ко, не классифицировалась ни как фольклор, ни как народная поэзия. За нескольки...

ко, не классифицировалась ни как фольклор, ни как народная поэзия. За несколькими важными исключениями, ее изучение практически прервалось после 1910-х годов. От собственно фольклора сектантскую поэзию отличает ряд существенных признаков. В основном это стихи, которые исполнялись во время религиозных ритуалов-радений. Они произносились лидером-пророком или же распевались хором, подобно псалмам. Сектанты называли эти стихи 'распевца-ми\ В значительной части эти стихи были записаны, а иногда даже изданы, самими носителями сектантской традиции. В этом смысле, сектантская поэзия близка к профессиональной литературе. Распев-цы, однако, не имеют авторства. Хлысты верили, что во время радения человек-пророк говорит не своим голосом, в нем живут высшие силы. В большей или меньшей степени пророки варьировали известные мотивы и формулы, изменяя и дополняя их в соответствии с требованиями момента. Поэтому записанные тексты нередко представляют собой серийные варианты. Многие распевцы мистических сект полны оригинального поэтического материала. Его своеобразие связано с подлинной необычностью верований и образа жизни сектантских коммун, производивших рискованные экономические, сексуальные и психологические эксперименты и выражавших свой опыт в религиозно-поэтическом творчестве.

Начиная с 1830-х годов и последующие полтора столетия, мистические секты считались «особо опасными» и подвергались полицейским репрессиям. Сектанты отвечали на репрессии особого рода конспиративностью, устраивая свои радения в строго секретной атмосфере. Посторонним людям редко удавалось бывать на них; к тому же к началу 20 века численность мистических сект и их активность находились в состоянии спада. За некоторыми важными исключениями, которые будут рассмотрены далее, знакомство интеллигенции рубежа веков с мистическими сектами не было основано на непосредственном общении и личном участии в народных культах. Напротив, чаще всего информация о хлыстах, скопцах, бегунах и прочих мистических сектах была книжной. Как правило, эта информация касалась не современных сект, а тех, которые существовали в 19 веке, и воспринятых так, как воспринимали их люди 19 века.

Журналы консервативного и официально-церковного направлений (Русский вестник, Христианское чтение, Православное обозрение, Миссионерское обозрение, Русский инок) были полны обличительных материалов о сектах. Не менее обильно печатали статьи о народных мистических сектах и толстые литературные журналы, традиционно доминировавшие в русской периодике. В особенности богаты такими материалами были популярные исторические издания (Русский архив, Исторический вестник, Русская старина, Чтения в Императорском обществе истории и древностей Российских) и журналы народнического и либерального плана (Отечественные записки, Дело, Русское богатство, Вестник Европы, Современный мир, Русская мысль, Ежемесячный журнал). Голос самих сект так и не вошел в профессиональный дискурс; единственным журналом, который регулярно издавал

ч самими сектантами, был Духовный христианин под редакцией мо-юканинаА. С. Проханова'.

Ьиблиография сектоведческой литературы, изданная Алексеем Пру-| .шиным, уже в 1887 заняла целый том2. В последующие годы выходит

¦ -mil ирная серия его книг, сочетавших профессиональное знание пред-Mi-ia с безудержной его романтизацией. Радикально настроенный ин-м-плектуал, проходивший еще по нечаевскому делу, в будущем социалист-революционер, Пругавин доказывал здоровую сущность народном> инаковерия, направленного в революционное будущее. Объясняя шгателю 1895 года высокую степень просвещенности раскола (и, в

¦ равнении со всем имеющимся материалом, сильно преувеличивая), i (ругавин сравнивал русских сектантов с героем пушкинского Пророка:

Сектантство представляет собой обширное поле для свободной умственной деятельности, и потому те личности из народа, (...] к которым можно применить слова поэта «Духовной жаждою томим» — обыкновенно идут в раскол. Здесь они находят целые общества людей начитанных, гто-своему развитых, обширные библиотеки, читателей, издателей, переписчиков и все пособия для свободного обшения мысли и слова3.

Кульминацией сектоведения стали 1900-е и начало 1910-х годов, | п|-да наряду с сотнями статей и брошюр всех направлений были из-|.шы капитальные собрания сектантских документов и важные исто-рико-теоретические исследования. «Все хотят изучать сектантство»4,— мнисывал Михаил Пришвин в январе 1909. Тогда вышло пионерское ( впрочем, до сих пор не нашедшее продолжателя) исследование Дмитрия Коновалова Религиозный экстаз в русском мистическом сектант. шве5. Подготовленная для защиты в Московской Духовной Академии, а методологией своей основанная на Многообразии религиозного опыта Уильяма Джемса, эта диссертация сочетала анализ психофи-шологических техник религиозного экстаза со сравнительно-историческим обзором поэтики и психологии мистических сект. В том же 11Ю8 году глава о сектантских песнопениях впервые (и, кажется, в последний раз) появляется в Истории русской литературы; главу написал толстовец Павел Бирюков6. Лучшим собранием поэзии руе-








Главная | Контакты | Прислать материал | Добавить в избранное | Сообщить об ошибке