|
||||
|
ГЛАВА ШЕСТАЯ ХРЕБЕТ НАНЬ-ШАНЬ
Открытием мною в конце 1876 года громадного хребта Алтын-тага близ Лоб-нора, определилась неизвестная до тех пор связь между Куэн-люнем и Нань-шанем и выяснилось, по крайней мере в общих чертах, положение северной ограды всего Тибетского нагорья. Это последнее на меридиане Лоб-нора обогатилось придатком почти в 3° широты; Цайдам оказался замкнутою высокою котловиною, а знаменитый Куэн-люнь, протянувшийся, под различными названиями, от верховьев Яркендской реки внутрь собственно Китая, только западной своей частью оградил высокое Тибетское плато к стороне низкой Таримской пустыни. Дальнейшею оградою того же Тибетского плато служит новооткрытый Алтын-таг, соединяющийся с одной стороны посредством Тугуз-дабана с Куэн-люнем, а с другой — как то теперь уже смело можно утверждать — примыкающий к Нань-шаню, протянувшемуся от Са-чжеу до Желтой реки. Таким образом, является непрерывная, гигантская стена гор от верхней Хуан-хэ до Памира. Эта стена огораживает собою с севера самое высокое поднятие Центральной Азии и разделяет ее на две, резко между собою различающиеся, части: монгольскую пустыню — на севере и Тибетское нагорье — на юге. Нигде более на земном шаре нельзя встретить, на таком обширном пространстве, столь резкого различия двух рядом лежащих стран. Горная гряда, их разделяющая, часто не превосходит нескольких десятков верст в ширину, а между тем по одну и по другую ее стороны лежат местности, совершенно различные по своему геологическому образованию и топографическому рельефу, по абсолютной высоте и климату, по флоре и фауне, наконец, по происхождению и историческим судьбам народов, здесь обитающих. Но обратимся собственно к Нань-шаню. Хребты Гумбольдта и Риттера в Нань-шане. Хребет этот, как выше сказано, тянется к западу от верхней Хуан-хэ и, состоя из нескольких параллельных цепей [187], образует горную альпийскую страну, наиболее расширенную к северу и северо-западу от озера Куку-нора. Здесь же описываемые горы местами переходят за пределы вечного снега; от Южно-Кукунорского хребта они отделяются долиною р. Бухайн-гола. На меридиане оазиса Са-чжеу Нань-шань суживается верст на 40 и даже более близ снеговой группы Анембар-ула [188]. Но перед таким сужением, в 90 верстах восточнее вышеназванной снеговой группы и также на главной оси описываемых гор, встает громадный вечноснеговой хребет, протянувшийся более чем на 100 верст в направлении от запада-северо-запада к востоку-юго-востоку. На восточной окраине этого хребта к нему примыкает от юго-юго-запада почти под прямым углом другой хребет, также вечноснеговой и немного разве меньший по длине. Южною своею частью этот хребет упирается в пустыню северного Цайдама близ озера Ихэ-цайдамин-нор. Ни тот, ни другой из указанных снеговых хребтов не имеют общего названия у местных жителей, различающих, как обыкновенно, названиями лишь отдельные части гор и их главные вершины. Пользуясь правом первого исследователя я назвал, там же на месте, снеговой хребет, протянувшийся по главной оси Нань-шаня — хребтом Гумбольдта, а другой, ему перпендикулярный — хребтом Риттера, в честь двух великих ученых, столь много работавших для географии Центральной Азии [189]. Отдельные вершины хребта Гумбольдта поднимаются на абсолютную высоту до 19 000 футов [190]. Связь этого последнего с Алтын-тагом. Снеговая группа Анембар-ула, гораздо меньшая по величине, нежели хребет Гумбольдта, составляет крайний западный пункт Нань-шаня. Отсюда лишь немного более 150 верст до той части лобнорского Алтын-тага [191], которая посещена была мною в январе 1877 года. Связь тех и других гор несомненна. Только какое приурочить название для этой промежуточной части, если такого названия не существует? Мне кажется, удобнее оставить и для нее название Алтын-таг, так как горы эти своим характером, по всему вероятию, не отличаются от гор ближайших к Лоб-нору. Что же касается до снегового хребта Чамен-таг, о котором рассказывали мне лобнорцы [192], то, весьма вероятно, что этот хребет принадлежит к системе Алтын-тага и составляет северную ограду западной часта цай-дамской котловины. Южною же оградою всей этой котловины стоит, на продолжении хребта Бурхан-Будда, громадная цепь гор, прямо уходящая к западу, и, по всему вероятию, составляющая главную ось Куэн-люня. Но об этом речь впереди(43). Теперь же подробно о Нань-шане близ Са-чжеу. Нань-шань близ Са-чжеу. Хребет этот состоит здесь из двух, рядом почти лежащих, цепей, отделяющихся близ западной оконечности гор Гумбольдта и вновь соединяющихся в снеговой группе Анембар-ула. Северная, т. е. ближайшая к Са-чжеу, цепь должна быть принята за главную. От нее, при выходе р. Дан-хэ из гор, отделяется новая широкая гряда гор, уходящих к северо-востоку. Между этою грядою и горами, расположенными на правой стороне верхней Дан-хэ, расстилается обширная высокая равнина с совершенно пустынным характером. Такого же свойства равнины, только меньших размеров, залегают и между двумя вышеупомянутыми цепями Нань-шаня; наконец передний его уступ к стороне Са-чжеу [193] представляет также высокую пустынную равнину. Таким образом, Нань-шань в своей крайней западной части, подобно Тянь-шаню имеет ту особенность, что изобилует высокими обширными плоскостями, несущими совершенно пустынный характер. Сходен он в этом отношении с Алтын-тагом и вообще с горами Северного Тибета, где местности равнинные являются не более, как обширными долинами между горными хребтами. Средний пояс северного склона описываемых гор. Впрочем, весь почти средний пояс Нань-шаня, в описываемой части его северного склона, несет пустынный характер. Почва гор этого пояса, лежащего приблизительно между 7 Ґ — 11 тысяч футов абсолютной высоты, состоит исключительно из лёссовой глины и мелкой гальки; в последней часто встречаются сильно округленные гранитные валуны. Скал очень мало; они состоят из сиенита, серого гнейса и темного глинистого сланца; кой-где попадается белый мрамор. Горные скаты везде очень круты; местами, в узких ущельях, почти отвесны. Вообще описываемый пояс Нань-шаня несет весьма дикий характер и трудно доступен. Орошение его, вследствие сухости климата, очень бедное. Эта-то причина обусловливает, главным образом, отсутствие лесов и скудость флоры вообще. Его флора. Всего беднее и однообразнее эта флора по вышеупомянутым высоким равнинам. Их глинистая почва нигде не прикрыта зеленым ковром; наоборот, равнины эти издали кажутся совершенно серыми. Скудная растительность обыкновенно рассажена здесь редкими кустиками. Только повыше, в соседстве альпийского пояса, становится немного лучше. Здесь в большом количестве появляются мелкая полынь (artemisia pectinata) и ковыль (stipa sp.). Из других же растений, свойственных описываемым равнинам, можно назвать только представителей пустынной флоры: бударгану (kalidiumgracile), [194] — reaumuria songarica, reaumuria trigyna n. sp. и кой-где дырисун (lasiagrostis splendens). Не богаче растительность и на горных скатах среднего пояса Нань-шаня. Там, на глинистой, также большей частью оголенной почве, врассыпную растут вышеназванные невзрачные представители флоры, к которым прибавляются: salsola abrotanoides n. sp., sympegma regelii [195], tanacetum sp. [196], изредка astragalus monophyllus [197], а повыше на лучших местах курильский чай (potentilla fruticosa) и кипец (festuca sp.) По горным долинам, в особенности там, где бегут речки, растительность, как и следует ожидать, разнообразнее. Здесь встречаются, хотя и в небольшом числе, кустарники: чагеран (Hedysarum multi jugum, n. sp.), изредка попадающийся по горам почти до 11 тысяч футов абсолютной высоты; тамариск (Tamarix elongata?), хармык (Nitraria Schoberi), который на этой высоте в начале июля еще только цветет; красивый сабельник (Comarum Salessowii); Caryopteris mongolica, растущая также и в пустыне Алашанской; наконец кой-где тальник (Salix вр.)и облепиха (Hippophae rhamnoides), поднимающиеся лишь до 8 1 /2 тысяч футов абсолютной высоты; ломонос (Glematis orientalis) нередко обвивает эти кустарники и покрывает их густою шапкою своих желтых цветов. Из трав в тех же долинах встречаются: злаки (Hordeum pratense, Triticum strigosum(44), Poa sp. [198]), лапчатки (Potentilla dealbata, Р. bifurca), [199] — Calimeris alyssoides, колокольчик (Adenophor a Gmelini), [200] — Mulgedium tataricum, лук (Allium tentiissimum), изредка ревень (Rheum spiciforme var.) и красивая генциана (Gentiana barbata). Местами в орошенных долинах, попадаются ключи, а возле них небольшие площадки тростника (Phragmites communis) и зеленеющие болотистые лужайки, на которых произрастают: синий зверобой (Pleurogyne rotata), [201],— Glaux maritima, [202] — Elyna n. sp., два-три вида [203] — Ranunculus, [204] — Polygonum sibiricum. Фауна. Бедный своею флорою средний пояс Нань-шаня не богат и животною жизнью. Из крупных зверей, по высоким долинам, здесь живут, местами даже в большом количестве, хуланы [205] (asinus kiang), изредка попадаются хара-сульты (antilope subgutturosa); в самых горах обыкновении зайцы (lepus sp.) и волки (canis lupus), но лисиц мало; немного также и мелких грызунов. Птиц в среднем поясе Нань-шаня также очень мало. Чаще других встречаются: скалистая куропатка (Caccabis chukar), завирушка (Accentor fulvescens), чечетка (Linota brevirostris), чеккан (Saxicola salina), сокол пустельга (Falco tinnunculus), ворон (Cervus corax); возле речек — плисица (Motacilla paradoxa), горихвостка (Ruticilla rufiventris), кулик-красноножка (Totanus calidris) и кулик-черныш (Totanus ochropus). Все эти птицы, даже мелкие пташки, весьма осторожны, вероятно потому, что редко видят человека. В речках и ключах среднего пояса Нань-шаня нет ни рыб, ни лягушек; змеи же — Trigonocephalus intermedius [206] попадаются нередко по долинам до 9 1 /2 тысяч футов абсолютной высоты; обыкновении здесь также и ящерицы, но одного только вида — Phrynocephalus sp. [207]. Жителей в описываемых горах во время нашего там пребывания не было вовсе. Между тем, местами попадались старые монгольские стойбища, а по р. Дан-хэ, как уже было говорено выше, прежде расположены были китайские пикеты, оберегавшие дорогу из Са-чжеу к золотым рудникам. Область альпийских лугов. Верхний альпийский пояс Нань-шаня обнимает собою все горы выше 11 тысяч футов и, как вообще в громадных хребтах, представляет три характерные части: область альпийских лугов, область каменных россыпей и область вечного снега. Начнем по порядку с альпийских лугов. Поднимаясь вверх по сухим, волнистым долинам или по бесплодным, глинистым скатам Нань-шаня, путешественник приближается к диким, грандиозным вершинам, венчающим главный гребень описываемого хребта. Здесь горные громады теснятся сплошною стеною; их боковые скаты чрезвычайно круты и обыкновенно усеяны каменными россыпями; там же, где горы поднимаются еще выше, они покрыты белою шапкою вечного снега. Между бесплодным средним поясом и совершенно оголенными россыпями лежит область альпийских лугов, где, благодаря сравнительно большему орошению, травянистая растительность довольно обильна и разнообразна. Собственно пояс альпийских лугов занимает в вертикальном отношении неширокую полосу от 11 до 12 1 /2 или до 13 тысяч футов абсолютной высоты, да и то в верхней своей части нередко изборожден оголенными россыпями, а внизу иногда уступает место бесплодным глинистым площадям и вершинам. Всего привольнее раскидываются альпийские луга Нань-шаня там, где они укрыты горами и притом орошены горными речками или ключами. Во время нашего посещения этих местностей, в июле, стояла пора самой энергичной жизни описываемого пояса, и пестрый ковер цветов часто сплошь покрывал довольно значительные площади. По количеству на первом месте стояли горошки (Oxytropis, Astragalus). которых нами было здесь собрано 11 или 12 видов. Из них везде преобладал Astragalus alpina affinis [208]; затем обыкновенны были: Astragalus confertus, Oxytropis falcata, Oxytropis kansuensis, Oxytropis strobilacea [209] и др. Между ними пестрели: крупная темносиняя и крошечная голубенькая генциана (Gentiana decumbens, G. prostrata), желтый лютик (Ranunculus affinis), желтая лапчатка (Potentilla multifida) и белые головки чесноку (Allium, platyspathum) [210]. Там, где сочились небольшие ключи, цвели: розовый мытник (Pedicularis labellata), мякир (Polygonum viviparum), одуванчик (Taraxacum glabrum), осока (Carex ustulata) и маленький Calamagrostis sp. [211]. По берегам речек встречались: сабельник (Comarum Saiessowii) с крупными белыми цветами и курильский чай (Potentilla fruticosa) с цветами желтыми; генциана (Gentiana tenella), [212]-Adenophora Gmelini и красивенькая [213] Voungia flexuosa; по лугам же касатик (Iris sp.), в то время уже отцветший. Таковы альпийские луга Нань-шаня, лежащие в области вечноснеговых вершин. Там же, где горы не переходят аа снеговую линию и где они, сравнительно, обильнее скалами, там на площадках лугов, залегающих между этими скалами, преобладают другие растения: кипец (Festuca sp.), обыкновенный и в верхней области долин среднего пояса гор; превосходно пахучая Sterigma sulfureum, дикий лук (Allium Szovitsi) и ярко-желтая скерда (Crepis Pallasii); из кустарников же — курильский чай (Potentilla fruticosa) и низкая колючая [214] — Oxytropis tragacanthoides с лиловыми и розовыми цветками. Пояс каменных россыпей. Выше 12 1 /2 тысяч футов абсолютной высоты, луга альпийского пояса начинают быстро беднеть и чем далее вверх, тем более и более заменяются голыми каменными россыпями, которые вскоре вытесняют всякую растительность и сплошь покрывают собою горы до самых вечных снегов. Крайний предел растительности на северном склоне снегового хребта Гумбольдта лежит на абсолютной высоте 13 700 футов [218]. Последними представителями растительной жизни мы нашли здесь: камнеломку (Saxifragan. sp.), Saussurea sorocephala, Pyretrum sp., Thylacospermum n. sp.; последний растет небольшими кочковидными массами и поднимается даже на несколько сот футов выше означенного для растительности предела. Все эти растения составляют обыденные формы в нижних частях россыпей, там, где эти россыпи перемешиваются с альпийскими лугами, т. е. приблизительно в полосе от 12 до 13 1 /2 тысяч футов абсолютной высоты. В нижней части этого пояса, следовательно, в ближайшем соседстве с настоящими альпийскими лугами, встречается довольно разнообразная горная флора. Кроме четырех вышеупомянутых видов растений, здесь обыкновенны: ревень (Rheum spicifcrme var.), стелющий по земле кружками свои некрупные листья и едва поднимающий из них цветочные стебли, хохлатка (Corydalis stricta?), красиво пестреющая между камнями кучами своих желтых цветов, очиток (Sedum quadrifidum), обыкновенный спутник здешних гор, альпийская астра (Aster alpinus), Werneria nana, найденная и на Гималае, мелкий лилово-белый горошек (Oxytropis sp.), миниатюрные василистник (Thalictrum alpirmm) и валериана (Valeriana Jaeschkei), мытник (Pedicularis pilostachya n. sp.) с темновишневыми цветами, мохнатая крупная Saussurea n. sp., растущий обыкновенно по скалам Isopyrum grandiflorum, довольно, впрочем, здесь редкий, Physolychnis alaschanica, Arenaria formosa [215], Anaphalis Hancockii n. sp., Draba alpina var. algida [216], Leontopcdium alpinum [217]. Эти растения проводят свою кратковременную жизнь, повидимому, в самых неблагоприятных условиях; теснятся под камнями, или на крутых скатах, где иногда едва находят несколько шагов глинистой почвы, подвергаются в самой средине лета морозам и непогоде, но все-таки не покидают своей родины и не спускаются в более низкую область гор. В верхнем поясе каменных россыпей прекращается всякая растительная жизнь. Там царствует настоящий хаос. Разрушение здесь очень велико, только силы, им заправляющие (морозы, дождь, снег, ветры), действуют медленно, бесшумно, хотя и постоянно. Перед глазами путника является их вековая работа, и результаты ее поразительны. Громадные гранитные массы расколоты на куски, которые близ своих родных твердынь, и вообще на верху гор, имеют несколько футов в длину и толщину, но чем далее вниз, тем более и более мельчают. Только изредка валяется здесь гранитный великан, пока еще устоявший против всеобщего разрушения. Наклон россыпей обыкновенно весьма крутой (45–60°), иногда чуть не отвесный. В их ложбинах почти всегда журчит вода, но ее не видно под камнями. Здесь начало горных ручьев и речек, которые затем, соединившись, образуют потоки более значительные. Ходьба по россыпям чрезвычайно затруднительна; нужна большая к тому привычка и крепость физическая. Тем более, что камни, в особенности мелкие, лежат непрочно и за каждым шагом человека катятся вниз. Острые, неокругленные бока этих камней быстро уничтожают обувь. Вообще те горы, которые изобилуют россыпями, но бедны скалами, всегда трудно доступны; так в Нань-шане, по крайней мере в той части его, которую мы теперь исследовали; здесь настоящих скал очень мало, в особенности в снеговом хребте Гумбольдта; даже на самых высоких его гребнях и вершинах встречаются только россыпи, несмотря на то, что гранит составляет исключительно преобладающую породу. Область вечного снега. Царство каменных россыпей доходит до 14 700 футов абсолютной высоты и отсюда начинается уже пояс вечного снега. Впрочем, вышеозначенная цифра представляет лишь среднюю высоту нижнего края ледников на северном склоне хребта Гумбольдта; отдельные пласты льдистого снега местами спускаются футов на 200, а в более укрытых ущельях, быть может, и еще ниже означенного предела. На южном склоне того же хребта нижний край ледников поднят на 15 700 футов абсолютной высоты, за исключением, конечно, укрытых ущелий, где эти ледники опять-таки спускаются на несколько сот футов ниже. Притом здесь, т. е. на южном склоне описываемых гор, вечного снега гораздо меньше, нежели на их склоне северном. Обе вышеприведенные цифры могут быть приняты и за среднюю высоту снеговой линии хребта Гумбольдта, так как здешние ледники, при их близком соседстве с высокими обширными долинами, малом пополнении атмосферными осадками и быстром таянии летом в сухом воздухе на жгучем солнце этой широты, едва ли могут продвигаться значительно ниже снеговой линии. Такое явление, вероятно, общее и для всего Северного Тибета(45). Фауна альпийской области. Животная жизнь альпийского пояса Сачжеуского Нань-шаня вообще небогатая, можно даже сказать бедная, сравнительно с фауной (в особенности орнитологическою) Кукунорских гор или с обилием зверей в Северном Тибете. Но в Нань-шане являются уже представители млекопитающих, свойственных исключительно Тибету. Они находят здесь, подобно тому как и в лобнорском Алтын-таге, северную границу своего географического распространения. Из крупных тибетских зверей в альпийской области описываемых гор водятся куку-яман (pseudois nahoor) и дикий як (poephagus mutus) [219]. Первый из них держится исключительно в каменных россыпях и довольствуется маленькими площадками скудной растительности. Дикие же яки, всегда требующие прохлады, летом уходят к вечным снегам, но зимою спускаются в более теплый и менее снежный средний пояс гор. Затем, на альпийских лугах Нань-шаня живет аркар (Ovis sp.), убить которого для определения вида нам не удалось. Здесь же, т. е. в альпийской области, несмотря на ее безлесность, водится марал (Gervus albirostris), представляющий собою новый вид [220]. Далее в альпийском поясе Нань-шаня держится медведь (Ursus sp.), нами также не добытый. Медведь этот питается отчасти сурками (Arctomys roborowskii), норы которых местами весьма здесь многочисленны. Из других млекопитающих по альпийским лугам много зайцев (Lepus sp.), изредка бродят волки (Canis chanko?). Из мелких грызунов обыкновенны два вида пищух (Lagomys): один из них живет в норах по лугам, а другой в каменных россыпях. Из птиц, кроме трех видов грифов: ягнятника (Gypaёtus barbatus), грифа бурого (Vultur monachus) и грифа снежного (Gyps himalayensis) [222], а также ворона (Corvus corax), в верхнем поясе альпийской области изобильны: тибетский улар (Megaloperdix thibetanus), клушица (Fregilus graculus), альпийская галка (Pyrrhocorax alpinus) и горный вьюрок (Leucosticte haematopygia); изредка гнездится здесь горихвостка (Ruticilla erythrogastra). Пониже, собственно в луговой области, обыкновенны: чечетка (Linota brevirostris) и горихвостка (Ruticilla rufiventris); реже встречается [221] — Podoces humilis, а возле речек сифаньская куропатка (Perdix sifanica). Пресмыкающихся, земноводных и рыб в альпийской области Нань-шаня нет вовсе. Насекомых здесь также мало. Климат западного Нань-шаня. Климат Сачжеуского Нань-шаня, несмотря на огромную его высоту, характеризуется прежде всего сухостью. Даже в альпийской области дожди падают сравнительно редко; зимою снег, вероятно, здесь также необилен. По нашим наблюдениям, в течение июля, в среднем и альпийском поясах описываемых гор, дождливых дней считалось только 8, да и из этого числа на долю среднего горного пояса пришлось лишь 3 сильных дождя. Затем погода стояла большею частью ясная [223], хотя, собственно говоря, только после дождя атмосфера становилась совершенно прозрачной и небо являлось яркоголубым. Большей же частью воздух был наполнен пылью, поднятою из соседней пустыни ветрами, которые, при умеренной силе, дули почти исключительно от северо-запада, притом всегда лишь днем — часов с 10 утра до заката солнца. Если же этот ветер иногда становился сильным, то он приносил тучи пыли, наполнявшей мглою всю атмосферу. Даже вечные снега делались серыми после такой погоды, обыкновенно разрешавшейся дождем, очищавшим воздух. В среднем поясе гор температура днем в июле поднималась до 20 в тени; ночи же всегда стояли прохладные. В альпийской области, конечно, было еще прохладнее, и по ночам, несмотря на июль, здесь иногда перепадали морозы до –2,5° на абсолютной высоте 11 700 футов. Росы в горах не падало вовсе [224], даже в альпийской области. Грозы, вероятно, также здесь очень редки. Нами наблюдалась в течение июля только одна гроза, да и то небольшая. Таким образом, летняя погода в западном Нань-шане совершенно иная, нежели в восточной части тех же гор, лежащих к северу и северо-востоку от озера Куку-нора, в расстоянии всего 500–600 верст от Са-чжеу. Там, т. е. в восточном Нань-шане, или как я его называл, в горах Гань-су [225], летом постоянные дожди и затишья или ветры юго-восточные; часты также и жары, по крайней мере в июле. В Сачжеуском же Нань-шане, наоборот, преобладают ветры северо-западные, гроз почти не бывает, дожди редки и сухость воздуха очень велика. Обусловливается подобный контраст тем, что восточный Нань-шань находится еще под влиянием летнего юго-восточного китайского муссона, который осаждает здесь свою последнюю влагу и прекращается. На верховьях же Хуан-хэ, и отчасти на озере Куку-норе, сильные летние дожди, как то показали мои последние наблюдения, приносятся западными или, вернее, западо-юго-западными ветрами из Тибета(47). Это, по всему вероятию, юго-западный индийский муссон, приносящий свою влагу из-за Гималаев [226]. Но район его распространения не захватывает местностей к западу от Куку-нора. Таким образом, западный Нань-шань, вероятно также и Алтын-таг, находятся вне области периодических дождей. Наоборот, они подвержены непосредственному влиянию близких пустынь Хамийской и Лобнорской. Там летом воздух ежедневно сильно нагревается: образуется восходящий ток, который, отливая к северу и югу, является в Сачжеуском Нань-шане в виде постоянного северо-западного ветра, а в верхнем поясе южного склона Тянь-шаня — в виде ветра южного и юго-западного [227]. Там и здесь, т. е. в Тянь-шане и Нань-шане, эти ветры одинаково сухи и одинаково невелики по силе своей напряженности. Сравнение этих гор сих восточною окраиною. Если будем продолжать сравнение восточного и западного Нань-шаня, то найдем еще большую между ними разницу. В общем восточный Нань-шань весьма походит на соседние горы Западного Китая, тогда как Сачжеуский Нань-шань представляет, подобно Алтынтагу, хребет центрально азиатской пустыни. При одинаковом почти направлении с запада на восток, с небольшим притом уклонением к югу, Сачжеуский Нань-шань выше, нежели Нань-шань восточный, и поэтому гораздо обильнее вечными снегами. Притом здесь, как уже было говорено ранее, везде высокие пустынные долины, которых нет в восточном Нань-шане [228]. Этот последний изобилует скалами, состоящими из гнейса, сланцев, известняков и фельзита; изредка встречается красный гранит. В Сачжеуском же Нань-шане скал очень мало; каменные породы в среднем и нижнем поясе гор замаскированы наносною галечною и лёссовою почвами. В альпийской области хребта Гумбольдта исключительно преобладает крупнозернистый сиенитовый гранит, которого нет в восточном Нань-шане. Далее, в зависимости от резкого различия климата, возникает и огромная разница растительности тех и других гор. Восточный Нань-шань, в особенности на своих северных склонах, покрыт густыми лесами разнообразных деревьев и кустарников; альпийская его область изобилует рододендрами и превосходными лугами. В горах же сачжеуских нет ни одного дерева, всего с десяток видов большей частью уродливых кустарников, а среди трав мало разнообразия даже в альпийской области. В ней и в среднем поясе гор мы собрали в самую горячую пору летней жизни всего лишь 120 видов цветущих растений, тогда как в восточном Нань-шане добыто нами около 450 растительных видов. Из них только весьма немногие общи обеим оконечностям Нань-шаня. Велика также разница тех и других гор относительно фауны. Правда, млекопитающими не богат и восточный Нань-шань, т. е. так называемые горы Гань-су, но зато леса их полны различных птиц, в особенности певчих. Всего нами найдено там 150 видов пернатых; тогда как в Сачжеуском Нань-шане число найденных нами птиц простирается только до 59 видов. Из них лишь 28 видов встречаются и в восточном Нань-шане. В речках этого последнего водится рыба, хотя и не в обилии; между тем, в речках западного Нань-шаня, стремительно бегущих и иногда чрезвычайно грязных, рыбы нет вовсе. Вообще, Нань-шань близ Са-чжеу и тот же Нань-шань к северу и северо-востоку от озера Куку-нора так различны по своему топографическому и отчасти минералогическому характеру, в особенности же по климату, флоре и фауне, как будто это горы двух совершенно различных систем, удаленных между собою на тысячи верст. С первого же шага в описываемый хребет со стороны Са-чжеу мы увидели, что сильно обманулись в своих ожиданиях. Взамен тенистых лесов, пахучих лужаек и светлых ручьев, густо обросших кустарниками; взамен неумолкаемого пения птиц, как то некогда было в горах Гань-су, мы встретили в Сачжеуском Нань-шане дикие каменные россыпи, голые глинистые горы и серые безжизненные долины. Не на чем было отдохнуть глазу, нечего послушать для уха… Только однообразный шум горных потоков нарушал гробовую тишину здешних местностей, а из живых звуков изредка слышалось клокотанье каменных куропаток, карканье ворона или пискливый крик клушиц; в альпийской же области раздавался громкий голос уларов и свист сурков(48)… Примечания:1 Такое название не совсем правильно, так как в первом своем "монгольском" путешествии он, в сущности, также был в Тибете. 2 Тангла 18 Все числа месяцев в настоящей книге по старому стилю. 19 Как уже было сказано, в составе экспедиции находились, крохе казаков, трое солдат; но для удобства я буду иногда и их называть также казаками. 20 куланы 21 Все показания температуры в настоящей книге по стоградусному термометру Цельсия. 22 джузгун монгольский, курчавка, хвойник 187 По крайней мере из трех, как то было по нашему пути 1872–1873 годов от города Даджина до кумирни Чейбсен. "Монголия и страна тангутов", стр. 229 note 212. 188 Анимбар, 4 419 м 189 В китайских географиях, быть может, и существуют названия для новоокрещенных хребтов, но этих названий, равно как и самых хребтов, нет ни на одной из европейских карт(42). 190 Быть может, и выше — в средней и восточной частях этого хребта. При этом следует оговорить, что направление обоих хребтов нанесено на моей карте приблизительно, насколько то можно было определить издали буссолью. 191 Близ ключа Галечан-булык. 192 "От Кульджи за Тянь-шаньи на Лоб-нор", стр. 36 note 218. 193 Описанный в предыдущей главе. 194 реамюрию 195 солянка и бударгана 196 по В. Л. Комарову pyretrum, т. е. ромашник 197 астрагал однолистный 198 ячмень, пырей, мятлик 199 астра 200 молокан 201 млечник приморский 202 кобрезия 203 лютика 204 горец сибирский 205 Подробности о хулане см. в моей "Монголия и страна тангутов", 1875, стр. 282–285 note 232. 206 подкаменщик 207 круглоголовки 208 астрагал альпийский 209 астрагал плотный и три вида остролодки 210 правильно: лук широкочехольный 211 вейник 212 колокольчик гималайский 213 скерда 214 остролодка трагантовая 215 песчанка 216 крупка 217 эдельвейс 218 На южном склоне тех же гор предел растительности лежит на абсолютной высоте 15 000 футов. Об этом будет сказано в следующей главе. 219 Об этих зверях не один еще раз будет упоминаться впоследствии. Подробное же описание характера и образа его жизни см. "Монголия и страна тангутов", 1875, стр. 311–321. О куку-ямане, правда алашанском (pseudois burrhei), но весьма близком к описываемому(46), рассказано в той же книге, стр. 174–179 note 247. 220 Об этом марале рассказано в следующей главе. 221 саксаульная сойка 222 Об образе жизни грифов и охоте за ними см. "Монголия и страна тангутов", стр. 348–351 note 250. 223 Всего в июле считалось 22 ясных дня, из которых 5 дней были ясны только наполовину. 224 В течение всего лета 1879 года мы наблюдали росу только в оазисе Са-чжеу. 225 "Монголия и страна тангутов", глава IX. Название "горы Гань-су" приурочено было мною в 1872 году восточному Нань-шаню, потому что эти горы лежат в пределах провинции Гань-су, впервые тогда мною посещенной. Хотя, как известно, весь Нань-шань лежит в пределах Гань-су, однако, для устранения сбивчивости, я оставлю за восточной частью этих гор их прежнее название "гор Гань-су", тогда как западную часть тех же гор буду называть "Сачжеуским Нань-шанем". 226 О нем будет изложено подробнее в IX главе. 227 Во время моего пребывания в 1877 году во второй половине мая на Малом Юлдусе в Тянь-шане, там действительно преобладали слабые юго-западные ветры. Не чисто южное их направление, равно как и не чисто северное для Нань-шаня., можно объяснить положением долин и ущелий в горах. 228 Обширная равнина, залегающая в восточном Нань-шане по р. Чагрын-гол представляет плодородную степь, а не пустынное плато, каковыми являются почти все значительные долины Сачжеуского Нань-шаня. |
|
||
Главная | Контакты | Прислать материал | Добавить в избранное | Сообщить об ошибке |
||||
|