Несколько предварительных слов от «авторов»

Одна моя подруга, мать трех замечательных девочек, сказала однажды: «Не люблю ходить на исповедь к священникам–монахам. Я поступаю так только в крайних случаях, когда поблизости нет «семейных» батюшек. Что могут знать о моих проблемах те, у кого не только детей, но даже семьи нет! Монахи конечно, люди очень высокой, чистой веры, но они не соприкасаются с моими житейскими трудностями, поэтому между нами обычно — стена».

После разговора прошло несколько лет. Однажды Дональд Марсден, большой друг нашей семьи, познакомился через нас с архимандритом Виктором. Встреча так потрясла его, что он, американец и пресвитерианский пастор, стал постоянно искать встречи с православным священником из маленького латвийского городка. Через некоторое время Дональд предложил нам с мужем сделать книгу о воспитании детей в Церкви. Несмотря на некоторую, с моей точки зрения, неосуществимость идеи, муж сразу принял ее. У него к тому времени уже был накоплен родительский опыт, хотя, по его словам, не совсем удовлетворительный.

Работа продолжалась почти два года. Мы часто встречались с отцом Виктором, беседовали с ним. Многое было прожито, переосмыслено. Иногда за спиной «вырастали крылья» — таким радостным было прикосновение к тайне богообщения, к тайне замысла Божьего о человеке, к удивительному доверию Бога своим чадам. Но подчас приходилось очень трудно. Похоже на чтение Священного Писания: никогда не знаешь, чем кончится новое погружение в давно знакомый текст. Что для тебя сейчас приготовил Господь? Обрадует, ободрит, утешит, или — обличит, снимая привычные маски или шоры.

Впрочем, прямое обличение — не стиль отца Виктора. За все годы нашего знакомства, я ни разу не услышала от него слов, звучащих в некоторых храмах: «Это ты должна делать, а вот это — не должна». В сознании православного человека духовник часто понимается либо как копилка житейской мудрости, либо как передатчик Божественной воли. Отец Виктор никогда не позволяет себе даже намека на духовное насилие. Роль духовника он видит в том, чтобы побудить человека вступать в личные отношения с Господом, чтобы научиться слышать и ответственно исполнять Его волю.

Сам батюшка в общении со своими духовными чадами как бы «уходит в тень». Некоторые люди, впервые приехав в Карсаву, уезжают озадаченные и даже разочарованные: ехали много сотен километров, преодолев нередко большие трудности, чтобы получить «серьезный духовный совет», а батюшка только выслушивал, иногда произносил несколько слов, напрямую вроде бы к делу не относящихся, и отпускал с миром. А где же точное указание, как действовать? Но со временем встреча с батюшкой, если она была молитвенной, приносит плоды, а его слова для тех, у кого «уши открыты», обретают глубокий смысл.

Такое отношение духовника к своим чадам может и должно стать основой взаимоотношений взрослых и детей. Это стало для меня главным открытием при создании книги. Воспитатель должен владеть искусством общения с ребенком «на расстоянии двух свобод», чтобы иметь возможность раскрыть в ребенке личность, которой Божественным замыслом даровано уникальное предназначение во Вселенной. Такое отношение ничего общего не имеет с безразличием, оно прямо противоположно авторитаризму. Трудность состоит в том, что, как и любое другое искусство, оно даруется Богом, но, в то же время, нельзя приступать к воспитанию, не владея им. Выход видится только один — с глубочайшим смирением испрашивать у Господа этот дар.

Начиная работу над книгой, я не могла даже представить, как много придется изменить в себе и во взаимоотношениях с ближними. Сейчас кажутся несколько наивными наши вопросы той поры. И все же мы не стали их опускать: размышления отца Виктора часто выходят за рамки конкретных вопросов, поднимая собеседника от узко–специфических ситуаций к целостному видению человека и его жизни с Богом.

Возвращаясь к своим сомнениям перед началом создания книги, могу с уверенностью сказать: да, священник–монах может поведать о детях то, что подчас скрыто даже от многодетной любящей матери — если он имеет чистое сердце, к которому приложил духовную мудрость, готовность слушать и слышать ребенка.

Мы умышленно попытались избежать любого рода структурирования книги. В ней нет тематических разделов и почти нет подбора материала по заранее задуманному плану. Канва книги напоминает пейзаж любимой отцом Виктором японской живописи: только легкий намек. Взмах кисти — и мазок художника начинает преображать мир, делая его прозрачно–трепетным, как капля утренней росы на освещенной солнцем паутинке…

Марина Гриц

Кавычки, вынесенные в заголовок, очень значимы. С одной стороны, мы вовсе не стремились ощутить себя «авторами», желая как можно больше места в книге дать словам отца Виктора. С другой стороны, приходилось постоянно вести действительно авторскую работу — задавать темы и ставить вопросы, снова и снова искать целостную композицию…

Кроме того, нам приходилось работать в определенном жанре «духовных бесед», отмеченном такими выдающимися работами, как книги Оливье Клемана[3] и Джованни Гуаита[4], которые были в определенном смысле образцами, хотя мы отдавали себе отчет, что даже претендовать на сравнение с ними нелепо. Поэтому все время приходилось помнить библейскую заповедь «не оглядывайся назад» (Быт 19.17).

В отличие от патриархов Афиногора и Гарегина I, отец Виктор (Мамонтов) не занимает ни выдающегося, ни даже заметного места в церковной иерархии, являясь настоятелем единственного православного прихода в маленьком городке Карсава Латвийской республики. Он любит повторять в своих проповедях, что «не важно, какое место ты занимаешь в жизни, но важно, какая у тебя душа. Светишь ли ты миру, свидетельствуешь ли своей жизнью о свете Христовом или только коптишь небо?»

Сам архимандрит Виктор свидетельствует, причем именно так, как учит других — своей жизнью. Господь сберег его в тяжелые для церкви годы в тишине латвийского захолустья. Но нельзя надолго скрыть горящий светильник — трудная дорога в Карсаву стала известна многим людям, ищущим такого свидетельства.

Устная и письменная речь о. Виктора, филолога по образованию, исключительно проста по лексике и по стилю. Он всегда говорит очень ясными и понятными словами и предложениями, не стараясь поразить собеседника изяществом слога. Когда мы переводили на бумагу наши беседы, то старались сохранить особенности его речи.

Многие люди знали о нашей работе и оказывали нам разнообразную поддержку, в первую очередь, молитвенную. Ободрение и дружеское внимание в тяжелые минуты сомнений приходили от друзей и знакомых, живущих в различных городах и странах. Сердечно благодарим каждого. Но некоторые имена мы должны непременно отметить. Это епископ Серафим (Сигрист), свящ. Иаков Рыклин, свящ. Владимир Зелинский, пастор Валдис Страздыншь и его жена Юта, доктор Mоше Навон, Петр и Юлия Палтерман, Алла Михайлова и Алексей Лочмелис. Им всем огромная благодарность.

Идея книги и ее тема была предложена нам президентом издательства «Нарния» Дональдом Марсденом. Без его неизменно дружеской, настойчивой и всегда очень доброжелательной поддержки работа над книгой вряд ли была бы завершена.

Особая благодарность Раисе, родной сестре отца Виктора и ее мужу Владимиру Моисееву, совсем недавно от нас ушедшему (? 23.12.2004), за понимание и неизменную поддержку.

Благодарность людям, согласившимся прочитать рукопись и высказать свои замечания: Каринэ Черняк, Михаилу Логачеву, Федору Василюку и Ольге Филипповской. Их ценные советы позволили завершить работу над текстом.

Благодарим также Анну Годинер, чья обстоятельная и, одновременно, исключительно деликатная редактура вдохновила нас на последнем этапе работы над книгой.

Два года труда над книгой стали Божьим благословением и огромным счастьем для нашей семьи. Искренне желаем того же и всем читателям этой книги.

Илья Гриц

Примечания:

3

Оливье Клеман. Беседы с патриархом Афиногором. Брюссель, «Жизнь с Богом», 1993

4

Джованни Гуаита. Жизнь человека: встреча неба и земли. Беседы с Католикосом Всех Армян Гарегином I. Москва, ФАМ, 1999. .