БЕЗ РОДУ, БЕЗ ПЛЕМЕНИ,

Слова, как и люди, имеют свою судьбу. У многих богатая родословная. На большинство можно вавести метрики, паспорта и трудовые книжки, где будут указаны время и место рождения, национальность, прописка и сфера деятельности. Нам известны их родители, их происхождение.

Вот пример: импрессионизм. Год рождения слова – 1874. Родина – Франция. Место рождения – Париж. Создано оно критиком Леруа.

Леруа увидел на выставке картину молодого художника Клода Моне. Художник назвал ее «Впечатление: восходит солнце». По-французски: «Impression: soleil levant». Манера художника поразила критика. Он назвал ее импрессионизмом, и это новое слово стало затем обозначать целое направление в живописи.

Слово гражданин в нынешнем его значении введено Радищевым. Благодаря Белинскому латинское слово прогресс прочно обосновалось в русском лексиконе, а интеллигент и интеллигенция – русские слова, образованные из латинских элементов писателем Боборыкиным в 70-х годах прошлого века, – прочно усвоены другими народами.

Есть во всех языках мира слова-туземцы, а есть и пришельцы. У одних слов завидное долголетие. Другие слова – младенцы, родившиеся на наших глазах; некоторые, словно бабочки-однодневки, едва появившись на свет, исчезают.

Новые слова лепятся из имеющегося в лексике «строительного материала». Они формируются из существующих в своем или чужом языке элементов, создаются по принятым в языке словообразовательным моделям.

А можно ли сочинить слово «на пустом месте»? Чтобы не имело оно ни рода, ни племени в неоглядном мире слон?

Вот я произношу «курлембарута». Новое слово? Как бы не так. Просто набор бессмысленных звуков. А ведь слово – значащая единица. Оно должно что-то обозначать, означать, выражать. Кроме того, оно должно быть понятно другим лицам, обязано, что-то называя, стать фактом языка. Поэтому «курлембарута» сродни «глокой куздре» – веселой выдумке академика Щербы и дикому словцу «еуы», сочиненному Крученых для замены «лилии».

Так что? Таких слов-гомункулов [8] в природе нет?

«Выдуманные слова почти во всех языках исчисляются буквально единицами. Газ, кодак, фелибр – этими словами почти исчерпывается список искусственно сочиненных слов…» – утверждали четверть века назад. Спустя десять лет были разысканы родители газа, и на его место в дом круглых сирот поместили слово гном.

Но вот прошли еще годы, и я могу поделиться с вама крохотными открытиями лингвистики, которые вносят поправку в распространенное мнение.

Газ. Лет двести пятьдесят назад считалось, что воздух – вещество однородное. Голландский естествоиспытатель Ян Баптист ван Гельмонт (1577 – 1644), проведя опыты, пришел к выводу, что воздух состоит из смеси двух веществ. Одно поддерживает горение и даже сгорает само, другое же этими свойствами не обладает.

Упоминая в своем труде об этом открытии и о поисках слова для называния веществ особого рода – не твердых и не жидких, – химик писал: «Этот до сего времени неназванный вид воздуха назвал я новым именем газ». В другом месте голландец сообщает, что, подыскивая название, он думал о греческом слове хаос и немецком слове дух. Дальше имеется и такое признание: «Этот пар я назвал газ, ибо он почти не отличается от хаоса древних». Теперь, если вспомнить, что древнегреческое хаос означало «сияющее, туманом наполненное пространство», а дух звучит по-немецки «гайст», станет ясным: термин газ – не круглый сирота, а отпрыск иноязычных родителей.

Ныне можно назвать десятки слов, в которых присутствует новообразование Гельмонта – от газогенератора и газификации до противогаза и газировки.

Гном. Средневековые ученые, не умея правильно истолковать многие явления природы, призывали на помощь не столько факты, сколько веру и воображение. Если людей преследовала полоса неудач при поисках подземных богатств – то не иначе, как этому способствовали жители земных глубин. Так появились гномы – сказочные духи, человечки подземного государства, сторожа скрытых в нем сокровищ. Если вы видели мультфильм Уолта Диснея «Белоснежка и семь гномов», то знаете, какими представляли их себе люди.

Фантастических человечков выдумал и дал им имя немецкий естествоиспытатель Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм, более известный под латинским именем Парацельс (1493 – 1541). Таинственную жизнь земных глубин он не только разукрасил деяниями гномов, но и сам уверовал в их существование. Слово гном он произвел от греческого геномос, что значит «житель вемли», «знающий землю».

Как видите, и в этом названии явно присутствует греческое начало, и о «стопроцентном сочинительстве» не может быть речи. Слово явно не гомункул.

Уж скорее на место газа следовало бы поставить не гнома, а имя другого сказочного человечка – лилипут.

Лилипут. В 1726 году в Лондоне появилась книга «Путешествия Лемюэля Гулливера, сначала хирурга, а потом капитана нескольких кораблей».

Волею судеб главный герой романа Гулливер попадает в Лилипутию и становится пленником ее крошечных жителей – лилипутов.

Яркие литературные образы живучи. Мюнхгаузен – это безудержный враль, и так до сих пор называют человека, склонного к небылицам. Ментор, Фальстаф, Плюшкин, Скалозуб соответственно воспринимаются и употребляются нами как синонимы, наставника, задаваки, скареда, солдафона. Подобная участь выпала Гулливеру и лилипутам. При противопоставлении чего-то огромного, значительного мелкому, ничтожному мы используем эти образы. «Мещане – лилипуты, народ – Гулливер», – писал А. М. Горький в «Заметках о мещанстве». Слово лилипут в известном вам значении стало интернациональным.

Но вот беда – лингвисты и сегодня не берутся ответить на, казалось бы, элементарнейший вопрос: «Каково же происхождение слова лилипут!» Свифт своего секрета не раскрыл. Ни один из европейских языков не дает права с достоверностью утверждать, что именно он помог сатирику придумать имя вымышленному народцу. Возможно, недалек от истины был популяризатор языка писатель Л. В. Успенский. Он допускал, что Свифт мог образовать слово лилипут от шведских слов лилла и путте: оба они значат «малыш, крошка».

Может быть. Стоит лишь заметить, что и в итальянском есть путто и оно также значит «крошка», «младенец», а в изобразительном искусстве – «амур, крылатый малыш» – популярный персонаж декоративных мотивов в эпоху Возрождения. Как видите, слово стоит того, чтобы над его происхождением поломать голову. А ну как ваша гипотеза окажется истиной?

Кодак. В отличие от других искусственных (в кавычках и без кавычек) слов фелибр как термин литературоведения стал достоянием прошлого. Во второй половине XIX века ряд писателей выступил за сохранение литературного провансальского языка (как конкурента французского языка). Ими были созданы прозаические и поэтические произведения. Один из основателей нового течения – Фр. Мистраль ввел в обиход слово фелибры для обозначения писателей и поэтов этого направления. Само слово фелибр неизвестного происхождения, но думается, что, будучи раскрытым, оно не даст повода исследователям ставить его на одну доску с несомненным лингвистическим феноменом – словом кодак.

Да, случай перед вами из ряда вон выходящий. Кодак – подлинный гомункул, бесспорный сирота. Я с удовольствием представляю его вам.

Сочинил это слово американец Джордж Истмен, уроженец города Рочестера, что в штате Нью-Йорк. Ныне уже нет в живых известного конструктора фотографических аппаратов и создателя многих фотоматериалов. Память о нем хранит лишь крупнейшая в мире фирма по производству фотоаппаратов – «Истмен-Кодак компанй». И вот зтот его кодак, как назвал изобретатель свою первую фотокамеру, не имеет корней ни в одном языке, и не является, как думали некоторые, даже звукоподражательным. Но послушаем объяснения самого Истмена. «Я придумал его. Мне всегда нравилась буква „К“. Она мне казалась важной и внушительной… Я стал подбирать разные комбинации из букв, которые составляли „слова“, начинающиеся и кончающиеся на „К“. В результате появился „Кодак“. Ну, что ж, любовь зла… Биография кодака началась с 1889 года. И последняя точка в ней будет поставлена, видимо, не скоро.

И еще… нейлон. Видимо, пока оно – последнее очень распространенное слово-искусственник. В конце 30-х годов в лаборатории одной из американских фирм получили шелковистое водоотталкивающее синтетическое волокно, а затем выработали из него ткань. Обладая несомненными положительными качествами, она, по мысли хозяев фирмы, способна была завоевать мировую славу. Но как эту ткань наименовать? Словотворческие усилия работников фпрмы оказались безуспешными. Тогда решили объявить открытый конкурс на лучшее название. Вскоре от различных лиц поступило свыше 350 слов-кандидатов. Жюри принялось за работу. Всесторонне взвесив все «за» и «против», оно остановило свой выбор на слове nylon – нейлон (найлон), которым и нарекли синтетическую ткань.

К достоинствам имени были отнесены его краткость, благозвучность, непохожесть на другие фирменные названия материалов. Спустя некоторое время у нейлона объявились «братцы» – ксилон, перлон, поролон. Их общая часть – (л)он стала терминологическим признаком при назывании синтетических волокон.

Согласитесь, удачная это придумка – нейлон. Слово-искусственник стало весьма продуктивной моделью для создания и другой группы названий новых веществ, волокон и– тканей – с конечным элементом —он (дедерон, дакрон, крепок и ряд других).