• I. РУКОВОДСТВО ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКОЙ КИЕВСКОЙ РУСИ
  • 1. ОБЩИЕ СВЕДЕНИЯ
  • 2. ГОСУДАРСТВА, С КОТОРЫМИ КИЕВСКАЯ РУСЬ ВСТУПАЛА ВО ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ
  • Введение
  • А. Русские княжества
  • Б. Непосредственные соседи Руси: земли, страны, государства в IX—ХШ вв.
  • В. Западноевропейские государства, не имевшие непосредственной границы с Киевской Русью
  • Выводы
  • 3. ПЕРИОДИЗАЦИЯ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ КИЕВСКОЙ РУСИ
  • 4. ХРОНОЛОГИЧЕСКИЙ ПЕРЕЧЕНЬ КНЯЗЕЙ—РУКОВОДИТЕЛЕЙ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ КИЕВСКОЙ РУСИ
  • (859-1019)
  • (1019-1126)
  • (1126-1239)
  • 5. ДИНАМИКА СКЛАДЫВАНИЯ, ОБЪЕДИНЕНИЯ И РАЗДРОБЛЕНИЯ ТЕРРИТОРИИ ВЕЛИКОГО КНЯЖЕСТВА КИЕВСКОГО И ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ, СЛОЖИВШАЯСЯ НА РУСИ К 1240 г. В РЕЗУЛЬТАТЕ МОНГОЛО-ТАТАРСКОГО ВТОРЖЕНИЯ
  • II. ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА НОВГОРОДСКОЙ ФЕОДАЛЬНОЙ РЕСПУБЛИКИ: ЕЕ ОСОБЕННОСТИ, НАПРАВЛЕННОСТЬ, ОРГАНИЗАЦИЯ И РУКОВОДСТВО (1136—1471 гг.)
  • 1. ОБЩИЕ СВЕДЕНИЯ
  • 2. ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОЕ РУКОВОДСТВО В НОВГОРОДЕ ВЕЛИКОМ В XI—XV вв.
  • 3. НОВГОРОДСКИЕ ПОСАДНИКИ
  • 4. ДИНАМИКА НОВГОРОДСКОЙ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ В XI—XV вв.: ЕЕ РАЗВИТИЕ И РЕЗУЛЬТАТЫ (1054—1478 гг.)
  • III. ВЕЛИКОЕ КНЯЖЕСТВО ВЛАДИМИРСКОЕ, ЕГО ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЕ ЗАДАЧИ И ОРГАНИЗАЦИЯ РУКОВОДСТВА ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКОЙ (1239—1362 гг.)
  • 1. ОБЩИЕ СВЕДЕНИЯ, ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЕ КОНЦЕПЦИИ
  • 2. ОСНОВНЫЕ СОСЕДИ
  • 3. ХАРАКТЕРНЫЕ ЧЕРТЫ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ ВЛАДИМИРСКОГО ВЕЛИКОГО КНЯЖЕСТВА
  • 4. ХРОНОЛОГИЧЕСКИЙ ПЕРЕЧЕНЬ ВЕЛИКИХ КНЯЗЕЙ ВЛАДИМИРСКИХ — РУКОВОДИТЕЛЕЙ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ КНЯЖЕСТВА
  • 5. РАЗВИТИЕ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ С СЕРЕДИНЫ XIII в. ПО СЕРЕДИНУ XIV в. И ЗНАЧЕНИЕ ИСТОРИЧЕСКОГО ОПЫТА ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ ВЛАДИМИРСКОЙ РУСИ
  • I. РУКОВОДСТВО ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКОЙ РУСИ ДО СОЗДАНИЯ МОСКОВСКОГО ЦЕНТРАЛИЗОВАННОГО ГОСУДАРСТВА (IX-XV вв.)

    I. РУКОВОДСТВО ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКОЙ КИЕВСКОЙ РУСИ

    1. ОБЩИЕ СВЕДЕНИЯ

    Руководство внешней политикой в Древней Руси в ее домонгольский период, т. е. до 1238 г., в течение 366 лет (862—1238 гг.) осуществлялось лично великим князем или лично удельными князьями в самостоятельных уделах. Это объяснялось следующими обстоятельствами:

    1. Объектом внешней политики являлись в первую очередь все дела, связанные с династическими отношениями:

    а) браки между великими князьями, их потомками, родственниками, членами их семей и иностранными государями, с одной стороны, и членами удельных династий — с другой;

    б) дела по наследованию прав и земель от лиц выше указанного круга в связи с их личными отношениями с великими князьями.

    2. Объектом внешней политики являлись все дела, связанные с вопросами войны и мира:

    а) завоевание новых земель, уделов, территорий;

    б) потеря в результате неудачной войны или уступка, дарение в мирное время части своей территории соседям по тому или иному поводу;

    в) колонизация, освоение ранее не заселенных или слабо освоенных земель, приобретенных путем войны;

    г) переговоры или обмен пленными с существующим или бывшим военным противником;

    д) упорядочение пограничных земель или иных территориальных вопросов в мирное время на основе личной Договоренности великого князя с тем или иным соседом.

    3. Объектом внешней политики являлась на Руси и вся внешняя торговля, что сложилось исторически:

    а) иностранные купцы должны были получить разрешение князя на проезд через его владения;

    б) иностранные купцы обязаны были первыми представить все свои ввезенные товары князю, из которых он мог выбирать лучшие, после чего эти товары (их остатки) могли поступать на вольный рынок;

    в) иностранные купцы, объединяясь в сообщества по национальному признаку, добивались от князя заключения соглашения, по которому их нации предоставлялись иные (лучшие, особые) права, чем другим купцам.

    Отсюда купцы разных стран старались сделать такие особые уступки великому князю и его администрации, которые бы обеспечили особо благоприятные права за их нацией. Так внешняя торговля стала частью внешней политики.

    4. Наконец, объектом внешней политики являлись в значительной степени вплоть до установления патриаршества в России (т.е. до 1589 г.) и все дела, связанные с положением различных конфессий, т. е. с отношением великого князя, его государства к иностранным религиозным организациям. Их льготы (как религиозно-идеологические, так и таможенно-имущественные) утверждались княжеской, светской администрацией.

    Как видно из этого перечня проблем, входивших в область внешней политики, все они требовали личного участия главы государства, т. е. великого князя (а в отдельных княжествах — их удельных князей), ибо дела династии, военное дело, налоги (или льготы по ним), как и вся остальная казна, сосредоточивались в руках князя и не могли быть отделены от его персоны. Вместе с тем, поскольку все эти вопросы касались во многом личных дел (брак, наследство, дарение) или требовали только личного решения князя (война, войско, приобретение вооружения и боеприпасов за границей, отпуск на это денег из казны) и к тому же по своему характеру должны были быть секретными, тайными, ведение внешней политики, дипломатии неизбежно с первых же дней своего зарождения приобрело строго тайный, узкий по кругу лиц характер.

    Практически все дела решал князь в совете с двумя-тремя особо близкими людьми, не занимавшими никакой официальной должности. Это могли быть близкий военный

    деятель, доверенный боярин или даже дворецкий, жена или любовница князя, его казначей, иногда какой-либо весьма умный и доверенный слуга (иногда даже повар!) и, наконец, чаще обычного — духовник князя. Но всегда этот круг людей менялся, был непостоянным и неофициальным, все зависело от личности его участников, от степени их личного таланта, влияния и практического значения для того или иного князя, которого они обслуживали, а не от их номинальной должности н положения при дворе.

    Таким образом, мы можем смело утверждать, что фактическим и номинальным руководителем внешней политики на Руси, чье имя фиксировалось в документах, был в домонгольский период только сам великий князь, имевший в каждом отдельном случае эпизодических и во многом случайных доверенных советчиков-непрофессионалов. Вот почему, чтобы представить себе ряд последовательных руководителей внешней политики на Руси в период 862—1238 гг., надо перечислить всех великих князей за это время с указанием хронологических рамок их пребывания у власти.

    Год 862-й берется для начала отсчета как год начала правления Рюрика в Новгороде. Год 1238-й берется как формальный год конца удельной Руси в домонгольский период, потому что в этом году произошла битва при реке Сить, окончившаяся разгромом и порабощением Владимн-ро-Суздальского княжества — последнего русского, независимого от татар (не вассального, суверенного) политического государственного образования. Вместе с ликвидацией самостоятельности (политической) Киевской и Владимиро-Суздальской Руси была ликвидирована и ее самостоятельная внешняя политика, определявшаяся с 1240 г. в Орде великим ханом.

    Вот почему с 1240 г. начался новый период в развитии внешнеполитической деятельности русских великих князей, период, когда русская внешняя политика сосредоточивалась целиком на взаимоотношениях с Золотой Ордой и одновременно контролировалась ее великими ханами. Этому периоду будет посвящен в нашем справочнике разд. Ш, ч. I. Здесь же, в разд. I, мы даем перечень великих князей — руководителей внешней политики Киевской Руси.

    Прежде чем перейти к хронологическому перечню этих исторических лиц, перечислим те страны, которые существовали в то время наряду с Киевской Русью и являлись объектом внешней политики русских князей. При этом

    сохраняем подлинные, а не современные названия тогдашних государственных образований с указанием периода их существования.

    2. ГОСУДАРСТВА, С КОТОРЫМИ КИЕВСКАЯ РУСЬ ВСТУПАЛА ВО ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ

    Введение

    Киевская Русь имела внешнеполитические отношения с тремя типами государств за период своего существования:

    Русские независимые или удельные и родственно (династически) зависимые от великого князя Киевского княжества и земли.

    Нерусские государственные образования и земли, являвшиеся ближайшими соседями Киевской Руси, граничившие с ней, вступавшие с ней в войны, союзы, договорные отношения.

    Западноевропейские государства, не имевшие непосредственных границ с Киевской Русью.

    А. Русские княжества

    1. Владимир-Волынское княжество: 988—1240 гг. (с 1214 г. — Королевство Лодомерня). Включало города-княжества Белз, Берестье, Бужск (Межебожье), Городно, Дорогобуж, Каменец, Луцк, Овруч, Пересопица, Червень, где сидели свои князья — вассалы Волынских князей.

    2. Галицкое княжество (Червонная Русь, Золотая Русь): 1124—1235 гг.

    3. Курское княжество: 1096—1224 гг.

    4. Муромское княжество: 988—1015 гг.

    5. Переяславское княжество: 1054—1228 гг.

    6. Полоцкое княжество: 988—1180 гг. В него входили следующие княжества-уделы, подчинявшиеся полоцкому князю в вопросах внешней политики, войны и мира: Витебское (существовало самостоятельно лишь до 1209 г.), Друцкое, Изяславское, Васильевское и Красненское, Логожское (или Логойское), Минское, Стрежевское.

    7. Псковское княжество: 988—1226 гг.

    8. Рязанское княжество, затем Рязанское великое княжество (с 1224 г.): 1114—1237 гг. В него входили княжества-города Коломна (Коломенское княжество), Пронск (Пронское княжество).

    9. Северские княжества: 1097—1185 гг. Союз городов-княжеств, группировавшихся вокруг Новгород-Северского княжества: Вщиж, Путивль, Рыльск, Трубчевск и собственно Новгород-Северское княжество.

    10. Смоленское княжество: 988—1226 гг. В него входило Торопецкое княжество как союзно-вассальное.

    11. Суздальское княжество, позднее — Ростово-Суздаль-ское, затем — Владимиро-Суздальское княжество: 1096—1238 гг. В него входили следующие княжества-уделы: Ростов (988—1238 гг,), Переяславль-Залесский (1175—1232 гг.), Юрьев-Польской (1212— 1223 гг.), Стародуб (1218—1228 гг.), Белозерск (с 1096 г.), Ярославль (с 1096 г.), Москва (с 1237 г.).

    12. Тмутараканское княжество: 988—1094 гг.

    13. Туровское княжество: 988—1207 гг. В него входили мелкие города-княжества Дубровица, Клеческ, Пинск, Слуцк, Турово-Пинская земля — Земля Дреговичей.

    14. Черниговское княжество: 988-1226 гг.

    Б. Непосредственные соседи Руси: земли, страны, государства в IX—ХШ вв.

    1. Северо-Запад:

    Норвежское королевство;

    Таваст (Тавастия, Емьская земля);

    Корела (Карьяланд);

    Свея (Свейская земля, Свейское королевство).

    2. Северо-Восток:

    Заволочье (Санлёке),

    Бьярмия (Бьярмаланн);

    Удорская земля (Удория);

    Малая и Великая Пермь.

    3. Запад:

    Литва (Ятвяжская земля), Литовское княжество;

    Леттские городки: Герцике, Кукейнос;

    Чудь (Чудская земля);

    Ляшская земля: Поляшье, Великая и Малая Польша, Мазовия (Великое герцогство, Королевство Польское).

    4. Юго-Запад:

    Тиверцы;

    Уличи;

    Болгарская сторона (государство Аспаруха);

    Молдова;

    Угорская земля, Угрия (Угория), Угорское королевство.

    5. Юг, степные племенные союзы:

    печенеги;

    половцы;

    торки, черные клобуки, берендеи.

    6. Юго-Восток:

    хазары, Хазарский каганат: 552—1083 гг.

    7. Восток:

    Волжская Булгария (Великая Булгария, булгары): IX—XIII вв.— 1236 г.

    В. Западноевропейские государства, не имевшие непосредственной границы с Киевской Русью

    Королевство Англия, 880—1066 гг. — англосаксонская династия; 1066—1240 гг. — норманнская династия до Генриха II.

    Священная Римская империя германской нации, 800—1245 гг. (от Карла Великого до Фридриха II).

    Восточная империя (Византия, Царьград, Константинополь), 379—1259 гг, до Палеологов и 1259—1453 гг. до гибели Константинополя и империи под ударами турок-сельджуков.

    Маркграфы и герцоги Австрийские (Бабенберги), 886—1246 гг.

    Французское королевство (государство Капетингов), 987—1328 гг.

    Выводы

    Как видно из этого обзора, не только Русь, но и другие государства Европы прекратили (оборвали) свое существование в середине XIII в.: Англия, Германия, Австрия. Таким образом, Киевская Русь имела в общей сложности отношения с почти четырьмя десятками внешнеполитических объектов, из которых чуть более трети составляли русские княжества, менее трети — западноевропейские, организованные ранее, чем Киевская Русь, монархии, а остальные приходились, как правило, на дикие, находившиеся на более низкой стадии исторического развития «союзы племен», рассеянные по всей периферии обширных уже в то время русских границ.

    Уже из этого чисто количественного, фактического перечня видно, что в самый момент своего зарождения и организации русская внешняя политика неизбежно должна была сталкиваться со сложными, разнообразными и часто противоречивыми задачами, ориентироваться и проявлять внимание сразу к нескольким различным фронтам.

    Это не могло не сказаться на том, что в результате многих временных ошибок и просчетов русская внешняя политика в конце концов выработала свое основное тактическое правило: быть осторожной, терпеливой, стараться не спешить, не торопиться с выбором как друзей, так и врагов и, многократно перестраховываясь от провалов, сохранять и развивать постоянную бдительность, воспитывать в своих внешнеполитических руководителях чувство недоверия и настороженности.

    Сосредоточение всей внешней политики, руководства ею в руках одного лица — великого князя — создавало благоприятные условия для укрепления и развития этой тактики осторожности, обеспечивало величайшую тайну, неожиданность и внезапность всех внешнеполитических важнейших решений руководителя государства. И в этом было огромное преимущество Киевских великих князей перед всеми другими европейскими монархами, вынужденными уже в X—ХШ вв. предварительно обсуждать, советоваться по поводу своей внешней политики с влиятельными феодалами или с аристократическими олигархическими советами, что резко ослабляло возможность сохранения в тайне внешнеполитических решений. Кроме того, в планы европейских монархов в области внешней политики, особенно с XI в., стала сильно вмешиваться римская католическая церковь, получившая через духовников и институт исповеди, возможность проникать во внешнеполитические тайны государств и отдельных государей. В Киевской Руси подобного отрицательного фактора не существовало, что повлияло на иное, более здоровое развитие внешнеполитических планов и тактики.

    3. ПЕРИОДИЗАЦИЯ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ КИЕВСКОЙ РУСИ

    Во внешней политике князей Киевской Руси можно выделить три периода:

    а) От Рюрика до Ярослава Мудрого (862—1054 гг.)

    Период безраздельно личной, династической внешней политики, основной чертой которой являются накопление земель, постоянные территориальные приобретения и расширение государства за счет внутренних ресурсов — уделов ослабевших и обедневших князей — родственников великого князя.

    Это период активной, «наступательной» внешней политики, подкрепляемой силой оружия.

    б) От Ярослава Мудрого до Владимира Мономаха (1054—1125 гг.)

    Период стабилизации внешнеполитических продвижений, период закрепления успехов внешней политики и ограждения от вмешательства в нее других Рюриковичей, удельных князей, попытки отстоять и канонизировать единоличность проведения внешнеполитической линии как личной политики князя или по крайней мере как единой общегосударственной политики, отграничить ее от удельных интересов.

    в) От Мстислава I до Даниила Романовича Галицкого (1126—1237 гг.)

    Период оборонительного направления внешней политики, главной задачей которой ставится сохранить приобретения прежних веков, не дать растащить и ослабить Киевское государство, Киевскую Русь усиливающимся региональным княжествам. С этой целью активизируется общеевропейская «дальняя» внешняя политика, в то время как с ближними соседями ведется линия «на оборону» и частично на конфронтацию. Это приводит к утрате единой концепции внешней политики. 6 этот период ослабевшим киевским князьям приходится делиться монополией на внешнюю политику с родичами Мономаховичами. А это ведет к тому, что исчезает преемственность внешнеполитической линии, сохранявшаяся при личной внешней политике князя. Часто сменяемые, правящие год-два великие князья не могут уже видеть внешнеполитические перспективы. В результате при первом же сильном внешнем давлении татаро-монголов вся Русь разваливается.

    4. ХРОНОЛОГИЧЕСКИЙ ПЕРЕЧЕНЬ КНЯЗЕЙ—РУКОВОДИТЕЛЕЙ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ КИЕВСКОЙ РУСИ

    (859-1019)

    ПЕРВЫЙ ПЕРИОД ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ КИЕВСКОЙ РУСИ

    Княжеская резиденция—Ладога (859—862 гг.)

    Столица — Новгород Великий (862—882 гг.)

    Столица — Киев (с 882 г.)

    1. Рюрик (Рёрик)

    859—862—879 гг.

    Титул:

    Князь.

    Внешнеполитические события:

    Занятие Ладоги. Затем занятие прилегающего к р. Волков и оз. Ильмень бассейна и превращение Новгорода в столицу. Объединение разноязыких племен, живущих на территории четырехугольника: оз. Ладожское — оз. Онежское и оз. Белое — оз. Ильмень — оз. Чудское, а именно: чуди, веси, мери (финноязычных племен), словен, кривичей (славянских племен) в едином государстве.

    864 г.

    Посылка Аскольда и Дира в Грецию, вниз по Днепру. Они захватывают Киев и создают свое княжество.

    866 г.

    Аскольд пытается взять Константинополь, но поход оканчивается неудачей.


    2. Олег (Хельг)

    879—882 гг. Новгород

    882—912 гг., Киев

    Титул: Князь.

    Внешнеполитические события:

    После смерти Рюрика переезд из Новгорода в Киев с перенесением туда столицы. Объединение Киевской и Новгородской Руси. Продолжение правления в Новгороде до 882 г. наездами, через наместников. Затем обложение с 882 г, новгородцев данью в 300 гривен в год, которую они платят до 1054 г. («мира деля»).

    Вслед за Новгородом данью облагаются словени, кривичи и меря (внутренние крупные племена). 883 г. Завоевание древлян (наложена дань); в отношении северян, полян, радимичей, плативших дань хазарам, установлена легкая дань или такая же, как прежде, с запретом платить эту дань хазарам. С 884— Против отказавшихся добровольно платить дань 885 гг. сулян — война. С находящимися на периферии Киевской Руси (в Бессарабии, по Днестру) тиверцами и уличами в 890— 900 гг. постепенно, тактично установлены отношения военного союза против степных народов (угров, печенегов) без всякой дани.

    907 г.

    Поход на Византию. Успешно. Императоры Лев VI Мудрый н Александр уплатили дань Руси в 24 тыс. гривен, а также согласились дать средства и материалы для укрепления следующих русских городов: Киева, Чернигова, Переяславля, Полоцка, Ростова Великого, Любеча.

    911—912 гг.

    Заключение мирного договора с Византией.

    913 г.

    Поход к берегам Каспия (на хазарские границы).


    3. Игорь (Ингвар) Рюрикович

    912—945 гг.

    Титул: Великий князь.

    Советница: жена, кн. Ольга (Хельга).

    Внешнеполитические события:

    915 г. Мир с печенегами.

    941 г. Неудачный поход на Царьград. Поражение от Византии.

    943 г. Поход на Северный Кавказ.

    944 г. Посольство к императору Роману в Византию

    для заключения мира.

    945 г. Договор с Византией о мире, дружбе, торговле.

    945 г. Неудачный поход на древлян.


    4. Святослав* Игоревич

    * Святослав — первое чисто славянское имя у русских князей. Весьма примечательно, что оно не представляет собой славянского перевода скандинавского имени, а как бы половинная его калька. Так, первая половина имени Святослав является калькой (Святой-Хельг), в то время как вторая половина Слав — чисто славянская.

    945—972 гг.

    Титул:

    Великий князь.

    Советница: мать, кн. Ольга (регентша). Советник: воевода Свенельд.

    Внешнеполитические события:

    945 г. Окончательное покорение древлян (Ольгой).

    946 т. Установление дани в погостах Новгородской земли (Ольгой).

    955 г. Поездка Ольги в Царьград к императору Константину VII (10). Крещение ее.

    964 г. Походы на Оку и Волгу.

    965 г. Разгром столицы хазар Белой Вежи. Завоевание ясов и касогов (Северного Кавказа — Черкесии, Осетии, Кабарды).

    966 г. Присоединение вятичей, обложение их данью.

    967 г. Поход к Дунаю, в Болгарию, завоевание 80 городов.

    968 г. Поход на печенегов, подошедших с юга к Киеву.

    969 г. Попытка переноса временной столицы в Переяславль Дунайский.

    971 г. Война за Болгарию с Византией. Мир с императором Иоанном I Цимисхием, военный союз с Византией.


    5. Ярополк 1972—980 гг.

    Титул:

    Великий князь.

    Советники: воеводы Свенельд, Блут (Блют). Жена: пленная греческая монахиня (с 930 г.).

    Внешнеполитические события:

    976 г. Начало междоусобия варяжских дружин, поддерживающих разных князей. Соперничество и влияние военачальников и их дружин на князя.

    978 г. Победы Ярополка над печенегами.

    979 г. Переход печенежского хана Илдея на службу к Ярополку. Заключение мира с греками (Византией).

    980 г. Погиб в битве при р. Друч (под Смоленском) и, как сказано в летописи, «сражен не силою и храбростью, а предательством воевод». «Нелюбим» у варягов-дружинников и людей «зане христианам даде волю великую».

    На этом историческом этапе (начало 80-х гг. X в.) победил Владимир, поддерживавший древние языческие традиции вопреки все более и более проникавшему на Русь христианству как новой «универсальной», «интернациональной», а не племенной и узконациональной идеологии. Владимир опирался в данный момент на поддержку как языческого большинства простого народа (смердов), так и тех варягов-ландскнехтов, которые пришли с ним из Скандинавии (в основном из Норвегии) как противники христианства, проникавшего в это время и в Скандинавию, и ушли с Владимиром в качестве его ландскнехтов на Русь, страну чисто языческую, свободную от христианства.


    6. Владимир I Святославич 980—1015 гг.

    Титул:

    Великий князь Руси.

    Владимир Великий (в русской историографии).

    Святой Владимир (по церковному наименованию); после крещения — Василий, но это имя не было легитимировано даже церковью как государственное, а осталось частным, ибо церковь признала святым Владимира.

    Владимир Красное Солнышко {в народном эпосе, былинах, сказаниях).

    Начиная с Владимира I титулом князя на Руси становится «Великий князь Руси» и приравнивается к западноевропейскому «Великий герцог».

    Родственные связи:

    Владимир I — прямой правнук Рюрика с чисто скандинавской родословной. Но он первый, кто нарушает традицию, и его дети уже полускандинавы. Владимир I имел свыше 300 жен и официальных наложниц, помимо кото-рык для него еще во многих городах держали постоянно что-то вроде гаремов на 20—50 девиц на время его наездов в эти города, чтобы он не возил с собой никого из своих киевских жен. Однако в качестве законных княгинь, дети которых признавались за княжеских, считаются лишь пять следующих женщин:

    1. Рогнеда (Рагнхильд), норвежка, дочь убитого Владимиром полоцкого князя скандинава (норвежца) Рагнвальда (Рогволода). Рогнеда стала в 980 г. женой Владимира под именем Горислава, которым она была насильно переименована по настоянию князя. В 988 г. Постриглась в монахини под именем Анастасии. Упоминается в летописях и исторической литературе под всеми своими четырьмя разными именами в разных текстах, вследствие чего происходит путаница и разнобой у разных авторов, не идентифицирующих ее как одно и то же лицо.

    2. «Грекиня», бывшая греческая монахиня, вывезенная Святославом I за свою красоту и ставшая женой Ярополка. Была взята в 980 г. в жены Владимиром I после убийства им своего брата. Имя ее неизвестно. Годы жизни также. По-видимому, играла незначительную роль в политических и семейных делах Владимира 1.

    3. «Чехиня». Имя неизвестно, родственница (по-видимому, сестра?) герцога Богемского Владивоя, сына Мечислава I Польского (981 г.).

    4. «Болгарыня». Имя неизвестно. Дочь (?) правителя Тырнова — столицы Болгарии как византийской провинции, области (985 г.).

    5. Анна, царевна византийская, сестра византийских императоров — соправителей Василия П Болгаробойцы и Константина VIII (11) (988 г.).

    Дети: Вышеслав, Изяслав, Всеволод, Станислав, Позвизд, Борис, Глеб, Святослав, Ярослав, Мстислав, Судислав, Святополк (приемный сын).

    Внешнеполитические события:

    977 г.-980 г.

    Владимир бежит в Норвегию.

    Возвращается с варяжской дружиной в 1000 человек, захватывает Полоцк и Полоцкое княжество, убивает князя Рогволода, обманом захватывает Киев, убивая брата, князя Ярополка. Отсылает затем спустя месяц варяжскую дружину в Царьград к императору Византии как бы на отдых и «посмотреть мир», но просит в тайном письме к императору не возвращать варягов на Русь, «даря» ему дружину.

    981 г.

    С новой, уже полуваряжской-полурусской местной, киевской дружиной совершает поход на Ляшскую землю, затем походы на Перемышль, на Червень (Юго-Западная Русь), на вятичей: их покорение и наложение на них дани. (Вятичи — древнерусское племя в бассейне р. Оки.)

    982 г.

    Второй, еще более жестокий поход на вятичей. Наложение крупной дани.

    983 г.

    Захват земли ятвягов (граничили с Полоцким княжеством — область между средним течением р. Неман и верховьем р. Нарев, так наз. Судовия).

    984 г.

    Покорение радимичей (славянское племя в Верхнем Поднепровье, в бассейне р. Десны и р. Сож) — битва при р. Пишане. Радимичи теряют с этих пор всякую политическую самостоятельность, сливаются с киевским древнерусским населением.

    985 г.

    Победоносный поход на Болгарию. Заключение мира.

    988 г.

    Взятие Херсонеса Таврического (в русской летописи — Корсунь), крымской колонии греков. Новый мир с Византией, договор об «обмене»: согласие на крещение Руси в обмен на брак с царевной Анной. Сам Владимир принимает крещение а Корсуни.

    991 г.

    Поход на белых хорватов (среднее и верхнее течения Днестра).

    991 г.

    Владимир принимает послов папы римского и посылает своих в Рим, на что следует раздраженный демарш Царьграда: «Не приобщайтесь зловерию, от переписки с ними уклониться должно». Это первое вмешательство в русскую внешнюю политику по идеологическим причинам.

    998 г.

    Заключение мира и союза со Стефаном I Угорским (св. Стефаном), с Болеславом I Храбрым, великим герцогом Польским, и с Болеславом II Богемским, королем Чехии.


    7. Святополк I Ярополкович

    1015—1019 гг.

    Святополк Окаянный.

    Святополк Владимирович (официально именовался так в русской исторической литературе вплоть до 1855 г.).

    Титул: Великий князь Руси.

    Родственные связи:

    Считался сыном Ярополка и Владимира одновременно, т. к. был сыном «Грекини» — беременной жены Ярополка,

    ставшей женой Владимира I. Летописец объясняет этим обстоятельством жестокость Святополка: «Володимер, залеже жену братьню... и бо непраздна. От греховьного бo коре ни зол плод бывает, прелюбодейчищь бысть убо, тем и отць его не любяше, бе бо от двою отцю, от Ярополка и от Володимера».

    Был усыновлен Владимиром I. Считался с 988 г. официально его старшим сыном.

    Зять Болеслава I Храброго. Удельный князь Туровской земли был женат на дочери Болеслава и по наущению тестя хотел отделиться от Руси, за что был посажен Владимиром I в темницу вместе со своим политическим советником — католическим епископом Рейнбертом. Незадолго до смерти Владимира I был прощен.

    Внешнеполитические события:

    1015 г. Правление начал убийством трех братьев (Бориса, Глеба, Святослава), чтобы устранить их от наследования престола.

    1016 г. Бежал в Польшу, побежденный Ярославом.

    1018 г. Пришел с войсками Болеслава I, своего тестя, но после победы в Киеве повернул оружие против поляков. Вновь свергнут Ярославом. Бежал за помощью к печенегам.

    1019 г. Вернулся с печенегами, но был побежден в битве при Альте, бежал в Польшу, где и умер.

    (1019-1126)

    ВТОРОЙ ПЕРИОД ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ КИЕВСКОЙ РУСИ

    8. Ярослав I Владимирович 1019—1054 гг.

    Ярослав Мудрый. Ярослав Великий

    Титул:

    Великий князь Руси.

    Родственные связи:

    Мать — норвежка, принцесса Рагнхнльд, княжна Полоцкая (Рогнеда).

    Жена — принцесса Ингегерда Олафсдоттир, дочь Олафа I Шётконунга, короля Швеции и Норвегии (1019 г.)*

    (* В исторической литературе приводятся и другие даты женитьбы Ярослава I на Ингегерд: 1020 г. (Рыдэевская Е. А. Ярослав Мудрый в древнесеверной литературе КСИИМК. — М. — Л., 1940. — Вып. 1 — С. 67) и 1016 г. (Лященко А. И. Эймундова сага и русские летопи-си//Имеетия АН СССР. — Серия IV.—Т. 20. — 1926. — № 12. — С 1068—1071).

    Дети:

    Сыновья — Владимир (Вольдемар), Изяслав, Святослав, Всеволод (Виссивальд), Вячеслав, Игорь.

    Дочери: Елизавета (Эллисив), замужем за Гаральдом III Сигурдссоном Хордроде, королем Норвегии (с 1043 г.). Анна, замужем за Генрихом I Капетом, королем Франции из династии Капетингов,

    Анастасия, замужем за Андреем I Угорским, королем Венгрии из династии Арпадов.

    Сестра — Доброгнева (Мария), замужем за Казимиром I, королем Польши (с 1043 г.).

    Внешнеполитические акции и события:

    1015 г. Будучи наместником Новгорода, призвал варяжскую дружину из Швеции и воевал против своего отца Владимира I, т.к. был не согласен с назначением Святополка наследником и не желал платить дань отцу от Новгорода.

    1018 г. Начал войну против Святополка (подробности борьбы изложены в исландской Эймундовой саге) , войско — 6 тыс. варягов, 40 тыс. новгородцев.

    1019 г. Победил Святополка, взял Киев. Заложил собор

    св. Софии в Новгороде, намереваясь сделать его центром Руси, перенести столицу из Киева ближе к Скандинавии. В своей внешней и внутренней политике опирался исключительно на варяжские дружины (наемную гвардию), заново ежегодно набираемые то в Швеции, то в Норвегии.

    1023 г. Война с братом Мстиславом Тмутараканским. Неудача, так как на юге ослабил свое влияние.

    1024 г. Призвал новую варяжскую дружину из Скандинавии и с ней снова потерпел поражение от Мстислава. 1026 г. Мир с Мстиславом в Городце, раздел Киевского княжества по Днепру: Левобережье — за Мстиславом, Киев и Правобережье — за Ярославом.

    1026 г. Захватил Белз, Юрьев (Тарту).

    1031 г. Война с Ляшской землей, захват и вывод на Русь пленных поляков.

    1035 г. Льготы Новгороду — Грамота об освобождении от дани.

    1036 г. Присоединение Левобережья, установление контроля над Новгородом и Псковом, объединение всех русских земель под своим скипетром.

    1036 г. Разгром печенегов, с X в. непрестанно беспокоивших Русь и использовавшихся Византией для борьбы с Русью. После решительного поражения, нанесенного войсками Ярослава, печенеги фактически оставили Причерноморье, отойдя к Дунаю и Карпатам. Их место заняли в XI в. половцы. Ярослав считается поэтому избавителем Руси от печенежских набегов. Его войско впервые объединяло силы варяжских дружин (центр боя), киян, т. е. киевское ополчение (правый фланг) и новгородское войско (левый фланг).

    1037 г. Закладка собора св. Софии в Киеве и каменного Киевского града. Окончательное обоснование столицы Руси в Киеве.

    1038 г. Усмирение ятвягов.

    1040 г. Поход на Литву, в Мазовию.

    1043 г. Неудачный морской и сухопутный поход на Царь-град. Последняя война с Византией.

    1047 г. Покорение Мазовии для союзника — Казимира I.

    1051 г. Сам поставил митрополита Киева Иллариона.

    1054 г. Разделение Руси на уделы: в Новгороде — посадник, остальные — уделы.


    9. Изяслав I Ярославич 1054—1067 гг.

    Изяслав I (Дмитрий).

    Титул Великий князь Русский.

    Родственные связи

    Мать — Ингегерда Олафсдоттир Шведская.

    Жена — дочь племянника польского короля Казимира I.

    Тетка — королева Польши, жена Казимира I, сестра Ярослава I.

    Дочь— Параскева, замужем (с 1075 г.) за князем Моравии — Конрадом I.

    Внешнеполитические события:

    1058 г. Победил голядь (голядов) — белорусско-литовское племя.

    1060 г. Отогнал торков, угрожавших Киеву.

    1067 г. Неудачный поход на половцев. Бегство в Польшу за помощью.


    10. Всеслав Брячиславич Полоцкий

    1067—1068 гг. (всего 7 месяцев)

    Титул:

    Великий князь Русский (правнук Владимира I).

    Внешнеполитические события:

    Вел борьбу против Пскова и Новгорода, конкурентов Полоцка в двинской торговле.

    Безуспешно боролся с Ярославичами.

    Несостоятелен как князь, преследующий узкоудельные интересы на великокняжеском престоле.

    Бежал в свой удел — Полоцк, не приняв сражения с приведенным Изяславом польским войском тестя.


    11. Изяслав I Ярославич

    1068—1073 гг.

    Титул

    Великий князь Русский (во второй раз).

    Внешнеполитические события:

    1068 г. Восстановил свою власть в Киеве с помощью поляков. Был приглашен князьями и киевлянами на условии, что не приведет с собой на постой польские оккупационные войска. Нарушил это условие, дав полякам села на разграбление, что вызвало народное возмущение и изгнание поляков.

    1071 г. Языческая оппозиция как реакция на иностранную политику Изяслава, усилившего ориентацию на пришлых людей, распространение антихристианских и антигреческих пророчеств волхвов о... конце Русской земли, о будущем захвате ее греками-иноземцами. Подавление этой оппозиции Изяславом.

    1073 г. Изгнан с престола братьями, безуспешно обращался за помощью к Болеславу П Смелому, королю Польши, Генриху IV (сокоролю Немецкому, с 1084 г. — императору) и к папе Григорию VII.

    Победы над голядами и сосолами (Западная Литва).


    12. Святослав II Ярославич

    1073—1076 гг.

    Титул:

    Великий князь Русский.

    Внешнеполитические события:

    Посажен на великокняжеский престол по договоренности между остальными братьями как популярный в народе князь-патриот, видный военачальник, победитель половцев (битва при Сновске в 1068 г.). В выдвижении Святослава впервые сыграла политическую роль русская церковь, которая была крайне недовольна прозападной, прокатолической внешней политикой Изяслава I, стремившаяся посадить на престол провизантийскую креатуру. В 1072 г. русской церкви удается добиться у Константинополя канонизации князей-мучеников Бориса и Глеба, в связи с чем начиняется наступление на язычество и «латинскую ересь» и осуждение князей-«грешников» — вначале Святополка, которому именно церковь присваивает эпитет «Окаянный», а затем и его отца Владимира Великого как «грешника».

    С 1073 г. церковь выступает за ограничение контактов с заграницей и иностранцами (иноверцами), ограничивая паломничество в Иерусалим для простых людей, дружинников и купцов. Запрещается вступать в брачные и иные родственные связи с иноверцами, пить с ними из одной посуды, предоставлять им кров. Все это служило психологическому отгораживанию русских людей от иностранцев.

    В 1075 г. Святослав II ведет переговоры с немецкими имперскими (кесарскими) послами о восстановлении на троне Руси Изяслава I, но отказывается уступить, чувствуя прочность своего положения и поддержку народа и церкви. 27 дек. 1076 г. Святослав II неожиданно умирает в возрасте 50 лет (есть предположения, что он был отравлен) . На престол немедленно ставится креатура церкви — Всеволод Ярославич, женой которого является греческая (византийская) царевна.


    13. Всеволод I Ярославич

    1077 г., январь — июль

    Титул: Великий князь Русский.

    Родственные связи:

    Жена — византийская царевна (принцесса), дочь императора Константина IX (12) Мономаха.

    Старшая дочь — Анна, в юности принявшая монашество и посвятившая себя церковному просвещению среди женщин [основала женский монастырь, женскую церковную школу (училище) в Киеве]. Была проводницей церковного византийского влияния на русскую внешнюю политику. Выполняла фактически обязанности связного с византийским двором. Часто бывала в Константинополе.

    Младшая дочь — Адельгейд (позднее, в конце жизни, также монахиня под именем Евпраксни). В 1087 г. выдана замуж за императора Священной Римской империи германской нации Генриха IV (1084— 1105 гг.), до того немецкого короля, знаменитого своим спором с Григорием VII и папским престолом («Хождение в Каноссу», 28 января 1077 г.).

    Посажен на великокняжеский престол по договоренности между остальными братьями как популярный в народе князь-патриот, видный военачальник, победитель половцев (битва при Сновске в 1068 г.). В выдвижении Святослава впервые сыграла политическую роль русская церковь, которая была крайне недовольна прозападной, прокатолической внешней политикой Изяслава I, стремившаяся посадить на престол провизантийскую креатуру. В 1072 г. русской церкви удается добиться у Константинополя канонизации князей-мучеников Бориса и Глеба, в связи с чем начиняется наступление на язычество и «латинскую ересь» и осуждение князей-«грешников» — вначале Святополка, которому именно церковь присваивает эпитет «Окаянный», а затем и его отца Владимира Великого как «грешника».

    С 1073 г. церковь выступает за ограничение контактов с заграницей и иностранцами (иноверцами), ограничивая паломничество в Иерусалим для простых людей, дружинников и купцов. Запрещается вступать в брачные и иные родственные связи с иноверцами, пить с ними из одной посуды, предоставлять им кров. Все это служило психологическому отгораживанию русских людей от иностранцев.

    В 1075 г. Святослав II ведет переговоры с немецкими имперскими (кесарскими) послами о восстановлении на троне Руси Изяслава I, но отказывается уступить, чувствуя прочность своего положения и поддержку народа и церкви. 27 дек. 1076 г. Святослав II неожиданно умирает в возрасте 50 лет (есть предположения, что он был отравлен) . На престол немедленно ставится креатура церкви — Всеволод Ярославич, женой которого является греческая (византийская) царевна.

    Внешнеполитические события:

    1 янв. 1077 г.

    Всеволод заключает так наз. Волынский мир с Изяславом I, пришедшим с польским войском

    завоевывать престол. По договору уступает трон Изяславу, но под давлением церкви отказывается затем выполнить свое обещание.

    Июнь — июль 1077 г.

    Войско Всеволода I разбито войсками его племянников на берегах р. Сожицы, выступаю-щих сторонниками пропольской и прозападной политики Изяслава I, не согласного с вмешательствам церкви в династические и внешнеполитические споры князей.


    14. Изяслав I Ярославич

    15 июля 1077 г. — 3 октября 1078 г.

    Титул:

    Великий князь Русский (в третий раз).

    Внешнеполитические события:

    1077—1078 гг.

    Непрерывная борьба с братьями, не желающими оставления Изяслава I на троне, вопреки поддерживающим и любящим великого князя киевлянам (население Киева и прилегающих к нему по Днепру земель). Братья науськиваются и поддерживаются церковью, активно агитирующей против Изяслава среди населения.

    3 окт. 1078 г.

    В битве против объединенного войска братьев под Черниговом, в местечке Нежатина Нива, Изяслав I убит


    15. Всеволод I Ярославич

    3 октября 1078 г. — 13 апреля 1093 г.

    Титул: Великий князь Русский (во второй раз).

    Внешнеполитические события;

    1078— 1079 гг.

    Всеволод по восшествии на престол проводит спешно следующие мероприятия по централизации управления Киевской Русью:

    Сажает на престол в Чернигове (второй по значению) и во Владимире (третий по значению) своих родственников.

    Присоединяет Туровское княжество как пограничное с Польшей и связанное с нею чисто династически. Лишает эту пограничную область всякой самостоятельности.

    Сажает своего посадника в отдаленную Тмутаракань. Таким образом, фактически объединяет все русские земли.

    1080-1084 гг. При Всеволоде резко усиливается византийское влияние на внешнюю политику Руси, проводником которого выступают церковь (греческие митрополиты), жена князя и его старшая дочь Анна. Всеволод I ведет политику широких европейских связей, будучи образованным человеком (знал пять языков).

    1081— 1084 гг.

    Император Генрих IV обращается к Всеволоду I за помощью против папы Григория VII к против норманнов Южной Италии, надеясь на влияние Всеволода, его военную силу и связи с норманнскими правителями. Всеволод, желая освобо-диться от стеснительного засилья церкви, связывающей ему руки, дает обещание помочь Генриху IV против венгров (Ладислава I Святого, союзника папы) и отдать за Генриха IV младшую дочь, что и осуществляет в 1087 г., когда первая жена Генриха IV умирает.

    1087— 1089 гг.

    Этот шаг Всеволода I, являющийся всего лишь тактическим ходом, чтобы ослабить византийское давление, вызывает резкие ответные шаги церкви по ограничению связи Руси с Западной Европой. Киевский митрополит грек Иоанн II вмешивается в династические отношения княжеских родов, запрещая и осуждая выдачу замуж русских княжон за «латинских» правителей — королей и герцогов Польши, Богемии (Чехии, Моравии), Венгрии (Угрии). В связи с этим пересматривается и трактовка истории крещения Руси, и оценка роли Владимира I. Он характеризуется как князь-язычник, допускавший широкие связи Руси с Западом, странами Европы, особенно дальними — Скандинавией, Германской империей, Францией, Англией, что резко осуждается. Создается версия, что только влияние церкви, переломившей волю Владимира I, привело Русь к православию.

    1089 г.

    Княжна Анна возвращается из Царьграда и привозит оттуда нового греческого митрополита — Иоанна III взамен умершего Иоанна II. Этот грек оказывается настолько «неученым», что не пользуется авторитетом. К тому же, как скопец, он не импонирует русским своим внешним видом. Умирает через год. Влияние церкви заметно ослабевает, ее агитация против «греховности князей» вызывает раздражение в народе. Активизируются внутренние языческие силы — антихристианское, угро-финское население Северо-Восточной Руси. Церковь немедленно реагирует на эту «опасность».

    1091—1092 гг.

    Происходит обострение отношений церкви к угро-финскому населению Руси, составлявшему большинство в Ростово-Суздальском и Муромском княжествах. Это первое по времени обострение национального вопроса и межнациональных отношений на Руси, происходящее по науськиванию церковников.

    1092—1093 гг.

    Война с половцами, проведавшими о новых затруднениях на Руси. Перемирие с ними в том же году; но Всеволод I, решивший пойти на компромисс, не успевает начать переговоры о мире и умирает внезапно 13 апреля 1093 г.


    16. Святополк II Изяславич

    24 апреля 1093—1113 гг.

    Церковное имя: Михаил Святополк II Михаил

    Титул: Великий князь Русский.

    Родственные связи:

    Сын Изяслава I, представитель антигреческой, антивизантийской группировки князей.

    Жена — дочь половецкого хана Тугора (с 1094 г.).

    Дочь — Сбыслава, замужем (с 1102 г.) за польским королем Болеславом III Кривоустым.

    Дочь — Предслава, замужем (с 1104 г.) за сыном венгерского короля Каломана I (1095—1114 гг.).

    Внешнеполитические события:

    24 апр. 1093 г.

    Начал великое княжение после двухнедельного междуцарствия, во время которого добился предоставления ему трона своей решительностью и резким нежеланием считаться со старшинством, настаивая на том, что великим князем должен быть самый умный, решительный и сильный.

    Апр. —май 1093 г.

    Начал княжение с внешнеполитического скандала: заточил в тюрьму половецких послов, приехавших, заключать мир по договоренности со Всеволодом I.

    Май — июль 1093 г.

    Вызвал мощное объединение против себя всех сил степняков: половцев, торков, берендеев. Был дважды разбит их соединенным войском — 26 мая и 23 июля 1093 г. Бежал в Киев с третью войска, просил половцев о мире.

    1094 г.

    Заключил невыгодный мир с половцами (ханом Тутором), должен был взять в жены его дочь, сделал важные имущественные и территориальные уступки.

    1095 г.

    Святополк II при поддержке населения, Руси

    дважды пытается взять реванш над половцами, вероломно нарушая мир с ними. Вновь терпит неудачу.

    1096 г.

    19 июля 1096 г. Святополк II одерживает наконец победу над половцами в битве под Переяславлем. Убивает своего тестя хана Тугора.

    1097 г.

    Святополк II участвует в Любечском съезде князей, вновь утвердившим его великим князем.

    1099— 1100 гг.

    Ведет войны за Волынские земли (Пинск, Бужск, Дубно, Чарторыйск, Берестье) с целью включить их в состав Киевской Руси и ликвидировать там местные княжеские династии. Просит помощи против волынских князей у Польши и Венгрии (своих зятьев).

    15 окт. 1102 г.

    Заключил Саковский мир с половцами. Навязал своего сына в наместники Новгороду против желания горожан. 4 апр. 1103 г.

    Разгром половцев.

    1106—1107 гг.

    Повторение походов на половцев.

    27 марта 1111 г.

    Победа над половцами в битве при Сальнице.

    Чрезвычайно покровительствовал евреям — торговцам и ростовщикам, допустив их на Русь. Ввел соляную монополию как великокняжескую регалию, отняв ее у Печерского монастыря.


    17. Владимир II Всеволодович

    р. 1053 г., ум. 19 мая 1125 т.

    Владимир Мономах 1113—1125 гг.

    Титул

    Великий князь Руси.

    Родственные связи:

    Внук Ярослава Мудрого (по мужской прямой линии) и внук византийского императора Константина IX (12) Мономаха (по прямой женской линии).

    Отец — Всеволод I.

    Мать — византийская принцесса (царевна), дочь императора Константина Мономаха.

    Жена — (с 1074 г.) Эдгита, дочь (или младшая сестра?) Гаральда II, последнего англосаксонского короля, пав-шего в битве при Гастингсе с норманнами (1066 г.). В русской истории известна как Гида (в скандинавских источниках — Гюда).

    Дети:

    Сыновья; Мстислав 1, Ярополк II, Вячеслав, Юрий Долгорукий.

    Дочь— Ефимья, замужем (с 1112 г.) за королем Венгрии Стефаном II.

    Внешнеполитическая деятельность до вступления на престол и внешнеполитические собнтня во время княжения:

    С 20 лет занимался военной деятельностью и долгое время жил за границей, вне Руси, у своих, родственников в Константинополе, Кракове, Вроцлаве, Брно и других местах. Приобрел огромный внешнеполитический опыт, знал 5—6 иностранных языков.

    1075—1076 гг.

    Находился в Силезии (Глогау) с русскими войсками, помогавшими Польше воевать с Бoгемией (Чехией) за Тешинскую Силезию.

    1076— 1080 гг.

    Непрерывно участвовал как профессиональный военачальник во всех войнах русских князей с половцами и во всех усмирениях непокорных удельных князей по велению великого князя.

    В 1090-х гг. неоднократно выступал как гарант законного занятия престола по старшинству, поддерживая претендентов как военачальник.

    В 1095 г. согласился но требованию дружины на вероломное убиение половецких послов (Итлара и Кытана), пришедших с миром, и уговорил великого князя дать на это свою санкцию.

    1090—1100 гг.

    Активно участвовал во всех съездах князей, пользуясь у них неизменным авторитетом и вниманием: на Любечском, Золотчинском, Саковском, Долобском и др. Был непримиримым врагом половцев, неоднократно выступал организатором совместных военных походов князей, проявляя дипломатические способности. Его походы всегда оканчивались успешно. В 1103 г. настоял на убийстве взятого в плен половецкого хана Бельдюза. Проявлял черты византийского вероломства во внешней политике, особенно в отношении степняков, рассматривая их как варваров, в отношении которых не должны действовать законы цивилизации.

    В 1111 г. главный организатор решающей победы над половцами при Сальнице — 27 марта 1111 г.. после которой половцы фактически начали сходить с исторической сцены.

    В 1113 г. после крайне долгих уговоров всех князей, церкви и народа Киева согласился занять великокняжеский престол, требуя беспрекословного послушания подданных и неограниченных полномочий. Фактически стал первым самодержцем в русской истории.

    К 1116 г. раздвинул границы Руси (Киевского княжества) до Дуная на Западе и до Дона на Востоке, превратив эти два водных рубежа в естественные границы Киевской Руси.

    1120 г.

    Оказывал военную помощь Польше как союзной стране.

    1121 г.

    Разгромил остатки степняков на юго-западных границах Руси — берендеев, торков, печенегов.

    После смерти Мономаха в 1125 г. Совет князей, собравшийся на его похороны, решил, что в связи с тем, что род Рюриковичей разросся и споры между ними, кому быть на Киевском престоле, стали перерастать в серьезные распри, войны между княжествами и приносить разорение и ослабление Киевской Руси, следует, прислушиваясь к. требованиям дружины великого князя, киевских, новгородских и черниговских княжеских мужей, тысяцких и посадников (т. е. тогдашней исполнительной администрации) и всего киевского народа (горожан, гостей-купцов), избирать в дальнейшем великих князей только из рода Мономаховичей, т. е. из прямых потомков Владимира II Всеволодовича Мономаха.

    Так, начиная с 1125 г. на Киевском великокняжеском престоле утверждается, по сути дела, новая династия Владимировичей-Мономаховичей (полускандинавская). Правда, и в этот период время от времени в среду новой полуангло -византийской династии «вклиниваются» и другие Рюриковичи, но это уже становится исключением, а не правилом.

    Со второй четверти XII в. меняется и титул великого князя — отныне он Великий князь Киевский, а не как со времен Владимира I — Великий князь Русский (или Руси). Вместе с тем воздействие великих князей на внешнюю политику после Владимира Мономаха ослабевает. Основная причина этого — краткие сроки пребывания князей на своей «должности»: год-два и даже по полгода. Вторая причина — необходимость считаться с мнением всего клана Мономаховичей и даже иногда Делить власть с его членами (диумвираты, частая смена — по два-три раза — на престоле одних и тех же лиц). Таким образом, стремление к «демократии», к «равенству», к «справедливости» в распределении власти, в ее точном дозировании всем родственникам одинаково приводит к резкому ослаблению власти, к падению ее авторитета, к невозможности решать большие дела внешней политики, успешно руководить ею. Все это видно из простой хронологии и имен нижеследующего списка:

    (1126-1239)

    ТРЕТИЙ ПЕРИОД ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ КИЕВСКОЙ РУСИ (после откола Новгорода и до монголо-татарского завоевания)

    18. Мстислав I Владимирович

    р. 1076 г., ум. 1132 г.

    Православное имя — Гавриил

    В скандинавских сагах — Харальд

    Мстислав Великий.

    1125—1132 гг.

    Титул:

    Великий князь Киевский.

    Родственные связи:

    Старший сын Владимира Мономаха.

    Сын Гиды (Эдгиты), дочери англосаксонского короля Гаральда П.

    Первая жена — шведская принцесса Кристина, дочь шведского короля Инге Старшего (ум. 1122 г.).

    Вторая жена — Любава, дочь новгородского посадника Дмитрия Давидовича (замужем с 1122 г.).

    Первая дочь от первого брака — Мальмфрид, замужем за норвежским королем Сигурдом Иорсальфаром (до 1130 г.); вторично замужем с 1134 г. за датским королем Эриком II Эмуне.

    Вторая дочь от первого брака — Ингеборг, вышла замуж за датского принца Кнута Лаварда (сына короля Эрика Эйегуда.), убитого в январе 1131 г. и канонизированного католической церковью (патрон Зеландии). Ее сыном был датский король Вальдемар I, названный так ею в честь деда — Владимира Мономаха.

    Третья дочь от первого брака — Добродея, замужем за византийским царевичем Алексеем Комненом (с 1122 г.), сыном императора Алексея 1, соправителя с 1123 г. императора Иоанна II {до 1142 г.) (у В. Н. Татищева ошибочно указана как жена Иоанна).

    Четвертая дочь от первого брака — Ефросинья Умная, королева Угрии (с 1131 г.) под именем Елена, замужем за венгерским королем Гейзой II. (Играла видную роль в истории Венгрии.)

    Сыновья: Изяслав, Всеволод, Ростислав.

    Внешнеполитические события:

    С 1095 г. Мстислав правил в Новгороде, приобрел огромную популярность и любовь новгородцев. При попытках уйти из Новгорода (1102 г.) не был отпускаем Новгородским вечем. Вся его политика до начала великого княжения была сосредоточена на Севере.

    1112—1116 гг.

    Расширил пределы Новгорода за счет завоевания Южной Эстонии до Отепяя.

    1125—1128 гг.

    Занялся усмирением половцев и наказанием князей, прибегавших к помощи половцев в решении своих межкняжеских распрей. Жестоко наказал Всеволода, своего зятя, за привод половцев в русские земли как союзников, поклялся лишить его за это права на правление в Чернигове. Церковь, однако, вмешивается вновь во внешнюю политику и удерживает Мстислава от выполнения его клятвы. Чрезвычайно характерна аргументация Мстислава I, отказывающегося от нарушения клятвы даже при условии того, что церковный собор (в отсутствие митрополита) готов взять на себя этот «грех» князя: «Как я, яко глава государства, могу клятву преступить, стыдно бо и грех мне слово мое с разумом реченное, пременить. Також как я могу, видя неправду и явную обиду, терпеть, и сам, учиня суд неправный, как я могу от подданных и от подчиненных моих правости, справедливости и клятвохранения требовати, а за преступления их, сам перво быв преступник, наказывати?» *

    * Татищев В. Н. История Российская. — Т. II. С, 139.М. — Л„ 1963. —

    1128— 1130 гг.

    Воевал против сепаратизма Полоцка и полоцких князей, нанес им сокрушительное поражение, пленил весь их род и сослал (депортировал) в Константинополь, где император использовал их в войнах с сарацинами. В Полоцк посадил своего сына Изяслава, дав начало новой династии полоцких князей Изяславичей.

    1131 г.

    Наложил новую, более тяжелую дань на вновь усмиренных эстов.

    1131—1132 гг.

    Предпринял успешные походы на Литву, совершавшую набеги на полоцкие земли.


    19. Ярополк II Владимирович

    1132—1139 гг.

    Титул:

    Великий князь Киевский. Родственные связи:

    Брат Мстислава I,

    Жена (с 1116 г.) — дочь ясского князя (осетинка).

    Внешнеполитические события:

    Внешнеполитические и семейно-династические интересы этого князя лежали в основном на юге Руси.

    1103—1107 гг.

    По поручению великого князя Ярополк был назначен оборонять степную границу государства от половцев. Он не только наносит половцам ряд поражений, но и с целью закрепления военного успеха подкрепляет его политическим шагом — соглашением о союзе против половцев с их юго-восточными соседями — осетинами.

    1132— 1139 гг.

    Ярополк основное время отводит на улаживание споров между братьями и родичами, особенно удерживая агрессивного Юрия Долгорукого от его постоянных распрей с другими князьями. Характерно сохраненное увещевание Ярополка II к братьям: «Любезные братия моя, суетно есть житие человека и все есть мимо текусчее. Едино благочестие, правда и мир бессмертных нас творит. Противно же тому зависть, злоба и ненависть... что и по смерти от человек поношение оставляет. Где Ярополка братоненавистного наследие? Где Ольга завистливого имение и слава? Его же делами и дети стыдятся. А отца нашего и деда кротость, справедливость и братолюбие по смерти их сияет и всюду прославляемо. Ныне же мы им должны последовать...»*

    * Татищев В. Н. Указ. соч. — Т. Н. — С. 144.

    Однако, поскольку увещевания не возымели действия, Ярополк был вынужден применять к «возмутителям спокойствия» карательные меры.

    В 1138 г. он попросил у короля Венгрии помощи против Ольговичей, призвавших половцев для сведения счетов с другими князьями. Бела II Слепой, отец его зятя, в то время принца, будущего Гейзы II, немедленно прислал отряда 10 тыс. берен-дейской конницы, что с войсками самого Ярополка составило армию в 60 тыс. человек, и это заставило главу Ольговичей — Всеволода Ольговича немедленно смириться и просить униженно простить его. Однако в 1139 г. Ярополк II умирает.


    20. Вячеслав Владимирович

    22 февраля — 4 марта 1139 г.

    Получив известие о смерти Ярополка II, Вячеслав, находившийся ближе всего к Киеву в этот момент, вступает со своей дружиной в город и захватывает его, провозгласив себя Великим князем. Однако его «правление» длится всего десять дней: киевляне с позором изгоняют его в Туров. Престол захватывают Ольговичи.


    21. Всеволод II Ольгович

    1139—1146 гг.

    Титул:

    Великий князь Киевский. Родственные связи:

    Зять Мстислава 1 (из Черниговских князей).

    Дочь —Звенислава (или Велеслава), замужем за польским королевичем Болеславом, сыном короля Владислава II (с 1142 г.).

    Сын — Святослав Всеволодович, женат на дочери Василька Полоцкого. Ольговичи породнились с полоцкими князьями, создав коалицию аппозиционных династий по отношению к Мономаховичам-Владимировичам.

    Внешнеполитические события:

    Ольговичи, князья-внутренники, занимавшие своими владениями середину русских земель (от Припяти, Сожа и Десны до среднего течения Оки), резко меняют русскую внешнюю политику по всем ее трем принципиальным линиям: 1) в отношении к степнякам; 2) в отношении к Галицкой Руси и 3) в отношении к Полоцкой Руси, т. е. с южными, западными и северными соседями.

    1139—1140 гг.

    Вечные непримиримые враги Руси — половцы, опустошавшие ее целое столетие набегами, объявляются друзьями и союзниками, у них покупают «вечный мир» ценой уступок, лишь бы не сражаться военными средствами, так как Ольговичи не имеют военного опыта, являются преимущественно князьями-интриганами, а не князьями-военачальниками. Их земли никогда не испытывали половецких набегов, находясь в центре других русских земель, прикрытые ими.

    1140—1142 гг.

    Всеволод II оказывает постоянную помощь польскому королю Владиславу II, ссорится ради польских интересов с галицкими князьями, ослабляет их, хотя они — часть Руси. Эти про-польские действия вызывают глубокое недовольство народа, особенно на фоне «примирения» с половцами, против которых Ольговичи отказываются использовать военную силу.

    1142—1143 гг.

    Окончательно обособившийся в период борьбы Ярополка II с Ольговичами Новгород (1136 г.) совершенно откалывается от Руси при Всеволоде Ольговиче, что вызывает, естественно, оживление шведско-тавастских нападений на новгородские земли в 40-х годах XII в.

    1143—1145 гг.

    Всеволод II изменяет также политику Мономаховичей в отношении Полоцкой династии: он возвращает двух оставшихся в живых полоцких князей из Царьграда, восстанавливает старую династию на троне и фактически содействует обособлению Полоцкого княжества, отколу его от Руси. «Утишив» таким образом Русь, купив мир ценой предательства общегосударственных интересов всего Русского государства и обеспечив себе сохранение престола, Вячеслав умирает в 1146 г., взяв на смертном одре слово с остальных князей, что они будут верны его брату Игорю, которому он завещает трон.


    22. Игорь Ольгович

    1146 г.

    (правил всего 4 дня!)

    Титул:

    Великий князь.

    Родственные связи Брат Всеволода II Ольговича.

    Испытывая жгучую ненависть к внешней политике Ольговичей, изменившей привычным русским идеалам, киевляне не захотели, чтобы кто-либо из этой династии остался Великим князем, и поэтому сразу же по воцарении Игоря послали гонцов к наемникам-берендеям, чтобы они прогнали Игоря из Киева. Узнав об этом, Игорь готов был отречься от престола и просился в монастырь, но был все равно убит, «ибо мертвый враг смирнее живого».


    23. Изяслав II Мстиславич

    1146—1149 гг. Православное имя Пантелеймон

    Титул:

    Великий князь Киевский.

    Родственные связи:

    Старший сын Мстислава Великого.

    Первая жена — полька Рикиня (Регина?), дочь Болеслава III (1127— 1130 гг.) Кривоустого, до этого под именем Рикисса — жена шведского короля Магнуса I Нильссона Сильного. Вышла замуж за Изяслава II в 1135 г.*

    (Ряд исследователей скандинавских саг считают Рикиссу женой то Володаря Глебовича Полоцкого (К Равн, Я Галлен), то Во-лодаря Глебовича Городецкого-Минского (Е. Л. Рыдзевская), то Владимира Всеволодовича Новгородского (Н Баумгартен, Т. К Джаксон); эти предположения опровергаются датами ее замужества за шведскими королями и Изяславом II).

    Ее дочь Софья (от Изяслава) — королева Дании, с 1154 г. жена Вольдемара I. Рикиня развелась с Изяславом II в 1148 г. и стала женой шведского короля Сверкера I.

    Вторая жена — литовская княжна. Имя неизвестно (ум. 1161 г.).

    Третья жена — абазинская (абхазская) княжна (ум. 1154 г.).

    Первый зять (муж сестры) — венгерский король Гейза II.

    Второй зять — Вальдемар I, король Данин (с 1157 г.), муж Софьи — дочери Изяслава II.

    Третий зять — Рогволод (Рагнвальд) Борисович Полоцкий (1144—1151 гг.), муж дочери Изяслава II, имя которой неизвестно.

    Тесть— Болеслав III Кривоустый, король Польши.

    Сваты: Болеслав IV Кьеджиржавый (Кудрявый) Мазо-вецкий, Владислав II Богемский.

    Внешнеполитические события:

    Был призван в великие князья по двум причинам: как «Мономахович» и потому, что был «свободен», ибо потерял в середине 30-х гг. свой удел — Минск и с тех пор стал бродячим князем-кондотьером. Обладал выдающимися способностями полководца. В Киеве практически не сидел: продолжал заниматься «любимым делом» — воевать на стороне разных княжеских группировок, которые поддерживали его на троне; привлекал к своим военным операциям и родственников — королей Чехии, Польши, Венгрии, заставив их «работать» на Русь, а не наоборот — пользоваться ее услугами, как при Ольгови-чах. Основные противники Изяслава — Ольговичи (черниговские князья) и Давидовичи (смоленские князья). Изяс-лав был исключительно любим киевлянами. Они трижды призывали его на Киевский престол. В 1147 г. сделал вторую попытку создать независимую русскую церковь, поставив русского митрополита Климента, своего внешнеполитического советника.


    24. Юрий Владимирович Долгорукий

    1149—1150 гг.

    Титулы:

    Великий князь Киевский. Князь Ростово-Суздальский.

    Родственные связи: Сын Владимира II Мономаха.

    Первая жена — дочь половецкого хана Аепы (с 12 янв. 1107 г.). Вторая жена — гречанка. Имя неизвестно.

    Имел 11 сыновей и несколько дочерей (точное количество неизвестно, не учтено).

    Дочерей отдавал за Галицких и Северских князей.

    Внешнеполитические события:

    Долгорукий ведет борьбу со своим племянником Изяславом П, не признающим Юрия старшим в роду; в этой борьбе Юрий объединяет Ольговичей и Давидовичей в единый союз, во главе которого становится сам. Однако, добившись Киевского престола, вынужден все же удалиться в свой удел — Северо-Восточную Русь, ибо отвергается киевлянами, не любившими его и желавшими видеть великим князем Изяслава П. Начинается непрерывная война между княжескими кланами, в ходе которой разные группировки князей обращаются к «иностранцам» — чехам, полякам, венграм, половцам, торкам, берендеям, призывая их участвовать в русской междоусобной войне. Происходит разорение страны, массовая гибель людей в войнах (дружинников и мирных жителей). В результате на великокняжеском престоле происходит частая смена правителей.


    25. Изяслав II Мстиславич

    (во второй раз) 1150 г.

    Титул:

    Великий князь Киевский.


    26. Юрий Владимирович Долгорукий

    (во второй раз) 1150 г.


    27. ДИУМВИРАТ

    Изяслав II Мстиславич

    (в третий раз)

    Ум. 13 нояб. 1154 г.

    Вячеслав Владимирович

    (во второй раз)

    1150—1154 гг.

    Воевал с половцами, беспокоившими Посулье.


    28. Ростислав I Мстиславич

    1154 г.

    Титул: Великий князь Киевский.

    Сын Мстислава II, призванный князем временно, как компромиссный выход, до выборов нового великого князя.


    29. Изяслав Ш Давидович

    1154 г.

    Титулы:

    Князь Смоленский. Великий князь Киевский.

    Родственные связи: двоюродный брат Изяслава II.

    Изяслав III, типичный князь-кондотьер, военный-профессионал, не дожидаясь выборов великого князя, силой изгоняет Ростислава из Киева. То, что с этим фактом примиряются остальные, объясняется лишь стремлением всех закончить наконец изнурительную борьбу за власть между двумя группировками князей и выдвинуть сильную военную личность, которая способна восстановить порядок вооруженной силой, но в то же время не имеет «опасных» претензий на политическую роль в стране.

    Однако этот выбор оказывается неудачным. Изяслав III совершенно не обладает способностямн политика, не способен принимать самостоятельные меры, нуждается в чьем-то политическом руководстве. Его единственный «самостоятельный» коронный ход — призыв на помощь для вмешательства в русские дела степняков (половцев и других), который применялся и другими князьями все истекшее шестилетие смуты (1149—1154 гг.) и был всего лишь вариантом политики Изяслава II, — обнаруживаетсвою гибельность для Руси и решительно отвергается народом. Поэтому киевляне, хотя и без особого энтузиазма, склоняются в конце концов к тому, чтобы призвать в князья Юрия Долгорукого, заявившего еще в 1150 г. при вторжении венгерских союзников Изяслава II, чтобы они оставили Русскую землю, «бе бо мы, де, и сами уладимся».

    Согласиться на выбор Юрия Долгорукого в великие князья, несмотря на явную нелюбовь к нему народа, заставляет князей и увещевание главного политического советника Юрия Долгорукого — его тезки князя Юрия Ярославича, главного врага Изяслава III, или, как его называет летопись, «Изяславичева злодея».

    Этот князь из боковой, женской линии Мономаховичей призывал к установлению мира, к послушанию старшему в роду, как ко времена Рюрика и Олега, когда «подвластные князи были и без воли великого князя ничего не начинали. Но ныне видим все иначей, поссоряся о владениях или о чем другом, начинают войну друг противо друга: един против другого приводит половцов, другой угров или поляков, и сии, а наипаче половцы, пришед на помосчъ, не жалея, землю русскую разоряют, людей побивают, в полон отводят и сами, что далее, то более усиливаются, а христиане руськие, погибая, умаляются и в безсилие приходят. Яко же и Христос рек: «асче царство разделится, не может стоять», тако ныне видим Руськую землю на мнози части разделенную, не иное может уповать и вскоре ожидать, что иноплеменники, пришед, всеми обладают, погубят землю Руськую и славу отец наших, которыми мы пред многими цари и князи хвалимся, угасят вовеки. Ты же отче, имеешь владение великое Руское, Белоруское и Новгородское. Почто боишися им противиться и не хочешь их в надлежасчее покорение привести?» (Татищев В. Н. Указ. соч. — Т. III. — М. — Л., 1964. — С. 53—54).

    Эта речь решила исход спора: киевляне хоть и не любили Изяслава, но, как подчеркивает летописец, «противное рассуждать удержались».


    30. Юрий Владимирович Долгорукий

    (в третий раз) 1155—1157 гг.

    Титул: Великий князь Киевский

    Однако Юрий, которому в 1155 г. было уже более 70 лет, вскоре умирает, и вслед за тем снова вспыхивает распря за трон между сильным военачальником Изяславом III и Мономаховичем, имеющим право на трон, Ростиславом Мстиславичем, которая идет с переменным успехом, пока наконец в 60-е годы Ростислав утверждается прочно в Киеве.


    31. Изяслав III Давидович 1157—1158 гг.

    (во второй раз)


    32. Ростислав I Мстиславич 1159—1161 гг.

    (во второй раз)


    33. Изяслав III Давидович 1161 г.

    (в третий раз)


    34. Ростислав I Мстиславич

    Православное имя Михаил

    1161—1167 гг.

    Титулы: Великий князь Киевский

    (в третий раз)

    Первый Великий князь Смоленский, 1125—1159 гг.

    Родственные связи:

    Сын Мстислава Великого. Внук Владимира II Мономаха.

    Жены Ростислава были русские княжны, но через браки своих семи сестер Ростислав находился в родственных отношениях с королями Норвегии, Венгрии и князем (герцогом) ободритов Никлотом, с византийским императором Иоанном II.

    Имел пять сыновей и одну дочь (Агапия). Сыновья: Святослав, Роман, Рюрик-Василий, Давид, Мстислав Храбрый.

    Ростислав вновь начинает восстанавливать широкие внешние связи:

    В 1161 г. послал посольство в Царьград, прося прислать митрополита для русской церкви.

    В 1163 г. заключил мир с половцами, упрочив его династической связью (женил сына на половчанке).

    1163—1165 гг. Принял греческое посольство, оказывал помощь Византии против половцев, «действуя на последних уговорами, как на друзей, а не военным образом».

    1167 г. Удалился с великого княжения по старости, назначил на Киевский престол племянника, который был последние годы помощником Великого князя в управлении, — Мстислава П.


    35. Мстислав II Изяславич

    1167—1169 гг.

    Титул: Великий князь Киевский.

    Родственные связи:

    Сын Изяслава П. Правнук Владимира Мономаха.

    Сыновья: Роман, Святослав, Ярополк. Жены — русские княжны.

    Внешнеполитические события:

    Призван и поддержан как великий князь большинством князей, киевлянами н черными клобуками — союзниками Мстислава. Возглавил в 1168 г. всеобщий поход на половцев, окончившийся победой. Вступил в борьбу с Андреем Боголюбским, организовавшим коалицию 11 князей для борьбы за Киевский трон. Овладевает вновь Киевом, но оставлен союзниками и сдает город и трон. Возвращается на свое Волынское княжение.


    36. Глеб Юрьевич

    8 марта 1169 г. — 20 января 1171 г.

    Титул: Великий князь Киевский

    Родственные связи:

    Сын Юрия Долгорукого. Брат Андрея Боголюбского, Великого князя Суздальского. Зять Изяслава III.

    Внешнеполитические события:

    В 1169 г., выбивая из Киева Мстислава II, дружины Андрея Боголюбского и его союзников взяли город после ожесточенного сопротивления киевлян — «на щит», что по тогдашним понятиям означало, что город отдается осаждающим войскам на беспощадное трехдневное разграбление. Это был первый случай в истории Киева и вообще русской столицы, чтобы ее брали «на щит». Столицы испокон веков были застрахованы самим фактом присутствия в них великого князя и митрополита от подобного унижения и ущерба. И естественно, что это вызвало, как говорит летопись, «на всех людях стон и тоска, печаль неутешныя и слезы непрестанные». Но несчастья киевлян на этом не кончились: только лишь утвердившийся в разгромленной столице, Глеб подвергся неожиданному нажиму половцев, желавших тоже взять с князя «магарыч» за его дальнейшее безопасное пребывание в Киеве. Половцы подошли двумя отрядами с двух разных сторон — к Переяславлю и к Корсуни. Пока Глеб улаживал мир с половецкими старшинами у Переяславля, корсунские половцы не стали ждать (хотя их предупредили, что князь скоро явится и к ним) и буквально «очистили» огромную область, уведя в полон много людей и скота (лошадей, рогатого скота и овец). Это усугубило несчастье в Киевской земле — и города, и села ее лежали в руинах. Эти два события, связанные непосредственно с вое княжением Глеба, вызвали глубокое недовольство населения Киевской Руси всей Суздальской династией, породили ненависть к ней как к носительнице зла. И хотя Мстислав II, вторично взявший Киев, продержался в нем недолго, ибо был лишен собственных военных сил, и бежал в августе 1170 г., Глеб тоже недолго просидел на престоле и умер в январе 1171 г. скоропостижно и при необъяснимых обстоятельствах. Его смерть и оголение трона открыли дорогу к новой чехарде на Киевском престоле, к ожесточенной внутриполитической борьбе за власть, заставляющей князей совершенно забыть о внешних делах и внешней опасности, хотя именно внешнеполитическое и оборонное ослабление Руси и являлось первопричиной ее внутренних смут.

    Все это ослабляет Киевскую Русь в конце XII в.


    37. Владимир III Мстиславич

    1171 г.

    Титул:

    Великий князь Киевский.

    Сын Мстислава I.


    38. Роман Ростиславич

    1171 г.

    Титул: Великий князь Киевский.

    Родственные связи:

    Внук Мстислава I.

    Сын Ростислава-Михаила Мстиславича Смоленского.


    39. ДИУМВИРАТ

    Святослав III Всеволодович

    Внук Мстислава I по женской линии из Ольговичей.

    Ярослав II Изяславич 1171—1174 гг.

    Брат Мстислава II

    Святослав III — бывший предводитель войск Андрея Боголюбского в битве при Вышгороде.

    Ярослав II, наоборот, вмешался в свое время в борьбу Андрея Боголюбского, остановив ее.

    Диумвиры борются и друг с другом, проводя разные линии в политике, ибо они принадлежат к разным княжеским кланам. Но их поставили именно «для равновесия», чтобы ни одна из противостоящих сторон не считала, что ее «обошли» на Киевском троне.


    40. Роман Ростиславич 1175—1177 гг.

    (во второй раз)

    Титул: Великий князь Киевский.

    Родственные связи:

    Женат на княжне из рода Ольговичей Марии Святославне (Черниговской), всегда поддерживал Изяслава II и Изяслава III.

    Внешнеполитические события;

    Узнав о подходе половцев к Киеву, послал против них в 1177 г. своего брата Рюрика и сыновей вместо того, чтобы отправиться во главе войска самому. Войско без князя оказалось неуправляемым и было разбито. Это было вполне естественно и обычно в тех условиях, ибо в Древней Руси полководцем, военачальником мог быть только князь: во-первых, только его слушалась дружина, т. е. воины-профессионалы, его «команда», которая привыкла к нему и понимала с полуслова; во-вторых, беспорядочное земское ополчение также боялось и слушалось лишь одного князя, тем более что оно не знало военного дела и могло действовать только по знаку, по приказу (крику) князя. Вот почему князь мог проиграть сражение, если сам лично не участвовал в нем, хотя бы его войско и располагало перевесом над противником.

    Так, даже члены военного совета — или, по нашим меркам, штаб целой армии — были бессильны без князя, ибо воевод не слушались на войне, если не видели, что они получили приказание лично от князя, а не сами дают его. Практически князь должен был всегда личным примером увлекать войско, быть впереди него. Вот почему «бранние мужи» говорили князю: «Ты, княже, голова всем полкам; если кого из нас пошлешь вперед, то будут ли слушать? Ты, княже, знаешь и воинский чин и ратный обычай — всякий тебя усрамится и убоится. Изыди сам вперед».

    Роман Ростиславич пренебрег этим правилом и потому должен был оставить Киевский престол, уступив его Святославу Ш.


    41. Святослав III Всеволодович

    10 июля 1177 г.— 1194 г., июль (ум.)

    (во второй pas)

    Титул: Великий князь Киевский.

    Родственные связи:

    Из рода Ольговичей, сторонник Юрия Долгорукого и враг обоих Изяславов — II и III, но неоднократно мирился с ними.

    Сыновья Владимир, Олег, Глеб, Мстислав, Всеволод.

    Находился в родстве с польским герцогом (Владиславом II Краковским, свергнут в 1162 г., был зятем отца Святослава III). Святослав ходил с войском в Польшу помогать Владиславу в борьбе за престол с Болеславом IV Кудрявым (королем Мазовецким).

    Сам Святослав III породнился с королем Малой Польши Казимиром II Справедливым, женив своего сына Всеволода Чермного на его дочери.

    Первая дочь — Болеслава, жена Владимира Ярославича Галицкого.

    Вторая дочь — жена Романа Рязанского.

    Внешнеполитические события:

    За свое долгое правление начал восстанавливать внешнеполитические связи, в основном с родственными династиями в Польше, Венгрии и в Галицкой Руси. Сосредоточил усилия на борьбе с половцами. В 1180 г. войско киевское, предводительствуемое Святославом III и Рюриком, его братом, взяло реванш над половцами, отогнав, разбив их. В 1180 г. заключил мир с Всеволодом Суздальским и оказал ему помощь в борьбе с волжскими булгарами и мордвой.

    1183—1184 гг. Вновь отразил половцев, победив их в двух походах.

    1185 г. В союзе с берендеями одержал решительную победу над половецким ханом Кончаком (21 апреля 1185 г.).

    1190 г. Победил торков, занимавших территорию в междуречье Роси и Росавы, и взял в плен их князя Кунтувдея, «утишивши землю русскую», как отмечает летопись, подводя итог его правлению.


    42. Рюрик II Ростиславич

    1195—1202 гг.

    Титул: Великий князь Киевский.

    (С XIII в. также Великий князь на Малой Руси, ибо появился титул «Великий князь на Белой Руси» для суздальских князей.)

    Родственные связи:

    Внук Мстислава I. Брат Романа Ростиславича.

    Внешнеполитические события:

    Оказался плохим политиком: воевал с венграми, галичанами, с черниговскими, суздальскими князьями, возобновил распри с Всеволодовичами и Ольговичами. Изгнан из Киева Романом Галицким.


    43. Ингварь Ярославич

    1202 г. Внук Изяслава II.

    Молодой, нескомпрометированный князь посажен на Киевский престол своим родичем Романом Галицким-Волынским, но не удерживается.


    44. Рюрик II Ростиславич

    1203—1205 гг.

    Титул:

    Великий князь Киевский (во второй раз).

    Великий князь на Малой Руси.

    Внешнеполитические события:

    Рюрик, подговорив половцев содействовать ему в овладении троном, врывается неожиданно с половецкими ордами в Киев. «И сотворися великое ало в русстей земли, яка же зла не было от крещения Киева», — город был сожжен дотла и разграблен. Рюрик сел на трон, но ему пришлось воевать с галицко-волынскмми князьями, основными претендентами на Киев с этого времени.


    45. Ростислав II Рюрикович

    Православное имя Михаил

    Ростислав-Михаил Рюрикович

    1205 г.

    Родственные связи: Сын Рюрика II Ростиславича.

    Правнук Мстислава I.

    Внешнеполитические события:

    Рюриковичи теряют с этого времени совершенно свои прежние скандинавские признаки. По крови они больше славяне и половцы, чем скандинавы, по внешнеполитической ориентации — союзники либо польских, либо венгерских католических князей, герцогов и королей. Единственным их отличительным признаком становится их православие, приверженность византийским традициям, что позволяет четче маркировать государственную особенность Киевской Руси и что начинает резче проявляться в Северо-Западной Руси, в великом княжестве Ростово-Суздальском. В связи с этим православное имя, которое дается князьям начиная с Владимира I и лишь «числится» на учете церкви, не известное практически ни дружине, ни в быту, ни народу и применяемое лишь при смерти князя, ибо под этим именем он принимает перед смертью схиму, начиная с ХШ в. вносится в официальные документы как второе имя и чаще упоминается летописцами.


    46. Рюрик II Ростиславич

    1206—1207 гг.

    Рюрик-Василий Ростиславич,

    Титул: Великий князь Киевский. (в третий раз).

    Родственные связи:

    Тесть Романа Галицко-Волынского. Выдает дочь за Романа Галицкого, пытаясь этим шагом найти поддержку у западнорусских князей против усиливающихся северо-восточных великих князей.


    47. Всеволод III Святославич Чермный

    1206, 1207, 1210—1212 гг.

    Титул: Великий князь Киевский.

    Родственные связи;

    Сын Святослава III.

    Жена — дочь польского (малопольского) короля Казимира II Справедливого (1172 г.).

    Несколько раз оказывается на Киевском престоле, но не получает в 1206 и 1207 гг. поддержки других князей и изгоняется нз Киева силой Рюриком Ростиславичем.

    В 1212 г. также бежит из Киева при угрозе свержения Мстиславом Романовичем.


    48. Мстислав III Романович

    1212—1224 гг.

    Мстислав-Борис Романович.

    Титулы:

    Великий князь Смоленский. Великий князь Киевский.

    Родственные связи:

    Сын Романа Ростиславича Смоленского.

    Правнук Мстислава I.

    Породнился в 1196 г. со Всеволодовичами. Поддерживал с 1197 г. Рюрика Ростиславича и посажен на престол в Киеве Мстиславом Удалым.

    Внешнеполитические события:

    Распри князей и чехарда на Киевском троне в начале XIII в. заставляют обратиться к «центристам» — смоленским князьям-кондотьерам, сильным в военном отношении и относительно «нейтральным» в смысле внешнеполитической ориентации. В 1220 г. Мстислав Ш «лояльно» помогает Мстиславу Галицкому восстановить свою власть в Галиче, отвергнув притязания других родичей, т. е. выполняет «классические» функции великого князя. Благодаря «объективности» или «угождению» разным сторонам Мстислав III просидел на троне 12 лет, что по тем временам было целой вечностью. Однако татаро-монгольское нашествие прояснило сразу его политику «и нашим, и вашим». В 1224 г. Мстислав III, как и другие князья, при известии о нашествии выступил в поход. Но вместо того, чтобы в качестве великого князя предводительствовать в бою при Калке, смотрел на битву с другого берега реки и, видя поражение русских войск, «недвижеся ни-како же с места», как писал впоследствии летописец, ибо, во-первых, решил, что не стоит подвергать себя риску, а во-вторых, считал, что, не будучи участником боя, он свободен от ответственности за его исход, а главное, будет освобожден от своей постоянной зависимости на престоле Киева от остальных, более сильных, чем он, князей и останется единым правителем на Руси.

    Эти расчеты оказались совершенно неверными. Татары не учли, что Мстислав не сразился с ними, наоборот, они не только взяли его в плен, но и, узнав, что, как Великий князь, он оставил своих товарищей и подданных без поддержки, замучили его как предателя, а не убили его как воина. На него положили дощатый настил, покрыли ковром, поставили котлы с едой, и десятки высших татарских мурз пировали на нем целые сутки.


    49. Владимир IV Рюрикович

    1224—1235 гг.

    Владимир-Димитрий Рюрикович Владимир IV Дмитрий Дмитрий Рюрикович

    Титулы:

    Великий князь Киевский. Князь Смоленский.

    Родственные связи:

    Правнук Мстислава I.

    Второй сын Рюрика Ростиславича (Рюрика II).

    Сыновья: Ростислав и Андрей (родоначальник князей Вяземских) .

    Сестра — Всеслава Рюриковна, замужем за Ярославом Глебовичем Рязанским (1225 г.).

    Внешнеполитические события:

    После битвы при Калке, будучи раненым, не оставил поле боя, а единственный из всех князей остановил и объединил всех бежавших в панике и, перестроив их в ряды, хитростью и смелостью отбил большой табун лошадей из татарского тыла и на них со спасшимися от битвы воинами вернулся в свой удел. Киевляне позвали его к себе Великим князем как единственного храброго и единственного оставшегося из Ростиславичей. Он был, таким образом, первым избранным народом Великим князем, а не назначенным князьями. Воевал с 1216 г. с владими-ро-суздальскими князьями, с венграми (уграми), у которых отбил занятый ими Галич. После избрания Великим князем проявил себя как дипломат: послал посольство к Даниилу Галицкому и к польскому королю для создания союза против татар и одновременно попытался прекратить столетнюю распрю с владимиро-суздальскими князьями, призывая их объединиться для защиты Руси, пошел с этой целью на династические связи с ними. Выступил посредником в 1230 г. между Ярославом III Всеволодовичем и Михаилом Черниговским, предотвратив войну между ними. В 1232 г. помогал Даниилу Галицкому против венгров, в 1234 г. заключил с ним военно-политический союз.

    В 1234 г. в битве с половцами был взят в плен, но выкуплен киевлянами.

    В 1235 г. вынужден был уступить престол Ярославу III под давлением владимиро-суздальских князей, в основном Юрия Всеволодовича, стремившихся к отстранению этого авторитетного и храброго деятеля от руководства Русью.


    50. Ярослав III Всеволодович

    1235 г.

    Ярослав-Федор Всеволодович

    Титулы: Князь Новгородский

    Великий князь Киевский.

    Великий князь Владимиро-Суздальский.

    (позднее, с 1238 г. - Ярослав II на великокняжеском престоле Владимирском)

    Родственные связи:

    Правнук Владимира Мономаха.

    Сын Всеволода Юрьевича Суздальского.

    Первая жена — дочь половецкого князя Гюрги Кончаковича, неизвестна по имени (внучка Кончака).

    Вторая жена — Ростислава, дочь Мстислава Удалого, по прозвищу Смарагда (Изумрудная), в иночестве Ефросинья.

    Дети от второго брака: Федор, Александр (Невский), Андрей, Михаил Храбрый (Хоробрит), Даниил, Ярослав-Афанасий, Василий, Константин, Мария.

    Внешнеполитические события;

    До вступления на великокняжеский трон проделал большую военно-дипломатическую карьеру. С 7-летнего возраста «правил» самостоятельно в уделе, в 12-летнем возрасте успешно участвовал во главе полка в походе против половцев. Отличался коварством, жестокостью, вероломством, проявив эти качества в отношениях с Рязанью, Новгородом, Псковом. Отличился в период после битвы при Калке в обороне западных рубежей Руси: в 1226 г. — отразил емь (тавастов) в Финляндии, в 1227 г. крестил карелов, в 1228 г. участвовал в новых походах на емь и мордву, в 1234 г. на границах Пскова отразил наступление ливонцев, в том же году нанес поражение литовцам, беспокоившим Тверь (битва при Дубровне).

    Был властен, несправедлив, за что и был изгнан киевлянами, возмущенными его распоряжениями.

    После битвы при Сити 4 марта 1238 г. и смерти князя Юрия по старшинству занял великокняжеский престол во Владимире. Хитростью вошел в доверие к ордынским ханам.


    51. Михаил Всеволодович Чермный (Черниговский)

    1235—1237 гг.*, 1238 г.**, 1239 г.***

    (* Погодин М.Н. Исследования. — Т. IV. — М.,1855.—С. XXXVI.

    ** Советская историческая энциклопедия. — Т. 9. — С. 513.

    *** Русский биографический словарь. — Пг., 1918. — Т. Ро — Ря. — С. 178).

    Михаил Всеволодович Черниговский

    Михаил Чермный Черниговский

    Михаил Чермный Всеволодович Черниговский

    Св. Михаил Черниговский

    Титулы:

    Князь Черниговский. Великий князь Киевский.

    Родственные связи:

    Сын Всеволода Святославича Чермного.

    Внук Казимира II Справедливого, короля Малой Польши»

    Мать — дочь польского короля.

    Жена — венгерская принцесса.

    Внешнеполитические события:

    Присутствовал на Совете князей перед битвой при Калке в качестве «младшего князя». После битвы был приглашен в Новгород князем-военачальником: служил там в 1225—1226 и в 1228—1232 гг.

    Занял престол в Киеве по соглашению и при содействии Даниила Галицкого.

    В 1238 г. при приближении татарских войск к Киеву позорно бежал, хотел укрыться в Польше у своего деда, но не был там принят. Скрылся в Венгрии, затем вернулся на Русь после 1240 г.

    Убит в 1246 г. ханом Батыем в Сарае за отказ поклониться монгольским бурханам (идолам). Был канонизирован православной церковью как «Святой благоверный князь Михаил Черниговский» (20 сент. в том же г.).


    52. Ростислав III Мстиславич Смоленский

    1239 г.

    Титулы:

    Великий князь Смоленский. Великий князь Киевский.

    Родственные связи:

    Сын Мстислава Давидовича Смоленского.

    Жена — Анна, принцесса Венгерская (Угорская).

    Внешнеполитические события:

    Участвовал в битве при р. Калке в 1224 г. в возрасте 22 лет, был ранен, но не оставил поле боя. С 1229 г. Жил в Польше. Узнав о бегстве Михаила Чермного из Киева, вступил со своей небольшой дружиной в город и провозгласил себя Великим князем (в возрасте 35 лет). Однако спустя несколько месяцев был изгнан оттуда Даниилом Галнцким как старшим из рода Рюриковичей, четвероюродным братом. Был взят в плен Даниилом и увезен им в Венгрию, где и умер (1240 г.).


    53. Даниил Романович Галицкий

    1239 г.

    Даниил Волынско-Галицкий.

    Даниэль I, король Галиции и Лодомерии

    (с 1253 г.)

    Титулы:

    Князь Владимир-Волынский.

    Князь Галицкий.

    Великий герцог Галиции.

    Великий князь Киевский

    (последний князь Киевской Руси) .

    Внешнеполитические события:

    В детстве и юношестве жил в Польше и в Венгрии у своих родственников-королей. В Венгрии занимал видное положение при дворе короля Андрея II Иерусалимского, который, не имея мужского потомства, хотел выдать свою дочь за Даниила и оставить ему венгерский трон. Однако в 1214—1220 гг. Галицию захватил венгерский бан — Каломан, провозгласивший себя королем Галиции, и Даниилу пришлось вернуться в свой старый удел — Владимир-Волынское княжество, чтобы не потерять и его. В 20— 30-е гг. XIII в. Даниил принимает активное участие в русской внешней политике. Он храбро участвует в битве при Калке, причем его дружина выстояла, сохранила себя в большей степени, чем другие, и отступила в порядке, избежав пленения. В 30-е годы с помощью своих западных связей Даниилу удалось вернуть себе Галицию, Поэтому он участвовал в различных коалициях католических держав, в частности выступал на стороне папы римского против германского императора Фридриха II Гогенштауфена.

    Заняв по праву старшего в роду Рюриковичей Киевский престол, Даниил оставляет Киев в конце 1239 — начале 1240 г. под натиском татаро-монгольских войск. Но, возвратившнсь в Галицию, он еще пытается в 1240—1242 гг. организовать антитатарскую коалицию восточноевропейских государств: Галицко-Волынского королевства, Польши, Венгрии, Чехии и Силезии. Однако несогласие монархов этих стран, а также активизация набегов литовских князей с севера на Волынь заставляют Даниила оставить планы возвращения на Русь и фактически связать судьбы своего княжества-королевства с католической Европой, что оторвало эту часть Руси от России на целых 700 лет (1239—1939 гг.), когда Западная Белоруссия и Западная Украина (т. е. Волынское и Галицкое княжества) вновь были воссоединены с Россией (СССР).

    5. ДИНАМИКА СКЛАДЫВАНИЯ, ОБЪЕДИНЕНИЯ И РАЗДРОБЛЕНИЯ ТЕРРИТОРИИ ВЕЛИКОГО КНЯЖЕСТВА КИЕВСКОГО И ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ, СЛОЖИВШАЯСЯ НА РУСИ К 1240 г. В РЕЗУЛЬТАТЕ МОНГОЛО-ТАТАРСКОГО ВТОРЖЕНИЯ

    907—911 гг.

    Устанавливаются пределы Древней Руси в виде неширокой полосы от Финского залива и Ладожского озера до Крыма и Черного моря, идущей вдоль речного пути «из варяг в греки» и имеющей два значительных «расширения» — в районе Новгорода до Чудского озера и в районе Киева до Переяславля и течения р. Суда. Таким образом, к началу X в. северные и южные пределы Руси уже обозначены четко и проходят по капитальным географическим рубежам, «от моря и до моря», в то время как западные и особенно восточные рубежи еще совершенно неясны, аморфны, расплывчаты. Фиксация северных и южных пределов Русского государства — заслуга дипломатии Олега.


    912— 957 гг.

    Игорь, не обладая дипломатическими способностями Олега, поступал во внешней политике как мелкий скандинавский конунг, руководствуясь лишь требованиями своей дружины и не понимая, что руководство большой державой обязывает ориентироваться не иа свое ближнее, дворцовое окружение, а на массовые настроения народа в целом, на его коренные интересы. Эта коренная ошибка в политике (свойственная, кстати, и в другие эпохи, например Николаю [I и ряду иных деятелей) неизбежно влечет крах подобной политики. Игорь ради дружины нарушил договор с греками (Византией), за что пострадал, а второй раз, также по совету дружины, пошел дважды собирать дань с древлян, в результате чего вызвал их восстание и был убит. Он чуть было не поставил Русь спустя меньше чем столетие после ее образования на грань распада. И лишь мудрая, терпеливая и в то же время целеустремленная и жесткая внешняя политика Ольги спасла положение, держава вновь укрепилась.


    957—972 гг.

    Святослав отличался выдающимися полководческими способностями, но политически был беспечен и недальновиден. Ради участия в войне, в военной добыче и в завоеваниях он фактически превратился в наемника хитрого византийского императора Никифора Фоки, для которого вел войны с болгарами, разбил болгарского царя Петра. Но когда он сам захотел воспользоваться плодами своих побед в Болгарии и перенести столицу поближе к византийским границам, то император Византии Иоанн Цимисхий не только двинул против него все военные силы империи, причем вероломно, ибо Святослав считался союзником, но и натравил на Святослава, уходящего на Русь с малой дружиной, печенегов, напавших на княжескую ставку ночью и убивших князя.


    972 г.

    После его смерти Русь оказывается раздробленной на 3 княжества:

    Киевское (Ярополк);

    Древлянское (Олег-младший);

    Новгородское (Владимир).


    988— 1014 гг.

    Владимир I Великий ценой убийства братьев и войны объединил Русь. Но перед своей смертью он разделил ее вновь на 12 административных единиц — земель:

    1) Новгородское княжество (Вышеслав);

    2) Полоцкое княжество (Изяслав);

    3) Черниговское княжество (Вячеслав);

    4) Туровское княжество (Святополк);

    5) Ростовское княжество (Ярослав);

    6) Муромское княжество (Глеб);

    7) Древлянское княжество (Святослав);

    8) Владимир-Волынское княжество (Всеволод);

    9) Тмутараканское княжество (Мстислав);

    10) Псковское княжество (Судислав);

    11) Переяславское княжество;

    12) Киев и собственно Киевское княжество (Киевский стол).

    Это вновь вызывает междоусобия.

    Объединителем выступает Ярослав Мудрый. Вновь войной он подчиняет себе слабейших и договаривается только с одним сильным, как и он, Мстиславом Тмутараканским, разделяя с ним с 1026 г. Русь на две части: западнее Днепра (Правобережье) и восточнее Днепра (Левобережье), а после смерти Мстислава (1036 г.) вновь объединяет в своих руках всю тогдашнюю Русь. Границы Руси к 1054 г., т. е. к середине XI в., обозначились ясно: на западе граница шла по Финскому заливу, р. Нарев, р. Западный Буг и до истоков Вислы и Карпатских гор.

    На юге граница доходила до верховьев рек Прут, Ингул, Ворскла, Хопер и Медведица.

    На востоке достигала устья р. Оки и шла на север по р. Волге до впадения в нее р. Мологи, а оттуда на север до Белого озера и озер Онежского и Ладожского.

    Ярослав перед своей смертью разделяет Русскую землю на пять частей:

    1) Киевское княжество;

    2) Черниговское княжество;

    3) Переяславское княжество;

    4) Смоленское княжество;

    5) Владимир-Волынское княжество.

    Кроме того, остаются совершенно обособленными от великого князя еще два русских государственных образования:

    6) Новгородское княжество (в 1054—1126 гг.) и

    7) Полоцкое княжество (со скандинавской династией).

    И вновь начинаются междоусобия между владельцами семи частей Руси.

    Эти распри продолжаются в течение почти полустолетия и дополняются нажимом на Русь с юга степных кочевых народов.


    В 1097—1100 гг.

    На съездах в Любече и Витичеве Владимир Мономах военной силой наводит порядок на Руси, объединяет князей на борьбу с основным внешним врагом этого времени — половцами с целью обезопасить южную, степную, самую беззащитную границу страны, в результате победоносной войны с кочевниками устанавливает мир в стране в течение 30 лет.

    Перед своей смертью он разделяет Русь на два рода княжеств:

    1. Подвластные непосредственно Мономаховичам:

    а) Киевское;

    б) Переяславское;

    в) Смоленское;

    г) Владимир-Волынское;

    д) Суздальское;

    е) Новгородское (номинально).

    2. Неподвластные его династии, но союзные независимые княжества:

    а) Черниговское;

    б) Полоцкое;

    в) Червенское.

    Кроме того, в период правления Владимира Мономаха и его старшего сына Мстислава Великого устанавливается связь Руси с Чудью (Южная Эстония) и с Камской Булгарией на началах данничества последних.


    1125 г.

    Мстислав I, следуя политике объединения Руси, уничтожает прежде всего главного аутсайдера — Полоцкое княжество, ликвидируя его самым радикальным образом — путем выселения (депортации) всего княжеского рода, всех старших князей полоцких, а также троих их сыновей, двух внуков с женами и детьми, т.е. не оставляя «на семя» ни единого мужчины из этого княжеского клана в пределах России и высылая их в Византию.

    Однако междоусобица вновь вспыхивает из-за притязаний Юрия Долгорукого на Киевский престол.

    Занимая крайний северо-восточный угол «империи Рюриковичей» своим Суздальским княжеством, Юрий объединяется с независимыми черниговскими и червенскими (позднее галицкими) князьями, занимающими юго-западный угол и центр «империи», и таким образом стратегически «взрывает» и «разрывает» на части единую сплошную территорию под властью Киевского князя, превращая ее в трудноуправляемые или даже неуправляемые изолированные «куски».


    1136 г.

    В этот же период окончательно отпадает от Киевской Руси Новгородское княжество (1136 г.). Гибель Руси и ее раздробление на мелкие части наподобие Германии предотвращает только смерть «главного возмутителя спокойствия» Юрия Долгорукого в середине XII в. (1157 г.).


    С 1157 г.развитие идет не по линии измельчания дробных территориальных единиц, а по линии падения влияния Киевского княжества, на троне которого оказываются бездарные, слабые лица, и по линии сокращения военной силы и территории Киевской Руси, по линии превращения Киевского трона в номинальный. Киев приходит в упадок. Начинает расти новое государство на северо-востоке — вначале Ростово-Суздальское, а затем Владимиро-Суздальское и Владимирское великое княжество. Этот процесс происходит на рубеже XII—XIII вв. и резко усиливается в первые десятилетия ХIII в. Однако он прерывается монголо-татарским завоеванием в 1238 г. С 1240 г. начинается монгольский период истории Руси.


    1240 г.

    После нашествия татаро-монголов и падения Киева Русь фактически уже не представляла единой державы, а состояла из следующих независимых государств:

    1) Новгородской феодальной республики;

    2) Полоцкого (восстание.) княжества;

    3) Ростово-Суздальского великого княжества (затем Владимирского);

    4) Смоленского великого княжества;

    5) Галицко-Волынского княжества;

    6) Псковской городской феодальной республики;

    7) Рязанского княжества (позднее — Рязанского великого княжества).

    Из этих семи государственных единиц четыре — а именно две республики (Новгород и Псков) и два княжества (Полоцкое и Смоленское) — сразу же повернулись спиной к Востоку, постарались всячески отгородиться от остальной Руси, взяв курс на западную ориентацию, ва которую их толкали уже не только географическое положение и торгово-экономические интересы, но и военно-политическая необходимость: агрессивное соседство Литвы и Ливонского Ордена, с одной стороны, и нежелание попасть в татарскую неволю — с другой. Пятая русская держава — Галицко-Волынское княжество, ставшее с 1253 г. королевством, отгороженное от остальной русской территории гигантским пространством владений двух государств — Литовского и Ордынского, прижатое к Венгрии и Польше, испытывающее их военно-политическое давление, — вообще совершенно теряет связь с Русской землей и русской историей на целые 700 лет (с 1239 по 1939 г.).

    От Руси практически к середине ХIII в. остаются лишь две государственные единицы:

    Ростово-Суздальское, или Владимиро-Суздалъское, княжество, скрытое в лесах, труднодоступных татарской коннице, но тем не менее разбитое и покоренное после решительной битвы при р. Сити в 1238 г. и готовое вынужденно встать в вассальную зависимость от Золотой Орды, и Рязано-Муромская земля, или Рязанское княжество, чья территория непосредственно граничит с Ордой и руководство которого, чтобы сохранить себя, идет на подневольный, вассальный, но союз с Ордой и затем все более определенно ориентируется на Орду как на дружественное, союзное государство и тем самым все более противопоставляет себя остальным русским землям, и в первую очередь Владимирскому великому княжеству.

    Практически Владимирское великое княжество остается последним и единственным осколком Древней Руси на протяжении целого столетия (1240—1340 гг.). Формально из его состава в 1247 г. выделяется Тверское княжество. Но фактически это та же самая часть территории, которая ранее составляла Владимирское княжество, и потому речь идет лишь о дроблении все той же вассальной Руси, дроблении, которое затем в следующие 100 лет еще более усиливается. Но именно оказавшееся в самом центре остатков русских земель Владимирское княжество и становится тем ядром, вокруг которого начинают зреть силы для новой консолидации Руси. Точнее говоря, в самой Владимирской Руси начинает вызревать новый центр объединения русских земель, и этот центр не совпадает с самим Владимиром, а перемещается в течение столетия-полутора по всей территории Владимирского великого княжества, пока наконец прочно не обосновывается в Москве.

    Москва становится во главе Русской земли все заметнее с конца XIV — начала XV в. и уже совершенно заметно тогда, когда столица переносится из Владимира в Москву (1426 г.). Но и с этого времени должно пройти по крайней мере еще полстолетия, чтобы московские великие князья настолько сильно осознали свое могущество и сложность стоявших перед ними исторических задач, что решили начать создание особого внешнеполитического ведомства, т. е. порвать с традицией единоличного, секретного ведения внешней политики — традицией, которая насчитывала уже половину тысячелетия. Тот момент и был, несомненно, видным историческим рубежом в истории внешней политики Русского государства. Но чтобы он наступил, необходимо было, чтобы прошло почти 250 лет — два с половиной века после ордынского завоевания, т. е. с 1240 г. Этот период был переходным и в развитии Русского государства, и в истории российской внешней политики, и особенно в истории русской дипломатии.

    В этот переходный период действовало несколько русских государств, из них крупных оставалось все время два:

    Владимирское великое княжествои

    Новгородская феодальная республика.

    От них отпочковались и начали собственное независимое развитие или сохранились после 1240 г, следующие русские государства меньшего ранга:

    Тверское великое княжество;

    Московское великое княжество;

    Рязанское великое княжество;

    Смоленское великое княжество;

    Псковская городская феодальная республика.

    Из последних пяти исторически выжило и продолжило историческое развитие лишь Московское государство. Остальные погибли и были проглочены Литвой или Москвой. Поэтому, чтобы получить правильное и последовательное представление о том, какие государственные образования действовали на территории России в переходный период, как они взаимодействовали между собой и в какой форме являлись наследниками друг друга, какую линию внешней политики вели и в какой степени их внешнеполитический курс, их организация дипломатической службы, их метод выработки и принятия внешнеполитических решений, их дипломатия нашли продолжение, отражение и стали традиционными для всей последующей внешнеполитической службы России, обратимся к обзору внешней политики двух непосредственных крупных наследников Киевской Руси:

    1) Новгородской феодальной республики, просуществовавшей как самостоятельное государство до конца XV в., и

    2) Владимирского великого княжества, существовавшего с 1243 по 1426 г., когда Владимир окончательно уступил место Москве и Московское государство стало единственным признанным правопреемником государственности во всей Русской земле.

    II. ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА НОВГОРОДСКОЙ ФЕОДАЛЬНОЙ РЕСПУБЛИКИ: ЕЕ ОСОБЕННОСТИ, НАПРАВЛЕННОСТЬ, ОРГАНИЗАЦИЯ И РУКОВОДСТВО (1136—1471 гг.)

    1. ОБЩИЕ СВЕДЕНИЯ

    Обособление Новгорода как государства от остальной Руси началось с 30—40-х гг. XI в. В основе этого обособления формально лежал акт об освобождении Новгорода от уплаты ежегодной дани великому князю, дарованный городу и его «пригородам», т. е. всей Новгородской области от Ладоги до верховьев Днепра, Западной Двины и Волги, Ярославом Мудрым в 1019 г.

    Происхождение этой льготы таково. Ярослав был посажен в Новгороде князем в качестве наместника еще своим отцом Владимиром I. Победив Святополка при явной и сильной поддержке новгородцев и утвердившись в Киеве великим князем, Ярослав, видимо, в силу предварительного обещания даровал новгородцам за эту помощь освобождение от дани, что и было письменно засвидетельствовано в так наз. «Ярославовых грамотах». Этот документ, однако, до нас не дошел. Его полного содержания и его формулировок мы не знаем. Неизвестно нам и то, даровалось ли освобождение от дани навечно или же на время жизни Ярослава Мудрого.

    Возможно даже, что подобного документа не существовало или что он был изготовлен позднее или фальсифицирован, ибо в XV в. новгородцы не могли предъявить его московскому правительству, и Новгород был как республика ликвидирован в 1471 г. Иваном III и присоединен к Москве.

    Важно, однако, то, что начиная с середины XI в., т. е. сразу после смерти Ярослава Мудрого, его льгота стала интерпретироваться новгородскими местными городскими

    властями как свидетельство внешнеполитической автономии, а затем и независимости Новгорода и в течение следующих ста лет — с 1054 по 1136 г. — служить для постепенного выторговывания и отвоевывания у киевских князей все новых и новых льгот, поблажек и прямых отступлений от своих суверенных прав в отношении Новгорода и всей Новгородской земли. Это и привело в конце концов к формальному отделению Новгорода, к созданию и провозглашению Новгородской феодальной республики как совершенно самостоятельного, независимого Русского государства со своей особой внешней политикой.

    Конечно, не сам акт Ярослава, носивший вначале чисто финансовый, фискальный характер, был истинной основой обособления Новгорода от Древней Киевской Руси, а различия в хозяйстве, в экономике Киева и Новгорода, во внешнеэкономической, внешнеторговой, а потому и во внешнеполитической ориентации этих двух государственных образований. Но акт Ярослава Мудрого был важным стимулом, предлогом и формальным толчком к такому обособлению. Поскольку наличие или отсутствие даннических отношений было в ту эпоху (X—XI вв.) главным мерилом суверенитета и внешнеполитической независимости, то чисто финансовый акт объективно приобрел характер основополагающего внешнеполитического документа, на который всегда (в течение 250 лет!) ссылались новгородцы, оправдывая свой сепаратизм.

    Внешнеэкономическая и внешнеполитическая ориентация Новгорода и его «пригородов» — Ладоги, Изборска, Белооэера, Яма и Торжка, Пскова, Порхова, Великих Лук — объяснялась, во-первых, их географическим положением, во-вторых, историческими связями и, в-третьих, хозяйственными особенностями новгородских земель.

    1. Центром Новгородской земли, т.е. Новгородского государства и его колоний, был северо-западный угол Руси, тесно примыкавший к Балтийскому морю, В этом регионе географически господствовала так наз. Алаунская возвышенность, откуда начинались все сколь-ннбудь значительные русские реки. На юг отсюда истекал Днепр; на запад — Западная Двина, Свирь, Нева; на восток и юго-восток — Волга; на северо-восток — Сухона; на север — Волхов, Онега и Северная Двина со своими притоками, из которых крупнейшими являлись Вага и Юг (Юки).

    В условиях лесистой, болотистой, бездорожной, непроходимой и непроезжей для конницы местности реки как транспортные артерии имели колоссальное стратегическое

    и хозяйственное значение. Кто владел рекой, тот владел и страной, лежащей в ее бассейне. Теснее всего Новгород был связан с западом и севером, куда шли от него полноводные и относительно короткие водные пути.

    2. Исторически Новгород тесно был связан со Скандинавией. Оттуда пришли первые князья. Из Новгорода они часто выезжали туда в изгнание, для набора новых дружин, за оружием и просто в гости. Из Скандинавии — из Норвегии и Швеции — в Новгород непрерывным потоком приезжали скандинавы: отчасти для службы, но главным образом в гости либо к своим родственникам -князьям, либо к своим родственникам-купцам, либо к своим родственникам — наемным дружинникам. При княжеских дворах именно в Новгороде чаще, чем в Киеве, воспитывались скандинавские принцы из семей изгнанных из Норвегии и Швеции конунгов. Эти частые и многочисленные гости приезжали нередко со своими слугами, с купцами-торговцами да и сами привозили товары для продажи или чаще скупали в Новгороде и увозили с собой в Скандинавию разные товары, в основном легкие для транспортировки, и дорогие, ценимые в Европе новгородские меха. Отсюда понятия «гости» и «купцы», «торговцы» оказались тесно связанными и в конце концов полностью стали отождествляться с торговцами, которые не являлись вообще ни родственниками, ни гостями тех иностранцев, которые проживали в Новгороде. За скандинавами, частыми посетителями Новгорода в IX, X и до середины XI в., стали приезжать и немцы — вначале датские, «балтийские» немцы, затем вообще ганзейцы, затем голландцы. Так укрепилась, сделалась традиционной связь Новгорода с Балтикой (балтийскими странами). Новгородцам легче было сделать набег на Финляндию или Швецию, чем добраться до лесостепи внынешних Тульской, Калужской или Орловской областях.

    Нарва, Ревель, Дерпт, Рига, Выборг, Або, Стокгольм, Висбю (о-в Готланд), Данциг, Любек — эти адреса как пункты регулярных поездок новгородских купцов отмечают летописи, акты и договоры Новгорода в XI, XII, XIII и XIV вв. До сих пор сохранились тексты договоров Новгорода со Скандинавией и Ганзой в 1195, 1252—1256, 1270, 1323, 1326 гг., не говоря уж о более поздних годах.

    Новгородско-ганзейская, новгородско-европейская внешняя торговля велась интенсивно, масштабно и регулярно, в то время как внутренней торговли в нашем современном понимании у Новгорода практически совершенно не существовало. И уже одно только это обстоятельство должно было сильно отличать Новгород от других русских государств и придавать его внешнеэкономическим связям основополагающее значение для его внешнеполитической ориентации. Изменить же свою ориентацию он не мог — это было бы равносильно его ликвидации как особого государства. Вот почему он держался своей прозападной (проганзейской) ориентации до последнего, до конца XV в., т.е. до того момента, когда эта ориентация пришла в явное противоречие с внешнеполитическими интересами Московского государства.

    Весьма показательно, что фактическое обособление Новгорода от остальной Руси было настолько разительно, настолько бросалось в глаза современникам, что уже спустя 40 лет после формального провозглашения новгородской независимости даже тогдашние русские князья воспринимали Новгород как иностранное государство, а не Русь. Так, в 1178 г. летописец отмечал: «Прислаша новгородци мужи свои ко Мьстиславу Ростиславичу, зовучи и Новгороду Великому. Он же нехотяше ити из Руськой земли... Хотя страдати за отцину, хотя исполни-ти отечьствие свое. Мужи свои ре куче ему: брате, аще зовуть тя с честью, иди. Он же рекучи: А тамо ци не наша отцина»*. (Цит. по Русские юридические древности. — Т. II. — СПб., 1896. — С. 345).

    К сожалению, историки новейшего времени совершенно упускали из виду это обстоятельство и даже игнорировали его, приписывая все факты (в том числе и внешнеполитические) из истории Новгорода общерусской истории, общерусскому государству, хотя они вовсе того не касались, а относились, строго говоря, к иностранному государству с другой, не русской, часто совершенно противоположной внешней политикой.

    3. Хозяйственной особенностью Новгорода, спецификой его экономики было то, что она целиком базировалась не на производстве, а на двух экономически преходящих, конъюнктурных устоях:

    1) экстенсивном использовании природных экономических богатств страны, выражавшемся в собирательстве, охоте, рыболовстве и в ограблении (буквальном) подвластных даннических народов (кареов, чуди, пермяков, манси, ненцев, лопарей, югров, комиутиров), в хищнической эксплуатации природных ресурсов;

    2) внешней торговле (уже охарактеризованной по своему направлению выше) и в реэкспорте (спекулятивном) западных товаров в глубь Руси, а русских и восточных товаров — на Запад.

    Сам Новгород ничего не производил, в том числе и не вел даже сельского хозяйства, закупая хлеб каждый раз там, где было выгоднее и удобнее, — либо в Германии, либо в русских княжествах, расположенных южнее и восточнее самого Новгорода (Суздальском, Нижегородском, Московской).

    Отсюда и непонятные нам ныне резкие смены экономической конъюнктуры в Новгороде — от пышного процветания, когда пуд хлеба и пуд меда стоили несколько копеек — буквально 2 - 2,5 коп., и до жесточайшего голода, когда ели человеческие трупы, крыс и собственных детей, причем подобные периоды сменялись не спустя десятилетия, а нередко спустя год-два. Беспечность, неумение и нежелание делать запасы, экономно расходовать ресурсы, непредусмотрительность и наряду с этим бездумное растранжиривание природного сырья и дешево доставшихся товаров зачастую просто поражают историка.

    Чтобы стали понятны масштабы и характер экстенсивной экономики, которая велась Новгородом на протяжении почти трех столетий непрерывно и привела к истощению природных ресурсов и тем самым к ликвидации экономической и политической независимости этой феодальной республики, перечислим статьи поступлений от экстенсивных промыслов и от грабежей колоний:

    1. Охота на пушного зверя: белку, куницу, горностая, соболя, рысь, лису, волка и медведя. Масштабы этой охоты исчислялись десятками, сотнями тысяч и даже миллионами шкурок пушных зверей. Это привело к полной ликвидации популяции соболя в европейской части России уже в XIII в., к резкому снижению количества рысей к XV в. и медведей к XVII в.

    2. Охота на красную дичь — лосей, благородных оленей, барсуков, зайцев, кабанов, и пернатую дичь — рябчиков, куропаток, глухарей, тетеревов, диких серых гусей, лебедей. До XIII в. этот род охоты носил хищнический, истребительный характер и был в XIV—XV вв. несколько сокращен из-за более строгого введения постов. Зато усилилось хищническое истребление рыбы в результате затон-ного (закольного) и неводного рыболовства лососевых пород рыбы, распространенных в землях Новгорода (семга, лосось балтийский, рыбец, сиг и др.).

    3. Собирание ягод в лесах (клюквы, голубики, черники, морошки, куманихи, водяники, земляники, малины, брусники) и грибов (сотнями тысяч, миллионами бочек).

    4. Бортничество, т. е. собирание меда и воска, производимых дикими лесными пчелами в колодах и в дуплах деревьев (в бортях). Бортничество сопровождалось в большинстве случаев полным разорением бортей в дуплах (чтобы добыть мед, иногда даже подрубали или спиливали высокое толстое дерево, уничтожая ради единичного сбора всякую перспективу дальнейшего производства, а также саму по себе пчелиную семью, ибо, выгребая мед и выскабливая воск из дупла острыми скребками, не только варварски уничтожали рабочих пчел, но и раздавливали матку).

    В результате к началу XV в. ресурсы меда и воска были сведены почти на нет, хотя в XI—XII вв. с новгородских буянов (складов под открытым небом) отправляли сотни тысяч тонн меда и воска в Западную Европу и Средиземноморье, в том числе в такие далекие «точки», как Брюгге, Остенде, Кёльн, Константинополь, Александрия (Египет).

    Особой статьей доходов было ограбление колоний и населяющих их народов, которое велось либо по линии сбора ежегодной дани (ясака), либо просто путем непосредственных наездов-грабежей, совершаемых по мере необходимости (особенно когда Новгород должен был уплачивать контрибуцию в результате поражения в войне).

    Дань и грабежи были нацелены на получение следующих товаров и продуктов:

    1) Драгоценные металлы и драгоценные камни. В них входили:

    а) уральские драгоценные камни — топазы, аметисты, халцедон, хризолит, сердолик и полудрагоценные — яшма и малахит;

    б) самородное золото (собиралось на Урале и у лопарей);

    в) серебро, составлявшее основной драгоценный и денежный металл для Новгорода. Оно получалось в двух видах — в виде так наз. закамского серебра, т. е. готовых серебряных кубков, серебряного оружия работы сассанидских и арабских мастеров, которые скопились на Урале и в Приуралье в период III—VI вв. и находились в капищах и кладах.

    Второй источник серебра — самородное жильное серебро и серебро в примитивных плавках древних чуди,

    находимое в заброшенных шахтах в Приуралье (от Тиманского кряжа и до Урала) и в Зауралье.

    В отдельные годы Новгород собирал от 5 до 15 т. литого серебра самых высших проб (98 % серебра, иногда даже электрума, т. е. серебра с примесью золота, которое древние не могли отделять при плавке от чистого серебра). Серебряный запас концентрировался и хранился в соборе св. Софии в Детинце;

    г) мелкий речной жемчуг рек, впадающих в Белое море. Употреблялся в основном на изделия (отделку одежды) и продавался поэтому не в чистом виде, а «в деле».

    Меха только ценные — голубой песец, чернобурая лиса, соболь, получаемые в Обдорье, т. е. не только в результате грабежа, но и отчасти путем мены с народами Сибири.

    Произведения морского промысла: моржовый «зуб», «зуб» нарвала, тюленьи и моржовые шкуры, ворвань.

    Продукты охоты на пернатых Севера:

    а) живых соколов, кречетов как боевых, охотничьих птиц, пользующихся огромным спросом в феодальной Европе и Азии.

    Новгород поставлял соколов не только в Германию, Францию, Англию, Польшу, Венгрию, но и в Византию, Арабский халифат, Персию, Среднюю Азию;

    б) сбор гагачьего и лебяжьего пуха на птичьих базарах Севера.

    5) Кроме всех перечисленных выше товаров и продуктов, получаемых исключительно путем экстенсивной эксплуатации природных ресурсов, Новгород в конце XIV в., в XV в. стал также производить товарный лен и пеньку, а также реэкспортировать из Московского государства и Тверского княжества по рекам (Западной Двине, Волхову) ценную древесину — дуб.

    Таким образом, все перечисленные выше продукты служили статьями новгородского экспорта в Западную Европу. При этом следует подчеркнуть, что Новгород обслуживал верхушку западноевропейского общества, удовлетворял его нужды и нужды католической церкви, ибо лишь королям, герцогам, князьям, марк- и ландграфам шли соколы, кречеты, нарвалий «зуб» и моржовая кость, лишь им шли горностаевый и соболий меха, а также чернобурки, шкуры рыси, медведей, гагачий пух и драгоценные и полудрагоценные камни; лишь римская курия нуждалась и могла себе позволить тысячетонные закупки воска, лишь к столу знати шел русский ставленый питный мед, сделанный из меда лесных пчел и сока русских лесных ягод, лишь на военные нужды западноевропейских государств, на их военные флоты шли дуб, пенька, лен и ворвань из Новгорода. Именно этим «антипатриотичным» характером новгородской торговли объяснялось то, что Запад снабжал Новгородскую республику тем, чем он всегда отказывался снабжать другие русские государства, т. е. «стратегическими товарами» — свинцом, оловом, латунью, чистой рафинированной медью, бронзой, железом, изделиями из металлов, инструментами для плотников и столяров, сельскохозяйственными орудиями личного труда (серпы, косы), а также красками, тканями [сукнами и тонким (голландским) полотном) и продовольственными товарами, являвшимися предметами роскоши для русских [фруктами, сухофруктами, французскими и мозельскими (рейнскими) винами, голландскими сырами и сельдью].

    Важной массовой статьей импорта Новгорода «от немец» был, к сожалению, хлеб. Бездумно и безрассудно тратить серебро и соболей на то, что с успехом можно было получить в самой стране, лишь употреби добросовестный труд, т. е. менять истинные и непреходящие ценности вроде драгоценных камней на такой дешевый и обыкновенный и к тому же бесследно уничтожаемый «товар», как хлеб, зерно и мука, было в характере русских (новгородских) правителей еще 500—800 лет назад.

    Получение заморских товаров, особенно инструментов, разумеется, давало преимущества Новгороду перед другими русскими государствами, в виде чисто внешней «культуры», «показного благополучия», но практически с самого начала факт построения экономики исключительно на внешнеторговом обмене и привел к глубокой стагнации Новгорода — он консервировал там производственную отсталость, во-первых, маскируя ее внешними «заграничными» приметами, во-вторых, сдерживая развитие собственных производительных сил, собственных производств, собственной мысли, изобретательства, поисков, предприимчивости в области производства, направляя все силы новгородского народа на «предприимчивость» чисто извращенного характера — торговый обман, фальсификацию продуктов, обвес и обмер, обсчет,подделку денег и т. п., ибо торговля Новгорода не была связана с производством товаров, а носила чисто посреднический характер, поскольку в остальную Русь заграничные изделия поступали через новгородские руки с наценкой и нередко с ухудшением их качества.

    Таким образом, новгородская внешняя торговля носила антипатриотический, антирусский характер, подрывала экономические потенции русского народа, развращала его исподволь. И поскольку эта внешняя торговля была источником и основой политики и политического статуса Новгорода с его «демократией», то новгородские вольности получили в целом плохую репутацию у русского народа остальной Руси, оставили о себе плохую память в историческом сознании народа, оценивались всегда презрительно, уничижительно, и потому Новгород политически пал при общем равнодушии к этому падению, а отчасти и при явном злорадстве остальной Руси. Только этим обстоятельством и объясняется успех Ивана III, уничтожившего мощную (казалось бы) республику при помощи весьма немногочисленного карательного отряда. Разумеется, иностранные партнеры Новгорода и не думали помогать ему. Они просто радовались, что их конкурент на Балтике и посредник в русской торговле устранен и они непосредственно смогут грабить остальной русский народ, выкачивая из него сырьевые ресурсы, как это они делали в отношении новгородских земель в течение 250 лет.

    Новгород пал. Это было прямым результатом его внешней политики: откола от остальной Руси, выделения себя из русских земель, ориентации на торговлю с Западом, допущения иностранных купцов, их факторий н капиталов в Новгород как «партнеров», а фактически как непримиримых и корыстных конкурентов, политики обсчета и обмана в торговле с другими русскими землями, т. е. нарушения их интересов ради корысти, политики предоставления Западу сырьевых капитальных ресурсов страны в обмен на эфемерные товары — предметы роскоши и обычный хлеб.

    Кто же и как практически вел такую губительную внешнюю политику? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо ознакомиться с составом новгородского внешнеполитического руководства.

    2. ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОЕ РУКОВОДСТВО В НОВГОРОДЕ ВЕЛИКОМ В XI—XV вв.

    Руководство внешней политикой Новгорода не было централизовано так, как это было в великокняжеской Киевской Руси.

    а) Решение главных внешнеполитических дел в Новгороде формально принадлежало вечу.

    Только вече могло дать окончательное согласие на объявление войны или заключение мира с иностранной (или соседней русской) державой, землей, племенем.

    Только вече санкционировало выплату контрибуции в случае военного поражения (на основе своего древнего права определять все, что связано с монетой в Новгородской республике), а также устанавливало размер дани с колоний, т. е. и в этих как будто бы чисто финансовых вопросах фактически осуществляло и затрагивало высшую внешнеполитическую компетенцию государства.

    На деле все эти внешнеполитические прерогативы веча, конечно, узурпировались фактически управлявшим в тот или иной период Правительственным советом и составлявшими его высшими должностными лицами, которые закулисно подготавливали решение веча и стремились провести и утвердить это свое решение на открытом вече как якобы «общенародное» и «демократическое».

    Это обстоятельство создавало дополнительные сложности в осуществлении внешнеполитических акций республики, лишало их абсолютной гарантии, вносило элемент риска и неуверенности при их проведении, заставляло не идти и искать в радикальном, четком внешнеполитическом направлении, а прибегать к компромиссным, часто аморфным внешнеполитическим действиям, что в конечном счете давало негативный результат, ибо вместо сбалансированности, осторожности, осмотрительности внешнеполитической линии на деле получалась туманная, уклончивая, боязливая, нечеткая внешняя политика, которая не прибавляла международного авторитета Новгороду, а постепенно, исподволь лишала республику престижа крепкого государства.

    Чтобы конкретно показать, по каким линиям «растаскивалась» единая внешнеполитическая линия Новгородского государства, какие конкретно должностные лица и группы, стоящие за ними, могли оказать и оказывали влияние на выработку внешнеполитического курса республики, перечислим состав Правительственного совета Новгородской феодальной республики в период его наибольшего полновластия в XIII в.

    б) Архиепископ Великого Новгорода, председатель Совета.

    Видная роль архиепископа в новгородских делах,

    приобретенная не сразу с XI в., а лишь к XIII в., объяснялась несколькими обстоятельствами:

    Посреднической и «умеряющей страсти» ролью церкви, которую она приобрела в глазах новгородцев постепенно, выступая всегда арбитром при спорах на самом вече, при спорах веча с князем, при конфликтах и драках новгородских партий и «концов». Часто владыка с крестом буквально разнимал спорящих.

    Усилением общего политического влияния церкви в Европе в ХШ—XIV вв. в связи с кризисом светской власти. На Руси эта тенденция сказалась еще резче в связи с кризисом княжеской власти в результате поражения князей во время татаро-монгольского завоевания в 20—30-х годах XIII в.

    Наличием в числе ближайших соседей Новгорода военно-теократических государственных образований — Рижского архиепископства и Ливонского ордена, которые не только давали Новгороду, так сказать, западноевропейский «образец» главы государства, но с которыми легче было вести дела «на равных» представителю однопорядкового церковного сана — архиепископу, чем любому светскому представителю власти. Иными словами, выдвижение архиепископа в Новгороде на роль первенствующего во внешнеполитическом руководстве лица объяснялось локально исторической ситуацией и чисто прагматическими, практическими соображениями новгородских торговых людей.

    Большей грамотностью архиереев по сравнению со светскими властями (посадником, князем), знанием высшими служителями церкви двух важнейших международных языков средневековья: греческого для сношений с Византией и Востоком и латинского для сношений с Западом (главный язык всех дипломатических документов); общим высоким доверием, которым представители церковной иерархии пользовались у иностранцев по сравнению со светскими деятелями, вероломства и клятвопреступления которых тогда опасались.

    Далеко не в последнюю очередь влияние церкви объяснялось резко возросшими к середине XIII в. ее реальными экономическими позициями, сосредоточением огромных земельных, денежных (золото и серебро) и имущественных богатств в руках монастырей и соборов, превратившихся в XIII в. фактически в... сберкассы, арсеналы, склады и ломбарды всех состоятельных людей республики, ибо не только их «святости», но и их каменным стенам, чугунным дверям и решеткам, глубоким подвалам и крепким «немецким» замкам доверяли в эту неспокойную эпоху войн и пожаров больше, чем деревянным хоромам и теремам.

    Так, в соборе св. Софии хранились все реальные и идеальные (т. е. все символические, престижные, политически значимые) ценности Новгородской республики:

    - серебряный и золотой запасы;

    - государственная канцелярия и архив;

    - внешнеполитическая и внешнеторговая документация (грамоты о привилегиях, ратифицированные договоры с иностранными государствами, счетные книги по обмену и ценам на иностранные товары);

    - печати всех главных должностных лиц — архиепископа, посадника, тысяцкого, князя и большая вечевая печать Новгорода Великого.

    По всем этим причинам архиепископ автоматически превращался в постоянного и непременного председателя Совета республики, в ее верховного арбитра, в вершителя, оформителя и идеолога ее внешней политики, в первоприсутствующего и в первоподписующего под всеми ее внешнеполитическими актами, особенно под государственными международными договорами. Так, архиепископ не только подписывал договор первым, но и привешивал к важным международным соглашениям Новгорода с иностранными государствами свою кустодию, часто золотую, т. е. золотой футляр, в котором была запломбирована восковая печать с оттиском личной печати архиепископа, которая на особых шелковых шнурах привязывалась через особые проймы к пергаментному листу договора.

    Чтобы понять истинную роль архиепископа в Новгороде, следует учитывать и то, что архиепископ как лицо, тесно связанное не только с церковными делами, но и с административным и политическим управлением Новгорода Великого, обладал собственной военной силой — имел так называемый «архиепископский полк». Это давало ему возможность не только усиливать или умалять по желанию общую военную силу республики, то придавая свой полк основным вооруженным силам, то изымая его из них, но и реально влиять на те или иные внешнеполитические решения, реально поддерживая или лишая военной поддержки любые внешнеполитические планы и акции.

    Владыка (как титуловали архиепископа) был и самым крупным землевладельцем на всем протяжении новгородской истории: в его личном владении и во владении подчиненных его юрисдикции монастырей находились не только обширные территории на Севере, равные по площади некоторым европейским королевствам, но и целые процветающие города в главных пятинах Новгородской земли. Без благословения архиепископа даже вече не решалось начать войну или заключить мир. Так что санкция архиепископа во внешнеполитических делах решала в конечном счете все. Лишь такие исключительно сильные в военном отношении князья, как Александр Невский и его отец Ярослав III, могли себе позволить не считаться во внешнеполитических делах с архиепископом, во всяком случае, не всегда советоваться с ним, предпринимая внешнеполитические акты. Но и они задним числом принародно и формально старались сделать так, чтобы их действия воспринимались народом как якобы полностью согласованные и одобренные архиепископом, владыкой. С морально-политическим воздействием церкви принуждены были в то время считаться все без исключения. Иначе и не могло быть в средневековом обществе. Не только князья, но и тем более посадники избегали открытых конфликтов с архиепископом во внешнеполитических вопросах. Борьба если и была между высшим руководством внешней политикой Новгородской республики, то она всегда шла бурно лишь за кулисами и заканчивалась, как правило, «гнилыми компромиссами». Это-то и подтачивало Новгород — исподволь, незаметно, но неуклонно, как червь.

    в) Новгородский Правительственный советпредставлял собой сложную организацию. Он состоял как бы из трех частей.

    В первую — основную, главную и решающую — входила тройка администраторов, собственно и составлявших правительство Новгородской республики, каким оно представлялось для внешнего мира.

    В его состав входили:

    а) посадник— глава Правительства;

    б) тысяцкий— начальник над так наз. земщиной и командующий ополчением;

    в) князь— главнокомандующий вооруженными силами республики.

    Вторая часть состояла из представителей местной администрации — кончанских, улицких старост и сотских, т. е. из выборных представителей «концов» (районов города), «улиц» (главных городских магистралей) и «сотен» — отдельных кварталов города или ремесленных слобод и артелей. Эти лица, участвуя в правительстве, внешнеполитическими вопросами хотя и занимались, но лишь в плане выражения своего мнения по ним, а не в смысле информированности или подготовки решения по ним.

    Члены первой и второй частей Правительственного совета, т. е. собственно правящая тройка и группа выборных лиц местной администрации республики, в течение срока исполняемых ими государственных обязанностей носили наименование «степенных» (степенный посадник, степенный тысяцкий, степенный кончанский староста и т. д.), т. е. восходящих на степени (ступени) или помост перед вечем, их избравшим. Титул «степенный» означал, следовательно, «полномочный», «активный» политический деятель. «Степенные» деятели обладали решающим голосом в Правительственном совете.

    В отличие от них, третья часть членов Совета, в количественном отношении вдвое-втрое большая, называлась «старыми»(старый посадник, старый староста и т. д.) и состояла из лиц, отбывших на активной государственной службе свой срок и вошедших после этого автоматически в состав Совета с совещательным голосом и с правом неограниченной критики действий фактического правительства республики, а также с правом контроля за этими действиями. Все «старые» деятели своим опытом, своими знаниями и в немалой степени своей памятью прошлых государственных дел и обстоятельств, своим политическим и хозяйственным советом должны были содействовать наиболее эффективному проведению внешней и внутренней политики республики. Их опыт аккумулировался и использовался действующим правительством. «Старые» деятели не уходили в политическое небытие, не становились ненужными н разорительными для государства «пенсионерами», а получали полную возможность проявить свои независимые суждения и мудрость на благо Новгороду Великому. Их мнение по внешнеполитическим вопросам имело часто немалое значение, ибо они выступали как главные хранители внешнеполитических традиций. Но они не имели возможности настоять на своих мнениях силой: их авторитет носил чисто морально-политический характер. Их задача состояла в том, чтобы убедить Совет и Правительство в правильности или ошибочности той или иной линии в политике.

    Главными лицами в области внешней политики оставались кроме уже охарактеризованного архиепископа посадник, тысяцкий и отчасти князь.

    г) Посадник

    Посадник Новгорода — это высшее государственное должностное лицо, совмещавшее прерогативы главы правительства Новгородской республики н бургомистра столицы государства.

    Посадники назначались киевскими князьями с 997 по 1126 г. Сам этот термин указывает на то, что до того, как посадники стали самостоятельными, они сажались, т. е. назначались, приказом великого князя в качестве его наместников в различные города, в том числе и в Новгород. Лишь с 1126 г. новгородские посадники стали выбираться вечем, и в связи с этим прежние функции посадника как наместника князя изменяются: они переходят вначале к новгородскому князю, призываемому вечем посоглашению с великим князем, а затем, с XIII в., просто приглашаемому новгородцами из числа живущих на Руси удельных князей. Посадник же превращается с 1136 г. целиком и полностью в независимого главу правительства Новгородской республики и в этом качестве в главного официального представителя Новгорода Великого в сношениях с другими государствами, хотя теоретически считается, что глава государства в Новгороде — коллективный.

    Своеобразие должности посадника состояло в том, что он объединял функции главы правительства государства и главы бургомистра столицы, две эти функции с лихвой покрывали третью функцию главы государства.

    Посадник в области внутренней политики управлял делами «вятших», или «лутших», новгородских людей, т. е. ведал делами боярского и купеческого сословий, распоряжался всем, что касалось господствующих классов республики, держал в своих руках боярство, купечество и своеземцев (крупных землевладельцев), обеспечивающих прочность или, наоборот, неустойчивость посаднической власти. Своеобразие посаднической должности и ее функций, ее непохожесть на должности других глав республик в феодальном обществе определялись особенностями самой сущности Новгородской республики и ее центра — Новгорода. Новгород был не просто городом, но и «империей», хотя о ней не упоминали, но считали, что существуют лишь полноправная столица и ее «пригороды», т. е. все другие города страны. Но кроме «пригородов», некоторые из которых, такие как Псков, сами стали со временем государствами, существовала еще обширная страна с колониями, тянувшимися вплоть до устья Оби, за Уральский хребет. И отмахнуться от этого факта было невозможно даже по чисто практическим причинам, ибо как раз колонии и были объектом притязаний иностранных государств и именно в них в первую очередь сталкивались внешнеполитические интересы и даже решались некоторые вопросы внешней политики Великого Новгорода, как, например, в Заволочье, где новгородско-норвежское противостояние было по крайней мере пару веков очень острым.

    Вот почему если на Западе города-республики выделялись, изолировались от окружавшей их империи и потому невольно становились в положение сепаратных, независимых оазисов-точек в море феодальной страны, то с Новгородом дело обстояло совершенно иначе: он как спрут пускал свои щупальца во все стороны и все поры обширной империи и высасывал из нее все соки ради своего роста, своего распухания, но совсем не хотел «отделяться» и изолироваться от этой окружающей питательной среды, без которой он сразу бы погиб.

    На Западе города-республики имели своей социальной базой ремесло и торговлю, т. е. ремесленную в основном и торговую во вторую очередь, чуждую феодальному обществу буржуазию. Она противилась, она откупалась, она стремилась выделиться, обособиться от феодального общества, ибо оно ей мешало. В Новгороде же, наоборот, город выступал самым крупным и монопольным феодалом, он сливался с феодальным государством в абсолютно нерасторжимый, неразрывный организм, о чем красноречиво свидетельствовало соединение в должности посадника функций главы правительства феодальной республики и функций главы городского магистрата, бургомистра столицы. Именно столица, она же государство, выступала в качестве руководителя всей торгово-промысловой деятельности, не опиравшейся на то или иное производство, т. е, ремесло, сельскохозяйственное производство и т. п. В Новгородской республике город-столица выступал в качестве основного централизатора всей политической и хозяйственной жизни страны, а на Западе, наоборот, в роли сепаратиста. Иными словами, вопреки видимости сходства формы — городской республики — сущность феодальной республики на Руси и на Западе была абсолютно различна, кое в чем даже противоположна. Короче говоря, история, опыт, практика веков убедительно доказывали и доказали, что без централизации и монополизации всякой деятельности существование русских государств невозможно, независимо от того, какие они по форме государственного устройства — наследственная монархия, выборная монархия или республика. Все эти формы были опробованы одна за другой веками с одним и тем же результатом: все они разваливались, как только образовывалась брешь в едином, крепкам, тотально централизованном управлении. И Новгород Великий доказал это одним из первых и весьма дорогой ценой для всей остальной России.

    Сосредоточение в руках республиканского руководителя — посадника — двух важнейших государственных функций феодального города уже говорило о том, что провести принцип «равенства», «демократизма», «равной ответственности» было невозможно в реальных условиях русского общества даже в ту весьма патриархальную и простую, примитивно-демократическую эпоху. Прерогативы должности посадника еще более подтверждали, что общества вынуждено было в силу прагматических соображений идти все более в сторону усиления единоначалия, даже тогда, когда теоретически оно стремилось к совершенно противоположному идеалу.

    Так, срок службы посадника вначале не определялся. Считалось, что он может быть сменен в каждую минуту, как только лишится поддержки веча. Но он мог просидеть на этом посту и пожизненно, если вече не имело ничего против. Более того, посадников могли призывать по нескольку раз, если на опыте обнаруживалось, что новые (или новый) посадники ведут дела хуже какого-то прежнего, старого, В таком случае их безжалостно сменяли и выбирали вновь того, кто запомнился Новгородскому вечу как более справедливый, мудрый и сильный.

    В то же время посадники избирались традиционно из довольно узкого круга одних и тех же боярских (благородных) новгородских семей (фамилий), так что в известной степени эта должность на протяжении XII—XIV вв. начинает носить некий «наследственный» характер. Это объясняется опять-таки чисто прагматическими соображениями — лиц из посаднических фамилий с детства воспитывают весьма тщательно, внушают исторические традиции семьи, посылают на учебу за границу, дают возможность совершать ознакомительные поездки по республике и за рубеж в юношеском возрасте. Как правило, все посадники владели одмим-двумя иностранными языками, в первую очередь разговорными, — немецким, шведским, польским — для непосредственного ведения переговоров с представителями Швеции, Ганзы, Литвы и Польши, т. е. с западными соседями Новгородской республики.

    Однако вражда между посадническими семьями, их борьба за власть, создание вокруг этих семей фактических партий — все это нивелирует те положительные черты, которые имеются в посаднической должности и ведет к неуклонному подрыву и посаднического авторитета в целом и к подтачиванию политического единства республики как по внешнеполитическим, так и внутриполитическим вопросам.

    С 1126 по 1354 г. в Новгороде существовал один «степенный» посадник при наличии любого числа «старых», остававшихся к тому времени в живых. С 1354 г. была введена коллегия посадников из шести человек, из числа которых ежегодно правящим («степенным») избирался один, так что за шесть лет каждый из членов этой коллегии правил один раз.

    В Новгороде все это было «опробовано» еще 500 лет назад. Система шести посадников при одном правящем сохранялась до 1416 г.

    В 1417 г. коллегия посадников была увеличена до 12, а в 1423 г. — до 24 человек, и «степенные» посадники стали избираться на каждые полгода, т. е. «демократия» так развратила всех, что никто не хотел никому уступать, лишь бы «вкусить от власти» хоть на несколько месяцев. Как же это все повлияет на страну и народ, никому не было до этого дела. Результатом был полный кризис государственной власти, который через 60 лет, в 1471 —1478 гг., привел к ликвидации Новгородской республики, к присоединению ее к Московскому княжеству и к «выводу», т. е. к переселению из Hoвгорода почти половины его населения в другие города в глубь России.

    Посадник в Новгороде в период своей реальной власти, т. е. в XII—XIV вв., был вторым после архиепископа лицом, подписывающимся под международными договорами и другими внешнеполитическими документами. Он также прикладывал или привешивал (в зависимости от важности документа) свою кустодию, или печать, справа от печати архиепископа.

    Кроме того, в договор вписывалось, что он, посадник, целовал крест в верность данному договору и данной при этом клятве, чего не требовалось от архиепископа как духовного лица.

    д) Тысяцкий

    В Новгороде эта должность была связана с управлением земщиной, т. е. основным сельским населением Новгородской республики на всем ее протяжении, включая колонии, и «черными людьми», или «меньшими людьми», в самом Новгороде и в его «пригородах», т. е. во всех других городах республики. Таким образом, тысяцкий «управлял» трудовым, производственным населением государства или, иными словами, большинством населения. Вследствие этого он соединял ряд разнородных функций:

    возглавлял земское войска, т. е. гражданское ополчение, призываемое в случае серьезной опасности войны, когда профессиональные военные формирования Новгорода были недостаточны. Кроме того, в его постоянные «военные» обязанности входил надзор за всеми укреплениями Новгородской республики — пограничными, фортификационными и т. д., т. е. саперно-инженерная и оборонно-строительная службы армии, поскольку средства для этой деятельности взимались также в основном с земства;

    в более широком смысле тысяцкий нес ответственность и за всю службу тыла армии (транспорт, снабжение войск, связь), поскольку для этих целей необходимо было участие всего населения страны;

    как глава выборной администрации «черных людей», тысяцкий представлял на вече интересы этого сословия и в целом рассматривался как заместитель посадника по всем вопросам, касающимся низших классов, в том числе осуществлял в отношении этого сословия судебную и полицейскую власть;

    будучи, таким образом, представителем низшего сословия в правительстве, тысяцкий участвовал в решении всех государственных вопросов, в том числе и внешнеполитических. Он обязательно принимал участие во внешнеполитических переговорах, следя за тем, чтобы при экономических соглашениях с иностранными государствами были учтены интересы и «черных людей» или, во всяком случае, не были ущемлены. Тысяцкий был поэтому третьим подписующйм договоры лицом и также прикладывал к ним свою должностную восковую печать.

    Тысяцких, как и посадников, избирали на вече, но голосами только «черных людей». Выбор тысяцких происходил из более широкого круга фамилий, чем посадников, и в роли тысяцких иногда могли оказаться вообще люди из семей, ранее никогда не связанных с этой должностью. Однако тысяцких избирали только на один год, и их смена всегда происходила регулярно, даже если какое-либо лицо было особенно приемлемо на данной должности. В истории Новгорода не было случая, чтобы тысяцкий оставался два срока подряд. Таким образом, в период правления какого-либо посадника мог смениться десяток и более тысяцких. В этом ярко проявлялись сословное неравенство в Новгородской республике, весь аристократический олигархизм новгородской «демократии». И это обстоятельство, несомненно, отражалось на реальном влиянии тысяцких на внешнеполитические проблемы при их показном, формальном равенстве в этом отношении с посадником и архиепископом. Но наиболее талантливые и сильные тысяцкие иногда становились кандидатами в посадники, так что должность тысяцкого была в какой-то степени ступенью к посадничеству.

    е) Князьв Новгородской республике

    С 11Зб г., т. е. спустя десять лет после объявления о формальной независимости Новгорода, там устанавливается обязательная выборность князя вечем. Вече окончательно решает, кто из русских князей и какой местной династии должен быть призван «княжить» в Новгороде, хотя кандидатуры на эту должность выдвигаются обычно правящей тройкой. Вопрос о выборе (призвании) князя являлся поэтому всегда важным внешнеполитическим вопросом в новгородской жизни, ибо каждый раз приходилось заново решать его в зависимости от сильно менявшейся обстановки, соотношения сил между десятком княжеств и в зависимости от чисто личных свойств и характера того или иного князя. Сопрягать династи-ческо-политические и личные оценки было в то время большим дипломатическим искусством, и поэтому столь нередки были в то время ошибочные решения, которые исправлялись тем, что новгородцы попросту выгоняли неугодного им князя, или, как тогда говорили, «указывали ему путь».

    Может показаться странным, что, имея уже трех персональных представителей высшей власти в лице архиепископа, посадника и тысяцкого, обладая обширным и репрезентативным Правительственным советом и, наконец, располагая таким «всевластным» органом, как вече, новгородцы, только лишь освободившиеся от монархической формы правления, все же продолжали приглашать к себе чужих князей и не только сохраняли «должность князя», но и терпели приведенных им своих людей — его двор, его бояр, его охрану. Каковы были мотивы этого?

    Во-первых, не следует забывать, что то был XII в. — средневековье, когда монархическая форма правления и, главное, патриархально-монархический менталитет были всеобщими, распространенными и естественными явлениями. Князь нужен был прежде всего для престижа и легитимности даже у... республики. (Кстати, будучи уже республикой, Новгород еще сто лет продолжал официально именоваться... княжеством.)

    Во-вторых, князь нужен был Новгородскому государству прежде всего как военачальник, полководец, предводитель, главнокомандующий всеми вооруженными силами республики и как командир-профессионал собственного наемного войска (дружины).

    Эти два обстоятельства имели решающее значение при установлении в Новгородской феодальной республике «должности» князя. Но при этом права, обязанности, прерогативы н ограничения княжеской службы были самым скрупулезным образом оговорены в специальном договоре, который вече заключало с князем-военачальником.

    Самым примечательным в этом договоре, который все время ужесточался по мере укрепления Новгорода, было лишение князя в первую очередь важных политических прав, в том числе ограничение свободы его передвижения по республике, что ставило это высшее должностное лицо чуть ли не в положение иностранца. И, по сути дела, русские князья и были на службе Новгородской республики иностранными наемниками. Отсюда понятен и весь комплекс отношений между князем и вечем (правительством) в Новгороде.

    Князь, изъявивший согласие на предложение веча быть новгородским военачальником, должен был оставаться в Новгороде до тех пор, пока его держит вече, или на срок, указанный в договоре. Вече могло изгнать князя раньше этого срока найма. Но князь, пожелавший самовольно уехать из Новгорода до истечения срока или вообще самовольно оставить службу, если срок ее все равно не был определен, силой задерживался вечем или против него осуществлялись определенные санкции (брались заложниками его сыновья, конфисковывалось имущество и т. д.). Основными критериями при выборе князя в Новгороде были его личные качества: он должен был быть умелым, квалифицированным военачальником и лично порядочным, справедливым человеком, обладающим государственным умом.

    Все это выражалось термином «добр». Князь должен быть «добр», т. е. добрым душевно, защищать слабых, не давать грабить сильным, удерживать своих тиунов и слуг, чтобы они не делали «пакостей» народу; и он должен быть «добр» в смысле добросовестного отношения к делу, т. е. лично вникать во все, что касалось его компетенции, войска и управления, самому, не доверяя другим, доглядывать за всем и вообще не лениться нести государственные обязанности; князь должен быть и «добр» в смысле степени своей квалификации, быть «добротен», «добрым молодцем» в ратных делах, опять-таки лично показывая пример отваги, храбрости, мужества.

    Если князь был «добр», то вече жило в полном согласии с ним. Но если он не был «добр», то вече прогоняло его, «указывало ему путь» — прочь из Новгорода. И выбирало тотчас же другого князя. Если князь был недобр и силен, так что с ним было трудно сладить и невозможно выгнать или наказать, то вече не только шло на открытый разрыв, но и готово было вести войну против такого князя. Примером таких отношений был конфликт Новгорода с Юрием Всеволодовичем, дядей Александра Невского. Сын Юрия, Ярослав III, ушел тайно ночью из Новгорода, нарушив договор, раньше срока. Новгородцы говорили ему: «Не ходи, князь». Но он не послушался и пошел в Торжок, где с войском находился его отец Юрий. Новгородцы послали сказать Юрию: «Князь! Отпусти нам сына своего, а сам пойди с Торжка прочь!» Юрий велел отвечать: «Выдайте мне Якима Ивановича, Никифо-ра Тудоровича, Иванка Тимошкинича, Сдилу Савинича, Вячка, Иваца, Радка (т. е. ряд новгородских должностных лиц, конфликтовавших с князем. — В. П.), а если не выдадите, то я поил коней Тверцой, напою и Волховом». (Иными словами, Юрий намекнул, что, подобно тому как он расправился с враждовавшим с ним Тверским князем, он расправится и с Новгородом, приведя в город, через который протекал Волхов, свои полки, свою конницу.) Новгородцы на это отвечали: «Князь! Кланяемся тебе, а братьи своей не выдадим и ты крови не про-ливай. А впрочем, как хочешь, — твой меч, а наши головы». Одновременно они подготовились к войне: сделали засеки на дорогах, расставили дозорных, укрепили городские стены, поставили вокруг дополнительный острог — словом, твердо решили воевать. Князь не решился идти поить своих коней Волховом, а стал торговаться и за 7 тыс. рублей серебром ушел из Торжка.

    Итак, основная функция князя в Новгороде — военачальник наемного профессионального войска, кондотьер, обеспечивающий обороноспособность государства и полицейскую власть, внутренний порядок. Одновременно князь — престижный, формальный представитель государства: он созывает вече, посылая своих бирючей бить в набат (эту прерогативу князь делил с посадником), он может председательствовать на вече (вместо посадника или наряду с посадником) и, во всяком случае, должен сидеть в «президиуме» во время веча, придавая тем самым легитимность и престижность этому высшему органу.

    Но будучи полностью самостоятельным во всем, что касалось военных дел, т. е. организации дружины, войска в целом, выбора стратегии и тактики военных действий, князь был ограничен во внешнеполитическом смысле: внешняя политика, а следовательно, и определение возможного противника вырабатывались не им, а помимо него.

    Более того, князь был резко ограничен в своих личных внешнеполитических действиях: он не имел права вести сношение с иностранцами, особенно не имел права вести торговлю с иностранными купцами; с 1218 г. князья дают «подписку» никого не лишать жизни в Новгороде; с 1130 г. князья дают присягу, что без согласия веча никогда не оставят Новгорода и не будут въезжать в колонии Новгорода и его пятины из города; с 1136 г. князь лишается права вмешательства в выборы посадника вплоть до того, что не может даже агитировать за угодную ему кандидатуру; с 1156 г. князь отказывается от своего прежнего права приглашать в Новгород епископа из знакомых ему лиц.

    С этих же пор князю решительно воспрещается разбирать судебные дела и иные жалобы иностранцев, особенно их торговые дела. Он не имеет права подписывать международные договоры Новгородской республики, т. е. в этом отношении стоит ниже тысяцкого.

    В то же время как военный эксперт князь мог и даже должен был участвовать во всех внешнеполитических переговорах, касающихся пограничных, территориальных и мирных вопросов. Но ему воспрещен въезд во все пограничные районы Новгородской республики: в Карелию, Ижорию, Заволочье, к Финскому заливу, т. е. на шведскую, норвежскую и немецко-ливонскую границы.

    Что касается управления дружиной, то князь хотя и буквально владел ею как собственностью, ибо набирал и оснащал, содержал свое войско за свой собственный счет, но он в то же время не имел возможности просто приказать дружине и дружинникам выполнить любое его указание. Он должен был... уметь убедить дружину, что то или иное его распоряжение необходимо и в интересах самой дружины. Это обстоятельство заставляло князя, с одной стороны, быть дипломатом, а с другой — сильно связывало свободу его действий по отношению к новгородской администрации.

    Таким образом, во внешнеполитическом отношении роль князя в Новгородской республике была не только не руководящей, как в Киевской Руси, но и чрезвычайно ограниченной, имевшей лишь совещательное и экспертное значение.

    Отсюда на практике сильный князь в Новгороде, такой, например, как Александр Невский, пытался всегда вести втайне от новгородской правящей верхушки свою личную внешнюю политику, точно так же как и правящая верхушка в лице архиепископа, посадника и тысяцкого не всегда считала возможным и необходимым извещать князя о своих внешнеполитических планах, если не требовалось их осуществления силой оружия.

    Внешнеполитическое руководство Новгородской республикой было не только не централизованным, но и усложненным. Оно предусматривало участие в выработке и принятии внешнеполитического курса разных инстанций и специалистов. Внешнеполитические прерогативы предоставлялись разным учреждениям:

    - вечу — принятие, одобрение или отклонение намеченных принципиальных внешнеполитических решений;

    - архиепископу — выработка и обоснование внешнеполитического курса, участие в важнейших внешнеполитических действиях, обеспечение грамотности технического выполнения дипломатических акций (документация, язык);

    - посаднику как главе исполнительной власти государства принадлежало принятие решений по внешнеполитическим вопросам и практическое проведение внешнеполитического курса республики;

    - тысяцкому как представителю, облеченному доверием простого новгородского люда {т. е. новгородских масс), надлежало обеспечивать поддержку внешнеполитического курса правящего слоя всем населением республики, и потому он также активно участвовал в принятии решений;

    - и, наконец, князю отводилась роль эксперта и советника по всем внешнеполитическим вопросам, затрагивающим обороноспособность, безопасность, погранично-территориальные дела и оценку военных сил того или иного внешнеполитического партнера или противника, с совещательным голосом в иностранных делах.

    В соответствии с этим счет «министров иностранных дел» Новгородской республики ведут по посадникам как лицам, официально ответственным за принятие внешнеполитических решений в Новгороде, хотя такой подход можно принять лишь условно, ибо Новгородская республика не знала должности единого руководителя внешнеполитического ведомства.

    Совершенно аналогичное положение с организацией внешнеполитической службы и в распределении внешнеполитических функций существовало и в Псковской феодальной городской республике (См. Кафенгауз Б. Б. Посадники и боярский Совет в Древнем Пскове //Исторические записки. — Т. 33. — М., 1950).

    За 317 лет существования независимого посадничества в Новгороде (1161 — 1478 гг.) можно отметить примерно 248 сроков, на время которых избирались посадники. Из них персонально известны замещения на 133 срока, в то время как лица, замещавшие должность посадника втечение 115 сроков, остаются невыясненными. Однако общее число известных нам посадников, исходя из нижеприводимых списков, составляет 85 человек. Возможно, что те же самые или почти те же самые лица замещали посадническую должность и в продолжение невыясненных 115 сроков. Во всяком случае, число новых неизвестных нам посадников крайне незначительно, ибо известно, что вся посадническая коллегия за 317 лет состояла примерно из 90—95 конкретных лиц.

    Таким образом, средний срок пребывания на посаднической должности составлял 1,5 года, а в отдельные периоды — даже год и полгода, что было, разумеется, неудобно для посадников при вхождении в сложные внешнеполитические дела. Однако практически, поскольку каждый посадник исправлял свою должность порой трижды и четырежды, эти неудобства кратковременного пребывания на должности отчасти нивелировались. Тем не менее все же неуклонно проявлялась общеисторическая тенденция: кратковременность пребывания на должности руководителя внешней политики отрицательно сказывается на внешнеполитическом руководстве любого государства. Поэтому в самой «демократической» организации внешнеполитической службы Новгородской республики была заложена ущербность, слабость ее внешнеполитического статуса.

    3. НОВГОРОДСКИЕ ПОСАДНИКИ

    Попытки составить и опубликовать списки новгородских посадников неоднократно предпринимались русскими историками начиная с 20-х годов XIX в. Однако вплоть до нашего времени такие списки были чрезвычайно неполными, фрагментарными, поскольку отсутствовали необходимые для этого источники. Основным источником служили летописи, но в них встречались крупные пропуски и разночтения или отсутствовала достоверная хронология. Важным источником были внешнеполитические акты, под которыми стояли подписи и печати посадников. Этот источник был надежен в отношении хронологии, но редко использовался и был фрагментарен, труднодоступен. Новым источником в наше время явились берестяные грамоты, в результате чего стало возможным пополнить и уточнить старые данные. Велась и сопоставительная исследовательская работа, особенно в последние гады. Все это привело к пополнению списка посадников, к сокращению в нем пропусков и лакун.

    За последние 170 лет списки посадников публиковали следующие историки: И. И. Григорович (1821 г.), С. М, Соловьев (1845 г.), И. Д. Беляев (1864 г.), А. И. Никитский (1869 г.), Н. И. Костомаров (1886 г.). Все они были крайне отрывочны и неточны. В советское время наиболее полные перечни посадников опубликовали В. Н. Вернадский (19S1 г.) и В. Л. Янин (1962, 1990 гг.). Последняя публикация самая полная, хотя и в ней остались лакуны. Мы приводим самые последние данные, разбив список новгородских посадников по историческим периодам, связанным с внешнеполитической историей Новгорода и с указанием на все этапы реформы посаднической должности и посаднических коллегий. Вместе с тем мы указываем те даты, когда не установлено имя бывшего в этот период посадника, чтобы создать полную картину в этом вопросе и побудить историков к новым поискам.

    4. ДИНАМИКА НОВГОРОДСКОЙ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ В XI—XV вв.: ЕЕ РАЗВИТИЕ И РЕЗУЛЬТАТЫ (1054—1478 гг.)

    Во внешней политике Новгородской республики по отношению к остальной Руси (Киевской, Владимирской и Московской) можно выделить 5 периодов. 1054—1156 гг. Борьба с Киевской Русью, постепенное высвобождение от зависимости и опеки киевских великих князей.

    1156—1240 гг.

    Борьба против сильных соседей на востоке от Новгорода — ростово-суздальских, а затем владимирских князей, расширявших свои владения в направлении новгородских колоний на севере и угрожавших Новгороду военной силой.

    1240—1340 гг.

    Татаро-монгольское завоевание Руси приводит к полному отсечению от Новгорода Киевской и Владимирской Руси как объектов и субъектов внешней политики для Новгородской республики. Это обстоятельство на целый век снимает с повестки дня важный внешнеполитический вопрос, до тех пор раскалывавший новгородское общество на два лагеря: должен ли Новгород участвовать в общерусских внешнеполитических и внутриполитических делах, действовать как автономная, суверенная, но все же часть Руси или же встать на путь изоляционизма, отойти совершенно от Руси, встать на путь внешнеполитического сепаратизма? В исторических условиях XIII—XIV вв., когда острота вопроса об ориентации на Русь и о характере и степени этой ориентации совершенно снимается, Новгородская республика полностью поворачивается в торгово-политическом отношении к Западу, в связи с чем вступает в стабильные мирные отношения со своими соседями на северо-западе: Ганзой, Ливонией, Рижским архиепископством, Швецией и Норвегией, а также с более отдаленными германскими государствами — Вестфалией и Саксонией.

    В ознаменование этой внешней политики мира и торговли заключается ряд международных договоров:

    1269 г. — договор с Ганзой;

    1284 г. — договор с Ливонией и Ригой;

    1323 г. — договор со Швецией о мире и границе;

    1326 г. — договор с Норвегией о мире, границе и торговле в Заволочье и Лапландии.

    Торговля Новгорода с иностранными государствами, и прежде всего с Ганзой, носит вплоть до XV в. исключительно меновой характер, ибо Новгород не знал металлических денег до 1420 г., а серебром (литым) обычно выплачивал контрибуцию при военном поражении или оплачивал приобретаемое на Западе оружие.

    1340—1425 гг.

    Новгород укрепляет свою связь с Московским государством, видя в нем единственную гарантию защиты от татар. Всвязи с этим новгородцы недальновидно перепоручают вести свою внешнюю политику в отношении Орды московским великим князьям и тем самым «отдают» часть своих суверенных прав Московскому государству, ограничивая сферу своей внешней политики добровольно.

    В силу растущего политического влияния Москвы и ее внешнеполитического веса и престижа в глазах Орды новгородцы, опять-таки из конъюнктурных соображений, начинают выбирать в новгородские военачальники исключительно московских князей, которые постепенно становятся «своими» в Новгороде, привыкают к своей «незаменимости» и начинают все более настойчиво вмешиваться во внутренние и внешние новгородские дела, оказывая поддержку то «боярской», то «народной» партии в республике и играя на их противоречиях.

    Наконец, Новгородская республика, опять-таки из чисто конъюнктурных соображений, позволяет Москве расправиться с соседним Новгороду Тверским государством, отделявшим Новгородскую Русь от Московского княжества. Это усиливает Москву и позволяет московской дипломатии остаться в конце концов один на один с Новгородом, изолировав его от потенциальных союзников и даже ликвидировав их вообще. Все это своевременно не настораживает новгородских руководителей внешней политики, они ведут близорукую, сиюминутно-прагматическую внешнюю политику, не задумываясь о ее последствиях.

    1426—1478 гг.

    После перенесения общерусской столицы из Владимира в Москву (1426 г.) начинается период все более растущей конфронтации в новгородско-московских отношениях. Московское государство полно решимости ликвидировать независимость Новгорода и ведет активную политику подрыва его экономических и политических позиций, используя те преимущества своего положения по отношению к Новгороду, которые московские великие князья приобрели своей осторожной, целенаправленной политикой в предыдущий век. Новгород же находится в состоянии пассивной обороны. Наконец, в 1471 г. Иван III наносит решительное военное поражение Новгороду в битве при Шелони, а в 1478 г. вообще ликвидирует Новгородскую республику и как знак утраты Новгородом его былой независимости вывозит новгородский вечевой колокол в Москву, а новгородцев частично «выводит», т. е. насильно переселяет, из Новгорода в глубь Московского государства, за 500—800 км от Новгорода. Масштабы этого выселения по тому времени грандиозны — не менее 20 тыс. семейств!

    Покончив с политической обособленностью Новгорода, Иван III немедленно наносит удар по основе новгородской внешнеполитической обособленности — ликвидирует новгородскую внешнюю торговлю с Ганзой, с Европой. В 1494 г. он решительно разрушает, рвет ган-зейско-Новгородские связи, напав на торговые склады и ганзейскую контору в Новгороде и конфисковав находившиеся там товары на сумму 100 тыс. гульденов. Надежда Ганзы, что она станет продолжать торговлю с Россией и после падения Новгорода и что Московский великий князь станет наследником Новгорода как ганзейского торгового партнера, оказалась совершенно не оправданной, а именно она, эта надежда, останавливала ганзейцев от активной военной поддержки Новгорода.

    Москва не стала использовать проложенные и проторенные новгородские пути на Запад. Иван IV и его преемники нашли иные пути связи с Западом: центральный — через Польшу и Австрию на Италию и северный — из Архангельска в Англию и Голландию. Ганза и Германия вообще были обойдены. Москва нашла выход и в том, чтобы активизировать свою торговлю с Востоком — Крымом, Турцией, Персией, Закавказьем н Сибирью. Иными словами, Москва нашла выход из положения, не осталась изолированной даже тогда, когда Балтика была закрыта для нее более чем полтора столетия. Именно за это время традиционные новгородские и русские балтийские связи были совершенно забыты, и вообще связь в сторону северо-запада перестала быть для России в XVI— XVII вв. необходимой в такой же степени, в какой она была ранее для Новгородской республики. В этом и состояло существенное, коренное отличие внешней политики Московского централизованного государства от внешней политики, основанной на внешней торговле, Новгородской феодальной республики.

    III. ВЕЛИКОЕ КНЯЖЕСТВО ВЛАДИМИРСКОЕ, ЕГО ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЕ ЗАДАЧИ И ОРГАНИЗАЦИЯ РУКОВОДСТВА ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКОЙ (1239—1362 гг.)

    1. ОБЩИЕ СВЕДЕНИЯ, ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЕ КОНЦЕПЦИИ

    После ликвидации Киевского великого княжества, разорения Киева, уничтожения и рассеивания основного населения столицы и после бегства последнего Киевского князя Даниила Галицкого в Венгрию политический центр бывшей Киевской Руси был перемещен на Север, в дотоле периферийное Владимирское княжество, которое приняло титул Великого как законный преемник Киевского Русского государства.

    И хотя на Владимирское княжество обрушились те же самые несчастья в виде татаро-монгольского завоевания, как и на остальную, степную Русь, оно не погибло. После гибели в битве при р. Сить в 1238 г. Великого князя Владимирского Юрия Всеволодовича и всего его семейства, включая малолетних детей, сожженных татарами в Успенском соборе г. Владимира, Великим князем стал его брат Ярослав Всеволодович, бывший Великий князь Киевский Ярослав Ш, находившийся в то время на юге Руси. Он-то и возглавил новую, «самостоятельную» Северо-Восточную Русь как Ярослав II Владимирский и заложил основы новой внешней политики этого государства, исходя из совершенно заново сложившейся международной обстановки: на западе и на севере Владимирское княжество граничило с Новгородской республикой, на юго-западе — с Литвой, на юге — с Рязанским княжеством, на юго-востоке — с низовыми землями и непосредственно с Ордой. Таким образом, Владимирское княжество полуприкрывалось как с Запада, так и с Востока русскими государствами — Новгородом и Рязанью — и в то же время имело и непосредственные границы со стопроцентно иностранными державами — Литвой и Ордой. Это была одна сторона, так сказать, количественно-географическая, проблема территориального расположения, диктовавшая уже из-за простого соотношения сил проведение осторожной, сбалансированной, компромиссной политики, не имевшей ничего общего с внешнеполитическими традициями Киевской Руси, основанными на двух факторах: династическом праве, наследственных привилегиях и на праве сильного, на праве применять военную силу, когда угодно и когда удобно. Вот почему в Киевской Руси внешняя политика не знала, что такое «компромисс» или «соломоново решение». Выбор всегда был между «да» и «нет», «хочу» и «могу».

    Положение Владимирского великого княжества заставляло пересмотреть эти незыблемые в течение почти 300 лет внешнеполитические концепции.

    Другим мощным обстоятельством, оказавшим влияние на формирование внешней политики Владимирской Руси, были учет и переоценка значения для направления внешнеполитической линии таких факторов, как военная сила и идеология.

    В Киевской Руси подобные обстоятельства практической роли для направления и выработки внешней политики не играли, хотя и существовали.

    Ни «идейные» связи со скандинавскими викингами, ни принадлежность к православию существенного влияния на внешнюю политику Киевской Руси, киевских великих князей не оказывали. Конечный выбор линии, направления политики, выбор меры, действия принадлежал лично князю и исходил из его интересов, понимаемых как интересы государства.

    Великие князья русские свободно входили в династические связи с католическими государями Европы, не спрашивая на то разрешения константинопольских патриархов и византийских императоров. Женщины княжеского рода легко меняли веру: в этом вопросе никаких проблем не возникало.

    Что же касается силового давления внешних врагов, то и с этим фактором как постоянно действующим не считались. Враг был врагом всегда, при любых обстоятельствах, и единственным языком, на котором с ним считали необходимым говорить, был язык силы оружия. Когда сил для войны не было — заключали мир. Но как только сила обреталась вновь, с врагом продолжали войну. Так было в отношении печенегов, половцев, войны с которыми велись веками, до полного уничтожения противника. Так было и с поляками и венграми, с которыми вступали в союзы, ссорились, воевали, мирились и снова воевали, как только чувствовали, что соседи имеют намерения, даже пусть под родственными предлогами, вмешиваться в русские дела. Иными словами, с силой внешнеполитического контрагента, конечно, считались, ее не могли не учитывать, но расценивали ее лишь как исключительно временный военный фактор, а вовсе не внешнеполитический, т. е. такой, который бы заставлял длительное время приспосабливаться, изменять политику, называть врага другом или оказывать ему услуги, уступки в надежде, что тот не будет использовать свою силу во вред Руси. Подобный менталитет был не только чужд, но и противоестествен для русско-скандинавских князей.

    Татаро-монгольское завоевание и в этом пункте заставило пересмотреть внешнеполитические традиции Киевской Руси, отойти от них, перейти к новым концепциям. Пришлось действовать по обстоятельствам и гибко сочетать оценку и взаимодействие как идеологических, так и военно-силовых факторов во внешней политике.

    Прежде всего произошла дифференциация внешнеполитических концепций или принципов ведения внешней политики в отношении Востока и Запада. Дотоле разделение внешней политики на западную и восточную не было принято в Киевской Руси. Принципы ведения внешней политики были, в общем-то, едины. Европейская и азиатская внешняя политика, их разные задачи возникли в Русском государстве как результат монголо-татарского завоевания. Обычно наличие этих двух направлений во внешней политике приписывается Московскому государству в его уже зрелом «возрасте» — в XVI в. Однако на самом деле зарождение, обособление, формирование этих двух направлений происходят значительно раньше — на 300 лет — и относятся к началу существования Владимирского великого княжества сразу после татаро-монгольского нашествия. Зарождение этих двух направлений произошло стихийно, целиком под влиянием конкретных исторических событий.

    2. ОСНОВНЫЕ СОСЕДИ

    Первой возникла и определилась политика Руси в отношении Запада: в 1239—1242 и 1246—1251 гг.

    В 1238 г. литовские князьки, теснимые на западе Тевтонским орденом, пользуясь сумятицей; происшедшей на Русской земле в результате татаро-монгольского завоевания, захватывают приграничные русские земли — Полоцкое и Смоленское княжества. Получив об этом известие, Ярослав II совершает поход в Смоленск, изгоняет и разбивает литовское войско, пленит одного из литовских князьков (кунингасов) в 1239 г.

    В том же 1239 г. сын Ярослава II — Александр Невский заключает династический брак с дочерью последнего независимого от Литвы Полоцкого князя Брячислава, чем подтверждается линия на поддержку западнорусских земель великими князьями владимирскими как гарантами общей независимости Русской земли.

    Как и Ярослав II, Александр Невский, являвшийся до 1246 г. представителем Великого князя, т. е. своего отца Ярослава II, в Новгородской республике, осуществляет политику военного обеспечения внешнеполитической независимости от Запада. Он сочетает при этом и идеологические аргументы с целью усилить тем самым мотивированность решительного военного отпора Западу, посягающему и военным, и идеологическим путем на независимость и территориальную целостность Руси, оказавшейся в состоянии распада из-за татаро-монгольского нашествия. Так, Александр Невский резко отвергает все попытки Ватикана направить против ослабевшей Руси волну крестовых походов или установить «дружественный» контакт с русскими князьями, чтобы склонить их к принятию католичества, к отказу от идеологии православия в обмен на военную, экономическую (торговую) и политическую помощь Запада якобы против монголо-татарского завоевания. Поскольку Запад не может и не хочет предложить реальный военный союз против татар, Александр решительно отказывается от кабального сотрудничества с Западом и избирает тактику решительного отпора всем вооруженным попыткам нападения или отторжения русской территории, независимо от того, кто, какими силами на это посягает.

    Так, в 1240 г. Александр Невский разгромил объединенное норвежско-шведско-финское войско под руководством шведского ярла (главы шведской администрации) Биргера, проникшего внутрь новгородских земель по Ладожскому озеру и р. Неве с военно-морским десантом (15 июля 1240 г.), а в 1242 г. разгромил на льду Чудского (Псковского) озера армию крестоносцев Ливонского ордена. В 1246, 1247 и 1249 гг. Александр Невский последовательно отражает новые нападения шведских и шведско-финских вооруженных отрядов под командованием того же ярла Биргера и даже сам переходит в наступление и подвергает разорению территорию Восточной Финляндии, откуда происходят нападения шведских завоевателей. Сражения происходят также в 1249 г. на р. Нарве, на стыке новгородских и эстонских земель, где также нападают шведско-финские отряды.

    В результате этой настойчивой борьбы в течение всех 40-х годов на западной границе Руси (к этому добавляются еще и походы против нападений литовских князей, подвергающих набегам Тверское княжество, псковские и новгородские земли) Александр Невский и другие Ярославичи добиваются в конце концов прекращения набегов с Запада, и в 1250—1251 гг. Александр Невский (после смерти своей первой жены) ведет уже переговоры с королем Норвегии Хоконом IV (Хокон Хоконсон Старый) о династическом браке для себя или для своего сына с норвежской принцессой Кристиной, дочерью Хо-кона. Брак этот предполагался в целях обеспечения северо-запада Руси надежной обороной от Швеции, ибо Швеция и Норвегия были в то время враждебными государствами, а Хокон Старый считался крупным военным авторитетом своего времени, ибо даже папа Иннокентий IV поручал ему объединенное командование европейским войском крестоносцев в 1248 г., а немецкие князья прочили его в германские императоры.

    Правда, из русско-норвежского династического союза ничего не вышло, ибо за Кристину сватались более влиятельные и более известные женихи, чем Александр Невский (например, король Кастилии и Леона Альфонс X Мудрый, выдающийся астроном и философ своего времени, также кандидат в немецкие императоры, который намеревался сделать Кристину женой своего брата, принца Филиппа), но договор о временном перемирии и о добрососедстве между Русью и Норвегией Александру Невскому удалось в 1251 г. все же заключить.

    Таким образом, тактика обеспечения мира на западных границах Руси силой оружия, исключительно решительным военным путем, блестяще удается и полностью оправдывает себя как абсолютно правильная исторически.

    Такая тактика определялась следующими историческими условиями и обстоятельствами: во-первых, наличием на западных границах сильных и независимых республиканских торговых государств — Новгорода и Пскова, связанных торговыми отношениями со странами Запада через Балтику — Ганзой, Нидерландами — и обладавших силой и оружием, чтобы защищаться, а также такими крупным» интересами, которые стоило защищать оружием, решительно. Во-вторых, противостоящие на западной границе Руси государства — Норвегия, Швеция, Ливония, Литва — были государствами, в сущности, небольшими и в военном отношении действовавшими «наскоками», эпизодическими «набегами», без способности систематически оказывать военное давление на Русь, но зато умевшими сконцентрировать силы для «набегав». Стоило проиграть в такой ситуации одну-две битвы, дать развиться успеху противника в результате одного такого «набега» — и годы и десятилетия зависимости были бы перспективой такого военного проигрыша. И наоборот, стоило сокрушить агрессора один раз — и угроза повторного нападения отодвигалась на долгие годы. В-третьих, немаловажным фактором в определении внешнеполитической доктрины Владимирской Руси в отношении Запада были и специфические для того времени (ХШ в.) военно-стратегические и идеологические соображения. Поскольку Русь открыта с запаса равниной, не обладает естественными преградами, в стратегическом отношении крайне уязвима на этом участке своей границы с чужеземцами, то только сильный, быстрый, решительный и беспощадный военный отпор может быть здесь гарантией остановки от территориальных посягательств противника. Иной политики для Запада, как жесткий, твердый, стабильный отпор, просто не может быть — всякая иная линия губительна, ибо провоцирует противника на нападение, демонстрирует слабость Руси. Только демонстрация твердости может заставить технически более совершенный Запад отказаться от завоевания Руси, от попыток завоевания — такова концепция Александра Невского. Она же поддерживается и усиливается и идеологическим аргументом: близость христианских религий как раз и может служить средством «смягчения» русской твердости вотношении Запада. Поэтому и здесь никаких уступок, никаких поблажек, никаких компромиссов на основе «общехристианских», «общечеловеческих» мотивов, ибо в них-то и заключается главная ловушка. Только твердость, чистота собственной идеологии (религии, православия, веры), только резкая неуступчивость во всех идеологических вопросах может быть гарантией того, что Запад «отстанет» от Руси, «махнет на нее рукой» как на безнадежный объект для легкого околпачивания. Это — второй постулат Александра Невского. Вот почему сразу же вслед за беспощадным военным разгромом финнов, шведов, норвежцев, литвы, немцев-лифляндцев Александр Невский направляет резкий, категорически отрицательный ответ на предложение папы Иннокентия IV пойти на идеологический союз, на церковную унию с Западом, на политический компромисс с ним.

    Тот, кто полагает, что Александр Невский ответил просто грубо, как солдат, а не дипломат, тот, конечно, мыслит механически и не знает истории Руси. Резкий, презрительный ответ на папскую буллу, источающую миролюбие, — это не следствие неумения вести переговоры, а мастерский дипломатический ход, продуманный стратегический маневр, осуществленный при помощи точно рассчитанной тактики: за военным разгромом — звонкая дипломатическая пощечина. Она означает: нас не проведешь ни на поле боя, ни за столом переговоров. Мы вас видим насквозь: вам не терпится воспользоваться временно сложившейся слабостью Руси и купить ее дешевыми подачками и обещаниями. Нет, нам они не нужны. Мы своими силами решим свои трудности. И нечего надеяться, что мы станем «мягче», т. е. утеряем бдительность. Отстаньте от нас. Держитесь лучше дальше от границ Руси. Мы не уступим ни нашу землю, ни наши убеждения.

    Такова была линия внешней политики Владимирской Руси в отношении Запада, Европы. Она продержалась несколько столетий, стала позднее существенным компонентом внешней политики Московской Руси, Московского государства в XV, XVI вв. и до середины XVII в. И исторически эта линия оказалась по крайней мере до конца XVII в. вполне оправданной.

    Другой была концепция внешней политики, разработанная Ярославом II и Александром Невским для отношений с Золотой Ордой.

    Отношения эти, полностью прерванные военным разорением русской территории в 1238—1240 гг., возобновляются лишь с 1243 г.

    В 1243 г. хан Батый созывает в Сарае съезд всех оставшихся в живых русских князей. Ярослав II приезжает в ставку Батыя первым и завоевывает его расположение. Одновременно он направляет своего сына Константина заложником в Монголию, в столицу великого хана, на поклон, доказывая этим жестом свое полное подчинение и доверие к монголам. В 1245 г. Константин возвращается, получив полное признание Чингизидов. Ярослав же получает с 1243 г. от Батыя ярлык на старейшинство среди русских князей.

    В 1245 г. Ярослав II вместе с младшими братьями, некоторыми сыновьями и племянниками вторично направляется в Орду по вызову хана Менгу (формально занимавшего трон при жизни Батыя до 1256 г.). На фоне других русских князей он производит столь сильное впечатление на монголов, что в нем усматривают сильного и «опасного» государственного деятеля. Вернув на Русь всех других князей, Батый отправляет Ярослава во Внутреннюю Монголию, к великому хану Гаюку, где его отравляют по навету боярина Федора Яруновича, сопровождавшего Ярослава II (30 сент. 1246 г.).

    Характерно, что русские летописи, крайне неодобрительно отзывавшиеся о Ярославе II как Киевском и даже как Владимирском князе и порицавшие его беспощадность и жестокость, высоко оценивают восточную внешнюю политику Ярослава, прямо подчеркивая, что в этом вопросе он «положи душу за други своя и за землю Рус-ськую». Абсолютно ту же самую тактику в отношении Орды проводит и Александр Невский, от которого современники ожидали совершенно иной, по-видимому, линии. Более того, Александр Невский яростно пресекает любое выступление на Руси против татар, любое осуждение татарского ига, расценивая подобные проявления «патриотизма» как самое опасное нанесение удара по своей внешней политике. Еще более последовательно, чем его отец, Александр Невский подчеркивает вассалитет Руси по отношению к ханам внешними личными знаками внимания. Он ежегодно лично отвозит в Орду русскую дань, лично следит за ее полным и своевременным сбором. Как и Ярослав II, Александр совершает многомесячное путешествие в Монголию, в столицу великих ханов, в «логово зверя», лично наблюдая организацию войска, хозяйства, административного управления империи Чингизидов. Эти наблюдения только укрепляют Александра Невского в правильности взятой его отцом и им внешнеполитической линии в отношении Орды. Ее, эту линию, он изавещает фактически новой, московской династии, родоначальником которой становится. Это линия на беспрекословное, полное подчинение требованиям Орды и выполнение всех ее условий. Мотивировалась она тем, что татаро-монголы как противник сильны, бесчисленны, необозримы. Бороться с ними как регулярным военным путем, так и путем «наскоков», т. е. народных восстаний, саботажа их требований и т. п., — совершенно бесперспективное дело* (Чтобы представить себе хотя бы приблизительно то подавляющее впечатление, которое производили монголо-татары Чингизиды, их завоевания, их военная система и их империя на современников, особенно на политиков и монархов, обладавших знаниями, надо иметь в виду, что Чингиз-хан начал свои войны всего лишь с 13 тыс. воинов. К концу же его жизни ему подчинялись 720 народов (наций и племен); при его внуках империя Чингизидов включала Китай, Корею, Внешнюю и Внутреннюю Монголию, Синьцзян, Среднюю Азию и Средний Восток (Афганистан, Иран), северную часть Индии, Переднюю Азию до Евфрата, всю нынешнюю центральную и южную части Европейской России. И все эти «приобретения» были сделаны в течение каких-нибудь 70 лет — непрерывно). Необходимо не подвергать Русь опасности уничтожения, а сохранять силы всечасно и всемерно. Надо, чтобы на Русь и ее народ работало только время. Кроме того, с монголами можно договориться, не поступаясь национальными и идеологическими принципами, своим государственным устройством или народной самобытностью, т. е. откровенно проводить политику задабривания татар, посылая им не только государственно определенную дань, но и подарки, взятки. Поскольку татары, Орда довольствовались в политическом отношении выражением вассалитета, а экономически — денежными взносами (данью), подарками и имущественными уступками и поскольку золотоордынскому руководству были присущи подозрительность и недоверие к своим вассалам, то была взята линия на всемерное честное, лояльное и отчасти даже угодническое (впоследствии) выполнение всех условий и требований Орды ради поддержания мирных, нормальных отношений, исключающих трения и всякий повод для татарских репрессий. Этой же позиции наряду с князьями придерживалась и русская православная церковь, иерархи которой сами «дружили» с ханами и советовали проводить подобную же тактику великим князьям и всячески одобряли «политику мира» с татарами («царем», как они называли хана). Другое дело, к каким чертам национального характера русских привело неукоснительное выполнение этих предписаний в течение почти трех веков. Но политически эта линия хотя и крайне медленно, но полностью «сработала». Исторически же она, по-видимому, была единственно возможной, по крайней мере в условиях XIII в.

    Итак, к середине ХШ в. сложилось совершенно новое по своему политическому устройству и качеству государственное образование — Великое княжество Владимирское, определилось его внутрироссийское и международное положение и были установлены основные постулаты его внешней политики, основные направления его внешнеполитической деятельности, разной по качеству и по тактике на Западе и на Востоке. Эти постулаты были определены и выкристаллизовались практически на основе политического, военного и внешнеполитического опыта двух виднейших представителей руководства Владимирской Руси XIII в. — Ярослава II и Александра Невского.

    3. ХАРАКТЕРНЫЕ ЧЕРТЫ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ ВЛАДИМИРСКОГО ВЕЛИКОГО КНЯЖЕСТВА

    Внешняя политика Владимирской Руси, таким образом, принципиально отличалась от внешней политики Киевской Руси тем, что, во-первых, была целенаправлена, имела дальнюю перспективу, во-вторых, разделялась на два различных направления — западное и восточное, каждое из которых обладало своими особыми задачами, правилами и целями. В-третьих, тактическое разнообразие приемов дипломатии Владимирской Руси не только возросло количественно, но и претерпело огромные качественные изменения. В-четвертых, — и это было весьма существенным нововведением — резко повысился личный характер планирования и руководства внешнеполитическими мероприятиями со стороны князя. Внешняя политика Владимирской Руси в еще большей степени, чем внешняя политика Киевской Руси, осуществлялась исключительно лично великим князем. Для этого были веские причины. Во-первых, поскольку великий князь был одновременно и полководцем, командующим вооруженными силами государства, то сосредоточение в одних руках военного и дипломатического обеспечения оборонительных, защитных задач внешней политики давало только хороший результат. И такое соединение функций «военного министра» и «министра иностранных дел» могло осуществляться только в персоне князя. Во-вторых, возрастает значение сугубой секретности из-за опасности предательства, сильно повысившейся после монгольского завоевания. Гибель Ярослава II, искуснейшего, хитрого, опытнейшего политика и дипломата, в результате предательства его дипломатического советника боярина Федоpa Яруновича была сильным аргументом против того, чтобы великие князья посвящали приближенных в тайны внешней политики. Александр Невский лично разрабатывает все военные и внешнеполитические мероприятия и осуществляет их только лично, в результате чего его действия вплоть до момента их реализации являются пол-нейшей тайной для всех и потому всегда оказываются успешными. Александр Невский становится своим собственным и безраздельным министром иностранных дел. Он не посвящает в свои планы и внешнеполитические замыслы ни духовенство в лице духовников или митрополитов, ни лиц гражданской и военной администрации, т. е. бояр и воевод. Он формирует новые принципы ведения внешней политики. Она не только становится лично руководимой князем, но и еще более засекречивается и становится узкосемейным, а потому наследственным, строго последовательным мероприятием династии, обязательным для всех ее поколений.

    Если в Киевской Руси личное ведение внешней политики князем было следствием патриархальности и неразвитости в целом общественных отношений и общественных институтов, то во Владимирской Руси источником, основанием личного руководства князем внешнеполитических дел государства служат высшие интересы династии и государства в целом перед лицом враждебного иностранного окружения и повышенного риска государственной измены как прямого следствия нравственного разложения общества, перенесшего ужасы татаро-монгольского нашествия. Условия, в которых приходится князьям практически осуществлять внешнюю политику, еще более закрепляют эти секретно-семейные приемы ее ведения. Главным контрагентом Владимирской Руси надолго становится Ордынское государство, а все переговоры вОрде должен неизбежно был вести лично великий князь. Именно князь получал лично из рук хана главный внешнеполитический документ, утверждавший его в его владельческих и властных правах, — ханский ярлык на великое княжение. Именно князь должен был быть основным гарантом лояльного выполнения ханских условий и лично проводить и демонстрировать лояльно компромиссную, а подчас и вынужденно рабскую линию внешней политики своего государства в отношении Орды.

    Так, с одной стороны, произошла неизбежная концентрация всех внешнеполитических вопросов в руках лично князя, что повысило ее секретность и практически исключило всякое участие в ее определении каких-либо советников, сделало ненужным, неприемлемым знание вопросов внешней политики кем-либо, кроме великого князя, а с другой стороны, мменно подобная ситуация привела к тому, что великий князь вынужден был стать великим мастером внешней политики, вынужден был научиться сочетать, и притом довольно гибко, и жесткие, и «мягкие» внешнеполитические приемы, проникнуться пониманием того, что ведение внешней политики требует высокого искусства, строжайшей секретности и безошибочной адекватности принимаемых решений в реальной ситуации, а также быстроты исполнения. Все эти условия, сложившиеся исторически, и вызвали тот «византизм» русской внешней политики в XIII—XIV вв., о котором часто вспоминают историки, но который неверно квалифицируют как сумму приемов дипломатии, заимствованных якобы из практики Византийской империи. Русские условия заставляли русских великих князей быть гораздо более «византийскими», чем сами императоры Византии, и притом на одно-два столетия раньше, чем византийские учителя приехали в Московское государство после крушения Византийской империи в 1453 г.

    Таким образом, ситуация, сложившаяся к середине XIII в. для Руси и продолжавшаяся по крайней мере до конца XV в. или, точнее, до его последней четверти, по существу, автоматически снимала вопрос о необходимости создания внешнеполитического ведомства. Оно не могло быть создано, оно было не нужно и даже вредно исходя из интересов государства, пока существовало «татаро-монгольское окружение», пока формально государи Руси продолжали быть вассалами золотоордынских ханов.

    В то время как в «свободной» Новгородской республике внешняя политика была рассредоточена, разделена под ответственность нескольких лиц в высшем государственном управлении и тем самым была по крайней мере формально «демократизирована»до того, что некоторые внешнеполитические вопросы обсуждались непосредственно на Новгородском вече, т. е. фактически на общегородском собрании взрослых мужчин, во Владимирской Руси восторжествовали совершенно противоположные принципы: строжайшее засекречивание внешней политики, сведение ее руководства к одному лицу (лично князю) и превращение ее в узкосемейную профессию и дело. Вот почему великий князь во внешнеполитических вопросах был {мог быть) гораздо откровеннее со своими потомками, которым он оставлял подробные указания во внешнеполитических завещательных актах, и в то же время хранил крепко внешнеполитические секреты от своих родственников, домашних и близких современников. Такую внешнюю политику мы потому и можем характеризовать и обозначать как лично-семейную, родовую, а не просто лично-патриархальную или узкодворцовую, какой она была в эпоху Киевской Руси. При таких условиях, когда цели, методы, приемы и тактика внешней политики были заранее определены на столетие вперед и требовалось лишь точно, неукоснительно следовать этим предписаниям, храня их в глубокой тайне от всех, не принадлежащих к династии, успех такой политики был обеспечен даже в случае появления на великокняжеском престоле заведомо бледных, политически слабых фигур. Все, что от них требовалось, — это слепое, неукоснительное осуществление предписаний предков.

    Публикуемый ниже список великих князей владимирских 1239— 1362 гг. дает наглядное представление как о последовательности смены этих личных руководителей внешней политики Руси в ХШ—XIV вв., так и о полной семейно-родовой замкнутости этого круга потомков Александра Невского. Не удивительно, что первое время они старались соблюдать заветы своего великого предка в области ведения дипломатии, хотя фактически большинство из них не обладало и десятой долей военных и дипломатических способностей своегр пращура. Но зато они были дисциплинированны и точны в буквальном выполнении «инструкций» Ярослава II и Александра Невского (насколько и пока это позволяли обстоятельства). И этого, как подтвердила история, было вполне достаточно для достижения общей исторической задачи, для ее успешного решения* (Интересно отметить то, как история решила спор между секретным и общественным характером ведения внешней политики. Успех оказался безраздельно на стороне личной, секретной, тайной дипломатии. Московское государство, наследник Владимирской Руси, дипломатически переиграло не только Золотую Орду, но и Великий Новгород, Новгородскую феодальную республику с ее хваленой демократией, гласностью и безудержной болтовней на вече о сугубо внешнеполитических делах, за одно упоминание о которых в Москве казнили, четвертовали на Лобном месте. Гласность погубила Новгород, Он был разбит, завоеван, присоединен к Москве, а его жители «выведены», т. е. насильно переселены за тысячи километров от Новгорода — рассеяны по всей необъятной России).

    4. ХРОНОЛОГИЧЕСКИЙ ПЕРЕЧЕНЬ ВЕЛИКИХ КНЯЗЕЙ ВЛАДИМИРСКИХ — РУКОВОДИТЕЛЕЙ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ КНЯЖЕСТВА

    1.

    Ярослав II

    Всеволодович

    1238— 1246 гг.

    Сын Всеволода III


    2.

    Святослав II

    Стародубский

    1246— 1250 гг.

    Сын Всеволода III, брат Ярослава II


    3.

    Андрей I Ярославович

    1250— 1252 гг.

    Сын Ярослава II


    4.

    Александр I Невский

    1252— 1263 гг.

    Сын Ярослава II


    5.

    Ярослав Ш Ярославович

    (Ярослав Тверской)

    1263— 1272 гг.

    Сын Ярослава II


    6.

    Василий I

    Ярославович Костромской

    1272— 1276 гг.

    Сын Ярослава [I


    7.

    Дмитрий I

    Александрович

    1276— 1294 гг.

    Внук Ярослава II, сын Александра Невского


    8.

    Андрей II Александрович

    1294— 1304 гг.

    Сын Александра Невского


    9.

    Михаил III Ярославович (Михаил Тверской)

    1304— 1319 гг.

    Сын Ярослава III, внук Ярослава II


    10.

    Юрий III

    Данилович Московский

    1319— 1325 гг.

    Внук Александра Невского


    11.

    Дмитрий II Михайлович Тверской

    1325— 1326 гг.

    Сын Михаила III, внук Ярослава III


    12.

    Александр II Михайлович Тверской

    1326— 1328 гг.

    Сын Михаила III, правнук Ярослава П


    13.

    Иван I Данилович

    Калита

    1328— 1340 гг.

    Внук Александра Невского


    14.

    Симеон Иванович Гордый Владимирский и Московский

    1340— 1353 гг.

    Сын Ивана Калиты, правнук Александра Невского


    15.

    Иван И Иванович

    Красный

    1353— 1359 гг.

    Сын Ивана Калиты, правнук Александра Невского


    16.

    Дмитрий III Константинович

    Городецкий

    1359— 1362 гг.

    Внук Андрея I, внучатый племянник Александра Невского


    17.

    Дмитрий IV Иванович

    Донской

    1362— 1389 гг.

    Внук Ивана Калиты,

    праправнук Александра Невского.


    Начиная с Дмитрия Донского престол Великого князя начинает передаваться по наследству прямо, от отцак сыну, без выбора старшего в роду. Великое княжество с этих пор именуется только Московским. Дмитрий IV — последний князь с титулом Владимирский и Московский.

    Как же конкретно развертываются внешнеполитические события в середине XIII — конце XIV в. вокруг Владимирской Руси, какие конкретные мероприятия внешнеполитического характера осуществляют великие князья, следуя выполнению двух задач русской внешней политики, определенных в 40—50-х гг. ХШ в.?

    5. РАЗВИТИЕ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ С СЕРЕДИНЫ XIII в. ПО СЕРЕДИНУ XIV в. И ЗНАЧЕНИЕ ИСТОРИЧЕСКОГО ОПЫТА ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ ВЛАДИМИРСКОЙ РУСИ

    1. После смерти Александра Невского в 1263 г. обнаруживается полная невозможность для Владимирской Руси стать верховным гарантом безопасности всех русских земель на Западе. Особенно выдвинутые на запад и оказавшиеся в изоляции от Владимирской Руси бывшие территории Киевской Руси становятся объектом агрессии Литовского государства, действующего безнаказанно в силу его соглашения о союзе с Ордой. В 1260 — 1262 гг. Литва окончательно захватывает и ликвидирует Полоцкое княжество, Полоцкую Русь. В 1264 г. Галицко-Волынское княжество под ударами Орды распадается на 4 части.

    В 1340 г. Галицко-Волынские земли окончательно попадают во владение Литвы.

    В 1386 г. Литва захватывает территорию Смоленского княжества. Граница Литвы и Руси проходит у Можайска. Еще один рывок литовских полчищ, еще одно усилие Литвы или одно проигранное сражение Москвы — и последняя будет поглощена Литвой.

    Однако как раз в этот исторический момент происходит коренной поворот и в общей международной внешнеполитической ситуации, и во внешней и внутренней политике Московского княжества, которое заступает на место поглощенной им Владимирской Руси.

    Что же происходило в эти почти полтора столетия? Почему на Западе были сделаны такие колоссальные территориальные уступки и почему не выполнялись предписания Александра Невского в отношении жесткого сдерживания агрессора с Запада?

    Причины фактического отказа владимирских князей от проведения какой-либо активной политики на западе Руси были объективно-исторически следующими:

    Недостаток средств, людей, ресурсов и военной техники для ведения активной военной политики на западе Руси. Оказалось, что необходимость выплаты ордынской дани, людские потери в войнах с татаро-монголами и за счет ежегодного увода «должников» в полон в Орду, а так же трудности в восстановлении разоренных и сожженных городов и посадов лишили великих князей возможности отвлекать какие-либо силы и ресурсы для помощи западнорусским княжествам в военном отношении.

    Нежелание самих западнорусских земель быть зависимыми от помощи Владимирской Руси. Стремление Новгородской, Псковской республик ориентироваться на Запад, на торговлю с ним. Ориентация Смоленского княжества также на торговлю с Западом и надежда на то, что Запад в обмен на сырье, крайне нужное ему, — мед, воск, лен, пеньку, смольчуг (деготь), смолу-живицу, корабельный (дубовый) лес — не даст погибнуть ни Смоленску, ни тем более Новгороду и Пскову, которые снабжали Запад еще более ценным и редким сырьем.

    Нажим Орды, нисколько не ослабевающий десятилетиями, заставлял концентрировать все силы, все ресурсы и умение на внешней политике в отношении Орды.

    4. Непредвиденным для основателей владимирской внешней политики обстоятельством было дробление Владимирской Руси на удельные княжества, еще более многочисленные и более мелкие, чем в Киевской Руси, и, главное, беспрерывно дробящиеся и вступающие между собой в обостренные конфликты. Образование нескольких великих княжеств и развернувшаяся между ними борьба за гегемонию и за привлечение союзников из числа мелких княжеств создают обстановку внутриполитической нестабильности Владимирской Руси, в условиях которой уже нельзя и думать о проведении большой внешней политики, а приходится обращать все силы на ведение малой дипломатии среди множества мелких удельных княжеств.

    Таким образом, великие цели освобождения Руси от монгольского ига и задачи русской внешней политики по отстаиванию Руси от агрессии с Запада отходят на второй план и постепенно подменяются задачами выживания отдельных княжеств и их группировок.

    Первым из состава Владимирской Руси выделилось Тверское великое княжество в 1247 г., т. е. спустя всего семь лет после порабощения Руси Золотой Ордой. С этого момента дробление Владимирской Руси на уделы приняло поистине катастрофические размеры.

    Чтобы получить хотя бы приблизительное представление о процессах дробления Руси в XIII—XIV вв., достаточно привести пример лишь одного, притом самого «тихого», княжества, выделившегося из состава владимирских земель, — Ярославского, где не было войн и жестоких междоусобиц.

    Ярославское княжество было выделено в удельное в 1218 г. как чисто хозяйственное ленное владение, без всяких политических прав, второму сыну Владимиро-Суздальского князя Константина.

    Как самое небогатое, лежавшее на пустопорожних землях, заросшее лесами и пронизанное болотами, оно до начала XIV в. не меняло ни своего хозяйственно-административного статуса, ни границ. Но затем в первой четверти XIV в, разделилось на княжества Моложское, Новленское, Заозерско-Кубенское, Курбское, Шехонское, Ухорское. В свою очередь, к концу XIV в. и эти мелкие княжества разделились на мельчайшие княжеские уделы: так, Моложское княжество раздробилось на Шуморовское, Сицкое, Прозоровское. Точно так же на три-четыре части разделились и другие 5 вышеуказанных княжеств. Естественно, что по отношению к этим удельным князькам ярославские князья со временем стали «великими», и потому ранг небольшого Ярославского княжества, при всей скромности его правителей, был постепенно повышен до Великого княжества. То же самое происходило в Тверском и Московском княжествах, где возникли Можайское, Старицкое, Звенигородское, Верейское, Серпуховское, Коломенское, Боровское, Дмитровское, Зарайское княжества.

    Вполне естественно, что при таком развитии управления во Владимирской Руси, при такой степени ее децентрализации никакой речи об организации отпора зо-лотоордынскому порабощению не могло быть и речи. Владимирские великие князья, сменяемые по тому же принципу старшинства в роду, как и киевские великие князья, оказались неспособными выполнить внешнеполитические заветы своих пращуров в силу того, что стали стремиться только к возвышению своих личных уделов. Отсюда и борьба между ними за перенесение столицы из Владимира то в Тверь, то в Москву, то даже в... Кострому, отсюда и доносы хану друг на друга, отсюда и разорение уделов соседа и нанесение ущерба его крестьянам, как только для этого представлялся удобный случай.

    Только решительный и жесткий переход московской ветви Александровичей к целеустремленной политике централизации и собирания Руси, только их претензии на общерусское руководство как непосредственных наследников линии Александра Невского во внешней политике оказались способными сломить многовековые традиции в области династической политики, наследования и внешнеполитической концепции Русского государства.

    В сочетании с общей изменившейся исторической обстановкой эти новые внешнеполитические концепции московской династии позволили, как мы увидим дальше, изменить всю устремленность внешнеполитических усилий, направить их в новое русло и способствовали с конца XIV в. изменению всей внешнеполитической ситуации для Русского государства. Оно было спасено, его дальнейшее историческое существование оказалось обеспеченным. Но никогда не следует забывать, что не наступи сочетание этих исторических условий — и история могла бы распорядиться иначе: великой России могло бы и не сложиться, она бы в точности последовала по пути Германской империи, раздробленной на сотни курфюршеств, герцогств, пфальцграфств и маркграфств.

    Подводя итоги внешнеполитической деятельности руководителей Владимирской Руси и давая оценку общего исторического значения этого государства в русской истории, следует подчеркнуть, что Владимирская Русь была крайне нестабильным государственным образованием переходного типа и потому, вполне естественно, не могла обладать стабильной внешней политикой, была крайне чувствительна к колебаниям внешнеполитической конъюнктуры как внутри Руси среди русских государств, так и вовне по отношению к Литве и Золотой Орде — двум и единственным своим «иностранным» соседям.

    Внешняя политика Владимирской Руси по отношению к Орде носит явные черты вассальной зависимости, но одновременно имеет и дальние прицелы, рассчитана на определенную историческую перспективу (фактически на преобладание Орды в обозримом историческом будущем). Опыт такой внешней политики имеет немалое историческое значение, хотя этот опыт далеко не всегда положительный. Однако было бы неправильно забывать, не учитывать, а тем более отрицать необходимость изучения подобного опыта.

    Это — опыт дипломатии, проводимой в крайне неблагоприятных внешних условиях, в обстановке практически полной международной изоляции, политики, ориентированной фактически лишь на одного основного «партнера»-врага — Орду. Уже одна эта ненормальная обстановка должна была оказывать и, конечно, оказывала воздействие на искаженное складывание внешней политики Владимирской Руси. Русские великие князья, монархи в своей стране, в то же время чувствуют себя постоянно вассалами (подневольными слугами) иностранного государства, глубоко чуждого им и их народу по всем параметрам: национальной истории, этническому происхождению, религии, быту и психологическому складу, а также по таким важным государственным факторам, как организация и боевой опыт военного дела, принципы административного управления и административного деления, иерархия монархии.

    Внешняя политика Владимирской Руси в подобных условиях не случайно отличалась скованностью, сдерживалась не только ханами, не только внешним давлением, но и собственными рабскими установками, самоконтролем, превращающимся нередко в стабильно сохранявшиеся десятилетиями перестраховочные приемы, методы работы.

    И все же и в этих подневольных условиях русская внешняя политика ведется князьями, вдохновляется далекими стратегическими целями и постепенно отрабатывает для достижения этих целей чрезвычайно тонкую, изощренную, детально «расписанную» тактику.

    Именно изучением этой стороны дипломатического искусства интересна и поучительна для историка эта эпоха. Именно в этот период резко усиливается руководящая и исключительная роль великого князя в руководстве внешней политикой и в ее проведении на практике. Князь становится в эту эпоху всеобщего недоверия своим собственным и единственным «министром иностранных дел» в полном смысле этого слова в большей степени, чем это было в Киевской Руси.

    Ибо в обстановке, когда положение русского великого князя на троне зависит уже не столько от факта его происхождения и рождения, ни даже от силы и могущества его государства, ни от его войск и ресурсов, а исключительно от настроения и доверия хана Золотой Орды к нему лично, князю-монарху приходится волей-неволей становиться не только выдающимся дипломатом, но и умелым царедворцем, т. е. играть совершенно несвойственную сюзеренам роль, превращаться в лицедея на троне.

    При этом важно подчеркнуть, что в сравнительно короткий исторический период, в течение каких-нибудь 50—100 лет, происходит такой строгий «естественный отбор» среди великих князей, что их качества дипломатов и царедворцев на троне закрепляются даже чисто генетически — ведь в великие князья люди, не обладающие указанными качествами, просто не пробиваются. Ханская воля и власть буквально «выбраковывают» из всего огромного состава князей Рюриковичей всех непригодных к дипломатии на ханских условиях, ибо все князья-«неумехи» неизбежно погибают в Орде или лишаются ханского ярлыка.

    Кроме того, часть княжеских детей в эту эпоху подолгу живет вОрде в качестве заложников (аманатов) и тоже учится там не только языку и обычаям ханского окружения, но и искусству не расставаться с головой раньше времени. Княжеские отроки получают примерные уроки того, как не только избегать ханского гнева, ханского меча и ханской немилости, но и как эффективно противостоять десяткам русских доносчиков, завистников и скрытых врагов из княжеской или боярской среды, из тех, кто также претендовал на ярлык, дающий право на великое княжение на Руси.

    Десятки русских князей в течение нескольких поколений, на протяжении более двух веков проходят эти строгие испытания на выдержку, терпение, хладнокровие и хитрость перед лицом коварства и вероломства, этот, по сути дела, селекционно-политический отбор и отсев, и поэтому нет ничего удивительного в том, что в конце концов золотоордынские ханы «воспитывают», а вернее сказать, «выращивают» таких блестящих дипломатов, как Иван III, и таких безжалостных, циничных и жестоких политиков, как Иван IV, представляющих, по существу, итог их, татар, «селекционной работы».

    Таково историческое значение периода вассальной зависимости Руси от Орды для формирования определенной «породы» русских дипломатов и определенной направленности и «стиля» русской дипломатии, главными сильными чертами которой становятся строжайшая секретность, жесткий контроль за кадрами, безжалостная расправа не только с явными отступниками, но и с лицами, позволявшими себе хоть на йоту отклониться от инструкций.

    Это — традиционные, краеугольные, исторически выработанные вековой практикой принципы русской дипломатии, и их нельзя поэтому огульно зачислять в «отрицательные», нельзя считать «отсталыми», «негибкими» или навязанными каким-либо отдельным лицом, руководителем. Любая из таких оценок антиисторична, абстрагируется от времени и обстоятельств.

    Все перечисленные черты «стиля» русских дипломатов XIV—XV вв. возникли исторически, и они были приемлемы в той степени, в какой служили или могли служить процветанию и укреплению Русского государства.

    Для своего времени они были, несомненно, исторически необходимы, и без них вряд ли могло когда-либо состояться возрождение и создание Русского централизованного государства. Это — исторический факт, и его следует воспринимать таким, каким он предстает на фоне тогдашней истории, а не с каких-то абстрактных и вневременных «моральных» позиций. Истина конкретна, и истина в высшей степени исторична.

    В этой связи важно подчеркнуть еще одно обстоятельство: особенности русской дипломатии ХШ—XIV вв., вырабатываясь в период существования Владимирской Руси, были окончательно сформированы лишь в период Московской Руси и дали наибольший практический эффект лишь в качествe дипломатии Московского великого княжества.

    Отсюда ясно, что Владимирская Русь послужила своего рода «инкубатором» для формирования московской традиционной дипломатии. Методы, формы и приемы последней вызревали во Владимирской Руси.

    Вот почему нельзя вычеркивать, как это обычно делается в «школярских» курсах истории России (школьных, институтских, университетских, академических), период внешнеполитических действий Владимирского великого княжества ни из общей истории страны, ни из истории русской внешней политики и дипломатии.

    И хотя Владимирское княжество не было единым, хотя оно целиком зависело от Орды и было связано в своей внешней политике и могло вести ее лишь в отношении ближайших соседей, вроде Литвы и Рязанского княжества, объективно являвшихся в то время «задворками Европы», где, казалось бы, нечему было научиться в смысле дипломатии, тем не менее и владимирские великие князья проводили свою особую внешнюю политику, несмотря на то что были отрезаны от большого европейского мира настолько сильно, как никогда не были отрезаны от него их предки — киевские князья. Более того, владимирские князья вынуждены были относиться к этой сфере государственных дел, быть может, более тщательно, чем монархи других государств, ибо во Владимире хорошо знали и усвоили, что за ошибки во внешней политике князь должен будет расплачиваться буквально собственной головой.

    Борьба за великокняжеский трон на Руси велась в эту эпоху крайне ожесточенно, и поэтому на Владимирском престоле оказывались порой самые неожиданные личности — очень серые, случайные, когда все сильные противники были уничтожены в ходе борьбы соперниками, либо же выживал и достигал трона действительно сильнейший и достойнейший.








    Главная | Контакты | Прислать материал | Добавить в избранное | Сообщить об ошибке