• УПРАВЛЕНИЕ БЕЗ СБОЕВ
  • Лавина откликов
  • УПРАВЛЕНИЕ БЕЗ СБОЕВ 2
  • Наивным был, наивным и остался…
  • МИФЫ И РЕАЛЬНОСТЬ
  • КАК Я ЛЕЧУ
  • КОГО Я «МИНУСОМ» НЕДОЛЕЧИЛ
  • МЫШЦЫ КРОЛИКА И САЛАМАНДРЫ
  • ТОНЗИЛЛИТ, ФУРУНКУЛЕЗ, НЕВРИТ
  • МЕСТО ПОД СОЛНЦЕМ
  • ПЯТЬ РАЗ ЗА ДЕНЬ…
  • ЗВЕЗДА В ЛАДОНЯХ
  • КАК НИ КРУТИ, НА СЕРДЦЕ ПРАЗДНИК
  • Часть вторая. Избавление от страха и страданий

    УПРАВЛЕНИЕ БЕЗ СБОЕВ

    «Человеческий организм в целом и каждый его орган, писали авторы, — управляются центральной нервной системой. К центру с периферии от органов передается информация об их состоянии через чувствительную систему нервных волокон, Выработанные в центре на основе этой информации «приказы» передаются органам по двигательной системе нервных волокон. Эти положения общеизвестны.

    Но что случится, если эти два потока информации или хотя бы один из них будут прерваны или будут искажаться? Ясно, что это приведет к нарушению работы органа, к его болезни. Возникают вопросы: какие из существующих болезней обусловлены нарушением управления, как уловить это нарушение и каким образом восстановить управление и, следовательно, здоровье?

    Самое поразительное то, что мы, физики, а не врачи, можем дать ответы на эти вопросы.

    Четырех тысячелетний опыт китайской народной медицины по излечению болезней посредством раздражения так называемых биологически активных точек либо острыми камнями, либо иголками, либо прижиганием полынью обобщен в книге Чжу — Лянь «Руководство по современной чжень-цзю терапии. Иглоукалывание и прижигание», изданной на русском языке в 1959 году Госиздатом медицинской литературы.

    В этой книге кроме описания 693 биологически активных точек и показаний к применению набора этих точек для лечения около двухсот болезней изложена и модель лечебного действия — восстановление регуляций нервной системы. Однако аргументация в пользу этой модели для советских ученых, по видимому, нс представлялась достаточной, поскольку в ряде последующих монографий наших авторов эта модель не берется в качестве путеводной нити, а игнорируется и лишь упоминается наряду с другими точками зрения.

    Один из авторов данной статьи — Иван Андреевич Леднев в 1973 году предложил схему прибора для диагностики состояния биологически активных точек и лечебного воздействия на них. Ради справедливости надо заметить, что аналогичные приборы уже предлагались другими изобретателями, но у них в то время не было достаточно разработанной методики, наших возможностей и нашего подхода.

    Использование» Эледиа» показало, что ток, пропущенный через биологически активные точки здорового, не уставшего человека, не зависит от знака приложения потенциала (то есть от направления тока, движения электронов). Больная же точка характеризуется повышенным сопротивлением и, следовательно, очень низким током даже при приложении отрицательного потенциала и еще более низким при приложении положительного потенциала. Последнее обстоятельство ведет к резкой зависимости величины постоянного тока от его направления или, как мы будем говорить дальше, асимметрии биологически активной точки. Оказалось также, что при достаточно долгом приложении к больной точке отрицательного потенциала ток постепенно возрастает и асимметрия исчезает или уменьшается.

    Отрицательный ток восстанавливает проводимость и ликвидирует асимметрию!

    Лечебная величина отрицательного тока подбирается по ощущению приятного покалывания (в момент переключения полярности). Наше правило: Терпеть нс надо!» Обычно этот ток лежит в пределах от 50 до 100мкА, то есть менее одной тысячной от опасного тока 0,1 А. Время воздействия током должно обеспечивать выход тока на насыщение и устранение асимметрии, которая проверяется повторной диагностикой точки, то есть повторным включением положительного потенциала на 2 — 3 секунды. Когда асимметрия в биологически активных точках симметрируется и регуляция восстановится — исчезает соответствующая болезнь. Здесь надо отметить, что каждой болезни чаще всего соответствуют 10 — 20 — 30 точек. Что-бы избавиться от болезни, надо проверить на симметрию все соответствующие точки и пролечить больные, то есть с большим сопротивлением и не симметрией по току. Что касается симметричных точек с малым сопротивлением, то их сколько ни лечи, они лучше не станут, так как они здоровые. К сожалению, именно такой неэффективной методике — лечению через точки с малым сопротивлением — чаще всего обучают врачей.

    В этом заключается первое принципиальное отличие нашего метода от общепринятого, что и заставило нас взяться за перо.

    Второе отличие — лечение отрицательным током, а не положительным. Повторим: отрицательный ток восстанавливает проводимость и ликвидирует асимметрию и болезнь! Изложенные факты ведут к следующей картине. Биологически активные точки являются как бы клеммами на приборной доске, на которые выведены линии связи между центральной нервной системой и органами. Устанавливая неисправность линии связи по малой величине тока и по асимметрии, мы имеем возможность тем же прибором восстановить эту линию связи, активизировать деятельность автономных центров вегетативной нервной системы, включая гипоталамус, и восстановить здоровье данному органу. Механизм лечения приборчиком приступа остеохондроза мы представляем себе так: при защемлении нерва между мышечными волокнами или позвонками, во время неудачного движения под нагрузкой, нерв травмируется и нарушается связь между спинным мозгом и мышцами, что ведет к ухудшению трофики (питания — прим. ред.), отеку тканей, застою, контрактуре мышц и болевому синдрому. Восстанавливая проводимость нерва с помощью слабого отрицательного тока, мы расслабляем мышцы и ликвидируем контрактуру, налаживаем питание и снимаем болевой синдром. Здесь надо отметить, что первопричина радикулита, например сильное ущемление нерва между позвонками при смещении, устраняется током не навсегда и не всегда. Чтобы уменьшить вероятность такого защемления, по — видимому, надо постоянно укреплять мышечный корсет позвоночника гимнастикой, физическими упражнениями и спортом. Однако, катаясь на лыжах с гор или бегая, очень важно не иметь страха перед возможным ущемлением. Если ущемление наступит, последствия его можно тут же ликвидировать с помощью приборчика!

    Ради закрепления успеха после ликвидации асимметрии в каждой точке отрицательным током, мы рекомендуем сделать еще десять переключений с одного потенциала на другой (продолжительность каждого по 1 — 2 секунды) для рефлекторной стимуляции вегетативных центров. Таким образом, в предложенном нами методе отчетливо проглядывают два принципиально разных вида лечения:

    основной — восстановление проводимости в больном нерве, то есть нейротерапия; дополнительный — раздражение управляющих вегетативных центров, то есть рефлексотерапия, стимуляция, повышение сопротивляемости.

    Конечно, было бы неправильно утверждать, что все болезни можно вылечить только восстановлением управления, однако класс таких болезней очень широк: это все функциональные заболевания, стадия которых не привела к необратимым органическим заболеваниям, хотя и при необратимых изменениях облегчить страдания в наших силах, так как любое из них сопровождается функциональными расстройствами.

    Для нахождения биологически активной точки, относящейся к той или иной болезни, можно пользоваться руководствами Чжу — Лянь (1959), Фын Ли Да и Д.А Парманенкова (1960), В.Г.. Вагралика и Г.Н.. Кассиля (1962), М.К.. Усовой и С.А.. Морохова (1974), Д.Н.. Стояновского (1977), В.Г.. Вагралика и М.В.. Вагралика (1978), О.Д.. Тыкочинской (1978), Д.М.. Табеевой (1980), Г. Лувсана (1980) и других. Следует отметить, что биологически активные точки расположены, как правило, в углублениях, что облегчает нахождение их и фиксацию лечебного электрода».

    Лавина откликов

    Редакция предполагала, что первая статья «Управление без сбоев» вызовет немало откликов, но то, что случилось, превзошло все ожидания. Лавина обрушилась на нас… Чего же хотели читатели? Одни желали мигом вылечиться от всевозможнейших болезней: «Дайте адрес Леднева и Усачева, мы приедем к ним лечиться» или «Скажите, где лечат по их методу?»

    Другие — и среди них немало работников медицинских учреждений — хотели сами овладеть этим методом лечения и просили опубликовать схему прибора Леднева (мы ее в журнале не публиковали) и более подробную методику лечения.

    Третьи спрашивали, почему этот эффективный метод и прибор (с 76-го года!) до сих пор не внедрены в широкую практику лечения?

    Четвертые интересовались, можно ли приобрести такой прибор по рецепту в аптеке или магазине?

    Пятые предлагали свои услуги по изготовлению прибора, шестые — себя для проведения на них эксперимента с целью быстрейшего внедрения метода.

    Седьмые настаивали на публикации схем БАТ в каждом номере журнала.

    Адресов Леднева и Усачева, разумеется, мы не давали (о чем заранее была у нас договоренность) по простой причине: нервная система авторов не выдержала бы свалившейся нагрузки. И туг мы допустили промах: в статье упомянули Обнинск, и страждущие приезжали в этот город, в справочном бюро узнавали адреса Леднева и Усачева. Возвращаются авторы домой усталые с работы, а у подъезда ждут больные люди; какая — нибудь скрюченная бабушка приехала за тридевять земель: «Родимый, вылечи!» А могут ли ученые мужи лечить без медицинского дипломы?

    Во многих странах — могут, а у нас это преследовалось законом!

    Леднев-то уже был «стреляный», его предупреждал знакомый прокурор; «Если что-нибудь случится, имей в виду, я тебя не сумею защитить — решетка!» Вот Леднев, когда мы познакомились, и лечил только своих близких и безнадежных, от которых медицина отвернулась (по закону — это можно). Усачев был уступчивее, мягче. Отказать больной бабусе, приехавшей за сотни верст, считал «бесчеловечным Лечил! Иногда оставляя бабусю ночевать, а куда ей, бедной, деться? Квартира Усачевых превратилась в ад, который мог выдержать лишь одержимый человек, ученый. И его семья — одержимая и добрая!

    Трудно было авторам и с письмами, которые редакция пачками им переправляла. За первые полгода авторы ответили на 800. Из них на 200 писем Иван Андреевич ответил в санатории, тайно от своего лечащего врача, куда он угодил после перенесенного инфаркта. От чего инфаркт? Вы не догадались? Бык и тот не выдержит такой нагрузки! Сколько еще за это время авторами было дано устных консультаций (по телефону и при встречах), сколько приложено усилий по пробиванию, признанию и внедрению приборчика и метода? И все это после основной работы вечерами, утрами и ночами!

    К сожалению, мы не могли тогда назвать (как, впрочем, твердо и сейчас) медицинские учреждения, в которых наши больные могли бы полечиться приборчиком «Эледиа" и методом Ивана Андреевича Леднева. Нельзя было в ту пору и купить прибор в готовом виде: медицинская промышленность не желала его изготовлять. Тут, наверное, надо было бы сделать небольшое отступление и раскрыть, как в те годы, после опубликования статьи «Управление без сбоев», жила сама редакция. Почему мы подолгу молчали. Однако пока поговорим о деле. Сначала я поверил в метод Леднева как бы на слово: встречался с людьми, которых вылечили приборчиком «Эледиа», попробовал лечение на себе. А дальше, как только мне сделали прибор, наступил период наработки — овладение методом на практике. И в это время во мне как бы жили два человека: один верящий, а другой — скептик, все подвергающий сомнению. И надо сказать, что был момент, когда сомневающийся преобладал во мне: панацеи ведь не существует! Но по мере накопления фактов, взгляд менялся, а изумление, благодарность и уважение к Ледневу и Усачеву нарастали! Да и как им было не расти?

    Первым пациентом, которого я вылечил самодельным приборчиком «Эледиа», была моя жена, геолог. Её измучили подагрические боли в большом пальце на стопе (из — за отложения солей). Точки БАТ, по Атласу найденные нами, никак не пробивались: стрелка микроамперметра стояла почти что на нуле минут по 15 — 20, наконец медленно ползла и доходила до 100 мкА: асимметрия ликвидировалась за 5 минут и даже 10. Трудно! А ночью у жены наступило обострение болей, так ведь бывает после любого физиотерапевтического вмешательства. К счастью, жена — умный, терпеливый человек: «То стопа моя была, как мертвая, теперь она, возможно, оживает?» А днем жена позвонила мне с работы, и голос у нее был звонкий и веселый: «Боли — то прошли, совсем! Сколько лет мучили, не отпускали. Иван Андреевич — гений!» Два вечера мы еще лечили ногу: точки пробивались с каждым разом легче и быстрее… На восемь лет боли исчезли из стопы!

    Вторым пациентом был мой брат, 60 лет, тренер по горным лыжам': Едва дотащился до меня (из другой половины дома на станции «Турист»): очень сильное очередное обострение остеохондроза поясничного отдела позвоночника с перекосом тела («поза Квазимоды» — из-за контрактуры мышц на левой стороне правая нога как бы становится короче, с трудом достает до пола). А у брата в тот день — соревнования, ему нужно ставить трассы на Шуколовской горке…

    Я уложил его на жесткую кушетку (он на ней лежал, как знак вопроса, и кряхтел). Обработал по точкам минут 15 — 20, говорю: «Вставай!» А он лежит, боится шевельнуться… Встал осторожно; «Не болит». Начал приседать и прыгать, нагибаться: «Не болит» Кинулся обнимать и целовать меня. Умчался на работу! Вечером я вторично пролечил его. Долечивался он далее в течение недели гимнастическими упражнениями самостоятельно. И по сей день ежедневно упражняется и не болеет (раза три четыре за пятнадцать лет я помогал ему приборчиком).

    — Ты представить себе нс можешь, какие я прежде испытывал муки. Приду на гору или в кабинет к своему начальству перекошенный. Они смотрят: «Это же не тренер — инвалид» А я без работы не могу. Теперь же: один сеанс — и все, как в сказке!

    Анатолий Тимофеевич С. вошел в кабинет, а садиться не желает: «Я лучше постою. Если сяду, то не встану», «А вы все же сядьте, — говорю ему. — Я не инквизитор, но мне надо посмотреть, как вы садитесь». Он едва сел, опираясь о стол обеими руками, лицо его от боли побелело… А после обработки приборчиком (минут через 15 — 20) встал, сел и снова встал. Боль отступила. Начал нагибаться вперед-назад, вправо-влево — искать рукой, где еще осталась боль (такова методика лечения по Ледневу). Нашел всего одну приглушенно-болезненную точку на ноге. Потом и она исчезла. Ушел ошеломленный. Вечером звонил, благодарил. Поверил, что вскоре поедет на весеннюю охоту. Спрашивал: сложно ли лечить? «Уж очень у вас ловко получилось. Нельзя ли сделать самому прибор, чтобы брать с собой на охоту? Вдруг в лесу прихватит? Из леса до станции не доберешься!»

    Так я начинал накапливать опыт. А дальше пошло — поехало. Где и кого я только не лечил: в автобусах, поездах, дома, в походах, на работе. Замечу, что при лечении остеохондроза эффект особенно нагляден не в состоянии ремиссии и не в слабых случаях, когда не разберешь — то ли время залечило, то ли электропунктура помогла, а в острых или безнадежных, or которых медицина отказалась. Ко мне очень много попадало «безнадежных», а после нескольких сеансов или курса мы вместе шли по улице и непринужденно разговаривали, бегом спускались вниз по эскалатору (я бегу, чтобы проверить свой труд в деле, а они — за мной!).

    Однажды, когда я уже отказался от лечения посторонних на работе (на то была причина), ко мне привела жена своего мужа, летчика, майора. Его отпустили отдохнуть домой на десять дней перед операцией на позвоночнике. «От ножа все равно ты не уйдешь!» — сказал ему хирург — светило. А нож для летчика означал, что больше он летать не будет: комиссование, демобилизация, ломка привычного уклада, а у него двое ребятишек. Вот жена и привела его ко мне, уговорила пролечить прямо в кабинете: я сдался, пролечил в присутствии нескольких свидетелей — любителей электропунктуры, дал жене с собой схему приборчика «Эледиа», научил ее, как самой лечить. И потерял из вида ту семью. А через полтора — два года женщина зашла в редакцию: муж здоров, летает, ездит на рыбалку, на операцию к хирургу не пошел и даже, вот негодник, гимнастику не делает. Ленится!.

    Разумеется, я набирал в те годы опыт и лечил не только остеохондроз. Вдали от станции, в карельской глухомани, в походе на байдарках мою дочь свалило заболевание пострашнее: аппендицит со всеми характерными симптомами вовлечения брюшины в воспалительный процесс (положительный «Щеткин» и все прочее). Что делать, я с ума чуть не сошел через пороги и озера до хирургии не добраться? Не оперировать же тут кухонными ножами, вилками, как иногда героически оперируют предельно-смелые хирурги, о которых позже (если все кончается благополучно) журналисты пишут восторженные очерки? А я ведь к тому же не хирург. Обыкновенный врач. Отец. Моему умению это не под силу. Не без колебаний я достал из рюкзака прибор и Атлас Леднева. Нашел аппендицит» и начал… Асимметрия в каждой точке была выражена ярко, бурно, но быстро исчезала — нейропроводимость восстанавливалась во время обработки. А вместе с ней прекращались и боли в животе, озноб, недомогание… Болезнь явно отступала. Розовели щеки. Еще два раза в этот день Мы обработали все точки. Сели в байдарки и поплыли. Вы скажете, как можно экспериментировать на собственном ребенке? Надо было вырезать аппендикс до поездки на байдарках. Все это так. Но кто знает, где аппендицит прихватит человека? У меня не было другого выхода в походе.

    Позже, когда я написал об этом, а люди прочитали, скептики — врачи пустили слух, что у моей дочки якобы не было аппендицита, потому что «быть этого не может». Я поделился впечатлениями по телефону с Усачевым (мы с ним часто обменивались тогда по телефону новостями). На следующее утро от него звонок: «В Киеве только что вышла монография двух специалистов по рефлексотерапии Труфоненко и Дубенко.

    Ими были изучены семнадцать приступов аппендицита. Пятнадцать они вылечили иглами по точкам БАТ, которые выявили китайцы. Два были вынуждены про оперировать. Их вывод: при катаральной форме аппендицит иглам поддается, при флегмонозной — надо оперировать», У Льва Николаевича была еще одна удивительная особенность: он никогда и никого не поучал, а попросту делился с вами тем, что знает. Но как он умудрялся молниеносно отыскивать как раз что надо, для меня осталось загадкой,

    УПРАВЛЕНИЕ БЕЗ СБОЕВ 2

    «В ответ на сотни писем мы вынуждены повторить, — писали авторы год спустя, — что в инструкциях и руководствах по рефлексотерапии обычно рекомендуют искать биологически активные точки по минимуму омического сопротивления и лечить через них болезнь током положительной полярности (Ф. Портнов и др.). Как свидетельствует наш опыт, такой поиск, во-первых, приводит к пропуску «больных» точек, что фактически исключает нейротерапию, во-вторых, он лишь усугубляет расстройство проводимости нерва. «Плюсом» лечить нельзя. Асимметрия ликвидируется «минусом».

    В одном из писем, полученном нами, выражено убеждение в том, что в аппарате «Эледиа» нет ничего сверхнового и сверхсложного, так как существует ряд авторских свидетельств на эту тему. Действительно, что может быть сверхсложного в нашей простейшей схеме (см. рис.. на стр. 187. - ред.).

    Микроамперметр, или индикатор настройки магнитофона, с интервалом измерения тока 0 — 100 или 0 — 200 м к А, батарейка 9 — 12 вольт (например, «Крона»), переменное сопротивление на 470 кОм, постоянное сопротивление на 10 кОм соединены последовательно, а вмонтированная в эту цепь диагностическая кнопка меняет полярность потенциалов на лечебном и опорном электродах. В основном при не нажатом положении кнопки на лечебный электрод подается минус, при нажатии же и удержании кнопки в нажатом положении на лечебный электрод подается плюс.

    Такая конструкция кнопки применяется нами вместо тумблера для исключения вредного долговременного воздействия плюсом на точку по ошибке. Долго держать пальцем кнопку вы не будете!

    Использование существующих малогабаритных деталей позволяет смонтировать весь лечебно-диагностический аппарат «Эледиа» в объеме пачки из-под сигарет.

    Новым в аппарате «Эледиа» является именно его простота и дешевизна. В этой связи напрашивается аналогия с высказыванием знаменитого французского скульптора Родена, который говорил, что скульптура — это кусок мрамора, из которого выброшено все лишнее. В нашем приборе нет ничего лишнего!

    При диагностике и лечении положение каждой биологически активной точки определяется по ее анатомическому описанию. С достаточной уверенностью это можно сделать, сопоставляя точку на схеме с точкой на теле, уточняя положение последней, нащупав пальцем углубление. В это углубление и помещают лечебный электрод (ЛЭ) под потенциалом «минус». Потенциал же «плюс» подается на опорный электрод, который больной зажимает в ладони. Затем надо дождаться резкого увеличения тока («пробоя»), которое мы связываем с началом его.

    прохождения через нервный узел. Лишь после этого можно провести диагностику точки на асимметрию, переключив на 2 — 3 секунды «плюс» на лечебный электрод. Почему надо ждать «пробоя»? До него небольшой ток мог рассеиваться по тканям, не обладая ни диагностическим, ни лечебным свойствами.

    Еще несколько слов о так называемых точках А-ши. Это те точки, в которых пациент ощущает боль — постоянную или при надавливании пальцами во время прощупывания. Воздействие на них током отрицательной полярности в ряде случаев бывает особо эффективным».


    Наивным был, наивным и остался…

    Какой же опыт в лечении электропунктурой был накоплен редакцией лет за пять после первой публикации?

    Сначала прямо в своем рабочем кабинете я, доктор ФиС (официально в ту пору — заместитель главного редактора журнала), вел по вечерам приемы и лечил больных. И они приезжали отовсюду — от Дальнего Востока до Прибалтики — проездом или специально. Прихожу в редакцию, а кто-нибудь (как в Обнинске перед квартирой Усачева) уже сидит и ждет меня с утра.

    Потом я сузил приемы до одного вечера в неделю. А позже и вовсе отказался от лечения посторонних. Лечил лишь сотрудников издательства, а дома, в походах, на спортивных базах — своих родных и хорошо знакомых. В издательстве со своими верными помощниками приезжих я только консультировал — помогал освоить электропунктуру тем, кто к этому стремился. Стало ли полегче после этого ограничения? Немножко стало.

    С главным редактором тех лет у нас, например, был параллельный телефон. И он — прогрессивный человек — держался очень долго: рос тираж, необычайно росла популярность нашего журнала. Но в конце концов и его вывели беспрерывные звонки. Перезвоните! — говорил он и бросал трубку, словно она, раскалившись, обжигала руку.

    Как же проходили консультации в редакции?

    Обычно мы вручали или высылали схему приборчика «Эледиа» (в журнале, увы, тогда так и не удалось ее опубликовать, на что была своя причина), рекомендовали пациенту где-нибудь сделать самому прибор и с ним заехать к нам в редакцию. Тут мы приборчик проверяли, учили, как с ним обращаться (если пациент сам не научился, а многие учили нас), давали срисовать из Атласа биологически активные точки к конкретному заболеванию.

    Из какого Атласа? Редчайшего, составленного Иваном Андреевичем Ледневым и подаренного мне с характерной, юридически выдержанной надписью: «Для лечения своих родных и близких» (чтобы, не дай Бог, кто-нибудь не обвинил Леднева в распространении не утвержденного метода лечения!).

    В чем прелесть и удобство ледневского Атласа, предназначенного для его же метода лечения? Разговор отдельный. Сейчас же лишь скажу, что наши пациенты проторили к нему широкую дорогу, измусолили, протерли (что тоже подтверждает его ценность), но из стен редакции Атлас мы не давали выносить — такая у нас установилась джентльменская договоренность. Ведь сколько труда в него вложил Иван Андреевич, а издать не мог: «великие» медики своими умело организованными рецензиями (как это делалось, журналисты знают!) всякий раз ложились поперек этого издания: «Зачем, дескать, нам издавать Атлас какого-то физика, когда у нас из своих медиков в издательствах выстроились очереди?»

    Для записи приходящих и приезжих (тех, кого мы лечили в редакции или консультировали) мы завели «амбарную» книгу, куда записывали фамилии и адреса (всех записать не успевали). Но вскоре мы сообразили, что эти записи почти ничего людям не дают. И мы кардинально изменили их. Стали записывать по городам. Зачем? Чтобы земляки могли между собой общаться, обмениваться опытом, литературой и новинками. Приехал, например, человек из Магадана, мы записали его адрес, чем-то помогли, чему-то научили. Он уехал. А вскоре оттуда же приехал новый посетитель, который тоже хочет научиться. Мы учим и даем ему адрес первого.

    Так, с помощью «амбарной» книги создавались центры любителей электропунтуры. Они всколыхнули и объединили интереснейших людей по всему бывшему Союзу — Одесса, Николаев, Донецк, Киев, Харьков, Мурманск, Североморск, Санкт-Петербург, Ульяновск, Чита, Новосибирск, Тамбов, Гусь-Хрустальный… Сколько создалось центров — точно я не знаю. Раз насчитал больше тридцати шести. А из скольких городов и сел приезжали пациенты — делегаты? Из девяноста семи пунктов, Тоже вроде бы неплохо. Каждая ли научная вузовская кафедра может похвастаться такой преемственностью и широтой?

    Во всяком случае, когда тогдашний директор издательства «Физкультура и спорт» полистал «амбарную» книгу нашего журнала, почитал и некоторые письма, то изумился и воскликнул:

    — Пишите книгу. Срочно! Она будет нарасхват.

    Я не согласился. '«Подождем, говорю, до официального признания Минздравом СССР приборчика и метода». Наивным был, наивным и остался; предполагал, что признание уже не за горами.

    Так скольких же людей я избавил от остеохондроза и других заболеваний? Скольких проконсультировал, научил обращению с приборчиком «Эледиа»? Не знаю. Это невозможно подсчитать! А скольких я недолечил и почему недолечил?

    Мои самые слабые места с точки зрения академической статистики — сбор отдаленных результатов. Поди-ка собери со всей нашей необъятной страны! Да и что было толку собирать: диссертация мне не нужна*, проблема же и так яснее-ясного, к тому же, кто из представителей официальной медицины (теперь-то моя наивность поубавилась!) поверил бы моей «любительской» статистике? Никто!

    Поэтому судить об отдаленных результатах лечения больных приборчиком «Эледиа» я мог и могу лишь по тем пациентам, которые в течение всех этих лет живут со мной рядом, и по тем далеким, которые до сих пор присылают в редакцию отчеты, письма. Спасибо им за верность методу, идеям Леднева и Усачева!

    Однако вернусь опять к тому, как дело шло, как дело было… Не стану забегать вперед.

    МИФЫ И РЕАЛЬНОСТЬ

    Какая это мучительная штука — обострение остеохондроза. А тут еще вышел из строя мой приборчик; сначала села батарейка «Крона»; стал ее менять — оборвал припайку. И все опять из — за боли — от нее даже пальцы становятся неловкими! Мне говорят: «Зайди попутно в магазин, купи паяльник». Но как я буду ходить по магазинам, влезать в переполненный автобус, когда каждый шаг, толчок извне стреляют до потемнения в глазах?.. Утром пошел на электричку — опоздал, проводил ее тоскливым взглядом (то бегал за пять минут, теперь двадцати оказалось мало). Вернулся — попросил жену придержать руками отпаявшийся тонкий проводок. Она держала. Я сам себя лечил, рукой на ощупь, сзади. Конюкт нарушался то и дело — стрелка микроамперметра вздрагивала и падала к нулю. Точность моего попадания в биологически активные точки тоже была смехотворна. Какая тут, на ощупь, сзади, точность! И все же боль отступила. Я дошел до электрички, доехал до работы. И работал!

    На следующее утро внучка Лена держала руками нарушенный контакт (жена уехала, все заняты). Точнее, мы с Леной, чтобы ей было легче, предельно упростили это самое лечение (по рецепту одного из моих пациентов): к двум батарейкам КБС, последовательно соединенным, прикрепили напрямую через проводки (без микроамперметра и сопротивлений) электроды: опорный (с потенциалом «плюс») я держал в ладони, лечебным (с потенциалом «минус») обрабатывал на пояснице болезненную зону (метод профессора А Уманской). И снова стало легче. Я уехал!

    На третий день приехал сын. Посмеялся над моей технической неприспособленностью. Достал паяльник у соседа, исправил приборчик. Я ожил! (Как только боль возобновлялась, я обрабатывал себя по точкам.) Пишу и езжу свободно на работу. А то из-за боли и думать-то не мог. Боль подавляла мысли!

    Отчего случилось обострение? — сейчас не в этом дело; убавил физические упражнения в своем ежедневном рационе, сменил постель с городской на дачную, помягче, переработал за пишущей машинкой. Но главная причина обострения: уж очень я расслабился и успокоился в последние пять лет. Да и чего бояться обострений, когда приборчик Леднева и Усачева рядом: один — в редакции, другой — дома; обострится остеохондроз мигом пролечусь, вернусь к гимнастике, пробежкам и работе!

    И вдруг беда: один прибор отдал друзьям, другой — испортил. Какая же паника меня пронзила! От паники — боль еще сильнее!

    Конечно, я мог лечь и вызвать врача на дом, как делают другие. Но я знал — ни участковый врач и ни больница не избавят от страха и страданий. Начнутся хождения по мукам. А у меня отпуск на носу — поездка на байдарке по озеру Онега. Я не хочу лежать, болеть — хочу путешествовать, работать!

    Вот какая штука произошла со мной. И знаете, я был ей даже рад. Она вмиг воскресила пласты воспоминаний, споры, встречи, долг перед множеством людей, которые ждут прибор.

    Однако вы, уважаемый читатель, ошибетесь, если решите, что этот метод за те промелькнувшие пять лет был взят на вооружение официальной медициной (хотя бы для лечения остеохондроза), что его опробовали научно-исследовательские институты и что они могли нам ответить научно достоверно: плох он или хорош'? Не могли в ту пору желающие и купить приборчик в магазине — промышленность его не выпускала.

    Конечно, предполагать, что метод Леднева и прибор могли избавить человечество от всех болезней, тоже детская наивность.

    Возможно, кто-то из маститых медиков сказал бы и по резче: мол, сам этот прибор и метод — журналистский миф. Мы и такого возражения не боялись. Более того, мы как раз хотели гласности и рыцарской дискуссии для доведения начатого дела до конца. «Пожалуйста, пишите, спорьте, — призывали мы. — Об одном лишь просим: не применяйте в сражении высокомерия и запрещенных методов борьбы (к примеру, звонков через всесильную «вертушку») ради спасения чести белого халата. Пусть халат действительно будет незапятнанным!»

    Но вот что настораживало еще тогда: большинство моих коллег и медицинских учреждений, которые успешно применяли этот метод, просили не называть их адреса, место работы и фамилии. Один врач из Питера, уезжая в Антарктиду, мне так и написал; «После двух лет работы с приборчиком «Эледиа» не мыслю поездки без него. Только, пожалуйста, мою фамилию не называйте, а то ведь — знаете нашу официальную медицину: возьмет и бухнет ни за что по голове дубиной». И после возвращения из Антарктиды он прислал отчет о вылеченных заболеваниях, но просьба та же — его не раскрывать! Что же питало такое опасение? Отсутствие бумаги с официальными печатями и грифами Минздрава СССР.

    Я тоже испытал на себе силу бумаги с «красивыми» печатями, когда учился и окончил в Центральном институте рефлексотерапии курсы. Сначала все было демократично, открыто, интересно. Наш молодой преподаватель (тогда еще «неостепененный») — чуткий, вдумчивый Юрий Петрович Макаров делился с нами интересными новинками. Предложил и мне в конце нашего курса (хотя я к этому не рвался) познакомить молодых врачей — выпускников с методом Леднева и Усачева. Внимательно слушал сам, что я говорил, записывал… Но к самому концу курса Юрий Петрович, вот бедняга, все больше «вписывался» в служебные рамки, рекомендовал придерживаться инструкций, просил не очень распространяться в стенах его института о том, что он нам прежде говорил: «Шеф этого не любит», «Шеф это категорически не воспринимает», «То было между нами». А «шефом» тогда был известный физиолог Р. Дуринян. При выходе же из института нам выдали свидетельство, в котором говорилось, что мы имеем право лечить методами рефлексотерапии только по инструкциям, утвержденным Минздравом СССР.

    А инструкции-то эти (у меня их сохранилась куча) устарели! Пока их писали, утверждали, размножали — время шло… и получалось: на курсах молодые умные преподаватели нас учат прогрессивным методам лечения, а инструкции запрещают использовать их!

    Мне могут возразить: нельзя же допускать лечение не апробированными методами. Совершенно справедливо. Методы надо апробировать. И тщательно! Но именно апробировать, а не прикрываться апробацией.

    У того же нашего талантливого преподавателя Макарова, к которому я заходил еще до поступления на курсы, в прекрасно оборудованном (его руками, по его идее) кабинете, где сочеталась психотерапия (с записями речи, музыки) с рефлексотерапией, были и все виды игл (китайские, японские), все виды полынных сигарет и молоточки, дорогие электропунктурные приборы разных типов («ЭЛАП», «ПЭП»), портативный «ЧЭНЗ» (тогда новинка!), прибор с лазерным лучом… И глядя на все эти щедроты, я невольно думал: «Сколько же потребуется помощников Юрию Петровичу и сколько лет, чтобы все эти приборы толком изучить и апробировать? Одному это не под силу». А Макаров был тогда один. К тому же, как позже я узнал, в каждом научно-исследовательском институте, во всех секторах, лабораториях, отделениях существует свой внутренний «железный» утвержденный план. А все, что изобретено на стороне, для них — лишняя работа. Но кто же хочет заниматься «лишней», от которой ни тепло, ни холодно? Никто! Вот от «лишней» каждый и отбрыкивается, как умеет.

    Нет, нет, я повторяю, наш преподаватель Юрий Петрович Макаров честнейшим образом интересовался методом Леднева и Усачева, хотел помочь. Сердечную благодарность я сохранил и к заведующему лабораторией А. Василенко. Втроем мы ломали головы — как бы протолкнуть на апробацию метод Леднева?

    Но вот, пока я учился на этих курсах и пока мы ломали головы (а я и пошел учиться — то на старости лет, в основном, чтобы найти пути к официальной апробации ледневского метода), произошло «недоразумение»: из патентного бюро в институт прислали на рецензию заявку И.А.. Леднева на лечение его методом псориаза. Заметим, что это заболевание до сих пор толком лечить не научились, им страдают миллионы, ау Ивана Андреевича был хороший результат! Казалось бы, что должен сделать научно-исследовательский институт, это же элементарно: набрать две группы (одна из них — контрольная, другая — опытная) и объективно проверить существо заявки. А что сделало руководство института? Не спустившись до уровня заведующего лабораторией и нашего преподавателя Макарова, оно состряпало рецензию, где говорилось, что лечение постоянным током устарело и что сегодня лечат более прогрессивным — импульсным.

    Мог ли Иван Андреевич Леднев, серьезнейший ученый физик, вплотную работавший и с импульсным током, не возмутиться этой вопиющей отпиской? Он написал что думал, резко, не лицеприятно… И фамилию «Леднев» (как, впрочем, и других изобретателей, например, кандидата медицинских наук Ю. Мироненко) в стенах института стало невозможно произнести. Она вызывала «бурные эмоции».

    Но с чего бы «бурные», когда сами виноваты?

    Тогда же (а было это в восемьдесят третьем, еще во времена застоя) многие участники дискуссии придумали и выход, вроде способный разорвать порочный круг: в каждом научно-исследовательском институте должен быть отдел (лаборатория или сектор), освобожденный от внутренних планов. Его план — поиск ценного, изобретенного на стороне. Поиск, апробация, внедрение. И за внедрение — «эн-процентная» материальная награда!

    Вернемся, однако, к лечению методом Леднева и Усачева, которым интересуется множество людей. Но прежде уточним, чтобы не было недоразумений и обид: изобретатель приборчика и метода — Иван Андреевич Леднев и никто другой, а Лев Николаевич Усачев, доктор физико-математических наук и горнолыжник на протезе, придал импульс этому изобретению (без него оно лежало), боролся за его распространение и внедрение до последнего дыхания.

    Сейчас, когда Льва Николаевича нет среди живых, с особой остротой понимаешь, какого человека мы не уберегли от перегрузок и лишились. До чего же были верны многие его взгляды и идеи, о которых в ту пору сказать открыто было невозможно. Скажешь — навлечешь беду.

    Итак, первая идея Усачева. «Я поставил перед собой цель, — писал он в редакцию, — за пять ближайших лет добиться признания и внедрения этого простого и эффективного метода лечения l3 медицинские учреждения страны».

    Вторая (крамольная) идея Усачева. «Метод настолько прост и безвреден, что каждая культурная семья должна иметь дома приборчик, Атлас с точками, пройти минимальное обучение и, когда возникают простейшие функциональные расстройства (например, приступ остеохондроза), никуда не ездить и не мучиться, а туг же, пока болезнь не укрепилась до условного рефлекса и органики, взять прибор и пролечиться. Ликвидировать заболеванием>

    И еще остро-крамольная мысль Льва Николаевича: тяга современного человека к мудрости народной и восточной медицины — траволечению, рефлексотерапии, экстрасенсам-объясняется не просто модой, а тем, что наряду с гигантскими достижениями хирургии, эпидемиологии, диагностической техники, в области химиотерапии и антибиотиков современная медицина зашла в тупик. Огромное количество лекарств и безоглядное их применение (увы, с помощью врачей) привело к морю аллергических заболеваний и подорвало веру человека в традиционные методы лечения.

    В девятом номере журнала «Наука и жизнь» за восемьдесят второй год (как раз, когда Усачев писал письмо) была напечатана статья кандидата биологических наук В. Раушкина с описанием программного эксперимента, который, к сожалению, прошел мимо внимания большинства врачей. Трем группам мышек давали яд по одинаковой дозе: первой группе — каждый день, второй — через день, третьей — раз в неделю. Какие мыши должны были раньше умереть? Казалось бы, те, которых травили ялом каждый день и которые в сумме получили больше яда. Однако вышло по-другому: эти мыши жили дольше всех, а меньше всех те, которым яд давали раз в неделю!

    В чем же дело? Объяснение мы находим в стрессовой теории. После приема яда организм мобилизует к следующему поступлению всю свою «внутреннюю защиту», ко вторым суткам эта защита («реакция ожидания») ослабевает, через неделю ее вовсе не остается. Мышки беззащитны к ялу!

    Значит, суть в защитных силах организма.

    Во второй серии эксперимента к даче яда трем группам мышек добавили антибиотик. Он на этот яд не действовал. И снова наблюдали: быстрее всех умерли мышки первой группы, дольше всех прожили — третьей, которые реже получали яд и в сумме меньше. Вывод ученых — экспериментаторов: антибиотик разрушает защитную систему организма, ослабляет его естественную сопротивляемость.

    Вдумайтесь: антибиотик разрушает! Стало быть, как же аккуратно надо применять антибиотики, лекарства. Только в тех случаях, когда без них невозможно обойтись! А как их применяют в наших больницах, поликлиниках: обдуманно или горстями?

    Из всего этого и вытекал шутливо-крамольный третий вывод Усачева (теперь-то к таким выводам привыкли, а тогда?!): современная химиотерапия сравнима по масштабам разрушения с водородной бомбой при той разнице, что бомбы-то лежат, а препараты наша медицина применяет безоглядно!

    КАК Я ЛЕЧУ

    Пора, однако, по порядку рассказать о том, как я лечу.

    Вынимаю аппарат и открываю Атлас Леднева на странице, где нарисованы биологически активные точки для лечения, например, хронического остеохондроза пояснично-крестцового отдела позвоночника. Опорный электрод (с потенциалом «плюс») даю пациенту, чтобы он его зажал в ладони, а лечебным (с потенциалом «минус») начинаю обрабатывать справа и слева точки на спине, спускаясь сверху вниз. Как? Уточняю.

    Поставлю лечебный электрод на точку, включу аппарат на максимальный ток (в «Эледиа — 2» — вращением регулировочного колесика до предела вверх) и, наблюдая за стрелкой микроамперметра, жду «пробоя» точки, то есть жду, когда стрелка активно отклонится вправо (на одну треть, половину или даже больше, что примерно соответствует 70 — 100 150 мк А).

    Сколько времени я жду «пробоя»? Иногда точка пробивается почти мгновенно, иногда спустя минуту, две, а то и десять. Сколько потребуется, столько и жду.

    Но как только стрелка энергично пошла вправо, я тут же, вращая регулятор силы тока, подбираю ток по ощущению пациента со словами: «Вы — хозяин силы тока! Терпеть не надо. Лечебно-оптимальный ток — легкое покалывание при переключении полярности либо приятное тепло. Итак, прибавить вам силу тока или убавить?»

    И как только (вместе с пациентом!) мы найдем оптимальную силу тока для этой точки (а для каждой она — своя), я, не мешкая, нажимаем пальцем на диагностические кнопку (меняю направление тока) и держу кнопку в нажатом положении 2 — 3 — 4 секунды, вслух или про себя считая; «Раз, два, три, четыре>. После чего отпускаю кнопку.

    Что происходит со стрелкой микроамперметра при нажатой кнопке? После вздрагивания, которое мы в расчет не принимаем, она обычно начинает падать влево. Это и есть асимметрия, как ее называют Леднев и Усачев. О чем же «говорит» она: сопротивление в нашем теле току, бегущему в обратном направлении — от опорного электрода к лечебному, больше, чем когда он бежал от лечебного к опорному. В идеале же сопротивление и сила тока туда и сюда должны быть одинаковы.

    А почему необходимо провести диагностику, как я сказал, «не мешкая»? Да потому что, если про канителишься, ток отрицательной полярности восстановит нарушенную проводимость и ликвидирует диагностическую асимметрию. Мы ее можем проворонить!

    И еще одно «почему», но в отличие от первого серьезное, которым нельзя пренебрегать: почему при нажатии на диагностическую кнопку я рекомендую считать — раз, два, три, четыре? Чтобы больше трех — четырех секунд не подавать к точке через лечебный электрод сконцентрированный на «игле» «плюс», он — вреден, помогает не больному, а болезни (с опорного электрода, зажатого в ладони, «плюс» рассеян по большой поверхности и негативного влияния не оказывает).

    Итак, повторю схематично свою методику лечения, чтобы вам было легче ее освоить: опорный электрод — в кулаке у пациента, лечебный я прикладываю к биологически активной точке и жду «пробоя». Пробил — регулирую силу тока по ощущению пациента, затем сразу же нажимаю на диагностическую кнопку (смотрю: есть асимметрия или нет), отпускаю кнопку и лечу точку током отрицательной полярности. Сколько лечу? Приблизительно минуту. И снова нажимаю на диагностическую кнопку — проверяю: уменьшилась асимметрия или нет? Если она осталась, лечу еще минуту. И так повторяю лечение и проверку до ликвидации асимметрии.

    Теперь вернусь к обработке точек приборчиком при хроническом остеохондрозе.

    При не осложненной форме (без ощущения болей по ходу седалищного нерва) я обычно обрабатываю только поясницу и общеукрепляющее точки (в сумме 20 — 30 точек). После этого говорю пациенту: «Встаньте, нагибайтесь вперед-назад и вправо-влево, щупайте пальцами, где еще осталась боль» И в это место, которое показывает пациент или которое я сам нащупаю, снова ставлю лечебный электрод, передвигаю его туда-сюда, увеличиваю и уменьшаю силу тока, делаю 10 коротких переключений с одного потенциала на другой.

    Если же у пациента боль не только в пояснице, но и по ходу седалищного нерва (ишалгия), я включаю в обработку еще 8 парных точек на ногах.

    Сколько дней и раз лечу?

    При не осложненных болях в пояснице обычно хватает двух, трех сеансов. При ишалгиях и люмбаго (мигрирующих болях, когда в дегенеративный хронический процесс вовлечен сам нерв) — лечение сложнее, продолжительнее. Классическая схема лечения при невритах, взятая из практики иглорефлексотерапии: по разу в день в течение трех недель с перерывом между лечебными неделями по 4 — 7 дней (к этой схеме я прибегал всего несколько раз в крайне упорных случаях).

    Наконец, о нестандартных, но очень интересных методах лечения различных заболеваний приборчиком «Эледиа.

    Повторное лечение по нескольку раз в день. Метод родился в недрах нашей обшей практики. Впервые его применил инженер, любитель электропунктуры Н. Елистратов: пролечил себя 10 раз за день от гриппа и выздоровел к вечеру, а жена его (без применения прибора!) проболела 8 дней. Я лечил себя по 5 — 6 раз. Результат отличный. Количество точек за одно лечение в этом варианте я обычно сужаю до 10 — 15–20 (это как бы экспресс — метод на ходу).

    Лечение не по точкам, а по болезненным зонам — метод профессора А. Уманской, который, впрочем, параллельно родился в ледневской практике. Мы его применяем, когда лечим сами себя без посторонней помощи и с трудом дотягиваемся, например, до поясницы электродом. Какая может быть тут точность попадания в БАТ, если ты своей спины не видишь? Сомнительная! Но облегчения мы добиваемся и в этом случае — по нервным окончаниям отрицательный ток доходит до нужных БАТ!

    Лечение отрицательным током по минуте-две без диагностики точек на асимметрию. Привез этот метод в редакцию пожилой любитель электропунктуры из Минска (кстати, там, как и в других крупных городах, было организовано несколько центров любителей электропунктуры), По его словам, он вылечил жену от тяжелейшей гипертонической болезни: обрабатывал 30 с лишним специальных БАТ в течение месяца отрицательным током по минуте. Я «бездиагностический» метод применяю при лечении маленьких детей. Почему? Во время переключения тока с одного потенциала на другой возникает добавочный ток, и человек ощущает под лечебным электродом словно бы укол иголкой. Легонький укол! Но если «уколешь» даже очень слабо неразумного ребенка, он испугается, начнет перестраховываться и не позволит вам далее лечить током, по силе намного ниже лечебно-оптимального. Эффективность лечения ослабнет!

    А как «ведут себя» биологически активные точки при лечении? Какие выявляются закономерности — общие, индивидуальные?

    На лице и голове точки более чувствительны к электрическим уколам (как правило, лечение через них ведется в диапазоне 30 — 50 мк А).

    На теле, на спине чувствительность гораздо ниже (от 70 до 100, 200 мк А). На ногах и руках (особенно у пожилых людей) точки пробиваются труднее. На ладонях и стопах их пробить почти что невозможно из-за толстого рогового слоя кожи естественного изолятора (Усачев даже рекомендовал легонечко соскабливать роговой слой над точкой, я же, как правило, обхожусь без этих точек). При очень сухой коже для улучшения проводимости ее можно смочить водой с тампона или собственной слюной, но лучше этого не делать — ждать, когда точка пробьется в естественных условиях.

    При общей возбудимости точки более чувствительны к току и очень быстро (иногда чрезмерно быстро) пробиваются. При заторможенности, вялости — точки пробиваются с трудом (пациент ваш «как квашня»). При нормальном состоянии организма у здоровых — точки реагируют на ток, как хорошо отлаженный стабильный механизм. Однако небольшая асимметрия в точках (с разницей между «минусом» и «плюсом» в 10–20 мк А) практически всегда присутствует. Стоит же здоровому человеку заболеть, асимметрия в конкретных точках резко возрастает — до 40 — 60 мк А и больше! Поэтому, как выразился профессор С.В.. Хрущев: «Для диагностики точки важна не сама асимметрия, а ее степень!»

    На поведение точек влияют магнитные бури, прием гормонов, анальгина, снотворных, алкоголя и наркотиков. Не раз я натыкался в этих случаях на парадоксальные реакции: «плюс» больше «минуса» при диагностике, точки будто бы в смятении, баланс нарушен!

    Вообще трудно поручиться за эффект лечения электропунктурой (на чем настаивают Леднев и другие авторы), если до этого пациент основательно лечился гормональными препаратами (гормоны — самое опасное лекарство!) или если пациент одновременно с электропунктурой применяет какие-нибудь другие методы лечения, таблетки. Используя метод Леднева, я всегда стремился к чистоте воздействия, чтобы не запутаться.

    Даже невинное смазывание поясницы жгучей мазью (сплошное, а не по точкам) вносит в точки диагностический ералаш. И потому перед лечением электропунктурой дня за два лучше отказаться от мазей. И после лечения, если вы приборчиком не до лечились, в течение суток мазь не применять.

    Единственное, что сочетается с лечением электропунктурой без натяжек, более того, помогает, дополняет, входит в комплекс модернизированные физические упражнения: гимнастика, катание на лыжах, бег, гребля, велосипед, массаж и самомассаж. И это не случайно. По данным Леднева и Усачева, физические упражнения, катание на лыжах с гор отлаживают и улучшают проводимость по нервной системе человека!

    Ну, а почему не я один, а многие из нас, последователей Леднева, избегают лечения плюсовым потенциалом? Вопрос серьезный.

    В свое время Иван Андреевич Леднев выявил и подтвердил экспериментально: если по ошибке лечить не «минусом», а «плюсом», позже не можешь вылечить даже пустяковую болезнь. Не поддается! Поэтому-то он для исключения ошибки и сконструировал в своем приборчике переключение полярности не тумблером, а через кнопку на пружинке: в не нажатом состоянии на лечебном электроде всегда «минус»! А тумблер не туда переключил — забыл.

    У многочисленных астматиков (уже из наших наблюдений) «плюс» на лечебном электроде вызывает неприятное ощущение, а затем удушье. «Минус» приносит облегчение!

    Я лечил себя от бессонницы по запатентованному методу Лозновского через БАТ: тридцать секунд «плюс>, тридцать секунд — «минус», в сумме — шесть минут. Лозновский считает, что раздражение нервной системы в этом ритме «тормозной» метод, а в более частом (три секунды «плюс» и три секунды «минус») «возбудимый»… В первый раз, пролечившись через хэ-гу «тормозным» методом, я добился сна с кошмарными сновидениями, но на следующий день у меня подскочило артериальное давление, которое прежде никогда не беспокоило. Очухавшись, я повторил «тормозной» метод и приобрел… гипертонический криз с тошнотой и головокружением! Больше с «плюсом» я ни разу не игрался. А ведь до Леднева в официальной медицине «плюсом» лечили без оглядки. И сегодня, увы, от него не отказались. Прочитайте, например, внимательно книги по электропунктуре известного рижского профессора Ф. Портнова*. В первом издании профессор сплошь лечит «плюсом» (практически его только и признает), считает «тормозным воздействием». Иногда лишь удивляется, что результаты лечения остеохондроза «плюсом» у него невысоки, ищет другие методы (вводит через БАТ новокаин). Во втором издании и более поздних (нигде не упоминая о Ледневе: как можно, он же не врач, а физик) Портнов уже лечит «минусом», но полечит и тут же как бы извиняется за то, что «согрешил».

    Или откройте прекрасно изданную книгу по рефлексотерапии А. Табеевой «Руководство по иглорефлексотерапии»"*. Там без труда найдете тот же взгляд; ток отрицательной полярности возбуждает, ток положительной — успокаивает. Но попробуйте «успокоить» «плюсом» взволнованного пациента: он полезет на стену! Тогда как «минус» — мы это сотни раз видали — расслабляет мышцы, приносит облегчение.

    КОГО Я «МИНУСОМ» НЕДОЛЕЧИЛ

    Придет ко мне пациент, пролечится — исчезнет… Это уже случалось, несмотря на просьбу — позвонить или написать.

    Другая категория «неизлечимых». Они приходят на лечение охотно, но с болезнью расставаться не торопятся. Она для них как сладкая приправа, возможность пожаловаться на свое несчастье, походить по знаменитым докторам.

    Третья категория «трудноизлечимых». Это те, которые хотят немного поболеть для дома — постирать, отремонтировать квартиру, дописать картину или книгу.

    Истинные «неизлечимые» страдальцы без посторонних примесей, конечно, тоже попадались. Помню одного любителя «трусцы», неистового марафонца. Пришел ко мне под вечер, скрюченный, несчастный. Хотел вышибить клин клином: с простудой и температурой 38 бегал под осенними дождями до изнеможения и как бы загнал свою простуду в седалищный нерв. Я пролечил страдальца. Он повеселел, ушел из кабинета, но с дороги из метро вернулся; боль возобновилась ниже — под коленкой. Второе лечение ему как следует не помогло: боль перемещалась по нерву вверх и вниз, с бедра на голень. Тогда я впервые столкнулся с этими мигрирующими болями. Этого бегуна так за два раза и не вылечил. Больше он ко мне на лечение не пришел — отправился в поход по докторам, больницам. Года через четыре заглянул, затравленный, поникший — болезнь его не отпускала, он мучился, но в метод Леднева не верил, сомневался. Я же настаивать на лечении опять не стал. Таков мой принцип — добровольность. Если пациент не хочет, я его не уговариваю.

    — А я бы вылечил вашего бегуна! — . сказал мне твердо Иван Андреевич Леднев при очередной встрече. — Вы его прокомментировали всего два раза. И оба раза обрабатывали точки только на больной ноге, а надо было в этом случае и на здоровой. Обязательно!

    В дальнейшем это замечание я, естественно, учел; Леднев же в лечении — великий мастер, хотя и без врачебного диплома. Уловил я позже и еще одну любопытную закономерность: при мигрирующих болях терапевтический эффект достигается быстрее, если заканчивать лечение в точке на спаде боли; боль то нарастает, то спадает — у нее вроде существует свой внутренний ритм.

    Убеждался я неоднократно и в поразительном эффекте общеукрепляющих точек… Раз из Читы проездом привела ко мне своего отца встревоженная дочка: еле передвигается отец, боль в пояснице и по ходу седалищного нерва справа. «Глядеть на его страдания не могу!» Я пролечил его. Он ожил. На следующий день зашел — все хорошо, но теперь левая нога болит (так бывает; сильная боль справа подавляла боль на левой стороне, а теперь, когда справа боль исчезла, левая начинает проявляться). Я повторил сеанс лечения точно по Ледневу — справа-слева, а толку нет. Боль слева никуда не делась. Тогда я подключил на левой голени точку «от ста болезней» — дзу-сань-ли. И боль прошла.

    Мгновенно! На обратном пути из отпуска в Читу дочь и отец зашли ко мне. Счастливые и благодарные: боль не возобновлялась, отец весь отпуск трудился у своей матери в деревне.

    Еще типичный случай, в какой-то мере поучительный. С махровым пояснично-крестцовым остеохондрозом и застарелой ишалгией я лечил дома своего давнего знакомого но горным лыжам Георгия Б., очень возбудимого, нервного, издерганного человека, который, настрадавшись, никому и ни во что не верил. Лечу. Боль перемещается, мигрирует туда-сюда. Улучшение не наступает. Две недели отлечил по классической схеме иглотерапии, идет (после перерыва) третья неделя-толку нет. Пациент мой нервничает, шумит, но, к счастью, из упрямства ходит на лечение.

    Раз у нас с ним был такой забавный эпизод. Лежа на животе, он мне кричит; «Убавьте! Больно!» Я ток сбросил до нуля, а он: «Больно, говорю же!» Я совсем выдернул из гнезда лечебный электрод (конструкция того прибора это позволяла сделать), позвал свидетелей: «Смотрите, я же отключил!» Он все равно орет; «Убавьте, больно!» Такая у него была общая возбудимость и такая невероятно обостренная чувствительность самого больного нерва, что прикосновение обесточенного электрода он воспринимал, как нестерпимо сильный ток!

    И вдруг к концу третьей недели, когда и я веру почти что потерял, боли у него прошли. Он выздоровел. И стал буквально электроманом: чуть где ему кольнет — бежит ко мне: «Доктор, полечи!»

    Короче говоря, при проявлении упорства — со стороны больного и со стороны того, кто лечит — я не припомню случая, чтобы метод Леднева не помог страдающему остеохондрозом.

    МЫШЦЫ КРОЛИКА И САЛАМАНДРЫ

    Пробовал ли я еще какие-нибудь методы, приборы? Пробовал, но недостаточно. В этом признаюсь.

    «ЧЭНЗ» — чрезкожный стимулятор импульсного тока с несколькими электродами на одной батарейке «Крона» (портативный, словно электробритва). Он более общего характера — сразу воздействует на зону площадью около 10 кв. см., куда входят несколько биологически активных точек. Эффект его из-за этого, конечно, снижен — работа идет менее прицельно. К тому же у меня после первого приложения к запястью.

    «ЧЭНЗ» вызвал ноющие боли в сердце, типичные для стенокардии, которой у меня нет. «Вы не первый, кто связывает возникновение сердечных болей с «ЧЭНЗом», — сказал мне тогда Ю.П.. Макаров. — Надо проверить».

    «Но почему же «Эледиа» таких болей не вызывает?» — этот вопрос крутился в сознании довольно долго, пока я, окрепнув, не рискнул еще раз перепроверить действие «Эледиа»: обработал свое запястье по всем точкам (включая и «сердечную» шэнь-мэнь). Боли не возникли. Все спокойно. Почему же?

    По-видимому, когда обрабатываешь сразу зону и накрываешь несколькими электродами три — четыре, пять биологически активных точек, суммарное воздействие тока на орган повышается. Риск есть! Когда же обрабатываешь точки по очереди (отрицательным или слабоимпульсным током), общее воздействие слабее. Риска нет! (Аналогичные взгляды мы находим в книге у Лувсана, который не разрешает в некоторые околосердечные симметричные БАТ на спине вводить две иглы в одном сеансе.)

    … Метод и приборчик кандидата медицинских наук Ю. Мироненко. Его я не без эффекта применял при стойких мигрирующих болях в седалищном нерве. В чем принцип лечения по Мироненко? Он то уменьшает, то увеличивает частоту и силу импульсного тока, которую подает на БАТ (от 0 до 1000 Гц), чем приводит нерв в состоянии парабиоза, то есть, на грань жизни и смерти, после чего в нерве возникают новые резервные силы.

    А как чувствует себя пациент во время этой «игры с током»? Я был у Мироненко в роли пациента: «Кажется, что пришел конец, сидишь, вцепившись в ручки кресла, хочешь вырваться — не можешь!»

    Принцип же Леднева: «Терпеть не надо!» Силу тока мы подбираем по ощущению пациента. Все направлено на помощь организму, на повышение его защитных сил, а не на разрушение. Во всяком случае я твердо уяснил; метод Мироненко не для самолечения!

    А почему я все же толком не сумел поработать с «ЧЭНЗ» ом, прибором Мироненко и многими, многими другими?

    Неоднократно в уме я рисовал «железную» программу: когда метод Леднева даст осечку, не сработает, когда я с ним зайду в тупик, возьму в руки другой прибор и метод, поработаю и расширю круг своих познаний, лекарских возможностей. Но когда я, вроде, упирался, каждый раз оказывалось, что в методе Леднева я что-то исказил или его сузил. И если в нем же поискать и поварьировать — эффект наступит. Непременно! Другой прибор и метод не нужны.

    Теория Леднева (без практики) тоже представляет интерес. В мире, например, все медики со времен Вебера считают: раз в организме жидкость (кровь и лимфа), значит, передача электроэнергии внутри происходит, как и в любом растворе с помощью ионов. Но электронная передача — в принципе более оперативная и экономичная. Неужели организм — столь совершенная живая машина, варившаяся миллионы лет в котле естественного отбора, — выбрал себе менее эффективный способ передачи? Этого не может быть. Он не выдержал бы конкуренции в жестокой схватке с неживой природой. В организме наряду с ионной передачей наверняка существует электронная, по нервам!

    На этой гипотезе была основана ледневская нейротерапия — восстановление электронной проводимости по нерву на уровне синапсов. Самая последняя формулировка Леднева, по моему, наиболее точна и интересна: болезнь возникает из-за дефицита свободных электронов и потому, если приложить к биологически активной точке лечебный электрод с потенциалом «минус», мы добавим электроны, восстановим связь и ликвидируем функциональное заболевание, если же приложить «плюс у, он отберет свободные электроны, которых и без того в нерве не хватает, и поможет не больному, а болезни!

    Вдали от Леднева, в тиши раздумий я тоже что-то читал, разыскивал. И вот в книге «Электрорецепторы кожи»* наткнулся на описание многолетних опытов американца Р. Беккера (1974). Он ампутировал конечности у различных животных, вживлял крошечные электроды, пропускал через них слабый постоянный ток и наблюдал; у лягушки на месте ампутации образовывался рубец, у крысы — бугорок, а у саламандры отрастала новая полноценная конечность! Почему? Ведь саламандра более высокоорганизованная по сравнению с лягушкой (она имеет сходное с человеком устройство ног!). Оказалось, что после ампутации лягушка регенерирует (то есть вырабатывает) положительный потенциал, а саламандра — отрицательный!

    В поле отрицательного Потенциала конечность отрастает! Другая серия эксперимента была проделана А. Студитским (1975) на кроликах и щенках: ученый полностью удалял из фасций (мышечно-фиброзного мешка) отдельные мышцы, измельчал их до состояния кашицы и вводил назад. У одних животных образовывалась бесформенная мышечная масса, у других (в поле отрицательного потенциала) — мышца восстанавливала всю свою прежнюю ювелирную структуру!

    Чудо? На грани чуда!

    Ученые на этом, однако, не остановились: мысль одного была о пластических операциях в хирургии, мысль другого об инфарктах миокарда. Если в поле отрицательного потенциала можно восстанавливать мышцу, разрушенную инфрактом, это же — революция в лечении!

    У саламандры, искусственно разрушенную мышцу сердца, Р. Беккеру удалось восстановить.

    А дальше? Дальше, как перескочить от лапки кролика и сердца саламандры к человеку? Сколько лет или десятилетий уйдет на этот «перескок»?

    Да сколько бы ни ушло, а поле вокруг отрицательного потенциала — невероятно интересно!

    Вот еще один эксперимент из совершенно другой области. 3. Журбицкий (1978) изучал влияние электрического поля на фотосинтез растений. В первой серии опытов на растения подавался отрицательный ток (в 500, 1000, 1500 и 2500 вольт), во второй — положительный. И снова: в отрицательном потенциале — увеличение поглощения углекислого газа и возрастание фотосинтеза, в положительном — уменьшение!

    Наконец, что такое отрицательные ионы кислорода, открытые Чижевским еще в 1934-м? Оказывается, это кислород с одним свободным электроном. А ведь он — и только он усваивается при дыхании нашим организмом!

    Что думал по этому поводу Иван Андреевич Леднев, мне так и не удалось узнать. Может быть, с точки зрения физика-атомщика, мои находки и размышления не серьезны?

    ТОНЗИЛЛИТ, ФУРУНКУЛЕЗ, НЕВРИТ

    И все-таки, чтобы там ни говорили, а главная практическая ценность ледневского метода для человека в том, что он избавляет от страха и страданий, лечит!

    Приведу сверх разговора об остеохондрозе еще два — три примера из собственной лечебной практики.

    Собрался я с сыном зимой в горы. Для этого в предельно сжатый срок провернул гигантскую работу. И вдруг за три дня до отлета на Тянь-Шань, когда уже вещи собраны и билеты на руках, свалил меня жесточайший тонзиллит с температурой 39,9 градуса. Вызвал я на дом участкового врача, к чему прибегаю крайне редко. Врач выдал мне больничный.

    — Чем будете лечиться? — спрашивает.

    — Приборчиком «Эледиа», — отвечаю (об электропунктуре врач знал, но относился настороженно). — Через три дня мне улетать.

    — За три дня вы не поправитесь. Налеты сплошь, подчелюстные железы, как сливы.

    — Посмотрим, — говорю.

    Лечусь по шесть раз в день, благо время на лечение появилось. Лечебным электродом с «минусом» обрабатываю и распухшие миндалины прямо через открытый рот (кстати, никакого покалывания или жжения от тока во рту я не ощущал, хотя там и влажно, только помню от одной точки на миндалине шло щекотание, куда-то к уху, а где щекочет, там особо тщательно надо пролечить и «минусом», и «переполюсовкой»).

    Через три дня пришел к своему лечащему врачу «закрыть» больничный лист. Температура у меня нормальная, самочувствие хорошее.

    — Невероятно! — говорит мой врач. — Осталась легкая гиперемия. Но я вам ехать в горы не советую. Поостерегитесь.

    — Ничего. Поеду. Приборчик — то со-мной! — И укатил.

    Ночь в пути, по существу без сна: сначала в самолете, потом на старом «Москвиче» — в Оруу-Сай, по до места машина нас не довезла, забуксовала; дождь и грязь! Мы вылезли, взвалили на плечи лыжи, рюкзаки. Пошли. Через час промокли. Еще через час дождь перешел в сырой и крупный снег, потом — в морозный, мелкий. Сказка, если бы не мокрая одежда. К горнолыжной базе подошли к шести утра. Все спят. Стучать, будить неловко. К счастью — дверь открыта (были такие времена, двери почти никто не закрывал). Вошли в длинный коридор и, подсыхая, сидели в нем до восьми утра, пока обитатели не встали. А в десять — мы уже на склонах: вверх — на канатке, вниз — на лыжах, по дивной пушистой целине, под горным солнцем, которое разорвало ненастье, тучи!

    И у меня — никакого тонзиллита, осложнений, несмотря на эдакую ночь!

    Фурункулез — второй пример, который я хотел использовать для подтверждения мысли о нейротерапии. Раньше он часто донимал меня: стоит появиться одному — пошли фурункулы, карбункулы… Болел подолгу. Лучше всего в конце концов мне помогала аутогемотерапия. С ее помощью я все же выбирался. Теперь же, лишь вскочит характерный прыщ, воспалится в коже волосяной мешочек — возьму прибор Леднева, обработаю вокруг покрасневшего кружочка и в самую бело-зеленую головку… Все! Прыщ замирает и рассасывается. Достаточно одного или двух сеансов!

    Слабенький электроток отрицательной полярности справляется с фурункулезом!

    Неврит лицевого нерва. О нем — свои два слова. Когда мы заканчивали курсы по рефлексотерапии, наш преподаватель Юрий Петрович Макаров говорил: «По невриту лицевого нерва определяют класс иглотерапевта. В начале вашей практики не советую вам браться за него. Чуть не туда воткнешь иглу — усилятся боли, переносит лицо… Пациент на всю жизнь вам будет «благодарен».

    До курсов, ничего не зная о коварстве неврита лицевого нерва, я избавил от него четырех больных. И сразу после курсов — еще трех! Одного тренера по горным лыжам Валентину Б. - за два сеанса на спортбазе: приезжал покататься, после катания лечил. А врачи ничего сделать нс могли рекомендовали оставить любимую работу «на холоде», перейти в залы. И вылечил я не потому, что уж очень хорошо лечу, а оттого, что приборчик «Эледиа» лечит по-другому: при лечении иглами из 30 точек надо выбрать пять — шесть «лучших» без ошибки, ошибся — еще сильнее перекосит, а при лечении ледневским методом я диагностирую все 30 точек и во всех «больных» — «минусом» восстанавливаю проводимостей достигаю как бы энергетического равновесия. Туг нет риска, нет гадания на кофейной гуще. Метод куда проще, доступнее, надежнее.

    МЕСТО ПОД СОЛНЦЕМ

    — Дать в руки прибор человеку без медицинского образования? Да вы с ума сошли! Представляете, какой вред человек может нанести себе и своим близким?

    — Но ведь лекарство врач выписывает на рецепте, а больной, получив его в аптеке, дома лечится самостоятельно. Почему же нельзя, по аналогии с лекарствами, выписать биологически активные точки на рецепте, чтобы больной использовал их для лечения приборчиком «Эледиа»?

    — Ну с точками, мой друг, вы хватили через край! Точки нужно отыскать на теле, а как их найдет больной без знаний анатомии?

    — Больные находят без особого труда, наша практика нас в этом убедила. А кто нс может отыскать, пусть идет к врачу. Мы же за то, чтобы медицина использовала этот метод. Но она не хочет. Из-за этого и весь сыр — бор! К тому же, не забудьте: лечебный электрод — не иглы! Им не проткнешь сосуд или кишку. Им не внесешь инфекцию. И, самое главное, о чем умалчивают иглотерапевты, им не заразишь СПИДом другого человека, что может совершить игла! Да и миллиметровая точность попадания в БАТ при электропунктуре не нужна. Достаточно попасть в «пятак».

    — Метод «тыка». Мы уже наслышаны о нем. Но безразлично ли тыкать куда вздумается и сколько вздумается?

    — Сколько вздумается и куда вздумается не надо «тыкать» Пациента необходимо научить, хотя осечки в обучении бывают, вы правы, но значит ли это, что из-за отдельных пациентов и осечек все лекарства надо отменить?

    Раз пришла ко мне сотрудница нашего издательства в «полуразобранном состоянии»: возбуждена и ощущает периодами невероятнейшую слабость, головокружение, боль в сердце: пульс то и дело исчезает. Еле-еле я выходил ее. И выяснил, в чем дело. Лечащий врач рекомендовал ей невинные «зеленинские капли», «Купите в аптеке и попейте хорошенько». («3eленинские» давным-давно продаются в аптеке без рецепта.)

    Но что такое «хорошенько» врач не уточнил, а пациентка не спросила и за три дня опорожнила три флакона.

    — Но там же на каждом пузырьке написано: на прием по 15 — 20 капель!?

    — Я плохо вижу. Не разглядела, — ответила мне эта милая стеснительная женщина с полиграфическим образованием.

    — Вот видите, туг и с лекарствами не справишься, а вы еще ратуете за внедрение электропунктуры в каждую семью. Нет, нет и нет! Пусть врачи лечат, а больные строго выполняет наши предписания!

    Такой спор я вел с коллегии лет десять до разрешения приборчика «Эледиа» Минздравом и вообще до продажи в магазинах приборов для домашнего лечения. Был такой запрет — и все! Теперь ситуация другая — разные приборы продаются всюду.

    — И все-таки по образованию вы — врач, — говорили мне тогда непримиримые коллеги. — Какое вы имели право лечить не утвержденным методом и обучать «врачеванию» других? На вас же лежит особая моральная ответственность.

    Тут крыть мне было нечем. Мы шли на риск осознанно. Не раз шутили: «Если сгорим, будем знать за что». И не раз, чтобы зря не вспыхнуть и не загубить стоящее дело, балансировали в редакции на лезвии бритвы: не печатали техническую схему «Эледиа», умолкали одна на три с этой темой. И уцелели… Но уцелеть — одно, а совесть и ответственность врача — другое. Совесть все эти годы мне покоя не давала и вынуждала снова и снова размышлять…

    К жене знаменитого спортсмена и общественного деятеля, писателя Ю.В.. приехала по вызову на «скорой» бригада медиков. Все сплошь с медицинскими дипломами. Посмотрели: приступ пояснично-крестцового остеохондроза. Ни слова не сказав и не расспросив больную, бригада сделала новокаиновую блокаду и уехала. А у жены Ю.В.. к новокаину была повышенная аллергическая чувствительность, непереносимость. Жена скончалась от анафилактического шока.

    Не вмешайся медицина, женщина жила бы и сегодня. И еще я твердо знаю: был бы приборчик «Эледиа» в семье, муж без хлопот, не вызывая «скорую», избавил бы супругу от приступа остеохондроза.

    — Случай с женой Ю.В.. типичная врачебная ошибка, от которой никто не застрахован, — возражали мне врачи.

    — За которую у нас никто не отвечает, так ведь? — вставлял я. — Диплом врача охранительная крыша. Но её же не должно быть! Кто лечит, тот и должен отвечать. Диплом и высшее медицинское образование лишь накладывают на человека еще большую моральную ответственность.

    — Все равно Леднева и Усачева, да и вас с вашей философией никогда не поймут и не признают в медицине. Приборчиком «Эледиа» вы пытаетесь вытеснить специалистов по иглорефлексотерапии. Куда же им деваться?

    — Вытеснить? Ни в коей мере! Просто всех надо расставить по своим местам. Пусть специалисты по иглорефлексотерапии лечат те сложные болезни, которые не поддаются нашему лечению. «Эледиа», считайте, — первая доврачебная помощь. Она нужна для того, чтобы высвободить ум и руки высочайших специалистов. Зачем им тратить силы на банальное лечение. От лечения банальных форм остеохондроза и я, к примеру, устаю. Времени у меня не хватает на лечение даже своих родных и близких. Потому-то я и стараюсь их научить, снабдить приборчиком и Атласом. Не мчаться же мне к ним через всю Москву, когда кого-нибудь «кольнет»? Это не рационально. Заболел — возьми приборчик, полечись. Не помогло — тогда уж я приеду. Не смог вылечить я — давайте вместе обратимся к тому, кто лечит посильнее — к великому специалисту по электропунктуре или иглорефлексотерапии!

    Место под солнцем каждому найдется. Больных же — миллионы!

    ПЯТЬ РАЗ ЗА ДЕНЬ…

    Я лишний раз убедился в удивительной эффективности приборчика «Эледиа», когда мне недавно «прострелило» шею: мучительная боль, не повернуться, отдает при каждом шаге… Привычная гимнастика нс помогла. А мне на плечах нести внука в ясли за два километра.

    В течение трех минут, которые оставались у меня, пока внук досыпал в кроватке, я обработал себя по болевым точкам А-ши приборчиком «Эледиа», И сразу почувствовал облегчение. Боль притупилась. Отнес внука в ясли. Еще перед работой долечился в течение пяти минут (по не вполне восстановленным точкам). И весь день работал, позабыв о боли!

    А теперь прикиньте, сколько бы я потратил времени и сил, намучился, если бы с этими болями в шее обратился в «родную» поликлинику: поиск в регистратуре карты, ожидание в очередях, выклянчивание больничного листа, анализы и прочее уму непостижимо!

    На следующее утро, правда, боль у меня возобновилась. Я снова мигом ликвидировал ее, умчался на работу… Так продолжалось три дня — боль утром появлялась… пока я не понял, от чего она? Из-за подушки! Недавно я сменил нормальную на слишком низкую и, когда спал на боку, опираясь плечом, моя голова как бы свисала, искривляя шею, нарушая в ней нормальное кровообращение, и этого вполне хватало, чтобы в моем больном позвоночнике к утру наступало обострение!

    Разумеется, смекнув, я обменял низкую подушку на нормальную и (к тому же) пролечился аппаратом основательнее пять раз за день (взял «Эледиа» с собой на работу); как только боль возобновлялась в глубине — при поворотах головы, прощупывании пальцами — я тут же коммутировал себя по этим точкам с добавкой общеукрепляющих точек на конечностях.

    ЗВЕЗДА В ЛАДОНЯХ

    Я уже упоминал, что наша редакция была счастливейшим сосредоточением знаний по спортивной медицине. Кто хотел, тот приходил к нам. Электропунктура этот поток удесятерила. Люди всех возрастов и всех профессий несли свою звезду в ладонях, которую поймали в темном водоеме и по дороге боялись выплеснуть с водой.

    Эммануил Львович Абрамзон — инженер, ученый — электронщик, любитель горнолыжник изготовил два приборчика «Эледиа» и один принес в редакцию в подарок. С этого прибора и началась моя лечебная работа, углубление в новую стихию.

    Роман Яковлевич Слуцкий и Евгений Викторович Юдин. Два пенсионера, любители электропунктуры. На протяжении семи — восьми лет приходили в редакцию точно на работу: рассортировывали письма, от которых я буквально погибал, следили за публикацией новичок, помогали во время консультаций.

    Виктор Иванович Гончаров — неутомимый путешественник из Петропавловска-Камчатского, специалист — любитель по аппликатору Кузнецова. Электропунктуру знал, но ею не занимался, приходил в Москву пешком с Дальнего Востока и агитировал за метод Кузнецова, расширял наш кругозор.

    Эрих Федорович Пивоваров — инженер — бурильщик. Знал испанский и английский. Присылал целые тома конспекты работ Фоля и других специалистов по электропунктуре.

    Михаил Савельевич Шендеров, тренер по плаванию из Сургута. Провернул невероятное. Не только сам (по публикациям в журнале) «прошел всю ледневскую школу», но и «заразил» ею врачей: сначала обучал их работе с приборчиком «Эледиа», а потом они вместе начали учить самолечению бурильщиков, которые улетали из Сургута в тундру и тайгу на вахты, где приступы остеохондроза «косят», а помощи «проси у волка»!

    — Сначала я «прозваниваю» точки, а потом «минусом» ликвидирую асимметрию, — рассказывал Шендеров.

    «Прозваниваю» — это его термин. Он же пришел к выводу (впрочем, вместе с сургутскими врачами); при грыже диска наилучший вариант лечения в сочетании двух методов — мануальной терапии и электропунктуры («Сначала расслабить мышцы электропунктурой и вправить диск, потом долечивать «Эледиа»), Михаил Савельевич сам профессионально лечит. Помогают ему, несомненно, тренерский опыт и высшее физкультурное образование — знание анатомии, физиологии, лечебной физкультуры, «Нет выше и светлее радости, чем поднять с постели безнадежного больного!» — говорил он мне при встречах, знал, что я его пойму. Его мечта была — попасть в Москву на курсы рефлексотерапии, чтобы легализоваться и получить моральное право на лечение. Сургутские медучреждения обращались с этой просьбой в Минздрав России. Просили «в порядке исключения» взять Шендерова на курсы. Но ничего не вышло. Песнь Минздрава хорошо знакома: «Шендеров — не врач!»

    Михаил Савельевич теперь на пенсии. Переехал в Екатеринбург. Пыл и дар свой не растерял. С мечтой попасть на курсы не расстался. Ждет!

    Запомните, пожалуйста, еще одну фамилию — Державинский Николай Васильевич. В то время, когда я писал вот эту самую главу для книги, Николай Васильевич начал проводить <корабль» — наш маленький прибор «Эледиа» сквозь министерские нагромождения и рифы.

    По образованию Державинский — инженер — конструктор, кандидат технических наук, живет и работает в Перми старшим научным сотрудником НИИ полимерных материалов, подлежащего конверсии. В эту щелочку Николай Васильевич и протиснул прибор «Эледиа». Зачем? Да он же нужен людям! На него же спрос!

    Почти пятнадцать лет назад Державинский на себе испытал волшебное действие приборчика. История банальная: страдал остеохондрозом, прочитал об «Эледиа», сделал, вылечился, стал лечить родных, близких и знакомых. А круг знакомых у него широк, он — воднолыжник, горнолыжник… Перед Ледневым и Усачевым преклоняется, журнал «ФиС» считает вторым учителем по электропунктуре. Хотя с самим Николаем.

    Васильевичем поговоришь минуты две и начинаешь у него учиться. К примеру, при печении очень стойких форм остеохондроза он вдобавок к точкам, расположенным на теле (корпоральным), успешно использует обработку точек ушной раковины (аурикулярных), без которых я прежде обходился.

    Совсем курьезный случай с Державинским произошел недавно. От перегрузок, нервных хлопот при разгребании «завалов» обострилась на желудке язва. Лег в терапию, быстро подлечился: к тому, что ему предписали в отделении, прибавил лечение по точкам приборчиком «Эледиа». Но дело-то не в этом… В соседнем урологическом отделении ведущего хирурга свалил остеохондроз. Как? На ночном дежурстве. Делал полостную операцию с другим хирургом маленького роста. Четыре часа стоял согнувшись. Сам он — тощий и длинный, как фитиль, а тот хирург, как шарик; операционный стол под двоих не подгонишь! Вот длинного и прострелило. А ему у себя в отделении надо делать урологические плановые операции. Больные ждут его. Они и прибежали: «Васильевич, выручай!» Слухи, как известно, проходят и сквозь стены.

    Державинский в тапочках, в халате для больных — линялом, полудраном — пришел и пролечил хирурга по точкам приборчиком. Поднял! На лицах у персонала удивление. Лишь заведующий неврологическим отделением не сдается. Когда Державинский лечил, тот вошел, увидел, гневно бросил: «А вы что тут делаете, больной? Марш отсюда!» Но хирургу, распластанному на кушетке, было очень больно: «Не трогайте его. Он здесь по моей просьбе».

    Больной поднял хирурга в стенах медицинского учреждения. Тот приступил к своей работе — нс курьез ли?

    Так вот, когда пошла конверсия на предприятии, где работал Николай Васильевич, он мигом предложил «Эледиа» для массового выпуска. Мигом разработал все, что надо: техническую документацию, обоснование, инструкцию. Мигом достал и нужные детали. Изготовил, добился апробации и одобрения в медицинских учреждениях Перми.

    Приведу выдержки лишь из двух заключений, «Прибор удобен в работе, безопасен, компактен, может быть использован пациентами без специальных медицинских знаний для самолечения». — Зав. кафедрой госпитальной хирургии, академик, профессор Е. Вагнер, ассистент кафедры, к. м.н.. А. Матвеев, врач — анестезиолог Ю. Колмогоров. «В городской клинической больнице № 6 в течение 4 лет используется электропунктура по методу И.А.. Леднева. Установлена высокая эффективность при лечении осложненных форм остеохондроза, заболеваний органов дыхания, желудочно-кишечного тракта, сердечно-сосудистой системы, травм периферической нервной системы». — Главный врач А. Подоплелов, зав. отделением Е. Варламов.

    Для неискушенного, небитого могло бы показаться: «Чего же боле?» На самом деле все это было ни к чему. Нужна была бумага из Министерства здравоохранения СССР, даже из Минздрава РСФСР бумага не годилась.

    Быстрый, и все еще чуточку провинциальный Державинский — туда, в Минздрав СССР. И там увяз! Два с лишним года он мотался беспрерывно между Пермью и Москвой: исправлял текст заявки, перепечатывал, заново собирал и ставил подписи, печати, привозил и снова увозил доделывать и переделывать. После каждого очередного посещения или заседания он — веселый, энергичный человек — возвращался посеревшим, усталым и недоуменным: «Чего они хотят?» Не стану описывать все его мытарства, приведу лишь некоторые выдержки из былых сражений, наставлений, не называя полностью фамилий участников (по просьбе Державинского, который считает, что виновата система, а не люди).

    — Клинические испытания приборчика у вас уже проведены? — спрашивала во время приема документов Д — ва, секретарь Комиссии, созданной при Комитете новой медицинской техники Минздрава. — Тогда чего же вы тянете, странный человек. Везите их сюда скорее!

    А Державинский, между прочим, не тянул, в первый же приезд показывал Д — вой акты экспертизы, четкую инструкцию, но она тогда на них внимания не обратила.

    — По какому праву ваши пермские медучреждения взялись за испытания «Эледиа»? Мы же такого разрешения не давали! Пять лет тюрьмы захотели получить? — говорит та же Д — ва в следующий раз, разглядывая акты и, видимо, позабыв о прошлом разговоре.

    — Если не хотите дело загубить, на Комиссии о Ледневе ни слова! Ваш личный опыт работы с приборчиком «Эледиа»? Не смешите! Вы — не врач! Вообще делайте вид, что в руках приборчик не держали и что прибор «Эледиа», мол, до сегодняшнего дня никому на свете неизвестен! Скромных у нас любят! (Из наставления перед заседанием Комиссии вдруг потеплевшей Д — вой. — В.П..)

    Но когда Николай Васильевич стал говорить на Комиссии, что считал нужным, со всех сторон на него зашикали, стали перебивать и обрывать (секретарь Д — ва, видимо, лучше знала обстановку и, по-своему, была права).

    — Леднев? Опять этот Леднев, надоело! Нельзя ли обойтись без Леднева? — говорит один почтенный член Комиссии.

    А как «без Леднева», если слово-то «Эледиа» в первозданном варианте расшифровывается: «Электропунктурный Леднева Ивана Андреевича»?

    — Лечение «минусом»? Архаизм. Переделайте прибор на переменный ток и автоматику, тогда и выносите па Комиссию! — Это говорит зам. председателя Комиссии Г — к. А его слово тут — закон. Он специалист по иглорефлексотерапии, профессор, доктор, руководитель отделения рефлексотерапии Всесоюзного научного центра медицинской реабилитации Минздрава СССР.

    — Помилуйте, — срывается Державинский, — да после такой переделки будет не «Эледиа», а совсем другой прибор!

    Отчаяние Державинского смущает председателя Комиссии Е — ва.

    — Ты специалист, — говорит он с налетом раздражения своему заму Г — ку, передавая документы, — ты и разбирайся!

    Кстати, председатель Е — ов — симпатичный человек, тоже профессор, доктор, сочувствующий прогрессу и «Эледиаг «Но если для него заместитель Г — к - непререкаемый специалист в электропунктуре и рефлексотерапии, то кто же тогда по профилю и весу сам председатель и другие члены Комиссии? Неужели, как и тридцать лет назад, «специальные» комиссии составляются по принципу ученых званий, а не знаний в данной области? И стоит ли тогда скликать и собирать эти комиссии?

    Когда мой друг, блестящий хирург — эндокринолог Константин Николаевич Казеев защищал докторскую по маленькой коварной опухоли феохромоцитоме (во всем мире их было удалено несколько десятков, а у него — за сотню с лишним!), о ней слыхал лишь один член уважаемой комиссии. Остальные сидели и молчали.

    — Увы, великие мужи науки, — смеясь, тогда сказал мой друг, — определяли свои «за» и «против» по моим начищенным ботинкам; чересчур блестят — не скромен, тусклы — недостоин нас!

    Со второго захода в марте девяносто первого, с кукишем в кармана (введя, чтобы отстали, в приборчик «Эледиа» автоматическую обработку точек «прерывистым минусом по Ледневу», которая в портативном приборе не нужна, лишь быстрее разряжает батарейки, и расшифровав «Эледиа» — с подсказки Леднева — «Электропунктурный лечебно — диагностический аппарат») Державинский все-таки провел «Эледиа» сквозь министерские рифы и завалы. Приборчик, вроде, утвердили. Наконец-то!.. Но когда Николай Васильевич вытер пот со лба и разглядел на следующее утро врученный протокол, ему стало опять нехорошо. Радость была явно преждевременной.

    Что же «застолбила» в марте девяносто первого «великая» Комиссия? Признание метода? Выпуск приборчика в широкую продажу? Ничего подобного: всего лишь «разрешение на испытания», в том числе у того же академика Е. Вагнера в Перми! И снова начались мытарства.

    Несчастный аппарат «Эледиа», бедняга Леднев. Сколько же за это время (с семьдесят шестого года!) было выпущено в мире всевозможнейших приборов, и в частности в СССР, — приборов — близнецов, явно уступающих или бездумно исказивших главную идею? Например, «Аксон» завода имени Масленникова — лечит в полуслепую (в том числе и «плюсом») без регулятора силы тока, или «Миус», предназначенный для снятия болей при менструации, или «Свет», «Импульс»…

    — Наша Комиссия, не удивляйтесь, — сказал в кулуарах один из ее членов, профессор У — ов, нс потерявший чувства юмора, — занимается пришиванием пуговиц к карманам: решает, сколько их пришить — две или одну? И каждый раз весь пиджак направляет на клиническую апробацию!

    Тогда же я выяснил у Державинского еще один характерный штрих.

    Ну а при благополучном варианте, если приборчик утвердят и ваш НИИ его будет выпускать: что получит изобретатель Леднев? Какие отчисления в процентах?

    — Боюсь, что при наших умопомрачительных законах, которые почти что не меняются, автор практически останется ни с чем. Приборчик по затратам очень дешев.

    Изобретатель останется ни с чем? При той невероятной популярности и эффективности метода, при том добре, которое он сделал? Да за одно избавление от болей при остеохондрозе, — как писали в редакцию больные люди, — Ивану Андреевичу Ледневу и Льву Николаевичу Усачеву надо ставить памятник при жизни!»

    Да кто же будет при таком нашенском «внимании» и таких нашенских «щедротах» что — нибудь изобретать, внедрять? Разве только чудаки, которые не изобретать и не внедрять не могут. Но далеко ли мы на чудаках уедем в общечеловеческом техническом прогрессе?

    КАК НИ КРУТИ, НА СЕРДЦЕ ПРАЗДНИК

    Я мог бы еще долго толковать о беспримерной волоките и живучести чиновников, которые в начале девяностых в полном боевом составе (со всеми своими «специальными» комиссиями) благополучно перебрались из Минздрава рухнувшего СССР в Минздрав Российской Федерации и там в мгновение пустили корни. Но мне не хочется продолжать в удручающих тонах, потому что у поклонников «Эледиа», как ни крути, а состоялся официальный день рождения — 13 июля 1993 — го приборчик утвердили! Вот выдержка из протокола Комитета по новой медицинской технике Минздрава Российской Федерации: <Постановили: выпускать аппараты в двух исполнениях; «Эледиа — 1» — для стационарных условий, «Эледиа — 2» — для домашнего лечения».

    Через полгода (со скоростью невероятной для этого тяжеловесного учреждения, обычно утверждают год и больше) утвердили инструкцию к приборчику «Эледиа».








    Главная | Контакты | Прислать материал | Добавить в избранное | Сообщить об ошибке