• ГЛАВА 6 Гомеровский период
  • ГРЕЧЕСКИЙ МИР ПОСЛЕ ДОРИЙСКОГО ВТОРЖЕНИЯ
  • ХОЗЯЙСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ ГРЕЧЕСКИХ ОБЩИН
  • ГРЕЧЕСКОЕ ОБЩЕСТВО
  • КУЛЬТУРА ГОМЕРОВСКОЙ ГРЕЦИИ
  • Литература по теме
  • ГЛАВА 7 Архаическая эпоха. Становление полисного мира
  • «АРХАИЧЕСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ»
  • ВЕЛИКАЯ ГРЕЧЕСКАЯ КОЛОНИЗАЦИЯ
  • АРИСТОКРАТИЯ И ДЕМОС В АРХАИЧЕСКИХ ПОЛИСАХ
  • ЗАКОНОДАТЕЛИ И ТИРАНЫ
  • Литература по теме
  • ГЛАВА 8 Пелопоннес в греческой истории. Спартанский полис
  • ОБЛАСТИ ПЕЛОПОННЕСА И ИХ НАСЕЛЕНИЕ В ЭПОХУ АРХАИКИ
  • ПОЛИСЫ СЕВЕРО-ВОСТОЧНОГО ПЕЛОПОННЕСА
  • СПАРТА В ЭПОХУ АРХАИКИ
  • ГОСУДАРСТВЕННОЕ УСТРОЙСТВО СПАРТЫ
  • ПЕЛОПОННЕССКИЙ СОЮЗ
  • Литература по теме
  • ГЛАВА 9 Афинский полис
  • РАННИЕ АФИНЫ
  • РЕФОРМЫ СОЛОНА
  • ТИРАНИЯ ПИСИСТРАТА И ПИСИСТРАТИДОВ
  • ПРЕОБРАЗОВАНИЯ КЛИСФЕНА. РОЖДЕНИЕ АФИНСКОЙ ДЕМОКРАТИИ
  • Литература по теме
  • ГЛАВА 10 Культура Греции архаической эпохи
  • СТАНОВЛЕНИЕ КУЛЬТУРЫ В ПЕРИОД АРХАИКИ
  • МИФОЛОГИЯ И РЕЛИГИЯ
  • СВОЕОБРАЗИЕ ДРЕВНЕГРЕЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ
  • ДРЕВНЕГРЕЧЕСКАЯ ПОЭЗИЯ
  • ЗАРОЖДЕНИЕ ДРЕВНЕГРЕЧЕСКОЙ ФИЛОСОФСКОЙ ИНАУЧНОЙ МЫСЛИ
  • АРХИТЕКТУРА И ИСКУССТВО АРХАИЧЕСКОЙ ГРЕЦИИ
  • Литература по теме
  • ГЛАВА 11 Мир полисов в конце эпохи архаики
  • РОЖДЕНИЕ ГРЕЧЕСКОГО ПОЛИСА
  • ТЕНДЕНЦИИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ ПОЛИСОВ
  • ФОРМИРОВАНИЕ ПОЛИСНОЙ СИСТЕМЫ ЦЕННОСТЕЙ
  • МЕЖПОЛИСНЫЕ ОТНОШЕНИЯ. ГРЕЦИЯ И ОКРУЖАЮЩИЙ МИР
  • Литература по теме
  • Раздел 2

    СТАНОВЛЕНИЕ И РАСЦВЕТ ПОЛИСОВ

    Период с XI по IX в. до н. э., следующий за эпохой падения крито-микенской цивилизации, именуют по-разному. Традиционно его называют гомеровским, поскольку поэмы Гомера «Илиада» и «Одиссея» являются основным источником по данной эпохе. В последнее время в науке появился термин «предполисный период», акцентирующий внимание на условиях, которые привели к формированию главного феномена нарождающейся цивилизации – полиса. Этот период порой называют и «темными веками», потому что сведения об этой эпохе, по сравнению с данными о других этапах развития греческого общества, чрезвычайно скудны.

    ГЛАВА 6

    Гомеровский период

    ГРЕЧЕСКИЙ МИР ПОСЛЕ ДОРИЙСКОГО ВТОРЖЕНИЯ

    Дорийское переселение было последним крупным передвижением народов на Балканском полуострове в истории Древней Греции. После него расселение греческих племен и распространение диалектов в бассейне Эгейского моря завершилось. В дальнейшем этническая картина в этом регионе мало изменилась.

    В конце XII– в Х!в. до н. э. многие районы, обжитые микенцами, обезлюдели. В некогда цветущей Арголиде найдены следы всего семи поселений, в Мессении – шести, в Беотии – двух. На это время приходится максимальный отток населения из Балканской Греции, зато осваиваются новые территории: Малая Азия, острова Эгейского и Ионического морей. На новые земли прежде всего устремились бежавшие от нашествия варваров ахейцы. В Х!в. до н. э. греки, говорившие на ионийском диалекте, заселяют большую часть западного побережья Малой Азии и ближайшие к побережью острова: Хиос, Самос и др. Этот процесс массового переселения ионийских греков на малоазийское побережье получил название ионийской колонизации. Носители эолийского диалекта заселяют северную часть Эгейского побережья Малой Азии и близлежащие острова (самый крупный из них – Лесбос). Искавшие удобные для поселения места дорийцы, захватив Пелопоннес, затем занимают Крит, Родос и южную часть западного побережья Малой Азии. В результате греки расселились по всему бассейну Эгейского моря.

    На новых территориях утвердились принятые у переселенцев общинные родовые структуры. Греческое общество, сделав шаг назад, вернулось к первобытнообщинным отношениям. В этих условиях дворцы оказались несовместимы с новым укладом жизни и сошли с исторической арены. Вместе с дворцами оказались ненужными письменность и многие другие достижения микенской культуры. Новые родовые поселения возникали в стороне от руин дворцов, как бы знаменуя этим разрыв с микенским обществом. Из богатого наследия культуры микенского времени сохранились преимущественно отдельные навыки в выращивании зерновых, винограда и оливок, важнейшие технологические приемы, орудия и инструменты, применяемые в бронзолитейном и гончарном производстве, кузнечном деле, в строительстве парусных судов и т. п. Сохранились также некоторые религиозные верования и культы, прежде всего связанные с сельскохозяйственной деятельностью.

    К предполисному периоду относятся первые свидетельства движения общества по новому пути развития. Изменяется характер погребений, а вместе с ним, вероятно, и обряд заупокойного культа. Традиционную гробницу для целой семьи заменяют «ящичные» могилы для захоронения одного человека. С распространением обряда кремации умершего появляются погребальные урны.

    Кузница. Роспись на сосуде (VI в. до н. э.)

    Но важнейшим новшеством после дорийского нашествия следует считать широкое использование железа. Начинается железный век в истории Древней Греции. Искусство обработки железа имеет длительную историю. В микенское время железо считалось ценным металлом, и изделия из него были чрезвычайно редки. Но в ХІ в. до н. э. обработкой металла занимались уже в Афинах, Арголиде, на острове Эвбея. Совершенствуется производство железных орудий труда, которые были прочнее и дешевле бронзовых, к тому же месторождения железной руды встречаются значительно чаще, чем залежи олова и меди. Массовое использование железа привело к техническому перевороту в производстве. Новые орудия труда резко повысили производительные возможности как всей общины, так и отдельного работника. Это дало мощный импульс для быстрого движения древнегреческого общества по принципиально новому пути развития.

    Благодаря широкому использованию железа и индивидуализации труда производителя, стали ненужными столь необходимые в микенское время государственная монополия в металлургии, обусловленная дорогостоящими дальними экспедициями к местам добычи руды, и кооперация работников, необходимая при использовании малопроизводительных орудий труда бронзового века.

    В X—IX вв. до н. э. преимущественно из железа стали делать военные доспехи и оружие. Уже в X в. до н. э. Греция становится одним из ведущих производителей изделий из железа в Восточном Средиземноморье, что позволяет отказаться от использования бронзы для изготовления предметов для повседневной жизни.

    Однако процесс становления новых социально-экономических и политических структур был долгим. Греческое общество оставалось еще замкнутым, изолированным от передовых центров восточных цивилизаций. Об этом свидетельствует отсутствие предметов, привезенных из стран Востока. Местная керамика была грубая, низкого качества. Только возникший после 900 г. до н. э. геометрический стиль в вазописи указывает на прогресс в развитии древнегреческого общества. О реалиях того времени наглядно свидетельствуют археологические открытия и тексты поэм Гомера.

    «Гомеровский вопрос»

    Гомеровский эпос создан как бы на грани двух больших исторических эпох. Он отражает события конца микенской эпохи и крушения общества бронзового века и в то же время начавшееся движение греческих стран по новому пути развития. Дошедшие до нас сведения о Гомере весьма неоднозначны. Согласно традиции, Гомер жил на рубеже IX—VIII вв. до н. э., и семь городов не без основания спорили за право называться родиной поэта. «Илиада» и «Одиссея» получили широкую известность и популярность в греческом мире уже вскоре после их создания. Тексты их передавались долгое время изустно. Первая запись эпоса относится ко времени правления афинского тирана Писистрата. Вначале поэмы исполняли на праздниках в честь богини Афины, затем тексты Гомера легли в основу школьного образования и широко распространились по всему греческому миру. Это привело даже к возникновению культа Гомера.

    В эпоху эллинизма в Александрии Египетской началось научное исследование поэм Гомера. Зенодот в конце IV в. до н. э. для удобства разделил каждую поэму на 24 песни, обозначив их буквами греческого алфавита. Другой ученый, Аристарх Самосский (ок. 215—145 до н. э.), после тщательного анализа поэм выделил стихи, не принадлежащие Гомеру и «сомнительные», а также повторы. Нашлись ученые, которые, обратив внимание на ряд различий между поэмами, объявили, что эти произведения не могли принадлежать одному автору.

    Новый всплеск интереса к творчеству Гомера вызвала опубликованная в 1715 г. работа французского аббата Ф. д'Обиньяка. В ней утверждалось, что «Илиада» является соединением произведений различных певцов, и что собраны вместе они были задолго до времен Писистрата, и что Гомера вообще никогда не существовало, а слово «гомер» означает «слепец». Эта теория получила поддержку, когда в конце XVIII в. была найдена рукопись «Илиады», сделанная в Венеции в Х в., в которой в дополнение к тексту приводилось изложение точек зрения на авторство поэмы античных филологов.

    В 1795 г. немецкий филолог Ф.Вольф (1759—1824) опубликовал свое знаменитое «Введение к Гомеру», положившее начало научным дискуссиям, не прекращающимся до сих пор. Отмечая множество расхождений в рукописях гомеровских поэм, он заключил, что единых текстов произведений никогда не было. В основе текстов поэм, полагает он, лежат эпические песни, созданные разными поэтами в разное время и передававшиеся из поколения в поколение в устной форме. Сторонники этой точки зрения получили название аналитиков.

    Наиболее последовательным сторонником теории Вольфа был германский лингвист К. Лахман (1793—1851), который выделил из текстов Гомера шестнадцать самостоятельных песен («Подвиг Диомеда», «Подвиги Ахилла» и т.д.) и несколько промежуточных, внесенных для связи. Такой взгляд на гомеровские поэмы получил название «теория малых песен».

    Все эти идеи вызвали в науке горячие споры. Немецкий ученый Г. В. Нич (1790—1861) доказал несостоятельность гипотез Вольфа и Лахмана, отрицавших авторство Гомера. Он был убежден, что противоречия присущи любому крупному художественному произведению, а у Гомера они настолько ничтожны, что не нарушают художественного единства поэм. Нич допускал, что Гомер использовал в своих поэмах старинные эпические песни, но переработал их, подчинив весь текст поэм единому художественному плану. Сторонников признания авторства Гомера и взгляда на его поэмы как на единое художественное целое стали называть унитариями (т. е. сторонниками теории единства).

    Попыткой примирить две противоположные точки зрения стала так называемая теория основного ядра. Ее автор – Г. Германн (1772—1848). Он предположил, что Гомер создал две небольшие поэмы – «Пра-Илиаду» и «Пра-Одиссею», тексты которых были расширены и дополнены другими поэтами. Благодаря гомеровскому «ядру» сохранялось единство повествования, а дополнения внесли многочисленные отступления и противоречия.

    Хотя точка в споре еще не поставлена, но подавляющее большинство исследователей сходятся во мнении, что каждая поэма представляет собой творение великого Гомера и предстает как художественное целое. В то же время сказитель использовал созданные задолго до него эпические песни, в которых нашли отражение исторические реалии как бронзового века, так и более поздней эпохи, после переселения дорийцев. Поэтому элементы материальной и духовной культуры, общественные отношения и религиозные верования, принадлежащие различным историческим эпохам, в эпосе предстают в сложных и порой причудливых сочетаниях. Естественно, автор лучше представлял себе и потому конкретнее описывал хронологически наиболее близкие к нему явления. Древнейшие микенские реалии составляют незначительную долю в воспроизведенных исторических событиях. А доминирующее положение в поэмах, несомненно, занимают реалии, либо современные автору, либо относящиеся к заключительному периоду «темных веков».

    Важный вклад в решение «гомеровского вопроса» в XX в. внесли работы зарубежных и отечественных ученых М. Пэрри, А. Лорда, Р. В. Гордезиани. Впрочем, нынешние споры между унитариями и их оппонентами в основном ведутся вокруг вопроса о форме и объеме стихов, включенных Гомером в поэмы, и того, насколько эти вставки нарушают целостность изложения. Но эти проблемы уже относятся к истории литературы.

    ХОЗЯЙСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ ГРЕЧЕСКИХ ОБЩИН

    Воссоздавая образ жизни греческого общества по поэмам Гомера, надо иметь в виду, что описанная в «Илиаде» и «Одиссее» историческая действительность была подвергнута поэтом отчасти сознательной, отчасти невольной идеализации. Традиционные формы жизни находят в поэмах наиболее яркое отражение, а о новых, динамично развивающихся явлениях сказано мало.

    В гомеровском обществе не осталось и следа от централизации, присущей микенскому обществу. Повсюду утвердились первобытные, патриархальные отношения, базировавшиеся на родовых и семейных связях. Род как самостоятельная ячейка общества уже сошел с исторической арены, и ведущая роль перешла к примитивной сельской общине, называвшейся демосом. Как правило, эти общины занимали небольшую территорию, ограниченную горными хребтами или водным пространством, и были мало связаны между собой. Чтобы иметь возможность существовать на этой изолированной площади, членам общины приходилось осваивать все виды хозяйственной деятельности и использовать интенсивные формы ведения хозяйства. Природные условия Средиземноморья обусловили распространение на всей территории, заселенной греками, однотипных форм хозяйствования.

    Хозяйственная жизнь гомеровского общества уже далека от примитивной организации жизни при родовом строе. Наиболее полная картина повседневного сельского быта предстает на щите Ахилла, выкованном богом Гефестом. В основном это земледелие, использующее различные приемы обработки почвы.

    Сделал на нем и широкое поле, тучную пашню,
    Рыхлый три раза распаханный пар; на нем землепашцы
    Гонят яремных волов, и назад и вперед обращаясь…
    Далее выделал поле с высокими нивами; жатву
    Жали наемники, острыми в дланях серпами сверкая.

    («Илиада», XVIII, 541-551)[5]

    Греки возделывали практически все полевые, садовые и огородные культуры, распространенные в Средиземноморье. На искусно обработанной почве хлебопашцы выращивали пшеницу, ячмень, полбу[6], которые составляли основу питания древних греков.

    Помимо земледелия, в гомеровскую эпоху широкое распространение получает садоводство. В «Одиссее» описан обширный сад Алкиноя, где росло

    Много дерев плодоносных, ветвистых, широковершинных,
    Яблонь, и груш, и гранат, золотыми плодами обильных,
    Также и сладких смоковниц и маслин, роскошно цветущих;
    Круглый там год, и в холодную зиму, и в знойное лето,
    Видимы были на ветвях плоды…
    Там разведен был и сад виноградный богатый…

    («Одиссея», VII, 114-122)

    Парис, пасущий стадо. Рисунок на вазе

    Занимались они и скотоводством, роль которого в хозяйственной жизни древних греков была значительной. Гомер неоднократно говорит о стадах овец, коз, свиней, от которых получали мясо, молоко, сыр, шерсть, а также упоминает быков, без которых невозможно пашенное земледелие. Кроме того, в эпоху, когда еще не была изобретена монета, скот выступал мерилом богатства. Так, во время тризны при погребении Патрокла Ахилл устроил состязания, где

    Мздой победителю вынес огонный треножник, огромный,
    Медный, – в двенадцать волов оценили его аргивяне;
    Мздой побежденному он рукодельницу юную вывел,
    Пленную деву, – в четыре вола и ее оценили.

    («Илиада», XXIII, 702-705)

    В то же время упоминания о ремеслах – кузнечном, гончарном, плотницком, кожевенном, ткацком и др. – и ремесленниках встречаются редко. Необычайно ярко, с точно выписанными деталями изображена кузница бога Гефеста, где в горнах пылает огонь и раздуваются двадцать мехов, а на тяжелой наковальне огромным молотом бог-искусник выковывает чудесное оружие Ахиллу. Однако такие мастерские были еще редкостью. Большинство ремесленников не имели постоянного места жительства. В поисках работы они переходили из одного поселения в другое, надеясь получить от землевладельца заказ на изготовление необходимых в хозяйстве инструментов и утвари. Однако основные орудия труда и нехитрую мебель в эту эпоху земледелец предпочитал изготавливать сам и на то, чтобы использовать чужой труд, крестьянин-общинник шел только при крайней нужде:

    …Приглашает ли кто человека чужого
    В дом свой без нужды? Лишь тех приглашают, кто нужен
    на дело:
    Или гадателей, или врачей, иль искусников зодчих,
    Или певцов, утешающих душу божественным словом…

    («Одиссея», XVII, 382-385)

    В этих условиях торговые отношения в греческом обществе оставались неразвитыми. Практиковался прямой обмен одних товаров на другие. Как правило, ремесленники за изготовленные изделия получали либо продукты питания, либо куски бронзы, меди или железа.

    Единственными торговцами в гомеровскую эпоху были финикийцы – знаменитые во всем мире купцы и мореходы. Они привозили на своих кораблях к берегам Греции диковинные товары из заморских стран. Торговые контакты были эпизодическими. Купцы выгружали товары на берег и торговали ими до тех пор, пока не распродавали все. В основном это были благовония, украшения и предметы роскоши (подобные описанному Гомером золотому ожерелью с диковинным янтарем), пользовавшиеся неизменным успехом у родовой знати. Взамен они скупали вино, масло, кожи, металлы. О финикийцах ходила дурная слава: они не гнушались заниматься и пиратством. Нередки были случаи, когда, распродав товар, они насильно увозили для продажи в рабство женщин или детей, как это было с царским сыном Звмелом.

    Основной социально-экономической ячейкой, обеспечивавшей существование натурального хозяйства в древнегреческом обществе, выступает патриархальная семья – ойкос. В ее рамках протекала вся жизнь греческого общинника. Главной ценностью была земля, а основой самообеспечения патриархальной семьи – земледелие. Земля, которая традиционно была общинной собственностью, периодически подвергалась переделам. Право на получение надела имели только свободные и полноправные общинники. Наделы распределялись по жребию, а потому назывались клерами (т. е. жребиями). Ко времени Гомера практика переделов уже была изжита и участки стали закрепляться в частную собственность. Это привело к появлению богатых земельных собственников. В этот период басилеи (т. е. аристократы) уже владеют теменами – крупными земельными наделами. Соответственно, появляются и общинники, лишившиеся своих наделов. Но, несмотря на ряд различий, хозяйства и басилея и простого общинника однотипны.

     «Ахилл и Аякс, играющие в кости». Чернофигурная амфора (VI в. до н. э.)

    Наглядно об этом свидетельствуют описанные Гомером владения Одиссея. Его жилище больше похоже на крестьянский дом, чем на дворец ахейского царя в микенскую эпоху. Перед входом во «дворец» красуется самое ценное для крестьянина – большая навозная куча. В центральном «зале», где происходят трапезы, полом является плотно утрамбованная земля. Помещения грязные, стены и потолок закопченные (дом отапливается по-черному), нет никаких росписей или украшений,  характерных для дворцовой архитектуры. В дом запросто заходят бродяги и попрошайки и в ожидании подачки усаживаются возле пирующих. Владелец ойкоса, как это было заведено у Лаэрта, отца Одиссея, разделяет трапезу со своими рабами, а в холода спит вместе с ними на теплой золе возле очага. Да и по внешнему виду басилей похож на крестьянина-общинника. В целом жилище главы аристократической патриархальной семьи отличается от крестьянского дома только большими размерами.

    Много схожего между басилеем и простолюдином также в хозяйственной деятельности и повседневном поведении. На щите Ахилла басилей изображен следящим за вспашкой поля. Подобно рачительному крестьянину, басилей сам, без управляющих, надсмотрщиков и писцов, как это делали ахейские цари, ведет свое хозяйство. Он точно знает, кто и что у него производит, где и какие работы выполняются. Он сам все учитывает и распределяет по кладовым: и зерно, и вино, и оливки, и ремесленные изделия, и слитки металлов. Он участвует в трудовом процессе вместе со своими работниками. Как это в свое время делал отец Одиссея, так это делает и Одиссей. Перед свадьбой из пня собственноручно срубленной оливы Одиссей изготавливает брачное ложе. Когда ахейские басилеи прибывают на Итаку, чтобы призвать Одиссея отправиться на войну с Троей, то застают его вспахивающим поле. Причем Одиссей гордится умением косить и пахать не меньше, чем военными подвигами.

    Если б весною, когда продолжительней быть начинают
    Дни, по косе, одинаково острой, обоим нам дали…
    Или, когда бы, запрягши нам в плуг двух быков круторогих…
    Дали четыре нам поля вспахать для посева, тогда бы
    Сам ты увидел, как быстро бы в длинные борозды плуг мой
    Поле изрезал…

    («Одиссея», XVIII, 367-376)

    Трудолюбивы и жены басилеев. Пенелопа работает за ткацким станом, а Навсикая, дочь Алкиноя, вместе со служанками стирает белье. И это обычная картина жизни греческой знати.

    Конечно, хозяйство аристократа больше по размерам, в доме больше комнат, а в услужении и на различных работах занято немало работников. Потерявшему надел крестьянину остается либо наниматься на работу к зажиточному общиннику, либо становиться нищим бродягой. Гомер упоминает фетов-поденщиков, которые обрабатывают поля басилея за плату. Поденщики хотя и сохраняют личную свободу, но стоят на самой нижней ступени в социальной иерархии гомеровского общества.

    Есть в ойкосе знатных лиц и рабы. У Одиссея – это пастухи Эвмел и Меланфий. В доме Одиссея есть также двенадцать рабынь, а Алкиною помогают в хозяйстве пятьдесят рабынь. В гомеровском обществе рабство только зарождается, оно еще домашнее. Это патриархальное рабство. Рабы пока мало участвуют в производственном процессе и в основном заняты в домашнем хозяйстве, трудятся как подсобные работники рядом с хозяином. Кроме того, рабы хотя и потеряли личную свободу, но являются младшими членами семейной общины. Благодаря этому они сохраняют с хозяином патриархально близкие и даже дружеские отношения, как, например, между Одиссеем и Эвмелом. Такое доброе расположение могло в итоге обернуться щедрой наградой в виде участка земли, разрешения обзавестись семьей и т. д. Но патриархальные отношения не исключают и жестокого наказания раба в случае неповиновения или предательства. Расправившись с женихами, Одиссей вешает предавших его рабынь на корабельном канате, а Меланфия, отрубив ему уши, нос, руки и ноги, еще живым бросает на съедение собакам.

    При всем различии в размерах хозяйства простого общинника и представителя знати, при наличии рабов и наемников в домах басилеев ойкос и аристократа и общинника по организации трудовой деятельности и повседневной жизни предстают типологически сходными социально-экономическими ячейками. Именно наличие однотипного ойкоса на всей территории, где расселились греки, способствовало разрушению связей господства и подчинения между единоличным правителем и остальным обществом, столь характерных для Востока и крито-микенской цивилизации. В предполисный период в ойкосе возникают новые формы социальных связей в обществе и структурах власти, которые определили новые направления социально-политического развития общества.

    ГРЕЧЕСКОЕ ОБЩЕСТВО

    Устройство греческого общества предполисного периода отражало реалии эпохи разложения первобытнообщинных отношений. Повседневная жизнь греков протекала в рамках соседской общины, которая постепенно вытесняла с исторической арены предшествующую ей кровнородственную общину, хотя родовые группы и продолжали играть важную роль. Внутри соседской общины отдельные родовые группы объединялись в филы и фратрии, которые были основными военными и политическими ячейками общины. Фратрия представляла собой военный отряд, объединявший членов нескольких родов в общине. А несколько фратрий образовывали филу. Вся военно-политическая деятельность члена общины протекала во фратриях и филах: в их составе он и совершал военные походы, и участвовал в народном собрании. По Гомеру, человек, не принадлежащий ни к одной фратрии, стоял вне общества. У него не было очага, т. е. домашнего хозяйства, которое и давало ему основу для полноценного участия в жизни общины.

    В последний период существования первобытнообщинного строя война между общинами становится важным фактором экономической жизни. В частности, это был один из способов приобретения богатств и дополнительных рабочих рук. Поселения постоянно подвергались нападениям соседей, и это отнюдь не осуждалось. Наоборот, угнать стадо у соседней общины или совершить набег на чужое побережье и подвергнуть его разграблению в те времена считалось вполне благородным видом заработка. В этих условиях фратрии были единственной защитой общины от внешней опасности. Повседневные вопросы своей внутренней жизни члены фил и фратрий решали самостоятельно, практически без вмешательства общины.

    Спор между Аяксом и Одиссеем из-за доспехов Ахилла. Роспись килика (V в. до н. э.)

    Помимо военных столкновений с соседями, характерным явлением жизни древнегреческого общества становятся конфликты между родами, что порождало кровную месть. Преследование убийц и отмщение им кровью считалось священным долгом родственников перед покойником. Так, в «Одиссее» родные женихов, с которыми расправился Одиссей, с оружием в руках отправляются для мщения, чтобы истребить всю семью басилея. И только вмешательство богини Афины останавливает кровопролитие. В этих условиях каждый мужчина должен быть готов с оружием в руках отстаивать свою жизнь и защищать хозяйство. Однако новые исторические реалии изменяют и этот обычай. Убийца мог рассчитывать на сохранение своей жизни, если ему удавалось откупиться, расплатившись скотом или слитками драгоценных металлов. Третейским судьей в этом случае, как показано в «Илиаде», выступают родовые старейшины.

    Социальная структура гомеровского общества была очень сложной. Среди общинников уже нет былого равенства, они разделены на несколько статусных групп, различающихся между собой по правам и происхождению. Основу греческого общества этой эпохи составляют полноправные общинники, которым противостоят те, кто по каким-либо причинам оказался вне общинной организации. В свою очередь, коллектив общины делился на родовую знать и рядовых общинников. Лица, стоящие вне общины, представлены поденщиками-фетами и рабами. В обществе гомеровской Греции уже существовало имущественное неравенство, усложнившее социальные отношения внутри общины.

    Огромное влияние на становление нового греческого общества оказало появление аристократии и утверждение главенства знатных родов над рядовыми общинниками. Находящиеся наверху социальной пирамиды аристократы, которых Гомер именует «лучшими», «добрыми», противопоставляются рядовым общинникам, называемым «скверными» и «низкими». Их претензии на лидерство во всех сферах жизни и привилегированное положение обосновываются знатным происхождением. Они – «лучшие люди» (по-древнегречески – «аристос», отсюда термин «аристократия»), потому что «богом рожденные» и «богом вскормленные» .

    Реальная власть сосредоточивается в руках самых могущественных представителей родовой знати, которые в поэмах названы басилеями (хотя в гомеровском эпосе они предстают племенными вождями, этот титул обычно переводится как «царь»). Басилеи выделялись среди рядовых общинников символами верховной власти: пурпурными одеждами и скипетром. Во время войны басилеи командовали отрядами соплеменников и как военачальники получали львиную долю добычи. Гомер неоднократно подчеркивает высокий статус знати, называя их «начальствующими над народом», «скипетродержцами». В мирное время басилеи возглавляли суды и руководили не только культовыми церемониями, но и всей повседневной жизнью общины. В эпосе у каждого героя-басилея есть свои владения: город или остров (Одиссей правит на Итаке, Алкиной – на острове феаков и т. д.). Басилеи, первенствуя среди аристократов, тем не менее делят свою власть со старейшинами отдельных родов. На острове Итака басилеи, пользуясь отсутствием законного правителя Одиссея, хотели отнять власть у его сына Телемаха. На острове феаков, помимо царя Алкиноя, есть еще тринадцать басилеев, с которыми советуется правитель. Сцена заседания аристократов запечатлена на щите Ах илла:

    …старцы градские
    Молча на тесаных камнях сидят средь священного круга;
    Скипетры в руки приемлют от вестников звонкоголосых;
    С ними встают и один за другим свой суд произносят.

    («Илиада», XVIII, 503-506)

    Гомер рисует аристократов с явной симпатией, представляя их в самом выгодном свете. По его мнению, «скипетродержцев» характеризует физическое и умственное совершенство, их поведение всецело соответствует высоким моральным нормам. Поэтому басилеи у Гомера и на поле боя, и в народном собрании всегда первые. Поэт несколько раз описывает ахейское войско, когда оно готовится к сражению, но сама битва неизменно подается через подвиги знаменитых ахейских мужей: Диомеда, Аякса, Патрокла, Ахилла. Только их физическая сила и военная выучка, считает Гомер, способны принести победу грекам.

    И на народном собрании у ахейцев в обсуждении всех вопросов и принятии решений участвуют только басилеи. Лишь однажды представитель простонародья пытается оспорить решения аристократов. Но когда воин Теротт осмелился высказаться против продолжения войны с троянцами и предложил немедленно вернуться домой, Одиссей в гневе набросился на простолюдина, осыпая его бранью и угрожая расправой:

    Смолкни, несчастный, воссядь и других совещания слушай,
    Боле почтенных, как ты! Невоинственный муж и бессильный,
    Значащим ты никогда не бывал ни в боях, ни в советах.

    («Илиада», II, 200-202)

    В этом эпизоде Гомер явно осуждает поступок смутьяна, рисуя весьма неприглядный портрет простолюдина: у него отталкивающая внешность, его мысли и поступки непристойны, и он один пытается возражать среди безмолвного войска. Да и остальные воины не только не заступаются за товарища, но, наоборот, одобряют действия Одиссея и осыпают насмешками незадачливого Терсита. Эта сцена, где Гомер безоговорочно признает права басилеев принимать решения и управлять народом, наверняка отражала пассивную роль народного собрания в предполисную эпоху.

    Однако в более раннее время роль народного собрания была значительнее. В «Одиссее» на это указывает ряд эпизодов. Так, именно к народу апеллирует сын Одиссея Телемах во время конфликта с женихами Пенелопы. Для Гомера народное собрание – это древний, освященный традицией авторитетный орган, решению которого безоговорочно подчиняются как аристократы, так и рядовые общинники.

    У Гомера впервые появляется термин «полис», с которым связана вся дальнейшая история античной Греции, все своеобразие достижений греческого общества.

    Полис[7] как тип поселения уже хорошо известен поэту. Когда жизнь греков определяла семейно-родовая община, поселение представляло собой как бы «протополис», где еще господствует дворец правителя, а агора (площадь для народного собрания) – лишь часть дворцового комплекса. А к концу «темных веков» появляется раннеархаический полис, который предстает уже настоящим городом: он окружен стенами с башнями и воротами, располагает гаванью. Отличительной чертой полиса является наличие архитектурно оформленного центра – агоры. Подробное описание внешнего вида полиса отнюдь не было досужим вымыслом Гомера: открытая археологами Смирна поразительно похожа на гомеровскую Схерию.

    Так постепенно из разрозненных ячеек первобытного родового общества формировался новый тип общины, в рамках которой греческое общество вступило в стадию цивилизации.

    Источники

    Археологический материал, относящийся к периоду «темных веков», весьма скуден, что является прямым отражением разрыва с градостроительной традицией микенского времени. Следов поселений на практически безлюдной территории Балканской Греции и островах Эгейского моря весьма мало. От эпохи 1100—900 II. до н. э. во всей Аттике обнаружено два дома в Элевсине, а в Фессалии – один дом в Иолке. По-видимому, греки в этот период ютились в небольших хижинах, от которых не осталось никаких следов. Первые свидетельства о возрождении в греческом мире городов относятся только к IX—VIII вв. до н. э.

    Наиболее интересным памятником градостроительства этого периода является Смирна, открытая археологами в середине XX в. Поселение возникло в Малой Азии в Х в. до н. э. на территории, колонизованной греками, прибывшими с Балканского полуострова. Но только несколько десятилетий спустя, когда площадь, занятая постройками, увеличилась до трех гектаров, поселение было обнесено оборонительной стеной из кирпича-сырца на каменном фундаменте. Это было новым явлением в градостроительстве, так как до этого стены возводились только для защиты акрополей. Внутри городских стен господствовал ульевидный тип застройки, когда дома вплотную примыкают друг к другу. Такой тип планировки позволял возвести наибольшее количество пригодных для жилья помещений на небольшом пространстве. Акрополя (в обычном понимании этого слова) в городе не было. Храмы и другие общественные здания располагались прямо среди жилых домов. Все исследованные учеными поселения (Смирна и др.) скорее напоминают родовые поселки, схожие с теми, что существовали в предшествовавшую микенской эпоху, чем собственно города.

    В целом археологический материал показывает, что в период крушения цивилизации бронзового века с ее цитаделями и дворцами смогли сохраниться такая форма поселения, как родовой поселок, и такие фундаментальные достижения предшествующей эпохи, как дом с мегароном, гончарный круг, горн для плавки металла и т. д.

    КУЛЬТУРА ГОМЕРОВСКОЙ ГРЕЦИИ

    Сложный и противоречивый процесс культурного развития Древней Греции в послемикенское время нельзя оценить однозначно. В области материальной культуры с внедрением железа во все сферы хозяйственной и военной деятельности отмечается несомненный прогресс, который нашел выражение в создании более совершенных орудий труда, введении новых приемов в организацию сельского хозяйства и новых технологий в ремесленное производство. Наиболее наглядно это проявилось в кузнечном ремесле, где использование нового сырья – железной руды потребовало значительного изменения традиционных способов обработки металлов, создания новых инструментов и оборудования. Если первоначально изделия из железа были лишь копиями бронзовых орудий труда и оружия, то впоследствии были найдены новые формы, использующие все преимущества железа.

    Однако не все отрасли производства получили благоприятные возможности для своего совершенствования. На развитие материальной культуры непосредственно влияло изменение структуры общества: исчезновение такого социального слоя, как дворцовая знать, уничтожение громоздких чиновничье-бюрократических структур при дворцах и утверждение более примитивного общественного устройства, опиравшегося на племенные и родовые организации. Многие ремесла, которые были непосредственно связаны с функционированием дворцовых служб, стали либо более примитивными (бронзолитейное дело, каменное строительство), либо вообще были утеряны (все виды монументального искусства, искусство фортификации, ювелирное дело). Камень в строительстве почти не применялся (стены возводили в основном из дерева, полом в доме служила плотно утрамбованная земля), а из бронзы делали только котлы и треножники.

    Ваза с протогеометрическим орнаментом (X в. до н. э.)

    Исчезают дворцы – исчезают и многие явления духовной культуры. Наиболее наглядно это проявилось в утрате письменности ахейского общества (линейного письма Б). Времена глиняных табличек, из которых составлялись собрания документов хозяйственной отчетности дворцовой администрации, канули в Лету. Описанное Гомером общество не знало грамоты. Знаки письменности других народов предстают для них непонятными, таинственными и потому называются «зловещими знаками».

    Вместе с микенскими дворцами осталось в прошлом искусство настенных росписей и вазописи, отражавшее живое восприятие греками растительного и животного мира. Художественное творчество этого периода выглядит довольно примитивным. Искусство опустилось до уровня простого ремесла. Изделия украшают несложным геометрическим орнаментом, который не требует от работника таланта художника. Самыми известными произведениями этого периода являются вазы геометрического  стиля, получившие свое название из-за линейного геометрического орнамента, который наносился краской на верхнюю часть сосуда. Греческие вазы геометрического стиля уже нельзя назвать примитивными: они изготовлены на гончарном круге. Их формы пропорциональны н красивы, ритмичный узор располагается с учетом формы сосуда, который расписан блестящим лаком, изобретенным еще на мипойском Крите.

    Ваза с геометрическим орнаментом (IX в. до н. а.)

    Все это указывает на сохранение связи культуры гомеровского времени с ремесленной и художественной традицией крито-микенской эпохи. А определенная близость геометрических орнаментов в ряде областей Греции (прежде всего там, где находились древние центры микенской культуры: Микены, Тиринф, Аргос) указывает на начало складывания некоего культурного единства.

    Наиболее полно геометрический стиль представлен на дипилонских вазах (ІХ—?ІІІвв. до н.э.), названных так по месту находки в древних погребениях возле Дипилонских ворот в Афинах. На дипилонских вазах, служивших погребальными урнами, появляется узор меандр, который стал основным орнаментальным мотивом в греческом искусстве. Кроме геометрических фигур, на сосуды наносились и стилизованные изображения животных и растений, а позже на погребальных урнах появляются рисунки людей, вписанные в треугольник и круг. Из однотипных, сделанных как по шаблону геометрических изображений людей создавались «погребальные» сюжеты: оплакивание умершего, сцены погребальных игр и состязаний колесниц. Хотя рисунки на дипилонских вазах еще примитивны, но в ритме и динамике их геометрических узоров нашли отражение те новые процессы, которые возникли в гомеровском обществе и получили развитие в последующие эпохи.

    Зевс, мечущий молнию.

    Статуэтка из Доданы (V в. до н.э.)

    Скульптура в этот период представлена терракотовыми и бронзовыми статуэтками, в основном предназначенными для культовых целей. Они наивны и схематичны: пропорции фигуры нарушены, лицо и тело переданы весьма условно. Создавались в это время и ксоаны – монументальные идолы. Это были грубо обработанные стволы дерева и большие куски камня с примитивно намеченными контурами головы и чертами лица.

    В «темные века», задолго до утверждения «олимпийской» религии, впервые наиболее полно отраженной в поэмах Гомера, возникает греческая языческая религия. В каждой общине имелся свой бог-покровитель, которого почитали как защитника от злых дел и враждебных помыслов людей и богов. Он был сильнее и могущественнее многочисленных богов и богинь рек, источников, рощ и т. д. В эту эпоху господство культов местных богов – главная отличительная черта религиозных верований населения Древней Греции. Однако власть местного бога-покровителя была безграничной лишь в рамках общины. На остальной территории Греции такой бог не считался всемогущим.

    Свою силу он должен был доказывать в борьбе с другими богами – покровителями соседних общин.

    Характерной чертой религиозных верований древних греков в этот период являлся культ предков, в котором важную роль играли погребальные церемонии и игры. Церемония погребений и проведение состязаний во время тризны в честь Патрбкла описаны Гомером в «Илиаде». Организация поминальной церемонии мотивировалась священным долгом перед умершим, которого необходимо было похоронить с соблюдением всех норм, с тем чтобы он в загробной жизни ни в чем не нуждался. Кроме того, в случае гибели человека от руки убийцы долгом родственников было преследовать преступника до тех пор, пока смерть сородича не будет отомщена пролитием крови врага. Если этот порядок нарушить, то, по представлениям древних греков, обиженные духи будут преследовать родственников умершего, пока они не выполнят свой долг перед умершим и не совершат все религиозные обряды. Впрочем, и после совершения обряда погребения в полном объеме родственники покойного обязаны были периодически устраивать сакральные игры в его честь и приносить погребальные жертвы.

    Надгробный кратер геометрического стиля (VIII в.до н. э.)

    В культе предков отчетливо выражена духовная атмосфера греческого общества в последний период существования первобытных отношений, когда формировались основные морально-этические нормы новой цивилизации. А культ местного бога-покровителя отражал то изолированное существование маленькой общины, которая должна была напрягать все силы, чтобы выжить в условиях постоянного противостояния враждебным силам природы и агрессивным нападкам соседей.

    Итак, гомеровский период – это, с одной стороны, полный разрыв с традициями дворцовой жизни бронзового века, а с другой – реализация в новых формах того огромного потенциала, который был накоплен греческим обществом в прошлые периоды истории.

    Историография

    Эпоха гомеровской Греции (как предтеча античного общества) всегда привлекала внимание исследователей, порождая противоречивые оценки и выводы. Расхождение в оценках этого периода касается уже самого определения стадии общественного развития, на которой находилось греческое общество. Русские дореволюционные и зарубежные историки долгое время рассматривали эту эпоху как средневековое общество.

    Впоследствии отечественные ученые убедительно доказали, что гомеровская Греция – это заключительная стадия первобытного общества, вплотную подошедшего к эпохе цивилизации. Эта эпоха наиболее полно исследована в работах Ю.В.Андреева, который показал особенности разложения родовых отношений и появления нового феномена – полиса. Обстоятельные исследования по социальной истории конца II – начала I тысячелетия до н. э. принадлежат английскому ученому Дж. Юмсону (G. Thomson).

    Литература по теме

    Андреев Ю. В. Поэзия мифа и проза истории. Л., 1990.

    АндреевЮ. В. Раннегреческий полис (гомеровский период). Л., 1976.

    Гордезиани Р. В. Проблемы гомеровского эпоса. Тбилиси, 1978.

    Зайцев А. И. Формирование греческого гекзаметра. СПб., 1994.

    ЛенцманЯ. А. Рабство в микенской и гомеровской Греции. М., 1963.

    Лорд А. Б. Сказитель. М., 1994.

    Лосев А. Ф. Гомер. М., 1996.

    Томсон Дж. Исследования по истории древнегреческого общества. М., 1958.

    Шталь И. В. «Одиссея» – героическая поэма странствий. М., 1978.

    Coldstream]. Geometric Greece. L., 1977.

    Desborough V. The Greek Dark Ages. L., 1972.

    Finley M. The World of Odysseus. N. Y, 1954.

    Kirk C. The Songs of Homer. Cambridge, 1962.

    Snodgrass A. The Dark Ages of Greece. Edinburgh, 1971.

    ГЛАВА 7

    Архаическая эпоха. Становление полисного мира

    «АРХАИЧЕСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ»

    Эпоха VIII—VI вв. до н. э. – это время наиболее интенсивного развития древнегреческой цивилизации. В течение этого периода перемены во всех областях жизни античной Греции – от экономики до культуры – были настолько масштабными и радикальными, что их совокупность часто называют архаической революцией[8]. Меняется весь облик греческого общества. Если к началу эпохи архаики это был традиционный, почти не прогрессирующий, немобильный, довольно простой по своей структуре социум, то к концу этой эпохи можно уже с полным правом говорить об обществе в высшей степени подвижном, сложном, в краткие по историческим меркам сроки догнавшем, а в ряде отношений даже обогнавшем в своем развитии страны Древнего Востока. На греческой земле снова складываются основы государственности. Но новые государственные образования принимают форму не дворцовых царств, как в микенскую эпоху, а полисов (государств античного типа в форме гражданской общины[9]), что в дальнейшем обусловило специфику всей древнегреческой цивилизации.

    В результате ряда причин (далеко не все из них до конца ясны ученым) в Греции уже в первые века архаической эпохи резко возросла численность населения (это фиксируется археологическими данными, в частности количественным анализом погребений). Случился настоящий демографический взрыв: за какой-нибудь век население Эллады увеличилось в несколько раз. Нет сомнения, что значительный прирост населения был следствием процессов, начавшихся в предыдущую, предполисную эпоху. Благодаря отсутствию в этот период внешней угрозы, постепенному, но неуклонному росту благосостояния в результате внедрения во все сферы жизни изделий из железа, греческому миру было даровано несколько столетий стабильной жизни.

    Следует отметить, что рост населения отмечался в регионе, бедном природными ресурсами, в том числе плодородными почвами. В результате в некоторых областях Греции возникло такое явление, как стенохория (т. е. «аграрное» перенаселение, приводившее к «земельному голоду»). Наиболее остро стенохория проявилась на Истме (перешеек, соединяющий Пелопоннес со Средней Грецией) и в прилегающих к нему районах, а также на некоторых островах Эгейского моря (в особенности на Эвбее), в малоазийской Ионии. В этих густонаселенных районах размер хоры (т. е. сельскохозяйственных земель) был ничтожно мал. В меньшей степени стенохория ощущалась в Аттике. В Беотии, Фессалии, на юге Пелопоннеса благодаря большим площадям обрабатываемой земли и высокому (по греческим меркам) плодородию почв демографический взрыв не привел к негативным последствиям. Характерно, что в этих областях и темпы экономических и политических преобразований были, как правило, более низкими: нужда является мощным двигателем прогресса.

    Чрезвычайно важным процессом, во многом определившим развитие архаической Греции, была урбанизация – градостроительство, становление городского образа жизни. Отныне и вплоть до конца существования античной цивилизации одной из наиболее специфических ее черт стал именно ее городской характер. Это в какой-то мере осознавали уже и сами греки, для которых слово «полис» (в значении «город») стало одной из ключевых характеристик всего их бытия, а сформировавшиеся в Греции в эту эпоху небольшие государства с городом в качестве центра получили название полисов.

    Если к началу архаической эпохи в греческом мире почти не было очагов городской жизни, то к ее концу Греция превратилась воистину в «страну городов», многие из которых (Афины, Коринф, Фивы, Аргос, Милет, Эфес и др.) стали крупнейшими экономическими, политическими, культурными центрами. Города могли образовываться различными способами. Одним из наиболее распространенных был так называемый синойкизм (буквально – «сселение») – слияние в одну политическую единицу нескольких небольших поселений сельского типа, расположенных поблизости друг от друга, на территории одной области. Этот процесс мог сопровождаться реальным переселением жителей нескольких деревень в один город. Так, синойкизм в Аттике, который традиция приписывает легендарному афинскому царю Тесею (хотя этот процесс имел место в первой половине І тысячелетия до н. э. и продолжался в течение нескольких веков), отнюдь не привел к переселению всего сельского населения в единый центр. Еще в классическую эпоху более половины афинских граждан проживало на хоре, в самих Афинах находились лишь общие органы государственного управления.

    Греческий город периода архаики играл роль административного центра для окружающей его территории, а говоря точнее – административно-религиозного центра, поскольку религия в античности была теснейшим образом связана с государственной жизнью. Но одновременно город являлся и важнейшим экономическим центром, средоточием ремесленного производства и торговли. Таким образом, необходимо отметить определенную двойственность функций древнегреческого города (впрочем, это характерно для города любой исторической эпохи). Она выражалась в наличии практически в каждом городе двух центров. Одним из них был акрополь (от akros – верхний + polis – город), представлявший собой крепость. Он располагался обычно на холме либо на более или менее неприступной скале и обладал комплексом оборонительных сооружений. Акрополь был сердцем города и всего государства; на нем располагались главные храмы, отправлялись основные религиозные культы. На акрополе же первоначально находились и здания органов управления полисом. Кроме того, в случае нападения врагов акрополь служил цитаделью, последним оплотом обороняющихся.

    Вторым «центром» города являлась возникавшая чаще всего у подножия акрополя агора – главная городская площадь, где находился рынок и где народ собирался на сход. Агора, как и акрополь, считалась сакральным пространством. Вокруг агоры теснились собственно городские кварталы, в которых обитали ремесленники, торговцы (составлявшие, впрочем, меньшинство населения), а также крестьяне, ежедневно отправлявшиеся на работу на свои земельные участки, расположенные недалеко от города.

    Однажды возникнув, город претерпевал на протяжении архаической эпохи определенную эволюцию. Прежде всего необходимо упомянуть о постепенном возрастании значимости агоры, о переносе на нее основных административных функций с акрополя, который в конечном счете становится почти исключительно местом проведения религиозных ритуалов. В различных греческих городах этот процесс шел с разной степенью интенсивности, соотносясь в основном с темпами политического развития того или иного полиса.

    Бронзовые шлемы (VI в. до н. э.)

    Акрополь терял и свою оборонительную функцию, что было следствием другого характерного для того времени процесса – возрастания защищенности городов в целом. Быстрое развитие военного искусства настоятельно требовало создания в городах системы укреплений, которые охватывали бы не только цитадель акрополя, но и всю территорию города. К концу архаической эпохи многие города, во всяком случае наиболее крупные и процветающие, по всему периметру были окружены оборонительными стенами.

    Впрочем, не во всех регионах греческого мира урбанизация достигла высокого развития. В таких областях, как Элида, Этолия, Акарнания, Ахайя, жизнь в городах еще долго находилась на довольно примитивном уровне. Особый случай представлял собой крупнейший центр Южного Пелопоннеса– Спарта, которую античные авторы называли несинойкизированным полисом. Не только в архаическую эпоху, но и в дальнейшем (вплоть до эллинистического периода) этот полис вовсе не имел оборонительных стен. Да и в целом облик Спарты был далек от городского, поскольку это была, по сути дела, совокупность нескольких сельских поселений.

    Чрезвычайно важные изменения произошли в военном деле. В VIII—VI вв. до н. э. отошли в прошлое описанные в поэмах Гомера единоборства героев-аристократов. Отныне главным в искусстве войны стало коллективное начало, а важнейшую роль на полях сражений начали играть отряды гоплитов – тяжеловооруженных пехотинцев. Доспехи гоплита состояли из бронзового шлема, панциря (либо целиком изготовленного из бронзы, либо кожаного, обшитого бронзовыми пластинами), бронзовых поножей, защищавших голени воина, и круглого щита из нескольких слоев бычьей кожи на деревянной раме, обычно обитого бронзовыми пластинами. Гоплит был вооружен коротким (длиной около 60 сантиметров) железным мечом и более длинным деревянным копьем с железным наконечником. Как доспехи, так и оружие гоплит должен был приобретать за собственный счет, поэтому для того, чтобы служить в этом роде войск, нужно было быть зажиточным человеком, гражданином-землевладельцем (изначально полное гоплитское вооружение – паноплия – вообще было доступно только аристократам).

    Паноплия (доспехи гоплита из Аргоса) (VIII в. до н. э.)

    В бою гоплиты выступали особым сомкнутым строем – фалангой. Воины становились плечом к плечу в несколько шеренг в сильно вытянутый по фронту прямоугольник. Длина греческой фаланги колебалась в зависимости от общей численности отряда и могла достигать одного километра, глубина обычно составляла 7—8 рядов. Построившись и приготовившись к битве, гоплиты прикрывались щитами, выставляли вперед копья и двигались на врага, стремясь нанести как можно более мощный удар. Подобная живой стене, сметавшая все на своем пути, фаланга в течение веков оставалась самым совершенным способом построения войск. Наиболее сильной стороной фаланги был, пожалуй, именно ее неудержимый натиск; кроме того, тяжелые доспехи хорошо защищали гоплита, что делало количество жертв среди воюющих минимальным. У этого строя были и недостатки: слабая маневренность, уязвимость с флангов, неприспособленность к боевым действиям на пересеченной местности. Как гоплитское вооружение, так и фаланга появились на рубеже VIII—VII вв. до н. э., скорее всего в Аргосе – одном из крупнейших центров Пелопоннеса. Во всяком случае, именно в Арголиде в одной из могил археологи нашли самый древний вариант паноплии. Естественно, из Аргоса новый способ ведения боевых действий очень быстро распространился по всему Пелопоннесу, а затем почти по всему греческому миру.

    Триера. Рисунок

    Беднейшие граждане, неспособные приобрести гоплитские доспехи и оружие, во время войны составляли вспомогательные части легковооруженных воинов – гимнетов. Среди них были лучники, пращники, дубинщики, метатели дротиков (коротких копий). Гимнеты, как правило, начинали сражение, а потом отбегали в стороны, освобождая место для столкновения основных сил – гоплитских фаланг. Гимнетов считали наименее ценной частью войска, и иногда полисы даже заключали друг с другом соглашения, запрещавшие пользоваться во время военных столкновений луками, пращами и т. п.

    Конница, комплектовавшаяся исключительно из представителей аристократии, играла в битвах небольшую роль: кавалеристы в основном должны были защищать фалангу слева и справа во избежание ее окружения. Более активным действиям конницы препятствовало, в частности, то обстоятельство, что еще не было изобретено седло со стременами, и потому положение всадника на коне было весьма неустойчивым. Лишь в некоторых греческих областях (особенно в Фессалии) кавалерийские отряды занимали по-настоящему значительное место в структуре войска.

    Наряду с военным искусством развивалось морское дело. В эпоху архаики у греков появились военные корабли комбинированного парусно-гребного типа. Самой ранней разновидностью таких кораблей была пентеконтера, представлявшая собой очень большую лодку с парусом и примерно полусотней весел, каждое из которых приводилось в движение гребцом. В VI в. до н. э. на смену пентеконтере пришла триера – корабль с тремя рядами весел (всего до 170 весел) с каждой стороны. По сообщениям античных авторов, триеры впервые начали строить мастера из Коринфа. Парусный такелаж на триере был предельно прост и применялся редко, в основном же корабль двигался на веслах, особенно во время морского боя. При этом возможность развивать скорость до 10 узлов в сочетании с высокой маневренностью делали триеру очень эффективным оружием. На протяжении архаической и большей части классической эпохи она оставалась самым распространенным типом военного судна.

    Коринфская керамика (ок. 600 г. до н. э.)

    Греков считали величайшими в тогдашнем мире мореходами;уже в архаическую эпоху с полной ясностью определилась ярко выраженная «морская» ориентация их цивилизации. Наряду с кораблями, предназначенными для ведения войны, у греков были торговые, транспортные суда. Торговые корабли были более короткими и широкими, чем пентеконтеры и триеры, имевшие вытянутую форму. Движение такого судна осуществлялось прежде всего с помощью парусов. Впрочем, парусное оснащение древнегреческих кораблей было еще весьма простым. Поэтому чрезмерное удаление от берега грозило такому судну почти неминуемой гибелью, как и плавание зимой, в сезон бурь. Тем не менее прогресс в освоении морских пространств был налицо.

    Безусловно, все новшества в области градостроительства, в военном и морском деле были бы невозможны, если бы им не сопутствовало быстрое развитие экономики. Правда, в сельском хозяйстве, являвшемся основой экономической жизни античной Греции, эти изменения ощущались слабее. Сельскохозяйственное производство по-прежнему базировалось на возделывании культур так называемой «средиземноморской триады» (зерновые, виноград, оливки), а также на скотоводстве, игравшем в основном вспомогательную роль.

    Значительные изменения происходили в VIII—VI вв. до н. э. в ремесленном производстве, уже отделившемся от сельского хозяйства.

    Коринфская керамика (ок. 600 г. до н. э.)

    Технический прогресс коснулся многих производственных отраслей, например судостроения, добычи и обработки металла. Греки начали строить шахты, открыли сварку и пайку железа, разработали новые технологии бронзового литья и т. д. Все это способствовало развитию оружейного дела. В сфере керамического производства следует отметить расширение ассортимента сосудов. Изящное и стильное декорирование с помощью росписи превращало эти предметы утилитарного назначения в настоящие произведения искусства. В наиболее развитых греческих полисах появляются монументальные каменные постройки культового и общественного назначения: храмы, жертвенники, здания для работы органов власти, портовые сооружения, водопровод и др.

    Экономические достижения были бы невозможны без преодоления характерной для гомеровского периода замкнутости греческих общин. Торговля, в том числе внешняя, способствовала восстановлению связей с древними цивилизациями Востока. Например, в Аль-Мине (на сирийском побережье) находилась греческая купеческая фактория. Иными словами, Греция окончательно вышла из изоляции. Впрочем, уровень развития торговли в архаическую эпоху не следует преувеличивать. Товарность греческой экономики, т. е. ориентированность на рынок, была невысокой. Внешнеторговый обмен имел целью прежде всего не сбыт продукции древнегреческих полисов, а, напротив, получение из других мест того, что отсутствовало на собственной территории: сырья, ремесленных товаров и продуктов питания, особенно хлеба, в котором греки всегда нуждались. Отсутствие в Греции достаточного количества природных ресурсов приводило к тому, что главной составляющей внешней торговли являлся импорт.

    Родосская керамика (VII в. до н. э.)

    Торговые, экономические контакты влекли за собой взаимодействие в культурной сфере. Усилившееся в архаическую эпоху восточное влияние на греческий мир дает повод некоторым ученым даже говорить об ориентальном (т. е. ориентированном на Восток) периоде развития цивилизации в Древней Греции. Действительно, из Финикии пришел в греческие полисы алфавит, из Египта – технология изготовления монументальных статуй, из Малой Азии – монета. Эллины охотно воспринимали у более опытных восточных соседей все полезные новшества. Однако они шли по совершенно новому, неведомому восточным цивилизациям пути развития.

    Весьма важным фактором экономической жизни греческого мира стало появление денег. В начале архаической эпохи в некоторых областях Эллады (особенно в Пелопоннесе) роль денег играли железные и медные бруски в форме стержней – оболы. Шесть оболов составляли драхму (т. е. горсть – такое их количество можно было захватить одной рукой). В VII в. до н. э. появилась чеканная монета. Она была изобретена в Лидии, небольшом богатом царстве на западе Малой Азии. Греки очень быстро переняли новшество. Вначале по образцу лидийцев начали чеканить монету крупнейшие малоазийские греческие полисы, а затем монеты вошли в оборот в Балканской Греции (прежде всего на Эгине). Как лидийские, так и первые греческие монеты чеканились из электра – природного сплава золота и серебра, а потому их номиналы были довольно высокими, и вряд ли эти монеты могли использоваться в торговле. Скорее всего, они служили для осуществления крупных расчетов государства (например, для оплаты услуг воинов-наемников). Однако со временем появились мелкие номиналы монеты и она вошла в активный торговый оборот.

    Афинская серебряная тетрадрахма (V в. до н. а.)

    К концу архаической эпохи основным материалом для чеканки монет стало серебро. Лишь в классическую эпоху мелкую разменную монету стали делать из меди. Монеты из золота чеканились в крайне редких случаях. Характерно, что новые деньги сохранили старые названия. Основной денежной единицей в большинстве полисов была драхма (6 оболов). Вес афинской серебряной драхмы равнялся приблизительно 4,36 грамма. Чеканили также монеты промежуточного достоинства – между драхмой и оболом. Существовали и монеты более весомые, чем драхма: дидрахма (2 драхмы), очень широко распространенная тетрадрахма (4 драхмы) и крайне редко выпускавшаяся декадрахма (10 драхм). Наиболее крупными мерами стоимости являлись мина (100 драхм) и талант (60 мин, т. е. около 26 килограммов серебра); монет такого достоинства, естественно, не было.

    В некоторых древнегреческих городах существовала своя монетная система, основанная на денежной единице статер (примерно 2 драхмы). Каждый полис, являясь независимым государством, выпускал собственную монету. Власти удостоверяли ее государственный статус, помещая на монете особое изображение, являвшееся символом, или эмблемой, полиса. Так, на монетах Афин были изображены голова Афины и сова, считающаяся священной птицей богини, на монетах Эгины – черепаха, на монетах Беотии – щит и т. д.

    Источники

    Об истории Древней Греции в архаическую эпоху свидетельствуют разнообразные источники, ценность которых, однако, неодинакова. Центральное место занимают письменные данные, содержащиеся в произведениях античных авторов. При этом наибольшую ценность представляют памятники, которые были созданы в течение самой эпохи архаики, ибо это свидетельства современников, а порой даже очевидцев описываемых событий.

    Важную информацию дают исторические сочинения: ведь античные историки как раз и ставили перед собой цель рассказать о событиях не только современной им эпохи, но и более раннего времени. Как известно, историческая литература впервые появилась в Греции именно в архаическую эпоху, во второй половине VI в. до н. э. Однако труды первых логографов – писателей, работавших в историческом жанре (Гекатея Милетского, Харона Лампсакского, Акусилая Аргосского и др.) – к огромному сожалению, сохранились лишь в виде немногочисленных и разрозненных фрагментов, цитируемых «позднейшими» авторами. Конечно, кое-какие ценные сведения можно получить и из этих фрагментов, но в целом сведения в них довольно скудны и, во всяком случае, не позволяют воссоздать целостную картину развития Греции в эпоху архаики.

    Для сколько-нибудь полноценной реконструкции истории этого времени приходится активно использовать письменные памятники самых различных жанров, например, произведения поэтов, которых в Элладе VIII —VI вв. до н. э. было много. Очень важный материал мы находим у Гесиода – крупнейшего представителя дидактического (поучительного) эпоса. В его поэме «Труды и дни» содержится описание всего трудового быта крестьянина со своеобразным стихотворным кодексом хозяйственных наставлений, культовых предписаний и нравственных правил жизни небогатого грека эпохи ранней архаики. Мир «сельской Греции» встает со страниц поэмы во всей своей полноте и красочности, и, следует сказать, этот мир резко контрастирует с миром Гомера – с его воинственными героями и почти постоянными битвами.

    Источником информации являются нумизматические свидетельства. Самые первые монеты греческих полисов дают возможность судить о характере денежного обращения, о путях межгосударственной торговли, о системах мер и весов и др.

    ВЕЛИКАЯ ГРЕЧЕСКАЯ КОЛОНИЗАЦИЯ

    Архаическую эпоху ознаменовало столь важное событие в истории Эллады, как Великая греческая колонизация, когда греки основали множество городов и поселений на побережьях Средиземного и Черного морей. Таким образом, греческая цивилизация распространилась на значительные территории юга Европы.

    Развитие колонизационного процесса определяли предпосылки экономического и политического характера. К экономическим предпосылкам следует отнести прежде всего возникший в результате роста населения острый «земельный голод», когда небольшие размеры хоры и невысокие урожаи не могли обеспечить нормальное существование всем гражданам государства. В результате часть населения была вынуждена искать средства существования на чужбине. Важным стимулом колонизации греческими полисами ближних территорий было стремление получить доступ к источникам сырья, отсутствовавшего на родине, и закрепить за Грецией важнейшие торговые пути. Именно поэтому греки основывали не только апойкии – полноценные колонии, сразу становившиеся независимыми полисами, но также и торговые фактории, являвшиеся лишь местами пребывания купцов со своим товаром. Что же касается политических причин колонизации, то важную роль сыграла ожесточенная борьба за власть в полисах архаической эпохи. Зачастую группировке, потерпевшей в этой борьбе поражение, оставалось только одно – покинуть родной город и переселиться на новое место.

    Отнюдь не случайно центрами выведения колоний (метрополиями) стали развитые в экономическом и политическом отношении полисы, имевшие многочисленное население, но малую хору. Среди таких полисов – Коринф, Мегары, Халкида, Эретрия и др. Например, Милет, по сообщениям некоторых источников, основал более 70 колоний. Казалось бы, исключением из общего правила была область Ахайя, отсталый аграрный регион на севере Пелопоннеса. Однако следует принять во внимание, что в Ахайе с ее каменистыми почвами «земельный голод» ощущался особенно остро.

    Несравненно меньшую роль в Великой греческой колонизации сыграли те полисы, хора которых была более обширной, а темпы экономического и политического развития – более замедленными (или искусственно сдерживаемыми). Так, практически не основывали колоний в течение эпохи архаики Афины, Спарта, государства Беотии и Фессалии.

    Колонизация шла в двух основных направлениях – западном и северо-восточном, куда первые колонии были выведены еще в VIII в. до н. э. На западе греков особенно манили к себе плодородные земли Апеннинского полуострова и острова Сицилия. Уже в первой половине VIII в. до н. э. выходцами из Халкиды было основано небольшое поселение на островке Питекуссы у западных берегов Италии; вскоре колонисты перебрались на материк, и там возник греческий полис Кумы. Прошел какой-нибудь век – и южное побережье италийского «сапожка» и все побережье Сицилии оказались буквально усеяны новыми эллинскими городами. В колонизации региона приняли активное участие выходцы с Эвбеи, из Коринфа, Мегар, Ахайи и других греческих полисов. Порой несколько полисов осуществляли совместную колонизационную экспедицию. Но бывали случаи и совсем иных отношений – вражды, борьбы за территории, приводившие к войнам и оттеснению слабейших на менее удобные земли.

    В конечном счете Южная Италия и Сицилия оказались настолько интенсивно освоены греками, что уже в античной историографии вся эта область получила наименование Великая Греция. Самым крупным и значительным полисом региона являлись Сиракузы, основанные ок. 734 г. до н. э. коринфянами. Сиракузы были настолько процветающим экономическим и политическим центром, что могут считаться самой знаменитой греческой колонией. Из других городов Великой Греции следует упомянуть: на Сицилии – Гелу (колония города Линд на Родосе), на южном побережье Италии – Сибарис, Кротон (основаны выходцами из Ахайи), Тарент (едва ли не единственная колония Спарты, выведенная в результате внутриполитической борьбы в этом полисе), Регий (колония Халкиды).

    Особую роль в колонизации греками крайнего запада Средиземноморья сыграла Фокея – полис в малоазийской Ионии, родина многих отличных мореходов. Около 600 г. до н. э. фокейцы основали на южном побережье нынешней Франции колонию Массилия (совр. Марсель), ставшую богатым и процветающим городом. Фокейцы создали ряд своих поселений и на средиземноморском побережье Испании.

    Северо-восточное направление греческой колонизации привлекало жителей полисов Балканской Греции наличием полезных ископаемых (месторождения золота и серебра в Северной Эгеиде), плодородием земель (прежде всего причерноморских), возможностью установления выгодных торговых связей. На этом направлении греки освоили фракийское побережье Эгейского моря, включая полуостров Халкидика (на этом полуострове сеть греческих поселений была особенно густой), а затем – зону черноморских проливов, где большую активность проявили Мегары. В VI в. до н. э. мегаряне основали на противоположных берегах пролива Боспор Фракийский (чрезвычайно важный в стратегическом отношении район) колонии Халкедон и Византий (будущий Константинополь, совр. Стамбул).

    Логическим завершением движения греков на северо-восток стало освоение побережья Черного моря, которое они называли Понт Эвксинский (т. е. Гостеприимное море). Первые попытки колонизации черноморского побережья относятся к VIII в. до н. э. Но лишь с VII в. до н.э., когда грекам удалось прочно закрепиться в черноморских проливах, а также освоиться с навигационной спецификой бассейна Черного моря (практическое отсутствие островов, большие расстояния и глубины, иные климатические условия), это море стало для них воистину «гостеприимным». Особенно деятельное участие в колонизации понтийских берегов принял Милет, основавший большинство своих колоний именно в этом регионе.

    Из колоний Южного Причерноморья самыми значительными были Синопа и Гераклея Понтийская, Восточного – Диоскуриада и Фасис, Западного – Истрия и Одесс. Пожалуй, наибольшее количество поселений у эллинских колонистов было в Северном Причерноморье. В конце VII в. до н. э. милетяне обосновались на небольшом острове Березань близ устья Днепра. Затем они совершили «прыжок на материк», основав город Ольвия. В ЛТв. до н. э. множество поселений греков (в подавляющем большинстве – милетские колонии) заняло берега Боспора Киммерийского (древнее название Керченского пролива). Крупнейшим центром античной цивилизации в этом регионе стал Пантикапей (находился на месте совр. Керчи). Неподалеку возникли меньшие по размеру и значению города: Нимфей, Мирмекий, Феодосия, Фанагория, Гермонасса и др. Со временем эти города создали объединение (религиозного, а возможно, и военно-политического характера), во главе которого встал Пантикапей. В классическую эпоху из этого союза полисов образовалось крупнейшее в Северном Причерноморье государство – Боспорское царство.

    Великая греческая колонизация по вполне понятным причинам почти не распространялась на восток и юг. В Восточном Средиземноморье издавна существовали развитые государства (финикийские города, Египет), которые отнюдь не были заинтересованы в появлении на своих землях поселений «чужаков». Дальше образования греческих торговых факторий на территории этих царств дело не шло. В частности, в Египте, в дельте Нила, в VII в. до н. э. возникла колония Навкратис, но это не традиционный для греков город. Навкратис был основан несколькими полисами и населен в основном купцами, при этом подчинен власти фараона. Иными словами, он представлял собой скорее крупную факторию, чем колонию в собственном смысле слова. Лишь в одной области на африканском побережье, получившей впоследствии название Киренаика (территория совр. Ливии[10]), с VII в. до н. э. начали появляться колонии, самой крупной из которых была Кирена, быстро ставшая процветающим городом.

    Сицилия. Храм Согласия в Акраганте (V в. до н. э.). Фотография

    К выведению колоний все греческие полисы относились весьма ответственно. Перед отправлением колонистов стремились разведать место предполагаемого поселения, узнать о наличии плодородной земли, позаботиться об удобных гаванях, по возможности определить степень дружелюбия местных жителей. Очень часто городские власти обращались за советом к оракулу Аполлона в Дельфах, жрецы которого стали настоящими экспертами в такого рода вопросах. Затем составлялись списки желающих отправиться в колонию, назначался глава экспедиции – ойкист (по прибытии на место он обычно становился во главе нового города). Наконец, взяв с собой священный огонь с родных алтарей, будущие колонисты на кораблях пускались в путь.

    Прибыв на место, переселенцы первым делом приступали к обустройству основанного ими греческого полиса: возводили оборонительные стены, храмы богов и постройки общественного назначения, делили между собой окрестную территорию на клеры (земельные участки). С момента своего основания каждая колония была совершенно независимым полисом. Как правило, все колонии поддерживали тесные связи с метрополией – экономические, религиозные, а порой и политические (так, Коринф посылал в основанные им колонии своих уполномоченных).

    Одной из важнейших проблем, которая всегда вставала перед колонистами, была система взаимоотношений с местным племенным миром. Ведь практически каждый из вновь основанных греческих городов оказывался окруженным поселениями ранее жившего на этой территории народа, находившегося, как правило, на более низком уровне развития (на Сицилии это были сикулы, в Северном Причерноморье – скифы и т. п.). Отношения с аборигенами могли складываться по-разному. Ничем не омрачаемые дружественные контакты, основанные на взаимовыгодном экономическом сотрудничестве, устанавливались сравнительно редко. Чаще окружающие племена проявляли враждебность, что приводило либо к частым войнам, истощавшим обе стороны, либо к состоянию вооруженного нейтралитета, что заставляло колонистов жить в постоянной настороженности. Случалось, что одной из сторон удавалось одержать верх в борьбе. В случае победы колонистов местные жители попадали в политическую и экономическую зависимость от греков. Основавшие в середине VI в. до н. э. Гераклею Понтийскую греки из Мегар сразу же вступили в упорную борьбу за землю с местным населением – мариащщнами. Победу одержали более сплоченные и лучше вооруженные греческие колонисты. Земля мариандинов была превращена в собственность гераклейского полиса, а сами местные жители были порабощены, хотя и получили некоторые гарантии: основатели Гераклеи взяли на себя обязательство не продавать их за границу. Такова же была судьба племен киллириев в Сиракузах.

    Руины Херсонеса Таврического. Фотография

    Но могла попасть в зависимость от местного правителя и греческая колония. Так, в V в. до н. э. Ольвия находилась под протекторатом скифских царей.

    Трудно переоценить последствия Великой греческой колонизации, начавшейся в архаическую эпоху и продолжавшейся, хотя и не в прежних масштабах, в классическую эпоху. В ходе колонизации греками были заселены и освоены огромные территории. К выбору места для колонии греки подходили очень рационально, учитывали все возможные позитивные и негативные факторы, поэтому в большинстве случаев новые поселения быстро становились процветающими городами. Поддерживая активные связи со «старыми» греческими землями, колонии сами стали оказывать влияние на развитие своих метрополий.

    Колонии были типичными полисами, а потому жизнь в них подпадала под те же законы общественного развития, что и полисов Балканской Греции. В частности, перед ними вставали те же экономические, социальные и политические проблемы: «земельный голод», борьба различных группировок за власть и т. д. Неудивительно, что многие из колоний со временем сами становятся метрополиями, основывая собственные колонии. Так, Гела на Сицилии основала Акрагант – город, который вскоре уже не уступал ей по размерам и значению. Несколько колоний было выведено Гераклеей Понтийской, из которых наиболее известен возникший во второй половине VI в. до н. э. Херсонес Таврический (на территории совр. Севастополя).

    АРИСТОКРАТИЯ И ДЕМОС В АРХАИЧЕСКИХ ПОЛИСАХ

    В начале архаической эпохи ведущую роль в греческом обществе играли аристократы – потомки басилеев гомеровского периода и члены других знатных родов. Им принадлежали все рычаги власти. Из представителей знати комплектовались органы управления полисом – советы, реально распоряжавшиеся всеми государственными делами. Народные собрания, в которых участвовали рядовые граждане, созывались редко и по большей части лишь утверждали решения, принятые советами, являясь, таким образом, послушным орудием в руках аристократов.

    Безусловно, знать занимала ведущие экономические позиции, что было обусловлено находившимися в ее руках крупными земельными владениями, а также попадавшими в ее распоряжение богатствами, добытыми в результате военных походов. Впрочем, затрагивая вопрос об экономическом превосходстве аристократов, проще говоря, о богатстве, выделявшем их из среды сограждан, необходимо иметь в виду одно немаловажное обстоятельство. Архаическая Греция в целом была бедным обществом, и богатство кого-либо было весьма относительным. Сказочно богатых магнатов, как на Востоке, в греческом мире никогда не существовало. Даже самые крупные по тем временам состояния, по нашим меркам, были довольно скромными, что, безусловно, соответствовало малым размерам эллинских государств. По своему образу жизни аристократия не сильно отличалась от остальных жителей полиса. В то же время богатство было еще неотъемлемо от знатности.

    Кроме экономических, представители знатных родов имели и другие рычаги для осуществления своей власти. Одним из таких рычагов являлся традиционный авторитет аристократа, который у народа, особенно в деревнях, был непререкаемым. Именно аристократы руководили религиозной жизнью полиса, занимая должности жрецов. В условиях отсутствия письменных законов они же были и судьями, толкуя по своему произволу нормы устного права.

    Преобладающей была роль аристократии и в войске. Наконец, необязательность для знати повседневного физического труда, а потому наличие свободного времени для получения образования превращали аристократию в интеллектуальную элиту общества.

    Положение остальной части населения – демоса (греч. demos – народ) было довольно незавидным. Демос в основном находился в различной степени политической и экономической зависимости от аристократов. В некоторых случаях эта зависимость перерастала в настоящее закабаление. Так, разорившийся крестьянин, оказавшийся в неоплатном долгу у богача-аристократа, вынужден был отдавать ему в заклад свой земельный участок, в закабаление – членов своей семьи, а в конечном счете и сам мог быть обращен в долговое рабство. Однако даже кабальный должник, фактически утратив (пусть и временно) статус свободного человека, продолжал оставаться гражданином полиса. Такие парадоксальные устои жизни подрывали стабильность в государстве и настоятельно требовали реформ.

    Во второй половине архаической эпохи, особенно в \Тв. до н. э., ситуация меняется: аристократы начинают утрачивать свои ведущие позиции. С появлением фаланги падает их роль в войске: гоплиты, набиравшиеся в основном из зажиточных земледельцев, сделали аристократическую конницу практически ненужной. С развитием ремесел и торговли, появлением денег из среды демоса выделяется торгово-ремесленная верхушка, которая начинает все более успешно конкурировать со знатью (на это возвышение «незнатных богачей» сетуют некоторые греческие авторы того времени, выражающие интересы аристократии, например поэт Феогнид из Мегар).

    К концу архаического периода основные массы народа, правда, пока еще робко и нерешительно, начинают поднимать голос за свое равноправие. Борьба рядовых граждан в большинстве развитых полисов была обречена на успех. Этому способствовали два важнейших фактора. Во-первых, численное превосходство демоса над аристократией. Во-вторых, отсутствие единства в рядах самих представителей знатных родов. Напротив, между группировками аристократов существовало постоянное соперничество за власть и влияние. Каждый из членов правящей элиты стремился возобладать над остальными, а демос, долгое время остававшийся пассивным свидетелем этой межаристократической вражды, в конечном счете лишь выигрывал от нее.

    Борьба за улучшение положения рядовых граждан, за возрастание их политической роли была долгой и нелегкой, к тому же она шла далеко не одинаковыми темпами в разных полисах. На протяжении всей архаической эпохи знать продолжала занимать весьма значимое место в общественной жизни греческого мира. Однако уже в конце VII – начале VI в. до н. э. во многих полисах демосу удалось добиться запрещения обращать граждан в долговую кабалу. Отныне понятие «гражданин» было противопоставлено понятию «раб», что явилось чрезвычайно важным достижением древнегреческой цивилизации.

    ЗАКОНОДАТЕЛИ И ТИРАНЫ

    Политическая жизнь в греческих полисах архаической эпохи была чрезвычайно интенсивной, с острыми внутренними конфликтами самого различного характера, порой выливавшимися в гражданские войны. Соперничали между собой группировки аристократов. В свою очередь, богатые купцы и владельцы ремесленных мастерских, вышедшие из простонародья, добивались политического равенства со «старой» знатью. Наконец, все громче начинал звучать и голос рядовых греков – демоса, требовавшего для себя участия в управлении обществом, улучшения своего имущественного положения, отмены долгов и передела земли на началах полного равенства. Все это создавало крайне сложную ситуацию почти постоянной внутриполитической борьбы.

    Для прекращения смут многие города были вынуждены выбирать из своей среды или приглашать со стороны посредников. Такие «примирители» на определенный срок облекались чрезвычайными полномочиями и проводили реформы, стремясь привести все слои гражданского населения к относительному согласию, восстановить мир и стабильность внутри полиса.

    Важнейшим итогом деятельности «посредников-примирителей» стало появление в ряде полисов первых сводов письменных законов, заменивших действовавшее до того традиционное устное право, основанное на обычае. О первых греческих законодателях известно мало. Среди них были Залевк (VII в. до н. э.) и Харонд (VI в. до н. э.), действовавшие в полисах Великой Греции, Питтак, получивший в конце VII в. до н. э. верховную власть в Митилене (на острове Лесбос), Драконт, издавший в 621 г. до н. э. первые законы в Афинах, и др. Они ничего не придумывали «от себя», а просто письменно фиксировали уже сложившиеся правовые нормы, порой уходящие своими корнями в обычай чуть ли не первобытной эпохи. Естественно, эти законы были еще очень несовершенными. Так, законы Драконта предписывали судить за убийство не только людей, но и «совершивших» его животных и неодушевленные предметы (например, если на человека упал камень и убил его, камень подвергался суду). Первые законы отличались жестокостью: законодатели еще не научились различать степени тяжести преступлений, и, скажем, могли назначить смертную казнь как за убийство, так и за кражу овощей с огорода.

    Тем не менее раннее греческое законодательство сыграло очень большую роль в становлении цивилизации. Только с момента появления письменных законов можно говорить об окончательном складывании государства. Кроме того, теперь родовая аристократия была лишена возможности толковать право по своему произволу, что уменьшало ее значение в жизни полиса и приводило к росту роли демоса. При этом, однако, некорректно было бы рассматривать первых законодателей как выразителей воли «широких масс», а сами законы – как результат борьбы народа за свои права. В то время, когда принимались первые законы, демос еще не играл сколько-нибудь активной роли в политической жизни общества. Кроме того, граждане из низших слоев были в большинстве своем неграмотными, т. е. вряд ли могли получить какую-то непосредственную пользу от письменной фиксации правовых норм. Историческим контекстом появления сводов законов архаической эпохи с большим основанием следует считать стремление установить в борьбе за власть между греческими аристократами определенные «правила игры», чтобы сделать эту борьбу менее жестокой и бескомпромиссной. Тем не менее нельзя отрицать, что в целом введение письменных законов было полезно для всех групп гражданского коллектива, в том числе и для демоса.

    Во многих городах-государствах Эллады даже примирительная деятельность законодателей не смогла прекратить внутренние конфликты. Противоречия были настолько острыми, что гражданские войны продолжались десятилетиями и нередко приводили к установлению режимов личной власти. В ряде наиболее развитых греческих полисов – на Истме, в Ионии, в Великой Греции и др. – устанавливается диктатура «сильных личностей» (почти исключительно аристократического происхождения), которые насильственно захватывают власть и правят, не считаясь с законами и органами управления – народным собранием и советом. Такие правители назывались тиранами. Слово «тиран», пришедшее в Грецию из Малой Азии, первоначально не носило негативной окраски. Оно противопоставлялось термину «басилей» (т. е. царь) и обозначало любого правителя (и его потомков), захватившего власть, а не получившего ее по наследству.

    Тиранические режимы архаической эпохи в науке называют Старшей тиранией. Начиная с VII в. до н. э. тирания стала одним из характернейших явлений эпохи. Самые первые тираны появились на севере Пелопоннеса: в Аргосе, Коринфе, Сикионе, Мег арах. А в следующем столетии почти не было таких греческих областей, которые в той или иной мере не были бы затронуты тиранией.

    Придя к власти, тиран чаще всего начинал с расправы с политическими противниками, прежде всего с другими знатными родами. Аристократы были вынуждены целыми семьями бежать на чужбину, иначе их казнили бы без суда и следствия. Такими действиями тирания сильно подрывала значение аристократии в жизни общества, что объективно было в интересах демоса. Однако тираны ни в коей мере не были «борцами за народ». По словам греческого историка Фукидида, они «обращали свои заботы исключительно на свои интересы, на безопасность своей личности и на возвеличение своего дома». Как по своему социальному положению, так и по идеологии своей власти тираны оставались аристократами, которым удалось одержать верх над всеми конкурентами. В сущности, любой влиятельный аристократ видел себя в роли тирана.

    Правда, первоначально демос нередко оказывал тиранам поддержку в момент захвата власти, ожидая от них улучшения своего положения. Но, став во главе государства, новый властитель обычно отдалялся от своего прежнего союзника и, поселившись в цитадели акрополя, жил в вечном страхе мятежей и заговоров, надеясь лишь на наемных телохранителей. Страх этот не был напрасным: тираны, потерявшие поддержку населения, как правило, свергались народом и в лучшем случае изгонялись из городов, а то и гибли в ходе переворотов. Редко какому тирану удавалось передать власть наследнику и основать династию; еще реже такая династия насчитывала более двух поколений.

    В ликвидации тиранических режимов определенную роль сыграл и внешний фактор: в VI в. до н. э. Спарта провела ряд экспедиций против полисов, в которых правили тираны (Сикион, Наксос, Афины), и во многих случаях добилась свержения правителей. К началу классической эпохи почти нигде в греческом мире, кроме некоторых периферийных областей (Великая Греция, Иония), тиранов уже не осталось.

    Однако не следует оценивать деятельность представителей Старшей тирании всецело отрицательно. Тираны оставили весьма заметный след в истории Греции. Многие полисы при их власти разбогатели, стали процветающими городами. Например, тиран Поликрат, правивший на острове С амос в 538—523/522 гг. до н. э., славился могуществом и богатством. Он подчинил своему владычеству многие острова Эгейского моря, построил мощный флот, успешно боролся с пиратством в Эгеиде, поддерживал активные политические связи с Египтом и Персией, построил в своем полисе водопровод (для этого в горе пришлось пробить километровый тоннель), фундаментальные портовые сооружения, один из крупнейших в греческом мире храм (посвященный богине Гере – покровительнице острова). Тираны из сиракузской династии Дейноменидов (Гелон и Гиерон І, правившие в 485—467 гг. до н. э.) считались едва ли не самыми могущественными из греческих правителей того времени. Стремясь придать больше блеска своему правлению и увековечить собственное имя, многие тираны приглашали в свои государства выдающихся музыкантов, поэтов, художников, что оказывало благоприятное влияние на развитие культуры.

    В целом тирания архаической эпохи была, безусловно, закономерным этапом в формировании греческого полиса. Но в той же мере закономерным был и переход к более демократичным формам государственного устройства. Из-под власти тирана полис, как правило, выходил более стабильным в политическом отношении, чем он был до установления тирании.

    Источники

    В высшей степени ценным источником по истории архаической Греции является лирическая поэзия, возникшая в VII в. до н. э. В Элладе появилась целая плеяда выдающихся лириков, творчество которых было весьма разнообразно по тематике. Поэтому из их стихов мы узнаем практически обо всех аспектах жизни греческого мира. Так, Архилох (VII в. до н. э.) ярко и образно рассказывает в своих элегиях о полной приключений и авантюр жизни воина-наемника, о колонизационных экспедициях. В его стихах запечатлен духовный мир человека той эпохи, который живет в условиях постоянной нужды, трудностей, неуверенности в завтрашнем дне, а потому вырабатывает в себе спокойное, мужественное отношение ко всем перипетиям бытия:

    В меру радуйся удаче, в меру в бедствиях горюй.
    Познавай тот ритм, что в жизни человеческой
    сокрыт.

    (Пер. В. Вересаева)

    Важным историческим источником являются произведения поэтов с острова Лесбос. Аристократ Алкей (конец VII в. до н. э.) был активным участником гражданских войн в родном полисе. В его стихах отражена борьба аристократических группировок (один из его стихотворных сборников назывался «Песни гражданской смуты»). Поэт гневно и порой несправедливо бичует своих противников:

    Стал тираном Питтак,
    Города враг,
    Родины выродок.

    (Пер. Вяч. Иванова)

    Из произведений поэтессы Сапфо (VII в. до н. э.) историки черпают материал о жизни греческих женщин, известной нам довольно плохо. Многие стихи Сапфо посвящены женским религиозным союзам, которые одновременно были своего рода воспитательными заведениями для девушек из знатных семей.

    Расцвет творчества Пиндара (ок. 518—442/438 до н. э.) приходится на эпоху классики, но в своих произведениях фиванский поэт отразил традиционную, аристократическую систему ценностей, характерную для уже ушедшей эпохи. Пиндар развил жанр оды – торжественного песнопения, исполнявшегося хором. В одах поэт прославлял доблесть и благородное происхождение победителей на общегреческих спортивных играх (разумеется, в большинстве случаев это были представители аристократических родов). Пиндар одним из первых подробно сообщает о различных аспектах аристократического образа жизни, в частности о греческой атлетике.

    Итак, очень многим из того, что мы знаем об архаической Элладе, мы обязаны именно поэтам-лирикам. Не случайно некоторые ученые называют архаическую эпоху «лирическим веком Греции». Однако следует отметить ограниченность лирики как исторического источника. Суждения и оценки, данные в художественных произведениях, исключительно субъективны, тенденциозны, и потому к греческой лирике следует подходить критически, отделяя описание объективных фактов от выражения страстей и эмоций автора.

    Историография

    Проблемам Великой греческой колонизации в мировом антиковедении посвящено много исследований [Т. Данбэбин (T. Dunbabin), Дж. Бордман (J. Boardman), В. В.Лапин, Ю. Г. Виноградов и др.].

    В науке идут споры о том, что играло главную роль в греческой колонизации – «земельный голод», развитие торговли, стремление получить доступ к источникам сырья или что-либо иное.

    Архаическая эпоха греческой истории достаточно подробно, во многих аспектах, отражена уже в историографии античности. Возникло немало и различных оценок характера этого исторического периода и процессов, происходивших в Греции на протяжении VIII—VI вв. до н. э.

    В течение долгого времени была влиятельной (а в отечественной литературе и по сей день сохраняет весомые позиции) сформировавшаяся еще в XIX в. точка зрения, согласно которой характерной чертой архаической эпохи была борьба демоса с аристократией за равноправие и участие в управлении полисом. Причем особо подчеркивалась роль торгово-ремесленной части демоса, богачей незнатного происхождения, которых считали своеобразным прототипом буржуазии Нового времени, сломившей власть аристократических кругов.

    Историографический метод, некритически проводящий параллели между античными феноменами и внешне схожими явлениями буржуазного общества, в науке называют модернизацией. Такой подход сыграл свою роль в изучении античности, но к настоящему времени его можно считать исчерпанным. Еще в антиковедении рубежа XIX—XX вв. многие известные ученые [Эд. Мейер (Ed. Meyer), Р. Пёльман и др.] говорили об «античной буржуазии», «античном пролетариате» и борьбе между группировками демократов и олигархов, о социалистических учениях в Древней Греции. В ХХ в. подобные формулировки были скорректированы, тем не менее многие антиковеды [В. Эренберг (V. Ehrenberg), Г. Мичелл (H. Michell), Дж. де Сент-Круа (G. de Ste Croix), Э. Френч (A. French), Э. Вудхауз (W. Woodhouse) и др.] в той или иной степени, с оговорками, но продолжали разделять традиционные взгляды. В российской науке с ними солидарен Э. Д. Фролов. Хотя его работы характеризуются взвешенным подходом и стремлением избежать крайностей модернизации, все же в них акцентируется внимание на социальной борьбе в архаических полисах. Большой заслугой этого исследователя является подчеркивание революционного характера перемен, происходивших в архаической Греции.

    Во второй половине XX в. в науке наметился и иной подход к древнегреческой истории. Англо-американский историк М. Финли (M. Finley) говорит об ошибочности применения социально-экономических категорий современного общества к описанию процессов, происходивших в античную эпоху. Он считает, что некорректно говорить о «буржуазии» и «пролетариате» применительно к Древней Греции, экономика которой в этот период еще не стала базисом всего общественного развития, да и в целом еще не отделилась от остальных сфер жизни. Она была частью социокультурного единства, включавшего в себя и политические институты, и религиозные культы, и ментальные представления.

    В работах многих историков [Ч. Старр (Ch. Starr), Э. Снодграс (A. Snodgrass), У. Форрест (W. Forrest), В. П. Яйленко], развивавших идеи Финли, воссоздана отличная от традиционной картина архаической эпохи. Ранняя Греция, по их мнению, была еще обществом без глубокого социального расслоения и резко выраженного неравенства, а соответственно – без острой борьбы между различными слоями. Развитие такого общества носило в основном мирный, эволюционный характер; «революционные» вспышки были скорее исключением, чем правилом.

    Данный подход к античной истории отнюдь не чужд существенных недостатков. Неприятие вызывает выборочный подход последователей теории Финли к источникам и их скептическое отношение к тем данным античной традиции, которые не укладываются в рамки их построений. Весьма спорной является и реконструкция истории архаической Греции как безмятежной идиллии. Источники показывают, что эта эпоха была периодом острой политической борьбы, смут, смены тиранических режимов, что мало соответствует тезису об «эволюционном» развитии греческого общества.

    В последнее время возникло еще одно направление историографии, в рамках которого осуществляется синтез положительных сторон «революционной» и «эволюционной» точек зрения. Оно уделяет особенное внимание роли личности (преимущественно из аристократов) в архаической истории греческого мира, взаимодействию и соотношению личностного начала с формирующимися полисными структурами, роли борьбы между аристократическими группировками в общественной жизни ранних городов-государств Эллады. Первым выразил эту точку зрения еще в первой половине ХХ в. крупный немецкий антиковед Г. Берве (H. Berve), и впоследствии сходные позиции в науке заняли очень многие ученые [Г. Бенгтсон (H. Bengtson), Р. Сили (R. Sealey), Дж. Дейвис (J. Davies), О. Меррей (O. Murray), М. Шталь (M. Stahl), К. К. Зельин].

    Литература по теме

    Берве Г. Тираны Греции. Ростов-на-Дону, 1997.

    Виноградов Ю. Г. Политическая история Ольвийского полиса VII—I вв. до н. э.: Историко-эпиграфическое исследование. М., 1989.

    Грант М. Греческий мир в доклассическую эпоху. М., 1998.

    Зельин К. К. Борьба политических группировок в Аттике в VI в. до н. э. М., 1964.

    КобылинаМ. М. Милет. М., 1965.

    Колобова К. М. Из истории раннегреческого общества. Л., 1951.

    Лапин В. В. Греческая колонизация Северного Причерноморья: Критический очерк отечественных теорий колонизации. Киев, 1966.

    Мейер Эд. Экономическое развитие древнего мира. СПб., 1907.

    Пёльман Р. Очерк греческой истории и источниковедения. СПб., 1999.

    Фролов Э. Д. Рождение греческого полиса. Л., 1988.

    Шишова И. А. Раннее законодательство и становление рабства в античной Греции. Л., 1991.

    Яйленко В. П. Архаическая Греция и Ближний Восток. М., 1990.

    Яйленко В. П. Греческая колонизация. М., 1982.

    Bengtson Н. Einzelpersonlichkeit und athenischer Staat zur Zeit des Peisistratos und des Miltiades. MU nchen, 1939.

    Boardman J. The Greeks Overseas. L., 1999.

    Burkert W. The Orientalizing Revolution. Cambridge (Mass.), 1992.

    Davies J. Athenian Propertied Families, 600—300 B. C. Oxford, 1971.

    Dunbabin T. The Western Greeks. Oxford, 1948.

    Ehrenberg V. From Solon to Socrates. L., 1968.

    Finley M. Economy and Society in Ancient Greece. N. Y., 1982.

    Forrest W. The Emergence of Greek Democracy. L., 1966.

    French A. The Growth of the Athenian Economy. L., 1964.

    MichellH. The Economic of Ancient Greece. Cambridge, 1940.

    Murray O. Early Greece. L., 1993.

    Sealey R. A History of the Greek City States ca. 700—338 B.C. ВеЛе^у, 1976.

    Snodgrass A. Archaic Greece: The Age of Experiment. L., 1980.

    Stahl M. Aristokraten und Tyrannen im archaischen Athen. Stuttgart, 1987.

    Starr Ch. C. The Economic and Social Growth of Early Greece 800—500 B.C. N. Y., 1977.

    Ste Croix C. de. The Class Struggle in the Ancient Greek World. L., 1981.

    Woodhouse W. Solon the Liberator. N. Y., 1965.

    ГЛАВА 8

    Пелопоннес в греческой истории. Спартанский полис

    ОБЛАСТИ ПЕЛОПОННЕСА И ИХ НАСЕЛЕНИЕ В ЭПОХУ АРХАИКИ

    Во ІІ тысячелетии до н. э. на полуострове Пелопоннес находились самые крупные центры микенской цивилизации. Затем, однако, именно этот регион Балканской Греции более других пострадал от дорийского вторжения. Дорийцы расселились на востоке и юге полуострова – в Арголиде, Лаконике, Мессении. Западные и южные области Пелопоннеса (Элида, Ахайя) оказались заняты другими мигрантами с севера – племенными группами, родственными дорийцам. Остатки микенского населения были оттеснены в центр Пелопоннеса, в суровую гористую Аркадию. Это единственная греческая область, не имевшая прямого выхода к морю, к тому же она удалена от главных торговых путей. Данные обстоятельства являются причиной того, что аркадяне, несмотря на то что они являлись прямыми потомками микенских ахейцев, долго оставались весьма отсталой субэтнической группой.

    Однако и в тех районах полуострова, которые были захвачены дорийцами, коренное население не было полностью истреблено или изгнано. Значительная его часть осталась на родине, но была вынуждена признать власть захватчиков и попала в полную или частичную политическую и экономическую зависимость от новых хозяев Пелопоннеса. Результатом всех этих событий, длившихся несколько веков, стала этническая неоднородность населения Южной Греции.

    Совсем не одинаковыми были и природные условия и ресурсы разных регионов Пелопоннеса. Если Лаконика и Мессения имели плодородные (по греческим меркам) почвы и месторождения полезных ископаемых (в частности, железных руд), то Арголида могла извлекать пользу от проходивших через ее территорию торговых путей (особенно важным был путь через перешеек Истм, связывавший Пелопоннес с остальной Грецией), а Аркадия не имела ничего – ни хороших земель, ни дорог. Неудивительно, что в различных пелопоннесских областях темпы развития экономики, общества, цивилизации очень сильно варьировали.

    ПОЛИСЫ СЕВЕРО-ВОСТОЧНОГО ПЕЛОПОННЕСА

    К началу архаической эпохи самым значительным центром Пелопоннеса был Аргос. Этот город возник в непосредственной близости от разрушенных цитаделей ахейской эпохи – Микен и Тиринфа – и в период своего наибольшего возвышения претендовал на восстановление «микенского наследия», на возрождение обширной и могущественной державы.

    Аргосскис вазы (VII-VIII вв. до н. э.)

    История Аргоса, к сожалению, известна довольно слабо. По источникам можно восстановить лишь несколько основных моментов эволюции политической системы этого полиса. Пика своего процветания Аргос достиг на рубеже VIII—VII вв. до н. э., что было связано с деятельностью правителя Фидона – потомка древних дорийских царей Арголвды. Фидон начал интенсивную экспансию в близлежащие земли, стремясь как можно более расширить территорию своего государства и усилить его влияние в греческом мире. Он на время подчинил Аргосу ряд соседних полисов, в том числе такие важные, как Коринф, Эпидавр и славившийся развитой торговлей остров Эгина. Фидон желал установить свою гегемонию на всем полуострове, чтобы его признали самым сильным правителем Пелопоннеса, и порой казалось, что это ему удается. Так, аргосский правитель поставил под свой контроль Олимпию (в области Элида) – религиозный центр Южной Греции и стал самолично распоряжаться организацией проводившихся там раз в четыре года общегреческих Олимпийских игр.

    Экспансия Фидона опиралась на преимущество аргосской военной организации в эпоху ранней архаики. Судя по всему, именно в Аргосе и именно в это время была впервые применена на полях сражений гоплитская фаланга, что обеспечило этому полису военное превосходство над противниками. Пожалуй, именно Фидон вывел многие области Пелопоннеса из состояния такой медленной эволюции, что она граничила с застоем. Известны и экономические реформы этого правителя. В частности, он ввел на территориях, на которые распространялась его гегемония, единую систему мер и весов. Античные авторы называют Фидона то «царем», то «тираном», возможно, потому, что он, будучи царского рода и находясь у власти вполне легитимно, практиковал методы правления, свойственные скорее представителям Старшей тирании. Действительно, Фидон занимает как бы промежуточное положение между гомеровским басилеем и тираном архаической эпохи. Если его и нельзя назвать первым в древнегреческой истории тираном, то, во всяком случае, его правление являлось предтечей тирании.

    После Фидона Аргос постепенно теряет свою славу. Он потерпел ряд серьезных поражений в войнах со Спартой, утратил значительную часть захваченных Фидоном территорий, а главное – перестал быть самым сильным государством Пелопоннеса, уступив место лидера спартанскому полису. Однако окончательно разгромить Аргос или подчинить его своему влиянию спартанцам все же не удалось. И на протяжении долгого времени Аргос оставался достаточно весомой силой, с которой приходилось считаться, государством, с которым искал союза любой полис, недовольный спартанским засилием.

    Вторая половина архаической эпохи стала временем бурного расцвета для нескольких греческих городов, расположенных близ перешейка Истм. Особенно выделялся Коринф, находившийся в самом узком месте перешейка (здесь его ширина всего лишь 6 километров). Именно у Коринфа был устроен волок для судов, шедших из Коринфского залива Ионического моря в Саронический залив Эгейского моря. Коринф имел гавани в обоих заливах. Благодаря уникальному географическому положению город господствовал над сухопутными и морскими путями. Это делало Коринф одним из важнейших стратегических пунктов греческого мира, способствовало обогащению и процветанию города (уже у Гомера Коринф назван «богатым»), развитию ремесел и торговли.

    Коринф. Реконструкция

    В то же время Коринф располагал очень небольшой хорой. Всегда страдавшие от малоземелья коринфяне приняли активное участие в Великой греческой колонизацни и основали ряд крупных колоний на разных направлениях. В VIII в. до н. з. Коринф прочно закрепился на морском пути, ведущем на запад, к Италии и Сицилии. Лежавший на этом пути остров Керкира был колонизован коринфянами. В том же столетии на Сицилии возникла коринфская колония Сиракузы, со временем ставшая самой большой на всем острове. Появлялись колонии Коринфа и на северо-восточном направлении. Так, на полуострове Халкидика коринфяне основали колонию Потидея.

    «Ковровая» керамика из Коринфа (VII в. до н. э.)

    В VII—VI вв. до н.э. Коринф был едва ли не самым мощным в экономическом отношении греческим полисом. В частности, в керамическом производстве Коринфу в это время просто не было равных. Великолепные по качеству и художественной отделке коринфские расписные вазы находят при раскопках не только в Греции, но и в удаленных от нее частях Средиземноморья. Славились коринфские изделия из бронзы. Мастера из Коринфа построили первые греческие корабли – триеры. Коринфские купцы бороздили морские просторы, осуществляя торговые связи между различными регионами и, естественно, получая от этой посреднической миссии большую выгоду.

    Во многом типичным для эпохи архаики было политическое развитие коринфского полиса. Вплоть до середины VII в. до н. э. в Коринфе правили аристократы: все рычаги власти находились в руках многочисленного знатного рода Бакхиадов. Однако в 657 г. до н. э. ситуация изменилась и в полисе установился один из первых в Греции тиранических режимов. Основателя династии коринфских тиранов звали Кипселом (? – ок. 627 до н. э.). По материнской линии он принадлежал к Бакхиадам, однако в силу некоторых обстоятельств был отчужден и от своего рода, и от высшей элиты в целом. Очевидно, это и подвигло Кипсела, особенно после того, как он отличился в качестве полководца, на захват власти. В годы, когда в Коринфе правила основанная этим тираном династия Кипселидов, полис достиг пика своего экономического и политического развития.

    Коринф. Руины храма Аполлона. Фотография

    В правление сына Кипсела – тирана Периандра (правил в 627– 585 гг. до н. э.) Коринф стал одним из наиболее влиятельных полисов Греции, центром крупной морской державы. Имея военные флоты и в Сароническом, и в Коринфском заливах, Периандр осуществлял крупномасштабную экспансию как в западном, так и в восточном направлении. Под его контролем находился ряд островов в Ионическом море, которыми управляли родственники тирана, а также Эпидавр. Активные контакты поддерживались с коринфскими колониями на Сицилии. Кроме того, тиран наладил выгодные отношения с сильнейшими иноземными державами– с Лидией на востоке и с Египтом на юге. Именно при этом коринфском правителе волок на Истме был усовершенствован с помощью сооружений, облегчавших перетаскивание кораблей через перешеек, что позволило Коринфу фактически монополизировать морскую торговлю между востоком и западом греческого мира. Периандр находился у власти более сорока лет и считался одним из наиболее авторитетных греческих правителей своего времени. И многие полисы именно его избирали третейским судьей в своих пограничных спорах. Главной целью внутренней политики Периандра было, безусловно, дальнейшее укрепление его власти. Настроенный против привилегий аристократии, тиран, в частности, принял закон, ограничивавший проявление роскоши в быту знатных семей.

    Периандр.

    Скульптура 1780 г

    Периандр был одним из самых ярких представителей Старшей тирании в Древней Греции. Не случайно суждения, которые высказывали о нем античные авторы, выглядят парадоксальными. С одной стороны, популярны были рассказы о чудовищных жестокостях, творившихся Периандром. С другой стороны, его считали мудрым и справедливым правителем и даже включали в число «семи греческих мудрецов». Как бы то ни было, но можно с уверенностью утверждать, что при всем внешнем блеске своей власти коринфский тиран не ощущал себя в безопасности. Это видно хотя бы из того, что, в отличие от своего отца Кипсела, безбоязненно передвигавшегося по территории полиса, Периандр окружил себя отрядом наемников-телохранителей. Страхи тирана были отнюдь не беспочвенными: сам он сумел удержаться у власти вплоть до своей смерти, но унаследовавший власть его племянник Псамметих был уже через год свергнут и убит.

    В 584 г. до н. э. коринфскую тиранию сменило олигархическое правление, которое сохранялось в течение нескольких веков. После Кипселидов Коринф продолжал оставаться крупным экономическим центром, а вот его политическая значимость быстро пошла на убыль, и очень скоро полис попал под влияние Спарты.

    Во многом схожие процессы, хотя и в меньших масштабах, можно наблюдать в двух соседних с Коринфом и находившихся в известной степени в его тени греческих полисах: Сикионе и Мегарах. Оба этих города-государства характеризовались также высоким уровнем развития экономики, ремесла и торговли. Постоянно ощущалась в них и политическая нестабильность. Это привело к тому, что в них, как и в Коринфе, победили тиранические режимы. В Сикионе тирания возникла, судя по всему, даже раньше, чем в Коринфе, – ок. 670 г. до н. э. У власти утвердилась династия Орфагоридов, правившая более столетия, до 556 г. до н. э., когда последний тиран из этой династии был свергнут в результате спартанской военной экспедиции.

    В Мегарах во второй половине VII в. до н. э. пришел к власти тиран Феаген, о котором мало что известно. Очевидно, он был знатного рода, однако на волне социальной борьбы, использовав враждебное отношение мегарского демоса к правящей аристократии, стал тираном. В конце VII в. до н. э. Феаген был свергнут, после чего в Мегарах начался настоящий политический хаос, многолетняя череда междоусобных смут.

    На одном из этапов этой борьбы, в первой половине VI в. до н. э., в полисе установилась одна из самых первых в греческом мире (если не самая первая вообще) демократий. Разумеется, эта демократия, возникшая в столь ранний исторический период, была весьма несовершенной, даже примитивной. Не случайно Аристотель, характеризуя мегарскую демократию, называет ее «беспорядком и безвластием». Правление победившего демоса (точнее, его вожаков) сопровождалось разного рода эксцессами, изгнанием политических противников, произволом и расправами со знатными и состоятельными гражданами, а также внешнеполитическими неудачами. Обострились отношения Мегар с соседями, в том числе с влиятельнейшим религиозно-политическим союзом – Дельфийской амфиктионией. Тогда же соседи-афиняне отобрали у мегарян остров Саламин, занимавший важное стратегическое положение в Сароническом заливе. В целом попытку создания демократии в Мегарах трудно назвать успешной. К середине VI в. до н. э. власть в этом полисе перешла в руки олигархии. Мегары, таким образом, разделили судьбу Коринфа и вскоре тоже признали спартанскую гегемонию.

    Источники

    Основным источником по истории Мегар эпохи архаики являются произведения поэта Феогнида из Мегар. Он жил и творил в весьма непростое для Мегар время, когда после острой политической борьбы в полисе утвердилось демократическое правление. Аристократ Феогнид вынужден был покинуть родину, многие годы провел на чужбине и лишь в старости получил возможность возвратиться в родной город (очевидно, когда к власти вернулась аристократия). Связанные с этими событиями пессимизм и ненависть к «черни» проявились в его стихах:

    Смело ногами топчи, стрекалом коли, не жалея,
    Тяжким ярмом придави эту пустую толпу!

    (Пер. С. Апта)

    В творчестве этого автора отразились, как в зеркале, те процессы, которые происходили во второй половине архаической эпохи в наиболее развитых полисах Греции.

    СПАРТА В ЭПОХУ АРХАИКИ

    В важнейшем полисе Южного Пелопоннеса – Спарте (или Лакедемоне, как его чаще называют античные авторы) развитие общества и государства пошло по пути, который можно назвать уникальным, не похожим на те процессы, которые имели место в большинстве греческих областей. Воинственные дорийцы, завоевавшие на рубеже II—I тысячелетий до н. э. пелопоннесскую область Лаконика, сделали своим оплотом главный ее центр – Спарту. Местное ахейское население было ими подчинено, лишено всех политических и гражданских прав и превращено в подневольных работников рабского типа – илотов.

    К западу от Лаконики лежала не менее обширная и плодородная греческая область – Месс ения. Она была захвачена дорийцами одновременно с Лаконикой.

    Население Мессении и Лаконики было единоплеменным, однако дорийских спартанцев это не остановило. Начиная с VIII в. до н. э. они начали интенсивное наступление на Мессению, стремясь подчинить ее своей власти, что привело к так называемым Мессенским войнам. Уже Первая мессенская война, пришедшаяся на вторую половину VIII в. до н. э., окончилась победой Спарты и присоединением значительной части Мессении к спартанскому полису. Обитавшие на этих землях мессеняне, не сумевшие покинуть родину, были обращены в илотов.

    Однако борьба была еще не окончена. В середине VII в. до н. э. разгорелась Вторая мессенская война: спартанцам противостояли восставшие мессеняне ранее покоренных районов, которых поддерживали дорийцы из еще не присоединенной к Спарте части Мессении, а также некоторые другие полисы, в частности Аргос, отнюдь не заинтересованный в усилении своих спартанских соперников. Война затянулась, и спартанцам приходилось очень трудно (во многом благодаря военному таланту мессенского вождя Аристомена), но завершилась их победой. Мессения была окончательно покорена, и все ее жители, которым не удалось уйти, были обращены в илотов.

    В результате происшедших событий территория спартанского полиса стала самой большой в греческом мире. Полис занимал всю южную часть Пелопоннеса. Области Лаконика и Мессения были наиболее богаты плодородными землями и природными ресурсами среди всех регионов Эллады. Поэтому Спарта никогда в своей истории не сталкивалась с проблемой стенохории, характерной для большинства греческих государств; напротив, спартанцы обычно жаловались на олигантр опию (т. е. малолюдье).

    После Мессенских войн окончательно сформировалось общество спартанского полиса, отличавшееся крайне жесткой структурой. Высшим сословием были спартиаты – потомки завоевателей-дорийцев, жители города Спарта. Только из них, полноправных граждан, комплектовались все органы власти. Спартиаты были освобождены от физического труда и составляли военную прослойку в государстве. Ниже спартиатов на иерархической лестницу стояли так называемые периэки – жители всех остальных (помимо Спарты) городов Лаконики. Периэки сохраняли личную свободу, но при этом, не имея гражданских прав, были лишены возможности участвовать в управлении полисом. Низшим и наиболее многочисленным сословием были илоты – зависимые земледельцы. Им приходилось содержать своим трудом спартиатов.

    Земледельческие работы в поместье (VI в. до н. э.). Рисунок

    За каждым спартиатским семейством было закреплено несколько хозяйств илотов, которые, ежегодно выплачивая очень высокий натуральный оброк (вплоть до половины урожая), обеспечивали этой семье пропитание. Следует подчеркнуть, что илоты не были рабами классического типа. Они считались собственностью не того или иного хозяина, а всего государства. Поэтому спартиат не имел права по собственному почину продать или лишить жизни илота. В то же время спартанские власти принимали все меры к тому, чтобы илоты жили в постоянном страхе и не пытались поднять восстание с целью своего освобождения.

    Ежегодно высшие должностные лица спартанского полиса объявляли войну илотам, чем санкционировали даже самое жестокое обращение с ними. Периодически устраивались криптии – настоящие облавы на илотов. Участвовавшие в них молодые спартиаты убивали илотских вожаков из засады, упражняясь таким образом в военном искусстве. Посредством криптий и других репрессивных мер спартанским властям, безусловно, удавалось запугать часть илотов. В некоторых случаях илоты в качестве вспомогательных сил даже принимали участие в военных предприятиях Спарты. Очевидно, государство в известной мере доверяло им, коль скоро решалось дать им в руки оружие.

    Однако в массе своей илоты, конечно, проявляли недовольство существующим порядком, условиями своей жизни и были постоянно готовы к мятежу. При этом следует учитывать, что спартиатов, в сущности, было немного. После Мессенских войн сельскохозяйственные земли Лаконики и Мессении были распределены между 9000 спартиатских семей на одинаковые по размеру неотчуждаемые участки, обрабатывавшиеся илотами. В дальнейшем полис стремился сохранить хотя бы неизменным это число граждан (об его увеличении речь даже не шла). Однако из-за военных потерь и иных причин количество спартиатов неуклонно уменьшалось. Что же касается илотов, то сколько-нибудь точно определить их численность вряд ли возможно, но, по примерным оценкам, их было 100—150 тысяч человек, т. е. в десять, а то и в пятнадцать раз больше, чем представителей господствующего сословия.

    Жизнь горстки спартиатов среди десятков тысяч подчиненных людей, которых необходимо держать в покорности, была в высшей степени опасной для самого существования правящего слоя. Ситуация требовала сплочения спартиатов. Любая смута в их среде была бы для Спарты губительной, поскольку илоты использовали для восстания всякий удобный случай (например, стихийные бедствия, в частности землетрясения, которые вызывали среди спартиатов временное замешательство). Гражданский коллектив спартанского полиса для противостояния враждебно настроенным илотам должен был превратиться в постоянно действующий военный лагерь. С этой целью в Спарте была проведена серия весьма радикальных реформ, авторство которых античная традиция приписывает полулегендарному законодателю Ликургу.

    Спартанцы считали Ликурга основателем социально-политического устройства их полиса. Практически все сведения о Ликурге имеют не слишком достоверный характер. Как среди античных авторов, так и среди современных исследователей нет единого мнения даже относительно времени его жизни. В частности, деятельность Ликурга относят к IX в. до н. э. (в таком случае он оказывается самым первым греческим законодателем). Есть сведения, что Ликург якобы происходил из царского рода и был фактическим руководителем государства в правление своего племянника – царя Харилла (или Харилая). Утверждают также, что будто бы, опираясь на авторитет Дельфийского оракула и взяв в качестве образца устройство полисов острова Крит, Ликург кардинально реформировал всю социально-экономическую и политическую систему полиса и даже образ жизни спартанцев. Свои законы он оформил в виде документа – «Великой ретры».

    Однако в настоящее время можно с немалой степенью уверенности говорить, что Ликург как реальная историческая личность никогда не существовал (хотя наличие какого-то прототипа исключать нельзя). Приписанные ему спартанской традицией преобразования на деле были результатом деятельности многих реформаторов и продолжались с середины VII в. до н. э. в течение столетия. Эти реформы, очевидно, сознательно связали с именем Ликурга, который, возможно, изначально являлся одним из местных божеств, но затем стал восприниматься как идеальный герой, законодатель, «отец-основатель» спартанской гражданской общины.

    Реформы, которые проводились на протяжении жизни нескольких поколений спартанцев, были направлены на строгую регламентацию всех сторон жизни и деятельности граждан полиса. Их целью было сплочение населения и предотвращение внутренних конфликтов, а также безусловное подчинение индивида военизированному государству. Общество спартиатов было превращено в «общину равных» – именно «равными» (гомеями) они отныне гордо называли себя. Чтобы избежать какого-либо имущественного неравенства, все спартиаты обязаны были вести крайне простой образ жизни. Спартиату запрещалось заниматься ремеслом и торговлей (эта сфера деятельности была оставлена периэкам), пользоваться предметами роскоши, зато предписывалось обязательно участвовать в сисситиях – общественных трапезах, предоставляя на их проведение долю продуктов из своего хозяйства. Каждый спартиат, достигнув совершеннолетия, должен был стать членом какой-либо группы граждан, собиравшихся на сисситии, и отныне уже не имел права обедать у себя дома. Этот порядок распространялся на всех, в том числе на представителей элиты и даже на царей.

    Спарта, в отличие от других полисов, не перешла на чеканную монету. В ней было сохранено (судя по всему, сознательно) использование оболов – громоздких и неудобных железных стержней, что затрудняло денежное обращение и в конечном счете свело его на нет.

    Установленная в Спарте жесткая система общественного воспитания детей была призвана вырабатывать в подрастающем поколении мужество и стойкость, неприхотливость в быту, безусловное подчинение вышестоящим. Во избежание «дурного примера» спартиатам запрещалось покидать пределы родного полиса, а иноземцы из Спарты изгонялись. Во всех областях жизни делался упор на строгий порядок и дисциплину, на абсолютный пиетет по отношению к властям и старшим по возрасту. В Спарте регламентировалось буквально все: даже внешний вид домов, покрой и цвет одежды, формы прически, усов и бороды.

    Следует сказать, что «реформы Ликурга», кем бы и когда бы они ни были проведены, достигли своей цели. Они на длительный период «законсервировали» социально-экономическое, общественно-политическое и культурное развитие Спарты, сплотили гражданский коллектив, что во многом обусловило уникальное положение этого полиса в греческом мире. Не случайно вплоть до эпохи эллинизма Спарта не знала тирании; более того, спартанские отряды участвовали в свержении тиранов в ряде других полисов. Кроме того, спартиаты стали отныне в полном смысле слова профессиональными воинами: трудиться им не было необходимости, и весь свой досуг они посвящали военным тренировкам. Долгое время непобедимая спартанская фаланга внушала настоящий ужас всем противникам. Являясь cамым мощным в военном отношении государством Пелопоннеса, Спарта стала претендовать и на гегемонию во всей Греции.

    Однако за военно-политическое могущество Спарте пришлось заплатить большим экономическим и культурным отставанием от развитых полисов Эллады. Спартанская экономика приобрела почти исключительно аграрный характер, имея слабо развитые ремесла (не считая ориентированные на войну) и торговлю. Только благодаря очень немалым природным ресурсам Лаконики и Мессении Спарта оставалась довольно богатым полисом. В частности, плодородные почвы на юге Пелопоннеса позволяли Лакедемону, в отличие от подавляющего большинства других греческих полисов, не нуждаться в привозном хлебе. Что же касается культуры, то в начале эпохи архаики в художественной обработке металла, изготовлении изделий из керамики спартанцы достигли значительных успехов. Славились и творившие в Спарте поэты. После «реформ Ликурга» и превращения полиса в военизированное государство некогда достаточно богатая духовная жизнь спартанцев утратила своеобразие.

    Граждане Спарты не были людьми «примитивными» и грубыми, но их воспитание и образование имели свою специфику. По образу жизни и мировоззрению спартанцы сильно отличались от афинян или коринфян. Жителям Лаконики было свойственно, в частности, умение кратко и остроумно выражать свои мысли (отсюда термин «лаконизм»). Спартиаты жили в обстановке своеобразного «духовного космоса», для которого был характерен ряд черт, свойственных архаичным, традиционным культурам (впрочем, Спарту точнее будет назвать обществом искусственно архаизованным): глубокая религиозность, непререкаемый авторитет предков, своеобразный кодекс чести, делавший, скажем, решительно невозможными сдачу в плен, бегство с поля боя или окружение собственного города кольцом оборонительных стен. «Ликурговы законы» как некое подобие «железного занавеса» отгородили Спарту от остальной территории Эллады, превратив ее в совершенно своеобразный социокультурный организм. В то же время несомненно и то, что «спартанский порядок» был отражением, пусть в утрированной форме, новых тенденций, характерных для развития греческого полиса в целом, – к господству коллективистского начала.

    ГОСУДАРСТВЕННОЕ УСТРОЙСТВО СПАРТЫ

    В греческом мире архаической эпохи Спарта стала первым окончательно сформировавшимся государством. При этом, в отличие от большинства полисов, она выбрала свой путь развития, ее государственное устройство не имело аналогий в Элладе. В научной литературе часто можно встретить утверждение об олигархическом характере спартанского правления. Это не совсем верно. Во всяком случае, спартанская олигархия очень сильно отличалась от типичных олигархий Греции (например, коринфской или мегарской). Следует сказать, что уже античные теоретики испытывали затруднения при определении государственного устройства Спарты. Его называли то аристократическим, то тимократическим (т. е. основанным на власти наиболее отличившихся и почтенных граждан), то смешанным (т. е. соединяющим элементы различных политических систем). Последнее определение, пожалуй, кажется наиболее точным. Действительно, в спартанском государстве, созданном усилиями поколений реформаторов, причудливо переплетались институты, характерные для монархии, олигархии и даже демократии.

    Политическая система Спарты складывалась на протяжении нескольких веков, хотя сами спартиаты были убеждены, что в своих основных чертах она была установлена уже легендарным Ликургом, которому приписывали авторство главного спартанского конституционного закона – «Великой ретры». Текст этого документа дошел до нас, и, судя по архаичности формулировок, его действительно следует относить к VIII или VII в. до н. э. Закон гласил: «Учредить тридцать старейшин с верховными вождями совокупно. От времени до времени созывать собрание… и там предлагать и распускать, но господство и сила да принадлежат народу». Таким образом, в «Великой ретре» были закреплены основные элементы спартанского государственного устройства: цари[11], совет старейшин и народное собрание.

    Спарта была едва ли не единственным греческим полисом, в котором в течение архаической эпохи не была ликвидирована царская власть. Высшими должностными лицами государства по-прежнему оставались цари, причем царей одновременно было два, а значит (уникальная спартанская черта), правили две царские династии – Агиады и Еврипонтиды. На вопрос о происхождении такого необычного феномена, как двойная царская власть, пока вряд ли возможно дать однозначный ответ. Скорее всего, это пережиток дуального членения социума, что было характерно для многих архаичных обществ. Спартанские цари считались прямыми потомками греческого мифологического героя Геракла и, соответственно, самыми знатными аристократами во всей Элладе. Власть их была наследственной. Цари были окружены большими почестями, которые оказывали им сограждане (даже за обедом царю полагалась двойная порция). Однако необходимо подчеркнуть, что спартанские цари отнюдь не были полновластными правителями. Фактически их полномочия сводились к функциям верховных главнокомандующих и верховных жрецов государства. Таким образом, Спарта, как и другие греческие полисы, была республикой, хотя и с некоторым монархическим «оттенком».

    Государственное устройство Спарты схематично можно представить

    Реально высшим органом управления в Спарте был совет старейшин – герусия. Его членов называли геронтами. Герусия состояла из тридцати человек: в нее входили цари (по своей должности) и 28 граждан (не моложе 60 лет), избиравшихся в совет пожизненно. Геронтами становились, как правило, наиболее влиятельные и авторитетные спартиаты, выходцы из знатных семей. Именно герусия (а не цари) фактически руководила всеми государственными делами: вырабатывала проекты законов и постановлений, распоряжалась финансами полиса, играла роль верховного суда.

    Как в любом греческом полисе, высшей властью в спартанском государстве было народное собрание – апелла. Оно объявляло войну и заключало мир, принимало законы, избирало должностных лиц (естественно, кроме царей). Но фактически апелла созывалась редко и нерегулярно (обычно по инициативе геронтов), и власть ее была ограничена. Власти вносили на рассмотрение народного собрания те или иные вопросы, а спартиаты должны были только голосовать «за» или «против», какие-либо дебаты либо дискуссии не допускались. При этом в некоторых случаях (в частности, при избрании геронтов) применялся простейший способ голосования (Аристотель называет его «детским»), когда свое доверие либо недоверие тому или иному кандидату народ выражает громким криком, и побеждает тот, за кого кричали громче всего. Если апелла принимала решение, неугодное герусии, последняя могла отменить постановление собрания и назначить повторное голосование. Тем не менее какие бы ограничения ни накладывались на функционирование апеллы, все же, согласно положениям «Великой ретры», которые неукоснительно выполнялись, без согласия народа ни одно сколько-нибудь важное решение не могло быть проведено в жизнь.

    Спартанские гоплиты. Рисунок

    Несколько позднее (возможно, в VIв. до н. э.) среди государственных институтов появилась коллегия, состоявшая из пяти эфоров (т. е. надзирателей). Эфоры избирались сроком на год. Эту должность мог занять любой спартиат, независимо от своей знатности и богатства; случалось, что эфорами становились совсем бедные люди. Таким образом, институт эфоров был бесспорно демократическим. Функции эфоров заключались в контроле над деятельностью других высших должностных лиц, с тем чтобы они соблюдали интересы гражданского коллектива. Особенно бдительно эфоры следили за тем, чтобы не допустить попыток перерастания власти царей в настоящую монархию или тиранию. Эфоры располагали необычайно большими полномочиями: они могли не только отстранить царя от власти, но даже приговорить его к казни. Начиная с VI^. до н. э. вся история Спарты полна конфликтов между царями и коллегией эфоров.

    В тесной связи с государственным устройством Спарты находилась ее военная организация. Главную ударную силу войска составляла фаланга гоплитов. Спартанская тяжеловооруженная пехота с полным основанием считалась лучшей в греческом мире. Фаланге придавались вспомогательные легковооруженные отряды, состоявшие из периэков, а иногда даже из илотов. Верховное командование армией осуществляли цари, причем на войну отправлялись оба царя. Но поскольку между ними нередко возникали конфликты, что мешало слаженным действиям войска, то в конце ?Ів. до н. э. в интересах единоначалия было постановлено, чтобы впредь поход возглавлял один царь, а другой оставался в Спарте. При этом даже на полях сражений царь не имел абсолютной власти. Не он, а геронты и эфоры принимали решение о начале похода или об окончании военных действий. Послав царю шифрованный приказ, герусия могла в любой момент отозвать его с поля битвы на родину. Неподчинение приказам жестоко каралось. Даже в походе при царе всегда находился кто-либо из эфоров, контролировавший все действия главнокомандующего.

    Спартанская армия делилась на моры – отряды численностью 500—900 человек (в зависимости от демографической ситуации и степени опасности противника). В войске строго соблюдалась субординация. Командир моры – полемарх подчинялся непосредственно царю. Полемарху подчинялись командиры лохов (отрядов, состоявших из 100—150 человек), тем – командиры пентекостий (полусотен), а этим последним – командиры эномотий (самых малых подразделений, насчитывавших 25 человек). В целом в войске была весьма велика доля офицеров, а это всегда повышает боеспособность армии. Военно-морскими силами полиса командовал наварх. Впрочем, в эпоху архаики Спарта была преимущественно сухопутной державой.

    Для государственного устройства Спарты, крупнейшего полиса Пелопоннеса, были характерны коллективизм и дисциплина (беспрекословное повиновение вышестоящим). Великие мыслители Древней Греции – Сократ, Платон, Аристотель – в той или иной мере считали Спарту образцовым полисом, достигшим наибольших успехов в организации жизни государства и сумевшим поэтому избежать междоусобных смут. Характерно, однако, что другие греческие полисы отнюдь не спешили заимствовать те или иные элементы устройства спартанского государства.

    Источники

    Самый информативный и достоверный источник о ранней истории Спарты – произведения величайшего спартанского поэта Тиртея (середина VII в. до н. э.). Из его стихов мы узнаем о многих сторонах жизни этого полиса, его социально-политической организации, менталитете спартанцев, о войнах с Мессенией. Именно этот поэт первым из всех античных авторов цитирует «Великую ретру» Ликурга, подтверждая тем самым мнение о большой древности этого документа.

    ПЕЛОПОННЕССКИЙ СОЮЗ

    Территориальное расширение спартанского полиса завершилось с завоеванием Мессении. На соседние земли спартиаты больше не покушались, поскольку вряд ли сумели бы их «переварить». Теперь Спарта стремилась достичь верховенства, гегемонии над соседями. Столкнувшись с другим претендентом на господствующее положение на Пелопоннесе – Аргосом, Спарта вышла из этой борьбы бесспорным победителем, разгромив аргосское войско в нескольких крупных сражениях. В ?Ів. до н. э. началось создание на территории Пелопоннеса военно-политического союза, находившегося под эгидой Спарты. Это объединение получило название Пелопоннесского союза, хотя оно было оформлено не единым союзным договором, а рядом неравноправных договоров Спарты с пелопоннесскими полисами.

    Первыми союзниками Спарты на подчиненных по отношению к ней условиях стали полисы соседней области Аркадия. В течение ?Ів. до н. э. Пелопоннесский союз продолжал расширяться. В него вошли богатый и сильный Коринф (с тех пор всегда занимавший в союзе второе место после Спарты), Сшкгон, Мегары, Элида, малые полисы Арголиды. В ряде случаев вступлению полиса в союз со Спартой способствовало свержение в нем тирании и установление олигархического правления, причем зачастую эти события происходили при прямой поддержке спартанцев. К концу архаической эпохи в Пелопоннесский союз входили почти все полисы полуострова (кроме Аргоса, традиционно враждебного Спарте). Многие из этих городов-государств вошли в союз вполне добровольно, стремясь заручиться на случай возможных военных конфликтов поддержкой такого мощного государства, каким была Спарта.

    В складывавшемся постепенно Пелопоннесском союзе не было ни общих органов управления, ни упорядоченной системы денежных взносов на содержание вооруженных сил, ни единства в проведении внешней политики (союзные полисы, например, вполне могли воевать друг с другом). Долгое время существовала полная свобода выхода из союза. Но отсутствие экономической эксплуатации со стороны Спарты, которая приняла на себя обязательства по защите союза и практически ничего не требовала взамен, довольствуясь почетным положением гегемона, делало Пелопоннесский союз объединением добровольным и потому довольно прочным.

    Пелопоннесский союз создавался не как экспансионистское, агрессивное, а как военно-политическое, оборонительное объединение. Спартанцы, хотя и умели воевать лучше всех в Греции, делать это не любили, поскольку имели слишком много внутренних проблем (опасность восстаний илотов, недостаток боеспособных граждан). Спарту не так-то просто было вынудить начать военные действия. Ее жители воевали, только когда внешняя угроза была совершенно несомненной или когда гегемонии государства бросали открытый вызов.

    Историография

    Для историографии Древней Греции, к сожалению, зачастую характерен «афиноцентризм», т. е. преимущественное внимание исследователей к проблемам истории Афин. Такое положение вещей имеет свои объективные причины: среди них – наибольшее участие афинского полиса в развитии древнегреческой цивилизации, а также относительно более детальная по сравнению с описанием жизни в остальных государствах Эллады освещенность событий афинской истории в источниках. Однако немало интересных работ посвящено Аргосу [Р. Томлинсон (R. Tomlinson), Т. Келли (T. Kelly)], Мегарам [Р. Легон (R. Legon), Л. А. Пальцева)] и особенно Коринфу [Э. Вилль (E. Will), Дж. Сэлмон (J. Salmon)].

    Об истории Спарты написано много; по освещенности в историографии этот полис, бесспорно, стоит на втором месте после Афин. Спартанскому полису посвящены монографические исследования таких ученых, как В. Эренберг (V. Ehrenberg), К. Краймс (K. Chrimes), Г. Мичелл (H. Michell), П. Руссель (P. Roussel), У. Форрест (W. Forrest), П. Картлидж (P. Cartledge), Н. Кеннел (N. Kennell) и др.

    В отечественной науке Спартой занимались значительно меньше: Ю. В. Андреев посвятил Спарте ряд статей и монографию о мужских союзах. Сравнительно недавно издана монография «История Спарты» Л.Г. Печатновой. Наибольшее внимание ученых привлекали такие вопросы, как формирование спартанского полиса, его специфика в мире греческих полисов, сословие илотов, историчность сведений о реформах Ликурга.

    Литература по теме

    Андреев Ю. В. Мужские союзы в дорийских городах-государствах (Спарта и Крит). СПб., 2004.

    Доватур А. И. Феогнид и его время. Л., 1989.

    Пальцева Л. А. Из истории архаической Греции: Мегары и мегарские колонии. СПб., 1999.

    ПечатноваЛ. Г. История Спарты. СПб., 2001.

    ПечатноваЛ. Г. Формирование спартанского государства. СПб., 1998.

    Cartledge P. Sparta and Lakonia. L., 1979.

    Chrimes K. Ancient Sparta. Manchester, 1952.

    Ehrenberg V. Neugriinder des Staates: Ein Beitrag zur Geschichte Spartas und Athens im VI Jahrhundert. Mii nchen, 1925.

    Forrest W. A History of Sparta 950—192 B.C. L., 1968.

    Kelly T. A History of Argos to 500 B.C. Minneapolis, 1976.

    Kennell N. The Gymnasium of Virtue: Education and Culture in Ancient Sparta. Chapel Hill, 1995.

    Legon R. Megara: The Political History of a Greek City-State to 336 B.C. Ithaca, 1981.

    Michell H. Sparta. Cambridge, 1952.

    Roussel P. Sparte. P., 1960.

    Salmon J. Wealthy Corinth. Oxford, 1984.

    Tomlinson R. Argos and the Argolid. L., 1974.

    WillE. Korinthiaka. P., 1955.

    ГЛАВА 9

    Афинский полис

    РАННИЕ АФИНЫ

    В афинский полис, один из самых крупных в Греции, входила вся Аттика – область в восточной части Средней Греции. Расположенная на полуострове, напоминающем по форме рог и глубоко вдающемся в море, на севере Аттика граничила с Беотией, на западе – с областями на перешейке Истм. С востока и юга ее земли омывались водами Эгейского моря. На территории Аттики, кроме ее «столицы» – известного еще с микенской эпохи города Афины, находилось еще несколько небольших городков (Элевсин, Марафон, Браврон и др.), а также множество демов – сельских поселений. Впрочем, афинский полис не всегда был таким большим. Он сложился постепенно, путем синойкизма. Сами афиняне приписывали образование полиса легендарному царю и герою Тесею, жившему, согласно мифам, еще до Троянской войны. Однако в действительности этот процесс занял несколько веков, начавшись в гомеровский период, а завершившись уже в начале архаической эпохи. Когда в начале VII в. до н. э. в состав полиса вошел находившийся на границе с Мегарами Элевсин, важный религиозный центр с прославленным святилищем богини Деметры, объединение областей Аттики вокруг Афин завершилось.

    Афинский синойкизм, в отличие от аналогичных процессов в других греческих полисах, не сопровождался переселением всех жителей полиса в главный город. В архаическую эпоху еще более половины граждан Афин жило в сельской местности.

    Рельеф Аттики был достаточно разнообразен: невысокие горные хребты (Гиметт, Парнет, Пентеликон) чередовались с каменистыми равнинами. Естественные ресурсы Аттики нельзя назвать ни слишком обильными, ни слишком скудными. Почвы были мало пригодны для выращивания зерновых культур, поэтому афиняне всегда ощущали недостаток в хлебе и были вынуждены импортировать зерно. В то же время для культивирования оливковых деревьев условия были весьма благоприятные. Оливы (маслины) были одним из главных богатств Афин. Не случайно оливковое дерево почиталось как священный символ покровительницы афинского государства – богини Афины. По греческим меркам, Аттика была богата полезными ископаемыми. На юге области, в Лаврии, имелись крупные месторождения серебра. Эти рудники, когда они стали интенсивно разрабатываться, в классическую эпоху превратились в один из главных факторов экономического процветания Афин. В Аттике добывались также мрамор и высококачественная глина, пригодная для производства керамики.

    Жители Аттики принадлежали к ионийской субэтнической группе греческого этноса. На ранних этапах истории государства, когда полис находился еще в стадии формирования, гражданское население разделялось по родо-племенному принципу. Важнейшими и наиболее крупными единицами являлись четыре филы (т. е. племени); каждый афинский гражданин входил в какою-либо из фил. Фила делилась на фратрии – объединения культового характера. Фратрию, в свою очередь, составляли роды. Однако членами родов являлись не все жители Аттики, а только аристократы; принадлежность к какому-нибудь роду являлась, таким образом, подтверждением знатного происхождения лица.

    Афинский Акрополь. Фотография

    В то же время постепенно начинается территориальное деление полиса: каждая фила подразделялась на три триттии, а каждая триттия – на четыре навкрарии. Всего было 48 навкрарий, и эти небольшие округа являлись наименьшими территориальными единицами. Каждая навкрария обязана была на свои средства содержать военный корабль, являвшийся частью афинского флота.

    Столица полиса – Афины – располагалась в центральной части Аттики, в нескольких километрах от побережья Саронического залива, в долине небольшой, летом пересыхавшей речки Кефис. Главный афинский холм – Акрополь – был религиозным центром полиса и его цитаделью. На нем размещались храмы, дома правителей, а также городские оборонительные укрепления, так как в эпоху архаики Афины не были окружены стеной. На некоторых из соседних с Акрополем холмах (Ареопаг, Пникс и др.) также находились общественные сооружения и святилища. Неподалеку от подножия Акрополя находилась Агора – главная городская площадь, один из центров политической жизни.

    Афины существовали уже во ІІ тысячелетии до н. э., в микенскую эпоху. Возрастанию роли Афин способствовало то обстоятельство, что дорийцы, сокрушившие микенскую цивилизацию, практически обошли Аттику стороной. А потому состав населения области, по сути, не изменился, появились только ахейские беженцы, которые спасались в Аттике от дорийцев. Здесь не было пришлых завоевателей,как в Спарте, и не было людей зависимых, подобных илотам. Относительная бесконфликтность (континуитет) афинской истории между II и I тысячелетиями до н. э., несомненно, сыграла свою роль в дальнейшем, ный для Греции эпохи «темных в меньшей степени. Период X– VIII вв. до н. э. был для Афин даже временем относительного процветания, особенно в экономическом отношении. В частности, аттическая расписная керамика геометрического стиля была, пожалуй, лучшей в Греции. Однако к VII в. до н. э. развитие этого полиса замедляется, и Афины становятся одним из рядовых, хотя и крупных государств греческого мира.

    Афина Промахос. Статуэтка  с афинского Акрополя (V в. до н. э.)

    Исключительно важную роль во всех сторонах жизни Афин играла аристократия – евпатриды (т. е. сыновья благородных отцов). По удельному весу знати в составе населения афинский полис едва ли не превосходил все остальные греческие государства. Одной из причин этого был приток в Аттику на рубеже ІІ—І тысячелетий до н. э. бежавших от дорийцев аристократов из Пелопоннеса. Этих беженцев радушно принимали в Афинах; один из знатных родов, пришедших в Аттику из Пилоса, основал даже последнюю афинскую царскую династию Медонтидов.

    На протяжении всей архаической эпохи аристократы прочно держали в своих руках все рычаги власти в Афинах. Они постепенно добились сокращения полномочий басилеев, а потом и ликвидации их правления. Срок пребывания царя у власти был ограничен десятью годами, а позднее снижен до годичного. Должность царя из наследственной превратилась в выборную и стала доступной представителям не только династии Медонтидов, но и других знатных родов. Чтобы ограничить власть правителя, для управления полисом были введены различные государственные должности.

    В начале VII в. до н. э. сформировалась политическая система афинского полиса как аристократической республики. Во главе государства стояла коллегия из девяти магистратов – высших должностных лиц, занимавших свой пост в течение года. Они назывались архонтами, и между ними существовало определенное разграничение функций. Первый архонт – эпоним – считался высшим гражданским должностным лицом полиса; он давал свое имя году, на который приходилось его правление. Второй архонт – басилей – был наследником древней царской власти, но в эпоху архаики сохранял лишь полномочия верховного жреца полиса, руководителя религиозной жизни общины. Третий архонт – полемарх – являлся верховным главнокомандующим вооруженными силами. Остальные шесть архонтов – фесмофеты – контролировали соблюдение устного права (письменных законов в Афинах еще не было).

    Чрезвычайно важную роль в управлении играл Совет ареопага – главный оплот власти аристократии. В него входили архонты, у которых истек срок их пребывания у власти; они оставались членами ареопага пожизненно. Именно ареопаг, пользовавшийся большим авторитетом, имел право назначить гражданина на должность архонта. Ареопаг осуществлял высший контроль над всей жизнью государства, а также являлся верховной судебной инстанцией, разбиравшей наиболее важные дела.

    Народное собрание в Афинах вплоть до VI в. до н. э. не играло сколько-нибудь значительной роли. В целом положение рядового демоса было довольно приниженным. Он полностью подчинялся аристократии и, кроме того, находился от нее в экономической зависимости, которая постоянно увеличивалась. Во второй половине VII в. до н. э. широкое распространение получила долговая кабала; на крестьянских земельных участках появились горосы (закладные камни), знаменовавшие фактический переход таких полей в распоряжение кредиторов и превращение прежних владельцев в бесправных арендаторов. Порой неоплатные должники попадали в настоящее рабство.

    Таким образом, в социально-экономической и политической эволюции афинского полиса на протяжении первых двух столетий эпохи архаики проявлялись тенденции, характерные для греческого мира в целом. При этом темпы развития Афин можно определить как средние – более быстрые, чем, скажем, в полисах Беотии и Фессалии, но более медленные, чем в таких развитых государствах, как Коринф, Мегары, Халкида. В частности, афиняне принимали не очень активное участие в Великой греческой колонизации, ибо такой большой, по греческим меркам, полис не испытывал «земельного голода». Лишь в конце VII в. до н. э. Афины отправили первую экспедицию в зону черноморских проливов и основали на малоазийском побережье колонию Сигей.

    В 636 г. до н. э. в Афинах впервые была предпринята попытка установить тиранию. Власть попытался захватить молодой аристократ Килон, незадолго до того одержавший победу в Олимпийских играх. Возглавив отряд сверстников, он занял Акрополь. Однако демос не поддержал Килона, и его мятеж был относительно легко подавлен властями полиса; при этом, правда, не обошлось без массового кровопролития и убийств. В расправе над мятежниками важную роль сыграли представители знатного рода Алкмеонидов, которому впоследствии было суждено властвовать в афинском государстве. Неудача заговорщиков показала, что Афины еще не готовы принять тиранический режим. Однако мятеж Килона обострил борьбу между аристократическими группировками. Убийство следовало за убийством, поскольку вступил в действие старинный обычай кровной мести.

    Пресечь междоусобные распри был призван первый греческий свод письменных законов, созданный в 621 г. до н. э. законодателем Драконтом. Важнейшее место в этом своде занимали законы об убийствах. Их соблюдение должно было если не ликвидировать окончательно кровную месть, то, во всяком случае, поставить наказание под контроль государства. Отныне родственники убитого обязаны были передавать дело о наказании на рассмотрение суда ареопага, а не расправляться с убийцей самовольно.

    Итак, к рубежу VI—VI вв. до н. э. в жизни афинского полиса наметились два важнейших процесса: постоянная борьба аристократических родов и растущее закабаление демоса. Оба этих процесса серьезно подрывали стабильность государства. Чтобы поправить ситуацию, были проведены реформы, которые, правда, не помогли полностью изменить положение. Но они резко ускорили развитие Афин, превратив этот полис в один из самых значительных в Элладе, что со временем позволило ему стать политическим, экономическим и культурным центром греческого мира.

    РЕФОРМЫ СОЛОНА

    Особенной остроты социально-политическая борьба в Афинах достигла в начале VI в. до н. э. Все борющиеся стороны пришли в конце концов к выводу о необходимости принятия экстраординарных мер для примирения. Самым естественным путем для установления согласия было назначение кого-либо из наиболее авторитетных граждан посредником-примирителем и наделение его чрез вычайными полномочиями для проведения реформ. К счастью, гражданин, пользующийся безусловным авторитетом и доверием всего населения, в афинском полисе нашелся. Это был Солон (ок. 640—560 до н. э.)

    Солон

    Безусловно, Солона следует признать одной из наиболее ярких личностей в истории Греции архаической эпохи, самым знаменитым из греческих законодателей. Он был потомком древних афинских царей. Однако знатный род, к которому принадлежал Солон, обеднел, и, чтобы поправить свое экономическое положение, будущему законодателю пришлось заняться морской торговлей. Постоянные путешествия расширили его кругозор. Даже и теперь не может не поразить разносторонность личности Солона: он слыл необычайно мудрым человеком (впоследствии был включен в число «семи греческих мудрецов»), был одним из крупнейших греческих поэтов и в то же время отнюдь не чуждался общественной деятельности.

    Его политические стихи были широко известны. В них Солон гневно обличал недостатки и пороки греческой социально-политической жизни, призывал к реформам, к установлению «благозакония», т. е. такого порядка, при котором законы издаются во благо граждан, а граждане неукоснительно повинуются этим законам. Особенно прославился Солон, когда ок. 600 г. до н. э. стал инициатором военной акции против Мегар. В результате к Афинам отошел остров Саламин в Сароническом заливе. Теперь он уже не перекрывал афинянам выход в открытое море, что существенно улучшило геостратегическое положение афинского полиса.

    В 594 г. до н. э. в обстановке гражданской смуты афинские граждане избрали Солона первым архонтом и как высшему должностному лицу в государстве предоставили ему чрезвычайные полномочия для разработки новых законов и проведения реформ. Солон находился у власти всего лишь год, но и за этот срок сумел оправдать доверие своих сограждан: его деятельность стала чрезвычайно важной вехой в истории Афин.

    Прежде всего Солон провел имевшую принципиальное значение экономическую реформу (она получила название сисахфия – букв. стряхивание бремени). Выгодная прежде всего беднейшим крестьянам (впрочем, также и разорившимся аристократам), реформа заключалась в полной отмене всех имевшихся на тот момент в полисе долгов. Кабальных должников следовало освободить, а закладные камни торжественно убрать с их полей и удалить за пределы Аттики. Были приняты меры к возвращению на родину тех из неоплатных должников, кого продали в рабство в другие полисы. Но самое большое значение имело запрещение впредь обращать граждан в долговую кабалу. Отныне понятия «гражданин» и «раб» становились совершенно несовместимыми; все граждане пользовались полной свободой и подчинялись только законам и законным властям. Таким образом, экономическому господству знати был положен предел.

    Солон принял и ряд других мер с целью ускорить развитие экономики и активизировать хозяйственную жизнь Афин. Так, он проводил политику экономического протекционизма, т. е. защиты афинских товаропроизводителей. В частности, был запрещен вывоз хлеба, в котором Аттика постоянно испытывала недостаток. В то же время был разрешен и даже поощрялся экспорт оливкового масла, поскольку Афины всегда производили его в большом количестве.

    При Солоне власти способствовали развитию ремесел, более того, поощряли приток в Афины ремесленников и торговцев из других частей Греции, даже предоставляли им гражданские права (обычно полисы отнюдь не были склонны к принятию в гражданский коллектив чужестранцев). Были упорядочены имущественные отношения. Так, один из первых законов разрешал афинянам, не имеющим прямых наследников, составлять завещания (ранее в таких случаях имущество умершего отходило членам его рода). Была введена новая, более удобная система мер и весов.

    Полное господство аристократии в общественной жизни подорвали не только экономические, но и политические реформы Солона. Теперь всех граждан полиса разделили на четыре разряда в зависимости от их состояния, измерявшегося количеством натуральных продуктов (зерна, вина, оливкового масла), получаемых с земельных владений (монеты в Афинах в то время еще не было). За единицу измерения был взят медимн – мера объема сыпучих и жидких тел (приблизительно 52 литра). К первому разряду были отнесены самые богатые граждане (с годовым доходом 500 медимнов и более), они стали называться пентакосиомедимнами (т. е. пятисотмерниками). Ко второму разряду – всадникам – отнесли лиц с доходом более 300 медимнов, т. е. весьма зажиточных граждан. К третьему разряду относились граждане с доходом от 200 медимнов – зевгиты (либо от zeugos – упряжка волов, либо от zygon – ряд воинов в фаланге); именно афиняне среднего достатка, которых, насколько можно судить, было довольно много, и составляли основу войска. Четвертый, низший разряд объединял беднейших граждан с годовым доходом менее 200 медимнов. Они назывались фетами (т. е. батраками).

    Отныне роль каждого афинянина в жизни полиса и объем его политических прав определялись разрядом, к которому он принадлежал. Высшие государственные посты (архонтов, казначеев) могли занимать только пентакосиомедимны. Представители всадников и зевгитов получили доступ к другим полисным должностям. Феты же имели право участвовать лишь в народном собрании и в суде присяжных. Таким образом, главным для определения места гражданина в обществе было богатство (а не знатность, как раньше).

    Тем не менее нельзя утверждать, что беднейшая часть гражданского коллектива ничего не выиграла от политических реформ Солона. Напротив, следует отметить несомненную демократизацию государственного устройства. Рядом с аристократическим Советом ареопага был учрежден другой орган управления – Совет четырехсот. Он назывался так по числу входивших в него членов (по 100 человек от каждой афинской филы) и комплектовался путем жеребьевки из граждан первых трех имущественных разрядов. Таким образом, он выражал интересы более широких кругов населения, чем древний ареопаг, в котором господствовала знать.

    Совет четырехсот в известной степени дублировал функции ареопага и самим своим существованием принижал его роль. Одной из важных задач Совета четырехсот стала подготовка проектов решений, выносившихся на рассмотрение народных собраний. Из этого следует, что при Солоне деятельность народного собрания, ранее игравшего в жизни полиса незначительную роль, активизировалась. Постепенно народное собрание стало превращаться в действительно суверенный орган управления, высшую инстанцию по решению важнейших государственных вопросов.

    Исключительно важное значение имело учреждение Солоном гелиэи – суда присяжных, ставшего, пожалуй, наиболее демократичным государственным институтом, поскольку в его состав могли быть избраны с помощью жребия даже беднейшие афиняне.

    Солон издал в Афинах весьма полный (можно сказать, всеобъемлющий для своего времени) свод письменных законов, охватывавший все основные стороны отношений между людьми. Значительно более совершенный и содержащий меньше архаичных элементов, этот свод почти полностью заменил ранее действовавшие в Афинах законы Драконта. В дальнейшем афинский полис в течение практически всей своей истории жил по законам Солона, подвергавшимся лишь незначительным модификациям.

    Реформы Солона имели, если так можно выразиться, компромиссный характер. Законодатель считал своей целью создать такой социально-политический порядок, при котором каждому социальному слою населения – знати и рядовым гражданам, богатым и бедным – было бы отведено подобающее место в общественной жизни полиса. Он стремился избежать несправедливого предоставления кому-либо односторонних преимуществ. Подводя итоги реформ, Солон так писал о своей деятельности в одной из элегий:

    Власть даровал я народу в той мере, в какой он нуждался,
    Чести его не лишил, но и не дал лишних прав.
    Также о тех позаботился я, кто богатством и силой
    Всех превзошел, – чтобы их не опозорил никто.
    Встал я меж тех и других, простерев мощный щит свой над ними,
    И запретил побеждать несправедливо других.

    (Пер. С. Радцига)

    Однако, как часто бывает в истории, действия реформатора, желавшего удовлетворить все общественные группы, на первых порах имели противоположный результат. Реформами Солона были недовольны многие граждане: аристократия сожалела об утрате ряда своих прежних привилегий, а демос порицал законодателя за то, что он не провел всеобщий передел земель на условиях полного равенства. Некоторые сторонники Солона советовали ему взять в свои руки всю власть в полисе, т. е. стать тираном, но он с негодованием отвергал советы подобного рода. В результате ему пришлось даже покинуть Афины на десять лет, приняв добровольное изгнание. К счастью, за это время его реформы не были отменены и впоследствии дали позитивные результаты.

    Пусть Солона нельзя еще в полном смысле слова назвать «отцом афинской демократии», все же осуществленные им довольно умеренные реформы (иными они и не могли стать в той обстановке) следует охарактеризовать как первый шаг к формированию демократического государственного устройства. Реформы помогли создать такую политическую систему, при которой в управлении полисом могли принимать активное участие (хотя пока не на деле) широкие слои демоса, а не только аристократическая элита, как это было в предшествующую эпоху.

    Источники

    Важным источником по истории Афин являются поэтические произведения Солона, прославившегося не только как реформатор, но и как поэт. Тематика дошедших до нас произведений Солона весьма разнообразна: это и гражданская, и назидательная, и даже любовная лирика. Из этих стихов мы узнаем и о социально-политической ситуации в Аттике на рубеже VII—VI вв. до н. э., и о преобразованиях, осуществленных самим поэтом и законодателем.

    ТИРАНИЯ ПИСИСТРАТА И ПИСИСТРАТИДОВ

    Все значение реформ Солона стало ясным только со временем. Непосредственно же после их проведения гражданские волнения не только не прекратились, но, пожалуй, даже усилились. Случались годы, когда из-за острых внутриполитических конфликтов не удавалось избрать архонтов. А архонт-эпоним Дамасий по истечении годичного срока не пожелал оставить должность и удерживал власть более двух лет, пока не был свергнут силой. Иными словами, в афинском полисе появились все симптомы грядущей тирании – явления, в высшей степени характерного для Греции эпохи архаики.

    В течение первой половины VI в. до н. э. политическая борьба имела форму противостояния сильных группировок, базировавшихся в различных регионах Аттики и возглавлявшихся местными аристократами. Источники (Геродот, Аристотель, Плутарх) сообщают о трех такого рода группировках. Одна из них (ее членов называли педиэями) действовала в окрестностях Афин. В этой наиболее богатой естественными ресурсами (в частности, плодородными почвами) области Аттики положение аристократии традиционно было особенно прочным, а сама знать – особенно консервативно настроенной.

    Представители другой группировки (их называли паралиями) опирались на население прибрежной части Аттики; во главе этой группировки стоял аристократический род Алкмеонидов. Жители побережья отличались меньшим консерватизмом, большей мобильностью; источниками их богатства были не только земельные владения, но также и торговые операции.

    Наконец, третья группировка (входившие в нее граждане называли себя диакриями) базировалась в отдаленной северо-восточной части Аттики, которая была самым бедным регионом афинского полиса. Диакрии были настроены наиболее радикально по отношению к существующим порядкам, во многом еще определявшимися господством знати.

    Именно диакриев в 60-х годах VI в. до н. э. возглавил Писистрат (правил в 560—527 II. до н. э.) – наиболее талантливый и амбициозный политический лидер того времени. Представитель древнего аристократического рода и дальний родственник Солона, он завоевал большую популярность у демоса, особенно после того, как проявил незаурядные полководческие способности в войне с Мегарами. Используя популистские лозунги, Писистрат преуспел в борьбе с соперниками и в конце концов получил от народного собрания разрешение обзавестись отрядом телохранителей, вооруженных дубинами. С этим отрядом он захватил в 560 г. до н. э. афинский Акрополь и объявил себя правителем государства. Правда, вскоре после этого аристократы, объединив свои силы, свергли Писистрата. Однако через несколько лет, вступив в соглашение с Алкмеонидами, он сумел вернуться к власти, но и на этот раз ненадолго: был свергнут и изгнан из Аттики. Лишь в 546 г. до н. э. Писистрат во главе сильного войска вторгся на территорию афинского полиса и окончательно утвердился в качестве тирана. Он правил до своей смерти, а умирая, передал власть сыновьям Гиппию и Гиппарху, основав, таким образом, династию Писистратидов.

    В отличие от многих представителей Старшей тирании, которые запятнали себя кровавыми злодеяниями, Писистрат, судя по источникам, пользовался репутацией мудрого, умеренного и даже «кроткого» правителя. Он всячески стремился продемонстрировать легитимный характер своей власти, свое уважение к законам. В частности, он не предпринял ни малейшей попытки отменить законодательство Солона и, более того, постоянно подчеркивал, что следует законам точно так же, как и все остальные граждане. При нем в Афинах продолжали функционировать органы полисного управления: избирались архонты (правда, тиран всегда старался обеспечить занятие этой должности своими ставленниками), заседал Совет ареопага (при этом Писистрат, конечно, держал его деятельность под своим контролем), собиралось народное собрание (однако правитель приказал разоружить демос, заявив, что отныне он сам при помощи отрядов наемников из других городов будет заботиться о безопасности граждан). Но над всеми органами полисного управления теперь была власть одного человека.

    Правлению Писистрата были чужды террор и репрессии, характерные для господства других тиранов. Правда, род Алкмеонйдов был вынужден покинуть Аттику, но не потому, что эти аристократы боялись за свою судьбу, а потому, что они не желали сотрудничать с новоявленным владыкой. Как и все представители архаической тирании, Писистрат проводил антиаристократическую политику, направленную на ослабление старой знати: конкуренты в борьбе за власть были ему совершенно не нужны. Он, в частности, стремясь освободить крестьян от произвола местных аристократических вождей, учредил разъездные судебные коллегии. Судьи отправлялись в сельскую местность и там разбирали тяжбы между земледельцами (ранее это было прерогативой аристократов). Писистрат во многом покровительствовал крестьянам: выдавал беднякам кредиты на льготных условиях и т. п. Не случайно даже много лет спустя после ликвидации тирании афинские крестьяне вспоминали о времени правления Писистрата как о «золотом веке». И это несмотря на то, что он взимал с земледельцев в свою пользу довольно тяжелый (по античным меркам) налог – десятую часть доходов.

    Писистрат стремился превратить Афины в крупнейший экономический, политический и культурный центр Эллады. Для этого он проводил активную внешнюю политику. В его личном владении находились территории на северном побережье Эгейского моря с серебряными рудниками, приносившими тирану значительный доход. Писистрат старался установить контроль над черноморскими проливами, через которые в Аттику доставляли хлеб, и для этого основал на подступах к ним опорные базы. Остров Делос, где находилось святилище Аполлона – главный религиозный центр ионийцев, был также взят афинским тираном под свое покровительство.

    Афинский правитель проявил себя умелым дипломатом: ему удавалось одновременно поддерживать дружественные связи со Спартой и Аргосом, а также с Фессалией и рядом островных полисов. Его правление ознаменовалось, пожалуй, только одной крупной внешнеполитической неудачей: резко ухудшились отношения Афин с Дельфами, а находившийся там оракул Аполлона пользовался огромным авторитетом во всем греческом мире.

    Религиозная и культурная политика Писистрата также способствовала возвеличению афинского полиса. Тиран не жалел средств для организации пышных общественных празднеств. С необычайным блеском и торжественностью стали отмечаться при нем раз в четыре года. Великие Панафиней праздник в честь богини Афины, превратившийся в главное культовое и общественное мероприятие афинского календаря. Поощрялся Писистратом культ Диониса бога умирающей и воскресающей природы, веселья и вина. Проводившийся весной в Афинах праздник в честь Диониса – Великие Дионисии – получил известность во всем эллинском мире. Именно из ритуалов этого праздника и родился древнегреческий театр.

    Писистрата, которому вопросы религии, культов были особенно близки, можно назвать настоящим религиозным реформатором. В окружении афинского тирана мы встречаем видных представителей мистического религиозного движения орфиков. Почти невозможно назвать такого бога, которому Писистрат не постарался бы воздать должное. При нем в Афинах (на Акрополе и в других местах) появились первые каменные храмы, святилище Аполлона, началось сооружение грандиозного храма Зевса Олимпийского[12].

    Панафинейская амфора

    Панафинейское жертвоприношение. Рисунок на вазе

    Дионис и силен. Роспись на вазе

    «Дионис и менады». Чернофигурная амфора

    По распоряжению Писистрата была сделана запись гомеровских поэм, что позволило из различных версий, бытовавших в устной передаче, создать единый канонический текст. Писистратиды поощряли развитие культуры: в Афинах творили знаменитые поэты Анакреонт и Симонид, процветало изобразительное искусство, в частности вазопись.

    Старший сын Писистрата Гйппйй, ставший его наследником, на первых порах продолжал достаточно мягкую и корректную политику отца. Он даже попытался примириться со знатными родами, ранее покинувшими Афины. На родину возвратились Алкмеониды, а их глава Юійсфен получил возможность в 525 г. до н. э. занять должность первого архонта.

    Ситуация изменилась в 514 г. до н. э., когда два афинских аристократа – Гармодйй и Арйстогйтон, побуждаемые личной обидой, составили заговор с целью свержения Гиппия. В результате их выступления был, однако, убит лишь младший брат тирана – Гиппарх. Заговорщики были схвачены и казнены. Впоследствии, после ликвидации тиранического режима, Гармодий и Аристогитон были провозглашены героями-покровителями афинской демократии, а их имена еще долго были окружены ореолом славы и почета. После раскрытия заговора аристократов Гиппий стал более подозрителен; его режим приобрел черты жестокости и начал постепенно утрачивать популярность. Алкмеониды вновь были изгнаны из Афин. Обосновавшись в Дельфах и приобретя там значительное влияние, они начали плести против тирана интриги. В конце концов Спарта под давлением дельфийских жрецов разорвала дружественные отношения с Гиппием и объявила Афинам войну. В 510 г. до н. э. в город вступило спартанское войско под командованием царя Клеомена І. Гиппий со своими родственниками был осажден на Акрополе, вскоре он вынужден был сдаться и покинуть территорию полиса. Так была свергнута афинская тирания, просуществовавшая с перерывами около полувека.

    Критии и Несиот. Гармодий и Аристогитон, или Тираноубийцы (V в. до н. э.)

    ПРЕОБРАЗОВАНИЯ КЛИСФЕНА. РОЖДЕНИЕ АФИНСКОЙ ДЕМОКРАТИИ

    С ликвидацией тирании возобновилась политическая борьба между представителями знатных родов. На фоне активной деятельности аристократов афинский демос оставался пока еще молчаливым и пассивным большинством. Он подчинялся традиционному авторитету знати. Однако ситуация стремительно менялась, и в конце концов наступил момент, когда гражданское население стало активным участником событий. В 507 г. до н. э. один из соперничавших аристократических вождей – глава рода Алкмеонидов Клисфен – перешел на сторону демоса и возглавил народное движение, что принесло ему полную победу над всеми противниками. По инициативе Клисфена был проведен ряд важнейших политических реформ демократической направленности.

    Прежде всего было введено новое административное деление афинского полиса, основанное не на родо-племенном, как раньше, а на территориальном принципе. Все государство отныне было поделено на десять примерно равных по размеру фил, которые являлись уже не племенными (как прежние четыре филы), а территориальными единицами. Каждая фила состояла из трех частей – триттии, причем все входящие в филу триттии располагались в разных частях Аттики: одна – на территории города Афины или его окрестностей, вторая – на побережье, третья – во внутренней части страны. Как правило, триттии одной филы даже не граничили друг с другом. Триттии делились на демы – самые мелкие административные единицы. Каждый из более чем ста демов представлял собой либо населенный пункт сельского типа, либо один из районов города. Таким образом, афинский демос был как бы «перемешан» в едином государстве, освобожден от древних родовых традиций, от политического влияния знати.

    При Клисфене все граждане, независимо от своего социального положения, получили практически равные политические права. Правда, некоторое время еще существовали доставшиеся по наследству от аристократического строя ограничения для беднейших афинян при занятии некоторых высших постов (в частности, должности архонта). Но они уже строго не соблюдались, да и сама должность архонта начала утрачивать прежнее значение.

    В ходе реформ Клисфена была введена новая коллегия из десяти должностных лиц, именовавшихся стратегами (т. е. военачальниками). Стратега избирали сроком на один год путем открытого голосования (поднятием рук). Им мог стать любой афинский гражданин, вне зависимости от своего происхождения и имущественного положения. Причем если архонтом можно было стать лишь раз в жизни, то на должность стратега дозволялось избираться неограниченное количество раз. Вначале стратеги ведали только военной организацией государства, но, поскольку в управлении полисом военные вопросы были неотделимы от гражданских, со временем они стали выполнять все функции, вытеснив архонтов из системы государственного управления. Постепенно архонты стали считаться высшими магистратами (т. е. представителями власти) лишь номинально.

    С конца VI в. до н. э. высшим органом государственной власти в Греции окончательно стало народное собрание. Оно собиралось на Агоре теперь достаточно регулярно, являясь последней инстанцией при решении всех встающих перед полисом вопросов. Роль «постоянного президиума» при народном собрании играл учрежденный Клисфеном Совет пятисот (взамен солоновского Совета четырехсот). В его состав ежегодно избирались по жребию по 50 человек от каждой территориальной филы. Этот орган готовил проекты постановлений для вынесения на рассмотрение народного собрания, а также ежедневно занимался текущими проблемами управления полисом.

    Клисфен был озабочен тем, чтобы в Афинах никогда больше не возродилась тирания. Для предотвращения возможности захвата власти теми или иными лицами был принят закон об остракизме, согласно которому политик, казавшийся демосу чрезмерно влиятельным и поэтому опасным, решением народного собрания мог быть безо всякой вины изгнан из города сроком на 10 лет. Остракизм проводился следующим образом. Один раз в год, в день проведения народного собрания, каждый гражданин писал на остраконе (глиняном черепке) имя того политического деятеля, который, по его мнению, заслуживал изгнания. Черепки с именами собирались, подсчитывались, и лицо, получившее наибольшее количество «недовольных» голосов, должно было покинуть полис.

    В результате реформ Клисфена в Афинах в основных чертах завершилось становление демократии – политической системы, при которой власть в полисе в полной мере принадлежала народу, т. е. коллективу граждан. Следует отметить, что клисфеновская демократия была довольно умеренной. Ее главной опорой являлись зевгиты – зажиточные земледельцы, служившие в армии в качестве гоплитов. Именно этот социальный слой был тогда основой полиса как в экономическом, так и в военном отношении. Превращение демоса в наиболее могущественную силу в государстве отнюдь не означало, что аристократия ушла с политической сцены. Да и сам Клисфен, выходец из знаменитого древнего рода, конечно, не допустил бы этого. Еще почти на протяжении столетия аристократы продолжали занимать ведущее положение в полисе. Рядовым гражданам приходилось считаться с тем, что аристократы, будучи людьми богатыми, обладая необходимым количеством досуга, были значительно образованнее и лучше подготовлены к участию в управлении государством. Поэтому на высшие должности еще долго по традиции избирали почти исключительно аристократов, к их мнению старались прислушиваться, хотя, безусловно, демос прочно держал знать под своим контролем. Справедливости ради, следует сказать, что в большинстве своем представители высших сословий приняли клисфеновские реформы и стремились в новых политических условиях действовать во имя блага всего государства.

    Остракон с именем Фемистокла (V в. до н. э.)

    Значение преобразований, осуществленных Клисфеном в конце VI в. до н.э., трудно переоценить. Реформатор следовал в направлении, намеченном еще Солоном, но пошел по этому пути значительно дальше. На протяжении следующих двух столетий афинская демократия приобрела свой классический облик. Демократию ожидала еще долгая, порой нелегкая судьба, но начало было положено, радикальные перемены в социально-политическом бытии Афин произошли. Далее оставалось развивать уже наметившиеся демократические тенденции.

    Источники

    Аристотель был не только крупнейшим философом античности, но и видным политическим теоретиком, разрабатывавшим (прежде всего в классическом труде «Политика») проблемы греческого полиса. Для большей репрезентативности своих теоретических выкладок Аристотель вместе со своими учениками сделал всесторонний анализ политической и конституционной истории конкретных полисов. Результаты этих изысканий были обобщены более чем в 150 трактатах о государственном устройстве различных полисов Эллады.

    К сожалению, из этих трактатов до наших дней сохранился только один трактат – «Афинская полития» (он был найден в конце XIX в. в Египте записанным на папирусе). В этом произведении государственное устройство рассматривалось с исторической точки зрения, в последовательности основных политических преобразований. Кратко, но очень содержательно в трактате рассказывается о законодательстве Драконта и реформах Солона, тирании Писистрата и демократических реформах Клисфена.

    Историография

    Деятельность Писистрата и других представителей Старшей тирании изучалась в исторической науке с разных точек зрения. Наиболее дискуссионным оказался вопрос о социальной направленности режимов, созданных архаическими тиранами. Одни ученые считают этих политических деятелей выразителями интересов демоса [Э. Эндрюс (A. Andrewes), К. Моссе (C. Mosse)], другие – защитниками интересов «торгово-промышленного класса» [П. Юр (P. Ure)], третьи – представителями аристократической идеологии и системы ценностей [Г. Берве (H. Berve), Р. Дрюс (R. Drews), М. Шталь (M. Stahl), И. А. Макаров].

    Литература по теме

    Берве Г. Тираны Греции. Ростов-на-Дону, 1997.

    Доватур А. И. Рабство в Аттике VI—V вв. до н. э. Л., 1980.

    Зельин К. К. Борьба политических группировок в Аттике в VI в. до н. э. М., 1964.

    Колобова К. М. Древний город Афины и его памятники. Л., 1961.

    Макаров И. А. Идеологические аспекты ранней греческой тирании // Вестник древней истории. 1997. № 2.

    Суриков И. Е. Проблемы раннего афинского законодательства. М., 2004.

    Andrewes A. The Greek Tyrants. N. Y., 1963.

    Bengtson H. Einzelpersonlichkeit und athenischer Staat zur Zeit des Peisistratos

    und des Miltiades. MU nchen, 1939.

    DaviesJ. Athenian Propertied Families, 600—300 B.C. Oxford, 1971.

    Drews R. Basileus. New Haven, 1983.

    Mosse C. La tyrannie dans la Grace antique. P., 1969.

    StahlМ. Aristokraten und Tyrannen im archaischen Athen. Stuttgart, 1987.

    Ure P. The Origin of Tyranny. N. Y., 1962.

    Woodhouse W. Solon the Liberator. N. Y., 1965.

    ГЛАВА 10

    Культура Греции архаической эпохи

    СТАНОВЛЕНИЕ КУЛЬТУРЫ В ПЕРИОД АРХАИКИ

    Развитие полиса – нового социально-политического феномена, гражданской общины, центром которой был город, и распространение полисного строя по всем регионам Средиземноморья вызвало радикальные преобразования буквально во всех сферах жизни греческого общества. Особенно разительными были изменения в духовной сфере. Они знаменовали возникновение принципиально новой культуры. Практически одновременно с формированием полисного общества и его политических институтов возникают наука и философия, театр, художественная литература, происходят изменения в изобразительном искусстве и архитектуре. Все это способствует формированию новой системы ценностей, выражавшей богатый духовный мир гражданина античного общества. Эти изменения были настолько впечатляющими, что получили в науке название «греческое чудо».

    Отправной точкой для складывания культуры нового типа стало крушение микенского мира с его жестко регламентированной системой социально-культурных связей. Но многие культурные достижения, созданные древними греками за тысячелетнюю историю цивилизации бронзового века, не исчезли бесследно. Они стали основой для развития культуры античной Греции.

    В результате перехода от эпохи бронзы к железному веку были созданы социально-экономические условия для быстрого накопления общественного богатства и появились возможности для активной творческой деятельности каждого человека. Этому способствовало расположение Эллады в непосредственной близости к центрам древневосточных цивилизаций, что позволило заимствовать многие достижения тысячелетней культуры Востока.

    Но, несомненно, главным событием этого исторического периода явилась «полисная революция». Складывание типологически однородного полисного мира на огромных просторах Средиземноморья привело к осознанию культурной общности эллинов. Это давало возможность жителям любого полиса, оказавшимся в другом конце греческого мира, оставаться активными участниками культурного процесса.

    Полис предоставил своим гражданам неизвестную до сих пор в истории человечества свободу, которая обеспечивала каждому человеку условия для многогранного творческого проявления личности. Лучше всего известно, как были освобождены от обременительного регулирования жизни извне граждане афинского общества. По словам Фукидида, в Афинах «люди наслаждаются свободой и каждому дана возможность устроить свою жизнь независимо». Это привело к уменьшению религиозного влияния на повседневную жизнь греков и их художественное творчество, к повышению роли светских форм жизни граждан. За несколько столетий духовная культура эллинов прошла огромный путь от религиозно-мифологического мышления, пронизанного первобытными суевериями, к научному и философскому постижению окружающего мира, что способствовало появлению свободного от традиций и канонов (в отличие от египетского) изобразительного искусства.

    По словам Платона, самые благоприятные условия для коренного общественного переустройства и разрыва с традиционными формами уклада жизни и мышления сложились в колониях. Не случайно философия возникла в Ионии, а Великая Греция и Сицилия сыграли значительную роль в развитии науки и культуры. Кроме того, именно в колониях были особенно интенсивные культурные контакты с носителями других культур.

    МИФОЛОГИЯ И РЕЛИГИЯ

    В архаическую эпоху произошло окончательное оформление греческой религии и мифологии. Мифы, корни которых уходят еще в первобытную эпоху, были неразрывно связаны с древнейшими обрядами и представляли собой первую попытку человека в художественно-образной форме осмыслить окружающий мир, который он населял множеством существ, обладающих сверхъестественной силой. Для древнего человека миф выступал в качестве священной истории, которая в религиозно-фантастической форме объясняла происхождение и развитие мира и человека. Греческая мифология отличалась богатством сюжетов и дошла до нас в изложении поэтов, историков и философов, которые придали мифам морально-этическое звучание (именно это отличает греческую мифологию от древневосточной).

    Рождение Афродиты. Рельеф (V в. до н. э.)

    Религиозные верования древних греков прошли те же этапы развития, что и религии других народов. В более поздние эпохи следы первобытного поклонения фетишам и тотемам прослеживаются в поклонении греков дубу в Додо не как символу Зевса, оливе на афинском Акрополе как символу Афины и т. д. Как сообщал Афиней (II в. н. э.), некий Парменикс из италийского города Метапонт, богатого красивыми храмами и великолепными скульптурами, прибыл на остров Делос, чтобы поклониться Латоне, матери Аполлона. Он надеялся увидеть замечательную статую богини, но перед ним предстал простой кусок дерева. Такими же «безликими» были образы и других архаических богов. Пережитками тотемизма было поклонение богам в образах животных (например, Геру представляли в образе коровы) или появление у каждого божества животных-спутников (орел у Зевса, лань у Артемиды, голубь у Афродиты, сова или змея у Афины).

    В эпоху архаики окончательно сформировалась система религиозных верований, получившая название олимпийской религии, так как, по представлению эллинов, боги обитали на горе Олимп в Северной Греции. Об олимпийских богах, их функциях, взаимоотношениях, нравах и обычаях рассказали миру Гомер в «Илиаде» и «Одиссее» и Гесиод в «Теогонии».

    Олимпийские боги считались богами третьего поколения. Сначала был Хаос, который породил первую божественную пару: Землю – Гею и Небо – Уран. От них произошли могучие титаны. Один из них, коварный Крон, обманом захватив власть, свергнул своего отца, породив беззаконие, произвол и преступления. Он боялся, что дети могут лишить его трона, поэтому всех младенцев, родившихся от его брака с Реей, он проглатывал. Только последнего сына, Зевса, мать сумела спрятать в пещере на Крите. Подросший Зевс начал борьбу с отцом. Свергнув Крона, он вернул на землю мир, закон и справедливость. Зевс с другими богами утвердился на Олимпе и, поделив с братьями весь мир, стал повелевать богами и людьми. Один его брат, Посейдон, стал владыкой морей, а другой – Аид – подземного мира. Сестра Зевса Гера, которая стала его женой, покровительствовала браку и семье.

    Посейдон. Скульптура с о. Мелос

    Зевс и Ганимед. Терракотовая статуэтка (V в. до н. э.)

    Главных олимпийских богов было двенадцать, но в разных уголках греческого мира в их число часто включали различных «мелких» богов. Чаще всего в олимпийский пантеон, кроме упомянутых выше богов, включались дети Зевса: Арес – бог войны, Гефест – покровитель кузнечного мастерства и Аполлон – бог солнечного света, покровитель муз – богинь искусств, Артемида – целомудренная богиня-дева охоты и живой природы (ее часто отождествляли с богиней луны), Афина – покровительница ремесел. К олимпийским богам причисляли богиню красоты и любви Афродиту, родившуюся из морской пены у острова Кипр, и вестника богов Гермеса, а также бога фракийского происхождения Диониса и богиню плодородия Деметру.

    Дерево над алтарем Зевса в Пергаме. Фотография

    С развитием социально-экономических отношений боги у греков начинают выполнять новые функции. Так, Посейдон выступает покровителем коневодства и аристократии, Афина – покровительницей наук и демократии, Гермес становится богом торговли и покровителем путешественников. По мере становления полисного мира возникают представления о покровительстве отдельных божеств тем или иным городам, островам и т. п. Например, Афина была покровительницей города Афины, Гера – Аргоса и острова Самос, Зевс – Олимпии, Аполлон и Артемида – острова Делос и Дельф и т. д.

    Помимо богов, греки почитали нимф, наяд, дриад, сатиров, силенов и т. д. Этих существ, которые якобы населяли окружающий мир (источники, водоемы, рощи, растения), относили к младшим божествам.

    Олимпийские боги представлялись бессмертными. Они обладали огромной властью, но не были всемогущими. Над миром богов царила безликая сила – Судьба (Атанка). Даже Зевс не в силах изменить ни судьбу бога, ни судьбу человека, нить жизни которого тянут три мойры – сестры-богини судьбы.

    Греческие боги во многом близки людям. Эллины представляли своих богов в образах прекрасных и физически совершенных людей, которые живут теми же чувствами, страстями и желаниями, что и простой смертный человек. Отражением этого стало широкое распространение культа героев, которые появлялись на свет в результате любовной связи бессмертных богов и людей. Таковы Геракл – сын Зевса и Алкмены, Персей – сын Зевса и Датаи, Ахилл – сын царя Пелея и богини Фетиды и т. д.

    Жертвоприношение. Роспись по дереву (Коринф, VI в. до н. э.)

    Религиозные верования пронизывали все сферы жизни древнегреческого общества. И важнейшие государственные мероприятия, и серьезный труд, и веселое развлечение начинались с ритуала богопочитания. Отношение греков к миру богов было во многом наивным, усердно почтительным, но в то же время древние греки воздавали богам должное лишь в той мере, в какой рассчитывали получить от них помощь в предстоящих делах. Но никогда религиозное мышление не доходило до теологической систематизации многочисленных верований.

    В архаическую эпоху строятся первые храмы – жилища богов, оформляются обряды и ритуалы и появляются жрецы, которые возглавляют религиозные церемонии и надзирают за храмовым имуществом. В отличие от Востока в полисной Греции не сложилось замкнутой касты жрецов с жесткой иерархией. Жрецом мог быть избран любой гражданин (как мужчина, так и женщина), пользовавшийся авторитетом у окружающих и не имевший физических недостатков. Как правило, это были представители аристократических семей. Жрец носил длинные волосы, пурпурный хитон (он восходил к древним ионийским одеждам) и во время торжественных церемоний надевал различные украшения.

    Богослужение проводилось с целью расположить к себе божество. Оно начиналось с торжественного шествия к святилищу для совершения жертвоприношения. Жертвенный алтарь находился за стенами храма, на священном участке. Первоначально для алтаря использовали крупные камни, где происходило заклание жертвы. Позже алтарь превратился в искусно оформленное художниками и камнерезами сооружение из «благородного» камня.

    В эту эпоху большую роль в религиозной и общественной жизни Греции стали играть святилища, прославившиеся своими оракулами, у которых через жрецов-предсказателей можно было узнать волю богов и свою  судьбу. Самым древнейшим оракулом, который упоминает еще Гомер, было святилище Зевса в Додоне (в Эпире), где воля громовержца определялась по шуму листьев священного дуба. На Балканах и в Малой Азии много оракулов находилось в храмах Аполлона, который считался богом-прорицателем. Самым знаменитым стал оракул Аполлона в Дельфах (в Фокиде), на склоне горы Парнас.

    Сфинкс из святилища Аполлона в Дельфах (VI в. до н. э.)

    Волю богов передавала жрица – пифия. Она сидела на треножнике над расщелиной, откуда поднимались дурманящие испарения, приводившие жрицу в состояние экстаза. Бессвязные слова и звуки, выкрикиваемые пифией, записывались жрецами, а затем излагались в стихотворной форме. Ее предсказания обычно носили образный и порой загадочный характер. Так, царю Лидии Крёзу перед войной с Персией оракул предсказала: «Крёз, Галис перейдя, великое царство разрушит». Когда же Крёз, потерпев поражение, стал сетовать на неверное предсказание, то жрецы заявили, что под «великим царством» божество подразумевало его державу.

    На протяжении длительного времени Дельфийский оракул играл важную роль в греческом мире. Он давал «информацию» по культовым вопросам, о выводеи устройстве колоний, о законодательстве, о новых конституциях, о войне и мире, о заключении союзов, а также по частным делам: о деловых предприятиях, о заключении брака, о путешествии и т. п.

    Для защиты святилища была создана амфиктиония – союз полисов. Дельфийская амфиктиония приобрела большой авторитет и из религиозного объединения превратилась в сильный политический союз, в котором большую роль стала играть Спарта.

    Элевсинские мистерии. Рисунок с рельефа

    В греческой религии были также мистерии – культы, основанные на таинстве. Они носили закрытый характер, и в них могли принимать участие только мисты – посвященные. Широкое распространение получают элевсинские мистерии, учреждение которых в аттическом Элевсине гомеровская традиция приписывает богине плодородия Деметре. После создания афинского полиса элевсинские мистерии становятся в нем государственным культом. Они были связаны с ритуалом поклонения умирающей и воскресающей природе, которую олицетворяла дочь Деметры Персефона (Кора), похищенная Аидом. Когда Персефона находилась в подземном царстве, вся природа увядала, а когда Аид разрешал ей на время вернуться к матери, то наступали весна и лето и вся земля расцветала. В мистериях могли участвовать и мужчины, и женщины, и дети, причем не только афиняне, но и чужестранцы.

    Участники мистерий обязаны были пройти обряд посвящения, к которому тщательно готовились, очищая душу и тело. Мисты должны были хранить тайну того, что видели и слышали, поэтому об элевсинских мистериях известно немного. Церемониалом мистерий заведовал верховный жрец из древнего аристократического рода. Вместе со жрицей он был толкователем священных тайн. Мистерии начинались с шествия по священной дороге в Элевсин, по которой шла Деметра на поиски похищенной дочери. А основное действие разворачивалось ночью, когда при свете факелов в сопровождении музыки и пения разыгрывалось похищение Коры, блуждания Деметры и встреча матери с дочерью. Зрители вместе с героями священный драмы переживали и ужас, и горе потери, и радость обретения, и религиозный экстаз. Мисты верили, что они испытывали те же чувства, что и их души будут испытывать после смерти.

    СВОЕОБРАЗИЕ ДРЕВНЕГРЕЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ

    На рубеже предполисного и архаического периодов в греческой культуре начинает проявляться агон – соревновательное начало, предопределившее своеобразие как духовной и материальной культуры, так и всей древнегреческой цивилизации. Атональным началом были пронизаны все аспекты жизни и поведения греков, рационального постижения космоса и иррационального мироощущения.

    Соревнования колесниц в архаической Аттике. Рисунок на вазе (VI в. до н. э.)

    Агон зарождается еще в предполисный период в среде знати как демонстрация «лучшего», специфически аристократического образа жизни. Аристократам необходимо постоянно подчеркивать социальный статус. И при отсутствии в греческом мире возможности утверждать свое положение через накопленные богатства или близость к персоне царя (как на Востоке) в небогатом греческом обществе главную ценность приобретает время. Знать демонстративно тратит его на спортивные и военные упражнения и состязания (в то время как рядовой общинник, не разгибая спины, отдает все свое время производству материальных ценностей). Итогом монстративного потребления времени становится первенствование, т.е. утверждение своего превосходства в силе, ловкости, военном мастерстве. Признанием победы в этих состязаниях становится оливковая или лавровая ветвь – приз, не имеющий никакой материальной ценности, но подчеркивающий принципиальное отличие образа жизни аристократа от бытия простого общинника. Эта ветвь давала славу, почет, уважение и подчеркивала высокий социальный статус участника состязания.

    Монета с изображением наград победителям Олимпиады. Рисунок

    Уже у Гомера в центре внимания состязающихся не выгода, а доблесть и слава, которые должны быть по достоинству оценены окружающими, и прежде всего равными соревнующимся по общественному положению. Так в греческой культуре закладывается ориентация гражданина античного общества на одобрение или порицание, на стремление соответствовать системе ценностей полисного коллектива в условиях состязательного (агонального) образа жизни. А в самой системе ценностей одно из главенствующих мест занимает стремление «к доброй славе», которое объявляется высшим благом. Поиск славы и связанные с ними духовные ценности ставятся выше богатства. Эта положительная оценка славы и агонального духа останется доминирующей тенденцией в духовной жизни греков до конца античной эпохи и важнейшим фактором того культурного расцвета, который пережило греческое общество.

    Дух состязательности проник во все области греческой жизни: политику, военное дело, экономику, культуру. Но наибольшее распространение агон получил в спортивных соревнованиях. Закономерным итогом этого стала организация Олимпийских игр.

    Олимпийские игры, которые, по преданию, учредил Геракл, заняли одно из центральных мест в культуре эллинов. Историк эпохи эллинизма Тимей даже предложил вести счет лет в истории Греции по Олимпиадам. Первые Игры состоялись в 776 г. до н. э. Впоследствии они проводились раз в четыре года в местечке Олимпия (в пелопонесской Элиде), где находилось святилище Зевса. Участвовать в Играх и быть зрителями могли только полноправные граждане полисов, не запятнанные пролитием крови. На время Игр (они проходили в течение пяти дней) устанавливался священный мир, охранявший участников и гостей соревнований. В программу состязаний входило пятнадцать видов спорта. Главными из них считались: атлетическое пятиборье (борьба, бег, метание диска и копья, прыжки), кулачный бой, бег на длинные дистанции, гоплитодром (бег в полном вооружении), панкрати он (соединение кулачного боя и борьбы, где разрешались все виды ударов и болевые приемы), а также скачки и состязание колесниц.

    Олимпия. Вход на стадион. Фотография

    Вслед за Олимпийскими играми общегреческие состязания стали проводиться также и в других местах Эллады: Пифийские игры – в Дельфах, Истмийские – в Коринфе, Немейские – в Немейской долине в Арголиде. Наградой олимпионику (победителю Олимпиады) был лавровый венок. Он рассматривался не только как приз за победу над другими из лучших атлетов, но и символизировал, что победитель стал любимцем богов. Олимпионик получал всемирную славу, почет и уважение. В родном полисе его осыпали почестями, поэты прославляли его в гимнах, в Олимпии и на родине ему воздвигали памятники. Особенно знамениты были победители всех четырех общегреческих Игр. Например, успех борца Диагора повторили оба его сына. А когда подросшие внуки тоже победили в Олимпии и вынесли на арену доблестного деда, то один из зрителей крикнул: «Теперь умри, Диагор: на земле ничего славнее уже нет, а на небо тебе все равно не взойти!»

    В греческой школе. Рисунок на вазе

    Агон формировал весь мир мыслей, чувств и мотиваций поступков греков. Именно дух состязательности определял основополагающие духовные ценности греческой культуры: отношение к богатству, понимание счастья, стремление к славе, представление о бессмертии и т. д.

    Еще одним принципиальным отличием античной культуры была ее ороакустическая направленность, т. е. ориентация на звучащее слово. После гибели микенского общества слоговая письменность ахейцев была забыта и на рубеже IX—VIII вв. до н. э. в Греции было создано алфавитное письмо, состоявшее из 24 букв. По одному из преданий (по-видимому, оно отражает историческую истину), письменность в Грецию принес брат Европы Кадм, переселившийся из Финикии в Беотию. Хотя знаки заимствовались из финикийского алфавита, но передавали уже не только согласные, но и гласные звуки. Простая и удобная письменность получила широкое распространение, что привело к практически поголовной грамотности греческого общества.

    Весь уклад жизни в полисе требовал от его членов быть грамотными. Однако в античной культуре звучащее слово всегда преобладало над письменным текстом. Гражданин греческого полиса активно участвовал в народном собрании, суде, многочисленных выборных органах и должен был уметь выступать при обсуждении законов или на судебном заседании, готовить проекты законов и постановлений, которые затем высекались на камне, и т. д. Знания нужны были и в хозяйственной жизни: например, при покупке товаров у себя на агоре или на заморских рынках.

    Греческая культура никогда не была элитарной. Это культура гражданского коллектива, насчитывавшего 2000—3000 человек. Поэтому многие важнейшие ее компоненты были ориентированы на слуховое восприятие и устную передачу информации. Основное развитие получают в ней те области духовной и художественной культуры, которые через словесное выражение обращены к массовой аудитории. Хотя благодаря всеобщей грамотности рукописные тексты были широко распространены, но процесс чтения про себя грекам был незнаком. Греки предпочитали наслаждаться красотой звучащего слова.

    ДРЕВНЕГРЕЧЕСКАЯ ПОЭЗИЯ

    Греческая литература появилась в VIII—VI вв. до н. э. и первоначально была представлена только эпической поэзией, которая непосредственно «выросла» из устного народного творчества. Историю греческой литературы открывает творчество Гомера, создавшего самые яркие эпические произведения – «Илиаду» и «Одиссею». Гомер был одним из аэдов – странствующих певцов-сказителей, которые, переходя из города в город, – исполняли эпические песни под аккомпанемент кифары. Как правило, это происходило на пирах знати. Поэмы Гомера отличает единство формы и содержания, яркий образный язык, цельность и законченность характеров героев и глубина образов. Гомеровский эпос, изложенный в стихотворной форме гекзаметра, по праву стал вершиной эпической поэзии.

    Гомер

    Однако Гомер снискал славу не только великого древнегреческого поэта, но и самого мудрого из эллинов. Показывая в сво– Гомер их поэмах прекрасное и безобразное, достойное человека и низменное, поэт на примере эпических героев помогал грекам постигать мир, учил понимать, в чем смысл жизни. На всем протяжении эпохи античности герои поэм были образцами для подражания как для рядового общинника, так и для аристократа. Плутарх передает, что Александр Македонский даже в военных походах не расставался с поэмой Гомера и всю жизнь стремился подражать Ахиллу и достичь такой же бессмертной славы. Эллины видели в великом аэде своего учителя, а Платон утверждал, что Гомер – «поэт, который воспитал Элладу».

    Кроме творений Гомера, в греческом эпосе было множество поэм о древних мифологических героях. Так как эти произведения были связаны единством повествования и составляли замкнутый цикл, или круг, то получили название «киклический эпос» (от греч. kyklos – круг). Хотя тексты этих поэм до нас не дошли, но сюжеты известны из произведений поздних авторов. В большинстве из них рассказывалось о Троянской войне: о похищении Елены Парисом, о начале похода греков на Трою, о смерти Париса, о хитроумном замысле Одиссея с троянским конем, о возвращении героев из-под Трои и т. д.

    Поэмы, в которых излагались мифы о богах, получили название гомеровски гимнов, хотя их создал не Гомер, а безвестные авторы в разное время. В этих поэмах отсутствовало еще авторское начало.

    Первым авторским произведением эпического жанра были сочинения Гесиода, младшего современника Гомера. Его поэмы, написанные гекзаметром, отличал архаический даже для конца VIII в. до н. э. язык. В поэме «Труды и дни» описывается жизнь беотийского крестьянина и прославляется честный, упорный, систематический труд. В нее включены накопленные столетиями нехитрые правила житейской мудрости, сельскохозяйственный календарь, мифологические сюжеты. В «Теогонии» («Происхождение богов») представлена эпическая картина сотворения мира и происхождения трех поколений богов. Гесиод завершил начатое Гомером формирование эллинской религиозной картины мира. А запись поэм Гомера, сделанная при Писистр ате, подвела черту под «эпическим» периодом литературы Греции.

    С развитием полисов усложняются социальные отношения и политическая жизнь, меняется духовный настрой общества. Героический эпос уже не способен выразить те мысли и чувства, которые порождала динамичная полисная жизнь. На смену эпосу приходят лирические сочинения, отражавшие внутренний мир отдельного человека. Хотя термином «лирика» александрийские ученые в III в. до н. э. обозначали произведения, исполняемые под аккомпанемент лиры, под древнегреческой лирикой понимают произведения и музыкально-вокального характера, называвшиеся меликой (от греч. melos – песнь), и декламационного характера, исполнявшиеся в сопровождении флейты, – элегию и ямб.

    Величайшим лирическим поэтом греки считали Архилбха (VII в. до н. э.). У этого сына аристократа и рабыни, родившегося на острове Парос, жизнь была бурная, полная невзгод. Покинув родной край, поэт много странствовал. Стремясь отыскать свое место в жизни, он даже воевал как наемник. Так и не найдя счастья, поэт погиб в расцвете лет в одной из военных стычек. Его творчество оказало большое влияние на трех великих древнегреческих трагиков и Аристофана.

    В своих ярких и образных стихах Архилох предстает то воином, то гулякой и жизнелюбом, то женоненавистником. Особенно славились его ямбы к красавице Ниобуле:

    Своей прекрасной розе с веткой миртовой
    Она так радовалась. Тенью волосы
    На плечи ниспадали ей и на спину.
    … старик влюбился бы
    В ту грудь, в те миррой пахнущие волосы.

    (Пер. В. Вересаева)

    Гражданская тема в греческой лирике наиболее ярко представлена в творчестве спартанского поэта Тиртея (VII в. до н. э.). В своих элегиях он воспевал героизм и воинскую доблесть граждан, защищавших родной полис:

    Да, хорошо умереть для того, кто за землю родную
    Бьется и в первых рядах падает, доблести полн.

    (Пер. Г. Церетели)

    Поэзия Тиртея отразила новую духовную атмосферу, сложившуюся в формирующемся коллективе граждан, и воспринималась в эллинском мире как патриотический гимн полису.

    Мотивы политической борьбы нашли отражение в творчестве многих древнегреческих поэтов. Фебгнид из Мегар (VI в. до н. э.) жил в бурный период крушения аристократического строя, и в его творчестве выразилась не просто ненависть аристократа к победившей демократии, но и жажда мести:

    Сладко баюкай врага! А когда попадет тебе в руки,
    Мсти ему и не ищи поводов к мести тогда.

    (Пер. В. Вересаева)

    Иные, общегражданские чувства пронизывают элегии знаменитого реформатора Солона (ок. 640—560 до н. э.). В своих стихах он рассказал о бурной, раздираемой противоречиями жизни афинского полиса, о своих реформах и об уже сложившихся представлениях о гражданских ценностях. У муз он просит:

    Мне от блаженных богов вы даруйте достаток, от ближних —
    Вечно, и ныне, и впредь доброю славой владеть…

    (Пер. Г. Церетели)

    Наряду с элегией и ямбом существует и вокальная лирика: как хоровая, возникшая из народных песен, так и сольная. Наиболее ярко сольная песенная лирика была представлена в творчестве двух поэтов с острова Лесбос – Алкея и Сапфо (рубеж VII—VI вв. до н. э.). Эолийский мелос отличала непосредственность, теплота чувств, радостное мироощущение, но в то же время крайний субъективизм видения мира.

    Алкей жил в эпоху острых социальных конфликтов на Лесбосе. После победы его противников в родном городе Митилене он отправился служить наемником в Египет и лишь спустя много лет смог вернуться на родину. Превратности судьбы и воспевал Алкей, образно сравнивая государство с кораблем, попавшим в бурю.

    Не поддавайтесь оцепенению!
    Когда невзгода встала насущная
    Перед глазами, – всякий помни
    Быть пред бедой настоящим мужем.

    (Пер. М. Гаспарова)

    Но в его стихах есть и другие мотивы: радость жизни и печаль неразделенной любви, воспевание красоты природы и размышление о неизбежности смерти. Как все традиционные застольные песни, завершались они призывом: «Будем пить. Где вино, там и истина». Алкею подражали многие греческие поэты, знаменитый римский поэт Гораций и др.

    Аристократка Сапфо возглавляла кружок, в котором знатных девушек готовили к будущей семейной жизни: обучали умению себя вести, музицированию, стихосложению и танцам. Музам и этим девушкам и посвящала свои стихи поэтесса. Героиней творчества Сапфо является женщина пылко любящая, ревнующая, страдающая. Стихи Сапфо отличают искренность чувств, выразительность языка:

    О, приди ж ко мне и теперь! От горькой
    Скорби дух избавь и, чего гак страстно
    Я хочу, сверши и союзницей верной
    Будь мне, богиня!

    (Пер. В. Вересаева)

    Сапфо с кифарой. Роспись на гидрии (VI в. до н. э.)

    Влияние стихов Сапфо чувствуется в поэзии римлян Катулла и Горация.

    Поэт Арион (VII—VI вв. до н. э.) почти всю жизнь провел вдали от родного острова Лесбос – при дворе коринфского тирана Периандра. Поэт прославился составлением дифирамбов – популярных в то время в Греции песен, посвященных Дионису.

    По тематике стихов иониец Анакреонт (VI в. до н. э.) был близок к Алкею и Сапфо. После вторжения персов он бежал из родного малоазийского города Теос и большую часть жизни провел при дворах правителей: Поликрата на Самосе, Гиппарха в Афинах и фессалийских царей. В поэзии Анакреонта уже нет серьезности, характерной для творчества его предшественников. Она полна игрового, изящного и веселого эротизма. Анакреонт любил изображать себя седовласым, но жизнерадостным любителем вина и любовных приключений:

    Бросил шар свой пурпуровый
    Злотовласый Эрот в меня
    И зовет позабавиться
    С девой пестрообутой.
    Но, смеяся презрительно
    Над седой головой моей,
    Лесбиянка прекрасная
    На другого глазеет.

    (Пер. В. Вересаева)

    Пирующие греки (симпосий). Рисунок

    Впоследствии, в александрийскую эпоху, появляются многочисленные подражания изящной поэзии Анакреонта – «анакреонтика», которая оказала влияние на всю европейскую поэзию.

    Архаическая эпоха породила и другие литературные жанры: басни, торжественные гимны и т. д. Так, одами в честь победителей спортивных игр прославился Пиндар (VI—V вв. до н. э.). Разножанровая древнегреческая литература полно и ярко воспроизводила реалии жизни полисного мира, выражала мысли и чувства человека нового общества.

    ЗАРОЖДЕНИЕ ДРЕВНЕГРЕЧЕСКОЙ ФИЛОСОФСКОЙ ИНАУЧНОЙ МЫСЛИ

    В эпоху архаики греки перешли от религиозно-мифологического восприятия мира к научному, философскому объяснению организации космоса. Этому способствовало бурное развитие полисного общества. Усиление роли гражданского коллектива, активная позиция гражданина в политической жизни, в формировании условий своего повседневного существования, его энергичная экономическая деятельность и освоение всего средиземноморского региона – этот новый социальный опыт требовал адекватного осмысления. Оно могло быть успешным только на основе светского и рационального видения мира.

    Греческие мыслители находили высшую мудрость в размышлении об устройстве космоса и окружающего мира. Структура полиса, в котором они жили, принципы и динамика его развития, система взаимоотношений его граждан влияли на оценку философами и структуры космоса, и всего общественного устройства. Так, в самых развитых ионийских полисах Малой Азии зарождается философия в ее самой ранней форме – натурфилософия, которая пытается познать общие принципы развития мира.

    Первые греческие философы происходили из Милета – самого передового торгово-ремесленного полиса греческого мира. Представители милетской школы (VI в. до н. э.) пытались выяснить, что является первоосновой мира. Родоначальник ионийской философской школы Фалес (ок. 625 – ок. 547 до н. э.) считал, что все в мире происходит из воды и все опять превращается в воду, которая находится в непрерывном движении. Да и сама Земля представляет собой плоский диск, лежащий на воде.

    Его ученик Анаксимандр (ок. 610—546 до н. э.) утверждал, что люди не созданы богами, а произошли из рыб особой породы. В основе всего сущего лежит апейрон, т. е. первоматерия. Она безгранична, вечна, неизменна; все вещи возникают из нее и в нее же возвращаются после гибели. Анаксимандр же создал первую геометрическую модель Вселенной, в центре которой находится Земля, парящая в воздухе. С именем Анаксимандра связывают создание географической карты и небесного глобуса.

    Анаксимен (ок. 585—525 до н. э.) считал первоосновой всего воздух, при разрежении которого рождается огонь, а при сгущении – ветер, облака, вода и земля. Таким образом, воздух является «душой мира», источником жизни.

    Другой представитель ионийской натурфилософии, Гераклит Эфесский (ок. 530—470 до н.э.), выступал против традиционной народной религии. В отличие от философов милетской школы, Гераклит видел первооснову мира не в устойчивой первоматерии, а в непрерывном движении и изменении. Суть его учения выражала краткая фраза: «Все течет». Олицетворением этой изменчивости он считал огонь. По его мнению, мир не создан богами или людьми. Мир есть и будет вечным живым огнем, закономерно воспламеняющимся и закономерно угасающим. Своим учением Гераклит заложил основы диалектики.

    Принципиально иную теорию создал Пифагор (ок. 580—500 до н. э.) с острова Самос. В италийском Кротоне он создал пифагорейскую школу, религиозно-философское братство. Пифагор проповедовал переселение душ, которые за грехи, прежде чем попадут в загробный мир, могут побывать в телах многих людей и животных. В своей теории об устройстве мира он опирался на математические знания египтян и вавилонян. Философ считал, что числа выражают сущность вещи, а их пропорции и соотношения определяют порядок и гармонию в окружающем мире. Пифагор отошел от рационального, материалистического объяснения устройства космоса, однако и он сам, и его школа много сделали для развития математических знаний в Греции.

    Становление философского и научного знания могло произойти только при условии разрыва с традиционным религиозным миросозерцанием. В результате возникла новая область мышления, чуждая религии и священным мифологическим сказаниям. Была сформулирована идея космического порядка, покоящегося не на мощи бога или царя, а на законах, которым в равной мере подчиняются все составные элементы. Образ социального, регулируемого полиса греческие философы перенесли на физическую Вселенную. Упорядоченный космос стал доступен для постижения человеческой мыслью. К концу VI в. до н. э. на смену традиционному мифу, основанному на поэтической фантазии, пришел логос, понимаемый как истинное, научно обоснованное объяснение. Новая философская мысль выстраивала мировой порядок на принципах равновесия, равенства и симметрии. Создание научной картины мира знаменовало интеллектуальный переворот в духовной культуре Древней Греции.

    АРХИТЕКТУРА И ИСКУССТВО АРХАИЧЕСКОЙ ГРЕЦИИ

    Являясь важнейшим элементом культуры, архитектура наиболее полно и ярко отражает те духовные запросы, которые господствуют в обществе на каждом этапе его развития. В эллинском обществе уже в начале архаической эпохи определился приоритет общественной, прежде всего храмовой, архитектуры. На фоне однотипных, простых и непритязательных частных жилищ в каждом полисе выделялись монументальные храмы, посвященные богам – покровителям общины. В архитектуре архаической эпохи сооружения, повторявшие микенский мегарон, сменяются религиозными зданиями нового типа. Появляется греческий ордерный[13] храм, отличающийся определенным сочетанием пропорций основных частей здания, особенностями их художественной обработки.

    Первые храмы были построены в Аргосе, Коринфе и у дорийских греков в середине VII в. до н.э. Дорический храм представлял собой целлу – прямоугольное помещение со статуей бога; целла была окружена колоннадой, поддерживающей антаблемент (перекрытие) с крышей. Дорическая колонна относительно невысокая (отношение диаметра основания к высоте 1 : 6), с каннелюрами (прорезанными вертикальными желобками), завершается простой капителью, состоящей из эхина (круглой подушки) и абака (толстой квадратной плиты). На капители колонн опирается антаблемент. Он состоит из фриза, включающего чередующиеся триглифы (плиты с тремя полосами) и метопы (плиты с рельефами мифологического содержания), и карниза. Фронтон (треугольное пространство на фасаде под крышей) украшался скульптурами и рельефами мифологического содержания. Дорический храм с массивным антаблементом и невысокими колоннами выглядел приземистым и тяжеловесным.

    Греческие ордера: А – дорический; Б– ионический. В– коринфский. Части ордера: 1– карниз; 2 —фриз; 3– архитрап(они образуют антаблемент); 4– капитель; 5– ствол колонны; 6– база

    Более изящными и легкими были храмы, созданные в ионическом ордере. Колонны, которые покоились на базах (каменных подушках), были тоньше и выше (отношение диаметра основания к высоте 1 : 9). Капитель была украшена волЮтами (завитками в виде спиралей). Покоящийся на колоннаде антаблемент с гладким фризом был легче и казался изысканнее. Греческие храмы с раскрашенными в яркие цвета архитектурными деталями, рельефами и скульптурами выглядели нарядно и празднично.

    Развитие архитектуры способствовало расцвету всех видов античного искусства, но в первую очередь монументальной скульптуры. Первоначально помещаемые в храмах изображения богов были грубыми и примитивными. Однако совершенствование техники обработки камня и металлов повлияло и на развитие изобразительного искусства. В VII– VI вв. до н.э., помимо богов и героев, начинают изображать атлетов, победивших на спортивных состязаниях, и доблестных воинов, прославивших свое имя и свой полис. Одной из самых распространенных скульптур становится курос – обнаженная мужская фигура как образ идеального гражданина.

    Ионическая капитель. Рисунок

    (Женская фигура – кора – всегда изображалась в одежде.) Однако изображения еще условны, фронтальны, статичны (прямое влияние Востока). Мастера пока не умеют передавать внутренний мир людей, лица которых они оживляют лишь условной, так называемой архаической, улыбкой.

    Больших успехов достигли греческие художники, творчество которых дошло до нас по преимуществу в виде росписей по керамике. В VII – начале VI в. до н. э. четкому геометрическому стилю приходит на смену ориентальный стиль, отражавший восточное влияние, под воздействием которого развивалось искусство эпохи архаики. Сосуды покрывают рядами пестрых изображений восточных животных, фантастических существ или растительным орнаментом.

    Колонны храма, выполненные в ионическом ордере. Фотография

    Чернофигурный кратер – ваза «Франсуа» (VI в. до н. э.)

    Коринфская керамика (VI в. до н. э.)

    Но в VI в. утверждается исконно греческий чернофигурный стиль: роспись черным блестящим лаком по светлому фону обожженной глины. Рисунки создавали, как правило, на мифологические темы. Самым известным мастером, работавшим в чернофигурном стиле, был Эксекий (VI в. до н. э.). При всем мастерстве художников чернолаковые изображения производили впечатление плоской тени. Чтобы добиться их объемности, изменили стиль росписи: фон стали покрывать черным лаком, а изображение – оставлять цвета глины или расписывать. Так в конце VI в. до н. э. появился краснофигурный стиль, достигший расцвета в эпоху классики.

    Чернофигурная гидрия (VI в. до н. э.)

    Аттический чернофигурный килик (VI в. до н. э.)

    Аполлон Тенейский (VI в. до н.э.)

    Кора в пеплосе. Статуя с афинского Акрополя (VI в. до н.э.)

    Духовная и художественная культура эпохи архаики во всей полноте отразила сложный и противоречивый процесс формирования полисного строя и заложила основы для расцвета античной культуры и цивилизации в классическую эпоху.

    Историография

    Богатая и своеобразная культура, которая была создана древними греками, небольшим народом, расселившимся в Восточном Средиземноморье, поражала умы исследователей. И вслед за французским историком и писателем второй половины Х!Х в. Ж. – Э. Ренаном этот феномен был образно назван «греческим чудом». Однозначного и общепринятого объяснения этого явления в науке до сих пор нет.

    Один из крупнейших философов Х!Х в. Г. Гегель пытался объяснить «греческое чудо» через самораскрытие «мирового духа», который после тысячелетий брожения попал в Древнюю Грецию, где пережил период «прекрасной юности», что выразилось в появлении своеобразной и гармоничной культуры. Философская теория Гегеля была весьма популярна в свое время. Однако ученых интересовали конкретно-исторические условия возникновения «греческого чуда». В Х!Х в. знаменитый историк культуры швейцарец Я. Буркхардт (J. Burckhardt) обратил внимание на исключительную одаренность греков, что наглядно выразилось, во-первых, в появлении в определенный период необычайно большого числа творчески одаренных личностей, а во-вторых, в том, что широкие слои населения оказались удивительно активными в распространении новых культурных достижений. Но убедительно объяснить, как и почему это произошло, не удалось.

    Полностью несостоятельными оказались попытки ряда западноевропейских ученых конца XIX – начала ХХ в. [Ф. Гальтон (F. Galton), Ф. Гюнтер (F. Gunter)] объяснить высокие творческие способности греков особенностями их генотипа, обусловленного расовой принадлежностью. Но почему особенности генотипа проявились через тысячу лет после появления греков на Балканском полуострове? Несостоятельными оказались и другие «биологические» объяснения особой роли греков в истории культурного развития Средиземноморья.

    Более состоятельными оказываются теории, объясняющие быстрый расцвет культуры Древней Греции географическим положением Эллады – на перекрестке культурных влияний Востока и Запада [В. Эренберг (V. Ehrenberg), А. Боннар (A. Bonnard), К. Блеген (C. Blegen)]. О широких заимствованиях с Востока в свое время писал еще М. ГЮленц (M. Pohlenz).

    Некоторые исследователи призывают искать причины расцвета цивилизации в античной Греции не в культурной или расовой предыстории, а в конкретных условиях, которые существовали в ту историческую эпоху высвобождения интеллектуальной энергии, которую немецкий философ начала ХХ в. К. Ясперс назвал «осевым временем».

    Среди многочисленных причин развития античной цивилизации прежде всего отмечают широкое распространение железа, благодаря чему создались условия для проявления инициативы и активной деятельности каждого индивида. Но, по мнению A. И. Зайцева, объяснение «греческого чуда» следует искать в специфических условиях существования греческого полиса и, в частности, в присутствии духа состязательности, т. е. агонального начала. Свою трактовку объяснения «греческого чуда» предложил Ю. В. Андреев.

    Литература по теме

    Андреев Ю. В. Цена свободы и гармонии. СПб., 1998.

    Блаватский В. Д. История античной расписной керамики. М., 1953.

    Блеген К. Троя и троянцы. М., 2003.

    Боннар А. Греческая цивилизация. Ростов-на-Дону, 1994. Т. 1—2.

    Жмудь Л. Я. Наука, философия и религия в раннем пифагореизме. СПб.,1994.

    Зайцев А. И. Культурный переворот в Древней Греции VIII—V вв. до н. э. Л.,1985.

    Залюбовина Г. Т. Идеи пантеизма в архаическом мировоззрении древних эллинов. М., 1993.

    Иванов Вяч. Дионис и прадионисийство. СПб., 1994.

    Колпинский Ю. Д. Великое наследие античной Эллады и его значение для современности. М., 1988.

    Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996.

    Нильссон М. П. Греческая народная религия. СПб., 1998.

    Онианс Р. На коленях богов. М., 1999.

    Фестюжьер А. – Ж. Личная религия греков. СПб., 2000.

    BurckhardtJ. Griechische Kulturgeschichte. Berlin, 1893—1902. Bd 1—4.

    Burkert S.Greek Religion. Cambridge (Mass.), 1985.

    Cornford F. Principium sapientiae: The Origins of Greek Philosophical Thought.

    Cambridge, 1952. .. Detienne M. Apollon le couteau a la main. P., 1998.

    Ehrenberg V. From Solon to Socrates. L., 1968.

    Gunter F. Rassengeschichte des hellenischen und deromischen Volkes. Munchen, 1929.

    Herrmann H. – V. Olympia: Heiligtum und Wettkampfstatte. Munchen, 1972.

    Nilsson M. Geschichte der griechischen Religion. Munchen, 1955.

    Pohlenz M. Der hellenische Mensch. Gottingen, 1947.

    Snell B. The Discovery of the Mind. N. Y, 1960.

    ГЛАВА 11

    Мир полисов в конце эпохи архаики

    РОЖДЕНИЕ ГРЕЧЕСКОГО ПОЛИСА

    Архаическая эпоха была уникальным периодом древнегреческой истории. Всего за три века в Элладе появились совершенно новые, никогда ранее не существовавшие типы цивилизации, социума и государственности. Отправной точкой их возникновения является появление полиса. Если в начале периода архаики Греция была страной первобытных, слабо развитых в экономическом, политическом и культурном отношениях крохотных сельских общин, то к концу этого периода она создала государственность и стала страной полисов. Цивилизация Древней Греции – это прежде всего полисная цивилизация.

    В исторической литературе полис чаще всего определяют как «город-государство». Это толкование можно признать верным с одной существенной оговоркой: в связи с полисом и понятие «город», и понятие «государство» следует трактовать исключительно в «античном» смысле. Слово «полис» по-древнегречески действительно означает «город», но не как «комплекс зданий, улиц, оборонительных сооружений и т. п.», а как «совокупность его свободных полноправных жителей – граждан». Античные авторы под словом «полис» прежде всего подразумевали городскую гражданскую общину. В то же время слово «полис» (и родственный ему термин «политая») означает также и государство, но опять же не в смысле некой территории, находящейся под управлением определенной суверенной власти, а в том же смысле гражданского коллектива, осуществляющего своими силами управление принадлежащей ему территорией. Для древних греков полис, покинутый своими гражданами, уже не мог считаться таковым: это поселение не было больше ни городом, ни государством. Но в то же время, скажем, войско в походе могло в некоторых ситуациях конституировать себя в качестве полиса, поскольку оно являлось коллективом граждан, хотя и не располагало в данный момент какой-либо территорией, не говоря уже о городских постройках.

    Таким образом, понятие «полис» нельзя безоговорочно приравнивать ни к понятию «город», ни к понятию «государство». Так, существовали полисы, в которых имелись два или более городских центра (хотя один из них обязательно выделялся, играя роль столицы). Встречались (но достаточно редко) и полисы, вообще не имевшие городского центра; именно таким был, в частности, полис Спарта или фокидийский полис Понопий, который никто не называл городом. И все же, несмотря на отдельные недостатки, определение полиса как городской гражданской общины, конституирующей себя в качестве государства, представляется наиболее предпочтительным перед термином «город-государство», поскольку роль гражданского коллектива была основополагающей для полисного типа государственности.

    Впрочем, кроме граждан, на территории полиса жили и лица, не пользовавшиеся гражданскими правами (рабы, переселившиеся в полис чужеземцы, женщины и т. п.). Они были членами общества, но в состав гражданской общины, в состав полиса как такового не входили.

    Категория «гражданин» (в противовес категории «подданный», издавна существовавшей на Древнем Востоке) имела ключевое значение для всего бытия полиса. Гражданин был наделен совокупностью неотъемлемых прав и обязанностей, причем фактически каждое из его прав являлось одновременно и обязанностью. Для того чтобы быть гражданином, человек должен был обладать определенной совокупностью необходимых характеристик. Прежде всего он должен был быть лично свободным. После того как полисный тип социально-политического устройства сформировался в своем окончательном виде, понятия «гражданин» и «раб» стали несовместимы. Далее, гражданином греческого полиса мог стать только мужчина: полисная цивилизация была построена на главенстве мужской части населения. Женщины не имели не только политических, но и вообще никаких (в том числе имущественных) гражданских прав.

    Статус человека в докапиталистических обществах прежде всего определялся отношением к земельной собственности. Не являлась исключением и античная Греция. Человек считался полноправным гражданином постольку, поскольку он обладал земельной собственностью. Эти два статуса были, как правило, неотъемлемы друг от друга: только гражданин является землевладельцем и только землевладелец может быть гражданином. Земельная собственность в полисе существовала одновременно в двух формах – государственной и частной, причем государственная собственность выступала первичной по отношению к частной.

    Гражданина, т. е. коллективного собственника государственной земли, гражданская община наделяла индивидуальным земельным участком на правах частной собственности, которым мужчина имел право распоряжаться по своему усмотрению. Он оставался землевладельцем, даже если по какой-либо причине терял свой надел, так как статус гражданина обеспечивал ему право на общественную, государственную землю, на которой располагались сдававшиеся в аренду леса, пастбища, рудники и т. д. и от эксплуатации которой каждый гражданин получал свою долю дохода. В античном полисе политический коллектив граждан являлся в то же время коллективом земельных собственников. Лично свободный, но не являвшийся гражданином житель полиса никогда не мог получить в собственность земельный надел, а вместе с этим и права гражданина.

    Таким образом, именно община, т. е. коллектив граждан полиса, была владельцем всей земли в государстве. Такая форма собственности, при которой право собственности на основное средство производства (а именно таковым была земля в античную эпоху) в его государственной (общественной) и частной формах обусловливалось статусом гражданина и контролировалось гражданской общиной, называется античной формой собственности. Следует сказать, что этой двуединой форме собственности присуща некоторая противоречивость. Ведь гражданин полиса являлся хозяином своей земли, и его частное право на землю было неотъемлемым лишь до тех пор, пока он оставался гражданином. Коль скоро частный собственник утрачивал гражданские права (например, по приговору суда за определенные преступления), полис на вполне законном основании лишал члена общины принадлежавшего ему надела.

    Характерной особенностью полиса было то, что все его граждане имели право принимать участие в управлении государством. Именно гражданский коллектив в форме народного собрания осуществлял – реально или номинально – высшую власть в полисе. Полисная государственность не предусматривала существования особых органов власти. Полисы были государствами без бюрократии, а все магистраты (т. е. должностные лица) выбирались гражданами путем голосования (или с помощью жребия, выбор которого считался проявлением воли богов). Гражданин полиса мог с полным основанием сказать о себе то, что в XVIII в. заявил французский король Людовик XIV: «Государство – это я!» Но при этом гражданин полиса являлся представителем государства не сам по себе, а лишь в составе гражданского коллектива. Таким образом, в греческом полисе впервые в мировой истории сформировалась республиканская государственность, при которой общество и государство не отделены друг от друга, а представляют собой единое целое.

    Гражданин был обязан участвовать в военных мероприятиях полиса, т. е. быть членом ее военной организации. Собственно, армия полиса представляла собой ополчение граждан – земельных собственников. При этом воинская повинность, связанная с необходимостью защищать свободу и целостность полиса, его государственность и законы, а также собственность членов гражданской общины, одновременно являлась не только обязанностью гражданина, но и его правом, поскольку она также была одним из критериев гражданского статуса. Лица, не входившие в гражданский коллектив, привлекались в войско лишь в случае самой крайней необходимости.

    Таким образом, в античной Греции понятия «гражданин», «член народного собрания», «носитель высшей власти», «член полисного ополчения» и «земельный собственник» были неразрывно связаны. Все граждане были равны перед законом, каждому полис гарантировал личную свободу. Это вело к проявлению в целом ряде полисов эгалитарных (т. е. уравнительных) тенденций, что закономерно в условиях коллективного управления государством. Так, для поддержания равенства в коллективе наиболее богатые знатные граждане зачастую были вынуждены в интересах общества нести наибольшие затраты. Справедливости ради, следует сказать, что в эпоху расцвета полиса эти требования полисной жизни встречались представителями элиты с пониманием.

    Естественно, что в силу своего устройства греческий полис мог быть лишь очень небольшим по территории и населению. Так, Спарта (крупнейший в территориальном отношении полис греческого мира), включая завоеванную спартанцами Мессению, имела площадь 8400 квадратных километров и население 200—300 тысяч человек, афинский полис – соответственно 2500 квадратных километров и 250—350 тысяч человек. Но такие крупные полисы были скорее исключениями. Территория большей части полисов не превышала 200 квадратных километров, а население – 10 тысяч человек. Были и совсем маленькие полисы с территорией 30—40 квадратных километров, на которой жили несколько сот человек. Таким образом, типичный полис был крошечным государством, состоявшим из города (или городка) и сельской округи. Большинство жителей такого полиса, который можно было обойти за несколько часов, знали друг друга в лицо.

    Город был центром, столицей полиса, зачастую (хотя далеко не всегда) в нем проживало более половины населения государства. Однако город еще не был противопоставлен деревне. Греческое полисное общество принципиально отлично от обществ многих других эпох, когда город являлся средоточием деятельности только торговцев и ремесленников, ведущих специфический городской образ жизни, а крестьянство населяло исключительно сельскую местность. Практически в любом городе Эллады весьма значительную, а порой и преобладающую часть жителей составляли те же крестьяне, ежедневно отправлявшиеся из города на свои земельные участки на хоре. Таким образом, каждый член гражданского коллектива, чем бы он ни занимался (он мог быть, например, владельцем ремесленной мастерской, крупным оптовым торговцем, профессиональным политиком), одновременно являлся землевладельцем (по крайней мере, владел долей общественной земли). А для большинства граждан участок земли был, несомненно, главным средством существования.

    Основные характеристики полиса в определенной степени присущи полису «идеальному». Безусловно, при наличии общих тенденций историческое развитие конкретных, реально существовавших полисов имело свои особенности.

    Источники

    Поскольку архаическая эпоха менее, чем последующие, освещена в трудах древних авторов, большое внимание закономерно привлекают к себе дошедшие от этих времен вещественные памятники, полученные в ходе археологических раскопок. Важные сведения для науки дали систематические исследования историками архаических построек Афин (остатки древнейших храмов Акрополя, ранние сооружения общественного назначения на Агоре), культовых комплексов крупнейших святилищ в Элладе (Дельфы, Олимпия). Очень важные результаты принесло изучение территорий тех полисов, которые были разрушены еще в эпоху архаики и с тех пор не восстанавливались: старой Смирны в Малой Азии, Эмпориона на острове Хиос и др. Так как там древнейшие слои сохранились в неприкосновенности, без позднейших вкраплений, это значительно облегчает их анализ.

    Данные эпиграфики для архаической эпохи не имеют большого значения, поскольку письменность появилась лишь недавно и количество надписей было еще невелико. Однако самые ранние греческие надписи чрезвычайно интересны уже в силу их редкости и уникальности. Среди архаических эпиграфических памятников – тексты законов (так, в законе VI в. до н. э. с острова Хиос содержатся упоминания о государственных органах демократического характера), договоры между полисами, списки должностных лиц, а также надписи частного характера. Например, в 591 г. до н. э. греческие воины-наемники на египетской службе во время одного из походов, развлекаясь, начертали на ноге колоссальной статуи Рамсеса II в Южном Египте свои имена. Но и эти немногочисленные свидетельства в совокупности с источниками других типов позволяют ярче увидеть конкретные реалии той эпохи.

    ТЕНДЕНЦИИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ ПОЛИСОВ

    Основу экономики в полисном мире составляло сельское хозяйство, прежде всего земледелие. Вся экономическая жизнь греческого полиса зиждилась на принципе автаркии (т. е. самообеспеченности, самодостаточности), на стремлении опираться, по возможности, только на собственные силы и ресурсы. На практике, безусловно, этот принцип часто нарушался, так как ни один из полисов не располагал всеми необходимыми для нормальной жизни ресурсами, особенно если учитывать малые размеры древних греческих государств, а также своеобразие природных условий и ландшафта Эллады. Волей-неволей приходилось вступать в экономические отношения с другими городами и странами, т. е. торговать. Но в идеале полис воспринимался своими гражданами как самодостаточная хозяйственная единица. Ближе всего к этому идеалу подошла, пожалуй, Спарта, хотя ее опора на собственные силы и привела к формированию в полисе ряда консервативных тенденций.

    В результате успешной борьбы демоса за свои права в эпоху архаики в греческих полисах утвердился запрет на порабощение граждан. Это, в свою очередь, заставило удовлетворять потребности хозяйства полиса в рабском труде почти исключительно за счет иноплеменников. На этой базе в развитых полисах начала складываться классическая форма рабства. От патриархального рабства, характерного для древневосточных обществ и для ранних этапов древнегреческой истории (одной из форм патриархального рабства было, в частности, кабальное рабство), классическое рабство отличалось тем, что статус раба был максимально далек от статуса свободного человека. В сущности, раб не считался даже полноценным человеком; он был (во всяком случае, в теории) живым «орудием труда», мало чем отличавшимся, скажем, от домашнего скота. По мнению многих ученых, именно в античном обществе раб был наиболее рабом, а свободный – наиболее свободным.

    Олимпия. Руины храма Геры. Фотография

    Первыми начали приобретать рабов «на стороне», в негреческих царствах Малой Азии, жители богатого острова Хиос (произошло это, видимо, в VI в. до н. э.). Вскоре их примеру последовало и большинство других полисов Эллады. Естественно, с купленными рабами можно было не церемониться; хозяин не ощущал перед ними никакой ответственности, поскольку рабы никогда не были его согражданами и практически ни при каких условиях не могли стать таковыми. Соответственно и эксплуатация этих людей, по мнению греков, «несвободных от природы», могла быть более интенсивной: не существовало каких-либо моральных рычагов для ее сдерживания. Позже важнейшим источником пополнения рядов рабочей силы стали победоносные войны греков со своими соседями, в ходе которых пленных чаще всего обращали в рабов.

    Впрочем, в некоторых регионах греческого мира классического рабства не было или оно было развито слабо. Там господствовали архаичные формы зависимости, при которых в положении, близком к рабскому, оказывалось (целиком или частично) завоеванное местное население, греческое или негреческое. «Между свободными и рабами» – так определяют античные авторы статус этих зависимых людей. Таким социальным слоем были спартанские илоты, а также пенесты в Фессалии, клароты или мноиты на Крите. В некоторых полисах-колониях в зависимости находились целые негреческие племена – мариащщны в Гераюгее Понтийской, киллирии в Сиракузах и др.

    В греческом мире существовало много форм и вариантов полисного устройства. Это разнообразие в развитии регионов проявлялось в сфере экономической (преобладание сельского хозяйства или более значительная роль ремесла и торговли), а также в социально-политической организации (разная степень активного участия народа в общественной жизни; аристократическое или олигархическое – власть тирана – правление; темпы формирования демократических структур). В связи с этим встает вопрос о возможной типологии полисов.

    Наиболее распространено деление греческих полисов на «аграрные» и «торгово-ремесленные». Эту типологию можно принять лишь с двумя принципиальными оговорками. Во-первых, сельское хозяйство являлось преобладающим сектором экономики не только в «аграрных» полисах, но и в подавляющем большинстве «торгово-ремесленных», где товарно-денежные отношения играли, безусловно, значительную роль, но основой экономической жизни все же не являлись. Во-вторых, вряд ли следует говорить о прямой зависимости политической системы того или иного полиса от характера его экономики, считать, что аграрная экономика обусловливала олигархическое государственное устройство, а экономика с относительно высокой долей ремесленного производства и торговли – демократическое.

    Однако было очень много исключений из этого правила. Так, Коринф, бесспорно, являлся едва ли не самым ярким примером «торгово-ремесленного» полиса, и в то же время у власти в нем на протяжении веков находилась олигархия. В то же время Аргос, который был экономически развит значительно менее, нежели Коринф (в частности, это касалось ремесел и торговли), уже в ЛТв. до н. э. провел ряд демократических преобразований, а в следующем столетии там установилась полноценная демократия. В целом в античную эпоху, как и во всех докапиталистических обществах, скорее не политика определялась экономикой, а, напротив, экономическая жизнь во многих отношениях была подчинена политической.

    Во всяком случае, можно говорить об одной важной и несомненной закономерности. В «аграрных» полисах наиболее важную роль в производстве играл труд зависимого населения, эксплуатировавшегося в рамках архаических форм зависимости (илоты, пенесты, клароты и т. п.), а классическое рабство не получило широкого распространения. Что же касается полисов «торгово-ремесленных», то в них уже к концу архаической эпохи преобладал труд рабов, развилось классическое рабство.

    ФОРМИРОВАНИЕ ПОЛИСНОЙ СИСТЕМЫ ЦЕННОСТЕЙ

    Эпоха архаики, характеризовавшаяся рождением полисного типа государственности, изменила и менталитет, само мироощущение людей. Ментальность предшествующего исторического периода, ярко отразившаяся в поэмах Гомера, отличалась еще определенной примитивностью и неоформленностью: не было ни представления о единстве полиса, о взаимосвязи всех его граждан, ни понятия о личности, имеющей самостоятельный духовный мир и несущей ответственность за принятые решения. Но к концу VI в. до н.э., когда завершилась архаическая эпоха, в Греции окончательно сформировалась система ценностей, отныне характерная для полисной цивилизации.

    Основополагающей общественной ценностью стал коллективизм. Полис – община, коллектив – осознавался как начало всех начал. Считалось, что отдельный человек живет и пользуется всеми благами свободы и культуры лишь постольку, поскольку он является гражданином своего полиса. По сути дела, человек считался полноценным лишь тогда, когда он входил в какой-нибудь коллектив; вне его он становился изгоем, лишенным каких бы то ни было прав и влачащим безрадостное существование.

    Коль скоро высшей ценностью являлась община, ее благо, обусловливавшее благо каждого гражданина, в общественном сознании налицо был приоритет общего над частным, выражавшийся, например, в необходимости полисной солидарности, т. е. совместного действия всех граждан полиса для достижения тех или иных общих целей. Полисная солидарность была одновременно и правом и обязанностью граждан, вплоть до того, что они не на словах, а на деле ставили интересы полиса выше личных. Отсюда – проявление греками архаической эпохи патриотизма, которого еще не знали гомеровские герои. Правда, первоначально патриотизм имел всецело полисный характер. Для грека эпохи архаики родина – это прежде всего «малая родина», т. е. тот полис, гражданином которого он является. Только за него он пойдет сражаться и, если потребуется, примет смерть.

    Однако было бы ошибкой считать Древнюю Грецию таким обществом, в котором граждане слепо подчиняются коллективистским установкам. В полисной жизни уже в эпоху архаики было возможно проявление индивидуальной инициативы, возрастала значимость отдельной личности. Только благодаря наличию индивидуального, личностного творческого начала греческая цивилизация смогла создать огромное количество шедевров культуры. Можно сказать, что VIII—VI вв. до н. э. были не только временем «рождения полиса», но и эпохой «рождения личности».

    Наиболее ярко индивидуальные начала проявились в духе состязательности (в так называемом агональном духе), определявшем всю повседневную жизнь греков и оказавшем необычайно плодотворное воздействие на их самобытную и неповторимую культуру. Буквально любая сфера деятельности – от изготовления глиняных ваз до сложения стихов, от выступления на народном собрании до проявления доблести в сражении – становилась в Греции ареной состязания. Вполне закономерно, что именно в древнегреческой цивилизации появился спорт, что впервые в мировой истории атлетика определилась как самостоятельный феномен, а спортивные состязания играли в жизни полисов огромную роль.

    Важнейшим фактором общественной жизни полисного мира стали так называемые панэллинские (т. е. предполагавшие участие граждан всех полисов Эллады) спортивные Игры. Спорт считался делом религиозным, угодным богам, и потому каждые Игры посвящались тому или иному божеству, находились под его покровительством. Самыми знаменитыми из них были Олимпийские игры, проводившиеся раз в четыре года в главном греческом святилище Зевса, расположенном на территории городка Олимпия.

    Возвышение личности было, безусловно, позитивным фактором развития античной цивилизации. Однако ничем не ограниченный индивидуализм способен подорвать целостность и стабильность гражданского коллектива, нанести удар по полису как социокультурной системе. Особенно ярко это проявлялось в области политической борьбы. Именно из-за того, что в каждом полисе было немало ярких личностей из числа аристократов, каждый из которых в силу своего высокого статуса стремился ни в чем не уступать остальным, а то и превзойти соперников, конфликты во внутриполитической жизни были, как правило, весьма острыми, что приводило к многолетним периодам стасиса – гражданской смуты. Нередко борьба заканчивалась приходом к власти того, кто считал себя «сверхличностью» – тирана. Наиболее ярко отразила это проявление индивидуалистической тенденции в общественной жизни Старшая тирания.

    Дельфы. Стадион. Фотография

    Таким образом, полисную жизнь характеризует постоянное противостояние коллективизма и индивидуализма. Именно в этом противоборстве и формировалась древнегреческая цивилизация, обретая свои характерные черты. В частности, в борьбе индивидуализма и коллективизма греки выработали понятие золотой середины, т. е. разумной меры. По сформировавшимся в эпоху архаики понятиям именно чувством меры должно характеризоваться поведение гармонически развитой личности, которая может свободно использовать свои физические и душевные силы, но не должна ими злоупотреблять в ущерб интересам коллектива.

    Дельфы. Руины храма Аполлона. Фотография

    Полис стремился наложить определенные ограничения на действия аристократов, которые слишком уж противопоставляли себя гражданскому коллективу. Законы, принимавшиеся в греческих государствах в эпохи архаики, имели одной из главных целей именно установить некие одинаковые рамки общественной жизни для всех граждан, положить предел безудержному индивидуализму. Характерно, что в законодательную деятельность этого времени весьма существенный вклад внесли жрецы святилища Аполлона в Дельфах. Это был, пожалуй, самый авторитетный религиозный центр греческого мира, и влияние дельфийских жрецов на складывание полисной системы ценностей трудно переоценить. В большинстве полисов законы принимались по совету жрецов дельфийского храма (во всяком случае, после консультации с ними). Дельфы стремились утвердить в общественном сознании важность нравственных норм умеренности, справедливости, подчинения законам.

    Судя по всему, не без влияния жрепов из Дельф в VI в. до н. э. сложилось представление о «семи греческих мудрецах». К ним причисляли, помимо законодателей Солона из Афин и Питтака с Лесбоса, коринфского тирана Периандра, также философа Фалёса из Милёта, спартанца Хилбна, завершившего формирование «общины равных» в Лакедемоне, критского пророка и чудотворца Эпименйда и других великих (список «мудрецов» сами античные авторы представляют в нескольких вариантах). Изречения, приписываемые «мудрецам» («Познай самого себя», «Лучшее – мера», «Ничего слишком», «Лучше простить, чем мстить»), служили утверждению в мировоззрении эллинов полисных ценностей.

    Победитель Игр получает головную повязку. Рисунок на вазе

    В результате вышеописанных процессов сформировался менталитет гражданина полиса. Древнегреческая цивилизация в период своего расцвета характеризовалась динамичным равновесием между общим и частным, между общественным целым и многообразием индивидов с их интересами, между традицией и новизной, когда одно не исключало другое, а творчески сочеталось. Личность проявляла себя в нерасторжимой связи с коллективом и, не противопоставляя себя ему, пользовалась своей свободой и самостоятельностью на благо общества. Впрочем, в некоторых случаях мы наблюдаем практически полную победу коллективистского начала. Именно так обстояло дело в Спарте. Но с тех пор как личность утратила свои права, спартанский полис стал значительно отставать от других греческих государств в культурном отношении.

    Для полисного менталитета, сложившегося в архаическую эпоху, характерен ряд особенностей. Одна из них – обостренное стремление к свободе (в принципе чуждое древневосточным социумам): осознавая себя гражданами, подчиняющимися только закону, а не подданными какого-либо властного лица, греки проявляли готовность отстаивать независимость – как свою собственную, так и своего полиса – буквально до последней капли крови. В связи с этим гражданам греческих полисов было присуще повышенное чувство собственного достоинства.


    Олимпийские игры. Рисунок на вазе


    Однако, абсолютизируя превосходство полисного образа жизни, сочетавшего коллективизм с признанием высокой ценности личности над любым иным способом государственного устройства, греки несколько высокомерно относились к соседним народам. Полисной системе ценностей был свойствен также определенный консерватизм, т. е. ориентация на обычаи старины, на «добрые нравы предков», а потому стремление представить любые реформы и новшества как возвращение к древним порядкам. Еще одной чертой полисной цивилизации являлся партикуляризм или сепаратизм, т. е. обособленность каждого отдельного полиса в его противостоянии окружающему миру, что вело к определенной агрессивности общественного сознания.

    МЕЖПОЛИСНЫЕ ОТНОШЕНИЯ. ГРЕЦИЯ И ОКРУЖАЮЩИЙ МИР

    Древняя Греция, которая состояла из нескольких сотен полисов, никогда не была единым государством. Каждый полис осознавался как совершенно независимый, суверенный государственный организм. Однако в наиболее отсталых греческих областях (Этолия, Эпир и др.) в архаическую эпоху процесс образования полисов еще не начался, и их население по-прежнему жило в условиях племенного строя. В целом в этот период в греческом мире наблюдалось большое разнообразие вариантов экономического, политического, культурного развития регионов.

    В то же время Греция не являлась и чисто географическим понятием. Уже в архаическую эпоху, если не раньше, греки пришли к осознанию того факта, что при всех своих различиях они принадлежат к одному и тому же этническому единству – эллинам. Несомненная общность происхождения, языка, структур социума, исторической судьбы давали о себе знать. Находясь в состоянии почти перманентных войн друг с другом, греческие полисы при этом стремились к установлению все более тесных контактов. Такому сближению полисов способствовало наличие религиозно-культурных институтов, имевших панэллинский статус, т. е. признававшихся всеми греками. Среди этих институтов в первую очередь следует назвать общие культы и авторитетные во всем греческом мире культовые центры, такие, как святилища Аполлона в Дельфах и Зевса в Олимпии. Во время храмовых праздников, в процессиях, при жертвоприношениях и других священнодействиях принимали участие греки из всех частей Эллады, что не могло не активизировать их общение друг с другом.

    В формировании единства греческого этноса важную роль играли общегреческие спортивные состязания (Олимпийские игры и др.). Не случайно на период проведения Олимпийских игр все участвовавшие в них полисы провозглашали священное перемирие: военные конфликты на несколько месяцев приостанавливались, дабы атлеты и зрители могли безбоязненно добраться до места состязаний и вернуться домой.

    Афина Афайя. Скульптура с о.Эгина

    Постепенно между различными полисами, несмотря на постоянные междоусобные войны, начинают оформляться дипломатические отношения. Первоначально эти межгосударственные отношения носили еще всецело личностный характер: аристократ из одного полиса налаживал контакты с аристократом из другого полиса и вступал с ним в ксению – союз священного гостеприимства. Такой союз имел наследственный характер: из поколения в поколение его продолжали поддерживать потомки заключивших его лиц. Со временем буквально весь греческий мир оказался вовлечен в подобные межаристократические отношения.

    Из ксении выросла проксения – дружественный союз, когда связи с жителем другого полиса устанавливал уже не отдельный гражданин, а сам полис. Лицо, удостоенное проксении, становилось отныне как бы представителем своего полиса в другом государстве.

    Таким образом зарождались полноценные дипломатические отношения. Для переговоров по конкретным вопросам из одних греческих государств в другие направлялись послы и глашатаи, считавшиеся лицами неприкосновенными. При этом такого явления, как постоянно функционирующее посольство на территории другого государства, Греция не знала.

    В архаическую эпоху полисы начали заключать между собой межгосударственные договоры различного характера: о разрешении спорных территориальных вопросов, о дружественных отношениях и т. п. Некоторые из этих древнейших соглашений дошли до нас в виде выбитых на камне надписей. Дело шло к созданию межполисных союзов – объединений нескольких государств. Одним из наиболее распространенных типов таких объединений была амфиктиония – религиозно-политический союз ряда полисов с центром в каком-либо авторитетном святилище. Наиболее известной и влиятельной была Дельфийская амфиктиония, в которую входило несколько сильных полисов (в том числе Афины и Спарта), ставивших своей задачей охранять святилище в Дельфах от любых посягательств. Амфиктионии были, конечно, очень неоднородными структурами по составу участников и политической ориентации.

    Более сплоченным объединением была симмахия – военный союз, заключавшийся полисами или на началах равноправия, или (чаще) под главенством наиболее сильного из участников. Типичным примером симмахии был Пелопоннесский союз во главе со Спартой. Впрочем, ввиду характерных для полисного мира сепаратистских тенденций полномасштабные и долгосрочные военно-политические объединения были редкостью. Полисы предпочитали заключать союзные договоры на небольшой срок или для конкретного военного мероприятия. Ведь спустя краткое время могла сложиться ситуация, когда придется воевать против недавнего союзника.

    Межгосударственные отношения, сложившиеся в полисном мире, начали распространяться и за его пределы. Греки вступали в экономические и политические связи с соседними государствами. Всех иноплеменников они называли варварами (т. е. невнятно говорящими). Слово «варвар» в эпоху архаики еще не несло уничижительного оттенка. Презрение к негреческим народам, признание их людьми «второго сорта», чуждыми свободе, «рабами от природы» – явление более поздней эпохи. Пока же греческие аристократы охотно вступали в дружеские и брачные связи с царями и вождями «варварских» народов.

    В VIII—VI вв. до н. э. внешнеполитическая ситуация была весьма благоприятной для греческого мира. Греция не знала сколько-нибудь серьезных внешних угроз: никто из соседей не имел ни достаточных сил, ни желания покушаться на независимость этой страны, настраивать против себя свободолюбивый и воинственный народ. Более характерным было установление дружественных отношений между Грецией и близлежащими государствами.

    На востоке, в Малой Азии, главным партнером греческих полисов было сильное и весьма богатое царство Лидия. Лидийские цари, правда, осуществляли давление на эллинские города Ионии, стремясь подчинить их своему влиянию, но с самой Балканской Грецией они старались сохранять дружбу. Самый знаменитый из владык Лидии – Крёз всячески демонстрировал свое почтение к Дельфийскому оракулу, заключил союз со Спартой. На севере греки активно контактировали с фракийцами, находившимися на стадии формирования государственности. На юге установились взаимовыгодные связни с Египтом: греческие полисы закупали у египтян хлеб, а египетские фараоны привлекали греческих гоплитов на службу в качестве наемников. Следует сказать, что отсутствие крупномасштабной внешней опасности было одним из важных факторов спокойного развития архаической Греции, которое привело к столь выдающимся результатам.

    Источники

    Важная информация о событиях, происходивших в греческом мире эпохи архаики, содержится в трудах более поздних античных авторов. Опираясь на древнюю традицию, отчасти устного характера, они сохранили в своих произведениях ряд достоверных сведений по ранней истории греческих полисов.

    Прежде всего следует упомянуть двух великих историков V в. до н. э. – Геродота и Фукидида (хотя их труды посвящены в основном событиям классической эпохи, но оба автора совершают экскурсы и в историю периода архаики). Так, Геродот в своей «Истории» приводит исключительно важные данные о перипетиях политической жизни архаических Афин, Спарты, Коринфа, полисов Малой Азии и других греческих государств.

    В начале своего труда «История Пелопоннесской войны» Фукидид дает общий обзор ранней истории Греции, сопровождаемый выводами теоретического характера, многие из которых не утратили ценности и по сей день. Кроме того, этот историк подробнее, чем кто-либо другой, рассказывает о греческой колонизации Сицилии в VIII в. до н. э.

    Не следует недооценивать значимость для восстановления истории архаических греческих полисов и сочинений авторов эллинистического и римского периодов. Ведь им были доступны (и активно использовались) труды ранних историков, к нашему времени уже безвозвратно утраченные. Наиболее авторитетным из «поздних» писателей считается Плутарх. Его главное произведение – фундаментальный сборник биографий знаменитых греков и римлян «Сравнительные жизнеописания». Некоторые из лиц, чьи биографии составил Плутарх, жили в эпоху архаики. Так, в жизнеописании Солона во всех деталях (не всегда, правда, достоверных) рассказывается о реформаторской деятельности этого великого афинянина, а в жизнеописании Ликурга – о многих сторонах социально-политического устройства спартанского полиса, об образе жизни спартиатов.

    Историография

    Исключительный интерес исследователей древнегреческой истории всегда вызывала проблема полиса как основополагающего феномена античной цивилизации. В XIX в. в создание современной концепции полиса чрезвычайно большой вклад внес французский историк H. Фюстель де Куланж (N. Fustel de Coulanges). В настоящее время изучением греческого полиса занимается большая группа ученых из разных стран под руководством датского антиковеда М.Хансена (M. Hansen). В отечественной историографии базовым социально-экономическим аспектам полиса посвящены работы С. Л. Утченко и Г. А. Кошеленко.

    Литература по теме

    Вернан Ж. – П. Происхождение древнегреческой мысли. М., 1988.

    Доддс Э. Р. Греки и иррациональное. СПб., 2000.

    Залюбовина Г. Т. Архаическая Греция: Особенности мировоззрения и идеологии. М., 1992.

    Кошеленко Г. А. Полис и город: К постановке проблемы // Вестник древней истории. 1980. № 1.

    Кулишова О. В. Дельфийский оракул в системе античных межгосударственных отношений. СПб., 2001.

    Утченко С. Л. Политические учения Древнего Рима. М., 1977.

    Фролов Э. Д. Рождение греческого полиса. Л., 1988.

    Фюстель де Куланж Н. Древняя гражданская община. М., 1903.

    EhrenbergV. Der Staat der Griechen. Leipzig, 1957.

    Hansen M. Polis and City-State. Copenhagen, 1998.

    Welwei K. – W. Die griechische Polis. Stuttgart, 1998.








    Главная | Контакты | Прислать материал | Добавить в избранное | Сообщить об ошибке