншихай вызывал у Китая серьезное беспокойство, поскольку все активнее завоевывал горы, долины, топи и солончаки. Китайский император, правивший в период со 146 по 167 год н. э., послал против Таншихая армию, к которой присоединился и шаньюй хунну. (Здесь речь идет не о том периоде, когда исчез шаньюй.) Увидев, что силой проблему не решить, китайцы вынуждены были прибегнуть к другим средствам – к Таншихаю был отправлен посол, он привез печать и титул принца. Однако Таншихай был совершенно равнодушен к пышным китайским титулам, он больше полагался на свою силу и стал совершать набеги с удвоенной страстью. Следуя древнему прецеденту хунну, он разделил свою империю на три неравные части. Восточная часть занимала почти всю территорию современной Маньчжурии до моря. Северные корейцы, владевшие большей частью Ляодуна, всегда декларировали свою независимость, хотя и были изгнаны со своей древней земли в верховьях Ляо. Центральная часть империи – древняя земля тунгусов – лежала между Ляо, Шара-Мурен и Великой стеной. Западный доминион простирался до Кульджи. В общей совокупности число поселений или племенных стоянок в этих трех доминионах доходило до пятидесяти, при этом на территории центральной части было десять поселений, а в двух других – по двадцать. Одного из вождей центральной части звали Мужун. Впоследствии мы узнаем, что это имя стало клановым именем могущественной полукитайской династии, хотя со временем происхождение имени клана забылось. Подобным же образом один из вождей западной части империи, сына которого звали Шамо-хан, был не только предком знаменитой династии Тоба, на протяжении нескольких столетий правившей Северным Китаем, но и первым использовал титул «хан». Впоследствии тюрки часто использовали этот титул в видоизмененной форме – «хакан» (каган). Это слово в его первоначальной форме вело свое происхождение от тунгусов.

    Таншихай продолжал укреплять свое положение, около дюжины военачальников, действовавших в качестве его губернаторов или наместников, находились всецело в его руках. Он продолжал совершать опустошительные набеги на территорию Китая. Не проходило и года, чтобы он не вторгся на китайскую землю. Наконец в 177 году н. э. китайцы совместно с южными хунну организовали крупномасштабную экспедицию. Войско прошло около 900 километров, чтобы сразиться с Таншихаем. Однако, как мы уже говорили, результаты этой кампании были плачевными – погибло почти девяносто процентов людей и лошадей. Население Шэньси продолжало расти с такой пугающей быстротой, что Таншихай понял – всех охотничьих трофеев, стад и скудного урожая не хватит, чтобы прокормить народ. Японцы уже имели хорошую репутацию в Китае как специалисты в рыбной ловле и искусные ныряльщики. Таншихай перевез в свою империю более тысячи японских семей, они должны были заниматься рыболовством на одном из озер Восточной Монголии. Озеро достигало 160 километров в окружности и кишело рыбой, но местное население не владело искусством рыболовства. В этот период китайское название «Япония» было еще неизвестно, люди, присвоившие себе это название (означающее «восходящее солнце») четыре столетия спустя, в то время назывались «во» – «сгорбленные люди», или «карлики»: один из авторов использует иероглиф, обозначающий «грязный». По некоторым сведениям, Таншихай напал на страну Во, чтобы захватить ее народ. История представляется довольно странной. Известно также, что вывезенные из Японии семьи и их потомки жили на берегах озера на протяжении нескольких столетий, по крайней мере до V века, когда была написана история династии Поздняя Хань. Китайский государственный деятель того времени отметил одну особенность, касавшуюся сяньбийцев: он утверждал, что они помимо энергичности обладают развитым умом. Эта черта характерна для тунгусских народов, ярким примером тому могут служить первые четыре императора маньчжурской династии. На поле сражения эффективностью своего оружия и резвостью своих скакунов сяньбийцы превосходили хунну.

    Преемники Таншихая не шли ни в какое сравнение со своим великим предком. Он скончался примерно в 190 году, в возрасте сорока пяти лет. Его преемником стал сын Холян. Помимо того что Холян обладал весьма скромными умственными способностями, он к тому же был человеком алчным, распутным и несправедливым в своих суждениях. Неудивительно, что народ вскоре поднял мятеж против своего повелителя, павшего от руки неизвестного. Затем последовал период семейных междоусобиц. Наконец, повелителем сильно сократившегося народа стал племянник Холяна по имени Будугень, а его брат Фулохань с горсткой людей отправился на поиски лучшей доли. Вождь одного из племен по имени Кэбинэн также претендовал на власть. Через некоторое время он избавился от обоих братьев и благодаря своей энергичности, храбрости и справедливости обеспечил себе приход к власти. Выборность вождей, в отличие от наследственного престолонаследия хунну и тюрков, всегда была отличительной особенностью сяньбийцев и их потомков катаев. Кэбинэн прекрасно знал китайскую письменность и, следовательно, мог построить управление государством по китайскому образцу. В этот период династия Поздняя Хань неумолимо двигалась к своему краху. Опасаясь неизбежной анархии, тирании и междоусобных войн, многие китайцы перебрались на территорию сяньбийцев, научив их изготавливать новое оружие, щиты, плести кольчуги. Однако, несмотря на все свои достоинства, Кэбинэн так и не сравнялся с Таншихаем, после смерти которого сяньбийская империя фактически распалась. Кэбинэн вынужден был бороться за власть со своим братом Сули и с некоторыми восточными вождями своего народа, среди которых был и Шамо-хан, считающийся одним из прародителей славной династии Тоба. Был и еще один вождь по имени Татур, который в этот период претендовал на власть, он даже сравнивал себя с великим завоевателем Модэ. Однако Татур – судя по всему, такое же имя носило и его племя – потерпел сокрушительное поражение от известного нам Цао Цао, фактического основателя династии Вэй. Татур вряд ли заслуживал бы упоминания на страницах этой книги, если бы не тот факт, что от его имени произошло слово «татарин», которым стали называть племя или племена, сформировавшие ядро могущественной Монгольской империи. В XII веке встречаются упоминания о белых татарах, живших близ Тендука Марко Поло, то есть в том же месте, где поселилось «белое племя» сяньбийцев. В Северном Китае монголов и маньчжуров называли «та-цз» – уменьшительное от «та-та», а в истории династии Мин (1368–1644) монголы именуются «та-та».

    Хотя ранние тунгусы во многом превосходили своих соперников хунну, на первом этапе своей истории, за исключением блестящего правления Таншихая, они не продемонстрировали свою политическую мощь так, как это сделали хунну. Как и в случае с немцами или саксами, демократические принципы сяньбийцев препятствовали объединению империи до тех пор, пока внешние обстоятельства и процессы ассимиляции не изменили ситуацию. Тюркам удалось занять трон китайских императоров, но как правители они себя дискредитировали: с политической точки зрения тюрки не сделали ничего выдающегося. Однако династия Тоба-Вэй (386–550) считалась весьма респектабельной полукитайской династией: пока катаи и нюйчжэни отстаивали свои права, крошечное племя маньчжуров дало Китаю одну из лучших династий.

    Глава 3

    Сяньбийцы становятся владыками Северного Китая

    Мы уже видели, что к концу II века сяньбийцы овладели всей древней империей хунну. Впоследствии они захватили долины рек Чу, Тола, Керулон, Орхон, а также нагорье Хангай – вторую крышу мира и колыбель всех татарских народов. Предполагают также, что и арийская раса зародилась в горах Бактрии и Памира. Три странствующих сяньбийских племени пришли с севера пустыни. История гласит, что старик из племени цифу подобрал на дороге брошенного ребенка, который впоследствии стал вождем племени и получил титул Цифу Гожэнь. Последнее слово означает «свободный человек». К 265 году н. э. сяньбийцы заселили восточные районы современной провинции Ганьсу, и уже через несколько поколений их численность достигла 100 000 юрт. К этому времени Ши Лэ уже разбил хунну и предпринимал попытки расширить свою империю на запад. Племя цифу вверило себя попечению тангутского правящего дома, который как раз в это время пытался основать империю на западе Китая: основателем этой династии был полководец, служивший под началом Ши Лэ. Тангутский император, или «Небесный принц», даровал вождю племени цифу титул южного шаньюя. Когда правящий китайский дом Цзинь нанес тангутскому монарху беспрецедентный сокрушительный удар в северном районе провинции Аньхой, вождь племени цифу объявил себя правителем Западного Цзинь и правил на протяжении 46 лет. Всемирно известный китайский путешественник Фасянь по пути в Афганистан и Индию проходил через государство Западная Цинь. Путешествие его началось в Чанъань в 399 или 400 году. Следует упомянуть, что в Пешаваре Фасянь обнаружил некоторые реликвии Канишки (15 год до н. э. – 45 год н. э.) и других эфталитов. Миновав Западную Цинь, Фасянь пересек и другое сяньбийское царство – Туфа (Нань или Южная Лян). В этимологическом плане это название тождественно слову «Тоба»: в любом случае окончательно доказано, что цари Туфа, или Южной Лян, и императоры Тоба из Северного Китая вели свое происхождение от одного сяньбийского предка. Туфийцы заселили запад около 270 года н. э., но могущественным государством стали лишь к 397 году. Их вождь принял древний титул Великого шаньюя. Однако после нескольких сражений с семьей Цзюйцюй, о которой упоминалось в предыдущей главе, царство Туфа было поглощено Западной Цинь, которая, в свою очередь, была разбита тангутами и Хэлень Бобо из народа хунну. Этимология слов «Туфа» и «Тоба», как и «Мужун», неоднозначна, к тому же у этих слов много значений, одно из которых, к примеру, «бритые головы». Однако вероятнее всего, эти слова происходят от эпонимов (имен вождей).

    Далеко на востоке жило еще одно сяньбийское племя, называемое юйвэнь. В 317 году оно заняло территорию Ляодуна. Столица находилась близ современного Ляояна.

    Есть сомнения в том, что это племя было чистокровным, поскольку их собственная история, написанная два столетия спустя, в период, когда вожди этого племени стали императорами Северного Китая, связывает их с южными шаньюями. Через семьсот лет ветвь этого племени, называемая «кумоси», объединившись с катаями, образовала великую империю. Известно, что, хотя они во многих отношениях походили на катаев, языки их различались. Как бы то ни было, еще в тот период, когда кумоси были небольшим племенем, они решительно заявили о том, что язык их значительно отличается от других сяньбийских языков. Примечательно также, что они коротко стригли волосы вместо того, чтобы носить на затылке пучок. Женщины носили длинные платья до пят, и больше ничего. Второй вождь стал таким могущественным, что решил померяться силами с великой семьей Мужун. Однако сражение за сражением сяньбийцы терпели поражение, вынуждены были отступить на север пустыни и, наконец, нашли приют в Корее. Победитель поселил на территории близ современного Джехола племя численностью 50 000 юрт. Впрочем, вскоре это племя рассеялось и исчезло из истории, за исключением одной-двух способных личностей, добившихся высоких постов. Один из них во главе 300-тысячного войска отправился в поход на Корею, а его сын убил слабоумного императора династии Суй, сделавшего попытку завоевать племя в начале VII века.

    Еще одно сяньбийское племя, привлекающее к себе внимание, – это племя дуань. Прародителем его стал раб ухуаньского вождя. Однажды на совете вождей, куда каждый по обычаю того времени принес с собой плевательницу, хозяин нашего героя обнаружил, что забыл эту полезную вещицу, и в качестве плевательницы использовал рот своего слуги. Подобное унижение (или честь?) вдохновило раба на подвиги. Во время голода его отправили во главе небольшого отряда на поиски пищи. Он воспользовался этой возможностью, чтобы собрать вокруг себя всех недовольных жизнью бродяг. Через некоторое время его племянник и преемник уже имел в своем распоряжении 50 000 конных лучников, а китайский дом Цзинь (265–420), всюду искавший союзников, даровал ему печать, а также титулы Великого шаньюя и Владыки Ляоси. Одна из семей по имени Дуань сошлась на поле сражения с владыкой хунну Ши Лэ и в течение некоторого времени удерживала современный Пекин. В конце концов эта семья, известная как Дуани с реки Ту (в современном Цзиньчжоу), потерпела поражение от соперника – сяньбийского правящего дома Мужун, и большое число их сторонников погибло. Следует отметить, что в этот смутный период тибетец по имени Лю Гуан, основавший династию в Ляне, привез с собой много имущества из Кучи. Куча была оседлым и цивилизованным полуиндусским государством и крупным центром буддизма. Именно отсюда в Китай пришли Кумараджива и другие известные бонзы.

    Одним из самых прославленных сяньбийских правящих домов был Мужун, около 220 года занявший территорию Ляоси. Существует множество любопытных толкований происхождения этого слова. Однако, как мы только что увидели, во время правления Таншихая имя Мужун носил вождь племени. Как утверждают китайские историки, этот народ использовал только те клановые имена, что вели свое происхождение от имен их вождей. Ввиду этого все прочие толкования можно отвергнуть. Глава семьи верой и правдой служил династии Вэй и Цао Цао, за что ему был пожалован титул принца. Свою резиденцию он устроил в современном Тумете (Монголия). Его внук получил титул шаньюя сяньби и, вернувшись в Ляодун, постепенно проникся китайскими идеями. Из-за разногласий по поводу пастбищ Тугухунь, или Туюйхунь, старший сын этого внука, мигрировал на запад, в район Кукунор, где основал могущественное государство. Младший сын, Мужун Хуэй, человек большого таланта, остался управлять своим народом и в 289 году переехал ближе к реке Ту. Однако вскоре он начал тосковать по своему старому дому в стране Тумет и в 294 году вернулся туда. Здесь он научил свой народ земледелию и разведению тутового шелкопряда, поощрял переселение китайцев в свои владения и, благодаря великолепно отлаженной административной системе, вскоре привлек к себе тех, кто был недоволен правлением династии Цзинь. Мужун Хуэй принял титул Великого шаньюя, древний титул хунну. Как гласит история, в древности у сяньбийцев не было верховного правителя, мысль об избрании такового даже не приходила им в голову, да и в языке у них не было слова, обозначавшего такого правителя. В то же время упомянутый Мужун Хуэй исправно платил дань династии Цзинь, придворных ученых которой он часто приглашал к себе. Его сын, Мужун Хуан, тоже был способным правителем и отважным полководцем. В 317 году Вторая, или Восточная династия Цзинь, не в силах сдержать натиск татар, перенесла столицу через реку Янцзы, в современный Нанкин. Мужун Хуан теперь именовал себя принцем Янь (страна вокруг Пекина) и в 345 году перестал пользоваться календарем Цзинь – это означает, что он использовал свою собственную датировку. Соответственно, он считается основателем династии Янь, просуществовавшей до 407 года. В течение некоторого времени его столица располагалась на месте современного Тинчжоу в провинции Чжили. Следует помнить, что правящая семья Ши из народа хунну была истреблена приемным наследником – этот наследник изменил свое династическое имя с Чжао на Вэй, но был разгромлен и казнен Мужунами, объявившими себя императорами. В этот период существовало три империи: китайская Цзинь на юге, тангутская Цзинь на западе и сяньбийская Янь на севере. В 367 году последняя оккупировала вторую из древних китайских столиц, теперь известную как город Лоян. После различных злоключений, перемещений, переделов и поражений последняя ветвь семьи – Южная Янь – пришла в упадок: ее столица в современной провинции Шаньдун была захвачена основателем новой китайской династии Сун (420–473), а свергнутый монарх Мужун Чжао казнен в Нанкине. В связи с этой династией Мужун стоит упомянуть один факт: рассказывают, что они вынудили своих родичей – катаев и кумоси – искать убежище между рекой Сунгари и пустыней, откуда они некоторое время спустя явились, чтобы образовать свою собственную династию.

    Наиболее успешным из сяньбийских правящих домов был дом Тоба, который в исторические времена обосновался к западу от племени юйвэнь, между Пекином и Датуном. В 315 году китайская династия Цзинь пожаловала Илу, вождю одного из племен тоба, жившему западнее всех, титул китайского принца Дай (т. е. страны близ Датуна) за его услуги по борьбе с хунну и белым племенем сяньбийцев; в то же время его обеспечили целым штатом чиновников. Его внук Шенгянь был первым, кто ввел свою датировку правлений. В распоряжении этого принца находилось около 500 000 татар. Его внук Тоба Гуй был первым настоящим императором выдающейся династии Северная Вэй, существовавшей одновременно с целой группой китайских династий юга. Всего в династии (386–535) было пятнадцать императоров, в большинстве своем талантливых правителей. Столица сначала находилась в Датуне, а впоследствии была перенесена в Лоян. Первые два императора вынуждены были делить север Китая с сяньбийскими императорами Мужун из династии Янь на востоке, с тангутскими императорами из династий Цзинь и Поздняя Цзинь на западе и хунну, или семьей Хэлянь с плато Ордос, пока, наконец, эта династия не была уничтожена в 428 году сяньбийцем Тугухунем из Кукунора. Стоит упомянуть один обычай, характерный для династии Тоба, – они казнили императрицу, как только ее сын официально объявлялся наследником престола. Сомнительно, чтобы это было частью традиции сяньбийцев, согласно которой генеалогия велась по материнской линии. Существовал также обычай отливать из металла портрет императрицы или наследника – в случае если отливка удавалась, правление обещало быть благоприятным. Второй император Тоба, как говорят, был рыжебородым, это позволяет предположить, что в нем текла и корейская кровь, и отвергает предположение о том, что в жилах современных безбородых монголов течет кровь сяньбийцев.

    В 423 году династия Тоба построила еще один участок Великой стены протяженностью около 1100 километров, он не был нанесен на карты, но, по-видимому, тянулся с севера на юг почти вдоль границ провинций Ганьсу и Шэньси: целью строительства было желание защитить себя от атак могущественного племени юйвэней, которое в то время боролось за власть с канкали. Третий император Тоба – Тайуди (432–451) захватил доминион Цзюйцзюй в государстве Лян (439 год), а также империю Мужун на востоке; помимо этого он находился в состоянии постоянной войны с китайской империей Сун на юге. Надо отметить, что государство Лян в этот период представляло собой высокоцивилизованный центр, поддерживающий разносторонние отношения с Туркестаном. Тоба сами направили послов в Ташкент. Тот же император инициировал изучение конфуцианской доктрины и преследовал буддистов, чьи храмы под маской религии превратились в приюты для бродяг. Во время правления этого императора армии Тоба лавиной обрушились на современную провинцию Аньхой, они даже достигли реки Янцзы напротив современного Цзиньцзяна. Около 460 года при содействии ученых из государства Лян был введен новый календарь. В 483 году Тоба, быстро перенимавшие китайский образ жизни и мышление, последовали примеру китайцев и публично запретили брачные союзы между членами одного клана. В 495 году было запрещено носить татарскую одежду, использовать татарский язык, стандарты мер и весов. В 476 году древнее династическое имя Тоба было заменено китайским Юань – его же 780 лет спустя принял Кублай-хан. Император начал издавать свои указы на китайском языке и повелел уничтожить все древние книги. Остро встала проблема с клановыми именами – теперь каждый член клана должен был иметь то, что мы называем фамилией. Шесть фамилий, или клановых имен, стояли особняком – это была местная аристократия, а отделение ее было вызвано, скорее всего, подражанием четырем древним аристократическим кланам хунну. Некоторые императоры Тоба покровительствовали одной религии, другие выбирали иную, но в 518 году в Кандагар был отправлен посол с целью приобретения буддийских книг. Обычай казнить императрицу после объявления законного наследника постепенно вышел из употребления. Сяньбийский татарин китайского происхождения по имени Гао Хуань (Шэньу) стал плести интриги против Тоба, желая захватить власть. Это был известный Сяоуди, умерший в 549 году. В 550 году сын Гао Хуаня основал Северную династию Ци. Видимо, из посмертного титула его покойного отца японцы вывели имя Дзимму, назвав так одного из своих мифических императоров: они, конечно, слышали о Дзимму или Шэньу, прославившихся среди своих соплеменников, занимавшихся рыболовством в Восточной Монголии. В 543 году восточные Тоба решили построить в Шаньси вторую Великую стену, южнее первой, чтобы сдерживать набеги кочевников. В 545 году они отправили послов к тюркам, которые лишь недавно заявили о себе как о внушительной силе, но по– прежнему жили на древней территории Цзюйцзюй между Ганьчжоу и Ланьчжоу в провинции Ганьсу. В 534–535 годах династия Вэй раскололась на две части – западную династию Юйвэнь с резиденцией в Гуаньчжуне в современной провинции Чжили и восточную династию Гао в Лояне и Линьчжане в современной провинции Хэнань. Несколько лет спустя сыновья двух этих искателей приключений объявили себя императорами династий Северная Чжоу и Северная Ци соответственно. Последняя находилась в Сианьфу. На смену обеим династиям пришла блестящая, но недолго просуществовавшая китайская династия Суй (581–618). Таким образом, из сказанного выше ясно, что на протяжении 300 лет сяньбийцы в качестве законных императоров владели северной половиной Китая, а до того в течение ста лет правили совместно с хунну и тангутами. В 555 году династия Северная Ци наняла 1 800 000 человек для постройки Великой стены от современного Пекина до Датуна: как раз тот участок стены, которым обычно любуются туристы. Однако он на 800 лет младше Великой стены, построенной Мэн Тянем. Последний император Тоба переправился через реку Янцзы в ее верховьях, а в 555 году династия Западная Вэй положила конец китайской династии Лян. Столицей Лян был тогда город Кинчжоу, находившийся между Ханькоу и Ичаном (там, где маньчжуры до последнего (до 1911 года) держали татарский гарнизон). В 1913 году китайский иезуит, преподобный Матиас Чан, опубликовал любопытный труд, названный «Tombeaux des Liang» («Гробницы Лян») с прекрасными иллюстрациями, демонстрирующими состояние гробниц на то время. В течение короткого времени две соперничающие татарские династии номинально владели практически всем Китаем, марионеточный китайский император юга находился в вассальной зависимости от татарских монархов. Император династии Северная Ци уничтожил почти весь императорский дом Тоба, насчитывавший 721 человека, за исключением одного. Возможно, именно благодаря этому варварскому деянию китайцы приняли обычай вырезать наследников каждой свергнутой династии: маньчжуры, впрочем, не только пощадили, но и берегли гробницы династии Мин. В 577 году император династии Северная Чжоу захватил столицу своего соперника и в свою очередь казнил всю его семью. Основатель династии Суй погубил всю династию Северная Чжоу. Так завершился исторический период, который можно назвать первым актом тунгусско-татарского правления в Китае. Северная ветвь сяньбийцев пала под натиском тюркского ига, чтобы в X веке возродиться под названием «катаи», чьими представителями, по мнению маньжурских императоров, являлись «солоны-маньчжуры», четыре аймака которых постоянно проживали у реки Хоргос. Южная ветвь, как мы сейчас увидим, жила в полной изоляции, а потом след ее затерялся в песках пустыни. Лишь немногие представители этой ветви, которая никогда не рождала императоров, перешли под власть уйгуров.

    Глава 4

    Сяньбийцы туюйхунь, или тугухунь, из Кукунора

    На страницах этой книги уже упоминалось об отделении Тугухуна от младшего брата, оставшегося править своим народом. Звали этого младшего брата Жологуй, его отец носил имя Шэгуй с реки Ту. Тугухунь сказал своему младшему брату: «Если ты сердишься на меня, потому что мои лошади покусали твоих, значит, мы не сможем жить мирно, так пусть между нами будет несколько тысяч километров». После этого, несмотря на раскаяние и извинения младшего брата, Тугухунь отправился на запад провинции Северная Шаньси, откуда во время волнений, которыми сопровождался переход от Западной (Лоян) к Восточной (Нанкин) династии, он снова двинул свои орды на запад, в регион между реками Тао и Желтой, восточнее Кукунора. Здесь он основал доминион, территория его охватывала мрачный Цайдам и даже часть Северной Сычуани. «Земля их почти круглый год покрыта снегом, за исключением 6-го и 7-го лунных месяцев, когда приходят страшные ураганы с градом. Ветер поднимает в воздух тучи пыли и мелкие камни. Здесь растет пшеница (или ячмень), но нет риса. На озере Кукунор есть небольшой островок, и каждый год, когда озеро замерзает, на остров перегоняют несколько прекрасных кобыл, а на следующий год приходят за жеребятами. Для этой цели Тугухунь приобрел несколько великолепных персидских кобыл, их жеребята славятся своей резвостью, их называют «жеребятами Кукунора». Внук Тугухуня отказался использовать личное имя предков в качестве имени клана и народа, поскольку был первым, кто покинул древнюю резиденцию своего народа близ Джехола. Первые пять или шесть монархов народа тугухунь были людьми образованными и обладали административными способностями. Это еще раз доказывает, что сяньбийцы одними из первых подпали под благотворное влияние. Все чиновники и полководцы тоже получили образование. Шестой правитель включил в свои владения внушительную часть тибетской территории. Он убедился, что одна из рек, протекающих по его владениям, после Баонинфу и Чунцина впадает в Янцзы и несет свои воды через Южный Китай к морю. Он отправил послов в Нанкин, к династии Сун с предложением дружбы. Седьмой царь напал на народ Хэляня после того, как Тоба изгнали его из древней китайской метрополии. Восьмой царь потерпел поражение от третьего императора Тоба и, бежав на запад, разбил часть Хотана, племена Дабасунгоби и др. На какое– то время он даже овладел Памиром, основав на юге государство Кофен, или Кабул. Это путешествие было примечательным, однако, как мы увидим, каракатаи, или черные катаи, тоже принадлежавшие к сяньбийцам, в XII веке мигрировали в Керман близ Бухары. Сайкс и другие британские ученые обнаружили в Персии строения и другие следы пребывания этой ветви. В 1245 году их посетил францисканский монах Карпини. Тугухуни не долго пребывали на одном месте, через несколько лет они вернулись в свое прежнее поселение у озера Кукунор. Весьма вероятно, что именно во время этого путешествия в Кабулистан народ обзавелся персидскими кобылами. Любопытны традиции тугухуней: «Правитель стягивал волосы в пучок, а поверх носил шапочку из черного шелка, усыпанную жемчугом. Его жена носила тканую юбку, а поверх нее расшитое платье. Голову она украшала золотыми цветами. Мужской костюм очень походил на китайский, но большинство мужчин носили сетчатую шапочку, а некоторые – шапочки из шелка. Женщины стягивали волосы нитями жемчуга, число таких нитей говорило о статусе владелицы. Из оружия они пользовались луками, мечами, копьями и щитами. В стране не взимались регулярные налоги, но, когда требовались деньги, богатые люди и купцы снабжали армию продовольствием. Когда отцы или старшие братья умирали, сыновья или младшие братья брали в жены своих мачех и невесток по древнему кочевому обычаю. Мертвых погребали со всеми церемониями, но, как только похороны заканчивались, траур снимался. Что до характера народа, то это люди скупые, алчные и кровожадные».

    Около 540 года вождь тугухуней Куалюй принял титул кагана, который впервые использовался в III веке сяньбийской семьей Цифу. Куалюй правил на протяжении долгих лет и уже в старости потерпел ряд поражений от рук юйвэней из Поздней, или Северной, династии Чжоу, а также от развивающейся династии Суй. Его потомки отказались от имени Тугухунь и вернули себе древнее имя Мужун, которое вышло из употребления сто лет назад, когда политическая мощь народа ослабла. Император Суй убедил тюрков– канкали напасть на мужунов, вынужденных бежать на юг. В течение короткого периода все тугухуньское царство (простиравшееся на 2000 километров с востока на запад и на 1000 километров с севера на юг, включая древнюю территорию Юэчжи и озер Лобнор и Кукунор) находилось в руках династии Суй. Эта династия разделила тугухуньское государство на административные районы, установила пограничные посты и попыталась построить управление по китайскому образцу. Однако после краха недолговечного дома Суй правитель мужунов, нашедший приют у тибетско-татарских племен, живших к западу от плато Ордос, вернул себе свои владения.

    Когда на руинах династии Суй появилась великая китайская династия Тан, царь Данин, как теперь называли себя правители мужунов, или тугухуней, атаковал новую империю. Но в 635 году китайские полководцы нанесли серьезное поражение этим кочевникам, чья сила теперь перешла к тибетцам. В 670 году китайцы, которых тревожил быстрый прогресс тибетцев (представлявших собой вполне цивилизованное государство, прекрасно знакомое с санскритской литературой), предприняли неудачную попытку восстановить власть тугухуней, но тибетцы покорили все владения тугухуней, а заодно захватили и часть китайской территории. Перед китайцами встал вопрос – где поселить разбитый народ тугухуней, чтобы, с одной стороны, держать их подальше от тюрков, а с другой – не позволять им вмешиваться в развитие коневодства в провинции Ганьсу. Закончилось тем, что тугухуни заняли свою прежнюю территорию в Ганьчжоу, Аньхой и Шачжоу. Но мирное сосуществование в планы тибетцев не входило, и жалкие остатки тугухуней вынуждены были пробиваться через Желтую реку в Шаньси, откуда пришли их предки. Отсюда они двинулись на запад. Здесь их стали называть искаженным именем туйхуни, а китайские историки часто именуют их хунами. Это последний слог в имени тугухуней, и он не имеет ничего общего с древним словом «хиун-ну» и еще меньше с европейским словом «гунны». Искажение имени позволяет предположить, что из двух транскрипций наиболее верной является «ту-юй-хун». В 798 году Фу из мужунов, служивший при китайском дворе, получил титул Принца Кукунора и титул кагана, но после его смерти наследственное престолонаследие прервалось. С начала своего царствования в 310 году и до своего изгнания тибетцами в 663 году тугухуньский правящий дом просуществовал почти 350 лет, на протяжении следующих 150 лет народ еще существовал. После этого они исчезают из китайской истории, но племя хунов упоминается в числе вассалов уйгуров, поэтому можно предположить, что эта сяньбийская ветвь, защищавшая свою независимость на всем протяжении татарского владычества, наконец ассимилировалась с канкали или уйгурами, принадлежавшими к древнему народу хунну, и мигрировала на север пустыни.








    Главная | Контакты | Прислать материал | Добавить в избранное | Сообщить об ошибке